Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. СИНОНИМИЧЕСКИЕ СБЛИЖЕНИЯ В ФОЛЬКЛОРНОМ ТЕКСТЕ 23
1.1. Типы синонимов в литературном языке и фольклоре 23
1.2. Грамматические и структурные особенности синонимических сближений 31
1.3. Тематические группы синонимических сближений 32
1.4. Специфические особенности синонимических конструкций (в сравнении со сложными словами) 35
1.5. Употребление синонимических сближений в эпической традиции Печоры 43
1.6. Вариативность синонимических сближений 56
1.7. Функции синонимических сближений в фольклорном тексте 62
1.8. Выводы 69
ГЛАВА II. РЕПРЕЗЕНТАТИВНЫЕ ПАРЫ (РП) КАК ОСОБЫЙ ТИП КОМПОЗИТОВ 71
2.1. Проблема определения статуса репрезентативных конструкций 71
2.2. Грамматический анализ РП 77
2.3. Тематические группы РП 78
2.4. Двойственная природа репрезентативных пар 86
2.5. Употребление репрезентативных пар в эпической традиции Печоры 98
2.6. Выводы
ГЛАВА III. КОМПОЗИТЫ НА ОСНОВЕ ПОВТОРОВ И АТРИБУТИВНЫЕ КОМПОЗИТЫ 103
3.1. Композиты на основе повторов 103
3.1.1. Повтор и его функции в современном русском литературном языке и в устно-поэтическом тексте 103
3.1.2. Специфические черты композитов на основе повторов в эпосе Печоры 107
3.1.3. Композиты, образованные в результате сближения лексем на — ым с тавтологичными формами 118
3.2. Атрибутивные композиты 122
3.2.1. Грамматические и функциональные особенности атрибутивных композитов 122
3.2.2. Оценочность как одна из характеристик атрибутивного композита 124
3.2.3. Лексикализация в процессе образования атрибутивных конструкций 134
3.3. Выводы 141
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 143
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ 146
СПИСОК СЛОВАРЕЙ 147
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК 149
ПРИЛОЖЕНИЕ 165
- Типы синонимов в литературном языке и фольклоре
- Проблема определения статуса репрезентативных конструкций
- Композиты на основе повторов
Введение к работе
Современная наука проявляет повышенный интерес к изучению фольклора, что обусловлено потребностью постижения многовековой национальной культуры с ее социальными, нравственными, интеллектуальными и духовными ценностями и традициями. В этой связи немаловажным аспектом исследования для ученых становится язык фольклора, поскольку «невозможно существование языка, который не был бы погружен в контекст культуры, которая не имела бы в центре себя структуры языка» [Хроленко 2000: 81].
Замечено, что устно-поэтическое творчество богато разнообразными конструкциями, которые занимают промежуточное положение между словом и словосочетанием {свято-Русъ, скатно-жемчуг, бел-шатер, отец-мать, вера-правда и др.). Переходные структурные единицы - это не только реализация потребности сказителя точнее или экспрессивнее передать определенный фрагмент текста, но и явление, обусловленное ритмомелодическими особенностями устно-поэтической строки, которая «пульсирует, сжимаясь и разжимаясь, гибко подчиняясь напеву или плясовому ритму», что отражается на грамматической структуре стиха [Хроленко 1985: 166].
Стремление сохранить силлабическую организацию стихотворного размера (под силлабизмом понимается равносложность строк) обнаруживает новые грани мастерства народных исполнителей, которые располагают множеством средств для сохранения нормативного числа слогов в строке [Бейли 2001: 236]. «Они могут повторять предлоги; вставлять частицы, наполнительные гласные или приставки; включать или пропускать некоторые союзы; употреблять уменьшительные или ласкательные формы вместо исходных; выбирать стяженные, литературные или растяженные окончания прилагательных» [Бейли 2001: 54-55].
Грамматическое и структурное варьирование элементов таких конструкций предопределено самим механизмом создания фольклорного произве-
дения. К. В. Чистов отмечает, что «точное» воспроизведение, к которому стремились исполнители, не означало дословного повторения, а допускало определенный диапазон колебаний (вибрацию словесной ткани текста)» [Чистов 2005: 92].
Как отмечает В. С. Юрченко, лингвистика в конце XX века приближается к осознанию идеи о том, что «язык имеет континуальную (прерывно-непрерывную) природу, и в этом основная трудность его исследования и преподавания» [Юрченко 2000: 359]. Континуальная природа языка связана с наличием большого количества переходных образований, которые, с одной стороны, обладают синкретичностью, с другой - распадаются на самостоятельные языковые единицы. «Между крайними явлениями (полной свободой и абсолютным сращением компонентов) располагается масса промежуточных явлений, не поддающихся ни уточнению, ни классификации», - писал в свое время Ш. Балли [Балли 1961: 89]. Несмотря на то что исследованию переходных явлений языка посвящено большое количество научных работ, проблема определения их статуса на протяжении многих лет остается теоретически спорным вопросом, не получившим конкретного разрешения и вместе с тем продолжающим привлекать внимание ученых. Лишь крайние случаи ясны в языке, как отмечал Л. В. Щерба, «промежуточные же в самом первоисточнике - в сознании говорящих - оказываются колеблющимися, неопределенными ... это-то неясное и колеблющееся и должно больше всего привлекать внимание лингвиста» [Щерба 1958: 35-36].
По мнению исследователей языка фольклора, структуры, переходные между словосочетанием и сложным словом, являются своеобразной чертой народно-песенной речи, поскольку обладают смысловой насыщенностью, экспрессивностью и являются основными изобразительно-выразительными средствами фольклора, определяющими своеобразие устно-поэтического текста [Артеменко 1997]. Заметим, что такие конструкции распространены не только в фольклоре: они характерны и для разговорной речи, где являются
«своеобразным типом разговорных номинаций», которые «призваны играть роль обобщающего названия» {вилки-ложки, морковки-петрушки, пить-есть) [Земская 1979: 60-61].
Для наименования всех переходных случаев между словосочетанием и сложным словом мы используем термин «композит» (лат. compositum [БЭС 2000: 469]).
Данный термин широко распространен в научной литературе и используется в различных сферах исследований: в химии, физике, стоматологии, астрологии. Ученые отмечают активное внедрение композиционных материалов в самые разнообразные технологии: в конце XX века «из них делали жаростойкое покрытие для ракетных кораблей и обшивку поездов, сантехнику и газоносные трубы, спортинвентарь и имплантанты для эндопротезирова-ния» [Лесков 2001]. Повсеместное использование композита в жизни человека послужило поводом к тому, чтобы называть XX век композитным по примеру каменного, бронзового и железного века. В научном обиходе термин «композит» употребляют, как правило, когда речь идет о материале сложного состава: «композит» означает сочетание материалов, которое приводит к оптимизации свойств этих материалов (бетон - это композит из песка, цемента, щебня и воды)» [Металлургия для велосипедистов 2002]. В современной стоматологической практике под композитом понимают «пломбировочный или иной материал на полимерной основе», состоящий из нескольких фаз [Новое в стоматологии 2004].
Использование термина по отношению к тому, что неоднородно, то есть имеет сложный состав, прослеживается и в лингвистике, где композит/композита квалифицируется как сложное слово. «Соединение нескольких слов, каждое из которых называется составляющим, в новое слово, называется сложным или композитой» [Марузо 1960: 277]. «Композита - то же, что сложное слово» [Ахманова 1969: 202].
Мы видим, что в словарях лингвистических терминов, да и в специальной литературе, наименования композит и сложное слово используются как абсолютные синонимы, хотя, по наблюдениям исследователей, термин «композит» как дублет термина «сложное слово» более популярен в зарубежной дериватологии. Подтверждением этого являются работы отечественных и зарубежных лингвистов, посвященные изучению сложных слов на материале немецкого, английского и французского языков. В частности, К. Дуден пишет: «Сложное слово, композит (выделено нами. -И. Б.), - это существенное средство языковой экономии концентрировать в одном слове такой максимум содержания, который может быть отражен только с помощью синтаксических образований различного вида» (цит. по: [Харченко, Озерова 1999: 7]), а О. Д. Мешков, затрагивая проблему отношений между компонентами композита на примере английских сложных слов, употребляет понятие «композитное значение», «которое представляет собой словообразовательное значение применительно к сложным словам - композитам (выделено нами. -И. Б.)» [Мешков 1984: 125].
Иное понимание термина предлагают курские лингвофольклористы, которые рассматривают композит как «кандидат в сложное слово» [Хроленко 1994: 57]. Исследователи языка фольклора называют композитами характерные для устно-поэтической речи переходные образования, занимающие промежуточное положение между сложным словом и словосочетанием [Бобуно-ва 2001а: 56].
Частное понимание термина «композит» отражается в работах других исследователей. Например, А. В. Дьяков определяет композит как «образование, совмещающее в себе семантико-структурную целостность и относительную самостоятельность его компонентов {женщина-интервьюер, девушка-груши, VIP-сувенир)» [Дьяков 2001: 11].
Б. Ю. Городецкий, объектом исследования которого являются сложные слова и сходные образования в языках разных типов, вводит термин «компо-
зит-комплекс», понимая под этим «комплекс, в котором хотя бы один из компонентов является «неоформленным», «неизменяемым» [Городецкий 1984: 120].
О необходимости специального наименования для переходных конструкций свидетельствует тот факт, что переходные образования между словосочетанием и сложным словом, характерные как для устно-поэтической речи, так и для современного русского литературного языка [Голованова 2001], всегда привлекали внимание лингвистов, однако статус таких конструкций учеными определялся по-разному.
Д. Н. Ушаков в свое время отмечал наличие в языке так называемых «слитных речений», то есть такого рода сочетаний, которые по значению однородны со сложными словами и вместе с тем отличаются от них словоизменением первой части [Ушаков 1995: 105].
A. А. Потебня называет конструкции отец-мать, хлеб-соль, род-племя
I сближениями грамматически самостоятельных слов [Потебня 1968: 415].
Вслед за А. А. Потебней мы используем понятие «сближение» в своей работе как наиболее полно отражающее сущность композита.
B. А. Сирцев, отождествляя композит и сложное слово, к особому раз
ряду композитов относит сложные составные слова (оформленные раздельно
лексические единицы), например: тоска-кручина, гуси-лебеди, трава-мурава,
бел-лазоревый, мил-сердечный, сер-горюч и др. [Сирцев 1975]. Важным явля
ется то, что автор, усматривая специфику подобных образований в народно-
песенной речи, предлагает рассматривать их как сближения, близкие, с одной
стороны, к сложным словам, с другой - к словосочетаниям.
Л. А. Булаховский называет сращениями сочетания имен существительных, образующих одно понятие {путь-дорога, вагон-ресторан, бой-баба, Dtcap-птица), однокоренных имен прилагательных (рад-радехонек), имен прилагательных и наречий (полным-полно), наречий и наречий (мало-мальски) [Булаховский 1952: 193].
А. И. Мельникова квалифицирует устойчивые сближения слов типа путь-дорога, честь-хвала, ум-разум, отец-мать, руки-ноги, плакун-трава как различного рода приложения [Мельникова 1959]. Вместе с тем автор пишет о том, что сочетания хлеб-соль, плакун-трава, путь-дорога обнаруживают тенденцию к переходу в разряд сложных слов, их следует рассматривать как одно целое, один член предложения. В таких конструкциях, по мнению А. И. Мельниковой, нельзя выделить приложение в качестве особого члена предложения. Следовательно, в подходе к определению статуса переходных сочетаний прослеживаются противоречия.
Вопрос о том, к какому разряду языковых образований отнести те или иные устойчивые сочетания, активно обсуждается в ряде других работ.
Так, А. А. Шахматов в книге «Синтаксис русского языка» рассматривает сочетания, в которых «оба существительные сохраняют свою синтаксическую самостоятельность, выражая одно сложное представление», он определяет их как стоящие на границе между сложным словом и двумя словами, соединенными союзом или соединительной паузой [Шахматов 1941: 457]. В качестве примеров приведены следующие сочетания: праздник-ликованье, к отцу - к матери, хлеба-соли, печаль-тоску. Далее исследователь пишет о том, что сочетания пути-дороги, буря-погода, туча-гром, сила-войско и др. не разделимы, то есть в них не различается господствующее слово и приложение [Шахматов 1941: 290].
Профессор Т. А. Бертагаев отграничивает сближения хлеб-соль, путь-дорога от сочетаний с приложением и выделяет их в особый тип аппозитивных словосочетаний - парные сочинительные сочетания, характеризующиеся замкнутостью и устойчивостью [Бертагаев 1957].
На основании анализа рассмотренных работ можно сделать вывод о том, что, несмотря на наличие разных подходов к определению статуса переходных языковых образований, ученые в большинстве случаев указывают на сходство таких структур как со сложным словом, так и со словосочетанием.
В связи с этим для настоящего исследования теоретическую значимость представляют работы, посвященные анализу структуры и дифференциальных свойств таких языковых единиц, как сложное слово и словосочетание.
Прежде всего, определение признаков той или иной языковой единицы ведется, как правило, в сопоставлении с другими лингвистическими явлениями. Так, одна из особенностей словосочетания проявляется в его близости к сложному слову, что подтверждает факт использования различных моделей словосочетания для образования сложных слов. И вместе с тем подвижность границ между сложными словами и словосочетаниями свидетельствует не о тождестве, а, скорее, наоборот, - о различии между ними [Прокопович 1966: 60]. К. Л. Ряшенцев замечает: «Связь сложных слов со словосочетаниями несомненна, многие сложные слова образовались и образуются на базе словосочетаний; однако пытаться соотносить каждое сложное слово с словосочетанием, отрицая тем самым возможность образований по аналогии, значит вступать в явное противоречие с фактами языка» [Ряшенцев 1968: 180].
Основным критерием отграничения сложного слова от словосочетания ученые называют цельнооформленность [Потиха 1970: 163]. А. И. Смирницкий пишет: «Цельнооформленность слова выявляется в специфических особенностях внутреннего строения слова сравнительно со строением словосочетания, в особенностях, которые определяются меньшей законченностью и оформленностью частей слова сравнительно с частями словосочетания, то есть с отдельными словами» [Смирницкий 1952: 197]. Важным моментом для понимания цельнооформленности является невозможность разделить соединение на отдельные слова, «отрезки, грамматически оформленные как части речи» [Ахманова 1954: 51]. К примеру, А. К. Федоров, разделяя точку зрения А. М. Пешковского, считает четким критерием отграничения сложных слов от словосочетаний с приложением утрату склонения первой частью сочетания (жар-птица, жар-птице).
«Склонение обоих компонентов такого сочетания дает основание считать его словосочетанием с приложением» [Федоров 1972: 91].
В противоположность словам словосочетания названы образованиями раздельнооформленными. Важно обратить внимание на то, что цельно-оформленность подчеркивает смысловую цельность слова, а семантическая цельность основана на идиоматичности, под которой понимается «невыводимость значения целого языкового образования из совокупности значений входящих в него частей» [Смирницкий 1952: 199]. Специфическим признаком сложного слова является также его монопонятийность. Значения словосочетания, напротив, «не являются суммой арифметического сложения лексических значимостей, они представляют собой сложное, расчлененное наименование единого явления (раздвоения единого)» [Сухотин 1950: 152]. Таким образом, даже предположив, что в своей основе некоторые композиты имеют словосочетательную природу (а это найдет подтверждение в нашем дальнейшем исследовании), необходимо их отграничивать от словосочетаний как с точки зрения структуры, так и с позиций семантики.
Появление нового комплексного значения в результате соединения двух слов сближает рассматриваемые нами словесные комплексы со сложными словами. «...Возникшее новое слово всегда обладает значением, отличающимся от того значения, которое имелось в компоненте словосочетания» [Василевская 1962: 27]. Тем не менее исключительно семантического сходства недостаточно для идентификации этих двух категорий. Так называемый семантический критерий, по мысли Ахмановой, не является решающим при решении вопроса о цельнооформленности. «Наличие «одного значения», выражение «одного понятия» есть свойство всякой атрибутивной группы; атрибутивная связь именно тем и отличается от других видов синтаксической связи, что она соединяет слова настолько тесно, что они образуют вместе как бы «одну единицу». Поэтому такие формулировки, как «сложное слово передает одно понятие» или «два слова или более, употребленные вместе для пе-
редачи одного понятия, составляют сложное слово» и т. п., ничего положительного дать не могут...» [Ахманова 1954: 56].
При фиксации сложных слов в детской речи В. К. Харченко и Е. Г. Озерова опираются на следующие критерии интерпретации лексического комплекса не как словосочетания, а как сложного слова: морфологический (связывание частей специальной соединительной морфемой), семантический (семантическая слитность номинации) и фонетический (наличие одного сильного ударения) [Харченко, Озерова 1999: 9].
Авторы Большого энциклопедического словаря «Языкознание» подчеркивают, что некоторые типы сложных слов близки по структуре к словосочетаниям {еле-еле, синий-синий). Для других типов в большей мере характерны признаки цельнооформленности: 1) стирание грамматического значения первого компонента, 2) фиксированный порядок компонентов, 3) наличие одного главного ударения, 4) морфонологические особенности, 5) особый графический облик (слитное или дефисное написание). Здесь же отмечено, что «сложные слова, как и простые, имеют единственный грамматический показатель при словоизменении» [БЭС 2000: 469].
В устно-поэтическом контексте рассматриваемые переходные структуры - это, прежде всего, сближения самостоятельных лексических единиц, которые не только могут употребляться раздельно, но и меняться местами, а также самостоятельно изменяться, а сложное слово является «хотя и составной, но одной лексической единицей в форме одного слова» [Патралова 2000: 101].
Считая композит самостоятельным речеязыковым образованием, отличным от сложного слова и словосочетания, мы выделяем следующие его признаки:
контактное расположение компонентов композита;
незакрепленное местоположение компонентов композита;
возможность разведения элементов композита другими словами строки;
возможность изменения морфемного состава каждой части композита;
грамматическое изменение каждого элемента композита;
особенности акцентуации, отражающие ритмическое своеобразие устно-поэтического текста. Исполнители, хорошо ощущающие ритм слагаемого произведения, располагают ударения так, чтобы они соответствовали стихотворному размеру. Во избежание столкновения ударений в словосочетаниях и сочетаниях двух существительных происходят сдвиги ударений, причем одно из слов несет «более сильное фразовое ударение (')», другое - «более слабое словесное ударение (")»: серебром-златом, с дтцем с матерью, жйвот-сёрдце, поры-времени [Бейли 2004: 114]. Таким образом, ритмическое своеобразие произведений устного народного творчества сказывается на восприятии сочетания нескольких слов как единого целого;
непоследовательное орфографическое оформление композита собирателями и составителями фольклорных собраний, например:
А как ставили шатер бел полотненой (БП, № 176, 373) Раскинули шатер да бел-полотненой (БП, № 180, 230). Несомненно, орфография не является для нас критерием выделения и разграничения тех или иных сложных образований. Как справедливо заметила О. С. Ахманова, «хотя цельнооформленность сложного целого, как правило, находит свое отражение в орфографии, то есть цельнооформленные языковые единицы пишутся слитно, однако тот или другой способ написания никак не может считаться решающим критерием» [Ахманова 1954: 52]. Отсутствие орфографического единообразия - это один из показателей явления, характеризующегося неустойчивостью и одновременно синкретичностью.
Сложные слова с учетом семантических, грамматических и структурных свойств можно объединить в несколько типов. В научной литературе представлены различные классификации сложных слов. Необходимо отметить, что в современной лингвистике сложные слова понимаются широко. К ним относят:
сложные слитные слова, образованные посредством объединения двух или более основ и обладающие единооформленностью (научно-технический, англо-русский, лесостепь);
сложные составные слова, представляющие собой объединение самостоятельных слов (кресло-кровать, выставка-продажа, вагон-ресторан).
«Сложносоставные слова занимают промежуточное положение между целостным дериватом и сочетанием слов. Обладая цельнооформленностью, они характеризуются формальной и смысловой автономностью компонентов, многие из которых сохраняют самостоятельное словоизменение в рамках деривата: ракета-носитель, ракеты-носителя, ракете-носителю» [Касаткин и др. 1995: 180-181]. В качестве примеров составных существительных, образованных сложносоставным способом, авторы учебников и пособий по русскому языку рассматривают достаточно разнообразные конструкции: платье-костюм, Александр Сергеевич Пушкин, сто двадцать пять [Касаткин и др. 1995: 181]. Лингвисты отмечают, что в литературном языке сложносоставным способом образуются преимущественно существительные, тогда как в народной речи этот способ «распространяется и на другие части речи за счет ассоциативных и синонимических сближений прилагательных, наречий и даже глаголов: белая-румяная, тихо-смирно, блестеть-сверкать и др.» [Современный русский язык 2001: 507]. Вместе с тем прослеживается тенденция к отграничению некоторых сочетаний как от сложных слов, так и от приложений с определяемыми словами. К ним относят следующие парные сочетания: сочетания синонимов (стежки-дорожки, род-племя, пора-
времечко, ум-разум); сочетания антонимов {экспорт-импорт, купля-продажа, вопросы-ответы); сочетания слов по ассоциации {калина-малина, хлеб-соль, грибы-ягоды) [Валгина и др. 2001: 337].
Н. М. Шанский, описывая способы образования слов, в частности сложение, отмечает: «В зависимости от того, что объединяется в целостную лексическую единицу - основы или слова, сложение распадается на основосло-жение и словосложение» [Шанский 1968: 269]. В результате основосложения образуются сложные слитные слова, которые распадаются на морфемы и обладают единооформленностью {небосклон, теплоход, бой-баба, жар-птица). Словосложение выступает в качестве способа образования сложных составных слов, или сближений, которые распадаются на самостоятельные слова, имеющие структурно-грамматическое оформление. Н. М. Шанский выделяет четыре группы сложных составных слов: 1) удвоения, или повторы {синий-синий, еле-еле, давно-давно, читали-читали), 2) синонимические сближения {звать-величать, путь-дорога, гуси-лебеди), 3) парные сближения суммарной семантики {хлеб-соль, отец-мать, руки-ноги), 4) сочетания, образованные по модели «определяемое - определяющее» {вагон-ресторан, язык-основа, город-герой).
Ученые по-разному классифицируют сближения лексем, привлекая при этом различный языковой материал, в качестве которого могут быть использованы как фольклорные тексты, так и произведения художественной литературы. Так, например, О. И. Фонякова, анализируя парные сочетания слов в автобиографической трилогии М. Горького, выделяет пять структурно-семантических типов сочетаний, каждый из которых представляет собой разновидность повтора [Фонякова 2003]: 1) тавтологический повтор {ползают и ползают, чуть-чуть, ждут-пождут), 2) синонимический повтор {жил-был, пути-дороги, грусть-тоска), 3) повтор-двандва {отец-мать, бедность-горе, поить-кормить, видеть-испытать), 4) аппозитивный повтор {ангел-
хранитель, деньги-тысячи, звери-курицы), 5) неопределенный повтор {два-три).
Представленная классификация основана на концепции А. А. Потебни, исследовавшего различные виды лексического повтора. О. И. Фонякова рассматривает семантическую типологию парных сочетаний, «которые состоят из двух одинаковых или подобных лексических единиц, объединенных общностью значения и функции в единый семантический комплекс с сочинительной или подчинительной связью между компонентами (и со знаком дефиса в тексте)» [Фонякова 2003: 154-155].
А. П. Евгеньева, основываясь на исследованиях большого количества устно-поэтических текстов, выделяет синонимические пары {правда-истина, кричать-реветь, баска-хороша), атрибутивные сочетания, в которых определение выражено существительным {удача добрый молодец, тур золотые рога), и образования типа «двандва» {злато-серебро, калина-малина) [Евгеньева 1963: 261-263].
Необходимо подчеркнуть, что способы образования фольклорных композитов во многом совпадают с типами сложения слов, выделенными Н. М. Шанским. Этот факт подтверждает классификация сближений, представленная М. А. Бобуновой [Бобунова 2004: 15]. Фольклорные композиты разделены исследователем на две группы: 1) композиты, примыкающие к сложным слитным словам; и 2) составные композиты, представляющие сближения раздельнооформленных слов. К первой группе отнесены образования, напоминающие сложные слова наличием соединительной гласной {свято-Русь, скатно-жемчуг), и композиты, образованные в результате стяжения компонентов без соединительной гласной {турец-сафьян, булат-железный).
В группе составных композитов выделено несколько подгрупп:
(а) композиты на основе повторов {всегды-всегды, млада-младешенька);
(б) синонимические и антонимические сближения {правда-истина, дани-
выходы); (в) парные сближения суммарной семантики (двандва) (отец-мать, щи-каша); (г) составные числительные (два девяноста, триста тридцать)', (д) субстантивные пары, образованные по модели «определяемое + определяющее» и «определяющее + определяемое» (плакун-трава, де-вица-чернавица).
Наше диссертационное исследование построено с учетом классификации М. А. Бобуновой. В былинных текстах Печоры присутствуют сближения, относящиеся к каждому из названных выше типов. Однако некоторые модели, лежащие в основе образования композитов, представлены незначительным количеством сближений, что затрудняет возможность их изучения с целью выявления каких-либо специфических особенностей. Такие конструкции в данной работе мы не анализируем. Также мы не рассматриваем в качестве отдельного типа композитов сочетания, образованные существительными по модели «определяемое - определяющее», несмотря на их распространенность в устно-поэтической речи, так как для многих исследователей (и для нас в том числе) вопрос о статусе таких образований является теоретически спорным (см., напр.: [Ованова 1957; Глухих 1969; Потиха 1970: 271]).
Композиты былин Печоры объединены нами в четыре основных типа:
синонимические сближения;
репрезентативные пары (двандва);
композиты на основе повторов;
атрибутивные композиты.
В основу классификации композитов былин Печоры было положено несколько критериев: семантический, структурный, грамматический. Необходимо подчеркнуть, что границы между выделенными типами композитов иногда оказываются условными. Например, одна и та же конструкция в зависимости от контекста, в котором употребляется, может представлять собой и сближение синонимов, и репрезентативную пару. Некоторые композиты характеризуются повышенной неустойчивостью в фольклоре: они легко распа-
даются на самостоятельные лексемы, в других случаях у компонентов композита проявляется тенденция к слиянию в одно сложное слово. В результате условными оказываются границы не только между отдельными типами сближений, но и между образующими их элементами.
Всего в былинах Печоры нами было зафиксировано 352 композита, отмеченных в 1509 случаях словоупотребления.
Актуальность работы обусловлена:
важностью изучения образований, переходных между словосочетанием и сложным словом, как явления, характерного для языка устно-поэтического творчества;
стремлением выявить своеобразие фольклорных композитов как ре-чеязыковых единиц;
необходимостью определения жанровой и территориальной специфики былинных композитов.
Объектом научного исследования являются тексты былин на фоне фольклорной традиции, предметом - композиты, представляющие собой сближения лексических единиц.
Базой эмпирического материала послужило авторитетное научное издание былин Печоры, представленное в двух томах серии «Былины» Свода русского фольклора [Былины Печоры // Свод руского фольклора. Былины. В 25 т. - СПб.: Наука; М.: Классика, 2001. - Т. 1-2.].
Выбор данного академического издания в качестве материала исследования обусловлен тем, что они входят в серию «Былины» Свода русского фольклора, который представляет собой «совокупность выдающихся памятников самобытной культурной деятельности русского народа. В нем выразились общенациональная философия миротворчества и праведного мирооб-новления, энергия массовых духовных порывов и будничная непрестанность трудового, ратного всенародного подвига» [Горелов 2001: 7]. Серия «Былины» как составляющая Свода является научной базой других видов изданий,
ориентированной на широкий круг исследователей, читателей и любителей русского фольклора.
«Работа над подготовкой серии «Былины» осуществляется Отделом народнопоэтического творчества Института русской литературы (Пушкинский Дом) Российской Академии наук (ИРЛИ) под руководством редколлегии в содружестве с фольклористами академических институтов и филиалов РАН, вузов, учреждений Министерства культуры Российской Федерации, с сотрудниками Государственного республиканского центра русского фольклора (Москва), а также участниками творческих объединений деятелей культуры России» [Горелов 2001: 19].
Для нас существенно, что в основу размещения текстов серии положен комплексный принцип, включающий сюжетно-тематическую и историко-географическую характеристику былин. Принятое авторами Свода расположение былин позволяет обнаружить зональные традиции каждого корпуса фольклорных текстов. Отдельные тома региональной группы вариантов былин сопровождаются статьей, содержащей сведения о регионе, в котором были сделаны записи, и о фольклорной традиции этого региона, различными комментариями к текстам, данными об исполнителях, словарем, указателями и др. Основательная научная база, представленная в изданиях Свода, открывает путь к наиболее полному и глубокому исследованию устно-поэтического творчества.
В качестве вспомогательного материала использованы примеры из лирических песен (Песни, собранные П. В. Киреевским; Великорусские народные песни, изданные проф. А. И. Соболевским) и исторических песен XVII и XIX веков.
Цель работы состоит в определении статуса фольклорных композитов как речеязыковых образований.
Достижение поставленной цели предопределяет решение следующих задач:
описать основные типы эпических композитов;
охарактеризовать модели образования фольклорных композитов;
выявить семантические, грамматические и структурные особенности каждого типа композитов;
определить специфику представленных сближений по отношению к сложному слову;
установить место, роль и функцию каждого типа композитов в фольклорном тексте;
сопоставить особенности фольклорных композитов различных жанров;
выявить территориальную и идиолектную специфику композитов в былинах Печоры.
Научная новизна исследования заключается в следующем:
впервые предпринята попытка классифицировать композиты на материале былин Печоры;
выявлены специфические особенности функционирования композитов в фольклорном тексте, позволяющие отличать их от сходных языковых образований;
проведено сопоставление композитов, зафиксированных в различных жанрах устно-поэтического творчества, способствующее выявлению общефольклорных тенденций в образовании и употреблении сближений.
Методология исследования. Цель и задачи настоящей работы предопределили использование традиционных лингвистических методов. Прежде всего, основным для настоящего исследования явился описательный метод с методикой наблюдения, обеспечивающий выделение интересующих нас языковых единиц и объединение их в совокупности. При изучении контекстуального окружения композитов, особенностей их сочетаемости с другими членами предикативной единицы основополагающей стала
методика дистрибутивного анализа как составляющая таксономического метода. Сравнение языковых структур различных типов, а также разной жанровой принадлежности обусловило использование типологического, или сопоставительного, метода. В процессе составления словника композитов была применена методика компьютерной обработки текста.
Теоретическая значимость работы состоит в том, что в ней исследованы основные модели образования сближений; выявлена специфика композитов, позволяющая квалифицировать их как самостоятельные образования, отличные от сложного слова и словосочетания; предложена классификация распространенных в устно-поэтической речи конструкций переходного характера (композитов).
Практическая ценность. Сведения, полученные в ходе проведенного исследования, могут быть использованы в лекционных и семинарских курсах по русскому языку, лингвокультурологии, при чтении спецкурсов по языку фольклора, в дипломных и курсовых работах, а также в лексикографической практике при создании словаря устно-поэтической речи.
Апробация материалов и результатов исследования. Результаты научной работы обсуждались на заседаниях аспирантского семинара при кафедре русского языка КГУ в 2000-2003 гг., были представлены в качестве докладов на итоговых научных конференциях КГУ и отражены в пяти публикациях.
Положения, выносимые на защиту
В языке фольклора используется большое количество переходных конструкций, так называемых композитов, употребление которых обусловлено структурой фольклорного текста и художественными потребностями носителей устно-поэтического языка.
Композиты, представляющие собой сближения раздельнооформ-ленных лексем, претендуют на статус самостоятельных языковых образований, отличающихся от сложных слов специфическими
особенностями: незакрепленным местоположением компонентов, возможностью грамматического, морфемного и лексического варьирования элементов сближения и т. д.
3. Фольклорные композиты представлены различными типами: сино
нимическими сближениями, репрезентативными парами, конструк
циями на основе повторов и атрибутивными композитами. В основе
каждого из этих типов лежат определенные модели образования,
большинство из которых имеет общежанровый характер.
Наряду с общефольклорными композитами выделяется ряд сближений, отмеченных исключительно в речи сказителей Печоры, что позволяет говорить о территориальной и идиолектной специфике отдельных конструкций.
Фольклорные композиты, обусловленные ритмомелодическими особенностями устно-поэтического текста, выполняют различные функции, основными из которых являются усиление, уточнение и обобщение.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников, списка словарей, библиографического списка и приложения, представляющего собой словник композитов былин Печоры. Основной текст рукописи представлен на 145 страницах.
Типы синонимов в литературном языке и фольклоре
Значительная часть композитов, зафиксированных в печорском эпосе (67, 5 %), представляет собой сближения языковых единиц, значение которых полностью или частично совпадает. Этот тип композитов, учитывая особые семантические отношения между единицами языка, мы именуем синонимическими сближениями.
Данный тип сближений доминирует не только в эпосе, но и в лирике. Так, в великорусских народных песнях, изданных А. И. Соболевским (т.т. 2-3), синонимические сближения составляют 41,7 % от общего числа зафиксированных композитов, в песнях, собранных П. В. Киреевским - 45 %.
В научной литературе традиционно выделяется несколько подходов к пониманию синонимии. При одном из них рассматривается степень тождества или сходства значений слов, при другом - их взаимозаменяемость в тексте, в третьем случае определяющей является стилистическая функция синонимов (об этом см.: [БЭС 2000: 446]). Разные подходы обусловливают наличие несовпадающих определений термина «синоним». Например: 1) «слова, относящиеся к той же части речи, значения которых содержат тождественные элементы, различающиеся же элементы устойчиво нейтрализуются в определенных позициях» [Шмелев 1977: 196]; 2) «слова одной и той же части речи (а также, в более широком понимании, фразеологизмы, морфемы, синтаксические конструкции), имеющие полностью или частично совпадающие значения» [БЭС: 447]; 3) «близкие или тождественные по значению слова, которые по-разному называют одно и то же понятие» [Валгина и др. 2001: 16]. Как отмечал Д. Н. Шмелев, существование разных определений синонимов свидетельствует «не столько о различном понимании синонимии, сколько о различном употреблении термина, о его применении к различным явлениям языка: возможно более широкое и более узкое применение термина, а также более последовательное и недостаточно последовательное» [Шмелев 1977: 194]. В узком смысле синонимами считают слова, полностью совпадающие в своем значении. Такие синонимы называют полными, или абсолютными [Григорьева 1959: 7-8]. Некоторые ученые критически относятся к выделению абсолютных синонимов. Так, по словам Л. С. Пухаевой, «существующая неопределенность в оценке абсолютных синонимов объясняется тем, что со временем они могут исчезнуть или дифференцироваться по семантическим оттенкам, стилистическим качествам и т. д.» [Пухаева 1993: 85]. Следовательно, существование в языке абсолютных синонимов рассматривается в первую очередь как явление переходное, непостоянное, обусловленное развитием языковой системы и тенденцией преодоления избыточности языка. Для языка устного народного творчества, как полагают его исследователи, полные синонимы не характерны [Пропп 2001: 137; Никитина 1993: 77].
В научных трудах, учебниках, словарях синонимов прослеживается тенденция к широкому пониманию синонимии, которое предполагает включение в синонимичный ряд, наряду с дублетами, слов, значения которых совпадают лишь частично (относительные синонимы). Широкий подход является доминирующим в лингвистике. А. П. Евгеньева во Введении к «Словарю синонимов русского языка» дает следующее определение: «Синонимом в полном смысле следует считать такое слово, которое определилось по отношению к своему эквиваленту (к другому слову с тождественным или предельно близким значением) и может быть противопоставлено ему по какой-либо линии: по тонкому оттенку в значении, по выражаемой экспрессии, по эмоциональной окраске, по стилистической принадлежности, по сочетаемости...» [Евгеньева 1970: 11]. В контексте народно-поэтического произведения различия в значении лексем, образующих композит, оказываются наиболее ярко выраженными в случае их автономного употребления. Ты откуда нынче едешь, куда путь держишь,
Проблема определения статуса репрезентативных конструкций
Одним из распространенных явлений в языке фольклора являются конструкции типа отец-мать, гуси-лебеди, руки-ноги и др. Подобные языковые образования традиционно обозначаются термином «двандва». В отечественной лингвистике данный термин употребляется вслед за индийскими грамматистами (см.: [Марузо 1960: 86]). По данным словарей лингвистических терминов, двандва равнозначно соединительному сложному слову и служит для обозначения сближений двух субстантивов [Ахманова 1969: 202; Марузо 1960: 277].
Тенденция относить подобные языковые образования к разряду сложных слов наметилась еще в XIX в. Так, Ф. И. Буслаев отмечал, что «выражения из двух слов, употребляющихся весьма часто вместе, и по большей части не соединенных союзом... принимаются за сложные слова» [Буслаев 1959: 456]. Однако А. А. Потебня, рассматривая такие сочетания, как брат-сестра, муж-жена, заметил, что «в устной словесности, а отчасти и просторечии довольно часты не сложения..., а сближения грамматически самостоятельных слов, указывающие, как думаю, на то, что некогда и наши языки широко пользовались приемом обобщения, подобным китайскому» [Потебня 1968: 415].
В определении природы структур двандва предлагаются различные подходы, в целом характеризующие парные сочетания как неустойчивые, колеблющиеся [Копыленко, Попова 1978: 80]. Так, в языкознании XX в. конструкции двандва определяются не только как категория словообразовательная, но и как категория синтаксическая или фразеологическая. Авторы академической грамматики русского литературного языка рассматривают данные образования как бессоюзный закрытый ряд со значением соединенности, переходящей в единство. «Ряд организуется словами, близкими по семантике и обозначающими предметы, явления, действия, постоянно сосуществующие, сопровождающие друг друга. Такие ряды в языке обнаруживают тенденцию к слиянию в сложное слово» [ГСРЛЯ 1970: 641]. А. Б. Шапиро считал, что парные сочетания, образованные лексически близкими словами (хлеб-соль, любо-дорого, туда-сюда), представляют собой «шаг в сторону образования единого сложного слова» [Шапиро 1953: 220].
А. К. Федоров, вслед за Д. Э. Розенталем, называет конструкции типа хлеб-соль, чай-сахар, снег-иней ассоциативными: «Оба слова в составе таких сочетаний равноправны и поэтому выступают как один член предложения» [Федоров 1972: 91].
А. Т. Хроленко, исследуя двандва в языке произведений художественной литературы и публицистики, пришел к выводу, что «рассматриваемая конструкция, несомненно, факт синтаксиса, но равновеликость слову ставит ее в особое положение: это лексико-синтаксическое образование, обладающее повышенной экспрессией. Перед нами все основные признаки фразеологизма, идиомы» [Хроленко 1972: 34]. Устойчивость композитов, их сходство по форме со словосочетаниями, а по содержанию - со словами - признаки, обусловившие тенденцию рассматривать композиты как фразеологические единицы (идиомы). По данным словаря лингвистических терминов О. С. Ахмановой, фразеологическая единица, или композита соположения, -это «словосочетание, в котором семантическая монолитность (цельность номинации) довлеет над структурной раздельностью составляющих его элементов (выделение признаков предмета подчинено его целостному обозначению), вследствие чего оно функционирует в составе предложения как эквивалент отдельного слова» [Ахманова 1969: 503]. Фразеологический характер имеют различные виды парных сочетаний слов, распространенных как в устно-поэтической речи, так и в современном русском литературном языке. М. Г. Ованова указывает на то, что образования типа изба-читальня, самолет-истребитель, инженер-электрик являются неразложимыми, устойчивыми сочетаниями, эквивалентными слову, вследствие чего «их можно было бы именовать составными терминами, или фразеологическими терминами» [Ованова1957:40].
В научной литературе представлено несколько точек зрения относительно того, как квалифицировать данные языковые образования. Зачастую отношения между компонентами двандва квалифицируются как синонимичные, и наоборот, синонимические сближения определяются как структуры двандва. Например, С. Е. Никитина отмечает, что глаголы ходить и гулять в фольклоре являются синонимами, часто образующими двандва [Никитина 1993: 78]. Л. В. Миронова, указывая на то, что глагол ходить в фольклорных текстах выступает в качестве синонима слова гулять, отмечает: «Нередко ходить /гулять в паре образуют конструкции «двандва» [Миронова 2004: 33].
В. М. Мокиенко пишет о том, что парные сочетания типа путь-дорога, горы-долы, злато-серебро и др. представляют собой разновидность повтора [Мокиенко 1986: 226]. Мнение о том, что в фольклоре практически любое слово может быть синонимом другого, стало общепризнанным. В связи с этим тенденция рассматривать однородные видовые наименования (которые являются компонентами двандва) как синонимы вполне может быть оправдана. Синонимию такого рода исследователи называют скрытой: «члены сочетания, будучи в целом синонимом к родовому обозначению .. . несмотря на свою лексическую неоднородность, вдруг как бы обнаруживают синонимические отношения между собой: каждый из них является одинаково полноправным представителем рода, а это приводит к известному семантическому сдвигу в каждом члене данной конструкции. Эта синонимичность повышает общую экспрессивность конструкции» [Хроленко 1981: 93].
Композиты на основе повторов
Повтор одного и того же слова в работах лингвистов и фольклористов XIX в. обычно рассматривался как разновидность тавтологии. Так, Ф. И. Буслаев различал тавтологию в звуках и корнях (тождесловие, напр.: святой святыне, подпись подписана) и тавтологию в понятиях (подобосло-вие, напр.: пути дороженьки, знаю ведаю) [Буслаев 1992: 283]. В. А. Воскресенский, считая тавтологию одной из важнейших особенностей народного языка, выделял три ее вида: 1) повторение (повторение слова, предложения), 2) тождесловие (повторение одного и того же корня), 3) подобословие (соединение синонимов) (цит. по: [ЯФ 2001: 41]).
В современной лингвистике повтор (то есть удвоение всего слова, напр.: еле-еле, белый-белый) определяется как предельный случай редупликации (от позднелат. reduplicatio - удвоение), под которой понимается «фо-номорфологическое явление, состоящее в удвоении начального слога (частичная редупликация) или целого корня (полная редупликация)» [БЭС: 408]. По мнению некоторых исследователей, проблема редупликации в русистике недостаточно изучена, сам термин не имеет четкого определения, «под это понятие подводится неодинаковый круг явлений - от разнообразных внутрисловных до разнообразных межсловных удвоений» [Крючкова 2000: 68]. Как отмечает О. Ю. Крючкова, термином «редупликация» в научной литературе обозначаются различные типы удвоений: слоговые {хихикать, шушукаться), аффиксальные (укр. попоходити), словные {далеко-далеко) и повторения типа купи да купи [Крючкова 2000: 68].
В лингвистической практике однокорневые лексемы, различающиеся морфемным составом, типа метель-метелица, беспринципный-непринципиальный часто определяются как синонимы [Валгина и др. 2001: 18]. Исследователи языка фольклора также к синонимическим сближениям относят пары, второй элемент которых сложнее по составу, например: слушать-выслушивать, полоть-перепалывать и др. [Климас 2005: 265]. Не отрицая синонимических отношений между компонентами подобных конструкций, мы все же выделяем их в отдельный тип. Необходимость такого подхода обусловлена в первую очередь тем, что в основе каждого обозначенного нами класса композитов лежит определенная словообразовательная модель, являющаяся продуктивной не только в эпосе Печоры, но и в фольклоре в целом. Если модель образования композитов совпадает, то основаниями для разграничения служат семантические, функциональные или грамматические особенности конструкций. Дальнейшее исследование покажет, что синонимические сближения и сочетания, основанные на повторе, дифференцируются не только с точки зрения структурного подхода, но и по выполняемой в устно-поэтическом произведении функции.
Для ученых предметом рассмотрения становится способ образования повторов и, как следствие, их статус. Как правило, лингвисты считают повтор одним из способов образования сложных слов. Н. М. Шанский относит к группе сложных составных слов «удвоения, или повторы, представляющие собой «усилительную» по значению и экспрессивную по характеру редупликацию того или иного слова ... синий-синий, смирный-смирный, еле-еле, чуть-чуть, давно-давно» [Шанский 1968: 270]. Авторы словарей лингвистических терминов и учебных пособий по русскому языку также относят сочетания, основанные на повторе {далеко-далеко, волей-неволей, чуть-чуть и др.), к разряду сложных слов (см., напр.: [Ахманова 1969: 202; Мару-зо 1960: 278; Галкина-Федорук 1962: 324; Немченко 1984: 211]).
Мы в свою очередь квалифицируем фольклорный повтор как один из способов образования композитов. Однако не всякий случай повтора в устно-поэтическом произведении мы считаем композитом, поскольку «повтор может служить своеобразной фольклорной приметой, выступать одним из средств осуществления «развертывания» в пределах одного стиха и обеспечивать цельнооформленность текста» [Бобунова 2001: 65], то есть повтор в народной поэзии является одним из важнейших поэтических приемов, способствующим сохранению ритмо-мелодических особенностей фольклорного произведения.
Как за нашим садом-садом, садом зеленым, Росла трава-трава шелкова (Соб., 2, № 189)
