Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Концепты мужчина и женщина как фрагменты русской концепт сферы 11
1 .Концепт как форма представления знаний в языке 11
1.1. Понятие концепта и концептуальной структуры 13
1.2.Способы репрезентации концепта 22
1.3. Лингвокультурный подход к толкованию концепта 23
1.4. Концептуальный анализ как способ исследования национальной концептосферы 28
2. «Мужчина» и «Женщина» как лингвокультурные концепты 30
2.1. Концепты «мужчина» и «женщина» как культурно обусловленные сущности 30
2.2. Значения лексем «мужчина» и «женщина»: диахронический аспект 39
2.3. Тендерные роли и тендерные стереотипы 43
3. Русская концептосфера. Понятие этноса и национального характера 45
3.1. Феномен русского национального характера в философском и культурологическом аспектах 45
3.2. Соотношение понятий этноса, нации, ментальное национального характера 49
3.3. Национальный характер и национальный язык 53
4. Текст как способ репрезентации фрагментов национальной концептосферы 57
Выводы по 1 главе 67
Глава 2. Репрезентация концептов «мужчина» и «женщина» в текстах различных типов 69
1. Национально - культурная специфика концептов «мужчина» и «женщина» по данным паремиологии 69
1.1. Пословица как источник этнокультурной информации 69
1.2. Структуры, репрезентирующие концепты «мужчина» и «женщина» в пословицах 73
1.2.1. Репрезентация концепта «женщина» 74
1.2.2. Репрезентация концепта «мужчина» 85
1.2.3. Концепты «мужчина» и «женщина» в сопоставительном аспекте 87
2. Оппозиция «мужчина-женщина» в сознании языковой личности русского средневековья (на примере «Домостроя») 99
2.1. Специфика средневекового сознания и ее отражение в «Домострое» 100
2.2. Структуры, репрезентирующие концепты «мужчина» и «женщина» в «Домострое» 103
2.2.1. Представления-прототипы 103
2.2.2. Сценарии как программа ориентирующего поведения 107
2.2.3. Интеграция концептуальных признаков: фрейм 117
3. «Вечно-женственное в русской душе»: особенности репрезентации
концепта «мужчина» в рассказе Ф.М. Достоевского «Мужик Марей» 120
3.1. Диалогичность как универсальный принцип мировоззрения Достоевского и его отражение в рассказе 120
3.2. Особенности репрезентации концепта «мужчина» в рассказе «Мужик Марей» 126
3.3. Отражение «русской идеи» в рассказе: «вечно-женственное» в русской душе 131
4. Концепты «мужчина» и «женщина» как маркеры национального характера в рассказе А.Н. Толстого «Русский характер» 134
4.1. Особенности объективации концептуальной области «русский характер» в рассказе 135
4.2. Структура концептов «мужчина» и «женщина» 137
4.2.1. Имя и внешность 137
4.2.2. Психологические характеристики 140
4.2.3. Тендерные роли 145
Выводы по 2 главе 153
Заключение 155
Литература 164
- Понятие концепта и концептуальной структуры
- Пословица как источник этнокультурной информации
- Сценарии как программа ориентирующего поведения
Введение к работе
В современных лингвистических исследованиях уделяется большое внимание реконструкции концептов с помощью когнитивного анализа средств их вербализации в языке. Когнитивное направление, в рамках которого язык рассматривается как отражение процесса познания мира и его результатов, основывается на принципе антропоцентричности языка, предполагающем рассмотрение языковых фактов и явлений в тесной связи с человеком, его мышлением и культурой. Это позволяет наиболее полно и глубоко проанализировать и описать значения слов, знания о мире. Язык, с одной стороны, является формой организации национального пространства и этнических отношений, а с другой стороны, описывает и объясняет эти отношения. Язык - основной механизм сохранения и передачи социального опыта и конструирования национальной идентичности, таким образом русский язык - основа «всего остального русского» [Здравомыслов, 2001, Семенов, 2001, Попова, 2002].
С феноменом национального характера, менталитета тесно связано понятие концептосферы народа, основной единицей которой является концепт, который определяется как квант структурированного знания [Болдырев, 2000], «пучок» представлений, понятий, знаний, ассоциаций, переживаний, который сопровождает слово» [Степанов, 1997:40]. Антропоцентрический подход к исследованию языка позволяет считать константами русской культуры, наряду с аксиологическими концептами «судьба», «совесть», «тоска», концепты «мужчина» и «женщина».
Концепты «мужчина» и «женщина» рассматриваются в рамках когнитивного направления не как биологическая сущность, а как совокупность психологических, социальных, поведенческих характеристик, как культурный феномен (гендер) [Абубикирова, 1996; Бок, 2000; Воронина, 2001; Гидденс, 1999; Горошко, 1999; Кирилина, 1999 и др.]. Тендерная дифференциация «является отражением жизни в мире, создавшем нас не
5 просто людьми, но всегда женщинами или мужчинами» [Абубикирова,
1996:124]. Тендер, таким образом, определяется как «конвенциональный
идеологический конструкт, в котором аккумулированы представления о том,
что значит быть мужчиной или женщиной в данной культуре» [Гриценко,
2005:3]. Поэтому с концептуальной точки зрения этот феномен
актуализирует социально-культурную, а не биологическую составляющую
пола.
В сферу исследовательских интересов ученых, занимающихся тендерной
проблематикой, входят вопросы о том, как различается семантический
объем концептов «мужественность» и «женственность» в разных культурах;
какие лингвистические средства используются для конструирования
тендерной идентичности; какова роль тендерной метафоры в культуре; в
каких семантических областях пол отражается в языке; какие данные
тендерный подход дает для исследования ментальное и т.д. [Воронина,
2001а; Кирилина, 1999; Кирилина, 2002а; Кон, 2001; Расторгуева, 2001;
Репина, 2003 и др.]. Изучение тендерных отношений с
лингвокультурологическои точки зрения позволяет выявить национально и
культурно обусловленную специфику концептуализации мужественности и
женственности. Однако большинство современных исследований
направлено лишь на описание концепта «женщина» в различных культурах и практически не отражают функционирование концептов «мужчина» и «женщина» и их взаимосвязи в русской концептосфере.
Актуальность исследования определяется, во-первых, его связью с антропоцентрическим направлением в исследовании языка, во-вторых, современными когнитивными подходами к изучению языкового сознания, позволяющими выявить структурное содержание концептов, в-третьих, отсутствием системного описания концептов «мужчина» и «женщина» и их взаимодействия в русской концептосфере.
Особенности культуры и истории этноса, осмысливаясь в виде структур знания, являются составной частью его концептосферы, а затем получают языковое воплощение. Картина мира - это некая интерпретация реальной действительности, зависящая от исторического опыта и культурных особенностей данного социума. Лингвистическое отражение картины мира -текст, он является важной составляющей этнокультурной реальности социума и обеспечивает межпоколенную трансляцию базовых концептов культуры.
Концепт связан с лингвокультурной традицией этноса, отдельные аспекты которой могут быть эксплицированы посредством анализа текстов различных исторических эпох. В рамках данного исследования анализируется репрезентация концептов «мужчина» и «женщина» системой текстов в диахроническом аспекте. Анализ исторической динамики функционирования в национальном сознании концепта как единства понятийного, аксиологического и образного компонентов позволяет делать выводы об изменениях в значении базовых лексем-репрезентантов концептов «мужчина» и «женщина» в разные периоды развития этноса и о том, какие концептуальные признаки актуализированы в сознании народа на определенном этапе.
Объектом настоящего исследования являются концепты «мужчина» и «женщина» в русском языковом сознании.
В качестве предмета исследования выступают языковые средства репрезентации и механизмы объективации концептов «мужчина» и «женщина», а также их структурирование.
Концепт - многокомпонентная единица, которая в процессе мыслительной деятельности актуализирует в зависимости от контекста или ситуации различные уровни: понятийный, фреймовый, уровень представления и т.д. Это объясняется тем, что, согласно когнитивному подходу к изучению семантики слова, в значение входят не только
7 основные, релевантные признаки, а весь комплекс представлений о явлении
или объекте.
В связи с этим отличительной чертой концептуального анализа является не простое выявление перечня семантических признаков, входящих в состав значения, а объединение этих элементов в модель [Жаботинская, 2003; Беляевская, 2003; Кубрякова, 1990; Яковенко, 1999].
Цель работы состоит в моделировании семантического пространства русской концептосферы посредством определения структур знаний, репрезентирующих концепты «мужчина» и «женщина» в русском языковом сознании.
Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:
описать способы представления знаний в языке;
выявить особенности репрезентации концептов в текстах различных типов;
охарактеризовать концепты «мужчина» и «женщина» как фрагменты русской концептосферы;
- выявить концептуальные структуры, стоящие за лексемами «мужчина» и «женщина»;
- установить понятийное, образное и аксиологическое наполнение
анализируемых концептов;
- определить области взаимодействия концептуальных структур
«мужчина» и «женщина», их интегральные характеристики;
выявить общенациональные и индивидуально-авторские особенности концептуализации мужественности и женственности в текстах различных типов и их соответствия;
- установить, как различается семантический объем концептов «мужчина» и «женщина» в диахронии.
8 Новизна исследования заключается в том, что в нем впервые
представлено комплексное исследование функционального взаимодействия
концептов «мужчина» и «женщина» в русской концептосфере на
разнородном языковом материале, выявлены коллективные способы
репрезентации данных концептов, представленные в паремиях, и
особенности их индивидуально-авторского осмысления в текстах различных
типов (в «Домострое», рассказах Ф.М. Достоевского «Мужик Марей» и А.Н.
Толстого «Русский характер»).
Теоретической базой исследования являются труды отечественных и зарубежных ученых в области когнитивной лингвистики (Дж. Лакоффа, Н.Н. Болдырева, Е.С. Кубряковой, Е.Г. Беляевской и др.), лингвокультурологии (Ю.С. Степанова, А. Вежбицкой, В.Н. Телия, В.В. Колесова, Г.Г. Слышкина, В.А. Масловой и др.), тендерной проблематики ( Э. Шоре, А.В. Кирилиной, В.Н. Телия, Ф.Ф. Фатыховой, Е.С. Гриценко и др.). В качестве основных источников, касающихся проблем ментальности и национальной идентичности, в работе используются труды русских философов, посвященные проблемам национального характера: И.А. Ильина, Н.А. Бердяева, В.В. Розанова, B.C. Соловьева, А.Ф. Лосева и др.
В основе диссертационного сочинения лежат следующие методы лингвистического исследования: теоретико-методологический анализ источников по проблеме исследования; описательный метод; метод анализа словарных дефиниций; концептуальный анализ; прием культурно-фоновой интерпретации.
В основу отбора фактического материала положен формально-семантический принцип, т.е. семантическая ориентированность в контексте на лицо женского и мужского пола. Этот принцип реализуется в контекстах, имеющих в своем составе либо базовые лексемы-репрезентанты (мужчина, женщина), либо женские или мужские референты (т.е. лексические средства, обозначающие или характеризующие лицо мужского или женского пола),
представляющие собой метафорическое переосмысление пола. В общей
сложности проанализировано более 500 контекстов с употреблением базовых и производных репрезентантов анализируемых концептов.
Полученные в результате исследования выводы позволяют сформулировать положения, выносимые на защиту:
1) содержание концептов «мужчина» и «женщина» многомернее и
объемнее одноименных лексем и может быть структурировано в виде
когнитивной модели (фрейма) на основе их репрезентантов: мужик, баба,
дед, бабка, брат, сестра, хозяин, хозяйка, муж, жена, Адам, Ева, воспитатель,
воспитательница и др.;
2) понятийное, образное и аксиологическое наполнение анализируемых
концептов неодинаково на разных этапах развития общества, оно является
результатом диахронического изменения русской языковой картины мира,
которая, в свою очередь, эволюционирует в процессе исторического развития
этноса;
3) в структуре концептов «мужчина» и «женщина» наблюдаются
интегральные характеристики, основными из которых являются забота,
ласка, чуткость, самопожертвование и др.;
4) частотность того или иного концептуального признака отражает его
культурную значимость и ментальные предпочтения нации. Так, русская
женщина в национальной концептосфере представлена прежде всего в роли
матери, а русский мужчина в зависимости от исторических условий
выступает как представитель Дома в общине, хозяин дома;
5) в национальном сознании осуществляется взаимодействие
концептуальных областей «мужчина» и «мать», поэтому мужчина и
женщина в русской концептосфере наиболее часто представляют собой
оппозиции и дихотомии, дополняющие или метонимически замещающие
друг друга в зависимости от своих социальных ролей в определенный
исторический период.
10 Теоретическая значимость исследования заключается в обобщении и
развитии теоретических положений когнитивной семантики, направленных
на реконструкцию фрагмента концептосферы, в определении специфики
структурной организации концептов «мужчина» и «женщина» и выявлении
интегральных и дифференциальных признаков этих концептов.
Практическое значение состоит в том, что полученные результаты
могут быть использованы при разработке лекционных и практических курсов
по лингвокультурологии, когнитивной лингвистике, лексикологии, в
лексикографической практике, а также в практике преподавания русского
языка как иностранного.
Апробация работы. Основные положения диссертации отражены в 7 (семи) публикациях, выступлениях на научных конференциях («Державинские чтения» 2004г., 2005г.; Всероссийская научно-практическая конференция «Отражение русской ментальности в языке и речи» (Липецк, 8-9 апреля 2004 года); Межвузовская научно-практическая конференция «Современный урок в начальной школе» (Мичуринск, 15 апреля 2004 года); Межвузовская научно-практическая конференция «Текст: семантика, форма, функция» (Тамбов, 6-7 октября 2004 года), Всероссийская научная конференция «Живое слово разбудит уснувшую душу...» (Липецк, 12-13 мая 2006 года)), в лекциях, прочитанных в рамках проведения «Дней славянской письменности», на аспирантских семинарах.
Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы.
Понятие концепта и концептуальной структуры
В рамках когнитивной парадигмы признается, что знания о мире представлены системой концептов различных уровней абстракции. Концепт - результат переработки информации о фрагменте мира, итог обобщения этой информации, «квантование мира идей и вещей средствами языка» [Бабушкин, 1996:95]. Его основная характеристика - цельность, а основная функция - замещающая: «Чтобы совершить выделение и номинацию какой-либо сущности, за обозначаемой вещью или признаком вещи...должна стоять определенная ее ментальная репрезентация, - ее и именуют концептом» [Кубрякова, 2002:10]. О подобных механизмах формирования концепта в ментальном мире человека писал в XIX веке А.А. Потебня: «Слово образуется из субъективного восприятия и есть отпечаток не самого предмета, а его отражения в душе» [Потебня, 1999:32]. С.А. Аскольдов в статье 1928 года «Концепт и слово» отмечает: «Концепт есть мысленное образование, которое замещает нам в процессе мысли неопределенное множество предметов одного и того же рода. Не следует, конечно, думать, что концепт есть всегда заместитель реальных предметов. Он может быть заместителем некоторых сторон предмета...Наконец, он может быть заместителем разного рода хотя бы и весьма точных, но чисто мысленных функций» [Аскольдов, 1997:269-270]. Концепции А.А. Потебни и С.А. Аскольдова восходят, в свою очередь, к идеям В. фон Гумбольдта, в трактовке которого мир отражается в языке не напрямую, а посредством актов интерпретации мира человеком, поэтому слово - отпечаток не предмета, а чувственного образа, созданного этим предметом в ментальном пространстве человека [Постовалова, 2002; Языкознание, 1998:123].
Иными словами, концепт правомерно рассматривать как результат фиксации и отражения человеческого опыта, а формирование концепта в ментальном мире человека - как «процесс редукции результатов опытного познания действительности до пределов человеческой памяти и соотнесения их с ранее усвоенными культурно-ценностными доминантами» [Слышкин, 2000:10].
Исследованию природы концепта в современном языкознании уделяется большое внимание [Алефиренко, 2002, Алефиренко, 2003, Арапова, 2004, Бабушкин, 1996; Бабенко, 2004; Беляевская, 2003; Болдырев, 2000; Колесов, 2002; Кубрякова, 2004; Лукин, 1993; Мыркин, 2002 и др.]. Однако вопрос об определении и статусе концепта является нерешенным.
В.В. Колесов в монографии «Язык и ментальность» рассматривает концепт с мистической точки зрения как «начало всего», с богословской как зародыш божественного Логоса, с диалектической как совмещение противоположных признаков, с логической как систему логических родовидовых связей, с коммуникативной как присущий всем смысл, проявляющийся непосредственно в речи [Колесов, 2004]. Далее ученый отмечает, что наибольшую трудность представляет определение концепта с лингвистической точки зрения. Учитывая особенности когнитивной семантики, концепт определяют как смысл, которым оперирует человек в процессах мышления и который отражает его опыт в виде определенных «квантов» знания [КСКТ, 1996:90; Болдырев, 2000]. Подчеркивается, что первоначально эти «кванты» знания имеют вид гештальта. Анализ различных подходов к определению структурных и семантических особенностей гештальта позволяет выделить общие признаки, отмечаемые исследователями когнитивных структур: гештальт определяется как имплицитная метафора, которая постигается эмпирически [Агаркова, 2001], как способ кодирования представлений средствами языка [Шаховский, 1999], как целостная когнитивная структура, «представляющая из себя нечто большее, чем простое соединение ее частей» [Лакофф, 2004:39], как «результат целостного, нерасчлененного восприятия ситуации...недискретное, неструктурированное знание» [Болдырев, 2000:38], как образ, объединяющий чувственные и рациональные, статические и динамические аспекты объекта или явления [Попова, Стернин, 1999]. Таким образом, гештальт рассматривается одновременно и как начальная, и как наивысшая ступень познания [Болдырев, 2000].
class2 Репрезентация концептов «мужчина» и «женщина» в текстах различных типов
class2
Пословица как источник этнокультурной информации
Представления о мужественности и женственности присутствуют в каждой культуре, особенно ярко представлены они в произведениях фольклорных жанров, в которых отражается исторический опыт и мировоззрение народа. Регламентация т. н. «гендерного поведения» отражается в языке в виде устойчивых сочетаний, чаще всего в пословицах и поговорках. Объясняется это тем, что они используются широким кругом людей и в наиболее концентрированном виде содержат информацию о культурных особенностях этноса, его традициях, нравах и обычаях. Зафиксированные в пословицах, реалии объективной действительности видоизменяются на каждом этапе развития общества, однако основные ценностные установки передаются из поколения в поколение, сохраняя и воспроизводя законы общенародного менталитета.
Некоторые исследователи рассматривают пословицу как клишированное произведение, имеющее прямое, прямое и переносное или только переносное значение [Иванова, 2003:11]. Реализация переносного значения, нестандартной сочетаемости лексем в рамках замкнутой структуры пословицы приводит к созданию образа. Пословица - в определенной степени продукт взаимодействия всех знаний человека с определенным участком действительности, который представлен в пословице в образном виде.
Таким образом, пословица - результат образной когнитивной обработки знаний и представлений об окружающем мире, показатель сосуществования двух картин мира. Вторая, образная, опирается и накладывается на первую, «обыденную» и раскрывает новый концептуальный смысл. Это дает возможность говорить о том, что когнитивная модель пословицы состоит «из двух дескриптивно-когнитивных уровней - значения и внутренней формы, образующих двойной фрейм» [Иванова, 2003:11]. При этом уровень значения представлен совокупностью знаний, представлений, норм, релевантных для этноса, а уровень внутренней формы отражает «бытовые представления, выступает как своего рода «картинка» повседневной жизни». Пословица реализует прежде всего национальный уровень бытования концепта. Образность в пословицах зачастую является следствием эмоциональной оценки явлений окружающей действительности. Однако для анализа паремиологического материала важно выявление прототипической жизненной ситуации возникновения пословицы путем ее буквального прочтения, без учета образного слоя и «национально маркированного знания», выраженного в образной составляющей [Фархутдинова, 2000]. Образное восприятие, по мнению В.Н. Телия, всегда редуцировано, т.к. оно «высвечивает» лишь релевантную часть информации.
С точки зрения семантической структуры пословица - своего рода свернутый текст, содержащий имплицитную и эксплицитную информацию. По свидетельству В.Н. Телия, такая семантическая двуплановость является не следствием языковых закономерностей, а необходимым условием жанра - его притчевым характером [Телия, 1996].
Импликационная, «надзнаковая» в терминологии О.В. Магировской [Магировская, 2003] информация учитывает все связи предмета в реальном мире и «актуализируется в рамках сознания применительно к конкретной знаковой ситуации, позволяя ориентироваться во всем многообразии связей предметов и явлений объективной действительности».
Сценарии как программа ориентирующего поведения
Сценарии «Домостроя» определяют не только то, что следует делать, но и то, чего делать не следует. Большинство сценариев в анализируемом тексте условно можно разделить на «женские» и «мужские».
Конструирование «женских» сценариев базируется в основном на эксплицируемых контекстом концептуальных признаках «трудолюбие» и «послушание». Таким образом, можно говорить об экспликации в составе сценариев некоторых признаков представлений.
Концептуальная характеристика «трудолюбие» лежит в основании следующих сценариев: «А сама бы государыня отнюдь никако же, никоторыми делы (ни в коем случае никогда), опрично немощи, (разве что из-за болезни) без дела не была, ино и служкам, на нее смотря, повадно делати. Муж ли придет, гостья ли обычная придет, — всегда бы над рукоделием сидела сама: то ей честь и слава и мужу похвала; а николи же бы слуги государыни не будили, государыня бы слуг будила, а, ложася спать, всегды от рукоделия молебная совершив» [Домострой, 1991:55];
«А платья и рубашки и убрусы (платки) на себе носити бережно по вся дни, и не изваляти, не иссуслати, (не измазать) не измяти и не излити, на рудне (на кровавое) и на мокре не класти; все то снимаючи с себя, класти бережно, и беречи того накрепко, и слуг учити всякому тому наук...» [Домострой, 1991:63].
Жена, являясь «государыней Дома», имеет право отдавать распоряжения слугам и при необходимости наказывать их наравне с мужчиной. В сферу бытовой, хозяйственной деятельности замужней женщины входила забота о пище и одежде для всей семьи, на ней лежала ответственность за благополучие в хозяйстве, воспитание детей, здоровье домочадцев:
«А добрая домовитая жена благоразумным своим помыслом, и мужним наказанием, и добрым подвигом (стремлением) своих трудов с служками полотен, и усчин, и холстов наделано, на что пригоже: ино окрашено на летники, и на кафтаны, и на сарафаны, и то у ней на домашний обиход перекроено и перешито; а будет слишком за обиходом наделано полотен, или усчин, или холстов, или скатертей, или убрусов, или ширинок, или иного чего, ино и продаст, ино что надобно купит, ино того у мужа не просит. А рубашки красные, мужские и женские, и порты — то все самой дати при себе кроити, и всякие остатки и обрезки — камчатые, и тафтяные, и дорогие, и дешевые, и золотное, и шелковое, и белое, и красное, и пух, и оторочки, и спорки, и новые, и ветшаное, — все бы было прибрано мелкое в мешочках, а остатки сверчено и связано, а все разобрано по числу (по размеру) и упрятано...» [Домострой, 1991:55].
Круг решаемых женщиной вопросов позволяет говорить о том, что эта женщина представляется как влиятельная и сильная, что плохо сочетается со стереотипным представлением о русской средневековой женщине как об угнетаемой затворнице. По свидетельству В.В. Колесова, большинство советов, касающихся унижения женщины, жестоких форм воспитания, выражают дух «монашеского православия», не свойственный русской духовной среде [Колесов, 1991].
На основе концептуального признака «послушание» выделяются следующие «женские» сценарии:
« ...жены мужей вопрошают о всяком благочинии, како душа спасти, Богу и мужу угодити и дом свой добре строити, и во всем ему покорятися; и что муж накажет, то с любовию приймати и творити по его наказанию: первие, имети страх божий и телесная чистота, якоже впреди указано бысть. Востав от ложа своего, предочистив себе (умывшись) и молебная совершив, женам и девкам дело указати дневное, (на день) всякому рукоделию что работы (каждому — свою работу)...» [Домострой, 1991:52-53];
«А по вся дни у мужа жена бы спрашивалась и советовалась о всяком обиходе и воспоминала, (запоминала) что надобет; а в гости ходити и к себе звати, ссылаться, (пересылаться) с кем велит муж, а гостьи коли лучится или самой где быти, за столом сести — лучшее платье переменити, отнюдь беречися от пьяного пития: пьяный муж дурно, а жена пьяна в миру не пригоже; а с гостьями беседовати о рукоделье и о домашнем строении, как порядня вести и какое рукоделейцо сдети; чего не знает, и того у добрых жен спрашиватися вежливо и ласково и, кто что укажет, на том низко челом бити...» [Домострой, 1991:59].
