Содержание к диссертации
Введение
I. Языковая ситуация в Республике Армения 18
1.1. Функционирующие языки и их речевые формы 18
1.2. Языковое поведение, смена кода 30
1.3. Языковая политика и языковая практика 35
1.4. Этнодемографическая ситуация в Республике Армения ...48
II. Функционирование русского языка в сферах общения 54
2.1. Общественно значимые сферы 54
2.2. Общие показатели социолингвистического опроса 62
2. 3. Русский язык в сфере образования 85
2.4. Русский язык в средствах массовой информации 101
2.5. Русский язык в художественной литературе 112
2.6. Сфера семейного общения 148
Заключение и выводы 151
Библиография 155
Приложение 161
Введение к работе
В настоящем исследовании рассматриваются общественные (социальные) функции русского языка в современной Республике Армения. Выбор этого предмета исследования обусловлен несколькими причинами.
С распадом СССР во вновь образованных государствах стали раздаваться голоса, что отказ от коммунистической идеологии равносилен отказу от русского языка, языка, который в обыденном восприятии всегда ассоциировался с этой идеологией.
При этом другие «заслуги» русского языка во внимание уже не принимались. Язык стал заложником политических амбиций. Между тем русский язык в бывших союзных республиках вплоть до конца 90*х годов был по преимуществу средством приобщения к культурным ценностям, языком хорошего образования. Русский язык в СССР имел высокий социальный престиж. «Только владея русским языком, можно было сделать карьеру, занять хорошую должность. Все это вкупе с очень высокой степенью экономической интеграции всех союзных республик и составляло мощную основу функционирования русского языка не только как средства межнационального общения, но, по существу, превращало его во второй, а в некоторых регионах и функционально первый язык [Григорян, 1996, с.41].
Действительно, казалось, что в условиях, когда в бывших союзных республиках к власти пришли силы, «разыгравшие» в разной степени «национальную карту», должен последовать неминуемый и решительный отказ от применения русского языка во всех сферах жизни.
Этого, однако, не произошло. Русский язык продолжает функционировать практически во всех регионах бывшего СССР. В целом ситуация развивается таким образом, что приходится констатировать лишь изменения в интенсивности функционирования русского языка в тех или
иных сферах, т.е. наблюдается определенная динамика общественно значимых функций русского языка. Эти изменения мы называем «изменениями социальных конфигураций» русского языка. При этом мы учитывали, что в отечественной социолингвистике в основном исследователями приходилось рассматривать регионы многонациональные и полиязычные. Естественно, здесь приходится говорить обо всей языковой ситуации, которая включает всю характеристику социального и языкового «состава» общества. Этим термином успешно оперировала советская социолингвистика, особенно в направлении, представленном Дешериевым Ю.Д., его коллегами и учениками [Дешериев 1995].
Другие предпочитали использовать термин «социально-коммуникативная ситуация», который подчеркивает именно социальную обусловленность функционирования языков в многонациональном языковом коллективе [Швейцер 1976].
Понятие «общественные функции языка (или языков)» в общем, тоже относится к социальной сфере, но, как кажется, более точно отражает суть социолингвистического исследования и при этом позволяет вывести за рамки исследования рассмотрение, например, семейного общения, которое войдет в понятие языковой ситуации или социально-коммуникативной ситуации, но в общественном смысле не так значимо, как подчеркнуто социальные функции, связанные с другими сферами, такими, как средства массовой информации, образования и т.п. Такое суждение тем более оправдано, что если говорить об изменениях, произошедших в конкретном языковом коллективе, то происходили они в первую очередь именно в общественно значимых сферах.
Все это, однако, не значит, что мы не будем оперировать термином «языковая ситуация». В тех случаях, когда речь идет о более широком представлении ситуации в Армении, мы пользуемся этим термином, отдавая себе отчет в том, что предмет нашего исследования несколько уже.
Дело в том, что обычно понятие «языковая ситуация» включает качество, особенно лингвистическую характеристику, речевой представленности языков. В сугубо лингвистическом понимании это называют «идиомами» (В.А. Виноградов). Именно такое понимание представлено в ЛЭС [ЛЭС, 1990, с. 616.]. С методологической же точки зрения лингвистическую составляющую обычно терминизируют через «степень владения языком», а в последнее время чаще ~ «уровень владения языком». И таким образом, проблема распадается на две части -исследование функционирования языка и лингвистический анализ «идиомы», или уровня владения языком. Этот последний аспект в русской социолингвистике изучен в недостаточной мере. Имеется в виду русская речь, представленная в неоднородной языковой ситуации (в последние годы сложилось принятое и, на наш взгляд, непротиворечивое понимание языковой ситуации: «макросоциологическая» и «микросоциологическая»; последний термин употребляется в случае исследования социально обусловленных «разновидностей» речи внутри моноязыкового коллектива).
Связано это с трудностями технического характера. Трудно собирать непроизвольные (спонтанные) речевые акты. Кроме того, это не всегда этично и сопряжено еще с проблемами юридического характера. Не предупреждать информанта о том, что идет запись, нельзя, а, предупредив, мы получаем либо форсированную (тщательно контролируемую) речь, либо отказ от общения.
Конечно, такая ситуация исследователей не устраивает. Они пытаются обойти эти моменты, привлекая материал направленных исследований в виде различного рода текстов, исследуют ошибки в письменной речи, в газетах, журналах, на радио. Но всем понятно, что это не может заменить записей настоящей спонтанной устной речи, той речевой стихии, которая во многом формирует то, что называют уровнем владения языком.
6 В своем исследовании попытались «обойти» эти затруднения и мы. Нас привлек материал, который давно не исследовался. Это - речь писателей-билингвов. В советское время речь, представленная в произведениях таких писателей, как Чингиз Айтматов, Фазиль Искандер, Леонид Гурунц, Тимур Пулатов, Олжас Сулейменов, Ион Друцэ исследовались очень активно. Однако в новое время само явление исчезло. Мало кто «рискнул бы» в новых республиках, которые проповедовали идеи создания национальных государств, писать художественные произведения на русском языке. К счастью, к концу 90-х годов антирусские настроения сменились более или менее терпимым отношением к русскому языку и русскоязычным. В Армении, например, появился целый ряд писателей-билингвов нового поколения. Появилась возможность исследовать язык их произведений с точки зрения представленности в нем соответствующего уровня владения языком. Надо полагать, что этот уровень наиболее высокий, так как позволяет решать задачи художественного порядка. С другой стороны, он может оказаться показательным для всех вообще уровней владения русским языком в Армении. Сравнивая речь писателей-билингвов нового и старого поколений, можно, таким образом, проследить динамику изменений, вызванных сменой социальных конфигураций русского языка и оценить результаты проводимой в Армении языковой политики и тех сдвигов в культурной и социальной атмосфере общества, которые оказались релевантными с социолингвистической точки зрения.
Указанными соображениями обусловлена актуальность нашего исследования. Кроме того, общественные функции русского языка в современной Армении в специальном исследовании пока не рассматривались. Конечно, есть множество публикаций частного характера [Хачикян 2004, с. 551]. Но внимание армянских лингвистов и методистов в основном сосредоточено на исследовании учебных проблем и положения русского языка в сфере образования и билингвизма
(Есаджанян Б.М., Галстян Е.Г., Аракелян Н.К. и др.). Из работ, носящих собственно социолингвистический характер, отметим труды Туманян Э.Г. и специально посвященную функционированию русского и армянского языков в сфере науки работу К.А. Катаняна [Катанян 1990], очень близкую к нашему исследованию но методике исследования.
Собственно говоря, этим и ограничивается круг работ, непосредственно служащих основой нашего исследования.
Основной целью нашего исследования является выяснение состояния общественных функций русского языка в современной (постсоветской) Армении. Разумеется, русский язык в изучаемом ареале представлен «в паре» с армянским языком, т.е. делит с ним практически все сферы общения. В Армении функционируют и другие языки -английский, курдский (до недавнего времени азербайджанский), но не этот факт является основным стержнем языковой жизни. Русский и армянский с различной степенью интенсивности «обслуживают» все сферы общения. Такое распределение часто называют «функциональной дистрибуцией» языков [Орусбаев 1991]. Выяснение особенностей функциональной дистрибуции (которую в совокупности мы называем «социальной конфигурацией функций русского языка») и составляет главную цель нашего исследования.
Другой целью исследования является выявление факторов определяющих функциональную дистрибуцию и социальную конфигурацию функций русского языка.
В соответствии с целью исследования перед нами стояла необходимость решения следующих задач:
1. выявить общественно значимые сферы, обслуживаемые русским
языком;
2. определить место русского языка в общественно значимых
сферах общения;
3- определить степень интенсивности функционирования русского языка в различных сферах общения;
4. выявить факторы, определяющие тенденции и современное состояние общественных функций русского языка в современной Армении.
Поставленные задачи требовали сбора именно такого материала, который позволил бы сделать достаточно надежные выводы относительно языковой ситуации в Армении, особенно в той ее части, которая относится к русскому языку. Несмотря на многочисленные публикации аналитического и публицистического характера, все же приходится отмечать, что они не содержат конкретного материала, отражающего объективную картину функционирования русского языка и языковой ситуации в Армении. Конечно, впечатления и оценки исследователей тоже принимались нами во внимание, но такое «опосредованное» исследование не может вскрыть объективную или научно достоверную картину. И таким образом, чуть ли не самой центральной проблемой оказался поиск соответствующего целям и задачам нашего исследования материала. Его можно было «добыть» двумя путями: во-первых, привлечь статистические данные государственных органов Армении, во-вторых, провести собственное социолингвистическое обследование, результаты которого могли бы позволить решить упомянутые задачи.
Таким образом, материалом нашего исследования являются данные переписи, проведенной в 2001 году, а также ежегодные статистические отчеты ЦСУ Армении, начиная с 2000 года; статистические результаты социолингвистического опроса, проведенного нами в 2003 году.
Следует сказать, что новизне нашего исследования заключается еще и именно в опоре на такой материал. В существующей социолингвистической литературе, ни в одном исследовании такого «набора» источников нет. Кроме того, ни в советское, ни в новое время, в
Армении такие социолингвистические опросы не проводились. В упомянутой нами работе К. Катаняна был проведен опрос всего 570 информантов [Катанян 1995].
Поскольку социолингвистический опрос вообще признается весьма сложным методом исследования, особенно в условиях полиязычных ситуаций, имеет смысл представить методику его проведения и обработки данных.
В современных условиях все исследования
макросоциолингвистической направленности испытывают некоторый недостаток статистического материала. В новых условиях заметно ослабла роль статистических органов. Изменились принципы проведения переписей. Так, в анкете Всероссийской переписи нет вопроса о родном языке, степени владения языком. Исследование существующих материалов часто невозможно из-за их неофициальной засекреченности и политизированности данных.
Собственные исследования, таким образом, оказываются основными и, как правило, более надежными.
В современных условиях ни одно исследование социальной роли языков не может считаться полноценным без проведения социолингвистического анкетирования. Конечно, продолжают использовать и другие способы исследования, такие как интервью, метод включенного наблюдения и т.п. Часто и эти методы приносят положительный результат и оказываются продуктивными. Но это касается в основном исследований, в которых затрагиваются проблемы, так называемой микросоциолингвистики. Здесь речь идет об одноязычных ситуациях и о распределении различных форм существования языка внутри одноязычного социума. Нередко такое интервьюирование и анкетирование позволяет определить собственно лингвистическую разницу тех или иных социолектов.
В русистике есть образцовые исследования в этом направлении. Таковыми является многотомный труд коллектива авторов под руководством М.В. Панова «Русский язык по данным массового обследования» [Панов, 1969] и «Развитие русского языка в советскую эпоху» [Развитие 1971]. Здесь можно также упомянуть учебник Бондалетова В.Д. [Бондалетов 1987].
Возможности использования интервью в исследовании двуязычных ситуаций очень ограниченны. В первую очередь по той причине, что опрашиваемый часто плохо владеет языком интервьюера, и ответы могут быть неадекватными.
В исследовании ситуаций двуязычия и полиязычия более удобным оказывается анкетирование. Слабое знание одного из языков здесь не мешает, так как в принципе анкету можно оформить на двух языках.
Немаловажное значение имеет также и то обстоятельство, что анкета в целом является бесконтактным способом обследования, т.е. в принципе анонимной. И дело не только в том, что можно спрашивать фамилию испытуемого, а можно ее и не спрашивать. При анкетировании опрашиваемый остается один на один с анкетой и психологические моменты, связанные с личностными отношениями «испытатель -испытуемый», уже не столь существенны, в то время как при интервью экспериментатору приходится налаживать контакт с испытуемым, создавать доверительную атмосферу, а это удается, увы, не всегда.
В отечественной социолингвистике известны два массовых обследования. В 80-е годы коллектив под руководством Ю.Д. Дешериева провел массовое социолингвистическое обследование в союзных республиках бывшего СССР [Дешериев 1980].
К сожалению, обработка данных проводилась вручную, поэтому результаты исследования были опубликованы со значительным опозданием. Впрочем, языковая ситуация в СССР была
11 настолько стабильной, что результаты этого опроса следует считать релевантными. Методика проведения этого опроса весьма показательна. Выла избрана квотная выборка, т.е. надежность (репрезентативность) измерения и статистических выборок обеспечивалась повторением в опросе количественных соотношений социальных групп. Следует также обратить внимание на то, что вопросы были открытыми, т.е. исследователи не ограничивали информантов в выборе варианта ответа; видимо, по той причине, что с самого начала предполагалась ручная обработка данных.
В том же ключе было выполнено обследование, посвященное языковой жизни народов Крайнего Севера [Аврорин 1973, с. 503 -512].
Правда, этот опрос по идеологическим соображениям не был доведен до конца. Выяснилось, что практически все народы Дальнего Востока и Крайнего Севера испытали мощное воздействие русского языка, в результате чего их языки либо вымерли, либо находятся на стадии вымирания [Красная книга 1994].
Для нас важно и то, что и этот опрос, практически носящий пилотажный характер, по своей методике мало, чем отличается от опроса, проведенного коллективом Ю.Д. Дешериева.
Выбирая методику своего опроса, мы исходили из изменившейся языковой ситуации.
Во-первых, она приобрела во всех без исключения странах бывшего СССР особую динамику. За последние десять лет эти изменения коснулись практически всех аспектов функционирования русского языка: сфер использования, мотивации, интенсивности, качества языка, обучения, представленности в сфере массовой информации и т.д.
Во-вторых, в разных республиках проводилась неодинаковая языковая политика. Непреодолимой преградой для языка это, конечно, не стало, но в определенной степени затронуло ментальную сферу, изменило отношение к самому факту функционирования русского языка в новых независимых
государствах или даже невозможности заменить его государственным языком в некоторых сферах общения.
Исходя из этих соображений, мы остановили свой выбор именно на анкетировании.
Ясно, что при существующей динамике языковой ситуации в Армении, обработка наших результатов должна была занять как можно меньше времени. Эту возможность дает только машинная обработка данных. Такая ориентация предопределила закрытую форму анкеты. В качестве альтернатив, предложенных опрашиваемым, выступают сами языки (в нашем случае русский и армянский, т.к. другие языки для Республики Армения малозначимы).
Кроме того, по задачам нашего исследования важно было выяснить при проведении опроса, как интенсивно функционирует русский язык в тех или иных сферах, т.е. насколько часто, по мнению опрашиваемых, в тех или иных сферах отдается предпочтение русскому языку.
Еще одно важное условие опроса заключалось в необходимости охватить как можно больше сфер общения, но при этом не слишком множить их число, которое обязательно возросло бы при привлечении таких специфических сфер как армия, суд, органы жизнедеятельности (различные комитеты) и т.д.
В русской социолингвистике есть методика проведения социолингвистических опросов, которая полностью удовлетворяет всем этим требованиям.
Эта методика разработана В.Н. Белоусовым и Э.А. Григоряном и применена при опросах, как в Российской Федерации, так и в странах СНГ и Балтии.
Первые пилотажные опросы, как пишут авторы, были проведены в 1991 году. В окончательном виде анкета, по которой в дальнейшем проводились обследования, была сформулирована в 1993 году [Белоусов, Григорян 1996].
Структура анкеты представляет собой набор вопросов, часть из которых содержит только открытые ответы. Эти вопросы так называемого паспортного характера: пол, национальность, возраст, социальное положение, место рождения, место работы (или учебы).
Далее располагаются вопросы, имеющие, если можно так выразиться, ментальный, субъективный характер: родной язык, владение языками (в оценке информантов). Только после этого располагаются вопросы, содержащие ответы, указывающие на выбор информантами того или иного языка в типовых сферах общения.
Наша анкета по своей структуре мало отличается от анкеты, представленной в Банке социолингвистических данных (ВСД) Института русского языка им. В.В.Виноградова РАН.
Есть, однако, одна существенная содержательная разница. Она заключается в том, что авторов БСД в первую очередь интересовало молодое двуязычие, и свои опросы они в основном проводили в студенческой аудитории. И поскольку опросы проводились в социально однородной среде, то репрезентативность опросов для данной социальной группы, естественно, вполне надежна. Но именно это обстоятельство, с другой стороны, снижает надежность результатов, если пытаться распространить их на всю совокупность социальных групп.
Наше обследование имело цель проследить интенсивность использования языка в различных социальных группах. И в этом случае мы выбрали ту же квотную выборку, которая обычно применяется.
Всего было опрошено 1370 человек из трех социальных групп: студентов (Ереванского государственного университета, Ереванского государственного лингвистического университета, Ереванского медицинского университета, Современного гуманитарного университета), интеллигенции (служащих) а рабочих заводов «Гранд Кенди» и «Гранд Сан».
Таким образом, анализ каждой из сфер общения проводился в двух плоскостях - по данным из официальных источников и по данным социолингвистического обследования.
Кроме того, мы использовали традиционные для аналогичных исследований методы включенного наблюдения, интервью (индивидуального). При анализе текстов писателей-билингвов мы использовали обычный для таких случаев описательный метод.
Методология исследования основывалась на общенаучном методе системного подхода. Языки, функционирующие в обществе, находятся в отношениях дистрибуции, распределения, которое носит социальный характер. Потребности в использовании того или иного языка носят объективный характер. В принципе изменить этот характер невозможно. В обществе нет таких органов, приказ которых был бы обязателен для всех его членов. Именно это имел в виду Ф. де Соссюр, говоря о невозможности языковой политики. Это очень наглядно видно, когда лингвисты пытаются кодифицировать нормы, особенно орфоэпические и акцентологические. Постепенно языковая практика эту кодификацию «подмывает», и лингвисты делают в соответствующих фрагментах допущения, а со временем просто фиксируют принятое, обычное произношение.
В двуязычном обществе ситуация несколько иная. Дело в том, что в структуре общества есть такие сферы общения, которые могут регламентироваться государственными органами. Собственно, огромное количество законодательных актов именно такое регламентирование и содержит. К «управляемым» в этом смысле сферам относятся такие, как образование, средства массовой информации, государственная, официальная, административная.
Но есть немало примеров, когда непродуманное регламентирование наталкивается на сопротивление общества. И, конечно же, ни один языковой закон не может ограничивать человека в выборе языка в личностном или творческом общении.
Приступая к исследованию состояния общественных функций русского языка в Армении, мы должны были определить, какие сферы общения подвергались регламентированию, какие были последствия этого регламентирования и отразились ли эти законодательные акты на интенсивности функционирования русского языка.
Последовательность наших рассуждений, нашла отражение в структуре работы в соответствии с рабочей гипотезой, которая состояла в следующем.
Во-первых, мы предполагаем, что функционирование языка в социально значимых сферах общения в большей мере зависит от объективно сложившихся условий (в том числе исторических) и в меньшей - от наличия законодательного регламентирования.
Во-вторых, качество речи зависит от организованного обучения. Ее снижение в Армении очевидно. В качестве показателя такого снижения нами проанализирована речь писателей-билингвов нового поколения в сопоставлении, с одной стороны, с системой и нормой современного русского языка, с другой стороны, с речью писателя - билингва старшего поколения Леонида Гурунца.
Теоретическое значение исследования заключается, в первую очередь в объективном представлении статуса и реального состояния функций русского языка в Республике Армения, в установлении факторов, влияющих на отношение к языку, выбор языка общения в той или иной сфере общения, в анализе функциональной дистрибуции языков по сферам общения. Самостоятельное теоретическое и практическое значение имеет проведенный в работе социолингвистический опрос и методика его обработки данных. Здесь сделан шаг вперед по сравнению с исходной анкетой и способом обработки. Наш опрос проведен в разных социальных и возрастных группах, в связи с чем усложнилась методика обработки, зато повысилась репрезентативность исследования и надежность выводов.
Практическая значимость исследования заключается в том, что материалы исследования могут быть использованы при чтении курсов по русской социолингвистике, спецкурсов по внешней лингвистике русского языка и контактологии, составлении учебных программ по русскому языку в Республике Армения; по результатам исследования могут быть выработаны конкретные меры по преодолению трудностей, связанных с общим падением уровня владения русским языком (имеются в виду, прежде всего мероприятия законодательного характера); исследовательские материалы могут быть использованы государственными и общественными организациями при выработке языковой политики, направленной на поддержку языков, функционирующих в Армении.
В нашем исследовании комментируются и оцениваются не все факты, отраженные в статистической части опроса. В этом смысле цели и задачи нашего исследования оказались уже, чем его фактологическая база. Ясно сознавая этот факт, мы сопровождаем текст приложением, в котором приводится и общая таблица, и отдельные выборки.
Весь этот материал может быть использован и в других целях. Кроме того, база данных по опросу не только хранит все факторные выборки (по возрастным группам, по социальным группам, сферам общения), но и способна делать другие выборки, по позициям, которые в нашем исследовании не затронуты, но могут заинтересовать других исследователей.
На защиту выносятся следующие положения:
Русский язык функционирует (продолжает функционировать) во всех общественно значимых сферах общения в Республике Армения. Вместе с тем очевидно, что интенсивность его функционирования в этих сферах изменилась.
Говоря о снижении интенсивности функционирования русского языка, мы тем не менее отмечаем устойчивое положение русского языка в целом. Происходит это во многом благодаря тому обстоятельству, что русский язык в новых демократических
условиях более активно используется в средствах массовой информации. Информационный бум во всех странах на постсоветском пространстве все же был русскоязычным. СМИ -это наиболее важное в современных условиях «пространство», объединяющее всех граждан бывшего СССР. Воздействие общего информационного пространства во многом оказалось сильнее политических процессов.
Функционирование русского языка во всех сферах общения в условиях Республики Армения мало поддается регламентации. Большую роль в отношение к русскому языку и в его реальном функционировании играют общекультурные, экономические и другие мотивы.
Степень распространенности русского языка в Армении зависит от экстралингвистических факторов, а степень владения языком от организованных форм преподавания. Так как в Армении более всего пострадала именно сфера образования, то здесь наблюдается общее снижение степени владения языком при устойчивом функционировании русского языка во всех основных общественно значимых сферах общения.
Апробация работы состоялась на двух научных конференциях в Московском государственном лингвистическом университете (2002, 2003 гг.), на П конгрессе исследователей русского языка в МГУ (2004г.), основные результаты исследования были доложены на заседании Отдела изучения русского языка как средства межнационального общения Института русского языка им, В.В. Виноградова Российской Академии наук. Методика социолингвистического обоснования программ преподавания русского языка гражданам из стран СНГ апробирована и используется в течение нескольких лет на кафедре русского языка сельскохозяйственной академии им. К.А. Тимирязева. Проблематика исследования отражена в 3 публикациях автора.
Функционирующие языки и их речевые формы
Армения дает уникальный пример распространения двуязычия неконтактным путем. Республика всегда относилась к моноэтническим государствам, где не наблюдалось скопления иных крупных этносов, играющих заметную роль в социальных и языковых процессах. Основную часть населения составляют армяне.
В целом, однако, в Армении, особенно в городах, языковую ситуацию нельзя считать простой.
По материалам переписи 1979г. армяне составляли 96,5% населения Еревана [Итоги 1980].
Национальный состав населения Армении чрезвычайно однороден -около 93% всего населения составляют армяне. По данным переписи 1979г., 91,4% армян, проживающих в республике, считают своим родным языком армянский язык. В то же время более 40% проживающих в СССР армян свободно владели русским языком [Есаджанян, Шахкамян 1990, с.13].
9 декабря 1930г. был подписан декрет о признании на территории республики армянского языка в качестве государственного языка. В Конституции Армянской ССР 1978г. армянский назван государственным, а Закон РА о языке 1993г. утвердил его в качестве государственного.
Русский язык, будучи средством межнационального общения, характеризуется специфическими особенностями функционирования в республике. При чрезвычайной однородности национального состава населения Армении, система формирования и функционирования армянско-русского билингвизма приобретает ряд черт, не отмеченных в других национальных республиках. Для Армении не характерно явление, когда представители или часть народности или нации не говорит на языке своей национальности: все, как правило, свободно владеют армянским языком и часто еще и своим территориальным диалектом (диглоссия). Как язык государственный армянский выполняет функции официального языка: используется в школах, начиная с первых классов, в средствах массовой информации, рекламе, является языком науки.
Русский язык в эпоху социализма считался престижным языком, его использование как бы возвышало говорящего, придавая ему определенный вес. Например, знание русского языка ассоциировалось с образованностью, это язык столицы, и в этом качестве он ассоциировался с людьми, занимающими высокое положение.
Изучая языковую ситуацию, мы проанализировали языковое поведение членов общества, динамику языковых процессов. На примере Армении можно выделить функциональную диглоссию, т.е. устойчивый языковой вариант языка, функционирующий в определенном социуме и попеременное использование языковых средств в зависимости от ситуаций общения. Нельзя также не учитывать тот факт, что билингвизм в Армении был распространен лишь в больших городах, в сельских районах население было и остается преимущественно монолингвами, активно использующими в своей языковой практике региональный диалект. Распространению русско-армянского двуязычия способствовало и то обстоятельство, что доля городского населения составляла почти 70%.
Языковая ситуация в городе характеризуется тем, что каждая социальная группа употребляет именно свой вариант армянского языка. Вместе с тем нельзя не отметить тот факт, что на протяжении двух веков на территории республики всегда был представлен русский язык. В силу сложившихся исторических условий армянский язык интенсивно взаимодействовал с русским языком, в результате чего в настоящее время большинство носителей армянского языка является билингвами, вернее сказать, в той или иной степени владеют русским языком. В этом случае мы понимаем термин «билингв» в самом широком толковании.
Языковое поведение, смена кода
Рассматривать общественные функции русского языка в Армении нельзя без учета того обстоятельства, что здесь русский язык практически не функционирует «сам по себе». Он всегда испытывает огромную конкуренцию со стороны армянского языка. И если ставить вопрос об исследовании реальной витальности русского языка, его функциональной силы, то вряд ли можно найти более показательный регион, чем Армения.
Естественно, что при исследовании общественных функций одного языка нельзя обойти вниманием вопрос о смене кодов общения.
Языковое поведение билингва в определенных речевых ситуациях, бытового общения может выражаться:
1) в использовании только армянского языка;
2) в использовании только русского языка;
3) в попеременном использовании двух языков (кодовое
переключение).
Обращение к тому или иному языку или к обоим языкам в ситуациях речевого акта определяется как социальными, так и лингвистическими компонентами, составляющими коммуникативную ситуацию. К социальным компонентам ситуации относятся сфера, место, время, тема общения, ролевые связи говорящих, их социальные и демографические характеристики и т.д. Выбор языкового кода зависит также от степени владения вторым языком и от языкового опыта - умения переключаться с одного языка на другой. Воздействие каждого из перечисленных компонентов в ситуациях неодинаково.
Одни их них являются первостепенными и непосредственно воздействует на выбор языка говорящего, другие в меньшей степени связаны с языковым поведением, но в том и в другом случае выбор одного языка или языковое переключение является не чем иным» как реакцией на изменение социальной ситуации [Швейцер 1976, с. 46].
Изменение компонентов ситуации сопровождается заменой одного языка другим, более значимым в каком-либо отношении.
Одна из причин кодового переключения - стремление к языковому единству. Социальные компоненты ситуации регламентируют языковое поведение билингва не хаотично, они тесно связаны с лингвистическим контекстом высказывания. Отсюда - переключение языков есть функциональное и сознательно управляемое явление. Переключение - это лингвистический феномен, в котором две языковые системы взаимно дополняют друг друга, и в целом составляют социально-коммуникативную систему билингва. При социально-лингвистическом изучении нельзя не учитывать и психологические и культурные компоненты. Их воздействие может быть выражено в двух формах языкового поведения билингвов:
1) доминирование одного из языков;
2) языковое переключение.
Влияние социально-психологических факторов на использование того или иного языка имеет индивидуальный характер.
У. Вайнрайх отмечал, что «идеальный двуязычный переключается с одного языка на другой тогда, когда изменяется речевая ситуация (собеседники, тема), но не прибегает к этому при постоянной ситуации, в частности, в пределах одного предложения [Вайнрайх 1979, с. 130]». В реальности билингв даже в пределах простого предложения может полностью перейти на другой язык, причем это явление не следует считать интерференцией, если сменились все компоненты языка. Интерференцией можно назвать те случаи, когда лишь отдельные элементы в рассматриваемом контексте несут на себе признаки другого языка. Если же контекст состоит из связанных в смысловом отношении групп слов, причем каждая из групп подчиняется правилам своего языка, то мы имеем дело не с интерференцией, а со сменой кода, пусть даже частичной (или неполной).
Общественно значимые сферы
Жизнеспособность (витальность) [Михальченко 1994] языка зависит от его функционирования в обществе. Все функционирование представляет собой общение, разбитое на речевые ситуации. Иначе говоря, в определенных ситуациях общения по каким-то соображениями (см. 1.2.) выбирается тот или иной язык общения.
Понятие «сфера общения» оказывается шире речевой ситуации, так как объединяет ряд однородных речевых ситуаций. В основе выделения сфер общения имеются разные области человеческой деятельности. Это производство материальных ценностей, образование (учебная деятельность), культура, торговля, быт, семья и т.п. Но если сферы общения выделять в соответствии с родами и видами человеческой деятельности, то их количество окажется практически необозримым. Видимо, справедливо поступают те исследователи, которые выделяют наиболее общие типичные сферы общения, ориентируясь при этом на те языки (и в более широком смысле на коды общения), которые характеризуют ту или иную сферу человеческой деятельности.
«Сфера использования языка - это область внеязыковой действительности, характеризующуюся относительной однородностью коммуникативных потребностей, для удовлетворения которых говорящие осуществляют определенный отбор языковых средств и правил их сочетания друг с другом» [Беликов, Крысин 2001, с. 59].
Разумеется, при выборе кода или языка общения (в нашем случае русского или армянского) член языкового коллектива не вполне свободен. В обществе складываются определенные традиции общения в той или иной ситуации с определенным языком.
Определенные сферы общения, приведенные нами, разделяются всеми социолингвистами. В заглавие нашей работы вынесено словосочетание «общественные функции». Естественно, что такие функции язык выполняет в общественных сферах общения. В научной литературе существуют разные определения понятия «общественные функции» языка, В. А. Аврорин выделяет 12 сфер использования языка. При этом сфера общения и сфера общественной деятельности у него идентичны [Аврорин І 975, с. 34].
Несколько другую позицию занимают А. Д. Швейцер и Л. Б. Никольский, они дают другое определение - «совокупность тем, составляющих содержание коммуникации в соответствующих областях социального взаимодействия» [Швейцер, Никольский 1978, с. 68].
В. Ю. Михальченко дает следующее определение: «Сфера общения — область организованной деятельности людей в процессе производства и потребления духовных и материальных ценностей, языковые характеристики которой определяются ролью языка в достижении ее целей» [Михальченко, 1988, с. 143].
Определение В.Ю. Михальченко, таким образом, связывает две вещи: функцию языка и его собственно лингвистическую характеристику. В традициях отечественной лингвистики выделяют, в связи с анализом этих характеристик, функциональные стили речи.
Если рассматривать язык в исконном языковом обществе, такая связь действительно обнаруживается, хотя она носит довольно сложный характер.
Так, нельзя сказать, что в разговорной речи мы употребляем только просторечные слова, а в газете нельзя встретить элементы литературного языка. Иными словами, разница между стилями речи не носит фатального характера. В условиях двуязычия набор функциональных стилей и их характеристики несколько иные. Эту специфику Э.А. Григорян называет «трансформаций соотношения функциональных стилей» [Григорян 2002, с. 188].
