Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Парадигматические группировки устойчивых сравнений как объект исследования при анализе фразеологической образности 21
1. Устойчивые сравнения, характеризующие умственные способности человека 23
2. Устойчивые сравнения, характеризующие физические качества человека 41
3. Устойчивые сравнения, характеризующие речевые проявления человека 66
Выводы 88
Глава II. Этнокультурная семантика образного стержня устойчивого Сравнения 91
1. Лексика сферы животный мир 94
2. Лексика сферы растителъныг:мир 129
3. Лексика сферы неживая природа 146
4. Предметно-бытовая лексика 170
Выводы 196
Заключение 199
Список использованной литературы 205
Список использованных словарей 219
- Устойчивые сравнения, характеризующие физические качества человека
- Устойчивые сравнения, характеризующие речевые проявления человека
- Лексика сферы растителъныг:мир
- Предметно-бытовая лексика
Устойчивые сравнения, характеризующие физические качества человека
В данное фразеосемантическое поле (ФСП) включены фразеосемантиче-ские микрополя ФЕ, составляющие антонимические корреляции: "Глупость" — "Ум" (ум здесь понимается как способность человека мыслить, высокое развитие интеллекта), которые в свою очередь распадаются на фразеосемантиче-ские группы (ФСГ).
Фразеосемантическое микрополе «Глупость» (недостаток ума, низкий уровень интеллекта) составляют следующие группы: "Высшая степень проявления глупости", "Внешность глупого человека", "Характер и поведение глупого человека", "Неосведомленность в чем-либо"; микрополе «Ум» (высокое развитие интеллекта) — "Высшая степень развития интеллекта", "Осведомленность в чем-либо".
Фразеологическая оппозиция "Высшая степень проявления глупости" — "Высшая степень развития интеллекта" довольно регулярно представлена в русском и литовском языках, что характеризуется структурным разнообразием фразеологических моделей. Остальные группы, также состоящие из нескольких фразеологических подгрупп, представлены ограниченным набором не менее продуктивных структурных моделей.
Структура ФСП "Характеристика умственных способностей человека" представлена в таблице № 1 (с. 38).
Общим семантическим признаком входящих в ФСП устойчивых сравнений является интенсивность проявления характеризуемого признака.
При исследовании русских УС данного ФСП на фоне литовского языка обнаружилось, что адъективные обороты в обоих языках распространены более широко, чем глагольные. Анализ КФЕ показал, что оборооТ с отрицательной оценочностью намного превышают численность оборотов с положительной оценкой, что является еще одним подтверждением мнения о том, что "во фразеологии отрицательно коннотированные поля всегда более мощные (в количественном отношении), чем поля с положительной коннотацией. Это общая закономерность фразеологии в языках мира вообще" (Ройзензон, 1972, 18). А. ФСГ "Высшая степень проявления глупости".
Наиболее широко представлена в двух языках семантическая группа фразеологизмов, отрицательно характеризующих умственные способности, с общим значением очень глупый, тупой (рус. - 22 УС, лит. - 24 УС).
Доминирующей структурной моделью, по которой в этой группе образуются устойчивые сравнения, является: "прилагательное + как + существительное". Сравнительная часть некоторых оборотов распространяется факультативными компонентами, что является вспомогательным средством усиления выразительности фразеологизмов.
В роли основания сравнения в КФ Е выступают прилагательные глупый, умный, реже их заменяет формальный субъект сравнения (реальным субъектом сравнения остается человек, об уме которого идет речь) — голова, ум. Единицы, в которых в качестве основания сравнения употребляется прилагательное умный, имеют иронический оттенок, т.к. семантика правого члена сравнительной конструкции в логико-понятийном плане противоречит семантике данного прилагательного. Образные стержни УС имеют самые разные денотаты.
Наиболее распространенной семантической моделью этой группы в русском и литовском языках является "гл пый + как + название домашнего животного". Модель дает полные эквиваленты: глупый как козел - dumas kaip ozys; глупый как осел - kvailas kaip asilas. К интересным результатам приводит рассмотрение УС, объединенных образным стержнем овца/баран. Одному структурному типу в русском языке "глупый + как + название домашнего животного" соответствуют 2 структурных типа в литовском: 1) сравнительная часть УС kvailas kaip nukirptas avinas /глупый как стриженый баран/ распространена определением, что объясняется стремлением языка к большей выразительности; 2) в литовском языке многочисленны конструкции с двухчастным сравнением. На наш взгляд, в этих случаях можно говорить о так называемом параллелизме, который описал К.Григас на материале литовских пословиц. По его утверждению, "при актуализации членов предложения и согласовании грамматических форм таким образом, чтобы образовалась симметрия двух аргументов, чаще всего параллельно располагаются слова аналогичной структуры, интонационные акценты и фонетические сегменты" (Григас, 1987, 228). Многие литературоведы (М.Л.Гаспаров, П.Рощин) подчеркивают распространение параллелизма в народной поэзии, в малых жанрах устного народного творчества. Такими специфическими литовскими единицами, не имеющими полного образного соответствия в русском, являются фразеологизмы protas [ J kaip avino, о gerkle f J kaip cierka be dugno /ум как у барана, а горло как рюмка без дна/, gudrus kaip avinas, drqsus kaip kiskis /умный как баран, смелый как заяц/, gudri kaip avis, apsukri kaip vista /умная как овца, ловкая как курица// Они построены на оксю-моронном противопоставлении семантики первой и второй частей, что расширяет образную структуру оборота и усиливает иронию сказанного. В русском языке образная структура сравнения тупой (глупый) как баран, как правило, не детализируется, хотя на материале орловских говоров распространение образного стержня баран демонстрирует Т.В. Бахвалова: [ ] как баран круговой о человеке, который проявляет свою глупость в действии (Бахвалова, 1993,63, 114).
Фразеологизмы с образным стержнем корова, ослица в русском языке передают глупость женщины, подчеркивая недостаток ума, плохую сообрази 26 тельность. В литовском языке для выражения этих качеств используются образные стержни ворона, курица, овца.
В синонимическом ряду компаративных единиц с общим значением глупый, тупой продуктивна также семантическая модель "очень глупый + как + название домашней птицы". В литовских источниках отмечены национально специфические УС в значении очень глупый, тупой с образными стержнями курица и петух: duma kaip vista /глупая как курица/, kvaila kaip pereksle /тупая как курица - наседка/, didelis kaip arklys, durnas kaip gaidys /большой как конь, тупой как петух/. Следует отметить, что в литовском языке образ в сравнении часто бывает еще более конкретизирован, расширен и более ярок, как в случае с ФЕ duma kaip vista, svetimus vaikus peredama /глупая как курица, высиживающая чужие яйца/. В отличие от литовских УС с образным стержнем курица символизирующих глупость (чащe всего женщины) акцентируя недостаток ума и склонность к пустым разговорам в русском языке с курицей чаще сравнивают скандальную крикливую глупую женщину (раскудахталась как Kwima и т.д.).
В группе УС со значением очень глупый, тупой не менее продуктивна в двух языках модель "глупый + как + название предмета" (рус. - 5 УС, лит. - 4 УС). Здесь также выявляются случаи полной эквивалентности, возникающей на основе аналогичных наблюдений над явлениями окружающего мира: рус. глуп как пень - лит. zioplas kaip kelmas, рус. глупый как болван - лит. kvailas kaip baslys.
Устойчивые сравнения, характеризующие речевые проявления человека
На высшую степень проявления одного из акустических признаков звучащей речи указывают обороты с общим значением громко говорить . В основу фразеологизмов легло представление о шумном поведении животных, птиц, насекомых, людей в разных ситуациях и при разных обстоятельствах. Исследуемый материал включает 32 русских и 40 литовских УС, характеризующих громкую речь. Литовские сравнения данной фразеосемантической группы структурно и семантически разнообразнее, чем русские.
При анализе было выявлено, что часто для характеристики громкой речи, пронзительного крика в русском и литовском языках употребляются УС с одинаковыми образными стержнями (коза, свинья, бык), но в литовском языке образ таких УС часто бывает более конкретизирован, расширен и более ярок, что позволяет более четко обосновать выбор сравнения: ср. рус. блеять как коза - лит. bliauti kaip ozka, vilko nesama /блеять как коза, уносимая волком/, bliauti kaip ozka ant virves /блеять как коза на веревке/; рус. визжать как свинья - лит. rekti kaip kiaule, tvoron [kliuvus /кричать как свинья, застрявшая в заборе/; рус. реветь как бык [на бойне] - лит. bliauti kaip versis, buzos negaves /блеять как бык, не получивший пойла/. В литовском языке эталоном громко кричащего домашнего животнох о является не только коза, но и козел. С этим образом зафиксированы 4 компаративные единицы, отражающие наблюдательность народа - создателя УС: rekti kaip ozys /кричать как козел/, rekti kaip ozys, [ turgii vedamas /кричать как козел, отводимый на базар/, rekti kaip ozys, і vandenl ziuredamas /кричать как козел, глядящий в воду/, rekti kaip ozys uzlauzta uodega /кричать как козел с заломанным хвостом/. Для литовских УС данной группы характерно также использование названий кошки, котенка и теленка, являющихся, по народным наблюдениям, обладателями громкого, пронзительного голоса: rekti kaip kate maise /кричать как кошка в мешке/, cypti (spiegti) kaip kaciukas pries lasinius /пищать (визжать) как котенок перед салом/, bliauti kaip alkanas verselis /мычать как голодный теленок/, bliauti kaip teliukas, пио motinos atimtas /мычать как теленок, оторванный от матери/.
Предметом сравнения, характеризующего громко говорящего человека, в русском языке стали боров и поросенок: кричать как резаный поросенок, визжать как боров. Русским специфическим сравнением является и визжать /завизжать как собака в значении о чьем-либо резком, злобном или обиженном визге .
Значение громкого голоса воплощается в УС русского и литовского языков с названиями диких животных. Полными эквивалентами являются рычать как лев - rekti kaip liutas. У литовцев кричащий человек ассоциируется с волком, что послужило мотивом для образования рифмованного сравнения saukia kaip vilkas kaukia /кричит как волк воет/ (Ср. в русском языке этот образ реализуется в УС с сравнительным творительным падежом: выть волком).
Анализ УС двух языков выявил закономерность: для обозначения громкого голоса человека названия диких птиц привлекаются чаще, чем домашних. В русском языке шумно говорящие, кричащие, перебивая друг друга, люди по понятным причинам сравниваются с воробьями и галчатами: шуметь как воробьи на дождь (к дождю), кричать (шуметь, галдеть) как галчата. Последнее из названных сравнений в основном употребляется по отношению к детям, что повлияло на выбор образного стержня - названия детеныша птицы.
Большинство литовских сравнений, использующих в качестве образа сравнения названия диких птиц, имеют развернутую структуру. По мнению И.В. Кузнецовой, идиоэтничность УС выявляется на фоне универсального, а национальная специфика проявляется на уровне образных компонентов, поэтому именно безэквивалентные УС требуют комментирования (Кузнецова, 1999, 28). В литовском языке зафиксированы 4 компаративные единицы с названием вороны: rekti kaip varna /кричать как ворона/, rekti kaip хатa pries li-еЩ /кричать как ворона перед дождем/, rekti kaip varna, velniq. pamacius /кричать как ворона, увидевшая черта/, rekti kaip varna, baltq kumele pamacius /кричать как ворона, увидевшая белую кобылу/. Черт, белая кобыла, белая кошка в обрядах связаны с проявлением нечистой силы, стало быть, - с испугом, что и вызывает издаваемый громкий крик. Образная основа некоторых единиц этой группы связана с суеверными представлениями и содержит негативные этнокультурные коннотации. Таковыми являются литовские УС rekti kaip varna pries ИеЩ /кричать как ворона перед дождем/ и rekti kaip kuosa pries НеЩ /кричать как галка перед дождем/. Голос человека уподобляется крику, шуму именно этих птиц поскольку изЕ стно что ворона каркает к ненастью каркающий ворон обещает дурную погоду галки с криком высоко вздымаются роями перед дождем и бурей (Словарь русских суеверий, 1995, 91-92, 103). Таким образом использование образов вороны и галки в структуре УС явно не случайно. Анализ материала фразеосемантической группы «Громкость речи» в обоих языках выявил, что основная масса единиц отражает особенности громкой речи и лишь в немногих случаях характеризует слабый, едва слышный голос. Такими сравнениями, использующими один и тот же образ, совпадающими по семантике, но имеющими разные грамматические вариации, являются: рус. пищать как комар - лит. rekti kaip uodas [{ aus(J /кричать как комар [в ухо]/.
В литовском языке зафиксированы немногочисленные фразеологические единицы, использующие в качестве образа сравнения этнонимы: лит. rekti kaip zydas kapkanuose /кричать как жид в капкане/, rekti kaip zydas turguj /кричать как жид на базаре/. Выбор именно этнонима жид в литовских УС объясняется тем, что он обладает очень высоким фраземообразовательным потенциалом (в «Словаре сравнений литовского языка» зафиксировано 56 компаративных единиц с этим наименованием). В ФСП «Речевая деятельность человека» данный образ встречается не только в группе, отражающей громкость звучания; единицы с компонентом жид характеризуют также четкость и темп речи: varvaliuoti kaip zydas (neaiskiai kalbeti) /болмотать как жид (нечетко говорить)/, atposkinti kaip zydas poterius (greitai pasakyti) /отбарабанить как жид молитву (быстро сказать)/.
Для устойчивых сравнений русского языка типична конструкция «кричать + как + (в, на, с) наименование пространства»: кричать (орать) как в лесу, кричать (орать) как в степи, кричать как на базаре. Близким по семантике является литовское rekauti kaip skerdzius miske /кричать как старший пастух в лесу/ и rekauti kaip girinis /кричать как леший/. Последний оборот этимологизируется общими для русских и литовцев народными поверьями: «Невидимый леший ведет себя очень шумно: он свищет, щелкает, кричит на разные голоса, визжит, дразнится, хлопает в ладоши, сродни эху и шумящему под ветром лесу» (Власова, 1995, 204).
Лексика сферы растителъныг:мир
Красивая молодая пара в литовском языке может характеризоваться сравнением (abu) grazHs kaip role sujurginu /красивые еак роза а сеоргином/.
Кто-то выделяющийся среди других или превосходящий в чем-то других характеризуется сравнением./"/faiip role tarp erskeciq /как роза среди щиповника/. В один ряд не случайно поставлены названия декоративного растения -розы и дикорастущей ее разновидности - шиповника, поскольку именно так достигается наибольшая степень противопоставления.
Единственное русское сравнение алеть (алеться) как роза может характеризовать не только внешность девушки, но и цветовой признак какого-л. предмета.
Необходимо отметить, что очень близкие упомянутым сравнительные характеристики создаются с помощью компонента мак, образующего русско-литовский эквивалент красный как мак - raudonas kaip aguona и близкие по семантике единицы рус. цвести/расцвести как мак о похорошевшей девушке - лит. grazi kaip aguona /красивая как мак/, а также компонента пион: русско-литовский эквивалент красный (пунцовый) как пион - raudonas kaip bijunas (о лице), лит. skaistus veidas kaip bijUnas I лицо свежее как пион/.
Очень разнообразные по семантике сравнения в русском языке создаются с помощью компонента крапива. В большинстве из них актуализируется основное свойство крапивы - способность обжигать: жечь (щипать) как крапива, будто голышом (голяком) в крапиве сидеть в значении о чувстве неудобства . С крапивой сравнивают злого, язвительного, колкого человека злой как крапива.
Широкая известность крапивы, ее использование в разных обрядах обусловлены магическими функциями. В старину растения с наиболее сильным запахом, наиболее колючие или едкие Ла вкус использовались в качестве оберегов. В частности, женщины обкладывали крапивой пороги, двери хлева, чтобы ведьмы и черти не воровали у животных сено. Кроме того, крапива использовалась для приготовления противоядий, косметических и лекарственных средств. Такое широкое применение в быту, вероятно, обусловило и разнообразное употребление слова в качестве стержня сравнений. Другой мотив -обычное место произрастания — положен в основу специфического русского оборота расти как крапива [у забора] о ребенке, растущем без внимания, заботы .
Лилия - один из древних символов совершенства и чистоты. В этом качестве ее изображение неоднократно использовалось в гербах, а три лепестка лилии воспринимались как символ Веры, Надежды и Любви (Панкеев, 1998, 191). Сравнения, включающие в свой состав компонент лилия, характеризуют скромность, невинность, целомудренность - в русском языке; красоту, грациозность - в литовском: рус. скромна как лилия, чиста (чистая) как лилия; лит. grazi kaip lelija /красивая как лилия/, graksti kaip lelija /грациозная как лилия/. Русско-литовский эквивалент характеризует белокожую, бледную девушку или женщину: бела (белая, бледна, бледная) как лилия - balta kaip lelija. В создании общего положительного значения сравнений с этим компонентом немаловажную роль играет и символика цвета: белый цвет символизирует невинность, девственность, чистоту помыслов и намерений, с этим цветом ассоциируется свобода, воля.
Немаловажную роль в ассоциативных механизмах образования УС играет и синий цвет, символизирующий благородство, преданность, мир. Так, легко прочитывается ассоциация: синие (голубые) глаза - синие цветы: рус.-лит.: глаза у кого голубые (синие) как василек - akys melynos kaip rugiageles, рус. глаза у кого синие как лен. Среди литовских сравнений с компонентом лен (5 УС) обнаруживается одна единица, где красивая девушка сравнивается с цветущим льном, но без конкретного указания на цвет: grazi kaip zydintis linelis. На наш взгляд, большее количество употреблений компонента лен в структуре литовских УС обусловлено особым значением льноводства в жизни литовских крестьян, для которых лен был не только основным сырьем для изготовления одежды, но и товаром экспорта и источником денежных доходов. Ассоциация по цвету и другим физическим качествам послужила основой возникновения русско-литовского эквивалента, характеризующего шелковисто мягкие, светлые волосы: волосы у кого []как лен - plaukai geltoni kaip Unas. Специфические литовские единицы обусловлены внешней ассоциацией со льном, растущим в поле: dziuti kaip Unaspievoje /сохнуть как лен на лугу// gyventi kaip Unas, baloje mirkdamas (prastai) /жить как лен, в луже вымокая (бедно)/, isguleti kaip Unas (ilgai) /пролежать как лен (долго)/.
О руте следует сказать особо, поскольку сама реалия заслуживает внимания. Неофициально считается, что рута - это литовский национальный цветок. Наряду с традиционными деревьями липой, березой и дубом она окружена символикой народных обычаев, песен и сказок (Brazyte Bindokiene, 1989, 319). Рута и венок из руты является символом девственности и целомудрия девушки. Люди старшего поколения утверждают, что этот цветок - лекарство от девяноста девяти болезней. Особое место руте уделяется в литовских свадебных обрядах: торжественное снятие с головы невесты венка из руты и надевание повойника (старинного женского головного убора) придает ей новый жизненный статус замужней женщины.
Семантику сравнений с образным компонентом рута обуславливают как заданные культурной традицией характеристики, так и внешние аналогии.
Поскольку темно-зеленые листья руты сохраняют свой цвет до поздней осени, то сравнениями с этим KOMпонентом характеризуется сено, лен, ячмень, рожь: zalias kaip ruta /зеленый как рута/. Худеющий человек уподобляется вянущей руте (dziuti kaip ruta (kudeti) /сохнуть как рута (худеть)/).
Предметно-бытовая лексика
Описанный в работе материал продемонстрировал и наличие отдельных видов варьирования (лексического, количественного).
Анализ русских и литовских УС выявил преобладание в обоих языках единиц с негативными коннотациями, что можно объяснить особыми свойствами человеческого мировосприятия: положительные явления воспринимаются как норма и поэтому подробно не анализируются; напротив, отрицательные отклонения от нормы вызывают осуждение, неприятие, что и находит отражение в семантике устойчивых сравнений.
В ходе исследования было выявлено, что в ФСП «Характеристика умственных способностей человека» выделяются две антонимические группы: УС, положительно характеризующие умственные способности, и УС с отрицательной характеристикой. Вторая из них количественно представлена шире. Для выражения восприятия и оценки умственных способностей человека особо активно привлекаются наименования животных (диких и домашних) и наименования предметов бытовой сферы. Эти же группы лексики оказались наиболее широко представленными и в ФСП «Характеристика физических качеств человека», в котором рассмотрены УС, отражающие восприятие и оценку роста, массы тела и физической силы человека.
В ФСП «Характеристика речевой деятельности человека» выделяются два микрополя: «Звучащая речь» и «Молчание». Первое из них значительно шире в количественном и более разнообразно в структурном плане. Наиболее активными в формировании образа сравнения являются наименования домашних животных, наименования предметов бытовой сферы и прилагательные, указывающие на состояние человека.
В ходе исследования обнаружилось, что отражение окружающей действительности, отдельных сфер жизни человека в русских и литовских сравнениях одинаково антропоцентрично. Наблюдения также показали, что совокупность знаний о предметах и явлениях внешнего мира, запечатленных в языко 202 вой форме в виде сравнений, в целом в сознании русских и литовцев совпадает, т.е. языковая картина мира структурируется аналогично. Однако в языковом наполнении таких универсальных тематических зон существуют различия, носящие неслучайный характер и свидетельствующие о специфике осмысления определенных фрагментов действительности. Так, в русских УС, характеризующих глупость, низкий уровень интеллекта, в качестве образного стержня используются наименования домашних животных, предметов домашнего обихода, антропонимы, в литовском преобладают наименования домашних птиц и предметов домашнего обихода (несмотря на совпадающую сферу лексики, образные компоненты в двух языках различны). В образных стержнях русских УС, характеризующих высокий уровень интеллекта, преобладают наименования демонологических сил, в литовских образных компонентах — наименования диких птиц.
Характеристики физических качеств и речевых проявлений человека носителями обоих языков воспринимаются и оцениваются достаточно однозначно, однако при сходстве сферы лексики в качестве образных компонентов конкретные наименования в двух языках различаются: если русские худого, тощего человека сравнивают с домашней птицей, то литовцы — с дикой; слабого человека русские сравнивают с дикой птицей, литовцы — с домашней. В рус-ском языке неясную, протяжную речь характеризуют УС с образными стержнями-названиями домашних животных, в литовском — с названиями домашней птицы. В таких примерах и проявляется национально-культурная специфика видения мира, определяющая специфику образности сравнений.
Во второй главе сделан анализ и систематизация компонентного состава сравнительной части УС, выявлен фразообразовательный потенциал образных стержней русских УС на фоне литовских аналогов.
В анализе сравнительных компонентов русских и литовских УС реализуется диахронический подход к исследованию образности. Сделана попытка раскрыть этнокультурную семантику наиболее частотных образных стержней русских УС на фоне литовского языка. Таковой является лексика тематиче 203 ских групп «Животный мир», «Растительный мир», «Неживая природа» и «Предметно-бытовая сфера».
Самой богатой и разнообразной является группа образных компонентов, представленных лексикой тематической" группы «Животный мир». Это характерно не только для устойчивых сравнений, но и для фразеологии вообще (Мо-киенко, 1999, 95). Высокий фразообразовательный потенциал таких компонентов обусловлен многовековыми наблюдениями человека над животными, а также многофункциональностью образов представителей животного мира. Происхождение эквивалентных единиц связано с особенностями повадок животных, птиц, насекомых, одинаково подмеченных русскими и литовцами. Уникальность же единиц в каждом из языков раскрывает элементы традиционной культуры народа - носителя языка, характерные для него ассоциации, возникающие в процессе восприятия представителей животного мира. На наш взгляд, использование зоолексем в составе сравнений является одним из самых экспрессивных средств, служащих, в основном, для негативной характеристики человека по различным признакам.
Наоборот, в сравнениях с компонентами, относящимися к тематической группе «Растительный мир», преобладают положительные оценки, что определено не только эмпирическим восприятием растений, но и общекультурной символикой, магическими и апотропеическими функциями, которыми они наделяются. Образы растительного мира, ..реализуясь в устойчивых сравнениях, свидетельствуют о своей многоаспектности в представлениях человека об окружающем мире, о богатстве ассоциаций. Как показал анализ материала, одни и те же наименования растений могут наполняться самым разным содержанием как в одном конкретном языке, так и в разных (русском и литовском).
