Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ 13
1. Основные положения теории номинации 13
1.1. Понятие номинации, особенности номинативного аспекта языка 15
1. 2. Первичная и вторичная номинация 21
1. 2. 1. Первичная номинация 21
1. 2. 2. Классификация словесных знаков 22
1. 2. 3. Вторичная номинация 24
1. 3. Структурно-семантические типы номинаций 25
1. 4. Синтаксическая типология номинаций 34
1. 5. Типология номинаций на основании позиции в тексте 39
2. Имя собственное в художественном тексте 44
2. 1. Информация, содержащаяся в имени собственном 44
2. 2. Функции имени собственного 46
2. 3. Роль имени собственного в художественном тексте 48
3. Основные вопросы нарратологии 52
3. 1. Образ повествователя 52
3.1.1. Повествовательные инстанции 52
3. 1.2. Понятия «повествователь» - «рассказчик» - «нарратор» 55
3. 1. 3. Формы присутствия нарратора в тексте 56
3. 1. 4. Типы нарратора 57
3. 1. 5. Типы диететического нарратора 60
3. 2. Модель точки зрения 62
ГЛАВА II. НОМИНАЦИИ ГЛАВНОГО ГЕРОЯ ГУМБЕРТА ГУМБЕРТА 67
1. Отражение «точки зрения» повествователя в номинациях Гумберта Гумберта 67
2. Номинации главного героя именами собственными 75
2.1. «Гумберт Гумберт» как требуемое выражение гнусности 76
2. 2. Номинации героя инициалами Г. Г 84
2. 3. Номинации героя именем собственным Гумберт 86
2. 4. Номинации героя именем собственным с входящим в его состав определением 86
2. 5. Номинации уменьшительно-ласкательными вариантами имени Гумберт 89
2. 6. Номинации героя именами собственными-аллюзиями 91
2. 7. Номинации героя другими именами собственными 93
3. Номинации главного героя именами нарицательными 95
3. 1. Демографические номинации 95
3. 2. Релятивные номинации 103
3. 3. Гиперонимические номинации 107
3. 4. Функциональные номинации 109
3. 5. Оценочные номинации ПО
4. Образные номинации Гумберта Гумберта 116
4. 1. Номинации, связанные с эстетическими способностями героя и указывающие на его избранность 119
4. 1. 1. Номинации, связанные с темой странничества 120
4. 1. 2. Номинации, связанные с темой охоты и охотника 122
4. 2. Номинации, связанные с семантикой насилия 123
4. 2. 1. Зооморфные номинации 123
4. 2. 2. Номинации именами мифологических существ 128
4. 3. Номинации с заключенным в них эротическим смыслом 129
5. Роль определений при номинациях в структуре образа героя 132
5. 1. Номинации с определениями, содержащими оценку 134
5. 2. Номинации с определениями, описывающие внешность героя 143
6. Синтаксическая характеристика номинаций Гумберта Гумберта 146
7. Игра слов в номинациях Гумберта Гумберта в английском и русском вариантах романа «Лолита» 148
8. Ирония в номинациях Гумберта Гумберта 159
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 170
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК 178
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ СЛОВАРЕЙ 188
- Основные положения теории номинации
- Отражение «точки зрения» повествователя в номинациях Гумберта Гумберта
- Номинации главного героя именами собственными
Введение к работе
Роман «Лолита» был написан в 1954 году на английском языке. Предшественником романа В. Набоков называет рассказ «Волшебник», написанный в 1939 году [Набоков 1999]. Б. Бонд пишет о том, что несколько месяцев Набоков размышлял, не превратить ли рассказ в роман, который он предполагал назвать «Королевство у моря» [Бойд 2004, 141]. «Волшебник» в свое время не был опубликован, долго считался утерянным и появился в переводе на английский язык (выполненном Д. Набоковым) лишь в 1986 году. Исследователи трактуют рассказ как «черновой эскиз «Лолиты» <...> в том, что касается фабулы с ее психопатологической мотивировкой и эротизированных описаний детского тела», но также и потому, что «многие важные мотивы, приемы и подтексты будущего романа уже присутствуют здесь, но только в сжатом, едва намеченном виде» [Долинин 2000, 18]. Первая публикация «Лолиты» была осуществлена в 1955 году во Франции издательством «Олимпия Пресс». Изданный в 1958 году в США, роман стал популярным во многих странах.
В 1965 году В. Набоков перевел «Лолиту» на русский язык. То, что он сделал это сам, писатель объясняет так: «Я настроил свой внутренний телескоп на ту точку в отдаленном будущем и увидел, что каждый абзац, и без того полный ловушек, может подвергнуться уродливому в своей неверности переводу. В руках вредоносного ремесленника русская версия «Лолиты» была бы полностью унижена и перелатана вульгарными пересказами и ошибками. Поэтому я решил перевести ее сам» [Набоков 1999, 162]. В. Набоков одинаково свободно владел русским, английским и французским языками и занимался переводами. При этом он считал, что свобода творчества переводчика должна быть максимально ограничена, художественный перевод должен быть только буквальным, и задача переводчика заключается в том, чтобы добиться абсолютной точности всего текста. Свои представления о переводе он изложил в ряде статей - «Проблемы перевода: Онегин по-английски», 1955; «Тропою рабства», 1955; «Заметки переводчика», 1957; «Заметки переводчика 2», 1957. Эти публикации во многом были вызваны работой над переводом на английский язык «Евгения Онегина», в котором В. Набоков
постарался передать все нюансы пушкинского текста. Писатель также занимался автопереводами. В 1935 году он перевел на английский язык роман «Отчаяние»1. Автобиографические книги "Concluisive Evidence", «Другие берега» и "Speak, Memory" служат «образцом автоперевода в обе стороны» [Маликова 2002, 2]. В. Набоков сначала написал автобиографию на английском языке -"Concluisive Evidence", затем перевел ее на русский язык - «Другие берега», а позднее перевел «Другие берега» на английский язык для переработанного издания, выпущенного под названием "Speak, Memory". В тех случаях, когда Набоков выступал в роли переводчика собственного текста, он также старался переводить его в максимально приближенном к оригиналу виде, однако для того чтобы сохранить дух произведения, ему необходимо было отклоняться от своего текста и вступать в противоречие с собственной теорией перевода. Рассматривая автоперевод романа «Отчаяние», Ю.Л. Таратута пишет: «Языковые возможности и различие аудиторий подталкивают автора к трансформациям первичного текста» [Таратута 2001, 354]. Это связано не только с несовпадением лексико-грамматического строя языков и различием культур, стоящих за ними, но и с необходимостью передать стилистические эффекты, а также с новыми открывающимися возможностями реализации игровых приемов. М. Маликова пишет об ориентированности двух вариантов автобиографии В. Набокова - «Другие 6epera»/"Speak, Memory" - на разные типы восприятия. Она характеризует автопереводы В. Набокова следующим образом: переписывание, «повторение» текста на разных языках является одним из воспроизведений «удовлетворяющего эстетического чувства узора», являющегося доминантой художественного мира писателя [Маликова 2002, 3]. Русский перевод романа «Лолита» является уникальным образцом творческого автоперевод. Он считается новой редакцией текста, или новой версией2. В набоковедении принято говорить о «Лолите» на английском языке ("Lolita",
1 Остальные произведения В. Набокова были переведены другими переводчиками (романы «Подвиг», «Приглашение на казнь», «Король, дама, валет», «Отчаяние», а также рассказы перевел Д. Набоков, «Защиту Лужина», «Дар» - М. Шеммель, «Машеньку» - М. Гленни), однако все переводы осуществлялись в сотрудничестве с автором, что указано в выходных данных книг.
" Подтверждением этого служит, в частности, ^высказанная переводчиком «Лолиты» на итальянский язык Б. Осимо мысль, что русский вариант романа зачастую уточняет и дополняет английский текст, поэтому перевод «Лолиты» на другие языки должен осуществляться на основе дополнительного анализа двух оригинальных текстов: их денотации (исследование пересечений семантических спектров эквивалентных слов), коннотации, синтаксиса, стилистических регистров, стратегии культурной медитации, избранной писателем при автопереводе [Osimo 1999].
American "Lolita") [Beaujour 1995, 723; Pifer 1995, 305] и о «Лолите» на русском языке (Russian "Lolita", "Lolita" in Russian) [Beaujour 1995, 723; Dolinin 1995, 321]. В русском варианте В. Набоков решал сложные задачи, обусловленные существенным расхождением между английским и русским языками, в частности, задачи поиска адекватных замен для каламбуров, игры слов, анаграмм, которые не поддаются буквальному переводу. Кроме того, во многом «Лолита» была переориентирована на русского читателя: в текст были добавлены многочисленные аллюзии из русской литературы (Пушкин, Баратынский, Тютчев, Тургенев, Гумилев), более подробно описаны некоторые эпизоды.
Первые литературно-критические публикации о романе можно условно разделить на две группы. К первой группе относятся те, которые характеризовали роман восторженно, а само произведение расценивали как выдающееся событие литературной жизни (К. Бреннер, Ф. Майер, Д. Паркер, Э. С. Селдон, П. Дж. Спикмен, Л. Триллинг, Л. Фидлер, Р. У. Флинт, Г. Хиккс, Дж. Холлендер, Дж. П. Элиот). Ко второй группе откликов относится резкая критика романа преимущественно с морализаторских позиций (Дж. Гордон, Г. Гардинер, О. Прескотт, К. Олсоп, К. Эмис, Р. Уэст, К. К. Дейвис, М. Г. Ланд, Р. Питмен) [см.: Люксембург 2004, 189-195]. Тенденция оценивать произведение именно с точки зрения нравственности прослеживается и у рецензентов русской эмигрантской прозы (М. Слоним, Н. Армазов) [Там же, 196]. К числу немногочисленных ранних исследований «Лолиты» относится статья Н. Берберовой «Набоков и его "Лолита"» (1959), в которой анализ романа строится на выделении шести ступеней: сюжета, внешнего содержания, внутреннего содержания, внешней формы и внутренней формы, а также последней, четко не обозначенной ступени, предполагающей комплексное видение тайн текста. Тема, лежащая в основе сюжета романа, утверждает Н. Берберова, не нова. В качестве примеров она приводит «Исповедь Николая Ставрогина» Ф. Достоевского и «Крейцерову сонату» Л. Толстого. На втором уровне раскрывается одна из сквозных тем романов Набокова - тема двойничества. В третьем плане Набоков «возвращает нас к катарсису», который за последние десятилетия отменила современная литература. Уровень четвертый -это «стиль книги», «тон», «язык и обрамление» «Лолиты». Значима ирония, игра слов, звуковые ассоциации в романе. Пятый уровень - это приемы, на которых
базируется текст. Выделяются три приема: «растворенный эпиграф», «образы-гурии» и «рифмо-ритмический». Шестой уровень - осмысление формы-содержания. Символы и идеи в романе объединяют Набокова с Джойсом и Прустом, которые ушли от старой поэтики, в их произведениях реалистическая основа искусства заменена на новую - эстетическую [Берберова 1999, 292-307].
Принципиально новый уровень осмысления романа был достигнут в критических публикациях второй половины 1960-х годов. Важным рубежом в понимании глубинных слоев и тайн романа стали исследования А. Аппеля [Appel 1991], в которых отмечается сложная стратегия структурирования В. Набоковым своих книг, реализующаяся путем пародии, совпадения, создания «узоров», мотивных систем, аллюзий, текста в тексте, драматизации романа и введения авторского голоса. В романе, по мнению А. Аппеля, пародируются исповедальное повествование, литературный дневник, романтический роман, тексты с выраженным мотивом двойничества, а также книги путевых заметок о путешествии по Америке. Исследователь также указывает на сложность многоуровневого текста «Лолиты» [Там же, 27-30]. В книге К. Проффера «Ключи к "Лолите"» намечается один из возможных подходов к изучению творчества В. Набокова. В основном обращается внимание на некоторые особенности стиля и рассматривается роль многочисленных аллюзий в развитии сюжета. Новаторским подходом К. Проффера является параллельное рассмотрение английской и русской версий романа. Его исследование подтверждает, что В. Набоков не просто блестяще перевел собственный роман, но и практически переписал его по-русски. К. Проффер анализирует «Лолиту» с нескольких позиций: это собственно поиск и расшифровка литературных и культурологических аллюзий; расшифровка образов главных героев в мифологическом и литературном контексте; фиксация особенностей языка и стиля повествования. Помимо этого исследователь выстраивает хронологию событий в романе, а также прослеживает некоторые характерные для всех набоковских произведений художественные образы.
Современные критические исследования романа можно разделить на две группы. К первой относятся работы, связанные с анализом этических, эстетических, философских проблем, затронутых в «Лолите», а также работы, посвященные интерпретации романа в свете какого-либо литературного
направления. Это работы Б. В. Аверина [2003], В. Е. Александрова [1999], Н. А. Анастасьева [1992], Г. И. Берестнева [2002], В. X. Гильманова [2001], В. И. Грешных [2001], А. А. Долинина [1994], С. А. Курганова [2001], С. Лема [2000], М. Липовецкого [1997], Е. Пайфер [2001], С. Сендеровича и Е. Шварц [1999], В. В. Старка [2001]. Вторая группа исследований посвящена языковому уровню организации романа «Лолита» и анализу его сложной структуры. Подобные работы показывают, что тщательное исследование языковой структуры романа способствует выходу на идеологические уровни организации романа, а от них к вопросам мировоззрения писателя и его индивидуальной поэтики1.
A. Долинин пишет: «Ключи к «Лолите» следует искать в самой ее поэтике, в
построении повествования, в игре со словом и с романным временем, в цитатах и
реминисценциях» [Долинин 1991, 8]. Существует несколько работ, посвященных
лингвистическому анализу романа. В свете игровой поэтики «Лолиту»
рассматривают А. М. Люксембург и Г. Ф. Рахимкулова [Люксембург, Рахимкулова
1996; Рахимкулова 2003], нарративную структуру романа исследует Дж.В. Нарине
[2001] к особенностям художественной модели в романе обращаются В. Заика и
Г. Гиржева [2004], цветообозначения и сложные эпитеты рассматривает
И. Н. Лукьяненко [2002; 2004], к особенностям употребления эмоционально-
оценочной лексики положительной направленности обращается О. М. Вертинская
[2003; 2004]. Н. Семенова показывает, что роман «Лолита» по своей структуре
можно отнести к полифоническим романам [Семенова 2004].
В романе «Лолита» содержится большое количество номинаций главного героя Гумберта Гумберта. Первым на эту особенность обратил внимание К. Проффер. Он отметил, что имя автора записок - это сознательный выбор. Оно претерпевает различные трансформации, искажения и модификации, в которых блестяще смешаны фонетика, смысл и литературные аллюзии [Проффер 2000, 25].
1 Известно утверждение В. Набокова: «Всякая великая литература - это феномен языка, а не идей» [Набоков 1996, 124]. Однако при этом языковые аспекты набоковского творчества в целом остаются мало изученными. Работ, посвященных этой проблематике, не так много. К ним относятся исследования Ю. Д. Апресяна [1995], Н. Букс [1998], М. Я. Дымарского [2001; 2001а], Дж. В. Конноли [1993], Ю. И. Левина [1998; 1998а, 19986], Е. В. Падучевой [1996], Н. А. Фатеевой [1996]. Можно выделить ряд работ, в которых осуществляется анализ частных аспектов стилевой манеры
B. Набокова. Это исследования, посвященные изучению особенностей организации нарратива [Злочевская 1997, 2000,
2003; Михеев 1999; Семенова 2002], концептов [Рягузова 2000; 2001], выявлению ключевых слов [Л. Бабенко 2000;
Н. Бабенко 2001], описанию образов-символов [Белобровцева 2000; Дмитровская 2000; 2001; Фатеева 1996; 2001;],
новообразований [Виноградова, Улуханов 1996; Рахимкулова 2001; Семенов 2001], тропов [Левин 1998; Лукьяненко
2004], цветообозначений [Лукьяненко 2002, 2004], сложных эпитетов [Лукьяненко 2002а, 2004], эмоционально-
оценочной лексики [Вертинская 2003; 2003а; 2004]. Изучение языка писателя представляет собой одну из главных
задач набоковедения.
В рамках теории игровой поэтики имя Гумберт Гумберт рассматривают А. М. Люксембург и Г. Ф. Рахимкулова [Люксембург, Рахимкулова 1996, 130]. На множественность имен Гумберта Гумберта указывает Н. Семенова, говоря о том, что причина тому - «многократная смена масок главного героя» в «Лолите» [Семенова 2004, 39]. В каждой из этих работ затрагивается тот или иной аспект проблемы функционирования номинаций в романе «Лолита», однако комплексного исследования всех особенностей образования и употребления номинаций главного героя в романе не предпринималось. Между тем это важно, поскольку выявить всю сложность функционирования номинаций в тексте невозможно без их целостного анализа. Множественность номинаций отражает сложную повествовательную структуру романа; их изучение помогает выявлению двух планов повествования (наличию «я наблюдающего» и «я наблюдаемого») и характера их взаимодействия. Номинации играют важную роль в создании структуры образа главного героя и, в конечном счете, в организации художественного произведения в целом. Они выполняют в романе смысловую, сюжето- и структурообразующую функции в романе. Выявление механизма образования и особенностей реализации номинаций в тексте необходимо для точной интерпретации произведения. В связи с этим предметом диссертационного исследования является функционирование и роль номинаций главного героя в формировании структуры романа «Лолита».
Изучение номинаций Гумберта Гумберта способствуют раскрытию творческого метода В. Набокова, обнаруживают специфику его художественного мышления. Отмеченными факторами обусловлен выбор объекта диссертационного сочинения - номинаций главного героя романа «Лолита» Гумберта Гумберта. Методом сплошной выборки было выделено 179 номинаций (330 употреблений): это имена собственные и нарицательные. В рамках исследования рассматривались в случае необходимости также личные и притяжательные местоимения, употребленные по отношению к главному герою.
Цель настоящего исследования - классификация и анализ номинаций главного героя в романе «Лолита» и выявление их функциональной и эстетической значимости в структуре романа. Достижение поставленной цели потребовало решения конкретных задач:
выработать теоретическую базу исследования, для чего рассмотреть основные положения теории номинации, специфику имени собственного в структуре художественного произведения, общие положения теории нарратологии;
рассмотреть специфику героя-повествователя в романе «Лолита», описать переходы повествования от 1-го лица к 3-му, смену точек зрения и выявить причины этих явлений;
установить критерии для классификации номинаций главного героя;
охарактеризовать различные группы номинаций, выявить специфику их функционирования в тексте и роль в создании структуры образа главного героя;
описать особенности функционирования определений при номинациях главного героя;
выявить способы и функции игры слов в номинациях главного героя в русском и английском вариантах романа;
вскрыть механизмы создания иронии в номинациях главного героя, а также выявить ее функции.
Актуальность данного диссертационного сочинения обусловлена предпринятым исследованием языка В. Набокова и определяется поиском новых подходов к изучению идиостиля писателя - применением общей теории номинации и теории нарратологии для анализа функциональной и эстетической значимости номинаций в тексте. Отклонения от стандартной структуры нарратива характерны для многих произведений В. Набокова (романы «Отчаяние», «Соглядатай», «Приглашение на казнь», рассказы «Тяжелый дым», «Набор»). Эту особенность идиостиля писателя отмечают такие исследователи, как Дж. В. Конноли (Connoli 1992), Е. В. Падучева (Падучева 1996), П. Тамми (Тамми 1999). В произведениях В. Набокова происходит постоянное смешение и взаимоналожение точек зрения, герои смотрят на себя со стороны, оценивают себя с воображаемой точки зрения постороннего, могут говорить о себе в третьем лице. Между автором и героем, нарратором и героем устанавливаются сложные отношения.
Материалом для нашего исследования послужил текст романа В. Набокова «Лолита».
Цели и задачи настоящего исследования определили необходимость комплексной методики анализа. В диссертации были использованы следующие
методы и приемы: анализ словарных дефиниций, приемы контекстуального, компонентного и сопоставительного анализа, статистический метод, в случае необходимости они дополнялись этимологическим анализом.
Научная новизна работы заключается в комплексном исследовании номинаций в тексте как одного из наиболее функционально-значимых элементов структуры романа «Лолита». В рамках данного подхода становится возможным рассмотрение всех видов номинаций главного героя в романе, а также выявление механизмов их создания и особенностей функционирования.
Теоретическая значимость исследования заключается в выявлении возможности применения теории номинации к анализу художественного текста, в раскрытии особенностей построения образа главного героя через анализ его номинаций, а также в изучении особенностей нарративной структуры романа «Лолита».
Практическое значение работы состоит в возможности использования материалов диссертации в разработке и преподавании спецкурсов и спецсеминаров по лингвистике текста, при решении общих вопросов стилистики художественных текстов, в спецкурсах по творчеству В. Набокова.
В соответствии с поставленной целью в качестве основных положений на защиту выносятся следующие:
Множественность номинаций выступает одним из важных способов характеристики главного героя романа «Лолита», отражает смену масок героем, служит знаком «ненадежности» повествователя.
Роман «Лолита» имеет сложную нарративную структуру, что связано с наличием, постоянной сменой и совмещением точек зрения (Гумберта Пишущего, Гумберта Описываемого и других персонажей). Эта особенность определяет сложность и разветвленность системы номинаций главного героя, а также их изменчивость.
Варьирование номинаций именем собственным способствует раскрытию характера героя, его характеристике, «панорамному» изображению в разных ситуациях с разных точек зрения. Разнообразие номинаций, кроме того, является средством выражения иронии и самооценки героя.
Нарицательные имена имеют своей целью семантическую конкретизацию, выделение дополнительных признаков, входят в состав портретных характеристик героя, описывают его в тот или иной момент действия с точки зрения героя-повествователя или других действующих лиц. Некоторые из номинаций выполняют структурообразующую функцию, повторяясь и варьируясь на протяжении всего повествования.
Важным средством создания образа главного героя являются определения при номинациях, которые дают общую характеристику герою, а также привносят дополнительную оценку.
Важное место в романе занимают игровые стратегии. В. Набокову необходимо было использовать ресурсы каждого языка, поэтому игра слов, воплощенная в номинациях главного героя, отличается в английской и русской «Лолите». Это еще раз доказывает оригинальность русской версии романа.
Для романа характерна общая игровая установка, одним из важных средств которой является ирония. Механизмами создания иронии являются отступления от нормы (постоянная смена полюсов, синтез противоположных речевых стилей), нарушение героем культурных запретов на восхваление самого себя.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка произведений В. Набокова, списка использованной литературы и списка словарей.
Апробация работы. Основные положения диссертации изложены в 8 публикациях и докладывались на международных научных конференциях «Русское зарубежье: приглашение к диалогу» (Калининград-Светлогорск 2003), «Литература России и Польши: Методология исследования и поэтика текста» (Смоленск 2004), «PRO=3A 3. Предмет: Материалы к обсуждению» (Смоленск 2005), на научно-практических конференциях «Текст в лингводидактическом аспекте» (Зеленоградск 2002), «Слово в тексте, словаре и культуре» (Калининград 2004), «Текст в лингвистической теории и методике преподавания лингвистических дисциплин» (Калининград 2004), а также на ежегодных научных семинарах аспирантов КГУ (2004, 2005).
Основные положения теории номинации
В этой параграфе мы рассмотрим историю возникновения теории номинации.
Наименование долгое время изучалось на уровне парадигматических отношений. Истоки теоретической ономасиологии относятся ко времени античности, так называемому «философскому» периоду науки о языке. Основной проблемой, к которой обращались античные мыслители, была проблема отношений между словами, вещами и их именами. Сущность ее заключалась в поисках ответа на вопрос, присваиваются ли слова вещам в соответствии с природой последних или же связь между словом и вещью устанавливается по закону, по обычаю (Гераклит, Демокрит, Протагор, Эпикур, Платон). В «грамматическом» периоде существования языкознания (александрийская школа грамматики, Ш-И вв. до н.э.) рассматривалось несоответствие между вещью и обозначаемым ею словом, разрабатывалось учение о частях речи (Аристарх, Кратес из Маллоса, Дионисий Фракийский, Апполоний Дискол) [Звегинцев 1960, 9-13].
Ряд основных для ономасиологии положений возник раньше ее оформления в самостоятельную дисциплину. В середине XIX века возникает теория и практика составления тезаурусных словарей, а также - несколько позднее - цикл исследований о названиях животного и растительного мира, терминах родства и т. п. Особую роль позднее, в 10-е гг. XX в., сыграли труды представителей школы «слов и вещей» Р. Мерингера, Г. Шухардта и представителей теории семантических полей Л. Вайсгербера, К. Бальдингера.
Начало современной ономасиологии связывают обычно с именем А. Цау-нера, предложившего в 1903 г. новое направление анализа, противопоставленное семасиологическому и обозначенное им как ономасиологическое. Однако еще в конце XIX в. основания такого деления были намечены М. М. Покровским, называвшим две возможные области исследования внутри семантики, одна из которых связана с изучением общих закономерностей в судьбе слов, принадлежащих к одной морфологической или деривационной категории, а другая - с установлением того, как выражается в различных языках определенное понятие.
Представители Пражского лингвистического кружка внесли вклад в развитие теории номинации тем, что определили язык как систему знаков, служащих для реализации конкретной цели. В «Тезисах Пражского лингвистического кружка» было выдвинуто положение о том, что слово с точки зрения выполняемой им назывной функции следует рассматривать как результат номинативной деятельности языка. С конца 50-х гг. XX в. были проведены важные исследования в сфере словообразования (труды М. Докулила и его последователей).
С конца 60-х гг. XX в., особенно в советском языкознании, происходит интенсивное развитие ономасиологии: продолжают разрабатываться гносеологические и лингвистические основы ее теории и принципы ономасиологического подхода к анализу языковых явлений (Б. А. Серебренников, Г. В. Колшанский). Происходит расширение границ ономасиологии и усложнение ее теоретического аппарата: от изучения собственных имен ономасиология переходит к изучению нарицательных имен, от исследования номинативной функции только существительных - к рассмотрению других полнозначных частей речи, от отдельных полнозначных знаков - к комбинаторике знаков и их сочетанию в рамках единиц разной структуры (производного слова, сложного слова, словосочетания и т. п.), от изучения процесса создания новых названий - к анализу обозначения целых ситуаций, к рассмотрению не только непредикативных сочетаний, но и единиц, характеризующихся предикативностью (Н. Д. Арутюнова, Е. С. Кубрякова, В. Г. Гак, В. Н. Телия, А. А. Уфимцева, Д. Н. Шмелев) [Кубрякова 1990, 345-346].
Отражение «точки зрения» повествователя в номинациях Гумберта Гумберта
В этом параграфе нами будет рассмотрена нарративная структура романа «Лолита», взаимоотношения между героем и повествователем. Прежде чем обратиться к этим проблемам, нам представляется необходимым рассмотреть структуру романа. Роман состоит из предисловия и двух частей. Предисловие предваряет основное повествование и принадлежит Джону Рэю, «доктору философии». Первая часть романа содержит 33 главы, одна из которых (11 глава) представляет собой дневник Гумберта, вторая часть содержит 36 глав.
В романе присутствует эксплицитный нарратор - Гумберт Гумберт. Он не только описывает события, но и является их участником. Поэтому нарратор имеет в романе два воплощения - Гумберт Пишущий и Гумберт Описываемый. Таким образом, нарратор в романе - диегетический. В повествовании постоянно происходит смена речи героя речью нарратора, осуществляется переход повествования от 1-го лица к повествованию от 3-го лица1. При этом не всегда удается различить по грамматическому принципу, где говорит герой, а где повествователь. Проявлением Гумберта Описываемого являются номинации, выраженные в 3-м лице, - местоимение «он», имена собственные, имена нарицательные. О принадлежности номинаций в 1-м лице, выраженных местоимением «я», к тому или иному субъекту повествования однозначно сказать нельзя: оно может относиться и к повествователю, и к герою.
Роман «Лолита» является дневником-исповедью, в котором герой рассказывает о своей «преступной страсти». В ходе повествования Гумберт постоянно обращается к воображаемым читателям. Его монолог насыщен размышлениями, в которых дается оценка себе «прошлому» и поступкам, описываемым в дневнике. Гумберта Пишущего и Гумберта Описываемого разделяют пространственно-временная и идеологическая позиции в романе. Гумберт Пишущий находится в настоящем времени, является повествователем и поэтому обладает большей компетенцией, чем Гумберт Описываемый - герой, который находится в прошлом и является непосредственным участником событий, не знающим их исхода. Все события пропущены через призму восприятия героя-повествователя Гумберта Гумберта. Его взгляд определяет и характер используемых номинаций.
Разделение нарратора и актора возникает уже в первой главе романа. Оно создается эффектом вариативной сопряженной номинации (по терминологии В. Г. Гака). От номинации личным местоимением «я» повествователь переходит к относительной номинации «убища»:
«А предшественницы-то у нее были? Как же - были... Больше скажу: и Лолиты бы не оказалось никакой, если бы я не полюбил в одно далекое лето одну изначальную девочку. В некотором княжестве у моря (почти как у По).
Когда же это было, а?
Приблизительно за столько же лет до рождения Лолиты, сколько лет мне было в то лето. Можете всегда положиться на убийцу в отношении затейливости прозы» (39). Номинация «убища» является первым случаем проявления Гумберта: Пишущего. Переход от номинации в 1-м лице к номинации в 3-м лице позволяет читателю предположить, как будет развиваться повествование. С помощью этого приема осуществляется соединение начала и конца произведения, поскольку только в финале романа происходят события, позволяющие именовать героя «убийцей». Таким образом, этот прием имеет игровую функцию. При этом на протяжении развития повествования повествователь дает ложное направление, так как читатель может решить, что Гумберт убьет Лолиту.
В большинстве случаев в романе «Лолита» используется перволичная форма - местоимение «я» или его падежные формы «меня», «мне» и т. д. Так, например, рассказ Гумберта о своем детстве начинается стандартно, с традиционного зачина: «Уродился в 1910-м году, в Париже» (39). Первые главы романа ретроспективны, они представляют собой воспоминания героя о своей жизни до встречи с Лолитой. Косвенные номинации личным местоимением «я» представляют читателю героя, описывающего события этой жизни: «Я рос счастливым, здоровым ребенком...» (41); «Я учился в английской школе...» (41); «Задним числом я сам был фавненком» (13). Форма 1-го лица «я» обладает двойственностью, поскольку она, как будет видно дальше, может употребляться и Гумбертом Пишущим, и Гумбертом Описываемым. В романе есть главы, где используется только повествование от 1-го лица (28 глав). В большинстве случаев повествование в них принадлежит герою. В таких главах осуществляется описание событий, происходящих в повествовании. Так, например, во 2-4 и 9 главах I части романа Гумберт-герой рассказывает о своей жизни в «дололитин» период, в 4-7 главах II части происходит описание приезда в Бердслей и жизни там. Некоторые главы, в которых повествование ведется от 1-го лица - от имени героя, выполняют функцию не только простого описания событий, но и показывают своеобразное сужение «кругозора» Гумберта Гумберта: в них изображено только то, что видит и о чем знает в данный момент герой. Так, в 13 главе II части романа описывается поведение Лолиты, влюбленной в Куилти. Повествователь показывает героя, не догадывающегося о причине хорошего настроения Лолиты и поэтому заблуждающегося в своих выводах: «...меня так поразила сияющая нежность ее улыбки, что я на миг поздравил себя с окончанием всех моих печалей» (285). В 23 главе II части описываются поиски и преследование Гумбертом Куилти и исчезнувшей Лолиты. Повествователь в этот момент как бы самоустраняется, никак не проявляет себя в этой главе, и повествование идет от лица героя, который не знает ни имени похитителя, ни его местонахождения. В нескольких главах романа (26, 30, 31 главы I части), где повествование ведется от 1-го лица, происходит указание на то, что оно принадлежит исключительно Гумберту Пишущему.
Номинации главного героя именами собственными
Впервые имя героя в романе «Лолита» упоминается в предисловии доктора философии Джона Рэя. Оно приведено в кавычках, и Джон Рэй объясняет читателям, что имя это вымышленное и придумано автором «Исповеди Светлокожего Вдовца»: «Причудливый псевдоним ... автора - его собственное измышление; и само собой разумеется, что это маска - сквозь которую как будто горят два гипнотических глаза...» (36). Таким образом, уже в предисловии обращается внимание читателя на символичность номинации главного героя.
В начале основного повествования (1-6 главы) мы не встречаем номинаций именем собственным. Герой-повествователь называет себя по имени, когда обращается к изображению главной страсти, движущей его жизнью - страсти к маленьким девочкам. С этого момента героем-повествователем сознательно вводится его двойное, двойственное имя, а точнее псевдоним, поскольку он сам выбрал его себе в качестве маски. Введение в повествование имени собственного, по нашему мнению, связано с фразой: «...Моя взрослая жизнь в Европе была чудовищно двойственна» (50). И здесь же повествователь впервые излагает мысль о двойственности натуры героя. С одной стороны, внешне он «исключительный красавец, со сдержанными движениями, с мягкими темными волосами и как бы пасмурной, но тем более привлекательной осанкой большого тела» (59); «весьма утонченный мужчина» (76); «статный красавец» (78); «хозяин парфюмерной фирмы» (92); «застенчивый джентльмен» (108); «писатель и исследователь» (124); «тихий джентльмен франко-ирландского происхождения» (184) и т. д. С другой — это «худооїсник и сумасшедший, игралище бесконечных скорбей, с пузырьком горячего яда в корне тела» (49); «человек с сексуальным изъяном» (60), вся жизнь которого подчинена маниакальной идее - попасть на таинственный нимфеточный остров и завладеть одной из его обитательниц. В. Набоков в «Послесловии к американскому изданию 1958-го года» писал, что «начальный озноб вдохновения был каким-то образом связан с газетной статейкой об обезьяне в парижском зоопарке, которая, после многих недель улещиванья со стороны какого-то ученого, набросала углем первый рисунок, когда-либо исполненный животным: набросок изображал решетку клетки, в которую бедный зверь был заключен» [Набоков 2004, 424]. Все существование Гумберта Гумберта подчинено одной навязчивой идее, и он, запертый в тюремную камеру неосуществимой любви и рисующий решетки этой камеры, все имена, даваемые им себе, определяет своей собственной реальностью - реальностью страсти к Лолите, ситуациями, связанными с их взаимоотношениями. Гумберт говорит: «Мир мой был расщеплен» (51), «Оглядываясь на этот период, я вижу его аккуратно разделенным на просторный свет и узкую тень: свет относится к радостям изысканий в чертогах библиотек; тень - к пытке желаний, к бессоннице - словом к тому, о чем я уже достаточно поговорил» (68). Обретя Лолиту, герой полностью перемещается в тень. Это дает ключ к пониманию его имени. А. М. Люксембург и Г. Ф. Рахимкулова пишут: «...если фамилию «Гумберт» (Humbert) прочесть на французский манер, то она может восприниматься как омоним слова «ombre» ( тень ). Вместе с тем она омонимична испанскому «hombre» ( человек ). Используемое удвоение - Гумберт Гумберт - может пониматься как «тень человека» (ombre of an hombre) ... . Здесь можно усмотреть намек на тот мрак наваждения (и непонимания истинного положения вещей), в котором пребывает повествователь у В. Набокова, может рассматриваться как тень автора, как марионетка, лишенная инициативы набоковианской игровой стратегией» [Люксембург, Рахимкулова 1996, 130].
