Содержание к диссертации
Введение
Глава 1 История изучения конструкции: контексты и концепции
I.1. КРР и проблема транспозиции неадъективных частей речи, словосочетаний и предложений 15
I.2 КРР и уровень предложения (попытка синтагматического рассмотрения) 37
I.3 КРР и уровень слова (попытка парадигматического рассмотрения) 50
Выводы «Обновленная проблематизация» уровневого статуса по главе I КРР и проблема транспозиции 66
Глава II Система конструкций с чужой речью в современном русском языке и место в ней КРР ИЛ Разработка проблем синтаксиса конструкций с чужой речью в отечественной языковедческой традиции 72
II.2 Теории цитации в зарубежной логике и лингвистике XX века и нерешенные вопросы исследования чужой речи в отечественном языкознании 83
II.3 Конструкции с чужой речью в русском языке: опыт типологии 113
Выводы Феномен прямой речи и проблема описания по главе II содержащих ее конструкций 129
Глава III Структура и семантика КРР
III.1. Логико-семантическая организация КРР как основа описания ее структуры 131
III.2 Структура и грамматические особенности КРР 150
III.3 КРР в системе синтаксических единиц 177
Выводы Снова о «субстантивности» чужой речи в КРР и
по главе III «синтаксических» существительных 184
Глава IV Функционирование КРР (функциональная стилистика, текстовые функции, смежные явления)
IV.1 КРР делокутивные номинации и метонимические структуры (еще раз о границах конструкции) 190
IV.2 КРР в системе способов передачи чужой речи в русском языке: синхрония, диахрония и история 201
IV.3 Текстовые функции КРР 215
Выводы Структура (синтаксическая схема) конструкции и по главе IV специфика ее функционирования 235
Заключение 242
Библиография 249
- КРР и проблема транспозиции неадъективных частей речи, словосочетаний и предложений
- Теории цитации в зарубежной логике и лингвистике XX века и нерешенные вопросы исследования чужой речи в отечественном языкознании
- Логико-семантическая организация КРР как основа описания ее структуры
Введение к работе
В центре внимания настоящего диссертационного исследования - мало освещенная в лингвистріческои литературе синтаксическая единица, для которой нами вводится специально созданный термин - конструкция с репрезентируемой речью (далее КРР). Приведем примеры структур, рассматриваемых в работе:
(1) «Чго я такое? что из меня будет?» - думал он и слышал.суровое;. «Учись,
вон как.учатад.Смр.асрв^^
(И.А. Гончаров. Обрыв).
(2) «Следовало бы, - говорит он, - взять более резкий и типический случай,
которых много ходит в устных рассказах». Это^решительное. «следдвшіо_()м»
замечательно в устах начинающего писателя, который сам называет себя
поклонником и учеником Гоголя.
(Н.А. Некрасов. Заметки о журналах).
В представленных контекстах вводимое чужое высказывание реализует объектную валентность предиката (занимая в предложении позицию дополнения или подлежащего) и сопровождается атрибутивным распространителем в форме среднего рода, что послужило основанием для рассмотрения подобных структур в рамках окказиональной субстантивации ([Высоцкая, 2006], [Ким, 1978; 1992], [Редькина, 2003], [Смирнова, 2007], [Цой, 1986] и др.). Выбирая выделенные конструкции в качестве объекта исследования, мы предлагаем характеризовать их в рамках синтаксиса текста и описывать содержательный и формальный аспекты связи в них, обусловливающие особенности их функционирования (предмет нашего исследования), с учетом их специфики - наличия двух линий сообщения (автора и не-автора).
Внутренняя форма термина, предложенного нами для описываемой языковой единицы, — лат. repraesentare 1) наглядно представлять', 2) восстанавливать, возобновлять; 3) воспроизводить, подражать — отражает общее значение синтаксического целого (КРР содержит чужую
речь (ЧР), представленную «объектно», позволяя описать ее как нечто цельное в единстве с актом говорения, ввести высказывание в принимающий контекст как объект рефлексии"). Традиция терминирования вводимого компонента конструкции с ЧР предполагает сохранение некоторого параллелизма с терминами «прямая речь», «косвенная речь», «тематическая речь», «несобственно-прямая речь». А включение ее в ряд конструкций обусловлено тем, что КРР представляет собой синтаксическое целое, «1) завершенное, с вполне определенными формальными границами, 2) имеющее внутреннюю формальную организацию (организацию, отвечающую определенному принципу), соответствующую определенным смысловым - высокой степени абстракции — отношениям между компонентами и 3) реализующееся в речевых произведениях разного семантического содержания и разного коммуникативного назначения» [Прияткина, 2006, с. 145].
Описание одной конструкции, к тому же не слишком распространенной, может показаться узкой задачей, однако комплекс проблем, требующих решения в связи с затронутой тематикой, чрезвычайно разнообразен. В диссертационном исследовании предлагаются теоретические основания для интерпретации ряда языковых единиц в рамках транспозиционных процессов, взаимодействия предикации и номинации, синтагматического развертывания текста / дискурса. Привлечение широкого круга конструкций, представляющих фон для описания КРР и необходимых для делимитации ее границ, позволило не только осветить механизмы нарушения синтагматических закономерностей и «функционального перекрывания языковых ярусов» (О. Лешка), но и выявить грамматические, семантические и референциальные особенности конструкций, передающих ЧР, предложить опыт их типологии.
2 В полном соответствии с выделенной спецификой конструкции находится наблюдение М. Хайдеггера о лат. repraesentare: «Ученый язык философии имеет тут два характерных наименования: представлять значит percipere, perceptio, воспринимать, схватывать нечто — и repraesentare, ставить нечто перед собой, держать в представлении. В представлении мы ставим нечто перед собой, чтобы, будучи так поставлено (установлено), оно стояло перед нами как предмет» [Хайдеггер, 1993, с. 367].
Предлагаемая трактовка природы и свойств конструкций, передающих ЧР, позволяет как пересмотреть под новым углом зрения практически неупорядоченный на сегодняшний день массив единиц, содержащих отсылку к высказыванию другого субъекта , так и уйти от узкой и одноплановой трактовки триады синтаксических шаблонов (конструкция с прямой речью (КПР), конструкция с косвенной речью (ККР), несобственно-прямая речь (НПР)) как основы для описания феномена ЧР. Многие структуры, воспроизводящие ЧР или связанные с актом высказывания, нуждаются в фиксации и интерпретации, однако составляют маргиналии различных разделов языкознания и не получают объяснения. Поэтому описание новой конструкции, передающей ЧР, представляется актуальной задачей.
Актуальность предпринятого исследования определяется в первую очередь дискуссионностью многих принципиальных вопросов теории ЧР. О непрекращающемся интересе лингвистов к феномену ЧР свидетельствует появление большого числа работ по данной проблематике ([Максимова, 2006], [Смирнова, 2006], [Чой Чжи Ен, 2001] и др.), в т.ч. методических ([Маринченко, 2006], [Филимонова, 2002] и др.) и содержащих анализ конкретных идиостилей ([Петросян, 2008], [Семенова, 2004], [Сопочкина, 2003] и др.), все они демонстрируют необходимость как «обновленной проблематизации» (В.Н. Волошинов)4 явления ЧР, так и создания теоретической базы для прикладных исследований. Недостаточное понимание специфики КРР делает, на наш взгляд, некорректными классификации языкового материала других ярусов языка5, представленные в
3 Ср. со справедливым замечанием Н.Д. Арутюновой о широте феномена ЧР: «Переплетение "своей" и
"чужой" речи, явное и имплицитное, принимает самые разнообразные формы, к числу которых относятся:
цитирование, прямая, косвенная и несобственно-прямая речь, повторы, подхваты и переспросы,
литературные реминисценции, центонность, цитатные вопросы и прочие виды заимствований и близких или
далеких перекличек с чужой речью, включение в речь "общих истин" (пословиц, поговорок, афоризмов)»
[1992, с. 132].
4 Ср.: «Иногда чрезвычайно важно осветить по-новому какое-нибудь знакомое и, по-видимому^ хорошо
изученное явление - обновленной пробламатизацией его, осветить в нем новые стороны с помощью ряда
определенно направленных вопросов» [Волошинов, 1930, с. 112].
5 В частности, мы посвящаем часть главы I упорядочению классификации субстантиватов (представляя
альтернативу существующим, построенным по совершенно разным основаниям), чтобы показать, что
исключение КРР из этой области конструктивно, т.к. позволяет осознать системность и генетическую
обусловленность явления субстантивной транспозиции.
новейших диссертационных работах (см. указанные выше исследования, посвященные субстантивации).
Целью данного исследования является обоснование необходимости выделения новой конструкции, вводящей ЧР, и многоаспектное описание ее структуры, семантики и функционально-стилевой специфики в системе конструкций, передающих ЧР. Для достижения указанной цели в работе поставлены и решены следующие задачи:
вычленить контексты, в рамках которых ранее изучался языковой материал, описываемый нами как КРР, дать оценку лингвистическим концепциям ее анализа, рассмотреть ряд вопросов теоретического характера, связанных с пониманием содержания терминов «субстантивация», «транспозиция», «функциональная эквивалентность»;
охарактеризовать уровневый статус единиц, составляющих данную конструкцию, в связи с проблемой транспозиции и законами синтагматики; рассмотреть конструкцию в ряду смежных структур и очертить ее границы;
осветить основные направления разработки проблем синтаксиса ЧР в отечественной языковедческой традиции и выявить нерешенные вопросы;
учитывая опыт исследования проблемы цитации зарубежными лингвистами и логиками, предложить типологию конструкций с ЧР и определить место в ней КРР;
определить логическую основу семантической организации данной конструкции, описать особенности референции компонентов, ее составляющих, выделить ее разновидности по типу передаваемой информации;
выявить грамматические и структурные особенности этой конструкции, определить ее место в системе синтаксических единиц языка;
рассмотреть особенности функционирования КРР, связать ее структурно-грамматическую специфику с использованием в различных
функциональных стилях современного русского языка и ее текстовыми функциями.
Применяемый в работе комплексный описательно-аналитический метод, основанный на наблюдении, контрастивном сопоставлении, интерпретации, обобщении и типологизации фактов языка и речи, способствует реализации этих задач. Характер материала обусловил использование в ряде случаев трансформационного метода, с помощью которого устанавливалось отношение между разноуровневыми единицами языка и выявлялась возможность выражать инвариантное значение разноструктурными языковыми средствами, а также отдельных приемов дистрибутивного, компонентного, контекстологического, семиотического и системного анализа.
Исследование проводилось на обширном языковом материале, основу которого составляют данные русского языка, полученные методом сплошной выборки из текстов XIX - начала XXI вв. различной функционально-стилевой принадлежности (в т.ч. жанров Интернет-коммуникации), составившей более 2000 единиц, а также данные английского и немецкого языков, привлекаемые для сопоставления. В диссертации также анализируются примеры из Национального корпуса русского языка. Нередко в полемических целях приводятся иллюстрации из работ других исследовател ей.
Методологической основой работы стали исследования по теории транспозиционных процессов Ш. Балли, А. Сеше, Л. Теньера; работы Ф. де Соссюра, М.М. Бахтина, В.А. Звегинцева, с разных позиций освещающие фундаментальные дихотомии языка и речи, предложения и высказывания; статьи Э. Бенвениста, Ж. Рей-Дебов и Ф. де Брабанте о делокутивах; описание системы конструкций с ЧР в синхронии и диахронии в трудах В.Н. Волошинова, A.M. Молоткова, Г.М. Чумакова; современные зарубежные логико-лингвистические теории цитации Д. Дэвидсона, Ф. Реканати, П. Сака; исследование референции высказывания в рамках
логического анализа языка Н.Д. Арутюновой, Е.В. Падучевой; развитие Е.В. Падучевой и А.А. Зализняк идеи о семантической структуре высказывания как концептуальной структуре фрагмента действительности; интерпретация фигуры Наблюдателя в работах В.В. Виноградова, Ю.Д. Апресяна, Е.В. Падучевой; нарратологические исследования В. Шмида, Б.А. Успенского, И.Р. Гальперина; работы о разнообразных проявлениях «метаязыка в языке» P.O. Якобсона, Ф. де Брабанте, Дж. А. Льюси, Ж. Рей-Дебов.
В процессе исследования были получены следующие результаты (сформулированы в виде положений, выносимых на защиту):
Типология конструкций, передающих ЧР, может быть построена на основе следующих критериев: 1) конструктивного, связанного с использованием / неиспользованием специальной синтаксической структуры для передачи речи, 2) прагматического, отражающего намерение говорящего употребить план вьіраоїсенпя субъекта передаваемой речи в своем сообщении или выступить автором речи, передавая только ее смысл, а также цель, с которой вводятся говорящим слова другого лица.
КРР является особой компрессивной структурой, передающей ЧР, использующей план выражения субъекта речи и одновременно вербализующей рефлексию актуального говорящего над вводимым высказыванием, его фрагментом или отдельным его аспектом6.
Значение КРР определяется воспроизведением коммуникативного акта (ситуации актуального высказывания) с целью ее оценки / интерпретации, в связи с этим обязательными компонентами данной полипропозитивной структуры являются вводимое высказывание, предикат включающего предложения (преимущественно представленный глаголами восприятия, эмоции и звука / звучания) и атрибутивные распространители, отражающие параметры воссоздаваемой коммуникативной ситуации.
6 Что соответствует сути компрессии - «в одном означающем слито неск.<олько> означаемых» [Кибрик, 1998, с. 606].
Общее значение КРР конкретизируется в трех ее разновидностях: интродуктивной, итеративной и сентенциальной.
Участие в оформлении отрезка предшествующего высказывания в качестве самостоятельной единицы определяет бифункциональность шифтерных средств в итеративной разновидности конструкции: посессив представляет во включающем предложении субъекта речевого действия, а демонстратив отсылает к конкретному речевому произведению, служит средством когезии и облегчает удержание реплики в фокусе внимания.
Особенности структуры и семантики КРР - представление речевого события преимущественно с позиции слушающего, наличие строевых компонентов с семантикой оценки и инкорпорированного участника-Наблюдателя - предопределяют возможности ее использования в различных функциональных стилях и типах дискурса, а также диапазон ее текстовых функций (1) участие в организации структуры повествования, 2) создание оценочной перспективы текста и 3) использование в качестве средства генерализации).
7. От внешне подобных конструкций (метонимических структур,
обеспечивающих профессию дискурса, неоднословных аппозитов и
сентенциальных делокутивных номинаций) КРР отличается
предикативностью вводимого компонента (выполняющего функцию
высказывания), отмечаемой в противовес деактуализованной предикации
сентенциальных элементов иных образований, используемых в функции
наименования.
Новизна исследования состоит, таким образом, в том, что в научный обиход введена новая структура, передающая ЧР, определено ее место в системе конструкций с ЧР, описаны ее структурно-семантические и функционально-стилистические особенности. В связи с исключением КРР из одномерных классификаций единиц других ярусов языка предложены типологии субстантиватов и конструкций с ЧР.
Работа вносит определенный вклад в интерпретацию феномена прямой речи, изучение делокутивных образований и описание разнообразных языковых механизмов, действующих в сфере номинации, вербализации и синтаксической линеаризации, - в этом состоит ее теоретическая значимость. В диссертационном исследовании также впервые целостно представлены ведущие зарубежные логико-лингвистические концепции цитации, лишь спорадически отраженные в работах на русском языке, восстановлен контекст этой интереснейшей проблемы логики, семантики и философии языка (разграничение языка и метаязыка, употребления и упоминания, типа и экземпляра знака), показана возможность использования результатов ее разработки в освещении нерешенных вопросов синтаксиса и референции высказываний, содержащих ЧР. С теоретической точки зрения данные настоящей работы могут быть использованы в дальнейших научных изысканиях по следующим направлениям: синтаксис и стилистика конструкций с ЧР, исследование делокутивных номинаций, автонимного употребления языкового знака, синтаксиса несколькословных наименований, структуры дейктического поля языка, текстовых функций конструкций, композиции наррации (в т.ч. при изучении данных феноменов на материале других языков).
Практическая значимость диссертационного исследования определяется тем, что выводы по результатам комплексного анализа конструкции и связанных с ней проблем транспозиции могут стать основой спецкурса или спецсеминара в высшем учебном заведении, а материалы исследования могут использоваться в дальнейших научных разработках, в т.ч. как основа для упорядочения правил пунктуации, связанных с использованием КРР, и теоретическая база для включения субстантиватов в словари различных типов в практике авторской и общей лексикографии.
Исследование открывает новые возможности и перед практикой преподавания ряда вузовских курсов («Словообразование современного русского языка», «Синтаксис современного русского языка», «Лингвистика
текста», «Филологический анализ текста», «Стилистика современного русского языка»), оно также может представлять интерес для совершенствования процедуры анализа художественных текстов (преимущественно прозаических), их интерпретации.
Апробация работы проводилась в рамках международных научных конференций («Проблемы авторской и общей лексикографии» - Брянск, октябрь 2007 г., «Активные процессы в морфологии и синтаксисе» - Москва, июнь 2008 г., XXXI Международные Толстовские чтения, посвященные 180-летию со дня рождения Л.Н. Толстого, - Тула, сентябрь 2008 г., «Активные процессы в различных типах дискурсов» — Москва, июнь 2009 г., «А.И. Цветаева: жизненный путь и творческое наследие» - Москва, сентябрь 2009 г., «Современные проблемы лексикографии» - Гродно, октябрь 2009 г.), III Всероссийской научной конференции «Русский язык XIX века: эпоха новаций в русской языковой культуре» (Санкт-Петербург, октябрь 2008 г.), межкафедральной ежегодной научной конференции «Максимовские чтения» (март 2008 г.), заседаний аспирантских методических объединений кафедры русского языка МШУ. Теоретические принципы и основные положения диссертации отражены в 10 публикациях общим объемом 3,75 п.л.
Структура диссертации определяется ее целью и основными задачами: работа (общим объемом 294 страницы) состоит из Введения, четырех глав, Заключения и библиографического списка, насчитывающего 540 наименований, из них 117 на иностранных языках. Материал, составляющий главы, разбит на две части.
КРР и проблема транспозиции неадъективных частей речи, словосочетаний и предложений
Важной теоретической проблемой является определение уровневой принадлежности элементов, составляющих КРР, которые оказываются в позиции «функционального перекрывания языковых ярусов» (О. Лешка) [2004, с. 260]. Отправной точкой рассмотрения послужит рассуждение В.А. Звегинцева, которое ученый приводит в работе «Предложение и его отношение к языку и речи» (1976) для характеристики «переходных случаев» (разрядка автора -Ю.С.) между лингвистическими уровнями и их единицами и самого положения слова в иерархии уровней:
Русское незабудка — слово по всем правилам, его английский эквивалент forget-me-not также тяготеет еще к слову, хотя в нем можно обнаружить признаки другого уровня, а «Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?» «отклоняется» еще дальше во фразе «Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?» - тяжелый фильм».
[Звегинцев, 2007, с. 57].
Иерархические отношения между элементами, составляющими систему языка, предполагают существование набора признаков, которые позволяют отождествить линейный фрагмент речи с единицей того или иного уровня. Условия, являющиеся основанием для интерпретации данного фрагмента как принадлежащего определенному ярусу языка, могут модифицироваться разными средствами: так, фраза «Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?», становясь онимом-названием фильма, приобретает иную референциальную отнесенность и синтагматические свойства, не выводимые из значения и уровневой принадлежности ее частей. В то же время функционирование фразы как монолексемного образования в позиции подлежащего также является характеристикой языковой единицы, требующей комментария .
Применительно к нашему материалу несоответствие уровневых статусов элемента, определяемого вне условий использования, и «актуализованного понятия» (Ш. Балли) касается проблематики транспозиции, частеречной принадлежности языковой единицы, объема и способа выражения члена предложения, устройства словосочетания, определения понятия слово (ср.: «слово по всем правилам» в цитате из книги В.А. Звегинцева) и установления функциональной эквивалентности.
Выбранный нами проблемный подход побуждает начать с рассмотрения в критическом ключе работ последних десятилетий, в которых конструкции представляют разновидность субстантивной транспозиции языковых выражений.
Формально определение понятия транспозиция — «использование одной языковой формы в функции другой формы - ее противочлена в парадигматическом ряду»9 [Гак, 1998, с. 519] - не противоречит включению в систему ее репрезентаций случаев типа На всю эюизнъ запомнил твое "расстаться навсегда" и Нас не устраивает равнодушное "моя хата с краю" (примеры из энциклопедической статьи «Субстантивация» [Сазонова, 2003, с. 545]). Как разновидность приведенные иллюстративные контексты представляют субстантивную транспозицию языковых выражений (результирующей категорией здесь является имя существительное).
Ряд ученых родовым для данного явления выбирают термин субстантивация, понимаемый как процесс преобразования категориальных признаков единиц и пополнения за счет них класса имен существительных, включая, таким образом, транспонированные словосочетания и предложения в один ряд с лексемами горничная и столовая. Представляется, что и в диахронии (генетически), и в синхронном плане (как следствие некого единого языкового механизма), и в любого уровня теоретизировании целесообразно констатировать их автономность.
Теории цитации в зарубежной логике и лингвистике XX века и нерешенные вопросы исследования чужой речи в отечественном языкознании
Во всех случаях перед нами - дословно114 воспроизводимая речь другого лица («принадлежащая не-автору»). И «пропуск ремарки», как объясняет существование случаев типа (6) М.К. Милых [1961, с. 142], на наш взгляд, характеристика крайне неестественная. Представляется, что «прямая речь» - явление самостоятельное, находящее воплощение не только в КПР.
Попытка совместить рассмотрение ЧР с точки зрения ее структурной организации и возможности ввести элементы чужого высказывания вне соответствующих конструкций предпринималась Л.Н. Мурзиным [1969]115. В интересной статье «Чужая речь и ее типология» ученый выделил 4 типа ЧР: цитатная, прямая, косвенная и несобственно-прямая речь.
Цитатная речь «представляет собой ЧР в ее чистом виде, она не получает в языке достаточно четкого оформления» [Мурзин, 1969, с. 51]. По формальной структуре в ней выделяется два подтипа: вкрапленная цитатная речь и собственно цитатная речь. Первый подтип можно проиллюстрировать примером (7): отдельные высказывания составляют коммуникативные единицы лишь совместно с авторским контекстом, а предложение (6) представляет вторую разновидность - «целостную коммуникативную единицу - высказывание, оформленное как предложение и связанное с авторской речью лишь тематически» [Ibid., с. 52]. Основным признаком ЧР Л.Н. Мурзин считает «воспроизводимость уже созданного высказывания в других актах общения» [Ibid., с. 50], однако, построение типологии именно ЧР предполагает некое единство самого явления: чем отличаются цитатная речь и прямая, речь в КПР, взятые сами по себе, не вполне понятно.
Предшествующее изложение показывает, что триада конструкций с прямой, косвенной и несобственно-прямой речью, иногда пополняемая речью тематической, не позволяет описать многие феномены, существующие в языке, а также оставляет за пределами рассмотрения проблему прямой речи — единой во всех проявлениях: и в составе специальной конструкции, и в предложениях любой структуры, когда она включается на правах члена предложения.
Тип отношений между частями КПР, с одной стороны, и между цитатной (по Л.Н. Мурзину) речью и включающими ее языковыми единицами, с другой, также нуждается в описании. Проблема эта имеет непосредственное отношение к нашей теме, т.к. отсутствие КРР в системе средств, передающих ЧР, и рассмотрение ее преимущественно в рамках окказиональной субстантивации обусловлены, на наш взгляд, непониманием единства феномена прямой речи.
Иной взгляд на проблему ЧР, включение ее в контекст философских концепций, демонстрируют зарубежные исследования. В следующей части работы мы обратимся к разработке логико-лингвистической проблемы цитации {quotation), что позволит по-новому взглянуть на грамматику, семантику и референциальный статус прямой речи, а также описать синтаксическую специфику конструкций, ее содержащих.
Логико-семантическая организация КРР как основа описания ее структуры
При описании специфики способов передачи ЧР в современном русском языке мы пришли к выводу, что решение этого вопроса должно основываться, прежде всего, на рассмотрении в одном ряду близких типов конструкций как грамматически соотносимых структур, на выявлении «добавочной ценности» (Ф. де Соссюр), привносимой определенным способом передачи ЧР в фиксацию самого акта речи в тексте.
Грамматика конструкции играет первостепенную роль в отражении исходной ситуации говорения с той или иной степенью полноты и в интерпретации вводимой речи. КРР, рассматриваемая как способ передачи речи, содержит традиционно выделяемые части бинарной структуры с ЧР: вводимый и вводящий компоненты. Покажем это на примере (приведен широкий контекст, рассматриваться будет преимущественно последнее предложение):
(1) На прощанье лирическая героиня аттестовала себя как беззаботную циркачку(а). Или рыбачку(Ь). Лев не расслышал, ибо поспешил злорадно воззриться на Никиту(С). Но ни единый мускул не дрогнул на лице товарища ). Аринино . Дф-ф-Ф.".Ф. Ш ..ртку да-тр.сзади было, настрлысо.демрнстративн:ым и красноречивым, что Отто Оттович сердито наморщил высокое челО(е).
(С. Гандлевский. НРЗБ ). В первой предикативной части сложноподчиненного предложения (1.е) выделяется эмоционально-оценочное междометие, представляющее собой реакцию на предшествующее вербальное поведение другого лица (\.а, \.Ь). Предваряющее междометие притяжательное прилагательное указывает на говорящего, именная часть составного сказуемого — на способ произнесения.
Последнее можно признать аналогом авторского ввода, осложненным модальным значением оценки. Сказанное позволяет осуществить следующую трансформацию: (2) [Откуда-то сзади] Арина демонстративно произнесла / сказала / воскликнула: «Пф-ф-ф-ф!!!».
Глагол речи, как следует из (2), в данном случае не поддается точному восстановлению. Известная трудность включения наречия «красноречиво» в представленную трансформацию объясняется не только ограничениями семантического порядка (неизбежностью плеоназма), но и спецификой исходной конструкции. Выходя за рамки языка описания, скажем, что красноречивыми были и реакция говорящего, и вербальное ее выражение. Конструкция, таким образом, содержит ЧР, представленную «объектно», позволяющую описать ее как нечто цельное в единстве с актом говорения - данную особенность мы признали определяющей при терминировании этого способа передачи речи, возводя один из компонентов номинации к лат. repraesentare 1) наглядно представлять , 2) восстанавливать, возобновлять; 3) воспроизводить, подражать.
Выделим основные особенности КРР (на фоне линии, привычной для описания видов передачи ЧР). Во-первых, высказывание говорящего представляется передаваемым дословно (естественно, что дословность может быть снята (или, напротив, усилена) эксплицитными маркерами персуазивности - употреблением частицы вроде или предиката со значением приблизительности передачи, предположительности высказываемого, но на характер квалификации это не влияет), с сохранением лексического состава и грамматических особенностей; в целом же, как и во всех случаях передачи прямой речи, используется тот план выражения, который применен автором включенного высказывания.
Во-вторых, передаваться может как законченное выказывание, так и его часть. Этот параметр всецело зависит от принимающего контекста: если реплика вводится как неизвестная (что максимально приближает этот способ к передаче речи в КПР), наиболее вероятно сохранение смысловой и интонационной законченности воспроизводимого высказывания, если же вводимая часть подвергается рефлексии в принимающем контексте, то берется наиболее актуальная для этих целей информация. Причем в обоих случаях дейктические показатели воспроизводимой речи изменению не подвергаются, говорящий сохраняет эксплицитные показатели субъективной и объективной модальности (частицы, вводные слова, порядок слов).
