Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Нормативно-оценочная характеристика диалектной лексики, зафиксированной в произведениях Н.С.Лескова 29
1. Особенности отражения диалектной лексики, выбранной из языка произведений КС.Лескова, в нормативных и диалектных словарях XIX и XX вв 29
2. Нормативная принадлежность лексических единиц, оцениваемых как диалектные в контекстах Н.С.Лескова, с точки зрения слова рей XIX и XX вв 36
3. О тенденциях перемещения диалектных лексем, отраженных нормативными и диалектными словарями 41
ВЫВОДЫ 48
ГЛАВА II. Корпус диалектизмов, выявленных в произведениях Н.С.Лескова 51
1. Диалектизмы, зафиксированные словарями русского языка, извлеченные из текстов Н.С.Лескова 52
2. Диалектизмы, не зафиксированные в лексикографических источниках русского языка, служащие у Н.С.Лескова средством создания народно-речевой атмосферы, 115
3. Диалектизмы, являющиеся принадлежностью южнорусских говоров и украинского языка 13 7
4, Фольклорные диалектные элементы, зафиксированные в текстах произведений Н.С.Лескова. 139
ВЫВОДЫ 141
ГЛАВА III. Художественно-стилистические способы употребления диалектизмов в произведениях Н.С.Лескова 144
1. Отражение генетической связи языкового сознания Н.С.Лескова с диалектной речью в его произведениях 144
2. Способы введения в речь и раскрытия значений диалектных лексических элементов в языке произведений Н.С.Лескова 150
3. Принципы употребления диалектизмов в авторской речи Н.С.Лескова. 156
4. Принципы использования диалектной лексики в неавторской речи произведений Н.С.Лескова. 163
5. Диалектизмы в произведениях Н.С.Лескова как текстообразующие и стилеобразующие единицы 170
6.Влияние жанровой специфики произведений Н.С.Лескова на употребление в них диалектных элементов 181
ВЫВОДЫ 183
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 184
БИБЛИОГРАФИЯ 187
УКАЗАТЕЛЬ СЛОВАРЕЙ. 200
КОММЕНТАРИЙ К ПРИЛОЖЕНИЮ № 1 202
ПРИЛОЖЕНИЕ №1 203
ПРИЛОЖЕНИЕ №2 224
ПРИЛОЖЕНИЕ №3 225
ПРИЛОЖЕНИЕ №4 „ 226
- Особенности отражения диалектной лексики, выбранной из языка произведений КС.Лескова, в нормативных и диалектных словарях XIX и XX вв
- Диалектизмы, зафиксированные словарями русского языка, извлеченные из текстов Н.С.Лескова
- Отражение генетической связи языкового сознания Н.С.Лескова с диалектной речью в его произведениях
Введение к работе
Для изучения идиостиля писателя необходимо, на наш взгляд, понимание двуединой природы индивидуального стиля: диалектического единства содер жания и формы. При таком понимании индивидуальный стиль определяется как индивидуально-художественное видение писателем картин мира и отражения их в образах посредством «внутренне целостной системы согласованных или со относительных средств словесно-художественного выражения» (В.В.Виноградов, 1967, с.74).
В.В.Виноградов настаивал на необходимости системного подхода к изучению идиостиля писателей, что предполагает рассмотрение функций языковых единиц и на уровне микротекста, и на уровне макротекста одновременно. При рассмотрении диалектной лексики как составляющей идиостиля принципиально важным является строгое разграничение аспектов её анализа. Мы выявляем типологию функционирования и приемов использования диалектной лексики в идиостиле Н.С.Лескова на основе анализа конкретных произведений с учетом общих идейно-художественных установок автора.
Как объект лингвистического исследования, диалектизмы в художественном произведении являются точкой пересечения нескольких самостоятельных проблем и предполагают возможность нескольких аспектов рассмотрения: 1) собственно языкового; 2) нормативно-оценочного; 3) функционально-художественного.
1. В собственно языковом аспекте одной из самых актуальных является проблема соотношения таких понятий, как диалект (или диалектный язык), литературный язык и язык художественной литературы.
1.1, При рассмотрении проблемы соотношения диалекта и языка литературного многие лингвисты ( Ф.Г.Филин, В.В.Ковалев, Н.М.Шанский, В.Г.Орлов и др.) отмечают 3 главных различительных признака между ними, заключающихся в отношении: а) к территории употребления; б) к письменной форме; в) к сфере функционирования. «...Каждый из диалектов распространен на сравнительно ограниченной территории, - писал Р.И.Аванесов, - и служит на ней для повседневных бытовых и производственных нужд местного населения. Напро- тив, литературный язык в той или иной степени распространен на всей территории данной нации, он призван быть средством связи между членами нации в целом, во всех ее кланах и социальных группах, быть орудием общенациональной культуры, языком науки и литературы, а также общим языком нации» (1949, с.10). Мы согласны с мнением современных лингвистов, считающих, что литературный язык противостоит территориальным диалектам лишь в широком смысле своего понятия, «литературный же язык в узком смысле, будучи ответвлением литературного языка в широком смысле, противостоит различным функциональным стилям этого последнего, так называемым подъязыкам, типа язык науки, язык деловых бумаг, язык техники и т.д.» (М.Х.Партенадзе, с. 11).
В процессе исследования мы, вслед за современными достижениями лингвистической науки, придерживаемся следующих принципов разграничения вышеперечисленных понятий.
Диалектный язык и литературный язык - разновидности любого современного национального языка. Эти формы существования национального языка имеют несколько существенно важных отличий. Так, по отношению к территории употребления, литературный язык является внетерриториальным, «не привязанным» к месту своего употребления. Диалектный же язык существует только в многообразии территориального варьирования его структуры.
Литературный язык имеет две формы - устную и письменную, которые находятся в сложном взаимодействии. Диалектный язык обладает только устной.
Различными являются функции данных разновидностей языка. Литературный язык в современном обществе является функционально всеобъемлющим, а потому употребляется в сфере науки, культуры, публицистики. В сравнении с ним сфера диалектного языка более узка: главным образом он употребляется в семейном общении.
Литературному языку наряду с диалогом свойственны монологические формы речи, которые не присущи диалектному языку.
Однако, как замечает Н.М.Шанский, «это не означает, что между этими двумя лексическими системами - общенародной и диалектной - не было и нет никаких точек соприкосновения. Многое из того, что ранее в языке было диалектным, расширило сферу употребления, стало известным всему русскому народу, вошло в общенациональный литературный язык; многое из того, что до сих пор остается ограниченным в своем употреблении в народных говорах, используется нередко в изобразительных целях в художественной литературе» (с. 12). Исходя из противопоставленности литературного и диалектного языков, диалектизмы в русской лингвистической традиции считаются чужеродными элементами по отношению к литературному языку. Их употребление в языке большинством лингвистов связывается с понятием языка художественной литературы, поскольку нелитературная речь - диалектная, просторечная, жаргонная - может быть принята художественным текстом и органически усвоена им. В языке художественной литературы диалектизмы могут быть средством стилизации, создания речевой характеристики персонажа или местного колорита и т.д. «Диалектизмы не входят в состав литературного языка, а вступают с ним в сложное взаимодействие, например, что нас прежде всего интересует, как составная часть художественного произведения» (И.Е. Гальченко, с.37).
1.2. Язык художественной литературы был и остается объектом внимания и пристального изучения лингвистов на протяжении многих десятилетий нашего столетия. Но в определении понятия «язык художественной литературы» среди лингвистов остаются противоречия.
С одной стороны, признается, что языка художественной литературы, как особого функционального стиля общенародного языка, не существует. Он квалифицируется как один из функциональных стилей литературного языка лишь в широком смысле. Так, Р.И.Аванесов категорически утверждает, что «современный русский язык как целое, несмотря на все его многообразие, есть определенное исторически сложившееся структурное единство, в которое органически вписываются его частные разновидности, будь то отдельные частные диалектные системы или доминирующая над ними в функциональном отношении система литературного языка» (1974, с.311).
С другой стороны, язык художественной литературы не признается особой функциональной разновидностью, как и язык деловых документов, научных трудов и т.п., поскольку язык художественной прозы и поэзии нельзя рассматривать как явления одного порядка, ибо художественная проза (а в наше время -и поэзия) не имеет того лексического «набора», который отличает одну функ- циональную разновидность от другой. И.О.Оссовецкий также заявляет, что «можно говорить о характерных чертах языка данного конкретного художественного произведения, но нельзя судить о каких-то общих стилевых чертах языка художественной литературы, потому что таких черт нет» (1978, с.302).
Несколько противоречивыми кажутся рассуждения на эту тему П.И.Денисова: «Родовым понятием должно быть понятие современного русского общенационального языка, по отношению к которому видовыми понятиями будут литературный язык, кодифицированный в академических словарях и грамматиках, территориальные диалекты,.., в нелитературное и общенациональное городское просторечие, профессионализмы и социальные жаргоны» (с.155). Среди этих ответвлений общенационального языка, как видим, не называется язык художественной литературы. Он же говорит: «Язык художественной литературы выходит за границы русского литературного языка и может в своих эстетических (в лингвистических терминах - «эмоционально-экспрессивных») целях перерабатывать и язык науки, и обычный литературный язык, и литературно-разговорную речь, и просторечие, и жаргоны, и полудиалекты, и народные говоры» (с.155). Таким образом, автор подчеркивает специфичность языка художественной литературы как открытой системы, которая не ограничена в использовании любых языковых ресурсов.
По мнению В.В.Виноградова и большинства исследователей языка, язык художественной литературы представляет собой качественно новое явление в составе единого национального языка, разумеется, имеющего письменность. Данная точка зрения предполагает, что язык художественной литературы имеет существенные отличия от других пластов национального языка именно благодаря исключительности своих функций. Ср. у С.Флорина: «Художественная литература не может уместиться в рамки так называемого «литературного языка», для осуществления своих функций ей необходим словесный арсенал всех наук, искусств, диалектов, жаргонов как нашей эпохи, так и всей истории» (с.399). Ф.П.Филин так устанавливает соотношение литературного языка и языка художественной литературы: «Между языком художественной литературы и нормативным литературным языком не может быть тождества, но теснейшая и органическая связь между ними несомненна» (1974, с. 122); «Литературный язык ни- когда не равен языку художественной литературы с ее непременной особенностью эстетического индивидуального речетворчества» (1981, с.З).
Мы в своем исследовании, работая с языком художественных произведений Н.С.Лескова, в понимании языка художественной литературы близки к последней из приведенных точек зрения и согласны с тем, что «в языке художественных произведений присутствуют такие черты и особенности, которые свойственны только ему одному и отсутствуют во всех функциональных стилях литературного языка» (Н.А.Мещерский, с.З). І. В собственно языковом аспекте произведения Н.С.Лескова рассматриваются нами как своеобразный источник диалектного материала.
Диалектные элементы анализируются безотносительно к художественному замыслу и его воплощению в произведении. Диалектный материал, использованный писателем, интересует нас как составная часть системы определенного говора. Мы рассматриваем его с различных точек зрения: а) лингвистических характеристик, отражающих внутренние закономерности системы, б) противопоставления литературному языку, в) его эволюции в диахроническом аспекте -на основе сопоставления диалектного материала, зафиксированного писателем в определенный период бытования говора, с современным его составом в живом употреблении.
Одной из актуальных в данном аспекте является для нас проблема определения понятия диалектизм. Единства среди ученых-лингвистов в определении этого понятия до сих пор нет. Существуют два направления в толковании понятия диалектизм
Такие лингвисты, как Д.Н.Ушаков, С.И.Абакумов, В.Н.Прохорова считают, что это слова, заимствованные литературным языком из диалектов.
Другие исследователи (В.В.Виноградов, Р.И.Аванесов, Г.Н.Поспелов и др.), определяя понятие «диалектизм», не считают их составной частью лексики литературного языка, а рассматривают их как местные слова, употребляемые ограниченным кругом людей, объединенных определенной географически обозначенной местностью, и включаемые с особой целью в язык про «Слова диалектного характера принято называть диалектными, однако и другие термины употребляются для их обозначения: провинциализмы, областные слова и т.д.» (Н.М.Шанский, с. 118).
В настоящем исследовании мы придерживаемся термина диалектизм, расценивая его как лексическую единицу, принадлежавшую в тот или иной отрезок времени какому-либо диалекту и не входившую в этот период в лексику языка литературного. Идентичны этому понятию в данной работе термины диалектное слово и - обобщенно - диалектная лексика. Понятия местное, областное, провинциальное употребляются нами преимущественно при цитировании и рассмотрении научных работ и лексикографических источников (словарей, статей, монографий и т.д.).
В нашем исследовании рассматриваются слова, которые устойчиво сохраняют свой диалектный характер, а также такие, статус которых в процессе взаимовлияния диалектного и литературного языков подвергся изменению со стороны сферы употребления: слова либо продвинулись от периферии к центру стилистической системы литературного языка, либо, напротив, утратили признак общеупотребительности и стали принадлежностью тех или иных говоров. На эти языковые диалектические процессы обращали внимание многие лингвисты (Р.И.Аванесов, Ю.С.Сорокин, Н.М.Шанский, Ф.П.Филин и др.). «Многие слова, считавшиеся 40-45 лет назад диалектными, в настоящее время представляют собой лексические ассимилянты в литературном языке, порой еще недостаточно устойчивые стилистически, что нашло свое отражение в различных пометах в словарях литературного языка» (В.А.Филатов, с. 170). Е.П.Дубровина на материале произведений Н.Некрасова описала лексические единицы, подчинившиеся противоположной тенденции: «Все эти лексические и словообразовательные группы в прошлом входили в общеупотребительную лексику; в нормативных словарях XIX века такие слова были даны без ограничительных помет, в областных словарях они отсутствуют. В настоящее время эти группы слов оказались на периферии литературного языка: в нормативные словари они или не вошли совсем, как выпавшие из употребления... или вошли только с ограничительными пометами» (с. 174).
Таким образом, с учетом действия указанных тенденций, мы выявляем диалектную лексику в произведениях Н.С.Лескова в целом, т.е. представляем круг ее как диалектически изменившийся. Критериями диалектности слов для нас являются следующие:
Лексикографическая интерпретация слова нормативными и диалектными словарями XIX и XX веков, признание слова диалектным одним или несколькими нормативными словарями, либо - при отсутствии в них - фиксированность слова словарями областными (см. приложение № 1).
Признание слова диалектным авторами различных научных монографий и статей (С.М.Кардашевский, Н.А.Баланчик, Ф.А.Марканова, О.А.Макушева, Т.В.Бахвалова и др.).
В результате многоаспектного анализа извлеченной диалектной лексики нами составлена, как представляется, наиболее полная классификация диалектных элементов, зафиксированных в произведениях Н.С.Лескова, которая описывает 652 языковые единицы и впоследствии именуется нами как 1-ая группа слов нашего исследования. В данном случае мы опираемся на словари как на «продукт функционирования системы языковых и внеязыковых факторов определенной эпохи, что отражается в системе лексикографических параметров словаря, который состоит из четырех взаимодействующих групп параметров: автобиографических, языковых, лингвистических и экстралингвистических» (М.А.Оськина, с. 12).
3. Подтверждение диалектной природы слова, сделанное на основании на ших собственных контекстных наблюдений и подтверждающееся такими аргу ментами, как производство от диалектного слова, способ словообразования по диалектному типу, авторская семантизация, приемы введения в текст, наличие функций диалектного слова и т.п.
На основании такого подхода выявлено 98 языковых единиц, которые впоследствии именуются нами как 2-ая группа слов нашего исследования.
3.1. В традиционной лингвистике вся диалектная лексика подразделяется на следующие группы слов:
1. Фонетические диалектизмы. 2 . Морфологические диалектизмы. . Синтаксические диалектизмы. - Лексические диалектизмы (собственно лексические, этнографиче- ские, семантические и устойчивые выражения) (по терминологии В.Н.Прохоровой, 1957, с.6-7).
При выявлении состава диалектной лексики в произведениях Н.С.Лескова основное внимание было обращено к лексическим диалектизмам (т.е. к 4-ой группе по указанной классификации). Они извлекались из текстов произведений писателя методом сплошной выборки и подвергались многоаспектному анализу в плане определения их лексикографических интерпретаций и художественных функций в тексте произведения. Исследование собственно языкового аспекта обусловило определение каждого диалектного слова из картотеки нашего исследования по 5-ти нормативным и 15 диалектным словарям (см. указатель словарей).
Группы фонетических, морфологических и синтаксических диалектизмов отражены в нашем исследовании фрагментарно: а) многочисленность слов данных групп затрудняет процесс сплошной вы борки этих элементов из текстов. Так, в классификацию первой группы слов вошли лишь некоторые диалектизмы этого плана (12 слов): впогонъ, еместях, гайда, гадь, закороводиться, карый, мануть, непогодь, обужка, обыкиуть, упо ловник, юхтовый. Остальные диалектизмы, рассматриваемые в нашей работе, представляют 4-ую вышеназванную группу, б) их отличает относительная узость стилистических функций, которая вы звана тем фактом, что эти диалектизмы используются Н.С.Лесковым практиче ски только в речи персонажей, и основная их задача - дополнять речевой порт рет героя, они передают фрагменты натуральной диалектной речи и помогают создать определенный фон произведения. Данная группа слов, отражает многие фонетические явления диалектного языка (в данном случае южных и среднерус ских говоров). Перечислим некоторые из них:
1. Отсутствие фонемы [ф]-[ф]': ...против хвакта не попрешь (т.4, с. 279).
Смешение фонем [х] и [ф]\ Кроме того есть «куфарка». Впрочем, у «куфарки» есть драповая тальма... '(т.9, с. 119).
Употребление фонемы [т] вместо [ц]: Л вот же растет и тветы у неё под землей тветут (т.2, с.61) и т.д.
Большинство же лексико-фонетических диалектизмов, зафиксированных нами в текстах произведений Н.С.Лескова, в данном исследовании не рассматривается: пущать, сусед, курлюкать, скроп, степь, лекаря, напужать, егарь, ше-лудовый, окалеченный, тогды, скребсти и др.
4.1. В аспекте собственно языкового подхода необходимо осветить и принципы описания материала, представляющего объективные трудности при работе с различными словарями. Они связаны с таким семантическим свойством слова, как полисемия. Многие диалектизмы полисемичны по своей природе и как лексические единицы имеют в своей семантической структуре несколько лексико-семантических вариантов (ЛСВ), что отражено в словарных статьях. Это явление часто осложняет толкование слова. Так, например, в СРНГ слово подоплека - имеет 6 значений (в. 28, с. 119); слово потяг - 11 значений (в.30, с.32); слово лагун - 11 значений (в.16, с.224); слово поветь - 20 значений (в.27, с.239); слово ляда - 22 значения (в. 17, с.260) и т.д. С учетом этого при толковании слова в настоящем исследовании мы ориентируемся на общеконтекстуальное прояснение значения диалектизма. Карда в СРНГ имеет следующий состав ЛСВ: 1)Ограда из жердей вокруг огорода; 2) Огородный участок в поле; 3) Огороженное место для дневного содержания скота; 4) Пристройка к скотному двору, куда складывают солому и сено (в.13, с.84-85). Данное слово употреблено Н.С.Лесковым в следующем контексте: У него на самом краю Заречья была мазанная малороссийская хата, но при этой хате не было ни служб, ни заборов, словом, ничего, кроме небольшой жердяной карды, в которой по колено в соломе бродили то пегий жеребец, то буланый мерин, то вороная кобылица (т.4, с. 10). Анализ контекста позволяет исключить 1,2 и 4 значения (вокруг хаты не было «ничего», а факт нахождения внутри данного сооружения животных при-
Далее фрагменты контекстов будут представляться намя без знаков сокращения в начале и конце предложений в случаях, когда сокращение не влияет на смысл передаваемого наьад фрагмента: Кроме того есть «куфаржа». Впрочем, у «куфзрки» есть драповая талььи. водит нас к заключению, что слово в тексте отвечает 3-му из вышеперечисленных значений).
Таким образом, при трактовании многозначных слов в нашем исследовании мы опираемся на тот ЛСВ, который совпадает со значением слова в контексте. Однако не всегда даже широкий контекст четко проясняет конкретный ЛСВ, Так, например, слово загнетка в СРНГ имеет несколько значений, каждое из которых может быть расценено как реализованное в тексте Н.С.Лескова:
Угол, углубление в углу шестка или внутри русской печи, куда сгребают жар;
Шесток у русской печи; 3) Устье русской печи, ход в печь; 4) Заслонка, загор устья печи; 5) Лавка около русской печи; 6) Продольный брус, за который держатся, взбираясь на русскую печь (в.10, с.11). Напр.: В этом и состоял весь их дом, если не считать кухоньку, в которой негде было поворотиться около загнетки (т.4, с.99).
В подобных случаях мы ориентировались на самое территориально распространенное и известное значение слова, закрепленное в словарях. Так, в данном случае первое из вышеперечисленных значений является наиболее известным и зафиксировано в большинстве известных словарей (БАС, MAC, СД, СЦС и др). Поэтому именно его мы приняли в данной работе.
4.2 Ориентированность на широкий контекст используется нами не только в предпочтении определенного значения полисемичного слова, но и в выборе и оценке значений, представленных в различных словарях. В трактовании многих слов словари (нормативные и диалектные) могут быть как единообразны, так и противоречить друг другу. Так слова кочет, маетность, оброть, нехай, прилучаться, пугач, худоба, рожон и др. не вызывают разногласия в трактовании их значений. Сравним - пугач: в БАС - «Лесной филин» (т.11, с.1652); МАС -«Филин» (т.З, с.746); СУ - «Большой ушастый филин, воющий по ночам» (т.З, с.1063); СД - «большой ушастый филин, Strix bubo» (т.З, с.535). Из этого следует, что в нашем исследовании может быть использовано любое толкование, поскольку они практически идентичны друг другу, и вопрос о приоритете того или иного словаря для нас снимается.
В нашем исследовании описаны такие слова, в определении значений которых мы встречаемся с разногласиями в используемых нами словарях. Эти раз- ногласия могут проявляться как в отношении ядерных значений слов, так и отдельных их ЛСВ. Бузовать трактуется в СД как «шибко, жадно пить, тянуть, глошить» (т. 1, с. 137); БАС - «Колотить, бить, тормошить»; (т.1, с.672); СРНГ - «Рвать, срывать что-либо в большом количестве» (в.З, с.257). Ср. у Н.С.Лескова: - Л что? Умеешь красть? Воруй, братец, и когда в Сибирь погонят, то да будет над тобой мое благословение. Отпустите их, Бизюкина! Идите, ребятишки, по дворам! Марш горох бузовать (т.4, с. 162), Как видно, значение слова в контексте более всего соответствует значению, предлагаемому в СРНГ,
Слово бланжевый в СУ, СД и СЦС трактуется как производное от французского - «телесного цвета» (СУ т.1, с.96; СД т.1, с.96; СЦС т.1, с.125) Но в СПГ нами зафиксировано другое его значение - «Светло-красный» (в.2, с,36), и мы сочли его соответствующим значению этого слова в контексте: «Что же, есть ведь, как известно, такие наэлектризованные места», - подумал Туберозов и почувствовал, что у него будто шевелятся седые волосы. Только что встал он на ноги, как в нескольких шагах перед собой увидал небольшое бланжевое облачко, которое, меняя слегка очертания, тихо ползло над рубежом, по которому бродила свободная лошадь. Облачко точно прямо шло на коня и, настигнув его, вдруг засновало, вскурилось и разнеслось, как дым пушечного жерла. Конь дико всхрапнул и в испуге понесся, не чуя под собой земли» (т.4, с.225-226).
Поскольку описывается состояние природы после только что окончившейся грозы, мы понимаем, что речь идет о явлении шаровой молнии. И значение этого слова, зафиксированное в СПГ, является верным, так как цвет шаровой молнии варьируется от желтого до багрового (ярко-красного), и, вероятнее всего, Н.С.Лесков имел в виду именно этого цвет.
Разногласия в определении ЛСВ одного слова в словарях встречаются, например, в трактовании слова мара. СД определяет это слово как «мана, блазн, морок, морока, наваждение, обаяние, греза, мечта...» (т.2, с.298); СУ -«Призрак, наваждение» (т.1, с.143); МАС - «Призрак, наваждение» (т.2, с.310); БАС - «Призрак, привидение// Туман, марево» (т.6, с.618); СРНГ - «По суеверным представлениям - злое существо, воплощающее смерть» (в.17, с.367), Значение этого слова определяется широким контекстом, Н.С.Лесков описывает обряд сожжения чучела мары крестьянами, которые считают его воплощением «коровьей смерти». Опираясь на этот факт, мы считаем возможным воспринимать слово мара в значении, зафиксированном в СРНГ.
Таким образом, в случае разногласия определения значения слова различными словарями мы ориентируемся на тот словарь, в котором значение слова в наибольшей степени приближено к контекстуальному.
П. В нормативно-оценочном аспекте употребление диалектизмов в произведениях Н.С.Лескова рассматривается нами по результату их соотношения и взаимодействия со средствами литературного языка. Г.А.Серова пишет, что с этой точки зрения «любое произведение письменности воспринимается читателем в контексте существующей литературной нормы» (с. 11), Для читателей на первый план выступают социально-значимые вопросы в нелитературных «вкраплений»: степень их понятности-непонятности с точки зрения носителей литературного языка (коммуникативная «пригодность»), степень привычности-непривычности, возможности-невозможности контактирования данных диалектизмов с литературным языком с позиций существующей нормы и языковых оценок (социально-оценочная, эстетически-оценочная сторона). Исследование особенностей употребления диалектизмов в художественном произведении В нормативно-оценочном аспекте лежит, очевидно, на пересечении двух отраслей лингвистической науки - культуры речи и теории художественной речи - и должно вестись в плане соотношения: писатель - норма, писатель-традиция, писатель - творчество. Вопрос о принципах отбора и мере насыщения диалектизмами художественных произведений писателями не раз был предметом оживленных дискуссий; за чрезмерное использование «неудачных» диалектизмов писатели, как известно, не раз подвергались критике.
В какой же степени и в каких стилях правомерно использование диалектных слов в системе современной литературной лексики? В ответе на этот вопрос не все лингвисты единодушны. Назовем два случая, сформулированные Н.М.Шанским:
1. В том случае, если в обиход всего народа входит тот или иной предмет, который был известен вначале в одной какой-либо области.
2. В том случае, если лексический диалектизм является хорошим экспрессивно-выразительным синонимом общелитературного слова (с. 122). Но целым рядом ученых-лингвистов (В.В.Виноградов, Л.В.Щерба, В.А.Филатов, И.Е.Гальченко, Л.Г.Хижняк, Э.В.Кромэр и др.) была признана возможность употребления лексических диалектизмов в стилях художественной литературы и публицистики и вне этих условий, в качестве определенных стилистических средств, примененных в художественно-изобразительных целях. Попытки определить приемы и принципы использования диалектной лексики в художественной литературе были предприняты в ходе дискуссий о языке писателя в 1934 году. Подавляющее большинство участвующих в обсуждении выразило мнение, что художники слова должны строить свое повествование на основе общенародного языка и привлекать диалектный материал очень осторожно и умело, руководствуясь в своей работе принципом художественной меры. А.М.Горький писал тогда: «Прежде всего не нужно увлекаться местными речениями, оставьте это этнографам» (с.204).
В самом факте использования каким-либо писателем большого количества диалектной лексики, в ее отборе ярко отражается личность писателя: его мировосприятие, интересы, специфика осваимого им материала, что помогает осмыслить идиостиль писателя как сложное диалектическое единство художественного отражения действительности в творческом сознании писателя и выражения его средствами языка.
О степени насыщения диалектизмами языка художественного произведения Л.В.Щерба справедливо писал: «Через язык рисуется та социальная среда, к которой принадлежат действующие лица. При этом все дело в том, что диалектизмы вводятся в ткань литературных произведений, конечно, не полностью, а лишь в очень немногих элементах, являющихся как бы намеками на данные диалекты» (1957, с.119).
Отметим, что при изучении данного вопроса немаловажным является учет изменения взглядов автора на употребление диалектных элементов в языке художественных произведений в те или иные периоды его творчества.
III. В функционально-художественном аспекте мы рассматриваем диалектную лексику, входящую в состав языка художественного произведения, как элемент художественно-речевой организации произведения.
Выступая в качестве своеобразного лексического средства и выполняя художественные функции, диалектная лексика подчиняется внутренним законам художественной структуры произведения и находится в сложных системных отношениях с разными её уровнями. Поэтому её «контекстуально-художественное назначение можно вскрыть лишь при выявлении этих отношений с позиций внутренних законов построения произведений» (ВВ. Виноградов, 1980, с.67).
Функционально-художественный аспект исследования не исключает собственно языкового и нормативно-оценочного, а синтезирует их, подчиняя своей главной цели и используя их результаты. «Изучение языка литературного сочинения, - как писал В.В.Виноградов, - должно быть одновременно социально-лингвистическим и литературно-стилистическим» (1980, с.68). Рассматривая диалектную лексику в качестве «микроэлемента» художественной организации произведения, мы идем не от состава диалектной лексики к выявлению её функций, как при традиционно сложившемся подходе, а от композиционно-речевой структуры произведения к составу диалектной лексики и выявлению её функций в системе художественно-речевых средств целого текста. При этом анализ осуществляется в двух перекрещивающихся направлениях. Во-первых, опираясь на учение В.В. Виноградова о композиционных типах речи в сфере литературного творчества (1980, с.70-75), мы пытаемся выявить специфику употребления диалектизмов в разных типах повествования: в собственно-авторском повествовании, несобственно-авторском и в прямой речи. Во-вторых, исходя из «двуплановости» художественного слова (В.В.Виноградов), мы стремимся вскрыть те лингвистические механизмы «символистических преобразований», которые превращают диалектное слово в художественном контексте в слово поэтическое, что позволяет полнее раскрыть функционально-художественное назначение диалектизмов, определить, в чем заключается индивидуально-авторское своеобразие их использования Н.С.Лесковым. Такой подход к изучаемому материалу позволяет глубже понять и конкретизировать идейно-художественные основы и установки творчества Н.С.Лескова, т.е. рас- крыть его отношение к живой речевой стихии как к источнику писательского творчества, источнику обогащения литературного языка; вскрыть глубинные связи писателя с языковой народной почвой; выявить художественно-эстетические принципы его работы с народным словом, индивидуально-творческие приемы использования диалектизмов.
Стремление Н.С.Лескова к детальному знанию материала (А.П. Чудаков), редкое умение слить в едином художественном сплаве почти научную точность с собственным поэтическим видением нашли отражение во всей системе художественных средств в его творчестве и, в первую очередь, в использовании лексики. Благодаря лексическим средствам, писатель не только художественно достоверно, но и оригинально, по-своему, отображает увиденный им мир. В обращении Н.С.Лескова к пластам ограниченной в употреблении лексики, в характере её отбора и использования ярко отражается индивидуальность автора: круг его интересов, жизненный опыт, видение действительности, индивидуальная манера создания художественного образа. Не исключением в этом плане является и диалектная лексика, применяемая в составе целой «палитры» используемых Лесковым лексических средств. Но диалектная лексика в идиостиле писателя занимает особое место, ибо как продукт «социологического расслоения языка» (В.В.Виноградов) в художественном произведении она изначально «идеологична» и всегда выступает «сигналом» определенной культурно-социальной среды
О социально речевой конкретности каждого из своих героев Н.С.Лесков говорил: «Чтобы мыслить «образно» и писать так, надо, чтобы герои писателя говорили каждый своим языком, свойственным их положению... мои священники говорят по-духовному, нигилисты - по-нигилистически, мужики - по-мужицки, выскочки из них и скоморохи с выкрутасами... От себя самого я говорю языком старинных сказок и церковно-народным в чисто литературной речи... все мы: и мои герои, и сам я имеем свой собственный голос» (А.И.Фаресов, 1904, с. 169). В произведениях Н.С.Лескова образы героев повествования всегда художественно убедительны, поскольку писатель добивается такого уровня типизации речи, при котором складывается вполне определенный социально, национально, профессионально очерченый облик конкретного героя. Для этого Н.С.Лесков широко употреблял разговорные средства, т.к. большинство персонажей его рассказов - это выходцы из народа или демократизированные персонажи, находящиеся в гуще народа, а потому испытавшие с его стороны влияние на формирование взглядов на вещи, на отношение к окружающему миру, на языковую культуру. «В произведениях Лескова народная жизнь не «фон», а основной предмет изображения, причем требующий для своего описания различных групп разговорной лексики», - пишет В.В.Леденёва (Паршина) (1997, с.6).
Анализируя диалектные единицы, мы расцениваем их как единицы текстооб-разующие, то есть видим в них «стилистически информативные элементы» (В.Г.Миронова, с. 90), обладающие узуальным стилистическим значением (экспрессивностью, эмоциональностью, оценочностью и т.д.) или приобретающие ЄГО ПОД ВОЗДеЙСТВИем ЯЗЫКОВОГО Окружения. СтИЛИСТИЧеСкая фуНКЦИЯ ЯЗЫКОВЫХ единиц в тексте определяется в работе И.В.Арнольд как «выразительный потенциал взаимодействия языковых средств в тексте, обеспечивающий передачу наряду с предметно-логическим содержанием текста также заложенной в нем экспрессивной, эмоциональной, оценочной и эстетической информации» (с.47).
Проблема определения и изучения стилистических функций различных, «нелитературных» элементов возникла уже в середине XIX века вместе с развитием тенденции привлечения их в язык литературных произведений, что объяснялось настойчивыми поисками писателей в области обогащения средств художественно-языковой выразительности. Все углубляющаяся с середины XIX века индивидуализация стиля обнаруживалась «в открытии и тончайшей разработке средств речевой экспрессии... Здесь искался ключ к непосредственному выражению личности, её специфических индивидуальных свойств» (В.В.Виноградов, 1961, с.67).
Прямые высказывания Н.С. Лескова о народном языке помогают глубже понять и творческие принципы его работы с диалектным словом, воплотившиеся в его произведениях. В обращении писателя к диалектной лексике вскрывается глубинная суть его творчества - неразрывная связь с народной речью, наблюдение над ней: «В Орловской и Тульской губерниях крестьяне говорят удивительно легко и образно. Так, например, баба не говорит о муже «он меня любит», а говорит «он меня жалеет». Вдумайтесь и вы увидите, как это полно, нежно, точно и ясно. Муж о приятной жене не говорит, что она ему «понравилась», он говорит: «она по всем мыслям пришла» (т.П, с.404-405). Авторская оценка, с которой Н.С. Лесков относился к народной живой речи, стала одним из творческих принципов Лескова при использовании диалектных слов в его произведениях. Писатель верно и тонко подметил этнокультурную противопоставленность диалектного слова литературному, рождающую при его употреблении в литературной речи дополнительные ассоциации.
В функционально-художественном аспекте основной задачей нашего исследования является выяснение и описание художественно-стилистических приемов и способов, с помощью которых Н.С.Лесков добивался преобразования диалектных номинант в художественно-значимые, текстообразующие единицы.
Особенности отражения диалектной лексики, выбранной из языка произведений КС.Лескова, в нормативных и диалектных словарях XIX и XX вв
Выявить круг диалектной лексики в произведениях Н.С.Лескова в целом на основании данных нормативных и областных словарей XIX и XX вв. возможно только с учетом критериев фиксации того или иного диалектного слова в лексическом составе каждого словаря. Русская лексикография имеет свою историю формирования и развития таких критериев. Так, в литературной практике второй половины XYIII в., по отношению к диалектизмам, как отмечает Ф.А.Марканова, «существовало деление их на «неизвестные» или неупотребительные в столицах, и на «понятные», бытующие в городском просторечии и в городском простонародном языке» (с.35). В первый «Словарь Академии Российской» областные слова вообще не были допущены, «кроме тех, которые своей ясностью, силой и краткостью могут служить к обогащению языка или означают тех стран произведения, или, наконец, могут служить к замене слов иностранных» (САР, с.9).
В настоящем исследовании как на нормативный словарь литературного языка XIX столетия мы опирались на «Словарь церковно-славянского и русского языка, составленный Вторым Отделением Имп. Академии наук, 1847.» (СЦС), как наиболее полно отражающий лексический состав русского литературного языка в данный период. Но, несмотря на это, позднее языковеды Н.С.Державин и С.П.Обнорский упрекали составителей в том, что «Словарь 1847 года... не удовлетворял потребностям своего времени. Он не содержал областной лексики, выделенной в особые издания» (с. 17). В предисловии к СЦС относительно областных слов указывается: «Областные слова принимать в словарь в таком случае, когда они с точностью выражают предмет и пополняют ощутительный недостаток в языке» (т.1, с.12). При определении статуса отнесенных нами к диалектизмам слов и форм из произведений Н.С.Лескова в данном словаре следует обращать внимание не только на «неясность» определения понятия «диалектизм)) в эту эпоху, а еще и на тот факт, что описываемые слова, «отсутствующие в нормативном словаре, в большинстве случаев тоже будут диалектными, так как принадлежность слова к местному диалекту была, вероятно, одной из причин не включения его в словарь литературного языка» (Е.П.Дубровина, с.21).
До середины XIX века изучение и собирание областной лексики не оформлялось в русской лексикографии как самостоятельная наука. Так, до выхода в свет СД, существовало только три подобных издания: «Опыт русского простонародного слово толковника» М.Н.Маркова (1846г.), «Опыт областного великорусского словаря» под редакцией А.Х.Востокова и А.М.Коркункова (1852) и «Дополнение к Опыту великорусского словаря» (1858г.). Оформление диалектной лексикографии как самостоятельной области языкознания привело к появлению двух типов словарей: нормативных и диалектных. Причем при составлении словарей нормативных русская лексикографическая традиция стала базироваться, главным образом, на картотекоцентрическом принципе подготовки словарных материалов, В основе этого принципа лежит обработка текстов авторитарных письменных источников, под которыми понимаются произведения художественной литературы, газетная и журнальная публицистика и другие письменные источники. При работе с СЦС следует, таким образом, учитывать, что «отсутствие ограничительных помет в словаре к тому или иному слову всегда может быть признаком общеупотребительности слова» (Е.П.Дубровина, с.22). Вопрос о соотношении понятий «нормативности» и «диалектности» в этом словаре интересует нас именно потому, что время его издания и переиздания приходится на период начала литературной деятельности Н.С.Лескова. Принципы целесообразного отбора и стилистической обработки диалектных элементов наметились в художественной литературе в XYIII веке и формировались на протяжении всего XIX столетия. «Виднейшие русские писатели используют в своих произведениях диалектизмы как средство художественной выразительности. Среди них можно назвать писателей-драматургов XYIII века, таких, как Матин-ский, Плавильщиков, Абросимов; писателей 40-х годов XIX века - Даля, Григоровича, Писемского; писателей-шестидесятников - Решетникова, Левитова, Слепцова, Николая Успенского; писателей-реалистов - Тургенева, Некрасова, Никитина, Л.Толсгого, Короленко...» (В.Н.Прохорова, 1957, с.4-5).
Диалектизмы, зафиксированные словарями русского языка, извлеченные из текстов Н.С.Лескова
ЗАКУТА (7), ЗАКУТКА (5)1 - «всякого рода шалаш, конура или землянка, теплый хлевок для мелкой скотины» (СД, т. 1, с.594): Горданов, раздевшись, улегся на диване в крошечной закутке внутри сада, которую называли «вигвамом» (к.1, с.253); Куры слетели с насестей и, выйдя из закутки, отряхивали и чистили перья (т.4, с.204). КОЛОТОВКА (1) - «Небольшая водяная мельница с горизонтально лежащим колесом)) (БАС, т.5, с.1193): Протекающий здесь небольшой ручеёк подал однодворцу мысль поставить тут утлую мельницу, из разряда известных в серединной России «колотовок» (к.1, с.274). КУРЕНКА (2) -«Изба, топившаяся по-черному» (СРНГ, в.16, с.119): Селиванов в своей части села Райского оставил мужиков в куренках, но Шкот не мог этого переносить (т.9, с.363). КУРЕНЬ (1) - «Жилой дом в некоторых местах Украины и в казачьих станицах на Дону» (БАС, т.2, с.201); Он живой рукой заложил лошадей - и мы подъехали к куреню, где оставался великолепный Пеньковский (т.5, с.318). КУРНИК (1) - «Курятник/ЯСурная изба» (СРНГ, в.16, с.136): Простонародный быт я знал до мельчайших подробностей ... понимал, как к нему относятся из большого барского дома, из нашего «мелкопоместного курни чка» (т.П, с.12). КУТ (1) - «угол крестьянской избы» (СД, т.2, с.227): Девичья честь не завет
Здесь и далее цифра в скобках указывает на количество словоупотреблений данного слова в текстах Н.С.Лескова. ему, и материн дом не нетленный кут (т.З, с.227). КУТОК (2) - «угол, уголок» (СД, т.2, с.227): Душно тут было, в этом темном лесном куточке, избранном Овцебыком для конца своих мучений (т. 1, с.95). МАСЛЯНИЦА (4), в словаре МАСЛЕНИЦА - «Предприятие по производству масла, маслобойня» (СОГ, в.6, с. 11): Аль пущать масляницу задумал? (т. 1, с.278); Костра вдруг вспыхнула и осветила всю масляницу ярким поломем (т.1,с. 272). МУРЬЯ (2) - «Плохое жилище, лачуга» (СРНГ, в.18, с.362): Мне простительно скитаться и жить как попало в таком мурье потому что я беден (к. 2, с.35). ПОВЕТЬ (.1) - «Навес в крестьянском дворе для хранения хозяйственного инвентаря, а так же помещение под кровлей нежилой постройки» (МАС, т.З, с.220): ...только тарантас, стоявший в монастыре под куриной поветью, немножко поприбелел сверху(т.5, с.85). ПОГРЕБИЦА (1) - «Помещение над ямой погреба» (МАС, т.З, с.234): Работник запер калитку, поманил за собою собак и ушел спать на погребицу (к.1, с.394). ПОДКЛЕТЬ (2) - «...людская, черная или рабочая нижняя изба, иногда и нежилая, для кладовой...» (СД, т.З, с.178): Баба отворила мне подклеть: «иди, говорит, болезный», да и ушла (т.1, с.63). ПОЛОВЕНЬ (13) - «сарай для мякины и мелкого корма, соломы, сена, иногда для снопов» (СД, т.З, с.263): И вдруг в одну ночь этот так называемый «старый половень» сгорел, как свеча! (т. 9, с.231); На прошлой неделе пошел он в половень копылья тесать (т.2, с.179). ПРИСПЕШНАЯ (2) - «...кут, перегородка в избе от печи для стряпни и бабьего хозяйства» (СД, т.З, с.444): Рядом же, в небольшой приспешнои, жила у него отставная горничная помещичьего дома (т.4, с.11); Весь домик Ионы Пизонско-го... состоял из одной крошечной горенки и еще меньшей приспешнои (т.1, с.224). ПУНЯ (21) - «...сарай, отдельный чулан, плетневая клеть, где складывают всячину, а летом спит хозяин» (СД, т.З, с.538): Молодых повели спать в пуньку с шутками да прибаутками (т.1., с.287). СБОРНЯ (1) - «место, где происходит сход; сборная изба» (БАС, т.13, с,239): Подите-ка сядьте честь честью в большой сборне вдоль лавок (т.9, с.6).
Отражение генетической связи языкового сознания Н.С.Лескова с диалектной речью в его произведениях
Неразрывное единство писателя со своей «малой родиной», с народом всегда отражается и в его мировоззрении, и в идиолекте, и в тематике его художественных произведений. Н.С.Лесков осознавал глубинные корни своего творчества и неоднократно подчеркивал эту связь, придавая ей важное значение для творчества вообще: «Народ просто надо знать, как самую свою жизнь, не штудируя её, а живучи ею. Я, слава богу, так и знал его, то есть народ, - знал с детства и без всяких натуг и стараний; а если я его не всегда умел изобразить, то это так и надо относить к незнанию» (т.П, с. 12). Н.С.Лесков считал свое знание народной жизни фундаментом и источником своих творческих идей: «Книги и сотой доли не сказали мне того, что сказало столкновение с жизнью. О, какое преимущество!» (АИ.Фаресов, 1904, с.21).
Детство писателя прошло на Гостомельских хуторах Кромского уезда Орловской губернии. Позже Н.С.Лесков нередко вспоминал эти места. Они сталії своеобразной доминантной тематики его произведений: «Я вырос в народе, на гостомельском выгоне, с казанком в руке, я спал с ним на росистой траве ночного, под теплым овчиным тулупом, да на замашной панинской толчее за кругами пыльных замашек, так мне непристойно ни поднимать народ на ходули, ни класть его себе под ноги. Яс народом был свой человек, у меня есть в нем много кумовьев и приятелей, особенно на Гостом-ле, где живут бородачи, которых я, стоя на своих детских коленях, в оные времена отмаливал своими детскими слезами от палок и розог» (к.2, с.361). Примечательно, что в тексте этого воспоминания присутствуют 3 диалектных лексических единицы: казанок, запашный, замашка. В данном случае они выступают как средство, которое необходимо писателю для адекватной передачи собственного мироощущения как мироощущения народного. Этот факт, несомненно, обусловлен генетической связью Н.С.Лескова с народной, в частности с диалектной языковой средой. Её наличие и влияние на язык самого писателя доказывают определенные особенности его художественной манеры:
1. Большое количество художественных произведений, действие которых разворачивается в Орловской губернии. Сам Лесков заметил однажды: «Меня в литературе считают «орловцем», но в Орле я только родился и провел мои детские годы, а затем в 1849 году переехал в Киев» (т.7, с.134). Но «орловцем» его считали не только литераторы прошлого века, но и лингвисты нашего столетия, пришедшие к этому выводу в итоге наблюдений за языком писателя: «Областная народно-бытовая лексика и фразеология, включенная в рассказы и повести Лескова, принадлежит, как видно из приведенных образцов, их толкований и указаний Даля, главным образом, к орловским, курским, брянским, смоленским и калужским говорам, и лишь в небольшом количестве поволжским говорам. Значит, на Лескова большее влияние оказали говоры крестьян орловской губернии, где он провел свое детство...» (Н.С.Антошин, С.176-177).
