Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. «Своё - чужое» в аспекте онтологии и гносеологии 12
1.1. «Свойственность- чуждость» как фундаментальная категория, включённая в языковой дискурс 12
1.1.1. «Свойственность - чуждость» в научном осмыслении 13
1.1.2. «Свойственность - чуждость» в политическом дискурсе 17
1.1.3. Семантика «свойственности - чуждости» как коррелят идеолого-манипулятивной функции политических дискурсов 23
1,2.Языковые категории и языковая картина мира 26
1.2.1. Категории мышления, философии и языка: сущность,
специфика, соотношение 27
1.2.2. Языковая категоризация. Модели языковых категорий 32
1.2.3. Семантическая категоризация языка 38
1.3. Категориальная сущность феномена «свойственность - чуждость»...42
1.3.1. Онтологическая сущность «свойственности - чуждости» .42
1.3.2. Структура категории «свойственность - чуждость»: абстрактная модель 47
1.3..3. Модель «свойственности - чуждости» политического дискурса 48
1.3.4.Средства выражения категории «свойственность - чуждость» 53
Выводы по 1 главе 58
Глава 2. Языковая репрезентация категории «свойственность - чуждость» 59
2.1. «МЫ - ОНИ» как семантико-прагматические репрезентанты категории «свойственность-чуждость» 60
2.1.1. «МЫ - ОНИ» как ядро смыслового поля «национальное единство» 61
2.1.2. «МЫ - ОНИ» как смысловой механизм политического мифообразования 67
2.2. Метафорические номинации как способ репрезентации оппозиции
«свой - чужой» 74
2.2.1. Метафорические модели, репрезентирующие категориальные сферы «своё», «чужое» 76
2.2.1.1. Метафора родства 77
2.2.1. 2 Метафора соседства 87
2.2.1.3. Метафора дружбы 88
2.2.1.4. Милитарная метафора 92
2.2.1.5. Физиологическая метафора 98
2.2.2. Метафорические модели, репрезентирующие категориальную сферу «чуждость» 100
2.2.2.1. Монархическая метафора 101
2.2.2.2. Зооморфная метафора 103
2.2.2.3. Мифологическая метафора 106
2.2.2.4. Криминальная метафора 107
2.2.2.5. Театральная метафора 109
2.2.2.6. Спортивная, игровая метафора 110
Выводы по 2 главе 113
Глава 3. «Свойственность - чуждость» как конструкт социальной реальности (на материале ситуации «Выборы») 114
3.1. «Своё - чужое» как репрезентант единого социального выбора (советский период) 114
3.2. «Свойственность - чуждость» в аспекте манипулятивных стратегий и тактик 120
3.2.1. Стратегия уничижения 121
3.2.1.1. Лексические маркёры «чуждости» 122
3.2.1.2. Синтактико-стилистические приёмы 141
3.2.2. Стратегия возвеличения 147
3.2.2.1. Лексические репрезентанты 147
3.2.2.2. Синтактико-стилистические приёмы 150
Выводы по 3 главе 155
Заключение 156
Список использованной литературы 160
Список словарей и справочных изданий 187
Приложение 1 188
- «Свойственность- чуждость» как фундаментальная категория, включённая в языковой дискурс
- «МЫ - ОНИ» как семантико-прагматические репрезентанты категории «свойственность-чуждость»
- «Своё - чужое» как репрезентант единого социального выбора (советский период)
Введение к работе
Настоящее исследование посвящено сопоставительному описанию категории «свойственность - чуждость» в политическом дискурсе.
Антропоцентризм современной лингвистической парадигмы способствует обращению к динамическому аспекту языка, который предполагает событийную концептуализацию действительности, а не статичное её рассмотрение. Деятельностный принцип понимания языковых явлений приводит к выявлению когнитивной структуры языковой личности, типов коммуникативных ситуаций, стратегий говорящего и слушающего.
Одной из наиболее актуальных проблем, решаемой в этом направлении, является проблема представления знаний, отраженных в языке, установления соотношения между языковыми и неязыковыми знаниями. Особенности отражения знаний на всех уровнях языковой системы становятся базовыми вопросами, решаемыми когнитивной лингвистикой.
В русле когнитивной науки были разработаны и описаны такие структуры представлений знаний, как концепты, схемы, фреймы, сценарии, геш-тальты, модели, образцы, мыслительные картинки, скрипты. Базовое место внутри выделенных структур отводится категориям и категоризации как одному из фундаментальных процессов человеческой деятельности. В последнее время появилось огромное количество работ, освещающих проблемы категоризации в самых разных ракурсах. [Лакофф,1988, 2004; Лангаккер, 1997; Вежбицкая, 1997; Карасик, 1994; Кубрякова, 1997; Фрумкина,1991; Кравченко, 2001; Демьянков, 1994 и мн.др.].
Категоризация в её когнитивной интерпретации связывается с особенностями познания, менталитетом народа, его культурой. Подобный подход позволяет исследователям расширить объём «категориального комплекса» русского языка за счёт выделения имплицитных категориальных образований. Внимание лингвистов начинают привлекать категории, которые до определённого времени не были объектом изучения: «долженствования», «обусловленности», «соответствия» и т.д.
В ряду подобных образований выделяется и категория «свойственность - чуждость». Языковеды сегодня решают вопросы, связанные с внутренней организацией данной категории, семантической общностью, характером экспликации и особенностями функционирования [Яковлева, 1993, 1994; Цивьян, 1990; Синочкина, 2003; Михалёва, 2003; Шейгал,2000; Поря-дина, 1995, 2002; Демешкина, 1998; Резанова, 1996; Тубалова, 1998, 2001; Злобина, 1998; Серебренникова, 1998, 2005; Петроченко, 2005].
Несмотря на активизирующиеся исследования в этом направлении, проблема языковой сущности «свойственности - чуждости» остаётся малоизученной. К числу проблем, не получивших своего полного описания, могут быть отнесены и вопросы, касающиеся репрезентации «свойственности -чуждости» на уровне политического дискурса.
В условиях современной общественно-политической жизни доминирующую роль играют средства массовой информации. Отмечая небывалый расцвет прессы, связанный с процессами демократизации и свободы слова, исследователи единодушно говорят о влиянии СМИ на формирование и развитие общественного, языкового сознания, социальный выбор и социальное поведение. В этой связи встаёт вопрос об изменении функций прессы, признании в качестве основной из них функции регуляции и манипуляции сознанием [Баранов, 1994; Кара-Мурза, 2004; Муравьёва, 2000; Чернышо-ва,2005; Цуладзе, 2005; Какорина, 2000; Лихачёва, 2004 и др.].
Реальным воплощением манипулятивной функции языка являются политические дискурсы, привлекающие пристальное внимание как отечественных, так и зарубежных исследователей [Водак, 1997; ван Дейк, 1989; Блакар, 1987; Серио, 1999; Баранов, 1991, 1994, 2001; Чудинов, 2000, 2001, 2003; Шейгал, 1999, 2000; Купина, 1999, 2003 и др.].
Обращаясь к проблемам организации, функционирования текстов политики, исследователи отмечают ядерное положение «свойственности - чуждости» в политической коммуникации [Шейгал,2000; Михалёва,2004; Ба-кумова, 2001; Топорков, 2004 и др.]. При этом, как правило, речь идёт о воздействующем потенциале семантики «свойственность-чуждость» как веду-
7 щем языковом механизме, направленном на манипулирование общественным сознанием.
Базовая роль «свойственности-чуждости» в моделировании смыслового, понятийного, прагматико-манипулятивного пространства политических дискурсов обусловливает необходимость комплексного изучения данного феномена. Один из возможных путей решения данной проблемы - рассмотрение категориальной сущности «свойственности - чуждости» в политической коммуникации.
Категория «свойственность-чуждость» как общеязыковая и текстовая категория является объектом исследования в диссертационном сочинении.
Предмет исследования составляют языковые средства выражения категории «свойственность-чуждость» и их функционирование в политическом дискурсе.
Методологической основой диссертационного сочинения являются:
1.Когнитивные основания теории категоризации, согласно которым языковые категории интерпретируются как образования, обладающие про-тотипической структурой с размытыми границами (Дж.Лакофф, Э.Рош, Е.С.Кубрякова, В.И. Карасик, Р.М.Фрумкина и мн.др.).
2.0сновные положения теории семиотики политического дискурса Е.И.Шейгал, в соответствии с которыми политический дискурс рассматривается в широком аспекте, то есть включает любые речевые образования, субъект, адресат или содержание которых относится к сфере политики; одной из основных функций политического дискурса признаётся манипуляция сознанием и контроль за действиями политиков и электората.
3.Положения теории когнитивной метафоры как «способа познания, структурирования и объяснения мира» (Дж.Лакофф, М.Джонсон, Н. Д. Арутюнова, Ю.Караулов и др.), нашедшие своё преломление в концепции политической метафоризации ( А.П. Чудинов, А.Н.Баранов, Н.А. Санцевич и
др.).
Цель работы заключается в исследовании категории «свойственность - чуждость» в политическом дискурсе в онтологическом, сопоставительном, функциональном аспекте.
Данная цель предполагает постановку и решение следующих задач:
1 .Сформировать фактологическую базу исследования на основе приёма наблюдения и метода сплошной выборки.
2.Описать базовые языковые репрезентанты категории «свойственность-чуждость».
3.Описать роль категории «свойственность - чуждость» в моделировании политического дискурса.
4.Сопоставить реализацию категории «свойственность - чуждость» в дискурсах 60-70-х годов XX века и начала XXI века.
5.Проанализировать деятельностную направленность категории «свойственность-чуждость» в ситуации «Выборы».
Материалом исследования послужили политические тексты разных общественно-экономических эпох. Анализ языковых средств выражения категории «свойственность - чуждость» проведён на материале политических дискурсов 60-70 годов XX века (источник материала - советские периодические издания «Правда», «Известия», «Комсомольская правда», «Советская Россия», областное издание «Кузбасс») и политических дискурсов начала XXI (источник материала - общероссийские периодические издания «Российская газета», «Аргументы и факты», «Советская Россия», «Правда», «Комсомольская правда», «Московский комсомолец» и региональные издания «Кузбасс», «Кузнецкий край», «Наша газета», «Край»). Такой отбор материала мотивирован целью исследования: рассмотрение категории «свойственность - чуждость» не только в онтологическом и функциональном, но и сопоставительном аспекте. Материал насчитывает более 4000 контекстов, репрезентирующих семантику «свойственность - чуждость» в политической коммуникации разных лет.
Методы исследования. В качестве основного метода исследования выступает метод научного описания с характерными приёмами выборки, наблюдения, обработки и классификации исследуемого материала. Сопоставление функционирования лексических единиц со значением «свойственность-чуждость» в разные исторические периоды проводилось на основе сравнительно-сопоставительного анализа. В работе также использованы методы научного моделирования и контекстологического анализа.
Научная новизна исследования:
1 .Установлена специфика функционирования категории «свойственность - чуждость» в политических дискурсах разных общественно-экономических систем российской действительности.
2.Выявлена идеологическая и мифологическая сущность категории «свойственность - чуждость».
3.Описаны базовые модели метафорического осмысления категории «свойственность - чуждость».
Теоретическая значимость исследования:
1 .Обоснован категориальный статус «свойственности - чуждости», доказан континуальный характер категории, разработаны основания для разграничения категории «свойственность - чуждость» и концептов «свой», «чужой».
2.0писана конституирующая роль категории «свойственность - чуждость» в политическом дискурсе.
З.На материале одной ситуации («Выборы») охарактеризована роль «свойственности - чуждости» как конструкта социальной реальности.
Практическая значимость работы состоит в возможности дальнейшего использования её результатов в практике преподавания ряда как лингвистических, так смежных гуманитарных дисциплин: социолингвистики, теории коммуникации; в разработке спецкурсов и спецсеминаров по проблемам языкового манипулирования, речевого взаимодействия, речевой агрессии, межэтнических отношений, толерантности. Отдельные положения
10 диссертационного исследования имеют значимость для подготовки специалистов общественно-публицистической деятельности.
Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации были представлены на V Всероссийской конференции молодых учёных «Актуальные проблемы лингвистики, литературоведения и журналистики» (Томск, 2004); VI Всероссийской конференции молодых учёных «Актуальные проблемы лингвистики и литературоведения» (Томск, 2005); XXXII апрельской конференции студентов и молодых учёных КемГУ (Ке-мерово,2005); V Международной научной конференции «Наука и образование» (Белово,2004); Международной конференции «Социальная агрессивность. Третьи Кузбасские философские чтения» (Кемерово,2004); I I Международной научно-практической конференции студентов, аспирантов и молодых учёных «Образование, наука, инновации - вклад молодых исследователей» (Кемерово,2006). Содержание работы отражено в 9 публикациях.
Положения, выносимые на защиту:
1 .«Свойственность - чуждость» - естественная категория базового уровня, вербализирующая отражённые в языковом сознании понятийные сферы «своё - чужое», обладающая признаками континуальности и разноуровневой репрезентации.
2.Базовыми языковыми репрезентантами категории «свойственность -чуждость» в политическом дискурсе являются личные местоимения концептуального характера и метафорические номинации, моделирующие категориальные сферы «своё - чужое».
3.Аксиологическая направленность группировки «свойственность -чуждость» в политическом дискурсе отражает синтез идеологического и мифологического сознания и интерпретации действительности.
4.«Свойственность-чуждость» является конструктом политических дискурсов разных общественно-экономических систем российской действительности. Функционируя в политической коммуникации советского и
постсоветского периодов, «свойственность-чуждость» по-разному моделирует пространство политических дискурсов.
5.Семантика «свойственности - чуждости» является в политическом дискурсе базовым языковым механизмом в реализации стратегий и тактик, направленных на моделирование общественного сознания и корреляцию социальных действий.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения, списка использованной литературы и одного приложения, включающего список условных сокращений.
«Свойственность- чуждость» как фундаментальная категория, включённая в языковой дискурс
Универсальный характер оппозиции предопределяет междисциплинарный подход к её рассмотрению. Осмыслением феномена «свойственность - чуждость» активно занимаются как отечественные, так и зарубежные представители разных областей гуманитарных знаний [Пеньковский, 1989; Бахтин, 1994; Иванов, Топоров, 1965; Гадамер, 1991, Гуссерль, 1986; Штихве, 1998; Ортега-и-Гассет, 1991; Вальденфельс,1995; Шейгал, 2000; Сахно, 1991; Байбурин, 1990; Мейли, 1982; Гачев, 1994, Маслова, 2001; Степанов, 1997; Лотман, Успенский, 1982; Колесов, 1992; Ерасов, 2002 и многие другие].
Выделяемое образование подвергается научной рефлексии с позиций разных теоретико-методологических подходов. Так, в рамках философской и культурной антропологии, социологии, политологии «свойственность -чуждость» сводится к противопоставлению разных этнических общностей: «свой/русский народ» - «чужой народ/нерусский» [Гуссерль, 1986; Печер-ских, 2003; Штихве,1998; Шадрова,1997;Шервуд,1988 и др.].Подобная ин-терпретанта наделяется рядом функций:
1 .Этнодифференцирующая функция, выражающаяся в противопоставлении этнической специфики разных народов (наша культура - их культура, наш менталитет — их менталитет).
2.Этноинтегрирующая функция, способствующая осознанию единства своей нации (осознание некоторой группой самой себя как «своих» в отличие от «чужих»).
Широкое научное освещение получает социальная сущность данного феномена. Учёные размышляют о проблеме социального и духовного отчуждения, активно обсуждают вопросы чужеродности и преодоления чуждости чужого, проблему границы и выявления между-пространства [Лотман,Успенский,1982; Бахтин, 1994; Эппель, 2004, Охотникова,1997 и др.]
В последнее время «свойственность - чуждость» привлекает внимание как социологов, философов, так и лингвистов в связи с актуальностью проблемы толерантности, которая «основана на противопоставлении «свой -чужой» и постулирует терпимость к «другому», «иному» при отсутствии враждебности или отрицательного отношения к чужому» [Михайло-ва,2003:105]. Являясь индикатором категории человеческих взаимоотношений, толерантность непосредственно связывается с оппозицией «своё - чужое» [Михайлова, 2003; Ермакова, 2003; Золотарёва, 2004; Пустовойт, 2004 ДР-] В современной научной парадигме широко представлен культурологический подход к описанию «свойственности - чуждости». Исследования духовной сферы человечества, выявление и описание констант русской культуры прямым образом соотнесено с рассмотрением дихотомии «своё -чужое», отражающей ценностные ориентиры русского народа и многовековой опыт человечества [Гачев, 1994; Волоцкая, 1987; Байбурин, 1990; Лотман,Успенский,1982; Бахтин, 1994; ]. Исследования в данном направлении носят в преобладающем большинстве лингвокультурологический характер, так как построение русской национальной модели мира неотделимо от знакового воплощения дихотомии «свойственность - чуждость».
Языковая модель «свойственности - чуждости» впервые становится объектом научного рассмотрения в работе В.Н.Топорова и В.В. Иванова [1965], реконструирующих по данным языка архаическую праславянскую модель мира. Выделяя в группе других универсальных противопоставлений (близкий - далёкий, дом-лес, мужской - женский и т.д.) оппозицию «свой-чужой», исследователи придают данной группе ярко социальный характер, делают вывод о доминирующем положении «свойственности - чуждости» в социальной интерпретации мира.
Лингвокультурологическая интерпретация «свойственности - чуждости» широко представлена в современных исследованиях [Воробьёв, 1997; Маслова, 2001, Яковлева, 1993, 1994; Цивьян, 1990 и др.]. Путём выделения и описания «лингвокультурем» создаётся поле «свойственность - чуждость», в роли компонентов которого выступают концепты, отражающие национальные стереотипы мировидения и мировосприятия. Так, доминан тами сферы «своё», репрезентирующей особенности русской национальной личности, выступают такие черты, как доброта, отзывчивость, максимализм, альтруизм и т.д. «Наши»/«русские» особенности выделяются на основе сопоставления и противопоставления с компонентами сферы «чуждость» как репрезентантами архетипических признаков иной народности.
В последнее время внимание лингвистов привлекает собственно языковая сущность феномена «свойственность - чуждость». Языковеды решают вопросы, связанные с сущностными признаками данной группировки, её семантическими и формальными основаниями [Порядина, 1995, 2002; Резанова, 1996; Синочкина, 1999; Михалёва, 2003; Шейгал, 2000; Санцевич, 2002 и др.].
Гипотеза о существовании в русском языке особой категории семантического характера - категории «чуждости» была впервые высказана А.Б.Пеньковским: «На обсуждение предлагается гипотеза о существовании семантической категории «чуждости» («отчуждения»? «алиенации»?), которая в силу сказанного, должна сопрягаться с категорией отрицательной оценки («чужое - плохое») и иметь специальные средства языкового выражения (хотя бы в виде отдельных, не связанных друг с другом звеньев)» [Пеньковский, 1989:54].
«МЫ - ОНИ» как семантико-прагматические репрезентанты категории «свойственность-чуждость»
Современная философия языка характеризуется стремлением сближения двух значений, составляющий понятие «субъект речи»: во-первых, субъект как «познающий и действующий человек, противостоящий внешнему миру как объекту познания и преобразования» и, во-вторых, субъект как «подлежащее, субъект предложения» [Степанов, 1985: 217]. Подобное сближение проявляется в прагматической парадигме теории языка, избирающей в качестве центральной координаты «Я» - говорящего субъекта как необходимую основу для всего остального.
Сближение семантики, синтактики и прагматики обусловливает, по Ю.С.Степанову, во-первых, соотнесённость всего языка с субъектом, который его использует - с «Я», а во-вторых, релятивизацию и функциональную роль всех основных понятий, используемых для описания языка (имена, предикаты, предложения) [там же : 216].
Языковая прагматическая координата «Я» позволяет рассмотреть понятие субъекта в двух аспектах:
1) как реально действующего и мыслящего человека, противостояще
го миру как объекту преобразования и познания;
2) как грамматический субъект, подлежащее [Красина, 2000:161].
Смысловая реализация категории «свойственность - чуждость» во многом обусловлена актуализацией субъектно-объектной организации политических дискурсов. Эгоцентричность рассматриваемой группировки предопределяет выделение ядерной позиции говорящего субъекта, катего-ризирующего мир по принципу «своё - чужое» относительно себя.
Институциональный характер политической коммуникации переводит индивидуальное «Я» в социологизированное МЫ. Референциальное ядро формы 1л. мн.ч. составляет обобщённая группа лиц, с которой объединяется фигура говорящего - Я (МЫ = Я+ НЕ-Я (КТО-ТО) [Норман, 1994: 58]. Инклюзивное МЫ является одним из образований, формирующих сферу «своё»: МЫ - это те, с кем Я связываю или отождествляю себя [Баранов, 2001:274]. Соответственно, ядро категориальной сферы «чуждость» формирует группа «ОНИ» как совокупность противостоящих «НАМ» субъектов политической коммуникации.
Широкая репрезентативность данных объединений в текстах СМИ не сводима к выражению только субъектно-объектной организации предложений. «МЫ - ОНИ» выполняют ведущую роль в смысловой организации и реализации прагматико-манипулятивной функции политических дискурсов. В этом отношении небезынтересным представляется подход Т.В. Чернышо-вой, определяющей «МЫ - ОНИ» как «событийные концепты» политической коммуникации [Чернышова, 2005: 200-205]. Концептуальный характер выделенных образований формирует категориальные векторы «своё - чужое», наполняет их многомерным содержанием.
«Своё - чужое» как репрезентант единого социального выбора (советский период)
Средства массовой информации 60 - 70-х годов вербализируют идеологизированную ситуацию выборов периода советского бытования государства: выборы, обусловленные коммунистической идеологией, предстают как форма единогласной поддержки кандидата каждым членом социалистического социума. Предвыборная коммуникация тоталитарного дискурса является констатации таких социальных характеристик советского общества, как гетерогенность, идейно-политическая монолитность, общественная гомогенность.
Идеологическая коннотация выборов коммунистической эпохи ак-центуализирует первый элемент оппозиции «своё-чужое» и нейтрализирует второй компонент: выборы репрезентируются как эмоционально-когнитивный процесс объединения себя с другими представителями социума. В ситуации монолизации предвыборного поля, отсутствия фракционности практически полностью элиминируется сфера «чужое».
Лексические показатели «нашести» (наш, общий, каждый, всенародный, сплочённый, единый и т.д.), являясь доминантами анализируемого те-матико-ситуативного поля, приобретают значение идеологических маркеров, влияющих на характер социального выбора. В ситуации предвыборной коммуникации номинативные единицы, осложнённые идеологической коннотацией, выполняют манипулятивную функцию воздействия на общественное сознание. Подобной функцией в тоталитарном дискурсе наделены следующие лексические группы:
1. Вербализаторы социально-политической консолидации: монолитная сплочённость, нерушимое единство, единство партии и народа, спаянный организм, нерасторжимый союз и т.д.
Лексические единицы, репрезентирующие идею национального единства, приобретают функционально-обусловленный (прагматический) характер: акцентуирование консолидированности общества имплицирует гомогенность социального выбора. В условиях общественно-политической сплочённости, отсутствия инаковости / чуждости социальные коммуниканты обязаны сделать единый выбор, свидетельствующий об их причастности к миру «своих».
Пр.: Развернувшаяся в столице подготовка к выборам в Верховный Совет СССР проходит под знаком нерушимого единства и сплочённости советских людей вокруг КПСС, безраздельной поддержки трудящимися её внутренней и внешней политики. («КП», 10 января 1975г.).
Особое место в ряду лексических единиц, репрезентирующих семантику консолидации, занимают словоформы, вербализующие монолитный характер выбора: единогласный (единогласно отдать свои голоса), единодушный (единодушно назвать своим кандидатом, единодушная поддержка, единодушное выдвижение), безраздельный (безраздельная поддержка трудящимися) и т.д.
Активизация значения «монолитный выбор» является своего рода мо-тивационным импульсом к социальным действиям. В ситуации единогласия выбор с обратным знаком будет являться чуждым / недопустимым поступком.
2. Коппотативпые текстовые единицы.
Одной из отличительных черт языка коммунистической идеологии является высокая степень эмоциональной насыщенности и пафосности дискурса коммунистов. Осложнённые коннотацией единицы являются функционально-значимыми элементами, выполняющими манипулятивную функцию конструирования социальной реальности.
На основе доминирующих типов референцируемых сфер, приобретающих идеолого-ценностные установки в агитационных дискурсах, могут быть выделены две группы текстовых коннотатов манипулятивного характера:
Торжественно-пафосная лексика, характеризующая обста новку институциализованпых мероприятий (прдвыборных собраний, совещаний, заседаний и т. д.): торжественная, приподнятая, праздничная, радостная, яркое торжество и т.д.
Различные предвыборные мероприятия наделяются в советском политическом дискурсе общим значением торжественности. Торжественно-пафосная лексика является сильнейшим эмоциогенным средством воздействия на психику социальных групп и индивидов.
Эмоционально-насыщенная лексика мелиоративного типа, моделируя / коррелируя обстановку институциализованных мероприятий, имплицирует запрограммированный характер предстоящего общественного выбора. Предвыборная ситуация, в которой выдвижение кандидатов наделяется торжественным смыслом, задаёт тон предстоящим выборам, ассимилированным в выражение доверия и уважения к выдвинутым народом лицам.
