Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. ЯЗЫКОВОЕ НОВАТОРСТВО М. И. ЦВЕТАЕВОЙ. УСТАНОВКА НА ЯЗЫКОВОЙ ЭКСПЕРИМЕНТ 12
1.1. Установка на языковой эксперимент как одна из важнейших черт идио-стиляМ. И. Цветаевой 12
1.2. Соотношение понятий «лексико-синтаксический окказионализм», «слово», «фольклорная лексико-синтаксическая единица» 15
1.3. Лексико-синтаксические окказионализмы в контексте теории окказиональности 21
1.4. Структурно-семантическое моделирование лексико-синтаксических окказионализмов как одно из направлений цветаевских языковых преобразований 30
1.5. Мировоззренческие и эстетические предпосылки создания лексико-синтаксических окказионализмов М. И. Цветаевой 36
1.6. Графический эксперимент как одна из составляющих цветаевской поэтики
и его соотношение орфографическими нормами. Смысловая поли
функциональность дефиса 41
ГЛАВА II. ОККАЗИОНАЛИЗМЫ, ОБРАЗОВАННЫЕ ЛЕКСИКО-СИНТАКСИЧЕСКИМ СПОСОБОМ: ПРИРОДА, ГЕНЕЗИС, ТИПОЛОГИЯ. 56
2.1. Гипотеза происхождения лексико-синтаксических окказионализмов в идиостиле М. И. Цветаевой. Принципы классификации, обусловленные происхождением 56
2.2. Лексико-синтаксические окказионализмы в русском словообразовании
и у М. И. Цветаевой 59
2.2.1. Лексико-синтаксический способ словообразования в русском языке 59
2.2.2. Лексико-синтаксические окказионализмы, образованные по моделям русского словообразования: структура, семантика, функции 64
2.2.3. Лексико-синтаксические окказионализмы, образованные по моделям русского словообразования: хроникально-жанровый аспект 69
2.3. Влияние немецкого словообразования на появление лексико-синтаксических окказионализмов М. И. Цветаевой 75
2.3.1. Из теории билингвизма 75
2.3.2. Лексико-синтаксический способ словообразования в немецкой деривато-логии 79
2.3.3. Лексико-синтаксические окказионализмы, образованные по моделям немецкого словообразования: структура, семантика, функции 86
2.3.4. Лексико-синтаксические окказионализмы, образованные по моделям немецкого словообразования: хроникально-жанровый аспект 100
2.4. Лексико-синтаксические окказионализмы, образованные по оригинальным словообразовательным моделям 103
2.4.1. Природа оригинальных цветаевских лексико-синтаксических окказионализмов 103
2.4.2. Лексико-синтаксические окказионализмы, образованные по оригинальным моделям: структура, семантика, функции 105
2.4.3. Лексико-синтаксические окказионализмы, образованные по оригинальным моделям: хроникально-жанровый аспект 113
2. 5. Влияние фольклорной традиции на появление лексико-синтаксических окказионализмов и примыкающих к ним фольклорных лексико-синтаксических единиц М. И. Цветаевой 122
2.5.1. О цветаевском фольклоризме 122
2.5.2. Фольклорные лексико-синтаксические окказионализмы и фольклорные лексико-синтаксические единицы: структура, семантика, функции 125
2.5.3. Фольклорные лексико-синтаксические окказионализмы и фольклорные лексико-синтаксические единицы: хроникально-жанровый аспект 158
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 176
ИСТОЧНИКИ И СЛОВАРИ 179
БИБЛИОГРАФИЯ 181
ПРИЛОЖЕНИЕ I I
ПРИЛОЖЕНИЕ II XV
ПРИЛОЖЕНИЕ III XXI
ПРИЛОЖЕНИЕМ XXIV
ПРИЛОЖЕНИЕ V XLIV
ПРИЛОЖЕНИЕМ LXV
ПРИЛОЖЕНИЕ VII LXXXVIII
ПРИЛОЖЕНИЕ VIII СХ
- Установка на языковой эксперимент как одна из важнейших черт идио-стиляМ. И. Цветаевой
- Соотношение понятий «лексико-синтаксический окказионализм», «слово», «фольклорная лексико-синтаксическая единица»
- Гипотеза происхождения лексико-синтаксических окказионализмов в идиостиле М. И. Цветаевой. Принципы классификации, обусловленные происхождением
Введение к работе
«Для поэтического языка важна не только и, может быть, даже не столько экспрессия формы..., сколько экспрессия смысла и само введение нового слова как художественной мыслительной формы».
О. Г. Ревзина
В последнее время в центре внимания современных исследователей языка все чаще и чаще оказываются явления пограничные, переходные, не поддащие-ся однозначной трактовке. Данная работа не исключение. Она посвящена исследованию периферийной области словотворчества - лексико-синтаксическому окказиональному словообразованию, сфере, которая до этого не подвергалась глубокому и разностороннему исследованию.
Культурная парадигма 20 века предполагает свободное обращение с языковой реальностью, поощряет языковые эксперименты, особенно в художественной литературе, манифестирует расширение интересов в области креативных возможностей языка как единой системы. Одним из путей «раскрепощения» языка и является прогрессирование окказионального словообразования, особенно необычных его форм. Проблема индивидуального языкового творчества писателей в связи с этим все более выдвигается на передний план, ей посвящены многочисленные работы отечественных ученых. Немалая часть исследований проведены в русле цветаеведения {Горелкина 1999; Ежкова 2000; Зубова 1982, 1983, 1988, 1989; Козакова 2000; Лаврова 2000в; Ревзина 1995, 1996а, 19966, 1998, 2000; Табаченко 1999, Широлапова 1997 и мн. др.). В этом контексте многочисленных работ, посвященных разным аспектам изучения окказионализмов цветаевского языка, особенно интересным представляется обращение к лексико-синтаксическим окказионализмам (далее - ЛСО). Под ЛСО мы понимаем в узком смысле сращения, в широком смысле - сращения и фольклорные лексико-синтаксические единицы (ФЛСЕ). Понятие «окказионализм» в широком смысле включает в себя семантические, словообразовательные, грамматические, синтаксические окказионализмы; окказионализм - это любое новое языковое явление, то есть не только ЛСО (окказиональное слово особого вида, сращение), но и ФЛСЕ (окказиональное сочетание слов особого вида, ритмизированный комплекс). «Сращение (С), лексико-синтаксический способ словообразования (ЛССС), - возникновение слова из словосочетания. Под С. понимается: 1) исторический процесс постепенного превращения словосочетания в
слово, напр.: спаси бог > спасибо; сего дня > сегодня; 2) способ словообразования, при котором производное слово во всех своих формах полностью тождественно по морфемному составу синонимичному словосочетанию; синтаксическая связь этого словосочетания (управление или примыкание) остается живой в структуре производного слова: вечнозеленый, тяжелобольной, умалишенный, вышеприведенный, азотсодержащие вещества, быстродействующее средство» (ЭРЯ, 536). Сращения, образованные ЛССС, в соответствии с установкой автора словарной статьи В. В. Лопатина определяются как слова, но особого типа, созданные на стыке лексикологии и синтаксиса. Это специфическое положение ЛСО в ряде других слов русского языка и является определяющей особенностью данных единиц. Приведем некоторые примеры исследуемых единиц языка М. И. Цветаевой. ЛСО в узком смысле: вечера-чтения, вообще-ночь, во-сне, единственная-здесь-свидетельница, куст-невелик, любовь-воочию, можот-быть, просто-любить, прошел-человек, не-я, сплошь-туча, четверть-звука и т. д. Примыкающие к ним ФЛСЕ: корешок-несу-травиночку, куполок-лъняной-маковочка, миткаль-бисер-леденцы-гусиный пух, мох-дерн-песок-труха, не пле-чом-не-бочком, Океан-Велик, отравой-обманом-объеласъ-дурманом, путъ-мой-широк, светел-месяц и т. д. На таких достаточно редко встречающихся языковых явлениях (исключение составляют только прилагательные и причастия, среди которых сращения нормативны и распространены) внимание исследователей останавливается нечасто, хотя ЛСО, пусть и в небольших количествах, мы находим не только у М. И. Цветаевой, но также и у других писателей и поэтов 20 века. Однако применительно к творчеству М. И. Цветаевой можно говорить о чрезвычайной активности этого вида словообразования. К тому же именно такие сложные и неоднозначные в определении, переходные по своему характеру единицы, как ЛСО, подчас бывают симптоматичными и в целом показательными для оценки общеязыкового развития, а не только для развития языка отдельного автора. «Развитие языка - это прежде всего неогенез, то есть процесс возникновения нового в языковой структуре» {Сенъко 2000, 20). Все, что получает широкое распространение в языке, первоначально зарождается в речи отдельных людей, иногда в художественном языке наиболее талантливых писателей эпохи. Не случайно диапазон использования ЛСО в художественных текстах М. И. Цветаевой так широк: это находится в согласии с теми преобра-
зовательскими процессами в искусстве, со сменой культурных и языковых парадигм, которые характеризуют начало 20 века. 20 век вообще характеризуется исследователями как неогенный. Выдвигается следующий тезис: «Процессы начала века обусловили неогенность второй половины 20 века» (Сенъко 2000, 20), получивший свое развитие в исследованиях последних лет, где наглядно показывается, что конец 20-го — начало 21-го века - это настоящий бум использования и развития креативных возможностей языка, постоянный процесс оформления новых способов создания слов. Причем в настоящее время он носит преднамеренный, осознанный характер словообразовательной игры (Ильясова 2002). В этом направлении предлагаемое диссертационное исследование осознается нами как попытка вписать один из аспектов поэтического эксперимента М. И. Цветаевой - активное создание ЛСО - в общий процесс развития языка 20 века, определить место и роль цветаевского эксперимента в данном процессе.
Таким образом, предлагаемая работа представляет собой впервые осуществляемое расширенное системное описание ЛСО в идиолекте М. И. Цветаевой. В работе выявляются и описываются все случаи употребления подобных единиц, предлагаются классификации ЛСО, исследуются их семантика, структура, функции. Кроме того, в исследовании непосредственный анализ ЛСО совмещается с более широким обобщением сущности окказионального в творческих поисках М. И. Цветаевой. В этом - в обозначенном принципе исследования материала и в самом обращении к столь необычным фактам языка - и состоит научная новизна исследования. Отдельные замечания по поводу создания М. И. Цветаевой ЛСО присутствуют в работах О. Г. Ревзиной (Ревзина 1998, 27-32), Л. В. Зубовой (Зубова 1983; 1989, 78-82; 1999), В. В. Жильцовой (Жильцова 2003, 376-385) и А. В. Горелкиной (Горелкина 1999), но исчерпывающего описания природы этих новообразований в исследованиях, посвященных творчеству М. И. Цветаевой, нет. Это объясняется отчасти тем, что необычный характер подобных новообразований обусловил их факультативное место, во-первых, в системе русского словообразования и, во-вторых, в языке художественных произведений русских авторов. Что касается общетеоретических работ по этой проблеме, то их число также незначительно. Подходы к изучению этого явления пока не выработаны. Заслуживающей внимания представляется монография В. М. Павлова (Павлов 1985), в которой проблемы статуса, генезиса и
структурно-семантических особенностей различных видов сложных слов (композитов) исследуются именно на стыке словообразования, лексикологии и синтаксиса. Значительно обогащает работу В. М. Павлова и тот факт, что исследование сущности сложных лексем проводится на материале не только русского, но и некоторых других европейских языков (в частности немецкого и французского). Это особенно актуально по той причине, что словообразовательная система немецкого языка предполагает гораздо более активное оперирование подобными языковыми моделями, нежели система русского языка. Интересным представляется углубиться в эту проблему, ведь известно, что М. И. Цветаева знала немецкий язык в совершенстве. И гипотетически характер немецкого композитообразования мог оказать свое влияние на появление в языке поэта подобных немецким сложных лексем.
Таким образом, актуальность данной работы обусловлена несколькими причинами: 1) важностью разрешения проблемы статуса ЛСО в идиолекте М. И. Цветаевой; 2) возможностью использования опыта диссертационного исследования для изучения ЛСО других авторов; 3) отсутствием в русской словообразовательной науке четко разработанной теории, касающейся природы ЛСО; 4) сложностью и дискуссионностью вопросов о границе слова, о горизонтах словосложения и его природе; 5) при всем обилии исследований идиолекта М. И. Цветаевой в последние годы, малой изученностью ее поэтического эксперимента в пограничных областях (в данном случае между лексикой, словообразованием и синтаксисом - в сфере бытования ЛСО), на периферии окказиональности.
Цель работы - многоаспектное изучение ЛСО в идиолекте М. И. Цветаевой: выявление и описание природы их происхождения, структурно-семантических, функционально-стилистических, графических особенностей, а также особенностей развития ЛСО в хроникально-жанровом плане. Основными задачами, которые решаются в настоящей работе, являются: 1) отбор всех ЛСО из текстов М. И. Цветаевой; 2) определение понятий «ЛСО», «ЛССС», «окказионализм», «слово», «ФЛСЕ»; 3) определение генезиса и природы ЛСО; 4) описание словообразовательных структур цветаевских ЛСО; 5) определение смысловой нагруженности графического оформления цветаевских ЛСО; 6) анализ семантики наиболее интересных примеров ЛСО, выявление коннотацион-ных «приращений смысла» путем контекстуального анализа (современные зна-
чения слов даются по СРЯ); 7) анализ функций некоторых ЛСО в цветаевских текстах; 8) исследование ЛСО в хроникально-жанровом аспекте. Те же задачи ставились и в отношении примыкающих к ЛСО в узком смысле ФЛСЕ. Вместе с тем основной задачей исследования было изучение структур ЛСО, так как невозможно выделить семантические и функциональные группы ЛСО, не имея четкой структурной классификации. Первоначально необходимо создать исчерпывающую базу структур и на этом основании в дальнейшем исследовать семантику, функции ЛСО в полном объеме, а не выборочно, как предлагается в данной работе из-за ограничений, предъявляемых к объему кандидатской диссертации.
Текстовым материалом для анализа выступают следующие источники: М. И. Цветаева. Полное собрание сочинений в 7 томах. - М.: Эллис Лак, 1994-1997 (СС-/-7); М. И. Цветаева. Неизданное. Сводные тетради. - М.: Эллис Лак, 1998 (НТ-8); М. И. Цветаева. Неизданное. Семья: история в письмах. -М: Эллис Лак, 1999 (НС-9); М. И. Цветаева. Девять писем с десятым, невер-нувшимся, и одиннадцатым, полученным, - и Послесловие. - М.: Дом-музей Марины Цветаевой, 1999 (ДП); М. И. Цветаева. Неизданное. Записные книжки. В двух томах. - М.: Эллис Лак, 2000-2001 (НЗ-1-2).
В работе используются следующие методы исследования: метод сплошной выборки, описание, метод компонентного анализа с опорой на словарные дефиниции, метод семантического анализа, интерпретация художественного текста, статистическая обработка материала.
Объект диссертационного исследования - идиолект М. И. Цветаевой.
Предмет исследования - ЛСО в идиолекте М. И. Цветаевой.
Структура работы. Данная работа состоит из Введения, где обосновывается актуальность, методы, выбор объекта исследования, формируются его цели и задачи, положения, выносимые на защиту; Главы І, в которой определяется статус исследуемых ЛСО, очерчивается круг понятий «окказиональность», «окказионализм», «слово», «ФЛСЕ», обосновывается правомерность их применения по отношению к ЛСО цветаевского языка; учитываются семантические, графические и иные аспекты языкового эксперимента М. И. Цветаевой; Главы II, основной, в которой проводится сравнительный анализ характеристик ЛСО в языках, которыми владела М. И. Цветаева (русский, немецкий, французский);
исследуется природа происхождения ЛСО в языке поэта, в связи с чем выделяются четыре группы ЛСО: 1) созданные по моделям русского словообразования; 2) созданные по моделям немецкого словообразования; 3) созданные по оригинальным моделям; 4) созданные по фольклорным моделям, а также примыкающие к указанным четырем группам дефиснооформленные ФЛСЕ; рассматриваются к^ структурно-семантические, хроникально-жанровые особенности, функции; Заключения, где формулируются выводы; выводы приведены также в конце каждой главы. Работа включает Библиографию, состоящую из 408 наименований, Приложение I, содержащее свидетельства о влиянии немецкого языка на сознание, мышление и творчество М. И. Цветаевой; Приложение II, содержащее сведения о ЛССС во французской дериватологии; Приложение III, содержащее сравнение функций дефиса и тире в текстах М. И. Цветаевой; Приложение IV, содержащее общий список исследуемых ЛСО в алфавитном порядке, Приложение V, содержащее список исследуемых ЛСО, разделенных на четыре группы по генетическому признаку, с примыкающими ФЛСЕ; Приложение VI, содержащее список исследуемых единиц, составленный по хронологическому признаку; Приложение VII, содержащее список исследуемых единиц, распределенных по жанровому признаку; Приложение VIII, содержащее список сокращений структурных схем.
Теоретическая значимость исследования состоит в следующем: 1) развита теория языкового эксперимента в идиостиле М. И. Цветаевой; 2) предпринята попытка масштабно осмыслить одно из направлений развития индивидуально-авторского словообразования в переходных областях, на стыке лексикологии, синтаксиса и словообразования, вследствие чего в работе содержится множество полемичных моментов, допускающих разные, подчас противоречивые, трактовки, которые осознаются автором исследования, но объективно не могут быть преодолены вследствие самого характера исследуемого предмета; 3) в условиях работы со сложным, неоднозначным языковым материалом выработан собственный новаторский подход к разрешению проблемы окказионального слова в связи с идиостилем М. И. Цветаевой; 4) предложена гипотеза влияния немецкого словообразования на словопроизводство её ЛСО; 5) развита теория функционирования дефиса.
Практическая ценность исследования состоит в том, что его результаты могут способствовать пополнению и уточнению словников словарей языка поэтов и писателей, особенно Словаря поэтического языка М. И. Цветаевой, Словаря языка русской поэзии 20 века. Результаты исследования могут быть использованы в курсах и спецкурсах по творчеству М. И. Цветаевой. Предложенный полный перечень ЛСО поэта, выявленный методом сплошной выборки из макротекста М. И. Цветаевой, а также их структур, может послужить в качестве исследовательского материала для других работ, посвященных ЛСО поэта. Можно наметить следующие перспективы дальнейшего исследования цветаевских ЛСО: подробное изучение семантических, функциональных групп ЛСО, разработка типологии дефиса в составе ЛСО, исследование изоморфизма функций тире и дефиса, раскрытие ритмико-информативной природы цветаевских ФЛСЕ посредством изучения их метрики.
Апробация. По проблемам, связанным с изучением ЛСО в идиолекте М. И. Цветаевой, автором опубликовано 8 работ объемом 2 печатных листа (4 статьи и 4 публикации тезисов выступлений). Результаты работы докладывались и обсуждались на Восьмой и Девятой цветаевских международных научно-тематических конференциях «Марина Цветаева: Личные и творческие встречи, переводы ее сочинений» (9-13 октября 2000 года) и «На путях к постижению Марины Цветаевой» (9-12 октября 2001 года) в Доме-музее Марины Цветаевой, г. Москва; автор принимал участие также во всероссийской научной конференции в г. Иванове в 2002 г.; во Всесоюзной научной конференции в г. Са-ликамске в 2002 г.; в международной научной конференции 2003 года, г. Ростов-на-Дону - Адлер; конференциях аспирантов факультета филологии и журналистики РГУ (2000-2001 гг.); XXVIII научной студенческой конференции факультета филологии и журналистики РГУ 2000 года.
Положения, выносимые на защиту: 1. Словотворчество М. И. Цветаевой характеризуется значительно более широким употреблением ЛСО, чем у других авторов или в стандартном лексиконе, что обусловлено самостоятельным характером языковых преобразований, осуществляемых автором. Создание и использование ЛСО М. И. Цветаевой несет также информацию о характере изменений, которые претерпевал русский язык в его литературной разновидности в 20 веке в художественных текстах мастеров слова, когда можно констатировать начало
изменения отношения к понятию «норма», связанное с появлением понятия «другая норма» - коммуникативная норма, то есть норма, уместная в данном контексте» {Ильясова 2002, 5). Кристаллизация такого отношения к нормативности происходила в течение всего 20 века и, несомненно, вначале активизировалась в творчестве писателей серебряного века. 2. ЛСО М. И. Цветаевой являются одним из проявлений ее языкового эксперимента. При их создании актуализируются возможности не только современной русской словообразовательной системы, но и привлекаются средства, присущие более древним состояниям русского языка (древнерусскому языку), а также немецкому языку. Помимо этого, опираясь на опыт фольклора и других языков, М. И. Цветаева создает уникальные ЛСО по оригинальным, часто единичным моделям. В языке автора обнаруживается также множество примыкающих к ЛСО ФЛСЕ, реализующих ритмико-организующие и ритмико-информативные возможности устной поэтической речи. 3. Таком образом, ЛСО М. И. Цветаевой различаются по происхождению: 1) созданные по моделям немецкого словообразования; 2) созданные по моделям русского словообразования; 3) созданные по оригинальным моделям; 4) созданные по моделям языка фольклора. К ним примыкают ФЛСЕ, также являющиеся ЛСО в широком смысле и созданные по образцам фольколорно-го языка. 4. ЛСО в узком понимании (ЛСО-сращения), обладая ярко выраженной синтаксической природой, несмотря на свой переходный неоднозначный характер в творчестве М. И. Цветаевой, приобретают статус полноправных лексем ее художественного языка («разрушительного языка», по мнению М. Мейкина {Мейкин 1997, 183)), - статус «поэтического слова» - и получают особую смысловую нагрузку, участвуя в формировании понятий, значимых для контекста и нередко для всего творчества автора в целом. Другая часть ЛСО в широком понимании - ФЛСЕ - это дефиснооформленные ритмизированные синтаксические комплексы, участвующие в моделировании фольклорной речи. 5. При трансформации словосочетаний, предложно-падежных групп или других сочетаний слов в ЛСО часто происходит трансформация их исходной семантики, иногда - ее уточнение. В итоге получается ЛСО, в котором актуализируется семантика какого-то одного компонента или всех компонентов сразу, для чего и собирается воедино комплекс, называемый ЛСО.
Установка на языковой эксперимент как одна из важнейших черт идио-стиляМ. И. Цветаевой
Исследование языковых особенностей художественных произведений на современном этапе развития лингвистической науки немыслимо без обращения к таким важным понятиям, как «идиолект» и «идиостиль». Определимся с тем, что мы будем подразумевать под этими терминами. Традиционный взгляд на соотношение понятий «идиолект» и «идиостиль» содержится в Литературном энциклопедическом словаре, где автором статей является В. П. Григорьев (Лит. ел., 114-115): идиолект и идиостиль соотносятся между собой как поверхностная и глубинная структуры; представленное на поверхности все множество связанных между собой языковых факторов, составляющих идиолект, является следствием глубинных процессов «лингвистического мышления» автора и его «рефлексии над языком», в совокупности образующих идиостиль.
Сходный взгляд на проблему соотношения понятий «идиолект» и «идиостиль» высказывает В. В. Леденёва в статье «Идиостиль (к уточнению понятия)». Идиолект, согласно В. В. Леденевой, это индивидуализированная «версия» общенародного языка, сохраняемая текстами, а идиостиль - это индивидуально устанавливаемая языковой личностью система отношений к разнообразным способам авторепрезентации средствами идиолекта. Ключевым свойством, помогающим постичь специфику формирования и экспликации качеств идиостиля (разрядка наша - М. Н.), является «предпочтение» (или напротив, отказ). Предпочтительные приемы - отражение тяготения к тем или иным языковым константам, а именно константы служат «опознавательными знаками» текста того или иного автора {Леденёва 2001, 37). Существует и иное мнение о том, как соотносятся понятия «идиолект» и «идиостиль» (Фатеева 1995; 1996). «Под идиолектом определенного автора понимается вся совокупность созданных им текстов в исходной хронологической последовательности», под идио-стилем - «та совокупность глубинных текстопорождающих доминант и констант автора, которые определили появление этих текстов именно в такой последовательности»; «идиостиль - это структура зависимостей, порождаемая функцией «лирического субъекта». Эта функция в своем развитии обнаруживает «код иносказания» творческой личности, который во многом задан генетически и зависит от способа мышления личности (Фатеева 1996, 12 и 225). Мы будем придерживаться точки зрения, высказанной Н. А. Фатеевой, что соотносится с нашими установками описать ЛСО как принадлежность идиолекта (свода текстов), появившиеся и претерпевшие эволюцию в результате развития идио-стиля, а, следовательно, и эволюции авторских творческих доминант.
Отличительной чертой языка художественной литературы начала 20 века являлось возводимое в принцип экспериментаторство в словоупотреблении и словотворчестве. Это открывало новые возможности постижения мира, его переустройства через структуру языка, через исследование языковых потенций и преобразование языковых знаков. Вклад М. И. Цветаевой в художественное мышление 20 века, по мнению О. Г. Ревзиной (Ревзина 1990, 43), в первую очередь и состоит в осознании ценности того материала, средствами которого создается художественный текст, проникновении в суть этого материала - языка в процессе языкового эксперимента, то есть в проникновении в структуру мира.
Согласно периодизации О. Г. Ревзиной, идиолект М. И. Цветаевой делится на пять этапов: 1 этап - 1907-1912 гг., 2 этап - 1913-1916 гг., 3 этап - 1917-1921 гг., 4 этап - 20-е гг., 5 этап - 30-е гг. (Ревзина 1995а, 305-362). В своем делении автор периодизации опирается только на лирику, вне рассмотрения остаются лирические поэмы, поэмы-сказки, драматургия, проза. Однако принято считать, что поэзия и проза М. И. Цветаевой составляют единый идиолект с общими особенностями, и, следовательно, эта периодизация применима для всего творчества поэта в целом. Поэтический эксперимент, в русле которого проходят все цветаевские языковые преобразования (и создание ЛСО в том числе), выкристаллизовывается постепенно, он динамичен, «формируется по принципу естественного роста» (там же, 306). В первые два этапа своего творчества М. И. Цветаева писала с опорой на литературный язык. На третьем этапе развития идиолекта языком ее произведений станет общенациональный язык во всем многообразии его стилистических характеристик. «В этот период начинает вырабатываться собственный индивидуально-авторский поэтический язык М. Цветаевой... ...
Соотношение понятий «лексико-синтаксический окказионализм», «слово», «фольклорная лексико-синтаксическая единица»
Окказионализмы в узком понимании - это индивидуально-авторские слова. ЛСО - переходные между лексикой, словообразованием и синтаксисом единицы - также являются словами, но особого вида. В истории науки было выделено более 70-ти различных критериев определения слова, в основе которых лежали графические (орфографические), фонетические, структурные, грамматические, синтаксические, семантические принципы. Ни один из них не является универсальным. Проблема выделения (и определения) слова включает в себя проблему отдельности слова, его делиминацию (определение границ слова в тексте, что требует, с одной стороны, отличия слова от его части - морфемы, а, с другой, - от сочетания двух слов).
Конечно, среди различных явлений, называемых «словами», наиболее универсальными, то есть распространенными в наибольшем числе языков, являются словарные и «цельные» слова. Но конкретное бытование языковых единиц последовательно нарушает построения грамматик, раздвигает границы слова при помощи инноваций, авторских словопостроений. Понятие «слово» до сих пор не имеет четких очертаний именно из-за множества отклонений от ядерных (центральных, типичных) случаев, из-за многообразия структурно-семантических единиц языка, из-за языковой подвижности. По этому вопросу есть, правда, и консервативные мнения: «Одни исследователи считают определяющим для слова лексико-семантический признак (цельнозначимость), другие - формальный признак (цельнооформленность). Но, как известно, ни один из этих критериев при изолированном его применении не оправдал себя». «Слово представляет собой цельнозначимую и цельнооформленную единицу языка» (Скорик 1970, 236-237). Но в реальности почти всегда необходимо идентифицировать словесную единицу либо как слово, либо как синтагму, либо как предложение. Если считать «словом» только ядерные типические случаи, то большое количество слов окажется в разряде переходных. Даже А. И. Смирницкий предложил два критерия выделения слова (идиоматичность и цельнооформленность), но фактически в трудных случаях пользовался только одним - цельнооформленно-стью. Еще Л. В. Щерба отмечал, что понятия «слово вообще» не существует и именно поэтому выделение слова (курсив мой - М.Н.) как единицы языка и речи представляет собой особую сложность. Очертим рамки общепринятого понимания слова (Лингв, ел., 464-467) и, отталкиваясь от инварианта, попытаемся доказать генетическую преемственность и сходность узуального слова и окказионально образованного ЛССС при сравнительно неблизком отстоянии друг от друга на языковой оси словоупотребления. Слово является основной структурно-семантической единицей языка, служащей для именования предметов и их свойств, явлений, отношений действительности, обладающих совокупностью семантических, фонетических и грамматических признаков, специфичных для каждого языка (курсив мой - М. Н.). Есть разные случаи употребления термина «слово»: графическое слово, словарное слово, фонетическое слово. Цветаевские ЛСО как раз проблематичны в этом отношении.
Гипотеза происхождения лексико-синтаксических окказионализмов в идиостиле М. И. Цветаевой. Принципы классификации, обусловленные происхождением
В Главе I диссертации ЛСО уже были охарактеризованы как промежуточные явления, находящиеся на пересечении лексикологии и синтаксиса, т. е. тяготеющие к пограничным языковым областям. Определение статуса ЛСО затрудняется именно их переходным характером. В лингвистике нет однозначного мнения по поводу природы подобных образований. Русская словообразовательная наука обычно выделяет встречающиеся в текстах авторские окказионализмы такого рода в самостоятельную группу, отделяя от нормативных сложений языка. ЛСО рассматриваются как аномальные, специфические отклонения от узуальных единиц языковой системы. Данный раздел диссертации является особенно проблемным, так как представляет собой попытку определить природу, генезис и типологию ЛСО, что можно сделать, опираясь только на гипотетические предположения, так как «вопрос об интуитивном и сознательном элементах творческого процесса сложен и однозначного решения не имеет» (Зубова 1989, 6).
В данной главе для удобства различения ЛСО-сращений и ФЛСЕ термином «ЛСО» мы будем называть только ЛСО в узком понимании. По нашему мнению, на появление части ЛСО в идиостиле М. И. Цветаевой повлияла в первую очередь система немецкого композитообразования, а также потенции русской словообразовательной системы в синхроническом и диахроническом аспектах. В то же время ряд ЛСО цветаевского языка структурно и семантически оригинальны, образованы по уникальным, зачастую единичным, моделям. Небольшое количество ЛСО возникли под влиянием языка фольклора, весьма многочисленная группа ФЛСЕ также возникла под влиянием фольклорной поэтики. «Многократное использование «схем» известных или впервые найденных наименований позволяет отметить факт номинации по аналогии, то есть процессы деривации одной формы по типу и подобию другой» (Синкевич 1989, ПО). В сознании носителя языка срабатывает механизм определенной словообразовательной модели, по образцу которой и образуются новые лексические единицы. Создание инновации предполагает осознание и понимание индивидуумом отношения элементов при комбинировании частей. Творческая личность готовые словообразовательные модели зачастую использует как источник, преобразует их в соответствии со своими представлениями и задачами. Революционная ситуация характеризовала и первую треть 20 века - время расцвета словотворчества М. И. Цветаевой. В начале века авторы делали попытки «пересоздать» язык (как В. Хлебников) или «досоздать», усовершенствовать (как М. Цветаева). Потому в цветаевском поэтическом эксперименте по созданию ЛСО нам видится одновременно и понимание глубинных потенций русской языковой системы, и влияние поэтики намеренного авторского моделирования языка. На стыке этих влияний, по-видимому, и стало возможно появление таких одновременно естественных и причудливых лексических образований.
Основанием для классификации ЛСО М. И. Цветаевой, таким образом, выступают различные генетические корни ЛСО, что мы и попытаемся показать; в данной главе: группу 1 составляют ЛСО, образованные по русским словообразовательным моделям, группу 2 - ЛСО, образованные по немецким словообразовательным моделям, группу 3 - оригинальные ЛСО, группу 4 - ЛСО, образованные под влиянием языка фольклора; параллельно с ЛСО будут рассматриваться и примыкающие к ним ФЛСЕ (списки ЛСО, поделенных на 4 группы, а также ФЛСЕ содержатся в Приложении V).
Исследование источников, проведенное автором, позволило обнаружить 336 ЛСО и 318 ФЛСЕ в текстах М. И. Цветаевой (их полный список (654единицы) в алфавитном порядке содержится в Приложении IV).
Представляется целесообразным рассматривать каждую группу в отдельности, учитывая, однако, что творческое мышление писателя всегда является более богатым и неоднозначным, нежели различные классификации и условные деления. Общее число цветаевских ЛСО (и частично ФЛСЕ) образует континуум, который включает в себя ряд переходных, с трудом поддающихся однозначному отнесению к той или иной группе, единиц, потому некоторые моменты деления ЛСО на группы справедливо могут показаться субъективными, что, к сожалению, неизбежно. Наметим некоторые переходные моменты, актуализирующие континуальность цветаевских ЛСО (более полно они будут изложены ниже): ЛСО, образованные по модели Praep-S, встречаются в группах ЛСО, образованных под влиянием русского, немецкого языка и языка фольклора; ЛСО, образованные по модели V-V, относятся к ЛСО с оригинальными структурами, а также к ФЛСЕ и т. д. Кроме того, цветаевские оригинальные ЛСО очень похожи на те окказиональные сдвиги (не узуальные!), которые в большом количестве создают немецкоязычные писатели. Синкретизм структур обнаруживается не только между группами ЛСО,. но и внутри группы: ЛСО вроде-дача, образованный под влиянием немецкого языка, может рассматриваться и как Praep-S, и как Partikel-S; ЛСО душа-дома, имеющий оригинальную структуру, может трактоваться как S1-S2 и как Si-Adv.
