Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Теоретические основы изучения языковой картины мира личности в коммуникативной стилистике текста 18
1. Когнитивное направление в коммуникативной стилистике текста 18
1.1 . Особенности коммуникативной стилистики текста как научного направления 18
1.2.Понятие о концептуальной, языковой и поэтической картинах мира 21
1.3. Специфика художественного концепта и его отражение в тексте как форме коммуникации и явлении культуры 23
2. Соотношение узуального и индивидуального в поэтическом дискурсе 29
2.1. Понятие о поэтическом дискурсе 29
2.2. Стилистический узус и индивидуальная текстовая деятельность 30
3. Когнитивные аспекты изучения идиостиля 33
Выводы 36
Глава II. Культурный концепт хаос в русской картине мира 37
1. Концепт хаос в национальной концептосфере (по данным словарей и экспериментов) 37
1.1. Caoc как философская категория в русской культуре на рубеже веков 44
Выводы 50
Глава III. Концепт хаос в поэтической картине мпра М.И. Цветаевой 51
1. Эксплицитная репрезентация концепта хаос на основе ключевой лексемы 51
2. Вербализация концепта хаос на основе текстовых ассоциатов, отражающих разные смысловые грани концепта 55
2.1. Хаос - вселенная - космос (небо - планеты) 55
2.2. Хаос - смерть - вечность 68
2.3. Хаос - темная сторона души - любовь (страсть) 69
2.4. Хаос — дисгармония - смута 72
2.5. Хаос как первооснова «поэтического космоса» М. Цветаевой 74
2.6. Хаос — мятежность души - свобода 78
Выводы 80
Глава IV. Концепт хаос как отражение поэтического видения мира М. А. Волошина 84
1. Эксплицитная репрезентация концепта хаос на основе ключевой лексемы 85
2. Вербализация концепта хаос на основе текстовых ассоциатов в стихотворениях М.Л. Волошина 89
2.1. Хаос - первооснова бытия — бездна - космос - вселенная 89
2.2. Хаос - рождение - смерть - жизнь 93
2.3. Хаос - природные стихии 94
2.4. Хаос - смятение в душе — любовь (страсть) 96
2.5. Хаос - смута в обществе - стихия 99
2.6. Хаос — творчество - гармония 101
3. Вербализация концепта хаос на основе текстовых ассоциатов в поэме М.А. Волошина «Путями Каина» 103
3.1. Хаос- первооснова- вселенная- космос (небо — планеты) 104
3.2. Хаос - стихии - прогресе — хаос ПО
3.3. Хаос - прогресе - порядок - мятеж - хаос 114
Выводы 119
Глава V. Концепт хаос и его отражение в поэтическом мире О.Э. Мандельштама 125
1. Эксплицитная репрезентация концепта хаос на основе ключевой лексемы 127
2. Репрезентация концепта хаос на основе текстовых ассоциатов 129
2.1 .Хаос - первооснова жизни 129
2.2. Хаос - вечность - тайна - космос (небо - планеты) 132
2.3. Хаос - стихийные силы природы 136
2.4. Хаос социальный — страх — война - смерть 140
2.5. Хаос - смута - социальное зло - разрушение личности 145
2.6. Хаос в душе - смятение - страх 153
2.7. Хаос-темная сторона души- страсть 156
2.8. Хаос - тьма - тайна - страсть - творчество 158
Выводы 161
Глава VI. Концепт хаос как отражение стилистического узуса и идностиля М.И. Цветаевой, М. Волошина, О.Э. Мандельштама 168
1. Содержание культурного концепта хаос и узуального художественного концепта хаос 168
2. Индивидуально-авторские особенности содержания и структуры художественного концепта хаос 174
3. Общее и индивидуальное в поэтическом воплощении художественного концепта хаос в лирике М. Волошина, М. Цветаевой, О. Мандельштама 180
Выводы 185
Заключение 185
Список литературы 189
Приложение 1 213
Приложение 2
- Особенности коммуникативной стилистики текста как научного направления
- Caoc как философская категория в русской культуре на рубеже веков
- Вербализация концепта хаос на основе текстовых ассоциатов, отражающих разные смысловые грани концепта
- Вербализация концепта хаос на основе текстовых ассоциатов в стихотворениях М.Л. Волошина
Введение к работе
Диссертационное исследование посвящено изучению узуальных и индивидуально-авторских особенностей вербализации художественного концепта хаос в поэтическом дискурсе М.И. Цветаевой, М.А. Волошина и О.Э. Мандельштама.
Антропоцентризм и текстоцентризм современной лингвистики стимулировали интерес исследователей к анализу различных дискурсивных практик (Э. Бенвенист, Т. А. ван Дейк, Ю.Н. Караулов, В.В. Петров, Ю.С. Степанов, В.З. Демьянков, Н.Д Арутюнова, М.Л. Макаров, В. Е. Чернявская, М.Ю. Олешков, В.И. Карасик, З.И. Резанова и др.). Выход за рамки текста в культурное пространство позволяет увидеть содержание текста во всей его глубине, открывает возможность новых интерпретаций отражённой в нём концептосферы автора.
Актуальность работы обусловлена необходимостью изучения поэтического дискурса в новом коммуникативно-когнитивном аспекте. Несмотря на интерес исследователей к различным дискурсивным практикам и русской картине мира, до сих пор остаётся неразработанной методика комплексного дискурсивного анализа содержания, структуры и средств выражения художественного концепта. Особую значимость представляет разработка методики исследования ключевых концептов поэтической концептосферы на уровне стилистического узуса и идиостилевых особенностей выдающихся художников слова.
Анализу отдельных концептов в творчестве разных авторов посвящено достаточно много работ (см. труды Т.А. Голиковой, Е.Г. Малышевой, М.А. Бабуриной, СМ. Карпенко, Н.М. Мухиной, В.Ю. Прокофьевой, О.В. Орловой, О.В. Беспаловой, И.А. Тарасовой, Е.В. Сергеевой и др.), однако концепт хаос в поэтических дискурсах М.И. Цветаевой, М.А. Волошина, О.Э. Мандельштама до сих пор не был объектом специального внимания лингвистов. В русской поэтической концептосфере этот концепт только начинает изучаться (ср. исследование М.В. Маршиной (2006), в котором анализируется концептуальная система Ф.И. Тютчева). Среди работ, посвященных лирике серебряного века, есть лишь отдельные статьи, в которых рассматриваются образы порядка и беспорядка в творчестве В. Хлебникова (В.П. Григорьев, 2003) и анализируется дионисий-ский аспект хаоса в лирике Вячеслава Иванова (А.Г. Грек, 2003). В русской языковой картине мира концепт хаос также пока недостаточно исследован (ср.: Логический анализ языка. Космос и хаос: Концептуальные поля порядка и беспорядка / Отв. ред. Н.Д. Арутюнова. М., 2003).
Анализ концептосферы М.И. Цветаевой, О.Э. Мандельштама, М.А. Волошина значим для определения особенностей поэтического дискурса серебряного века, для выявления общих и индивидуальных закономерностей
образного воплощения концепта хаос в русской поэзии рубежа веков. Интерес к творчеству авторов обусловлен яркостью их поэтической индивидуальности как знаковых представителей культуры серебряного века; своеобразием мировидения, в котором нашли отражение разные грани концепта хаос, возможностью сопоставительного анализа художественного концепта в разных дискурсивных практиках.
Объектом исследования в диссертации являются лексические средства репрезентации концепта хаос в поэтическом дискурсе серебряного века (на материале лирики М.И. Цветаевой, М.А. Волошина и О.Э. Мандельштама).
Предмет изучения - узуальные и идиостилевые особенности содержания, структуры и лексической репрезентации концепта хаос в поэтической картине мира М.И. Цветаевой, М.А. Волошина и О.Э. Мандельштама. В вербализации данного концепта есть социально и культурно обусловленные эпохой общность и различия в осмыслении его содержания и поэтических формах выражения с учетом мировидения поэтов, их творческого метода, стиля и т.д. Индивидуально-авторское своеобразие средств репрезентации концепта хаос выявляется в работе на уровне функционирования ключевой лексемы и текстовых ассоциатов, актуализирующих этот концепт и отражающих его связь с другими концептами в поэтических текстах авторов.
Целью данного исследования является изучение содержания, структуры и средств лексической репрезентации концепта хаос в стилистическом узусе начала XX века и идиостилях М.И. Цветаевой, М.А. Волошина и О.Э. Мандельштама.
В задачи работы входит: 1) рассмотреть хаос как философскую категорию; 2) выявить особенности культурного концепта хаос в русской языковой картине мира; 3) изучить эксплицитную репрезентацию концепта хаос на основе употребления ключевой лексемы в творчестве М.И. Цветаевой, О.Э. Мандельштама, М.А. Волошина; 4) исследовать вербализацию концепта хаос на основе текстовых ассоциатов, отражающих разные грани концепта в лирике М.И. Цветаевой, О.Э. Мандельштама, М.А. Волошина; 5) на основе сопоставительного анализа определить узуально-стилистическую общность и различие в содержании, структуре, образном воплощении концепта хаос в творчестве М.И. Цветаевой, О.Э. Мандельштама, М.А. Волошина;
Материалом исследования являются стихи М.И. Цветаевой разных лет (1908-1930), её критические статьи «Искусство при свете совести», «Поэт о критике», «Световой ливень»; поэтические тексты (стихи, лирические циклы, поэмы) М.А. Волошина (1901-1926), а также стихи данного автора, помещенные в сети Интернет; лирика О.Э. Мандельштама (1908— 1937) и его литературно-критические статьи «Утро акмеизма», «О собеседнике», «Слово и культура», «О природе слова» и др.
В связи с изучением поэтического дискурса М.И. Цветаевой, М.А.Волошина и О.Э. Мандельштама особое внимание было обращено не только на анализ их поэзии с учетом эксплицитного и имплицитного (па уровне текстовых ассоциатов) способов выражения концепта хаос, но и на изучение писем авторов, их дневников, воспоминаний современников, раскрывающих «контекст эпохи». В диссертации проанализировано более 300 стихотворений, в которых актуализирована связь с концептом хаос, отобранных из собрания сочинений М.И. Цветаевой, О.Э. Мандельштама, М.А. Волошина. В свете целей и задач данной работы исследована поэма М. Волошина «Путями Каина».
Хотя граница серебряного века русской поэзии, как правило, связывается с революцией, положившей начало новому отсчёту времени в России (концом XIX - началом XX века), поэтический дискурс серебряного века в содержательном и культурно-историческом аспекте выходит за эти рамки, поскольку речь идёт о творчестве ярких незаурядных личностей, которые были сформированы эпохой рубежа веков и оставались верны ее идеалам, несмотря на коррективы, вносимые в их поэтическую деятельность самой жизнью. Этим обусловлено привлечение к анализу стихов 1920-1930-х годов известных поэтов, расцвет творчества которых связан с серебряным веком русской поэзии.
Исследований, посвященных изучению концепта хаос в поэтическом дискурсе М.И. Цветаевой, нет, хотя её творчество не раз привлекало внимание учёных (см. труды М.Л. Гаспарова, Л.В. Зубовой, О.Г. Ревзиной, И.В. Кудровой, В.Н. Голицыной, Л.Н. Дедюхиной, В. Масловой, Н.А. Фатеевой, К.Б. Жогиной, И.В. Кравцовой, Т. Геворкян, О.А. Фещенко, А.С. Кудряковой и др., а также работы по коммуникативной стилистике текста И.А. Пушкарёвой, И.И. Бабенко, А.В. Курьянович, Е.В. Веселовской, Ю.Е. Бочкарёвой и др.).
Недостаточно изученной в лингвистическом аспекте остается и поэтическая картина мира О.Э. Мандельштама, хотя его творчество было объектом анализа филологов (С.С. Авершщева, М.Л. Гаспарова, Л.Я. Гинзбург, Н. Струве, Ю. Тынянова и др.). Особенно основательно лирика поэта изучена в литературоведческом аспекте (см. труды О.А. Клинг, А.В. Данов-ской, Л. Видгофа, А.Г. Меца, А.А. Асояна и др.). Лингвистическим аспектам исследования поэзии Мандельштама посвящены работы Н.А. Кузьминой, Н.А. Фатеевой, А.Г. Прокофьевой, ГГ. Амелина и В.Я. Мордерер, Ю.В. Мартыненко, Л.Л. Шестаковой, Н.Е. Сулименко, СМ. Пронченко и др. В диссертации А.А. Васильевой (2004) выявлены типы ассоциативного развертывания поэтических текстов О.Э. Мандельштама и механизм формирования текстовых ассоциаций, стимулированных лексической макроструктурой целого текста. Концептосфера автора и средства ее репрезентации требуют дальнейшего рассмотрения.
Еще менее изученным в лингвистическом аспекте является поэтическое творчество М. Волошина (ср. статьи Н.А. Кожевниковой, Т.А. Ануфриевой, Л.Л. Шестаковой и др.). Имеющиеся исследования носят, как правило, литературоведческий характер. В них анализируются отдельные стихи, масонская символика, мифопоэтика (Б. Гаврилов, З.Д. Давыдов, И.С. Смирнов, С.Д. Титаренко, А.А. Шунейко, Н.П. Комолова, В.А. Мануйлов, Л.А. Евстигнеева, А.В. Десницкая, С.С. Гречишкин, А.В. Лавров, В.П. Купченко и др.). В диссертации В.В. Палачёвой (2003) поэма «Путями Каина» рассмотрена в литературном контексте с точки зрения развития основных символов, образов и мотивов, отраженных в разных поэтических сборниках автора. Концепт хаос в поэтическом дискурсе М. Волошина ещё не был объектом лингвистического анализа.
Научная новизна исследования обусловлена коммуникативно-деятельностным подходом к изучению художественного концепта в дискурсах разных авторов и опорой на теорию текстовых ассоциаций, разработанную в коммуникативной стилистике текста.
Создана и апробирована методика дискурсивного анализа художественного концепта как вербализованной в поэтическом дискурсе автора ассоциативной структуры, актуализирующей разные грани концепта.
Разработана и применена на практике методика сопоставительного послойного анализа художественного концепта с учётом его текстовых ассоциатов и образуемых ими ассоциативных направлений в поэтических дискурсах разных авторов.
Выявлены узуально-стилистические и индивидуально-авторские особенности художественного концепта хаос на уровне его содержания, структуры и средств образного воплощения в творчестве М.И. Цветаевой, М.А. Волошина, О.Э. Мандельштама.
Методы и приемы исследования. В работе применялась комплексная методика, предполагающая использование описательного метода, включая различные приёмы: наблюдения, обобщения, интерпретации, классификации и др. С учётом целей и задач диссертации применялись концептуальный, дискурсивный, контекстологический, семантико-стилистический и количественный анализ, а также свободный и направленный ассоциативный эксперименты.
В соответствии с методологической базой коммуникативной стилистики текста (ср. работы Н.С. Болотновой, СМ. Карпенко, И.И. Бабенко, А.А. Васильевой и др.) концептуальный анализ включал выявление лексических репрезентантов концепта и слов, связанных с ним ассоциативно на основе актуального смысла. Дискурсивный анализ позволил выйти за рамки текста в культурный контекст эпохи с учётом дискурсии, т.е. когнитивной деятельности автора и адресата, на основе анализа самого текста как результата первичной коммуникативной деятельности и объекта
вторичной коммуникативной деятельности читателя. В связи с этим в работе предложена методика исследования художественного концепта, предполагающая выявление ассоциативных направлений его текстовых ассоциатов, которые объединены концептуально, тематически и по смыслу в рамках дискурса автора.
Использование свободного ассоциативного эксперимента для анализа культурного концепта хаос в русской картине мира было вызвано тем, что в качестве стимула ключевое слово-номинат концепта хаос отсутствует в имеющихся ассоциативных словарях. Направленный ассоциативный эксперимент позволил выявить различные признаки анализируемого концепта по показаниям языкового сознания информантов.
Для определения узуальной и индивидуально-авторской специфики в осмыслении и отражении в текстовой деятельности художественного концепта хаос в работе была применена методика сопоставительного послойного анализа данного концепта в дискурсах разных поэтов. При этом учитывались содержание, структура и средства репрезентации концепта. Отличие этой методики от методики послойного анализа художественного концепта И.А. Тарасовой (2003) в том, что исследование различных слоев художественного концепта хаос (понятийного, образного, символического, эмоционально-оценочного) в диссертации осуществлялось на ассоциативной основе (ассоциативный слой рассматривался как базовый для формирования других слоев концепта). В связи с этим послойному анализу концепта в дискурсе каждого автора предшествовало выделение текстовых ассоциатов, ассоциативных рядов, обобщающих их опорных элементов, ассоциативных направлений, отражающих различные грани концепта.
В соответствии с целями и задачами работы общая процедура исследования поэтического дискурса каждого автора включала этапы: 1) отбор текстов, в которых получили воплощение разные аспекты концепта хаос; 2) выделение из общей массы стихов с эксплицитной репрезентацией концепта на основе ключевой лексемы хаос и проведение лингвосмыслового анализа данных текстов; 3) тематическая систематизация остальных произведений с учётом разных актуализированных в них смысловых граней данного концепта; 4) последовательное выявление в каждой группе выделенных стихов текстовых ассоциатов, связанных с данным концептом на основе актуального смысла (при наличии общих с лексемой хаос семантических признаков, включая дифференциальные и потенциальные семы, актуализированные в контексте); 5) группировка текстовых ассоциатов в ассоциативные ряды на основе смыслового и тематического единства; 6) выделение обобщающих опорных элементов, объединяющих ассоциативные ряды; 7) формирование из опорных элементов ассоциативного направления, отражающего один из аспектов концепта; 8) описание всех ассоциативных направлений, актуализирующих концепт хаос,
в дискурсе одного поэта; 9) обобщение ассоциативных направлений, актуализирующих данный художественный концепт, и его последующий послойный анализ в поэтическом дискурсе автора; 10) сопоставление различных слоев художественного концепта в дискурсах разных поэтов и выделение характерных для данного концепта особенностей на уровне стилистического узуса и идиостиля автора.
Теоретическая значимость исследования заключается в дальнейшей разработке методики концептуального анализа на основе теории текстовых ассоциаций, отражающей коммуникативно-деятельностный подход к вербализованной в тексте концептосфере автора; в исследовании узуально-стилистической и идиостилевой специфики содержания, структуры и средств репрезентации художественных концептов в дискурсивных практиках разных поэтов и писателей.
Практическая ценность работы связана с возможностью использования разработанных методик дискурсивного анализа художественного концепта для изучения других концептов на уровне стилистического узуса и идиостиля автора. Результаты исследования могут применяться в вузовских курсах «Филологический анализ текста», «Стилистика», при изучении темы «Слово в когнитивном аспекте» в курсе «Лексикология современного русского язьжа», в спецкурсах и спецсеминарах по стилистике художественного текста.
На защиту выносятся следующие положения:
Содержание культурного концепта на уровне коллективных представлений о нём значимо для исследования узуально-стилистических и индивидуальных особенностей воплощения этого концепта в дискурсах разных авторов. Культурный концепт хаос характеризуется признаками: первооснова бытия, творческое начало, бесконечность, пустота, беспорядочное состояние материи, смесь материальных стихий. В сознании носителей русского языка хаос ассоциируется с беспорядком, а также со страхом, ужасом, величием, силой, вечностью, началом и концом, вселенскими масштабами, мраком, безжалостностью.
Изучение художественного концепта в коммуникативно-деятельносгном аспекте как вербализованной в тексте ассоциативной структуры, обобщающей разные направления ассоциирования, расширяет представление о содержании данного концепта и словесно-художественных формах его выражения. Для исследования узуально-стилистических и индивидуально-авторских проявлений художественного концепта необходим сопоставительный послойный анализ этого концепта в различных дискурсах, позволяющий выявить общее и индивидуальное в его содержании, структуре и средствах репрезентации.
В поэтических дискурсах М. Цветаевой, М. Волошина, О. Мандельштама концепт хаос непосредственно связан с универсальными концептами
время, пространство, человек, общество и опосредованно - с концептами космос, жизнь, смерть, любовь, творчество, смута, душа. В творчестве поэтов нашли отражение общие признаки хаоса как культурного концепта: сила, мощь, вселенский масштаб, тьма. К узуально-стилистическим особенностям концепта хаос в лирике М.А. Волошина, М.И. Цветаевой и О.Э. Мандельштама относятся: 1) наличие общих направлений ассоциирования, которые отражают стихию чувств; творчества; социальные потрясения; связь с космосом; 2) актуализация общих признаков художественного концепта: смерть, мятежность, безумие, глубина, таинственность, быстрый темп движения, повышенная громкость; 3) использование повторяющихся образов, актуализирующих разные грани концепта: тучи, вихри, буря, смерч, бездна, смута, кровь, пустота, небо, небеса, комета, чума, кружение; 4) наличие традиционных поэтических символов в художественно-образной конкретизации концепта: талія, кровь, ночь, солнце.
Индивидуально-авторское своеобразие в вербализации художественного концепта хаос отражают: 1) некоторые направления ассоциирования, отсутствующие в дискурсах других поэтов; 2) разный характер опорных элементов в направлениях ассоциирования; 3) различие текстовых ассо-циатов в составе ассоциативных рядов; 4) особенности образов и символов, репрезентирующих художественный концепт; 5) переосмысление традиционных образов и символов, связанных с концептом; 6) специфика изобразительно-выразительных средств репрезентации концепта.
Поэтика словоупотребления, связанного с актуализацией концепта хаос, у авторов отличается: для М.А. Волошина характерны культурные константы (словесные образы, символы), их повышенная плотность в пространстве текста, универсальность. У О.Э. Мандельштама слово вещественно; образы и символы, связанные с концептом хаос, обычно имеют конкретную культурно-историческую основу. М.И. Цветаева отличается оригинальностью поэтической символики, свежестью образов, богатством необычных референтных и ассоциативно-образных связей слов. Основным способом регулятивности в вербализации концепта хаос у М.А. Волошина и О.Э. Мандельштама является конвергенция, у М.И. Цветаевой - контраст.
Апробация результатов работы. Диссертация обсуждалась на кафедре современного русского языка и стилистики Томского государственного педагогического университета и кафедре русского языка Томского государственного университета.
Основные положения диссертации были апробированы на 9 Всероссийских научных конференциях и семинарах: V Общероссийской межвузовской конференции студентов, аспирантов и молодых учёных «Наука и образование», Томск, 23-26 апреля 2001 г.; VI Общероссийской межвузовской конференции студентов, аспирантов и молодых учёных «Наука
и образование», Томск, 15-20 апреля 2002 г.; VII Общероссийской межвузовской конференции студентов, аспирантов и молодых учёных «Наука и образование», Томск, 14—18 апреля 2003 г.; IX Всероссийской конференции студентов, аспирантов и молодых учёных «Наука и образование», Томск, 25-29 апреля 2005 г.; X Всероссийской конференции студентов, аспирантов и молодых учёных «Наука и образование», Томск, 15-19 мая 2006 г.; V Всероссийской научной конференции с международным участием «Текст и языковая личность», Томск, 26-27 октября 2007 г.; XI Всероссийской конференции студентов, аспирантов и молодых учёных «Наука и образование», Томск, 16-20 апреля 2007 г.; XII Всероссийской конференции студентов, аспирантов и молодых учёных «Наука и образование», Томск, 21-25 апреля 2008 г.; IX Всероссийском научном семинаре «Семантика и прагматика слова в художественном и публицистическом дискурсах», Томск, 25-26 апреля 2008 г.
По теме исследования опубликовано 13 работ, из них 2 статьи в ведущих рецензируемых научных изданиях, рекомендованных ВАК РФ, и учебное пособие (в соавторстве), включающее результаты научного исследования по теме диссертации.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, 6 глав, заключения, перечня литературы, использованной в работе, приложения. Освещение теоретической базы исследования содержится в первой главе. Вторая глава диссертации посвящена рассмотрению культурного концепта хаос в русской картине мира. Третья, четвёртая и пятая главы включают анализ содержания, структуры и средств вербализации концепта хаос в творчестве М.И. Цветаевой, М.А. Волошина и О.Э. Мандельштама. Заключительная шестая глава диссертационного исследования содержит результаты сопоставительного послойного анализа концепта хаос в поэтических дискурсах авторов. В приложении, наряду с обобщающими схемами, отражено рассмотрение хаоса как эстетической категории.
Особенности коммуникативной стилистики текста как научного направления
Поскольку исследование выполняется в рамках коммуникативной стилистики текста, определим специфику этого научного направления. Коммуникативная стилистика текста имеет давние истоки, опирается на работы А.А. Потебпи, В. фон Гумбольдта, М.М. Бахтина, В.В. Виноградова, Г.О. Винокура, Б.А. Ларина и др. [Болотнова, 1996]; [Болотнова, Бабенко, Васильева и др., 2001]; [Болотнова, 2003 г]; [Болотова, 20066; 2008]. Коммуникативная стилистика текста является одним из направлений функциональной стилистики, разрабатываемой в отечественной науке (см. работы М.Н. Кожиной, М.П. Котюровой, Т.Б. Трошевой, Е.А. Баженовой, М.Б. Борисовой и др.). Развитие коммуникативной стилистики связано с разработкой коммуникативно-деятельностного подхода к тексту как целому речевому произведению (см. работы Н.С. Болотновой. СМ. Карпенко, И.И. Бабенко, А.А. Васильевой, А.В. Курьянович. И.Н. Тюковой, Н.Г. Петровой, Е.А. Баклановой, Ю.Е. Бочкаревой, Т.Е. Яцуга и др.). В отличие от функциональной стилистики, которая занимается изучением закономерностей стилистического использования языковых средств на уровне узуса [Кожина и др., 1994; 1996], [Кожина, 2002], коммуникативную стилистику текста интересует его смысловое развертывание на основе регулятивных средств и структур, определяющих диалог автора данного текста с читателем. В механизме регулирования этого сотворчества важна ассоциативная деятельность читателя, стимулированная средствами текста с учетом его коммуникативной стратегии. С этих позиций исследуется и идиостиль автора.
Три основных направления коммуникативной стилистики (теория текстовых ассоциаций, теория регулятивностн и смыслового развертывания текста), связанные между собой, отражают разные этапы текстовой деятельности автора и адресата [Болотова, 1998а, б; 2001; 2003в. г; 20066]. В работах по этому направлению в качестве исходных взяты следующие положения.
1. Для автора первичной является ассоциативная деятельность, определяющая смысловое развертывание текста, отбор и организацию языковых средств его репрезентации. Для читателя первичны регулятивные средства и регулятивные структуры текста, которые реализуют коммуникативную стратегию автора в соответствии с избранным им способом управления познавательной деятельностью адресата. Языковые и неязыковые средства (логические, графические, композиционные) регулируют процесс восприятия текста читателем. приобщающимся к замыслу создателя. Стимулированные регулятивными средствами и структурами ассоциации значимы для последующего смыслового развертывания текста в сознании читателя.
2. В отличие от других наук (психопоэтики, лингвопрагматики, филологической герменевтики), изучающих текст в коммуникативно-деятсльностном аспекте и делающих акцент на языковой личности, «стоящей за текстом», коммуникативная стилистика текста отличается особым вниманием к его лингвостилистической организации. Она рассматривается не только в аспекте стилистического узуса, но и идиостиля автора, который проявляет себя мпогопланово, с учетом всех уровней модели языковой личности [Караулов, 1987] и разных уровней общей структуры текста. Анализ текста с точки зрения коммуникативной стилистики включает в себя и дискурсию, т.е. когнитивную деятельность читателя, «стоящего» за текстом, а также учёт контекста, в который входят разные элементы модели речевой коммуникации Р.О.Якобсона (автор — текст — канал связи —, адресат — язык (код) — действительность).
З.Цель коммуникативной стилистики - «изучение лингвистически обусловленных закономерностей в текстовой деятельности автора и адресата с учетом языковой личности творца, отраженной в тексте; анализ сферы общения, его целей и задач; жанрово-стнлсвых и других особенностей текста. Языковая личность автора интересует коммуникативную стилистику текста в аспекте идиостиля, проявляющегося в текстовой деятельности» [Болотнова, 2001, с. 29]. Из этого следует учет лингвистических и экстралингвистических факторов в анализе текстовой деятельности поэтов. Что дает опора на теорию коммуникативной стилистики текста в анализе поэтического дискурса п отдельных концептов, репрезентированных в нём? Теория регулятивности позволяет выявить средства и способы актуализации ключевого концепта хаос, вербализованного в поэтическом дискурсе рубежа веков, изучить общность и различие регулятивных средств, которые дают возможность читателю понять мировидение разных авторов. Опираясь на теорию текстовых ассоциаций, можно выявлять текстовые ассоциативные ряды и на их основе моделировать различные ассоциативные направления (далее АН), актуализирующие данный концепт в дискурсах поэтов, определять общность и различие в направлениях ассоциирования. Теория смыслового развертывания текста позволяет видеть место данного концепта в общей концептуальной структуре текста, исследовать содержание концепта в образной перспективе целых произведений разных авторов.
Уточним используемые нами в работе термины и их связь между собой. Текстовый ассоциат трактуется как «смысловой коррелят к слову-стимулу -элементу лексической структуры текста, соотносимый в сознании воспринимающего текст субъекта с реалиями текстового мира, сознания, а также с другими словами» [Болотнова. 2008, с. 9]. Совокупность текстовых ассоциатов образует ассоциативный ряд на основе смысловой и тематической общности. На базе ассоциативных рядов формируются обобщающие их опорные элементы различных ассоциативных направлений, актуализирующих определенную грань концепта. Под ассоциативным направлением понимается осознаваемое читателем единство текстовых ассоциатов, объединённых концептуально, тематически и по смыслу. Термины направление ассоциирования и ассоциативное направление (далее АН) используются как идентичные. Например, сверхсловные текстовые ассоциаты: во тьму погружён; период без тягостных сносок, единый во внутренней тьме; глухой недорозвиток; и дышит таинственность брака в простом сочетании слов; какая-то страсть налетела; заводить кавардак; пространства внутренний избыток и т.д. - в лирике О. Мандельштама образуют на основе общих смысловых признаков ассоциативные ряды, тематически связанные со стихией творчества. Результатом обобщения ассоциативных рядов является выделение опорных элементов (тьма, тайна, страсть), из которых формируется ассоциативное направление, отражающее одну из граней концепта (стихию творчества): хаос - тьма - тайна - страсть - творчество.
В связи с анализом концепта хаос в поэтическом дискурсе серебряного века особенно важно определить ключевые в когнитивной лингвистике понятия картина мира, концептуальная картина мира, поэтическая картина мира. Это необходимо для разработки методики концептуального анализа текста и выявления типологических и индивидуально-авторских особенностей лексической репрезентации концептов в поэтическом дискурсе.
Начиная с 80-х годов в связи с усилением внимания к языковой личности и человеческому фактору в языке отмечается особый интерес исследователей к проблеме осмысления и описания картины мира личности и социума, особенностям речевой деятельности человека, способам хранения и передачи знания (ср.: [Язык и личность..., 1989]; [Серебренников, 1988]; [Колшанский, 1990]; [Человеческий фактор в языке..., 1991], [Фрумкина, 1995] и др.).
В когнитивной лингвистике под картиной мира принято понимать «глобальный образ мира, который является результатом всей духовной активности человека» [Постовалова, 1988, с. 19]. Языковая картина мира - это отраженная в языке и формируемая с помощью языковых средств картина мира социума или отдельной языковой личности. Концептуальная картина мира - это система концептов, отражающих мировидение личности или социума, имеющая ментальный характер. По мнению Б.А. Серебренникова, концептуальная картина мира богаче языковой, «поскольку в ее образовании, по всей видимости, участвуют различные типы мышления» [Серебренников, 1988, с. 106]. Поэтическая картина мира автора связана с его концептуальной и языковой картинами мира, но не тождественна им. Она отражает образными средствами художественное видение мира автора, его особый тип мышления, ассоциативную деятельность, воображение, фантазию.
Caoc как философская категория в русской культуре на рубеже веков
В философском смысле хаос - это конец и начало. Хаос - это бесконечные вариации, всевозможные хитросплетения факторов и обстоятельств, разрушающих привычную систему, это то, что невозможно контролировать, то, что нам не подвластно. Хаос - это универсальное понятие, определяющее цикл бытия. Он начинает творение и завершает его разрушением. Он скрывается в мелочах жизни, которые влияют на поведение людей. Хаос связан с макрокосмосом вселенной как начало, породившее жизнь. Так, со времен Античности известно: «Вначале существовал лишь вечный, безграничный, темный Хаос. В нем заключался источник жизни. Все возникло из безграничного Хаоса - весь мир и бессмертные боги. Из Хаоса произошла и богиня Земля - Гея», «Из Хаоса родилась и могучая сила, все оживляющая Любовь ...» н «Тартар — ужасная бездна, полная вечной тьмы» [Кун, 2000, с. 5]. В энциклопедическом словаре хаос трактуется с точки зрения греческой мифологии как «беспредельная первобытная масса, из которой образовалось впоследствии все существующее. Перен. - беспорядок, неразбериха» [Советский энциклопедический словарь..., 1980, с. 1455].
«Античная концепция «хаоса» выдвигала на первый план творческие и животворные моменты этого понятия...» [Лосев, 1997, с. 580]. В христианстве хаос рассматривался как часть эсхатологического мифа. В работах русских космистов (Н.А. Бердяева, В.И. Вернадского, Н.Ф. Федорова и др.) [Русский космизм..., 1993] -как часть микрокосмоса души человека, которая сливается с душой вселенной и творит из хаоса великую гармонию. По мнению философов, «в современной традиции понятие хаоса обретает значимый общекультурный статус, а при его интерпретации на передний план выдвигаются такие семантические аспекты, как внутренняя активность и креативный потенциал» [Можейко, 2002, с. 1233].
Время, отмеченное хаосом, считают обычно временем разрушения, конца света, но так ли это? В христианской культуре время хаоса - это начало начал: Хаос был прежде, чем появился Бог и начал Творение. В современной культуре понятие хаос имеет, скорее, негативную окраску, что во многом связано с особым восприятием окружающего мира, далекого от гармонии. Хаос в сознании человека ассоциируется с небытием, адом, пустотой, неопределенностью жизненного пути.
Человек представляет собой уникальное явление как биологический и духовный феномен. Жизнь человека - это балансирование в рамках бинарной оппозиции хаос -порядок. Мы принимаем хаос и преобразуем его в порядок, причем делаем это не в будущем, а в настоящем, то есть в ситуации «здесь и сейчас». Жизнь каждого человека — это встреча со стихией хаоса, которая даёт шансы и многие вариации исхода. Существует многовековое заблуждение, что картина мира и отношение к хаосу и гармонии (порядку) зависит от типа национального менталитета (восточного пли западного). Но это не совсем так, потому что сам человек определяет свое отношение к миру и имеет возможность выбора (который часто не осознаётся).
Таким образом, отношение к порядку и хаосу обусловлено самим человеком. Религия, политика, философия, влияющие на него, этнические особенности - это только предпосылки, но не основания, чтобы рассматривать отношение личности к хаосу и порядку по географическим или этническим параметрам. Хаос не является только негативным или только позитивным, он просто существует. Это универсальное понятие, определяющее цикличность всеобщего развития и мироустройства
В рамках концепции синергетики культуры, развивающейся в последнее время, в качестве одного из принципов провозглашается принцип конструктивной роли хаоса. «Разброс и разнообразие элементов структурных подсистем могут вести к обнаружению новых перспективных решений. Предельное упорядочение может вести к омертвению системы, утрате импульсов развития. ... Вслед за Достоевским любят повторять, что красота спасёт мир. С точки зрения синергетики следует добавить: прекрасное обязательно несёт в себе элементы хаоса, красота и гармония асимметричны» [Лесков, 2004, с. 47]. Все великие достижения человечества - это, так или иначе, плоды творческой силы хаоса. При этом категория хаоса - не синоним глобального беспорядка или вечного кризиса, сопоставимого с взрывом атомной бомбы, и в то же время это не линейное, строго обусловленное поступательное развитие во всех сферах жизни. Хаос сопоставим с природной стихией. Ее сложно предсказать, прогнозы — всего лишь предположения. Природа и хаос едины в своем творческом императиве. Хаос предоставляет свободу выбора человеку. Сделать произвольно выбор по наитию и создать новое - вот способ использовать хаос позитивно.
У философов начала XX века выбор для познания мира был поистине велик. Этот выбор не ограничивался земным, он тяготел к космическому простору. Философия не ограничивалась, как и искусство, рамками этики, нередко искусство выступало экспериментальной лабораторией для философии. На рубеже веков многие литераторы стали философами, а философы — выдающимися публицистами своего смутного времени. Начало XX века ознаменовалось господством идей всеединства В. Соловьёва, которые оказали влияние на литературу. О.А. Дашевская отмечает: «В основе философского и поэтического творчества В. Соловьёва лежит космогонический миф, подразумевающий идею творческой эволюции материи и становление мира согласно триаде: идеальное предбытие — грехопадение (отпадение Души Мира) и появление земной эмпирической жизни — воссоединение с Первоначалом» [Дашевская, 2005, с. 8].
B.C. Соловьёв создал оригинальную философскую систему, которая, отражая поиск нового религиозного сознания, могла дать основу для русской национальной идеи [Соловьёв, 1991]. В его концепции человек предельно связан с Богом, ибо Бог есть источник всего: и природы, и человека. Всё в мире находится в тесном, неразрывном единстве. Материя жива, потому что она - вместилище души, а природа и души людей находятся в единстве с общей Мировой душой. Мировая душа называется также Софией - мудростью высшего и творчеством его, то есть Бога. Философия Соловьёва ставит своей целью всеединство. Разум, красота и чувства в едином творческом порыве противостоят эгоизму и низким проявлениям беспорядочного п злого мира. Истина есть всеобщее благо, а благо заключается в красоте. Мир представляет собой тугой узел противоречий, место, где человек делает выбор, самоопределяется.
Вербализация концепта хаос на основе текстовых ассоциатов, отражающих разные смысловые грани концепта
Объектом исследования в данной части работы служит словесная организация поэтических текстов М.И. Цветаевой, репрезентирующих концепт хаос на ассоциативном уровне. В задачи параграфа входит освещение некоторых особенностей поэтического мира М.И. Цветаевой, связанных с анализом различных ассоциативных направлений (АН), отражающих разные грани и многослойную структуру концепта хаос. Это обусловлено тем, что концепт могут эксплицировать не только номинаты концепта, но и различные текстовые ассоциаты — элементы лексической структуры текста, прямо или косвенно актуализирующие его в сознании читателя на ассоциативном уровне. Художественный концепт предстаёт как сложная ассоциативная структура, разные грани которой отражаются в ассоциативных направлениях (АН), формирующихся на основе текстовых ассоциатов. Текстовые ассоциаты объединяются в АН концептуально, тематически и по смыслу и отражают какую-либо одну сторону (грань) концепта.
Концепт хаос актуализируется в стихах поэта с помощью текстовых ассоциатов, объединённых в АН: 1) хаос-вселенная—космос (небо-планеты); 2) хаос-смерть— вечность; 3) хаос-темная сторона души—страсть; 4) хаос-дисгармония—смута; 5) хаос-первооснова творчества; 6) хаос-мятежность души-свобода. Данные АН будут рассмотрены далее (см. их обобщение в схеме 1 Приложения 2).
Исследуя ассоциативную сопряжённость концепта хаос с образом вселенной (макрокосмосом), первоосновой которого является стихия хаоса, логично рассмотреть, как связан данный концепт с небесной сферой, включающей такие реалии поэтического мира Цветаевой, как небо, солнце, ночь. При этом соотношение с концептом хаос осуществляется на основе ассоциаций по сходству (ср. признаки безбрежность, бесконечность, бездонность, сближающие данный . концепт с концептом небо; мрак, тревога, объединяющие концепты хаос и ночь) и по контрасту (ср. соотношение концептов хаос и солнце, олицетворяющее гармонию, дарящее тепло и жизнь). Рассмотрим образное осмысление концепта небо в лирике Цветаевой. Концепт небо как отражение связи с таинственным космосом. Небо соотносится в некоторых стихах поэта с вечным, таинственным и необъятным космосом, бесконечной вселенной. Это отражено, например, в стихотворении «Косматая звезда», где небо связано со страшным никуда, с загадочным ниоткуда. Данные лексические единицы ассоциируются с хаосом вселенной. Образ Косматой звезды можно интерпретировать по-разному: и как вечное солнце, и как таинственную комету, которая мчится в бесконечность: Косматая звезда, Спешащая в никуда Из страшного ниоткуда. Меж прочих овец приблуда. В златорунные те стада Налетающая, как Ревность, — Волосатая звезда древних! Ср. толкование слова «комета» в словаре: «Небесное тело, вдали от солнца, имеющее вид туманного светящегося пятна, с приближением к солнцу обнаруживающее яркую голову и хвост» [Ожегов и Шведова, 1999. с. 286].
Стихотворение «Косматая звезда» проникнуто тревогой и имеет ярко выраженную эмоциональную окраску. Тревога связывается у лирической героини с «косматой звездой древних» и «страшным ниоткуда» бескрайнего и вечного космоса, который таит скрытую угрозу. Звезда и космос («ниоткуда») — могут также выступать и как символ рока, который неотвратим. Автор использует оригинальные олицетворения и метафорические эпитеты, сравнения: «волосатая звезда», «косматая звезда», она налетает, как ревность, и спешит в никуда. По данным Словаря эпитетов русского литературного языка [Горбачевич, Хабло, 1979], определений «косматая» и «волосатая» к слову звезда в языке (узусе) нет. Благодаря использованию индивидуально-авторских оригинальных определений создается яркий наглядный образ небесного тела, символизирующего угрозу из космоса. Небо в стихотворении предстает в образной форме как «златорунные стада». Комета же описывается как «меж прочих овец приблуда». Она необычное явление для неба, и автор подчеркивает это. Комета предвещает что-то недоброе: известно, что у многих народов мира комета рассматривалась как предвестник беды, опасности и скрытой угрозы.
Концепт небо как пространство над землей. По нашим наблюдениям, чаще всего небо истолковывается автором как «все видимое над Землей пространство» (68 словоупотреблений лексемы «небо» и образных оборотов, синонимичных ей). При этом небо поэтизируется, обычно олицетворяет не хаос, а гармонию, особенно в ранних стихах. Чаще всего объектом описания становится ночное небо, актуализирующее связь с гармонией. В стихотворении «Хвала Афродите», используя метафору, автор называет небо «закатные ворота»: «5 широкие закатные ворота / Венерины, летите, голубки». В некоторых произведениях возникают яркие образы заката и луны: Закат погас (Распятие); Село солнце в медленнолі пожаре, Серп луны прокрался из-за туч, И всю ночь легенды шепчет Саре Лунный луч (Парк в Версальском монастыре)... Перифразы Лунный серп, волшебный серп (месяц) встречаются часто, особенно в ранних стихах М.И. Цветаевой. Сравним: Лунный серп уже над лесом (Новолуние); Новый месяц встал над лугом (Там же). На ночное небо обычно указывают и лексемы «луна», «закат». Иногда появляются фантастические образы, связанные с ночным небом, например: лунный конь. Это индивидуально-авторская метафора, отражающая романтическое настроение лирической героини в одном из ранних стихотворений: Прощай же, мой рыцарь, Я в небо умчусь сегодня на лунном конеї (Колдунья). Образ вечернего неба актуализируется и другими средствами: заря догорающая, сумрак, зарево: Гул предвечерний в заре догорающей В сумраках зимнего дня (Асе); Закат мне почудился раем (Облачко).
О спокойном ночном небе, олицетворяющем гармонию, автор пишет в образной форме, используя олицетворения (метафоры): Полночные наезды; Беседовали звезды. Ночное небо оживает в глазах поэта (ср.: Лунной ночи колдовство (Волей луны); Лилось заката торжество (Распятие); Гаснул вечер (Встреча); Луна омывала паркет (Памяти Нины Джаваха) и др.). Закатное небо предстает в стихах автора розовым (в стихотворении «Распятие»); фиолетово-алым (Встреча); бледным {Бледные гасли в небе зори (Памяти Нины Джаваха)); синевато-темнеющим (В синеве темнеющих небес (Серёжа)). Слово «ночь» в ранних произведениях сопровождается эпитетами: месячная (В эти месячные ночи (Новолуние)); /пепла, тиха, лунна (В Шенбрунне) и др. В отличие от ночного и вечернего неба, утреннее небо нечасто становится объектом описания в произведениях М. Цветаевой. При этом автор использует слова: зори (Не для льстивых этих риз...); (Раковина и др.); заря (На заре); рассветная серость (Азраил). На утреннее небо указывает и оборот звезды меркнут: Как звезды меркнут понемногу В сиянье солнца золотом (Perpetuum mobile). Наряду с отмеченными лексическими средствами, небо как реалия художественного мира поэта чаще всего актуализируется соответствующим номинатом, например: В высокое небо вперенный взгляд (О первое солнце над первым лбом); Дома до звёзд, а небо ниже (В Париже); Высокое небо беззвёздно (На прощание); Метнулась в небо два крыла (Памяти Нины Джаваха) и т. д. Кроме этого автор часто употребляет другую лексему - небеса: Не лоб - в небеса опрокинутый купол (В сновидящий час мой бессонный). Небеса олицетворяются в цикле «Облака», ассоциативно связываясь с концептом хаос (сравним эпитеты: мчащиеся небеса, рвущиеся небеса). Небеса меняются, они непостоянны. «Облака становятся реалиями поэтического мира, создаваемого автором. Существуя в реальности как природное явление, они предстают лирической героине воплощением яркого и мятежного воображаемого мира» [Бабенко, 2001а, с. 30].
Вербализация концепта хаос на основе текстовых ассоциатов в стихотворениях М.Л. Волошина
Чаще всего концепт хаос в стихах М. Волошина предстаёт как отражение первоосновы бытия, ассоциируясь с вечностью, бездной, космосом, вселенной. Так, в цикле «Время останавливается», состоящем из 4-х стихотворений, лейтмотив цикличности и повторяемости жизни выступает как закон природы и вечности, которая ограничивает и освобождает плененный ею, но непобежденный дух человека: Тесен мой мир. Он замкнулся в кольцо... Смерть и жизнь тесно связаны с мотивом одиночества и поиска истинного знания, его символом выступают здесь синее пламя и Лампа Психеи, которые могут трактоваться как то, что освещает человеку путь. Знание является светом, который спасает его в быстро меняющемся мире: Клочья тумана — вблизи... вдалеке... Быстро текут очертанья. Лампу Психеи несу я в руке — Синее іглалія познанья. Но вечность — понятие столь же масштабное, как хаос, из которого был сотворен космос. Время, дающее и забирающее жизнь, персонифицируется, отражая стихию хаоса. Цикл в целом предстаёт как своеобразная развернутая метафора хаотического бытия. В произведении пет прямой номинации хаоса, но есть его многократное метафорическое описание, воплощающее закономерности развития глубинных процессов времени, смены старого новым, а нового - старым, отражения цикличности жизни. Именно хаос рассматривается автором как первооснова бытия и творения мира, обозначающая рубеж цикла рождения и смерти сущего:
В безднах скрывается новое дно. Формы и мысли смесились. Все мы уж умерли где-то давно... Все мы еще не родились. Хаос часто ассоциируется в стихах Волошина с бездной, тьмой, ср.: Быть заключенным в темнице мгновенья...; Мантия мрака на безднах земли... Этот же мотив можно найти и в других произведениях автора, ср.: Какая темная обида Меня из бездны извлекла? (Второе письмо) и др. В рассматриваемом цикле «Время остановилось» рефреном звучит грозное предощущение неизбежности смерти и конца мира, всеобщий и «личный» апокалипсис, который ознаменует начало новой жизни: Время свергается в вечном паденье, С временем падаю в пропасти я. Сорваны цепи, оборваны звенья, Смерть и Рожденье — вся нить бытия. Текстовые ассоциаты вечное паденье, пропасти, разрыв связей (сорваны цепи, разорваны звенья) актуализируют в сознании читателя концепт хаос в яркой образной форме благодаря приему персонификации времени, эпитету (вечное паденье), контрасту (смерть и рожденье), образной символике. Прошлое и будущее сливаются в едином порыве мгновения и вторгаются в реальность, формируя пути для настоящего. Явно обозначены некоторые противоречия двух взглядов на один и тот же движущийся и меняющийся мир - взгляд обычного созерцателя и взгляд странника-философа, заглянувшего за грань реальности и познавшего истинную сущность и глубину вещей: Вечность с жгучей пустотою Неразгаданных чудес Скрыта близкой синевою Примиряющих небес. Мне так радостно и ново Все обычное для вас - Я люблю обманность слова И прозрачность ваших глаз. Лирическое Я автора остается неразделенным с понятием вечности, ибо автор мыслит себя как субъекта, который определяет точки отсчета времени, пространства и бытия. Масштабность и глобальное восприятие реальности — это отражение внутреннего космоса и величия самого главного персонажа — пророка-демиурга мыслящего, существующего в пространстве вселенной. Этот образ - составная часть концепта хаос: Да, я помню мир иной — Полустертый, непохожий, В вашем мире я - прохожий, Близкий всем, всему чужой. Все произведение, имеющее глубокий философский смысл, отражает грозный масштаб величия силы и стихийности хаоса. Жизнь предстаёт как мимолетное мгновенье на пути в бесконечность. Символом манящей и грозной вечности в стихотворении являются звёзды, которые, как бесстрастный маятник, отсчитывают время жизни человека: Когда ж уйду я в вечность снова? И мне раскроется она, Так ослепительно ясна, Так беспощадна, так сурова И звёздным ужасом полна! В сборнике «Звезда полынь» космические мотивы представлены также метафорически с использованием ярких изобразительно-выразительных средств, при этом актуализируется категория времени, а обязательной является ключевая лексема бездна, с которой ассоциируется хаос. Сравним в качестве примера строки из стихотворения «Сатурн»: На тверди видимой алмазно и лазурно Созвездий медленных мерцает бледный свет. Но в небе времени снопы иных планет Несутся кольцами и в безднах гибнут бурно... В другом стихотворении «Солнце» с концептом хаос как первоосновой бытия ассоциируется развёрнутая метафора багровая тьма рождавшейся вселенной: Святое око дня, тоскующий гигант! Я сам в своей груди носил твой ггпаменъ пленный, Пронизан зрением, как белый бриллиант, В багровой тьме рождавшейся вселенной... Таким образом, концепт хаос в стихах разных сборников автора предстаёт как первооснова бытия, связанная с категориями времени и пространства, в масштабе которых жизнь человека воспринимается как мимолетное мгновение на пути в вечность: Из бездны хаоса, сквозь огненное море, / В пещеры времени влечет водоворот (Грот нимф). Опорные элементы АН хаос - первооснова бытия — бездна космос — вселенная объединяют общие признаки: масштабность, сила, таинственность, бездонность, стихийность, потенциальная угроза для человека. Сравним их образное отражение в рассмотренном цикле: 1) ...Извездным ужасом полна (о вечности); 2) По ночам, когда в тумане Звёзды в небе время ткут, Я ловлю разрывы ткани В вечном кружеве минут (звезды здесь персонифицируются, им приписывается способность определять время, быть проводником вечности).
В других стихах связь с грозным космосом представлена достаточно часто с использованием сравнений (вечность зыблется ритмичными волнами; с грустью, как во сне, я помню иногда угасший метеор), метафор (угасший метеор, пустыни мирозданья, тонуть в холодном лунном сне, бездны нижних вод и др.), ярких эпитетов (алмазный бег, холодный лунный сон, влажная бездна и т.д.): 1) Алмазных рун чертеж:: По небу черному плывущие созвездья (Быть черною землей...); 2) Лишь вечность зыблется ритмичными волнами. И с грустью, как во сне, я помню иногда Угасший метеор в пустынях мирозданья... (Я шел сквозь ночь...); 3) Полночных звезд к себе нас манят светы... В колоді(ах труб пытливый тонет взгляд. Алмазный бег вселенные стремят: Системы звёзд, туманности, планеты... (Венок сонетов); 4) ...А я тонул в холодном лунном сне, в мерцающей лучистой глубине, И на меня из влажной бездны плыли Дожди комет, потоки звездной пыли ... (Блуждания); 5) Созвездьями мерцавшее чело, Над хаосом поднявшись, отразилось Обратной тенью в безднах нижних вод (Путями Каина); 6) Вселенная - не строй, а организм, Посреди необратимых струй (Путями Каина) и др. В сборнике «Selva oscura» ассоциации с хаосом возникают благодаря образной перифразе вихри древних сил: Из недр изверженньш порывом, Трагическим и горделивым, Взметнулись вихри древних сил (Киммерийская весна. II). В сборнике «Lunaria» мотив космоса, ассоцитивно связанный с концептом хаос, нашёл выражение в перифразе провал небес и развёрнутой метафоре ливень звёздных виноградин: В провал небес (о, как он ёмко-жаден!) срывался ливень звёздных виноградин. В рассмотренных примерах концепт хаос актуализируется благодаря вербализованным с помощью отмеченных регулятивных средств общим смысловым признакам: сила, мощь, бездонность, масштабность, угроза.
