Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Коммуникативно-грамматический подход как основа лингвистического анализа текстов 7
Раздел 1. Текст как объект лингвистического исследования 7
Раздел 2. Пространство и время в художественном тексте 12
Раздел 3. «Точка зрения» и структура текста. Авторизация. Эгоцентрические элементы 21
Раздел 4. Репродуктивно-описательный регистр как коммуникативный тип текста 25
Глава 2. Особенности структуры описательных фрагментов в сюжетном нарративе 31
Раздел 1. Субъектная типология пейзажных текстов. Статика и динамика в описании (пейзаже) 31
Описание от автора 33
Описание от героя 37
Описание с переключением точки зрения 74
Раздел 2. Отражение восприятия по всем перцептивным модальностям 78
Раздел 3. Пейзаж в жанре очерка и в жанре сказки 85
«Информативный» пейзаж 85
Пейзаж в современной детской сказке 91
Глава 3. Грамматическая структура пейзажного фрагмента 99
Раздел 1. Синтаксические модели в пейзажном тексте 99
Раздел 2. Перцептивно-изобразительные глаголы или глаголы «наблюдаемого проявления» 109
Раздел 3. Семантические дериваты глаголов движения в пейзаже 127
Раздел 4. Грамматические и текстовые свойства полисемичных глаголов 132
Раздел 5. Текстовые функции полисемичных глаголов и метафора 150
Глава 4. Опыты коммуникативно-грамматического анализа пейзажных текстов 158
Заключение 165
Список литературы 170
- Текст как объект лингвистического исследования
- Субъектная типология пейзажных текстов. Статика и динамика в описании (пейзаже)
- Синтаксические модели в пейзажном тексте
Введение к работе
В наше время одним из центральных объектов лингвистического изучения и особого интереса филологов является текст. Еще в начале двадцатого века изучение цельного текста было в фокусе внимания блестящих ученых В.М. Жирмунского,'Б. М. Эйхенбаума, Г.О. Винокура, М.М. Бахтина. Последний четко сформулировал мысль о центральном месте данного объекта в филологической и других гуманитарных науках: «Текст является той непосредственной действительностью (действительностью мысли и переживания), из которой только и могут исходить эти дисциплины ... Где нет текста, там нет и объекта для исследования и мышления» [Бахтин 2000; 299]. Это особенно справедливо по отношению к филологии, возникшей, как «комментарий к тексту» и в дальнейшем ставшей «дисциплиной ... изучающей духовную культуру человека через языковой и стилистический анализ письменных текстов» [Аверинцев 1990; 544-545].
В 60 -е - 80-е годы активизировавшийся интерес ученых к тексту привел к образованию нового направления филологии, определенного как «лингвистика текста». Однако очень важные наблюдения и глубокие анализы текстов художественной литературы были сделаны уже в 30-е годы и позже В.В. Виноградовым. Именно им были поставлены задачи выделить и охарактеризовать «понятия, категории и методы, которые вытекают из познания внутренней сущности и структуры (изучаемого) объекта» [Виноградов 1980; 3] и обозначены пути решения поставленных задач. Одной из «существенных категорий литературных композиций», сообщающей тексту структурно-смысловое единство, В.В. Виноградов считал «образ автора»: «В композиции целого произведения динамически развертывающееся содержание, во множестве образов отражающее многообразие действительности, раскрывается в смене и чередовании разных форм и типов речи, в своей совокупности создающих целостный «образ автора»» [Виноградов 1980; 253].
Помещение в центр исследования текста отраженной в нем личности, создающей текст, соответствует основной функции языка. «Язык воспроизводит действительность. Это следует понимать вполне буквально:
действительность производится заново при посредничестве языка. Тот, кто говорит, своей речью воскрешает событие и свой связанный с ним опыт. Тот, кто слушает, воспринимает сначала речь, а через нее и воспроизводимое событие. Таким образом, ситуация, неотъемлемая от использования языка, есть ситуация обмена и диалога, и она придает акту речи двойную функцию: для говорящего акт речи заново представляет действительность, а для слушающего он эту действительность воссоздает. Это и делает язык орудием коммуникации между индивидами» [Бенвенист 1998,27].
Концепция В.В. Виноградова нашла свое отражение в работах С.Н. Поспелова, А. Чудакова, Н.А. Кожевниковой, Е.А. Иванчиковой. В проложенном же В.В. Виноградовым направлении продолжают работать его ученики и последователи.
Г.А. Золотовой была разработана коммуникативно-грамматическая теория, предложена типология коммуникативных регистров, «объединенных внутри и противопоставленных друг другу по способу восприятия или познания мира, по категориальному характеру воспринимаемых явлений и по коммуникативным интенциям говорящего», из них, объединенных в композиционные блоки (композитивы), складывается текст. Важнейшее, выявленное В.В. Виноградовым средство организации текста - текстовые видо-временные функции глаголов - продемонстрированы на материале многих текстов в «Коммуникативной грамматике» и других работах Г. А. Золотовой и ее учеников [Онипенко 1994, 1998], [Сидорова 1994, 1998, 2000, 2002], [Уржа 2000, 2002], [Козел 2001, 2002]. В «Коммуникативной грамматике» также введено определение четырех ступеней организации текста: первая - языковые средства, вторая - речевые регистры, затем текстовая тактика и текстовая стратегия.
В наши дни мысль о тексте как центральном объекте лингвистического анализа становится все убедительнее, что определяет актуальность данной работы, направленной на изучение текста.
Объектом исследования являются художественные тексты 19 -20 веков, в основном прозаические.
Предмет исследования - грамматическое устройство описательных фрагментов художественной прозы, в которых центральное место занимают описания природы, города, интерьера.
В работе рассматриваются все структуры, которыми моделируется пространство в тексте: это и развернутые описания (пейзаж, интерьер), и малые структуры - предложения. А. Чудаков, исследуя прозу Ф.М. Достоевского, писал, что природный элемент включен в поток событийного повествования, это относится и к пейзажу-строке, и к пейзажу-предложению, и к пейзажам, занимающим синтаксические целые и абзацы [Чудаков 1992].
Цель диссертации - выявление основных языковых средств и тактических приемов моделирования пространства в художественном тексте, как общих, так и индивидуально-авторских. А также создание лингвистической базы литературоведческого изучения художественного текста через его композиционно-языковой анализ.
Для достижения намеченной цели необходимо решить следующие задачи:
определить основные возможные способы введения фона в повествование и мотивировки вкрапления фоновых зарисовок в действие,
описать типы организации пейзажного фрагмента относительно фигуры наблюдателя-повествователя или персонажа и проследить происходящую в тексте смену пространственных позиций воспринимающего, соответственно, выявить, какими средствами осуществляется переключение точек наблюдения,
- в связи со спецификой изучаемого объекта (описаний окружающего
пространства, основывающихся на реальной перцептивной способности
человека) отразить возможные, обусловленные индивидуальными
особенностями восприятия характеристики описаний,
- описать лексико-грамматические средства создания пейзажного
фрагмента, в том числе и основные модели предложений, используемых в
репродукции пейзажа,
- подробно рассмотреть лексические группы глаголов с перцептивной
семантикой, характерные для этих текстов, в том числе группу глаголов
«наблюдаемого проявления»,
- также проанализировать обусловленные типом текста и, соответственно, ближайшим лексико-синтаксическим окружением, лексико-грамматические особенности языковых единиц,
выяснить возможную зависимость используемых приемов организации пространства от литературного жанра.
Методы исследования основываются на коммуникативно-грамматической теории, на типологии коммуникативных регистров. В работе также используются такие ключевые понятия, как образ автора [Виноградов 1980], точка зрения и позиция говорящего [Золотова 1982], [Успенский 1995], [Падучева 1995], коммуникативный регистр [Золотова 1973; 1982; 1995; 1998], модус, диктум и модусная рамка [Балли 2001], [КГ 1998]. Также в диссертации оказались востребованными понятия, выработанные когнитивной психологией [Найссер 1981] (нужные для понимания особенностей структуры, обусловленных спецификой анализируемых текстов) и понятия, введенные в «Теории языка» К. Бюлера [Бюлер 1993].
Научная новизна работы состоит в описании общих и индивидуально-авторских тактических приемов моделирования пространства в художественном произведении и в системном представлении группы перцептивно-изобразительных глаголов, семантико-грамматические характеристики которых были выявлены через анализ функционирования единиц этой глагольной группы в тексте.
Практическое значение определяется возможностью применения выявленных тактических приемов (анализ которых приближает к пониманию стратегии автора) в исследовании конкретных художественных произведений. Описанные закономерности формирования семантики глаголов могут быть использованы в преподавании русского языка иностранным учащимся, а классификация группы глаголов, названных в работе «перцептивно-изобразительными», может быть применена в лексикографической практике.
Работа прошла апробацию в Московском государственном лингвистическом университете им. М. Тореза в 2001г.
Текст как объект лингвистического исследования
Главным объектом филологического анализа, что признано в настоящее время представителями разных отраслей филологии, является текст: «Текст во всей совокупности своих внутренних аспектов и внешних связей - исходная реальность филологии. Сосредоточившись на тексте, создавая ему служебный «комментарий» (наиболее древняя форма и классический прототип филологического труда), филология под этим углом зрения вбирает в свой кругозор всю широту и глубину человеческого бытия, прежде всего бытия духовного» [Аверинцев 1990; 454]. Говоря, что филология двуполярна: на одном полюсе - служба «при тексте», не допускающая отхода от его конкретности, а на другом - универсальность, пределы которой невозможно очертить заранее, и отмечая неизбежную дифференциацию лингвистических, литературоведческих, исторических и других дисциплин, С.С. Аверинцев утверждает, что «существенное единство филологии как особого способа подходить к написанному слову и поныне сохраняет свою силу». Хотя новые возможности, в то числе и для гуманитарных наук, связаны с исследованиями на уровне «макроструктур» и микроструктур: на одном полюсе - глобальные обобщения, на другом -выделение минимальных единиц значений и смысла, «традиционная архитектоника филологии, ориентированная на реальность целостного текста и тем самым как бы на человеческую мерку ... сопротивляется таким тенденциям, сколь бы плодотворными они ни обещали быть» [Аверинцев 1990; 455].
Проблематика лингвистического изучения текста охватывает широкий круг вопросов, связанных как с соотношением текста и системы языка, так и с отражением в текстах свойств и ситуаций действительности: «Язык входит в жизнь через конкретные высказывания (реализующие его), через конкретные же высказывания и жизнь входит в язык» [Бахтин 2000; 253]. P.O. Якобсон, отмечая, что «вопрос о связях между словом и миром касается не только словесного искусства, но и вообще всех видов речевой деятельности», так характеризует задачи, стоящие перед лингвистикой: «Ведению лингвистики подлежат все возможные проблемы отношения между речью и универсумом (миром) речи. ... Лингвистика должна отвечать на вопрос, какие элементы этого универсума словесно оформляются в данном речевом акте и как это оформление происходит. Соответствие между используемыми средствами и желаемым эффектом - это проблема, которая все больше и больше занимает ученых» [Якобсон 1960].
Объект многих лингвистических исследований последнего времени -целостный текст. Но восходят эти исследования к значительно более ранним работам ученых первой половины двадцатого века: В.М. Жирмунского, Б.М. Эйхенбаума, Г.О. Винокура, P.O. Якобсона, особое значение для лингвистики текста имеют работы В.В. Виноградова 30-х годов, посвященные языку художественной литературы. «Сущность грамматической концепции Виноградова может быть определена, говоря современными словами, так: текст - система и связь между системой и текстом» [Рождественский 1978; 31]. В этих работах В.В. Виноградов утверждает необходимость объединения усилий лингвистики и литературоведения, определяет принципы анализа текста как целого: «Важно, чтобы специфичности объекта изучения - «языка» художественной литературы - соответствовали те понятия, категории и методы, которые вытекают из познания внутренней сущности или структуры этого объекта» [Виноградов 1980; 3].
Также немаловажным аспектом изучения текста В.В. Виноградов считал выявление не только способов организации его в единое целое, но и необходимость описания индивидуальных характеристик этой организации, обусловленных личностью создателя того или иного текста: «Лингвист не может освободить себя от решения вопроса о способах использования преобразующей личностью того языкового сокровища, которым она могла располагать.
Субъектная типология пейзажных текстов. Статика и динамика в описании (пейзаже)
Пейзаж в художественном произведении является фоном действия, материальной частью мира произведения, хоть и вымышленной, но «действительностью» произведения. Он моделирует среду, в которой живут и действуют герои. Потому, видимо, пейзаж и следует рассматривать относительно воспринимающего его субъекта. Пейзаж - это особенный тип текста не только в плане способов, которыми пользуется автор при создании текста, но и в плане восприятия, обработки его читателем. Можно сказать, пользуясь терминологией К. Бюлера, что создавая пейзаж, автор осуществляет дейксис к воображаемому: «рассказчик вводит слушателя ... в мир конструктивной фантазии и обращается к нему при помощи тех же указательных слов (я - здесь - сейчас), чтобы он увидел и услышал то, что там можно увидеть и услышать (а так же, разумеется, осязать и, наверное, еще обонять и пробовать на вкус) не внешним зрением, слухом и т. д., а тем, что обычно называется ... "внутренним" или "духовным", зрением, слухом... Наглядный язык полностью ориентирован на эту игру воображения ... После перенесения в ... место воображаемого ты воспринимаешь воображаемое своим духовным зрением с определенной перцептивной точки» [Бюлер 1993; 114-123].
Точку наблюдения задает автор, она совпадает с центром восприятия, в котором располагается воспринимающий субъект, им может быть либо автор, либо герой, и это определяет угол зрения читателя. При чтении пейзажного типа текста он не просто воспринимает и обрабатывает предлагаемую информацию, но активно «видит своим внутренним взором». П.А. Флоренский писал: «В организации пространства музыка и поэзия обладают чрезвычайной свободой действия... Они могут делать пространства решительно какие угодно. Но это потому, что половина и даже больше творческой работы ... перекладываются здесь художником с себя на своего слушателя. Поэт дает формулу некоторого пространства и предлагает слушателю или читателю по его указанию самому представить конкретные образы, которыми данное пространство должно быть проявлено» [Флоренский 1993; 61-62]. Поиск этой «формулы» пространства, данной поэтом, может быть целью лингвистического анализа текста. За основную составляющую этой «формулы», исходя из приведенных выше доводов, примем точку зрения.
Выбор того или иного воспринимающего субъекта и, соответственно, помещение читателя в ту или иную перцептивную точку пространства определяется тактикой автора. Как образ автора, по мысли В.В. Виноградова, является «цементирующим» в организации текста, так и субъект восприятия является центральной опорной точкой при конструировании фона действия, который заключается в пейзажных отрывках и описаниях интерьера. В зависимости от того, какого эффекта пытается добиться автор в соответствии со своим замыслом, он выбирает эту точку опоры.
Исходя из этого можно выделить:
1. Пейзаж от автора. Для этого типа пейзажа характерна широта охвата описываемых объектов, которые представляются читателю отстраненно, как некая декорация к действию, на фоне которой существуют герои. В таком пейзаже перцептивная точка читателя и героя не совпадают, а последняя чаще всего не выражена в тексте.
2. Пейзаж от героя. Охватывает меньшее количество объектов, пространство такого пейзажа может быть уже, но читатель глубже погружается в текст, некоторым образом отождествляя себя с героем, глядя на описываемое глазами героя и с его наблюдательной позиции, привлекая собственное знание о действительности.
3. Пейзаж, в котором наблюдающий субъект автора и субъект героя тесно связаны. Здесь непросто отделить одного от другого. Сюда включается и пейзаж с возможным переключением точки зрения, восприятия [Виноградов 1980].
Синтаксические модели в пейзажном тексте
Выделив основные типы пейзажных фрагментов в сюжетном нарративе, проанализируем их внутреннюю структуру с точки зрения используемых в них моделей предложения.
«Под моделью предложения понимаем состав взаимообусловленных субъектного и предикатного компонентов в единстве их морфологических, синтаксических и семантических характеристик» [Золотова 1998; 104].
Все модели предложений разделим на две основные группы по типу
предиката - на модели..хлагольньіе. В каждой группе
рассмотрим возможные морфологические способы выражения предиката и возможный тип субъекта при них, далее остановимся на модификациях основных моделей в пейзажном тексте.
I. Неглагольные.
1. Предикат - слова категории состояния.
Субъект - локативный, может быть выражен локативным наречием или предложно-падежной формой (при неназванном субъекте предикат относится к текстовому хронотопу):
«В просторах скошенных полей уже пусто и светло по-осеннему» (Набоков); «Уже темно было и огней не было видно на заснувшей улице» (Андреев); «Было пусто и тихо»; «Было очень тепло, очень пыльно» (Набоков); «Везде светло и жарко» (Бунин); «Но на дворе и в садике, и на улице, обсаженной тополями, как аллея, было безлюдно и тихо» (Андреев).
Такие модели, как правило, задают общую, обычно статическую картину, но возможно выражение динамики изменения окружающей среды, в этом случае мы встречаем фазисные модификации приведенной модели, которые будут рассмотрены позже. Слова категории состояния могут отражать признаки, воспринимаемые разными сенсорными модальностями: зрением, слухом, осязанием, обонянием.
2. Модель с адъективным предикатом (в том числе и причастным, обозначающим наблюдаемое состояние или качество).
Субъект возможен предметный, локативный или же препозитивный. «Жирные были облака и ленивые, но умные какие-то» (Сергеев-Ценский); «Дома освещены были только сверху» (Набоков); «Утро осеннего дня было темное и дождливое» (Алданов); «Утро опять было теплое, мягкое» (Бунин); «Дни стояли туманные, странные» (Андреев).
Предикат таких моделей может быть выражен как полной, так и краткой формой прилагательного, например: «Небо было чисто, но темно» (Андреев). «Небо было черно, чисто» (Бунин); «Воздух неподвижен и густ от запаха горячей хвои» (Бунин); «Тепла и золотиста была луна» (Бунин) -или же сравнительной степенью прилагательного: «Ярче, веселее звезд были огненные буквы» (Набоков); «Вечером по лугам, по низинам пар стоял гуще и мягче» (Сергеев-Ценский).
Модель с предикатом, выраженным сравнительной степенью, можно считать структурно-семантической модификацией основной модели с адъективным предикатом. Во-первых, при использовании сравнительной степени происходит отступление от репродуктивного регистра, в случае, когда есть сопоставление восприятия одного предмета в разное время (пример второй) или же ментальная обработка одновременного восприятия двух предметов (пример первый). Во-вторых, модель оказывается полипредикативной, так как в одном предикате мы находим и сообщение о наблюдении, и высказанное суждение.
Предикат, основной или вторичный, выраженный стативным причастием: «Она (могила) была покрыта новым пожелтевшим дерном» (Андреев); «Полный месяц топил в ... лучах ... залитую светом кадильных фонарей площадь у ярко освещенного ... дома» (Шмелев); «В окно он видел залитую солнцем площадь» (Андреев). Модели с адъективным предикатом и причастием могут быть использованы в рамках одного предложения:
«День был жаркий, парило, прибрежные травы, испещренные желтыми цветочками куриной слепоты, были душно нагреты влажным теплом» (Бунин).
