Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Основные черты критической методологии Владимира Соловьева 15
1.1. Философские и эстетические основы литературной критики Владимира Соловьева 15
1.2. Теория лирики Владимира Соловьева и основные критерии оценки лирического произведения 25
1.3. Особенности критического метода Владимира Соловьева 36
Глава 2. Русская поэзия "серебряного века" в оценке Владимира Соловьева 47
2. 1. Эстетическая оценка лирики А.А. Фета 47
2.2. Философский анализ поэзии Ф.И. Тютчева в критике Владимира Соловьева 55
2.3. Восприятие Владимиром Соловьевым творческой и духовной эволюции Я.П. Полонского как софийного восхождения 67
2.4. Образ А.К. Толстого как поэта- борца в критике Владимира Соловьева 74
2.5. Критическая оценка В. Соловьевым лирики К.К Случевского, А.А. Голенищева-Кутузова и поэзии русских символистов 81
Глава 3. Этическая и эстетическая оценка поэзии А.С. Пушкина Соловьевым. Усиление этического акцента в статьях о поэтах "золотого века" 95
3.1. Статьи В. Соловьева об А.С. Пушкине в контексте дискуссий конца 1890-х годов о Пушкине 95
3.2. Личность и творчество М.Ю. Лермонтова в оценке Владимира Соловьева 119
3.3. Судьба Адама Мицкевича в концепции Соловьева как нравственное восхождение 128
Заключение , 133
Список использованной литературы 139
- Философские и эстетические основы литературной критики Владимира Соловьева
- Философский анализ поэзии Ф.И. Тютчева в критике Владимира Соловьева
- Критическая оценка В. Соловьевым лирики К.К Случевского, А.А. Голенищева-Кутузова и поэзии русских символистов
- Статьи В. Соловьева об А.С. Пушкине в контексте дискуссий конца 1890-х годов о Пушкине
Введение к работе
Литературно-критическое наследие Владимира Сергеевича Соловьева стоит в ряду тех сокровищ "возвращенной" литературы, которые лишь в девяностые годы века стали достоянием широкого читателя. Трудно назвать в русской культуре имя, которое было бы сопоставимо с именем Соловьева по масштабу личности и по степени воздействия на философско культурологическую мысль XX века. Создатель оригинальной философской системы, оказавшей непосредственное влияние на зарождение русского символизма, на развитие религиозной философии не только русской, но и всемирной, B.C. Соловьев был талантом многогранным: философом и поэтом, публицистом и переводчиком, общественным деятелем и литературным критиком.
Философия Соловьева не укладывается в рамки того направления, которое по традиционной терминологии определяется как "объективный идеализм". Его философская система - попытка синтеза материализма с идеализмом, по определению А.Ф. Лосева - "идеалистический материализм или материалистический идеализм"1. С другой стороны, будучи философией религиозной, она по некоторым вопросам не совпадает и с ортодоксальным христианством. Соловьевская философия "положительного всеединства" - не только умозрительная система, она ставила перед человечеством грандиозную, но утопическую задачу "идеализации" бытия - полного воплощения идеала в реальную жизнь, создания царства Божьего на земле. Эта сторона своего учения акцентируется философом в статье "Судьба Пушкина" в определении "практического идеализма" как самого верного и состоятельного мировоззрения, суть которого - в активном и деятельном участии в деле претворения идеала в действительность.
Искусство занимает в философской утопии Соловьева высшее место: именно оно призвано преобразить жизнь, продолжая художественное дело, начатое богом. Спасение мира возлагается на красоту потому, что она есть «ощутительная», чувственно воспринимаемая форма добра и истины. Своим учением о красоте Соловьев реабилитировал материальное начало, объявленное греховным и низким, пытался снять резкое противопоставление духовного и телесного и создать новое понимание красоты как "духовной телесности".
Если учитывать, какую важную миссию возлагал Соловьев на искусство, становится понятным его представление об особой роли поэта в истории человечества. Миссия поэта - пророческая, он - связующее звено между двумя мирами. Эти идеи философ развивает в целом ряде статей о русской поэзии, которые можно сгруппировать тематически в два цикла. В первый цикл входят статьи о поэтах 60-80-х годов XIX в. - того периода, к которому первоначально относилось определение "серебряный век" русской поэзии.1 В таком смысле употребляет термин и Соловьев: в статье о К. Случевском критик называет его "одним из немногих еще остающихся достойных представителей "серебряного века" русской лирики" .
Второй цикл - статьи о поэтах первой половины XIX века- "золотого века" русской поэзии - о А.С. Пушкине, М.Ю. Лермонтове и А. Мицкевиче, творчество которого неразрывно связано с русской литературой. Особенно большой резонанс в прижизненной критике и публицистике имели две статьи философа, посвященные классикам "золотого века" - "Судьба Пушкина" и "Лермонтов", которые сразу же после публикации вызвали массу негативных отзывов современников- В.В. Розанова, Б. Никольского, Д.С. Мережковского и
Актуальность исследования литературной критики Соловьева связана с рядом моментов. Во-первых, давно отмечена некоторая общность духовной атмосферы рубежа XIX-XX вв. с нашей современностью - временем кризисным, эпохой переоценки ценностей, в том числе и в литературе. Современное искусство подчас отграничивает эстетику от этики, художественное творчество - от совести, вдохновение - от нравственного начала, превозносит темное, подсознательное, физиологическое начало в человеке. Соловьев одним из первых почувствовал зарождение этой тенденции в декадентской литературе. Для него такой подход был неприемлем, и он боролся против него, прежде всего, в своих статьях о русской поэзии. Это делает его литературную критику современной и злободневной, а всестороннее исследование его критического наследия становится одной из актуальных проблем современной науки о литературе.
Во-вторых, соловьевская эстетика оказывается чрезвычайно плодотворной для осмысления развития мирового искусства в XX веке и его дальнейших перспектив, и в эпоху всеобщего упадка духовности, несмотря на свой утопический характер, указывает направления и пути реального выхода из кризиса. Можно не соглашаться с некоторыми частными выводами Соловьева-критика, но надо признать, что вопросы, затронутые им в критической прозе, требуют серьезного и вдумчивого разбора.
В третьих, философское и литературное наследие Соловьева на его родине мало изучено: многие десятилетия он, как религиозный философ и идеалист, не соответствовал государственной идеологии и не получил достойного внимания, в частности и как литературный критик.
В изучении творчества Соловьева в России можно условно выделить три периода. Первый- это начало XX века, до революции 1917 года. Интерес к наследию недавно умершего философа был огромным. Появились первые
• научные исследования, посвященные вопросам биографии и мировоззрения
Соловьева, в которых более или менее подробно рассматривались и критические статьи философа. Их авторы пытались определить место Соловьева в русской критике. "Его критическое чутье, - писал В.Л. Величко, -колоссальная эрудиция, глубоко продуманный цельный взгляд на искусство, пламенное принципиальное сочувствие к его жрецам и даже мученикам- все
/А это были данные для того, чтобы Соловьеву сразу занять выдающееся место среди первоклассных русских критиков"1.
Наибольшее внимание критике Соловьева из исследований этого периода уделено в работе Э.С. Радлова "Эстетика Вл. С. Соловьева" (1907), включенной в монографию 1913 года "Владимир Соловьев. Жизнь и учение". Автор книги свидетельствует о том, что Соловьев осознавал и прямо говорил, что "ив литературной критике он занимает особое положение, ибо возвел ее на новую ступень" . Радлов видит заслугу философа в том, что он вывел литературную критику из того кризиса, к которому привели ее позитивизм и марксизм с его принципом классовой борьбы и наклеиванием политических ярлыков на писателей. Тот перелом, который произошел в литературной критике "веховцев", Радлов напрямую связывает с непосредственным влиянием w
Соловьева. Большое внимание уделил Радлов разбору теории вдохновения и категории фантастического в его эстетике.
Е.Н. Трубецкой в монографии "Миросозерцание Вл. С. Соловьева" (1913) коснулся, в частности, и литературной критики философа, отмечая его "замечательно яркие и глубокие оценки Пушкина и Лермонтова"1.
Второй этап в изучении творчества Соловьева связан с периодом социализма в России. Почти семьдесят лет его имя упоминается в науке лишь ) изредка. Это в основном энциклопедии и учебники, где невозможно избежать личности такого масштаба, а также ряд работ по эстетике Соловьева - той области его творчества, где философ наиболее близко подошел к революционно- демократической критике, обнаружив грани соприкосновения с эстетическими взглядами Н.Г.Чернышевского.
Написанная в 1922-1923 годы племянником философа, поэтом-символистом СМ. Соловьевым, творческая биография Владимира Соловьева была опубликована только в 1977 году в Брюсселе. Ее автор касается и литературной критики Соловьева, подробнее останавливаясь на статьях о Ф.М. Достоевском и А.С. Пушкине. В работе содержится указание на то, что Соловьев задумывал собрать статьи о А.А. Фете, Ф.И. Тютчеве, Я.П. Полонском, А.К. Толстом, К. Случевском в книгу о русской поэзии и назвать ее "Серебряный век русской лирики". СМ. Соловьев дает высокую оценку критическим статьям философа, но в то же время отмечает односторонность подхода. Этюд о Тютчеве он причисляет к лучшим произведениям Соловьева, так же как и "Значение поэзии в стихотворениях Пушкина", которое, по его мнению, "высотой своего морального пафоса ... превосходит "Оправдание добра"1.
Критика Соловьева составляет одну из самых ярких страниц русской журналистики XIX в., и ее общая характеристика дается в разделах, посвященных журналам "Вестник Европы", (автор - М.А. Никитина)2 и "Мир искусства" (автор - И.В. Корецкая)3. В либеральном "Вестнике Европы" впервые были напечатаны многие из критических статей философа, а с символистским "Миром искусства" его связывала бурная полемика по поводу Пушкина с Д.С. Мережковским, В.В. Розановым, Д. Минским в юбилейном 1899 году.
Е. Старикова в главе "Идеалистические течения в русском литературоведении конца XIX - начала XX века" делает глубокие замечания о критической методологии Соловьева, подчеркивает рациональное зерно в его эстетических взглядах и в то же время отмечает односторонность, исходящую из нравственного максимализма критика, "сочетание крайностей мистического идеализма с демократизмом и критицизмом, с темпераментными требованиями от искусства действенного отношения к жизни" .
Третий этап изучения наследия Соловьева в России начался в 80-90-е годы XX в., когда стали активно переиздаваться его сочинения и исследования
0 нем начала века, появились новые работы, посвященные наследию философа. Огромный вклад в изучение творчества Соловьева внес А.Ф. Лосев. Он первым издал в советской России небольшую книгу, которую постигла печальная участь: она была запрещена в центральных городах, выслана на окраины страны. Именно А.Ф. Лосев первый проявил научный интерес к исследованию статей Соловьева о литературе, рассмотрению взаимоотношений философа с писателями - А.А. Фетом, Л.Н. Толстым, Ф.М. Достоевским1. Литературным связям Соловьева уделено большое внимание и в монографии А.Ф. Лосева "Владимир Соловьев и его время"2. Эстетике и критике философа посвящена также значительная часть статьи А.Ф. Лосева "Владимир Соловьев. От социально-исторического утопизма к апокалиптике"3, являющейся фрагментом незавершенной книги о Соловьеве. Здесь автор более подробно останавливается на статьях о Пушкине и особенно проблеме "Соловьев и русские символисты".
За последние несколько лет прошло два соловьевских юбилея: сто лет со дня смерти в 2000 г. и сто пятьдесят лет со дня рождения в 2003 г., что послужило поводом для большого количества научных конференций в России и за рубежом. Критическому наследию Соловьева посвящен ряд докладов международной конференции "Владимир Соловьев и философско-культурологическая мысль XX века" (2000), в рамках которой прозвучали доклады исследователей Акуловой Л.В.4, Максименко М.С.5, Самохваловой В.К.6 и других, впоследствии опубликованные в форме тезисов. Общая характеристика литературной критики Соловьева дана в статьях Н.В. Казаковой1, Д.В. Анпилоговой.2, В.В. Бычкова 3, во вступительных статьях к изданиям его литературно- критических работ В.М. Фатющенко и Н.И. Цимбаева4, Р. Гальцевой и И. Роднянской5, в послесловии Н.В. Котрелева6, в главе "Владимир Соловьев", написанной Д.М. Магомедовой, коллективного издания "Русская литература рубежа веков (1890-е-нач. 1920-х годов)".7
Первый опыт систематизации, обобщающего научного исследования критических статей Соловьева - диссертация Л.Д. Перепелкиной, в которой третья глава посвящена непосредственно литературной критике философа.8 Автор рассматривает критические статьи Соловьева в связи с его с философскими и эстетическими взглядами.
В диссертации Д.В. Силаковой критическое наследие Соловьева рассматривается в широком контексте - на фоне богатой философско-критической мысли рубежа XIX-XX веков; проводятся сравнительно-типологические параллели с интерпретациями русской классики в работах предшественников Соловьева, его оппонентов и последователей - Д.С. Мережковского, В.В. Розанова, В.Брюсова и Вяч. Иванова, А. Белого и К. Бальмонта .
В настоящее время в г. Иванове при кафедре философии Ивановского государственного энергетического университета существует постоянно действующий "Соловьевский семинар", систематически издаются "Соловьевские исследования", некоторые статьи которых посвящены проблемам критики и эстетики Соловьева .
В 2001 и 2003 гг. Русский Христианский Гуманитарный Университет осуществил выпуск двух томов издания "Владимир Соловьев: pro et contra"3, где собраны воспоминания современников, статьи и наиболее значительные исследования о Соловьеве.
Значительный вклад в изучение литературной критики Соловьева внесли работы зарубежных исследователей. В то время, когда в России имя философа замалчивалось, за границей его наследие изучалось очень активно. Прежде всего следует отметить работы представителей русского зарубежья -литературоведа К. Мочульского (издавалась в Париже дважды - в 1936 и 1951 годах)4, философа Л.И. Шестова. Ю. Колкер размышляет о том, что делает критику Соловьева современной и злободневной, и о тех уроках, которые можно извлечь из нее накануне XXI века1.
В Европе, особенно в Германии, накоплен огромный опыт соловьевоведения. Существует Международное общество Соловьева, о его творчестве написаны сотни монографий, защищены многие десятки диссертаций по философии и теологии. Первая отдельная статья, посвященная литературной критике Соловьева, появилась на немецком языке - это статья Генриха Штаммлера2. Несмотря на решительный сдвиг в области исследования критического наследия Соловьева в последнее десятилетие, остаются еще малоисследованными некоторые важные аспекты его работ.
Цель нашего исследования - выявить философские основы и методологические принципы литературной критики B.C. Соловьева, проследить преемственную связь критики Соловьева с предшествующей русской критикой, определить своеобразие его критической прозы, рассмотреть основные статьи философа о русских поэтах XIX века.
Для достижения этой цели предполагается решить следующие задачи:
1. Определить философско-эстетические и теоретико-литературные взгляды Соловьева, составившие основу его критического метода.
2. Дать характеристику жанрового, композиционного и стилистического своеобразия критической прозы Соловьева.
3. Проследить реализацию философско-эстетического подхода к критике поэзии в статьях о лириках "серебряного века" русской поэзии.
4. Выявить своеобразие нравственной и эстетической оценки Соловьевым поэзии А.С. Пушкина в контексте критической полемики конца 1890-х годов.
5. Установить специфику этического подхода Соловьева к решению проблемы судьбы поэта в статьях о представителях "золотого века" русской поэзии - А.С. Пушкине, М.Ю. Лермонтове, а также польском поэте А. Мицкевиче.
Объектом исследования являются критические статьи Владимира Соловьева о поэтах и поэзии, вошедшие в его собрания сочинений и включенные в сборники его работ по эстетике и критике: "О лирической поэзии. По поводу последних стихотворений Фета и Полонского" (1890), "Поэзия Ф.И. Тютчева" (1895), "Поэзия гр. А.К. Толстого"(1895), "Русские символисты"(1895), "Поэзия Я.П. Полонского"(1896), "Судьба Пушкина"(1897), "Буддийское настроение в поэзии" (1897), "Мицкевич" (1898), "Особое чествование Пушкина"(1899), "Значение поэзии в стихотворениях Пушкина"(1899), "Против исполнительного листа"(1899) "Лермонтов" (1899), а также статьи по эстетике "Красота в природе"(1889), "Общий смысл искусства" (1890), "Первый шаг к положительной эстетике" (1894). В целях сравнительного анализа или для отражения полемики иногда привлекались работы других критиков - предшественников и современников Соловьева: Д.С. Мережковского, В.В. Розанова, Б.В. Никольского.
Научная новизна исследования заключается в том, что в нашей работе впервые 1) прослеживается специфика критической методологии Соловьева как критика поэзии. (В наши задачи не входил анализ статей о прозаиках, прежде всего - речей о Достоевском: они заслуживают особого внимания и могут стать предметом отдельного исследования) 2)выявляется вклад Соловьева в разработку теории лирики и критериев оценки лирического произведения; 3 Определяются жанровые, композиционные и стилистические особенности критической прозы Соловьева.
Методологической основой исследования послужили работы по теории и истории критики: Б.Ф. Егорова, Б.И. Бурсова, В.И. Баранова, Ю. Борева, Н.А.
Горбанева, Д. Максимова; а также работы Л.С. Выготского по психологии искусства, Л.Я. Гинзбург, С.Н. Бройтмана, Ю.М. Лотмана, В. Д. Сквозникова, В. Е. Хализева по теории лирики. В диссертации используются аналитический, историко-функциональный, историко-литературный, описательный и сопоставительный методы.
Практическая значимость работы заключается в том, что основные выводы диссертации могут быть использованы для разработки общих и специальных курсов по истории русской критики, журналистики и литературы, при составлении программ и учебных пособий в вузовской практике.
Структура работы нацелена на решение поставленных задач. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы и насчитывает 150 страниц машинописного текста. Порядок разбора статей B.C. Соловьева определялся сочетанием проблемно- тематического и хронологического принципов.
Апробация результатов исследования проводилась на научных конференциях в Дагестанском государственном университете, на занятиях по спецкурсу со студентами 4 курса филологического факультета ДГУ
Философские и эстетические основы литературной критики Владимира Соловьева
Последнее десятилетие XIX века - эпоха переходная во всех отношениях: "время искания и соблазнов" (Г. Флоровский), для которого характерны совершенно разнородные явления: толстовство и ницшеанство, марксизм и идеализм, нарастающее "чувство чрезвычайности" (А. Белый), стремление перейти за черту, стать "по ту сторону добра и зла" (Ницше), "переоценка ценностей", "освобождение через красоту"(Ницше), возврат культуры к религиозным истокам.
В общественно-политической жизни наблюдается начало нового этапа освободительного движения, широкое распространение марксизма, возникновение "Союза борьбы за освобождение рабочего класса", крах идеологии позднего народничества, в философии - кризис позитивизма и реставрация метафизики в различных формах: от увлечения мистикой, теософией, спиритическими сеансами, учениями гностиков и до религиозно-философских исканий.
В литературной жизни отмечается упадок художественного творчества, кризис прозаических жанров, сосуществование старых классических традиций и зарождающихся новых течений, рождение символизма, издание журнала С. Дягилева "Мир искусства", где печатались первые декаденты- Д.С. Мережковский, Д. Минский, Ф. Сологуб. Охранительная критика (К. Леонтьев, Ю. Говоруха-Отрок) связывала упадок художественного творчества с кризисом того либерального процесса, на который Россия вступила в сороковые годы. Представители либеральной критики связывали упадок литературного творчества с изменой "идеалам отцов и дедов" (т.е. деятелей сороковых и шестидесятых годов) со стороны писателей нового поколения и призывали хранить верность идеалам шестидесятых. В критике развернулась полемика о принципах революционно - демократической эстетики, в ходе которой некоторые противники народнической критики пытались отыскать источник методологических ошибок народников в наследии Н.Г. Чернышевского и Н.А. Добролюбова. Опять оживились споры об искусстве и пользе. Эстетическая критика последнего десятилетия (С. Волконский, П. Боборыкин) боролась против утилитарного направления в литературе. В этой обстановке переиздание эстетического трактата Чернышевского имело огромный резонанс, в частности, стало поводом для статьи Соловьева "Первый шаг к положительной эстетике" (Вестник Европы, 1894, №1), где философ выступил в поддержку трактата Чернышевского "Эстетические отношения искусства к действительности".
Мало внимания привлек у противоборствующих направлений третий путь в эстетике шестидесятых годов - теория «органической» критики, разработанная в статьях Ап. Григорьева. Типологически критический метод Соловьева более всего близок к методу Ап. Григорьева и Ф.М. Достоевского 60-х гг.. Близость эта заключается прежде всего в стремлении занять позицию "над схваткой" в борьбе утилитарной и эстетической критики, преодолеть их крайности и найти третий путь - путь синтеза.
Как отмечает А.А. Носов, "дальнейшее развитие эстетики не могло больше происходить в русле философского позитивизма с его механистической методологией, исключающей единство противоположностей, - оно настоятельно требовало обращения к диалектике, утверждающей таковое единство в категории синтеза...В конкретной исторической ситуации начала последнего десятилетия XIX века философии позитивизма противостояла как Ф философия, опирающаяся на диалектический метод- философия объективного идеализма"1. Для Соловьева девяностые годы - время разочарования, крушения теократического проекта воссоединения церквей, нарастания апокалипсической тревоги, внутреннего отхода от официальной церкви. Новый для Соловьева 90-х годов мотив - соблазнительность зла, в том числе и в искусстве. Образ Антихриста все чаще встает перед духовным взором философа. Георгий Флоровский отмечает, что "в прежние годы Соловьев любил напоминать, что и неверующие часто творят дела веры, дела любви. И этим для него оправдывалась вся история обмирщенной культуры. Теперь же он подчеркивает прельстительную двусмысленность этой культуры. Антихрист, этот "новый владыка Земли", будет великим спиритуалистом, филантропом, человеком безупречной нравственности и необычайной гениальности"2.
Биографы и исследователи творчества Соловьева обычно выделяют три периода его творческого пути. Е.Н. Трубецкой характеризует их следующим образом: первый -"подготовительный" (1873-1882), второй- "утопический", или "теократический" (1882-1894), третий -"окончательный", "положительный" (1894-1900)3.
Несколько иную характеристику этих периодов дает СМ. Соловьев: "Первый- чисто умозрительный и славянофильский- борьба с материализмом и позитивизмом; второй - церковно-публицистический- борьба с национализмом; третий, синкретический период- возвращение к философии, занятия поэзией и критикой- борьба с Ницше и Толстым...Первый период завершается в начале восьмидесятых годов, третий намечался в начале 90-х"4. К.А. Тимирязев различал в деятельности Вл. Соловьева "три полосы": начальную, мистико-метафизическую, вторую, к сожалению, слишком, кратковременную - критико-публицистическую и третью - снова метафизическую, с еще большим оттенком мистицизма. Вторая полоса, отличавшаяся простым здравым смыслом, была в то же время отмечена самым несомненным талантом"1.
Соловьев занимался критикой поэзии в 1890-1900 годы, то есть во второй и третий период своего творческого пути, причем статьи последних лет жизни ("Судьба Пушкина, "Лермонтов", "Мицкевич") отличаются явным этическим, религиозно-нравственным уклоном.
Для выявления особенностей критической методологии Соловьева необходимо хотя бы коротко остановиться на его философско-эстетических взглядах. Истоки литературной критики Соловьева - в его философии, располагающейся в русле "старого, но вечно-истинного платоническо-христианского миросозерцания" (505). Исходная позиция философской системы Соловьева, идущая еще от Платона и от христианства - констатация факта "двоемирия". Есть бытие реальное -"недолжное", "недостойное" и бытие идеальное -"достойное, должное". (78) Первое - факт настоящего и прошлого, второе - удел лишь будущего. Различие между ними Соловьев видит в соотношении частных элементов мира друг к другу и к целому. Идеальное бытие - эта "полная свобода составных частей в совершенном единстве целого." (42). Основной принцип философии Соловьева, развиваемый им почти во всех своих работах (с лингвистической точки зрения - "инвариант его философских текстов"1)- идея "положительного всеединства" как идеала бытия. "Я называю истинным, или положительным, всеединством такое, в котором единое существует не на счет всех или в ущерб им, а в пользу всех.
Философский анализ поэзии Ф.И. Тютчева в критике Владимира Соловьева
Один из важнейших источников эстетического впечатления в природе -это звуки. Так, в стихотворении "О чем ты воешь, ветр ночной?" эстетическое воздействие во многом связано с звуковыми образами. Красота других картин Тютчева - напротив, в безмолвии: их художественное впечатление основано на зрительных образах :
Одне зарницы огневые, Воспламеняясь чередой, Как демоны глухонемые, Ведут беседу меж собой. Через шесть лет критик вновь обращается к поэзии Тютчева, чтобы определить ее сущность и эстетическое значение. Статья Соловьева "Поэзия Ф.И. Тютчева" получила высокую оценку современников, критиков и многих щ исследователей. Она дважды печаталась П. Перцовым в сборнике "Философские течения русской поэзии" (1896 и 1899 гг.). Л. О. Вайнберг включил ее в "Сборник выдающихся статей русской критики за 100 лет"(1913). Сочувственно оценили статью о Тютчеве также критики Б. Богданович, А. Волынский, П. Морозов. Высокую оценку ей дали Н. Бердяев1 . Франк.2 Георгий Флоровский назвал ее "блестящим художественным и философским комментарием к творчеству поэта", к которому "очень трудно что- либо прибавить".3 Ю. Айхенвальд отмечал, что ключ к поэзии Тютчева дал В. Соловьев, и говорить о ней после знаменитого русского философа можно только исходя из его основной идеи. Однако были и отрицательные отзывы. Так, А. Скабичевский писал, что Соловьев напустил в статье о Тютчеве "философского туману", увидев чуть ли не в каждой поэтической метафоре "тайны мирозданья"1. В советский период нашей истории интерес к статье, как и ко всему творчеству Соловьева, угас. Оживление этого интереса в 1990- е годы было вызвано снятием негласного запрета с имени философа и переизданием его работ по эстетике и критике. Анализу концепции времени в статье Соловьева посвящено исследование М. Гиршмана, Ю. Грувера и Т. Юдаевой2. Авторы восприняли статью Соловьева не как философский комментарий, а как "диалог поэта и философа, живое единство противоположностей". Обращение Соловьева к поэзии Тютчева было неслучайным и имело ряд причин. Во-первых, интерес Соловьева определялся общностью мировоззренческих установок: несомненна огромная духовная и философская близость мыслителей. Соловьев находит в поэзии Тютчева философскую концепцию, близкую собственной. Исследователи отмечают, что поэзия Тютчева оказала заметное влияние на творчество Соловьева 3. Во-вторых, поэзия Тютчева в конце XIX века была незаслуженно забыта. Конечно, был узкий круг ценителей поэта, но широкая публика не знала Тютчева. Соловьев своей статьей хотел открыть читателю "сокровища, которыми мы не пользуемся и которых почти не знаем"(466). Во вступлении к статье, после краткого обзора литературы, критик четко формулирует свою задачу: "В настоящем очерке я беру поэзию Тютчева по существу, чтобы показать ее внутренний смысл и значение"(466). Статья состоит из восьми разделов, в каждом из которых представлена та или иная сторона соловьевской концепции. Композиция работы подчинена логике развития ее основной идеи. В первой и второй главах Соловьев представляет две концепции природы - механистическую и пантеистическую - и приводит ряд аргументов в пользу второй. В остальных главах Соловьев на обширном материале тютчевской лирики воссоздает грандиозную картину мира в порядке р космогонического и исторического процесса. Соловьев дает очень высокую оценку поэзии Тютчева, называя ее, "драгоценным кладом", "сокровищем" русской литературы, и выделяет в ней ряд несомненных достоинств. Измеряя талант Тютчева в масштабах мировой поэзии, он отмечает, что любая литература гордилась бы таким поэтом. Сравнение с великими немецкими поэтами-философами Гете и Шиллером позволяет критику выявить те грани творчества, которыми Тютчев превосходит их. В отличие от Шиллера, в котором "механическое мировоззрение", насаждаемое естественными науками, подорвало веру в одушевленность природы и привело к разладу мысли и поэтического чувства, Тютчев, отмечает Соловьев, "сознательно верил в то, что чувствовал, -ощущаемую им живую красоту принимал и понимал не как свою фантазию, а как истину "(466). Разлад между чувством и мыслью Соловьев считает главным недостатком поэзии, приводящим или к фальши и условности, или к "мертвой дидактике". # Соловьев даже не упоминает имени Шеллинга, непосредственное влияние которого на Тютчева признается многими современными исследователями, в частности Л.В. Пумпянский прямо называет Тютчева учеником Шеллинга, а его поэзию- "шеллингианской поэзией". Для Соловьева философия Тютчева - оригинальное и глубоко индивидуальное явление в мировой философии. Далее критик переходит к проблемам психологии творчества - вопросу о соотношении в поэзии вдохновения и разума, мысли и чувства. В определении Тютчева как поэта мысли (но мысли поэтической) Соловьев не оригинален: эта особенность его поэзии была отмечена еще Н.А.Некрасовым, И.С. Тургеневым, А.А.Фетом, И.С. Аксаковым. Соловьев дает более обоснованную характеристику этой черты лирики Тютчева. Для критика важно то, что Тютчев "не только чувствовал, а и мыслил как поэт- что он был убежден в объективной истине поэтического воззрения на природу" (468). Эта мысль многократно повторяется в статье философа. Затрагиваемые в статье эстетические проблемы оказываются существенными для оценки поэзии Тютчева. "Дело поэзии - как и искусства вообще,- не в том, чтобы "украшать действительность приятными вымыслами живого воображения", как говорилось в старинных эстетиках, а в том, чтобы воплощать в ощутительных образах тот самый высший смысл жизни, которому философ дает определение в разумных понятиях, который проповедуется моралистом и осуществляется историческим деятелем как идея добра."(472).
Критическая оценка В. Соловьевым лирики К.К Случевского, А.А. Голенищева-Кутузова и поэзии русских символистов
Во второй поэме буддийское настроение значительно углубляется и усиливается, а в третьей достигает своей кульминации, что выражается в абсолютном бесчувствии умирающего героя к своей возлюбленной. "Апофеоз смерти, которым оканчивается и ради которого написана эта третья поэма, есть последнее слово нашего поэта; сказавши его он - вот уже двенадцать лет- не мог создать ничего сколько- нибудь значительного (по содержанию)" (441). Философия, выразившаяся в этой трилогии, - считает критик, - сводится к тому, что «счастие жизни...не только случайно, но и греховно», и даже не нужно, ибо настоящее благо и блаженство есть смерть. Не только в современной жизни поэт не видит ничего светлого, но и в историческом прошлом он нашел только образ Святополка окаянного, который у него еще более злодей, чем был исторический Святополк. В поэтической сказке "Лес" Голенищев-Кутузов показал, чем может обернуться исторический прогресс: насилие человека над природой привело к тому, что лес разросся и задавил человеческую культуру. В соответствии со своим настроением, считает критик, в лирике природы поэта привлекает ночь: он певец ночи. Философский анализ поэзии Голенищева-Кутузова Соловьев дополняет замечаниями по форме: он отмечает простоту, свободу и изящество стихов поэта, и в то же время считает, что ему не хватает "сжатой, сосредоточенной силы и широкого размаха" (459). Критик обнаруживает в его лирике много прозаизмов, например, "и памятник ему соорудить", "красы, добра и правды идеалы", "шептал с улыбкою добра и красоты", "как мысли путеводные огни". Слабую сторону поэзии Голенищева-Кутузова составляют и рифмы -неудачные, избитые, а нередко и неправильные. Но все указанные недостатки не отменяют для Соловьева достоинств его таланта.
Соловьевская критика поэзии Голенищева-Кутузова страдает некоторым преувеличением, в частности, в представлении его как поэта смерти и Нирваны. "Буддийские настроения поэзии Голенищева- Кутузова - это не столько поэтизация смерти, сколько осознание безмерной власти природы и ничтожества человека перед ней"1,- справедливо отмечает Т.Г. Петрова, возражая критику.
Вторая часть статьи Соловьева посвящена философскому анализу буддизма. Критик признает "относительную истину" проповедуемого этой религией взгляда на мир, ибо "материальная жизнь с ее "страстями, весельем и тревогой" и случайна, и недостойна, и пуста, но Голенищев-Кутузов эту относительную истину выдает за безусловную, окончательную. "По буддийскому учению о спасении, переход из ложной и злой жизни в покой небытия есть дело большое и трудное: нужно сперва достигнуть полной чистоты, искупивши грехи не только данного своего существования, но и всех бесчисленных предыдущих существований, до конца исполнить закон нравственных причин и следствий (карма)" (443). Голенищев-Кутузов, -считает Соловьев - разделяя понятие буддизма о жизни как зле, свел на нет нравственные условия этого блаженства. "Выходит, что для достижения высшего блаженства достаточно получить кусочек свинца в грудь... " (443).
Критик отмечает, что этот ложный и несостоятельный взгляд в разных формах овладевает современным сознанием. Именно с этим взглядом на жизнь он связывает и двенадцатилетнее молчание поэта: ему нечего сказать. "Уныние,- считал философ,- смертельный грех не только для религии и философии, но также и для поэзии" (537). В конце статьи в интонации автора появляются проповеднические нотки: "Для него должна явиться нравственная необходимость перейти от отрицательного, языческого взгляда к положительному, христианскому .. . Жизнь имеет положительный смысл в свободном движении к правде, с верою в ее окончательное торжество"(465). Философ выражает надежду, что талантливый поэт в конце концов перейдет "от религии смерти к религии воскресения"(465). Статья философа страдает преувеличением отрицательного пафоса лирики Голенищева-Кутузова и резким предубеждением против пессимистического мироощущения, выразившегося в его поэзии. Соловьев "судил не только сказанное и написанное, но и то, о чем Голенищев-Кутузов не говорил и над чем едва ли задумывался"1. Особенно явственно отношение Соловьева к "буддийскому настроению" выразилось в его критике толстовства, которое философ считал одним из проявлений буддизма в современной мысли, и в котором он видел одно из самых сильных философских течений своего времени, наряду с марксизмом и ницшеанством. Третий период русской поэзии, вызвавший интерес Соловьева, после "золотого" и "серебряного" (в соловьевском смысле), была поэзия только зарождавшегося символизма. За великим философом уже давно закрепилось определение "предтеча русского символизма", сами символисты называли его своим духовным учителем. Однако первые же публикации молодых символистов вызвали резкое неприятие критика. Они оттолкнули Соловьева, прежде всего, своим подчеркнутым эстетством, отрывающим чувственно воспринимаемую красоту от ее глубинных, метафизических оснований, и абсолютизирующим один, узко понятый, аспект вселенской идеи. Проблема "Соловьев и символизм" - одна из сложных и парадоксальных в соловьевоведении: ей посвящен целый ряд современных исследований: работы Буслаковой Т.П.1, Попова М.Н.2, Максименко М.С.3, Гайденко П.П.4 В 1894-1895 гг. вышли в свет три выпуска сборников стихотворений "Русские символисты", на которые Соловьев написал рецензии. Первый выпуск состоял, в основном, из произведений В. Брюсова и А. Мировольского. Прежде всего, критик отмечает подражательность многих стихотворений Брюсова, находившегося под сильным влиянием французских символистов, Малларме, Гете, Фета. Вторая черта, отмеченная Соловьевым у Брюсова - стремление "пышными словами" передать совершенно прозаическое, иногда даже пошлое, содержание.
Статьи В. Соловьева об А.С. Пушкине в контексте дискуссий конца 1890-х годов о Пушкине
Особое место в критическом наследии Соловьева занимают его статьи о Пушкине: "Судьба Пушкина"(1897), "Значение поэзии в стихотворениях Пушкина"(1899), "Особое чествование Пушкина"(1899). По некоторым свидетельствам, критик даже собирался написать отдельную книгу о своем любимом поэте, куда должны были войти в том числе названные статьи.
Скандальная "Судьба Пушкина" вызвала резкое осуждение современников и полемические отклики критиков - Б. Никольского, В.В. Розанова, А.Ф. Кони и др. Активный интерес к ней проявляют и современные исследователи: ей посвящены статьи А. Кулагина1, К.В. Фараджева2, И. Кубанова3, Миночкиной Л.И. 4 и др. Как отмечает З.Г. Минц, конец XIX века характеризуется возникновением двух тенденций в пушкиноведении: 1) к целостному философскому осмыслению Пушкина и 2) к созданию научной текстологии Пушкина.1 Философский этюд Соловьева "Судьба Пушкина", появившийся в эпоху господствовавшего в пушкиноведении позитивизма, соответствовал первой из этих тенденций и, вслед за Мережковским, открыл горизонты философского осмысления судьбы и творчества поэта. Центральная проблема статьи- не столько литературная, сколько чисто философская - вопрос о роли "судьбы" и "разума" (а по современной философской терминологии- проблема соотношения "случайности" и "необходимости" (или "закономерности") в жизни человека. Для выражения своего взгляда на этот вопрос наиболее ярким примером для Соловьева представляется судьба Пушкина. Современный философ И. Кубанов, сближая "Судьбу Пушкина" с "Жизненной драмой Платона", приходит к выводу, что "статьи Соловьева- это не литературная критика и не историко- философское исследование, ... это й две стратегии, две перспективы, два взгляда на собственно концептуальную проблематику философии Соловьева - на темы Всеединства, Богочеловечества, Софийности. Это попытка внутреннего остранения, попытка спроецировать философскую тематику внутрь образа- носителя ... Персонажи Пушкин и Платон не являются простой дискурсивной оппозицией. С их помощью управляются иные, более глубокие структуры", Статья Соловьева основана на четком противопоставлении судьбы и Провидения. Мифологема судьбы возникла еще в древнегреческой мифологии как представление о слепой, неразумной, бессмысленной силе, которая управляет жизнью человека. Идея судьбы абсолютизирует несвободу человека, полное подчинение его необходимости. Христианство противопоставило мифологеме судьбы осмысленное и целесообразное действие "Провидения", но не вытеснило и языческого представления о судьбе в сознании народа. Оба эти представления живут и сосуществуют. Соловьева интересует в этом вопросе, прежде всего, проблема свободы человека. Существование судьбы как некой сверхчеловеческой силы, которая управляет жизнью человека, не вызывает у философа сомнения. Задача Соловьева - выяснить два вопроса: во-первых, какова степень необходимости, неизбежности судьбы? Зависит ли, и в какой степени зависит, жизнь человека от него самого, от его воли и разума? Во-вторых, каков характер, какова сущность той силы, которую мы называем судьбою? Равнодушная ли это природа, злая ли сатаническая сила, или это добрая сила - Провиденье Божье? Решению этих вопросов посвящена вся логика рассуждений Соловьева. Обращение к фактам пушкинской биографии и творчества приводит Ф критика к выводу, что, во-первых, судьба, приведшая Пушкина к трагической гибели, действовала через него самого, через его слабости и страсти, он сам во многом провоцировал враждебное отношение к себе светского общества. Во-вторых, эта судьба, убившая Пушкина рукою Геккерна, была доброю силою, ибо она спасла его от смертного греха - убийства человека. Смерть физическая спасла его от духовной гибели. Соловьев вполне осознает дерзость и смелость своего заявления и настойчиво уверяет, что такой строгий суд его исходит из любви к поэту. "Менее всего желал бы я, чтобы этот мой взгляд был понят в смысле прописной морали, обвиняющей поэта за его нравственную распущенность и готовой утверждать, что он погиб в наказание за свои грехи против "добродетели" (276). Опасения критика оправдались: так она и была воспринята современниками. Суть соловьевской моральной концепции проста: Пушкин - гений, а гений обязывает, "гениальный человек обязан, по крайней мере, к сохранению известной, хотя бы наименьшей, минимальной степени нравственного достоинства" (276). Такое требование исходит из представления Соловьева о природе и сущности гения. Полемизируя с Ницше, философ оспаривает положение "Гению все позволено". Резкую критику Соловьева вызывают попытки некоторых философов связать имя Пушкина с ницшеанскими идеями, представить поэта носителем языческого культа красоты, безразличной к нравственным категориям.
По Соловьеву, гений - человек, более других обладающий способностью проникать в истинную сущность вещей, обладатель сверхчеловеческой проницательности. Предваряя теорию сублимации, философ высказывает идею о том, что корни гениальности человека - в сильной чувственности. Бурную молодость поэта и раннее его творчество Соловьев приводит как доказательство этого. Страсти были необходимой основой творческого гения Пушкина, но именно они и привели его к трагедии.
