Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Литературная сказка рубежа XX - XXI веков
Глава 2. Поэтика сказок Л.С. Петрушевской
Глава 3. Сказочные циклы Л.С.Петрушевской
Заключение
Список литературы
Введение к работе
В настоящее время возрос интерес к произведениям сказочного жанра. Сказка в той или иной своей модификации занимает ведущее место как на полках книжных магазинов, так и в средствах массовой информации. Это различные книги, фильмы, телевизионные и радиопередачи, и многочисленные игрушки; сказка встречается в анекдотах, в комиксах, в рекламе, на школьных уроках, на театральных подмостках. Подобная популярность сказочного жанра и определяет актуальность данной работы. Необходимо отметить, что сказка на современном этапе функционирует, в основном, в своих различных вариациях: сказочная повесть, сказочный роман, очень популярны книги в стиле фэнтези; гораздо меньше издается сказок в узком понимании этого термина. Тем интереснее рассмотреть сказку как таковую, ведь именно она стала источником для разнообразных трансформаций. В качестве исследовательского материала для данной работы мы выбрали произведения Л.СПетрушевской, которые наиболее близки к сказке в узком смысле и стали заметным явлением в современной русской литературе. Книги писательницы привлекают внимание необычностью сюжета, героев, языка.
Людмила Стефановна Петрушевская родилась 26 мая 1938 года. Известность к ней пришла довольно поздно. После университета работала в журнале « Окоём» (журнал с грампластинками), затем стала рецензентом на телевидении. Вот как она сама вспоминает об этой работе: « Какой прекрасной оказалась моя новая работа - мы с Марией Сперанской писали по 7-10 рецензий раз в три дня на телевизионные передачи, никто нам не мешал, никто нас не редактировал, - и мы оказались независимыми. И высказывались на полную катушку. Это, вероятно, была единственная свободная работа тогда в СССР. Правда, вскоре и эта лафа кончилась, -зашевелись наши « герои», редакторы дикторы, журналисты, главные» [Петрушевская Л.С. 2002: 203]. Вскоре Петрушевская редактировала календарь памятных дат.
В 1968 году Людмила Стефановна попыталась опубликовать свои первые рассказы (« Такая девочка», « Слава», « Рассказчица», « История Кларисы») в журнале « Новый мир». А.Т. Твардовский изъял из набора эти произведения.
Тогда « Новый мир» не опубликовал работы художницы. Но на её стороне оказались многие выдающиеся сотрудники журнала: И.П.Борисова, Е.Л.Дорош, А.С. Берзер, И.И.Виноградов, о чем Петрушевская не раз вспоминала с теплотой.
В 1972г. Людмила Стефановна пришла работать в театр. Ей позвонили из МХАТа - Михаил Горюков, помощник О.Н. Ефремова. Петрушевскую и Ефремова связал долгий творческий союз. Людмила Стефановна создавала пьесы, участвовала в постановках в качестве актрисы. Она была одной из учениц самого А.Н. Арбузова. Параллельно Петрушевская продолжала работать на радио и телевидении.
Еще одна знаменательная веха в творчестве Л.С. Петрушевской - работа с мультипликатором Юрием Норштейном. В 1976г. художница начала писать сценарий «Сказки сказок», самого известного детища Норштейна. «Это было соединение несоединимого. Один герой шел через весь фильм - Волчок, маленькое существо, ребенок войны. Вечная душа, которая свободно посещает золотой век, тихую обитель на берегу, где живет счастливый рыбак с семьей, где в коляске лежит (...) ребенок, а его маленькая сестренка в бальном платье и шляпе прыгает через веревочку в компании быка Пикассо (...). Волчок живет и там, где сверкает современный ночной город с ревущими машинами на шоссе.. .Где всегда уходят на войну. Где возвращаются с войны - но немногие. Где мокрые кусты сирени вокруг поминального стола роняют капли слез над стаканом водки, который оставлен для убитых и накрыт кусочком хлеба, по русскому обычаю. Боже мой, как я плакала, когда смотрела этот фильм!» [ Петрушевская 2002:230].
Первая опубликованная книга писательницы называется «Песни 20 века. Пьесы». Издана она была в 1988г. Вслед за ней появились «Бессмертная любовь: Рассказы» (1988), «Три девушки в голубом. Пьесы» (1989), «По дороге бога
Эроса» (1992), «Тайны Дома». Теперь пришла известность: публикуется множество книг, вручаются премии. Недавно вышел сборник статей Петрушевской под названием « Девятый том». «Каждый раз, когда я писала статью, я говорила себе: это для девятого тома» [Петрушевская 2002: 300]. Петрушевская говорит, что эта книга из разряда тех, на которых написано «Положи обратно, где было взято», то есть что-то вроде дневника. В книге, посвященной, в основном, творчеству писательницы, её общественной жизни, проскальзывают страницы, рассказывающие о личном. Перед нами предстает женщина, вырастившая троих детей в трудные времена, потерявшая мужа и попытавшаяся построить новую жизнь.
Людмила Стефановна поразила читателей тем, что её проза и драматургия художественно реабилитировали быт, прозу жизни, трагическую судьбу « маленького человека» наших дней, человека толпы, жителя коммунальных квартир, неудачливого полуинтеллигента.
Художница берет сюжеты прямо из жизни, в её произведениях мы увидим семейный уклад и житейские уроки, непростые отношения между отцами и детьми (« Уроки музыки»).
А.А.Арбузов так сказал о драматургии: « Пьесы её, полные резкой
справедливости, поражают точностью психологических характеристик,
беспощадной правдой и глубокой любовью к человеку» [Петрушевская
1999: 8].
Уровень правды так непривычен, что произведения Людмилы
Стефановны стали называть « другой прозой». Отметим, что впервые этот
термин появился в конце 80-ых - начале 90-ых в критических статьях и
обозначал творчество Т.Толстой, Л.Петрушевской, В.Ерофеева, В.Нарбиковой.
Наряду с термином «другая проза» синонимически употребляются следующие
определения: «иная», «жесткая», «черная» (С.Чупринин, Д.Урнов,
В.А.Миловидов).
Свои сюжеты, реквиемы, песни, предания писательница черпает из гула городской толпы, уличных разговоров, на скамейках у подъездов. Отсюда
своеобразие языка писательницы. Её произведения изобилуют
неправильностями разговорной речи, в её вещах царит живая речь улиц, очень
часто нарушающая все литературные нормы. По признанию
Петрушевской, она собирает эти « фантастические сцепления слов». «У меня в тетрадках целые россыпи такого неправильного, неверного лепета. Роскошь языколюба» [Петрушевская 2002: 320]. Именно с желанием ввести в произведение яркую речь толпы связано большое количество клише на страницах её рассказов, пьес и сказок. « Я охотно и радостно пользуюсь клише, ими любуюсь, они поэтичны и быстро передают нужное ощущение... Пишу тем языком, который слышу, и нахожу его - язык толпы - энергичным и верным» [Петрушевская 2002: 304-305]. Некоторые литературоведы называют подобный принцип письма « магнитофонным», хотя сама Петрушевская не согласна с таким определением: «ни на какой магнитофон не запишешь никогда этот язык» [Петрушевская 2002:305].
Проза Петрушевской трагична. Она изображает ужасы жизни, невозможность счастья. Бытовые неурядицы рисуются гиперреалистично. Но шоковая терапия с помощью слова должна у Петрушевской мобилизовать все силы человека для того, чтобы не потерять человечность даже в самых тяжелых ситуациях.
В Гарвардской лекции « Язык толпы и язык литературы» (1991), говоря о месте ужаса в художественном произведении, Петрушевская утверждала, что «любое несчастье, отрепетированное в искусстве, вызывает тем больший катарсис, возвращая к жизни, чем совершеннее, гармоничнее прошла репетиция страдания и страха».
В 1993 году Петрушевская выступает со второй Гарвардской лекцией, которая называется « Язык Маугли». Она посвящена детям, детству и детским домам.
Центральная тема прозы - женские судьбы. Главная ценность в жизни для героинь Людмилы Стефановны - это любовь к мужчине, детям, родителям, женщины пытаются найти свою долю счастья. Мужчина в этом
мире лишен всякой идеализации. Он обычно слаб, но претендует на победу над всеми.
Через многие рассказы и повести Петрушевской проходит тема судьбы, рока как изначальной предопределенности трагической судьбы человека. Трагедия у писательницы - это не исключение из правил, а норма жизни, и в неустроенности, несчастьях и неудачах людей никто не виновен.
Очень часто прозу Петрушевской называют « черной» за эту атмосферу безнадежности и ужаса жизни. Многие считают, что автор сгущает мрачные краски. Сама Петрушевская утверждает, что в основе её рассказов лежит жалость. Но она прячется, камуфлируется под бесстрастное, черное, неблагородное повествование, где автор говорит голосом коллектива, голосом толпы и сплетни.
«Голос коллектива - он не доверяет никому и никогда, выводит на чистую воду, он всегда прав и всегда простодушно, по-людоедски бесчеловечен.
Так сказать, голос здравого смысла. Этот глас народа всегда поймет всё скрытое, оборвет все нежное и беззащитное... Он жестоко разумен и ясно видит плохой прогноз. Никакой жалости. Трезвое отношение к происходящему» [Петрушевская 2002: 322].
Петрушевская предоставляет читателю возможность самому решить, насколько прав этот голос.
Автор словно прячется за героев, ничем и никак не дает понять, кто тут хороший, а кто плохой. Петрушевская утверждает, что все одинаково хорошие, только жизнь такая.
Людмила Стефановна возражает против утверждения, что её проза «черная». Она говорит о том, что человек в книге, как в зеркале, видит себя. Один видит доброе и плачет, другой злое на основе одних и тех же слов. Отсюда выводится роль автора: он должен не стремиться пробуждать чувства, а не иметь возможность самому уйти от этих чувств. Тогда они,
возможно, осядут в тексте и возникнут заново, как только другой человек прочитает эти строки. А о назначении литературы художница как-то сказала: « Мессианское - не надо, хватит, достаточно. Но: как повод к немедленному размышлению о жизни, может быть?» [Петрушевская 2002: 306] .
Как и любой художник, Людмила Петрушевская эволюционирует в своем творчестве. « Я не пишу теперь ужасы», - заявила писательница. В последние годы она обратилась к жанру « сказок для всей семьи», где добро всегда побеждает зло. Петрушевская написала « кукольный роман» -«Маленькая волшебница».
Творчество Петрушевскои явно эволюционирует в сторону мягкого лиризма, доброго юмора, даже исповедальности. В деревенском дневнике под названием « Карамзин» (1994), написанном стихами, или «стих-прозой», Петрушевская обыгрывает традиции сентиментализма, интерпретируя его то серьезно, то иронически в современном духе, подключая имена, образы, темы, цитаты, слова, ритмы русской и мировой литературы и культуры. Впервые героиня Петрушевскои признается в любви к Родине, народу, природе, искусству, не стесняясь быть сентиментальной.
Лейтмотивом произведения Людмилы Стефановны становятся слова « как хороша жизнь». Для Петрушевскои жизнь хороша, потому что она естественна, следует не политическим, революционным законам и правилам, а подчиняется законам природы. Писатель должен запечатлеть эту гармонию и красоту в Слове, соединяя творчество художника с творчеством самой жизни.
Петрушевская награждена премией имени А.С.Пушкина в 1991 году.
После выхода в свет, произведения писательницы вызвали достаточно большие споры в критике. Оценки её творчества были прямо противоположными: от восхваления до обвинений в пошлости и антигуманности. Связано это с тем, что Петрушевская впервые так широко ввела в литературу неприглядный быт нашей жизни.
Так, И.В. Дедков в статье « Чьи же это голоса?» обвиняет
Л.Петрушевскую в нравственной неразборчивости. [Литературная газета. -1985.-31 июня.-С. 3.]
Н. Кладо утверждает, что произведения Людмилы Стефановны полностью оторваны от действительности [Бегом или ползком?// Современная драматургия. -1986. - № 2. С. 229 - 235].
Н.Агишева же оправдывает Петрушевскую, говоря, что проза писательницы - это реакция на « фальшивые ценности соцреалистических канонов» [Звуки «My»// Театр. -1988. - №3. - С. 55 - 56].
Л.С.Петрушевская шокировала практически всю читательскую публику, мнения разделились. Так, у Е. Ованесян вызывает неприятие антиэстетизм и натурализм подробностей и деталей в рассказах « Дядя Гриша» и « Свой круг». « Кошунственность» и « фальшивый цинизм» повествовательницы в этих произведениях почему-то заставляет критика предположить, « что автор раскрывает именно свой мир, которому присуще безжалостное равнодушие к людям, и именно его, этот мир, насильно проецирует на действующих лиц, потому что другими их видеть не желает, других чувств не ведает» [Ованесян Е. Творцы распада// Молодая гвардия. -1992. - №3. - С. 256].
А так Ованесян оценивает произведения Петрушевской в целом: « Шизофренированные персонажи и ситуации, обездушенная, ничего общего с русской не имеющая речь, обилие омерзительно натуралистических, сексуальных и садистских сцен, убогое философствование, дальше плотского ёрничества не идущее...» [Ованесян: 258].
Но встречаются и совершенно иные оценки творчества Петрушевской. Т.С. Сафонова, говоря о пьесах Людмилы Стефановны, утверждает, что впервые театр без громких фраз сумел рассказать о той жизни, которую мы ведем на самом деле.
О.Доктор и А.Павлинский в диалоге «Хроника одной драмы» указывают на органичность быта в пьесах писательницы, в этом смысле они
называют её последовательницей А.Островского. Оба автора подчеркивают актуальность произведений Л.С.Петрушевской, развернутость её пьес к зрителю [Литературное обозрение. -1986. - №2. - С. 88].
Жестокость мира в произведениях художницы не могла остаться не замеченной. Так, М.Строева пишет, что Л.С.Петрушевская реагирует только на отклонение от нормы: « Мир людей, населяющих пьесы Петрушевской, -жестокий мир. Даже юмор её — кладбищенский» [Мера откровенности// Современная драматургия. -1986. - №2. - С.220].
Все это привело к тому, что критики стали причислять произведения писательницы к « другой прозе». Впервые заявил об этом С.Чупринин в статье «Другая проза» [Литературная газета. 1989. - 8 - февраля. - С. - 4]. Он заговорил о существовании особого мира в нашей литературе. Главное отличие его в том, что « это мир другой прозы населен почти исключительно людьми жалкими, незадачливыми, ущербными; именно это, а не сюжетные скабрезности или циничные афоризмы больше всего и шокирует читателей и критиков».
Причины же обращения Петрушевской к «жестокой прозе» называются разные. Одни считают, что это было противовесом канонам соцреализма, другие - что ей движет ненависть к мещанству, обывательщине [З.Владимирова. И счастья в личной жизни// Театр. - 1990. -№5].
Е.Кузнецова в статье « Мир героев Петрушевской» [Современная драматургия. - 1989. - № 5] делает вывод, что художница хотела понять причины « дегуманизации человека в XX веке». Петрушевская, считает Кузнецова, основную причину видит во внутренней несвободе человека.
Е.Невзглядова утверждает, что даже отрицательные стороны действительности в произведениях писательницы содержат запас гуманности и сострадания [Сюжет для небольшого рассказа//Новый мир. - 1988. - № 4. -С. 256-260]. Вместе с тем критик отмечает талант, с которым эти самые отрицательные стороны нарисованы.
«Жестокую прозу» Петрушевской А.Куравлев [ Быт и Бытие в прозе Петрушевской Л.С//Новый мир. - 1992. - № 3. - С. 175] приравнивает к детским страшилкам, где « чем страшнее - тем интереснее». Автор статьи говорит, что писательница «прекрасно владеет этим детским материалом... Владение жанром настолько виртуозно, что в какой-то момент начинаешь задумываться о сходстве не только манеры повествования ребенка и рассказчика, но и об общности детского мироощущения и мироощущения автора».
Е.Шкловский считает, что « бытовую линию» в отечественной
литературе писательница довела до предела. А то, что вызывает неприятие у
большинства критиков - антиэстетизм и вызывающую
натуралистичность, Шкловский называет « горьким ответом на вечный романтизм и идеализм литературы, чьи великие обольщения никак не сочетаются с обычной непричесанной жизнью» [Косая жизнь//Литературная газета. -1992. -1 апреля.- С. 4.].
В большинстве статей присутствует эмоциональный подход к творчеству Петрушевской, литературоведческого же анализа практически нет. Авторы лишь указывают на те или иные особенности поэтики художницы.
Самая заметная черта, отмечаемая исследователями, это перенасыщенность бытом художественного мира Петрушевской. Но и здесь возникают споры. Одни считают, что быт, наша обыденность - главное в произведениях художницы. Другие же говорят, что быт - это лишь фон для изображения человека. Так, С.П.Бавин пишет, что «логическим центром в произведениях Петрушевской является состояние психики, а отнюдь не бытовые обстоятельства» [Бавин 1995: 89]. Он считает, что ситуация лишь помогает проявиться какому-то состоянию.
На противоположной позиции стоит Е.Канчуков (« Двойная игра»). Главным в рассказах художницы для него являются не характеры, а ситуации. « Личность интересует её (Л.С.Петрушевскую) лишь постольку, поскольку ... является кирпичиком общего, несомненно ущербного ...
мироздания».
На наш взгляд, более близок к истине С.П.Бавин, потому что в центре любого произведения стоит человек, его мироощущение. А обстоятельства - лишь способ установить картину мира человека, будь то персонаж или автор.
Говоря о героях Петрушевской, все исследователи сходятся на том, что это люди очень простые, далекие как от проблем высокой духовности, так и от героики трудовых будней. Это ряд обывателей, ежедневно вынужденные решать задачи существования на бытовом уровне еды, зарплаты, жилья и так далее. Герои не борются с обстоятельствами, а приспосабливаются к ним. Многие критики отказывают персонажам Петрушевской в индивидуальности, отмечая, что её герои лишены рефлексии, а потому они не осознают своей ущербности.
Все исследователи единодушно отмечают, что в центре внимания Петрушевской стоит женщина. В связи с этим встает вопрос о теме феминизма в творчестве писательницы. А. Марченко считает, что к западному варианту феминизма Петрушевская отношения не имеет. Она пишет о совсем другой эмансипации - «вынужденной, насильственной, сначала поубивавшей, посекшей, а потом попортившей наших мужчин» [Гексагональная решетка для мистера Букера// Новый мир. - 1993. - №9. -С.236].
Ещё один вопрос, вызвавший споры у критиков, - вопрос о стиле произведений Петрушевской. Одни говорят о « магнитофонной речи» её произведений. Будто бы писательница словно на магнитофон записывала язык толпы и потом вводила его в свои тексты.
Другие же считают, что язык ее произведений строго выверен, тщательно отобран и ни о какой « магнитофонности» говорить не приходится. А. Смелянский пишет, что Петрушевская производит сложнейший отбор в грудах речевого шлака. Сама Петрушевская отрицает принцип « магнитофонной речи».
Подводя итог, можно отметить, что критика сходится на следующем: Петрушевская описывает « жизнь», только видит в ней всё преимущественно в черном цвете, при этом писательница сочувствует своим героям и хочет вызвать аналогичную реакцию у читателя и зрителя.
В 1995 году вышла работа С.П.Бавина «Обыкновенные истории», посвященная Л.С.Петрушевской. Здесь скорее подводится итог споров в критике, чем ведется литературоведческое исследование.
Л.С.Петрушевской посвящена статья в Библиографическом словаре «Русские писатели 20 века», где сделана попытка кратко проанализировать все творчество художницы. Необходимо отметить, что сказки Петрушевской вообще обделены вниманием критики. Есть лишь несколько упоминаний о них в различных статьях. Что касается научной литературы, то большинство исследователей обращаются к рассказам писательницы, тогда как фантастические книги остаются за границами научных трудов. К анализу жанра сказки в творчестве Петрушевской обращались М.И.Громова, Л.Н.Скаковская, сказочности в книгах художницы посвящена глава диссертации Т.В.Сорокиной. Но данные работы охватывают лишь отдельные аспекты сказок, не выявляя всех особенностей данного жанра в творчестве Петрушевской.
Так, Л.Н. Скаковская исследует особенности художественных перевоплощений в «сказочной прозе» художницы. Людмила Николаевна считает, что «доминирующее направление сказочной прозы писательницы заключается в использовании отдельных нетрадиционных способов создания художественных образов и картин мира» [Актуальные проблемы филологии 2001: 150] Например, в фольклорной сказке фантастическое перевоплощение персонажа происходит по следующей схеме: субъект 1 - магическое действие - субъект 2. Петрушевская же либо усекает эту схему, когда произведение начинается с магического действия («жил-был будильник»), либо отождествляет субъект 1 и субъект 2 в едином художественном образе и наделяет этот образ функциями живого и неживого героя («человек-роза»). По мнению Л.Н.Скаковской, сказочный мир помог
автору, остро видящему уродство жизни, не принимать это за абсолютную реальность, а понимать, что в будущем неизбежно настанет другая. Оптимистический пафос сказок Петрушевской сближает их с народными сказками. Кроме того, они имеют, как и фольклорные произведения, нравоучительный характер, утверждают идеалы добра, правды и справедливости. Но доминирующей чертой, считает исследователь, является стилизация формальных признаков народной сказки. Как замечает Л.НСкаковская, сказки Петрушевской доказывают, что автор умеет показывать человечность, красоту, любовь и дружбу [Скаковская 2003: 268].
Т.В. Сорокина утверждает, что сказочность является неотъемлемой чертой художественного мира писательницы, что проявляется и в «черной прозе» Людмилы Стефановны: «сказочность проникает в так называемые «реальные» произведения и становится жанрово-стилевой доминантой ее прозы» [Сорокина 2005:101].
Широкой публике хорошо известны рассказы и драматургия художницы. Как уже говорилось, данные произведения наполнены жестокостью, грубостью и черной обыденной жизнью. Но у Петрушевской есть и другой мир - светлый, прекрасный, добрый. Этот мир представлен в сказках и стихотворениях художницы. Для многих явилось неожиданностью то, что подобные произведения вышли из-под пера Л.С.Петрушевской, ведь читатель привык к страшным бытовым зарисовкам в её рассказах.
Жанр сказки не противоречит предшествующему творчеству художницы, он выражает одну из сторон ее мировоззрения.
Сказки Людмилы Стефановны уже нашли своего читателя. Недавно вышел новый сборник этих произведений. А за цикл « Дикие животные сказки» Петрушевская получила премию « Малый золотой Остап».
Предметом данной работы станут сказки Петрушевской, а именно
тексты, вошедшие в сборники «Королевские приключения»,
«Приключения с волшебниками», «Приключения Барби», «Приключения людей», «Дикие животные сказки», «Лингвистические сказочки». Если
драматургия и рассказы писательницы достаточно полно исследованы, то сказкам до сих пор не уделялось должного внимания. Это объясняет необходимость целостного системного изучения жанра сказки в творчестве Петрушевской. Возросший в последнее время интерес к сказочным произведениям подтверждает актуальность выбранного для диссертационного исследования предмета изучения.
Перед нами стоит цель проанализировать поэтику сказок Петрушевской, выявить их своеобразие и определить их место в современной литературной действительности. Под поэтикой мы, вслед за Л.И.Тимофеевым, понимаем «комплекс художественных средств, при помощи которых писатель создает целостную художественную форму, раскрывающую содержание его творчества» [Тимофеев Л.И. 1964: 349].
Для достижения цели диссертационного исследования необходимо решить ряд задач:
Рассмотреть особенности литературной сказки на рубеже XX - XXI веков,
Определить место сказок Петрушевской в современной литературе,
Выявить фольклорные источники сказок Петрушевской,
Проследить связь ее сказок с литературными произведениями других авторов,
Проанализировать систему персонажей в сказках писательницы для реконструкции авторской концепции личности, что важно для выяснения творческой позиции Петрушевской в современном литературном контексте,
Определить структурно-художественное единство разнообразных сказочных произведений писательницы как циклов.
Методологической базой данной работы послужили труды В.Я.Проппа («Морфология волшебной сказки», «Исторические корни волшебной сказки»), ВПАникина («Русская народная сказка»), С.Г.Лазутина («Поэтика русского фольклора»), М.М.Бахтина («Эстетика словесного творчества»), Л.П.Брауде («Скандинавская литературная сказка»), Т.И.Лушниковой («Интертекстуальность
художественного произведения»). В основу диссертационного исследования положены системный, сравнительный, идейно-тематический методы исследования.
На защиту выносятся следующие положения:
Возросшая популярность жанра сказки на рубеже XX - XXI веков, преобладание в нем детских произведений. Особое место политической сказки, а также сказок, связанных с урбанистической цивилизацией и являющихся частью прозы авторов «новой волны».
Сказка Петрушевской как синтез фольклорной и литературной сказки.
Роль «чужого слова» в организации текстов сказок Петрушевской: интертекстуальность как структурно-смысловая доминанта сказок писательницы.
Система персонажей в сказочных произведениях писательницы: главенствующая роль женщины, маргинальное положение мужских образов, амбивалентный образ ребенка. Особая роль образа народа в сказках. Любовь и способность к состраданию - главная ценность в авторской концепции человека и, прежде всего, женщины.
Особое место сказочной прозы Петрушевской среди современных литературных сказок, влияние на нее различных направлений: реализма, романтизма и постмодернизма.
Научная новизна работы состоит в том, что большинство сказок Петрушевской были исследованы здесь впервые, определено их место не только в творческой системе писательницы, но и в общем литературном контексте эпохи.
Теоретическая значимость диссертации заключается в том, что работа способствует более глубокому пониманию эстетических процессов, происходящих в современной литературе.
Практическая ценность: результаты исследования могут быть использованы при подготовке учебных пособий, общих и специальных курсов по истории литературы.
В соответствии с данными целью и задачами работа имеет следующую
структуру: в главе «Введение» обосновывается необходимость работы, определяются цели и задачи данного исследования. В первой главе «Литературная сказка рубежа XX - XXI веков» характеризуется состояние литературной сказки за последнее десятилетие, во второй главе «Поэтика сказок Петрушевской» выявляются особенности сказок писательницы. В третьей главе анализируются фантастические циклы Петрушевской. В «Заключении» подводятся итоги проделанной работы.
