Содержание к диссертации
ВВЕДЕНИЕ 6
I. Историческое словосложение русского языка как объект исследования 6
II. Цель, задачи и методы исследования 19
III. Источники исследования 32
Глава первая. Теоретические основы исследования 40
1.1. Определения понятия «сложное слово». Категории сложных слов в русском языке XI-XVII вв 40
1.2. Словосложение и синтаксис 43
1.3. Словообразовательная структура сложного слова. Определение понятия. Словообразовательный тип 50
1.4. Критерии различения сложных и нроизводносложных слов в русском языке XI-XVII вв 53
1.5. Явления словообразовательной омонимии и неединственности мотивации в русском языке XI-XVII вв.. 57
1.6. Критерии различения сложений и сложносуффиксальных слов в русском языке XI-XVII вв 61
1.7. Соотношение этимологии и словообразования при изучении исторического словосложения 69
1.8. Словообразовательное значение. Принципы описания словообразовательной семантики сложных слов русского языка XI-XVII вв 74
Выводы 86
Глава вторая. Старославянские сложные слова в русском языке XI
- XVII вв 92
2.1. Типы соотношений между старославянскими сложными словами и их греческими соответствиями 94
2.2. Структурно-семантические особенности старославянских сложных слов-калек 98
2.3. Словообразовательно-семантическая классификация сложных слов старославянского языка 103
2.3.1. Сложные существительные (260) 104
2.3.1.1. Сложные существительные с постпозицией опорного компонента 104
Сложение (92) 104
Сложносуффиксальный способ (117) 111
Сложносуффиксальные существительные с опорным компонентом - основой существительного 112
Сложносуффиксальные существительные с опорным компонентом- основой глагола 116
Существительные с суффиксами-(ь)ц-, -(и)ц(а), -(ь)ник-, - (и)тел(ь), 0 119
Сращение 122
Сращение в сочетании с суффиксацией 123
2.3.1.2. Сложные существительные с препозицией опорного компонента 123
2.3.2. Сложные прилагательные (196) 124
2.3.2.1. Сложные прилагательные с постпозицией опорного компонента 124
Сложение (44) 124
Сложения с опорным компонентом, равным самостоятельному прилагательному (35) 124
Сложения с опорным компонентом, равным причастию (8)
127
Сложносуффиксальный способ (106) 129
Сложные прилагательные с опорным компонентом - основой существительного 129
Сложные прилагательные с опорным компонентом - основой глагола 133
Сращение 136
Сращение в сочетании с суффиксацией 137
Сложные прилагательные с препозицией опорного компонента 137
Сложные прилагательные с препозицией опорного компонента, выраженного глаголом 137
Сложные прилагательные с препозицией опорного компонента, выраженного прилагательным в предикативном значении 138
2.3.3. Сложные глаголы (59) 138
Сложение 139
Сложносуффиксальный способ (19) 140
Сращение 142
Выводы 144
Глава третья. Словосложение в русском языке XI-XVII вв 148
3.1. Типы соотношений между русскими сложными словами и их греческими соответствиями 149
3.2. Словообразовательно-семантическая классификация сложных слов русского языка XI-XV1I вв 163
3.2.1. Сложные существительные (1638) 163
3.2.1.1. Сложные существительные с постпозицией опорного компонента 164
Сложение (702) 164
Сложносуффиксальный способ (645) 183
Сложносуффиксальные существительные с опорным компонентом - основой существительного 183
Сложносуффиксальные существительные с опорным компонентом - основой глагола 194
Сращение в сочетании с суффиксацией 204
3.2.1.2. Сложные существительные с препозицией опорного компонента 204
Сложение 204
Сложносуффиксальный способ 205
3.2.2. Сложные прилагательные (1932) 207
3.2.2.1. Сложные прилагательные с сочинительными отношениями основ 207
Сложение 208
Сложносуффиксальный способ 208
3.2.2.2. Сложные прилагательные с подчинительными отношениями основ 209
3.2.2.2.1. Сложные прилагательные с постпозицией опорного компонента. 209
Сложение 209
Сложения с опорным компонентом, равным самостоятельному прилагательному 209
Сложения с опорным компонентом, равным причастию219
Сложносуффиксальный способ 225
Сложные прилагательные с опорным компонентом - основой существительного 225
Сложные прилагательные с опорным компонентом - основой глагола 243
Сращение 251
Сращение в сочетании с суффиксацией 253
3.3.2.2. Сложные прилагательные с препозицией опорного компонента 256
Сложные прилагательные с препозицией опорного компонента, выраженного глаголом 256
Сложные прилагательные с препозицией опорного компонента, выраженного прилагательным в предикативном значении 257
3.2.3. Сложные глаголы (430) 258
Сложение 258
Сложносуффиксальный способ 261
Сращение 262
Выводы 264
Глава четвертая. Морфемный состав сложных слов русского языка XI-XVIIbb 270
4.1. Модели морфемного строения исследуемых композит 271
4.2. Основы сложных слов 272
4.2.1. Морфемный состав первых основ сложных слов 274
4.2.2. Морфемный состав вторых основ сложных слов 277
4.3. Деривационные суффиксы в составе сложных слов 281
4.4. Соединительный гласный в составе сложных слов 284
Выводы 289
Заключение 293
Библиография 308
Приложение 1. Список старославянских слов со сложной основой, использованных в исследовании 340
Приложение 2. Список слов со сложной основой в русском языке XI-XVII вв., отраженных в исследовании 347
Введение к работе
I. Историческое словосложение русского языка как объект исследования Более 150 лет назад первый в России доктор славяно-русской филологии профессор Измаил Иванович Срезневский в своей знаменитой речи «Мысли об истории русского языка» отмечал: «Язык не подвержен в судьбе своей случайностям. Все, что в нем есть, и все, что в нем происходит, и сущность его и изменяемость, все законно, как и во всяком произведении природы». Закономерные явления отражаются и в каждом ярусе языка, в том числе и в словообразовании. Под словообразованием мы имеем в виду раздел языкознания, изучающий производные единицы языка с точки зрения словообразовательной структуры, способов словообразования и функционирования1. Производные единицы, в нашем понимании, - это все единицы вторичного образования: сложные и аффиксальные слова, аббревиатуры, конвертированные образования и т.д. Между соотносительными единицами словообразования существуют исторически изменчивые закономерные связи. К таким единицам относятся коррелятивная пара: производящее (мотивирующее) слово - производное (мотивированное) слово, словообразовательный тип, словообразовательное гнездо (Ср.: Азарх 1984, 3).
Как известно, в отечественном языкознании автономизация словообразования как особой лингвистической науки происходит с конца 50-х начала 60-х годов в трудах В.В. Виноградова, Г.О. Винокура, Н.М. Шан ского, М.Д. Степановой, Н.Д. Арутюновой, несколько позднее в работах Е.А. Земской, П.А. Соболевой, А.Н. Тихонова, Е.С. Кубряковой, И.С. Улуханова, В.В. Лопатина и др. В этих трудах были разработаны основные понятия словообразования — словообразовательный анализ, словообразовательная структура, словообразовательное значение, производные (мотивированные) основы, производящие (мотивирующие) основы, деривационный аффикс, словообразовательный формант, способ словообразования, направление производности (мотивации), мотивационные отношения, словообразовательная модель, словообразовательный тип, словообразовательный ряд, словообразовательное гнездо и т.д.
Словосложение изучает образование сложных слов (см. определение понятия «сложное слово» и категории сложных слов ниже). Словосложение является одним из самых древних и продуктивных способов образования слов в индоевропейских языках. Возникновение типов слов с чистой основой в первом компоненте связывают с дофлективным периодом развития индоевропейского языка-основы. «Сложные слова как система являются окаменелыми остатками более древнего состояния индоевропейского, которое давно уже вытеснено языковым типом с сильно развитой флексией, представленной в санскрите и классических языках», - писал известный английский языковед Томас. Барроу (Барроу 1976, 197).
Основоположником изучения словосложения является великий древнеиндийский ученый Панини (V в. до н.э.), разработавший первую классификацию сложных слов1.
Эта древняя классификация сохраняется в индийской грамматике до сих пор. Некоторые современные ученые считают, что данная классификационная система имеет универсальный характер и целесообразно использовать ее при изучении композитов разносистемных языков (Чав-чавадзе 1986, 11).
В новое время значительный вклад в теорию словосложения внесли Ф. Бопп (Ворр 1868), Т. Бенфей (Benfey 1855), А.В. Джексон (Jackson 1892), К. Бругман (Brugmann 1905-1906), Г. Пауль (Пауль 1960), А. Мейе (Мейе 1938; 1951), В. Лейман (Lehmann 1969), Э. Бенвенист (Бен-венист 1974), Т. Барроу (Барроу 1976) и др. К. Бругман указывал, что индоевропейское словообразование во всех своих частях покоится в основном на сложении (Brugmann 1905-1906, 59-76). Это нельзя утверждать в отношении словообразования в славянских языках, в которых словосложение, следует признать, остается на периферии исследовательских интересов лингвистов.
Проблемы русского исторического словосложения в той или иной степени затрагивались в работах Ф.И. Буслаева (Буслаев 1959), И.И. Срезневского (Срезневский 1873), М.Н. Сперанского (Сперанский 1960), В.М. Истрина (Истрин 1930) и др.
Несмотря на то, что описание словосложения имеет давнюю традицию и специальная литература по словосложению в зарубежном и отечественном языкознании значительна, многие вопросы теории и практики словосложения до сих пор остаются нерешенными. В отечественном языкознании это относится прежде всего к историческому словосложению. В этой области словообразования отсутствуют работы, посвященные системному описанию сложных слов русского языка. Такие работы имеют теоретическое значение не только для выявления специфики образования сложных слов в истории русского языка и тенденций развития словосложения в русском языке, но и для проведения типологических исследований словообразования в славянских языках.
Большинство существующих работ по историческому словосложению русского языка относятся к периоду до создания теории словообразования (см., например: Будилович 1871; Истрин 1930; Василевская 1940; Троицкий 1946; Галенко 1953; Пономарев 1953; Собанская 1954; Сперанский 1960 и др.1). Поэтому в них словообразовательный (СО) анализ зачастую подменяется морфемным анализом, классификации сложных слов строятся на основе какого-либо одного признака морфемной структуры сложных слов. Даже в работах последних десятилетий XX в. традиционно не учитываются теоретические достижения словообразования (см., например: Вялкина 1965; Царев 1966; Востокова 1984; Лобжанидзе 1993 и др.).
При используемом в этих работах абстрактно морфологическом подходе, не учитывающем семантические связи слов, в один тип объединяются слова, реально не обладающие отношениями производности. В результате создается искаженное представление об историческом словосложении русского языка.
Так, например, в исследовании В.М. Пономарева (Пономарев 1953, 44-58) сложные существительные классифицируются на основе тождества категориального суффикса сложных слов. При этом рассматриваются только вторые компоненты сложных слов (например, под рубрикой «Суффикс -ник» объединяются компоненты -волшебник, -защитник, -начальник, -проповедник, -художник и др.). Прежде все го, неадекватным задаче следует признать сам метод исследования сложных слов, при котором его объектом является не слово целиком, а лишь его часть, в данном случае - второй компонент. Без учета смысловых отношений компонентов невозможно определить, является категориальный суффикс сложного слова деривационным или он входит в состав второй словообразующей основы. Кроме того, подлинный морфемный анализ может осуществляться только в результате последовательно примененного словообразовательного анализа. В противном случае в одной категории могут оказаться слова различных словообразовательных структур. Так, в рассматриваемом исследовании к одному разряду относятся компоненты -водитель, -губитель, -гонитель и др., которые, по-видимому, являются самостоятельными словами (см.: СлРЯ XI-XVII вв.), и компоненты -вражбитель, -глаголатель (не зафиксированы ни в СлРЯ XI-XVII вв., ни в «Словаре древнерусского языка» И.И. Срезневского, ни в «Словаре древнерусского языка XI-XIV вв.»), в составе которых В.В. Пономаревым выделяется суффикс -тель, относящийся не ко второму компоненту, а ко всему слову в целом, т.е. являющийся деривационным, так как участвует наряду со сложением в образовании новой производной единицы. При исследовании морфемной структуры сложных слов целесообразно рассматривать только деривационные суффиксы.
М.Н. Сперанский (Сперанский, 1960) группирует сложные слова вначале на основе общности наиболее употребительных первых компонентов: 1) бого- (богобоязние, богоборный и т.д.); 2) благо-(благов крный, благопокорство); 3) добро- (доброрадНшие, добропоб дительный); 4) много- (многоб Ьдный, многожелание); 5) мало- (маловременный, малословие); 6) зло- (злосмрадие, ЗЛОЦІЇЛЬІІЬІЙ); 7) веле- (велер чивати, велеславный); 8) все- (всемуд рый, всегубительство); 9) само- (самовластный, самоугодие); 10) без-(безгодие, безработный); 11) съ- (съиспов Ьдовати, супружество); 12) пре-, пред- (превооружен, предвложенный). Остальные композиты классифицируются по признаку тождества соединяющихся в сложном слове «этимологических категорий» (под которыми следует понимать части речи производящих слов): 1) двух существительных, 2) прилагательного и существительного, 3) существительного и прилагательного, 4) двух прршагательных, 5) предлога и наречия и др. При этом в одной группе оказываются слова разных частей речи (например, в типе с первым компонентом бого-: богомолец и богов рный), различных отношений компонентов, способов словообразования. Так, в типе «два существительных» указываются сложения - гнусод кяние, пророкоубийца и др., сложносуффиксальные слова с различными суффиксами -б Ьсобоязние, лжесловецъ и др., производносложные слова - небрато-любецъ; композиты, характеризующиеся различными отношениями компонентов: постпозицией опорного компонента - градохранительни-ца, препозицией опорного компонента - краестрочие. Целый ряд слож-носуффиксальных слов, отнесенных М.Н. Сперанским к данному типу, образуется не путем «соединения в одно слово двух существительных», а путем сопровождаемого суффиксацией сложения существительного и глагола. Например, гнусодЧш — гнусь + дНїяти + 0, винолей — вино + лияти + 0, житом рие — жито + марити + nj (е) и др.
В работе Л.В. Вялкиной, специально посвященной исследованию СО структуры сложных слов древнерусского языка XI-XIV вв. (Вялкина 1974, 166-196), также наблюдается смешение понятий СО и морфемной структуры сложного слова, что проявляется в неразграничении таких СО категорий, как сложения и сложносуффиксальные слова. Так, в ряду «суффиксов, которые принимают участие в образовании composita» (там же, 196), рассматриваются и действительно СО суффиксы (например, -HJ-, -ьц- в словах уродословие, больноприимьць), и суффиксы, входящие в состав второй словообразующей основы сложных слов (например, -тел(ь), -от- в словах винохранитель, велел пота). В группе «бес-суффиксных composita» анализируются образования типа околоморе, тезоимя, единоначало (второй компонент последнего композита содержит суффикс -л(о): начати -—» начало), возникшие путем сложения слов, и слова отцелюбъ, рыболовъ и др., образованные в результате одновременного действия словосложения и нулевой суффиксации.
При изучении исторического словосложения русского языка правомерно рассматривать и исследования сложных слов старославянского языка, так как в составе русского языка имеется пласт сложных слов старославянского происхождения. Изучению старославянских сложных слов посвящена существенная часть фундаментального труда P.M. Цейтлин «Лексика старославянского языка» (1977). Сложные слова в данной работе (Часть III. Сложные слова, с. 186 - 284) исследуются с лексической точки зрения и (отчасти) с точки зрения словообразования: рассматриваются лексические значения сложных слов, значения их компонентов, происхождение, отражение в памятниках старославянской письменности, (в ряде случаев) интерпретации значения и происхождения сложных слов в трудах отечественных и зарубежных славистов, в отношении только некоторых групп сложных слов делаются замечания об их СО структуре. Материал исследования в этой части располагается следующим образом: вначале сложные слова делятся по признаку повторяемости первого компонента на 1) единичные сложения и 2) неединичные сложения; только единичные сложения подразделяются на две группы по признаку наличия/отсутствия соединительного гласного. Далее материал располагается в алфавитном порядке, что было бы недо пустимо, если бы целью исследования являлось изучение словообразования композит, так как рядом оказываются сложные слова разных частей речи, соотношений компонентов, способов словообразования, etc. Об этом свидетельствует также и то, что все слова со сложной основой (включая и производносложные) называются сложениями. Таким образом, указанная работа может быть использована только как фон при решении вопроса о словообразовательной структуре старославянских сложных слов. Следует отметить, что в части II данного исследования «Суффиксальные существительные», где материал классифицируется на основе общности СО форманта, содержится достаточно много противоречивых положений, Так, с одной стороны, справедливо утверждается, что в старославянских памятниках отражен «непрерывный процесс стягивания словосочетаний в производное или сложное слово» (с. 62). С другой стороны, сообщается, например, что «только два слова известны с суфф. -ыка: владыка и вьсевладыка» (с.69). Иа самом деле имеется только одно слово с формантом -ыка - владыка. Слово же вьсевладыка образовалось из сочетания данного слова с местоимением вьсь: вьсевладыка — владыка вьсЬхъ. Суффикс -ыка в сложном слове вьсевладыка не является словообразующим, т.е. не является формантом. Аналогичных противоречивых интерпретаций в работе P.M. Цейтлин достаточно много.
В исследовании Ю.С. Азарх «Словообразование и формообразование существительных в истории русского языка» (1984) рассматриваются главным образом аффиксальные слова, сложным словам в этой работе уделяется незначительное внимание. Так, при исследованииии продуктивных способов словообразования в истории русского отмечаются и способы образования сложных слов, такие, как словосложение (мы называем этот способ сложением), сращение, сложение в сочетании с • суффиксацией второго члена (челов кконенавидьць, зълов крие и др.), сложения с бессуффиксальной основой или глагольной основой с нулевым суффиксом во второй части (братучадъ, листопадъ и др.) (с. 179). Прежде всего, нельзя согласиться с присоединением деривационного суффикса ко «второму члену» («второй части») сложного слова. Деривационный суффикс относится ко всему слову целиком; именно ему принадлежит роль категоризатора новообразования. Если использовать понятие ономасиологической структуры (см. об этом ниже), то деривационный суффикс в сложном слове представляет ономасиологический базис, а компоненты сложного слова - ономасиологический признак сложного слова. Кроме того, к одному способу словообразования отнесены слова братучадъ и листопадъ, различающиеся способом словообразования и СО формантами: листопадъ образовано путем сложения основ при помощи соединительного гласного -о-, сопровождаемого нулевой суффиксацией, а братучадъ образовано в результате лексикализации словосочетания брату чадо, сопровождаемой нулевой суффиксацией.
В работе Л.П. Клименко (Клименко 2001, 22-30) рассматриваются «лексика с корнем благ- и композиты с компонентом благо- в старославянском языке XI-XVII вв» на материале «Старославянского словаря» (под ред. P.M. Цейтлин, Р. Вечерки, Э. Благовой). В данном исследовании отсутствуют определения используемых понятий, в том числе и понятия «сложное слово». Судя по тому, что к композитам в этой работе относятся и слова типа благовоньнъ ( — благая ВОНА + -ьн-)1, благовр кменьнъ ( — благок вр ЬмА + -ьн-), имеющие СО статус сложных слов, и слова, образованные от сложных аффиксальным способом (например, благословешеник — благословесити, благообразьно — благообразьнъ), под сложным словом понимается лексема, состоящая из более чем одной корневой морфемы. В исследовании приводятся списки «композит», относящихся к одному СО гнезду, но при этом не определяется, в каких мотивационных отношениях находятся его члены. Специфика словообразования композит состоит в том, что для него важен первый деривационный шаг, т.е. образование на базе двух или более производящих слов с участием или без участия аффикса в одновременном СО акте. Образованное таким путем сложное слово становится центром СО гнезда и может соединяться с новыми аффиксами. В этом случае дальнейшая его деривационная «судьба» полностью определяется аналогией с простыми словами1. Существовало мнение, что выдвижение в качестве основного признака сложного слова - наличие в его структуре не менее двух корневых морфем - позволит «объединить все одноструктурные слова современного языка в одну группу, независимо от пути их возникновения или соотносительности со словосочетанием, упростит это описание и сделает его исчерпывающим. Это существенно и для исследований по историческому словообразованию» (Лопатин, Улуханов 1963, 203). Главным аргументом в пользу данного подхода выдвигалось то, что разграничение сложных и производносложных слов представляет непреодолимые трудности. При этом авторы ссылались на неудачные попытки разграничения таких слов в русском языке, пред принятые немецким исследователем Дикенманом (Dickenmann 1934). Однако при предлагаемом авторами подходе описание словосложения будет не «исчерпывающим», а искаженным, так как объектом описания окажутся не только сложные слова, но и слова, образованные от сложных аффиксальным способом, специфика образования которых ничем не отличается от образований аффиксального типа (см. об этом выше). В связи с этим кардинальной проблемой исторического словосложения является отбор материала исследования.
Для выявления производных слов со словообразовательным статусом сложного слова необходимо установление системных отношений производности внутри словообразовательного гнезда. И в этом случае возможности историка русского языка оказываются ограниченными экс-тралингвистически, так как далеко не все памятники письменности русского языка дошли до нас и далеко не вся лексика сохранившихся памятников нашла отражение в существующих исторических словарях. Безусловно, большим благом для историков языка является издание исторических словарей: 1) Словаря русского языка XI-XVII вв. (вып. 1-26); 2) Словаря древнерусского языка XI-XIV вв. (тт. 1-6). Более доступным стал и Словарь древнерусского языка И.И. Срезневского, переизданный репринтным способом в 1989 г.
Указанные словари в той или иной мере различаются отбором источников и отражением лексики памятников письменности. Поэтому материалы этих словарей позволяют более или менее полно представить словообразовательные гнезда и установить системные отношения между его членами. Так, например, только в СлРЯ XI-XVII вв. зафиксировано слово благочадьствовати («иметь многих детей». Скрижаль, IV, 82. 1656 г.), а слово благочадьство {«многочисленное потомство». ГБ XIV, 145 в) отражено только в Словаре древнерусского языка XI-XIV вв.
На основании совершенно очевидной формально-семантической соотносительности этих слов определяются отношения производности: благо-чадьство — благочадьствовати.
Следует отметить, что из-за фрагментарности СО гнезд, представленных в отдельных исторических словарях, возможны ошибки в толкованиях. Так, например, в Словаре древнерусского языка XI-XIV вв. отражены слова боуксловити и боуксловик. Боукловик (ихоро оу ш) трактуется как «действие по гл. боуксловити». В СлРЯ XI-XVII вв. представлены слова буесловъ («тот, кто говорит безрассудно») и синонимичные образования буесловие {«безрассудные, дерзкие речи»), буе-словство («то же, что буесловие»), буествословие («то же, что буесловие»).
О том, что сложное слово боуксловик неправомерно толковать как «действие», свидетельствует:
1) наличие синонима буествословие ( —буйство «глупость, безумие» + слово + -ие; нет глагола буествословити);
2) греческое соответствие ия)роА,оуіа ( — [icopoq «глупый» + oyoq «слово» + -их; в словаре Вейсмана это слово толкуется как «глупые речи, пустословие»).
Историку языка, безусловно, нельзя ограничиваться только словарными материалами. В качестве источников исследования следует использовать и памятники письменности, прежде всего такие, которые не являлись еще объектом словарного описания. Это служит, во-первых, обогащению конкретного материала исследования и восполнению недостающих звеньев СО цепочки, а во-вторых, пополняет исторические словари.
Первоначальное изучение СО структуры производных на историческом материале должно строиться на основе формально » семантического соотношения производных с непосредственно производящими, существующими в языке изучаемого периода. Для правильного установления СО структуры историку языка следует скрупулезно изучать формально-семантические и хронологические связи сопоставляемых слов. На следующем, диахронном, этапе исследования прослеживаются изменения СО структуры производных на протяжении исторического развития языка.
Например, существующее и в современном русском языке сложное слово властолюбец (властолюбьць) впервые зафиксировано в памятнике XI-XII вв. - Ефремовской кормчей (ГИМ, Син., №227, 67). Для периода XII—XVI вв. это слово следует рассматривать как сложение1, так как формально-семантически и хронологически оно соотносилось со словами власть и любецъ (любьць). Наиболее ранняя фиксация слова любецъ (любьць) / «тот, кто любит что-л..»1 относится к XI в. (Сло-варь из Пандекта Антиоха по сп. XI в. арх. Амфилохия, 64) , наиболее поздняя фиксация отражена в памятнике XVI в. Великие Минеи Четий митрополита Макария (Окт. 19-31, 1700). Для периода позднее XVI в. слово властолюбець (властолюбец) следует трактовать как сложносуф-фиксальное. Именно так оно определяется в словообразовательных словарях современного русского языка (см., например: А.Н. Тихонов. Сло вообразовательный словарь русского языка. - М.: Русский язык, т.1, 560).
Объектом исследования являются сложные слова русского языка XI-XVII вв., в составе которых выделяются и отдельно анализируются сложные слова старославянского происхождения.
Предметом исследования является словообразовательная структура, семантика и морфемное строение сложных слов русского языка XI-XVII вв.
Актуальность исследования определяется неизученностью словообразования сложных слов русского языка на историческом материале, неразработанностью теоретических основ исторического словосложения русского языка.
II. Цель, задачи и методы исследования
• Целью диссертационного исследования является комплексное словообразовательно-семантическое и морфемное синхронно-диахроническое описание сложных слов в русском языке XI-XVII вв.
Достоверность установления словообразовательной структуры сложных слов требует наличия соответствующей информации об объекте исследования, включающей:
-лексические значения сложных слов и (при необходимости) их компонентов;
- происхождение;
-соотнесенность с греческим языком, так как многие сложные слова появились в процессе перевода с греческого;
- возможные фоновые параллели в других славянских языках;
- отражение в исторических словарях;
- хронологию употребления;
- эволюционные структурно-семантические изменения.
В составе сложных слов русского языка имеются как композиты, зафиксированные в древнерусских и старорусских памятниках, так и композиты, отраженные в сохранившихся старославянских памятниках. Дифференциация этих пластов в науке не осуществлялась. Об этом свидетельствует то, что во многих трудах по старославянскому языку, истории русского языка под видом старославянских слов приводятся слова, отсутствующие в старославянских рукописях1, например: благовонии, благол кпик, добродетель, драгоігЬньнь, кракжгольнъ и др. (см.: Цейтлин 1977,21).
Это обусловило необходимость 1) установления полного индекса старославянских сложных слов на основе сплошной выборки из «Старославянского словаря (по рукописям Х-ХІ вв.)» под редакцией P.M. Цейтлин, Р. Вечерки и Э. Благовой (М.: Русский язык, 1994); 2) словообразовательно-семантического и морфемного описания старославянских сложных слов и изучения их бытования в русском языке XI-XVII вв.; 3) составления словарей: «Словаря старославянских слов со сложной основой (этимология, словообразовательная структура, отражение в исторических словарях русского языка)» и «Словаря слов со сложной основой в русском языке XI-XVII вв. (этимология, словообразовательная структура, отражение в исторических словарях русского языка)».
Исходя из цели диссертационного исследования и вышеназванных уточнений, определяются следующие задачи диссертации:
- разработка теоретических вопросов, связанных с историческим словосложением русского языка (понятие «сложное слово», категории сложных слов, критерии различения сложных и производносложных слов, сложений и сложносуффиксальных слов, явления словообразовательной омонимии и неединственности мотивации в области образования сложных слов, понятие словообразовательного значения, словообразовательного типа, семантического подтипа сложных слов и др.);
-определение типов соотношения старославянских и русских слов-переводов с греческими соответствиями;
-установление словообразовательной структуры сложных слов старославянского языка и русского языка изучаемого периода на основе синхронных отношений мотивации с учетом вышеназванной информации об объекте исследования и прослеживание истории этих отношений на материале данных русского языка XI-XVIIBB.;
-выявление и описание словообразовательных типов сложных слов старославянского языка и русского языка исследуемого периода;
- составление «Словаря старославянских слов со сложной основой (этимология, словообразовательная структура, отражение в исторических словарях русского языка)» и «Словаря слов со сложной основой в русском языке XI—XVII вв. (этимология, словообразовательная структура, отражение в исторических словарях русского языка)»;
- создание словообразовательно-семантической классификации сложных слов старославянского языка и словообразовательно-семантической классификации сложных слов русского языка XI-XVII вв.;
-выявление общих и различных свойств словосложения в старославянском языке и русском языке изучаемого периода;
-определение морфемного членения элементов словообразовательной структуры сложных слов русского языка изучаемого периода;
-рассмотрение релевантных для словообразования элементов морфемной структуры сложных слов русского языка изучаемого периода с точки зрения происхождения, употребительности в составе сложных лексем, функционального значения и валентностных свойств.
Мы не ставим перед собой задачи исследования СО типов сложных слов с точки зрения продуктивности (ср.: Вендина 1990, 19 - 20). Это связано с рядо м причин. Как известно, само понятие продуктивности является дискуссионным в лингвистике (ср.: интерпретации данного понятия, например, в трудах М. Докулила, Г.О. Винокура, А.А. Реформатского, Н.М. Шанского, А.Н. Тихонова, Е.А. Земской, И.С. Улуханова, В.В. Лопатина и др.). Многие исследователи современного состояния языка главным критерием продуктивности СО типа (СО модели) считают его СО активность, т.е. его способность служить образцом для образования новых слов. Однако применение указанного критерия при определении продуктивности СО типа на историческом материале затруднительно вследствие экстралингвистических обстоятельств (см. об этом выше). Это, по-видимому, обусловило то, что определение продуктивности типа не дается ни в одном исследовании по историческому словообразованию русского языка. При установлении продуктивности СО типа на историческом материале можно было бы исходить из его СО регулярности, под которой имеется в виду повторяемость формально-семантических отношений производного и производящих (ср.: Гр.-80, 1,136). Иными словами, под продуктивностью СО типа можно было бы иметь в виду общее количество сложных слов, относящихся к данному СО типу. Однако и в этом случае возникают затруднения. Во-первых, встает вопрос о том, каким должен быть статистический критерий про дуктивности. Заметим, что данная проблема актуальна и для современного словообразования (ср.: разные трактовки продуктивности одних и тех же субстантивных суффиксов в Гр.-53, Гр.-70, Гр.-80; см. об этом: Вендина 1990, 19). Во-вторых, количественный критерий далеко не всегда является показателем СО активности СО типа. Приведенные выше рассуждения послужили основанием для отказа от квалификации СО типов сложных слов с точки зрения продуктивности в нашем исследовании. Мы считаем более целесообразным представить статистическую характеристику всех иерархических пластов исследования, начиная от части речи и кончая элементами деривационной структуры сложных слов.
Как отмечалось выше, первоначальное описание словообразования на историческом материале должно быть синхронным. Поэтому на первом этапе исследования СО структура сложных слов устанавливается на основе формально-семантического соотношения с непосредственно производящими словами, существующими в системе языка изучаемого периода. Таким образом, первоначально рассматриваются соотношения сосуществующих единиц, то есть применяется синхронный подход к исследованию материала (ср.: Азарх 1984, 3; Николаев 1987, 7-8).
Правомерность этого подхода объясняется тем, что словообразовательная структура исторически изменчива. Именно поэтому ее исследование должно быть ограничено определенными временными рамками. При этом, естественно, имеется в виду не астрономическое время, а лин гвистическое1, так как «основной принцип синхронного рассмотрения -это не минимум времени, а минимум изменений» (Е.С. Кубрякова 1968, 121). Рассмотрение материала исследования с этих позиций выявило, что хронологические рамки сосуществования членов коррелятивной пары - производящие : производное - не совпадают с общепринятой периодизацией развития русского языка (Аванесов 1973; 1974; Филин 1981, 191-292). Живые формально-семантические связи производного и производящих не укладываются в «прокрустово ложе» временных рамок данной периодизации. С приведенными наблюдениями связано то, что мы отказались от первоначального плана исследования словообразования сложных слов в соответствии с указанной периодизацией. Ограничение исследования рамками XI-XVII вв. является также условным (имеется в виду верхняя хронологическая граница исследования) и объясняется, прежде всего, необходимостью придерживаться регламентированного объема работы и подкрепляется традицией, возникшей в процессе составления «Словаря русского языка XI-XVII вв.»1. В науке существует достаточно аргументированное мнение (см.: Мещерский 1981; ср.: Горшков 1983, 97-98) о единстве русского литературно-письменного языка XI-XVII вв., в котором «наблюдаются одни и те же литературные процессы, бытование и переписывание одних и тех же тестов, возникших еще в XI или XII вв. в древнем Киеве, а переписывавшихся и бытовавших в Московской Руси» (Мещерский 1981, 18-19).
На следующем этапе исследования рассматриваются диахронические структурные изменения. Они не носят систематического характера, поэтому фиксируются только в словарях. Таким образом, в составленных нами словарях отражается вся информация об исследуемых сложных словах, в том числе их синхронные соотношения и диахронические изменения.
Научная гипотеза диссертации; использование классификационных принципов, разработанных и представленных в исследовании, позволяет осуществить адекватное словообразовательно-семантическое и морфемное описание сложных слов русского языка XI—XVII вв.
Положения, выносимые на защиту:
1. При изучении словообразования сложных слов неправомерно выдвигать в качестве основного признака сложного слова наличие в его структуре двух (или более) корневых морфем, так как в этом случае в одной категории могут оказаться и слова со СО статусом сложного слова, и образованные от сложных аффиксальным способом, т.е. производ-носложные слова. Образование же последних ничем не отличается от образования простых аффиксальных слов.
2. Для выявления производных слов со словообразовательным статусом сложного слова необходимо установление системных отношений производности внутри словообразовательного гнезда, восстанавливаемого на основе данных исторических словарей и памятников письменности.
3. При определении направления производности следует опираться на критерии различения сложных и производносложных номинаций, сложений и сложносуффиксальных слов, учитывать явления словообразовательной омонимии и неединственности мотивации.
4. Словосложение связано с синтаксисом, так как большинство сложных слов возникло из синтаксических конструкций. Ярким свидетельством этого являются обнаруженные в исследованных памятниках письменности тексты, содержащие СО корреляцию: производящее словосочетание - образованное от него сложное слово.
5. Источником деривации конкретного сложного слова может быть определенная синтаксическая конструкция (или ряд синтаксических конструкций, передающих идентичную информацию), возможность свертывания которых в сложное слово обусловлена существованием определенной модели сложных слов, являющейся обобщенной, типизированной формулой выражения экстралингвистических отношений.
6. Не для всех сложных слов можно отыскать в языке некий праобраз в виде какой-либо синтаксической конструкции. Некоторые композиты возникали в языке сразу по аналогии, например ряд образований с первыми компонентами много-, мало-, благо-, добро-, веле-, велико-, все-(вьсе) зло-. Значение подобных компонентов близко значению наречий на -о (-е). Но такие структуры нельзя интерпретировать как сращения. Они создавались сразу по древним моделям.
7. Дифференциация сложных слов, извлеченных из памятников русской письмености и заимствованных из старославянского языка, выявляет, что старославянских сложных слов в общем составе сложных слов русского языка XI - XVII вв. менее 10%, поэтому говорить «об огромном количестве старославянских сложных слов в русском языке» неправомерно. Многие сложные слова, приводимые в славистической литературе как старославянские, в действительности таковыми не являются, например благовонии, благолепии, добродетель, драгоц ньи-Б, кракжгольнъ и др.
8. Старославянские сложные слова на русской почве нередко приобретали новые значения. Они могли возникать в связи с более расчлененной интерпретацией семантической структуры сложных слов или в результате иного понимания значения составляющих их компонентов.
9. Типы соотношений между сложными словами и их греческими соответствиями в старославянских памятниках и русских переводных памятниках совпадают, что подтверждает факт общности церковнославянской книжности, восходящей к греческим оригиналам.
10. Широкое использование синонимии при калькировании, а также передача греческих сложных слов путем мены компонентов и образование сложных слов на месте греческих простых слов и словосочетаний в старославянском и древнерусском языках свидетельствует о присутст вий на славянской почве моделей сложных слов, восходящих к глубокой древности.
11. Активность древних моделей сложных слов была в значительной мере стимулирована калькированием греческих сложных слов.
12. Возникая в результате переводов, сложные слова-кальки вступали в системные языковые отношения, и их словообразовательную структуру следует определять прежде всего исходя из этих отношений.
13. Сравнительно-сопоставительный анализ словосложения в старославянском языке и русском языке XI-XVII вв. с использованием статистических данных устанавливает, что эти языки характеризовались весьма схожими и разнообразными структурно-семантическими особенностями сложных слов, латентно отражающих закономерные экстралингвистические связи явлений.
14. Словообразовательные модели сложных слов русского языка XI-XVII вв., характеризующиеся наиболее употребительными общекатегориальными комбинациями и частотными деривационными суффиксами, использовались в течение всего изучаемого периода.
15. Сложные слова церковнославянской книжности употреблялись на протяжении XI-XVII вв., что подтверждает факт единства русского литературно-письменного языка XI-XVII вв. (см.: Мещерский 1981, 18-19; Горшков 1983, 97-98).
16. Со второй половины XVI века и особенно интенсивно с XVII в. увеличивается приток сложных слов из деловой письменности. Фукцио-нально-семантические особенности этих образований обусловили своеобразие их морфофонематической структуры. Они представлены главным образом корневыми морфами с трех- двухфонемным составом и нулевым или однофонемным деривационным суффиксом. Научная новизна работы;
- разработаны теоретические вопросы, связанные с историческим словосложением русского языка: понятие «сложное слово», категории сложных слов, критерии различения сложных и производносложных слов, сложений и сложносуффиксальных слов, явления словообразовательной омонимии и неединственности мотивации в области образования сложных слов, принципы словообразовательно-семантического и морфемного описания сложных слов, понятие словообразовательного значения, словообразовательного типа, семантического подтипа сложных слов и др.;
-разработана концепция составления «Словаря старославянских слов со сложной основой» и «Словаря слов со сложной основой в русском языке XI-XVII вв.»;
- составлены «Словарь старославянских слов со сложной основой (этимология, словообразовательная структура, отражение в исторических словарях русского языка)» и «Словарь слов со сложной основой в русском языке XI-XVII вв. (этимология, словообразовательная структура, отражение в исторических словарях русского языка)»;
- на основании данных указанных словарей осуществлена диффе-рециация сложных слов старославянского языка и русского языка исследуемого периода;
-определены типы соотношений старославянских и русских сложных слов-переводов с греческими соответствиями;
- установлена словообразовательная структура сложных слов старославянского языка и русского языка изучаемого периода на основе системных отношений мотивации с учетом отраженной в словарях информации об объекте исследования; прослежена история этих отношений на материале данных русского языка ХІ-ХУП вв.;
- выявлены и описаны словообразовательные типы сложных слов старославянского языка и русского языка исследуемого периода;
- проведена словообразовательно-семантическая классификация сложных слов старославянского языка и словообразовательно-семантическая классификация сложных слов русского языка XI-XVII вв. на впервые предложенных в работе основаниях;
- выявлены общие и различные свойства словосложения в старославянском языке и русском языке изучаемого периода;
-определено морфемное членение элементов словообразовательной структуры сложных слов русского языка изучаемого периода;
- рассмотрены релевантные для словообразования элементы морфемной структуры сложных слов русского языка изучаемого периода с точки зрения происхождения, употребительности в составе сложных лексем, функционального значения и валентностных свойств.
Теоретическая значимость работы;
-разработаны теоретические основы изучения исторического словосложения: русского языка: дано новое определение понятия сложного слова, учитывающее его мотивационные отношения; в опоре на данное определение и в зависимости от способа словообразования впервые установлено 4 категории сложных слов - сложения, сложносуффиксальные слова, сращения и суффиксальные сращения; введен новый термин «суффиксальное сращение»; впервые дано определение понятия словообразовательного типа сложного слова, установлены критерии разграничения мотивационных отношений сложных и производносложных номинаций, определены различительные признаки сложений и сложно-суффиксальных слов в русской письменности XI-XVII вв; определены явления словообразовательной омонимии и неединственности мотивации в области исторического словосложения; рассмотрены взаимоотно шения словосложения и синтаксиса, внесено уточнение в соотношение понятий словосложения и этимологии; разработаны принципы описания словообразовательной структуры, семантики и морфемного строения сложных слов русского языка XI—XVII вв.
Практическая значимость работы;
-проведен комплексный этимологический, лексико словообразовательный и морфемный анализ сложных слов старославянского, древнерусского и старорусского языков; осуществлено синхронно-диахроническое описание структурных особенностей сложных слов, установлено их соотношение с лексемами греческого языка;
- на основе разработанной концепции составлены «Словарь старославянских слов со сложной основой (этимология, словообразовательная структура, отражение в исторических словарях русского языка)» и «Словарь слов со сложной основой в русском языке XI-XVII вв. (этимология, словообразовательная структура, отражение в исторических словарях русского языка)».
Рекомендации к использованию: результаты и материалы исследования могут быть использованы в обобщающих трудах по историческому словообразованию, в лекционных курсах по историческим дисциплинам русского языка, а также современному русскому языку (в качестве исторического фона), в спецкурсах и спецсеминарах по истории русского языка; теоретические положения и методика анализа могут быть востребованы в процессе дальнейшего изучения исторического словообразования.
Методы исследования. Основным методом исследования является описательный метод; это метод синхронного анализа. Данный метод состоит в том, что из используемых словарей и текстов извлекаются слова со сложной структурой на основе сплошной выборки; при помощи формально-семантического и компонентного анализов осуществляется категоризация материала. Приемы сравнительно-исторического метода используются при сравнении словообразовательно-семантической и морфемной структур сложных слов родственных старославянского и русского языков, исторических семантических и структурных изменений старославянских сложных слов в составе русского языка. Историко-сравнительный метод применяется при изучении диахронических изменений словосложения русского языка. На основе сравнительно-сопоставительного метода устанавливаются сходства и различия словообразовательной структуры и семантики сложных слов в старославянском и русском языках. Метод квантитативного анализа позволяет дать количественную характеристику всем установленным категориям сложных слов и их структурным элементам.
III. Источники исследования
Основными источниками исследования являются: -Словарь русского языка XI-XVTI вв., вып. 1-26. - М.: Наука, 1975— 2002 (СлРЯХІ-XVII вв.)1 ;
- Картотека Словаря русского языка ХІ-ХУП вв.;
-Словарь древнерусского языка XI-XIV вв., тт. I-VI. - М., 1988-2000
(ДР--Р-);
- Картотека Словаря древнерусского языка XI-XIV вв.;
- Срезневский И.И. Словарь древнерусского языка, тт. 1-3 ( в 6-ти книгах ). - М.: Книга, 1989 (Срезн.);
- Старославянский словарь (по рукописям Х-ХГ вв.) / Под ред. P.M.
Цейтлин, Р. Вечерки и Э. Благовой. -М.: Русский язык, 1994 (Ст. сл.); -Сказание о св. мучениках Борисе и Глебе // Успенский сборник ХП ХШ вв.-М.: Наука, 1971( ХП в.) (Ск.БГ); -Житие св. Мефодия архиепископа Моравского // Там же, сп. ХП в.(Ж.Меф.); —Житие св. Савы освященного, составленное св. Кириллом Скифополь ским в древнерусском переводе. Изд. И. Помяловский//Изд. ОЛДП, 96. СПб., 1890 (ХШ в.) (Ж.Сав.К.); -Житие и чудеса:св. Николая Мирликийского и похвала ему // Исследование двух памятников древней русской письменности XI в. СПб., 1881 (ПДПИ, №34) (сп. XIV в.) (Ж.и ч.НМ); - Житие Константина Философа// Чт. ОИДР, 1863, кн. 2, отд. 3. (XV в.) (Ж.Кон.Фил.); - Житие святого Стефана епископа Пермского, написанное Епифанием Премудрым. Из д. Археограф, комисс. СПб., 1897 (H.XV В., СП. К. XV- н. XVI в.) (Ж.Стеф.Епиф.); -Сочинения Максима Грека (XVI в.): РГБ, ф. 173, МДА Фунд. 42 (Соч.); РГБ, ф. 173 Ш, МДА 138 (Соч.1) ; РГБ, ф.256, Румянц. 264 (Соч.2); Сочинения преподобнаго Максима Грека, ч. 1-3. - Казань, 1859 1862(1,11,111); -Житие Владимира // Рукоп. БАН, 21.5.20 (Плиг. № 63), сер. XVn в. (Ж.Вл.) Материалы, извлеченные из словарных источников, представлены в работе с сокращенными обозначениями, принятыми в этих словарях: СлРЯХІ-XVII вв.: Словарь русского языка ХІ-XVn вв. Указатель источников. - М.: Наука, 1975; Срезн.: Срезневский И.И. Словарь древнерус ского языка, т. 1, кн. 2 (указатель сокращений); т.Ш, кн. 6 (дополнения к указателям сокращений). - М.: Книга, 1989; Др.-р.: Словарь древнерусского языка XI-XIV вв., т. I (с.24-68). - М., 1988. Указатель источников Старославянского словаря (по рукописям Х-ХІ вв.) (шифры источников приводятся в том порядке, в каком они представлены в словарной статье)1 Зогр Зографское четвероевангелие (глаг. памятник к.Х или Н.ХІВ.) Мар Мариинское четвероевангелие (глаг. памятник.ХІ в.) Ас Ассеманиево (или Ватиканское) евангелие-апракос (глаг. памятник XI в.) Сав Саввина книга, евангелие-апракос (кирилл. памятник XI в.) Охр Охридские глаголические листки (отрывок евангелия апракос XI в.) Унд Листки Ундольского (отрывок евангелия-апракос, кирилл. памятник XI в.) Боян Боянское евангелие-апракос, т.н. Боянский палимпсест (по счищенному глаг. тексту XI в. в XII-XIII вв. написан кирилл. текст) Зогр- Зографский палимпсест (отрывок евангелия-апракос, на пал писанный в конце XI в. глаголицей, в конце XII в. по счищенному первоначальному тексту написан текст поздней глаголицей) Ен Енинский апостол (апостол-апракос, кирилл. памятник XI в.) Син Синайская псалтырь (глагол, памятник XI в.) Служ Синайский служебник (три листа литургического служеб ника в составе синайского евхология, глаг. памятник XI в.) Киев Киевские листки (Киевский миссал), отрывок литургии по римскому обряду, глаг. памятник X в.(или IX в.) Евх Евхологий синайский или Синайский требник (глаг. па мятник XI в.) Клоц Клоцов сборник (сборник проповедей, глаг. памятник XI в.) Супр Супрасльская рукопись (сборник житий святых и пропо ведей на месяц март, кирилл.памятник сер.ХІ в.) Хил Хиландарские листки (два листа старославянского пере вода Поучений Кирилла Иерусалимского, кирилл.памятник XI в.) Рыл Рыльские глаголические листки (отрывок литургии и на ставления Ефрема Сирина, памятник XI в.) Зогр-лл Зографские листки (два листа, содержащие отрывок перевода монастырских правил Василия Великого) Сложные слова в собственно исследовании, словниках и словарях даются в тех написаниях, в которых выступают в источниках исследования. Одним из основных источников исследования являются рукописные собрания сочинений выдающегося писателя XVI в. Максима Грека: ГБЛ, ф.173; МДА Фунд.42; ГБЛ, ф.173 Ш, МДА 138; ГБЛ, ф. 266, Ру-мянц. 264. Указанные рукописи были составлены еще при жизни писателя. Он участвовал в исправлении их текста, на что указывает большое количество маргинальных авторских глосс, атрибуция которых была осуществлена Н.В. Синицыной (См.: Синицына 1977) путем отождествления с установленными Б.Л. Фонкичем русскими автографами Максима Грека в составе рукописи ГПБ, Соф.178 (греческая псалтырь, переписанная им в Твери в 1540 г.).
Использование наиболее ранних списков собраний сочинений писателя обусловило доброкачественность извлеченного из них материала. В работе использовалось также печатное издание произведений писателя (Сочинения преподобного Максима Грека, ч.І-З. Казань, 1859-1862).
Выбор сочинений Максима Грека как одного из основных источников исследований не случаен.
Максим Грек является крупнейшим писателем XVI в., в произведениях которого отразились основные вопросы общественно-политической жизни, философии, теологии, литературы, волновавшие умы русского общества этого времени. Бесспорно то, что и на состав сложных слов повлияла обширная тематика сочинений писателя. В кате гории сложных слов писателя имеются философские, теологические, дидактические и др. термины. Кроме того, будучи представителем стиля «плетения словес», Максим Грек широко использовал сложные слова в качестве epitheta ornantia. Таким образом, сложные слова значительно представлены в литературном языке писателя. Среди них имеются композиты, либо совсем не аттестованные историческими словарями, либо иллюстрированные в них только цитатами из сочинений писателя. Будем считать эти слова (до некоторой степени условно, так как при составлении исторических словарей действует фактор случайности) неологизмами Максима Грека. Это новые слова, созданные по существовавшим в языке изучаемого периода образцам.
В современном русском языке критерием определения статуса неологизма, в отличие от индивидуально-авторских неологизмов, или эго-логизмов2, является закрепление его в словарном составе языка3. Использование этого критерия в русском языке более отдаленных эпох представляет известные трудности. К сожалению, по указанным выше экстралингвистическим причинам (с 17) зачастую трудно установить, является ли то или иное сложное слово, не зафиксированное историческими словарями, на самом деле неологизмом Максима Грека и, если его считать таковым, употреблялось ли оно в дальнейшем. Как уже отмечалось выше, создание неологизмов диктовалось литературными пристрастиями времени. По-видимому, Максим Грек чувствовал недостаток терминологии в русском языке и стремился его восполнить. Этим, вероятно, объясняется присутствие большого количества композит, не аттестованных словарями, в произведениях писателя на философские, теологические, дидактические, астрологические и др. темы.
Изучение неологизмов со словообразовательной точки зрения представляет особый интерес, так как демонстрирует реализацию той или иной модели, позволяя тем самым отнести ее к числу синхронно-релевантных образцов.
В тексте произведений Максима Грека мы обнаруживали такие фрагменты, которые непосредственно отражают словообразовательный акт, то есть реконструируют определенный тип отношений словообразовательной производности через воспроизведение словообразовательной корреляции: «производящие единицы - производное». Например: Отку-ду бы волхвы гтеаху разума таинственного речения ... ниже егце списану бывшу сицевому тайноречению ( Ш, 140).
Неологизмы, а также реконструкция словообразовательного акта демонстрируют процесс словотворчества, механизм конструирования и порождения сложного слова.
Апробация работы. Основные теоретические положения диссертации обсуждались на научном семинаре и заседаниях кафедры современного русского языка МГОУ и научно-методическом семинаре кафедры истории русского языка и общего языкознания МГОУ. Материалы и положения диссертационного исследования включались в научные доклады на республиканских и международных конференциях: Международной научно-практической конференции «Русский язык: прошлое и настоящее» (Рязань, 2000), Международной юбилейной научно-практической конференции «Современное русское языкознание и лин-гводидактика», посвященной 80-летию академика Н.М. Шанского (Мо « сква, 2002); Международных VI Поливановских чтениях (Смоленск, 2003), 1-й Всероссийской научной конференции, посвященной 175-летию со дня рождения Ф.И. Буслаева (Пенза, 1993), 2-й Всероссийской научной конференции, посвященной 180-летию со дня рождения Ф.И. Буслаева (Пенза, 1998); Межвузовской конференции ученых-филологов и школьных учителей «Актуальные проблемы филологии в вузе и школе» (Тверь- 1991, 1992, 1994, 1996, 1998, 2003).
Структура диссертации обусловлена целью, задачами и проблематикой исследования. Диссертация состоит из Введения, четырех глав (глава первая «Теоретические основы исследования», глава вторая «Старославянские сложные слова в русском языке XI-XVII вв.», глава третья «Словосложение в русском языке XI-XVII вв.», глава четвертая «Морфемный состав сложных слов русского языка XI-XVII вв.»), Заключения, Библиографии, четырех приложений (Приложение 1 «Список старославянских слов со сложной основой, используемых в исследовании», Приложение 2 «Список слов со сложной основой русского языка XI-XVII вв., используемых в исследовании», Приложение 3 «Словарь старославянских слов со сложной основой (этимология, словообразовательная структура, отражение в исторических словарях русского языка)» и Приложение 4 «Словарь слов со сложной основой в русском языке XI-XVII вв. (этимология, словообразовательная структура, отражение в исторических словарях русского языка)»).
