Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА ПЕРВАЯ. Дневник как жанр художественно-документальной литературы 15
1.1. Проблемы изучения жанра дневника. Дневник и другие жанры 15
1.2. Специфика литературного дневника и его развитие в XIX - начале XX веков 23
1.3. Соотношение документального и художественного в художественно-документальных жанрах 31
1.4. Художественность дневника 43
1.5. Принципы анализа дневникового текста 47
ГЛАВА ВТОРАЯ. Структурные особенности поэтики дневниковой прозы И.А. Бунина 54
2.1. Жанр дневника в творчестве И.А.Бунина 54
2.2. Фрагментарность как основной структурный принцип построения дневниковой прозы И.А. Бунина 58
2.3. Взаимодействие жанровых структур 78
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. Пространственно-временная оргагіизация дневниковой прозы И.А.бунина 96
3.1. Память как структурообразующая категория в дневниках И.А. Бунина 96
3.2. Хронотоп природы 107
3.3. Хронотоп дороги 121
3.4. Хронотоп дома 125
3.5. Хронотоп России и хронотоп эмиграции 131
3.6. Онейрический хронотоп 144
Заключение 154
Список использованной литературы 160
- Специфика литературного дневника и его развитие в XIX - начале XX веков
- Фрагментарность как основной структурный принцип построения дневниковой прозы И.А. Бунина
- Взаимодействие жанровых структур
- Память как структурообразующая категория в дневниках И.А. Бунина
Введение к работе
Актуальность исследования. Неотъемлемую часть литературного процесса ХХ века составляют тексты его участников «о себе»: исповеди, летописи, автобиографии, письма, воспоминания, записные книжки и другие эго-документы. Особое место в этом ряду занимают дневники. Дневниковое начало является важным для таких художников слова, как А.Блок, В.Розанов, Б.Пастернак, М.Кузмин, К.Чуковский, М. Пришвин, И.Бунин и др.
Значение и актуальность дневниковой литературы признаны многими исследователями. Известен общий интерес современных ученых к художественно-документальным жанрам, о чем свидетельствует не только большое количество работ, посвященных изучению этой литературы, но и проведение таких научных форумов, как: «Дневники русских писателей: литературный и исторический контекст» (Варшава, 2005), «Синтез документального и художественного в литературе и искусстве» (Казань 2006, 2008, 2010), «Литература и документ: теоретическое осмысление темы» (Москва, ИМЛИ РАН, 2008).
В настоящее время наметилась тенденция к системному изучению автодокументальной литературы. Ученые сосредоточены на вопросах о том, что есть «истина» и «вымысел», «документ» и «художественное произведение». Много нерешенных проблем существует в области методологии исследования документальной литературы, ее терминологии. «Одной из насущных задач современного литературоведения является изучение жанровых разновидностей документально-художественной литературы на конкретном литературном материале». Очевидно, что это – путь, который решает, с одной стороны, задачи изучения творчества того или иного писателя и особенностей художественного процесса его эпохи, с другой – вносит вклад в целостное осмысление литературы с главенствующим документальным началом. В этой связи изучение дневников И.А. Бунина позволяет не просто прикоснуться к творческой лаборатории одного из выдающихся писателей ХХ века, выявить новые штрихи его почерка, но и приблизиться к пониманию той закономерности литературного процесса, которую можно назвать синтезом документального и художественного. Таким образом, актуальность настоящего исследования связана с осмыслением жанровой специфики дневниковой прозы как одной из важнейших проблем современного литературоведения и определяется необходимостью представить целостный анализ поэтики дневниковой прозы И.А. Бунина.
Степень разработанности проблемы. Художественное творчество И.А. Бунина привлекает внимание многих литературоведов. Ему посвящены работы И.П. Карпова, Л.А. Колобаевой, Ю.В. Мальцева, О.Н. Михайлова, О.В. Сливицкой, и др., в то время как документально-художественная проза писателя является наименее изученной областью. Прежде всего это связано со слабой разработанностью теории дневникового жанра. До недавнего времени русский дневник не был предметом специального изучения и рассматривался в основном как фактографический материал. Лишь с повышением внимания к эго-документам, возросло и количество работ, посвященных жанру дневника.
Современные исследования (статьи Н.А. Богомолова, С.В. Рудзиевской, Е.П. Гречаной, К.Р. Кобрина, А.М. Колядиной, А.М. Новожиловой и др.) подтверждают, что дневник обладает свойственной только ему структурой, функциональной направленностью и другими специфическими характеристиками. Значительный вклад в разработку теории и истории дневника внесла работа О.Г. Егорова «Литературный дневник ХIХ века. История и теория жанра», а также монография М.Ю. Михеева «Дневник как эго-текст (Россия, ХIХ – ХХ)», где дневник рассматривается как пред-текст художественного произведения. Своеобразие женских дневников раскрывает И. Савкина в книге «Разговоры с зеркалом и Зазеркальем: Автодокументальные женские тексты в русской литературе первой половины XIX века».
Дневники И.А.Бунина являлись предметом внимания таких исследователей жизни и творчества писателя, как А.К. Бабореко, О.Н. Михайлов, Л.К. Долгополов, Ю.М. Мальцев, А.А. Саакянц и др. и изучались в основном в качестве фактографического материала. Отдельные работы посвящены дневникам писателя как литературному явлению. Близкими нашей теме являются диссертации Н.Г. Крюковой, Е.В.Снежко, О.В. Скороботовой. В них рассмотрены некоторые жанрово-тематические особенности литературных дневников И. Бунина, выявлены их типологические связи с художественными произведениями писателя, предпринята попытка анализа его нравственно-эстетических, философских представлений. Однако внимание исследователей сосредоточено либо на всем разнообразии художественно-документальных жанров, к которым обращался писатель, либо ограничено определенным периодом творчества писателя. Кроме того, в поле внимания перечисленных ученых не вошла такая важная область изучения поэтики дневникового текста, как его пространственно-временная организация.
Объектом исследования являются литературные дневники И.А.Бунина (1881-1953 гг.).
Предметом исследования выступают особенности поэтики литературных дневников И.А.Бунина, что подразумевает выявление устойчивых приемов организации их повествовательной структуры, изучение взаимодействия дневников с другими жанровыми структурами и определение специфики пространственно-временной организации дневников.
Эмпирическую базу диссертации составили дневники И.А.Бунина разных периодов жизни, художественная проза, переписка и воспоминания; кроме того, привлекаются дневники З.Н. Гиппиус, М.И. Цветаевой, М.М. Пришвина, Г.Н. Кузнецовой, М.А. Кузмина и др.
Цель диссертационной работы - изучение особенностей поэтики дневниковой прозы И.А.Бунина. Поставленная цель предполагает решение следующих задач:
- выявить актуальные теоретико-методологические проблемы изучения жанра дневника в контексте специфики художественно-документальной литературы;
- разработать методику анализа поэтики дневниковой прозы И.А.Бунина;
- рассмотреть проблематику и жанрово-тематическое содержание дневниковой прозы И.Бунина, ее связь с философско-эстетическими взглядами автора;
- охарактеризовать повествовательную структуру дневниковой прозы писателя и выявить устойчивые способы и приемы ее организации;
- исследовать взаимодействие жанровых структур в литературных дневниках И.А. Бунина;
- проанализировать особенности пространственно-временной организации дневниковой прозы И.А. Бунина.
Теоретическую и методологическую основу диссертации составили:
- исследования в сфере изучения автодокументальных жанров М.М.Бахтина, Ю.М.Лотмана, Б.М.Эйхенбаума, Л.Я.Гинзбург, Ю.Н.Тынянова, Т.М.Колядич, Н.А.Богомолова, О.Г. Егорова, Е.Г.Местергази, Н.А.Николиной, Н.Л.Лейдермана, С.В.Рудзиевской, М.Ю.Михеева, И.Савкиной, Ю.В.Булдаковой, Ф.Лежена, К.Вьолле, К.Ошар, К.Эберт и др. Особое значение для обоснования теоретических положений диссертационного исследования имеет опыт изучения проблем, касающихся документальной и художественной прозы, в работах Л.Я.Гинзбург, Т.А.Касаткиной, Н.А.Богомолова, С.В.Рудзиевской.
- работы по теории хронотопа М.М.Бахтина М.М, Ю.М.Лотмана и др.
- исследования, посвященные художественному творчеству И.А.Бунина: Ю.И. Мальцева, О.Н. Михайлова, О.В. Сливицкой, Г.Ю. Карпенко, И.П. Карпова, Л.А. Колобаевой, Дж. Вудворда и др.
- исследования, посвященные изучению художественно-документальной прозы И.А.Бунина Е.М.Болдыревой, О.В.Скороботовой, Н.Г. Крюковой и др.
Методология диссертационного исследования строится, в основном, на сочетании системно-целостного и структурно-семантического подходов к произведению.
Научная новизна диссертации определяется тем, что
- поэтика дневников И.А Бунина изучена как целостное литературное явление в тесной связи с теоретической проблемой подвижности границ между художественной и документальной литературой;
- выявлена система пространственно-временных отношений, позволяющая увидеть связь различных содержательных пластов дневниковой прозы писателя и обогатить представление об образе автора;
- рассмотрены особенности поэтики жанра дневника как отражение специфики творческого мышления Бунина, его философских представлений,
- обоснована органичность данного жанра в творчестве писателя.
Положения, выносимые на защиту:
1. Литературные дневники И.А. Бунина представляют собой сложное художественное единство со специфической внутренней организацией: пространственно-временной системой, жанрово-стилевыми и структурными особенностями.
2. Поэтика дневниковой прозы И.А. Бунина отражает как общие тенденции развития жанра литературного дневника в ХХ веке, так и индивидуальные особенности творческого мышления писателя, его философско-эстетические представления.
3. Отличительной особенностью дневниковой прозы И.А. Бунина является ее неисчерпаемый художественный потенциал, заложенный не только в наличии большого количества эстетически организованных фрагментов, но и в использовании такого приема и важной составляющей творческого метода писателя, как непосредственная передача впечатлений от столкновения с действительностью.
4. Структурной характеристикой дневников И.А. Бунина является фрагментарность повествования, выраженная в бессистемной фиксации событий, впечатлений, воспоминаний и т.д. Являясь признаком, присущим данному жанру, фрагментарность повествования в дневниках И. Бунина обусловлена в то же время и авторскими философско-эстетическими представлениями.
5. Дневниковая проза И.Бунина включает в себя такие разнообразные жанровые формы, как письма, воспоминания, вставные рассказы, портретные зарисовки, элементы литературной критики, стихотворения и пр.
6. Специфика пространственно-временной организации дневников И.А. Бунина определяется сложным взаимодействием различных типов хронотопа: хронотопа природы, дороги, дома, России, эмиграции, онейрического хронотопа и др. Важным фактором в формировании пространственно-временной системы дневников является категория Памяти.
Научно-практическая значимость работы. Материалы диссертации расширяют представление о художественных особенностях жанра дневника и специфики его эволюции в ХХ веке. Основные результаты диссертационного исследования могут быть использованы при изучении истории русской литературы, творчества И.А.Бунина, а также при разработке спецкурса по методике анализа автодокументальной прозы.
Апробация диссертации. Основные положения диссертационного исследования обсуждались на заседаниях кафедры русской литературы Казанского государственного университета, были представлены на конференциях Казанского государственного университета («Синтез документального и художественного в литературе и искусстве», 2008), Самарского государственного университета («Коды русской классики: «Дом», «домашнее» как смысл, ценность и код. Аспекты семантической актуализации», 2009), Татарского государственного гуманитарно-педагогического университета («Литературоведение и эстетика в XXI веке» («Татьянин день»), 2010), филиала Казанского государственного университета в городе Набережные Челны («Наука, технологии и коммуникации в современном обществе», 2010), и изложены в шести публикациях.
Структура работы обусловлена внутренней логикой исследования в соответствии с поставленными целью и задачами. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения и списка использованной литературы, включающего более двухсот наименований. Общий объем работы составляет 182 с.
Специфика литературного дневника и его развитие в XIX - начале XX веков
Как справедливо отмечает один из исследователей жанра дневника, дневник можно считать самым «историческим жанром». Его возникновение связано со сменой историко-культурных парадигм, с открытием линейного христианского времени и «осознанием истории не только как «священной», но и приватной, личной» 4. В античной литературе со времен Платона известны так называемые гипомнемы - различного рода протоколы частного и официального характера. При дворах восточных и позднеэллинистических монархов, например, при штабе Александра Македонского, велись отчеты о текущих событиях - эфемериды (возможно, в пропагандистских целях; их достоверность в новейшее время подвергается сомнению)43.
Непосредственно дневнику предшествовали повседневные хроники, путевые заметки и прикладные записи. Дневники автобиографического характера в Европе появляются в Эпоху Реформации, но долгое время отношение к ним сохраняется как к вспомогательному средству при подготовке к исповеди. В конце XVII века в Англии и Германии дневники начинают носить более выраженный персональный характер, а во второй половине XVIII века формируется дневник автобиографического плана, что было связано с ростом самосознания третьего сословия, «с процессом научн. информации по общественым наукам РАН. - М.: НПК «Интелвак», 2003. - стб.233. «обмирщения модели духовной автобиографии», начало которому было положено в «Исповеди» Жан-Жака Руссо»46.
В России поденные записи событий существовали с конца XVII века. Дальнейшая эволюция дневникового начала в русской литературе связана с жанром путевых записок и с исповедально-мемуарным влиянием сентиментализма. Говорить же о дневниках в современном понимании можно начиная с середины XVIII века. Первыми авторами были женщины, которые принадлежали в основном к высшему, аристократическому сословию (Н.М.Строганова, Н.П.Голицына, Е.Р.Дашкова, Е.А. Шаховская и др.). Моделью для российских дневников служили литературные дневники, публиковавшиеся в Европе начиная со второй половины XVIII века, а также французские аристократические мемуары и исповедальная чувствительная литература. Развитие отечественных мемуаров, автобиографий, дневников связано с постепенным усилением в текстах авторского начала.
Первым авторам дневников свойственен тщательный отбор событий и обращение к личным переживаниям лишь в связи с общественными явлениями. Как отмечает Е. Гречаная, традиция уклонения от особого внимания к собственной личности в русских дневниках конца - XVIII первой половины XIX века связана с русским каноническим религиозным сознанием47. В путевых дневниках личность автора скрывалась за регистрацией увиденного (дневники путешествия в Сибирь (1790-1791) и из Сибири (1797) А.Н.Радищева). Известны также такие типы дневников, как женские, сосредоточенные вокруг определенного эмоционального центра (обычно муж или возлюбленный), и «дневники детей», описывающие жизнь малолетних детей . Отдельный вид - дневники-медитации, развивавшиеся
25 под влиянием сентиментальной литературы (дневник Андрея Ивановича Тургенева, ранние дневники братьев Александра Ивановича и Николая Ивановича Тургеневых, В.А.Жуковского). «Дневники молодого Жуковского, - пишет Л.Гинзбург, - памятник ранних попыток русской мысли анализировать внутренний мир человека. Моральная программа этого самоанализа ориентирована на некий всеобщий всегда в себе равный идеал чувствительного и добродетельного человека»49. С другой стороны, характерно, что мужские дневники, в большинстве своем написанные по-русски, сопротивлялись влиянию эпистолярного жанра, чувствительной литературы и в большей степени тяготели к модели хроники. Перед людьми дворянской революции стояли практические задачи, их внутренняя жизнь «не открывалась ни дружеской беседе, ни письмам и дневникам (чему свидетельством дневники Пушкина, записки Вяземского и проч.)»50.
Однако к середине XIX века с осознанием ценности отдельного человека, личные впечатлениями, наблюдения, оценки становятся равноправными с историческими событиями. В дневниках под влиянием литературных образцов усиливается психологическая сложность автопортрета и утверждается такая форма, как «романтизированный» дневник, тяготеющий к литературному статусу. Внешние события в таком дневнике пронизаны субъективным восприятием автора, значительное место уделяется описаниям своего душевного состояния, природы, рассуждениям общего характера. «Литературность дневника» проявляется в более проработанных описаниях природы, медитациях, ориентированных на книжные образцы .
Тенденция к сюжетной организации дневника означала качественные изменения в его структуре. О.Егоров выделяет такие разновидности сюжетной организации дневника, как вкрапление литературного материала в дневник (дневник В.А.Жуковского, воспроизводящий схему просветительского романа; дневники А.ПКерн, А.А.Олениной); преобразование жизненных фактов в литературную интригу (дневник Н.Г.Чернышевского). «Дневник с завершенным сюжетным действием мог восприниматься как произведение искусства. Но поскольку дневники подобного рода не были изначально ориентированы на публикацию, их от сферы художественно-эстетического отделяла всего одна грань»52.
С восприятием дневника как литературного текста связано также увеличение числа исправлений в текстах, которое растет ближе к середине XIX в., в то время как характерной чертой дневников конца XVIII - начала XIX веков является отсутствие исправлений. Помимо выполнения психологических, социальных и литературных задач, дневник в XIX столетии стал средством удовлетворения нравственно-интеллектуальных запросов личности. Рост образованности в различных социальных слоях, высокий уровень письменной культуры, публикация большого количества дневников приводит к тому, что к концу XIX века ведение дневника становится почти обязательным занятием и как элемент воспитания поощряется в культурных семьях и учебных заведениях.
Фрагментарность как основной структурный принцип построения дневниковой прозы И.А. Бунина
По наблюдениям исследователей, в русской литературе фрагментарная проза ведет начало от традиции издания дорожных заметок, записных книжек и дневников, при этом сама по себе фрагментарная проза - не жанр, а способ письма, характерный для множества стилей и жанров145. Как литературный прием фрагментарность повествования использовали в своей творческой практике многие писатели XX века. Значительно меняться принципы связи частей текста начинают в конце XIX века в связи с вытеснением больших жанровых форм малыми и повышением интереса к журналу, газете, альманаху как к конструкции, литературному произведению.
В XX веке фрагментарность повествования входит в некоторую эстетическую норму и особенно актуальной становится для жанра литературного дневника. «Неорганизованность, фрагментарность, отсутствие общей идеи или концепции текста в целом» — все это важные черты жанра. В условиях кризиса системы мировоззрения, когда цельная и устойчивая конструкция мироздания распадается и человек теряется в потоке непонятной ему реальности, эгодокументальные жанры приобретают особую значимость147. При этом жанр дневника, «фрагментарный в своей основе»148, становится одной из наиболее органичных форм для выражения индивидуального сознания человека в переломную эпоху. Так, структуру дневниковых записей 1934 года М.Кузмина составляет чередование собственно дневниковых записей с прозаическими фрагментами и отрывками воспоминаний. Эта особенность осознается самим автором, который каждому из фрагментов дает подзаголовок . В качестве примера можно также назвать дневники М.М.Пришвина, В.И.Вернадского и М.Л.Гаспарова, фрагментарная форма в дневниковой прозе которых, по замечанию М.Михеева, связана со стремлением авторов к фиксации результатов работы духа, сознания в чистом виде, вне времени, пространства и ограниченности собственным телом. Структурные характеристики дневникового текста принято связывать и с особым типом присущей ему коммуникативной ситуации. Дневник пишется, в первую очередь, для себя, что и отличает его от остальных эго-текстов, рассчитанных на прочтение другими лицами. Как отмечал Ю.М.Лотман, первым признаком автокоммуникации «будет редукция слов этого языка - они будут иметь тенденцию превращаться в знаки слов, индексы знаков. ... В конечном счете, слова такой записи становятся индексами, разгадать которые возможно только зная, что написано. Образованные в результате подобной редукции слова-индексы имеют тенденцию к изоритмичности. С этим связана и основная особенность синтаксиса такого типа речи: он не образует законченных предложений, а стремится к бесконечным цепочкам ритмических повторяемостей»130. Из этого следует, что такие особенности дневниковой прозы, как тезисность, обрывочность записей, нанизывание односоставных, номинативных, эллиптических предложений, пропуски, являются естественным следствием ситуации отсутствия адресата. Сюда же можно отнести реферативный, фрагментарный способ передачи впечатлений, мыслей. Однако все перечисленные свойства можно рассматривать и как осознанные литературные приемы структурирования текста. Исследования в этой области обнаруживают, что автобиографическая литература часто трансформируется и оказывается лишь стилизацией эгодокументального дискурса151.
В связи с этим интересно обратиться к художественной прозе В. Розанова. Он впервые использовал средства, характерные для жанра дневника ". Так, фрагментарность повествования как литературный прием можно наблюдать в циклах его миниатюр. Ю. Мальцев обращает внимание на близость миниатюр В.Розанова и поздних миниатюр И. Бунина. Бунин печатал их в журналах циклами: «Краткие рассказы», «Далекое», «Слова, видения». Стремление писателя к краткости нашло в них окончательное выражение. Г. Кузнецова в своем дневнике приводит рассуждения Бунина о том, что «надо писать совсем маленькие сжатые рассказы в несколько строк, и что, в сущности, у всех самых больших писателей есть только хорошие места, а между ними - вода» . «В своем стремлении к совершенству он хотел именно этого: полного устранения всех проходных структур и создания только одних этих «хороших мест», золотых зерен, отсеянных от песка «литературы»э4. Однако поиски в области жанра, сближающие В. Розанова и И.Бунина, в художественной практике привели к различным результатам. Как и для многих других писателей, «искренность и интимность стали для Розанова путем преодоления литературы, но акцентирование и преднамеренность искренности - делают ее как бы литературным приемом. Искренность становится стилем, и бегство от литературы совершается, таким образом, по замкнутому кругу»153.
Взаимодействие жанровых структур
Взаимопроникновение жанров является важной особенностью диаристики серебряного века, которая в жанрово-стилистическом отношении представляет собой явление неоднородное и зачастую эклектичное. «Среди дневниковых записей часто можно встретить относительно самостоятельные и разножанровые структурные образования: автобиографии, жизнеописания из истории рода, исповеди с воспроизведением душевных тревог, терзаний, конфликтов, драм, экспрессивные заметки о творческих успехах или, наоборот, тягостных неудачах, сопровождаемые отчаянием, здесь могут быть и проповеди с их преобразовательскими устремлениями, эстетические размышления-трактаты, и манифесты, и не всегда понятные обрывочные аллюзии, и наброски, фрагменты будущих (часто стихотворных) произведений, и целые критические статьи, и письма, и мистификации, и сны... другие формы» . Жанровое разнообразие характерно для многих дневников XX века. Так, в дневниках В.И.Вернадского (с выраженной фрагментарностью повествования) заметки о ежедневных событиях в научной деятельности, ссылки на прочитанные книги чередуются с философскими отступлениями и бытовыми зарисовками18э. Соединением публицистики, критики и художественного стиля характеризуются дневники З.Гиппиус. Жанровое своеобразие дневников М.А. Волошина связано с тем, что значительная их часть представляет собой воспроизведенные автором диалоги, отрывки из разговоров, участником которых был писатель186.
По определению В.М.Головко, процесс понимания жанра связан с его трактовкой не как «закрытой системы», а как динамической целостности, а также с выявлением соприродности и единства специфических структурных компонентов жанра, составляющих органическую художественную целостность (проблематика, конфликт, сюжетно-композиционная организация, хронотоп, характерология, тип и система повествования, жанрообразующие средства и т.д.) . Дневники Бунина включают в себя самые разные жанровые образования, что находится в соответствии с их сюжетно-композиционной и пространственно- временной организацией.
В отличие от большинства фрагментов дневников, причинно-следственные связи между которыми нарушены, в некоторых дневниковых записях повествование организовано по мемуарному принципу - содержит обобщения, пояснения, анализ произошедшего, сделанный с высоты настоящего видения событий. Таково начало дневника 1885 года:
«Старая, огромная, людная Москва», и т.д. Так встретила меня Москва когда-то впервые и осталась в моей памяти сложной, пестрой, громоздкой картиной - как нечто похожее на сновидение...
Это начало моей новой жизни было самой темной душевной порой, внутренне самым мертвым временем всей моей молодости, хотя внешне я жил тогда очень разнообразно, общительно, на людях, чтобы не оставаться наедине с самим собой» (244).
В записях 1903 г. представлена история знакомства Бунина с С.А. Найденовым: «Мы познакомились с ним вскоре после того, как на него свалилась слава, - именно свалилась, - быстро стали приятелями, часто вместе ездили -то в Петербург, то на юг, то за границу... В нем была смесь чрезвычайной скрытности и часто детской наивности» (251).
Элементы мемуарного повествования встречаются в записях, сделанных Буниным по прошествию некоторого времени после событий, которые автор считал нужным запечатлеть. Так, в дневниках с 22 по 28 июля 1940 года повествование о прошедших событиях (об отъезде Буниных из Грасса) прерывается небольшими фрагментами, относящимися к настоящему времени. Характерный пример - начало дневника 18 октября 1905 года:
«Жил в Ялте, в Аутке, в чеховском опустевшем доме, гостил у Марьи Павловны. Дни все время стояли серенькие, осенние, жизнь наша с М.П. и мамашей (Евгенией Яковлевной) текла так ровно, однообразно, что это много способствовало тому неожиданному резкому впечатлению, которое поразило нас всех вчера перед вечером...» (251). Далее речь идет о более близких по времени событиях.
Начиная с 1894 по 1905 год почти все события в дневнике восстановлены по воспоминаниям по прошествию большого количества времени. Здесь И.Бунин использует свои собственные записи, относящиеся ко времени, о котором идет речь, и отрывки из писем А.П.Чехова: «В январе 1901 г. я все еще жил у Чеховой. Моя запись: «Зима 1901 г., я у Чеховой.. .Су-Ук-Су...» (248); «11 марта - «Еду из Огневки в Полтаву...» (по записи); «30 апр. Из Полтавы в Шишаки (по записи)»; «В начале апреля я с Федоровым уплыл в Одессу. Чехов: «Куприн тоже уехал - в Птб.» (кажется, в Ялте был и Андреев)» (248). Характерной чертой записей по воспоминаниям является множество вопросительных предложений. Из записей 1902, 1903 г.: «Я в Ялте?» (249); «Я в Птб.? Предложение Куприна Мусе Давыдовой?» (249). За 1903 г.: «В начале апреля я с Федоровым уплыл в Одессу. Чехов: «Куприн тоже уехал - в Птб.» (кажется, в Ялте был и Андреев). Когда Елена Васильевна? 9 апреля я уплыл из Одессы в Константинополь. Где я весной и летом? В Огневке? Летом, конечно, в Огневке, переводил «Манфреда»» (250-251). Один из фрагментов представляет собой набор фамилий и некоторых событий, создающих общее представление о прошлом:
Память как структурообразующая категория в дневниках И.А. Бунина
Исследование пространственно-временной организации дневникового текста - важнейшая задача изучения его поэтики. Время и пространство в дневнике являются философско-эстетическими категориями. «С их помощью происходит осмысление материала, они служат способом выражения разнообразных явлений действительности и душевных переживаний автора»196. В любом произведении неизбежно отражается реальное время и пространство, вследствие чего складывается целая система пространственно-временных отношений. Под воздействием объективных факторов (характера изображаемых событий, отношения художника к этим событиям и т.д.) в ходе создания произведения происходит трансформация реального времени и пространства197. Эта трансформация имеет прямое отношение к выражению субъективной картины мира данного художника и, следовательно, анализ пространства и времени становится в этом случае надежным источником изучения эстетического отношения к действительности, мировоззрения автора, внутреннего единства и целостности его художественного мира, художественных принципов его творчества и т.д.
По наблюдениям исследователей, автор дневников и мемуаров имеет большую свободу в отношении со временем. При этом определяющей для пространственно-временной структуры является категория автора. Особый характер образа автора, который одновременно является и участником событий, и повествователем, определяет специфику пространственно-временной организации дневникового текста. Находясь одновременно и вне события, и внутри него, автор выбирает для освещения одни факты и пропускает другие, конструируя, таким образом, пространственно-временные отношения. Взаимодействие временных планов, их смещение и переплетение, связано с субъективным авторским восприятием моделируемого мира; именно взаимодействие временных планов глубже всего проявляет авторскую субъективность .
Для изучения пространственно-временной картины мира в дневниках И.Бунина нами была выбрана категория хронотопа, определенная М.М. Бахтиным как «существенная взаимосвязь временных и пространственных отношений, художественно освоенных в литературе»199.
По М.М. Бахтину, в пределах одного произведения и в пределах творчества одного автора «мы наблюдаем множество хронотопов и сложные, специфические для данного автора взаимоотношения между ними»200. В пространственно-временной системе дневников И. Бунина можно выделить следующие типы хронотопа: хронотоп природы, России, эмиграции, дороги, дома, бытовой хронотоп, онейрический, хронотоп творческого замысла и некоторые другие" . Взаимодействие данных типов хронотопа определяет специфику пространственно-временной организации дневников писателя.
Характеризуя авторское сознание И. Бунина, исследователи художественного творчества писателя выделяют такие черты, как страстность (чувственность) и направленность в прошлое202. Это находит свое отражение в поэтике дневникового творчества Бунина, где фрагменты полностью или частично представлены воспоминаниями. Направленность авторского сознания в прошлое определяет специфику пространственно-временной организации дневников писателя. Это отличает дневники Бунина от многих литературных дневников, организация пространственно-временной системы которых связана с логикой причинно-следственных связей.
Как известно, сознание, мысль, воображение обладают способностью охватывать гораздо более широкую пространственно-временную сферу, чем это реально доступно человеку. Эта особенность проявилась в творчестве рубежа веков, когда «трансформировались представления о времени и пространстве как естественно-физические, исторические, так и эмоционально-психологические»"" . Внимание к феномену времени, его восприятию отразилось во многих областях искусства. Размышления о времени в самом разном его понимании можно обнаружить и в литературных дневниках. Об ощущение недостатка времени, его быстротечности и ценности пишет А.Блок: «Современный художник - искатель утраченного ритма (утраченной музыки) - тороплив и тревожен; он чувствует, что ему осталось немного времени, в течение которого он должен или найти нечто, или погибнуть»" . Один из фрагментов дневника М. Кузмина имеет заглавие «Длина времени»: «Время теперь не только воочию тянется, как во время всякого скучного житья, но каждый отдельный период времени кажется более солидным и значительным, как в детстве. Может быть, оттого, что более внимательно отношусь ко всяким мелочам и более жду отдаленных пунктов» .
В связи с расширением и трансформацией представлений о Времени «иным стало восприятие «предмета», отношение «вещей», явлений во всей целостности бытия. Как никогда остро перед человеком стала проблема Будущего, а осмысление прошлого приняло специфическую окраску; все это определяло собой особенности эстетического восприятия и мышления, само их понимание в ту эпоху206. Одной из тенденций литературного развития в XX веке стало «обращение к памяти персонажа как к внутреннему пространству для развертывания событий»; прерывистый, обратный и прочий ход сюжетного времени мотивируется не авторской инициативой, а психологией припоминания» .
