Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Проблема межъязыковой эквивалентности в теоретическом аспекте
1.1. Межъязыковая эквивалентность как объект сопоставительной лингвистики
1.2. Межъязыковая эквивалентность как объект лингвистики перевода. Уровневый подход к изучению эквивалентности текстов
1.3. Типы и уровни эквивалентности 31
1.4. Эквивалентность на уровне текста 33
Выводы по первой главе 38
Глава 2. Характеристика языковых и стилистических особенностей дипломатических документов
2.1. Дифференциация дипломатического подстиля в системе официально-делового функционального стиля
2.2. Стандартизованность и унифицированность дипломатических документов
2.3. Текстовая организация жанров дипломатических документов 48
2.4. Международный договор как дипломатический жанр. Структурно-семантическая организация текста международного договора
Выводы по второй главе 70
Глава 3. Эквивалентность текстов международных договоров на русском и болгарском языках
3.1. Лексические средства достижения межъязыковой эквивалентности текстов дипломатических документов
3.1.1 Лексический состав текстов дипломатических документов 72
3.1.2. Термины как лексические единицы дипломатических документов
3.1.2.1. Дипломатическая терминология 79
3.1.2.2. Пополнение терминологии дипломатических документов
3.1.2.3. Происхождение терминов дипломатической терминосистемы
3.1.2.4. Процессы терминообразования в языке дипломатии 97
3.2. Роль морфологических категорий и частей речи в реализации эквивалентности текстов международных договоров
3.2.1. Средства выражения категории определенности - неопределенности в текстах международных договоров на русском и болгарском языках
3.2.2. Функции имен в тексте международного договора
3.2.2.1. Имя существительное 115
3.2.2.2. Имя прилагательное
3.2.3. Функции местоимений 122
3.2.4. Глагол. Функционирование глагольного вида, категории времени, наклонения и залога 147
3.2.4.1. Функции отглагольных форм /причастий и 164
деепричастий/
3.2.5. Наречие и имя числительное 172
3.3. Роль синтаксических средств в реализации функциональной, 174
семантической и коммуникативно-прагматической эквивалентности
текстов международных договоров
Выводы по третьей главе 196
Заключение 202
Список использованной литературы 209
Список источников фактического материала
- Межъязыковая эквивалентность как объект лингвистики перевода. Уровневый подход к изучению эквивалентности текстов
- Текстовая организация жанров дипломатических документов
- Термины как лексические единицы дипломатических документов
- Глагол. Функционирование глагольного вида, категории времени, наклонения и залога
Введение к работе
В современном мире действуют две противоположные тенденции, харак-теризирующие облик мирового сообщества. С одной стороны, активный процесс глобализации как результат интеграции и сближения людей в региональном и мировом масштабе налагает свой отпечаток на международные отношения. С другой стороны, прочно прослеживается линия утверждения национального суверенитета и регулирования отношений между государствами на двусторонней основе.
Дипломатия на современном этапе призвана играть активную роль в регламентировании отношений на глобальном, региональном и межгосударственном уровнях. Дипломатические документы играют ключевую роль в регулировании международных отношений. Двусторонние договоры представляют инструмент, с помощью которого государства добиваются максимальной защиты национальных интересов.
В связи с этим становится актуальным изучение текстов дипломатических документов, которые существуют в большом жанровом многообразии. Настоящая работа посвящена выявлению типов межъязыковой эквивалентности в текстах дипломатических документов. Фокус нашего внимания сосредоточен главным образом на изучении текста международного договора как репрезентативного жанра дипломатических документов. На наш взгляд, проблема выявления структурных особенностей текста международного договора и изучения способов реализации типов и уровней межъязыковой эквивалентности официальных дипломатических документов является актуальной для современной лингвистики.
В данном исследовании в центре внимания стоит изучение структуры русского текста дипломатических документов как речевого образования, в котором языковые средства реализуют все свои возможности и стилистический потенциал.
Степень научной разработанности проблемы. В лингвистической науке работ, посвященных собственно языковой организации текстов официальных дипломатических документов, немного. В основном тексты официально-деловых документов стали предметом изучения с точки зрения перевода (Л.С. Бархударов, Я.И. Рецкер, А.Д. Швейцер, В.Н. Комиссаров, Е.В. Бреус). Среди работ последнего времени, исследующих научный текст по международным отношениям, можно отметить публикации О.А. Вдовиной. Договор как тип текста рассматривался в небольшом количестве диссертационных исследований (Т.В. Солтановская, Н.В. Егорова, Е.Ю. Мегедь, В.И. Лященко, С.Е. Максимов, М. Шараф, Т.А. Волкова, Л.Н. Ковалев).
Несмотря на постоянное внимание исследователей к текстам дипломатических документов, многое в них остается до сих пор малоизученным, в частности, проблема выявления и описания типов межъязыковой эквивалентности и уровней их реализации на конкретном материале международных договоров, составленных на русском и болгарском языках. Пока не до конца выяснены организация и функционирование языковых единиц на разных уровнях, составляющих особенности текстовой структуры жанра международного договора. В болгарской русистике за небольшим исключением (В. Лесневский, Л. Янкова, Д. Лесневская) отсутствуют работы по данной тематике. Недостаточная теоретическая разработанность проблемы типов и уровней межъязыковой эквивалентности аутентичных дипломатических документов на русском и болгарском языках обуславливает важность и востребованность настоящего диссертационного исследования.
Объектом рассмотрения является русский текст дипломатических документов в контексте теории межъязыковой эквивалентности с позиции носителя болгарского языка.
Предметом исследования является выявление типов эквивалентности и уровней их реализации в текстах дипломатических документов на русском и болгарском языках.
В основе гипотезы лежит предположение о том, что необходимым лингвистическим условием объявления аутентичными текстов дипломатических документов, в частности – международных договоров, является их функциональная и семантическая эквивалентность. Эквивалентность определяется лексическими, терминологическими, структурно-семантическими особенностями текста и создает предпосылки для эффективного функционирования международного договора как нормативного акта международного права.
Целью настоящего исследования является изучение способов реализации типов и уровней межъязыковой эквивалентности языка официальных дипломатических документов (далее ДД) на русском языке средствами лексики, терминологии, словообразования, морфологии и синтаксиса с последующим выявлением структурных особенностей текста международных договоров как ядерного жанра дипломатического подстиля на фоне аутентичных текстов на болгарском языке.
Реализация поставленной цели предполагает решение следующих задач:
-
Описание специфики русских дипломатических документов и выявление их языковых и функциональных характеристик;
-
Определение принципов функционирования частей речи и их морфологических категорий в тексте международного договора;
-
Выявление роли синтаксических средств при реализации функциональной, семантической и коммуникативно-прагматической специфики текста международного договора;
-
Изучение роли лексических и стилистических средств в создании текста международного договора;
-
Этимологический и словообразовательный анализ терминов дипломатической терминосистемы;
-
Описание уровней языкового (формального) и речевого (функционального) типов эквивалентности аутентичных текстов договоров и выявление способов их реализации.
-
Обзор теоретических работ и анализ понятий типа и уровня межъязыковой эквивалентности с точки зрения контрастивной лингвистики и теории перевода;
-
Составление двуязычного русско-болгарского словаря сочетаемости дипломатических и общественно-политических терминов.
Для достижения поставленных задач в настоящей работе использован комплекс методов. В качестве основного применяется сопоставительный метод. Особо следует подчеркнуть, что в выбранном нами аспекте исследования языковое сопоставление двух языков (русского и болгарского) является не целью, а методом исследования, и поэтому, вслед за В. Барнетом, мы считаем, что целью функционально-системного сопоставления текстов на двух языках «является глубокое изучение системы одного языка через призму другого» [1983: 18]. Этот метод изучения русского языка обоснован в работах Л.В. Щербы (1947), В.Г. Гака (1989), В.Б. Кашкина (2007) и др.
При решении конкретных задач применяются следующие методы:
-
Метод анализа научной литературы, метод лингвистического описания и метод классификации при изучении существующих подходов к межъязыковой эквивалентности;
-
Метод анализа морфемного состава слова и метод классификации при изучении дипломатический терминологии;
-
Сопоставительный анализ лексических, морфологических и синтаксических единиц аутентичных текстов для выявления способов установления функционально-эквивалентных отношений на лексико-семантическом, грамматическом и коммуникативно-прагматическом уровнях;
-
Метод сплошной выборки при обработке текстового материала позволил добиться объективности исследования. Этот метод использовался при отборе терминологических единиц для составления русско-болгарского словаря сочетаемости дипломатической и общественно-политической лексики;
-
Метод контекстуального анализа для лингвистического описания текста международного договора.
Научная новизна работы и полученных в ней результатов заключается в: многоуровневом лингвистическом описании русского текста международного договора как структуры, вбирающей в себя специфические особенности лексического, морфологического, синтаксического и стилистического уровней языка; в разработанной комплексной методике изучения текста дипломатических документов на русском языке и их аутентичных эквивалентов на болгарском языке; в предложенном уточнении содержания терминов типа и уровня межъязыковой эквивалентности.
Теоретические основания работы
Текст является объектом исследования обособившейся в языкознании во второй половине ХХ столетия лингвистики текста. Прочный интерес к лингвистике текста в последние десятилетия вызвал появление многочисленных работ, предметом изучения в которых стали различные направления теории текста (Ю.М. Лотман, Б.М. Гаспаров, Т.М. Николаева, Е.С. Кубрякова, Н.С. Валгина). Возникли такие направления, как лингвистика текста (И.Р. Гальперин, К.А. Филиппов), стилистика текста (М.П. Брандес, Г.Я. Солганик, А.И. Горшков), грамматика текста (О.И. Москальская) и лингвокультурологический подход к тексту, интерпретирующий соотношение действительности, текста и дискурса (Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров, А.А. Леонтьев, Ю.Е. Прохоров).
Изучая проблему типов и уровней межъязыковой эквивалентности, в данной работе мы опираемся на достижениях различных лингвистических направлений. Рассматриваемое в реферируемой работе понятие межъязыковой эквивалентности является узловой категорией контрастивной лингвистики, теории перевода и сопоставительной стилистики.
Контрастивное языкознание изучает межсистемные и внутрисистемные свойства языков на всех уровнях: фонетическом, словообразовательном, лексическом, морфологическом, синтаксическом, семантическом. Контрастив-ные исследования проводятся на основе эквивалентных текстов, в которых путем сопоставления изучается «варьирование смыслоразличительных возможностей сравниваемых языков в пределах изучаемой части их системы»
(Ю.В. Рождественский, 1990). Вопросам сопоставительного языкознания славянских языков посвящены работы И.А. Бодуэна де Куртенэ, Л. В. Щербы, Р. Якобсона, В.Г. Гака, В.Н. Ярцевой, А.Е. Супруна, Р. Ладо, В.И. Манакина, А.Г. Широковой, Е.В. Петрухиной, В.Б. Кашкина, В. Барнета, С. Сятковского, И. Червенковой, М. Цветковой, А. Данчева, Л. Крумовой-Цветковой.
Проблема выявления типов межъязыковой эквивалентности рассматривается и теорией перевода. Теоретики перевода в своих исследованиях опираются на научные достижения сопоставительного языкознания. Эквивалентность текстов с позиций лингвистической теории перевода становится объектом изучения в работах А.В. Федорова, Ю. Найды, Дж. Кэтфорда, Ж.-П. Вине и Ж. Дар-бельне, Я.И. Рецкера, Л.С. Бархударова, Р. Якобсона, В.Н. Комиссарова, Л. Латышева, А.Д. Швейцера, Р.К. Миньяр-Белоручева, Н.К. Гарбовского.
Теоретики перевода отмечали связь между переводом и сопоставительной стилистикой, поскольку всякое сравнение должно основываться на эквивалентных фактах. В области сопоставительно-стилистических исследований, в которых решаются задачи контрастивного описания стилистических ресурсов сравниваемых языков на уровне текста, мы опирались на работы Ж.-П. Вине и Ж. Дарбельне, В.В. Виноградова, А.Н. Васильевой, Ю.А. Бельчикова, Т.Г. Винокура, И.Б Голуб, М.Н. Кожиной, В.Г. Гака, Н.К. Гарбовского, Е.М. Верещагина, В.Г. Костомарова, Г.Я. Солганика, В.Н. Ярцевой, Хр. Станевой.
Положения, выносимые на защиту:
-
Специфика составления жанров ДД, в частности, жанра международного договора, по существу представляет создание текстов в однотипных ситуациях общения, в результате чего эти тексты семантически и функционально эквивалентны.
-
Жанровую специфику ДД можно представить в свете концепции полевой структуры. Ядро дипломатического дискурса составляет регламентирующий жанр ДД – международный договор, который подразделяется на жанровые разновидности (соглашение, конвенция, протокол и др.). Ближе к ядру расположены итоговые жанры ДД (коммюнике, заявления, декларации, в отдельных
случаях вербальная нота), которые, как и договор, обладают юридической силой, но подчиняются менее жестким требованиям композиционного и языкового оформления. На периферии находятся жанры дипломатической переписки (личная нота, памятная записка, меморандум, частные полуофициальные письма), которые включают стилевые черты других функциональных стилей.
-
Международный договор можно определить как родовое понятие, охватывающее все наименования международных договоров, заключенных в письменной форме (договор, соглашение, конвенция, протокол, устав, меморандум, пакт), имеющие одинаковые лексические и структурно-композиционные особенности, связанные со спецификой их создания, функционирования в сфере делового общения и с коммуникативно-прагматической направленностью.
-
Структура текста дипломатических документов воздействует на элементы, из которых он построен. Для создания формальной связности текста используются средства лексического, морфологического и синтаксического уровней языка. Релевантным стилеопределяющим признаком жанров ДД является и композиционно-архитектоническая организация текста.
-
Специфика текста международного договора как ядерного жанра ДД заключается в использовании определенного набора языковых средств, которые реализуют языковой (формальный) тип эквивалентности при сопоставлении текстов ДД на русском языке и аутентичных ДД на болгарском языке. Лингвистический анализ средств выражения формальной и смысловой связности с учетом функций лексических, словообразовательных, морфологических и синтаксических средств при установлении аутентичности (семантической и коммуникативно-прагматической равноценности) текстов выявляет реализацию речевого (функционального) типа эквивалентности текстов.
Теоретическая значимость работы заключается в: 1) развитии и обогащении концепции межъязыковой эквивалентности и, в частности, в выявлении типов языковой и речевой эквивалентности и уровней их реализации в текстах
дипломатических документов на русском и болгарском языках; 2) в выявлении
особенностей жанровой специфики дипломатических документов с точки зрения полевой структуры; 3) в проведении комплексного описания текстовой организации международного договора и функционирования языковых единиц в соответствии с целями, задачами, условиями коммуникации, содержанием и формой сообщения, взаимоотношениями коммуникантов.
Практическая ценность работы состоит в том, что достигнутые выводы и результаты исследования могут послужить базой для разработки двуязычного (русско-болгарского и болгарско-русского) словаря дипломатической и общественно-политической лексики и учебного словаря сочетаемости терминов этой области. Они могут использоваться в процессе подготовки специалистов по международным отношениям, в работе переводчиков, специализирующихся в переводе текстов общественно-политической тематики и официальных документов, а также на практических занятиях по языку специальности в неязыковом вузе и по переводу в языковом вузе.
Исследование проводилось на репрезентативном материале оригинальных текстов дипломатических документов – двусторонних договоров, соглашений, конвенций, программ и протоколов, подписанных между РФ и РБ в период демократических перемен (после 1991 г.). Копии документов на русском и болгарском языках были официально предоставлены соискателю дирекцией «Международное право» МИД РБ. Корпус текстов насчитывает двадцать два документа (или 11 текстовых пар), в общем объеме более 400 страниц. К исследованию привлечены и тексты вербальных нот, деклараций, заявлений, меморандумов и пр. на обоих языках.
Апробация работы. Основой диссертации стал индивидуальный научно-исследовательский проект под названием «Дипломатическите документи на руски и български език и установяване на междуезиковата еквивалентност», разработанный в Университете национальной и мировой экономики, София, в объеме 169 страниц. Проект был осуществлен в период с 2009 по 2011 гг. Результаты проекта были обсуждены, одобрены на заседании Ученого совета
УНМЭ, состоявшегося 12 апреля 2012 г., и опубликованы. Достигнутые резуль-10
таты находят практическую реализацию в учебном процессе. Основные положения работы прошли апробацию на научных конференциях, где автор выступал с докладами по теме исследования: на Х международном симпозиуме МАПРЯЛ’10 «Теоретические и методические проблемы русского языка как иностранного в традиционной и корпусной лингвистике» (В. Тырново, 2010); на Международной научной конференции «Категории глагольной множественности в славянских и неславянских языках (синхрония и диахрония)» (Охрид, 2010); на ІІ международной конференции «Русский язык и литература в международном образовательном пространстве: современное состояние и перспективы» (Гранада, 2010); на II и ІІІ Конгрессах РОПРЯЛ «Русский язык и культура в пространстве Русского мира» (Санкт-Петербург, 2010 и 2012 гг.); на ХІІ Конгрессе на МАПРЯЛ «Русский язык во времени и пространстве», (Шанхай, 2011); на VI международной конференции «Язык, Культура, Общество» (Москва, 2011); на Юбилейной научной конференции «Русистика: язык, культура, перевод», СУ им. Кл. Охридского (София, 2011); на V международной научной конференции «Русский язык в языковом и культурном пространстве Европы и мира: Человек. Сознание. Коммуникация. Интернет» (Варшава, 2012).
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии, списка источников фактического материала. Работа снабжена приложением, представляющим собой двуязычный русско-болгарский словарь сочетаемости дипломатической и общественно-политической лексики.
Межъязыковая эквивалентность как объект лингвистики перевода. Уровневый подход к изучению эквивалентности текстов
Многие лингвисты смотрят на сопоставительные исследования с точки зрения изучения структуры родного языка. Ч. Фрайз писал, что наиболее эффективны те исследования, которые «основаны на научном описании изучаемого языка с тщательным сравнением с результатами параллельного описания родного языка учащегося» [Fries 1945:9]. Л.В. Щерба (1947) В.Н.Ярцева (1981), А.А. Реформатский (1987) придавали особое значение сопоставительному изучению языков с целью лучшего понимания особенностей родного языка и проникновения в его структуру. Эти мысли находятся в созвучии с постулатом В. Фон Гумбольдта, что «изучение иностранного языка должно быть освоением новой точки отсчета в предыдущем превалирующем глобальном миропонимании индивида» [1985: 370]. В. Фон Гумбольд был одним из первых лингвистов, который обратил внимание на национальное содержание языка и мышления, отмечая, что «различные языки являются для нации органами их оригинального мышления и восприятия» [1985: 324].
О значении сопоставительных исследований для изучения языка писал и В.Г. Гак, который утверждает, что «сравнение является основным (возможно даже единственным) методом изучения языка» [Гак 1989: 7]. По его мнению, сопоставительно-типологическое языкознание изучает языки независимо от их родства с целью установления сходства и различия их структур, способа выражения одних и тех же значений и различия в функционировании однотипных элементов в структуре языков.
Любое описание двух или больше языков по существу направлено на установление сходства и различия между ними на сопоставительной основе. В лингвистике считается, что научно обоснованное сопоставление возможно в случае, если в его основу ставится принцип функциональной эквивалентности, исходя из установки, что сопоставляемые языки имеют общий семантический денотативный план, а также, что возможна координация в коннотативном плане. Денотативный компонент текста связан с обозначением описываемых предметов, явлений и процессов и соотносится с семантической информацией на уровне значения. Коннотативный компонент отражает взаимодействие между семантической и ситуационной информацией на уровне смысла.2
Польский лингвист Ст. Сятковский обосновывает теоретические основы функционального подхода в сопоставительном прикладном языкознании, разрабатывая его основы, методы и принципы. Он определяет сущность сопоставительных исследований как «установление и сопоставление в двух языках правил дистрибуции для способов формального выражения семантически (или функционально) тождественных единиц с учетом структурных, нормативных, контекстуально-ситуативных и узуально-стилистических» характеристик [Сятковский 1981: 5]. Таким образом, сходства и различия сопоставляемых языков рассматриваются автором в структурном, семантическом и функциональном планах.
По наблюдениям А.Г. Широковой, «сравнимость языковых явлений - это не простое сравнение фактов на первый взгляд очевидных и доступных визуальному наблюдению. Сравнимость - это возможность привлечения для сопоставительного анализа таких языковых явлений (словообразовательных, морфологических, синтаксических, лексических и др.), которые в двух или более языках лингвистически релевантны, ситуативно и функционально эквивалентны» [Широкова 1992: 28].
Таким образом, при конкретном сопоставительном исследовании принцип сравнимости двух языков реализуется в процессе анализа на различных, лингвистически релевантных, языковых уровнях: фонетико фонологическом, лексическом, грамматическом, семантическом, стилистическом и на уровне текста. Основной метод исследования - системно-функциональный. В сопоставительной лингвистике языковые явления не рассматриваются изолированно, а в системе, в их связи с другими единицами. Сопоставительное исследование можно проводить с учетом разных аспектов: теоретико-типологического, лингво-методического, транслатологического и пр. В связи с этим возникает вопрос об отношении контрастивной лингвистики и теории перевода. В работе А.Д. Швейцера «Теория перевода» проводится их разграничение: «Сопоставительная лингвистика проводит свои сопоставления на уровне определенного типа или жанра текста. При этом в сопоставительной лингвистике текста истользуются т.н. параллельные тексты (выделение наше - А.П.), которые не могут рассматриваться как тексты, находящиеся в отношении «оригинал - перевод». Сопоставительный анализ направлен на «выявление специфических и общих черт в структуре сопоставляемых текстов, в их лексике, синтаксисе, стиле». По мнению А.Д. Швейцера, теория перевода, которая тоже имеет дело с текстами, «устанавливает эквивалентные отношения между ними» [1988: 13]. Автор высказывает предположение, приводя в подтверждение слова К. Хансена, что «если в будущем контрастивная лингвистика будет ориентироваться не только на абстрактный уровень языковой системы, но и на конкретный уровень языкового узуса, ей придется дополнить используемое ею понятие функциональной эквивалентности (т.е. эквивалентности на уровне системы) выработанным в теории перевода понятием коммуникативной эквивалентности (т.е. эквивалентности на уровне текстов с учетом их коммуникативного эффекта)» [Швейцер 1988: 15].
Текстовая организация жанров дипломатических документов
Исходя из установки краткого выражения мотивов заключения договоров, в преамбуле договора на русском языке широко используются деепричастия и причастия со значением причины. Это соответствует стремлению и намерению четко заявить о мотивах, побудивших сторон, к заключению договора. Однако не всегда возможно употребление эквивалентных грамматических конструкций даже с учетом возможностей близкородственных славянских языков. В текстах наблюдается регулярная замена одних грамматических конструкций другими функционально равноценными конструкциями. Так как в болгарском языке даже в официально-деловой речи употребление деепричастий стилистически ограничено, они регулярно заменяются страдательным причастием (рус. руководствуясь - болг. водени от, ръководени от), конструкцией союз + возвратный глагол (рус. основываясь - болг. като се основават) или предложно-именной конструкцией (рус. подтверждая свое желание - болг. в желанието си да). Архитектоника преамбулы демонстрирует высокую степень стереотипности всех используемых в ней разноуровневых языковых средств (лексических, грамматических, синтаксических). Вряд ли в русском языке возможна замена причастных и деепричастных оборотов с причинным и изъяснительным значением другими синонимическими им средствами без нарушения стилистического облика данной части договора.
Далее заключительное положение преамбулы формулируется следующим образом с учетом вида документа: в проекте договоров: рус. договорились о нижеследующем; болг. се договориха за следното; в проекте соглашений, протоколов, конвенций и т.д.: рус. согласились о нижеследующем; болг. се споразумяха за следното.
Коммуникативная установка сторон по договору к сотрудничеству подкрепляется употреблением возвратных глаголов СВ 3 л. мн. ч. {договорились / се догоеориха; согласились / се споразумяха; обменялись / си размениха). Возвратная форма подчеркивает взаимность действий субъектов и фиксирует факт заключения договора.
Немаловажной чертой в оформлении преамбулы является архитектоническое выделение в отдельные абзацы каждой составляющей части предложения: группы субъекта, предиката, группы обособленных определений или обстоятельств, выражаемых деепричастными и причастными оборотами (см пр. 11). Это четкое членение микротекста на составляющие его смысловые компоненты облегчает восприятие и подчеркивает логико-смысловую структуру предложения. Таким образом, преамбула договора представляет собой образец микротекста, который позволяет «вместить в пределы одной фразы максимум необходимой информации» [Митрофанова 1976: 115] за счет усложнения синтаксической конструкции.
В приведенных выше примерах четко выявляется стремление достижения полной лексико-семантической, функциональной и прагматической эквивалентности микротекстов международных договоров на обоих языках средствами лексики, грамматики, синтаксиса и графического оформления предложений с учетом возможностей близкородственных языков.
Согласно утвержденной практике далее в основном тексте (центральной части) договора не употребляется полное название сторон, а используется краткое определение Российская Сторона, Болгарская Сторона либо Договаривающиеся Стороны или Стороны. Следуя рекомендациям, в русском тексте наименования субъектов пишутся через прописные буквы, а в болгарском - только первое слово в словосочетании.
В основной части договора рекомендуется использовать разбивку текста на статьи. Статья является основным структурным элементом договора, который содержит законченное правовое положение. При необходимости статья подразделяется на параграфы, пункты, подпункты, разбивается на абзацы. Совокупность этих средств способствует созданию четкой и последовательной текстовой организации этой части договора. Есть основания полагать, что рубрикация (членение текста на статьи) международных договоров представляет деление на сверхфразовые единства (микротексты), объединенные одной микротемой. Аргументом в пользу этого тезиса может послужить графическое структурирование статьи. Более подробно этот вопрос мы изложим ниже, в параграфе 3.3.
Рекомендуется в отдельную статью включить определения основных терминов, употребляемых в каждом конкретном договоре, в целях избежания инотолкований, которые принципиально недопустимы, так как «ведут к нарушению одной из основных функций права - регулировочной» [Кожина 1983: 133].
Термины как лексические единицы дипломатических документов
По справедливому замечанию В.Н. Ярцевой, взаимосвязанность различных уровней языка имеет прямое отношение к методике сопоставительных явлений, т.к. зачастую «понятия, передаваемые средствами морфологии в одном языке частично выходят за ее рамки в область синтаксиса» [1981: 14]. Ссылаясь на этот тезис, мы объединили в одну главу исследование грамматических (морфологических и синтаксических) особенностей текстов дипломатических документов. В основу исследования мы положили метод системно-структурного и функционального анализа существующих в обоих близкородственных языках одинаковых морфологических категорий, лексико-грамматических разрядов и частей речи при учете известных типологических расхождений (имеется в виду синтетизм русского и аналитизм болгарского языка).
Контрастивное изучение морфологических категорий позволяет установить языковую эквивалентность на системном уровне, при этом не исключается установление функциональной эквивалентности. Как было указано во введении, именно выявление функциональных сходств и различий в системной соотнесенности морфологических категорий является одной из целей настоящего исследования. При сопоставлении близкородственных языков, в конкретном случае русского и болгарского, целесообразно на основе сходства значений морфологических категорий раскрыть сходства и различия в их употреблении и семантические нюансы. Тем более это относится к языкам, которые отличаются разными грамматическими структурами (аналитической и синтетической). При этом, до того как установить функциональную эквивалентность, необходимо «выяснить системные различия, которые существуют вопреки их внешним проявлениям» [Станишева 1974: 280].
Функционально-сопоставительный анализ морфологических форм, который включает сферу их употребления, раскрытие типа контекста, в котором реализуются их значения, при этом с учетом их сочетаемости с другими элементами предложения и влияния на лексике - необходимый этап контрастивного анализа. по По мнению Н.И. Формановской, каждый функциональный стиль представляет своеобразную речевую систему, располагает определенным набором языковых средств - лексических, морфологических и синтаксических единиц, задаваемых коммуникативной задачей, из которых складывается текстовая структура конкретного речевого жанра [Формановская, 2002: 9].
Именно строгая организация отбора языковых единиц, принадлежащих к разным языковым уровням, создает речевую системность деловой речи. Как словообразовательные, так и морфосинтаксические характеристики официально-делового стиля вытекают из общих черт функционального стиля: стремления к точности, лаконичности, стандартизованности, стереотипности, неличного, информационного характера изложения. Иными словами, каждая стилевая черта находит свою реализацию в особенностях языковой организации текста.
В этой связи важно определить, какие языковые средства используются при создании речевого жанра международного договора, как они участвуют в решении коммуникативной задачи и достижении функциональной эквивалентности текстов на русском и болгарском языках с учетом их структурных особенностей.
Жанровая специфика дипломатических документов во многом определяет морфологические особенности языка ОДС. Стандартизация дипломатических документов охватывает и глубинную и поверхностную структуру текста, все языковые уровни, и это вызвано как экстралингвистическими (сфера употребления), так и лингвистическими (использование языковых средств, которые гарантируют устойчивость и информативность) факторами.
Морфологические особенности дипломатических документов подчиняются основным стилевым чертам [Станкова 2001: 387], предопределяются спецификой жанра. В набор языковых средств входят все части речи и почти все грамматические категории и значения.
Глагол. Функционирование глагольного вида, категории времени, наклонения и залога
В данных примерах в обоих языках наблюдается эквивалентное употребление форм глаголов НСВ в настоящем времени для обозначения действий, отношений и состояний, охватывающих длительные отрезки времени. Это настоящее время квалифицируется в лингвистической литературе как расширенное настоящее (по терминологии Бондарко [1971: 66]). Анализ текстов показывает, что за исключением двух (Договора о дружественных отношениях и сотрудничестве и Программы сотрудничества в области культуры, образования и науки) из одиннадцати рассматриваемых пар документов, настоящее время является основным глагольным временем в них. Это положение можно объяснить коммуникативно-прагматической установкой данного дипломатического жанра, направленного на регламентацию отношений между сторонами. Важно отметить, что данная аспектуально-темпоральная зависимость (НСВ - настоящее время) особенно четко проявляется в одном из структурных элементов договора - основной части, в статьях которой излагаются основные договорные положения.
Фреквентность употребления глаголов прошедшего времени в документах юридического характера, регулирующих вопросы межгосударственных отношений в самых разных областях человеческой деятельности в течение длительного будущего периода, значительно ниже, чем глаголов настоящего или будущего времени. Результаты анализа употребления глагольных форм выявляют более ограниченную частотность употребления глаголов СВ в прошедшем времени в конкретно-фактическом значении для констатации однократного состоявшегося факта, безотносительно к 152 определенному моменту в прошлом. Регулярно это прослеживается в преамбуле договора, в котором содержится перечисление предпосылок его заключения, формулируются основания, приведшие к подписанию документа: (95) рус. «Договаривающиеся стороны ... договорились о нижеследующем»; Стороны согласились о нижеследующем; болг. «Договарящите се страни ... се договориха за следното». Формы глаголов СВ в прошедшем времени широко представлены в придаточных частях сложноподчиненных предложений: (96) рус. Если судно представляемого государства претерпело крушение, село на мель ... , компетентные органы государства пребывания информируют ... ; болг. Ако кораб на изпращащата държава се е разбил или е претърпял друго бедствие ... , компетентните органи на приемащата държава уведомяват за това ... . (97) рус. Компетентный орган Стороны, на территории государства которого произошло нарушение требований по защите классифицированной информации, проводит расследование и уведомляет компетентный орган другой Стороны о его результатах и принятых мерах. болг. Компетентният орган на страната, на чиято територия е извършено нарушението на мерките за защита на класифицираната информация, провежда разследване и уведомява компетентния орган на другата страна за резултатите от разследването и за предприетите мерки. Данные примеры выявляют сходство в употреблении глагольного вида, конкретнее СВ, и несходство в употреблении глагольного времени в обоих языках. Известно, что система глагольных времен в болгарском языке очень богата. В индикативе она представлена девятью временами, среди которых четыре прошедших. Формам глагола СВ в прошедшем времени претерпело, село, произошло в тексте на болгарском языке соответствуют формы прошедшего неопределенного времени (настоящего результативного) - се е разбил, е претърпял, е извършено, которые состоят из двух членов. Действие, обозначаемое этим, по существу, перфектным временем, выражает результат предыдущего действия, сохранившийся в настоящий момент.
Известно, что в русском и болгарском языках НСВ более активен в конструкциях с отрицанием [Петрухина 2009:117]. (98) рус. Настоящая статья не затрагивает права и обязанности Сторон, вытекающие из многосторонних договоров, действующих между ними. болг. Този член не засяга правата и задълженията на страните, произтичащи от многостранните договори, действащи между тях. В анализируемых текстах устанавливаются случаи употребления глаголов НСВ в отрицательной форме, но темпорально различно оформленные в обоих язках: (99) рус. Никакая прибыль не будет зачисляться (буд. вр. гл. НСВ) постоянному представительству на основании лишь закупки этим постоянным представительством товаров или изделий для предприятия.; болг. Не се начислява (наст. вр. гл. НСВ) печалба към мястото на стопанска дейност само на основание покупка на стоки или изделия за предприятието. Следующий пример иллюстрирует употребление глагола НСВ в отрицательном значении при обозначении однократного /единичного/ действия: рус. Если государство пребывания не дает согласия на назначение какого-либо лица в качестве главы консульского учреждения, оно не обязано сообщать представляемому государству мотивы такого отказа. При сопоставлении выявляется различное оформление высказываний. В русском варианте документа высказывание оформлено как сложное предложение с придаточным условным, выражающим возможное, предполагаемое условие. В болгарском варианте высказывание претерпело полную синтаксическую и лексическую трансформацию. Глагол в отрицательной форме не дает передается отглагольным существительным с отрицательной семантикой несогласия -отказ: Приемащата държава не е длъжна да съобщава на изпращащата държава мотивите за своя отказ да даде такова съгласие. Кроме того, оно оформлено как сложноподчиненное нерасчлененное предложение, выполняющее функцию дополнения. Важной чертой болгарского языка является факт, что вводимые союзом да придаточные предложения со значением дополнения выражают возможное, предполагаемое действие, условие его совершения [Пашов 2004: 424]. Приведенный пример четко иллюстрирует способы передачи тождественного семантического значения с использованием различных морфологических и синтактических средств в обоих языках, реализацию эквивалентности на уровне синтаксических структур (по терминологии В.Н. Коммисарова.)
