Содержание к диссертации
Введение
Глава I. А.А.Ахматова и Н.С.Гумилев. Литературно- исторические аспекты творчества 8-34
Глава II. Анна Ахматова - Николай Гумилев. Лирический диалог двух поэтов 35-106
Глава III. Анна Ахматова и литературное наследие Николая Гумилева 106-137
Заключение ..138-149
Примечания 150-157
Список литературы 158-169
- А.А.Ахматова и Н.С.Гумилев. Литературно- исторические аспекты творчества
- Анна Ахматова - Николай Гумилев. Лирический диалог двух поэтов
- Анна Ахматова и литературное наследие Николая Гумилева
Введение к работе
Анна Андреевна Ахматова (1889-1966) и Николай Степанович Гумилев (1886-1921) как поэты формировались в эпоху Серебряного века русской культуры, оставившую глубокий след в искусстве, литературе, философии России. Их судьбы пересекались не только литературно, но и биографически. Они познакомились в ранней юности — в 1903 г. Взаимоотношения их складывались непросто с самого начала. Поэтический диалог, развернувшийся на страницах их поэзии, раскрьшает трагические картины жизни крупнейших поэтов XX века.
Актуальность избранной темы определяется ее связанностью с кардинальными проблемами развития современной литературы и задачами литературоведения в изучении культуры Серебряного века.
Исследование поэтического наследия Гумилева и Ахматовой актуально не только на фоне их личных взаимоотношений, но и в масштабах вечных, культурных образов пророчеств и провидения будущего, соотнесенных с проблемами времени и пространства, столь характерными темами поздних лиро-эпических произведений Ахматовой и стихотворениями Гумилева из его итогового сборника.
Сопоставление творчества и их взаимовлияния правомерно по нескольким причинам:
Их становление относится к одной эпохе - началу XX века, со всеми потрясениями этого периода мировой истории, именно тогда формировались их эстетические и поэтические принципы.
Пересечение судеб в жизненном, биографическом аспекте.
Участие в создании и развитии нового литературного направления - акмеизма.
Сходство образов, мотивов, художественного видения при ярко выраженной творческой индивидуальности.
Культура эпохи Серебряного века в последнее время становится предметом пристального внимания не только специалистов-культурологов, искусствоведов и литературоведов, но и самых широких кругов читающей публики. Отчасти этот феномен объясняется поиском аналогий между концами XIX и XX веков, стремлением в конце XX — начале XXI века, когда осуществляется значительная переоценка
ценностей на всех уровнях, в особенности в современной России, построить свою модель мира, выяснить взаимосвязь современной культуры с предшествующими эпохами. В современной культуре повторяется уже случившееся в конце XIX - начале XX века в русской литературе — разрушение традиционных ценностей, проявляющееся на различных уровнях: эстетическом, философском, этическом и житейском.
О возрождении интереса к поэзии Серебряного века можно судить по увеличивающейся активности издания произведений поэтов, творчество которых вписывается в эту эпоху, а также по количеству мемуарной литературы, посвященной этой теме. Период Серебряного века — это период поиска своеобразия индивидуальностей, слияния и разрыва множественных направлений и течений, достижений высшего смыслового эстетизма.
В связи с этим «ренессансом» интереса к поэзии Серебряного века изучение различных аспектов творчества таких виднейших представителей этого периода как Ахматова и Гумилев является значимым.
Особенности кризисной эпохи, породившей культуру Серебряного века в России, привели к возникновению культа личности художника и художественности: речь идет о повышенной серьезности, поклонении, с которым относились к творческим личностям — поэтам, писателям, художникам, музыкантам. «Высокие качества личности, ее причастность к идеалу практически выводились из ее способности к профессиональным занятиям» . Для Серебряного века в России характерно появление ярких творческих индивидуальностей, людей с необычайными, подчас трагическими судьбами. Эта эпоха кончилась для них с Октябрьской революцией, а отчасти с началом первой мировой войны (август 1914 года), когда, по словам Ахматовой, начался «не календарный — настоящий Двадцатый Век».
Для большинства поэтов Серебряного века эти события предопределили их дальнейшую судьбу, послужили водоразделом в их жизни и творчестве: одни оказались в эмиграции, других, оставшихся в России, постигла трагическая участь, отразившаяся на творческом самовыражении.
В полной мере это положение относится к творческому наследию Н.С. Гумилева, расстрелянному в 1921 году по обвинению в участии в контрреволюционном заговоре. В послереволюционной России имя поэта надолго было предано забвению, исследование его творчества до недавнего времени было
прерогативой зарубежных литературоведов, включая представителей русского зарубежья. (Н. Оцуп, Г. Струве, Б. Филиппов, Ю. Верховский, Ю. Айхенвальд и др.)
Смерть Николая Гумилева породила множество слухов и легенд на Западе, что способствовало восприятию его поэтического образа, как героя-романтика, дуэлянта и рыцаря, грозного завоевателя и монархиста-заговорщика. Экзотические страны и образы, мотивы странствий и кочевья, бесспорно, преобладают в его поэзии, но только этими темами она не исчерпывается. Он очень «русский», патриотический поэт, и его стихи военных лет говорят сами за себя.
Несмотря на появление в последние годы в России обстоятельных и интересных исследований, посвященных творчеству Н.С. Гумилева2, эта область литературоведения не получила достаточного развития.
А между тем, вклад Гумилева в формирование духовной и эстетической культуры России огромен. Об этом в первую очередь говорит судьба его поэтического наследия: гумилевские строки крылаты, хорошо известны читательской аудитории; они живут, несмотря на запрет на имя поэта, умалчивание о его судьбе в советской литературе. Философский и пророческий смысл его произведений, ореол героического, рыцарского, без сомнения, позволяют, отнести его имя к числу национальных поэтов, чьи строки близки с детства каждому русскому человеку.
В 20-е годы прошлого столетия А. Ахматова начала собирать материалы по биографии Н. Гумилева: документы, автографы, письма, воспоминания современников. Она собиралась впоследствии написать книгу «Труды и дни Н. Гумилева». В этой работе ей активно помогал молодой литературовед П.Н. Лукницкий, оставивший подробные дневниковые записи о своих встречах с Ахматовой, в которых отражена их совместная деятельность, касающаяся жизни и творчества Гумилева. Ахматова очень серьезно подходила к этой работе: «Составила список тех, к кому нужно обратиться в Москве за воспоминаниями о Н. Гумилеве и материалами» 3 и тщательно подбирала людей, входящих в этот список, отсеивая тех, кто мог бы быть по тем или иным причинам необъективен в своих воспоминаниях (например, В. Нарбут и Л. Рейснер были отведены сразу) .
Именно она первая начала уточнение датировки произведений НС. Гумилева и адресатов его стихов. Сам Н.С. Гумилев относился к датам, по свидетельству М.Л. Лозинского, достаточно небрежно: «как бы хорошо было, если б Николай Степанович или кто-нибудь записывал даты. Но, в конце концов, все живут для жизни, а не посмертного собрания стихов»5. Так, уже позднее, в 60-е годы Ахматова,
просматривая сборники стихов Гумилева, сама отмечала стихотворения, в которых без упоминания ее имени говорилось о ней. Подборка этих стихов впервые была опубликована Э.Г. Герштейн . Работы Ахматовой по датировке произведений Гумилева и адресатов его стихов сохраняют свою актуальность и по сей день, они позволяют современным исследователям глубже проникнуть в творческие замыслы поэта, раскрыть криптограммы его стихов, понять сложнейший культурно-исторический подтекст его поэзии.
Ахматова в «Записных книжках», беседах с близкими часто упоминала о «непрочитанности» Гумилева, о невнимательности к нему со стороны критики и читателей, непонимания глубины его поэзии. Ее литературные исследования его творчества позволяют раскрыть некоторые стороны поэтического наследия Гумилева, и показать его как национального русского поэта, в этом также состоит актуальность настоящей работы.
Первая глава диссертации посвящена рассмотрению динамики историко-культурной жизни рубежа XIX-XX веков, проводится анализ одного из значительнейших явлений в русской литературе — символизма, его философских и эстетических основ. Показана роль Гумилева как основателя и идеолога нового литературного течения — акмеизма. Манифестом акмеистов стала его программная статья «Наследие символизма и акмеизм» , в которой он утверждает новую систему художественного мировоззрения и выдвигает некоторые противоположные эстетике символизма положения. Одной из особенностей акмеизма Гумилев считал поиск новых слов с более устойчивым содержанием в живой народной речи. В поэтике акмеизма, одним из основных достижений был принцип «собирательства, концентрации, сосредоточения вокруг субъекта его мира, его личного космоса» .
Группа акмеистов, состоявшая из шести поэтов, была сформирована Н. Гумилевым и С. Городецким в конце 1912 года в недрах петербургского «Цеха поэтов» и вошли в нее (помимо создателей) А. Ахматова, О. Мандельштам, В. Нарбут, М. Зенкевич. «Нас было шестеро и никогда не было седьмого», — вспоминала Анна Ахматова . На заседаниях «Цеха» вырабатывались основные принципы эстетики акмеизма. Четверых учеников Н. Гумилева — Н. Оцупа, Г. Иванова, Г. Адамовича, И. Одоевцеву — вступивших на литературное поприще позднее шести основных участников группы, часто называют младшими акмеистами.
Во второй главе работы рассмотрены биографические аспекты жизни и творчества поэтов и показан непрекращающийся лирический диалог, изучение которого позволяет делать выводы о степени творческой взаимозависимости.
Представлен анализ, как принято считать, самой непрочитанной поэмы Ахматовой «Путем всея земли», которую она сама называла «большой панихидой по себе самой» в сравнении с «Заблудившимся трамваем» Гумилева. В обоих произведениях, уже отлетевшая душа прощается с памятными местами из «реальной» жизни, преодолевая время и пространство в поисках истины.
В диссертации рассмотрены поэмы Ахматовой «У самого моря», «Реквием», «Путем всея земли», «Поэмы без героя», драмы «Энума элиш. Пролог, или Сон во сне» в соотнесенности с философскими произведениями из последнего сборника Гумилева «Огненный столп». Проведенный сопоставительный анализ, позволил выявить сходство художественной системы и внутренний подтекст произведений, при видимой их разностильности, и раскрыть очевидный «гумилевский» слой, «перетекающий» из поэмы в поэму и запрятанный в тайнописи и криптограммах ахматовских маргиналий.
Поэма-цикл «Реквием» — лирический эпос сталинского террора в России, относится к произведениям, отмеченным пристальным вниманием исследователей. Однако в настоящей работе, при разборе этой поэмы, присутствует новация, по-иному раскрывающая связь произведения с «Медным всадником» Пушкина.
Своими исследованиями биографии и творчества Гумилева Анна Андреевна восстанавливает справедливость, «вводя» его в вечность, возвращая к новым поколениям читателей, не имевших возможности в силу сложившихся в России социо-политических условий узнать этого большого поэта. Творчество и взаимоотношения Ахматовой и Гумилева, в основном из-за необъективного освещения исследователей и мемуаристов русского зарубежья, стали источником мифов и легенд, с которыми Ахматова в течение всей своей жизни боролась в дневниках, письмах, публикациях и стремилась развенчать эти мифы.
Третья глава работы посвящена полемике Ахматовой с мемуаристами и критиками на разных уровнях — личностном и научном.
Творчество Ахматовой в последние годы стало предметом многочисленных исследований как российских, так и зарубежных литературоведов и филологов, этому вопросу посвящены научные конференции и симпозиумы. В научной литературе имеются исследования, посвященные сопоставлению поэтики и образного строя Ахматовой и ее современников — И. Анненского, А. Блока, А. Белого, М. Цветаевой,
В. Маяковского, М. Булгакова . Однако работы по сравнительному анализу творчества А. Ахматовой и Н. Гумилева единичны и не позволяют выявить и раскрыть творческие взаимоотношения крупнейших представителей русской поэзии Серебряного века, столь тесно связанных между собой сложными, трагическими личными отношениями .
Цель настоящей работы -— на основе анализа творческого наследия Анны Ахматовой (дневники, письма, воспоминания, поэтические произведения и т. д.), мемуаров современников и других источников показать ее роль как биографа и исследователя творчества Н.С. Гумилева. На примере лирического диалога, развернувшегося на страницах их произведений, выявить и охарактеризовать сходство и различие эстетических позиций поэтов, художественных приемов, определить степень творческого взаимовлияния.
Содержание и структура работы обусловлены задачами, которые ставятся и решаются здесь.
Задачи работы:
Рассмотреть литературно-исторические аспекты творчества А. Ахматовой и Н. Гумилева.
Раскрыть философские и эстетические основы акмеизма, показать ведущую роль Н. Гумилева в создании нового литературного течения.
Определить основные тенденции развития творчества А. Ахматовой и Н. Гумилева и выявить источники их взаимовлияния.
Провести сопоставительный анализ лирических произведений Н. Гумилева и А. Ахматовой и показать их взаимозависимость на различных уровнях поэтики.
5. Обосновать значение деятельности А. Ахматовой как биографа и
исследователя творчества Н. Гумилева.
6. Осмыслить роль А. Ахматовой в реабилитации имени Н. Гумилева и
восстановлении его законного места в русской культуре.
Предметом диссертационного исследования является осмысление вклада Анны Ахматовой в изучении и сохранении творческого наследия Николая Гумилева, ее роли как биографа и исследователя поэзии Гумилева. Представление оригинальной ахматовской концепции личности и поэтического творчества одного из крупнейших русских поэтов XX века.
Новизна исследования: Диссертационная работа является первой попыткой анализа взаимовлияния, творческой взаимосвязанности двух поэтов Серебряного века,
Впервые предметом обстоятельного научного анализа стали дневниковые записи Ахматовой, ее заметки о творчестве Николая Гумилева, содержание ее бесед с современниками (Э. Герштейн, П. Лукницкий, Л. Чуковская, А. Хейт и др.) о значимости и поэтической неординарности Гумилева, обобщена и оценена ее роль как биографа и исследователя стихотворного наследия Гумилева.
На основе сравнительного анализа произведений поэтов выявлено и показано наличие их взаимосвязей.
Поставлен вопрос об оценке Ахматовой воспоминаний современников о Гумилеве, критическом (вплоть до полного неприятия) отношении к ряду свидетельств, в которых, по ее мнению, дается неверная трактовка их взаимоотношений.
Новизна работы связана также с расширением источниковой базы и привлечением новых материалов, посвященных личности и литературному творчеству Гумилева, вышедшим за рубежом.
Теоретико-методологическую основу исследования составили труды выдающихся историков и теоретиков литературы Л. Гинзбург, Ю. Лотмана, В. Топорова. В работе анализируются высказывания о творчестве Гумилева и Ахматовой поэтов-современников А. Блока, В. Брюсова, О. Мандельштама, критиков эпохи Серебряного века В. Жирмунского, Б. Эйхенбаума, Д. Святополк-Мирского, а также современных литературоведов Р. Тименчика, Н. Богомолова, М. Кралина, С-Коваленко, Н. Королевой, Н. Скатова, В. Черных и др. Необходимым материалом для написания диссертации явились Записные книжки Анны Ахматовой (1958-1966).
Практическая значимость работы состоит в том, что ее основные положения и выводы могут быть использованы в исследованиях по русской литературе XX века, в учебном процессе в вузах, при подготовке спецкурсов и спецсеминаров по творчеству Анны Ахматовой и Николая Гумилева.
А.А.Ахматова и Н.С.Гумилев. Литературно- исторические аспекты творчества
Рубеж XIX-XX столетия ознаменовался большими, коренными изменениями в обществе. Картина мира, предшествующих поколений радикально переменилась.
В этот переломный период в культуре стран Европы и России происходили сложные процессы смены философских систем, привычных оценок и критериев. Все процессы общественной жизни, частью которой является литература, менялись коренным образом, утрачивалась традиционная система оценок и иерархий: новое время было сложным, ломалось достигнутое в предшествующие века хрупкое равновесие между самим миром, человеком как субъектом, этическими и эстетическими нормами.
В Европе конца Х1Х-начала XX века появились новые литературные течения, объединяемые термином «модернизм». В драматургии — Г. Ибсен и М. Метерлинк, в прозе — О. Уайльд, в поэзии — Щ. Бодлер, А. Рембо, Ж. Мореас, П. Верлен, В. Леконт де Лилль, Э. Верхарн и другие писатели и поэты. В литературной критике их стали называть декадентами, от «декаданс» — упадок. В.М. Толмачев в статье «Рубеж веков как историко-литературное и культурологическое понятие» говорит о «подвижности смыслов эпохи» при столь различной индивидуальной авторской интерпретации того или иного термина, обозначающего литературное течение рубежа веков, о разделение понятий «декаданс» и «модернизм», констатируя, что «в начале столетия эти тогда еще весьма условные обозначения больше варьировали общий эпохальный смысл, чем расходились» . Поэт Ж. Мореас писал, что если нужно как-то назвать новое направление в поэзии, то справедливее употреблять слово «символизм». Это название нового направления утвердилось как в Европе, так и в России.
На русской почве символизм приобрел глубину, не свойственную европейскому первоисточнику, и стал, по определению Н. Бердяева, частью «русского духовного ренессанса XX века». Анна Ахматова и Николай Гумилев вошли в русскую литературу в этот период.
Символизм в России был более чем литературным течением. Символисты пытались гносеологически познать природу искусства и построить свою эстетику, т. е. соотнести философию творчества с теорией познания и жизнестроения. Основой символистской эстетики было положение о принципиальной возможности познать все мироздание в его трансцендентальной полноте через искусство, сверхчувственное прозрение художника в символе, дополняющее его рациональное знание о мире.
В.Я. Брюсов, один из идеологов русского символизма, писал: «четыре столетия, начиная от Декарта, европейская цивилизация вела свои пути все вперед, в одном направлении, думая, что прокладывает их по твердой земле. Но внезапный удар заступа открыл бездну» 13. В этом высказывании отражены две характерные черты символизма: сомнение в традиционных ценностях и переживание современного момента бытия как катастрофы. Сомнению было подвергнуто буквально все в сферах духовной жизни, что привело к возникновению этического релятивизма, когда морали, религии и другим устоявшимся ценностям придается относительный, условный и изменчивый характер, что лежит вне традиционного для русского религиозного сознания четкого разграничения «добра» и «зла».
Н. Гумилев в поздний период своего творчества так характеризовал эту сторону символистской эстетики: «Прежний ад нам показался раем/Дьяволу мы в слуги нанялись/Оттого, что мы не отличаем/Зла от блага и от бездны высь». В художественном мировоззрении старших символистов (В.Я. Брюсов, В.М. Минский) «зло» оказалось эстетически привлекательнее «добра», придавало определенный художественный динамизм их творениям. В начале творческого пути для Гумилева, художника необычайно чуткого, символизм был эстетически адекватен ритму эпохи, однако, для него всегда существовала антиномия «добро» и «зло».
Нельзя отрицать, что культура, созданная символизмом, отличается многообразием форм, изобилием парадоксальных, оригинальных творческих решений, разнообразием художественных школ. Эта культура формировала личности с яркими, неординарными характерами и нередко, трагическими судьбами.
1912 год, когда вышла в свет первая книга стихов Анны Ахматовой «Вечер», был знаменательным в истории русской литературы, т. к. именно к этому времени относится образование и становление новых течений в русской поэзии. Распад символизма стал ощущаться уже к 1909 году, когда прекратилось издание журнала «Весы». «А. Белый в 1900-е годы заговорил об особом, "ползучем натурализме", как позже аналогичным образом наряду с другими русскими писателями (А. Блок, Вяч, Иванов, Н.Гумилев) заговорили в начале 1910-х годов и о "ползучести" — структурном перераспределении акцентов —- русского поэтического символизма, что позволяло ему как бы быть "преодоленным", так и в относительно новом, акмеистском, качестве оставаться самим собой» .
В журнале «Аполлон» № 9 (1910 г.) Гумилев опубликовал свои заметки «Поэзия в "Весах"», где он подвел итоги деятельности журнала, за публикациями которого следил с момента его основания. История «Весов», по мнению Гумилева, «может быть признана историей русского символизма в его главном русле». 1910 год можно считать датой ясно обозначившегося кризиса символизма. А. Блок в предисловии к поэме «Возмездие» констатировал: «1910 год — это кризис символизма, о котором много писали и говорили как в лагере символистов, так и в противоположном. В этом году явственно дали о себе знать направления, которые встали во враждебную позицию и к символизму, и друг к другу: акмеизм, эгофутуризм и первые зачатки футуризма»15. В 1910 году Вяч. Иванов и А. Блок выступили в «Обществе ревнителей художественного слова» с докладами о символизме16.
Вождь и идеолог русского символизма Вяч. Иванов так сформулировал сущность символизма: «символизм не хотел и не мог быть только искусством». Это стремление символистов стать чем-то большим, чем поэтическая школа, философско-мистические построения некоторых его представителей (Вяч. Иванов, А. Блок), сближающие поэзию с религией, вызвали яростную полемику в среде самих символистов.
В. Брюсов выступил с резким ответом «О речи рабской» в защиту поэзии (в том же № 8 журнала «Аполлон»), протестуя против этого основного тезиса Вяч. Иванова и А. Блока. В. Брюсов подчеркивал, что символизм всегда был только искусством, методом искусства, и не следует заставлять его служить религии.
Среди символистов произошел раскол, в основе которого было признание символизма системой мировоззрения символистами-философами или художественным методом — символистами-эстетами. В 1910 году от символистов, кроме В. Брюсова отошел М. Кузмин, опубликовавший статью «О прекрасной ясности», посвященную прозе, но предвосхищавшую некоторые положения акмеизма, в частности, он призывал к логичности замысла и экономности в средствах выражения и скупости в словах, точности и подлинности — к «прекрасной ясности»17.
Анна Ахматова - Николай Гумилев. Лирический диалог двух поэтов
Знакомство гимназистки четвертого класса Царскосельской Мариинской гимназии Ани Горенко и гимназиста седьмого класса Николаевской мужской гимназии Коли Гумилева пришлось на сочельник 1903 года, когда готовясь к Рождеству, Аня и ее подруга Валерия со своим младшим братом, делая новогодние покупки, неподалеку от Гостиного двора, случайно встретили братьев Гумилевых, Диму — старшего и Колю — младшего. Валерия знала Диму и Колю давно — у них была одна учительница музыки, и они часто встречались. Она представила мальчиков Ане, далее они уже пошли все вместе. Семьи Валерии Тюльпановой (в браке Срезневской) и Горенко жили по соседству в одном доме (дом Шухардиной) в Царском Селе. Девочки Аня и Валя обе учились в Мариинской гимназии, были близкими подругами.
Эта дружба длилась всю жизнь и многие знаменательные события в жизни Ани Горенко происходили на ее глазах. Валерия была свидетелем не только знакомства Ани Горенко и Гумилева, зарождения влюбленности юного Коли, их странной, но длительной дружбы, но и при ней развивался этот удивительный, трагический роман, переживания и чувства которого отражены в их поэзии. Противоречивые чувства Анны к молодому человеку, многочисленные отказы и колебания ввиду предстоящей свадьбы, а затем и непростые отношения в браке. Во всех этих жизненных перепитиях Валерия была рядом. Ирина Лунина пишет о ней: «Валерия Сергеевна была единственньм человеком, дружбу с которым Анна Андреевна сохраняла на протяжении всей жизни». Она и стала свидетелем разрыва, когда в ее присутствии Анна (уже Ахматова!) в 1918 году попросила развода у побледневшего Гумилева»52.
С 1903 по 1918 гг. их жизни были тесно связаны, хотя брак длился чуть более двух лет (1910-1912 гг.). «После рождения Левы, мы молча дали друг другу полную свободу и перестали интересоваться интимной стороной жизни друг друга» 53. «...Они были слишком свободными и большими людьми, чтобы стать парой воркующих "сизых голубков".. .Их отношения скорее были тайным единоборством»54. Но духовная связь была крепкой и вопреки всегда непростым, противоречивым, подчас мучительным для обеих сторон отношениям, они не позволяли этой связи прерваться и после развода. Все эти годы они постоянно общались, принадлежали к одному литературно-художественному кругу, к этому времени относится их становление как творческих личностей. Сказанное выше нашло отражение в «Летописи жизни и творчества Анны Ахматовой» , в которой точно и полно по печатным и архивным источникам выстроены в хронологической последовательности все факты ее творческой и личной жизни.
В «Летописи» за этот период в публикациях, письмах Ахматовой и ее корреспондентов, синхронных и ретроспективных мемуарных записях часто упоминается Гумилев и можно месяц за месяцем восстановить достаточно достоверно биографическую фактологию жизни поэтов в то время.
После трагической смерти Гумилева в 1921 году Анна Андреевна не перестает обращаться к его образу и судьбе в своих стихах. Напротив, связь становится крепче, теснее, она остается до конца своих дней преданным и близким другом, защитником и исследователем его поэзии, биографом и вдовой, отстаивающей светлую память мужа. Как известно, в те годы надо было обладать большим мужеством и смелостью, чтобы заступаться за расстрелянного поэта.
В «Записных книжках» она говорит о своих отношениях с Николаем Степановичем, как об «особенных, исключительных», «непонятная связь, ничего общего не имеющая ни с влюбленностью, ни с брачными отношениями...» 56.
В 1924 году П.Н. Лукницкий записывал со слов Ахматовой: «У меня есть около 15 стихотворений, которые я не решусь никому показать: это детские стихи. Я их написала, когда мне было 13-14 лет. Все они посвящены Н.С. Но интересно в них то, что я об Н.С. всюду говорю, как об неживом. Я много кому и в ту пору и после писала стихи, но ни с кем это не было так. А с Н.С. у меня так всегда. Это мне самой непонятно.. .И еще, называю его братом» Что это своего рода пророчество?! Ясновидение? Предчувствие ранней гибели мужа и своей доли, своей святой обязанности писать о нем, восстановить справедливость к страшной, трагической судьбе русского поэта?
Н. Роскина, близко знавшая Анну Андреевну, ссылаясь на их многочисленные беседы и воспоминания самой Ахматовой, пишет о той огромной роли, которая принадлежала Николаю Степановичу в ее жизни: «Я, разумеется, никогда не возьмусь судить о том, кто был самой сильной любовью Ахматовой, кто сыграл в ее жизни самую большую роль. Могу высказать лишь свое собственное ощущение, связанное с восприятием ее личности. Мне всегда казалось, что через все свои трагические любови и браки она пронесла какое-то неиссякаемое чувство к Гумилеву. Ведь именно с ним было связано и ее материнство, и ее вступление в русскую поэзию, и ее первая слава» .
Следует отметить, что автобиографизм Ахматовой и Гумилева, т. е. отражение событий их жизни и взаимоотношений в поэтическом творчестве, очень специфичен. В воспоминаниях об Ахматовой Л. Гинзбург отметила эту особенность: «Особая профильтрованность сближает непохожих Ахматову, Гумилева, Мандельштама» 59. В поэзии, особенно в лирике, слово — «всегда преображенное». Сама Ахматова относилась к художественному слову как к откровению, ведущему к устранению всяческого «житейского сора». В «Записных книжках» она писала: «Не преображенное слово годится только, чтобы быть цитатой-заплатой» 60. По ее мнению, «...в лирике слова призваны скрывать, а не открывать» 61. Неоднократно она повторяла, что в ее стихах главное - это подтекст. Эта «профильтрованность» в лирике Ахматовой и Гумилева затрудняет однозначную трактовку отражения биографических фактов в творчестве этих поэтов, связь с прототипом часто имеет ассоциативный характер. Немаловажное значение для осмысления взаимовлияния Ахматовой и Гумилева имеет попытка проследить, хотя бы в основных чертах, эволюцию их творческого пути. Становление Гумилева как поэта проходило замедленно и трудно. Вяч. Иванов размышляет о замедленности развития Гумилева и о множестве слабых стихов в его ранних книгах: «Он удивительно поздно раскрывается как большой поэт. Это надо иметь в виду и теперь, когда с ним начинают заново знакомиться и знакомить. Не стоит это знакомство обставлять академически, в хронологическом порядке с первых сборников, которые могут только от него оттолкнуть...» б2. В отзывах на первый сборник стихов «Путь конквистадоров» отмечалось несомненное дарование молодого автора, но подчеркивалось «отсутствие твердости и возмужалой мысли» с советом «стремиться к большей простоте и непосредственности, исправляя допущенные дефекты в технике стиха» б3. Будущий реформатор поэзии, создатель нового литературного направления — акмеизма, поставивший своей целью преодолеть символизм, свои первые стихи написал под сильнейшим, до подражательства, воздействием символизма. Свой творческий путь Гумилев начал под внимательным наставничеством В. Брюсова, к которому относился очень почтительно, даже когда В. Брюсов весьма скептически оценил акмеизм как литературное течение.
Анна Ахматова и литературное наследие Николая Гумилева
Сбор материалов о биографии Гумилева (документы, автографы, письма, воспоминания и т.д.) был начат Анной Андреевной после его гибели.
Ахматова неоднократно говорила, что три раза в одни сутки она видела во сне Николая Степановича во сне и он просил ее заняться собиранием и обработкой материалов по его наследию 19.
Вся жизнь и творчество Ахматовой — пример высочайшего человеческого и гражданского мужества. Одним из проявлений этих качеств являлось стремление восстановить справедливость по отношению к творчеству и личности Н.С. Гумилева, чему она посвятила многие годы своей жизни. Начиная с 1925 года, когда на нее обрушился удар партийного идеологического пресса, и ее произведения запретили печатать, она начала интенсивную работу по составлению биографии Н.С. Гумилева, уточнению датировки его произведений, сбору воспоминаний о поэте. В этом ей помогал П.Н. Лукницкий, который на протяжении шести лет (1924-1929) вел почти непрерывные дневниковые записи о встречах и беседах с А. Ахматовой.
По дневниковым записям 1925 года можно восстановить ход кропотливой и вдумчивой работы, результатом которой должна была стать книга «Труды и дни Н. Гумилева».
Работа по подготовке этой книги проводилась очень тщательно: Ахматова составляла список людей, которые могли бы дать воспоминания о поэте, особое внимание уделяла точной датировке его произведений.
По воспоминаниям Н. Рыковой, П. Лукницким была составлена толстая машинописная рукопись этой книги . Однако, завершена работа не была, что связано с последовавшим усилением идеологического прессинга, арестами сына, обысками, поставившими перед Ахматовой вопрос о возможности изъятия собранных документов.
Тем не менее, без этой работы невозможны были бы издания собраний сочинений Н. Гумилева в трех томах, полного собрания сочинений в десяти томах, которые вышли вонце XX века. В перечисленных изданиях в примечаниях к поэтическим произведениям постоянно приводятся ссылки на Ахматову с уточнением времени написания, адресата стихотворения, и ее комментарии. Значительную и наиболее ценную часть архива Анна Андреевна передала на хранение Сергею Борисовичу Рудакову, текстологу и стиховеду, большому почитателю поэзии Гумилева. Познакомились Ахматова и Рудаков в Воронеже у Мандельштамов в феврале 1936 года, где Рудаков работал над комментариями к уже вышедшим сборникам Осипа Эмильевича. После гибели С. Рудакова на войне (май 1944 года) его архивом распоряжалась вдова и спустя время она сообщила Анне Андреевне о пропаже рукописей во время ее ареста. Первоначальная версия гласила об изъятии архива во время обыска, в следующей версии она убеждала, что архив полностью сожгла ее мама, как только саму Лину Самойловну «забрали» .
В 60-е годы Ахматова вспоминала, что вскоре после войны в различных частных коллекциях появились книги Гумилева с его надписями и автографами. Анна Андреевна не исключала, что эти материалы из того самого архива, который она передала Рудакову, распродавался вдовой и она выражала надежду на вероятность сохранности их в частных коллекциях.
Возможен и другой вариант: недавно в Красноярске в одной из частных коллекций были обнаружены архивные материалы, связанные с наследием Гумилева. Не исключено, что часть этих рукописей была переправлена в один из архивов Сибири (как это произошло с архивом Шмелева).
Описание совместной с Анной Андреевной работы по созданию книги, нашло отражение в Акумиане, изданной В.Лукницкой, вдовой П. Лукницкого.. В данное время материалы эти находятся в отделе рукописей Пушкинского дома.
В течение многих лет изучение наследия Н.С. Гумилева сосредоточилось исключительно за рубежом, для советского литературоведения это имя долго оставалось запретным.
В русском рассеянье интерес к личности Гумилева, его поэзии и трагической судьбе, не ослабевал, сопровождаясь многочисленными легендами. Причем приводимые факты биографии — это попытки установить вероятность его участия в антисоветском заговоре по сути подменяли интерес к его творчеству.
На Западе вокруг имени поэта создавался ореол мученичества и рыцарства. С этой точки зрения символично название статьи Р. Плетнева «С открытым забралом» (1972). Основная мысль этой работы, написанной в несколько приподнятом и выспреннем стиле — рассмотрение жизни, творчества и смерти Гумилева как олицетворения героизма и постоянной борьбы: «Но важнее всего в них (стихах) и в жизни Гумилева храбрость, доблесть, герой и героизм». Не исключено, что подобное мнение (о борьбе) складывалось под влиянием мемуаров, написанных нашими соотечественниками на Западе. Так, к примеру, Г. Иванов всю сознательную жизнь Гумилева представляют, как непрерывную борьбу за славу, геройство, непреодолимое желание удивлять окружающих и стать знаменитым. «Гумилев-подросток, ложась спать, думал об одном — как прославиться»222. В таком же тоне говорит Иванов и о политической деятельности поэта-«отважного заговорщика», как будто достоверно известном факте.
Не удивительно, что подобные публикации (имеется в виду Г. Иванов) раздражали Ахматову. И сыну расстрелянного поэта такого рода «исследования» не шли на пользу. Анна Андреевна стремилась направить интерес мемуаристов и исследователей в русло анализа поэтического творчества Гумилева, а не биографических изысканий, которые с годами в большинстве своем превратились в лжелегенды и мифы.
Для многочисленных исследователей он оставался «конквистадором», «рыцарем», «мореплавателем», а поэзия обозначалась, как экзотическая, условно-декоративная.
Однако к середине прошлого века возникает стремление более глубокого подхода к изучению его творчества. В Сорбонне Николай Оцуп защищает докторскую диссертацию о Гумилеве. Струве и Филлипов издают 4-х томное собрание сочинений Гумилева.
Анна Андреевна была хорошо информирована и знакома со всеми работами, выходившими за рубежом. Она самым пристрастным образом следила за всем, что появлялось о Гумилеве, Мандельштаме, ей самой, что нередко вызывало ее жесткое неприятие.
По сути возникла парадоксальная ситуация: выход в США Полного собрания сочинений Гумилева, что стало бесспорно значительным историко-литературным фактом, но глубоко разочаровало Ахматову, увидевшую в большой концептуальной статье Струве, как и в книге Оцупа, искажение творческого пути Гумилева.
Ахматова, сознавая, что она едва ли успеет написать книгу о творчестве Николая Степановича, о его жизни и их сложных отношениях, пытается зафиксировать свои мысли в многочисленных письмах к зарубежным исследователям акмеизма и творчества Гумилева. К этому периоду относятся ее частые встречи с Амандой Хейт, которую она выбрала своим биографом, надиктовала ей многие страницы, которые позже вошли в ее книгу, вышедшую сначала на английском языке, а потом на русском. Таким образом, книга Аманды Хейт и Рабочие тетради Ахматовой являются наиболее достоверным источником, отразившим концепцию Ахматовой.
