Содержание к диссертации
Введение
Глава I Комментарий как жанр литературоведческого исследования
Глава II История создания романа ю.к. олеши «зависть»
Глава III Историко-культурный комментарий к роману ю.к. олеши «зависть»
Заключение
Библиография
- Комментарий как жанр литературоведческого исследования
- История создания романа ю.к. олеши «зависть»
- Историко-культурный комментарий к роману ю.к. олеши «зависть»
Введение к работе
За последние десять лет появились материалы, позволяющие по-новому взглянуть на судьбу и творчество Ю. К. Олеши. В 1997 году произошла российская публикация известной книги А. Белинкова «Сдача и гибель советского интеллигента. Юрий Олеша»1, впервые появившейся в печати в Мадриде еще в 1976 году2. В 1999 году вышла «Книга прощания»3, составленная В. Гудковой по дневниковым записям писателя4 и являющаяся как бы расширенным вариантом книги Ю. Олеши «Ни дня без строчки». В этом же 1999 году в серии «Школа классики. Книга для ученика и учителя» под редакцией Д. Пашина были переизданы произведения Ю. Олеши - роман «Зависть», «Три толстяка», рассказы5. В качестве приложения был опубликован рассказ «Ангел», являющийся прозаическим дебютом Ю. Олеши, состоявшимся в Харьковской газете «Пролетарий» в 1922 году. В 1990-ые годы была защищена диссертация по теме «Идейно-эстетические взгляды Ю. К. Олеши: На материале прозы 20-х годов»6, которой предшествовала публикация статьи этого же автора в журнале «Детская литература» .
Немногочисленные критические исследования последних лет, каждое из которых в отдельности по-своему уникально, формируют новые представления о творчестве и личности Ю. Олеши и отлично дополняют уже известные
исследования . Однако сегодня, в ситуации, когда современной читательской
Белинков А. Сдача и гибель советского интеллигента. Юрий Олеша. М., 1997.
2 Белинков А. Сдача и гибель советского интеллигента. Юрий Олеша. Мадрид, 1976.
3 Олеша Ю. Книга прощания. Вст. ст. и подготовка к публикации В. Гудковой. М., Вагриус. 1999.
4 Жанр этих записей можно определить как дневниковые записи исходя из самого материала записей, а также
со слов Э. Казакевича, который в письме к К. Паустовскому пишет о готовящемся к изданию сборнике
«Литературная Москва»: «Олеша дает нам разрозненные, но очень интересные заметки "Из дневника
писателя"» //Цит. по: Олеша Ю. Зависть. Три толстяка. Рассказы. М., Аст Оимп. 1999. С. 320.
5 Олеша Ю. Зависть. Три толстяка. Рассказы. Вст. статья, комментарии, примечания Д. Пашина. М., Аст Олимп.
1999.
6 Арзамасцева И. Н. Идейно-эстетические взгляды Ю. К. Олеши: На материале прозы 20-х годов. АКД.М. ,1995.
7 Арзамасцева И. Н. От зрелища к слову: Сказка Ю. Олеши «Три толстяка» как памятник русского авангарда
20-х годов//Детская литература. 1994. №3. С. 13-16.
8 Гудкова В. Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний». Опыт
театральной археологии. М. 2202.; Скороспелова Е. Б. Русская проза XX века От А. Белого («Петербург») до
Б. Пастернака («Доктор Живаго»). М., 2003; Меньшикова Е. Р. Гротескное сознание как явление советской
аудитории, в массе своей давно уже отвыкшей от такого сложного текста, каким является текст Ю. К. Олеши, необходимо открывать писателя заново. Требуется не столько отдельное исследование по одной какой-то проблеме творчества Ю. Олеши, а необходимо сопровождение художественного текста историко-литературным комментарием к самому значительному произведению Ю. Олеши - к роману «Зависть». Поэтому возникла цель написания комментария к роману Ю. К. Олеши «Зависть».
Комментарий к роману Ю. Олеши «Зависть», который представлен в данной диссертации, включает в себя историю создания произведения, текстологический и историко-культурный комментарии. Роман писался Ю. Олешей с 1924 по 1927 год. Впервые был опубликован в журнале «Красная новь» в 1927 году с подзаголовками «Записки» - к первой части романа и «Заговор чувств» - ко второй части романа1. Журнальный вариант романа единственный, в котором воспроизведены подзаголовки. Отдельным изданием «Зависть» была впервые опубликована в 1928 году2. На протяжении всего времени публикаций романа разные издания воспроизводили текст журнального варианта «Зависти», но без подзаголовков и с небольшими изменениями. Так уже в первом отдельном издании романа не был включен следующий фрагмент: «Полуботинки под диваном беспокоили его. Видно было: он не прочь потрогать задником своего сапога»3. Большинство изданий романа при неизменном тексте содержат разного рода опечатки.
Как и любое значительное художественное произведение, роман Ю. Олеши «Зависть» нуждается в текстологическом исследовании. Тексты многочисленных изданий романа не сверялись с рукописным вариантом «Зависти», опечатки содержит и первый журнальный вариант романа,
культуры: На материале творчества А. Платонова, Ю. Олеши, М., Булгакова. АКД. 2004.; Скороспелова Е. Б.
Еретики и ортодоксы. К проблеме противоборства и сосуществования двух художественных тенденций в
русской прозе 1920 - 1950-х годов. Елец, 2004.;Мусагитова Г. Н. Способы эксплицирования картины мира
автора в прозаическом тексте: деятельностный аспект: На материале творчества Ю. К. Олеши. АКД. Омск,
2005.
1 Олеша Ю. Зависть/Жрасная Новь. 1927. №№ 7-8. 2 Олеша Ю. Зависть. Роман. М-Л., ЗиФ. 1928 / с рисунками Н.Альтмана и приложением отзывов прессы/.
3Олеша Ю. Зависть/ЛСрасная Новь. №№ 7-8. 1927. С. 94.
положенный в основу последующих изданий. Текстологический анализ текста «Зависти» необходим и для работы над творческой историей создания романа. Впервые текстологический анализ «Зависти» был проделан О. Г. Шитаревой и И. Озерной1. Но исследование О. Г. Шитаревой не охватывало весь рукописный материал «Зависти», а работа И. Озерной основывалась только на ранних фрагментах романа.
Для понимания проблематики «Зависти» необходимо войти в круг проблем, вокруг которых автор строил свой роман, представить историко-культурную ситуацию эпохи, воссозданную в романе, проследить связи романа с литературными традициями. Историко-культурный комментарий к роману Ю. Олеши «Зависть» включает отсылки к различным философским, эстетическим и другим теориям 1910-1920-х годов, впрямую или скрыто проявившим себя в репликах персонажей, в отдельных сюжетных мотивах и ситуациях. Обращается внимание на имена, события и концепции малоизвестные современному читателю. В комментарий входят многочисленные переклички романа «Зависть» с русскими и зарубежными литературными произведениями XIX- начала XX века. Сообщаются сведения о реальных исторических событиях эпохи, нашедших свое отражение в «Зависти», обращается внимание на автобиографические элементы в тексте романа. Роман представлен в связи с предшествующим и последующим творчеством Ю. Олеши, показано, как отдельный сюжет, мотив или идея, отдельные реплики или отдельное слово функционируют в текстах Ю. Олеши, созданных после «Зависти».
В диссертации исследуется текст романа Ю. Олеши «Зависть» в соотношении с историко-культурным, социокультурным и литературным контекстом 1910-Х-1920-Х годов, а также рукописные черновые варианты романа, проводится исследование рукописного черновика романа «Зависть».
1 Шитарева О. Г. Творческая история создания романа «Зависть» Ю. Олеши // Научные доклады Высшей школы. Филологические науки. М., 1969. № 4. С. 82-92; Озерная И. «Штучки» Ивана Бабичева в первых вариантах повести Ю. Олеши «Зависть» //Литературная учеба. 1989. № 2. С. 158-169.
Результатом исследования, представленного в данной диссертации, стал текстологический и историко-культурный комментарий к роману Ю. Олеши «Зависть», а также обнаружение нового варианта финальной сцены романа.
Комментарий как жанр литературоведческого исследования
Комментарий - один из самых древних жанров филологического исследования текста. Комментарий неразрывно связан с текстом и без текста существование комментария невозможно. Но комментарий как жанр не есть что-то данное раз и навсегда. Каждая эпоха, подчас каждое новое поколение требует своего толкования, своего комментария к тексту художественного произведения. Неизменно следуя за текстом, комментарий может наполнять его свежим содержанием, даря при этом новую жизнь произведению.
Комментарий в том смысле, который мы вкладываем в это понятие сегодня, явление многоплановое. Невозможно одним словом определить задачи, которые комментатор ставит перед собой и пытается решить в процессе написания комментария. Призванный служить «сателлитом» текста, быть его продолжением и в какой-то степени тенью, комментарий в последние годы резко выбивается из привычно отведенных для него рамок. Не заметить этого невозможно, как невозможно пройти мимо этого явления и не попытаться проанализировать причины такого «поведения» комментария. Обратимся к истокам самых ранних толкований текста.
История появления первых комментариев насчитывает несколько столетий и связана с появившимся в раннее средневековье интересом к поэмам Гомера и тексту Библии. Становление жанра происходило прямо на полях этих древних текстов. В основу комментариев (от латинского слова "commentaries" -заметки, толкование) и в основу глоссариев (от греческого слова «глосса», что означает «устаревшее или непонятное слово, нуждающееся в толковании») легли замечания по поводу затрудненного отрывка из текста или же толкования непонятных слов. И если глоссарии явились истоком современных толковых словарей и частично легли в основу лингвистического комментария, то замечания и заметки первых переписчиков древних текстов (пусть даже и по поводу не понятого переписчиком фрагмента) и есть непосредственно сами "commentaries", то есть комментарии. Надо заметить, что замечаниями и заметками на полях рукописей мы обязаны пытливым, несколько самоуверенным первым переписчикам древних текстов. Именно их исправления непонятных отрывков, толкования пропущенных предыдущими коллегами мест и стали причиной появления одного из самых древних жанров филологического исследования текста.
Как это часто случается, со временем толкования утратили значение толкового словаря, заметки и замечания стали более обширными, оказались вытесненными из текста в особые разделы и превратились в истолкование замысла автора, комментирование библейских текстов, раскрытие идей, смысла полемики вокруг произведения. Так было положено начало современному комментарию.
В истории русской филологии комментирование текстов начиналось с комментирования старинных (ими считались тексты до 17 века включительно) исторических и духовных памятников. В основе комментирования лежали «европейские традиции издания исторических (в особенности летописных) и духовных памятников и подробно разработанных приемов так называемой "критики текста"»1. Тексты, созданные позже 17, века не считались достойными комментария. Именно на это сетовал В. Г. Белинский, когда в 1849 году писал об английском издании произведений Байрона, что на Западе «примечания ... почитаются необходимостью подобных книг», а у нас «нет компактного издания сочинений Державина», с «хорошо написанною биографиею этого поэта и необходимыми примечаниями в пояснение текста его творений...»2.
Но если в XIX веке и не был издан с комментариями Державин, то избранным произведениям А. С. Пушкина повезло больше. Именно издание произведений А.С.Пушкина под редакцией П. В. Анненкова (1855 - 1857) принято считать самым ранним научно-комментированным текстом нового времени.
Правда, не обошлось без замечаний в адрес этого издания, но уже со стороны критиков XX века. С. А. Рейсер пишет, что «с точки зрения строгих требований науки П. В. Анненков, как и следующие редакторы Пушкина -П. А. Ефремов, В. Е. Якушкин и П. О. Морозов, был дилетантом, и это обстоятельство определило особый тип и характер его комментаторской и редакторской работы. Не скованные академической традицией, исследователи шли собственной дорогой, порой прокладывая новые пути, порой же допуская грубые ошибки (вроде, например, контаминации текстов разного достоинства)...»1. Наверное, было бы удивительным, если бы первые научные комментарии были «скованы академической традицией». Их огромная заслуга заключается уже в том, что с них начинается комментирование текстов нового времени. А «академические традиции» стали привилегией XX века, хотя первое упоминание о критериях комментария в истории русской филологии относится к еще 1777 году, когда в «Санкт-Петербургских ведомостях» в рецензии на «Древнюю вивлиофику» было рекомендовано: «чтобы сколько возможно делаемы были примечания на темные и невразумительные места и слова /.../, чтобы означаемо было точно, откуда получен список, где находится подлинник и каким почерком писан...»2. Можно считать, что в 1777 году были заложены азы традиции составления комментариев в отечественном литературоведении.
Первым научно-комментированным изданием советского времени можно считать книги библиотеки «Всемирная литература». Издательство «Всемирная литература», организованное при поддержке М. Горького, - одно из самых известных издательств послереволюционного периода, сыгравшее свою значительную роль в создании комментариев.
История создания романа ю.к. олеши «зависть»
К истории написания романа Ю. Олеши «Зависть» исследователи обращались дважды. Первый раз - в 1969 году об истории создания романа «Зависть» написала О. Г. Шитарева, опубликовав работу «Творческая история создания романа "Зависть" Ю. Олеши»1. Второй раз, спустя двадцать лет, И. Озерная обнародовала самые ранние варианты «Зависти», обнаруженные ею в архиве писателя. Публикацию этих вариантов «Зависти» предваряла статья о рукописях писателя2.
Годом ранее И. Озерной были опубликованы рисунки Ю. Олеши, сопровождавшиеся ее статьей, раскрывающей еще одну грань творчества известного писателя.3
Значение этих немногочисленных работ по истории воссоздания текста романа «Зависть» очень велико. На сегодняшний день это единственные текстологические исследования, в основе которых лежат рукописи романа Ю.Олеши. Особенно велика роль первой монографии, а именно - «Творческой истории создания романа "Зависть" Ю.Олеши» О. Г. Шитаревой. Писалась она в 1969 году, когда рукописи романа находились еще у вдовы писателя О. Г. Суок-Олеши и доступ к ним, вероятнее всего, был ограничен. Поэтому работу О. Г. Шитаревой можно по праву считать «первой ласточкой» в области текстологического исследования рукописей Ю.Олеши. Так, именно из монографии О. Г. Шитаревой впервые стали известны названия глав, сохраненные в черновиках «Зависти». Это главы «Записки Кавалерова», «Валя сбежала», «Бесполезные вещи», «Костя в парикмахерской», «Костя Белов».
Впервые именно О.Г. Шитарева рассказала о том, как в процессе создания романа менялись профессии и социальное положение героев: «Так
Андрей Бабичев, - пишет исследовательница, - первоначально был строителем мощных паровозов, затем строителем домов-коммун и только на последнем этапе оказался колбасником.
Костя Белов, вначале просто служащий, в одном из вариантов превращается в «нэпача», разбогатевшего на торговле. Герой, похожий на Кавалерова, носит фамилию Звездалов, он танц-комик, исполнитель песенок чудака, профессиональный артист»1.
О. Г. Шитаревой рассмотрела также, как менялись взаимоотношения между героями: «Дочь Ивана Бабичева Валя звалась Лелей Татарниковой. По первоначальному замыслу она должна быть женой Андрея Бабичева, затем, в другом варианте, - женой Кости Белова, от которого она ушла к новым людям, Андрею Бабичеву и Володе Макарову».2
Здесь надо оговориться, что в черновиках Юрия Олеши Леля всегда носила фамилию Татаринова и никогда Татарникова. О происхождении такой ошибки остается только догадываться. Возможно, О. Г Шитарева была знакома с черновыми набросками Ю. Олеши, миновавшими архив РГАЛИ, но находившимися у О. Г. Суок-Олеши, которая предоставила их исследовательнице, а возможно, и это скорее всего, что в тексте монографии просто опечатка.
Основная задача, которую ставила перед собой О. Г. Шитарева, заключалась в том, чтобы с помощью рукописных набросков Ю. Олеши проследить сложную эволюцию сюжета «Зависти». Предваряя основную часть монографии, О. Г. Шитарева пишет: «Черновые главы, наброски, иногда даже маленькие отрывки позволяют заглянуть в творческую лабораторию писателя, проследить эволюцию замысла автора и выделить основные этапы его работы над произведением»3. В качестве основных вариантов черновых набросков «Зависти» О. Г. Шитарева рассматривает сюжеты, в которых главные события связаны с появлением Ивана Бабичева, с введением в повествование нового героя -артиста-комика Звездалова (Звездалов - прообраз Николая Кавалерова). О.Г. Шитарева также подробно рассматривает вариант, в котором главные события строятся вокруг женитьбы Андрея Бабичева на Леле Татариновой (Леля Татаринова - прообраз Вали) и связанное с этим событием убийство Кавалеровым Лели Татариновой в одном варианте, и убийство Кавалеровым Андрея Бабичева в другом.
Еще один вариант, рассматриваемый О. Г.Шитаревой, основан на сюжете, в котором главную роль играет герой Костя Белов, «крупный "нэпач", потерявший Валю»1. Этот вариант, как пишет исследовательница, предшествовал окончательной редакции романа.
В связи с женскими образами О. Г. Шитарева отмечает, что «женский образ, образ Вали, первоначально должен был играть гораздо большую роль, чем та, которая отведена ему в окончательной редакции романа. Валя - центр притяжения, за нее борются Иван Бабичев (пассивно), Костя и Кавалеров (активно). События играют большую роль в черновых вариантах, чем в окончательном»2.
Для исследовательницы было чрезвычайно важно не только выделить основные этапы в работе автора над сюжетом, но и проследить, как в процессе работы над романом менялась авторская позиция. «В черновых редакциях, -пишет О. Г. Шитарева, - организующее начало вносит авторская речь, здесь, за исключением отдельных страниц, которые представляют собой монологи Звездалова и «Записок Кавалерова» ..., автор выступает как рассказчик, что и делает сюжет более похожим на традиционный. Голос Кавалерова еще не слышен»3. В варианте «Зависти», построенном на фабульной основе, как роман о преступлении Кавалерова, автор выступает как рассказчик-комментатор. Но из «черновых редакций видно, как автор расстается с ролью рассказчика и передает ее герою»1.
Для того чтобы проследить, как именно происходил переход в повествовании от автора-рассказчика к герою-повествователю, О. Г. Шитарева рассматривает несколько вариантов начал «Зависти».
Начало самой первой главы, главы «Бесполезные вещи», с которой, по мнению О. Г. Шитаревой, начинала писаться «Зависть», связано с появлением на улицах города Ивана Бабичева. Здесь повествование ведется от имени автора.
Далее О. Г. Шитарева рассматривает варианты начала, связанного с появлением героя Звездалова. Как считает исследовательница, это начало свидетельствует о том, что Ю. Олеша «хотел показать появление Ивана не через прямое авторское восприятие, а через восприятие человека, с которым Иван Бабичев будет так или иначе связан»2. Повествование ведется от имени Звездалова.
Историко-культурный комментарий к роману ю.к. олеши «зависть»
Зависть - Впервые: Красная Новь, 1927, № 7 (с подзаголовком «Записки») и № 8 (с подзаголовком «Заговор чувств»). Отдельным изданием впервые: Олеша Ю. Зависть. М.-Л., ЗиФ. 1928 (с рисунками Н. Альтмана и приложением отзывов прессы). Страницы в комментарии приводятся по машинописному варианту рукописного черновика «Зависти».
С. 1 Зависть - название романа «Зависть» впервые появляется в рукописных набросках Ю. Олеши в 1926 году, хотя писатель уже более года работал над текстом романа. В черновиках рукописи сохранились названия двух первых глав романа, относящихся приблизительно к 1924 году: «День мыльного пузыря» и «Бесполезные вещи». Помимо названий двух первых глав, относящихся к 1924 году, в рукописном черновике, предшествовавшем непосредственно публикации, сохранились следующие названия глав: «На улице (Валя)», «Глава о колбасе», «Письмо Кавалерова», «Встреча с Володей», «Письмо Володи Макарова», «Выгнали. Иван», «Проповедь в пивной. Иван у Андрея», «Иван у следователя», «Иван и Кавалеров», «Машина», «Бред». Вероятнее всего, главы предназначались не для публикации, а для удобства работы с рукописью.
С. 2 Записки Кавалерова - такой подзаголовок существовал только в машинописном варианте романа. В первом печатном варианте стоял подзаголовок «Записки». Во всех последующих изданиях подзаголовок никогда не публиковался. Однозначных объяснений тому, почему подзаголовок «Записки Кавалерова» исчез во всех последующих после первого журнального издания вариантах, нет. Подзаголовок «Записки Кавалерова» сразу отсылает читателя к известным в русской литературе «запискам» и, в первую очередь, «Запискам из подполья» Ф. М. Достоевского. Возможно, такая «литературность» подзаголовка и стала причиной того, что он больше не воспроизводился.
С. 2 Он поет по утрам в клозете - ватерклозет (water-clozet) - водяной клозет, то есть унитаз с «проливным бочком». В Большой Советской энциклопедии за 1928 год дается подробное описание нового по тем временам устройства: «водяной клозет, санитарный прибор, служит для приема и отведения человеческих экскрементов. Он состоит из собственно клозета или унитаза - чаши, сделанной из фаянса, штейнгута или эмалированного чугуна, с деревянным сидением, над которым, на высоте не менее 1,5 м устанавливается проливной бачек; /.../ Бачки применяются с целью избежать непосредственного присоединения к клозету водопроводных труб, а при дергании за цепочку (держка) приводится в действие особый механизм, устанавливаемый в проливном бачке, и вода в значительном объеме, не менее шести литров, устремляется в смывочную трубу и смывает нечистоты» (БСЭ. АО «Советская Энциклопедия» М. 1928. Т. 9. С. 78.)
Ю. Олеша не случайно обращает внимание на эту деталь квартиры. Для большинства жителей других домов клозет (иначе туалет) являлся предметом роскоши. В Москве «в 1924/25 расширена водопроводная сеть. В столице в основном была восстановлена канализационная сеть. /.../К середине 1925 года в Москве насчитывалось 29 тыс. домовладений, из них водопровод имели 9800. Жители остальных домовладений брали воду из уличных водопроводов, колодцев, рек, прудов и т. д. Из всех домовладений имели канализацию лишь 8150». (История Москвы. Т. 6. Кн. 1. Изд. Академии Наук СССР. М. 1957. С.288, 296).
Читателям, современникам романа «Зависть» деталь давала понять, что владелец квартиры человек не простой, обладающий некими привилегиями. С. 2 В нем весу шесть пудов - пуд =16,38 кг. Следовательно, герой весит около 99 кг. C.2 Обычно занимается он гимнастикой не у себя в спальной, а в той неопределенного назначения комнате, где помещаюсь я — Вероятнее всего, Андрей Бабичев обитает в двухкомнатной квартире. В новых домах, построенных в 1925 году, на одной лестничной площадке располагались, как правило, двух и четырехкомнатные квартиры. Учитывая, что Андрей Бабичев жил один и то, что кроме спальни и той комнаты, в которой разместился Кавалеров, никакие другие комнаты не упоминаются, естественно будет предположить, что квартира у Бабичева двухкомнатная.
С.2 Поэтому он решил прибавить новую серию гимнастических упраэюнений- В черновых набросках «Зависти» сохранилось описание жизни члена центрального комитета союза железнодорожников (именно эту должность занимал Андрей Бабичев на одном из этапов создания «Зависти»): «Чтобы не обвиснуть, не разжиреть, он проделывал гимнастику, бег на месте, обливания. /.../ В поездке стоило большого труда следить за собой, хотя он ездил в отдельном вагоне центрального комитета. Но он не хотел выделяться среди остальных, кто ехал с ним. Они были постарше. Физкультуру они считали необходимой, сами они давали директивы по этому поводу. Однако только на площадке или на сцене вид оголенных физкультурников не смущал их. Но когда им случалось увидеть физкультурника вблизи, особенно женщину, распаренную, в трусах, - они улыбались улыбкой, свидетельствующей о том, что они еще патриархальны в некотором отношении и что многое из того, что молодежи приятно и полезно - им, старому поколению, кажется несколько вымышленным. Некоторые из них высказывались более резко... Они предсказывали падение нравов.
Андрей Бабичев стеснялся устраивать перед ними бег на месте. Они хохотали бы, видя его босого, в кальсонах, подпрыгивающего или приседающего. Это считалось бы - не дело. Им и так казалось, что он слишком много внимания уделяет уходу за собой». /РГАЛИ. Ф.358, оп. № 2, ед.хр. 10/. Занятия гимнастикой для Андрея Бабичева это, с одной стороны необходимость, с другой стороны - дань времени. С середины 20-х годов в советской стране развернулось физкультурное движение, ориентированное, главным образом, на молодежь. Андрею Бабичеву 39 лет. Но он чувствует себя близким молодому поколению больше, чем поколению старых революционеров. О массовом увлечении физкультурой, регулируемом сверху директивами, свидетельствуют события начала двадцатых годов: «Летом 1923 года в Москве созданы Высший и Московский советы физической культуры. В районах столицы открылись первые физкультурные площадки и стадионы, на которых начались тренировки и состязания советских спортсменов.
