Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Некоторые общефилологические аспекты палиндромии 31
1.1. Проблема дефиниции палиндромии 31
1.1.1. Слово в структуре палиндрома 31
1.1.2. Принцип инверсии 32
1.1.3. Принцип данности формы текста 32
1.1.4. Принцип металингвистичности 33
1.1.5. Принцип сегментации 34
1.1.6. Определение палиндромии. 36
1.2. Типологические группы в современной русской палиндромии 39
1.3. Устойчивые палиндромные словесные комплексы (УПСК) 41
1.3.1. Коммуникативные ситуации в интерлингвистике палиндрома 43
1.3.2. Композиционные типы функционирования УПСК 45
1.4. Ретроскрипция и палиндромия 47
1.4.1. Ретроскрипция и «тайные языки» 47
1.4.2. Ретроскрипционная омонимия и палиндромия 49
1.4.3. Ретроскрипция и окказиональная онимизация 50
1.5. Омонимизация и пересегментация в палиндромии 52
1.5.1. Пантограмма и пантопалиндром 55
1.5.2. Омонимизация и пересегментация в палиндромии А.Вознесенского 57
1.5.3. Построение словаря омоформ палиндромии 58
1.5.4. Дефисация в палиндромии 60
1.6. Категория повтора в палиндромии 62
1.7. Актуализация магической функции языка в палиндромии 71
1.8. Специфика заглавия в палиндромии 77
1.9. Выводы по первой главе 82
Глава 2. Лингвопоэтические параметры палиндромии 84
2.1. Параметр двоичности 84
2.1.1. Понятие формотекста 85
2.2. Параметр элементарности 86
2.2.1. Метод редупликации-слияния 86
2.2.2. Палиндромно-циклические формы (ПЦФ) и словарь ПЦФ лингвопоэтики А.Вознесенского 89
2.3. Лексический параметр и индекс редупликации (ИРд) 99
2.4. Инициальный параметр и принцип инверсии 102
2.5. Ретроскрипционный параметр 106
2.5.1. Индекс ретроскрипции (ИРс) 111
2.5.2. Индекс контаминационности (ИК) 114
2.5.3. Индекс цикличности (ИЦ) 117
2.6. Параметр семантической поляризации 119
2.7. Параметр типа симметрии, палиндромно-циклическая парадигма и периодическая система элементов палиндромии 121
2.7.1. «Неявная» палиндромия С.Бирюкова 135
2.8. Контуры дальнейшей параметризации палиндромии 137
2.9. Выводы по второй главе 137
Глава 3. Выявление лингвопоэтических особенностей палиндромического текста с помощью статистических методов исследования 140
3.1. Хи-квадрат-критерий (ХКК) 140
3.2. Структура и специфика слога в палиндромии 141
3.3. Инициально-финальная продуктивность (ИФП) 147
3.4. Индекс прозрачности 152
3.5. Возрастание словоупотреблений существительных в палиндромии, их онимизация и агнонимизация 153
3.6. Палиндромная лапидарность 166
3.6.1. Морфолапидарность существительных 167
3.6.2. Краткие прилагательные и причастия 171
3.6.3. Общелексическая лапидарность 175
3.6.4. Тенденции к беспредложное 176
3.6.5. Специфика глагольных форм и элементы синтаксической лапидарности 178
3.7. Словосочетания в палиндромии 185
3.8. О специфике метафоры в палиндромическом тексте 187
3.9. Выводы по третьей главе 197
Глава 4. Специфика лексикографирования в палиндромии 199
4.1. Актуализация словоформы в палиндромии 199
4.2. «Первый палиндромический словарь» (ППС) 200
4.3. «"Рачий" словарь» (PC) 206
4.4. Построение конкорданса 215
4.5. Контуры построения словаря общей продуцируемости ПЦФ 224
4.5.1. Построение словаря ИФП 224
4.5.2. Построение словаря УПСК 232
4.5.3. Построение словаря форм п-типа 236
4.6. Построение словаря ПЦФ, продуцируемых личными именами 238
4.7. Построение словаря новообразований в палиндромии 240
4.8. Построение сводного (парадигмального) словаря ПЦФ 245
4.9. Выводы по четвёртой главе 252
Глава 5. Экспериментальная лингвопоэтика в палиндромии 254
5.1. Общая постановка проблемы 254
5.2. Построение контекстуального словаря слогово-сегментных палиндромов (кругозвучий) 255
5.3. Выявление лингвопоэтических возможностей циклической палиндромии с включением элементов словесного и стихового палиндрома 276
5.4. Выявление потенциальной глагольной продуктивности в палиндроме
5.5. Палиндромия, абсурд и «заумный язык» 283
5.6. Некоторые игровые аспекты лингвопоэтики палиндрома 288
5.6.1. Увеличение объема текста монопалиндрома 289
5.6.2. Увеличение концентрации формы и семантики 293
5.6.3. Выявление пределов семантического уплотнения ПЦ-парадигмы 294
5.6.4. Скороговорка как игра паронимической аттракции и палиндромии 296
5.7. Музыкально-поэтический эксперимент в палиндромии 298
5.8. Палиндромия и перевод 299
5.8.1. Опыт внутриязыкового перевода 299
5.8.2. Интерлингвистика, центонность и межъязыковой перевод в драматургической речи 300
5.8.3. Совмещение межъязыкового и типологического перевода 301
5.8.4. Синтез метатекста на основе внутриязыкового и межсемиотического перевода 301
5.8.5. Опыт внутриязыкового межсемиотического перевода 304
5.8.6. Опыт внутриязыкового термино-межсемиотического перевода 304
5.9. Выводы по пятой главе 308
Заключение 310
Список использованной литературы 318
Принятые сокращения и условные обозначения 345
Приложения 347
Введение к работе
"В начале было Слово" (Иоанн. 1.1), "слово как таковое", "самовитое слово вне быта и жизненных польз" (В.Хлебников).
Слово связывает язык в систему. Слово приобретает особую актуализацию в художественной речи, некоторые из ее видов изначально построены на «слове как таковом».
Уже давно «необходимо гораздо больше уделять внимание специфическим качествам стихотворной речи как своеобразной внутренне связанной системы» [Виноградов, 1963: 66]. Ныне этот тезис актуален в связи с бурным развитием в последние десятилетия палиндромической поэзии, ведь палин-дромический текст - это особым образом «внутренне связанная система» симметрических оппозиций.
Понятие палиндрома (перевертня) вполне определенно представлено в энциклопедиях, словарях и справочниках. Палиндром осмысливается, с одной стороны, как лингвистический термин [Розенталь, Теленкова, 1985: 195], как языковое выражение [Баранов, Добровольский, 1993: 180, 464] [Баранов и др., 1996: 426], языковой и речевой феномен [Андреев, Данилова, 2000], с другой стороны, как литературный термин [Жыбуль, 2001: 40] [Palindrome, 1967: 610], как экспериментальный вид творчества [Румянцев, 2000а: 105] и т.д. В контексте современного состояния поэтического языка и функционирования палиндромии ни одно из словарных определений палиндрома нельзя признать полным и точным, тем более, что исследователями разрабатывался литературоведческий и стиховедческий аспекты, без освоения лингвистической составляющей. Давно назревшая проблема дефиниции палиндромии (и палиндромических дефиниций в целом) требует учета как можно большего числа составляющих и параметров, вплоть до тотальной многоуровневой лингвопоэтической параметризации. Главный парадокс палиндромического дискурса состоит в принципиальном отсутствии четкого определения палин-
дромии как лингвистического феномена, при продолжающемся использовании самого слова палиндромия наряду со словом палиндром.
Проблема оппозиции палиндром / палиндромия соотносится с лингво-поэтическими тезисами А.А. Потебни. По емкому определению В.В. Виноградова, "в основу потебнианской конструкции поэтики легло отождествление структуры поэтического слова (то есть слова "с живым представлением" или внутренней формой) со структурой поэтического произведения" [Виноградов, 1963: 172].
Неизученность палиндромии на уровне многоаспектных исследований, отсутствие соответствующего научного инструментария побуждают к поиску специфических принципов и методов анализа, с параллельным установлением связей и моментов сравнения с общелингвистическими и общефилологическими аспектами анализа непалиндромических художественных текстов, в отличие от палиндромических. Таким образом, должна быть решена важнейшая задача полноценного включения палиндромии в лингвистический (шире - филологический) дискурс.
Исследователи классифицируют палиндром по-разному и определяют его сложность в разной степени, пересекаясь и не пересекаясь в своих позициях [Яновский, 1806; Брюсов, 1918; Шульговский, 1929; Хромов, 1966; Bergerson, 1973; Гаспаров, 1988; Лотман, 1992; Бирюков, 1994; Решетняк, 1996; Dormer, 1996; Лучук, 1997; Гребер, 1998; Федин, 1999; Рыбинский, 20006; Жыбуль, 2001; др.]. Палиндром представляет собой разнообразный и сложный объект исследования - его сходные и несходные черты должны быть выявлены с лингвопоэтических позиций, а непосредственная классификация определена с учетом и с помощью лексикографической составляющей.
В связи с вышеизложенным важной представляется постановка терминологической проблемы и проблемы дефиниций терминов. Существующая десятилетиями западная терминология в отношении палиндромных и около-
палиндромных форм не может и не должна быть механически копирована нарождающейся соответствующей российской терминологической системой. Наряду с универсальной международной терминологией, основанной на греко-латинских корнях, в настоящем исследовании многие термины предлагаются в русскоязычных вариантах, в той или иной мере отражающих специфику соответствующих явлений и структур в русской художественной речи.
В частности, терминологическое сочетание для повторяющихся структур устойчивый словесный комплекс, утвердившееся в исследовании языка русского фольклора, может быть отнесено к палиндромии и, с соответствующими уточнениями, использовано в теории палиндромии.
В целом представляется чрезвычайно актуальным изучение категории повтора в палиндромических текстах на всех уровнях, выявление функций и структурных особенностей повтора в сравнении с другими особенностями как палиндромических, так и непалиндромических художественных текстов.
Феномен палиндрома традиционно связывается с проблемами словотворчества, окказионального словообразования, однако до сих пор не появилось системных разработок, связывающих данные направления. Учет и творческое применение некоторых понятий и терминов словообразования продуцируют дальнейший лингво-структурный анализ палиндромии.
Структурное лексикографирование представляется весьма плодотворным при изучении палиндромии, поскольку позволяет прояснить генезис па-линдромического текста, принципы его композиционного функционирования, характер продуцируемости. Итогом палиндромологического лексико-графирования становятся разнофункциональные словники, словарные материалы, словари, конкордансы. Параллельно разрабатываются принципы их составления, с анализом и учетом ценного опыта предыдущих единичных разработок некоторых авторов.
Палиндромические тексты, ввиду своей изначальной лингвопоэтично-сти, лучше, нежели какие-либо другие художественные тексты, поддаются анализу в точных критериях, параметрах. Тем не менее, этого еще не было сделано. Соответствующие критерии и параметры исходят прежде всего из сферы словообразования. На следующем этапе особенно плодотворным представляется привлечение статистических методов анализа для исследования структуры слога, категорий слов, словосочетаний, в частности, с разработкой таблиц, учитывающих специфику исследования. Многоуровневый анализ палиндромических текстов рождает обобщающую типологию палин-дромных и близких к ним по структуре форм.
Палиндром часто причисляют к эксперименту автора с художественным словом. Анализ генезиса данного явления актуализируется через постановку проблемы лингвистического и лингвопоэтического экспериментов, заключающихся в получении текстов с заданными свойствами посредством экспериментального лексикографирования, включая аспекты внутриязыкового и межъязыкового переводов. В частности, вышеозначенная проблема описана В.А. Лукиным в учебнике «Художественный текст: Основы лингвистической теории и элементы анализа» в связи с переводом рассказа Х.Кортасара «Сатарса» с испанского на русский язык. Проблема осложнилась особой композиционной ролью палиндромии в тексте Кортасара и задачей переводчика сохранить палиндромную форму соответствующих фрагментов текста, см. [Лукин, 1999: 148-150]. В свою очередь, проблема внутриязыкового перевода в контексте палиндромии связана прежде всего с продуцированием палиндромического текста на основе текста непалиндроми-ческого, ср. рубрику "Старые сказки на палиндромный лад" (альманах "Тит").
В настоящем исследовании важным представляется выработка критериев отбора текстов для разноаспектного анализа и сам процесс отбора соот-
ветствующих текстов. Следует привлечь также опыты авторского лексико-графирования в качестве специфических лексикографических текстов.
Небольшие словарные палиндромические подборки разных авторов «переросли» в две разноплановые крупные работы, не проанализированные до настоящего времени с лингвистических и лингвопоэтических позиций: "Первый палиндромический словарь современного русского языка" Е.Кацю-бы (1999 г.) и «"Рачий" словарь» А. и П. Нагорских (2000-2002 гг.). В этих двух серьезных опытах авторского палиндромического лексикографирования наблюдаются истоки брюсовской концепции экспериментальной поэтики.
В.П. Григорьев в монографии «Поэтика слова» развивает идеи, воплощенные, в частности, в «Опытах...» В.Брюсова: «"История поэзии есть (между прочим) история постепенного совершенствования средств поэзии", - мы уже цитировали этот фрагмент (XXXIV) из «Miscellania» В.Брюсова. С точки зрения лингвистической поэтики тезис Брюсова означает, что ни один прием художественной речи, реализуемый (наряду и во взаимодействии) с другими приемами ее построения во множестве эстетически значимых текстов, невозможно понять и оценить вне кода, лежащего в основе этих текстов, т.е. взять из языка, которому они принадлежат» [Григорьев, 1979: 201]. Палиндромия -один из тех малоизученных "приемов художественной речи", которые стали актуальными в последние десятилетия, когда появился большой объем соответствующих сочинений современных авторов, идущих вслед за идеями В.Хлебникова и В.Брюсова.
М.Л. Гаспаров подчеркивает языковую природу палиндрома: «Художественное качество перевертня зависит от структурных данных языка» [Гаспаров, 1968: 655-656].
Итак, следует выявить структурную типологию палиндромии, «код», по В.П. Григорьеву. В монографии Н.Б. Мечковской типология определяется как «метод исследования разнообразных и внутренне сложных объектов путем
выявления их общих или сходных черт и группировки, объединения объектов с учетом меры этой близости в некоторые классы (группы, типы)» [Мечков-ская, 2001: 14]. Специфика палиндромии в плане структуры не разработана, а без учета такой типологии невозможно комплексно охватить лингвопоэтиче-ские и лексикографические аспекты палиндромии. Выявление типов структурно-языкового взаимодействия и их фиксация - одна из основных задач настоящего исследования. Изложенная задача выполняется на основе изучения текстов («художественное качество», М.Л. Гаспаров; или «эстетически значимые тексты», В.П. Григорьев; см. выше), относящихся к палиндромии непосредственно или опосредованно. Лингвопоэтические аспекты рассматриваются параллельно и в комплексе со структурными, лексикографическими («структурные данные языка», М.Л. Гаспаров; или «код, лежащий в основе текстов», В.П. Григорьев).
Монопалиндромия (в узком понимании), с ее стремлением к формальной «чистоте» и большей сложности, исторически гораздо «моложе» полипа-линдромии (исключением можно считать лишь знаменитый латинский sator-квадрат). Настоящее исследование должно прояснить нюансы взаимодействия моно- и полипалиндромии в общем контексте лингвопоэтического и лексикографического структурного анализа, с учетом контекста исторического.
С теоретическими аспектами палиндромии тесно связана вся история палиндрома.
Античный палиндром описан во многих источниках [Шульговский, 1929: 28; Бородин, 1989: 194; Лотман, 1992: 23; Бирюков, 1994: 102; Donner, 1996: 318; Федин, 1999: 78; Жыбуль, 2001: 40; др.], но на одних и тех же нескольких примерах. Видимо, многие сочинения до нас не дошли. В качестве образца процитируем знаменитое латинское двустишие неизвестного автора:
Signa te signa, temere me tangis et angis
Roma tibi subito motibus ibit amor
Ниже приводятся варианты перевода, почерпнутые из серьезного филологического исследования и из книги для детей, посвященной играм со словами: 'Крестись, крестись, того не зная, ты этим меня задеваешь и давишь. Рим, этими знаками-жестами ты внезапно призываешь к себе любовь' [Лот-ман, 1992: 23]; 'Крестись, Рим, крестись, того не зная, ты затрагиваешь меня и давишь, и своими жестами вдруг призываешь к себе любовь' [Федин, 1999: 78].
Как утверждает Л.В. Решетняк, некоторые источники «приписывают изобретение палиндрома греческому поэту Сотаду (Сотадису), жившему в Александрии в царствование Птолемея Филадельфа в III веке до н.э.» [Решетняк, 1996: 4]. «Вообще история палиндрома в Европе по своему драматична, это череда кратковременных подъемов интереса к нему и продолжительных периодов забвения» [Гончаренко, 1997: 78].
В России, как и на Западе, вначале проявилась игровая функция палин-дромии, произошло это гораздо раньше серьезных и регулярных поэтических опытов. Еще "Литературные Прибавления к Русскому Инвалиду" в 30-х гг. XIX века время от времени публиковали различные загадки типа: "Я крошечное слово // И выразить готово // Печаль, испуг, плохой успех. // Теперь меня переверните - // И выйдет смех! // Что ж я такое? говорите!", цит. по В.Хромову [2000: 5] (ответ: ах и ха).
Традиция не прервалась и в XX веке. "Я крик известной птицы, // Не галки, не синицы. // Меня переверни //Ив воду загляни. // Мне нравится вода, // Я там живу всегда." [Кондрашов, 1961: 13] (разгадка - кар, рак). Ср. "Кулака лук, // Топ и пот, // Рак и кар." (В.Хлебников, "Разин"). Перевертыши-загадки см. также в книгах [Рыбникова, 1932; Пожидаев, 1993: 25-28, 44-45].
Следует отделить прикладную составляющую игровой функции палин-дромии от несопоставимо более серьезной поэтической составляющей, переходящей в собственно поэтическую функцию.
Предваряя свой фундаментальный «Словарь русских созвучий», СМ. Федченко отдает дань игровому аспекту: «...сочинение отточенных эпиграмм, хитроумных каламбуров, стремительных считалок, - все это относится к безобидным литературным забавам и, в то же время, все это - серьезнейшая работа со словом, продуктивнейшая из всех, ибо только жесткие правила стихосложения заставляют подбирать и подгонять слово к слову, как кирпичик к кирпичику, вынуждают напрягать образную мыслительную деятельность до максимума, способствуя развитию речевого мышления и самой организующей структуры интеллекта.» [Федченко, 2000: 7]. Палиндром также ранее причислялся в основном к "литературным забавам". Ю.М. Лотман приходит к выводу: «Таким образом, восприятие палиндрома как бесполезного «жонглерства», бессмысленного штукарства напоминает мнение петуха из басни Крылова о жемчужном зерне. Уместно вспомнить и мораль этой басни: «Невежи судят точно так: В чем толку не поймут, то все у них пустяк.» [Лотман, 1992: 22].
«Эстетикой игры - игры ума, интеллектуального упражнения в высшем мастерстве» объясняет интерес к палиндрому в своем монографическом очерке о палиндроме Л.В. Решетняк: «Палиндром помещен в сферу тайн ремесла, известных и подвластных лишь посвященным» [Решетняк, 1996: 5].
С другой стороны, «серьезная игра слов», по В.Набокову, «не является ни случайной игрой, ни украшательством. Это новый словесный вид» [Рягу-зова, 2001: 27]. В более общем виде, "искусство, по Набокову, божественная игра. Эти два элемента - божественность и игра - равноценны". К такому выводу приходит Л.Н. Рягузова [2001: 26] в набоковском понятийно-терминологическом словаре, трактуя понятие игры.
Игру в целом можно представить шире как "нормативный образец семиотики" [Ельмслев, 1960: 365]. Подчеркивая повышенное внимание Ф. де Соссюра к шахматам (с которыми не раз сравнивали палиндромы), Л.Ельм-слев отмечает мысль Соссюра о том, что в игровых структурах повторяется "самая существенная черта семиологической культуры" и что "именно эти соображения" Соссюра "нужно выдвинуть на первый.план, если мы хотим создать лингвистику в широком смысле" [Ельмслев, 1960: 365].
В отличие от игровой, поэтическая функция палиндромии в XIX веке проявлялась неявно и эпизодически. У Г.Державина такая функция еще сочетается с игровой в четверостишии-загадке с первыми двумя строками-палин-ромами: «Я разуму-уму заря, // Я иду с мечем судия».
И.Сельвинский в «Записках поэта» обращает внимание на палиндромические мотивы у А.Пушкина:
«Кто-то сострил: поэт поет с переплета.
Я начал свои наблюденья с заглавия. Пушкин
Эти программные звуки строил на гаммах,
Чутко слушая в них привередливым ухом
Странный отзвук центрального нерва поэмы.
Так «Евгений Онегин» (ген - нег)
Полуперевёртень, в чьих притушенных звуках
Уже дана хандра и ленивое барство,
Французский прононс приличной московской речи
И круговорот самого сюжета романа» [Сельвинский, 1971: 165].
«Параллельно» И.Сельвинскому И.Терентьев формулирует «закон поэтической речи», заключающийся в том, что спустя десятилетия можно было бы назвать поэтической паронимией: «Слова похожие по звуку имеют в поэзии похожий смысл», и далее: «если вслушаться в слова: гений, снег, нега (...), станет несомненным, что они вызваны звуковым гипнозом: Евгений
Онегин (...)» [Терентьев, 2001: 22]. Ср. устойчивое сочетание в палиндромии «гении неги».
Ныне такое отношение к заглавию пушкинского романа в стихах нашло отражение в «Онегинской энциклопедии», где отмечено, что сочетание «Евгений Онегин» имеет «артикуляционно-акустическое сходство» [Гуревич, 1999: 391].
Тонкое наблюдение сделал Ю.Олеша в книге «Ни дня без строчки»: «При одном счастливом прочтении строчек «Там упоительный Россини, Европы баловень, Орфей!» я заметил, что (...) в строчку, начинающуюся со слова «Европы» и кончающуюся словом «Орфей», как бы вставлено зеркало!» [Олеша, І965: 209-210].
В.Хромов нашел еще более скрытые палиндромические пласты в «Евгении Онегине»: «Признаки саморифмы можно увидеть в следующих строках поэмы «Евгений Онегин»: // Заводов, вод, лесов, земель // Хозяин полный, а досель... // и // Как томно был он молчалив... (...) Перевертень не только возможно уловить внимательным ухом, закономерность этого вида распределения устанавливается при рассмотрении большого количества двойных и тройных аллитерационных (звукописных) рядов (...) // Ни милый взгляд, ни вздох нескромный... (нмннмн) // А нынче мне все темно, Таня... (ннмнмнн) // Любви мы цену тем умножим... (мнммнм) // (...) // Как в страшном, непонятном сне... (нмнннмн) // Чем меньше женщину мы любим... (ммнннмм) (...)» [Хромов, 1970, 2000]. Здесь оставлены лишь стихи с палиндромной оппозицией м/н.
Наблюдение А.Вознесенского: «Строение романа «Онегин» зеркально. События и психология героев симметричны, как палиндромы. Роман начинается объяснением героини и ответом героя, кончается объяснением героя и ответом героини. А что написала Татьяна в начале романа на «затуманенном стекле» своим пальчиком? Правильно. «Заветный вензель о да є»... Это она
писала, находясь внутри дома. Но взгляните снаружи, и вы прочитаете сквозь стекло число «30». 30 лет было Онегину в момент его рокового объяснения с Татьяной. Именно 30 лет было в 1829 году автору...» [Вознесенский, 1994: 187; 1999: 193].
Тезисы поэта соотносятся с тезисами филолога: «Как палиндромное построение сюжета можно рассматривать композицию «Евгения Онегина», где при движении в одном направлении «она» любит «его», выражает свою любовь в письме, но встречает холодную отповедь, а при противоположном отражении «он» любит «ее», выражает свою любовь в письме и встречает, в свою очередь, отповедь. Подобное повторение сюжета характерно для Пушкина. Так, в «Капитанской дочке» сюжет складывается из двух путешествий: Гринева к мужицкому царю для спасения попавшей в беду Маши, а затем Маши - к дворянской царице для спасения Гринева. Аналогичными механизмами на уровне персонажей являются наводнившие романтическую и постромантическую литературу Европы XIX в. двойники, часто непосредственно связанные с темой зеркала и отражения» [Лотман, 1992: 23].
Палиндромические «ростки» А.Пушкина дали плоды в творчестве поэтов и прозаиков XIX и XX века. В частности, связь пушкинской и набоков-ской палиндромии прослеживается А.А. Долининым в работе «Пушкинские подтексты в романе Набокова "Приглашение на казнь"» [2000: 81-82].
По поводу палиндромических тенденций в XIX веке В.Н. Топоров даже сетует: «зеркально соотнесенные образцы Рим:мир у ряда поэтов становятся почти клишированными» [Топоров, 1981: 115]. В частности, в стихотворении "Цицерон" Ф.Тютчева: "(...) Застигнут ночью Рима был! (...) Счастлив, кто посетил сей мир (...)". Ср. современное ироническое «Мы наш, мы новый Рим построим...» (Л.Крайнов-Рытов, «Партийный гимн итальянских большевиков») или анонимный транспарант с надписью «Риму - Рим!», палиндромная пародия на известный лозунг «Миру - мир!». В палиндромии конца XX века
такая тенденция доводится вплоть до окказиональных словосложений: «Миру Рим, а Риму Мир? // (...) // Рима театр тает. А Мир? // Меч дан? Над чем? // Мирорим или Римомир? // (...)» (М.Крепс).
Исследователь русского палиндрома СЕ. Бирюков замечает, что «увлечение Гоголя палиндромами (...) явно сказалось на его творчестве, о чем можно судить не только по названию повести «Нос» (первоначально «Сон»), но более всего по обратимым ситуациям внутри самих произведений» [Бирюков, 1993: 222], аналогично онегинскому сюжету. «Важно и далеко не случайно, что название повести «Нос» первоначально было «Сон», (...) перевернутый мир повести о приключениях майора Ковалева» [Бирюков, 1994: 104].
Палиндромия логически произрастает из паронимических тенденций в русской поэзии конца XIX - начала XX вв., см. об этом, например, в работе [Бирюков, 1997: 19]. Более того, палиндромия в наибольшей степени выражает такие тенденции, фактически являясь предельно строго организованной паронимической аттракцией (термин введен В.П. Григорьевым). Заметим, что «паронимический взрыв» [Григорьев, 1979: 290] в русской поэзии начала XX века к концу века символически отразится и умножится «палиндромическим взрывом» (СЕ. Бирюков).
«Русская поэзия, десятилетиями находившаяся на уровне знания о палиндроме как об однострочной словесной шутке, вроде державинского «Я иду с мечем, судия», с приходом Хлебникова испытала явственный шок. Хлебников убедительно и сильно утверждал не эксперимент, но именно отдельную палиндромическую форму поэтического самовыражения» [Канав-щиков, 1999: 12]. Определяем такую форму как форму перевертня - стихотворения из строк-палиндромов, что приближает нас к решению проблемы дефиниции полипалиндромж. Любопытно, что у В.Даля «перевертень - (...) человек, внезапно изменивший понятия, убеждения свои» [Даль, 1998: 3: 91], в отличие от хлебниковского перевертень [Гаспаров, 1968: 655].
В английской лингвопоэтике не замечено аналогичного термина для многострочной палиндромии, используется словосочетание «shot (line-length) palindromes», ср., например, четверостишие под названием «Four Palindromes of the Apocalypse» (L.Mercer); протяженные стихотворения из «единого» палиндрома объясняются как «full-length poems which are end-to-end palindromes» [Bergerson, 1973: 1, 96, 2].
В российской лингвопоэтике такая ситуация реализовалась в терминологической оппозиции перевертень / монопалиндром (полипачиндромия / монопалиндромия).
Аналогично идеям системности в лексике, монопалиндромия соотносится со структурно-морфологическим сходством, а полипалиндромия - с семасиологической смежностью (ср., например, [Морковкина, 1993а: 90-91]). По другой аналогии, монопалиндромия соотносится с абзацем в программе компьютерного набора «Microsoft Word», с поправкой на то, что абзац будет достаточно протяженным, многострочным.
В русской поэзии, насколько известно, первый монопалиндром сочинил И.Сельвинский [1971: 182], ныне признанным мастером монопалиндромии считается Д.Авалиани.
Оговорка "насколько известно" не случайна. В диахроническом аспекте палиндромия содержит немало проблем. Достаточно упомянуть приписываемый А.Фету (?) «Словарем-справочником лингвистических терминов» [Ро-зенталь, Теленкова, 1985: 195] знаменитый русский палиндром "А роза упала на лапу Азора" ("волшебная фраза" из "Золотого ключика" А.Н. Толстого).
Множество рукописей палиндромических сочинений, видимо, безвозвратно утеряно. Например, текст Г.Щетинина (из письма Г.А. Ечеистову от 15.12.1919 г.): «Пишу перевертень, посвященный Хлебникову, разумеется, сантиментально-лирический», цит. по [Шатских, 1985: 268].
«В 20-х гг. 20 в. в стремительно урбанизирующемся русском обществе развивается особый вкус к книжно-письменным языковым средствам (к «новой книжности»)» [Лаптева, 1997: 190]. В те же годы получает развитие и палиндром как одна из особенных и поэтически продуктивных форм художественно-изобразительной книжной речи. Уже имея в виду палиндромическую "поддержку" В.Брюсова [1918: 117-118], В.Хлебников в 1921 году работает над поэмой-перевертнем "Разин", опубликованной в первом варианте в 1928 г. Один из теоретиков и практиков "заумного языка" А.Туфанов обращается к палиндрому в своей книге "К зауми" (1924). На эти же годы приходится увлечение палиндромом пианистов В.Софроницкого и Г.Нейгауза, композитора С.Прокофьева. Чуть позже И.Сельвинский вводит палиндромические тексты в книгу "Записки поэта" (1928). В.Пяст в журнале "Смена" ведет палиндро-мический раздел. Н.Шульговский издает книгу "Прикладное стихосложение" (1929), где разрабатывается теоретическая и практическая части палиндромии.
В 30-х гг. В.Набоков насыщает свои романы и пьесы игровыми словесными формами, в том числе элементами палиндромии и непосредственно палиндромами. К тем же годам восходит интерес к палиндромии у С.Кирсанова и А.Тарковского.
«Хлебниковский период» [Рыбинский, 2000г: 13] в истории русской палиндромии XX века сменился "ладыгинским". Тамбовский поэт и художник Н.Ладыгин в 1960-70 гг. внес значительный вклад в российскую палиндромическую литературу, см. [Бирюков, 1987; 1988а, б], [Бирюков, Двинянинов, 1990], [Канавщиков, 2000в].
«Ладыгинский период» (конец 60-х - начало 90-х гг.) представляют такие имена, как А.Вознесенский, С.Сигей (Сигов), В.Гершуни, А.Кондратов (Сэнди Конрад), В.Хромов. Последний обратился к палиндромической форме
«одним из первых среди поэтов нового поколения» [Самиздат века, 1997: 734].
Массив палиндромических текстов в последние годы пополнился авторскими книгами (посвященными палиндрому полностью либо в большей мере) Д.Авалиани, Р.Адрианова, В.Андреева, Б.Гринберга, С.Гринберга, А.Канавщикова, М.Крепса, Н.Ладыгина, Т.Лапко, М.Медведева, П.Нагорс-ких, В.Пальчикова, В.Рыбинского, В.Сербского. Этому предшествовали сам-издатовские книги палиндромов В.Хлебникова, Н.Ладыгина, В.Гершуни. Вышли «Антология русского палиндрома XX века», «Антология русского палиндрома, комбинаторной и рукописной поэзии», несколько коллективных сборников. Многочисленные подборки палиндромических сочинений занимают разделы альманахов, журналов, сборников, а также существенную часть авторских книг. Жанровое разнообразие практически не уступает непа-линдромному: стихотворения, поэмы, сонеты, другие «твердые» формы, пьесы, небольшая проза, но, по-прежнему, самый популярный жанр - лапидарный - монострок. Последнее обстоятельство определяет как жанрово-стили-стическую специфику палиндрома, так и специфику лингвопоэтического анализа палиндромии, в частности, с помощью статистических методов исследования.
Специфика изучаемого материала требует выработки особых методов исследования. Художественные тексты, относящиеся к русской палиндромии, не имеют такого большого объема, какой есть у академического стиха. Это объясняется главной особенностью лингвопоэтической формы палин-дромического стиха - тенденцией к минимализации. Л.В. Решетняк в монографическом очерке определяет палиндром как «стихотворение в одну строку (реже несколько строк)» [1996: 3]. Самая распространенная «форма существования» палиндрома - одностишие, или, иначе, - минимальный текст, который ограничивается, как правило, одним предложением. СИ. Кормилов
[1995: 80] пишет о палиндроме как об "особом виде моностиха" и "удетеро-не" (термин В.Бурича). Поэт И.Фоняков [1989] также определяет палиндром как "стихотворение в одну строчку". Даже в палиндромическом стихотворении, состоящем из строк-палиндромов (полипалиндромия), каждый стих более или менее обособлен, "отчетливость деления на строки и замкнутость этих строк достигает здесь предела" [Гаспаров, 1993: 30].
Чтобы дать исследователю необходимый для обнаружения особых закономерностей объем, нужны большие циклы одностиший, которых практически не наблюдается в палиндромии. Как правило, публикации палиндро-мических миниатюр не достигают рекомендуемого минимального для выборки объема «в 250 знаменательных слов (если изучаются части речи, члены предложения, вообще - не предложения в целом, простые или сложные)» [Головин, 1971: 64]. Следовательно, для объективного лингвистического анализа нужно найти иные «формы существования» палиндрома, не самые распространенные, но более объемные.
Таковыми могут быть большие палиндромические стихотворения, циклы, поэмы, драматические произведения. Как правило, объем каждого из них укладывается в рекомендуемые 250-500 знаменательных слов, либо является несколько большим. Поэтому в большинстве случаев нет смысла производить выборку из изучаемого текста, а нужно подвергнуть анализу весь текст в полном объеме, тем более, что так достигается более полная объективность в результатах исследования применительно к взятому тексту.
При таком подходе выборки разнообъемны. Конечно, «предпочтительнее такой ее (методики. - А.Б.) вариант, при котором все выборки имеют одинаковую длину» [Головин, 1971: 30]. Но неравнообъемность выборок, хотя и затрудняет сравнительный лингвистический анализ текстов с помощью методов математической статистики, однако создает большую свободу в вы-
боре изучаемого материала, возможность выборки целого числа стихотворений, строк, абзацев, предложений - в строгой зависимости от типа текста. Как правило, в выборку (в корпус выборок) не включаются:
фрагменты текста (тексты), интуитивно определяемые как несоответствующие стилю и/или форме отбираемого материала;
фрагменты (тексты), содержащие прямую (неавторскую) речь;
фрагменты (тексты), содержащие повторы одних и тех же элементов в степени, способной в существенной мере исказить статистические параметры;
- особо экспериментальные тексты, в которых затруднительно одно
значно трактовать большинство слов (например, так называемые "заумные"
тексты).
Прежде чем в наиболее общем виде типологизировать тексты, следует выявить необходимые критерии типологизации. Таковых основных четыре.
Палиндромичность / непалиндромичность. Основной объем изучаемых текстов относится к палиндромии. Но невозможно получить объективные результаты исследования палиндромии без их соотнесения с результатами соответствующего анализа непалиндромных текстов, выбранных по определенным критериям, которые в той или иной степени совпадают с излагаемыми ниже критериями типологизации.
Лингвопоэтический текст / лексикографический текст. В данном случае в условное понятие «лингвопоэтического текста» вкладывается понятие художественного текста, с учетом лингвопоэтичности палиндромической формы, в отличие от авторских словарных материалов и словарей (лексикографический текст).
Жанровая принадлежность. Основные палиндромические жанры, соответствующие критериям объемности выборки, - поэма и цикл стихотворений. Это жанры преимущественно с авторской речью. Отдельную группу состав-
ляют драматургические тексты, состоящие, в основном, из речи действующих лиц (персонажей). Последняя группа текстов пока недостаточна по объему для статистических исследований.
Авторская принадлежность. Хотя число авторов в русской палиндро-мии исчисляется сотнями, в антологии или подборки (достаточно объемные для анализа) включаются десятки. Но лишь немногие из палиндромистов имеют свой характерный идиостиль. Следует по возможности выявить таких авторов и обозначить хотя бы в первом приближении особенности их идио-стиля. Параллельная и главная задача - выявление, напротив, общих тенденций языкового пространства палиндромии, того, что объединяет тех или иных авторов и характеризует наиболее общие особенности развития палиндромии. Из всех критериев типологизации «авторская принадлежность» является самой разноплановой. Материал здесь гораздо сложнее анализировать, чем по другим критериям.
Кроме того, по возможности учитывается степень приближения к абсолюту палиндромической формы, а также степень укрупненности самой формы (монопалиндромия, полипалиндромия, их сочетания). Этот критерий тесно связан с предыдущим, поскольку практически каждый автор сам определяет (а нередко и настойчиво провозглашает) свои принципы работы в палиндромии, свою степень приближения к абсолюту формы, авторское понимание формы. Критерий приближения к абсолюту формы позволяет выявить прежде всего круг лексики, а отсюда и лингвистические закономерности типа текста при разных степенях такого приближения.
Неосновные критерии носят окказиональный характер. Они касаются особенностей конкретных произведений и/или их фрагментов.
Итак, в последние десятилетия свод художественных палиндромиче-ских текстов увеличился многократно благодаря усилиям многих авторов, которые используют палиндромию многофункционально. Весь этот объем
текстов, послуживший материалом настоящего исследования, изучен чрезвычайно мало, некомплексно, представлен, как правило, в контексте литературоведческом и критическом, но не лингвистическом, в лучшем случае - в качестве отдельных обзорных глав (фрагментов) в книгах (монографиях).
Вышеизложенные тезисы обусловливают актуальность диссертационного исследования.
Объектом исследования являются тексты, в которых в той или иной степени выявляется палиндромия. Основным материалом исследования служит большой массив художественных текстов последних десятилетий.
Предметом исследования являются лингвопоэтические и лексикографические аспекты палиндромии, функционирующей в выявленных художественных текстах. (Лексикографические аспекты понимаются в настоящем исследовании не только традиционно, но во многом шире общепринятого, в частности, в структурном и структурно-языковом значении).
Цель диссертации - комплексный анализ палиндромии и выявление ее лингвопоэтической и лексикографической специфики.
Для достижения поставленной цели решаются следующие задачи:
выявить и исследовать отвечающие тем или иным характеристикам и критериям палиндромические тексты разных авторов,
выработать точные параметры для описания характеристик и форм палиндромии,
выявить структурно-типологические составляющие палиндромии,
установить (в том числе, с помощью лексикографических, статистических, экспериментальных методов) лингвопоэтические особенности как палиндромии в целом, так и отдельных ее проявлений.
В свое время В.В. Виноградовым была поставлена задача универсального словаря поэтического языка, см. [Виноградов, 1963: 173]. Большим шагом к этой цели должен стать словарь языка русской поэзии XX века, кото-
. 26
рый разрабатывается в Институте русского языка им. В.В. Виноградова РАН. В контексте исследования палиндромии ставится задача описания проекта универсального словаря (словарей) форм палиндромии, который был бы актуален и .в аспектах изучения русского языка, и в аспектах общего языкознания.
В связи с особой металингвистической спецификой палиндромии, выявляемой в процессе исследования, одной из задач исследования является установление металингвистического соответствия стиля и методов исследования анализируемому материалу.
Методы исследования определяются исходя из вышеизложенных цели и задач. Ведущим является описательный метод, основанный на интуиции исследователя, с учетом "лингвоцентрического подхода" [Морковкин, Морковкина, 1997: 64], применяемого к описанию языка художественных текстов; описательный метод позволяет отразить специфику палиндромии как вида художественно-изобразительной речи.
В теории лексикографии "выявлена недостаточность структурных методов исследования" [Денисов, 1976: 337]. Актуальность данного тезиса сохраняется, особенно в контексте формы палиндрома. В этой связи применение структурных методов исследования представляется чрезвычайно важным.
В диссертации активно используются статистические методы исследования. В широком смысле, "количественные методы позволяют узнать много нового об эволюции искусства в целом, его отдельных видов, родов и жанров, характеристиках культуры как целостности, ее частных аспектов и т.д. Это - одно из наиболее перспективных направлений современной науки о художественной культуре" [Петров, 2000: 175]. В узком смысле, количественные методы позволяют не только проверить интуитивные предположения, но и выявить скрытые языковые особенности исследуемых текстов, см. [Го-
ловин, 1971], [Кодухов, 1974: 241-250], [Хроленко, 1999: 239-247]. Для статистических подсчетов, которые служат аргументацией интуитивных исследовательских наблюдений, используются выборки текстов, отвечающих тем или иным типологическим характеристикам.
Наконец, особую значимость в процессе исследования приобретает методика лингвистического эксперимента, позволяющая в различных целях как преобразовывать уже данные тексты, так и получать новые тексты с заданными и/или предполагаемыми характеристиками.
Общая гипотеза исследования - гипотеза лингвопоэтической исключительности палиндромии. Общая гипотеза синтезируется из восьми частных гипотез:
1) гипотезы лексико-грамматической компактности (лапидарности) в
палиндромии,
гипотезы актуализации словоформы (флексии) в палиндромии (шире - для флективных языков),
гипотезы дискретности синтаксиса в палиндромии,
гипотезы агнонимизации палиндромии,
гипотезы повышенной интертекстуальности палиндромии,
гипотезы повышенной субстантивности палиндромии,
гипотезы омонимизации и онимизации палиндромии,
8) гипотезы архаизации современной русской палиндромии.
Предполагается, что в процессе исследования гипотезы должны под
тверждаться соответствующими (одноименными) тенденциями.
Поскольку, по заключению В.П. Григорьева, «мы не располагаем сколько-нибудь общепризнанной теорией поэтического языка» [1993: 16], одно из назначений диссертации - осуществить серьезный вклад в разработку этой теории, в частности, в преломлении изучения палиндромии. Данное диссертационное исследование - первый большой шаг к комплексному лингвис-
тическому, шире, филологическому осмыслению палиндромии, с включением некоторых междисциплинарных аспектов.
Научная новизна исследования заключается:
в комплексном описании палиндромии в различных ее проявлениях и аспектах,
в структурной типологизации палиндромии,
в разработке понятия устойчивого палиндромного словесного комплекса (УПСК) через апробированное понятие устойчивого словесного комплекса (УСК),
во введении в научный оборот терминов, фиксирующих новые формы и явления художественной речи: монопалиндромия, пантограмма, круго-звучие и др.,
в обосновании специфической формообразующей роли ретроскрип-ции, контаминации, редупликации, сложения и слияния в палиндромии,
в широком применении разноуровневых статистических методов исследования палиндромии, позволяющих открыть ее многие специфические свойства,
в открытии периодической системы элементов палиндромии.
В целом настоящая работа является первым многоаспектным исследованием палиндромии.
Теоретическая значимость исследования заключается:
в разработке основных понятий теории палиндромии: палиндромно-циклические формы (ПЦФ), палиндромно-циклическая парадигма, инициально-финальная продуктивность (ИФП) и др.,
в закреплении специфического теоретического инструментария в исследовании палиндромии (принципов, методов, параметров, элементов),
в комплексном анализе новых авторских словарей («Первого палин-дромического словаря» Е.Кацюбы, «"Рачьего" словаря» А. и П. Нагорских, словаря «Фольклорные раки и целовертни» Г.Лукомникова),
в лексикографической разработке художественного материала па-линдромии и выработке принципов построения разного рода словарей ПЦФ,
в обосновании особой актуальности лингвопоэтического эксперимента для изучения палиндромии.
Практическая ценность исследования заключается в том, что его материалы и полученные результаты могут быть применены в практике обучения в вузах и школах. Разработаны спецкурс "Развивающая лингвистика" (читается студентам Курского государственного педагогического университета), программа "Словесно-интеллектуальные игры и игровые поэтические формы" (Дом детского творчества Железнодорожного округа г. Курска). Проводятся открытые уроки и семинары в школах Курска и в Московском городском Дворце детского (юношеского) творчества. Выработаны принципы составления сводного словаря палиндромно-циклических форм, включающего в себя словарь грамматических омонимов, словарь новообразований, конкорданс и ряд других словарей. Принципы функционально-игровой и экспериментальной составляющих настоящего исследования могут быть применены (в ряду других форм и методов работы) практически на каждом уроке в школах и во внешкольных образовательных учреждениях. Лексикографическая составляющая исследования может быть востребована в широком диапазоне филологами, профессионально работающими над составлением разного рода словарей, студентами вузов (в том числе иностранными), школьниками и всеми любителями словесности. Определенную практическую ценность представляет собой библиографическая составляющая диссертации: палиндроми-ческие тексты (Приложение 1) и теоретические работы о палиндроме, вошедшие в раздел «Список использованной литературы».
На защиту выносятся следующие положения:
1) палиндромия представляет собой специфическую художественно-
изобразительную речь, обладающую лингвопоэтической исключительностью,
лингвопоэтические аспекты палиндромии генетически переплетены с ее лексикографическими аспектами,
художественный контекст актуализирует эстетическую, словообразовательную, магическую, композиционную, игровую, коммуникативную и поэтическую функции палиндромии, выступающие в совокупности и системе,
лингвопоэтическая параметризация палиндромии разграничивает типы палиндромии и фиксирует их взаимосвязь в художественном контексте,
многие лингвопоэтические формы, разрабатываемые и описываемые отдельно от палиндромии, структурно входят в палиндромию через объединяющее понятие палиндромно-циклических форм (ПЦФ) в контексте палин-дромно-циклической парадигмы (ГЩ-парадигмы) и периодической системы элементов палиндромии.
Принцип сегментации
Дореформенная орфография (в «Изборнике...» возможны опечатки, «Ь» означает «ять») оставляла мало возможностей для создания действительно буквенного палиндрома. Но парадокс в том, что даже после отмены «ъ» после согласных на конце слов, русский палиндром не стал развиваться по «западному» пути строгого буквенного палиндрома, а начал строиться "по принципу допущения ряда условностей, служащих целям расширения семантического поля художественного палиндромического текста" [Канавщиков, 2000а: 15].
Итак, понятие буквенного палиндрома для русской поэзии, в отличие от «западной», достаточно условно, неактуально. Палиндром в русской традиции претерпевает явную сегментацию (сюда же можно отнести случаи, когда «в написании учтен орфоэпический момент» [Изотов, 1998: 48]): «(...) // Хата птах! // (...) // А вера зарева // Манит детинам. // (...) // Вы взвились, осилив взыв, // (...)» (В.Хлебников), «Церковь гуденья недуг в окрест - // (...)» (И.Сельвинский), «(...) // Ты сыт? // Тепло ль петь? // (...)» (С.Кирсанов), «Лидер - бедалага - Ладе бредил: // (...)» (Н.Ладыгин), «и смеемси» (В.Гершуни), «Лакомо макал // (...)» (С.Кирсанов) и т.п.
Для исключения недоразумений в определениях условимся применять термин палиндром, или линейный палиндром, в значении так называемого «буквенного» палиндрома.
Все рассмотренные типы палиндрома (по виду формообразующего элемента) можно свести к сегментной палиндромии: микросегментной (сегмент слова, иногда минимальный сегмент на стыке слов) и макросегментной (сегмент текста, соотносимый со словом, иногда превышающий по объему слово). Такое понимание условимся называть принципом сегментации.
Найденные выше принципы инверсии, данности формы текста, мета-лингвистичности и сегментации позволяют подойти непосредственно к определению палиндромии в общем виде.
Метод редупликации-слияния
Последняя словоформа представляет собой окказионализм, образованный в результате редупликации со слиянием, приводящих к особому типу па-линдромной контаминации. Сама по себе формула редупликация + слияние не описана В.П. Изотовым в диссертации, посвященной каталогизации способов словообразования [Изотов, 1998].
В вышеприводимом четверостишии "Прыгнуть бы..." в конце третьего стиха отсутствует пунктуация (наиболее логично было бы тире), что вкупе с женской клаузулой (вместо дактилической по аналогии с первым стихом) подчеркивает редупликационный хореический переход слова цоколь в последний словостих строфы.
Обозначая 1-й (ударный) слог как А и 2-й (безударный) слог как В (цоколь, А-В), получим общую формулу последнего окказионального словости-ха АВАВАВА - палиндромную структуру, состоящую из слогов, представляющую собой слоговый палиндром. Элементом палиндромной контаминации в данном случае является слог.
С введением понятия параметр элементарности типы палиндрома инвентаризируются по признаку элемента. В отличие от количественного параметра двоичности параметр элементарности - прежде всего качественный параметр, определяющий элемент палиндромии: сегмент (морфема), слог, слово, словосочетание, стих.
Стиховой палиндром в чистом виде [Гаспаров, 1988] описывается в основном в категориях стиховедения. Как и словесный [Брюсов, 1918], стиховой палиндром не нашел достаточно широкого применения в художественно-изобразительной речи, так и оставшись экспериментальной формой. К словесному палиндрому структурно примыкает хиазм (например, "Всё во мне и я во всём", Ф.Тютчев) [Гаспаров, 1975], [Квятковский, 1998: 380-381]. Хиазм следует отнести к лексемной палиндромии. Слоговая палиндромия нашла объемное художественное воплощение в книгах А.Вознесенского последнего десятилетия.
Слово цокольцоколъцоколъцо распадается на два мотивирующих: цоколь и кольцо. Таким образом происходит переплетение элементов: слово становится сегментом более длинного окказионального слова. В этом случае в определении вида палиндромии следует исходить из начальной взаимопа-линдромичности узуальных (кодифицированных) мотивирующих слов, образующих слоговую палиндромию: цо-коль / колъ-цо, - не линейная, а циклическая форма. В отличие от палиндромной пары (в линейном палиндроме), пару цоколь I кольцо следует назвать палиндромно-циклической парой (ПЦ-парой) и обозначить с2 (слоговая парная форма).
Слоговая непарная форма сі, как и все непарные формы, составляет лишь незначительную часть словоупотреблений по сравнению с соответствующей парной формой с2. К сі относятся, в частности, многие словоформы, основанные на звукоподражании и/или слоговой редупликации: куку, Муму, ни-ии и т.п. Если элемент контаминации представляет собой больше или меньше, чем слог, то такие формы обозначаются общим индексом "к": к2 {шаланды /ландыша у А.Вознесенского) или к1 (кс-кс).
Форма с2 более явно ассоциируется с кольцом, кругом, циклом. У А.Вознесенского многие такие тексты визуально замкнуты, например: "Цоколь - кольцо цивилизации" [А.Вознесенский, 1994: 103]. Ср.: "Цока не слыхал кацо. И Цоколь - это как кольцо. (Г.Лукомников, рукопись). Ср. также с известным циклом двустиший С.Маршака на каждую букву алфавита, цикл заканчивается двустишием с метатекстуальным финалом: "- Ягод нет кислее клюквы. // - Я на память знаю буквы".
Структура и специфика слога в палиндромии
Исследователь палиндрома СЕ. Бирюков пытается понять, «как в поле звука стягиваются слова, как палиндромия организует этот медный и мерный звук» [Бирюков, 1997: 18]. Действительно, при более внимательном чтении и слышании художественной речи в палиндромии замечаешь более мерное чередование гласных и согласных звуков.
На минимальном уровне заметны разного рода "вокализации", например, случаи восстановления беглого гласного в нарушение норм современного литературного языка: "в буме "Рова" фан..." [Пальчиков, 1999: 10] (имеется в виду книга "Ров" А.Вознесенского). Такая тенденция к открытости слога приводит нередко к замене предлогов "в" и "к" соответственно на варианты "во" и "ко": "ко самости путь...", "а догмат - с Оки, и ко стам - года", "и кило кубов - во "Буколики"", "мы, во робах..." [Пальчиков, 1999: 10, 16, 52, 68]; «(...). // А лепо пела // Во клеш шелков. // (...)» (В.Рыбинский).
Предполагаем, что немалый объем палиндромических текстов "укладывается" в фоническую последовательность где С - согласный, Г - гласный.
Задача - доказать такую тенденцию с помощью статистических методов исследования и определить соотношение объемов более точно.
Поскольку большинство слов начинаются с согласного, логично будет обозначить искомую структуру СГСГС. всегда имея в виду расширение этой формулы как вправо (СГСГСгс...), так и влево (...сгСГСГС). Структура явно упорядочена по взаимоположению гласных и согласных, логично было бы условно назвать ее упорядоченной структурой слога, имея в виду упорядоченность именно рассмотренного типа. Факультативно, в зависимости от потребности, к рассмотренному составному термину добавляется сама формула либо ее вариант.
Структура СГСГС наблюдается как в коротких сегментах текста (3-7 слогов) («Тина манит... // Туча... чуть... // А луна тонула...», В.Брюсов; «Кому надо, дан умок», В.Татаринов), так и в более длинных (9-12 слогов): «Иде бе-ляны, ныня лебеди. // Косо лети же, житель осок!» (В.Хлебников), «На поле тело полетело, пан» (А.Тарковский), «Водовозу руку кукурузоводов» (С.Кирсанов).
Исследуемые выборки делятся на условные текстовые сегменты объемом от 1-го до 14-ти слогов. Как в полипалиндромии, так и в монопалиндро-мии, стих должен совпадать с исследуемым сегментом. При превышении объема слогов стих делится на 2 и более сегмента (монопалиндром делится на целое число сегментов). В непалиндромических выборках деление стиха на 2 и более сегмента желательно при относительно стабильном объеме заданной строки (чтобы исследуемые сегменты были более разнообразны по объему).
В текстах, не разделенных на стихи, сегменты вычленяются интуитивно в зависимости от ритмики, синтагматики, приближения к ПЦ-формам или совпадения с ними, с учетом большего или меньшего чередования относительно коротких и длинных сегментов, как это происходит в большинстве полипалиндромических текстов.
