Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Наречие как объект лингвистического описания 10 - 70
1. Наречие как признаковая часть речи 10-19
2. Изучение наречий как единиц в системах и подсистемах лексики (парадигматический аспект) 19-57
3. Изучение наречий как элементов синтаксических структур 57-65
Глава П. Типология соотношений значений общерусских наречий образа действия в литературном языке и в архангельских народных говорах 66-226
1. Обоснование типологии соотношений значений общерусских слов в литературном языке и в архангельских народных говорах 66 - 69
2. Соотношение значений однозначных слов в литературном языке и архангельских народных говорах (1 тип) 69 - 82
3. Соотношение по одному значению многозначных слов в литературном языке и архангельских народных говорах (2 тип) 82 - 114
4. Соотношение по нескольким значениям многозначных слов в литературном языке и архангельских народных говорах (3 тип) 114 -159
5. Соотношение однозначного слова в литературном языке и многозначного в архангельских народных говорах (4 тип) 159 -183
6. Соотношение многозначного слова в литературном языке и однозначного в архангельских народных говорах (5 тип) 183 -194
7. Несовпадение значений общерусских слов в литературном языке и архангельских народных говорах (6 тип) 194 - 226
Глава III. Характеристики (модификаторы) процессов и связанных с ними субъектов и объектов (актантные и сирконстантные наречия) 227 - 361
1. Обоснование семантической классификации наречий образа действия 227-233
2. Общие характеристики условий протекания процесса и разнообразные способы действия 233 - 252
3. Характеристики положения в пространстве 252 - 260
4. Характеристики способа перемещения 260 - 266
5. Характеристики направления 267 - 273
6. Характеристики сорасположения 273 - 278
7. Характеристики скорости 278 - 281
8. Характеристики процессов в сфере субъекта (живого существа: человека, животного, птицы, рыбы) 281 - 328
9. Характеристики процессов в сфере объекта 328 - 361
Глава IV. Характеристики (модификаторы) ситуаций 362 - 509
1. Наречия общей оценки 362 - 371
2. Характеристики поведения // стратегии живого существа, его состояния 371-411
3. Характеристики предназначения, перспективы воздействия и результата 411-438
4. Характеристики качества продукта, результата труда, оформления объекта; свойства, выявленные в результате обработки 438 - 472
5. Характеристики развития процесса, проявления признака, свойств 472-491
6. Характеристики соответствия признака, свойства, процесса обычному положению дел, стандарту, истине, действительности 491 - 496
7. Характеристики способа исчисления, меры, членения 496 - 498
8. Характеристики мотивированности процесса, признака, условия осуществления 499 - 504
9. Характеристики чего-либо через отношение, через установление критерия, основания 505 - 509
Заключение 510 - 516
Библиографический список использованной литературы 517 - 534
Приложения
Приложение 1. Толковый словарь диалектных наречий в архангельских народных говорах 535
- Наречие как признаковая часть речи
- Обоснование типологии соотношений значений общерусских слов в литературном языке и в архангельских народных говорах
- Обоснование семантической классификации наречий образа действия
Введение к работе
Наречие - одна из относительно «молодых» и малоизученных самостоятельных частей речи. Между тем в теории наречия есть много «темных» мест, нерешенных проблем: размытость категориального определения, проблематика семантической базы (диапазон и ориентация наречного признака), спорный статус формы компаратива, неоднозначность противопоставления обстоятельственных и определительных наречий и т.д. И вопрос о семантической неоднородности такого большого класса слов, как наречия образа действия, занимает не последнее место в общей теории наречия.
Традиционным стало такое положение дел, когда в семантико-функциональный разряд наречий образа действия попадают слова, которые не могут быть наречиями места, времени, цели, причины, меры и степени. В результате образуется пестрый в семантическом отношении класс наречий образа действия, объединенный смысловым вопросом «как? // каким образом?» В лингвистике XX века были попытки систематизировать наречия образа действия в литературном языке, однако эта работа проводилась на выборочном материале, а классификации не охватывали всего множества наречий «как»-юпроса в современном русском литературном языке. Исследования семантической структуры диалектных наречий образа действия единичны (Санжарова 1972 и Савёлова 1999) и базируются на ограниченном материале - не более 1 тысячи слов. Описание диалектной наречной лексики связано с трудностями исследования и проверки результатов семантического анализа слова в живой речи и должно, по нашему мнению, опираться на большой объем материала.
Актуальность исследования мы видим в необходимости полномасштабного разноаспектного описания семантики всех наречий образа действия в литературном языке в сопоставлении с одной из существующих диалектных систем. Сложность анализа семантической структуры наречий обусловлена несколькими факторами. Во-первых, нет научных работ на русском языке, в которых семантика не только диалектных, но и литературных наречий образа действия являлась бы самостоятельным объектом описания. Как правило, вопрос о смысловой специфике наречий образа действия становится второстепенным при разноаспектном описании наречий: семантако-синтаксическом (Битехтина 1979, Иванова 1979, Лассан 1980, Егорова 2000 и др.), семантикочлилистическом (Николаева 1988, Галаншина 1989, Набатчикова 1997 и др.), семантико-деривационном (Фоминых 1982, Ивницкая 1990, Иванова 1991 и др.). Во-вторых, семантизация наречий в многочисленных толковых и синонимических словарях русского литературного языка не систематизирована, иногда непоследовательна и противоречива, следовательно, лингвистическое
описание наречий не только в говоре, но и в литературном языке должно предваряться этапом лексикографирования.
Таким образом, универсум значений наречий образа действия как отдельный объект исследования до настоящего времени не описан, нет семантической классификации, включающей все значения наречий этого типа
Наречия образа действия существуют в любой разновидности общенационального русского языка. Сопоставление семантики наречий образа действия в литературном языке и просторечии или диалектной системе -неисследованная область современной лингвистики. При описании слова в народном языке следует помнить, что семантическая природа диалектных наречий чрезвычайно сложна и многообразна; такие слова отличаются от наречий литературного языка. «Отличия лексики говоров и литературного языка наблюдаются почти для каждого диалектного слова, они могут проявляться как в его фонематическом составе, семантике, словообразовательных связях и т.п., так и в его стилистической окраске» [66,5]. По мнению И.А. Оссовецкого, «по существу каждое слово диалекта будет чем-то если не полностью, то частично отличаться от соответствующего слова литературного языка» [174, 78]. Изучение семантики наречий в диалектной системе существенно расширит представления о смысловом богатстве наречного класса слов русского языка.
Не менее важной и перспективной работой должно быть выявление соотношений значений наречий из общерусского лексического фонда в разных подсистемах русского языка. Анализ общерусской лексики в словаре говоров важен не только для установления количественного соотношения общерусских и диалектных лексем в говоре, но и для обнаружения особенностей семантики и функционирования общерусского слова в диалектной системе, а также общих тенденций и закономерностей развития говоров, особенностей взаимодействия говоров с литературным языком и т.д.
Объектом описания в работе являются наречия образа действия в архангельских народных говорах (далее - АНТ) и литературном языке (далее - ЛЯ).
Предмет исследования - семантика наречий указанного типа в классификационном и сопоставительном аспектах в системе АНТ и ЛЯ.
Источниками исследования послужили:
1) картотека «Архангельского областного словаря» кафедры русского языка филологического факультета МГУ1;
Картотека содержит около 4-х мла карточек, составляется с 1956 года по настоящее время.
12 изданных выпусков «Архангельского областного словаря» (1980 - 2004) под редакцией О.Г. Гецовой;
собственные наблюдения автора2;
4) материалы Малого академического словаря русского языка (MAC)3.
Исследование проводится на материале 5543 слов (включая различные
варианты)4, употребляющихся в АНГ, и 2853 слов, зафиксированных в MAC5.
Целью исследования стало сопоставительное и классификационное описание всех наречий образа действия в АНГ и ЛЯ. В процессе исследования решались следующие задачи:
обосновать выделение наречий образа действия в единый лексический класс и определить диапазон частных характеристик, присущих наречиям образа действия;
истолковать значение каждого наречия образа действия в АНГ6. Подчеркнем, что мы не ставим перед собой задачу описания наречий образа действия в АНГ в эпидигматическом аспекте, поэтому принятая в работе последовательность значений у многозначных наречий условная. «Среди значений слова существует определенная иерархия, одни значения в большей степени зависят от контекста, другие меньше, но и те, и другие формируют семантическую структуру данного слова. Однако наметить определенные и достаточные критерии для установления иерархии значений объективно очень трудно, если не невозможно» [173,40];
сопоставить семантическую структуру общерусских наречий в АНГ и ЛЯ и создать типологию соотношений значений для общерусских наречий;
построить денотативно-понятийную классификацию для всех наречий образа действия в АНГ и ЛЯ;
2 Автор рабопы собирал языковой материал в четырех диалектологических экспедициях в период с 1999 по 2001 гг. в д.
Тырпасовская Вилегодского р-на, д. Бычье Мезенского р-на.
3 Словарь русского языка: В 4-х т. / АН СССР, Ин-т рус. яз.; Под ред. АЛ Евгеньевой. - 2-е изд., испр. и доп. - М.: Русский
язык, 1981 -1984. В большинстве случаев мы самостоятельно интерпретируем значение наречия, опираясь на словарную
статью в MAC, поскольку в этом словаре большинство наречий истолковано через отсылку к мотивирующему
прилагательному. Орфография MAC сохранена
4 В работе последовательно выдержан принцип единообразного слитного написания наречий и наречных выражений,
несмотря на расхождения с написанием подобных слов в ЛЯ. Это решение обусловлено, во-первых, отсутствием строгих и
последовательных орфографических правил для слитного, раздельного и дефисного написания литературных (часто
общерусских) наречий, во-вторых, сложностью разграничения на письме наречий и наречных выражений (предложно-
падежных сочетаний), в-третьих, отсутствием диалектной орфографии. Мы допускаем, что какая-то часть материала в
данной работе, представленная в качестве наречия со слитным написанием, с историко-этимологических и системных
позиций представляет собой свободные сочетания слов, однако каждьгё такой отучай требует отдельного ис^
5 Большая часть свойственных ЛЯ наречий представлена в активном словарном запасе, незначительное количество слов
причислено к пассивному запасу (устаревшие слова). Кроме 2853 наречий образа действия, стилистически нейтральных,
разговорных или книжных, в MAC содержится 142 просторечных наречия, 72 из которых встречаются и в АНГ. Семантику
142 просторечных наречий мы не рассматривали, однако не исключали такие оюва, у которых одно иш несколько значений
имели помету «просторечное».
Указанная задача была частично решена в кандидатской диссертации автора настоящего исследования в 2001 году, но в этой работе толкование значений для ряда наречий переосмыслено.
5) выявить особенности членения семантического континуума наречий образа действия в АНГ и ЛЯ.
Решение поставленных задач определяет научную новизну, а также практическую и теоретическую значимость исследования:
вводится в научный оборот богатый языковой материал - более 5,5 тысяч слов
из АНГ; этот материал систематизирован в трех толковых словарях (Приложения №
1-3);
построена денотативно-понятийная классификация наречий образа действия, которая может быть применена как понятийная матрица при описании наречий во всех территориальных и социальных разновидностях русского языка;
типология соотношений значений общерусских наречий в ЛЯ и АНГ также имеет универсальный характер и может быть адаптирована для описания общерусских слов других частей речи.
Представленное в таком виде описание наречий образа действия может быть использовано в научных и учебно-методических целях:
при чтении лекций и проведении практических занятий в гуманитарных вузах по лексикологии и лексикографии, русской диалектологии, этнолингвистике, специальных курсов и семинаров по диалектной лексикологии;
для дальнейшего совершенствования толкований значений наречий в лексикографической практике;
в научных исследованиях, связанных с изучением типологических семантических различий ЛЯ и диалектов, а также посвященных проблемам классификации лексических единиц.
На защиту выносятся следующие положения:
Наречия образа действия - это лексический класс слов, которые модифицируют значение глагола (в большинстве случаев) в отношении способа и образа действия, состояния и проявления признаков субъекта и // или объекта, вовлеченных в действие, а также характеризуют все положение дел, всю ситуацию в оценочном или нормативно ориентированном плане.
Общерусские слова представлены во всех множествах и подмножествах лексического класса наречий образа действия. При общности внешней формы общерусских наречий соотношение значений неоднородно - от тождества значений до омонимии.
Лексический класс наречий образа действия организован по полевому принципу и имеет два центра: 1) характеристики (модификаторы) процессов и связанных с ними субъектов и объектов; 2) характеристики (модификаторы)
ситуации. Тяготеющие к этим центрам наречия иерархически взаимосвязаны: различаются лексикоч^мантические группы (микрополя) с многоуровневой структурой, границы между которыми проницаемы. Противопоставленные множества наречий не полностью исключают друг друга, между ними существует зона постепенных переходов.
4. Заполнение фрагментов понятийного поля наречий образа действия в ЛЯ и АНГ неодинаково, следовательно, это отражает расхождение в семантическом строе (различия в способе и векторе обозначения) двух подсистем общерусского языка.
Структура работы обусловлена ее содержанием: она состоит из введения, четырех глав, заключения, списка использованной литературы и пяти приложений: 1) толковый словарь диалектных наречий образа действия (Приложение № 1); 2) толковый словарь общерусских наречий образа действия, употребляющихся в ЛЯ и АНГ (Приложение № 2); 3) толковый словарь общерусских наречий образа действия, употребляющихся в просторечии и АНГ (Приложение № 3); 4) перечень общерусских слов, употребляющихся в просторечии и АНГ (Приложение № 4); 5) список сокращений и помет (Приложение № 5).
I глава посвящена основным проблемам теории наречия: анализируется категориальное значение наречий, сделан критический обзор классификаций наречий, предложенных лингвистами XIX и XX вв. Особое внимание уделено наречиям образа действия, их месту в пределах своего частеречного класса, функциям таких наречий в высказывании. В этой главе мы рассматриваем первое из вынесенных на защиту положений.
Доказательства второго положения содержатся во П главе, в которой сопоставлены значения 783 общерусских наречий образа действия в АНГ и 775 наречий в ЛЯ и построена шестичленная типология соотношений значений таких слов в двух подсистемах русского языка.
В Ш и IV главах представлена логико-понятийная классификация всех наречий образа действия в ЛЯ и АНГ, доказывающая третье положение, вносимое на защиту. Лексический класс наречий образа действия нам видится полевой организацией, имеющей две вершины: 1) характеристики (модификаторы) процессов и связанных с ними субъектов и объектов (актантные и сирконстантные наречия) (Ш глава); 2) характеристики (модификаторы) ситуации (IV глава). Между двумя лексическими множествами, сгруппированными вокруг центров поля, существует зона перехода. Внутри каждого лексического множества выделяются подклассы (лексико-семантические группы - ЛСГ) по понятийному принципу и объекту характеризации. Способ организации языкового материала в классификации показывает
неравномерность заполнения ее ячеек и тем самым отражает различия в семантическом строе наречного класса в АНГ и ЛЯ.
Теоретической основой работы является положение, согласно которому словарный состав АНГ представляет собой исторически сложившуюся естественную языковую систему, для которой характерна относительная целостность. Лексическая система архангельского диалекта состоит из ряда частных диалектных систем, имеющих собственную организацию, по определенным законам взаимодействующих друг с другом и в то же время подчиняющихся системе в целом. «По нашему глубокому убеждению, каждый говор представляет собой свою, самостоятельную языковую систему, свой языковой «микромир». С другой стороны, - и это в диалектологии хорошо известно, - комплекс говоров одной территории (диалект) так же обязательно характеризуется языковой общностью всех расположенных здесь говоров. Она может быть большей при условии большей территориальной близости населенных пунктов и меньшей - при условии их отдаленности друг от друга» [65, 195]. Исходя из сказанного, мы анализируем семантику наречий не в пределах отдельных диалектных систем, а в пределах макросистемы - архангельского территориального диалекта. Вместе с тем последовательно отмеченная точная географическая локализация значения каждого приводимого наречия полностью позволяет составить картину частной диалектной системы архангельского диалектного континуума.
Апробация работы. Основные положения и результаты исследования отражены в докладах, сделанных на международных конгрессах (Москва 2001, Москва 2004), международных научных и научно-практических конференциях (Нижний Новгород 2001, Челябинск 2002, Самара 2003, Москва 2004, Елец 2004, Уссурийск 2005, Томск 2005), всероссийских научных и научно-практических конференциях (Пенза 2000, Петрозаводск 2000, Вятка 2003, Соликамск 2004), региональных и межрегиональных научно-практических конференциях (Петропавловск-Камчатский 2000 - 2005, Смоленск 2004, Владивосток 2005), научно-методическом семинаре кафедры русского языка филологического факультета Камчатского государственного университета в 2004 - 2005 гг. По теме диссертации опубликовано 33 работы общим объемом более 39 п.л., в том числе две монографии (15 п.л. и 12 п.л.).
Наречие как признаковая часть речи
В лингвистике, как и в философии, логике и многих других науках, давно известно разделение на вещи и признаки. Вещь (в другой терминологии «предмет») - это носитель признака, то, что способно иметь признаки, характеристики. Признаки - это сами характеристики, специфические качества, свойства вещей (предметов). «В основе понятия о классе предметов лежит абстракция обобщения вещей, явлений и т.п. по общему основанию - признаку. Понятие о признаке есть результат изолирующей абстракции - мыслительной операции отвлечения признака предмета (вещей, явлений и т.п.)» [4, 108]. Именно через выделение признаков мы способны отождествлять и различать вещи. Эти исходные понятия предмета и признака взаимосвязаны друг с другом.
Понятия о предмете и признаке сформировались не в языке, и в этом смысле они находятся за пределами языка. В то же время именно в человеческом языке данные понятия могут быть выражены, интерпретированы, отражены в системе реального времени. В языке деление на предметы (вещи) и признаки отражено в размежевании двух взаимосвязанных семиологических классов - предметных (вещных) слов и признаковых (предикатных) слов: «... глубинная семантическая структура языка представляет собой взаимосвязь предмета и его признаков» [271,13].
Традиционно к предметным словам относятся имена существительные, субстантивированные слова и местоимения-существительные, к признаковым -глагол, деепричастие, причастие, прилагательное, местоимение-прилагательное и наречие. «Понятие признака выражается в любом языке, где прослеживаются четко части речи, прилагательным, глаголом и его формами (причастием и деепричастием) и наречием. Как и в случае с существительным, соединяющим в своем категориальном значении понятие субстанции и предметности, в значении признаковых частей речи сопрягаются два ряда категорий: в прилагательном -признак и качество, в глаголах - признак действия, состояния, выступающий в роли предицируемого признака субстанции; причастие, деепричастие и наречие обозначают признак второй степени - понятие пространства, времени и других обстоятельств протекания действия, признаков, выражаемых особенно наречиями, последние обозначают признак признака. В итоге в естественном языке выделяется три различных категории «признаковости»: признак предмета, признак события, признак признака» [241,135]. 12. Место наречия в кругу признаковых частей речи. Итак, наречия называют признак признака, то есть признак, опосредованный содержанием другого признакового слова. Таким признаком-посредником для наречия в большинстве случаев становится глагол, неслучайно изначально наречия представляли собой приглагольные слова. Эта «признаковость второго порядка» составляет частеречную сущность наречия.
В системе признаковых частей речи наречие сопоставимо с прилагательным и глаголом в синтаксическом, модальном и морфологическом отношении. Прилагательное является словосочетательной частью речи (оно первично входит в структуру словосочетания), а наречие и глагол - это предложенческие части речи (они первично входят в структуру предложения). Глаголу как сказуемной и модальной части речи наречие вместе с прилагательным противоположны в качестве немодальных, именных частей речи (они не выражают грамматических значений наклонения, времени и лица, непосредственно не связаны с говорящим и могут быть сказуемыми преимущественно в сочетании с глаголом). Наконец, от прилагательного и глагола наречие отличается морфологически как неизменяемая часть речи, у которой нет парадигм склонения или спряжения.
Особенности категориального значения наречия. Лексико грамматический класс наречия характеризуется чрезвычайным семантическим разнообразием, структурной и функциональной подвижностью, он «все еще находится в стадии развития, не являет собой законченного процесса и вследствие этого не порождает возможности окончательного вывода о нем» [209, 149]. Как отмечают многие лингвисты, в традиционном учении о частях речи категория наречия является до сих пор наименее обоснованной главой. Определения наречия, даваемые разными авторами, сбивчивы и противоречивы. Состав слов, включаемых в категорию наречия, неоднороден и пестр. Нельзя не согласиться с мнением В Л Шмелева: наречия по существу рассматриваются лишь как «остаточный» класс слов, который нередко превращают «в свалочное место», куда включают все, что не входит в состав других частей речи [262,27].
Вероятно, такое отношение к наречию объясняется многоликостью значений наречий в совокупности и несовершенным для категориальной семантики определением «признак признака». Эта категория более обобщенная, чем признак предмета или признак события, и выражает отношения между понятиями, сформировавшимися в процессе познания и воплощенными в языковой форме. Именно отношение к данной категории вторичного признака влияет на синтаксическое поведение наречия-синтагмы в предложении, т.е. определяет совместимость или несовместимость с контекстуальными партнерами наречия. В то же время значение конкретного наречия не сводится к обобщенной категории «признак признака».
О категориальной семантике наречия русские лингвисты стали рассуждать в XIX веке. Н.И. Греч, например, так писал в своих лингвистических работах: «Наречие есть слою, коим выражается качестю или обстоятельстю другого качества или действия» [75, 380]. «Чем наречия отличаются от имен прилагательных? Прилагательные имена выражают качестю или обстоятельстю предмета», а наречия - «качестю или обстоятельство действия или другого качества» [76,153].
Употребляющееся в наши дни определение категориального значения наречия предложено А.А. Потебней: наречие называет «признак ... связуемый с другим признаком, данным или возникающим, и лишь чрез его посредство относимый предмету (субъекту, объекту), а сам по себе не имеющий с ним никакой связи» [193, 124]. Существенно, что А.А. Потебня подводил под понятие «признак» и действие, и качестю, и место, и время. Это определение - «признак признака» - было принято большинством отечественных лингвистов и лежит в основе почти всех дефиниций наречия в справочниках, учебниках и грамматиках современного русского языка:
«Наречие - это часть речи, обозначающая признак действия, качества или предмета без специального формального указания на отнесенность признака к действию, качеству или предмету» [73,309].
Обоснование типологии соотношений значений общерусских слов в литературном языке и в архангельских народных говорах
Лексическая система каждого говора русского языка имеет в своем составе общерусские слова, которые составляют «общерусский лексический фонд и одновременно основу словарного состава любого территориального диалекта» [26, 33; 27]. Эти слова, живущие в окружении диалектной лексики, связаны с ней внутрисистемными отношениями, функционируют и развиваются по лексико-семантическим законам говора. В такой ситуации неизбежно появление диалектной специфики у общерусского слова. Отечественная лингвистика редко обращала внимание на общерусские слова, семантика таких слов относительно недавно стала объектом изучения, она выявляется в сопоставлении значений общерусских слов в ЛЯ и в диалектной системе.
В этом плане интересны исследования О.И. Блиновой, которая выделила три категории слов в словарном составе говора (общенародные, диалектно-просторечные и собственно диалектные слова), охарактеризовала статус каждой категории слов, выявила типы отличий лексической единицы в говоре и системе ЛЯ:
1) в диалекте реализуются не все значения, которые имеет слово в ЛЯ;
2) в диалекте формируется более узкое, конкретное // более широкое, общее значение, чем у этого же слова в ЛЯ;
3) в диалекте у слова кроме значения, общего с литературным, развивается (или сохраняется) отличное от литературного значение [26,34 - 35].
В синхронно-сопоставительном аспекте рассмотрела общерусские слова в ЛЯ и диалектной системе новосибирских говоров Н.А. Лукьянова. Ею были описаны следующие разновидности общерусских лексических единиц в говорах:
1) слова, не имеющие диалектной специфики в семантике и употреблении (однозначные и многозначные слова являют отношения тождества);
2) слова, имеющие диалектные отличия в семантике и // или употреблении от соотносительных единиц ЛЯ (такие слова показывают относительное тождество, при котором системы значений этих слов частично совмещаются или имеют иное распределение в семантической структуре соотносительной лексической единицы).
Виды диалектных отличий общерусского слова в ЛЯ и говоре таковы: 1) многозначное в системе ЛЯ слово имеет только одно значение в диалектной системе; 2) многозначное в системе ЛЯ слово является многозначным и в диалектной системе, но количество значений соотносительных лексических единиц не совпадает:
в диалектной системе у слова значений меньше, чем в ЛЯ;
в диалектной системе у слова значений больше, чем в ЛЯ;
общерусское слою употребляется в диалектной системе с диалектным оттенком значения;
при семантическом тождестве общерусское слово в системе диалекта более // менее употребительно, чем в ЛЯ [141,29-35].
Однако все названные диалектные различия, по мнению Н.А. Лукьяновой, не нарушают единства слова: «в диалектной системе общерусское слово является тем же словом, что и в системе ЛЯ, а не другим словом» [141, 34]. Тождество слов нельзя усмотреть только в том случае, если значения соотносительных лексических единиц существенно расходятся, расщепляются. Критикуя позицию И.А. Оссовецкого, Л.А. Ивашко, О.С. Мжельской, Н.А. Лукьянова утверждает, что случаи омонимии, обусловленные таким расщеплением значения общерусского слова, редки, единичны. Наш материал показывает, что появление омонимии литературного и диалектного слова в результате расхождения значений не редкость (см. 7 данной главы).
О самобытности общерусского слова в системе говора говорит О.В. Загоровская, считающая, что совпадения в семантике диалектных и литературных слов общерусского лексического фонда «в любом случае не могут быть полными, т.к. в семантике названных словесных знаков с необходимостью отражаются особенности различных лексико-семантических образований со специфическим набором семантических связей и отношений». Следовательно, «семантическое тождество слова в разных формах существования национального языка является относительным» [93,21 -22].
Схожая точка зрения на семантику общерусского слова и у Р.Т. Гриб: «в подавляющем большинстве случаев общерусское слово в говоре имеет иную семантическую структуру, чем в ЛЯ, т.е. в нем в связи с нуждами общения развивается еще одно или несколько значений в рамках лексико-семантического варьирования» [77,124].
Мы не отрицаем правоту данных исследователей, но в то же время утверждаем, что не все общерусские слова имеют семантические различия на уровне лексико-семантической структуры слова в ЛЯ и говоре, хотя значимость, системные связи и сочетаемостные возможности таких тождественных по значению слов в ЛЯ и говоре могут различаться. В данной работе мы представляем свою интерпретацию соотношений значений 783 общерусских слов в АНГ и ЛЯ. Основой для сопоставления является особенность таких слов - это соотносительные лексические единицы8, которые одновременно функционируют в ЛЯ и АНГ и имеют сходство в плане выражения. Именно этот факт дает основания для сопоставления слов в плане содержания. Специфика общерусского слова выявляется методом сравнения слов при наложении систем значений соотносительных общерусских наречий. В результате сравнения поэтапно оформляется общая типология соотношений значений общерусских слов в языковых системах ЛЯ и АНГ.
Обоснование семантической классификации наречий образа действия
«Интерес к вопросам теории классификации со стороны языковедов закономерен, поскольку к процедуре классифицирования исследователю любого языка приходится прибегать постоянно, а описательный подход, плодотворный как в исследованиях современного языка, так и в его истории, применительно к литературному языку и к диалектам, вообще основан на классифицировании» [160, 141].
Наречия образа действия представляют собой лексический класс слов, связанных смысловым вопросом «как? // каким образом?» и реализующих общую семантическую функцию характеризации процесса и его составляющих. Лексический класс - это лингвистическая модель, «конструкт, абстракция от отношений между словесными целостностями, именно благодаря этим отношениям организованными в систему» [208, XIV]. В языке лексический класс существует как многоуровневая система множеств, объединяющих лексемы, связанные оппозиционными отношениями. Лексический класс наречий образа действия неоднороден, в нем есть множества и подмножества слов, характеризующихся близостью значения, общей сферой приложения наречного признака, единым объектом характеризации. Внутри каждого лексического множества и подмножества наречий образа действия слова связаны определенными типами семантических корреляций - синонимических, гипонимических, антонимических. Минимальным фрагментом любого лексического объединения является слово (слово-понятие - в терминологии Л.А. Новикова [168, 65]). Такое членение лексического класса естественно: «большие лексические классы, в основе которых лежат самые обобщенные семантические признаки, допускают иерархическое деление признаками, последовательно убывающими по степени абстрагированное» [183, 63].
«Таким образом, системность на лексическом уровне проявляется в существовании взаимосвязанных между собой определенных лексических множеств как неких целостных образований, каждое из которых имеет свою внутреннюю организацию, поддающуюся дальнейшему членению до своего конечного минимума - отдельного элемента - слова» [71, 246 - 247]. Каждое отдельно взятое наречие образа действия выступает в роли обязательного элемента системы языка, следовательно, оно связано и взаимодействует с другими наречиями внутри лексических множеств и подмножеств. Это предопределяет изучение разнообразных лексико-гемантических связей (показателей системности на лексико-семантическом уровне) наречий образа действия внутри своего лексического класса.
Перед нами стоит задача построения семантической классификации наречий образа действия. При выделении иерархии внутри лексического класса наречий образа действия мы учитываем следующие особенности:
1. Термин «наречия образа действия» условный и не отражает в полной мере все семантические особенности обозначаемых им наречий; другими словами, не всегда наречная характеристика является описанием образа действия или способа протекания процесса.
2. Семантика наречий в полной мере выявляется не столько в изолированном употреблении слова, сколько в синтагме и с учетом денотативного аспекта. «Значение языковых единиц может рассматриваться в трех аспектах: парадигматическом (отношения этих единиц с другими в парадигматических рядах и семантических группировках), синтагматическом (связь этих единиц с другими в речи) и денотативном (их отношение к обозначаемым ими элементам действительности)» [56,74].
3. Границы лексических множеств и подмножеств не являются четкими и жесткими: «вся содержательная сторона лексики не может быть представлена в виде жесткой всеобъемлющей иерархической классификации, и в этом смысле понятийная картина мира иерархической не является» [161, 183]. Выделяемые нами лексические множества и подмножества по сути микрополя и проявляют все особенности полевой организации.
Основное противопоставление внутри лексического класса наречий образа действия обусловлено категориальной семантикой наречия, имеющей реляционный характер, в силу того что в ее основе лежит понятие признака, который не существует в мире изолированно, сам по себе, а предполагает, имплицитно вводит процессуальный признак, некую субстанцию или ситуацию, к которым он должен и может быть привязан, направлен, приписан. Так, наречия образа действия способны, с одной стороны, определять процессы, состояния сами по себе или в совокупности с характеристиками задействованных в них субъектов, объектов; с другой стороны, они могут быть приписаны всей ситуации, положению дел, сценарию. Первое членение лексического класса наречий заключается в выделении двух множеств: 1) характеристики процессов и связанных с ними субъектов и объектов; 2) характеристики ситуации. Разделение этих множеств может быть связано, с нашей точки зрения, и с различием двух типов номинации: элементарной и событийной. Наречия первого множества образуются в результате элементарной номинации, которая «обозначает определенный элемент действительности: предмет, качество, aпроцесс, отношение, любой реальный или мыслимый объект» [57, 257]. Появление наречий второго множества, соответственно, можно объяснить событийной номинацией, потому что «событийная номинация в качестве номината имеет микроситуацию, то есть событие, факт, объединяющий ряд элементов» [26,257].
Наречия первого множества раскрывают особенности протекания процесса в сфере объекта, который охвачен этим процессом, вовлечен в него, или особенности процесса в сфере субъекта, который претерпевает процесс или сам его инициирует, или, наконец, специфику протекания самого процесса, действия, состояния. Все наречия этого множества можно считать актантными и сирконстантными, поскольку именно они характеризуют или предикатный признак (и в этом смысле обозначают признак признака), или членов актантной рамки предиката (и косвенно обозначают вторичный признак субъекта и // или объекта).
На втором уровне иерархии наречных значений внутри этого множества разграничены три подмножества (тематических класса) в зависимости от сферы приложения наречного признака: 1) характеристика протекания процесса, состояния; 2) характеристика явлений, процессов, состояний в сфере субъекта; 3) характеристика явлений, процессов, состояний в сфере объекта. Внутри каждого тематического класса (или лексико-семантической группы) выделяются подклассы по денотативно-понятийному принципу и объекту характеризации, например: характеристики перемещения будут дифференцированы в зависимости от типа перемещения.
Похожие диссертации на Наречия образа действия в классификационном и сопоставительном аспектах
