Содержание к диссертации
Стр
Введение 4
Глава 1. Категория Возвышенного: базовые ступени эволюции в мировой эстетике
и философии до середины XIX столетия 24
1.1. Европейские концепции Возвышенного: от истоков до середины XIX века
(проблемный обзор) 25
1.2. Трансформация идей Возвышенного в русской философско-эстетической
мысли к рубежу XVIII-XIX столетий 49
Глава 2. Категория Возвышенного и жанрово-тематические модификации
поэзии русского сентиментализма 70
Вводные замечания 70
2.1. Отражение Возвышенного в понимании Природы поэтами сентиментализма и феноменология
идиллического жанра 77
2.1.1. Влияния на философию Природы в эстетике русского сентиментализма.
Возвышенное, locus amoenus и феноменология идиллического жанра 79
Возвышенное, «эстетика бесконечного» и топос Тишины 94
Символообразы Возвышенного в поэзии русского сентиментализма 102
Эстетика Возвышенного в понимании Природы поэзией сентиментализма:
итоги общей картины 141
2.2. Возвышенное в представлениях о Добродетели 149
Философия «возвышенной Добродетели» в мировой эстетике (проблемный обзор) 150
Возвышенное и архетип Добродетели в поэзии русского сентиментализма:
Масонские параллели. Эволюция. Поэтика. 155
Глава 3. Жанрово-тематические модификации поэзии русского предромаитизма
в свете категории Возвышенного 197
Вводные замечания 197
3.1. Эволюция поэзии русского предромаитизма: Возвышенное от архетипа Меланхолии к архетипу
Смерти 202
Меланхолия в предромантической поэтике: общие замечания 202
Возвышенное Меланхолии на путях от сентиментализма к предромантизму.
Поэтика Вечера. Влияние жанровой модели идиллии 209
Возвышенное Меланхолии и феномен «кладбищенской поэзии» 234
Возвышенное в предромантической поэтике и тема Смерти. Некоторые аспекты эволюции жанра элегии 255
Возвышенное, символообразы катастрофы и балладная поэтика 276
Возвышенное в оссианической поэзии русского предромаитизма (проблемный обзор) 295
3.2. Возвышенное и проблема Гения в русской предромантической поэзии 310
Проблема Гения в мировой эстетике (краткий обзор) 310
Истоки предромантической концепции Гения: от барокко к феномену Ломоносова.
Проблема рецепции Ломоносова поэтами-предромантиками. Влияние псалмодической
лирики 317
3.2.3. Возвышенное в истоках предромантической теории Гения:
Влияние поэтики сентиментализма. Философия Гения в поэзии М.Н.Муравьёва 330
3.2.4. Возвышенное в понимании архетипического образа Гения поэтами-предромантиками.
Модификации жанра оды на переходе веков 341
Заключение 381
Список использованных источников и литературы 399
Приложения 444
Введение к работе
Сентиментализм и предромантизм - ключевые составляющие историко-литературного процесса России последней четверти XVIII - начала XIX столетий. Во многом именно благодаря этим двум направлениям, тесно взаимосвязанным, взаимопроникающим, но и самостоятельным, отечественная словесность 1770-1810-х годов осуществила целый ряд важнейших художественных открытий. Наиболее существенные, глубокие изменения коснулись, прежде всего, формирования новых представлений о человеке и мире, интенсивно протекала общая «эмансипация духовного начала» (по определению проф.Р.Фигута). Поэзия, на протяжении всего XVIII века сохранявшая бесспорное лидерство, первой откликалась на новации эпохи, существенно перестраивая системы жанров и тематических образов1, общую поэтику архетипов.
На новый виток к рубежу веков выходит и процесс взаимодействия художественной словесности с питающей ее философско-эстетической мыслью. Собственно, еще с эпохи заката барокко (школа Ф.Прокоповича) русская поэзия раскрывала себя как поэзия философская.
В показательном фокусе воплощает детерминирующую роль философской эстетики и шире философского сознания в изменениях историко-литературного процесса - категория Возвышенного. Особенно рельефно это проявляется в так называемые переходные периоды развития литературы.
Возвышенное, «...в сущности своей <предстающее как> бесконечное развитие» [285, С. 18], еще на заре своего теоретического осмысления - в ранневи-зантийской эстетике - проявляет предрасположенность именно к переходности. В.В.Бычков не случайно полагает, что категория эта и «перекодирует» систему мировой литературы и эстетики на язык понятий Нового времени [162].
Как раз в переходные периоды литературного развития идет ярко выраженное преодоление консервативного «эстетического традиционализма» в пользу новых эволюционных тенденций [257]. Для России Нового времени, после эпохи Петровских преобразований, вторым по значимости таким этапом
Образ стихотворения, «проводящий» объектную тему (по В.Е.Холшевпикову)
5 выступили 1770-1810-е годы - время, во многом определяемое превалированием находящихся в диалоге сентименталистских и предромантических художественных концепций в отечественной словесности.
Степень актуальности вопросов, связанных с исследованием поэтики отечественной словесности 1770-1810-х годов, определяется в т.ч. именно этой проблемой соотношения систем сентиментализма и предромантизма в представлениях современной науки. К настоящему времени научная мысль располагает следующими основными концепциями:
Смешение понятий «сентиментализма», «предромантизма» (а зачастую и «романтизма») вследствие теоретической непроясненности их сути - особенно в литературоведении конца XIX - начала XX веков (показательна, к примеру, работа В.Уханова «Карамзин и Жуковский как представители двух направлений в нашей отечественной литературе - сентиментализма и романтизма» (Кострома, 1888)); прослеживается подобная «недоговоренность» и в классической труде А.Веселовского (1914), посвященном творчеству Жуковского [332];
Рассмотрение европейского предромантизма как общеродового явления, одним из видов которого выступает сентиментализм, в частности - в России (истоки - в исследованиях П.ван Тигема [289]). Примечательно суждение Г.Грасгоффа: «...Сентиментализм - своеобразная «составляющая часть» романтизма и, в первую очередь, так называемого преромантизма» [276, S.558-559]). В отечественной науке рубежа XX-XXI веков заслуживает в этом плане внимания гипотеза А.С.Курилова, согласно которой классицизм (еще в середине XVII века - в Европе) «взламывается» изнутри фольклорными изысками готовящегося романтизма, а затем уже «..сентиментализм [...] возникает после романтизма» [203, С.53], причем вначале формируется на предшествующей базе так называемый «сентиментальный классицизм» [Там же, С.53-54];
Признание фактической тождественности сентиментализма и предромантизма в литературном процессе (в первой половине XX века - работы: Г.А.Гуковского, Д.Д.Благого, Л.В.Пумпянского; в Европе - ср.: [515]; одна из
«иллюстраций» - гипотеза о «сентименталистской» (= «(пред)романтической») природе учения Руссо);
Утверждение переходного и кризисного характера феномена предро-мантизма, выступающего неким «антидотом» на пути движения историко-литературного процесса от сентиментализма к реализму (при склонности к декадансу, эпатированию идей Просвещения и становящихся романтических мотивов и пр.) [249]).
Идея о «суверенном бытии» предромантизма, при одновременном признании его ведущей роли на переходе:
а) от барокко и классицизма ([239]; [185]; [504, С.96-167]);
6) от Просвещения (как и при «отталкивании» от него) [286];
в) к неоклассицизму и в переплетении с последним ([508]; [386]; [200]);
г) к романтизму и далее - к реализму [304, С. 14-25].
К настоящему времени все более актуализируется и активизируется русло научных гипотез, связанное с представлением о параллельном сосуществовании сентиментализма и предромантизма, при более четко намечающейся тенденции влияния первого на второй. Более чем убедительными примерами могут служить работы таких исследователей, как: В.Э.Вацуро [326; 327], И.В.Вершинин [168], В.А.Западов [185], Н.Д.Кочеткова [196], Л.И.Кулакова [201], Р.М.Лазарчук [205], Ю.Д.Левин [411; 206], К.А.Назаретская [434;435], С.А.Сионова [481], Л.Суханек [287]. Полную библиографию проблемы по состоянию на 1990-е годы дает во введении к своей монографии Н.Д.Кочеткова [196, С.3-23]. Л.И.Еременко, на локальном примере поэтики И.И.Дмитриева, также в сходном ключе, акцентировала мысль о том, что у названного поэта, одного из видных авторов русского сентиментализма, и в жанре «высокой оды», через характерно сентименталистский мотив «печали чувствительных сердец», прозрачно обнаружим культ «печального гения» с «томной лирой» -предвестье предромантического автобиографизма [359, С.7-9].1
1 Е.Н.Купреянова, считая, что именно сентиментализм «...успешно соперничая с классицизмом в поэзии», расчищает путь романтизму, выделяет на этом переходном этапе так наз. «карамзинизм», идущий от поэтики французского классицизма к поэзии Жуковского как своему «высшему идейному выражению» [404, С.23,29]
Достаточно интересно проявляется проблема «со-влияний» сентиментализма и предромантизма и на жанровом уровне. Некоторые общие закономерности картины интересно прослежены у Ч.-Л.Дрейдж: «В периоды сентиментализма и предромантизма содержание поэзии приобрело большее значение, чем ее форма [...], а сами жанры, трансформируясь, имея тенденцию к «упрощению» [...] и психологизации одновременно, значительно отходят от регламентированных устоев [...]. Песня, «отрывок», анакреонтея, элегия — вот наиболее значимые из «удержавшихся на плаву» и успешно «модернизировавшихся»...» [508, С.255-256]1.
Бесспорны факты влияния на сентименталистско-предромантическую область предшествующих литературно-философских традиций (напр., отражение в сентименталистском культе «высокой Добродетели» просветительской идеологии или реликты барокко в предромантической философии Гения). Учитывая все это, мы придерживаемся точки зрения о взаимодополняющем сосуществовании сентиментализма и предромантизма как современных друг другу, но и самостоятельных явлений историко-литературного процесса.
В отношении к «русскому материалу» большинство ученых склонно утверждать несколько более поздний приход предромантизма в отечественную словесность: если сентиментализм зарождался уже в 1760-е годы, то предро-мантизм - не ранее конца 1770-х - начала 1780-х годов.
В основе системы сентиментализма лежит понятие «чувствительности»: и как гносеологической и как эстетической категории. «Чувствительность», еще через традиции европейского литературного движения, понимается при этом как «возбужденное внешним миром движение души к сострадательности» [196, С. 18-20]. С этим связано новое понимание Природы и феномена Добродетели во внутреннем мире человека.
С предромантизмом ситуация сложнее: в науке нет до сих пор единой точки зрения о нем. Тем не менее, ряд базовых специфических черт - налицо. Центром системы становится понятие «личностной рефлексии» (на языке фи-
1 Возвышенное сфокусировано: для поэзии сентиментализма — в элегико-идиллическом жанровом ком-
8 лософской лирики - Меланхолия). Это как бы - промежуточное звено между «чувствительностью» сентиментализма и «психологизмом» романтизма. Ведущий мотивно-тематический комплекс - связан с культивированием Мечты и Гения. В первом случае характерен отличный от романтизма оптимистический гуманистический пафос («мир как Чудо»1); через возвышение Гения намечается выход к философии Беспредельности.
В системе поэзии и сентиментализма и предромантизма актуальность исследования литературного процесса России конца XVIII - начала XIX веков определяется и проблемой диалога писателей «центра» («ядра») и «периферии». Ю.М.Лотман неоднократно отмечал, что если у авторов, относящихся к «ядру» и вырабатывающих, соответственно, «язык» данной культуры, подчас побеждает в творчестве жесткая заданность нормы, канон, то писатели «пери-ферии» гораздо ближе к диалектике литературного развития . В их творчестве зримее полифония художественных методов, жанров, равно как и вообще - литературных явлений «смежного порядка» (типа неоклассицизма и ряда др.). В сентименталистской поэзии 1770-1810-х годов диалог тенденций «ядра» и «периферии» наглядно представлен, к примеру, через взаимодействие творческих систем Н.М.Карамзина (каноническое «ядро», в т.ч. и на прозрачном лексическом уровне) и М.Н.Муравьева (диалектичная «периферийность» - залог эволюции историко-литературного процесса). Модель русской предромантической лирики изначально несравнимо более тяготеет к доминанте «периферийных», в лотмановском понимании, тенденций. Достаточно четко видна, к примеру, более слабая позиция «центра» («ядра») в сравнении с «периферией» на соотношении поэзии Н.А.Львова (подвижнейшая «периферия» на грани со взаимодействующими: сентиментализмом, предромантизмом, ранним романтизмом) и Г.П.Каменева (каноны «кладбищенского русла» предромантизма в переходе к раннему романтизму).
плексе, для предромантизма - в интересных элегико-одических симбиозах
1 словообраз одного из создателей русского предромантизма - М.Н.Муравьева
2 см.: Лотман IO.M. Внутри мыслящих миров. Человек - текст - семиосфера - история. - М: «Языки рус
ской культуры», 1996-448 с [212].
Поэзия сентиментализма и предромантизма существует в России 1770-1810-х годов как динамичная система, диалогичная не только внутри себя, но и в контексте взаимодействия с другими литературными явлениями: и предшествующими, и последующими. Показательны примеры полифонии классицизма и неоклассицизма, классицизма и барокко, сентиментализма и просветительского реализма, барокко и предромантизма, предромантизма и раннего романтизма.
Исследование поэзии русского сентиментализма и предромантизма представляется многоаспектно актуальным: и в конкретном историко-литературном контексте, и по магистрали общего диалога художественной словесности с философской эстетикой, и, наконец, через призму проблемы переходности (о последнем - подробнее далее).
Раскрыть глубинные потенциалы русской философской лирики последней четверти XVIII - начала XIX веков, ее основные художественные открытия, в т.ч. прежде всего в свете трех оговоренных нами русел актуальности научного поиска, позволяет категория Возвышенного. Важно акцентировать, что «освоение» этой категории поэтами сентиментализма и предромантизма идет параллельно, а нередко и со значительным опережением становящейся отечественной философско-эстетической мысли1.
Здесь необходим краткий экскурс собственно в теорию Возвышенного и историю ее изучения мировой наукой.
Возвышенное - диалектическая субъективно-объективная категория переходного характера. В основе ее лежит понятие Бесконечности и проблема ее воплощения (применительно к творческой деятельности человека - прежде всего: в искусстве).
Возвышенное проявляет себя на таких, по возрастанию степени его осмысления, уровнях, как:
1) Воплощенностъ в мире (Бытии) вокруг человека. Н.И.Крюковский подчеркивает в этой связи, что в Возвышенном всегда «...общее, существенное
1 последняя зачастую закрепляет уже достигнутое поэзией в т.ч. в осмыслении Возвышенного лишь в на
чале XIX века
2 см. в т.ч. гипотезу Н.И.Крюковского [199]
10 превалирует над особенным, явленческим» [199, С.226]. Однако, как справедливо подчеркивает Ю.Г.Нигматуллина, традиционный количественный аспект понимания Возвышенного, хотя и допустим, но существенно не полон. Ядро проблемы - в том, что Между Сущностью и Явлением в философском содержании Возвышенного существует «функциональная связь». Суть ее - в диалектическом противоречии «...между бесконечностью развития Сущности и недостаточностью, неполнотой ее структурной организованности, выраженности, выявленное» [222, С. 17-18]. В итоге, можем мы заключить, фокусной на этом уровне понимания Возвышенного выступает проблема воплощения «Бесконечного в Конечном». Наиболее полно русская словесность воплощает эту грань проявления Возвышенного в новом понимании мира авторами сентиментализма и предромантизма через определенный ансамбль основных тематических образов, в т.ч., например, связанных с миром Природы (архетипы: Тишины - в сентименталистской модели, Бури - в предромантизме);
2) Восприятие человеком. Здесь на первый план выступает феномен
двойственного эстетического переживания: Восторг - Страх. Эта диалектика
ясно прослеживается в соотношении жанровых моделей произведений русской
поэзии 1770-1810-х годов: к примеру, - диалог Оды (Восторг) и Баллады
(Страх) для предромантизма. В поэтике сентиментализма же Р.Фигут, именно в
аспекте эстетического переживания, усматривает диалектику соотношения
Возвышенного с религиозно-философской категорией Священного - с одной
стороны, а с другой - с субъективной оценочной категорией Приятного [250].
Оба первых обозначенных нами уровня осмысления Возвышенного способствуют во многом также и такому важному процессу, как самоопределение эстетического идеала в искусстве.
3) Проблема преобразования человеком — мира (через осмысление Бес
конечности). Еще с эры античной философии, осмысление развития мира
предстает как понимание движения между полюсами Хаоса и Гармонии. Для
пропитанного Просветительской идеологией XVIII века, как во многом и для
XIX столетия в России, это осознается как движение от Хаоса - к стремлению
достижения Гармонии. Закономерно, что теоретики - авторы коллективной монографии «Das Erhabene» (Weinheim, 1989) приходят к общесистемному выводу, что «сверхзадачей» категории Возвышенного в этом ракурсе понимания проблемы оказывается «ориентация на сложнейший процесс возникновения порядка из хаоса» [269, S.278-294].
Для отечественной культуры, с ее богатейшим нравственно-гуманистическим потенциалом, подобная диалектика реализуется, прежде всего, через этический идеал. В литературе (поэзии) все это призвано передать постоянно взаимодействующая с литературой нравственная философия. Так именно складывается культ: в сентиментализме - Добродетели, в предроман-тизме - Гения. Это - уровень идеологии литературы, и шире - литературной культуры [220].
В историко-литературном процессе именно категория Возвышенного позволяет проследить многофазовое движение от нового понимания мира в целом - через освоение новых систем тематических образов и моделей жанров - к индивидуальному мировосприятию и стилю того или иного конкретного писателя. Приоритетным это будет для нас и при исследовании историко-литературного процесса России 1770-1810-х годов: во взаимодействии художественных систем сентиментализма и предромантизма в русской поэзии.
Общая амбивалентная природа Возвышенного как феномена проявляет себя и еще в одном чрезвычайно важном моменте: оно образует уникальное эстетическое «кольцо» с категориями Прекрасного и Трагического. При этом если Возвышенное органично связано с понятием Хаоса и реализует свои потенциалы как бесконечное движение на его основе, то Прекрасное - характернейшая иллюстрация доминанты упорядоченности в Явлении1. Превращение дисбаланса системы «Сущность - Явление» в устойчивый конфликт ведет к феномену Трагического. В романтической эстетике это дает стимул развитию известного принципа рефлексии.
«Элемент «бесконечности» ... «непредставимого» имеется не только в чувстве возвышенного, но и в чувстве прекрасного» [209; 223].
Из сферы собственно онтологии эстетики в поле науки о литературе категория Возвышенного устойчиво переходит к началу XX века. Идет стремительное возрастание интереса к ней специалистов-филологов. Так, в России, еще в 1916-1917 годах появляется фундаментальная работа Л.Саккетти: «Эстетика в общедоступном изложении» [240]. Для зарубежной исследовательской мысли первых десятилетий XX века во многом новой отправной точкой стала монография Самуэля Монка «The sublime. A Study of critical Theories in XVIII-Century England» (1935) [283].
В последнюю четверть ушедшего недавно столетия равно плодотворно развернули новое изучение феномена Возвышенного в эстетике и словесности разных времен германская, французская и швейцарская школы. Речь идет в первую очередь о таких базовых работах и проектах, как: «Das Erhabene: zwischen Grenzerfahrung und Grossenwahn» (Weinheim, 1989) [269]; «Du sublime» (Paris, 1988) [270]. Швейцарская школа, лидером которой выступил проф.г-н Рольф Фигут, благодаря его статьям, а также ряду симпозиумов и совместных проектов с другими научными направлениями (ср. сотрудничество с Казанским университетом в 1993-1996 годах, отразившееся в итоговых антологии -[«Возвышенное в русской литературе», Казань, 1994] - и конференции), вышла на такие ключевые проблемы, как Возвышенное в русской литературе XVIII века (в литературе классицизма и прозе сентиментализма), Возвышенное в творчестве авторов символизма и постмодернизма, Возвышенное в романтической словесности [222, С. 17-34].
Как начало осмысления проблемы Возвышенного в поэтике романтизма, хотелось бы отметить и монографию Томаса Вайскеля «The romantic Sublime: Studies in the Structure and Psychologie of transcedence» (Baltimor-London, 1986) [290]. Весьма примечательно, что поиск профессионалов-филологов при этом нередко «совпадает» в ряде случаев с общими тенденциями европейской фило-
1 докторантский семинар Р.Фигута и Л.Геллера «Постмодернизм, возвышенное, традиции в славянских литературах» (1989); несколько позже - исследование А.Хансен-Леве «Zur Typologie des Erhabenen in der rus-sischen Moderne» (1991)
13 софской эстетики второй половины XX века (ср.теории Ж.-Ф.Лиотара [281], Т.Адорно и др.).
Заговорили о категории Возвышенного с 1960-х годов и отечественные исследователи, специализирующиеся, в частности, по русской литературе XVIII века. Подобные выходы на проблему взаимодействия систем историко-литературного процесса и философской эстетики убедительно обосновываются в таких работах, как: «Поэзия русского барокко» (1991) Л.Сазоновой [239], «Литературная теория русского классицизма» (1981) А.Смирнова [245] и «Восторг русской оды и решение темы поэта в русском панегирике 1730-1762 годов» (1997) Е.Погосян [450], «Оссиан в русской литературе» (1980) Ю.Левина [206], «Литература русского сентиментализма» (1994) Н.Кочетковой [196]. В монографии Н.Д.Кочетковой «Представления о Возвышенном» вынесены далее в специальный раздел.1
Вместе с тем: все эти интереснейшие исследования, показав полную правомерность - и более того, необходимость - изучения эволюции русской литературы XVIII столетия через аспект философской эстетики, тем не менее к конкретной интересующей нас проблеме Возвышенного в поэзии русского сенти-ментализма и предромаптизма фактически не вышли .
Поэзия русского сентиментализма, а тем более - предромантизма - в их взаимодействии с детерминирующей поэтикой Возвышенного в науке цельно не рассматривалась.
Анализ систем русской сентименталистской и предромантической поэзии через категорию Возвышенного имеет ряд существенных преимуществ:
а) позволяет наглядно выявить философские идеи и концепции, лежащие в основе русской лирической поэзии конца XVIII - начала XIX веков и стимулирующие ее эволюцию;
двигаясь в ретроспекции, ученые в эти же годы заговорили об очевидном наличии показателей категории Возвышенного еще в древнерусской средневековой эстетике и философии. Отмечаются при этом «...представление о возвышенном характере духовных феноменов», выведение воспринимающего через «созерцательно-медитативное состояние» на духовный «уровень сверхсознания» с установлением «прямого контакта с высшей духовной реальностью», что придает «возводительное» свойство образам искусства [163, С. 133,232] 2 на европейском материале, и то-скорее через онтологию романтизма-см.: [282, С.143-164]
б) дает возможность полно представить в общей онтологии литературно
го процесса сентиментализм и предромантизм в русской поэзии и как самостоя
тельные и как взаимодействующие системы, в т.ч. - и на широком фоне исто
рико-литературного и философско-эстетического контекста эпохи 1770-1810-х
годов1;
в) значительно дополняет уже имеющий место в науке жанрово-
тематический аспект рассмотрения ключевых характеристик поэзии русского
сентиментализма и предромантизма;
Научная новизна исследования состоит в том, что нами впервые:
изучены и представлены в системе общие закономерности процесса функционирования Возвышенного в поэзии русского сентиментализма и предромантизма (с приоритетным акцентированием достижений и открытий в т.ч. и русской эстетической мысли в этом аспекте);
аналитически исследованы взаимодействие поэтики Возвышенного - с одной стороны, и жанровых систем, ведущих образно-тематических (мотивно-тематических) моделей сентименталистской и предромантической поэзии - с другой;
3) рассмотрены ключевые закономерности переходности историко-
литературного процесса России 1770-1810-х годов в аспектах:
а) взаимодействия художественных систем сентиментализма и предро
мантизма и друг с другом,
б) взаимодействия означенных систем с литературным контекстом (клас
сицизм, барокко - и неоклассицизм, ранний романтизм) и философско-
идеологическим (Просветительство - и масонская идеология и некот.др.) кон
текстом.
Предметом настоящего исследования являются поэтические системы сентиментализма и предромантизма в отечественной словесности 1770-1810-х
1 в европейском философском контексте диалог сентиментализма и предромантизма в мировой эстетике в интересующем нас «срезе» пунктирно очерчен в недавней статье Н.Забабуровой: «Процесс осмысления «возвышенного» шел ... в двух направлениях - сентиментальном и предромантическом. Сентиментальный комплекс поэтического (5иЬ1іше)получил наиболее законченное воплощение у Руссо... Предромантическая концепция
15 годов, рассматриваемые во взаимодействии через призму категории Возвышенного, равно в аспектах: жанровом, мотивно-тематическом и аксиологическом, причем - в контексте основных тенденций русской литературы этого периода.
Материалом при этом выступает творчество 112-ти поэтов означенного периода, причем: и тех, кто определял магистральные тенденции литературного процесса, - и тех, кто по какой-либо причине оказывался в рядах так называемых «последователей», «подражателей» и др.1
Цель и задачи исследования.
Целью нашей работы является изучение творчества поэтов русского сентиментализма и предромантизма, во взаимодействии глубинных потенциалов историко-литературного процесса России 1770-1810-х годов с философско-эстетической категорией Возвышенного.
Цель определяет следующие задачи:
исследовать эволюционирующие системы сентиментализма и предромантизма в отечественной поэзии конца XVIII - начала XIX столетий, во взаимодействиях с развивающейся системой эстетики Возвышенного. Немаловажно также выявить индивидуальные художественные варианты рецепции Возвышенного у поэтов означенных направлений;
определить типологическую и историко-литературную значимость открытий русских писателей рассматриваемого времени:
а) с точки зрения диалога различных литературных направлений в России означенного периода;
поэтического (sublime) получила достаточно последовательное философско-эстетическое обоснование у Д.Юма иЭ.Берка»[364,С.П8]
«Для полного понимания развития нашей литературы недостаточно останавливаться только на тех писателях, которые считаются представителями известных ее периодов. Мы должны обращаться и к тем писателям, которые стоят на втором и даже на третьем плане. Нельзя и несправедливо было бы думать, что исследования о таких писателях бесплодны и неинтересны, напротив, часто в их произведениях мы находим факты очень любопытные, разработка которых может для нас прояснить в подробностях то, что мы прежде знали в общих чертах,» - пророчески замечал некогда А.Н.Пыпин [92, С.413]
2 Свидетельством актуальности избранного нами русла в аспекте исследования русской философской поэзии XVIII - начала XIX веков в целом выступает и ряд новейших литературоведческих диссертаций. Ученые устойчиво отмечают, что XVIII век, век расцвета русской поэзии, придает ей (лирической поэзии) новое качество развертывания «субъектного строя» [238], а при этом необычайно интенсифицируются философские основы словесности, в частности, эволюционирует идеология космизма [183].
б) с позиций развития категории Возвышенного и обусловленных ею в литературном процессе изменений.
Вспомогательная задача в теоретико-методологическом аспекте — определить путем исторического экскурса и последующего сравнительно-типологического обобщения русла трактовок категории Возвышенного в развитии мировой эстетики: от истоков - к началу XIX столетия (см. последующую первую главу диссертации).
Искомая сводная типологическая картина призвана будет по-новому в комплексе раскрыть взаимодействие сходящихся «в фокусе» категории Возвышенного различных литературных направлений и явлений России 1770-1810-х годов, и новаторство каждого поэта под этим углом зрения.
Наконец, через взаимодействие систем сентименталистской и предроман-тической поэзии России с поэтикой Возвышенного и эволюционирующим историко-литературным контекстом мы стремимся проследить ключевые закономерности переходности в историко-литературном процессе этой эпохи.
Вспомним, что феномен переходности вообще изначально связан органично с глубинным явлением «утери равновесия», «раздвоения» [231]. В этой фазе процесс эволюции (истории, культуры - А.П.) обретает такие показательные новые черты, как: смена порядка - неустойчивостью, тяготеющей частью и к хаосу; альтернативность, при утрате прежних ориентиров детерминизма; «диалектическое сосуществование случайности с творчеством» при готовящемся «революционном историческом сдвиге» [255].
В культуре и общественной жизни - и не только в России! - как раз на рубеж XVIII-XIX столетий (1770-1810-е годы - эпицентр взаимодействия сентименталистской и предромантической художественных систем!) приходится один из таких показательных кризисных «сдвигов». На этом «отрезке» «...целое поколение ощутило хаос, нестабильность бытия...»1. Незамедлительна реакция литературы. Более того, «...применительно к рубежу XVIII-XIX веков можно
1 [255, С.65]
17 говорить о специфическом статусе не просто литературы [...], а именно поэзии как совершенно исключительной формы выражения духа» [255, С.66].
Вершина подобного «перехода» в общетипологическом плане — всегда -создание новой системы развивающегося процесса, с растущей «тенденцией к образованию синкретичных форм» (в литературе и шире - искусстве) [280, С.206-207].
Но, естественно, до этого историко-литературному процессу всегда предстоит пройти целый ряд более простых «ступеней». Для достижения уровня нового философско-эстетического знания о мире, поэзии необходимо пережить сущностные изменения на уровнях в т.ч. образно-тематическом и жанровом.
Настоящее диссертационное исследование состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии и четырех приложений.
Первая глава — «Категория Возвышенного: базовые ступени эволюции в мировой эстетике и философии до середины XIX столетия» — служит необходимым теоретико-типологическим прологом работы, дает общую панораму концепций о Возвышенном философов и писателей, как отечественных, так и наиболее значимых для России означенного периода зарубежных. Ее цель -обрисовать эволюционирующий контекст эстетико-философской мысли и литературной культуры, являющийся одной из важнейших детерминант историко-литературного процесса в русской поэзии времени сентиментализма и пред-романтизма.
Вступая в полифонический диалог с категориями Прекрасного (Гармонии), Трагического, именно Возвышенное обеспечивает во многом эволюцию философско-эстетической мысли от более частной риторико-стилевой сферы (проблема «высокого слога») к идеологии Бесконечности, Абсолюта (архетип Возвышенного Религиозного в мировой эстетике), Могущества и Подавления (аспект субъективистского восприятия Мироздания). Современные исследователи заключают в итоге, что в философской эстетике категория Возвышенного явилась «...как бы своеобразным «коэффициентом» трансформации, преобразующим одну систему категорий [...] в другую, своеобразным модулем новой
18 системы [...] <Под влиянием Возвышенного, другие эстетические категории> начинают рассматриваться под углом возвышения, возведения человека над эмпирией. [...] на первое место выдвигаются понятия образа и символа» [162, С.109].
Цель смысловых разделов главы — «Европейские концепции Возвышенного: от истоков до середины XIX века (проблемный обзор)» и «Трансформация идей Возвышенного в русской философско-эстетической мысли к рубеоісу XVIH-XIX столетий» - в движении к периоду конца XVIII - начала XIX столетий проследить соотношение и взаимодействие основных тематических русел категории Возвышенного - так наз. Ужасного Возвышенного и Возвышенного Прекрасного. Ужасное Возвышенное постулирует идеи Страха, Боли, Подавления (Могуществом) и связано с учениями А.Силезиуса, теоретиков средневекового барокко, Дж.Денниса, Дж.Бейли, вершину обретая в концепциях Э.Берка, К.Гельвеция и позднего Канта. Восприятие Возвышенного Прекрасного, разворачиваясь от идей Псевдо-Лонгина о «великой Гармонии», Платона - Плотина об «истечении божественной полноты» - к представлениям Дж.Аддисона и А.Баумгартена о «величии души» - достигает апогея в известной теории Г.Хоума.
Системное аналитическое разыскание, проведенное во втором разделе первой главы, дает нам полное основание утверждать, что:
а) Осведомленность русских авторов конца XVIII - начала XIX веков в
вопросах мировой «эстетики Возвышенного» была очень высокой степени. Так,
активно реципиируются и творчески перерабатываются отечественной мыслью
идеи Псевдо-Лонгина, Буало; Баумгартена-Зульцера-Эшенбурга-Зольгера; Бер
ка, Хоума, Канта (несколько позже - дискутировавшего с последним
Фр.Шиллера); Гельвеция; наконец, в историко-искусствоведческом ключе -
Винкельмана и Гердера.
б) Отечественная философско-эстетическая мысль изначально отличалась
самостоятельностью и оригинальностью подходов к целому ряду категориаль
ных аспектов онтологии Возвышенного. Это привело к доминированию пони-
19 мания Возвышенного (как) Прекрасного: к примеру, от концепции Фаворского Света (XIV век) - до поэтики «неизреченного восторга» перед строением мира в философских моделях русских масонов конца XVIII века (ср. - И.Лопухин).
Вся эта исследованная нами система напрямую влияла и на историко-литературный процесс, равно с позиций: теоретических воззрений поэтов сентиментализма и предромантизма и их художественной практики. Вообще, следует помнить, что русская поэзия XVIII - начала XIX веков - живой организм:
а) живой организм, открытый влиянию тенденций многовековой мировой
и отечественной философско-эстетической мысли;
б) уникальная лаборатория, предваряющая новые теоретические откры
тия русской мысли (литературной культуры России).
Закономерен, таким образом, в общей композиции диссертации тот факт, что следующие за первой главой - вторая и третья - обращены уже непосредственно к историко-литературному анализу систем сентиментализма и предромантизма в отечественной поэзии. Это - центр предпринятого нами историко-литературного и сравнительно-типологического исследования. Ключевая наша задача - изучить основные области взаимодействия сентиментализма и предромантизма на пространстве осмысления категории Возвышенного в поэзии двух означенных направлений. Важным представляется нам также выявить отдельные индивидуальные модели Возвышенного в сентименталистскои и предромантической поэзии интересующего нас периода.
Главы вторая и третья включают концептуальные разделы, в которых Возвышенное рассматривается в свете собственно мировоззрения сентиментализма или предромантизма.
Так, в главе второй - «Категория Возвышенного и оісапрово-тематические модификации поэзии русского сентиментализма» — мы исследуем такие проблемы, как:
«Отражение Возвышенного в понимании Природы поэтами сентиментализма и феноменология идиллического э/санра»;
«Возвышенное в представлениях о Добродетели».
Существеннейшее значение для понимании онтологии Возвышенного в поэзии русского сентиментализма имеет тот факт, что здесь зачастую не просто неразделимы, но и тождественны эстетический и этический идеал.
Основная наша задача - проследить, как, через влияние предшествующих литературных традиций идет у русских поэтов-сентименталистов новое постижение категории Возвышенного и в чем это подготавливает также художественные открытия предромантизма в этом аспекте. Так, новое понимание Природы в русской сентименталистскои поэзии дает возможность увидеть равно и значимость одической поэтики и, к примеру, рождение предромантического культа Меланхолии. Архетип Добродетели в свете категории Возвышенного обнаруживает, наряду с очень большой значимостью традиций позднего философского классицизма и масонских учений, выходы к предромантической философии Гения («добродетельный Гений»).
В общетипологическом плане возможно проследить, как «ресурсы» Возвышенного взаимодействуют с такими философско-эстетическими категориями, как Прекрасное и Гармония. Во многом под влиянием философии Добродетели стимулируется в новом качестве актуальное и для романтической эстетики понимание Возвышенного как Религиозного. С точки зрения специфики подключаемых жанровых моделей, безусловно определяющими оказываются реликты поэтики философской оды (в т.ч. - и в масонской гимнографии), традиции анакреонтики, идиллическая поэтика, частью - модели дружеского послания и медитативной миниатюры, рефлексийная философия элегии.
В этой главе мы исследуем лирику Н.Карамзина, М.Муравьева, И.Дмитриева, В.Капниста, Е.Люценко, Д.Дмитревского, П.Шаликова, А.Беницкого; Ф.Ключарева, М.Магницкого, Вл.Измайлова и некот.др.
Безусловно, постулируя параллельное бытие, постоянное взаимодействие и «переходы» сентиментализма и предромантизма в историко-литературном процессе России 1770-1810-х годов, мы далеки от стремления жестко отнести того или иного исследуемого автора однозначно - только к одному из двух означенных направлений. Проблема много диалектичнее: речь идет в каждом
21 случае о направленческой доминанте в той или иной индивидуальной художественной поэтической системе. А этот фактор, бесспорно, изменяется в процессе творческой эволюции мировоззрения поэтов. Так, поэтическое наследие Карамзина, Муравьева, Капниста, Державина разных периодов и разных тенденций мы рассматриваем в контексте и сентиментализма и предромантизма.
Вместе с тем: художественное творчество ряда поэтов рубежа XVIII-XIX веков, в интересующем нас аспекте диалога сентиментализма и предромантизма в русской поэзии, не позволяет говорить об определенном доминировании тенденций одного из двух этих направлений (и детерминирующих их литературно-философских идеологий: Просветительства, масонства). Картина в итоге в каждом таком случае предстает показательно синкретичной, «размытой» и дает основания говорить скорее о некоей «би-полярной» (сентименталистско-предромантической) поэтической модели (ср. в творчестве С.С.Боброва, Е.П.Люценко и некот.др). Всего в нашем исследовании будет вовлечено в поле анализа более десяти авторов такого типа литературно-художественной ориентации.
Система индивидуальной аргументации приоритетности исследования творчества определенного поэта дается уже в конкретном анализе.
