Содержание к диссертации
Введение
Глава первая Лексико-семантическое поле, этимологическое гнездо и языковая картина мира 12
Глава вторая. Мотивационные модели 27
Глава третья. Этимологические истоки лексико-семантического поля 'ругать (-ся)' 92
Глава четвертая. Диахроническая характеристика 152
Заключение 175
Приложение 1 77
Приложение2 178
- Лексико-семантическое поле, этимологическое гнездо и языковая картина мира
- Мотивационные модели
- Этимологические истоки лексико-семантического поля 'ругать (-ся)'
Введение к работе
Работа посвящена исследованию лексико-семантического поля 'ругать(-ся)' в русском языке в генетико-диахроническом аспекте.
Актуальность диссертационной работы заключается в исследовании языковых единиц, составляющих лексико-семантическое поле, в диахроническом аспекте, что соответствует современной тенденции в отечественной лингвистике, стремящейся описывать объект в динамике, во всех его изменениях. Это особенно актуально для лексико-семантических полей как лексических систем. Анализ принципов номинации лексики, обозначающей бранные речевые акты, дает возможность для реконструкции представлений о процессе брани, его мотивах, его участниках и возможных последствиях и т.п., отраженных в сознании говорящего. Это представляет интерес с точки зрения актуального сейчас антропологического направления в лингвистике, конкретнее - для реконструкции существенного фрагмента языковой картины мира. Актуальность избранной темы также обусловлена обилием материала для исследований в данной области, поскольку лексико-семантическое поле 'ругать (-ся)' выделяется своей обширностью среди других полей, обозначающих речевые акты, что свидетельствует об актуальности данной семантической сферы для носителей языка. Вообще, «давно замечена асимметричность языка в выражении положительной и отрицательной оценок, лексика отрицательной оценки гораздо более разнообразна и богата, чем лексика положительной» (Апресян, Гловинская 1996).
Научная новизна работы состоит в том, что впервые в результате исследования лексики национального языка в различных формах его функционирования (литературной, диалектной, жаргонной) выстраивается целостная мотивационная структура лексико-семантического поля 'ругать (-ся)'. Впервые анализируются генетические (этимологические) истоки данного поля, поле рассматривается в диахроническом аспекте, и на этом
основании делаются выводы об устойчивости / изменчивости соответствующего фрагмента русской языковой картины мира.
Объектом исследования в диссертационной работе является русская лексика со значением 'ругать (-ся)'. Выбор подобного объекта исследования обусловлен значимостью реконструкции традиционных представлений о мире по данным системы языка, а также отсутствием в современной лингвистике исследований, в которых проводился бы комплексный генетический анализ данного пласта лексики. В номинации бранных речевых актов отражается отношение носителей языка к брани, обусловленное национальной системой ценностей; соответственно, выявление этого отношения на разных этапах развития языка и в разных его подсистемах помогает реконструировать фрагмент русской языковой картины мира в динамике.
Итак, объектом исследования являются лексические и фразеологические единицы русского языка в его современных литературных и диалектных разновидностях, а также в его истории, имеющие в своей семантике признак 'бранный речевой акт'. Ядром исследуемого поля являются лексемы ругать, ругаться с основным значением 'считая действия или свойства какого-либо лица или объекта плохими, высказывать своё недовольство этим лицом или объектом, используя для этого более резкую форму выражения, чем в нейтральной речи' (НОССРЯ: 345). Лексико-семантическое поле 'ругать (-ся)' граничит и пересекается с рядом других полей, например, со значением 'обвинять', 'упрекать', 'осуждать', 'порочить', 'клеветать' и проч. Эти значения не соответствуют определению 'ругать (-ся)', поэтому лексемы, принадлежащие указанным полям, остаются за пределами исследования.
В исследование включены слова разных частей речи - глаголы, существительные, прилагательные и наречия, - что обусловлено задачей исследования - выявить не только семантические, но и словообразовательные отношения между единицами данного поля.
Русский язык в работе представлен в различных формах его функционирования - литературной, диалектной, жаргонной. Объединение всех этих сфер языка обусловлено тем, что лексика рассматривается в динамическом аспекте. Несмотря на то, что в диалектах и жаргонах представлены свои, особые языковые картины мира, отличающиеся от картины мира, воплощенной в литературном языке, они тем не менее тесно с ней связаны и отражают те же особенности национального сознания.
Материал исследования был собран методом сплошной выборки из различных словарей русского языка. Литературная лексика представлена материалом Академического словаря современного русского литературного языка в 17 томах, Толкового словаря Д.Н. Ушакова, Словаря русского языка СИ. Ожегова (частично). Диалектный материал был собран в ходе фронтального просмотра словарей новгородских, донских, подмосковных, уральских, карельских, алтайских, сибирских, орловских, пермских, ярославских, архангельских говоров, говоров Селигера, Низовой Печоры, Волжско-Свияжского междуречья, а также обобщающего Словаря русских народных говоров. Диалектный материал дополнялся лексемами, содержащимися в Толковом словаре живого великорусского языка В.И. Даля. Жаргонизмы отбирались в основном по Большому словарю русского жаргона. Использовались также исторические словари: Материалы для словаря древнерусского языка по письменным памятникам И.И. Срезневского, Словарь русского языка XI-XVII веков (в пределах изданных томов), Словарь древнерусского языка XI-XIV веков (в пределах изданных томов), Словарь русского языка XVIII века (в пределах изданных томов).
Предметом исследования являются мотивационная структура лексико-семантического поля 'ругать (-ся)' в ее динамике и гнездовой состав поля. Поле в работе рассматривается с точки зрения его генетических истоков и динамики семантических моделей, которые реализуются в определенном наборе генетических гнезд. Этим обусловлены цели исследования - выявление принципов номинации бранных речевых актов в
6 русском языке, определение этимологических гнезд, порождающих лексику поля, и характеристика динамики / стабильности представлений о процессе брани, отраженных в языке.
Для достижения поставленной цели предполагается решение следующих задач:
1) определение лексического состава поля;
2) выявление всех этимологических гнезд, порождающих слова с
данным значением, для автохтонной лексики, и словообразовательных связей
внутри них, а также определение частеречной принадлежности лексем с
семантикой поля;
3) выявление заимствований с исследуемой семантикой и
определение круга языков-источников для них;
4) описание моделей первичной мотивации для исконных и
заимствованных слов данного поля, при условии развития семантики поля на
русской почве;
этимологизация «темных слов» данного поля, то есть лексем с неясной внутренней формой;
представление хронологической характеристики лексико-семантического поля 'ругать (-ся)';
выявление динамики мотивационных моделей.
установление некоторых закономерностей появления и развития значения 'ругать (-ся)' в русском языке, с толкованием их как отражения определенного фрагмента этнической картины мира.
Следует отметить, что в задачи работы не входит исследование семантической структуры лексико-семантического поля на синхронном уровне.
Основными методами исследования в работе являются методы этимологического, словообразовательного и историко-семантического анализа (метод выделения мотивационных моделей).
Теоретическая значимость исследования заключается в том, что обоснована и апробирована теория и методика комплексного диахронического исследования лексико-семантического поля как отражения истории определенного фрагмента языковой картины мира; получены этимологические решения для некоторых «темных» диалектных и жаргонных слов, входящих в анализируемое поле.
Практическая значимость работы состоит в том, что ее материалы и результаты могут быть использованы в этимологических словарях, в курсах лексикологии и диалектологии, а также в спецкурсах и спецсеминарах по этимологии, исторической лексикологии, этнолингвистике.
Положения, выносимые на защиту:
Генетический анализ лексико-семантического поля 'ругать (-ся)' в русском языке возможен только при использовании языкового материала всех сфер русского языка на разных хронологических этапах. Для лексики поля 'ругать (-ся)' выявлено семьдесят две мотивационные модели, а также определен ряд семантических полей, являющихся «донорами» для данного поля.
Лексика, обозначающая бранные речевые акты, порождается на базе 184 этимологических гнезд, в которых воспроизводится данная семантика на различных хронологических уровнях и в разных частях речи. Таким образом, гнездовой анализ подтверждает необходимость включения в поле слов разных частей речи.
3. Заимствования в составе поля 'ругать (-ся)' относятся к трем
категориям: 1) кальки; 2) заимствования, пришедшие в русский язык с
исконной семантикой брани; 3) производные от заимствований, первичная
семантика которых отличается от семантики рассматриваемого поля и
которые развивают это значение по мотивационным моделям автохтонной
лексики. Фиксируются также случаи развития значения по моделям,
сложившимся на русской почве, но не представленным исконной лексикой.
4. При этимологизации «темных» слов исследуемого лексико-
семантического поля использовались модели первичной мотивации,
выделенные на материале «прозрачной» лексики, обозначающей бранные
речевые акты.
5. Анализ мотивационных моделей поля 'ругать (-ся)' на разных
хронологических этапах показывает, что восприятие процесса брани
характеризуется относительной устойчивостью при наличии некоторых
изменений в истории русского языка. Устойчивость данного фрагмента
языковой картины мира обнаруживается в неизменной актуальности ряда
мотивационных моделей, а также в сохранении унаследованной лексики, в
продолжении действия архаичных моделей, в их пополнении новыми
лексическими единицами. Стабильны, например, модели мотивации,
отражающие представления о брани как о шуме, лае, грязи, и в то же время
очищении (парадокс!), физической боли, интенсивном действии - и, как
следствие, битье, физическом наказании. Устойчивы представления о
бранящемся субъекте как об агрессивном животном, например, злобной
собаке. Вместе с тем обнаружены факты утраты некоторых моделей и
появления новых. Эти факты толкуются как отражение восприятия этносом
формы, цели и оценки бранных речевых актов.
Апробация работы. Основные положения и результаты диссертационного исследования изложены в докладах на II Международном конгрессе исследователей русского языка «Русский язык: исторические судьбы и современность» (Москва, 2004), на Международной научной конференции «Русский язык и славистика в наши дни», посвященной 85-летию со дня рождения Н.А. Кондрашова (М., 2004), на Международной научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов-2005», на научной конференции «Ломоносовские чтения» (Москва, 2005; Москва, 2006). Работа прошла апробацию на заседании кафедры русского языка филологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова.
По теме диссертации опубликовано 6 научных работ, в том числе 3 статьи и 3 тезисов
Структура диссертации. Исследование состоит из введения, четырех глав, заключения, двух приложений и справочного аппарата. Глава первая («Лексико-семантическое поле, этимологическое гнездо и языковая картина мира») посвящена теоретическим вопросам: понятию языковой картины мира и особенностям его трактовки в различных работах (раздел 1.1), понятию лексико-семантического поля и проблеме его диахронического исследования, соотношению семантического поля и этимологических гнезд (раздел 1.2), семантической мотивации как аспекту диахронического анализа лексики (раздел 1.З.), роли метафоризации в формировании языковой картины мира (раздел 1.4). Глава вторая («Мотивационные модели») посвящена выделению мотивационных моделей, включивших лексику в состав исследуемого поля, их анализу и группировке по принципам номинации. В Главе третьей («Этимологические истоки лексики поля 'ругать (-ся)'») выявляется набор этимологических гнезд, порождающих исконную лексику поля, и представляются гнездовые структуры (раздел 3.1), для заимствованной лексики определяется язык-источник и мотивационная модель (раздел 3.2), а также предлагаются этимологические решения для некоторых «темных» лексем поля, полученные с опорой на модели семантических переходов, полученные в Главе первой в результате исследования этимологически «прозрачной» лексики (раздел 3.3). В Главе четвертой («Диахроническая характеристика») поле представлено в диахроническом аспекте: определяется время появления каждой мотивационной модели, выявляется круг древнейших моделей, актуальность и продуктивность мотивационных моделей на разных хронологических уровнях. Результаты диахронического анализа толкуются как отражение динамики фрагмента русской языковой картины мира, выражающего народное представление о бранном речевом акте, его характере, о причинах,
его порождающих, о его участниках и последствиях В Заключении обобщаются результаты, полученные в ходе исследования.
Приложение 1 представляет собой схему мотивационной структуры лексико-семантического поля 'ругать (-ся)', отражающую семантические связи между различными типами моделей. Приложение 2 представляет собой хронологическую таблицу, отражающую диахронический аспект исследования поля. Справочный аппарат представлен алфавитным указателем лексем и библиографией (списком источников и литературы).
Принятые сокращения
Алт. - алтайский (русские говоры)
Авест. - авестийский
Арест. - из жаргона заключенных
Англ. - английский
Араб. - арабский
Арханг. - архангельский
Балкар. - балкарский
Блр. - белорусский
Болг. - болгарский
Бурят. - бурятский
Вепс. - вепсский
Влад. - владимирский
Влгд. - вологодский
Волж.-свияж. - из говоров
Волжско-Свияжского междуречья
Вор. - воронежский
Вят. - вятский
Голл. - голландский
Греч. - греческий
Груб. - грубое
Диал. - диалектное
Дон. - донской
Д.-в.-н. - древневерхненемецкий
Др.-англ. - др.-английский
Др.-еврейск. - древнееврейский
Др.-русск. - древнерусский
Жарг. - жаргонный
Забайк. - забайкальский
Зпд. - западный
И.-е -индоевропейский
Казах. - казахский
Калу ж. - калужский
Карач. - карачаевский
Карел. - карельский
(русские говоры Карелии) Колымск. - колымский Костром. - костромской Курск. - курский Лат. - латинский Ливв. - ливвиковский Литерат. - литературный Лит. - литовский
Лтш. - латышский Люд. - людиковский Мидийск. - мидийский Митьк. - из речи митьков Мол. - из общемолодежного
жаргона Моск. - московский Муз. - из речи музыкантов Нем. - немецкий Н.-луж. - нижнелужицкий Новг. - новгородский Н.-англ. - новоанглийский Н.-в.-н. - нововерхненемецкий Олон. - олонецкий Орл. - орловский Пенз. - пензенский Перм. - пермский Печор. - печорский Подмоск. - подмосковный Полаб. - полабский Польск. - польский Прасл. - праславянский Прииртыш. - прииртышский Пек. - псковский Редк. - редкое Русск. - русский Ряз. - рязанский Саам. - саамский Сербохорв. - сербохорватский Сиб. - сибирский (русские говоры)
11 Слав. - славянский Слвц. - словацкий Словен. - словенский Смол. - смоленский Соликам. - Соликамский Ср.-ир. - среднеиранский Ср.-нж.-нем-
средненижненемецкий Ст.-русск. - старорусский Ст.-слав. - старославянский Ст.-укр. - староукраинский Тамб. - тамбовский Тат. - татарский Твер. - тверской Тур. - турецкий Тюрк. - тюркский Угол. - из уголовного жаргона Укр. - украинский Урал. - уральский Фин. - финский Фраз. - фразеологизм Франц. - французский Хорв. - хорватский Цслав. - церковнославянский Челяб. - челябинский Чеш. - чешский Эвенк. - эвенкийский Юж. - южное Ю.-русск. - южнорусский Яросл. - ярославский
Лексико-семантическое поле, этимологическое гнездо и языковая картина мира
Термин «языковая картина мира» требует уточнения, так как разные исследователи вкладывают в него разный смысл.
Языковая картина мира - исторически сложившаяся в обыденном сознании данного языкового коллектива и отраженная в языке совокупность представлений о мире, определенный способ концептуализации действительности. Понятие языковой картины мира восходит к идеям В. фон Гумбольдта и неогумбольдтианцев (Вайсгербер и др.) о внутренней форме языка, с одной стороны, и к идеям американской этнолингвистики, в частности так называемой гипотезе лингвистической относительности Сепира - Уорфа, - с другой.
В монографии О.А. Корнилова «Языковые картины мира как производные национальных менталитетов» (Корнилов 2003) предпринята, по его собственному выражению, попытка перевести понятие «языковая картина мира» из разряда красивых метафор в категорию научных терминов, а также рассматривается широкий круг вопросов, связанных с представлением лексики национального языка в качестве результата отражения мира обыденным сознанием. Корнилов отмечает, что хотя «понятие «картина мира» используется весьма активно представителями самых разных наук - философии, психологии, культурологии, лингвистики, -(...) оно не всегда получает достаточно четкое и однозначное толкование даже в среде специалистов одного профиля» (Корнилов 2003: 3). Любое толкование «языковой картины мира», по мнению Корнилова, не может претендовать на абсолютную ценность, поскольку это не объективно существующая реалия, а умозрительное построение, используемое его создателями для решения каких-либо теоретических или практических задач, и поэтому разные исследователи, исходя из своих научных интересов и целей, могут наполнять понятие «языковой картины мира» различным содержанием.
Пытаясь дать определение картины мира применительно к лингвистике, Корнилов пишет: «Любой национальный язык выполняет несколько основных функций- коммуникативную, информативную, эмотивную и, что для нас особенно важно, функцию фиксации и хранения всего комплекса знаний и представлений данного языкового сообщества о мире. Такое универсальное, глобальное знание - результат работы коллективного сознания - зафиксировано в языке, прежде всего в его лексическом и фразеологическом составе. Но существуют разные виды человеческого сознания: индивидуальное сознание отдельного человека, коллективное обыденное сознание нации, научное сознание. Результат осмысления мира каждым из видов сознания фиксируется в матрицах языка, обслуживающего данный вид сознания, следовательно, следует говорить о множественности языковых картин мира» (Корнилов 2003: 4). Языковая картина мира, в отличие от научной, «всегда субъективна, (...) фиксирует восприятие, осмысление и понимание мира конкретным этносом не на современном этапе его развития, а на этапе формирования языка, т.е. на этапе первичного, наивного, донаучного познания мира. Из поколения в поколение дети, принадлежащие разным языковым сообществам, сначала познают мир специфическим языковым сознанием своего этноса (т.е. наивно, ненаучно, с точки зрения своего языка), а лишь затем в процессе жизни в той или иной мере познают фрагменты научного знания о мире. (...)Освоив языковую картину мира, ребенок получает целостное наивное представление о мире, которое присуще всем носителям именно этого языка. (...) Языковая картина мира отражает именно целостное представление о мире, включающее и наивное первичное знание, и логическое осмысление мира, и знания, не поддающиеся логическому объяснению, и явные заблуждения (например, человечество давно узнало, что Земля вращается вокруг Солнца, а не наоборот, но никто не перестал говорить: «Солнце садится. Солнце встает» (Корнилов 2003: 15-21).
Е. Бартминьский под языковой картиной мира понимает «заключенную в языке интерпретацию действительности, которую можно представить в виде комплекса суждений о мире. Это могут быть суждения либо закрепленные в самом языке, в его грамматических формах, лексике, клишированных текстах (например, пословицах), либо имплицированные формой и текстами языка» (Бартминьский 2005: 88). Бартминьский считает, что именно термин интерпретация наилучшим образом отражает закрепленную в языке характеристику вещей, поскольку подчеркивает одновременно активность человеческого познания и языка по отношению к миру (Бартминьский 2005: 89).
Мотивационные модели
Здесь на первый план выступает сема интенсивности действия. Основное значение диал. сиб. гаркать - звать кого-л, громко крича (СРГС I, 1: 228). Затем на основании семы громкости развивается значение грубо кричать на кого-л. , и, наконец, ругаться : ср. арх. гаркать издавать громкий крик, кричать , звать, подзывать , выговаривая, бранить («Ничего, бабушка, не так йешо гаркают на нас»), ругаться («Пьяный придёт, гаркати начнёт, убегать надо») (АОС, 9: 41), новг. загаркать закричать, забраниться (НОС 3: 17), карел обгаркатъ обругать, выбранить, накричать (СРГК 4: 70), урал. отгаркатъ отругать (СРГСУ 3: 78) (ср. укр. гаркати браниться , блр. гаркаць ворчать ).
Карел, гыркатъ (гыркнутъ), гыкать, гыйкать хохотать, смеяться , кричать на кого-л., бранить кого-либо (СРГК 1: 419), гынутъ (вероятно, из глагола однократного действия гыкнутъ гыкать) громким голосом позвать кого-нибудь, крикнуть , повысить голос на кого-либо, браня, ругая (СРГК 1: 419), перм. гыркдм с бранью, с руганью («Он... с людям не поговорит, он с людям гырком») (Селигер 1: 213).
Подобным образом шло развитие значения у других лексем, соответствующих этой модели: кричать издавать громкие крики, вопли , бранить кого-л., говорить кому-л. с раздражением, в повышенном тоне (ССРЛЯ 5: 1670-1671), диал. карел, кричаться ругать кого-нибудь («Кричусь вся, матюгаюсь») (СРГК 3: 21), арх. вскричать закричать, крикнуть , громко позвать, покричать , выругать, поругать («Она-то уш яро на нейо фскрицяла») (АОС 6: 46), др.-русск. крнкатнся кричать на кого-либо , бранить кого-либо (Сл. XI-XVII 10: 33), ст.-рус. кричати (крычлтн) издавать громкие звуки (о выкриках, воплях и т.д.) , звать, призывать громким голосом , громко бранить кого-либо (Сл. XI-XVII 10: 34); XVIII в. кричать издавать громкие звуки (о людях) ; громко восклицать, произносить, говорить, петь и т.д. ; громко звать ; громко ругать, упрекать ; ссориться, браниться (Сл. XVIII 11: 22), XVIII в крик громкий, напряженный звук человеческого голоса ; плач, вопли ; громкие восклицания, возгласы, шум, издаваемый при этом ; громкие упреки, нападки , брань, ругань (Сл. XVIII 11: 17-18), XVIII в крикливый часто и много кричащий ; склонный к крику, брани (Сл. XVIII 11: 17).
Др.-рус. клнкатн на кого-л кричать с угрозой, бранью («Б СН придоши кличющє нл нь и глще сице. иде ксть сквьрндвыи WHT» и неч(с)тыи» (СлДРЯ XI-XIV 4: 218), карел, закликать останавливать криком , ругать, вразумлять («Закликал, закликал его, а ён всё не слушает». «Нисколько не закликают ребят») и закликать отругать, побранить (СРГК 2: 132)
Диал. благоститъ благовестить, звонить в церковный колокол , новг. ругать, бранить (НОС 1: 58). Сюда же можно отнести арх. вызвонить обругать, назвать какими-нибудь обидными, бранными словами («Она выбежала, как только ейо не вызвонила») (АОС 7: 215).
Фразеологизм XVIII в. распустить (растворить, разинуть) глотку громко кричать, браниться (Сл. XVIII 5: 130).
Диал. дон. галда крикливый, бранчливый человек (СРДГ 1: 94), костр., твер., ряз., орл., тамб. галда (голда) говор, шум, крик, брань, спор (ср. польск. gafda шум, гвалт ), бранчивый человек, горлан, крикун (Даль I: 341), галдить (голдить), голдетъ шумно разговаривать, кричать и шуметь ; призывать, кликать ; спорить, браниться (Даль 1: 341).
Диал. урал. заметь (гамить) кричать, громко разговаривать, шуметь ; кричать, ругать (СРГСУ 1: 111), новг. загаметъ начать ругаться ; залаять (НОС 3: 17), карел, гамкать кричать, ругаться , гамнуть крикнуть, поругать (СРГК 1" 327-328), ср. гамать лаять . Сюда же следует отнести и арх. гомёть (гомйть) громко разговаривать, производя шум , громко выражать свои чувства, ругаться («Шумела, шумела, гомёла, разгорячилась. Пускай йейо гомйт!») (АОС 9: 292). Очевидно, это вариант того же корня (Фасмер I: 435).
Диал. новг. гукала тот, кто много кричит, бранится (НОС 2: 68), ср. рус. диал. гукать издавать глухой, отрывистый звук или крик ; аукать, отзываться, подавать голос ; кликать, кричать, звать , сербохорв. гукати, словен. gukati, чеш. houkati аукать, кричать (Фасмер Г. 472 )
Диал. перм. ухать гаркать, звать кого-л., кричать ; бранить кого-л. повышенным голосом, кричать (Соликам.: 657),
Диал. орать дурным матом сильно браниться («Ну чё ты дурным матом орёшь? Перестань ругаться-то») (СРГС 3: 96).
Перм, рыкаться ругаться («Шибко она любила рыкаться») (СПГ 2: 309), рынуть накричать (из рыкнуть крикнуть ) (СПГ 2: 309), карел, рыкать кричать , звать кого-то голосом, криком , мычать , ругаться («Васька опять пьяной, рыкает, кулаком машет») (СРГК 5: 592), разрыкатъся разбраниться, разругаться («Бабы-то разрыкались друг на друга») (СРГК 5: 435), рыковатый склонный к ругани, брани (СРГК 5: 593), карел, рычать кричать; звать , издавать звуки (о животных) , ругаться («Она этих Тайных ребят, бывало, ростила, так она рычала, так била») (СРГК 5: 598).
Этимологические истоки лексико-семантического поля 'ругать (-ся)'
Приведенный здесь список корней дает представление о том, какие славянские этимологические гнезда могут порождать семантику данного лексико-семантического поля. Материал этот существенен для этимологизации лексики, семантически близкой данному полю, но еще не этимологизированной. В этом отношении список корней может рассматриваться как дополнение к мотивационным моделям.
Праславянские формы реконструированы на материале словарей Миклошича, Фасмера и ЭССЯ. Этимологические гнезда даются по алфавиту соответственно праславянской форме корня (выделено жирным шрифтом). После праславянской формы корня дается словообразовательная цепочка производных (выделены курсивом). Это дает представление о том, каков частеречный состав поля. Очевидно, что основную массу лексем с данным значением составляют глаголы, однако нередки случаи, когда семантика брани развивается у существительного со значением лица или деятеля. Лексемы, приобретающие значение ругать , выделены подчеркиванием. Скобка ( ) обозначает фонетическое развитие, стрелка {— ) -словообразовательный шаг или морфологическое преобразование. Возвратность не выделяется как словообразовательный шаг. Лексемы литературного языка даются без помет, упомянутые в отдельных случаях старославянские заимствования даются с пометой «ст.-слав.», они, как и древнерусские лексемы, выделены кириллическим шрифтом, старорусские лексемы и слова русского языка XVIII века даются с пометами «ст.-русск.» и «XVIII в.» соответственно, диалектные - с пометой «диал.», жаргонные - с пометой «жарг.». Вертикальная черта обозначает равное развитие.
