Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I КРОССКУЛЬТУРНЫИ АНАЛИЗ ЛЕКСИКИ, ПРЕДСТАВЛЯЮЩЕЙ СЛОВЕСНЫЙ ПОРТРЕТ ЧЕЛОВЕКА 32
1.1. Лексика, обозначающая лицо и его части 32
1.1.1. Концепт «лицо» 32
1.1.2. Концепт «лоб» 42
1.1.3. Концепт «глаза» и «брови» 43
1.1.4. Концепты «щеки» и «подбородок» 58
1.1.5. Концепты «уши» и «нос» 63
1.1.6. Концепты «рот», «уста», «губы», «зубы», «язык» 66
1.1.7. Концепт«шея» 76
1.2. Лексика, называющая волосы на голове и на лице 77
1.2.1. Концепт «волосы» 77
1.2.2. Концепт «кудри» 84
1.2.3. Концепт «коса» 89
1.2.4. Концепты «борода» и «усы» 98
Выводы 102
ГЛАВА 2 КРОССКУЛЬТУРНЫИ АНАЛИЗ ЛЕКСИКИ, ПРЕДСТАВЛЯЮЩЕЙ ТЕЛО ЧЕЛОВЕКА 105
2.1. Концепт «тело» 105
2.2. Концепт «голова» 111
2.3. Концепт «плечи» 119
2.4. Концепт «грудь» 123
2.5. Концепт«бок» 128
2.6. Концепт «живот» 129
2.7. Концепт «спина» 134
2.8. Концепт «рука» 137
2.9. Концепт «нога» 147
2.10. Концепт «колено» 154
2.11. Концепт «сердце» 155
Выводы 170
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 172
ПРИЛОЖЕНИЯ
Приложение 1. Список сокращений 176
Приложение 2. Библиографический список 178
Приложение 3. Сводная таблица соматизмов в русском, немецком и английском народно-песенном фольклоре 193
Приложение 4. Словник и словарные статьи соматизмов в немецких народно-песенных текстах 198
Приложение 5. Словник и словарные статьи соматизмов в английских народно-песенных текстах 221
Введение к работе
«Каждый народ по-своему вступает в брак, рождает, болеет и умирает; по-своему лечится, трудится, хозяйствует и отдыхает; по-своему улыбается, шутит, смеется и радуется; по-своему ходит и пляшет; по-своему поёт и творит музыку; по-своему говорит, декламирует, острит и ораторствует; по-своему наблюдает, созерцает и творит живопись; по-своему исследует, познаёт, рассуждает и доказывает; по-своему нищенствует, благодарит и гостеприимствует; по-своему строит дома и храмы; по-своему молится и геройствует... У каждого народа свои особые чувства права и справедливости, иной характер, иная дисциплина, иное представление о нравственном • • идеале, иной семейный уклад... Словом, у каждого народа особый душевный уклад и духовно-творческий акт» (И.А. Ильин. О национальном воспитании) 1. Понятие о кросскультурной лингвофольклористике
«Цветущая сложность» культур в условиях современной жизни сопрягается с цивилизационными процессами, например, с глобализацией экономической жизни, сопровождаемой унификацией, стандартизацией культуры, её «вестернизацией». Как никогда ранее культуры вынуждены активно сталкиваться, пересекаться, контактировать и конфликтовать. Глобализация неизбежно ставит перед носителями конкретных культур вопросы сохранения этнической идентичности и культурной самодостаточности. По этой причине в реальной жизни и в гуманитарных науках на передний план выходит кросс-культурная проблематика.
С полным правом считается, что самым надёжным показателем этнической идентичности является устное народное творчество. По этой причине интерес к языку фольклора, возникший в XIX столетии, не угасает. Более того, этот интерес расширяется и углубляется. В последней четверти XX века в отечественной филологической науке сложились три научные школы - воронежская, петрозаводская и курская, - исследующие вербальную сторону фольклорных текстов. В этом нет ничего случайного.
Выяснилось, что язык фольклора может дать важные свидетельства о человеке и этносе, поскольку и язык, и фольклор - феномены коллективистские и анонимные. Полагают, что «народное искусство» — это не очень точное обозначение целостной системы мировосприятия, универсальной картины мира, возникшей на стадии земледельческой культуры. Фольклор рисует мир, очищенный от превратностей и случайностей, таким, каким он должен быть. Фольклорная картина мира — «это особая фольклорная реальность, выраженная с помощью языка традиционного народного творчества» [Петренко \996Q: 15]. В устном творчестве хранится этнический эталон этноса - носителя фольклора. Устное народное творчество занимает важное место в культуре каждого народа, является одним из связующих компонентов этноса, важнейшим средством сохранения и передачи духовного наследия. Благодаря функциональной связи фольклора со всеми сторонами жизни человека, его культурой - как материальной, так и духовной он отражает образ мыслей и представлений, чувства и надежды народа и обладает значением «голоса народа» (И.Г. Гердер), т.е. выражения этнического своеобразия при многообразии культурного развития человечества.
Слово в фольклоре не просто языковая единица: в нём воплотилось восприятие и оценка нашими предками окружающего мира. Универсальность и культурная значимость слова в народной поэзии предопределяет многоас-пектность изучения его, поскольку сама «гносеология прошлых веков онто логична» [Колесов 1986: 10]. В итоге сформировалась научная область, в 1974 г. названная лингвофольклористикой [Хроленко 1974].
Центральное место в новой лингвокультурологической дисциплине занимает сопоставительная лингвофольклористика, ориентированная на изучение одной народно-поэтической культуры. Объектами сопоставления становятся варианты текстов, разновидности текстов внутри жанра, сами жанры и т. п. Сопоставительная лингвофольклористика ищет общее и особенное фольклорных картин мира различных жанров; выявляет территориальную дифференцированность языка фольклора; прослеживает эволюцию лексикона каждого жанра и всего фольклора в целом. Цель сопоставительной лингвофольклористики - выявление общефольклорных, общежанровых, диалектных и идиолектных явлений. Итог - углублённое изучение вербальной составляющей конкретной фольклорной культуры [Хроленко и др. 2004].
В последнее время усилиями курских учёных начала оформляться новая ветвь лингвофольклористики — кросскультурная лингвофольклористика (термин принадлежит А.Т. Хроленко), которая предполагает сравнение фольклорно-языковых явлений, принадлежащих устному народному творчеству двух и более этносов. Цель кросс-культурной лингвофольклористики — выявление культурных смыслов, аккумулированных в отдельных лексемах, формулах, текстах и в корпусе текстов как атрибутов фольклорной картины мира и как проявлений этнической мен-тальности, поиск общего и специфичного в традиционной культуре этносов, углублённое исследование феномена этнической ментальносте, разработка эффективного инструментария для выявления культурных смыслов в единицах языка. Кросскультурный подход предполагает сотрудничество антропологии, этнографии, лингвокультурологии и этнолингвистики.
Если сопоставительная лингвофольклористика выявляет своеобразие языка фольклора, то кросскультурная - специфику этнической культуры и явленной ею ментальности. Общее для двух ветвей лингвофольклористики -постижение феномена фольклорного слова во всём объёме его внутренних и внешних связей и отношений [Сопоставительная и кросскультурная лингво-фольклористика 2004].
Специального внимания требует терминологическое определение кросскулыпурный. Это прилагательное входит в синонимический ряд определений межнациональный — межкулътурный - интеркультурный — компаративный - транскультурный. В академических словарях русского языка оно отсутствует. Нет его в наиболее популярных энциклопедиях и справочниках, даже в словаре «Культурология» (Ростов-на-Дону, 1997). В то же время слово кросскулътурный используется чрезвычайно широко. Обратившись к поисковой системе Яндекс 28.02.2005, мы обнаружили это прилагательное на 1023 сайтах в 7568 словоупотреблениях. Самые частотные словосочетания охватывают широкий круг определяемых существительных: [кросскулътурный] анализ, аспект, аспекты деловых отношений, взаимодействие, исследование, коммуникация, менеджмент, некомпетентность, образование, образовательная интеграция, особенности управленческой этики, проблемы в образовательном пространстве, компетенция и др. Будучи заимствованием (Cross-Cultural), лексема у большинства авторов сохраняет дефисное написание, однако онлайновый словарь русского языка предлагает бездефисную форму. Поисковая система портала «Русский язык» (www. Gramota. ru) показывает наличие исключительно формы кросскулътурный со ссылкой: Русский орфографический словарь Российской академии наук. Отв. ред. В.В.Лопатин © Электр, версия «Грамота, ру», 2001-2002. (Поскольку изо-функциональность двух вариантов правописания прилагательного кросскулътурный и кросскулътурный несомненна, мы избираем слитное написание).
Отсутствие слова в толковых словарях осложняет определение его значения. Как понимают авторы используемое ими слово, можно видеть на при мере аннотаций к публикациям. В книге Л. М. Симоновой и Л.Е. Стровского «Кросс-культурные взаимодействия в международном предпринимательстве» читаем: «В пособии отстаивается кросс-культурный подход к практике ведения международного бизнеса, анализируется воздействие национальной культуры на особенности международного предпринимательства, эффективность коммуникаций в международных экономических отношениях, а также определяются пути, с помощью которых можно получить знания о других бизнес-культурах и подготовить менеджеров к международному взаимодействию» [Симонова, Стровский 2003]. В другом документе сети Интернет сообщается: «Кросскультурная психология - изучение особенностей и проблем вживания людей в чуждые им изначально культурные среды». «Глоссарий, ру» в сети Интернет даёт следующее определение: «Метод кросс-культурного сравнения — метод выявления универсальных и специфических образцов поведения индивидов, социальных групп, организаций, институтов в контексте различных культур».
Популярность определения кросскультурный, на наш взгляд, обусловлена наличием в первой части слова - кросс — сем активность , контакт . Кросскультурный в русской речи, по нашему мнению, означает ситуацию активного проявления культурной специфичности, будь то поведенческий контакт представителей различных национальностей (и, как следствие, различных культур) или теоретический анализ контактов языков и культур. Экспансия прилагательного кросскультурный ощущается и в теории языка. Даже традиционный сравнительно-исторический метод некоторые авторы (ссылаемся на Интернет) именуют методом кросскультурным.
В нашем понимании кросскультурный анализ - это инструмент выявления культурных предпочтений этноса и через них специфических черт ментальносте путём сопоставления традиционных культур, осуществляемого на уровне вербализованных концептов и концептосфер.
Научный аппарат кросскультурной лингвофольклористики включает в себя такие понятия, как культура, ментальность, концептуальная, языковая и фольклорная картины мира, концепт, концептосфера, вербализация концептов, кластер (субкластер) и др.
Если согласиться с определением культуры как мира смыслов, то оказывается, что кросскультурному анализу могут быть подвергнуты не только артефакты (всё рукотворное), социофакты (отношения людей) и ментифакты (интеллектуальные и эмоциональные действия), но и натурфакты (всё нерукотворное), разумеется, в той мере, в какой они включают культурные смыслы. Даже небо - классический пример независимого от человека натурфакта - не свободно от смыслообразующего взгляда человека. Как заметил один из авторов, небо, каким мы его видим, — вооруженным и невооруженным взглядом - это всегда разумное небо культуры. Из рассказов о небе древними культурами человек узнаёт о самих культурах больше, чем о звездах. Каждая культура имеет своё небо, а звездное небо выглядит так, будто имеет что сказать человеку.
Менталитет (ментальность), как и культуру, относят к числу трудно определимых. Словари дают предельно общие дефиниции -«образ мышления, общая духовная настроенность человека, группы» [ФЭС 1998: 263]; «образ мыслей, совокупность умственных навыков и духовных установок, присущих отдельному человеку или общественной группе» [НИЭ 2001:11:163].
Анализ многочисленных работ по проблеме ментальносте позволяет сложить следующее представление об этом феномене. Менталитет — это то, что нельзя увидеть, вывести в лабораторных исследованиях, что не поддаётся прямому наблюдению и обнаруживается лишь косвенно, через слово, поступки, произведения культуры, через отношение к тем или иным явлениям, поведение в различных ситуациях [Павловская 2004: 116]. Ментальность глубже мышления, норм поведения и сферы чувств, она не структурирована и по сути представляет собой некую предрасположенность, внутреннюю готовность человека действовать определённым образом. Ментальность - это круг возможного для человека, сфера автоматических форм сознания и поведения.
Русский философ И.А. Ильин этническую ментальность («национальность») определял как «духовный уклад бессознательного»: «Национальность человека определяется не его произволом, а укладом его инстинкта и его творческого акта, укладом его бессознательного и, больше всего, укладом его бессознательной духовности. Покажи мне, как ты веруешь и молишься; как просыпаются у тебя доброта, геройство, чувство чести и долга; как ты поёшь, пляшешь и читаешь стихи; что ты называешь «знать» и «понимать», как ты любишь свою семью; кто твои любимые вожди, герои и пророки, — скажи мне всё это, а я скажу тебе, какой нации ты сын; и всё это зависит не от твоего сознательного произвола, а от духовного уклада твоего бессознательного» [Ильин 1998:241].
С ментальностью связана идея картины мира, под которой понимают синтетическое панорамное представление о конкретной действительности и о месте каждого конкретного человека в ней, «совокупность предметного содержания, которым обладает человек» (К. Ясперс). По определению В.И. Постоваловой, «картина мира» - это исходный, глобальный образ мира, лежащий в основе мировидения этноса, репрезентирующий сущностные свойства мира в понимании её носителей и являющийся результатом всей духовной активности народа. Картина мира как субъективный образ реальности, будучи явлением идеальным, опредмечивается в знаковых системах, не запечатлеваясь полностью ни в одной из них [Роль человеческого фактора... 1988: 21]. Картина мира - это не зеркальное отражение действительности, а её интерпретация, отсюда вариативность форм её существования.
Ментальность и картину мира разграничивают по степени осознанности: картина мира - осознанное представление, а ментальность сознанием не рефлексируется. При этом о своеобразии менталитета судят по специфике картины мира [Хроленко 2004: 55]. Через картину мира ментальность связана с культурой. Картина мира носителей данного языка отражается структурой смыслов и определяется культурой и ментальностью эпохи, местом человека в социальном пространстве, его самоидентификацией в качестве «Я» и в качестве «мы» [Фрумкина 1999: 8].
«Картина мира» - понятие родовое, видовыми понятиями которого можно считать картины концептуальную, научную, этническую, языковую, фольклорную и т.д.
Полагают, что концептуальная картина мира состоит из концептов и связей между ними. Концепт, в понимании воронежской научной школы, руководимой проф. З.Д. Поповой, - это глобальная мыслительная единица, представляющая собой квант знания [Попова, Стернин 1999]. Концепты различаются своим содержанием и классифицируются как (1) представление; (2) схема; (3) понятие; (4) фрейм; (5) сценарий; и (6) гештальт. Ю.С. Степанов определяет концепт как «сгусток культуры в сознании человека; то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека. И, с другой стороны, концепт - это то, посредством чего человек .. . сам входит в культуру, а в некоторых случаях и влияет на неё» [Степанов 1997:40].
Концепты не существуют сами по себе, автономно. Они составляют общность, именуемую концептосферой, термином, который в научный обиход ввёл академик Д.С. Лихачёв. Концептосфера - это совокупность дискретных ментальных единиц, упорядоченных в сознании, представляющая собой информационную базу мышления (термин А.А. Залевской) [Язык и национальное сознание 2002: 22]. Концептосфера как система категоризованных, обработанных, стандартизированных концептов составляет содержание картины мира [Попова, Стернин 1999: 28; 2001: 67]. Между понятиями «концепт» и «концептосфера» могут возникнуть «омонимические» отношения. Например, «небо» может быть концептом ( видимое над Землёй воздушное пространство в форме свода, купола ) и концептосферой, включающей в себя концепты «солнце», «луна», «облако», «восход» и т.д.
Поскольку концепты - сущности идеальные, они нуждаются в кодировке с целью закрепления в сознании человека. Средством кодирования в сознании выступают элементы универсального предметно-схемного кода (в понимании проф. Н.И. Жинкина). В свою очередь единицы универсального предметно-схемного кода предполагают вербализацию. Концептуальные признаки выявляются через семантику языка. Содержание тех или иных концептов отражается в значениях слов и идиом, в схемах предложений и в текстах. В итоге возникает языковая картина мира, которая соотносится с концептуальной картиной мира, но ей не тождественна. Хотя концепты чаще всего репрезентируются словами, вся совокупность речевых средств не передаёт всей смысловой структуры концепта, что обусловливает необходимость синонимии слова, текстов, совокупно раскрывающих содержимое концепта. Нетождественность семантики языковой единицы и содержания вербализуемого концепта - причина так называемых «мук слова», следствием которых является необходимость саморедактирования и редактирования, наличия черновиков и т.п.
Под языковой картиной мира понимают выработанное многовековым опытом народа и осуществляемое средствами языковых номинаций изображение всего существующего как целостного и многочастного мира, в своем строении и в осмысляемых языком связях своих частей представляющего, во-первых, человека, его материальную и духовную жизнедеятельность и, во-вторых, всё то, что его окружает: пространство и время, живую и неживую природу, область созданных человеком мифов и социум [Шведова 1999: 15]. По мнению Ю. Д. Апресяна, каждый естественный язык отражает определённый способ восприятия и организации («концептуализации») мира. Выражаемые в нём значения складываются в некую единую систему взглядов, своего рода коллективную философию, которая навязывается всем носителям языка в качестве обязательной. Способы концептуализации действительности (взгляд на мир) отчасти универсальны, отчасти национально специфичны. Наивные представления системны [Апресян 1995]. Утверждается, что языковые картины мира являются производными национальных менталитетов [Корнилов 2003].
По мнению лингвистов, перспективным представляется изучение фольклорно-языковой картины мира, ведь древнейшие представления о мире зафиксированы, прежде всего, в фольклоре [Урысон 1998: 20]. «Фольклорный мир» стремится к полноте, замкнутости, устойчивости, и это обеспечивает сохранность в устно-поэтической речи той части лексики, которая утрачивается в обиходной речи. Выражение «фольклорная картина мира» («фольклорный мир») - это не поэтическая метафора, а научный термин, обозначающий определенную разновидность ментальности. «Фольклорная картина мира» -г- это «трансформированный мир действительности» [Путилов 1977: 4]. Постичь этот «трансформированный мир» предполагается путём сравнения различных «миров» средствами кросскультурной лингвофольклористики. В лингвофольклористических работах используется также понятие «фольклорно-языковой картины мира» [Черванева, Артёменко 2004].
Характеризуя структуру языковой картины мира, курские исследователи используют термин кластер, который от общепринятых терминов поле, группа, парадигма отличется принципиально. Если последние отражают факт системного характера языка, то кластер — это операционалистский термин, обозначающий «нарезку» любого множества по параметрам, задаваемым пользователем. Кластер - сегмент некоего информационного пространства (например, текста), выявляемый на том или ином основании. В фольклорной лексикографии кластер понимается как совокупность слов различной частеречной принадлежности, семантически и/или функционально связанных между собой, которые представляют тот или иной фрагмент фольклорной картины мира. Для курских лингвофольклористов кластерный принцип описания - это лексикографическое описание всех входящих в кластер слов с одновременным установлением актуальных связей каждой лексемы с другими словами, представляющими один фрагмент фольклорной картины мира [Бобунова 2004: 117-119]. Кластер может члениться на субкластеры.
Для кросскультурного анализа мы избираем концептосферу «человек телесный» как фрагмент фольклорной картины мира.
2. Концептосфера «человек телесный» в гуманитарном знании
Центральное место в любой этнической картине мира занимает человек. В ней отражаются наивные представления о внутреннем мире человека, конденсируется опыт интроспекции десятков поколений, и в силу этого она служит надёжным проводником в этот мир [Апресян 1995]. Вот почему благодатным объектом кросскультурного исследования является человек как единство телесного, психического и духовного. Немаловажно то, что человек топологически (топологический - не изменяющийся при любых деформациях) и физиологически тождествен, а все различия в нем — результат адаптации и культуры, которая тоже считается одной из форм адаптации человека к ландшафту, климату и иноэтническому окружению. Феномен человеческого тела активно изучается этнологами, культурологами, литературоведами, лингвистами, фольклористами [Быховская 1997, 2000; Жаров 1988; Кабакова 2002; Соколова 2002; Сухачев 1997; Юдин 1999; Baldin 1979; Fehler 1989; Ruthrof 2000; Vlahos 1979; Young 1993].
Концептосфера «человек телесный» в мифологии и философии. С вопроса о месте человека в мире начинается философия. Вспоминается тезис, приписываемый древнегреческому философу Протагору, — «человек - мера всех вещей». Знаменитая надпись на воротах Дельфийского храма, построенного задолго до появления первых греческих философов, — «Познай самого себя, и ты познаешь богов и Вселенную» - афористичное определение человека как микрокосма.
С вопроса о месте человека в мире начинается и мифология. С философской идеей антропоцентризма (человек - центр Вселенной) смыкается мифологическая идея антропоморфизма (Вселенная структурно подобна человеку). В основе всех древних представлений лежит идея антропоморфности, согласно которой Вселенная была образована из частей погибшего великана. Люди, осваивая и обобщая словом окружающий мир, наделяли его собственными чертами. Например, в древнескандинавской поэзии многократно встречается уподобление частей человеческого тела явлениям живой природы и наоборот: органический и неорганический мир обозначался через элементы человеческого тела. Голову называли «небом», пальцы — «ветвями», воду - «кровью земли», камни и скалы - «костями», траву и лес - «волосами земли» [Маковский 1996 а: 21-22]. «Человек, с одной стороны, космизировал собственное тело, свой человеческий мир, с другой стороны, наделил мир антропоморфными чертами» [Подосинов 1999:494].
Позже утверждается представление о Вселенной как единстве трёх миров, каждый из которых устроен по аналогии с телесной, психической или духовной организацией человека. Существовало убеждение, что любой человеческой структуре соответствует изоморфная ей структура космическая. И здесь философское смыкается с мифологическим.
Антропоморфизм всегда был и остаётся самым могучим и самым универсальным эвристическим принципом: человек может смотреть на мир только по-человечески, а никак иначе [Косарев 2000: 204-205].
Современные физики всё охотнее говорят об антропности Вселенной. Сильный принцип антропности сформулировал астрофизик Б. Картер: «Фундаментальные законы и константы Вселенной специально настроены так, чтобы мог возникнуть осмысляющий их наблюдатель» (цит. по: [Вартбург 2004: 50]).
В самом общем виде феномен тела рассматривается в рамках философской антропологии. Философы этого направления исходят из того, что человек, в отличие от остальных млекопитающих, производится в культуре, что он одновременно и творец, и творение культуры, что основные формы человеческого бытия заданы языком, социумом и культурой и что антропологический мир всегда чей-то: мир мужчин или женщин, русских или американцев. Своё внимание философская антропология сосредотачивает на наиболее общей дихотомии — дух и тело, отмечая при этом, что она открыта не сегодня, а обсуждается практически с самого начала христианства — от отцов церкви через учение Эразма и гуманистов до эпохи Нового времени и наших дней. Иоанн Златоуст говорил не только об оппозиции духа и плоти, но и о месте души, в которой выделяются телесные импульсы, воля и ум - управитель души. В учении Эразма и гуманистов утверждалось, что тело, или плоть, - низшая часть человеческой природы, подчиненная закону греха; дух высшая, выражающая подобие божественной природе; срединное место занимает душа, которая тянется то к телу, то к духу и вольна примкнуть, куда захочет [Марков 1997: 171].
Философы рассуждают о феноменологии тела [Жаров 1988; Подорога 1995; Нанси 1999]. Учитывая социокультурный аспект, они разграничивают понятия «тело» и «телесность». Тело - материальный объект, а телесность — очеловеченное тело: природные характеристики плюс свойства социокультурной среды. «Ренессанс идеи тела и телесности затрагивает все сферы со-циогуманитарного знания и становится новой антропологией на рубеже столетий и тысячелетий» [Жаров 2003:120].
Космизм в понимании человеческого тела становится мотивом в художественной литературе, и прежде всего в поэзии.
Затвердевают мягкие тела,
Блаженно деревенеют вены,
И ног проросших больше не поднять,
Не опустить раскинутые руки.
Глаза закрылись, времена отпали,
И солнце ласково коснулось головы (Н. Заболоцкий) Концептосфера «Человек телесный» в культурологии. Отношение к телу является одной из важнейших ценностных ориентации любой культуры. «Тело — не простая физическая, природная данность, а сложный социальный конструкт» [Кон 2001: 63]. Оно подчинено законам природы, общества и культуры, а потому тоже становится особым объектом культурологических исследований, осуществляемых в рамках конкретных научных дисциплин. Неразрывная связь тела с культурой обусловила интерес к нему наук гуманитарного плана.
Известный русский философ Владимир Соловьёв полемически утверждал: «Признавать в живых телах особую, исключительно им присущую жизненную силу - это всё равно, что приписывать храму особую храмовую силу, а статуе — особую ваятельную силу. Явно, что с точки зрения реального состава в органических телах нет совсем ничего, кроме физических и химических элементов, точно также как с этой точки зрения в храме нет ничего, кроме камня, золота и прочих материалов, а в мраморной статуе - ничего, кроме мрамора» (цит. по: [Гуревич 1997: 270]). Возможно, специфической «жизненной силы» у человеческого тела и нет, но в нём есть сила культуры. И. В. Гёте однажды заметил, что красивое лицо молодого человека - каприз природы, красивое лицо пожилого человека — произведение искусства, добавим, создаваемое самим человеком.
«Всем потребностям человеческого тела, всем истечениям его культура придаёт форму» [Савчук 1995: 39]. Рассматривается, например, вопрос о том, как менялось представление о детском теле в истории культуры. Л.В. Жаров утверждает, что феномен детства сравнительно редко был предметом изучения в классической и постклассической философской и социогуманитарной мысли, хотя античная гимнастика как воплощенный идеал обнажённого тела мальчика, занятого телесным и духовным совершенствованием, стала впоследствии основой многих систем воспитания. Внешний вид ребенка становится социальным знаком и включается в символический обмен гораздо позже, чем зрелое и старое тело [Жаров 2003: 124-128].
Специалисты отмечают, что в современном мире «телесная парадигма культуры» становится всё более актуальной. Непрерывная профилактика здоровья, порнографическая эксплуатация и косметизация тела, распространение фитнес-практик («мышечная косметика») тому красноречивое подтверждение [Кутырев 2005: 38].
Культурологов интересуют культурные смыслы, связанные как с телом в целом, так и с отдельными его частями. Например, семантику и символику ног в литературных текстах и культурном поведении исследовал В. П. Руднев. В процессе наблюдений над рассказом Дж. Сэллинджера «Хорошо ловится рыбка-бананка», в котором частотны нога, ножка, ступня и щиколотка, исследователь приходит к выводу о том, что ноги - вполне естественный символ, объединяющий секс и смерть. Человек стал человеком, когда начал ходить на ногах, но именно ноги, в противоположность рукам, остались наиболее животной, «инстинктивной» частью человеческого тела. Если руки могут и разрушать, и созидать, то ноги - только разрушать. Исключение - танец и балет, спорт и боевые искусства. По причине сказанного в культурах, ориентированных на мировые религии, долгое время держался запрет показывать женские ноги [Руднев 1999].
Культурные смыслы ищут не только в ногах, но и в том, как человек ходит. Вспомним, что выдающийся французский писатель Оноре де Бальзак свой единственный научный трактат назвал «Теория походки» (1833). Замечательный знаток человеческой души, писатель был убежден, что походка красноречиво говорит о человеке, его характере, строе мыслей, прожитой жизни и многом другом. Недавно в трёх номерах журнала «Человек» за 2004 год вышли статьи о походке человека в культурологической перспективе. Это статья В. И. Россмана «Дайте мне ступню Психеи... Этюд о походке» [Россман 2004] и статья М. Л. Бутовской и В. В. Левашовой «Пешеход в эволюционной перспективе» [Бутовская, Левашова 2004]. Один из авторов, ссылаясь на книгу Ф. Ницше «Esse Homo», пишет о том, что походка и даже сама ходьба не только стимулируют мысль, но и рождают её. Креативные возможности походки объясняют факт внимания человека к ней, что фиксируется и в языке. Около 33 различных фонетических конструкций для глагола «идти», каждая из которых означает особый тип походки, зафиксировано в языке одного из племён [Россман 2004: 129].
Любопытные мысли и интересные наблюдения мы находим в монографии В. В. Савчука с шокирующим названием «Кровь и культура» [Савчук 1995].
Человеческое тело - постоянный объект внимания антропологов и этнографов, исследующих традиционные культуры. Большое количество отечественных и зарубежных публикаций, посвященных телу и телесности, анализируют тело в аспекте расы, этноса, тендера, класса, страты, группы и т. п. [Быховская 2000; Михель 2000]. В фундаментальном словаре «Славянские древности» (под ред. Н. И. Толстого. В свет вышли первые три тома из пяти) мы найдём объёмные и содержательные словарные статьи «Борода», «Волосы», «Глаза», «Грудь» - том первый, «Зубы», «Коса», «Кровь» — том второй, «Лицо», «Нога», «Ногти», «Нос», «Палец» — том третий. Каждая словарная статья — свод представлений славян о человеческом теле. Информацию, по черпнутую в этом словаре, мы используем в ходе анализа фольклорного материала.
Монография Н. Е. Мазаловой «Состав человеческий: Человек в традиционных соматических представлениях русских» [Мазалова 2001] посвящена народной концепции человеческого тела, его строения и жизнедеятельности в традиции русского народа. Основное внимание уделяется месту человеческого тела в картине мира. Детально анализируются различные верования, обряды, фольклорные тексты, эмпирический опыт, связанный с народной медициной, а также другие формы народной культуры, в которых нашли отражение соматические представления. По сути эта книга - справочник интересных сведений о том, как виделся и видится каждый орган человеческого тела носителю традиционной русской культуры в аспекте прагматики.
Книга Г. И. Кабаковой «Антропология женского тела в славянской традиции» рассматривает соматику в тендерном аспекте [Кабакова 2002]. Обстоятельный разбор этой книги фольклористом можно прочитать в журнале «Новое литературное обозрение» [Адоньева 2003].
Дано мне тело - что мне делать с ним,
Таким единым и таким моим? (Осип Мандельштам)
Первые три слова из этого двустишия стали именем постоянной рубрики журнала «Человек» — «Дано мне тело». Постоянный автор рубрики доктор медицины Л. Е. Этинген предлагает анатомико-физиологические этюды типа «Орган зрения», «Конечности» или «Грудь», в которых сухая и точная информация естественника сопровождается культурологическими комментариями, часть из которых мы приводим в соответствующих параграфах аналитических глав работы. Эти статьи - продолжение книги того же автора «Как же вы устроены, господин Тело?» [Этинген 1997].
«Телесный код» русской культуры в сопоставлении с другими культурными традициями (традиционные архаические и мифологические представления; тело как репрезентант индивидуального и социального начала в человеке; тело сквозь призму социо-исторических и литературно-художественных источников) был предметом обсуждения на международной конференции «Тело в русской и иных культурах» (Париж, май 2002).
Итак, усилиями философов, антропологов, этнографов и культурологов «человек телесный» превращается из биологического феномена в социокультурный. Культурные и социальные свойства дополняют природные атрибуты. Разумеется, в различных культурах и в разные исторические эпохи понятие «человек телесный» наполняется разными смыслами [Бутовская, Левашова 2004: 21].
Концептосфера «человек телесный» в филологии. Филологи исследуют представления о человеке, используя тексты или данные языка в целом. Академик Д. С. Лихачёв своей известной книгой «Человек в литературе Древней Руси» [Лихачёв 1970] дал образец историко-литературоведческого подхода к описанию концептосферы «Человек». Несколько публикаций Т. И. Вендиной посвящены проблеме реконструкции языкового сознания средневекового человека на основе данных старославянского языка. Красноречивы заголовки статей, ставших главами итоговой книги автора «Средневековый человек в зеркале старославянского языка», - «Средневековый человек: кто он?», «Средневековый человек: какой он?», «Средневековый человек: что он делает?». Использованный автором комплексный историко-филологический подход позволил «деконструировать» и заново обдумать словесный состав знания средневекового человека, а также взглянуть на формирование человеческой личности [Вендина 2002].
Описание человека на материале древних памятников дано в работах М. И. Чернышевой. В докладе на XII съезде славистов «Человек в древнерусских и византийских памятниках (лексикологический аспект)» ею обсуждался вопрос об использовании соматизмов тело и плоть [Чернышева 1998]. Идеи доклада легли в основу экспериментального исследования на основе информационной технологии. Авторы показали, что в центре человече ского миросозерцания и, как следствие, в центре лексической системы языка стоит человек, взгляд на которого в древнерусских и христианско-византийских памятниках постепенно сужался: человек — облик человека — название частей человеческого тела. Детальному анализу были подвергнуты семь соматизмов (глава, голова, лицо, око, глаз, тело, плоть) [Чернышева, Филиппович 1999].
Академик Ю. Д. Апресян предложил системный подход в описании образа человека в русском языке. Основных систем человека, считает учёный, восемь: физическое восприятие; физиологическое состояние; физиологические реакции на воздействия; физические действия и деятельность; желания; мышление, интеллектуальная деятельность; эмоции; речь. Указанные системы локализуются в частях тела. Например, физические восприятия - глаза, уши, нос, кожа, физические действия - конечности и тело. Речь обслуживается языком.. Системность наивных представлений обусловливает перспективность системной лексикографии, сверхзадача которой — отражение воплощенной в данном языке наивной картины мира - наивной геометрии, физики, этики, психологии и т. д. [Апресян 1995].
Е. В. Урысон в статье «Фундаментальные способности человека и наивная "анатомия"» рассмотрела русские существительные, обозначающие некоторые фундаментальные способности человека. Это слух - «способность слышать», зрение — «способность видеть», память — «способность запоминать, помнить и вспоминать» и т. д. Рассматривает она также слово душа в его основном значении и квазисинонимичную ему лексему сердце — эти понятия имеют непосредственное отношение к фундаментальным способностям человека [Урысон 1995].
Монография Т. В. Булыгиной и А. Д. Шмелёва «Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики)» содержит главу «Дух, душа и тело в свете данных русского языка», в которой авторы объясняют особое место соматизмов в языке тем, что телесное строение человека - это главная черта, отличающая его от животного мира. Для языка уникальность человека не в его интеллектуальных или душевных качествах, а в особенностях его строения и в функциях составляющих его частей. По свидетельству языка, органы человека порождают эти качества [Булыгина, Шмелев 1997].
Концептосфера «человек телесный» не обойдена вниманием и лингвистов. «За последнее время лингвистика значительно расширила круг изучаемых объектов и явлений, и одним из таких объектов стало человеческое тело. В лингвистике изучается не только языковая концептуализация человеческого тела в целом, но также его частей, органов и действий, совершаемых ими или над ними» [Крейдлин, Летучий 2004].
В работах отечественных языковедов исследуется семантика и функция соматизмов. Древние греки «смертную часть» тела называли soma. Отсюда терминологическое обозначение соматический относящийся к телу ; телесный [БАС: 14: 246]. «Краткий словарь современных понятий и терминов» определяет слово соматизм как термин «для обозначения явлений и систем организма человека, связанных с телом (в отличие от психических)» [Краткий словарь... 2000: 514]. Соматизмы - это, например, слова тело, голова, лицо, сердце, кровь, кость и т. п. Совокупность соматизмов называют термином соматика.
Соматизмы, по мнению Л. Иорданской, интересны прежде всего лексикографам и методистам, потому что, во-первых, эта группа лексики в большинстве случаев включает в себя слова частотные, во-вторых, соматизмы — компоненты значительной части устойчивых сочетаний слов, фразеологизмов, в-третьих, изучение соматизмов связано с рядом интересных лингвистических проблем [Jordanskaja, Paperno 1996: xi].
В кандидатской диссертации А. Р. Поповой «Полисемант/?уга и реализация его лексико-фразеологических возможностей в русском языке» показано, что в частотном словаре русского языка среди соматизмов рука по частотности занимает первое место. Рука отличается мегасемией (наличием свыше одиннадцати значений). В словарях 19-20 вв. было зафиксировано 26 отличных друг от друга значений слова рука, 15 из которых известны литературному языку, 9 функционируют в народных говорах, 2 значения относятся к жаргону. Из 17 значений руки до XIX в. в современном языке сохранилось только пять. Рука - база для нескольких сотен ФЕ в литературном языке, народных говорах и жаргонах. Соискательница насчитала 464 ФЕ с компонентом рука. Три значения слова рука являются символьными: власть [БАС: 12: 1520-1539]; орудие труда, деятельность человека [МАС: 3: 737]; согласие на брак [БАС: 12:1528-1539] [Попова 2004].
Языковая концептуализация частей тела рассматривается на примере соматизма плечи [Крейдлин, Летучий 2004].
Особое место в современной лингвистике занимают исследования па-раязыка, центральной частью которого является паракинесика (жесты и мимика, участвующие в процессе коммуникации). На эту тему в последнее время появилось немало публикаций. Например, энциклопедический справочник «Физиогномика и язык тела». Напомним, что физиогномика - это искусство изучать характер человека по его лицу и внешнему виду. Авторы рассказывают, что можно узнать о психологическом и физическом состоянии человека по его лицу, позам и жестам [Физиогномика и язык тела 2001]. Об универсальном языке тела, мимики и жестов см. также [Вирт 2004]. Стоит отметить, что всем этим публикациям предшествовала знаменитая книга А. Пиза «Язык телодвижений» (1961), переведённая на три десятка языков [Пиз 1993]. Основательный труд М.Л. Бутовской «Язык тела: природа и культура (эволюционные и кросс-культурные основы невербальной коммуникации человека)» впервые и наиболее полно в отечественной научной литературе даёт обзор эволюционных основ невербальной коммуникации человека [Бутовская 2004].
Примером сопоставительного исследования концептосферы «человек телесный» может служить изданная в США книга Л. Иорданской и С. Паперно «A Russian-English Collocation Dictionary of the Human Body» [Jordanskaja, Paperno 1996]. Авторы предлагают лексикографическое описание 63 частей тела человека, а также двух органов (сердце и желудок), выделений (пот, слёзы и кровь), некоторых форм проявления эмоций (смех и улыбка) и, наконец, голоса. Цель тематического русско-английского словаря - представить достаточно полную информацию, необходимую для правильного использования соответствующих русских слов и выражений [Jordanskaja, Paperno 1996: V]. Словарю предпослано предисловие «Тело человека и лингвистика», в котором Л. Иорданская показывает, что даже в такой «объективно универсальной» сфере, как тело человека или животного, каждый язык отражает действительность по-своему [Jordanskaja, Paperno 1996: xi] и приводит примеры лексического несоответствия между языками. Языки по-разному разделяют тело на составные части: русской руке соответствуют hand и arm, ноге —foot и leg, пальцу -finger и toe. Русский язык имеет специальное слово носок, называющее переднюю часть ступни, включая пальцы ног, отсуствующее в английском языке. Называя одни и те же жесты и движения, русский и английский языки ссылаются на разные части тела. Русскому толкать в бок соответствует английское to nadge in the ribs ребро , задрать голову переводится как to crane one s neck поднять шею , мыть голову — как to wash one s hair волосы , подвернуть ногу -как to twist an ankle щиколотку . Если в русских словах с переносным значением нужно использовать исключительно диминутивные формы {ручка двери, головка винта, спинка стула, ножка стола, носик чайника), в английском языке обходятся формами недиминутивными {head of a screw, back of a chair, leg of a chair, neck of a bottle). Русский язык санкционирует сочетания каштановые /русые / белокурые волосы, но не допускает каштановые /русые / белокурые усы или каштановую / белокурую бороду, в то время как в английском языке во-" лосы, усы и борода могут характеризоваться как chestnut / light-brown / blond.
Подверглись сопоставительному анализу фразеосочетания с компонентом ГЛАЗ в русском и английском языках [Воевудская 2003].
Концептосфера «Человек телесный» в лингвофольклористике. В фольклорных текстах различных жанров соматизмы используются широко, хотя «номенклатурные» списки по жанрам могут и не совпадать. В кандидатской диссертации О. А. Петренко «Народно-поэтическая лексика в этническом аспекте (на материале русского и английского фольклора)» [Петренко 1996а], а также в её монографии «Этнический менталитет и язык фольклора» [Петренко 1996б] анализировались так называемые «портретные» соматизмы, использованные в русских и английских народных песнях (основные идеи и наблюдения суммированы в: [Петренко 2002]).
Соматизмам в тестах русских заговоров посвящено исследование О. А. Карамышевой. Автором проанализировано 773 словоупотребления 65 соматизмов. Своеобразие отбора соматизмов в заговорах выявляется на фоне аналогичных кластеров из лексиконов других фольклорных жанров -былин, народной лирики и сказки. Были выявлены соматизмы, встречающиеся исключительно в текстах заговоров {бородавка, десна, кишка, легкое, подбородок, поджила, почка, утроба, член часть тела ). Выяснилось, что в использовании соматизмов заговоры ближе всего стоят к былинам. Только в текстах этих двух жанров встречаются существительные мозги, печень, сустав, темя. Специально рассматриваются вопросы «Кость в русских заговорах на фоне фольклорной традиции», «Кровь и руда в текстах русских заговоров», «Сердце», «Глаза, очи, брови» [Карамышева 2002].
Отдельные соматизмы (например, сердце) в фольклорных текстах описаны в публикациях [Климас И. С, КлимасР. И. 1999], а также [Бобунова 1999].
В статье С. Е. Никитиной «О тезаурусных портретах человека (на материале фольклорных текстов)» содержатся размышления над лексикографическим описанием семантики ключевых слов, относящихся к полю «чело век», на материале народной культуры, прежде всего, фольклорных жанров. Ею рассматривается проблема выбора ключевых слов фольклорных текстов для лексикографического описания концептуального поля человека и представлено две словарные статьи вариантного ряда «голова» в двух типах текстов - свадебных причитаниях и духовных стихах. Автор демонстрирует, каким образом слово, называющее часть тела, непосредственно связывается со словами той же семантической группы (в жанре причитаний — через ассоциативные связи). Тезаурусное описание, полагает С. Е. Никитина, создаёт гипертекст, посвященный фольклорному человеческому телу, весьма разнообразно нагруженному культурными смыслами [Никитина 2004].
Важно отметить, что соматизмы в фольклорном тексте указанными выше авторами изучаются, во-первых, с помощью лексикографических приёмов, во-вторых, как в рамках сопоставительной (О. А. Карамышева, С. Е. Никитина), так и в рамках кросскультурной лингвофольклористики (О. А. Петренко).
3. Цель, задачи и методы исследования
Учитывая место и роль «телесной парадигмы культуры» в современном мире, отмечая недостаточную изученность семантики и функции соматизмов в фольклорных текстах, а также принимая во внимание эвристические возможности кросскультурной лингвофольклористики, объектом своего исследования избираем народно-песенные тексты русского, немецкого и английского этносов, а предметом - концептосферу «человек телесный», представленную соматизмами. Выбор соматической лексики в качестве предмета исследования обусловлен значимостью кластера «человек» в фольклорной картине мира, высокой степенью частотности соматизмов, своеобразием функционально-семантических свойств лексем, номинирующих человеческое тело, малоизученностью «телесного кода» в культурных традициях, необходи мостью изучения ментальных установок, мировидения этноса для выявления национального и всеобщего в культурной архетипике.
Актуальность работы, обоснованная во Введении, предопределена • неразработанностью многих вопросов антропологической лингвистики, связанных с человеческим фактором в языке;
• необходимостью более детального кросскультурного изучения русского, немецкого и английского песенного фольклора;
• перспективностью изучения этнического в языке фольклора, выявления специфики и механизмов отображения концептов в языковой картине мира в русском, немецком, английском народно-песенном творчестве;
• стремлением совершенствовать методику лексикографического описания народно-поэтической лексики;
• возможностью совершенствовать методологию кросскультурной лингвофольклористики.
Научная новизна предлагаемого диссертационного исследования видится • в изучении этнического менталитета русских, немцев и англичан лингвофольклористическими средствами;
• в постижении культурного самосознания через языковые средства и способы отображения концептов культуры;
• в своеобразии исследовательского подхода - системного сопоставления фрагмента фольклорной картины мира, репрезентированной кластером «человек телесный» на уровне концептов, вербализующих их лексем и синтагматических связей между лексемами;
• в использовании новых методик лексикографического характера. Цель работы - выявить и описать этническое своеобразие лексики, представляющей тело человека в русском, немецком и английском устно поэтическом творчестве. Данная цель определила следующие конкретные задачи:
• выявить лексические средства экспликации кластера «человек телесный» в русских, немецких и английских песенных текстах;
• лексикографически описать каждую выявленную лексему в форме словарной статьи;
• методом аппликации русских, немецких и английских словарных статей, описывающих лексемы, которые вербализуют один и тот же концепт, выявить этническое своеобразие семантической структуры лексем и их внутритекстовых связей;
• выявить закономерности, лежащие в основе этнолингвистических различий в языке фольклора трех сравниваемых этносов.
Базой эмпирического материала послужила соматическая лексика, выявленная методом сплошной выборки из следующих авторитетных фольклорных собраний: Великорусские народные песни, изданные проф. А.И. Соболевским. - Тт.2-6. - СПб., 1895-1897; Песни, собранные П.В. Киреевским Новая серия. Выпуск II, часть I. М, 1917; Deutsche Lieder. Texte und Melo-dien. Ausgewahlt und Eingeleitet von Ernst Klusen. Leipzig, 1995; Sharp s Collection of English Folk Songs. Vol. I, II. London, 1974.
Анализу подверглось 160 единиц соматической лексики.
Для решения поставленных в работе задач использовались следующие методы исследования: описательный и кросскультурныи методы, методика кластерного анализа, методика сжатия конкорданса. В работе использовалась методика аппликации лексикографических «портретов» слова, предложенная курскими лингвофольклористами. «Лексикографический портрет» слова состоит из семи структурных частей: (1) идентифицирующей, (2) парадигматической, (3) синтагматической, (4) парадигматико-синтагматической, (5) словообразовательной, (6) функциональной и (7) дополнительно-информационной. Схематически словарная статья выглядит следующим об разом (приводим условные обозначения и содержание каждого фрагмента статьи): заглавное слово (количество словоупотреблений); толкование ; иллюстрации; =: варианты акцентные, морфемные и иные, включая формы -диминутивы и т.п.; А: связи с прилагательными; Ргоп: связи с местоимениями; Num: связи с числительными; S: связи с существительными; Vs: случаи, в которых данное слово выполняет функцию субъекта; V„: случаи, в которых данное слово выполняет функцию объекта; й1; ассоциативные ряды; F: поэтическая функция (участие в поэтических приемах - в форме иллюстраций); о. вхождение слова в состав общеязыкового фразеологизма; +: дополнительная информация о лексеме (детально см: [Бобунова 2004]).
Словарные статьи, описывающие русские соматизмы, приводятся непосредственно в тексте сочинения, а статьи немецких и английских соматиз-мов представлены в приложении.
Используются элементы контрастивной лексикографии, разрабатываемой курскими лингвистами [Бобунова, Хроленко 2005].
Теоретическая значимость работы заключается в возможности использования ее результатов для совершенствования методологии концептуальных и кросскультурных исследований, для дальнейшего изучения фольклорно-языковой картины мира и семантики фольклорного слова. Материалы диссертации и выводы вводят в обиход научную информацию, которая может быть интересна теоретикам языка, лексикологам, лексикографам, культурологам, лингвофольклористам и другим специалистам, работающим над теоретическими проблемами антропологической лингвистики.
Практическая значимость исследования определяется возможностью использования его материалов в вузовских лекционных и практических курсах по русскому, английскому и немецкому языкам, по общему языкознанию, по культурологии, в спецкурсах и спецсеминарах по лингвострановедению, в дипломных и курсовых работах по языку русского, немецкого и английского фольклора.
Достоверность полученных результатов и обоснованность выводов достигалась совокупностью следующих факторов:
• изучением теории вопроса на базе новейших публикаций;
• использованием комплекса современных методов, методик и приемов, включая и новейшие методики лексикографической презентации лексики и аппликации словарных статей;
• привлечением большого объема эмпирического материала, извлеченного методом сплошной выборки из авторитетных собраний русского, немецкого и английского фольклора, постоянной проверкой получаемых выводов на материале фольклора других жанров;
• многоаспектностью анализа фольклорного материала. Апробация. Основные положения диссертационного исследования излагались в докладах и обсуждались на заседаниях семинара по лингвофолыслористике при кафедре русского языка КГУ, представлены в материалах международной научно-практической конференции студентов и молодых преподавателей «Проблемы лингвистики и межкультурной коммуникации» (Белгород, 2001), Всероссийской научной конференции "Национальные картины мира: язык, литература, культура, образование" (Курск, 2003). Соискатель участвовал в реализации двух проектов в рамках научной программы «Университеты России» - «Кросскультурная лингвофольклористика» (2004) и «Технология кросскультурных исследований» (2005) - в качестве соавтора двух коллективных публикаций. Содержание работы отражено в десяти статьях.
Структура работы определяется целью и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и приложений. Текст диссертационного сочинения изложен на 175 страницах рукописи.
Лексика, обозначающая лицо и его части
Известному мастеру социально-критического, философского и бытового афоризма Г.К. Лихтенбергу принадлежат слова о том, что в мире нет более замечательной и интересной поверхности, чем лицо человека. Действительно, лицо, обращенная вперед часть головы, как никакая другая часть тела, несёт и анатомическую, и психологическую информацию, оно передаёт весь диапазон человеческих эмоций, многократно выраженный в чертах лица [Этинген 1997: 50].
Этнолингвистический словарь, рассматривающий народную анатомию сквозь призму этнической культуры, определяет лицо как идентификатор и символ человеческой личности, как отражение души, духовного мира и переживаний человека, как часть тела, через которую осуществляется как вредоносное (сглаз, порча, привораживание), так и благотворное (лечебное) воздействие на человека. Для народной анатомии являются важными такие части лица, как лоб (чело), через который происходит воздействие на чувства и разум человека, глаза и губы — органы коммуникации человека с внешним миром. Эти части лица (наряду с бровями и щеками) определяют эстетическую привлекательность лица и личности в целом, красоту и/или безобразие [Славянские древности: 3: 124]. Язык свидетельствует, что лицо метонимически замещает человека, отражает его нравственные качества, духовный мир, чувства и переживания. См. многочисленные русские выражения типа: лицо мудрое, глупое, хитрое, тупое, бессмысленное; показать свое истинное лицо, двуличный человек, не иметь собственного лица и др. Подобных выражений немало и в других языках.
В контексте сказанного совершенно неслучаен тот факт, что концепт «лицо» активно вербализуется в текстах русского, немецкого и английского песенного фольклора. Причём удельный вес русской лексемы лицо в три раза выше, чем немецких лексем Gesicht и Angesicht, и в четыре раза выше, чем английского существительного face.
Помимо лексем лицо, Gesicht и/асе единично используются такие вербальные реализации концепта «лицо», как русское рожа или немецкое Amtsgesicht. Рожа - (прост.) то же, что и лицо. Слово рожа употребляется в обиходно-бытовой речи с добродушно-пренебрежительным или ироническим оттенком, а также как пренебрежительное обозначение некрасивого лица, имеет отрицательное значение [Богуславский 1994:141].
Конкорданс лексемы лицо с помощью методики сжатия представим в форме словарной статьи.
Концепт «лоб»
Лоб (архаическое название чело) - верхняя часть головы и лица - ассоциировался с небом, отсюда примета фольклорных героев - «во лбу светел месяц». Размер лба считался критерием умственных способностей: «семи пядей во лбу».
Словарь Даля свидетельствует, что лоб — нередкое слово в пословицах, поговорках и идиомах: выше лба уши не растут; что в лоб, что по лбу и т. д.
Однако в других фольклорных жанрах это существительное используется весьма редко. В словаре былинной лексики [Бобунова, Хроленко 2000] отмечено, что в трёх томах онежских былин, собранных А. Ф. Гильфердингом, лексема лоб встретилась всего девять раз. Дважды это формула небесной красоты (А во лбу красное солнышко. - Гильф. 2, № 108, 161), один раз ударить в лоб и шесть раз в формуле копать со лба. Копать глаза, очи Фольк. Выкалывать глаза, очи ГСРНГ: 14: 286]. Гораздо активнее в былинных текстах используется архаический синоним чело, который входит в состав нескольких формул ритуального характера: бить челом (34), бить челом (да) поклоняться (30), бить челом жалобу творить (3), бить челом здравствовать (1), бить челом кланяться (11), бить челом класть жалобу (6).
Бьёт он челом, поклоняется
На вси на четыре он стороны (Гильф. 3, № 208,49) Что же касается привлеченного нами корпуса русских народных песен, то слово лоб в них фиксируется тоже очень редко, а чело не отмечено вовсе. Еще лоб залощил, Глаза вытаращил (Соб-3, № 123/42/) Залощить делать гладким, разглаживать, приглаживать [СРНГ: 10: 195].
Ег lauscht und streicht sich von
der Stirn das blondlockte Haar
[Kl.,512]
Her lovely brow without a
frown Just as the tide was a flowing[Sh.II,385]
В немецких и английских песенных текстах Stirn лоб , brow чело -представлены единично.
Он прислушивается и убирает со лба светлокудрые волосы Её прекрасное чело было без единой морщинки, как струящийся прилив Одна из возможных причин столь редкого внимания к этой детали головы и лица со стороны носителей фольклора - особенности концептуализации, ведь слово лоб первоначально обладало значениями череп и голова .
Концепты «глаза» и «брови»
Известно, что глаза занимают важное место в языковой картине мира. Их с древности наделяли сверхъестественными свойствами. Они олицетворяют мифологический символ, связанный с магической силой, благодаря ко торой божество или мифологический персонаж обладает способностью видеть, оставаясь невидимым. Многие боги обладают столь устрашающим взглядом, что его не выдерживают смертные. Вспомним каменящий взгляд Медузы Горгоны эллинов. Глаз мифологического существа (например, глаз Одина) нередко представляется в виде источника, омываемого водой, как слезами. Мифологические представления о магической силе взгляда, дурном и смертоносном взгляде находят развитие в фольклоре [Мифы народов мира 1980: 306—307]. У многих народов глаз олицетворял Солнце и Луну (свет, огонь, божественную силу, плодородие, знания). В Древнем Египте символом могущества, власти над миром признавалось Солнечное Око, или Око Ра [Этинген 2003 а: 133]. С глазами как органом зрения соотносится попытка интуитивного проникновения во внутренний мир человека, в его духовный мир, личностные качества и свойства [Богуславский 1995:233].
Концепт «глаза» в русской народной культуре вербализуется лексемами очи и глаза. Око присутствует во всех славянских языках и восходит к языку индоевропейскому [Фасмер: 3: 128-129], фиксируется в Остромировом Евангелии 1057 г. Исследованию содержания и становления концепта и соответствующей лексемы око в древнерусских и византийских памятниках по материалам картотеки древнерусского словаря посвящена специальная работа [Чернышева, Филиппович 1999]. Русское слово глаз в современном значении отмечено лишь с конца XVI - начала XVII в. Первоначально речь шла об одном глазе, глазном яблоке [Фасмер: 1: 409]. Иллюстрация в соответствующей статье исторического словаря относится к 1518 г. [СлРЯ XI-XVII: 4: 29].
Концепт «тело»
Концепт «тело» представлен в народно-песенной традиции русских, немцев и англичан с различной степенью частотности. Наибольший удельный вес его - в русской песне, в полтора раза ниже он в английской лирике, а в немецкой - ниже в четыре раза.
Обратимся к словарной статье, составленной на русском материале. Тело (58) 1. Организм человека в его внешних физических формах и проявлениях
Как видим, лексема тело в фольклорных текстах представлена в двух значениях - (а) собственно человеческое тело и (б) останки умершего человека. Оба значения разведены в тендерном отношении: первое значение связано с сюжетами о героине песни, второе - с ситуацией смерти героя - реальной или предполагаемой.
Объединяющий момент для двух значений - тема насилия как над женщиной (наказание плетью), так и над мужчиной (физическая смерть). Тема насилия очевидна даже в тех случаях, когда героине шьют «цветное» платье.
У моего у подьячего,
На его на новых сенях,
Там сидят слуги верные,
Они шьют платье цветное
На мое тело белое,
На мое тело нежное (Соб-3, № 2) Платье ассоциируется с плетью, и оба существительные изофункцио-нальны.
У моего у татарина,
На его новых сенях,
Сидят слуги неверные,
Плетут плети ременныя
На мое тело белое,
На мое тело нежное (Соб-3, № 2) Даже в единичном случае, когда тело вспоминается вне ситуации прямого насилия:
Девье тело припотело,
Понежиться захотело (Соб-2, № 89), - присутствует тема эмоциональной зависимости.
В обоих значениях лексема тело характеризуется постоянным эпитетом белое, который своей семой жизнь контрастирует с глаголами, обладающими иными семами. Эпизодически используются определения девье и нежное в описании женского тела и определения молодецкое, безотецкое или мертвое, когда упоминается тело мужчины.
Местоимение мое определяет женское тело, местоимения то, его — мужское. Мое применительно к телу героя встретим в описаниях гипотетической смерти персонажа.
Существительное тело в функции субъекта используется редко, только когда фиксируется факт его наличия или состояния.
На цёрных-то на грязях лежит тело белое, Не избито тело, не изранено, Ружьем тело изпостреляно (Кир., № 1282/6/) В «женской» версии тело обозначает объект воздействия и управляется глаголами соответствующей семантики {плести плети на тело, прохлыстать по телу, просвистеть по телу, хлыснуть по телу). Шелковая плетка Всее ночь прохлыстала По моем телу белому, По платью по цветному (Соб-2, №501) В «мужской» версии ряд управляющих глаголов шире. Тело можно раскидать, расклевать, мочить дождём, сушить солнцем, терзать зверями. К телу либо никто не приступает, либо к нему прилетают в образе птиц женщины семьи. Тело стремятся покрыть, схоронить, зарыть.
Во всех случаях существительное тело фиксируется в форме единственного числа. При необходимости нарисовать картину множества поверженных тел используется форма телеса: На чужой дальней сторонушке Головами поле усеяно, А рудою поле вливано, Телесами поле вкрывано! (Соб-6, № 126)
