Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. МОДУЛЯЦИОННЫЕ СЕМАНТИЧЕСІСИЕ ИЗМЕНЕНИЯ В СМЫСЛОВОЙ СТРУКТУРЕ ПРОИЗВОДЯЩИХ ПАРНЫХ ГЛАГОЛОВ ДВИЖЕНИЯ 24
1.1. Вводные замечания
1.2. Семантическая структура древнерусских парных бесприставочных глаголов движения 36
1.3. Типы модуляционных семантических изменений в смыс-структуре парных бесприставочных глаголов движения на лексическом уровне 75
1.3.1. Употребление глаголов движения в первичных значениях 77
1.3.2. Первый тип модуляционных семантических изменений (I тип МИ) 93
1.3.3. Второй тип модуляционных семантических изменений (II тип МИ) 108
1.3.4. Количественный и качественный анализ модуляционных семантических изменений бесприставочных глаголов движения на лексическом уровне 116
1.4. Выражение лексико-грамматических и грамматических признаков в смысловой структуре бесприставочных глаголов движения при модуляционных семантических
изменениях 122
1.4.1. Реализация лексико-грамматических и грамматических признаков бесприставочными глаголами движения в первичных значениях 125
1.4.2. Первый тип модуляционных семантических изменений 143
1.4.3. Второй тип модуляционных семантических изменений 155
1.5. Выводы 159
Глава 2. ОБУСЛОВЛЕННОСТЬ ПРЕФИКСАЛЬНЫХ ОБРАЗОВАНИЙ МОДУЛЯЦИОННЫМИ СЕМАНТИЧЕСКИМИ ИЗМЕНЕНИЯМИ ПРОИЗВОДЯЩЕГО ГЛАГОЛА 167
2.1. Вводные замечания
2.2. Обусловленность префиксальных образований модуляционными семантическими изменениями глаголов движения на лексическом уровне 181
2.2.1. Приставочное словообразование глаголов движения в первичных значениях
2.2.2. Приставочное словообразование глаголов движения, обусловленное модуляционными семантическими изменениями I типа 213
2.2.3. Приставочное словообразование глаголов движения, обусловленное модуляционными семантическими изменениями II типа 242
2.3. Выражение лексико-грамматических и грамматических признаков в процессе префиксации, обусловленном модуляционными семантическими изменениями глаголов
движения 254
2.3.1. Выражение лексико-грамматических и грамматических признаков в процессе префиксации глаголов движения в первичных значениях 255
2.3.2. Выражение лексико-грамматических и грамматических признаков в процессе префиксации, обусловленном модуляционными семантическими изменениями
I типа 263
2.3.3. Выражение лексико-грамматических и грамматических признаков в процессе префиксации, обусловленном модуляционными семантическими изменениями
II типа 270
2.4. Выводы 275
Глава 3. ДЕРИВАЦИОННЫЕ СЕМАНТИЧЕСКИЕ ИЗМЕНЕНИЯ В СМЫСЛОВОЙ СТРУКТУРЕ ПРОИЗВОДЯЩИХ ПАРНЫХ ГЛАГОЛОВ ДВИЖЕНИЯ 283
3.1. Вводные замечания
3.2. Деривационные семантические изменения в смысловой структуре парных бесприставочных глаголов движения на лексическом уровне 291
3.2.1. Глаголы действия
3.2.2. Глаголы состояния 302
3.2.3. Глаголы отношения 316
3.3. Выражение лексико-грамматических и грамматических признаков в смысловой структуре бесприставочных глаголов движения при деривационных семантических
изменениях 324
3.3.1. Глаголы действия 326
3.3.2. Глаголы состояния 329
3.3.3. Глаголы отношения 331
3.4. Выводы 335
Глава 4. ОБУСЛОВЛЕННОСТЬ ПРЕФИКСАЛЬНЫХ ОБРАЗОВАНИЙ ДЕРИВАЦИОННЫМИ СЕМАНТИЧЕСКИМИ ИЗМЕНЕНИЯМИ ПРОИЗВОДЯЩЕГО ГЛАГОЛА 341
4.1. Обусловленность префиксальных образований деривационными семантическими изменениями глаголов движения на лексическом уровне -
4.1.1. Глаголы действия
4.1.2. Глаголы состояния 353
4.1.3. Глаголы отношения 369
4.2. Выражение лексико-грамматических и грамматических признаков в процессе префиксации, обусловленном деривационными семантическими изменениями 379
4.2.1. Глаголы действия
4.2.2. Глаголы состояния 385
4.2.3. Глаголы отношения 391
4.3. Выводы 396
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 400
ЛИТЕРАТУРА 432
ИСТОЧНИКИ, СЛОВАРИ И ПРИНЯТЫЕ СОКРАЩЕНИЯ 478
- Семантическая структура древнерусских парных бесприставочных глаголов движения
- Обусловленность префиксальных образований модуляционными семантическими изменениями глаголов движения на лексическом уровне
- Деривационные семантические изменения в смысловой структуре парных бесприставочных глаголов движения на лексическом уровне
Введение к работе
Актуальность исследования. Достижения языкознания в описании языковой системы с точки зрения различных подходов и направлений подготовили базу для осмысления языковых процессов в свете новой научной доминанты - язык мыслящей личности [Лопушанская 1996], для развития в этом русле идей, разрабатывавшихся в классических трудах В. фон Гумбольдта, А.А. Потеб-ни, высказывавшихся и ранее некоторыми философами [см., например, Локк 1985, I, 340].
Национальное своеобразие языка и языковой картины мира, отражение в нем общечеловеческих и индивидуальных представлений о различных сторонах бытия, языковые формы выражения различных концептов как компонентов культуры, человек и его активное отношение к языку как средству выражения мыслей, интенций и т.д. - вот далеко не полный перечень вопросов, решаемых в работах Н.Д. Арутюновой, Т.И. Вендиной, Вяч. Вс. Иванова, Ю.Н. Караулова, В.В. Колесова, Д.С. Лихачева, Ю.С. Степанова, Н.И. Толстого, В.Н. Топорова, Т.В. Цивьян и др. [Арутюнова 1988, Вендина 2002, Гамкрелидзе, Иванов 1984; Иванов Вяч. Вс. 1990; Караулов 1987; Колесов 2000; 2001; Лихачев 1993; Степанов 1997; Толстой 1963; 1966; Топоров 1996; Тру-бачев 1988; Цивьян 1990; и др.]. Целый ряд исследований посвящен отдельным сторонам языка, отражающим языковую личность, - лексике, словообразованию, языковой образности.
Для описания «образа мира субъекта» признается необходимой реконструкция категориальной структуры сознания, опосредующей восприятие и мышление и образующейся семантическими, философскими категориями, категориями обыденного сознания. Среди таких сложных категорий выделяются категории пространства и времени, имеющие физический и философский аспекты [Рейхенбах 1985], находящие опосредованное отражение в языке.
Внимание исследователей обращалось на особенности категорий пространства и времени в культурах различного типа [Альбедиль 1992; Белков 1992; Гуревич 1984, 43 - 166; Ле Гофф 1992; Лихачев 1985; Лосев 1977; Лотман 1992в; Павленко 1992; Топоров 1992; и др.]; на их место в структуре мира и роль в практической деятельности человека; на характер и сущность пространственных символов в сознании и культуре. Специально разрабатывается проблема художественного пространства и времени [Бахтин 1975; Верещагин 1999; Лихачев 1971; Лотман 1992а; Николаева 1996; и др.]. Понятие «пространство» все активнее используется в метаязыке описания самых разных явлений, что свидетельствует об универсальности данной категории [Кубрякова 1997; Лотман 19926; Пига-лев 1998; Русская глагольная лексика... 1999].
Значительное место в научной литературе занимает исследование языковых форм и средств выражения категорий пространства и времени, а также связанной с ними идеи движения, понимаемой в философии как способ существования материи во времени и пространстве.
Отражение рассматриваемых категорий наблюдается на различных языковых уровнях. В лексическом аспекте большое место занимает изучение лексических единиц, организующих модели пространства и времени [Яковлева 1994; Dirven, Taylor 1988]. Учеными рассматриваются словообразовательные средства выражения пространственных и временных отношений, в первую очередь глагольные приставки; синтаксические средства [Попова З.Д. 1969; Потапова 1987; и др.]; лексико-синтаксические структуры языков разного строя [Лосев 1982а; 19826]. Специфическое отражение категории времени находим в морфологической категории глагольного времени, исследование которой имеет длительную и богатую научную традицию.
Несмотря на довольно основательную разработанность названных отдельных вопросов с использованием различных подходов, приемов исследования, традиционных и нетрадиционных, невыявленным остается весь комплекс лексических, лексико-грамматических, грамматических признаков, представляющих в семантике слова категории пространства и времени. Решение данной проблемы дает возможность выявить основные закономерности изменения семантической и смысловой структуры слова как опосредованного отражения развития основных понятийных категорий; проследить механизм актуализации соответствующих смыслов в речи и их выражение словообразовательными средствами; объяснить причины сочетаемости / несочетаемости морфем в процессе словообразования. Этим определяется актуальность предпринятого исследования древнерусских глаголов движения.
Объектом исследования является семантика глагольной словоформы как результат взаимодействия лексических, лексико-грамматических, словообразовательных, морфологических, синтаксических значений, репрезентирующих категории пространства и времени. Предмет исследования составляет семантика древнерусских парных глаголов движения и их приставочных производных.
Исследование языкового материала проводится в русле подходов, разрабатываемых в Научно-исследовательском институте истории русского языка Волгоградского государственного университета.
С этих позиций осуществляется комплексный подход к исследованию языковой семантики, при котором семантическая структура слова понимается как «единство взаимодействующих разноуровневых значений, организованных в пределах отдельного слова определенным способом в соответствии с системой данного языка и с закономерностями функционирования этой системы в речи (в тексте)» [Лопушанская 1988, 5]. Семантическая структура слова рассматривается как единое целое, образуемое интегральными и дифференциальными семами, реализующими категориально-лексическую сему на разных языковых уровнях; характер категориально-лексической семы определяет вхождение слова в ту или иную лексико-семантическую группу.
Существенным является разграничение таких понятий, как семантическая структура слова, сложившаяся в системе языка, и смысловая структура словоформы, функционирующей в контексте.
В процессе функционирования в смысловой структуре словоформы происходит перегруппировка дифференциальных семантических признаков, в результате которой категориально-лексическая сема может сохраняться или переосмысливаться. Для разграничения этих двух типов семантических изменений СП. Лопушанской введено понятие семантической модуляции, то есть такого изменения в смысловой структуре слова, при котором сохраняется категориально-лексическая сема, реализуются синонимические отношения данного слова, сложившиеся в рамках исходной лексико-семантической группы. В отличие от модуляции, семантическая деривация рассматривается как процесс, приводящий к появлению новой категориально-лексической семы, образованию лексических единиц, входящих в другие лексико-семан-тические группы [Лопушанская 1988, 15; 1996, 8-9].
В свете научной доминанты «язык мыслящей личности» семантическая модуляция определяется как «универсальный рече мыслительный процесс, объединяющий разноуровневые средства данного языка в ряды речевых соответствий для реализации се-мантико-смысловой соотнесенности компонентов содержательной структуры слов, словоформ, морфем, словосочетаний, предложений, текста» [Лопушанская 2002, 83]. Это перенос значения, при котором сохраняются ядерные семантические признаки, составляющие смысловую доминанту соответствующего концепта [там же, 84]. В результате деривационных семантических изменений, обусловленных несогласованностью «системообразующих, контекстуальных и конситуативных смыслов» [там же], формируются ядерные семантические признаки, которые образуют смысловую доминанту других концептов.
Сопоставление семантической структуры производящего и производного слова при разграничении модуляционных и деривационных изменений в смысловой структуре слов позволило выделить модуляционно-маркирующую и деривационно-маркирующую функции глагольной приставки [Шептухина 2001]. На примере древнерусских глаголов мышления установлено, что механизм взаимодействия производящего глагола и многозначного префикса состоит в нейтрализации или актуализации интегральных и дифференциальных сем, префикс при этом по-разному реализует свое аспектуальное значение [Егина 1996].
Названные подходы к значению слова и словоформы реализуются в данном диссертационном исследовании, цель которого -выявить отражение представлений о пространстве и времени в семантике древнерусских парных бесприставочных глаголов движения на разных языковых уровнях при сохранении категориально-лексической семы и при ее переосмыслении; установить обусловленность сочетаемости морфем в структуре производных
глаголов движения семантическими изменениями производящих.
Рабочая гипотеза о различной степени участия разноуровневых признаков в выражении пространственно-временных представлений при сохранении категориально-лексической семы и при ее переосмыслении, о роли семантических изменений смысловой структуры словоформы в реализации словообразовательных возможностей глаголов движения была проверена в результате решения следующих основных задач:
- реконструировать семантическую структуру древнерусских парных бесприставочных глаголов движения как единство лексических, лексико-грамматических, грамматических признаков, отражающих представления человека о пространстве и времени;
- разработать типологию семантических изменений в смысловой структуре функционирующих словоформ производящих глаголов при сохранении категориально-лексической семы перемещение в пространстве ;
- выявить особенности приставочного словообразования в зависимости от типа модуляционных семантических изменений производящих слов и функции приставки в выражении этих изменений;
- проанализировать семантические изменения в смысловой структуре бесприставочных глаголов движения при разрушении категориально-лексической семы, установить особенности выражения категорий пространства и времени на разных уровнях языка;
- выявить закономерности приставочного словообразования, обусловленного деривационными семантическими изменениями в смысловой структуре производящих слов.
Методологическим обоснованием исследования явились положения о системности языка, взаимосвязанности и взаимообу словленности языковых явлений в процессе эволюции, опосредованном отражении в языке изменений в восприятии пространства и времени, о сложном взаимодействии конкретно-пространственных и абстрактно-пространственных представлений об объективно-реальных формах бытия [Лопушанская 1967; 1975; 1990; 1998].
Лингвистика на протяжении своего развития выработала различные подходы и методы исследования языка. К наиболее полному знанию об объекте или явлении действительности позволяет приблизиться его всестороннее изучение; это обусловило в последнее время утверждение комплексности как одного из принципов, определяющих стиль современного научного мышления.
В основе комплексного подхода к научному поиску лежит принцип единства мира, которое понимается как взаимосвязанность и взаимозависимость явлений и процессов объективной действительности [Аскин 1980; Шубина 1983, 167]. Комплексный подход имеет своей целью исследование объекта во всех его внутренних и внешних связях, выявление основного взаимодействия, определяющего тенденции развития объекта как системы [Васютин 1997; Федосеев 1983, 11], и предполагает междисциплинарность, синтез различных методов и методик [Москаленко 1983, 106].
При комплексном изучении языковых единиц анализу подвергаются их внутренняя системная организация, парадигматические и синтагматические отношения с другими единицами, особенности их функционирования в речи. В этой связи актуальным представляется взаимодействие так называемых системоцентрич-ного и антропоцентричного подходов к языку [Алпатов 1993].
Наряду с традиционными методами (наблюдение, описание) в работе используются методы компонентного, функционально семантического анализа, словообразовательного анализа отношений между производным и производящим глаголами.
Комплексный подход к исследованию разноуровневых явлений в семантической и смысловой структуре глагольного слова обусловил рассмотрение языковых единиц на разных уровнях в оппо-зитивных отношениях, которые позволили выявить дифференциальные семантические признаки, сложившиеся в системе языка, и их взаимодействие в процессе функционирования словоформ. Изучение синтагматических и парадигматических связей слова является «одним из объективных инструментов в определении семантических компонентов в лексическом значении слова в истории языка» [Смолина 1986, 100]. Поскольку исследование семантики языковых единиц в историческом аспекте осуществляется «через призму русского языка в его современном состоянии» и возможно перенесение современных представлений на более ранние эпохи [Михайловская 1973, 92], то особую значимость имеет анализ контекстуальных условий употребления слова - грамматической конструкции, семантической связи слов в контексте - с учетом жанровой принадлежности источника, речевой ситуации цитаты [там же].
Предостерегая от приспособления значения слов к современным понятиям, В.В. Виноградов подчеркивал необходимость знания культуры, идеологии, быта людей более ранних эпох для изучающих историю лексики [Виноградов 1968]; на важность внеязыковых сведений исторического характера при определении значения древних слов указывается в работах и других ученых [см., например: Цейтлин 1996, 21].
Выявление причин, «регламентирующих сочетаемость / несочетаемость морфем в производном слове в связи с изменением семантики производящей основы и аффиксов» [Лопушанская
1999a, 193], осуществляется с использованием методики реконструкции семантической структуры производящего слова, установления смысловой структуры его словоформ и разграничения модуляционных и деривационных семантических изменений в смысловой структуре.
Вслед за В.В. Лопатиным и И.С. Улухановым мы разграничиваем понятия производности (в диахроническом словообразовании) и мотивированности (в синхронном словообразовании) [ЭРЯ 1998, 500]. В работе осуществляется синхронно-диахронический подход к описанию языкового материала [см.: Улуханов 1992].
Учитывается формальная противопоставленность глагольных основ и суффиксов-флексий.
Количественный анализ материала (данные представлены в таблицах) позволил выявить некоторые закономерности функционирования языковых единиц.
За основную единицу наблюдения принимается глагольная словоформа, функционирующая в высказывании, равном предложению. При необходимости привлекается более широкий контекст, учитывается специфика речевой ситуации.
Материалом для исследования послужила Картотека Словаря древнерусского языка XI - XIV вв., составленная и хранящаяся в Институте русского языка им. В.В. Виноградова РАН. Используются также факты, извлеченные методом сплошной выборки из изданных текстов Лаврентьевской, Ипатьевской и Новгородской Первой летописей; Сказания и Чтения о Борисе и Глебе по Силь-вестровскому сборнику XIV в.; Изборника Святослава 1073 г.; из берестяных грамот; а также факты из Синайского патерика, нашедшие отражение в названной Картотеке, но не включенные авторами-составителями в Словарь древнерусского языка.
Изборник Святослава 1073 г. представляет собой древнейший сохранившийся список с древнеболгарского оригинала, являющегося переводом греческого текста [Жуковская 1977; Иванова К. 1991; Whitman 1967]. Сохраняя южнославянские языковые особенности, Изборник широко отражает древнерусские фонетические и морфологические черты, причем грамматические «русизмы в нем не только многочисленны, но и системны», и это не позволяет причислять Изборник к памятникам старославянского языка [Баранкова и др. 1988, 12]. Как отмечал А.Х. Восто-ков, «писец Святославов делал для Князя своего перемены в речах», заменяя болгаризмы [Востоков 1842, 506]; можно предположить, что замены эти носили общеславянский или восточнославянский характер, однако, по наблюдениям А.М. Молдована, в текстах Изборника 1073 г., Синайского патерика и некоторых других нет ни одного лексического русизма [Молдован 1997, 66]; восточнославянские языковые особенности присущи Изборнику «как списку, но не памятнику как таковому» [Мещерский 1977, 93]. Тем не менее вся дальнейшая судьба сборника связана с Русью [Жуковская 1977, 11], и он имеет довольно богатую последующую рукописную традицию [см.: Грязина, Щербачева 1977; Словарь книжников... 1987].
Учитывая вышесказанное, а также принимая во внимание сложность вопроса об отнесении Изборника 1073 г. к памятникам русского староцерковнославянского [о термине см.: Лопушанская 1997; 19996] или древнерусского языка [ср. мнения о характере книжного языка Древней Руси и о круге его источников в: Алексеев 1986; Верещагин 1997; Живов 1988; Толстой 1988; Успенский 2002; Хабургаев 1994; Kretschmer 1994; и др.], мы сочли возможным при влечение языковых фактов из Изборника 1073 г. и Синайского патерика, отражающих черты древнерусского книжного языка.
В исследовании используются данные Материалов для словаря древнерусского языка И.И. Срезневского, Словаря древнерусского языка XI - XIV вв., Словаря русского языка XI - XVII вв. В качестве материала для сравнения привлекались данные Старославянского словаря (по рукописям X - XI вв.), Словаря-индекса русской редакции древнеболгарского языка конца XI - начала XII в.
Всего анализу подвергнуто около 15000 случаев употребления парных бесприставочных глаголов движения и их префиксальных производных в древнерусских письменных памятниках XI - XIV веков. Языковой материал рассматривается как единый массив фактов.
Научная новизна предпринятого исследования заключается в следующем:
- в результате комплексного анализа семантической структуры древнерусских производящих глаголов движения установлены взаимодействующие разноуровневые признаки, отражающие категории пространства и времени, выявлены контекстуальные условия реализации этих признаков в процессе функционирования глагольных словоформ;
- обоснована различная роль разноуровневых признаков в реализации пространственных и временных значений при сохранении категориально-лексической семы в смысловой структуре глагола и при ее переосмыслении;
- впервые разработана типология модуляционных семантических изменений производящих древнерусских глаголов при сохранении категориально-лексической семы перемещение в пространстве ;
- выявлены условия и результаты деривационных семантических изменений производящих древнерусских глаголов движения;
- раскрыты закономерности префиксального словообразования, обусловленного модуляционными либо деривационными семантическими изменениями производящего глагола.
Теоретическая значимость исследования состоит в том, что глагольная префиксация представлена как процесс, обусловленный функционально-семантическими изменениями в смысловой структуре производящего слова. Разработанная типология этих изменений позволяет выявить основные закономерности приставочного словообразования глаголов. Выводы об определяющей роли семантической и смысловой структуры производящего слова в процессе префиксации имеют значение для решения ряда проблем современного и исторического словообразования русского языка, таких как выявление причин сочетаемости / несочетаемости морфем, установление функций словообразовательных аффиксов и др.
Разграничение разноуровневых признаков, отражающих в семантике производящего слова категории пространства и времени, дает возможность установить причины и механизм реализации пространственных и непространственных значений аффиксов в процессе словообразования, выявить тенденции категоризации тех или иных смысловых компонентов, находящей выражение в соответствующих языковых формах.
Комплексный разноуровневый анализ языковых единиц в плане парадигматики и синтагматики, проведенный с использованием различных методов и опирающийся на материал широкого круга разножанровых источников, позволяет всесторонне и объективно представить языковую систему в ее целостности и в динамике, выявить закономерности ее функционирования с учетом особенностей мышления древнерусского человека, его понятий о мире. Методы разноаспектного анализа языкового материала могут быть применены в специальных исследованиях, рассматривающих взаимодействие разноуровневых признаков в семантической структуре слова при выражении основных понятийный категорий.
Полученные результаты имеют значение для выявления и описания закономерностей речемыслительной деятельности, находящих выражение в процессе языковой номинации в определенные периоды истории русского языка.
Практическая значимость. Результаты проведенного исследования используются в вузовском курсе истории русского языка, могут также использоваться в спецкурсах по исторической лексикологии и историческому словообразованию русского глагола, в лексикографической практике, в преподавании русского языка как иностранного при изучении системных и функциональных особенностей парных глаголов движения.
Апробация работы. Основные положения и результаты исследования отражены и получили внедрение в прочитанном спецкурсе «Проблемы исторического глагольного словообразования» для студентов-филологов Волгоградского государственного университета.
Материалы диссертации использовались в учебных курсах по церковнославянскому языку в Царицынском православном университете им. Сергия Радонежского (г. Волгоград), по старославянскому языку и истории русского языка в классических гимназиях г. Волгограда.
Результаты исследования были представлены в докладах на 36
• международных, всероссийской, межвузовских, региональных конференциях; в том числе: международная научная конференция «Грамматические уроки XX века», МГУ, 1994 г.; международная научная конференция «Бодуэн де Куртенэ: теоретическое наследие и современность», Казанский ГУ, 1995 г.; III международная конференция «Русское художественное слово» (МАПРЯЛ), Санкт Петербург, 1996 г.; международный семинар по словообразованию, Волгоград, 1996 г.; XIII Оломоуцкие дни русистов (Чехия), 1997 г.; научная конференция «Мир Православия: история и культура», Волгоград, 1996, 1997, 1999, 2000, 2001 гг.; международный научный конгресс «Культура, наука, образование на пороге III тысячелетия», Волгоград, 1998, 2000 гг.; международная научная конференция «Человек в современных философских концепциях», Волгоград,
• 1998, 2000 гг.; международная научная конференция «Филология на рубеже тысячелетий», Ростов-на-Дону, 2000 г. Результаты исследования неоднократно докладьшались на научных конференциях Волгоградского государственного университета.
Работа обсуждалась на расширенном заседании НИИ истории русского языка Волгоградского государственного университета; на кафедре истории русского языка и языкознания Казанского
• государственного университета имени В.И. Ульянова-Ленина.
Теоретические исследования старославянского, церковнославянского, древнерусского глагола, результаты которых отражены в реферируемой диссертации, проводились в рамках следующих конкурсных научно-исследовательских проектов (автор яв • лялся в них исполнителем):
- «История русского глагола», грант РГНФ № 96-04-06272, 1996 - 1998 гг.;
- «Лексический состав русского языка XI - XIV вв. в словаре и тексте», ФЦП «Русский язык» Министерства образования РФ, Государственный контракт № 189 от 18.07.01;
- «Развитие семантико-грамматических классов русского глагола XI - XVII вв. как опосредованное отражение структуры сознания носителей языка», ФЦП «Русский язык» Министерства образования РФ, Государственный контракт № 684 от 02.06.03.
На защиту выносятся следующие основные положения:
1. В семантике древнерусских парных бесприставочных глаголов движения находят опосредованное отражение представления человека о пространстве и времени как о реальных формах бытия; в семантической структуре этих глаголов релевантными являются признаки, представляющие пространственные характеристики действия (на лексическом, лексико-грамматическом и грамматическом уровнях); пространственно-временные (на лексическом уровне), временные (на лексико-грамматическом и грамматическом уровнях).
2. В процессе функционирования словоформ производящих глаголов движения в их смысловой структуре происходят модуляционные семантические изменения (при сохранении категориально-лексической семы перемещение в пространстве ) и деривационные семантические изменения (при переосмыслении категориально-лексической семы перемещение в пространстве ).
3. Модуляционные семантические изменения двух типов (4 подтипов) заключаются в различной степени реализованности категориально-лексической семы в интегральных семах; лексические и лексико-грамматические признаки, выражающие пространственные характеристики действия, сохраняют свою актуальность; парные определенные и неопределенные глаголы, как правило, сохраняют коррелятивную лексико-грамматическую соотносительность.
4. Деривационные семантические изменения заключаются в изменении статуса и появлении новой категориальной семы, характеризующей новое слово; в результате лексические и лексико-грамматические дифференциальные признаки, отражающие пространственные характеристики действия, изменяют свой статус или нейтрализуются; временные характеристики действия могут выражаться не только на лексико-грамматическом и грамматическом, но и на лексическом уровне; парные глаголы утрачивают лексико-грамматическую коррелятивность.
5. В процессе морфемного словообразования, обусловленного модуляционными семантическими изменениями производящего глагола, приставки взаимодействуют с пространственными либо временными признаками в смысловой структуре производящего, реализуя свои пространственные либо временные и аспек-туальные значения.
6. В процессе морфемного словообразования, обусловленного деривационными семантическими изменениями производящего глагола, префиксы, как правило, не реализуют свои пространственные значения; их функции заключаются в маркировании интегральных и/или дифференциальных признаков.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения. В отдельных главах реконструируется семантическая структура древнерусских парных бесприставочных глаголов движения, рассматриваются типы модуляционных семантических изменений в смысловой структуре функционирующих глагольных словоформ (1 глава) и обусловленность префиксальных образований модуляционными семантическими измене ниями производящих глаголов (2 глава); исследуются деривационные семантические изменения в смысловой структуре глагольных словоформ (3 глава) и обусловленность префиксальных образований деривационными семантическими изменениями производящих глаголов (4 глава).
В основной текст работы включены схема и две таблицы. Справочную часть диссертации составляют список использованной литературы, список источников и словарей, а также принятых в работе сокращений.
Семантическая структура древнерусских парных бесприставочных глаголов движения
Понятие семантической структуры используется, как правило, в лексикологии. На лексическом уровне семантическая структура слова рассматривается как единство определенным образом организованных значений [Шмелев 1973, 76 - 77; 1977, 92]. В качестве одной из основных особенностей семантической структуры многозначного слова отмечается ее иерархическое строение, при котором между значениями существуют отношения последова тельной производности и «параллельного включения» [Кацнельсон 1986, 49 - 50]. На основании выявляемой системности этих отношений появилось понятие регулярной многозначности, которая стала объектом исследования в русском и других языках [Чудинов 1986; Шершакова 1986; Dirven 1985; и др.].
План содержания такой языковой единицы, как слово, не исчерпывается лексической семантикой. Положение о неразрывном единстве в слове лексического и грамматического наиболее полно и последовательно было разработано в трудах В.В. Виноградова, писавшего, что «лексическое значение всякого слова подводится под ту или иную грамматическую категорию», «грамматическое значение органически входит в смысловую структуру каждого слова, находя выражение в его речевом употреблении» [Виноградов 1986, 37], в связи с чем слово представляется как «внутреннее, конструктивное единство лексических и грамматических значений» [там же, 22].
В семантическую структуру слова включают также его синтагматические свойства. Так, Л.В. Щерба писал: «Следует предостеречь от общераспространенного предрассудка, будто управление слов определяется грамматикой: на самом деле оно чаще всего оказывается принадлежностью каждого отдельного слова, а потому является фактом словаря» [Щерба 1974, 100].
Учеными отмечается сложность организации семантической структуры слова, выделяемой как единство «внутрисловных семантических значимостей», которые выражаются средствами различных уровней языка: морфологической формой слова, синтаксической позицией слова, его сочетаемостью, фразовым контекстом [Уфимцева 1986, 9].
В нашей работе принят разрабатываемый в трудах СП. Л о пушанскои комплексный подход к семантике слова, при котором семантическая структура понимается как «единство взаимодействующих разноуровневых значений, организованных в пределах отдельного слова определенным способом в соответствии с системой данного языка и с закономерностями функционирования этой системы в речи (в тексте)» [Лопушанская 1988, 5].
Исследование лексической семантики слова проводится с применением различных методов, среди которых особую значимость в современной лингвистике имеет метод компонентного анализа, а также его отдельные приемы [см.: Апресян 1995, 7-9; Караулов 1976; 1981; Nida 1975]. Для описания парадигматических отношений на лексико-семантическом уровне в научной литературе используются понятия «категориальная» и «дифференциальная» семы [Кузнецова Э.В. 1980, 26], «интегральная и дифференциальная семы» [Стернин 1985, 58], «категориальные, субкатегориальные и индивидуальные компоненты» [Kacala 1985, 39], «архисема» и «сема» [Новиков 1982, 116-117]; «категориальные» и «идеосинкретические компоненты» [Васильев 1982, 76 - 77] и другие, характеризующие иерархию семантических признаков, вычленяемых в структуре слова. Сами признаки и их иерархия устанавливаются по-разному, в зависимости от подхода исследователя к анализу языковых явлений.
По определению Э.В. Кузнецовой, структура лексического значения «представляет собой единство грамматических, лексико-грамматических, категориально-лексических, дифференциальных и потенциальных сем, связанных отношениями уточнения», а также коннотативных компонентов [Кузнецова Э.В. 1980, 27; 1989, 34].
Обусловленность префиксальных образований модуляционными семантическими изменениями глаголов движения на лексическом уровне
С участники перемещения реализуется в смысловой структуре производных глаголов в ДП «перемещение субъекта» и «перемещение субъекта и объекта» в соответствии с тем, как эти признаки выражаются производящими бесприставочными глаголами. Перемещение субъекта и объекта обозначают приставочные производные от глаголов ГЪНАТИ :: гонити, ве ти :: возити, вести :: водити, нести :: носити. Например: въведъ МА ВТ» единт» вертепъ свои (ПНЧ к. XIV, 117а); и же погоувить НА ПОЛИ, И ВТ» дворі» не въженеть... І/ то кллоу ПЛАТИТИ (РПр сп. 1285-1291, 623в-г); егоже YCTHOK и сток т кло въ несе КОСТАНТИНТ»... ПОЛОЖИ КГО въ цркви стхъ AncAT» (ГА XIV, 158в); и прнве ошл и НА колгкх WKOBAHA суц/ (ЛЛ 1377, 88); и др.
Потенциальная сема степень воздействия на объект , которая может актуализироваться в смысловой структуре глаголов вести :: водити, реализуется и в структуре их производных. Например: и нєволіафоу кллоу. ии снфл ШБЬЦІЬННКА. и въ цркъвь ВЪВОДН ГЬ кллоу же и ЕТЫВЪШО1/ (ЖФСт к. XII, 87об.); Аціе и отъведеть Л\А къто НІКЖДЄЮ (ГБ XI, 39; Срезн. II, 774). В приведенных контекстах данная сема конкретизируется признаком «принуждение», который выражается словоформами неволіаціоу кмоу, НЖЖДЄЮ.
Данная сема не выражена в смысловой структуре глагола проводити. Глагол обозначает совместное перемещение субъекта и объекта в пределах ограниченного пространства (на некоторое расстояние) без указания на воздействие на объект со стороны субъекта. Например: Михалко по х в Русь, и проводншл кго Еолодимєрци с плдуемъ (ЛЛ 1377, 126), в приведенном контексте краткость преодолеваемого расстояния не выражена эксплицитно, при описании ситуации прощания подразумевается, что совместное движение осуществляется, вероятно, в пределах оставляемого города или иного места. Подобное употребление глагола, как правило, отмечается в контекстах, описывающих похоронный обряд, например: впискоупт» ж Уерннговьскои. и вси игоі/жєни. и поповє. проводншл єго до гровд со ЮБ ЫУН ЫМИ rrfecMH. и положишь его во цркви cTO t Бци. в Уернигов к (ЛИ ок. 1425, 239об.). Соответствующий приставочный производный глагол от глагола вести в таком употреблении не отмечен.
Производные от остальных глаголов движения, а также от глаголов ГЪНАТИ :: гонити обозначают перемещение субъекта.
Субъект действия характеризуется признаками «конкретный», «одушевленный». ИС характер перемещения7 реализуется в ИС среда перемещения , способ перемещения , средство перемещения .
Наибольшую словообразовательную активность проявляют глаголы, обозначающие перемещение по твердой поверхности, и в первую очередь, перемещение, свойственное человеку. На такую же особенность современных русских глаголов движения указал В.Г. Гак, отметив, что чем своеобразнее компонент значения, характеризующий способ передвижения, чем ярче стилистический компонент, тем меньше сочетаемость глагола с компонентом направление , выражаемым приставкой: русские глаголы, показывающие «обыденные» способы передвижения {идти, ехать и под.), сочетаются со всеми локальными префиксами, тогда как «живописные» {плестись, ковылять и др.) имеют меньшую сочетаемость [Гак 1977, 161].
Перемещение по твердой поверхности с помощью ног, ступая ногами обозначают приставочные производные от глаголов ити :: ХОД"» Б БУИ :: вътноути :: БАЖАТИ :: ВЫГАТИ, вести :: водити, нести :: носити, ГЪНАТИ :: гонити.
Деривационные семантические изменения в смысловой структуре парных бесприставочных глаголов движения на лексическом уровне
По определению P.M. Гайсиной, сема действие обозначает нечто, что кто-то делает, «нечто, что какая-то активная сила совершает» [Гайсина 1981, 48].
Категориальная сема действие может реализоваться в категориально-лексических семах помещение , речевая деятельность , созидательная деятельность , социальная деятельность .
КС помещение реализуется в интегральных семах характер действия , способ помещения . Данная категориально-лексическая сема выражается глаголом носити в значении «одеваться во что-либо; украшать себя чем-либо, надевая на себя». ИС характер субъекта реализуется в признаках «конкретность», «одушевленность». Одушевленным субъектом действия является человек. ИС характер действия конкретизируется признаком помещение объекта . ИС характер объекта уточняется признаками «конкретность», «неодушевленность». В смысловой структуре глагола выражается также ДП «помещение объекта покрывая им часть тела», который уточняет ИС способ помещения . Пространственные уточнители могут выражать место (поверхность, вместилище и т.д.), куда помещается объект.
Прямой объект действия выражается неодушевленными именами существительными, обозначающими предметы одежды, обуви, украшения, такими как МАНАТЫА «мантия, плащ», ри А, КАЛНГ Ы «башмаки» и под. Например: Моужь пр Ьмоудр ь продлит» (ЧтБГ к. XI сп. XIV, 516); и др. Словоформы НА рАмоу, НА ПЛЄЦІЮ, НА роуклч, НА гллве, вт» оушию обозначают часть тела, на которую помещают покрывающий ее объект. При модуляционных семантических изменениях в смысловой структуре словоформ данного глагола подобные предложно-падежные словоформы являлись уточнителями образа действия, выражая потенциальную сему способ перемещения объекта . О том, что при таком употреблении глагола может осознаваться идея покрытия, покрова, свидетельствует следующий контекст: бонни жє хСви соуть мниси. ижє уєтвьроскоутьноу жє рлспростертАго НАДТ» н лмь в поустьни ІУБЛАКА (КН 1285-1291, 610г).
Уточнители, обозначающие часть тела, которая покрывается одеждой, в контексте часто отсутствуют, пространственный признак в таких случаях выражен имплицитно, например: КЛЛНГ-Ы ношю (ПрЛ 1282, 141г); одєжю носи долгу до гле нл (KB XIV, 3086); Анеже ЛАТТ» вінець носить (Пч н. XV, 32); и др.
В контексте иногда употребляются пространственные уточнители действия, обозначающие место, в котором это действие осуществляется: ЛЛАКЪКАГА одежды НОСАТЬ в домох цсрьскт»і)сь (ПНЧ к. XIV, Юіоб.а). Как нам представляется, в данном случае уточнитель в дол\ох сочетает в себе пространственную семантику с семантикой времени либо условия, то есть «носят мягкие одежды, когда (или если) находятся в царских дворцах». Ср., например, употребление глагола в предложении: АЦІЄ КГО юношу БТІДТЛ ПОСТИГНОуТЬ ИТИ ВТ» СТрАНОу ДА НАЛОЖИТЬ САНДАЛИ (А. АЦІЄ ЛИ КСТЬ ВТ» клтгги своки ДА не носить ихт» (ПС к. XI, 179), где предписывается надевать обувь при условии, что субъект находится в определенном месте.
