Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Социально-философские доминанты образа поколения в романах В. Пелевина «Generation 'П'» и Д. Коупленда «Generation Икс» 21
1 Подходы к исследованию поколенческой проблематики в рамках гуманитарного знания: поколенческие концепции 21
2 «Поколенческий роман» XIX-XX веков 31
3 Социальная биография «Generation 'П'» В. Пелевина в контекстуальном плане «Generation Икс» Д. Коупленда 43
4 Образная система социальной памяти в романах «Generation 'П'» и «Generation Икс» 59
Выводы к главе 1 71
Глава 2 Мифологические доминанты образа поколения в романах «Generation 'П'» В. Пелевина и «Generation Икс» Д. Коупленда 73
1 Романы В. Пелевина «Generation 'П'» и Д. Коупленда «Generation Икс» в контексте мифологического дискурса 73
2 Мифологизм заглавий у В. Пелевина и Д. Коупленда 84
3 Мифологические мотивы в романе «Generation 'П'» В. Пелевина 98
4 Мифологические мотивы в романе «Generation Икс» Д. Коупленда 109
5 Мифологизм как структурная характеристика сознания героев В. Пелевина и Д. Коупленда 118
Выводы к главе 2 132
Глава 3 Психологические доминанты образа поколения в романах «Generation 'П'» В. Пелевина и «Generation Икс» Д. Коупленда 134
1 «Generation Икс» в контексте «феномена соглядатая» 134
2 Рефлексия как «уход» и «уход» как возможность «другого» в романе В. Пелевина «Generation'n'» 151
Выводы к главе 3 167
Заключение 169
Библиография 174
- Подходы к исследованию поколенческой проблематики в рамках гуманитарного знания: поколенческие концепции
- «Поколенческий роман» XIX-XX веков
- Романы В. Пелевина «Generation 'П'» и Д. Коупленда «Generation Икс» в контексте мифологического дискурса
- «Generation Икс» в контексте «феномена соглядатая»
Введение к работе
В рамках изучения актуальной проблемы осознания поколенческой идентичности, поколенческой структуры и процессов, формирующих поколенческое сознание, художественная литература предлагает альтернативный способ восприятия указанной проблематики, одновременно расширяя общекультурный контекст последней.
Обращаясь к литературной интерпретации поколенческой проблематики, необходимо учитывать ряд положений, без которых исследование литературного текста, насыщенного поколенческим смыслом, невозможно осуществить в полной мере. К таким положениям следует отнести, во-первых, анализ пространства современной литературы в контексте ее поколенческой тематики. Во-вторых, необходимо рассмотреть эволюцию поколенческих текстов мировой культуры и установить преемственность традиции. В-третьих, - определить методику исследования литературных текстов. Так как «поколение» — категория в большой мере социальная, то логично будет обратиться именно к социальному контексту в рамках исследования литературного произведения.
Сопоставительный анализ двух текстов современной литературы -«Generation 'П'» Виктора Пелевина и «Generation Икс» Дугласа Коупленда предполагает создание вероятного конструкта поколенческого пространства последней трети двадцатого века. Явное сходство текстов позволяет определить общекультурную парадигму исследования, включающую три контекстных плана, к которым относятся связь русской и западной литературных традиций поколенческих текстов, включение социальных категорий для адекватной интерпретации и изоморфность принципиальных постулатов постмодернизма для объяснения поколенческих феноменов.
Литературная традиция последней четверти двадцатого века обращает особое внимание на проблему поколений. Эта тема была всегда актуальной для русской литературы, являясь объектом настойчивого интереса писателей,
5 особенно в переходные исторические периоды развития общества, которые в социологической литературе получили название бифуркационных. В первую очередь, к ним относятся пограничные пространства стыков культурно-исторических парадигм, когда на смену герою-носителю установленных ценностей приходил или должен был прийти новый тип героя, с новой идеологической базой, с новой морально-нравственной позицией.
К таким периодам в истории русской литературы можно отнести 30-е-40-е годы, 60-е годы XIX века, 20-е годы, 60-е годы и 80-е годы XX века.
В 30-е - 40-е годы XIX века появился «новый герой» поколения, презирающий пошлость и бессмысленность реальности. Именно такое ощущение действительности породило знаковые на тот период литературные рефлексивные тексты: «Евгений Онегин» А. С. Пушкина, «Герой нашего времени» М. Ю. Лермонтова и множество других.
Поколение 60-х годов XIX века - дети, рожденные в 40-е. Они уже впитывают, ощущают эффект распада общего закона реальности, ее состава. В это время в России актуальность приобретает философское направление позитивизм и его радикальная составляющая - нигилизм, объективированный романом И. С. Тургенева «Отцы и дети». Именно тогда ставятся вечные, до сих пор не решенные вопросы: «что делать?» и «кто виноват?», получившие такую популярность в среде филологов и философов благодаря одноименным текстам А. И. Герцена и Н. Г. Чернышевского.
20-е годы XX века характеризуются двуединым пафосом времени: восторженными одами в честь революции (В. Маяковский, Д. Бедный, М. Герасимов, В. Кириллов) и столь же эмоциональными проклятиями в ее адрес ( М. Волошин, И. Бунин, 3. Гиппиус). В литературу пришел необычный писатель. Вчерашний рабочий, красноармеец, крестьянин, политработник брались за перо, чтобы рассказать о пережитых ими событиях революции и гражданской войны. Основная литературная и философская тенденция художественного творчества начала прошлого столетия - замена рефлексивного психологизма личности идеологическим обоснованием
коллективизма. Персонаж оценивался в зависимости от того, насколько ему удалось выразить собой множество. Наиболее яркое воплощение эта тема находит в романах «Чапаев» Д. Фурманова, «Разгром» А. Фадеева, «Конармия» И. Бабеля. Анализ взаимоотношения героя и массы с апологетикой последней приводил к пониманию того, насколько прочно внедряются готовые стереотипы в сознание героя, что послужило формированию пессимистического взгляда на проблему героя и массы в таких произведениях, как «Чевенгур» А. Платонова и «Мы» Е. Замятина, предостерегающих от посягательств на права отдельного человека, от попыток противопоставления коллектива индивидууму.
Очередной всплеск интереса к поколенческой проблематике характерен для 60-х годы XX века и был обусловлен протестным характером мировоззрения части советской интеллигенции. Как отметил В. М. Воронков, «инакомыслие в советском обществе стало неформальной нормой, по крайней мере одной из норм, отдельные не связанные между собой проявления имевшего политический характер протеста против существующего режима эволюционировали в общественное движение, позже обозначенное термином «диссидентское»1. «Шестидесятниками» стали те представители соответствующих возрастных когорт, которые увидели возможность выбора перспективы, стимулировавшего активную интеллектуальную работу, поиск своего пути. Идеологически и духовно философия шестидесятников нашла, в частности, свое первоначальное воплощение в романе И. Эренбурга «Оттепель». Кардинально изменяется подход к исследованию характера человека. «Годами утверждалось, что человек - винтик в огромном государственном механизме. А тут устами своего героя автор провозглашает: «общество состоит из живых людей, арифметикой ты ничего не решишь. Мало выработать разумные меры, нужно
1 Воронков В. М. Проект «шестидесятников»: движение протеста в СССР // Отцы и дети: Поколенческий анализ современной России / Сост. Ю. Левада, Т. Шанин. - М.: Новое литературное обозрение, 2005. -С. 168.
7 уметь их выполнить, а за это отвечает каждый»". В сущности, Эренбург оспаривал то представление о художнике как пропагандисте и агитаторе, которое насаждалось эстетикой соцреализма.
80-е годы XX века вновь акцентируют внимание на психологии взаимоотношений индивида и толпы, личности и государства, нравственности формирующегося поколения. Эпоха литературного постмодернизма носит принципиально экспериментальный характер. С одной стороны, характерна переинтерпретация и объективный анализ прошлого исторического опыта, как, например, в романе А. Рыбакова «Дети арбата» (1986). С другой, активно исследуется зарождающееся пространство нового мышления, новой реальности, которая воспринимается как трагикомический театр, гротескная самопародия, абсурд. Такой подход изучения неодействительности характерен для произведений В. Пелевина, Т. Толстой, Виктора Ерофеева, В. Сорокина, А. Парщикова, Л. Рубинштейна, А. Еременко, И. Жданова и др.
Развал СССР привел к глобальной вестернизации быта- и мышления. Ценности «шестидесятников» остались в прошлом, на их месте образовался интеллектуальный и духовный вакуум. Однако вакуум очень быстро заполнился элементами, характерными для формирующегося постсоветского менталитета, элементами, которым Ж. Бодрийяр дал название симулякры. В атмосфере исчезновения реальности под потоком симулякров, превращения мира в хаос и создавалось пространство «нового героя» современной русской литературы, провозвестником которого стал роман В. Пелевина «Generation ТГ», вскрывающий не столько характерные черты «нового героя» поколения, сколько меру аутентичности, самости последнего. Так, сам Пелевин в интервью на вопрос о том, кто сегодня новый герой, отвечает совершенно определенно: «У меня есть подозрение, что на уровне сути в России вообще ничего никогда не меняется. Происходит нечто другое - к вам в гости постоянно приходит один и тот же мелкий бес, который
2 Рубашкин А. Илья Эренбург: Путь писателя.-Л.: Сов. Писатель, 1990.-С. 418-420.
8 наряжается то комиссаром, то коммивояжером, то бандитом, то эфэсбэшником. Главная задача этого мелкого беса в том, чтобы запудрить вам мозги, заставить поверить, что меняются полюса, в то время как меняются только его наряды. С этой точки зрения история России - это просто история моды, о том как поменялась эта мода и как выглядит костюм нового героя ...»3.
Роман В. Пелевина «Generation 'П'» обозначает ключевые категории нового поколения, дает ему название и свою трактовку миссии этого поколения, которая заключается в попытке учредить свои правила игры, научиться самим и научить своих детей играть по этим правилам.
Оценить специфику поколенческих проблем у Пелевина можно только выйдя в широкий контекст современной западной литературы, где на первый план выходит произведение Д. Коупленда «Generation Икс», демонстрирующее явные параллели с пелевинским текстом, что выражается не только в аналогичной семантике названий и проблематике.
Родство этих двух текстов в первую очередь связано с феноменом, описанным Д. Коуплендом. «Поколение Икс» - не частное явление, характерное лишь для западного мировоззрения, но - общемировое. В соответствии с исследованиями Neil Howe и William Strauss4, «поколение X» включает в себя всех, рожденных в период с 1961 по 1981 года. Актуализировалось «поколение X» с конца Холодной войны, во время развала СССР. Кроме того, «поколение X» США имеет свои аналоги и в других странах. Например, в континентальной Европе это поколение известно как «Generation Е» или попросту «поколение девяностых»; во Франции - «Generation Bof»; в Иране их называют «сожженным поколением»; в некоторых странах Латинской Америки - «кризисным поколением»; в странах коммунистического блока - «поколением гласности и перестройки» или «generation П».
Пелевин В. История России - это просто история моды // Gazeta.Ru / 4 The Independent Newspaper II
Аналогичные явления необходимо рассматривать, используя общую методическую базу. Как известно, в рамках поэтики постмодернизма границы между fiction и non-fiction стираются. Поэтику романов В. Пелевина и Д. Коупленда нельзя интерпретировать не выходя в более широкий контекст. А так как объектом интереса обоих авторов оказывается именно поколенческая проблематика, то адекватный анализ невозможно провести не прибегая к элементам социологического и социально-психологического исследования романов.
Поколение - категория расплывчатая, но как объяснительная величина эта категория удобна и нам показалось уместным обратиться к исследованиям ведущих социологов и философов, работавших в этой области.
Ключевыми тенденциями, выделенными при изучении феномена поколения в исследованиях конца XIX — до средины XX века, оказались биологическая, географическая, культурная, символическая и знаковая общности. Такой проблематике посвящены работы Ф. Ариеса, В. Л. Бенгтона (V. L. Bengtson), Л. С. Выготского, Э. Дюркгейма, В. Дильтея, Г. Зиммеля, Л. В. Когана, И. С. Кона, Р. Лофера (R. Laufer), Г. Лебона, Ю. А. Левады, Л. Я. Лурье, К. Маннгейма, П.И. Новгородцева, X. Ортеги-и-Гассета, П. Я. Сорокина, М. Д. Уфимцевой, М. Дж. Фурлонга (М. J. Furlong), Н.В. Шахматовой, Н. Эйзенштадта (S. N. Eisenstadt),5 и др.
5 См.: Дильтей В. Описательная психология. 2-е изд. СПб., 1996. С. 54-58, 120-154; Дильтей В. Введение в науки о Духе. М., 2000; Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. - М.: «Наука», 1991. - С. 474.; Дюркгейм Э. Курс социальной науки // Дюркгейм Э. Социология. Ее предмет, метод, предназначение. М., 1995. - С. 191.; Зиммель Г. Избранное. Т. 1. Философия культуры. М., 1996. - С. 336-337, 350-353.; Зиммель Г. Избранное. Т. 2. Созерцание жизни. М., 1996. - С. 380-381, 454, 520.; Коган Л. В. Понятие «поколение» в теории научного коммунизма // Научный коммунизм. - 1974. - №5. - С. 70-77.; Кон И. С. Социология личности. - М.: Изд-во политической литературы, 1967; Кон И. С. К проблеме возрастного символизма // Советская этнография. - 1981. - № 6. - С. 18.; Кон И.С. Возрастные категории в науках о человеке и обществе // Социологические исследования. - 1978. - №3. - С. 82.; Лебон Г. Психология масс. Мн.: Харвест, М.: ACT, 2000. - 320 с; Левада Ю.А. Поколения XX века: возможности исследования / Отцы и дети: Поколенческий анализ современной России /Сост. Ю. Левада, Т. Шанин. - М.: Новое литературное обозрение, 2005. - С. 39-41.; Мангейм К. Проблема поколений // Новое литературное обозрение, - № 30. -121. - 1998. - С. 7-47.; Маннгейм К. Очерки социологического знания. Теория познания — мировоззрение — историзм. М., 1998. - С. 84-85.; Манхейм К. Очерки социологии знания. Проблема поколений -состязательность - экономические амбиции. М.: ИНИОН, 2000; Новгородцев П. И. Нравственный идеализм в философии права. Проблемы идеализма. М., 1902. - С. 256-274.; Ортега-и-Гассет X. Восстание масс: Сб.: Пер. с исп. / X. Ортега-и-Гассет. - М.: ООО «Издательство ACT»: ЗАО НПП «Ермак», 2003. - 283 с; Ортега-и-Гассет X. Бесхребетная Испания: Сб.: Пер. с исп. / X. Ортега-и-Гассет. - М.: ООО «Издательство ACT»:
Проблематика социологии поколения еще в двадцатые годы прошлого века наиболее детально сформулирована Карлом Маннгеймом, согласно которому о «поколении как реальности можно говорить лишь в том случае, если представители определенного поколения связаны друг с другом тем, что все они испытывают на себе воздействие социальных и интеллектуальных симптомов процесса динамической дестабилизации ... чем стремительнее происходят социальные и культурные изменения, тем выше вероятность того, что люди, связанные единым общественным положением в иерархии поколений, отреагируют на новую ситуацию развитием собственной энтелехии» . Под энтелехией здесь понимается внутреннее предназначение поколения.
Эпоха пост-индустриализма выводит на авансцену новое информационное мышление, новый менталитет и новую феноменологию бытия .
В рамках пост-индустриального сознания появилось и новое восприятие поколения. Альтернативную трактовку феномена дает современный американский философ и социолог Э. Тоффлер , утверждающий, что категории, понятия и состояния, характерные для эпохи индустриализма изжили себя, основные институты разрушены, поэтому «новому герою» в данной ситуации необходимо разработать адекватные институциальные принципы и переосмыслить категории реальности, так как прежние понятия общности, массификации, централизации и синхронизации не могут быть применимы в условиях постиндустриального восприятия действительности.
ЗАО НПП «Ермак», 2003. - 269 с; Сорокин П. А. Социокультурная динамика и эволюционизм // Американская социологическая мысль: Тексты. М., 1996. - С. 372-392.; Шахматова Н.В. Поколенческая организация современного российского общества / Под. ред. Г. В. Дыльнова. - Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2003. - 324 с.;' Eisenstadt S. N. From Generation to Generation. Age Groups and Social Structure. N. Y., 1956. P. 28, 54.; Bengtson V. L. Furlong M. J. Laufer R. Time, Aging and the Continuity of Social Structure: Themes and Issues in Generational Analysis II Journal of Social Issues. 1974. Vol. 30, №2. P. 3, 14-15.);
6 Мангейм К. Проблема поколений II Новое литературное обозрение, - № 30. -121. - 1998. - С. 7-47.
7 Bell, Daniel. The Coming of Post-Industrial Society: A Venture in Social Forecasting. New York: Basic Books,
1973.
8 Тоффлер Э. Третья волна: Пер. с англ. IЭ. Тоффлер. - М.: ООО «Издательство ACT», 2004. - 781 с.
Такой подход к решению проблемы поколения является наиболее адекватным в рамках задач сопоставительного анализа «поколенческих текстов». Обусловлено это спецификой эстетического восприятия мира на современном эволюционном витке человеческого сознания, одной из основных характеристик которого является дискурсивность.
Ключевым фактором, формирующим дискурсивность сознания «нового героя» следует считать контекст, который порождает последнюю. Утрачивая свою определенность, человек, как носитель дискурса, погружен в дискурсивную среду, которая и есть тот единственный мир, который ему дан. К исследованиям в рамках постметафизического знания дискурсивных практик обращались Ф. Гваттари, Ж. Делез, Э. Деррида, Ж.-Ф. Лиотар, Ю. Кристева, Б. МакХейл (В. McHale), Р. Барт, М. Фуко9 и др.
Проблему специфики русского литературного постмодернизма разрабатывают А. Генис, И. П. Ильин, В. Курицын, Н. Л. Лейдерман, М. Н. Липовецкий, М. Эпштейн10 и др.
9 См.: Делез Ж., Гваттари Ф. Анти-Эдип: Капитализм и шизофрения / пер. с франц. Д. Кралечкина. -
Екатеринбург: У-Фактория, 2007. - 627 с; Лиотар Ж.-Ф. Ответ на вопрос: что такое постмодернизм? / Ж. Ф.
Лиотар // Ежегодник лаборатории постклассических исследований ИФ РАН. - М.: Ad Marginem, 1994. - 370
с; Лиотар Ж.-Ф. Заметка о смыслах «пост» // Иностранная литература. — 1994. — №1. — С. 56-59.; Лиотар Ж.-
Ф. Состояние постмодерна. - СПб.: Алетейя, 1998. - 159 е.; Кристева Ю. Черное солнце. Депрессия и
меланхолия. Контр-депрессия: психоанализ // Постмодернизм и культура: Сб. ст. - М., 1991. - С. 87-94.;
Кристева Ю. Избранные труды: Разрушение поэтики / Пер. с франц. — М.: «Российская политическая
энциклопедия» (РОССПЭН), 2004. - 656 с; Делез Ж. Логика смысла. - М. - Екатеринбург, 1998. - 472 с;
Деррида Ж. Эссе об имени. - М. - СПб., 1998. - 190 с; Деррида Ж. Голос и феномен / Ж. Деррида. - СПб.:
Ad Marginem, 1999. - 326 с; Деррида Ж. О грамматологии / Ж. Деррида. - М.: Ad Margmem, 2000. - 512 с;
Барт Р. Введение в структурный анализ повествовательных дискурсов // Зарубежная эстетика и теория
литературы XIX-XX веков.-М.: Изд-во МГУ, 1987.-С. 412-471.; Барт Р. Смерть автора/ Р. Барт//Барт Р.
Избранные работы. Семиотика. Поэтика. — М.: Издательская группа «Прогресс», «Универс», 1994. - С. 384-
392.; Барт Р. С чего начать? / Р. Барт // Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. — М.: «Прогресс»,
«Универс», 1994. -С. 401-413.; Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. - М.: Издательская группа
«Прогресс», «Универс», 1994. - С. 72-130.; Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и
сексуальности. - М.: Магистериум - Касталь, 1996. - 446 с; Фуко М. Археология знания. — Киев: Ника-
Центр, 1996. — 208 с; Фуко М. История безумия в классическую эпоху. Санкт-Петербург, 1997. - 576 с;
McHale В. Postmodernist Fiction. NY & London: Menthuen, 1987.-258 p.;
10 См.: Генис А. Сочинения: В 3 т. Т. 1. Культурология. - Екатеринбург: У-Фактория, 2003. - 539 с; Генис А.
Сочинения В 3 т. Т. 2. Расследования. - Екатеринбург: У-Фактория, 2003. - 512 с; Генис А. Феномен
Пелевина/ А. Генис//; Ильин И.П. Постструктурализм.
Деконструктивизм. Постмодернизм. М.: Интрада, 1996. -263 с; Ильин И. П. Постмодернизм от истоков до
конца столетия: Эволюция научного мифа / И.П. Ильин - М.: Интрада, 1998. - 256 с; Курицын В. Русский
литературный постмодернизм / В. Курицын. - М.: Терра, 2000. - 258 с; Лейдерман Н. Л. Жанровый анализ
литературного произведения / Н.Л. Лейдерман. - Екатеринбург: У-Фактория, 1998. - 350 с; Лейдерман Н. Л.
Современная русская литература. Кн. 3. В конце века (1986-1990-е годы) _ Н.Л. Лейдерман. - М.: УРСС,
2001. - 328 с; Лейдерман Н. Л. Русский реализм на исходе XX века // Современная Русская Литература:
Проблемы изучения и преподавания: Материалы Всероссийской научно-практической конференции, - 26-27
февраля 2003 г. - Ч. 1. / Отв. ред. М. П. Абашева; Перм. гос. пед. ун-т. - Пермь, 2003. - 248 с; Лейдерман
В интервью Лео Кропывьянскому, В. Пелевин указывает на то, что «сознание - центральная проблема, которая интересует его как писателя и как человека»11, следовательно, и роман «Generation 'П'» представляет собой попытку сконструировать вероятную модель сознания «нового героя» поколения. Для того чтобы провести качественный анализ произведения в этом ключе, необходимо обратиться к психологическому контексту, а конкретнее к контексту аналитической и трансперсональной психологии, предметом пристального изучения которой и является проблема сознания в широком смысле, а также проблема разного рода измененного и расширенного сознания.
В этой области можно выделить психологические исследования Ф. Д. Горбова, С. Грофа, Г. Гурджиева, К. Кастанеды, М. Мерло-Понти, В. В. Налимова, Дж. Стивенса, К. Уилбера, П. Д. Успенского, А. Фабиана (А. Fabian), 3. Фрейда, К. Г. Юнга " и др.
Н.Л., Липовецкий М.Н. Современная русская литература: 1950 - 1990-е годы: Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений: В 2 т. - Т. 2: 1968 - 1990. — М.: Издательский центр «Академия», 2003. - С. 6-7.; Липовецкий М. Н. Изживание смерти. Специфика русского постмодернизма / М.Н. Липовецкий // Знамя. — 1995. - №8. - С. 194-205.; Липовецкий М. Н. Русский постмодернизм (очерки исторической поэтики): Монография / М.Н. Липовецкий. - Екатеринбург: М-во общ. и проф. образования Р.Ф. Урал. гос. пед. ун-та, 1997. - 320 с; Липовецкий М. Н. Паралогия русского постмодернизма / М.Н. Липовецкий // Новое литературное обозрение. — 1998. - №30. - С. 258-304.; Липовецкий M. Голубое сало поколения, или два мифа об одном кризисе: О романах В. Сорокина «Голубое сало» и В. Пелевина «Generation 'П'» / В. Пелевин // Знамя. - 1999. - №11. — С. 207-215.; Липовецкий М. Голубое сало поколения, или два мифа об одном кризисе // Русская литература XX века в зеркале критики: Хрестоматия для студ. филол. фак. высш. учеб. заведений / Сост. С. И. Тимина, М. Л. Черняк, Н. Н. Кякшто. — СПб.: Филологический факультет СпбГУ; М.: Издательский центр «Академия», 2003.- 275 с; Эпштейн М. Знак пробела: О будущем гуманитарных наук -М.: Повое литературное обозрение, 2004. — 864 с; Эпштейн М.Н. Постмодерн в русской литературе: Учеб. пособие для вузов. М.: Высш. шк., 2005. — 495 с.
11 Кропывьянский Л. Интервью с Виктором Пелевиным //
12 См.: Гурджиев Г. Взгляды из реального мира. Встречи с замечательными людьми /Г. Гурджиев. 2004. -
637 с; Юнг К.Г. Архетип и символ. - М., 1991.; Юнг К. Г. Психика: структура и динамика / К. Г. Юнг; Пер.
А. А. Спектор; Науч. ред. пер. М. В. Марищук. - М.: ACT; МН.: Харвест, 2005.-416 с; Фрейд 3. Введение в
психоанализ: лекции / Пер. с нем. Г.В. Барышниковой; Под. ред. Е.Е. Соколовой и Т.В. Родионовой. - СПб.:
Азбука-классика, 2004. - 480 с; Фрейд 3. Я и Оно: по ту сторону принципа удовольствия: пер с нем. /
Зигмунд Фрейд. - М.: ACT; Харьков: Фолио, 2005. - 156 с; Фрейд 3. Психология масс и анализ
человеческого «Я» / Зигмунд Фрейд. - М.: ACT, 2005. - 188 с; Уилбер К. Никаких границ: Восточные и
западные пути личного роста. - М.: ООО «Издательство ACT», 1998. - 378 с; Уилбер К. Интегральная
психология: Сознание, Дух, Психология, Терапия / К. Уилбер; Пер. с англ. под ред. А. Киселева. - М.: ООО
«Издательство ACT» и др., 2004. - 412 с; Стивене Дж. Штурмуя небеса: ЛСД и амер. мечта / Пер. с англ. А.
ведюшкин, М.: Ультра. Культура, 2003. - 560 с; Налимов В.В. Спонтанность сознания. - М., 1989. - С. 192.;
Налимов В.В. Реальность нереального. - М., 1993. - С. 176.; Мерло-Понти М. Феноменология восприятия. -
СПб., 1999. - С. 278.; Кастанеда К. Путешествие в Икстлан / Пер. с англ. Е. А. Кочемировской. — Харьков:
Фолио, 2004. - 319 с; Кастанеда К. Особая реальность: Новые беседы с доном Хуаном / К. Кастанеда; Пер. с
англ. Б. Останина. - М.: ООО «Издательство ACT»; Харьков: «Фолио», 2004. - 254 с; Гроф С. За пределами
мозга. Пер. с англ. 2-е изд. - М.: Изд-во Московского Трансперсонального Центра, 1993. - 504 с; Горбов
Ф.Д. Я - второе Я. - М., Воронеж, 2000. - С. 199.; Успенский П.Д. Новая модель Вселенной. - СПб., 1993. -
Проблема творчества и поиска себя как собственного «Я» в этом мире, или гтдивидуации, по К. Г. Юнгу - всегда интересовала писателей и литературу в целом. У В. Пелевина и Д. Коупленда, как, собственно, и в рамках литературного постмодернизма в целом, проблема творческой актуализации героя реализуется в его ориентации на мифологическое восприятие действительности и конструирование последней посредством мифологических мотивов. Воплощается это, с одной стороны, в мифореставрационных практиках, с другой, - в создании собственной мифологии. Оба процесса оказались в поле нашего наблюдения.
Теоретико-концептуальной базой анализа послужили труды Р. Барта, Леви-Строса, А. Ф. Лосева, Ю. М. Лотмана, Э. Кассирера, Ф. М. Корнофорда (F. М. Cornford), Б. Малиновского (В. Malinowskl), В. Маннхарта (W. Mannhart), Е. Мелетинского, Г. Мюррея (G. Murray), В. Я. Проппа, С. М. Телегина, В. Н. Топорова, О. М. Фрейденберг, Дж. Фрэзера, Дж. Харрисона
1 "X
(J. Harrison), К. Хюбнера, , и др.
Таким образом, необходим широкий контекст, позволяющий вскрыть основные характеристики и доминанты поколенческой идеологии, эксплицированной в романах В. Пелевина и Д. Коупленда. Систематизация и комплекс частных социологических, мифологических и психологических контекстов обусловлен и мировидением писателей, и их творческим
С. 325.; Fabian A. Card Sharps, Dream Books and Bucket Shops. Gambling in 19th Century America. Ithaca; London: Cornell University Press, 1990. P. 172.;
13 См.: Хюбнер К. Истина мифа: Пер. с нем. — М.: Республика, 1996. - 448 с; Фрэзер Дж. Золотая ветвь. 2-е изд. М.: Политиздат, 1984.; Фрейденберг О.М. Миф и литература древности. - М.: Наука, 1978. - С. 28.; Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследование в области мифопоэтического: Избранное. - М.: Издательская группа «Прогресс» - «Культура», 1995. - С. 5.; Телегин СМ. Философия мифа. Введение в метод мифореставрации. Монография. М.: «Община», 1994. - 144 с; Мелетинский Е.М. О литературных архетипах / Российский государственный гуманитарный университет. — М., 1994. — 136 с; Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. 2-е изд., репринтное. — М.: Издат-я фирма «Восточная литература» РАН, Школа «Языки русской культуры», 1995. - 408 с; Мелетинский Е. М. От мифа к литературе. Курс лекций «Теория мифа и историческая поэтика», - М.: Российск. гос. гуманит. ун-т, 2000. - 170 с; Лосев А. Ф. Из ранних произведений: М.: Издательство «Правда», 1990. - 655 с; Лосева И.Н. Миф и религия в отношении к рациональному познанию // Вопросы философии, М.: «Наука». - №7. - 1992. - С. 66.; Лотмановский сборник.
М., 1995. - Вып. 1. - С. 226.; Лотман Ю. М. Семиосфера. - С.-Петербург: «Искусство - СПБ», 2004. - 704 с; Леви-Строс К. Первобытное мышление. - М., 1994. - С. 22.; Кассирер Э. Иудаизм и современные политические мифы // Новый Круг. - 1992. - №2. - С. 188.; Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика.
М.: Издательская группа «Прогресс», «Универс», 1994. - С. 72-130.; Mannhart W. Germanische Mythen. Berlin, 1958; Harrison J. E. Ancient Art and Ritual. Cambridge, 1913.; Myrray G. Five Stages of Greek Religion. New York, 1925.; Malinowski B. Myth in Primitive Psychology. New York, 1926.; Cornford F.M. From Religion to Philosophy. London, 1912.
14 методом. В интервью Комсомольской правде В. Пелевин утверждает, что «мы живем во время, когда «имиджи», отражения окончательно отрываются от оригиналов и живут самостоятельной жизнью. И каждый из них приобретает определенную суггестивно-коммерческую ценность, не соответствуя абсолютно ничему в реальности. ... Из подобных калейдоскопических конструкций и строится картина мира современного
человека» .
Не следует забывать и то, что литературный факт, синтезирующий ключевые тенденции поколенческой эволюции и последующей актуализации, объективирует факт социальный, формируя тем самым ключевые положения идеологии «нового поколения».
Актуальность работы обуславливается соответствием ее
направленности литературоведческим изысканиям, ориентированным на
понимание специфики нового «героя поколения» ' литературой
постсоветского пространства; созданием методики изучения и описания
поколенческой парадигмы как целостного образа в традициях литературного
постмодернизма, что позволяет использовать совокупность
литературоведческих, социологических, философских, психологических и антропологических методов в рамках единого интегрированного подхода. Литература как значимое культурное пространство влияет на формирование мировоззрения не только поколения сверстников, но и последующих поколений. Литературное произведение как «культурный образец» и есть эстетический конструкт поколенческого хронотопа.
Актуальность сопоставления именно с романом Д. Коупленда обусловлена тем, что «Generation Икс» по своему содержанию аналогично поколению восьмидесятников, описанному Пелевиным, то есть людям, родившимся с 1960-х по 1980-е годы. Текст Коупленда насыщен ключевыми знаковыми мотивами поколенческого сознания, > включающими мифологические элементы порождения нового смысла, социальные элементы
Войцеховский Б. Интервью Комсомольской правде // .html
15 системы поколенческих отношений и психологические элементы структуры поколенческого сознания. Триада мотивов, интерпретирующих смысл коуплендовского текста, в той же мере просматривается и у Пелевина, явно порождая интертекстуальные связи. Изучение феноменов «поколения П» и «поколения Икс» - это не только умозрительное исследование. Напротив, такое исследование позволит лучше понять сходство и различие культурных структур России и Запада, процессов ныне протекающих в наших обществах.
Рассмотрение структурно-семантических, социально-философских, психологических и мифологических элементов образа героя как носителя центральных поколенческих тенденций 80-х - 90-х годов, является актуальной задачей современного литературоведения, делает изучение и сопоставительный анализ указанных произведений объективно обоснованным.
Научная новизна работы определяется особенностями^ постановки и
изучения подходов к проблеме. Предпринята попытка комплексного
рассмотрения феномена поколения в современной литературе,
эксплицирующей основные поколенческие доминанты, что позволяет
расширить пространство интерпретации и литературной критики.
Литературный контекст как поле социально-философской проблематики,
изучается в нестандартном для него ракурсе, что позволяет вскрыть
незамеченные, или же считавшиеся несущественными детали литературной
«поколенческой идеологии» 80-х - 90-х годов. Теоретическое поле
постмодернистской социологии, акцентирующей исчерпанность
эпистемологии и онтологии модерна, позволит осуществить актуальную реинтерпретацию современных социологических тенденций в изучении эстетических феноменов.
Основная направленность анализа и сопоставления романов заключается в поиске общегуманитарных категорий и мотивов, характеризующих поколения, включенные в эстетическое пространство повествования в романах В. Пелевина и Д. Коупленда как некие завершенные
к тому времени (80-е - 90-е гг.) целостности. К этим общим, структурирующим элементам «мотивной природы» относятся мотивы социальные, интерпретирующие внешнюю структуру и взаимосвязи поколения, психологические, вскрывающие внутреннюю структуру сознания представителей поколения и мотивы мифологические, отражающие творческие интенции поколений как субъектов социальной действительности.
Теоретическая значимость работы заключается в том, что она вносит вклад в разработку значимых проблем современного литературного процесса и теории литературного постмодернизма. Теоретически важным в работе является положение о перспективности методологического и содержательного интегрирования аналитического инструментария в рамках общегуманитарных исследований, включающее инструментарий литературоведения, социологии, психологии, мифологии, философии, антропологии и др., объединенных пространством интерпретации текстов.
Практическое значение работы в том, что основные положения диссертации перспективны для дальнейшего изучения творчества В. Пелевина и Д. Коупленда как в контексте русской литературы XX века в целом, так и в контексте западной литературы для определения актуальных проблем литературоведения, общего и гуманитарного образования. Материал, результаты исследования могут быть использованы учителями средней школы, преподавателями высших учебных заведений, студентами при подготовке лекционных, практических занятий, докладов, научных публикаций и квалификационных работ.
Практическая актуальность данного диссертационного исследования состоит и в том, что оно доказывает перспективность использования интегрированного междисциплинарного подхода в рамках исследования современного литературного произведения.
Главная цель исследования, заключается в комплексном изучении художественного воплощения социального феномена, максимально полно и
17 последовательно осуществленного в текстах В. Пелевина «Generation 'П'» и Д. Коупленда «Generation Икс».
Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:
Выявление и систематизация основных подходов к понятию «поколение»;
Выявление и структурирование социальных парадигм в романах В. Пелевина и Д. Коупленда;
Выявление и структурирование психолого-эстетических парадигм в романах В. Пелевина и Д. Коупленда;
Выявление и структурирование мифолого-философских парадигм в романах В. Пелевина и Д. Коупленда;
Определение ключевых доминант поколенческой проблематики в романах В. Пелевина и Д. Коупленда;
Сопоставительный анализ текстов В. Пелевина «Generation 'П'» и Д. Коупленда «Generation Икс» с точки зрения выявленного состава мотивов;
Реализация интегрированного подхода к интерпретации и сопоставительному анализу исследуемых произведений;
Методологическая основа исследования. Методологической основой диссертационного исследования стали герменевтический метод и метод компаративного анализа. В отдельных разделах работы применялись элементы социокультурного подхода и метода психологического моделирования.
Объект исследования - поколенческая проблематика в литературе художественного постмодернизма.
Предмет исследования - тексты В. Пелевина «Generation 'П'» и Д. Коупленда «Generation Икс».
В основу диссертационного исследования положена рабочая гипотеза: комплексное использование литературных, социально-философских,
18 мифологических и психологических мотивов, изображение виртуальной действительности как альтернативы объективной реальности, создание индивидуальных симулякров как реализации творческого потенциала поколений, позволяет В. Пелевину и Д. Коупленду сконструировать адекватный и завершенный образ «поколения П» и «поколения Икс», а также выявить основные сходства и различия в способе объективирования указанных мотивов. Понимание поколения как активного субъекта социальной синхронии связано с реакцией литературы на глубокие социально-психологические процессы, происходящие в современном обществе.
Основные положения, выносимые на защиту:
Поколенческая проблематика является одним из ключевых вопросов современного литературного процесса, поставленного в контексте поиска «нового героя» литературы последней трети XX века.
Осмысление и варианты решения проблемы поколения на современном этапе ее научной эволюции качественно отличается от предыдущего периода, что связанно с коренной перестройкой мышления в процессе перехода к постиндустриальной цивилизации, в частности, - перехода от модернистского к постмодернистскому мировидению.
Литература конца XX века, в отличии от предшествующей эпохи, в которой «пружина» поколенческой проблематики представляла собой отчуждение человека от общества в результате символического бунта из-за его (общества) несоответствия идеальному конструкту в сознании героя, предлагает иной способ понимания проблемы поколения. Он заключается в том, что герой, как хранитель аксиологической базы поколения, ответственный за получение и декодирование информации предшествующего поколения, на самом деле ни за что не отвечает и создает собственную реальность на основе порожденных им же иллюзорных ассоциаций.
Ключевой поколенческой тенденцией романов Пелевина и Коупленда в рамках комплексного гуманитарного знания оказывается традиционный принцип противопоставления человека новой эпохи герою предшествующей. Поэтому, следует говорить не о разрыве поколений, а о специфике преемственности сопоставительного творчества героев В. Пелевина и Д. Коупленда.
Закономерность мифологизации социальных смыслов в романах обусловлена поисками новых способов осознания себя в глобальном эстетическом и социальном пространстве.
Центральной психологической характеристикой сознания героев «поколения П» и «поколения Икс» является метафорическое «расщепление личности» как следствие смены культурной парадигмы.
Апробация работы. Основные положения и идеи данного исследования получили отражение в докладах на научно-практических конференциях Череповецкого государственного университета «Традиции в контексте русской культуры» в 2005, 2006 годах, на научной конференции в Европейском университете в Санкт-Петербурге «Право на имя: биография вне шаблона» в 2005 году, III международной научной конференции в Ярославском государственном педагогическом университете «Человек в информационном пространстве», международной научно-практической конференции в Санкт-Петербургском Гуманитарном университете Профсоюзов в 2006 году, а также в ваковской публикации в сборнике «Аспирантские тетради» Санкт-Петербургского государственного педагогического университета им. Герцена в 2007 году.
Структура исследования.
Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии.
Во введении дается обоснование актуальности и научной новизны темы, определяются основная цель и задачи исследования. Указывается теоретическая и практическая значимость работы; формулируются
20 положения, выносимые на защиту; определяются методы, характеризуются материал исследования и структура работы.
В первой главе вскрываются социологические доминанты, характерные для романов В. Пелевина и Д. Коупленда, предоставляются ключевые отличия поколенческой прозы последней трети XX века от литературных тенденций предшествующей эпохи.
Во второй главе описывается мифологическое поле романов. Рассматриваются основные мифологические мотивы обоих произведений, а также систематизируются особенности мифологизма сознаний главных персонажей В. Пелевина и Д. Коупленда.
В третьей главе дается развернутая характеристика внутренней структуры модели сознания героев «поколения П» и «поколения Икс» в контексте феномена рефлексии трансперсональной психологии.
В заключении обобщаются результаты проведенного исследования.
Подходы к исследованию поколенческой проблематики в рамках гуманитарного знания: поколенческие концепции
Актуализация поколенческих проблем объясняется во многом тем, что состояние общества, любой социальной системы определяется совокупностью прошлых и нынешних поколений. Все социальное наследие, традиции, культура, техника, наука соотносятся в диахронии и синхронии с конкретными социальными группами, или представителями социальных групп. Социум, идентифицируя себя во времени, использует исчисление, предполагающее обязательность оппозиции: прошлое-настоящее. Поколение как ментальная категория, является неотъемлемым структурным элементом функционирования любого общества.
Поколение - связующее звено между индивидом и обществом. Поэтому сегодня, когда в центре внимания общества все чаще оказывается личность, понять ее стремятся в контексте поколенческой принадлежности, в ее включенности в поколенческую организацию социума.
Неоднозначность понятийного аппарата, отсутствие информации об особенностях изменения поколенческих отношений в условиях кризиса стимулировали поиск подходов к ответам на возникшие вопросы в различных научных дисциплинах: культурологии, социологии, психологии, философии, демографии, этнографии.
История социологического изучения проблемы дает несколько ключевых концепций. К наиболее значимым можно отнести: общеисторическую, культурно-историческую, позитивистско натуралистическую, структурно-функциональную, романтически гуманитарную, субъективно-нормативную и символическую.
В рамках общеисторического подхода в западной и отчасти отечественной историографии осуществлялось сравнительное изучение возрастного состава участников различных социальных движений на разных этапах развития общества15.
В основу культурно-исторической теории, разработанной Л. С. Выготским, положена идея о том, что развитие знаковых систем, конкретные формы социокультурной деятельности, достижения цивилизации являются решающими факторами формирования психических процессов и свойств личности и поколения в целом16.
На рубеже XIX — XX веков сформировался и доминировал позитивистско-натуралистический подход к изучению проблемы поколений.
Крупнейший представитель неопозитивизма П. А. Сорокин, включая в свою систему социологии социальную механику (социальную физиологию) и социальную генетику, выделил среди прочих поколенческие группы (по возрастному признаку), «закрытые» поколенческие группы (по возрастным и нескольким иным социальным признакам), «открытые» поколенческие ассоциации (по признаку добровольного взаимодействия)
Структурно-функциональный подход к изучению генераций, рассматривает поколения с точки зрения системного подхода как функциональную систему позиций, социальных статусов и институциальных ролей индивидов. Эмиль Дюркгейм, рассматривая проблему поколений сквозь призму общественного сознания («коллективных представлений»), использовал термин «преемственность» как неотъемлемый механизм регламентации поведения индивидов и социальных групп в обществе .
Ш. Эйзенштадт утверждал, что возрастные категории являются одновременно социальными и психологическими. Для социальной системы возраст служит категорией, в соответствии с которой разные социальные роли распределяются между разными людьми. Для индивида же осознание собственного возраста становится важным интегративным элементом благодаря своему влиянию на его самоидентификацию. Степень взаимосвязи между возрастными группами и общей социальной структурой зависит от степени гармонии между ценностями и ориентациями возрастных групп и основными институциальными нормами и ценностями социальной структуры, от того насколько возрастным группам переданы полностью институциальные роли
«Поколенческий роман» XIX-XX веков
Социология в рамках гуманитарного знания неотделима от литературы. Поэтому литературу следует воспринимать как универсальную форму социальной рефлексии. Социальный образ поколения формируется через систему образов-маркеров. Первотолчком последних становится образ литературный. Именно искусство является тем пространством, в котором этот образ конструируется. Поэтому в контексте исследуемой поколенческой проблематики представляется уместным введение такой дефиниции как «поколенческий роман».
«Поколенческий роман» можно рассматривать, как литературное явление, как тенденцию авторского и читательского сознания, как логическую неизбежность или же некую закономерность. Обусловлено это разными факторами, в первую очередь осознанием тупика и безопорности бытия современным поколением, находящимся в пространстве экзистенциального вакуума. «Настоящее», по словам философа, социолога и писателя А. Зиновьева, - это «реализация тенденций и возможностей прошлого»55. Будущее, соответственно, - есть ни что иное, как возможная реализация потенций настоящего. Современная российская реальность не является полем оптимального осуществления позитивных вероятностей, а скорее наоборот, вероятной объективацией негативных тенденций. Нынешняя социальная система, которую А. Зиновьев назвал постсоветизмом, «создана после антикоммунистического переворота в горбачевско-ельцинские годы - на скорую руку, под давлением Запада и по западным образцам, с таким расчетом, чтобы Россия не поднялась больше»56. Опасность данного процесса обусловлена в первую очередь полным идеологическим крахом постсоветского общества, явлением, по мнению многих авторов, совершенно закономерным, причина которого кроется, с их точки зрения, в пассивном фатализме русской души. С. Довлатов говорил: «Идеологию вовсе не обязательно разделять, ее либо принимают, либо не принимают. Это как тюрьма: нравится не нравится - сиди...» . Актуально в этом контексте звучит мысль Н. Бердяева о том, что «русский народ как будто бы хочет не столько свободного государства, свободы в государстве, сколько свободы от государства, свободы от забот о земном устройстве. Русский народ не хочет быть мужественным строителем, его природа определяется как женственная, пассивная и покорная в делах государственных, он всегда ждет жениха, мужа, властелина»
«По моему убеждению», - признавал немецкий искусствовед и писатель И. Бехер, - «для художника решающее жизненное значение имеет познание социологической структуры своего времени; он должен основательно исследовать, каковы общественные функции искусства в период, выпавший на его долю. Ибо искусство прежде всего - фактор, отражающий историю и формирующий ее. И определить, современно или не современно произведение искусства, можно, только ответив на вопрос, способствует оно или не способствует рождению будущего»
Писатель формирует это пространство, в котором и происходит рождение, генезис и умирание поколений. Лишь писатель, способный назвать это пространство, сохраняет его, предлагая, в свою очередь, свой индивидуальный вариант настоящего будущего, которое, зачастую, включается в коллективное сознание читателей, ибо он должен «дать имя дому, который строят все сообща. И отдельным помещениям тоже... Если ему не дают карандаша, он должен впасть в отчаяние. И должен попытаться выцарапать на стене обратным концом ложки, как в тюремной камере: это мерзкая дыра. Если он, в своей беде, этого не сделает, он не писатель»60.
Искусство само по себе явление антиномичное, по сути, противоречивое. По замечанию Ж.-П. Сартра, «для одного искусство — уход от реальности, для другого - способ справиться с нею»61. Об этом писали социологи Дезан, Фергюсон и Гривольд: «Искусство - это искаженное зеркало, оволшебствляющее одни стороны действительности, принижающее другие, изменяющее третьи, а четвертые оставляющее и вовсе в стороне»
Романы В. Пелевина «Generation 'П'» и Д. Коупленда «Generation Икс» в контексте мифологического дискурса
Художественное произведение, конструируя образ современного героя, не просто «считывает» социальную информацию о нем. Формирование «поколенческого смысла» современности включает процесс эксперимента. Произведение становится смыслообразующим экспериментальным полем, проверяющим героя в различных гипотетических ситуациях. Поэтому автор наделяет своего персонажа чертами, которые в развертывании сюжета проверяются, впоследствии трансформируясь или исчезая. Социальное бытование текста литературного произведения выстраивает новую сеть взаимодействий авторского замысла и действительности. Зачастую литературный тип переходит в социальный, обретая иное прочтение в своем дальнейшем развитии уже вне произведения и вне авторского замысла. Таким образом и возникает романная мифология. Стержнем, на который наслаиваются привносимые социальные, психологические, философские и мифологические мотивы является стереотип.
Понятие «стереотип» ввел американский журналист Уолтер Липпман в своей книге «Общественное мнение» (1922). Термин заимствован из полиграфии. Так называются типографические формы, с которых печатается тираж газеты или любой другой полиграфической продукции. Липпман считал, что существует только та действительность, которая отражена в СМИ. Последние «создают некий псевдомир, который представляется аудитории истинным миром» .
Стержневым локусом стереотипа героя является способность художественного образа комбинировать нечто общее для всех — черта, объединяющая нас, населяющих это пространство, в единый организм.
Современный «человек-бытийственный» (имея в виду его усредненный характерный образ) в значительной степени представляет собой совокупность исторически-сложившихся, накопленных им суеверий, стереотипов, архетипов (по Юнгу). Исследование мифологической составляющей образа героя обусловлено, в первую очередь тем, что все стереотипы и архетипы «скрывают чрезвычайно глубокий смысл..., прежде всего, - это смысл социальный. Во-вторых - смысл информационный» . Для человека, порожденного мифами, они есть некая самоочевидная реальность, санкционированная авторитетом социума.
Разрабатывая определенные паттерны, социальная реальность представляет их как «форму бытия, определяющую основы человеческих общностей» , кристализованых в виде социальных ритуалов, образующих, в результате, мифологию героя
В то же время, по верному замечанию Л. Ярощенко, «древние ритуально-мифологические структуры не могут быть единственным дешифрующим кодом художественных произведений. При анализе должен быть учтен весь комплекс историко-культурных, биографических и других детерминант, должны быть выявлены предпосылки актуализации писателем архаических ритуальных традиций - только в этом случае мифоритуалистический анализ будет достаточно корректным и профессиональным» .
В научной литературе представлено огромное количество определений мифа136.
Общая и наиболее существенная черта большинства из них состоит в стремлении отрешить миф исторический от мифа актуального. Миф сегодня - это символическое замещение реальностей, но иллюзорность не снижает социальной значимости. Насколько бы симулятивной реальность не была, она в любом случае является действительностью воспринимающего сознания и с этой точки зрения мифологизированной структурой.
К наиболее важным для нашей темы характеристикам мифа можно отнести его творческий потенциал (А.Ф. Лосев) , номинациональность контексте мифологизации имени (Ю.М. Лотман) и концептуально знаковый способ мировосприятия (Р. Барт).
«Generation Икс» в контексте «феномена соглядатая»
Интерес к проблематике и механизму «смены поколений» в современной российской гуманитарной науке во многом связан с обстоятельствами отечественной истории последних десятилетий. Во-первых, с переоценкой роли «уходящего поколения», в том числе поколения «шестидесятников», как будто проложившего путь к современным духовным трансформациям, но не нашедшего в них своего места. Во-вторых, с представлениями о человеческом факторе как ключевом ресурсе развития страны на ближайшие десятилетия, порождающим классический вопрос, о том, что несет с собой «племя младое, незнакомое».
Социально-психологические исследования показывают, что актуализация общности в поколенческое единство происходит по достижении 15-16 лет" . В этот момент человек осваивает механизмы рефлексии, у него закрепляются основные паттерны коммуникации. Молодой представитель нового поколения анализирует информацию, полученную в наследство от поколения предыдущего, и научается создавать новую, оригинальную.
Однако дифференциация и интеграция информации (поколенческой истории) зависит во многом от того, насколько адекватно человек осознает ее и оперирует ею. Первый уровень работы с информацией связан с собственным «Я» человека. Условно назвать его можно уровнем «субъективного анализа» или «Я-проекция в мире». Это наиболее примитивный способ социализации и институализации поколения. Способность человека наблюдать за собой как бы со стороны, «не участвовать» в том, что он сам делает, и осознавать себя в данных «безучастных» ролях является, возможно, самым специфическим качеством человеческого духа, которое не только отличает человека от животных, но и служит мерой развитости «я» данного человека по сравнению с другими людьми. Именно этот, второй уровень отличает личность рефлексивную от «потребителя всех благ», «живого мертвеца», поколения нового тысячелетия, название которому (поколению) можно прочитать на логотипах футболок (в основном это ключевые концепты ушедших поколений — Че Гевара, Generation X, советская символика) или в другой атрибутике моды.
Поколения 80-х (Generation X) и 90-х (Generation П) - на сегодня последние в цепи поколений, трансформировавшие полученную информацию в оригинальные культурные знаки и символы, которые и сформировали их лик, закрепленный в текстах, в том числе, литературных. Поэтому поколение 80-х, 90-х, объективировавшись и определившись в художественных текстах, став через их посредство некими завершенными феноменами, могут выступать в качестве целостного предмета психологического анализа.
Основой и причиной поколенческой актуализации можно считать способность биологического новообразования к рефлексии, отстраненной созерцательности, то есть к интерпретации информации, предоставленной поколением предшествующих. К. Фрумкина отмечает: «Случаем наиболее острого ощущения человеком в себе созерцательного начала является раздвоение личности вследствие интенсивного самонаблюдения. Речь идет о гипостазировании функции самонаблюдения, когда она превращается как бы в особый субъект «внутри» человеческого сознания; этот субъект часто называют внутренним наблюдателем. Это раздвоение личности приводит к тому, что человек ощущает, что наблюдает за самим собой как бы со стороны и как за посторонним человеком»
По Бахтину, наша способность к этической и эстетической интерпретации человека представляет собой оценку данных, получаемых на основе внешних чувств. Поскольку этико-эстетическая оценка есть отношение «я» к другому, то, следовательно, отношение «я» к «я» невозможно и единственный способ для «я» выработать ценностное отношение к самому себе — это найти реального или хотя бы гипотетического «другого», который отнесется к «я» как к своему «другому», и затем выработать отношение к этому отношению: «Этическая и эстетическая объективация нуждается в могучей точке опоры вне себя, в некоторой действительно реальной силе, изнутри которой я мог бы видеть себя как другого. ... ... я испытываю абсолютную нужду в любви, которую только другой со своего единственного места вне меня может осуществить внутренне... Я по отношению к себе самому глубоко холоден, даже в самосохранении»219.
«Другой» Бахтина - это не кто иной как «внешний наблюдатель», пространство возможного отражения «я». Зеркало является некой естественной метафорой внешнего наблюдателя. Леви-Строс утверждал, что человек может видеть только «свой собственный образ, отраженный в других ЛЮДЯХ»
