Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Сопоставительный анализ простого предложения в художественной прозе и публицистике 19
1. О структурах, переходных между простым и сложным предложениями .19
1.1. О неосложненных и осложненных предложениях 20
1.2. Разновидности конструкций, переходных между простым и сложным предложениями 25
2. Некоторые особенности простых осложненных предложений в художественной прозе и публицистике 28
2.1. Однородные члены предложения 29
2.2. Контаминированное осложнение 31
2.3. Сравнительные обороты 33
2.4. Пояснительные члены предложения 36
2.5. Вводные конструкции 36
2.6. Вставные конструкции 38
2.7. Обращение 38
3. О синтаксическом статусе конструкций с прямой речью 40
Выводы 46
Глава II. Сопоставительный анализ сложноподчиненного предложения в художественной прозе и публицистике 50
1. Особенности структуры сложного предложения в анализируемых текстах 50
1.1. Переходные структуры в системе сложного предложения 51
2. Структурно-семантические особенности нерасчлененных СПП 57
2.1. Изъяснительные (дополнительные и подлежащные) СПП 57
2.2. Определительные СПП 63
2.3. Сказуемные СПП 70
2.4. Обстоятельственные СПП с местоименно-соотносительной структурой .70 2.4.1. СПП образа действия 71
2.4.2. СПП меры 72
2.4.3. СПП степени 72
2.4.4. Пространственные СПП 74
3. Структурно-семантические особенности расчлененных СПП 75
3.1. Сложноподчиненные временные предложения 76
3.2. Сложноподчиненные условные предложения 80
3.3. Сложноподчиненные причинные предложения 85
3.4. Сложноподчиненные уступительные предложения 90
3.5. Сложноподчиненные целевые предложения 96
3.6. Сложноподчиненные следственные предложения 100
3.7. Сложноподчиненные сравнительные предложения 102
3.8. Сложноподчиненные присоединительные предложения 108
Выводы 111
Глава III. Сопоставительный анализ сложносочиненного предложения в художественной прозе и публицистике 116
1. О сочинении 116
2. Структурно-семантические особенности соединительных ССП 118
2.1. ССП одновременности (собственно-соединительные) 119
2.2. Результативные и следственные ССП 122
2.3. Присоединительно-распространительные ССП 127
3. Структурно-семантические особенности сопоставительных ССП 133
3.1. Присоединительно-распространительные ССП 138
4. Структурно-семантические особенности противительных ССП 140
4.1. Противительно-уступительные ССП 142
4.2. Противительно-ограничительные ССП 143
Выводы 151
Глава IV. Сопоставительный анализ сложного бессоюзного предложения в художественной прозе и публицистике 154
I. Понятие о сложном бессоюзном предложении 154
2. СБП, соотносимые со сложносочиненными предложениями 156
2.1. Результативные СБП 160
2.2. Сопоставительные СБП 161
2.3. Ограничительные СБП 163
3. СБП, соотносимые со сложноподчиненными предложениями 165
3.1. Изъяснительные СБП 166
3.2. Условные и условно-временные СБП 168
3.3. СБП с целевыми отношениями 172
4. СБП, соотносимые одновременно и со сложносочиненными и со сложноподчиненными предложениями 172
4.1. СБП следственной семантики 176
4.2. СБП обоснования 177
4.3. СБП с противительно-уступительной семантикой 178
5. Пояснительные СБП 180
6. Присоединительные СБП 185
7. Сложные бессоюзные предложения комментирования 188
Выводы 191
Заключение 196
Библиографический список 201
Список сокращений 219
Приложение 220
- О неосложненных и осложненных предложениях
- Переходные структуры в системе сложного предложения
- О сочинении
Введение к работе
Язык художественной литературы, ее классиков, лучших национальных прозаиков и поэтов признан важнейшим источником изучения литературного языка (РГ — 80,1: 13). Этим объясняется наше обращение к творчеству Н.В. Гоголя, ведь язык Н.В. Гоголя - великолепный образец русской литературной речи. Огромное количество исследований посвящено писателю, но нужно согласиться с А. Белым, который писал: «... Гоголя читают и не видят, не видят доселе, что нет в словаре у нас слова, чтобы назвать Гоголя; нет у нас способов измерить все возможности, им исчерпанные: мы еще не знаем, что такое Гоголь; и хотя не видим мы его подлинного, все же творчество Гоголя, хотя и суженное нашей убогой восприимчивостью, ближе нам всех писателей русских XIX столетия» (1989: 422). В.В. Розанов дополняет своего современника: «Нет в литературе нашей более неисповедимого лица, и, сколько бы в глубь этого колодца вы ни заглядывали, никогда вы не проникнете его до дна; и даже по мере заглядывания все менее и менее будете способны ориентироваться, потеряете начала и концы, входы и выходы, заблудитесь, измучитесь и воротитесь, не дав себе даже и приблизительно ясного отчета о виденном. Гоголь — очень таинствен; клубок, от которого никто не держал в руках входящей нити. Мы можем судить только по объему и весу, что клубок этот необыкновенно содержателен...» (1998: 11-12).
Существует огромная библиотека литературоведческих исследований, посвященных творчеству Н.В. Гоголя. «Литература о Гоголе, о его жизни и творчестве очень велика, но до сих пор мы не имеем цельного образа личности Гоголя, не имеем и удовлетворительного анализа его творчества, не только художественного, но и творчества идейного», — пишет В. Зеньковский (1997: 4). Языковой манере писателя посвящены фундаментальные работы В.В. Виноградова (1936, 1953, 1982 и др.). О стиле Н.В. Гоголя писали Е.М. Галкина-Федорук (1952), В.В. Голубков (1952), А.И. Ефимов (1952), Я.А. Спринчак (1954), В.Н. Хохлачева (1959), Ю.М. Лотман (1968), А.В. Дудников (1973,
1974), Ю.В. Манн (1975 и др.), Л.В. Чичерин (1975), Г.М. Фридлендер (1984), М. Эпштейн (1984), Л.И. Еремина (1987), ВЯ. Пропп (1988), ЮЛ. Барабаш (1990), Е.С. Романичева (1990), С. Рассадин (1996), В.В. Гиппиус (1999), С. Франк (1999) и др., однако о синтаксисе Н.В. Гоголя писали мало. В этих работах делаются некоторые эмпирические выводы о своеобразии структуры стиля Н.В. Гоголя. Одна из таких работ, посвященных индивидуальным особенностям языка Н.В. Гоголя, - исследование А. Белого (1934, 1996). Он писал: «У Гоголя стык многих словарей с синтаксическими головоломками...» (1996: 19).
Известно несколько исследований середины XX века о синтаксисе Н.В. Гоголя. Лингвисты обращали внимание на сложность синтаксического строя поэмы «Мертвые души», в отличие, например, от синтаксиса пушкинских прозаических произведений (см., например: Боголепов, 1952: 41-55). Ранее А. Белый писал: «Стереотип прозаической фразы Пушкина: она — коротка; она точками отделена от соседних: существительное, прилагательное, глагол, точка; строй таких фраз подобен темперированному строю Баха. У Гоголя фраза взорвана, разметанная осколками придаточных предложений, подчиненных главному, соподчиненных между собой; нарушено равновесие между существительным, прилагательным, глаголом; вместо «1+1+1» - например, «3+1+5» ...»(1996:18).
Уже современники Н.В. Гоголя чувствовали необычность его индивидуального стиля. В.Г. Белинский отмечал: «... как всякое глубокое создание, «Мертвые души» не раскрываются вполне с первого чтения даже для людей мыслящих: читая их во второй раз, точно читаешь новое, никогда не виданное произведение. «Мертвые души» требуют изучения [подчеркнуто мной. - Л.Б.]» (1979:53).
«Выбранные места из переписки с друзьями» — центральная вещь позднего Н.В. Гоголя, в которой, как в фокусе, собраны и сконцентрированы все проблемы его писательской и личной биографии. СТ. Аксаков отмечал естественность эпистолярного жанра для Н.В. Гоголя: «Гоголь выражается совершенно в своих письмах; в этом отношении они гораздо важнее его печатных сочине-
ний». Эта сторона «Выбранных мест...» для самого Н.В. Гоголя была очень существенна. Он писал П.Л. Плетневу: «Книга эта разойдется более, чем все мои прежние сочинения, потому что это до сих пор моя единственная дельная книга».
Несмотря на различия жанров, анализируемые произведения объединяет сходство идейных поисков, которые сопровождали все творчество Н.В. Гоголя. Так, В. Зеньковский замечает: «Художественные созерцания Гоголя теснейшим образом связаны в своей глубине с его идейными исканиями и по существу неотделимы [выделено авт. — Л.Б.] от них ... в творчестве Гоголя его художественная интуиция и его идейные построения интимно сплетаются в одно целое» (1997: 10, 11).
40-50-е годы XIX века считаются революционной эпохой в истории русского литературного языка. Как пишет В.В. Виноградов, в это время «обозначились принципы и приемы более широкого нового национально-демократического перерождения литературной речи» (1982:379).
Констатируя, что «национальный язык для Гоголя - форма национального самоопределения» (1982: 413), В.В. Виноградов намечает дальнейшие пути исследования языка писателя. В своем фундаментальном труде «Очерки по истории русского литературного языка XVII-XIX веков» (1982) он исследует в основном лексическую, отчасти фразеологическую и стилистическую эволюцию русского литературного языка.
Н.В. Гоголь заложил основы дальнейшей демократизации русского литературного языка во второй половине XIX века.
Язык Н.В. Гоголя, по словам В.В. Виноградова, представляется «наиболее полной системой литературного выражения, включавшей в себя не только стили литературного языка предшествующей эпохи, но и отражавшей сложный поток социально-групповых диалектов города и деревни» (1982: 378-379). Вместе с тем язык писателя, пришедшего в Россию из Украины не был скован «традициями и нормами старорусской аристократической речевой культуры: он пестрел диалектными «неправильностями» (1982: 379). И все же эволюция стиля
Н.В. Гоголя анализируется ученым в русле «общей языковой жизни эпохи».
В.В. Виноградов отмечает и черты формирования «научно-философского языка» и в поэме «Мертвые души», и в более поздних публицистических произведениях Н.В. Гоголя. «Гоголь с необыкновенной комической остротой осмеял русско-немецкий стиль философского жаргона 30-40-х годов» (1982: 399).
Известно внимание Н.В. Гоголя к формирующемуся русскому национальному стилю, отличительными чертами которого он признает объективизм, реализм и лаконизм («Учебная книга словесности»).
Н.В. Гоголь «доводит до предела» творческий метод, найденный А.С. Пушкиным. Он «смещает разные стили литературного языка с разными диалектами устной речи». «В недрах национальной речи Гоголь находит еще не использованные русской литературой залежи «коренных» русских «сокровищ родного слова» (1982: 407).
Особенно ярко это «доведение до предела» проявляется в публицистическом языке Н.В. Гоголя, где «ломается не только система лексики и фразеологии, но и весь строй образов, весь семантический фундамент речи [разрядка моя. - Л.Б.]» (1982: 412). В.В. Виноградов отмечает смешение и слияние церковнославянизмов с русизмами, которое подчинено «развертыванию семантической цепи, составленной как бы посредством спаиванья лексических отрезков, близких друг к другу по смыслу и структуре образов, но относящихся к разным экспрессивным и стилистическим сферам» (1982: 413). В.В. Виноградов обращает внимание на «резкие столкновения отвлеченно-книжных фраз с разговорно-бытовыми квалификациями предметов и действий», на «резкость и стремительность стилистических переходов от высокого и торжественно-архаического к фамильярно-простому и вульгарному в языке «Переписки» (1982:417).
Несомненно, это «смешение» отразилось и в синтаксическом строе гоголевской публицистики.
В своей характеристике стилистических особенностей художественной прозы и публицистики Н.В. Гоголя В.В. Виноградов затронул только лексиче-
ский и фразеологический аспекты его языка. Однако «принцип смешения стилей» характерен и для синтаксиса его произведений.
Синтаксис вмещает в себя и лексическую сторону языка в ее самом абстрактном воплощении (система сочинительных и подчинительных союзов), и наиболее консервативный, то есть наименее поддающийся влияниям и изменениям, структурный - синтаксический - его аспект.
Дополнительно следует указать, что важность изучения синтаксиса заключается в том, что в этой области языкознания дискуссионных и нерешенных проблем значительно больше, чем, например, в морфологии. Особенно остро стоит вопрос о классификации придаточных предложений, о месте и группировке бессоюзных предложений и др. Указанные синтаксические явления характеризуются многообразием связей, переплетением и столкновением различных грамматических (а иногда и лексических) факторов. В связи с этим задача их изучения состоит не только в том, чтобы распределить соответствующие синтаксические явления по классификационным группам, а в том, чтобы путем анализа выяснить их функции и присущие им грамматические средства, их соотношение с другими явлениями.
В последнее время появились диссертационные исследования, выполненные на основе квантитативного сопоставления массивов выборок, собранных с разными целями (см. работы курских аспирантов проф. А.Т. Хроленко, например: Литус, 2004), которые анализируют сплошную выборку разных языковых единиц, в основном, слов. Эта методика дает непротиворечивые, доказательные результаты.
В диссертации тоже анализируется сплошная выборка всех предложений, входящих в изучаемые тексты.
Достижения современной синтаксической науки позволяют сделать комплексный анализ синтаксиса гоголевских текстов, чтобы научно обосновать эмпирические выводы предшественников. Стало возможным сопоставить с синтаксической точки зрения массивы выборок простых и сложных предложений из художественных и публицистических произведений писателя, чтобы по-
казать становление синтаксической структуры его индивидуального стиля- В этом заключается актуальность исследования.
Объектом исследования является синтаксис художественной прозы и синтаксис публицистики одного и того же автора.
Предметом описания стали структурно-семантические свойства, стилистический потенциал и закономерности употребления в текстах разных стилей различных структурно-семантических типов предложений; то есть предметом исследования является система предложения: простое предложение (далее -ПП), сложноподчиненное предложение (далее - СПП), сложносочиненное предложение (далее - ССП), сложное бессоюзное предложение (далее — СБП), переходные структуры, выбранные из гоголевских текстов.
К середине XIX века структура стиля художественной литературы в общем определилась (Беднарская, 1983, 1995; Теляковская, 1987; Дружинина, 2001; и др.), а публицистический стиль находился в стадии становления (Большакова, 1996). Поэтому гипотеза, выносимая на защиту диссертации, следующая: синтаксическая структура публицистического стиля в рамках индивидуального стиля одного автора образуется иным образом по сравнению с тем, как образуется синтаксическая структура художественного текста. Доказательством этого является наличие в рассмотренных публицистических текстах Н.В. Гоголя огромного количества переходных структур между сложным и простым предложениями, а также между основными типами сложного предложения, употребление в них союзных средств в их разных сочетаниях, которые не используются в художественном стиле. При описании синтаксиса публицистических произведений основное внимание уделяется переходным конструкциям.
Цель работы: определить своеобразие синтаксической структуры художественной прозы в сравнении с синтаксической структурой публицистического текста Н.В. Гоголя.
Поставленная цель обусловила следующие задачи исследования, которые вытекают из сопоставления двух текстов, художественного и публицистического:
проанализировать и статистически обработать сплопнгую выборку предложений из произведений Н.В. Гоголя «Мертвые души», «Выбранные места из переписки с друзьями», «Авторская исповедь»;
описать синтаксическую структуру простого и сложного предложений в прозаических и публицистических произведениях Н.В. Гоголя в сопоставлении;
выявить сходство и различие в системах структурно-семантических типов простого, сложноподчиненного, сложносочиненного и сложного бессоюзного предложений в произведениях разных стилей;
выяснить различия в синтаксическом строе произведений разных стилей одного автора; показать, как проявилось «смешение стилей», отмеченное В.В. Виноградовым в лексике и фразеологии гоголевских текстов, в их синтаксической структуре.
Существует мнение, что структура предложения зависит от жанрово-сти-левых параметров текста (Меньшиков, 1982: 7-17; см. также: Акимова, 1973: 67-79), поэтому одна из задач диссертационного исследования - показать, в какой степени эта зависимость обнаруживает себя в функционировании простых и сложных предложений в художественной прозе и в публицистике одного и того же автора.
На кафедре русского языка ОГУ ведется исследовательская работа по таким направлениям: выявляются особенности функционирования синтаксических единиц в разных типах речи (авторская речь и речь персонажей) (см.: Глушенко, 2000), осуществляется сравнительная характеристика синтаксических единиц в разных формах художественного стиля (проза и поэзия) (см.: Логвинова, 1998 и др.; Ефимова, 1999, 2000 и др.), и в произведениях одного и того же автора (см.: Колыханова, 2000; Глушенко, 1998), и в произведениях разных стилей речи (публицистический и художественный) разных авторов одного временного периода (см.: Теляковская, 2001). Таким образом, наше исследование находится в общем контексте научно-исследовательской работы, проводимой на кафедре русского языка ОГУ.
Научная новизна и теоретическое значение диссертационной работы заключаются в том, что впервые массивы простого и сложного предложений, извлеченные из произведений Н.В. Гоголя «Мертвые души», «Выбранные места из переписки с друзьями», «Авторская исповедь», анализируются и сопоставляются во всем объеме. Исследуется выборка всех предложений, входящих в состав названных произведений, что делает результаты исследования достоверными.
Практическое значение диссертации. Результаты исследования могут быть использованы в преподавательской работе со студентами вузов при чтении спецкурсов и проведении спецсеминаров по лингвостилистике, коммуникативно ориентированной стилистике, лингвистике текста, синтаксису, истории становления функциональных стилей русского литературного языка и риторике. Материалы работы могут быть полезны для углубления научных основ школьного курса русского языка, проведения факультативов.
Материалом исследования послужила картотека, составленная методом сплошной выборки из произведений Н.В. Гоголя. Для сравнительного анализа были взяты текст поэмы «Мертвые души» (далее - МД) как «самое значительное произведение Н.В. Гоголя, вершина его творчества» (Докусов, 1959: 3), как образец художественного стиля речи, с одной стороны, и текст книги писем «Выбранные места из переписки с друзьями» (далее — ВМ) как образец эписто-лярно-публицистического стиля речи, с другой стороны (далее для упрощения данный стиль речи будем называть вслед за В.В. Виноградовым (1982) публицистическим; см. также мнение Я. Агекян, который называет ВМ «публицистическое эссе» (1996: 2).
Для чистоты эксперимента необходимо, чтобы сопоставляемые тексты были совместимы по количеству печатных знаков, поэтому для сравнительного анализа был добавлен текст статьи «Авторская исповедь» (название дано издателями; далее — АИ) как образец публицистического стиля. В результате было обнаружено, что сопоставляемые текстовые массивы оказались почти равны по количеству печатных знаков.
Функциональные стили не образуют замкнутых систем, между стилями существует взаимодействие, влияние средств одного стиля на другие. Признаки, характеризующие отдельный стиль (преимущественное использование в нем определенных лексических средств, синтаксических конструкций и т.д.), повторяются в других языковых стилях. Подавляющее большинство языковых средств является общим для всех стилей (межстилевые средства языка), это стилистически нейтральные языковые средства.
Как справедливо заметили ЗЛО. Кумахова и М.А. Кумахов, слово нельзя признать стилистически окрашенным, если оно в других стилях не повторяется своеобразно, по-своему (1978: 5). Поэтому если, например, союз не имеет стилистического своеобразия в употреблении в разных стилях речи, то он признается стилистически нейтральным. Если союз значительно чаще встречается в одном из стилей, чем в другом, то этот союз является стилистически закрепленным за этим стилем речи (о понятиях языковых средств стилистически окрашенных и стилистически закрепленных см.: Федоров, 1997: 94-97).
Стиль художественной литературы, реализуя функцию воздействия, характеризуется единством коммуникативной и эстетической функций языка, разнообразием стилистических подсистем, мотивированным использованием и преобразованием элементов других стилей, широким применением экспрессивных и изобразительных средств языка, переносно-метафорического и образного свойства слова, богатством синтаксических форм, индивидуализацией стиля (слог писателя) (Розенталь, Теленкова, 1976: 522).
Всякий текст художественного произведения уникален, так как является выражением творческого «я» автора, имеет свою неповторимую структуру, в которой используются разнообразные языковые средства для создания экспрессивности данного текста. Любое предложение, функционируя в тексте, имеет более глубокий и завершенный смысл и является неотъемлемой частью этого текста.
Язык художественной литературы лишен какой бы то ни было стилевой замкнутости. Его отличает разнообразие индивидуально-авторских средств
создания образности и свобода выбора языковых средств, продиктованных конкретными задачами автора художественного произведения.
Органичное соединение особенностей книжной художественной, устной поэтической, разговорно-обиходной речи в художественном тексте содействовало выражению пафоса поэмы «Мертвые души» (Кожин, 1991: 45). В то же время постичь смысл поэмы «Мертвые души» можно лишь осознавая то, что перед нами особое произведение, от первой до последней строки пронизанное лиризмом (об особенностях жанра «Мертвых душ» см., например: Манн, 1972).
Своеобразие поэмы как лиро-эпического жанра основано на сочетании повествовательной характеристики действующих лиц и их раскрытии через восприятие и оценку лирического героя, повествователя, играющего в поэме активную роль. Поэтому «лирические отступления» в поэме структурно необходимы, существенны для понимания любого художественного образа и авторского замысла в целом. Традиционно лирические отступления трактуются как «форма авторской речи, слово автора-повествователя, отвлекающееся от сюжетного описания событий для их комментирования и оценки или по иным поводам, прямо не связанным с действием произведения ... Они непосредственно связаны с действием произведения ... Они непосредственно вводят в мир авторского идеала и помогают строить образ автора как живого собеседника читателя» (Литературный энциклопедический словарь, 1987: 186). Именно лирические отступления сближают гоголевский стиль художественной прозы с публицистическим.
Говоря об особенностях публицистического стіїля, В.В. Виноградов неоднократно указывает на такую его черту, как риторическое воздействие. Он считает эту черту ключевой, основополагающей для ВМ (1982: 416).
В то же время ВМ не просто сборник писем. ЮЛ. Барабаш, анализируя содержание ВМ, говорит о главах (1990:6 и др.). Это доказывает, что книга состоит не из разрозненных писем, а является цельным, единым произведением. Название «выбранные» свидетельствует о том, что перед нами фрагменты, объединенные общей темой.
Очевидно, что публицистический стиль во многом отличается от других стилей. Стиль публицистический реалгаует функции воздействия и сообщения. Эти две функции влияют на стилистическую значимость публицистического текста, которая создается «комплексным характеров отбора, употребления и комбинирования языковых единиц в структуре целостного текста, их ролью в процессе высказывания» (Калачинский, 1989: 19). Публицистика по своей природе затрагивает важный и широкий круг политических, экономических, культурных, воспитательных и просто жизненных проблем, автору приходится давать оценку происходящего, высказывать ту или иную точку зрения на какое-либо событие. Но самое главное для публициста — привлечь внимание читателя к тем событиям, которые не оставляют равнодушными многих людей, а не только автора.
Нельзя не согласиться с мыслью, что воздействующая функция публицистического текста ярко проявляется в синтаксисе (Солганик, 1997: 205). Из большого арсенала синтаксических структур, как правило, публицист выбирает те, которые помогают ему глубже воздействовать на читателя. Поскольку в центре любого публицистического текста стоит автор, который описывает события и высказывает свое отношение к сообщаемому, он вправе выбирать те или иные языковые средства, которые и создают определенный эффект его творчества.
Не может претендовать на автономное существование так называемый эпистолярный стиль, жанры и языковые средства которого связаны или с разговорной речью (частное письмо бытового содержания), или с речью деловой (официальная переписка между учреждениями), или с речью публицистической (открытое письмо в редакцию), с речью художественно-беллетристической («эпистолярный роман») и т.д. (Розеїггаль, Теленкова, 1976: 524).
Методом сплошной выборки были выписаны из текстов все предложения, классифицированы, обработаны статистически и представлены в таблицах. В основе данного исследования лежит классификация предложений, изложенная в «Русской грамматике»
(19 8 0). Также мы опираемся на работы В.В. Бабайцевой, касающиеся переходности синтаксических конструкций. Границы предложений определялись с точки зрения их пунктуационной законченности, поэтому диалогические единства и конструкции с прямой речью также дробились на отдельные предикативные компоненты - составляющие их предложения. Парцеллированные придаточные предложения рассмотрены как грамматически самостоятельные с целью устранения возможных недоразумений, связанных с дискуссионным характером данной проблемы (см., например: Устинов, 1970; Жданович, 1972; Форма-новская, 1978: 169-177; Рыбакова, 1982; Бабайцева, 2000: 553-593), хотя и сделаны соответствующие замечания. Такие фрагменты текста выражают целую речевую ситуацию, однако пунктуационный разрыв приводит к ослаблению подчинительной связи придаточного предложения с главным, поэтому целесообразно структурно рассмотреть их как изолированные конструкции в целях соблюдения большей точности математического подсчета общего количества предложений, входящих в состав анализируемых произведений Н.В. Гоголя.
Многокомпонентные сложные предложения с разными типами связи (понятие см.: Калашникова, 1979, 1981) классифицировались по ведущей связи.
Таким образом, общий объем синтаксических конструкций, входящих в структуру поэмы МД, составил 4002 предложения, в структуру ВМ и АИ, -3200 предложений. Следовательно, всего проанализировано 7202 примера. Возникает вопрос, почему наблюдается существенная разница в количественном составе одинаковых по объелгу печатных знаков текстовых массивов — 802 предложения? Это объясняется тем, что в тексте поэмы МД, в отличие от публицистического текста, содержится достаточно большое количество неболышгх по протяженности предложений, которые употребляются в диалогической речи (речи персонажей). Так уже при первичном сопоставлении выборок из произведений разных стилей проявляется разница между ними.
Основные методы исследования.
Исследование носит комплексный характер, а потому потребовало привлечения системы исследовательских методов, методик и приемов, среди кото-
рых особенно активно использовались методы описательный и сопоставительный, применялась статистическая обработка данных. Основным методом в диссертационном исследовании является сравнительно-сопоставительный: дана сравнительная характеристика синтаксической структуры художественной прозы и публицистики Н.В. Гоголя. Использовался в работе квантитативный анализ. Представляется, что он является одним из важнейших этапов любого научного исследования, его результаты, несмотря на некоторую обобщенность, объективны. Без сомнения, огромную роль он играет и при изучении идиостиля писателя. В первую очередь, он приближает исследователя к пониманию языковой личности писателя, к построению характерной для него системы предпочтений, стратегии использования языка. Квантитативный анализ отражает предпочтения автора в выборе и употреблении синтаксических конструкций.
Сравнительный анализ всех встретившихся в обоих стилях структурно-семантических разновидностей внутри системы каждого из основных типов сложного предложения сопровождается количественными данными о каждой разновидности. Частотность проявления каждого элемента синтаксической структуры приводится в процентах. Необходимость такого анализа убедительно доказывает Б.Н. Головин: «Опираясь на качественное изучение языка «интуитивными» методами, вероятностно-статистическое изучение, получая новые, еще не известные науке о языке сведения о количественных соотношениях элементов и участков языковых и речевых структур, вновь ведет к качественным характеристикам этих структур» (1966: 10). «Сравнить — это сопоставить «одно» с «другим» с определенной целью: выявить отношения» (ФЭС, 1983: 818). Поэтому сопоставление происходит на основе выделения каких-либо свойств синтаксических единиц, обозначения их сходства и различия в текстах разных стилей.
Апробация работы. Результаты диссертационного исследования докладывались на заседаниях кафедры русского языка и аспирантских объединениях при Орловском государственном университете, на научных конференциях в том же университете в 2000-2003 гг., в Тульском государственном университе-
те (12-13.04.2000), в Московском педагогическом государственном университете (17-19.10.2000). Основные положения исследования отражены в 7 публикациях.
Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, 4 глав, заключения, библиографического списка (203 наименования), списка сокращений и приложения, включающего 16 таблиц. Текст изложен на 200 страницах рукописи.
О неосложненных и осложненных предложениях
Двусоставные нераспространенные предложения выделяются среди ос тальных неосложненных ПП, так как построены по единой структурной схеме: «подлежащее + сказуемое (глагол в форме прошедшего времени)». Они немногочисленны (отмечено 8 примеров), поэтому приводится полный их перечень в том порядке, как они появляются в поэме: Чичиков сел (V, 33) , Приказчик явился (V, 34), Ворота отперлись (V, 43), Старуха задумалась (V, 51), Кони тронулись (V, 57), Приезжие уселись (V, 67), Собакевич замолчал (V, 99), Се-лифан выишл (V, 198).
Двусоставные нераспространенные предложения и в публицистике малочастотны, причем так же, как и в тексте поэмы МД, отмечено 8 примеров. Од Здесь и далее после примера в скобках римская цифра обозначает порядковый номер тома из «Собрания сочи пенни» H.B. Гоголя, арабская цифра - номер страницы из этого тома, откуда взят данный пример. нако в отличие от предложений в МД, в которых все подлежащие выражены конкретными, в основном одушевленными, именами существительными, двусоставные нераспространенные предложения, встретившиеся в ВМ, характеризуются, напротив, обобщенностью и даже, в некоторых случаях, неопределенностью. Это вызвано тем, что роль подлежащего в них выполняют субстантивированные местоимения, поэтому обобщенность может быть конкретизирована только контекстом. Данные ПП структурно и семантически представляют собой конструкции, которые имеют или форму риторического вопроса, причем повторяющегося в одном фрагменте текста через определенный интервал (1-ый пример), или заключают в себе обобщение-вывод (2-5 примеры): Кто виноват? (VI, 74 и VI, 76), Это несправедливо (VI, 89), Это главное (VI, 96), Все торопится (VI, 80), Все позабыто (VI, 188). В двух предложениях субъект конкретизируется: Пушкин прав (VI, 19), Мицкевич прав (VI, 46).
В публицистике видим большое количество разнообразно представленных неморфологизованных способов выражения подлежащего и сказуемого, частое использование приема повтора как отдельных членов предложения, так и целых конструкций или их элементов, инверсивный порядок слов. (Примеры см. ниже.)
Более частотными в публицистике по сравнению с художественной прозой оказались ПП, в которых подлежащее выражается цельными сочетаниями: На корабле своей должности и службы должен теперь всяк из нас выноситься из омута, глядя на Кормщика небесного (VI, 124), Самые способные и самые даровитые из людей, перевалясь за сорокалетний возраст, тупеют, устают и слабеют (VI, 51). В тексте поэмы МД такие ПП встречаются реже: Зато, может быть, от самого создания света не было употреблено столько времени на туалет (V, 148).
Следующая отличительная особенность публицистических текстов Н.В. Гоголя выявлена при рассмотрении синтаксических функций инфинитива. Инфинитив выполняет роль всех членов предложения, так как совмещает в своем категориальном значении субстантивный и глагольный компоненты (Жар кова, 1982). Именно частотность ПП с инфинитивом в позиции подлежащего обнаруживает своеобразие публицистического стиля. В роли друпіх членов ПП инфинитив представлен достаточно широко в обоих стилях. В публицистике подлежащее-инфинитив в ПП частотно: Заискивать любви к себе есть незаконное дело и не долэюю занимать человека (VI, 145), Съездить его в рожу еще не большое искусство (VI, 106).
В тексте поэмы МД такие ПП встречаются редко, например: Назвать выдуманною фамилией опасно (V, 163).
Только в публицистических текстах обнаружены неморфологизованные способы выражения подлежащего: I) деепричастием, 2) субстантивированным прилагательным и 3) субстантивированным причастием: 1) Или выбросивши за окошко ненужную вещь — значит сделать добро своему брату, разумея добро в высоком смысле христианском? (VI, 85), 2) Слышно страшное в судьбе наших поэтов (VI, 179), 3) Пришедшие к этому заключению обманулись сходством признаков (VI, 215).
Из типов сказуемого в публицистике частотны ПП с составным именным сказуемым: Нынешнее время есть именно поприще для лирического поэта (VI, 64), Мой Хлестаков был в эту минуту ничто перед ними (VI, 58). Это связано с преобладанием типов речи, характерных для публицистики - описания и рассуждения.
Такой прием экспрессивного синтаксиса, как повтор, причем не только отдельных членов предложения, но и однотипных конструкций или одинаковых структурных элементов фразы, отмечается только в публицистике и является средством сосредоточения внимания адресата на элементе высказывания. Повтор влияет на ритмическую организацию фразы, усиливает ее воздействие на читателя.
Переходные структуры в системе сложного предложения
К синкретичным структурам между основными типами сложного предложения были отнесены перечислительные ряды с сочетанием союзной и бессоюзной связи. Среди переходных структур между ССП и СПП рассматриваются следующие конструкции: СП, части которых соединены при помощи союзов то есть и а именно; тогда как, между тем как, в то время как; не то и иначе.
Перечислительные ряды близки к тексту и дифференцируются только в семантическом аспекте одновременности протекания ситуаций или их следования.
Только в художественном стиле встретились конструкции, объем которых составляет 9-11 предикативных частей (3 примера) и 17-18 (2 примера). Используются они только в авторском описании: 1 С каждым годом притворялись окна в его доме, 2 наконец остались только два, 3 из которых одно, как уже видел читатель, было заклеено бумагою; 4 с каясдым годом уходили из вида более и более главные части хозяйства, и 5 мелкий взгляд его обращался к бумажкам и перышкам, 6 которые он собирал в своей комнате; 7 неуступчивее становился он к покупщикам, 8 которые приезжали забирать у него хозяйственные произведения; 9 покупщики торговались, торговались и наконец вросши его вовсе, сказавши, 10 что ото бес, а не человек; 11 сено и хлеб гнили, 12 клади и стогн обращались в чистый навоз, 13 хоть разводи на та капусту, 14 мука в подвачах превратилась в камень, и 15 нужно было ее рубить, 16 к сукнам, холстам и домашним материям страшно было притронуться: 17 они обращались в пыль (V, ill). Такие нескончаемые цепочные построения встречаются в тексте МД как «архаические пережитки структурной недифференци-рованности художественного текста XVIII века» (Беднарская, 1995: 118).
В эту выборку также вошли единичные вкрапления предложений с пояснительными союзами то есть и а именно. Эти структуры вслед за А.К. Федоровым (1972) и В.В. Бабайцевой (2000) включаются в разряд переходных, промежуточных между сочинением и подчинением, хотя существуют и другие точки зрения синтаксистов на структурно-семантический статус пояснения. Их детальный анализ находим в работе Г.П. Уханова, который отделяет пояснение от сочинения, подчинения, предикации, сравнения и присоединения и справедливо сближает его с предикативными сочетаниями, особенно выражающими отношения тождества, равнозначности, утверждая периферийное положение пояснения внутри предикации (1974:336-342).
Пояснительная семантика формируется в гоголевских текстах в основном в СБП, о чем достаточно подробно сказано в IV главе, так как пояснительные СБП оказались одной из наиболее частотных разновидностей бессоюзных СП в обоих стилях.
Так же, как и в простом предложении, в сложном союзном предложении пояснительные союзы в качестве оформителя ведущей связи встречаются крайне редко, причем в обоих стилях употребляется только инвариант то есть. В текстах обнаружено по два предложения с этим союзом, при этом все 4 конст рукцин с ним оформлены как МСП: — Теперь далее, как вспомнишь... черт возьми!] то есть [как жаль, что ты не был (V, 62). В МД союз то есть объединяет две реплики персонажа в одно структурное и смысловое целое и формирует доминирующую связь в МСП - пояснительную; причем в обоих отмеченных случаях этот персонаж — Ноздрев, которому как раз свойственна прерывистость речи, ярко иллюстрируемая данным примером. В ВМ союз то есть грам-матикализирует пояснительную семантику, связывает в МСП два блока-форманта, является структурным центром сопряжения поясняемого и поясняющего: Вы исполните ее теперь именно так, как следует, и сообразно тому, чего требует само правительство,] то есть — [бодрящею, освежающею силою пронестись по всей области, всех воздвигнуть, всех освежить, всех настроить, всему дать толчок и обратиться потом в другую губернию затем, чтобы и там произвести то лее (VI, 143-144). Таким образом, в гоголевских СП для союза то есть характерны малочастотность и стилистическая немаркированность.
О сочинении
Структура ССП, и бипредикатного, и многокомпонентного, как никакая другая, близка к тексту, к его структуре, так как содержит сочинительные союзы, повторную номинацию, различные актуализаторы, выражающие совпадение содержания частей (так называемая однотипность частей: повторы, синонимы, члены одного семантического поля, дейктические элементы, анафорические (собственно текстовые) союзы, типизированная лексика с инклюзивным значением). Изменения в системе ССП неотделимы от развития текстовой структуры (Беднарская, 1995: 203).
Система сочинения, сложившаяся в основном к XI веку, прошла долгий путь развития, который характеризовался, с одной стороны, сужением многозначности сочинительных союзов, а с другой — усиливающейся дифференциацией внутри отдельных типов (Валнмова, 1973: 17; Распопов, 1981: 108). В настоящее время большинство актуапизаторов, сформировавшихся за последнюю тысячу лет, вошло в систему сочинительных союзов, которая не всегда оправданно расширяется за счет частиц, присоединительных союзов и даже местоимений (РҐ - 80: 629-633), поэтому данное исследование опирается на традиционное понимание системы сочинительных союзов.
Проюводные сочинительные союзы представлены в гоголевских текстах " единичными вкраплениями, поэтому можно сделать вывод о том, что макси мальную частотную нагрузку несут союзы-инварианты и, а, но. Сплошная выборка на 89,9% (МД) и 92,4% (ВМ) состоит из предложении, формируемых , этими союзами. ССП в текстах Н.В. Гоголя предстает как стабильная система, так как средняя частотность употребления данных конструкций в прозе и в публицистике практически одинакова (11,8; 10,6). По сравнению с СБП и СПП частотность ССП незначительна и в МД, и в ВМ. Причем бипредикатные структуры даже менее частотны (3,2; 2,8). В то же время оказалось, что соотношение бипредикатиых (27,3; 26,8) и многокомпо нентных (72,7; 73,2) ССП в обоих стилях почти одинаково. Это свидетельствует о том, что система ССП в текстах Н.В. Гоголя разных стилей структурно орга низована наиболее стабильно. Преобладание многокомпонентных структур наблюдается во всех основных структурно-семантических разновидностях ССП с союзами-инвариантами и, а, но. Однако в структуре ВМ видим перевес элементарных ССП с союзом и со значением одновременности и с союзом а с сопоставительным значением. В текстах Н.В. Гоголя представлено удивительное структурно-семантическое разнообразие ССП (см. таблицу №14 в приложении). Во-первых, выявлено, что номенклатура сочинительных союзов в прозе и в публицистике имеет азличный количественный состав. В МД встретились ССП с тринадцатью союзами: и, да (=и), тоже, также, а, же, но, однако, да ( но), только, зато, да и, или. В системе ССП в ВМ отсутствуют союзы тоже, однако, только.
Во-вторых, союзы-инварианты и, а, но в текстах МД и ВМ представлены по-разному. И в прозе, и в публицистике, как в бипредикатиых ССП, так и в многокомпонентных, на первом месте по распространенности находится союз и, хотя в МД он употребляется реже. Преимущество его значительно. Особенно поразительна разница, которая наблюдается в бипредикатных ССП, встречающихся в ВМ: союз и употребляется в 3,4 раза чаще, чем союз а, и в 5,3 раза чаще, чем союз но. В бипредикатных структурах на втором месте и в МД, и в ВМ стоит союз а, а в многокомпонентных, наоборот, — союз но. В целом в МД на втором месте находится союз а, а в ВМ, наоборот, — союз но (см. таблицу №15 в приложении).
В-третьих, в художественном стиле синонимы союза но встречаются на много чаще, чем в публицистике (27 примеров; 5,7% - 2 примера; 0,6%). В ВМ не встретилось ни одного бипредикатного ССП с противительным значением, маркируемым союзами однако, да, только, зато. Следовательно, ССП с противительными отношениями разнообразнее представлены в художественном стиле.
