Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Термин и терминология как объект изучения.
1. Понятие специальной лексики и терминологии. Термин и терминосистема 22
2. Полевый подход в исследовании терминологических номинаций 51
3. История формирования русской терминологии и ее источники 66
Выводы 92
Глава 2. Истоки становления русской терминологии тематической сферы «Растениеводство».
1. Растениеводческая лексика праславянского периода 99
2. Лексика растениеводства в древнерусском языке 114
3. Особенности формирования специальных наименований растениеводства в великорусский период 131
4. Становление основ терминологии растениеводства в XVIII веке 153
Выводы 177
Глава 3. Русская терминология тематической сферы «Растениеводство» в XIX-XX вв.
1. Развитие русской терминологии сферы «Растениеводство» в XIX веке 181
2. Формирование терминологии растениеводства в довоенный советский период (конец второго десятилетия XX в. — начало 40-х гг. XX в.) 214
3. Развитие терминологии растениеводства в послевоенный советский период (вторая половина 40-х — середина 80-х гг. XX в.) 234
Выводы 250
Глава 4. Современная русская терминология тематической сферы «Растениеводство».
1. Особенности развития терминологии сферы «Растениеводство» в новейший период истории русского языка (середина 80-х гг. XX в. — первое десятилетие XXI в.) 255
2. Современное состояние русской терминосистемы сферы «Растениеводство» 292
3. Терминологическое поле «Растениеводство» в современном русском языке 336
Выводы 346
Заключение 356
Список источников исследования 374
Список использованной литературы 380
- Полевый подход в исследовании терминологических номинаций
- Особенности формирования специальных наименований растениеводства в великорусский период
- Формирование терминологии растениеводства в довоенный советский период (конец второго десятилетия XX в. — начало 40-х гг. XX в.)
- Современное состояние русской терминосистемы сферы «Растениеводство»
Введение к работе
Специальная лексика русского языка, в том числе русская терминология, постоянно находится в поле зрения исследователей. Проблемы теории термина и специальных терминосистем в отечественной лингвистике интенсивно разрабатывались в трудах Г. О. Винокура, А. А. Реформатского, Д. С. Лотте, Я. А. Климовицкого, О. С. Ахмановой, Л. А. Капанадзе, Т. Л. Канделаки, Е. Н. Толикиной, Р. Ю. Кобрина, Б. Н. Головина, В. Г. Гака, А. И. Моисеева, В. П. Петушкова, Н. З. Котеловой, Б. Ю. Городецкого, В. П. Даниленко, В. М. Лейчика, А. В. Суперанской, И. Н. Волковой, Т. Р. Кияка, А. С. Герда, С. Д. Шелова, М. Н. Володиной, Л. М. Алексеевой, С. В. Гринева-Гриневича, Л. Ю. Буяновой, М. В. Косовой, О. Д. Паршиной и др. Нередко предметом исследования ученых оказывались и проблемы формирования конкретных терминосистем. В разные периоды развития отечественной лексикологии изучались особенности становления и развития терминологии математики, астрономии, географии [Кутина, 1964], естественно-научной терминологии [Сорокин, 1966], строительной терминологии [Минакова, 1985], общественно-политической лексики и терминологии [Крючкова, 1989], спортивной лексики и терминологии [Кожевникова, 2004], медицинской терминологии [Абрамова, 2003; Жидкова, 2008], терминологии таможенного дела [Федорченко, 2004], географической терминологии [Лабунец, 2007], экономической терминологии [Назаренко, 2005], компьютерной терминологии [Турко, 2007] и др.
Русская сельскохозяйственная терминология также являлась предметом анализа целого ряда исследований. Однако в работах, посвященных специальному изучению терминов сельского хозяйства, до настоящего времени рассматривались, как правило, лишь отдельные аспекты специальных сельскохозяйственных номинаций русского языка в тот или иной период его развития, в том или ином подстиле, типе дискурса. Ср., напр., диссертационные сочинения Д. К. Нуржановой — о способах номинации в сельскохозяйственной терминологии советского времени [Нуржанова, 1981], Л. Ю. Буяновой — о суффиксальном словообразовании имен существительных в подъязыке агрономии [Буянова, 1991], Т. И. Гринцевич — о специальной лексике в грамматической и семантической структуре текстов учебников для сельскохозяйственных вузов [Гринцевич, 1991], А. Г. Карипиди — о понятийно-терминологических и концептуальных основаниях агрономического дискурса [Карипиди, 2007] и др.
Отдельные частные вопросы, связанные с изучением русской сельскохозяйственной терминологии, в отечественном языкознании затрагивались в исследованиях, посвященных анализу сельскохозяйственной лексики, представленной в русских территориальных диалектах [см., напр.: Филин, 1939; Русинов, 1955; Кретова, 1959; Воронина, 1970; Казанцева, 1988; Инютина, 1993; Смирнова, 2001 и др.], в трудах по истории русского языка [см., напр.: Филин, 1954, 1962, 1972, 1980; Виноградов, 1958, 1978, 1982; Трубачев, 1959, 1966, 1991; Камчатнов, 2005 и др.], а также в работах, посвященных истории становления и современному состоянию специальных наименований, обозначающих те или иные реалии сельского хозяйства: сельскохозяйственные орудия, технику [Зеленин, 1908; Оразова, 1968; Сафьян, 1990 и др.], сельскохозяйственные трудовые процессы [Дерягин, 1968; Качанчук, 1988 и др.], предметы и явления отдельных сельскохозяйственных отраслей [Коткова, 1971; Слободнюк, 1975 и др.] и т. д.
Изучение специальной литературы позволяет утверждать, что в настоящее время в отечественной лингвистике отсутствуют обобщающие исследования, в которых представлен комплексный анализ русской сельскохозяйственной терминологии в целом, а также анализ одной из ее основных составляющих — терминологии растениеводства.
Настоящая диссертационная работа посвящена изучению терминологических наименований, обозначающих реалии растениеводства в русском языке, в том числе в аспекте его исторического развития и современного состояния.
Актуальность исследования определяется:
1) важностью для современной лингвистики выявления и описания структурных и типологических особенностей современных терминосистем как составляющих общей лексической системы языка;
2) отсутствием специальных обобщающих исследований по проблемам формирования, развития и современного состояния русской сельскохозяйственной, в том числе растениеводческой, терминологии;
3) необходимостью уточнения и совершенствования методики комплексного анализа систем терминологических наименований и терминологических полей в русском языке, методов и приемов описания терминологических единиц в синхроническом и диахроническом аспектах;
4) значимостью терминологии растениеводства для русского языка и русского национального сознания.
Предметом исследования явилась терминология сферы «Растениеводство» как одна из важнейших составляющих лексической системы русского языка.
В настоящем диссертационном сочинении представлена концепция формирования и современного состояния русской терминологической системы сферы «Растениеводство» как сложноорганизованного единства терминологических множеств, включающего терминоединицы, разнообразные по происхождению и типологическим особенностям. Ведущий концепт авторской идеи состоит в том, что многогранность состава и структуры анализируемой терминосистемы обусловлена длительностью ее формирования, тесной связью с историей русского народа, русского языка и российского сельского хозяйства, а также интенсивностью ее развития на рубеже XX–XXI столетий.
Разработка названной концепции оказалась возможной в результате достижения поставленной в настоящей диссертации цели: изучить особенности формирования и развития терминологической системы сферы «Растениеводство» в русском языке и описать современное состояние названной системы языковых единиц с точки зрения ее состава, структуры и типологических особенностей.
Цель исследования определила следующие задачи:
1) рассмотреть теоретические вопросы, связанные с проблемами термина, терминологии, терминосистемы и терминологического поля в современной лингвистике; определить наиболее корректные подходы к решению названных проблем и уточнить понятийно-терминологический аппарат терминоведения, необходимый для исследования;
2) проанализировать особенности формирования и становления терминологии тематической сферы «Растениеводство» в различные периоды истории русского языка [праславянский, древнерусский, великорусский, период становления основ русской сельскохозяйственной науки (XVIII в.), период интенсивного развития научной сельскохозяйственной сферы (XIX столетие), советский и новейший периоды] и определить основные тенденции развития русской терминологии названной сферы; выявить основные источники и способы формирования терминов растениеводства в русском языке;
3) изучить состав и особенности терминологии сферы «Растениеводство» в русском языке новейшего периода;
4) разработать и апробировать методику комплексного анализа современной терминосистемы сферы «Растениеводство» и ее полевой организации;
5) определить типологические особенности единиц терминосистемы тематической сферы «Растениеводство», а также особенности ее структурной организации, системных связей и отношений между составляющими ее элементами на современном этапе развития русского языка;
6) проанализировать терминологическое поле «Растениеводство» в современном русском языке с точки зрения его словесного наполнения и структуры.
Материалом для исследования послужили различные лексикографические источники (толковые, этимологические, историко-этимологические, диалектные словари русского языка; общие и специальные (сельскохозяйственные) энциклопедические словари); монографии и учебные пособия, посвященные российскому сельскому хозяйству и его истории; специальные периодические издания (научные сельскохозяйственные журналы).
Основными толковыми словарями русского языка, которые использовались при подготовке настоящей работы, являлись: Кочин Г. Е. Материалы для терминологического словаря древней России. — М. ; Л., 1937 (МТСДР); Срезневский И. И. Материалы для словаря древнерусского языка. — М., 2003.— Т. 1–3 (МСДЯ); Словарь русского языка XI–XVII вв. — М., 1975–2008. — Вып. 1–28 (СРЯ XI–XVII); Словарь русского языка XVIII века. — Л., 1984–2007. — Вып. 1–17 (СРЯ XVIII); Словарь Академии Российской, производным порядком расположенный. — СПб., 1789–1794. — Ч. 1–6 (САР); Словарь Академии Российской, по азбучному порядку расположенный. — СПб., 1806–1822. — Ч. 1–6 (САР); Соколов П. Общий церковно-славяно-российский словарь.— СПб., 1834. — Ч. 1–2 (ОЦСРС); Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. — М., 1989–1991. — Т. 1–4 (СД); Толковый словарь русского языка / под ред. Д. Н. Ушакова. — М., 1935–1940. — Т. 1–4 (СУ); Словарь современного русского литературного языка. — М., 1948–1965. — Т. 1–17 (БАС); Словарь русского языка / под ред. А. П. Евгеньевой. — М., 1981–1984.— Т. 1–4 (МАС); Ожегов С. И. Словарь русского языка. — М., 1964 (СО); Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. — М., 1997 (СОШ); Мокиенко В. М., Никитина Т. Г. Толковый словарь языка Совдепии. — СПб., 1998 (ТСЯС); Большой толковый словарь русского языка / под ред. С. А. Кузнецова. — СПб., 2001 (БТС); Толковый словарь русского языка с включением сведений о происхождении слов / под ред. Н. Ю. Шведовой. — М., 2007 (ТСРЯПС); Кирилов Н. С. Карманный словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка, издаваемый
Н. Кириловым. — СПб., 1845–1846. — Вып. 1–2; Полный иллюстрированный словарь иностранных слов с указанием их происхождения, ударений и научного значения / под ред. И. Вайсблита. — М.; Л., 1926 (ПСИС); Крысин Л. П. Толковый словарь иноязычных слов. — М., 2003 (ТСИС); Захаренко Е. Н., Комарова Л. Н., Нечаева И. В. Новый словарь иностранных слов. — М., 2008 (НСИС).
Основными этимологическими и историко-этимологическими словарями, примененными при изучении исследуемых номинаций, были: Преображенский А. Г. Этимологический словарь русского языка. — М., 1959. — Т. 1–2; Этимологический словарь славянских языков : праславянский лексический фонд / под ред. О. Н. Трубачева. — М., 1974–2005. — Вып. 1–32 (ЭССЯ); Фасмер М. Этимологический словарь русского языка.— М., 2003.— Т. 1–4 (ЭСФ); Черных П. Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка. — М., 2007. — Т. 1–2 (ИЭСЧ).
При описании диалектных по происхождению лексических единиц сельскохозяйственной тематики был использован Словарь русских народных говоров. — СПб., 1965–2007. — Вып. 1–41 (СРНГ).
В числе общих энциклопедических словарей наиболее значимыми в ходе настоящего исследования являлись: Толль Ф. Г. Настольный словарь для справок по всем отраслям знания : (справочный энциклопедический лексикон) / Ф. Г. Толль. — СПб., 1863–1864. — Т. 1–3 (Настольный словарь); Энциклопедический словарь / под ред. Б. А. Введенского. — М., 1953–1955. — Т. 1–3; Большой Российский энциклопедический словарь. — М., 2003 (БРЭС); Новый энциклопедический словарь. — М., 2007 (НЭС).
При подготовке настоящей работы использовались следующие специальные (сельскохозяйственные) энциклопедические словари: Бурнашев В. П. Опыт терминологического словаря сельского хозяйства, фабричности, промыслов и быта народного. — СПб., 1843–1844. — Т. 1–2 (ОТССХ); Алабин П. Словарь растений дикорастущих и разводимых на огородах, в комнатах, садах, теплицах, грунтовых сараях, в оранжереях с описанием способа ухода за ними и их отличительных признаков. — СПб., 1879 (Словарь растений); Богданов С. М. Иллюстрированный сельскохозяйственный словарь : энциклопедия сельского хозяйства. — Киев, 1895 (ИСХС); Полная энциклопедия русского сельского хозяйства и соприкасающихся с ним наук. — СПб., 1900–1912. — Т. 1–12 (ПЭРСХ); Словарь по аграрному вопросу : (краткая энциклопедия по вопросам землеустройства и землепользования). — М., 1906; Сельскохозяйственный словарь-справочник / под ред. А. И. Гайстера. — М.; Л., 1934 (СХСС); Сельскохозяйственная энциклопедия / под ред. В. В. Мацкевича, П. П. Лобанова. — М., 1969–1975. — Т. 1–6 (СХЭ); Сельскохозяйственный энциклопедический словарь / под ред. В. К. Месяц. — М., 1989 (СХЭС); Тезаурус АСНТИсельхоз / под ред. З. В. Лебедевой. — М., 1990 (Тезаурус).
К исследованию привлекались также монографии и учебные пособия по растениеводству, земледелию, генетике, селекции растений, семеноводству, организации сельскохозяйственного производства, по истории России и российского сельского хозяйства, а также научные сельскохозяйственные журналы «Новое сельское хозяйство» (НСХ), «Агробизнес–Россия» (АБР), «Аграрная Россия» (АР), «Аграрная наука» (АН), «Земледелие» и др.
Исследовательская база работы составила около 8 000 специальных сельскохозяйственных наименований.
Методы исследования. Для решения поставленных задач в работе использовались методы компонентного, сопоставительного, лексикографического анализа, а также лингвистическое наблюдение и описание.
Научная новизна работы состоит в том, что в ней
- впервые представлен комплексный анализ русской терминологии растениеводства;
- впервые исследована и описана история формирования и становления терминологической системы сферы «Растениеводство» в русском языке;
- впервые выявлены источники формирования названной терминосистемы, а также основные тенденции ее развития;
- впервые охарактеризованы типологические особенности терминологической системы сферы «Растениеводство» в русском языке новейшего периода и особенности структурной организации соответствующего терминологического поля.
Теоретическая значимость представленной диссертации определяется тем, что она развивает теорию термина и терминосистемы, вносит вклад в разработку теории исторического развития терминологических наименований, углубляет теорию системной организации терминологических языковых единиц в рамках общенационального языка. Результаты проведенного исследования существенно расширяют научные представления о русской терминологии, её источниках, устройстве и тенденциях развития, а также об особенностях системной организации специальных терминологических наименований на современном этапе развития русского языка.
Практическая значимость исследования состоит в возможности применения выработанной методики при изучении и описании различных терминосистем русского языка. Материалы настоящей работы могут быть использованы в практике подготовки общих и специальных словарей русского языка, в том числе специальных словарей русских сельскохозяйственных номинаций, а также в практике преподавания русского языка (в общих и специальных курсах по истории русского языка, лексикологии, лексикографии, терминологии, спецкурсах по лингвокультурологии).
На защиту выносятся следующие основные положения.
1. Терминология растениеводства, представленная в современном русском языке, исторически восходит к древнейшим пластам русской лексики и уходит корнями в растениеводческую лексику праславянского периода. В праславянский, древнерусский, великорусский периоды развития русского языка происходило формирование русских сельскохозяйственных прототерминов, т. е. словесных единиц, номинирующих не понятия, а специальные представления о тех или иных сельскохозяйственных реалиях.
2. Основы русской терминологии растениеводства были заложены в XVIII в., в период формирования языка русской науки и выделения агрономии в специальном дисциплинарном отношении из общего естествознания.
3. Русская терминология сферы «Растениеводство» как система была сформирована в XIX столетии, в период интенсивного развития в России научной сельскохозяйственной сферы. В последующие периоды истории русского языка и российского сельского хозяйства, в том числе в советский и новейший, происходило дальнейшее укрепление и совершенствование названной терминологической системы.
4. В новейший период истории русского языка и сельского хозяйства в России терминологическая система сферы «Растениеводство» переживает этап ускоренного развития, о чем свидетельствуют, с одной стороны, появление в составе рассматриваемой сферы множества неологизмов, представленных в том числе предтерминами (специальными единицами, используемыми в качестве терминов для называния новых сформировавшихся понятий, но не отвечающими требованию краткости и не получившими устоявшейся языковой формы), терминоидами (специальными лексемами, используемыми для наименования недостаточно устоявшихся научных понятий), привлеченными терминами (терминологическими единицами, входящими в состав «перемещенных» тематических группировок, принадлежащих иным научным сферам), новыми иноязычными вкраплениями терминологического характера, а с другой стороны — достаточно существенные структурные изменения названной терминосистемы.
5. Формирование терминологической системы сферы «Растениеводство» в русском языке происходило на основе различных источников: словесных единиц исконно русского происхождения, в том числе восходящих к русским диалектам; лексических единиц, заимствованных русским языком из иностранных языков; слов и словосочетаний, образованных на основе греко-латинских терминоэлементов. Одной из ярких особенностей формирования исследуемой терминосистемы является то, что она возникла на базе значительного количества прототерминов.
6. На современном этапе развития русского языка терминология тематической сферы «Растениеводство» представляет собой разветвленную, четко организованную, обширную систему, включающую четыре основные тематические зоны: «Полеводство», «Луговодство», «Овощеводство», «Садоводство». При этом границы терминологической системы растениеводства являются проницаемыми, открытыми для терминоединиц других научных сфер: биологии, почвоведения, генетики, селекции, экологии, экономики и т. д.
7. Специфика современной русской терминологической системы сферы «Растениеводство» определяется как типологическим своеобразием составляющих ее единиц, так и особенностями ее структурной организации. Терминологические единицы, составляющие терминосистему растениеводства в русском языке новейшего периода, различаются по времени возникновения и хронологическому статусу; генетическому признаку (источнику происхождения); способам образования; формальной и содержательной структуре, типу терминологического наименования, а также по степени сформированности и адаптации в русском языке.
8. Структурная организация рассматриваемой терминологической системы представлена связями и отношениями тематических группировок двух типов: а) определяемых основными понятиями растениеводства, которые соответствуют общенаучному понятийному членению данной области научных знаний на современном уровне развития цивилизации; б) соответствующих конкретным отраслям сферы «Растениеводство» (полеводство, луговодство, овощеводство и садоводство). В составе современной терминосистемы сферы «Растениеводство» названные тематические группы пересекаются и образуют сложноорганизованное единство терминологических множеств, построенное по ядерно-периферийному принципу языкового поля.
9. Сложность и многогранность терминологической системы растениеводства в современном русском языке в значительной степени обусловлены длительностью ее формирования, тесной связью с историей русского народа, русского языка и российского сельского хозяйства, а также ее ускоренным развитием на рубеже XX–XXI вв.
Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования представлены в докладах и сообщениях на Международных научных конференциях в Воронеже (2005, 2007, 2008, 2009) и Ельце (2005); на Всероссийских научно-методических конференциях в Санкт-Петербурге (2007, 2009) и Воронеже (2004, 2006, 2008); на научных и учебно-методических конференциях профессорско-преподавательского состава, научных сотрудников и аспирантов Воронежского государственного аграрного университета им. К. Д. Глинки (2005, 2006, 2007, 2008, 2009, 2010). По теме исследования опубликовано 37 работ общим объемом более 70 п. л., в том числе 3 монографии, учебное пособие «Тематический словарь современных русских сельскохозяйственных терминов и номенклатурных единиц», 8 статей, напечатанных в ведущих российских периодических изданиях, рекомендованных ВАК РФ.
Диссертация обсуждена на заседании кафедры русского языка Воронежского государственного педагогического университета.
Структура работы. Диссертационное исследование состоит из Введения, четырех глав, Заключения, Списка источников исследования (74 наименования), Списка использованной литературы (485 наименований), а также Приложения, в котором представлен Тематический словарь современных русских сельскохозяйственных терминов и номенклатурных единиц, содержащий более 800 специальных наименований реалий растениеводства.
Полевый подход в исследовании терминологических номинаций
Как известно, теория поля в лингвистике имеет длительную историю. Общепризнано также, что становление названной теории происходило в русле двух направлений: одни исследователи изучали понятийное содержание языка, т. е. рассматривали семантические поля, исходя из понятия (И. Трир, Л. Вайсгербер, П. Роже и др.), другие анализировали лингвистические поля, подходя к этой категории с позиций слова (Г. Ипсен, Б. Порциг, А. Иоллес, О. Духачек, А. А. Уфимцева и др.). Такое разделение на два направления в исследовании теории поля В. А. Звегинцев объясняет тем, что понятие (логическая категория) и слово (лингвистическая категория), находясь в неразрывном единстве, не покрывают друг друга [см.: Звегинцев, 1968, с. 212-217].
Являясь основоположником теории языкового поля, И. Трир первый разделил лексическое и понятийное поля и ввел эти понятия в лингвистику. Как отмечается в специальной литературе, И. Трир разбивал все имеющиеся в языке понятия на понятийные поля, .которым соответствовали словесные поля, вычленяющиеся исследователем из лексического состава языка. Ученый полагал, что слова в поле получают свою содержательную определенность только из структуры целого [см. об этом: Скворцов, 2001, с. 34; Федю-ченко, 2004, с. 64 и др.].
Концепция И. Трира подвергалась критике со стороны многих исследователей. Так, по словам Н. Г. Долгих, в названной концепции «постулируется полный параллелизм между планом понятийного содержания, который представлен понятийными (семантическими полями), и планом выражения, представленным словесными полями. Полного же параллелизма в языке между понятием и словом ... нет» [Долгих, 1973, с. 65].
Теория И. Трира была развита Л. Вайсгербером, который считал, что семантическое членение системы языка определяется принципами, заложенными в самом языке, вследствие чего поле образуется группой взаимодействующих знаков и является частью промежуточного мира [см.: Weisgerber, 1953]. Концепция Л. Вайсгербера также критиковалась рядом ученых. Так, например, Г. С. Щур подчеркивал, что в названной теории «снова остается недоказанным, на каком основании группы элементов интерпретируются как поля. Еще менее доказательным являются утверждения о том, что такого рода поля есть часть промежуточного мира» [Щур, 1974, с.50].
Анализ научных достижений в области теории поля позволяет утверждать, что лингвистическое направление в исследовании поля оказалось более продуктивным, чем логическое, и получило широкое развитие в отечественной лингвистике [см. об этом: Скворцов, 2001, с. 37].
Как известно, ведущим теоретиком полевой модели языка в отечественном языкознании является Г. С. Щур, автор многих работ в указанной области. Ученый определял поле как «способ существования и группировки лингвистических элементов с общими инвариантными свойствами» и различал два принципа, используемые в современной лингвистике для членения семантического пространства на поля: парадигматический и синтагматический [см.: Щур, 1974, с. 17].
Следует отметить, что понятие поля до настоящего времени не получило однозначного теоретического осмысления. До сих пор нет постоянного, устойчивого термина, закрепленного за названным понятием. В научной литературе для обозначения «тесно связанного по смыслу отрезка словаря» тра диционно используется термин «семантическое поле» (далее — СП), закрепленный в Лингвистическом энциклопедическом словаре (1990) и энциклопедии «Русский язык» (2003). Однако трактовка названного термина далеко не всегда является тождественной; к тому же некоторые ученые используют варианты указанного терминологического наименования.
Так, например, А. В. Бондарко подходит к проблеме определения полей с позиций функционализма, что позволяет ему более детально рассмотреть связи внутри поля и между полями. По мнению исследователя, функционально-семантическое поле — это «группировка разноуровневых средств данного языка, взаимодействующих на основе общности их семантических функций и выражающих варианты определенной семантической категории» [Бондарко, 2002, с. 15-19]. Рассматриваемая категория связывается в современных лингвистических исследованиях с условным представлением о некотором пространстве, в котором намечается конфигурация центральных и периферийных компонентов поля, выделяются зоны пересечения с другими полями [см., напр.: Развина, 1996 и др.].
Еще одной разновидностью поля является лексико-фразеологическое, представляющее собой совокупность лексем и фразеологических сочетаний, номинирующих определенную смысловую сферу. Исследователи, выделяющие названную разновидность поля в системе языка, исходят из положения о единстве лексики и фразеологии внутри одного поля, основываясь на их функциональной и семантической общности [см. об этом: Ротова, 1984, с.53; Копыленко, 1989, с. 125; Кожевникова, 2002, с. 64; Попова, 2007, с. 180— 182 и др.]. Тесное взаимодействие лексики и фразеологии в рамках единого поля основано на общности номинативной функции слов и фразеологических сочетаний, а также на общности семантических процессов, которым они подвержены. Как отмечается в научной литературе, лексические единицы и фразеологические сочетания образуют единые полевые структуры, в рамках которых лексемы и фразеосочетания вступают друг с другом в парадигматиче ские отношения, номинируя в своей совокупности определенную понятийную сферу [см.: Кожевникова, 2002, с. 64].
Особенности формирования специальных наименований растениеводства в великорусский период
Дальнейшее развитие сельскохозяйственной лексики русского языка происходило в период формирования великорусской народности и Московского государства — в XIV-XV — XVII вв. Как показывают исследования, после завоевания древнерусского государства татаро-монголами произошел его политический распад, что способствовало расхождению украинских диалектов с русскими и белорусскими. В литературе, посвященной рассматриваемому периоду, отмечается, что «усиление феодальной раздробленности Руси, дальнейшее обособление северо-восточной Руси от Руси западной и юго-западной в период монголо-татарского ига, а также в результате процессов развития западных и южных земель в составе Великого княжества Литовского (а позднее Польши), экономический рост и политическое укрепление северо-восточной Руси приводят к тому, что в 14—16 вв. складываются великорусское государство и великорусская народность. Основными центрами развития великорусской народности были Владимир, Ростов, Суздаль, Тверь и позднее Москва, которая со 2-й четверти 14 в. и до 1-й четверти 16 в. объединила в едином Российском государстве все северновеликорусские области и северно-восточную половину южновеликорусских княжеств» [Иванов, 2003, с. 169; ср.: Иванов, 1983, с. 60; Филин, 1982, с. 18; Черенкова, 2005, с. 17; Правда, 2007, с. 59 и др.]. В результате процессов, связанных с возникновением нового русского государства, в период XIV-XVI вв. происходило распадение древнерусского языка, которое привело к формированию трех восточнославянских языков — русского, украинского и белорусского. Следует отметить, что русский язык периода существования Московского государства в современной научной литературе обозначается термином «старорусский язык» [подробнее см.: Иванов, 1983, с. 63; Черенкова, 2005, с. І7; Правда, 2007, с. 59 и др.].
Исследователи отмечают сложную историю русского языка эпохи Мос ковского государства. Во-первых, в рассматриваемое время изменилось со держание понятия «русский язык». Если в Киевской Руси термин «русский язык» обозначал язык всего восточного славянства, то в эпоху Московского государства русский язык стал языком только одной из трех восточнославян ских народностей (а позднее — наций) [см. об этом: Горшков, 1969, с. 99]. В XIV-XV — XVII вв. продолжали формироваться диалектные особенности русского языка: выделились северновеликорусское и южновеликорусское наречия, возникли промежуточные средневеликорусские говоры, в числе ко торых ведущее место занял говор Москвы. Средневеликорусское наречие стало основой народно-литературного типа языка Московского государства, а позднее — основой национального русского литературного языка [см. об этом: Горшков, 1969, с. 99; Виноградов, 1978, с. 21; Иванов, 1983, с. 61; Вом перский, 2003, с. 165; Ларин, 2005, с. 294; Камчатнов, 2005, с. 259 и др.]. Как подчеркивается в научной литературе, «мощные пласты диалектной лексики, обслуживая речь населения отдельных регионов, обогащали и укрепляли позиции великорусского языка, являясь своего рода резервом, словарным запасником для будущего национального языка, для укрепления его во всех сферах письменности. Диалектная речь еще на столетия оставалась главным средством общения основной массы русского населения» [Филин, 1982, с.24]. В рассматриваемый период весьма существенно возросли структурные различия между русским разговорным и русским литературным языком, а также получил широкое распространение деловой язык [см.: Горшков, 1969, с. 100; Виноградов, 1978, с. 22; Камчатнов, 2005, с. 103; Ларин, 2005, с. 325 и др.]. В научной лингвистической литературе отмечается, что «быстрое эко номическое и политическое развитие централизованного русского государст ва влекло за собой интенсивное развитие "делового языка". "Деловой язык" обслуживал нужды все расширявшейся и усложнявшейся государственной переписки, судопроизводства, торговли, боярского и монастырского хозяйст \ ва, юридической практики»; «в московском "деловом языке" была богато представлена разнообразная терминология: государственно-административная, судебная, торговая, сельскохозяйственная и т. п.» [Горшков, 1969, с. 102]. Следует заметить, что вотчинные хозяйственные книги, распространенные в боярских и монастырских владениях в великорусский период, являются неоценимым источником для исследования сельскохозяйственной терминологии русского языка рассматриваемого времени [ср.: Кочин, 1965; Христосен-ко, 1983 и др.]. Важнейшим этапом в развитии сельскохозяйственных отношений стало зарождение на Руси новой формации — крестьянства. Исследователи определяют крестьянство как новую формацию, сложившуюся в эпоху монголо-татарского ига и окончательно оформившуюся после победы над завоевателями в период роста Московской Руси [см. об этом: Домников, 2002, с. 292; Ларин, 2005, с. 281; Трефилкина, 2004, с. 39 и др.]. Именно в обозначенный период происходило изменение названий сельских жителей: словесные единицы люди (людие) [СРЯ XI-XVII, вып: 8, с. 341], смерд («сельский житель, принадлежащий к непривилегированному сословию; селянин, простолюдин») [СРЯ XI-XVII, вып. 25, с. 158], сирота («одно из наименований крестьян, а также вообще зависимых людей в Древней Руси») [СРЯ XI-XVII, вып. 24, с. 156], мужик [СРЯ XI-XVII, вып. 9, с. 304] и др. постепенно уступали место лексеме крестьянин. Известно, что лексическая единица крестьянин впервые встречается в грамоте митрополита Киприана от 1391 г. [см. об этом: История крестьянства..., 1990, с. 134; Готье, 2003, с. 45 и др.]. Как отмечают исследователи, «термин "крестьяне" первоначально обозначал человека, исповедующего христианскую веру, в отличие от татар-магометан. Но с конца XIV в. термин этот стал употребляться только по отношению к сельскому населению» [Трефилкина, 2004, с. 39]. Ср.: крестьянин — «христианин», «лицо, принадлежащее к низшему податному сословию на Руси; крестьянин, земледелец» [СРЯ XI-XVII, вып. 8, с. 49-50; ср.: ЭСФ, т. 2, с. 374].
Формирование терминологии растениеводства в довоенный советский период (конец второго десятилетия XX в. — начало 40-х гг. XX в.)
Как показывает анализ специальной литературы по изучаемому вопросу, терминология тематической сферы «Растениеводство» в русском языке начала XX в. не претерпела существенных изменений. Сфера сельского хозяйства в целом сохранила словарный состав, сформировавшийся на предыдущих этапах развития русского языка, прежде всего в XIX в. Наблюдались лишь функциональные и семантические изменения отдельных терминов сельскохозяйственной тематики. Например, некоторые лексемы повысили частотность своего употребления в связи с процессами, происходившими в сельском хозяйстве в исследуемое время. Весьма частотной в рассматриваемый период была терминоединица аграрный, вошедшая в состав целого ряда устойчивых словосочетаний. Ср.: аграрная политика, аграрная программа, аграрная реформа, аграрный вопрос, аграрный кризис [Словарь по аграрному вопросу..., 1906, с. 6-11] и др. Коренные изменения в составе сельскохозяйственной терминологии русского языка произошли после революции 1917 г., в так называемый советский период. В истории развития терминологии растениеводства советского периода можно выделить два наиболее важных этапа: довоенный (конец второго десятилетия XX в. — начало 40-х гг. XX в.) и послевоенный (вторая половина 40-х — середина 80-х гг. XX в.). Известно, что в довоенный советский период в жизни российской деревни произошли коренные преобразования: было ликвидировано помещичье землевладение и осуществился переход к новым формам хозяйствования [см. об этом: Ивницкий, 1994; Судьбы российского крестьянства..., 1996; Трагедия советской деревни..., 1999 и др.]. В результате политики большевиков, проводимой в области сельского хозяйства, в исследуемое время началось постепенное объединение мелких крестьянских хозяйств в крупные: коллективные хозяйства (артели, коммуны) и сельскохозяйственные кооперативы (производственные товарищества, товарищества по переработке, закупочно-сбытовые кооперативы и др.) [см. об этом: Сельское хозяйство России в XX веке..., 1923, с. 80].
В научной литературе отмечается, что низкие темпы вступления крестьян в коллективные объединения привели в конце 20-х - начале 30-х гг. к сплошной коллективизации крестьянских хозяйств [см. об этом: Судьбы российского крестьянства..., 1996, с. 251]. Процессы, происходившие в сельском хозяйстве довоенного периода, привели к появлению в русском языке целого ряда новых терминологических единиц, связанных с объединением мелких и средних крестьянских хозяйств в крупные, коллективные {колхоз [СУ, т. 1, с. 1411], сельхозартель [ТСЯС, с.540], совхоз [СУ, т. 4, с. 347], ТОЗ — товарищество по совместной (общест венной) обработке земли [ТСЯС, с. 603], опхоз — опытное хозяйство [ТСЯС, с. 399], райсемхоз — районное семеноводческое хозяйство [ТСЯС, с. 510] и др.), созданием организаций, осуществлявших управление деятельностью сельскохозяйственных объединений и контроль над ней (НКЗем — народный комиссариат земледелия [ТСЯС, с. 347], облзу — областное земельное управ і216 ление [ТСЯС, с. 380], Главземхоз — главное управление земледельческими хозяйствами [ТСЯС, с. 118] и др.) и т. п. Как показывает анализ научных достижений в области изучения словарного состава русского языка советской эпохи, а также материалов словарей и речевых произведений указанного времени, основные изменения в лексике и терминологии сферы «Растениеводство» в рассматриваемый период были связаны с такими процессами, как расширение терминологического состава исследуемых наименований; перераспределение между активным и пассивным словарными запасами в составе специальных лексических номинаций, относящихся к растениеводству, а также перераспределение между лексикой ограниченного употребления и общеупотребительной; изменения в семантической структуре словесных единиц растениеводческой тематики [см. подробнее: Данькова, 2008 е и др.]. Расширение терминологического состава исследуемой сферы осуществлялось в русском языке довоенного советского периода, с одной стороны, путем заимствования лексических единиц из других языков, с другой — за счет образования неологизмов на базе уже имевшихся словообразовательных средств. Заимствование иноязычных слов было обусловлено прежде всего потребностями в номинации новых сельскохозяйственных машин, механизмов, а также различного рода научных достижений в области сельскохозяйственной сферы. Как показывают наблюдения, многочисленные узкоспециальные терминоединицы в рассматриваемый период были заимствованы из таких иностранных языков, как 1) английский: трактор от англ. tractor лат. trahere «тащить, тянуть» [ТСИС, с. 706], комбайн от англ. combine [СУ, т. 1, с. 1418], мульчировать [СХСС, с. 656] — «покрывать почву навозом, компостом с целью уменьшить испарение влаги, воспрепятствовать прорастанию сорняков, предупредить образование почвенной корки» от англ. to mulch [ТСИС, с. 458] и др.;
Современное состояние русской терминосистемы сферы «Растениеводство»
Проведенные исследования позволяют утверждать, что современная русская терминология тематической сферы «Растениеводство» представляет собой разветвленную, сложно организованную и весьма обширную систему, единицы которой обозначают понятия четырех важнейших отраслей растениеводства — «Полеводство», «Луговодство», «Овощеводство», «Садоводство». По данным специальных энциклопедических словарей, сам термин «растениеводство» в современном русском языке имеет следующую семантику: «1) Возделывание культурных растений (сельскохозяйственных культур) для производства растениеводческой продукции; одна из основных отраслей сельского хозяйства... Включает полеводство (основная отрасль), овощеводство, плодоводство, луговодство; 2) Наука о культурных растениях и методах их выращивания для получения высоких устойчивых урожаев, раздел агрономии. Растениеводство тесно связано с почвоведением, земледелием, метеорологией сельскохозяйственной, физиологией растений, биохимией, генетикой и селекцией растений, семеноводством, сельскохозяйственной микробиологией, агрофизикой, агрохимией, защитой растений» [СХЭС, с. 451].
Специфика современной русской терминологической системы сферы «Растениеводство» определяется особенностями составляющих ее единиц и особенностями ее структурной организации. Особенности языковых единиц, входящих в состав терминосистемы сферы «Растениеводство» Как показали проведенные исследования, терминологические единицы рассматриваемой тематической сферы оказываются различными по ряду оснований: 1) по времени возникновения и хронологическому статусу; 2) по генетическому признаку (источнику происхождения); 3) по способам образования; 4) по формальной структуре и частеречной принадлежности; 5) по семантической структуре; 6) по типу терминологического наименования; 7) по степени сформированности и адаптации в русском языке. I. По времени возникновения и хронологическому статусу в исследуемой терминосистеме разграничиваются «старые» (давние) термины, известные на предшествующих этапах развития исследуемых номинаций, и термины «новые» (неологизмы), возникшие в новейший период истории русского языка. «Старые» по происхождению термины растениеводства, присутствующие в современном русском языке, восходят ко всем историческим периодам формирования исследуемой части русской языковой системы: 1) праславянскому (IV—III тысячелетия до н. э: — VI—VII вв. н. э.): земля [СХЭС , с. 162; ср.: ИЭСЧ, т. 1, с. 323]; поле [СХЭС, с. 408; ср.: ИЭСЧ, т. 2, с.51], луг [СХЭС, с. 281; ср.: ИЭСЧ, т. 1, с. 494], борона [СХЭС, с. 57; ср.: ЭССЯ, вып. 2, с. 204], плуг [СХЭС, с. 397; ср.: ИЭСЧ, т. 2, с. 44], жатва [СХЭС, с. 143; ср.: ИЭСЧ, т. 1, с. 292], молотьба [СХЭС, с. 319; ср.: ЭССЯ, вып. 19, с. 200], пшеница [СХЭС, с. 442; ср.: ИЭСЧ, т. 2, с. Ю],рожъ [СХЭС, с. 462; ср.: ИЭСЧ, т. 2, с. 120],яблоня [СХЭС, с. 617; ср.: ЭССЯ, вып. 1, с. 42], корень [СХЭС, с. 237; ср.: ИЭСЧ, т. 1,.с. 428], стебель [СХЭС, с. 523; ср.: ИЭСЧ, т. 2, с. 200] и др.;
Здесь и далее при каждом термине даются ссылки не только на исторические и историко-этимологические словари русского языка, но и на современные специальные сельскохозяйственные словари и энциклопедии, а также на толковые словари современного русского языка, что подтверждает факт безусловного наличия указанных сельскохозяйственных терминов в современной русской языковой системе. 2) древнерусскому (VI-VTI — XIV вв.): боронить, бороновать [БТС, с.92; ср.: МТСДР, с. 31], пахотный (напр., совр. пахотный слой) [Тезаурус, с.193; ср.: МСДЯ, т. 2, с. 891], засеять [БТС, с. 345; ср.: МТСДР, с. 126] и др.; 3) великорусскому (XIV-XV — XVII вв.): земледелие [СХЭС, с. 160; ср.: СРЯ XI-XVII, вып. 5, с. 373], сенокос [Тезаурус, с. 252; ср.: СРЯ XI-XVII, вып. 24, с. 70], всходы [Тезаурус, с. 50; ср.: СРЯ XI-XVII, вып. 3, с. 68], залежь [Тезаурус, с. 86; ср.: СРЯ XI-XVII, вып. 5, с. 231], покос [Тезаурус, с.206; ср.: СРЯ XI—XVII, вып. 16, с. 172], пшеничный (напр., пшеничная мука) [Тезаурус, с. 228; ср.: СРЯ XI-XVII, вып. 21, с. 79], семенной (напр., совр. семенная продуктивность) [Тезаурус, с. 251; ср.: СРЯ XI-XVII, вып. 24, с. 60] и др.; 4) периоду становления основ русской сельскохозяйственной науки (XVIII в.): возделывание [Тезаурус, с. 47; ср.: САР1, ч. 2, с. 915], распашка [Тезаурус, с. 233; ср.: САР1, ч. 4, с. 742], суглинистый {суглинистые почвы) [Тезаурус, с. 270; ср.: САР1, ч. 2, с. 85], сев [Тезаурус, с. 249; ср.: САР1, ч. 5, с.1071], высев [Тезаурус, с. 51; ср.: СРЯ XVIII, вып. 5, с. 27], посев [Тезаурус, с. 214; ср.: САР1, ч. 5, с. 1077], садоводство [Тезаурус, с. 245; ср.: САР1, ч. 5, с. 309],растение [Тезаурус, с. 234; ср.: САР1, ч. 5, с. 74] и др.; 5) периоду интенсивного развития научной сельскохозяйственной сферы (XIX столетие): выпревание {растений) [Тезаурус, с. 51; ср.: ИСХС, с. 189], израстание [Тезаурус, с. 94; ср.: ИСХС, с. 396], выщелачивание [Тезаурус, с. 51; ср.: ИСХС, с. 193], удобрение [Тезаурус, с. 286; ср.: ОТССХ, т.2, с. 303], лущение [Тезаурус, с. 140; ср.: ИСХС, с. 696], кущение [Тезаурус, с.131; ср.: ИСХС, с. 625], всхожесть [Тезаурус, с. 50; ср.: ОТССХ, т. 1, с.115], полеводство [Тезаурус, с. 206; ср.: ИСХС, с. 1028], луговодство [Тезаурус, с. 139; ср.: ИСХС, с. 687], свеклоподъемник [Тезаурус, с. 248; ср.: ИСХС, с. 1187], картофелекопатель [Тезаурус, с. 107; ср.: ИСХС, с. 444], зерносушилка [Тезаурус, с. 91; ср.: ИСХС, с. 369], сеноворошилка [Тезаурус, с. 252; ср.: ИСХС, с. 1283] и др.;
Похожие диссертации на Русская терминология растениеводства : история становления и современное состояние
