Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Проблема статуса лексикализованных предложи о-падежньгх словоформ в лингвистической литературе 11
1. Проблема переходности частей речи в лингвистической литературе. Адвербиализация 11
2. О статусе лексикализованных предложно-падежных словоформ в русской лингвистике 26
2.1 Лексикализованные предложно-падежные словоформы и фразеологизмы... 27
2.2 Лексикализованные предложно-падежные словоформы как особый класс языковых единиц 34
3. Проблема семантической слитности компонентов лексикализованных предложно-падежных словоформ адвербиального характера 39
4. Отражение лексикализованных предложно-падежных словоформ адвербиального характера в лексикографических источниках 55
Выводы 65
ГЛАВА 2. Многоаспектный анализ лексикализованных предложно-падежных словоформ адвербиального характера в русском языке 69
1. Функционально-грамматический диапазон лексикализованных предложно-падежных словоформ адвербиального характера 69
1.1 Лексикализованные предложно-падежные словоформы собственно наречного характера 74
1.2 Лексикализованные предложно-падежные словоформы наречно конверсивного характера 78
1.2.1 Лексикализованные предложно-падежные словоформы, выполняющие функцию обстоятельства и сказуемого 79
1.2.2 Лексикализованные предложно-падежные словоформы, выполняющие функцию обстоятельства и служебную функцию 83
1.3 Лексикализованные предложно-падежные словоформы амбивалентного характера 86
2. Лексические типы лексикализованных предложно-падежных словоформ адвербиального характера 90
2.1 Лексикализованные предложно-падежные словоформы адвербиального характера, соотносящиеся с собственно-характеризующими наречиями 90
2.2 Лексикализованные предложно-падежные словоформы адвербиального характера, соотносящиеся с обстоятельственными наречиями
3. Модели образования лексикализованных предложно-падежных словоформ и их семантические типы ПО
4. Системные отношения лексикализованных предложно-падежных словоформ адвербиального характера 126
4.1 Синонимические отношения лексикализованных предложно-падежных
словоформ адвербиального характера 127
4.2 Антонимические отношения лексикализованных предложно падежных словоформ адвербиального характера 133
4.3 Проблема полисемии и омонимии лексикализованных предложно падежных словоформ адвербиального характера 137
Выводы 147
Заключение 150
Библиографический список 154
Список использованных словарей и энциклопедий 167
Список источников примеров 169
Список условных сокращений
- Лексикализованные предложно-падежные словоформы как особый класс языковых единиц
- Лексикализованные предложно-падежные словоформы собственно наречного характера
- Лексикализованные предложно-падежные словоформы адвербиального характера, соотносящиеся с обстоятельственными наречиями
- Проблема полисемии и омонимии лексикализованных предложно падежных словоформ адвербиального характера
Введение к работе
В современном русском языке в связи с тенденцией его развития по пути аналитизма возрастает количество неизменяемых единиц, часто полифункциональных и с неясной частеречной принадлежностью. Основное количество таких единиц представляет собой лексикализованные предложно-падежные словоформы (ЛППС) существительных. Большинство ЛППС употребляется как наречия, многие совмещают наречную функцию с другими функциями знаменательного и / или служебного характера.
Подобные языковые единицы, нередко в аспекте их служебных функций, вызывают исследовательский интерес многих лингвистов и даже целых научных коллективов (см. работы Р. П. Рогожниковой, Г. Н. Сергеевой, А. Г. Сергеевой, Г. М. Крыловой, А. А. Пасечник, И. В. Тимошенко, О. Н. Калякиной, Г. И. Климовской, Е. В. Цой, А. Ш. Канукоевой, И. Ф. Мазанько и др.). Помимо специальных исследований, посвящённых ЛППС, данный языковой материал в той или иной степени затрагивается многими лингвистами попутно, при рассмотрении иных вопросов (В. В. Виноградов, И. Е. Аничков, А. В. Исаченко, Е. А. Земская, Ф. И. Панков, А. Н. Тихонов, А. А. Камынина, И. В. Высоцкая, О. Е. Иванова).
Данная диссертация посвящена исследованию лексикализованных предложно-падежных словоформ, функционирующих либо способных функционировать как наречия. Это языковые единицы типа в обнимку, без ума, до изнеможения, за границу, по ночам, на днях, для порядка, по незнанию, с душой. Термин «лексикализованные предложно-падежные словоформы», употребляемый исследователями Владивостокской филологической школы, вполне адекватно раскрывает сущность данных единиц, находящихся на периферии как лексической, так и фразеологической систем языка.
Активный рост в современном русском языке подобных языковых единиц связан с коммуникативными потребностями человека, стремлением более расчлененно и конкретно представить такие типовые значения, как способ, время, место, цель, причину действия и др. Источником языковых средств, обеспечивающих семантическое варьирование этих общих значений, могут быть именно предложно-падежные словоформы существительного, через содержательную форму которого способны отражаться практически любые реалии материального и нематериального мира.
ЛППС обладают свойствами, общими со словами и фразеологизмами. В сфере периферии они пограничны, с одной стороны, со свободными сочетаниями падежных словоформ с предлогами, с другой – с фразеологическими сочетаниями. В связи с этим их языковой статус определяется в лингвистической литературе весьма неоднозначно.
Проблема определения языкового статуса рассматриваемых единиц связана не только с противоречивостью их внутренней природы, но и с большой неоднородностью их состава. Неоднородность лексикализованных предложно-падежных сочетаний проявляется во многих аспектах – в плане их функционально-грамматического и семантического потенциала, степени семантической слитности их компонентов, структуры (моделей образования), характера парадигматических отношений и др. Практически все названные аспекты в той или иной мере отражаются в известной нам лингвистической литературе, однако далеко не исчерпывающим образом. Этот факт предопределяет актуальность данного исследования.
Итак, объектом исследования являются лексикализованные предложно-падежные словоформы адвербиального характера, предметом исследования – их функциональные, семантические, структурные и парадигматические особенности в современном русском языке.
Таким образом, цель диссертационной работы – представить многоаспектный анализ лексикализованных предложно-падежных словоформ, функционирующих или способных функционировать как наречия.
Поставленная цель исследования предполагает решение следующих задач:
-
определить функционально-грамматический потенциал лексикализованных предложно-падежных словоформ наречного характера;
-
исследовать проблему семантической слитности их компонентов и выявить факторы, влияющие на слитность;
-
описать семантические типы (типовые значения) лексикализованных предложно-падежных словоформ в сопоставлении с типовыми значениями слов-наречий;
-
выявить систему моделей образования лексикализованных предложно-падежных словоформ адвербиального характера в соотнесённости с их типовыми значениями;
-
раскрыть особенности системных отношений лексикализованных предложно-падежных словоформ адвербиального характера;
-
проследить особенности отражения лексикализованных предложно-падежных сочетаний в словарях.
Исследование выполнено на материале 779 лексикализованных предложно-падежных словоформ адвербиального характера, извлечённых из «Толкового словаря сочетаний, эквивалентных слову» Р. П. Рогожниковой (прежде всего), «Словаря наречий и служебных слов русского языка» В. В. Бурцевой, «Толкового словаря служебных частей речи русского языка» Т. Ф. Ефремовой (где отражены и наречия), а также из других источников. Для иллюстрации особенностей употребления отдельных ЛППС достаточно активно использовались материалы Национального корпуса русского языка (http://www.ruscorpora.ru). Привлекались данные толковых словарей, прежде всего «Толкового словаря русского языка в четырёх томах» (МАС), «Словаря русского языка» под редакцией Н. Ю. Шведовой, а также фразеологических словарей: «Фразеологического словаря русского языка» под редакцией А. И. Молоткова и «Большого толково-фразеологического словаря русского языка» М. И. Михельсона.
Основным методом исследования является традиционный, описательно-аналитический. Использовались также элементы контекстного, дистрибутивного, трансформационного и статистического методов исследования. Кроме того, применялась классификационная процедура, базирующая на «естественной» классификации языкового материала.
Научная новизна состоит в многоаспектном освещении лексикализованных предложно-падежных словоформ адвербиального характера, в частности, в выявлении их функционально-грамматического потенциала; определении факторов, предопределяющих семантическую слитность их компонентов; в описании их типовых значений в сопоставлении с семантикой слов-наречий и моделей образования ЛППС в соответствии с их типовыми значениями; в дифференциации разных уровней проявления отношений синонимии, антонимии, а также полисемии.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Лексикализованные предложно-падежные сочетания наречного характера в целом обладают тем же функционально-грамматическим потенциалом, что и слова-наречия. Одни из них могут функционировать только как наречия; другие имеют конверсивный характер и употребляются как наречие и собственно предикатив (в двусоставном предложении), как наречие и слово категории состояния, как наречие и служебное слово; третьи имеют амбивалентный характер, реализуя одновременно свойства наречия и служебного слова (предлога).
2. Лексикализованные предложно-падежные сочетания наречного характера более расчленённо и бльшим количеством языковых единиц выражают типовые адвербиальные значения причины, цели, времени, места, количества, а также образа и способа действия и, напротив, меньшим количеством единиц представляют значения сравнительно-уподобительное, ограничительное и совместности.
3. Степень семантической слитности компонентов лексикализованных предложно-падежных сочетаний наречного характера различна. В связи с этим они, с одной стороны, представляют собой зоны постепенного перехода от свободных сочетаний падежных словоформ с предлогом, с другой – граничат с фразеологическими сочетаниями. Степень семантической слитности компонентов ЛППС зависит от ряда факторов, большинство из которых обусловливает невысокую степень их слитности.
4. Модели образования лексикализованных предложно-падежных сочетаний наречного характера связаны со всеми формами косвенных падежей субстантивов. ЛППС, имеющие одно типовое значение, образуются, как правило, по разным моделям, и, с другой стороны, ЛППС, образованные по одной модели, имеют обычно разные типовые значения, зависящие от лексической семантики субстантивного компонента.
5. Лексикализованные предложно-падежные сочетания наречного характера вступают в те же системные отношения, что и слова. Расчленённость структуры ЛППС (предлог + падежная словоформа субстантива) создаёт предпосылки для проявления у них отношений синонимии и антонимии на разных уровнях: в одних случаях на уровне субстантивных компонентов и на уровне лексикализованных предложно-падежных словоформ, в других случаях только на уровне структуры лексикализованных словоформ. Аналогичным образом может проявляться и полисемия ЛППС.
Теоретическая значимость исследования заключается в том, что оно добавляет новое в область знаний об адвербиализации предложно-падежных словоформ существительных в современном русском языке, расширяет представление об адвербиальных лексикализованных предложно-падежных словоформах, в частности, об их функционально-грамматическом потенциале, семантических типах и разновидностях, моделях образования, об особенностях их системных отношений.
Практическая значимость исследования состоит в возможности использования его результатов в преподавании вузовского курса морфологии русского языка при изучении наречий и проблемы переходности частей речи. Материалы диссертации можно использовать также на факультативных курсах, связанных с проблемами конверсивов, парадигматических отношений языковых единиц, орфографии наречий и др. Наблюдения над особенностями отражения ЛППС в различного рода словарях уместно учитывать в лексикографической практике.
Апробация работы. Основные положения работы нашли отражение в докладах на XVIII, XIX, XX и XXI Катановских чтениях (Абакан, ФГБОУ ВПО «Хакасский государственный университет им. Н.Ф. Катанова», 2010, 2011, 2012, 2013), а также на заседании научно-методического семинара аспирантов при кафедре русского языка и методики преподавания Института филологии и межкультурной коммуникации ФГБОУ ВПО «Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова» (2011, 2012, 2013). Результаты исследования отражены в пяти публикациях, три из которых напечатаны в журналах «Вестник Красноярского государственного педагогического университета им. В. П. Астафьева» и «Вестник Новосибирского государственного университета», рекомендованных Высшей аттестационной комиссией Министерства образования и науки РФ.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, библиографического списка, включающего 132 наименования, перечня используемых словарей и энциклопедий, списка источников примеров и трёх приложений.
Лексикализованные предложно-падежные словоформы как особый класс языковых единиц
В. В. Бабайцева отмечает, что термины "транспозиция", "трансляция", "конверсия", "деривация", употребляемые разными лингвистами, не всегда обозначают одно и то же, ученые не всегда разграничивают диахронные и синхронные явления и не всегда учитывают словообразовательные процессы.
В данной работе мы используем традиционный термин "переход" слов из одной части речи в другую. При этом мы принимаем во внимание замечание В. Я. Кузнецова о том, что «переход как бы предполагает, что слово, пополняя собой состав новой части речи, исчезает из исходной. Тем самым затемняется сущность данного явления, заключающегося в том, что происходит раздвоение, расщепление исходной лексемы на две, по-разному функционирующие» [Кузнецов, 1983, С. 9-10].
В диссертационном исследовании нас интересует частный случай взаимодействия между частями речи, а именно процесс перехода предложно-падежных словоформ существительного в наречия, то есть их адвербиализация.
Адвербиализация является одним из самых продуктивных способов образования наречий. Под адвербиализацией понимается переход в наречие словоформ, принадлежащих к другим частям речи. Сущность процесса адвербиализации состоит в том, что «некоторые формы выпадают из системы словоизменения своей части речи, утрачивая ее грамматические признаки и приобретая грамматическое значение наречия» [Красильникова, 1997, с. 15].
В. В. Бабайцева отмечает, что при исследовании частных случаев транспозиции, следовательно, и адвербиализации анализируются лишь "крайние случаи" - функциональные омонимы, а явления зоны синкретизма или совсем не рассматриваются, или только упоминаются [Бабайцева, 2000, с. 77].
Однако, по мнению некоторых исследователей, свершившийся факт адвербиализации какой-либо языковой единицы не всегда предполагает предшествующий процесс адвербиализации. В связи с этим О. Н. Калякина, вслед за В. Н. Мигириным, выделяет две разновидности адвербиализации: скачкообразную и медленную. Отсутствие переходных фактов между рассматриваемыми частями речи свидетельствует о скачкообразном протекании адвербиализации. Например, существительное залпом в выражении выпить залпом сразу превратилось в наречие, утратив все признаки исходной части речи. Однако приведенный случай, как справедливо полагает исследователь, представляет собой скорее исключение, чем правило. Несравненно более частотна медленная адвербиализация. О медленном протекании адвербиализации можно судить по наличию переходных фактов между соответствующими словами разных частей речи [Калякина, 2008, с. 37].
А в некоторых случаях начальная степень адвербиализации может и не предполагать ее конечной степени. Об этом пишет О. П. Ермакова: «...адвербиализация, имея начало, вовсе не всегда имеет завершение. Некоторым полунаречным формам, возможно, суждено остаться таковыми: набегу, в обмен, с размаху» [Цит. по: Камынина, 1999, с. 199]. Анализ нашего языкового материала также подтверждает это положение. По нашему мнению, большинство рассматриваемых в данной работе ЛППС не пережило до конца процесс адвербиализации. В связи с этим В. В. Виноградов пишет: «Между существительными и наречиями намечаются переходные ступени» [Виноградов, 1972, С. 46 - 47].
Примечание. В связи с тем, что в функции обстоятельства могут употребляться разные части речи и с тем, что у наречий отсутствует единый морфологический облик, в истории русского языкознания наречия нередко рассматривали как "синтаксическую категорию", им отказывали в статусе самостоятельной части речи. Так, К. С. Аксаков писал: «Наречие не есть часть речи. Часть речи то, что получило в слове особую форму, особый отдел, наречие своей особой формы (в слове) не имеет. Оно выражает отношение, то есть уже синтаксическое явление. Наречием могут быть разные части речи, в разных отношениях употребляемые» [Цит. по: Виноградов, 1972, с. 262]. Этой же точки зрения придерживался и Ф. И. Буслаев: «Наречие не есть особая часть речи; это понятие синтаксическое, которое может быть выражено целым предложением» [Буслаев, 1959, с. 540]. Процесс адвербиализации словоформ имени существительного достаточно детально рассматривает В. В. Виноградов. Ученый описывает адвербиализацию двух типов словоформ существительных: 1) беспредложных словоформ, в том числе и формы именительного падежа, например, страх, ужас, капельку, утром; 2) предложно-падежных словоформ, например, втайне, вдали, в обнимку. Беспредложные падежные словоформы существительных в целом подвергаются адвербиализации значительно реже, чем предложные.
Анализируя процесс адвербиализации беспредложных словоформ, В. В. Виноградов полагает, что фактором, влияющим на их разную предрасположенность к адвербиализации, является падежная семантика. Исследователь пишет: «Падежи имен существительных, приименные по преимуществу, как родительный, или же выражающие непосредственную зависимость объекта от глагольного действия, как, например, винительный и отчасти родительный, или обозначающие косвенное воздействие глагола на объект, направленность к объекту, как дательный, - не склонны к адвербиализации. Это сильные падежи имени существительного. Между тем творительный падеж является основным средством и источником образования наречий от имен существительных» [там же, с. 277].
Так, в именительном падеже единственного числа адвербиализировалось только несколько существительных: страх, ужас, страсть, смерть. Эти субстантивы переходят в группу определительных наречий со значением "очень, в высокой степени, чрезвычайно". Ограничена и группа наречий, восходящих к беспредложным словоформам винительного падежа, типа капельку, чуточку (с семантикой количества). Непроизводительна группа наречий, "омонимичных" с родительным падежом имен существительных, например, дома. Ср. многочисленность наречий, восходящих к формам творительного падежа: кубарем, кувырком, живьем, авансом, чудом, рядом, градом, даром, летом, утром, гужом, порожняком, разом, ничком, бочком, молчком, пешком, торчком, рывком, шагом, битком, ползком, силком, целиком, дыбом, нагишом, босиком, калачиком (примеры В. В. Виноградова).
Вслед за В. В. Виноградовым Т. К. Бардина отмечает: «Существительные в форме Т. п. часто переходят в наречия, благодаря широте семантического объема формы Т. п.: данный падеж выражает различные обстоятельственные отношения (способа действия, образа действия, времени, места)» [Бардина, 2003, с. 154].
Об этом же, по сути, пишет и И. В. Высоцкая: «Интересно исследовать семантику и форму тех существительных, которые с большей вероятностью становятся источниками адвербиализации. Легко поддаются трансформации существительные с семантикой времени, состояния. В этой связи могут быть выделены и другие группы слов с "непредметной семантикой". Продуктивность процесса перехода зависит и от падежной формы исходного существительного. Активно переходят в наречия беспредложные формы творительного падежа, предложно-падежные формы родительного, винительного и предложного ... Существительные в творительном падеже передают разнообразные темпоральные значения. Наиболее ярко они иллюстрируют процесс адвербиализации при обозначении временных отрезков: времени суток (утром, днем, вечером, ночью) и времен года [весной, летом, осенью, зимой)» [Высоцкая, 2008, с. 211].
Лексикализованные предложно-падежные словоформы собственно наречного характера
В данном словаре нередко представлены, на наш взгляд, свободные сочетания предложно-падежных словоформ существительного с предлогами, абсолютно не подвергшиеся адвербиализации, типа в ветер, за зиму, за лето.
В «Словарь наречий и служебных слов русского языка» В. В. Бурцевой, наряду с собственно наречиями, включены и лексикализованные предложно-падежные словоформы адвербиального характера. В предисловии автор указывает на проблему разграничения словоформ существительного с предлогом и наречий, которая существенно влияет на лексикографическое описание анализируемых единиц. Автор пишет: «Проблема в том, относить ли некоторые существительные и словосочетания к наречиям, разные словари решают ее по-разному. В данном словаре составитель в некоторых случаях соглашается со словарями, в других же решает эту проблему по-своему. В существующих толковых и орфографических словарях довольно полно представлены и наречия, и наречные сочетания, но они помещаются в гнездо, внутрь словарной статьи. В словаре же все приводимые единицы являются заголовочными словами, расположены по алфавиту, поэтому найти нужное слово, словосочетание не представляет большого труда» [Бурцева, 2010, с. 3].
После заголовочного наречия дается управление в виде вопросительных слов и стилистические пометы; каждое значение сопровождается одним или несколькими примерами, раскрывающими и дополняющими толкование. См., например, словарную статью ЛППС без спроса:
Без сир оса, без спр осу, нареч.; разг. Бессрочно, навсегда. Уехал без спросу [Бурцева, 2010, с. 28].
Как показывает анализ языкового материала, в словарь отобраны как наречия и наречные сочетания, не характеризующиеся идиоматичностью, так и наречные фразеологизмы, причем последние даются без каких-либо дополнительных помет. См., например, до положения риз, до последней запятой, как угорелая кошка и т.д.
Более того, как и у Т. Ф. Ефремовой, в словаре представлены, на наш взгляд, свободные сочетания предложно-падежных словоформ существительного с предлогами, абсолютно не подвергшиеся адвербиализации, типа за зиму, за лето, на ночь.
Большинство лексикализованных предложно-падежных сочетаний помещается во фразеологических словарях русского языка.
Как отмечалось выше, во введении к «Фразеологическому словарю русского языка» А. И. Молотков называет критерий выделения фразеологизмов среди предложно-именных сочетаний - это идиоматичность. Однако в словарь включены и языковые единицы, значение которых, по нашему мнению, практически полностью мотивировано исходным существительным. См., например, в унисон, на удивление, на ухо.
Не вполне понятен критерий отбора языкового материала и в «Большом толково-фразеологическом словаре» М. И. Михельсона. С одной стороны, в этот словарь включаются, действительно, фразеологические единицы — до упаду, по горло, под крылом, под шумок, по уши; с другой — единицы типа без шума, без церемоний, с триумфом., семантика которых явно мотивирована стержневыми существительными.
Следует отметить, что значения многих фразеологически связанных предложно-падежных сочетаний интерпретируются в данном словаре буквально, с опорой на первичное значение субстантива, что, на наш взгляд не вполне адекватно отражает смысл лексикализованного сочетания. См. примеры: До зареза нужно - хоть зарезаться, если не будет ... ; Без памяти (иноск.) — все забывая ... ; Под шумок (иноск.) - во время шума, отсутствия внимания к чему-либо .. . . Кроме того, в словаре зачастую не отражается многозначность ЛГШС в их толковании, однако в иллюстративном материале реализуются их разные значения. См., например, словарную статью ЛППС без памяти: Без памяти (иноск.) - все забывая. Ср.: Вот полчаса холодности терплю - И все-таки я вас без памяти люблю. Грибоедов. Горе от ума. 1, 7. Чацкий. Скорей без памяти домой И с той поры к Демьяну ни ногой. Крылов. Демьянова уха .. . . В первом примере ЛППС без памяти подчеркивает высшую степень интенсивности "действия", то есть выступает в значении очень сильно, безумно , во втором - данное ЛППС представлено в значении не раздумывая, без колебаний, без оглядки . (Мы использовали здесь толкования Р. П. Рогожниковой, которая, кстати, у ЛППС без памяти выделяет четыре значения).
В других случаях, напротив, одно, с нашей точки зрения, многозначное ЛППС дается в разных словарных статьях, в зависимости от семантики слова, с которым оно сочетается, причем без толкования. Например: По уши (влюблен) См.: Я тебе говорю, влюблена по уши. А. А. Соколов. Тайна. По уши (в долгу) См.: У этого человека был червь, который грозил подточить все (его) импровизированные перспективы: он по уши погряз в долгах. Как нам представляется, в данных примерах реализуется одно значение ЛППС по уши, которое соотносится с наречиями меры и степени, — «в высшей степени, предельно в своем проявлении; чрезмерно, чрезвычайно, очень».
Далее проанализируем отражение лексикализованных предложно-падежных словоформ в толковых словарях прежде всего в «Толковом словаре русского языка в четырех томах» (MAC), а также в «Толковом словаре русского языка» под редакцией Н. Ю. Шведовой.
Важно отметить, что в MAC представлены только те лексикализованные предложно-падежные сочетания, которые обладают довольно высокой степенью семантической слитности компонентов. Обычно они помещаются во фразеологической части словарной статьи.
В данном словаре можно выделить два общих типа подачи ЛППС, связанных с тем, заявлено или не заявлено в словарной статье автономное положение ЛППС по отношению к заголовочному субстантиву.
В первом случае лексикализованная предложно-падежная словоформа представлена в словарной статье как автономная языковая единица по отношению к исходному субстантиву: она помещается во фразеологической части словарной статьи и отмечается знаком 0. При этом можно выделить две разновидности представления ЛППС в словаре как автономной единицы в зависимости от того, употребляется или не употребляется субстантив вне данного сочетания в русском языке.
Лексикализованные предложно-падежные словоформы адвербиального характера, соотносящиеся с обстоятельственными наречиями
Многие ЛППС с количественной семантикой являются трехкомпонентными, включающими в свою структуру облигаторный адъективный компонент, варьирующий значение «меры и степени» дополнительными оттенками. Так, ЛППС в полной мере отражает «предельную степень проявления признака или действия», единицы в некоторой степени, в какой-то мере отражают «пониженную степень проявления признака или действия», а ЛППС в равной мере, в равной степени - «равноценность проявления признаков, состояний» См. примеры: А гармония природы может быть прочувствована и познана в полной мере (= полностью) только в природном окружении (3. Минина); Их появление в какой-то мере (= отчасти) было вынужденным (Н. Феоктистова); Вопрос сей в равной мере (= одинаково) относится и к реформе образования, и к нынешней политике просвещения (Л. Пономарев).
Как и среди собственно наречий, значение высокой степени интенсивности действия или проявления признака представлено наибольшим количеством единиц. Так, высокую степень интенсивности действия / признака / состояния выражают языковые единицы типа до боли взволновало, до слез смешной, до отказа наполнить, до предела загруженный, до упада танцевать.
ЛППС типа на зависть, на славу отражают «степень проявления позитивного качества действия». Причем, это качество может быть как выражено в высказывании, так и подразумеваться. См. примеры: жить па редкость хорошо, рисовать на загляденье хорошо; выглядеть на удивление, построить на славу, петь на зависть; Как отмечалось выше, при сочетании данных ЛППС с глаголами можно усмотреть эллипсис наречия, выражающего положительную оценку, и, в таком случае, ЛППС типа на зависть правомерно соотнести с наречиями меры и степени.
Количественные ЛППС сочетаются преимущественно с прилагательными, реже с глаголами. Они неоднородны с точки зрения их сочетаемости с прилагательными (глаголами), выражающими позитивные или негативные признаки и действия. Одни ЛППС предполагают сочетаемость с прилагательными, обозначающими позитивно воспринимаемые признаки и процессы: на загляденье хорош собой, на зависть здоровый, на диво красивый. Другие предопределяют сочетаемость с прилагательными (и с глаголами), обозначающими только негативно воспринимаемые признаки или действия. См. примеры: до смерти надоесть / скучный, до ужаса испугаться / страшный, до жути захотеть / противный. Большинство же ЛППС могут сочетаться с прилагательными, реже наречиями и СКС, выражающими как позитивно, так и негативно воспринимаемые признаки и действия: до чрезвычайности красивый / красиво и до чрезвычайности противный /противно, на редкость интересный / интересно и на редкость скучный / скучно, на удивление умный /умно и на удивление глупый /глупо и др. ЛППС и ограничительные наречия. Энциклопедия «Русский язык» и, вслед за ней, Г. И. Панова выделяют ограничительные наречия как особый подтип определительных наречий. Под ограничительными наречиями понимаются наречия, «обозначающие признак признака (иногда - признак действия), указывая на ограниченность его проявления в каком-то определенном аспекте. См: экологически важная проблема (важная в каком отношении?), экономически развитая страна; текст орфографически и пунктуационно грамотный, но стилистически неверный» [ЭРЯ, 1997, с. 258; Панова, 2010, с. 178].
На наш взгляд, как аналоги ограничительных наречий в нашем языковом материале могут рассматриваться ЛППС на вид, на слух, на взгляд, на вкус, причем, только в сочетании с прилагательными. См. примеры: Он на вид очень спокойный (в каком плане?), тихий, сильно не пьёт (А. Богомолов); Песни, звучащие в кинокартине приятны (в каком отношении?) на слух и отлично подходят к сюжету, словно дополняя его (газ.); На вкус (в каком отношении?) они были сладковатые, напоминали клевер (Д. Гранин).
ЛППС и модальные наречия.
В лингвистике языковые единицы типа действительно, безусловно, определенно, необходимо, желательно и подобные получили название «модальных наречий» [Бордович, 1956, с. 72; Пеньковский, 1988, с. 54, Аничков, 1997, с. 322 и др.].
Статус модальных наречий по-разному определяется в лингвистической литературе: одни исследователи рассматривают их как особый тип наряду с определительными и обстоятельственными наречиями, другие - как семантическую разновидность определительных.
Так, С. А. Овсянникова в диссертационном исследовании «Модальные наречия в русском языке» отмечает, что названные наречия настолько отличаются по значению и функциям от других наречий, что могут быть выделены в особый разряд. Главное отличие модальных наречий от обстоятельственных и определительных состоит в том, что в основе их значения лежит отражение модальных отношений.
Г. А. Битехтина в диссертационной работе подчеркивает, что модальные наречия являются «особым разрядом» и выделяет их в «самостоятельный функционально-семантический разряд в составе определительных наречий» [Битехтина, 1979, с. 16].
Проблема полисемии и омонимии лексикализованных предложно падежных словоформ адвербиального характера
Проблему многозначности и омонимии J11111С мы не случайно рассматриваем в одном разделе. Особенности омонимии обычно раскрываются на фоне многозначности слов [См.: Новиков, 1982, с. 209; СРЯ, 1997, с. 236 и др.]. Омонимия в абсолютном большинстве случаев возникает в результате предельного обособления, расхождения лексико-семантических вариантов многозначного слова, и провести четкую границу между разными лексико-семантическими вариантами слова и омонимами нередко бывает затруднительно. Поэтому вначале обратимся к проблеме полисемии в сфере J11111C, а затем - к омонимии, представленной лишь единичными примерами.
Проблема полисемии в сфере лексикализованных предложно-падежных словоформ адвербиального характера
В словаре лингвистических терминов О. С. Ахмановой дано следующее определение полисемии: «Полисемия - наличие у одного и того же слова (у данной единицы выражения, характеризующейся всеми формальными признаками слова) нескольких связанных между собой значений, обычно возникающих в результате видоизменения и развития первоначального значения этого слова» [СЛТ, 2004, с. 335]. Это классическое понимание полисемии в той или иной форме отражается и в других лингвистических источниках, см. например: [ЭРЯ, 1997, с. 352; Краткий справочник по СРЯ, 1995, с. 28; Новиков, 1982, с. 189].
Описание полисемии представляет собой одну из наиболее сложных задач лексической семантики. Основные вопросы научного описания многозначности лексических единиц связаны с определением границ этой категории, в первую очередь с проблемой разграничения полисемии и моносемии, то есть с установлением того предела, до которого различие в конкретных употреблениях слова можно рассматривать как контекстно обусловленное варьирование в рамках одного значения, в отличие от случаев, когда очередное употребление слова следует описывать как реализацию другого значения.
Решая вопрос о том, представляют ли два употребления слова одно и то же его значение или два разных значения, И. М. Кобозева предлагает учитывать следующие факторы: 1) степень различия денотатов и сигнификатов словоупотреблений; 2) их семантическую сочетаемость; 3) их синтаксическую сочетаемость; 4) парадигматические отношения словоупотреблений [Кобозева, 2000, с. 162].
ЛГШС, подобно словам, могут быть моносемантическими и полисемантичными. Но, в отличие от слов, большинство лексикализованных предложно-падежных сочетаний являются однозначными. Так, среди 779 ЛГШС адвербиального характера 691 являются однозначными и только 88 -многозначными. Это связано с тем, что существительное в структуре ЛГШС застывает обычно в одном из своих значений.
Однако на практике трудно провести границу между оттенками одного и того же значения и разными значениями языковой единицы. Не случайно учеными не раз высказывалось мнение, что «меру дискретности значений при их описании в толковом словаре обычно сильно преувеличивают и видят четкие границы там, где фактически, при ориентации на реальное разнообразие текстов, обнаруживается неясная, размытая промежуточная область» [Апресян, 1995, с. 179].
В частности, в словаре Р. П. Рогожниковой некоторые ЛГШС, у которых автор выделяет несколько значений, по нашему мнению, следует отнести к однозначным. Рассмотрим, например, лексикализованные предложно-падежные сочетания в открытую и без опаски.
Для ЛГШС в открытую Р. П. Рогожникова выделяет два значения: «1. Не таясь, не скрываясь, не прячась. Рогачев не спешил показаться в открытую и шел стороной в обход. 2. Ничего не скрывая, прямо, откровенно. С ними надо говорить в открытую» [Рогожникова, 2003, с. 88].
На наш взгляд, в приведенных употреблениях ЛППС реализуется одно значение. Во-первых, в том и другом употреблении ЛППС в открытую проявляется общий компонент значения не таясь, не скрывая , то есть данные употребления совпадают, за исключением того, что во втором случае в значении языковой единицы в открытую есть компонент прямо, откровенно . Это не мешает видеть в обоих примерах реализацию одного значения, так как «одно и то же слово может сочетаться со словами, имеющими разный тип денотатов, причем каждый тип денотата требует определенной незначительной модификации толкования исходного слова» [Кобозева, 2000, с. 163]. Во-вторых, в данных употреблениях ЛППС в открытую можно заменить синонимичным однокоренным наречием открыто: 1) Рогачев не спешил показаться в открытую (= открыто). 2) С ними надо говорить в открытую (= открыто). Не случайно, в MAC предложно-падежное сочетание в открытую представлено как однозначное, имеющее значение не таясь . Следовательно, в приведенных высказываниях, где с точки зрения Р. П. Рогожниковой, реализуются разные значения, мы имеем дело с вариантами реализации одного и того же узуального значения лексикализованного сочетания.
Аналогично, на наш взгляд, обстоит дело и с ЛППС без опаски, для которого Р. П. Рогожникова также выделяет два значения: «1. Не проявляя боязни, осторожности, уверенно. Охотник без опаски приближался к зверю. 2. Прямо, открыто, ничего не скрывая. До сих пор он никого не боялся, любому и каждому мог без опаски смотреть в глаза» [Рогожникова, 2003, с. 41].
В этих двух употреблениях ЛППС без опаски имеется общий смысловой компонент уверенно , а некоторые содержательные различия обусловлены только разной сочетаемостью языковой единицы: в первом случае ЛППС сочетается с глаголом движения, во втором - с глаголом зрительного восприятия. В обоих примерах без опаски заменяется синонимичным наречием смело, следовательно, перед нами варианты одного и того же значения. В МАС у ЛППС без опаски также выделяется только одно значение: «осторожность, боязнь, вызванная предвидением какой-либо опасности, неприятности».
Традиционно в лингвистической литературе выделяют три типа сцепления значений в многозначных единицах: цепочечная полисемия, радиальная, радиально-цепочечная, см., например. А. А. Пасечник выделяет данные типы и у полисемичных ЛППС. При этом исследователь отмечает: «Наиболее распространена цепочечная полисемия, так как ЛППС, большей частью, не развивают более одного вторичного значения». См. ее примеры: по очереди идти - в последовательном порядке —» по очереди идти - попеременно, чередуясь , сквозь зубы говорить - невнятно, неразборчиво —» сквозь зубы говорить - с презрением, с неудовольствием и т.д. Однако вряд ли в данном случае можно усматривать цепочечную (да и какую-либо другую) полисемию. Логично полагать, что о данных типах полисемии можно говорить только в том случае, если языковая единица имеет не менее двух производных значений. Если же у слова только одно производное значение, то говорить об этих типах полисемии не представляется возможным.
