Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Общественно-культурная жизнь русской эмиграции на Дальнем Востоке 16
1. Бытие эмиграции (культурно-философский аспект) 16
2. Общественно-культурные центры дальневосточного зарубежья в системе русского рассеяния 34
3. Издательская деятельность в харбине и шанхае 44
4. Роль периодических изданий в культурной и литературной жизни русского Китая 48
5. Литературные объединения и кружки 65
6. Дни русской культуры в зарубежье 80
Глава 2. Литература русского дальневосточного зарубежья (проблематика, тематика и художественная специфика) 89
1. Поэзия 95
2. Проза 151
Глава 3. Поэзия Арсения Несмелова 165
CLASS Глава 4. Творчество Валерия Перелешин CLASS а 233
Заключение 286
326
Приложение: хроника литературной жизни русской эмиграции в китае 292
Библиография
- Бытие эмиграции (культурно-философский аспект)
- Общественно-культурные центры дальневосточного зарубежья в системе русского рассеяния
- Издательская деятельность в харбине и шанхае
- Роль периодических изданий в культурной и литературной жизни русского Китая
Введение к работе
В настоящее время можно говорить о литературе русского зарубежья как о духовном и культурном феномене XX века, имеющем свою историю становления и развития, свои хронологические рамки, свои культурные центры, свои авторитеты в области художественного слова.
Попытки критической оценки вклада зарубежья в развитие русской литературы и культуры были сделаны еще в период формирования первой волны эмиграции. И собственно за рубежом этот процесс протекал повсеместно. Издавались отдельные статьи в газетах и журналах, антологии, солидные библиографические труды, монографические исследования и т.д.
Следует назвать обобщающие работы по истории русского зарубежья, которые уже прочно вошли в научную практику. Это "Зарубежная Россия. История и культурно-просветительская работа русского зарубежья за полвека (19201970)" П.Е.Ковалевского, "Русская литература в изгнании" Г.Струве, сборник "Русская литература в эмиграции" (сост. Н.П.Полторацкий), ставшая на Западе классически трудом по истории русской эмиграции и вышедшая в 1994 году у нас в стране "Россия за рубежом. История культуры русской эмиграции. 1919- 1939" Марка Раева. "Эта книга, как отмечается в предисловии (автор О.Казнина), - первое исследование, в котором русская эмиграция рассматривается, насколько это возможно, со всех точек зрения: исторической, историко-культурной и в каком-то смысле историософской" (С.7). В своем капитальном труде М.Раев, в главах "Вырванные с коренем, "Униженные и оскорбленные" обращается к истории формирования культуры русского зарубежья в основных центрах: Париже, Белграде, Берлине, Праге, Харбине. В поле зрения автора попадает образование (гл. "Сохранить и передать"), издательское дело (гл. "Галактика Гутенберга"), церковь и религия (гл. "Царстово Божие внутри вас есть"), историческая наука (гл. "Память о прошлом" в зарубежье в целом и на Дальнем Востоке, в частности. В то же время, если русская эмигрантская критика сегодня активно изучается и вводится в литературоведческий оборот, то исследования зарубежных ученых, за немногим исключением, практически неизвестны. Одним из таких исключений стала книга профессора Мэрилендского университета (США), критика, публициста и переводчика Джона Глэда. Его работа, изданная в виде интервью с двадцатью семью наиболее известными представителями русского зарубежья, вызывает интерес, прежде всего в сравнении с такими трудами, как уже упоминавшаяся книга Г.Струве, книгой очерков одного из ведущих критиков зарубежья Г.Адамовича "Одиночество и Свобода", циклом трагедий, литературных воспоминаний и портретов Ю.Анненкова, другими критическими и мемуарными обзорами, в которых оценивалось значение "литературы в изгнании", делались попытки ее классификации, сравнения с советской литературой. В своей книге Дж.Глэд приводит перечень издававшихся в Харбине русских газет и журналов, но в основном в ней представлена западная ветвь русской эмиграции. Развитию журналистики в Харбине и Шанхае посвящена одна из первых публикаций в советской прессе другого американского исследователя и собирателя редких изданий зарубежья Э.Штейна. Однако ни в одной из указанных работ литература дальневосточного зарубежья не стала предметом подробного рассмотрения и целостного критического анализа. О причинах этого "пробела" в истории эмигрантской литературы мы еще будем говорить, но довольно точно обозначила положение с освоением, например, поэтического наследия далневосточного зарубежья бывшая харбинка, автор статей и книг по интересующей нас теме Е.П.Таскина. Она, в частности, отметила, что в "обзорах и поэтических антологиях, выпущенных на западе уже после окончания второй мировой войны, по-прежнему не было сведений о дальневосточных поэтах. Попытки осветить литературную жизнь Харбина и Шанхая стали появляться лишь в последние 10-15 лет. Это антологии ("Остров Лариссы", Орендж, 1988; "Песни с Востока", Аделаида, 1989), воспоминания М.Волина, В.Перелешина, Е.Рачинской, Ю.Крузенштерн-Петерец. На Родину харбинские поэты только-только возвращаются... И уже можно услышать суждения специалистов - дальневосточное крыло зарубежной русской поэзии имеет свои специфические черты".
В России повышенный интерес к литературе дальневосточного зарубежья начал проявляться с конца 1980 - начала 90-х годов, когда стали доступными литературные произведения совершенно неизвестных российскому читателю авторов, появились критические отзывы и статьи, затрагивающие различные аспекты их творчества (публикации Е.Витковского, Ю.Иванова, А.Ревоненко, Е.Таскиной, А.Хисамутдинова и др.).
К концу 90-х годов процесс освоения литературного и культурного наследия "русского Китая" приобрел более интенсивный характер. Этому способствовали международные конференции, посвященные 100-летию со дня образования Харбина, а также выход в свет справочных изданий, содержащих энциклопедические статьи о наиболее значительных дальневосточных авторах (А.А.Ачаир, Н.А.Байков, А.Н.Вертинский, С.И.Гусев-Оренбургский, Вс.Н.Иванов, А.И.Несмелов, В.Ф.Перелешин, С.Г.Скиталец), периодической печати, об отдельных книгах и сборниках. В настоящее время количество публикаций на интересующую нас тему значительно увеличилось, но мы остановимся лишь на тех из них, которые в той или иной степени характеризуют общее направление развития дальневосточной эмигрантской литературы в рамках культуры зарубежья или содержат богатый фактический материал.
К последним изданиям, например, относится книга "Русский Харбин",являющаяся сборником материалов, раскрывающих различные аспекты жизни русскоязычного населения Китая с 1902 по 1950-е гг., малоизвестные даже для специалистов страницы истории "харбинской эмиграции". Книга состоит из шести тематических разделов. В первый раздел "Страницы истории" включены воспоминания Н.А.Байкова, Вс.Н.Иванова, Н.В.Устрялова, Н.Падерина, Н.К.Рериха, Е.П.Таскиной, рассказывающие о возникновении русской колонии в Харбине в связи с созданием Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД), о жизни русского Харбина в 1920-е годы.
Последующие разделы книги повествуют об организации высшего образования в Харбине, о литературной, театральной и музыкальной жизни города, о работавших в Китае русских художниках, о русском спорте.
Литературный Харбин представлен в мемуарах бывших членов поэтической студии "Чураевка" В.Слободчикова, В.Перелешина и Л.Андерсен. Дополняют эту тему материалы о журналах "Рубеж" и "Ласточка", написанные Ю.В.Крузенштерн-Петерец и Е.А.Васильевой, а также отклики европейских критиков о своеобразии литературы русского Китая в целом и об отдельных русских писателях (Вс.Н.Иванове, А.Несмелове, В.Перелешине и др.).
Несомненный интерес для исследователей творчества С.Алымова,
Несмелова, Вс.Н.Иванова, А.Хейдока представляют помещенные в книге рецензии на их произведения. Авторы рецензий, опубликованных в харбинской и парижской прессе, - известные в эмиграции критики и литераторы: М.Щербаков, А.Несмелов, Н.Резникова, И.Н.Голенищев-Кутузов.
Представление о культурной жизни Харбина того времени существенно дополняет раздел о музыке и театре, представленный восемью воспоминаниями: С.Р.Чернявского "Харбинский театр: начало", А.Н.Дворжицкой "Как я стала актрисой", Г.М.Сидорова "Воспоминания скрипача: музыкальный Харбин",
В.Белоусова "Моя жизнь и музыка", Лауреата Государственной премии России О.Л.Лундстрема "О джазе и немного о себе", балерины Н.В.Недзвецкой "О творчестве балетных артистов в Харбине в 30-40-е годы", балерины Н.В.Кожевниковой "Сцена и эстрада Харбина 30-х гг.".
Книга снабжена комментариями и сведениями об авторах воспоминаний и исторических очерков, о русских синологах и краеведах, а также иллюстрациями.
Заметным событием в процессе все более интенсивного освоения, систематизации и обобщения творческого наследия эмиграции стало издание книги В.В.Агеносова "Литература русского зарубежья." В ней рассматриваются основные тенденции и закономерности развития первой волны "литературы в изгнании", наряду с творчеством наиболее крупных ее представителей (И.Бунин, И.Шмелев, Д.Мережковский, З.Гиппиус, М.Алданов, Г.Иванов и др.), анализируется творчество писателей второй и третьей волны эмиграции. Для нас особый интерес представлял раздел "Литературный Харбин", в котором дается краткая характеристика периодики, литературных объединений и творчества отдельных писателей, и посвященная творчеству А.Несмелова глава, воссоздающая творческий портрет "романтика трагического XX века". Избранная В.В.Агеносовым методология исследования творчества писателя позволяет в дальнейшем рассматривать прозу и поэзию А.Несмелова в органичном художественном единстве.
История русской эмиграции в Харбине и Шанхае до 1945 г. все больше привлекает внимание китайских ученых. Более того, китайская исследовательница Ли Мэн в полемической статье "Харбин - продукт колониализма", упрекая россиян в недостаточном внимании к истории и культуре "русского Китая", отметила следующее: "За последние годы в России были защищены всего две кандидатские диссертации по русской эмигрантской литературе в Китае... Авторы обеих диссертаций - китаянки. К сожалению, обо всем этом российские харбинцы, которые теперь живут в России и на Западе, почти ничего не знают. Как и прежде, многие из них и до сих пор не интересуются тем, что происходит на китайской земле. Одна из причин состоит в том, что не хватает общения между китайскими и российскими историками. А обмен мнениями, информацией и материалами был бы очень полезен для обеих сторон".Автору этих строк довелось быть участником упомянутых выше конференций, посвященных 100-летию Харбина. И хотя политический аспект проблемы, затронутой Ли Мэн, выходит за рамки данной работы, все же факт неприбытия китайских ученых на эти конференции достаточно показателен.
И все же в чем-то упрек китайской исследовательницы справедлив. Ответить на него можно лишь тем, что в последнее время по мере накопления исходного материала и доступа к архивам наметились серьезные сдвиги в решении этой масштабной задачи. Своеобразными центрами по изучению дальневосточной эмигрантской культуры стали у нас в стране Москва, Новосибирск, Владивосток, Хабаровск. В Москве, при непосредственном участии бывшего харбинца, известного китаеведа и автора ряда фундаментальных работ по истории "русского Китая" Г.В.Мелихова, создана ассоциация "Харбин" (в начале 90 годов ассоциация с таким же названием была создана в Новосибирске по инициативе "друзей Харбинского политехнического института"), во Владивостоке образован фонд "Русское зарубежье", продолжает издаваться тихоокеанский альманах "Рубеж" (гл.редактор и издатель - А.Колесов), в котором опубликован ценнейший материал по истории и культуре дальневосточной эмиграции.
Но остановимся кратко на упомянутых Ли Мэн диссертациях китайских филологов - действительно первых и пока единственных научных трудах, защищенных у нас в стране. Новизна диссертационной работы Цзяо Чень заключается в том, что в ней впервые выдвинута и систематически обоснована проблема изучения русского литературного Харбина 1920-1930-х годов. На этой основе осмысливаются отличительные особенности развития русской литературы дальневосточного зарубежья, достижения отдельных поэтов и прозаиков, отмечается связь с традициями русской классики и литературными течениями начала века. В самой диссертации и в приложении много интересного фактического материала, извлеченного из архивов Хабаровска, Пекина, Харбина. Вполне закономерно и деление работы на два раздела: поэзия и проза литературного Харбина, являющихся, как верно замечено, "неподнятой целиной". Вторая диссертация "Литературная жизнь русской эмиграции в Китае (1920-1940-е годы)", автором которой является проживающая в настоящее время в США китаянка Сюй Гохун, не менее интересна в аспекте осмысления феномена харбинской литературной эмиграции иноязычным автором. Работа содержит большое количество информации о литераторах Харбина и Шанхая, и в этом ее достоинство, но монографические главы (или как их называет автор - очерки) этой диссертации, предполагающие анализ творчества А.Несмелова, В.Перелешина, Л.Андерсен, на наш взгляд, менее удачны в композиционном и содержательном отношениях.
Наряду с многочисленными статьями китайскими исследователями созданы два академических издания, посвященных российской эмиграции на Дальнем Востоке. Первое - книга "Плывущий лотос в буре" является сборником статей авторского коллектива, возглавляемого заместителем заведующего Бюро переводов при ЦК КПК Ли Син Ган.
В книге представлен материал об истории, развитии и различных областях жизни русских эмигрантов в Китае. Она включает в себя шесть разделов. Особый интерес представляет пятый раздел книги "Плывущий лотос в буре", посвященный русской эмигрантской литературе и раскрывающий тот историко- литературный контекст, в котором формировалось творчество дальневосточных писателей. Здесь же дается краткий обзор работ, в которых говорится о творчестве русских эмигрантов в Китае. В частности, упоминаются мемуары В.Перелешина "Два полустанка" (1987). В приложении приводятся "Список публикаций русских эмигрантов в Китае" (составитель библиотекарь Бюро переводов при ЦК КПК Чжан Гу Джюнь) и "Список книг русских эмигрантов, изданных в Китае" (составитель Ли Джен Не).
Вторая книга "История русской эмиграции в Шанхае" является монографией профессора Ван Джи Чэна, почетного члена и советника Музея Русской культуры в Сан-Франциско.
Этот труд, над кторым автор работал более десяти лет, представляет собой первую попытку систематического обзора истории русской эмиграции в период между первой и второй мировыми войнами. В первом разделе " История развития русской эмиграции в Шанхае" отражается период до Октябрьской революции, и затем в 20-е и 30-е годы. Здесь прослеживается история поселения русскоязычных жителей в Шанхае, затем отмечается резкий рост русского населения во время и сразу после гражданской войны в России, указываются предпосылки экономического и культурного расцвета русского Шанхая в 30-е годы. Большое внимание уделяется автором роли адмирала Старка, генерала Глебова, дальневосточной казачьей группы в процессе эмиграции 1920-х годов. В "Заключении" раздела определяются причины "исхода" русских из Шанхая в конце 40 - начале 50-х годов. Во втором разделе содержится анализ социальных вопросов и проблем, с которыми сталкивалось русскоязычное населени Китая. В третьем разделе "Обзор всех слоев и отраслей русской эмиграции в Шанхае", в соответствии с заглавием, дается социально-экономический очерк жизни русской эмиграции в Шанхае.
В пятой главе автор обращается к истории развития издательского дела, обращая особое внимание на деятельность книгоиздательских и книготорговых фирм, перечисляя основные периодические издания ("Шанхайская заря", "Слово" и др.). Им приводятся сведения о шанхайских библиотеках и радиовещательных станциях.
Особую научную значимость в интересующем нас аспекте истории русской эмиграции представляет седьмая глава третьего раздела под названием "Русская культура - полцарства в международной и культурной жизни Шанхая". В ней исследуется деятельность русских эмигрантских культурных и литературных объединений. Автор приводит фактический материал, опираясь на периодические издания Шанхая ("Шанхайская Заря, "Слово" и др.), на книгу В.Д. Жиганова "Русские в Шанхае" (Шанхай, 1936). Большое значение для дальнейшего изучения литературного процесса дальневосточного зарубежья имеют помещенные в книге сведения о тридцати пяти русскоязычных литераторах Шанхая с указанием их произведений и публикаций в периодической печати.
Таким образом, конец XX века стал закономерным итогом поисков системных подходов в освоении творческого наследия русского зарубежья в целом и его дальневосточной ветви в частности. Пройден еще один, очень важный, этап в накоплении и систематизации фактического материала, хотя основная работа в этом направлении еще впереди. Думается, что совместные усилия ученых России, Китая, США, Польши, ряда других стран позволят воссоздать объективную картину развития русской литературы в ее "противоречивой целостности".
Таким образом, актуальность исследования определяется необходимостью обобщить и систематизировать имеющийся в России и за рубежом литературно-критический материал, отражающий становление и развитие эмигрантской литературы восточной ветви русского зарубежья в период с 1917 по 1945 годы. В работе на основе широкого крута источников и архивных документов обосновывается системный подход к изучению художественных явлений русского зарубежья, проблематики и художественной специфики дальневосточной "литературы в изгнании". Особое внимание уделяется роли периодических изданий и литературно-художественных объединений в развитии эмигрантской культуры на Дальнем Востоке. Важной частью исследования следует считать анализ творчества мастеров художественного слова этого региона в контексте русской литературы XX века. Диссертация представляет собой сравнительно- типологическое исследование истории русской литературы (и шире - культуры) дальневосточного зарубежья с максимальным учетом влияния политических, философских, социально-экономических, религиозных и др. тенденций. Хронологические рамки работы (1917-1945 гг.) ограничиваются двумя значительными событиями не только русской, но и мировой истории, имеющими для судьбы русскоязычной колонии в Китае важные последствия.
Цели и задачи исследования. 1.Определить основные направления и тенденции развития литературы русского зарубежья Дальнего Востока в рамках эмигрантской литературы "первой волны". 2. Изучить генетические и контактные связи, типологические схождения в процессе взаимодействия литературы дальневосточного зарубежья с русской литературой XIX - начала XX веков, с литературой западной ветви российской эмиграции, с советской литературой
1920-30-х годов, с китайской литературой и культурой. 3. Проследить рецепцию и развитие традиций русской литературы конца XIX - начала XX века в творчестве отдельных писателей и поэтов, их взаимосвязь с наиболее значительными философскими концепциями, литературными течениями и направлениями. Для этого предполагалось решить следующие задачи: 1. Показать специфику культурной и литературной жизни русской эмиграции в Харбине, Шанхае и других центрах дальневосточного зарубежья. 2. Раскрыть историко-культурные и геополитические условия формирования эмигрантской литературы на Дальнем Востоке, развития ее самосознания и духовности (в сравнении с западными центрами эмиграции). 3. Обозначить ее роль в общенациональном культурном и литературном процессе XX века. 4. Проанализировать творчество поэтов, прозаиков, публицистов дальневосточного зарубежья, и в этой связи определить основные темы, проблемы, идеи. 5. Исследовать творчество А.Несмелова и В.Перелешина в контексте проблем "Художник и Время" и "Запад - Восток".
Научная новизна работы обусловлена выбором объекта исследования и комплексным подходом к осмыслению феномена литературы дальневосточного зарубежья. В диссертации обосновывается концепция развития проблематики и художественной специфики литературы дальневосточного зарубежья как уникальной пограничной "восточно-западной" формы субкультуры, сложившейся в неблагоприятных геополитических условиях, обозначается роль и место литературы восточной ветви эмиграции в развитии русской литературы XX века. Диссертация является первой в отечественном литературоведении работой, в которой в системном единстве рассматривается значительный массив общественно-культурных фактов и явлений дальневосточного зарубежья в их непосредственной связи с формированием литературного процесса в этом регионе. В научный оборот вводится неизвестный ранее архивный материал. Проанализировано художественное наследие поэтов и прозаиков, во многом определивших идейно-эстетическое своеобразие дальневосточной литературы "в изгнании". В результате раскрыты важнейшие особенности творческой индивидуальности авторов, проблематики и художественной специфики их произведений. В работе впервые литература русского зарубежья Дальнего Востока рассматривается как художественное целое; впервые обозначены основные закономерности ее формирования и развития, выстроена целостная система ее художественных средств и принципов в аспекте проблематики и художественного своеобразия; впервые как системное единство представлены проза и поэзия дальневосточного зарубежья; впервые анализируются все прижизненные сборники стихов А.Несмелова с учетом критических отзывов о них в эмигрантской прессе; впервые прослеживается идейно-тематическая эволюция поэзии В.Перелешина "китайского" периода его жизни и творчества; впервые проводится библиографическое описание отдельных периодических изданий Харбина и Шанхая, публиковавших литературный материал; впервые выстроена хронологическая последовательность основных событий в "Хронике литературной жизни русской эмиграции на Дальнем Востоке (1918-1945 гг.)".
Методология и методика работы предполагала использование сравнительно-типологических, историко-генетических методов исследования, принципов системного анализа литературных произведений. Методологической основой диссертации является устоявшийся и общепризнанный современным литературоведением взгляд на литературу XX века как целостный историко- культурный процесс, вбирающий в себя творчество писателей метрополии и зарубежья во всем многообразии общего и особенного, традиций и новаторства и т.д.
В работе используются методы смежных научных дисциплин с учётом специфики их применения в филологическом исследовании. В основе исследования - определение условий, предпосылок и основных закономерностей формирования и развития литературного процесса в дальневосточном зарубежье. В системном единстве рассматриваются общественно-культурная, издательская, газетно- публицистическая, критическая и литературно-творческая деятельность русских эмигрантов на Дальнем Востоке. Сравнительно-типологический анализ прозы и поэзии литературы русского зарубежья Дальнего Востока открывает новые аспекты ее дальнейшего исследования.
Специфический характер работы вызвал необходимость библиографического описания книг, журналов, газет, альманахов, поэтических антологий и т.д.
Практическое значение исследования. Содержание диссертации, ее теоретические положения, конкретные выводы и наблюдения напрямую связаны с задачей создания всеобъемлющей истории русской литературы XX века и русского зарубежья, могут быть использованы в дальнейших исследованиях восточной ветви русской эмиграции, имеют непосредственный выход в практику вузовского и школьного преподавания русской литературы, историко- литературных и культурологических дисциплин.
Апробация работы. Основные положения диссертации обсуждались на кафедре русской литературы XX века Московского педагогического государственного университета, излагались на трех международных конференциях "Годы, Люди, Судьбы. История российской эмиграции в Китае" (Москва, 1998г.), "Дальний Восток России - Северо-Восток Китая: исторический опыт взаимодействия и перспективы сотрудничества" (Хабаровск, 1998г.), "История Российско- китайских отношений" (Благовещенск, 1999г.), Шешуковских чтениях (МИГУ, 1998-2001гг.) и др.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, приложения и библиографии.
Бытие эмиграции (культурно-философский аспект)
Понятие "зарубежная Россия" формировалось уже в начале 20-х годов нашего столетия, в первые годы эмиграции, порожденной поражением белого движения и непримиримой политикой большевиков в отношении интеллигенции. К 1921 году в эмиграции оказались А.Т.Аверченко, М.А.Алданов, А.В.Амфитеатров, Л.Н.Андреев, К.Д.Бальмонт, П.Д.Боборыкин, И.А.Бунин, З.Н.Гиппиус, Б.К.Зайцев, Вяч.Иванов, А.И.Куприн, Д.С.Мережковский, Н.М.Минский, Вас. Ив. Немирович-Данченко, А.М.Ремизов, Игорь Северянин, А.Н.Толстой, Н.А.Тэффи, Д.В.Философов, В.Ф.Ходасевич, М.И.Цветаева, Саша Чёрный, И.Шмелев. Собственно почти весь цвет литературы "серебряного века" покинул Россию. Многие из представителей русской научной и творческой интеллигенции были высланы насильно, как не пожелавшие сотрудничать с советской властью.
Вначале были надежды на скорое возвращение, но "жизнь другое показывала и медленным ходом своим говорила: "Нет, не скоро. И вернее всего, не видать вам России. Устраивайтесь тут, как хотите. Духа же не угашайте", - вспоминал впоследствии Борис Зайцев. Другой яркий представитель русского зарубежья - поэт и критик Георгий Адамович, соотнося советских и эмигрантских писателей, отмечал: "У нас, в эмиграции, талантов, конечно, не больше. Но у нас осталась неприкосновенной личная творческая ответственность - животворящее условие всякого духовного созидания, у нас осталось право выбора, сомнения и искания, и поэтому в некоторых областях нам, в самом деле, суждено было представлять ту Россию, голос которой на родной земле был в течение сорока с лишним лет заглушён". Чрезвычайно обширна была и "география" русского рассеяния по миру. Как известно, наиболее крупные центры были созданы в Европе. Это были Берлин, Париж, Прага, Белград, София. На Дальнем Востоке центрами русского зарубежья стали Харбин и Шанхай, откуда многие русские после 1945 года переселились в Европу и США, отдельные колонии русских были в Египте, Парагвае, Абиссинии, Австралии.
И, наконец, нельзя не сказать о значении для развития русского духовного самосознания периодических изданий, альманахов и сборников, которые стали ареной политических и творческих дискуссий, идейными проводниками взглядов и воззрений отдельных художников слова и писательских объединений. Среди наиболее известных следует назвать газету "Последние новости" (И.Бунин, Н.Тэффи, А.Толстой), журнал "Грядущая Россия" (А.Толстой, М.Алданов, Г.Струве) - Париж, газету "Руль" (Берлин), журнал "Рубеж" (Харбин), журнал "Воля России" (Прага), "Новый журнал" (США). По свидетельству современников к 1936 году вне пределов СССР выходило на русском языке 108 газет и 162 журнала, которые читали свыше двух миллионов эмигрантов. К сожалению, их влияние на иноязычную культуру было ограничено языковым барьером.
На протяжении 70-летней истории русской литературной эмиграции предельно интенсивно развивалось ее самосознании и самоосознание, делались неоднократные попытки определить вклад зарубежной диаспоры в духовную и интеллектуальную эволюцию нации в XX веке. Необходимо сразу оговориться, что литературная эмиграция как форма духовной оппозиции - явление для России не новое, в какой-то степени даже закономерное, но никогда ранее до 1917 года она не приобретала столь тотального и трагического характера, никогда ранее Россия не переживала столь бурного исхода творческой интеллигенции по причинам прежде всего политическим. О том, что уже с самого начала вопросы об отношении к революции и о будущем России переросли в насущную проблему выживания культуры и защиты её духовных ценностей, говорят документальные свидетельства того времени: статья А.Блока "Интеллигенция и революция", "Несвоевременные мысли" А.М.Горького, "Окаянные дни" И.Бунина, "Петербургские дневники" З.Гиппиус, "S.O.S" Л.Андреева и т.д. Уже к середине 20-х годов эта проблема становится основой в ожесточенных дискуссиях о самоценности двух потоков русской литературы, о степени их вклада в мировую культуру.
Феномен русской эмиграции в XX веке определяется, прежде всего, политическими причинами. Идейный раскол общества, уходящий своими корнями в далекое историческое прошлое российского государства, со всей трагической очевидностью проявился в начале столетия, в период войн и революций, во многом изменивших судьбу России, судьбу ее народа, ее культурного наследия. События последних десятилетий свидетельствуют о том, что этот процесс продолжается уже в качественно иных исторических условиях.
Общественно-культурные центры дальневосточного зарубежья в системе русского рассеяния
Говоря о роли дальневосточных центров эмиграции - Харбина и Шанхая (в сравнении хотя бы с общепризнанными западноевропейскими - Парижем,
Берлином, Прагой и др.) мы должны учитывать множество конкретно- исторических и геополитических факторов, определявших уникальность их развития и культурного бытия, вплоть до сложностей жизни "в изгнании". Трудно не согласиться с мыслью о том, что "различные пути формирований центров Русского Зарубежья дают ключ к пониманию особенностей каждого из них, а также произведенной в них культурной продукции. Этот "фон" мы постоянно должны иметь в виду, рассматривая эмиграцию и ее культурную историю" Автор этого высказывания указывает на два существенных недостатка Харбина, как одного из очагов творческой мысли на Дальнем Востоке: "во- первых, технический и административный персонал КВЖД преобладал здесь над творчески активной интеллигенцией... Политические трения и экономические сложности, характерные для русской колонии Харбина, осложняли ситуацию здесь даже в большей степени, нежели "провинциальность" большинства творчески активных представителей эмиграции, в основном выходцев из Сибири. Второе, и по всей видимости, более существенное обстоятельство было связано с удаленностью Харбина от основных культурных центров русской диаспоры в Европе... Вследствие этого публикации, увидевшие свет на русском Дальнем Востоке, с трудом доходили до русской аудитории в Европе, а европейские издания были дороги и доставлялись в Харбин с большим опозданием... Все это, однако, не должно принижать значение того вклада, который внес Харбин в культуру Русского Зарубежья..." Действительно, в "русском Китае" не было таких величин, как И.Бунин, Б.Зайцев, А.Куприн, Г.Адамович, Г.Иванов, и географическая его удаленность в совокупности с политической нестабильностью в этом регионе не способствовали развитию творческих контактов. В то же время, хотелось бы отметить, что "провинциальность творчески активной интеллигенции" Харбина (хотя туда волею судьбы попали лучшие научные кадры не только из Сибири и Дальнего Востока, но и из центральной России, из ее столиц - Москвы и Петербурга) ни в коей мере не мешала им активно участвовать в интеллектуальной жизни эмиграции. Доставка дальневосточных изданий была затруднена по разным причинам, однако харбинские газеты достаточно оперативно информировали своих читателей о новостях культурной и литературной жизни западноевропейских центров эмиграции. Следу- щий раздел настоящей главы в этом смысле достаточно показателен.
В любом случае тяготы "быта в изгнании" испытывали все. "Жизнь русской эмиграции в Харбине и в Шанхае сложилась иначе, чем ... на Западе, - писал Н.Голенищев-Кутузов в статье "Русская литература на Дальнем Востоке" в парижском "Возрождении" (1932 г.), - Быть может, правы дальневосточные писатели, утверждая, что их быт "проще, суровее, но красочнее"... на их стороне преимущества более активной, волевой жизни, обусловленной тем, что они не являются в Китае беженским, случайным элементом, но пионерами русской культуры, завоевавшими ценой многих жертв и усилий определенное и весьма почетное положение. Русское население китайского Дальнего Востока не поглощается местным: благодаря высокому уровню русской цивилизации ему легко отстаивать свою самобытность". В своей рецензии, опубликованной в шанхайском "Понедельнике" (1930, № 1) эмигрантский критик Михаил Щербаков отметил еще одну особенность дальневосточной литературы. "Здесь, на Востоке, - писал он, - мы гораздо меньше оторваны от родины, продолжающей невидимо питать нас своими соками, тогда как на Западе этот живоносный родник иссякает все больше и заметнее под давлением механической цивилизации". Феномен русского Харбина заключался именно в том, что в отличие от западных центров он имел свою дореволюционную (речь идет об Октябрьском перевороте в России 1917 года) и пореволюционную историю становления и развития: со дня своего основания в 1898 году как административного центра русской Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД) и до 1945 года - момента прихода в город советской армии, когда начался массовый исход его жителей, в основном беженцев из России, одних - в Шанхай и далее - в Европу, США, Австралию, других - в Советский Союз. Судьба тех и других во многом была трагична: одних ждала все та же жизнь без родины, других, за немногим исключением (например, А.Вертинский), сталинские лагеря и физическое уничтожение (Н.Устрялов, А.Несмелов). Исход русских из Харбина по многим причинам продолжался и в 50-60 г.г., и сегодня от русского города, имевшего 20 православных храмов, развитую культурно-просветительскую и учебно- образовательную инфраструктуру, уникальные библиотеки (достаточно назвать хотя бы центральную библиотеку КВЖД, директором которой долгое время Н.В.Устрялов), богатейший научный и интеллектуальный потенциал, практически ничего не осталось, и только лишь архитектурные линии напоминают о былой принадлежности к западной культуре. Но, кто знает, как сложилась бы история русского Китая, если бы не известные политические события, резко изменившие жизнь не только русской дальневосточной эмиграции, но и многомиллионного населения Китая. Опыт сохранения самосознания нации в иноязычном окружении в настоящее время имеет особую актуальность в связи с распадом бывшего СССР, когда многие русские оказались на положении беженцев и эмигрантов в сопредельных республиках.
Издательская деятельность в харбине и шанхае
Особое место в истории Зарубежья занимает харбинская журналистика, работа городских библиотек и издательств. Почти все исследователи, затрагивающие эту тему (М.Раев, Е.Таскина, Э.Штейн и др.), указывают на стремительный рост литературно-издательского дела в интересующий нас период (1920-30 годы). Как свидетельствуют библиографические указатели М.С.Тюнина (1927 и 1936 годов), если в 1917 году в Харбине издавалось 13 русских газет и журналов, то с конца двадцатых - начала тридцатых годов выходило 298 различных по своей направленности газет и журналов. Среди наиболее популярных были газеты "Гун-Бао", "Заря", "Рупор", "Восток", "Русское слово", журналы "Луч Азии", "Рубеж". Активно создавались кружки и литературные объединения (наиболее известное "Чураевка"), проводились "Дни русской культуры", отмечались трагические и знаменательные даты ("Гумилевский сборник" с подзаголовком "Поэты Харбина в память кровавой даты умерщвления большевиками Н.С.Гумилева", чествование И.Бунина в связи с присуждением ему Нобелевской премии) и т.д.
Говоря о роли издательств, книжной торговли и библиотек Харбина, историк С.А.Пейчадзе заметил: "Исходными для раскрытия проблемы являются два общих положения, которые обусловлены процессом освоения русскими людьми Северо-Восточной Азии и иных территорий этого континента:
Феномен Харбина есть элемент геополитической конъюнктуры начала XX века, связанный с реализацией на практике устремлений российского народа вАТР.
Развитие культуры Харбина во многом явилось результатом "всемирного деяния" русских, их служения интересам цивилизации". Став еще в начале столетия "одним из основных центров книжной культуры Северо-Восточной Азии", Харбин в то же время "был средоточием международных книжных контактов, где издательства, книжные магазины и библиотеки работали как в интересах местного населения, так и представителей иных национальностей". Мы особо хотели бы подчеркнуть интернациональную роль научной и просветительской деятельности русских на Дальнем Востоке. Так, до сих пор не потеряли свою значимость труды Общества русских ориенталистов, творчество одного из первых переводчиков с китайского П.В.Шкуркина, выпустившего в Харбине в 1916 году "Китайские сказки", работы харбинских пушкинистов (Г.К.Гинса, К.И.Зайцева) и т.д. Культурное взаимодействие двух народов в настоящее время признается и китайскими учеными. "Переводческая деятельность харбинских синологов всегда имела большое значение в истории культурного обмена между Китаем и Россией и положила начало делу переводов из китайской литературы, которое потом стало неотъемлемой частью литературы русского зарубежья в Харбине", - отметил в своем исследовании Дяо Шаохуа. Вслед за русскими издательствами в городе появились китайские (например, издания фирмы "Шан-у-шу-чуань", предназначенные для желающих овладеть китайским языком), постепенно формировались и развивались русско-китайские книжные связи.
С одной стороны, интерес харбинцев к советской литературе побудил многие издательства и книжные магазины более тесно сотрудничать с коллегами из РСФСР, с другой - желание знать и читать новинки западноевропейского зарубежья заставляло их обращаться к книготорговцам с заявками на сотни наименований по самым различным аспектам политической, научной и культурной жизни эмиграции. Таким образом, наряду с библиотеками и периодикой, книжные дома и издательства Харбина осуществляли свою культурную миссию в среде эмигрантов и советских служащих КВЖД.
Признавая, что эта проблема требует отдельного исследования, начало которому отчасти положено российскими и китайскими учеными, приведем краткий перечень наиболее значительных издательств Харбина, Шанхая, а также некоторых других центров русского рассеяния в Китае.
Одними из старейших, имеющих еще дореволюционную историю, издательств Харбина были типографии КВЖД, Заамурского округа пограничной стражи, "Бергута и Ко", книжные магазины фирмы "Чурин и Ко". В 1920 годы приобретают известность "Товарищество М.И.Борисов и Е.М.Петров", издательство "ОЗО", издательство "Окно", издательство "Чоо-Син", товарищество "Русско-маньчжурская книготорговля", акционерное общество "Книжное дело", книгоиздательство и книжный магазин
"Пламя"Д.И.Позднякова, книгоиздательство при "Содружестве поэтов ме- дитативистов"("Медитат"), издательство "Бамбуковая роща", "книгоиздательство Л.М.Абрамовича" (с 1926 г.), издательство "Офсетт- пресс", "издательство В.Камкина и Х.В.Попова" и т.д. На рубеже 1920-30-х годов большую роль в культурной жизни города играла издательская деятельность Мечислава Станиславовича Лембича (издательство "Заря") и Михаила Васильевича Зайцева ("издательство М.В.Зайцева"). Благодаря этим подвижникам книжного дела многие литераторы Харбина и других "культурных очагов" русского Китая смогли увидеть свои произведения в печати. В середине 1930-х годов активизирует свою деятельность издательство "Наука", выпускавшее помимо научных трудов беллетристику (например, в 1935 году им была выпущена книга Н.Байкова "Великий Ван" с 24 рисунками автора, в 1942 году - книга В.Логинова "Сибирь" и т.д.).
Роль периодических изданий в культурной и литературной жизни русского Китая
Издательская политика в среде русскоязычного населения Северной Маньчжурии начала формироваться с момента основания города и постройки КВЖД. И очевидно, что "эмигрантская печать в Харбине возникла не на пустом месте. В период с 1905 по 1914 г. в Харбине выходило до 20 ежедневных газет. Правда, многие из них выпустили всего по несколько номеров".
Беженская волна принесла с собой в Китай немало писателей, поэтов, журналистов и издателей. Они в значительной степени способствовали тому, что Харбин в короткий период превратился в один из основных центров печатного дела в зарубежье. Пожалуй, только "русский Берлин" да и то недолго (1922-1925 гг.) мог в этом смысле "соперничать" с ним в этой жизненно важной для эмиграции отрасли духовной культуры. Как отметил Г.В.Мелихов, "дальневосточная русская эмигрантская пресса представляет собой уникальное явление в жизни всего российского зарубежья. В одном Харбине в период 19201945 г.г. издавалось более 50 крупных газет, около 20 общественно- политических и литературных журналов, многие из которых выходили в течение десяти и более лет подряд, работал и ряд крупных книгоиздательств. Эмигрантская пресса подробно освещала на своих страницах не только жизнь русских колоний в Маньчжурии и Китае, помогая адаптации их членов, но и уделяла большое внимание... жизни российских эмигрантов в Европе и Америке". Ему вторит Э.Штейн: "В 1937 году русско-еврейская колония Шанхая исчислялась 25 тысячами, но русская пресса в городе достигла необычайного развития: издавались четыре большие ежедневные газеты, одна вечерняя, пять еженедельников, ряд журналов...". Политический спектр издаваемых в основных центрах дальневосточного зарубежья газет и журналов был достаточно широк: от прокоммунистических изданий до - монархических и фашистских. К моменту появления в городе основной массы беженцев (1918-1922) в Харбине выходили: ежедневная общественно-политическая газета "Маньчжурия" (редактор - П.Ровенский), ежедневная политическая, общественная, литературная и торгово-промышленная газета "Новости жизни" (редактор - И.Ф.Брокмиллер, С.Р.Чернявский), ежедневная газета, "посвященная политике, экономике, культуре и интересам профессионально-трудовой жизни" "Вестник Маньчжурии" (редактор - Н.А.Стрелков) и т.д.
Мы же остановимся только на тех, которые отличались стойким вниманием к литературе, были влиятельны и популярны на протяжении ряда лет или десятилетий.
К их числу, несомненно, относилась газета "Заря". Начиная с первого номера, на протяжении 1920-30 годов "Заря" постепенно стала одной из самых читаемых ежедневных газет русского рассеяния на Дальнем Востоке.
Владельцем и издателем "Зари" вплоть до своей смерти в 1932 году был Мечислав Станиславович Лембич - журналист, начинавший свою литературную карьеру в московских газетах "Русское слово" и "Голос Москвы" и уже тогда снискавший известность в писательских кругах и у читающей публики. Начав свою деятельность в Харбине изданием "городской" газеты, М.С.Лембич впоследствии стал организатором и основателем крупнейшего на Дальнем Востоке русского издательского дела. Помимо "Зари" им издавались с конца 1920- х г.г. газета "Наша Заря" в Тяньцзине и "Шанхайская заря" в Шанхае. Было также образовано издательство "Заря", на полиграфической базе которого, кроме газет, печатался журнал "Рубеж", различные по жанровой и тематической направленности произведения, в том числе - стихи и проза.
Организаторские и предпринимательские способности М.С.Лембича в значительной степени обеспечили успех "Зари" как ежедневной газеты. По свидетельству Сатовского-Ржевского, "до него местные русские газеты носили характер либо правительственных, либо узко кружковых изданий, не имевших общественного значения и не отражавших русских национальных нужд" (Гр.Сатовский-Ржевский. ст. Памяти друга// "Заря".-1933.-29 ноября.-С.З).
Популярность "Зари" обусловливалась продуманной издательской политикой, учитывающей все специфические особенности русской зарубежной диаспоры, ее духовные и культурные запросы. Оперативность подачи информации и объективность в освещении самых различных проблем дальневосточной и международной жизни определяли стойкий читательский интерес к этому изданию. Вместе с тем "Заря" оставалась типично эмигрантской газетой с достаточно четкой антисоветской направленностью.
Повсеместно в газете публиковались ежедневные новости, хроника событий, уголовная хроника (рубрики "По краю", "Вечерние новости", "По линии" и др.). Газета имела своих корреспондентов в Пекине (П.Горвей), в Берлине (Н.Ряжский), в Париже (Н.Ухтомский) (данные на начало 1920 г.г. - О.Б.), перепечатывала оперативную информацию из американских, европейских, советских изданий. "Заря" знакомила читателей с жизнью русских в других центрах эмиграции, в СССР и непосредственно на Дальнем Востоке, публиковала аналитические статьи и свидетельства очевидцев (См.: Пути русской эмиграции на Дальнем Востоке. Заявление "Заре" В.И. Колокольникова, председателя комитета Помощи Русским Беженцам// "Заря".- 1934.- 1 января.- С.23).
Особое внимание уделялось важнейшим культурным событиям, новостям литературной, театральной, музыкальной жизни, как местной, так и мировой. Среди них можно выделить ежегодные "Дни русской культуры", приуроченные ко дню рождения А.С.Пушкина, отклики на выступления в Харбине Н.К.Рериха, Ф.И.Шаляпина, А.Н.Вертинского, присуждение Нобелевской премии И.А.Бунину (См.: И.А.Бунин - лауреат Нобелевской премии // "Заря",- 1933.-11 ноября.- С.З). Номер от 8 марта 1936 года знакомил читателей с подробностями встречи в Харбине Ф.И.Шаляпина. Редактор газеты Н.Кобцев поделился своими впечатлениями, опубликовав беседу с артистом. Прощальное слово Ф.И.Шаляпина было напечатано в номере от 22 марта, в нем - благодарность за горячий прием и ответ тем силам, которые старались приклеить ему "политические ярлыки", упрекая в антипатриотизме. Еще до приезда певца в Харбин газета информировала читателей о премьере кинооперы с его участием в роли Дон-Кихота (См.: Слава великому Шаляпину // "Заря".-1933.-8 ноября.- С.7, Сегодня - "Дон-Кихот" - Там же. С.7).
