Содержание к диссертации
ВВЕДЕНИЕ 5
ГЛАВА I. ПРОЗВИЩА В ЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ
ЛИТЕРАТУРЕ: ПРОБЛЕМЫ И ИХ РЕШЕНИЯ 15
1.1. Прозвищные имена и прозвища в древнерусской
антропонимии 15
1.2. Прозвища: их определение и особенности 19
ВЫВОДЫ К ГЛАВЕ 1 34
ГЛАВА И. СОВРЕМЕННЫЕ ПРОЗВИЩА, СООТНОСИМЫЕ
С ДРЕВНЕРУССКИМИ 36
2.1. Прозвища, данные по внешнему виду 37
Прозвища, данные по физическим недостаткам 37
Прозвища, данные по росту 44
Прозвища, данные по общему облику 49
Прозвища, данные по фигуре 53
Прозвища, данные по внешности 59
а) по форме головы 59
б) по волосам (цвет, густота) 59
в) по цвету лица 63
г) по нечистой коже лица 63
д) по растительности на лице 64
е) по величине глаз 64
ё) по форме губ 65
ж) по шее 66
з) по длине и форме носа 66
и) по толщине щёк 67
к) по зубам 67
л) по ушам 67
м) по челюсти 68
н) по общему впечатлению: красивый/некрасивый 68
}
Выводы по разделу 69
2.2. Прозвища, данные человеку по его внутренним качествам 72
2.2.1. Говорун, болтун, балагур/молчун 72
Смутьян, вызывающий беспорядок 74
Злой, сердитый, вечно угрюмый, недовольный 77
Буйный, неуправляемый 80
Упрямый, капризный 82
Сварливый, задиристый 84
Придирчивый, привязчивый 86
Хитрец, плут, коварный соблазнитель 88
Бездельник, лентяй 91
2.2.10. Скупой, стяжатель 94
Грязный, неаккуратный 96
Медлительный, копуша 98
Лгун, обманщик, хвастун 100
Шутник, зубоскал, насмешник 101
Пьяница, гуляка 103
Шалун, баловник, егоза 105
Легкомысленный 106
Плакса, нытик 108
Простак, простофиля 109
Сплетник/сплетница 111
Вялый, скучный : 112
Вспыльчивый 114
Высокомерный, спесивый 115
Скорый, быстрый, проворный 117
Весёлый, заводила 120
Таратора 122
Страдающий дефектом речи 123
Походка 126
2.2.29. Интеллект 130
2.3. Вспомогательные лексические средства индивидуализации лица 133
2.3.1. Прозвища людей по роду их деятельности 133
2.3.2. Прозвища, данные людям по социальному положению 146
ВЫВОДЫ К ГЛАВЕ II 149
ГЛАВА III. СОВРЕМЕННЫЕ ПРОЗВИЩА, НЕ СООТНОСИМЫЕ
С ДРЕВНЕРУССКИМИ 152
3.1. Отфамильньте прозвища 153
а) прозвища, образованные от патронимических фамилий 153
б) прозвища, образованные от прозвищных фамилий 155
Прозвища, образованные от личных имен 159
Прозвища, основанные на сходстве именуемого
с кем-либо или чем-либо 164
3.4. Отличительные особенности людей, ставшие основой их прозвищ 166
а) любимый вид одежды 166
б) любимые слова и особенности их произношения 167
в) любимое кушанье 169
г) любимое занятие 170
д) любимые темы и песни 171
е) события в жизни именуемого 172
ё) единичные примеры 174
ВЫВОДЫ К ГЛАВЕ III 176
Заключение 179
Список использованной научной литературы 183
Список сокращений .....202
Приложения 203
Введение к работе
Такие антропонимические единицы, как прозвища, находились и находятся в поле зрения многих ученых, однако следует отметить, что самое большое количество работ было посвящено проблеме так называемых прозвищных имен, т.е. тех имен, которые бытовали на Руси до принятия христианства.
Именно этим нехристианским (некалендарным) именам было уделено особое внимание. Решались проблемы ассортимента нехристианских имен [Тупиков 1892; Чечулин 1891; Суперанская 1991; Суслова 1988 и др.], их замены христианскими именами и их сосуществование как в быту, так и в официальных документах [Балов 1901; Селищев 1968; Бражникова 1970; Веселовский 1974; Сельвина 1976; Мирославская 1980; Стрыгин 1999; Коршунова 2003 и др.]. Определялись границы прозвищ [Ушаков 1978], выявлялись функции прозвищ [Данилина 1970; Успенский 1971; Войтович 1986; Фролов 2005; Денисова 2007 и др.].
Все это решалось на материале, представленном различного рода архивными документами, что делает решение проблемы как семантики прозвищ, так и их мотиваций довольно затруднительным. Данный факт признают многие лингвисты, справедливо отмечая, что «общее значение апеллятива не дает возможности точно определить, какие конкретные признаки именуемого лица (физические, психические черты, особенности поведения, какой-то случай из его жизни и т.п.) и какие ассоциации послужили мотивами возникновения определенного индивидуального прозвища» [Войтович 1986: 67].
Функции прозвищ, их значение, их роль И' целевые установки, по всей вероятности, следует рассматривать на материале современных прозвищ, бытующих в определенных коллективах, поскольку благодаря неоценимой помощи информаторов можно получить мотивацию того или иного
прозвища, что, несомненно, поможет в выявлении как причин появления прозвищ, так и их статуса в антропонимической системе языка.
В антропонимических исследованиях неоднократно подчеркивалась мысль о том, что тщательное изучение современных прозвищ может оказать большую помощь в выяснении многих аспектов функционирования древнерусских прозвищ [Полякова 1975; Исаева 1988; Карташева 1985; Супрун 1994; Майорова 2000 и др.]. Исследовались принципы номинации в современных прозвищах [Андреева 1977], прозвища, бытующие в отдельных регионах [Чайкина 1969; Грищенко 1970; Поротников 1970; Щетинин 2004; Дмитриева 2002; Съянова 2004; Фролов 2005; Домусчи 2005 и др.], рассматривалась семантика и словообразовательная структура современных прозвищ [Ванюшечкин 1971; Данилина 1979; Клюева 1979; Фролов 1980; Волкова 2001], изучалось функционирование прозвищ в определенных возрастных группах [Соловьева 1970; Никулина 1974; Волкова 2001; Сергеева 2003 и мн. др.]. Кроме того, была предпринята попытка дать сравнительно-стилистическую характеристику прозвищ [Фролов 1980], а также высказывались мнения по поводу коммуникативных причин возникновения прозвищ на современном этапе [Дмитриева, Щербак 2004].
Еще в свое время В.К. Чичагов утверждал, что «бытующие в настоящее время в диалектах прозвища являются продолжением прозвищ XV—XVII вв.» [Чичагов 1959: 37]. Однако М. Войтович считает, что «следует признать справедливым мнение Т. Скулины о том, что нельзя говорить о непосредственной связи («продолжении») современных диалектных и древнерусских прозвищ (XV-XVII вв.) ни в географическом, ни в хронологическом отношении, а лишь о формальной или семантической аналогии (случайном, внешнем совпадении обоих типов прозвищ)» [Войтович 1986: 64].
Для решения данной проблемы необходим сопоставительный анализ древнерусских прозвищ и современных, о чем неоднократно отмечалось в
7 работах некоторых ученых-лингвистов [Роспонд 1965; Фролов 1971, Супрун 1994; Дмитриева, Щербак 2004; Обухова 2005; Попов 2005 и др.].
Г.В. Звездова и Е.А. Кобзина, проводя наблюдения над прозвищами древнерусского языка и современных липецких говоров, отмечают черты сходства, которые состоят в том, «что состав семантических групп практически однороден, и там и здесь присутствуют прозвища с двойственной мотивацией» [Звездова 2004: 19]. Однако, как указывают исследователи, при этом существуют и различия, которые кроются в разной наполняемости семантических групп, а также в семантике мотивирующих слов [там же].
Перспективность подобного подхода совершенно очевидна, ибо, сопоставляя прозвища, бытующие на уровне разных хронологических срезов, отмечая сходства и различия, выясняя причины появления этих различий, диктуемых не только хронологией, но и географией, т.е. ареалом, где прозвища зафиксированы, можно прийти к выявлению тех универсалий, которые присутствуют на уровне генезиса прозвищ и их функционирования в ономастическом пространстве российских регионов, в целом, и в отдельно взятом регионе, в частности.
Данная работа посвящена сопоставительному анализу древнерусских и современных прозвищ. При этом особое внимание уделяется рассмотрению единства хронологических и географических границ распространения прозвищ, прозвищ, бытовавших ранее и бытующих ныне на одной- и той же территории. В нашем случае ареал исследования ограничен Тамбовской областью.
Общеизвестно, что в основу большего числа русских фамилий легли прозвища [Никонов 1970; Кривощекова-Гантман 1972; Веселовский 1974; Бондалетов 1983; Митрофанов 1992; Житников 1993; Щербак 2006, 2008; Олейникова 2007 и др.]. Следовательно, если вычленить прозвища из фамилий, которые к ним восходят и которые зафиксированы на территории Тамбовской области, то в итоге мы получим не что иное, как древнерусские
8 прозвища. Для сопоставления были использованы современные прозвища, собранные нами и студентами Института русской филологии Тамбовского государственного университета имени Г.Р. Державина в сельской местности Тамбовской области по вопроснику З.В. Рубцовой «Географические, личные и другие имена в российских сёлах» [Рубцова 1991].
Кроме того, принимая во внимание тесную связь языка и общества, имени и общества, о чем в свое время неоднократно говорилось в работах многих лингвистов [Никонов 1974; Суперанская 1978; Ивашко 1980; Волкова 1987; Караулов 1988; Остин 1994; Арутюнова 1999; Кубрякова 2004; Болдырев 2006; Олейникова 2007 и мн. др.], мы опираемся на положения Е.С. Кубряковой, которая пишет следующее: «Обеспечивая преемственность поколений и передачу накопленного опыта от одного поколения к другому и от одной группы людей к другой и т.д., язык достаточно консервативен, чтобы сохранить культуру народа и национальное своеобразие его менталитета и системы его ценностей, но он достаточно гибок для того, чтобы медленно, но верно перекраивать сложившуюся картину мира и чтобы в новых условиях жизни никак не препятствовать отражению и осмыслению этого нового, а значит, всегда и неизменно служить величайшей из свобод современного человека - свободе слова. Даря функцию приобщения к опыту человечества, перекраиваемая картина мира отражает величие человека и его постоянное участие в лингвокреативной деятельности в языке и с языком» [Кубрякова 2004: 15].
Исходя из вышесказанного, в данной работе мы посчитали необходимым дать сопоставительный анализ современных прозвищ на уровне двух возрастных групп: прозвищ, созданных людьми старшего поколения, и прозвищ, бытующих в молодежной среде.
За основу были взяты только те прозвища, которые были зафиксированы в сельской местности, поскольку в данном случае мы исходили из тех способов коммуникации, которые имеют место в семье и современном обществе [Рогов 2001]. Традиционный способ коммуникации
9 существует в локальной сельской среде, где все более или менее знают друг друга, где роль каждого человека в обществе определена его возрастом и образом жизни, где нормы общения известны всем с детства или, по крайней мере, в течение долгих лет. Общение отличается постоянством, стабильностью ожиданий, привычностью коммуникаций. В такой среде не возникает проблемы некоммуникабельности, а общение не требует специальных знаний и инициативы.
Подобный взгляд на проблему «связь прозвища с обществом» позволит, на наш взгляд: 1) ее расширить; 2) уточнить некоторые вопросы по проблемам изучения прозвищ; 3) привлечь внимание к функционированию человеческого фактора на уровне прозвищ как ономастических единиц.
Актуальность данного исследования определяется:
- во-первых, связью его проблематики с антропоцентрическим
направлением в современной лингвистике, которая позволяет показать, как
прозвища связаны с языковым сознанием сельских жителей Тамбовской
области;
во-вторых, материал исследования позволяет выявить в структуре и семантике прозвищ, вычленяемых из фамилий, и современных прозвищ некоторые универсалии, которые помогут уточнить специфику прозвищ как ономастических единиц;
в-третьих, сопоставление прозвищ, бытующих в разных возрастных группах современного общества, ограниченного для чистоты эксперимента сельскими регионами, поможет выявить целевую установку и особенности их функционирования.
Материалом исследования послужил словарь-справочник «Фамилии Тамбовской области» в восьми выпусках [Дмитриева, Щербак 1998-2003], электронное издание № 0320401460 [Дмитриева, Щербак 2004], а также картотека Лексикографической лаборатории, созданная при кафедре языкознания Института русской филологии Тамбовского государственного университета имени Г.Р. Державина (руководитель — доктор филологических
/
10 наук, профессор Р.П. Козлова). Картотека собрана студентами Института русской филологии этого же учебного заведения в ряде сел Петровского, Инжавинского, Мордовского, Моршанского, Рассказовского, Ржаксинского, Сампурского, Сосновского, Тамбовского районов Тамбовской области.
Всего проанализировано 925 древнерусских прозвищ, вычленяемых из фамилий, и 1070 современных прозвищ.
Целью данного исследования является определение сходства и различия древнерусских и современных прозвищ в структурно-семантическом плане для нахождения по возможности тех универсалий, которые имеют место при их создании и функционировании как особой ономастической единицы в ономастической системе русского языка, а также определение роли человеческого фактора в формировании прозвищного ономастикона Тамбовской области.
В свете поставленной цели определились частные исследовательские задачи работы:
Расклассифицировать по семантическим группам прозвища, вычленяемые из фамилий, бытующих на территории Тамбовской области, и современные прозвища, зафиксированные в сельской местности данной области.
Определить сходства и различия как в наполняемости этих семантических групп, так и в словообразовании прозвищ, в них включающихся.
Выявить специфику на уровне ассортимента, словообразовательных моделей, мотивационных признаков, легших в основу прозвищ в разных возрастных группах сельских жителей Тамбовской области.
Выяснить специфику целевой установки, которая возникает у представителей разных возрастных групп при создании прозвищ.
Научная новизна исследования состоит в том, что изучение прозвищ не ограничивается только анализом их семантики и способов образования, но предпринимается попытка в рамках одного ареала на комплексном материале
сопоставить функционирование прозвищ в разных возрастных группах, что, несомненно, поможет расширить границы изучения прозвища не только как особой ономастической единицы, но и как продукта человеческого языкотворчества в процессе осознания как себя, так и своего окружения.
Объектом исследования являются прозвища, бытовавшие ранее и закрепленные в ныне имеющихся фамилиях, и современные прозвища, зафиксированные в сельской местности Тамбовской области.
Предмет исследования - мотивационные признаки, легшие в основу в разных возрастных группах сельских жителей Тамбовской области (ассортимент, словообразование), а также сопоставительный анализ древнерусских и современных прозвищ, бытовавших и бытующих в одном и том же регионе.
Гипотеза исследования: в русской ономастической традиции прозвище, представляя собой род вторичного именования, является тем не менее постоянной константой в силу извечного желания человека «отметить», «выделить» себе подобного названием, в котором присутствует та,или иная оценка человеческой особи, ибо прозвище индивидуально, в то время как имя может принадлежать некоторому числу людей. Однако, будучи постоянной константой, прозвища, их ассортимент, способы их образования и, главное, целевые установки их появления варьируются в зависимости от языкового сознания жителей определенного региона, а также от языкового сознания старшего и младшего поколений.
Иными словами, современные прозвища — это не что иное, как продукт обыденного способа называния человека в условиях функционирования официальной троичной формы именования и нового языкового сознания.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Количество семантических групп на уровне как древнерусских, так и современных прозвищ является практически неизменным, ибо оценка людей происходит с учетом одних и тех же параметров: внешний облик, черты характера и т.д.
В ассортименте как древнерусских, так и современных прозвищ шире представлены прозвища с негативной оценкой личности. Эта негативная оценочность и экспрессивность в древнерусских прозвищах достигается способами словообразования с привлечением большого числа суффиксов, вносящих в значение слова дополнительные оттенки. В современных прозвищах действуют разного рода ассоциации. Происходит подобное, видимо, в силу того, что древнерусские прозвища во временном отношении стоят ближе к прозвищным именам, т.е. к тем «личным именам», которые использовались на Руси до принятия христианства.
В прозвищах, восходящих к профессиональной деятельности человека и служащих его добавочным именованием, особо ощущается разница в тех ассоциациях, которые легли в основу древнерусских и современных прозвищ, так как это напрямую связано с жизнедеятельностью человека, разными укладами жизни, в которых эта деятельность осуществляется.
Имеется существенная разница между прозвищами (ассортимент, мотивация, целевая установка) в среде людей разных возрастных групп, что, несомненно, является свидетельством того, что прозвища могут быть объективным показателем речевого сознания человека.
Прозвище — это единственный способ именования человека, в зависимости от социальных условий то принимающего статус личного имени («прозвищного»), то становясь прозвищем, т.е. особой ономастической единицей, имеющей долгую и давнюю традицию.
Прозвища на современном этапе являют собой особым образом организованную систему, представляющую своеобразное продолжение прозвищных имен и приобретающую те особые черты, которые напрямую зависят от речевого сознания современного человека.
Теоретическая значимость исследования заключается в выявлении возможностей изучения прозвищ в объеме ономастического пространства определенного региона в рамках антропоцентрического направления в лингвистике; в определении роли человеческого фактора на уровне разных
13 возрастных групп ввиду разной целевой установки и функциональной значимости прозвища как для отдельного индивидуума, так и общества в целом; в возможности использования содержащихся в данной работе теоретических положений и выводов в процессе изучения и описания российского ономастикона, в дальнейшем углублении методики анализа ономастических единиц в контексте познавательных процессов.
Практическая значимость исследования состоит в том, что в работе имеется богатый иллюстративный материал, представляющий интерес для лингвистов, занимающихся проблемами ономастики.
Результаты данного исследования могут быть использованы в теоретических курсах лекций по современному русскому языку в разделе «Лексикология», введению в языкознание, общему языкознанию, ономастике, ономастической и диалектной лексикографии, ономастической лингвогеографии, в лексикографической практике, на факультативных занятиях по ономастике, а также широким кругом лиц, интересующихся проблемами ономастики.
Методы исследования, используемые при анализе: описательный, элементы статистического и синхронного методов, метод сравнения, элементы диахронного анализа.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной научной литературы, списка сокращений и приложений.
Во Введении раскрывается актуальность выбора темы, высказывается отношение к разным точкам зрения на сущность таких ономастических единиц, как прозвища, формулируются цель и конкретные задачи, мотивируется научная новизна диссертации, ее теоретическая и практическая значимость.
В Первой главе «Прозвища в лингвистической литературе: проблемы их решения» проводится обзор научной литературы, посвященной общей
14 теории прозвища; формируется теоретическая база, в рамках которой анализируется ономастический материал.
Вторая глава «Современные прозвища, соотносимые с древнерусскими» содержит анализ древнерусских прозвищ, вычленяемых из фамилий, бытующих на территории Тамбовской области; дает количественное соотношение древнерусских и современных прозвищ; анализирует способы образования прозвищ древнерусского и современного происхождения.
Третья глава «Современные прозвища, не соотносимые с
древнерусскими» содержит анализ современных прозвищ, не соотнесенных с древнерусскими; отражает сведения о компонентах лексической базы прозвищ и способах их образования; приводит данные о количественном соотношении современных прозвищ, зафиксированных в среде молодежи и у людей, относящихся к старшей возрастной группе.
В Заключении подводится итог проведенного исследования и в обобщенном виде излагаются результаты исследования, намечаются дальнейшие возможности и пути изучения русских прозвищ.
Приложения включают:
1. Список древнерусских прозвищ, вычленяемых из фамилий
Тамбовской области.
Список современных прозвищ, бытующих на территории Тамбовской области.
Устаревшие слова и некоторые названия профессий.
}
