Введение к работе
Актуальность решения данных задач обусловлена следующими обстоятельствами.
В центре интереса исследователей (В. В. Баранов, Н. Ф. Бель-шков, И. Д. Воронин, О. В. Троцкая-Сешотович, В. И. Безъязычный, К- Б. Гайтукаев, К. Л. Кнласония, К- И. Лецко, В. И. Чулков, В. С. Киселев-Сергенин, Е. Г. Николаева и др.) 5ыли прежде всего такие вопросы, как связь поэзии Полежаева с освободительным движением, особенности его художественного метода, творческой эволюции, поэтики. Гораздо меньше внимания уделялось изучению литературной генеалогии Полежаева (в первую очередь по линии преемственности с русской литературой), отношения к его творчеству отечественных писателей, критиков и публицистов (исследовалась главным образом характеристика поэта со стороны революционных демократов), воздействия поэтики Полежаева на русскую литературу. Между тем данные вопросы, требуют специального рассмотрения.
Обращение к оценке Полежаева в дооктябрьской критике и публицистике (в относительно полном объеме) дает возможность осмыслить характер социологической, эстетической, идейной интерпретации произведений поэта в указанную эпоху как в частностях, так и «крупным планом» — в тенденциях, в борьбе мнений и общественных сил (что нередко корректирует, казалось бы, устоявшиеся научные «постулаты», касающиеся наследия поэта и его оценок в прошлом).
Изучение «контактов» поэзии Полежаева с русской литературой, его знакомства с произведениями отечественных писате-
лей позволяет выявить литературную школу поэта, его эстетические пристрастия (часто внешне не выраженные, скрытые .в самом тексте, обнаруживаемые лишь с помощью специального анализа); степень читательской (и, что одно и то же, профессионально-писательской) эрудиции; характер творческого диалога с современниками. Данная задача актуальна еще и потому, что в дореволюционном и советском литературоведении нередко бытовало мнение, будто творчество Полежаева навеяно главным образом влиянием западноевропейских авторов (Байрона, Ла-мартина, Гюго и др.)1- Кроме того, учет внутренних, текстовых связей произведений Полежаева с поэзией, прозой, драматургией его предшественников, современников помогает заглянуть в творческую лабораторию писателя, понять характер его художнического мышления, прояснить в ряде случаев идейные намерения, поскольку расширяется и уточняется эстетическая ретроспектива, служившая основой для его авторского самовыражения.
В такой же степени важно было учесть восприятие творчества Полежаева русскими писателями XIX — начала XX в., определить, какие стороны его поэтики (и произведения) привлекли их (кого именно, в каком плане) внимание, оказались созвучны последующему времени. Подобный подход заметно конкретизирует имевшие место рассуждения о том или ином «влиянии» Полежаева на русскую литературу (пли, наоборот, отсутствии такового).
Новизна работы состоит в том, что в ней впервые в системном виде рассматриваются связи поэзии Полежаева с отечественной литературой: ее осмысление в критике и публицистике, предшествующий литературный фон в произведениях поэта, а также полежаевские реминисценции и «традиции» в русской литературе. Вводятся в научный оборот новые литературно-критические и публицистические материалы, касающиеся творчества Полежаева, факты его связи с русской литературой.
Теоретическая значимость диссертации заключается в попытке рассмотрения творчества конкретного писателя в проекции на двухвековую историю русской классической литературы; исследования врастания его произведений, поэтики, духовной ауры в отечественный литературный контекст; выяснения того, что питало его в национальной литературной традиции и чем в свою очередь питал ее он сам. Это выявляет диалектику и динамику литературной преемственности (на уровне .мотивов, образов, ритмов, художественного языка и т. д.) в определенном вре-
1 См., напр.: Коварский Я. Полежаев и французская поэзия // Русская поэзия XIX века. Л., 1929. С. 142 — 175; Цейтлин А. Г. Русская литература первой половины XIX века. М., 1940. С. 239.
менном и"эстетическом масштабе, что важно для разработки исторической поэтики русской литературы в целом.
Практическая значимость. Результаты исследования, как нам представляется, окажутся полезными в учебном процессе (преподавании истории русской литературы, критики) и при историко-литературном, текстуальном комментировании произведений как самого Полежаева, так и писателей, чье творчество связано с полежаевским.
Методология диссертации основывается на разработанном наукой XX в. понимании художественного процесса как формы диалога (культур, направлений, школ, авторов, конкретных произведений). В частности же, на учете осознанной или бессознательной (невольной) ориентации писателя на «чужую речь»1 — особенно существенной, значимой в поэзии, поскольку поэтическое слово по своей природе в наибольшей степени зависимо о г предшествующей традиции, чутко реагирует на нее2.
Литературная история опирается на преемственность разнообразных содержательных н формальных компонентов (от темы до рифмы). Создание нового редко возможно без «отрицания» старого или. наоборот, без его творческого усвоения. В процессе литературной эволюции — непрекращающегося диалога контекстов, авторских высказываний — одни художественные элементы устаревают, другие продолжают развиваться, функционально обогащаться, третьи вдруг актуализуются в новых социально-эстетических условиях, включаются в необычную для них идейпо-художественную перспективу.
«Заимствования» рассматриваются нами (вслед за многими другими исследователями) как естественное и даже закономерное явление в творчестве любого серьезного поэта. Так, В. Ф. Ходасевич пишет об этом следующее: «...оригинальные художники знали и знают: их сущность — не в том чужом, что заимствуемо и повторимо, а в... личном, неотъемлемом... «краденые» места у них... спаяны... и приведены к таинственному единству»3.
Изучение творчества конкретного поэта под данным углом зрения (как разновидность более общих ''равнителыю-генетпче-ского и сравнительно-типологического методов) достаточно традиционно для литературоведения. В разных целях подобный фн-
1 «Наша речь, то есть все наши высказывании (в том числе и творческие
произведения), полна чужих слов... Эти чужие слоза приносят с собой и свою
экспрессию...» (Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М., 1986.
С. 283 — 284).
2 См., напр.: Гаспаров М. Л. Семантический ореол метра // Лингвистика
и поэтика. AL. 1979. С. 306; Винокі/р Г. О. Филологические исследования. М.,
1990. С. 140; Кушнер Л. Перекличка // Вопр. лит. 19S0. № 1. С. 212 — 228.
3 Ходасевич В. Колеблемый треножник. М., 1991. С. 604 — 605.
дологический инструментарий привлекался в трудах Б. М. Эйхенбаума, В. М. Жирмунского, Л. Я. Гинзбург, Ю. В. Манна и других авторитетных исследователей русской литературы.
Одним из ключевых понятий в нашем анализе является термин «реминисценция», получивший в литературоведении уже достаточную апробацию и устойчивость1. Наряду с ним в работе используются синонимические и соотносительные понятия: «отзвук», «отголосок», «перепев», «подражание» и др. В широком смысле под реминисценциями понимались также упоминание о писателе, его произведениях и их цитирование, привлечение в качестве эпиграфов.
В процессе анализа учитывались прежде всего содержательные компоненты сравниваемых произведений, контекстов (тема, мотивы, идейность), а также экстралитературные, биографические обстоятельства, способствовавшие литературному влиянию, объективирующие его.
Наименее случайными, на наш взгляд, являются переклички поэтов на уровне нестандартизованных словосочетаний, поскольку они носят индивидуальный характер, не столь универсальны, как мотивы, поэтический словарь, метрика или ритмика, и во многом определяют авторский стиль любого писателя. Одновременное совпадение, аккумулирование (в соотносительных контекстах) и других элементов поэтического содержания и формы объективируют выводы о закономерности тех или иных параллелей между конкретными произведениями (заимствовании, подражании, пародийном переосмыслении и т. д.).
Вместе с тем использование подобной методики требует известной осторожности, не исключает субъективности в оценке связей между литературными фактами, случайного совпадения каких-то элементов авторских поэтик, наличия общего первоисточника или промежуточного звена2. Но у исследователя нет в данном случае альтернативы: он оперирует не математическими методами, а собственно филологическими, точность которых относительна. Осмысление порий даже спорного материала позитивно хотя бы потому, что позволяет увидеть типологическую близость писателей, произведений, накапливает необходимые для науки наблюдения.
Источниками для анализа послужили: 1) тексты произведений русских писателей XVIII — начала XX в., рассматриваемые под углом зрения их соотнесенности с поэзией Полежаева; 2) книги, статьи, рецензии, заметки литературно-критического,
1 См., напр.: Квятковский А. П. Поэтический словарь. М., 1966. С. 238 —
240; Морозов Ал. Реминисценция // Лит. энцикл. словарь. М, 1987. С. 322.
2 См.: Бушмин А. С. Преемственность в развитии литературы. Л., 1978.
С. 99, ПО, 118, 130, 142.
публицистического характера, посвященные непосредственно Полежаеву или затрагивающие в какой-то мере вопросы его творчества и судьбы.
Апробация работы. Результаты изучения поставленных в диссертации проблем докладывались на ежегодных научных конференциях в Мордовском государственном университете (1983, 1984, 1985, 1986), межвузовской конференции, посвященной 150-летпю со дня смерти Полежаева (Саранск, 1988), региональных конференциях в Твери (1988, і989), Нижнем Новгороде (1990), Пензе (1990), VI Международном конгрессе преподавателей русского языка и литературы (Будапешт, 1986).
Исследования автора по теме диссертации приняты во внимание в учебных, методических, справочных пособиях по русской литературе1, в одном из последних издании произведений поэта (Полежаев А. И. Сочинения. М., 1988;, в трудах специалистов.
Структура изложения. Диссертация (ее объем — 367 с.) состоит из введения, трех глав и заключения.
В результате проведенного исследования, обобщения наблюдений, сделанных другими литературоведами, мы пришли к следующим выводам (кратко отражающим основное содержание реферируемой диссертации).
