Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I Заселение Пензенского края в XVIII - начале XIX веков 5
1.1 Дворянская колонизация края и строительство монастырей 5
1.2 Сложение системы дорог и поселений 23
ГЛАВА 2 Города в пространстве Пензенской губернии 32
2.1 Ансамбль Пензы XVIII - начала XIX веков 33
2.1.1 Застройка Пензы по регулярному плану 1785г 33
2.1.2 Развитие объемно-пространственной структуры Пензы в первой половине ХІХв.: 42
2.2 Уездные города Пензенской губернии 51
ГЛАВА 3 Внегородская архитектура Пензенской губернии 62
3.1 Усадьбы в Пензенской губернии второй половины XVIII - начала XIX веков 62
3.2 Внегородское храмовое зодчество 73
3.2.1 Сельские церкви 73
3.2.2 Монастыри 81
Заключение 91
Примечания 94
Библиография 117
- Сложение системы дорог и поселений
- Застройка Пензы по регулярному плану 1785г
- Уездные города Пензенской губернии
- Внегородское храмовое зодчество
Сложение системы дорог и поселений
Лачиновым же были устроены вновь и заселены переведенцами, частично обращены в военные поселения уже существовавшие населенные пункты вдоль Суры, к северу от Пензы, по траектории Ногайского пути: 1/Пензяцкая слобода (с.Бессоновка), 2/д.Шелдаис, З/Колоярская слобода (д.Большой Колояр), 4/Анзыбейская слобода (Ванзыбейская слобода), 5/Вазерская слобода (с.Вазерки), 6/Усть-Вазерки 7/Пыркинская слобода (с.Пыркино), 8/Синдорово, 9/д.Усть-Шукша, 10/д.Сандерки, 11 /Кутлинская слобода, 12/Пелетьминская слобода, 13/Авьясс (Вьясс). Эти поселения расположились в виде ленты по полосе "дикого поля", лежавшей между Сурским и Мокшанским лесами и связывавшей Пензу с Атемарской (Саранской) сторожевой чертой.
Система сторожевых черт явилась основой для формирования и развития транспортных коммуникаций Пензенского края. В XVIIB. наиболее активное движение осуществлялось вдоль оборонительных линий - от одного населенного пункта к другому. В основном это были отряды "служилых людей", охранявших край от набегов.
Укрепленные черты заселялись параллельно их устройству. "Новым поселенцам велено было выбирать места под поселение у рек и лесов, правительство выдавало им по пищали и по 5 рублей на человека на обзаведение. Это были правительственные поселенцы в полном смысле слова. Жившие по черте уже ранее, обычно беглецы из центральной России, принуждались брать тягло и наделялись землей, лугами, лесом" (3). Черты Пензенского края по распоряжению правительства были заселены "мещерянами", то есть жителями соседних уездов: Темниковского, Кадомского и частично Шацкого. В числе переведенцев были как русские, так и мордва, татары, черемисы. На службу набирались также "вольные гуляющие люди" (например, в город Верхний Ломов).
Но не только правительство заселяло новый край. Существовал и другой слой поселенцев - дворяне, "боярские дети". Они приписывались к новым городам (нередко с большой охотой, даже самовольно) и за свою службу получали поместья по 50четвертей и более (иногда и денежное жалование). Помещики нового края должны были сами заботиться, чтобы их земля "не лежала в пусте" (4). Для этого они переводили из своих прежних поместий, обычно из ближайших (а иногда и из отдаленных) уездов своих крепостных крестьян, дворовых и "бобылей". К переведенцам зачастую присоединялись беглые из центральной России, которых местные помещики, нуждавшиеся в рабочих руках, охотно принимали. Крепостных переводили из Арзамасского, Алатырского, Курмышского уездов или даже более дальних - Муромского, Переяславль-Рязанского. Значительный процент населения составляли коренные жители -мордва, татары, "поверстанные" в службу.
Таким образом, во второй и третьей четвертях XVIIB. на территорию Пензенского края хлынул поток русских поселенцев. Сначала это были военные отряды, затем - "деловцы", создававшие оборонительную систему, потом -правительственные поселенцы и, наконец, помещики.
Необходимо отметить, что в этот же период колонизации образовалась большая часть монастырей Пензенского края. Их строительство велось так же, как и городов- с "продвижением" с северо-запада на юго-восток, расширяясь по мере заселения земель (данные о пензенских монастырях сведены в таблицу ((5); прилож. 1).
Подавляющее большинство монастырей возникло в конце XVII-первой четверти XVIIICT., то есть в период активного обживання пензенских земель, когда жизнь в крае постепенно начала поворачиваться в мирное русло, но оставалась постоянная угроза набегов кочевников. Монастыри возводились не только с целью христианизации края, но и с учетом стратегических соображений. Помимо своей непосредственной функции - духовно-просветительской, обители служили дополнительными пунктами обороны. Они имели вид крепостей -обносились мощными деревянными стенами с башнями. По словам В.В.Зверинского, "православные монастыри, со времени введения христианства в России, то есть в течении 900 лет, служили и служат центром духовно-нравственного учения для народа... Но монастыри, кроме своего главного назначения. То есть просветительской деятельности не меньшую услугу оказали нашему отечеству в деле колонизации и ассимиляции..." (6). Этим обуславливалось расположение их на территории края. Монастыри строились: 1/рядом с крепостями и впоследствии оказались внутри городского пространства - Спасо-Преображенский мужской и Троицкий женский в Пензе, Ильинский-Богоявленский мужской и Петропавловский мужской в Саранске, Тихвинский-Богородицкий женский в Керенске и другие; 2/на небольшом расстоянии от городов (2-9верст) - Богородицкий Казанский Нижнеломовский близ Нижнего Ломова, Троицкий-Сканов мужской близ Наровчата и другие; 3/вне городов, но близ сторожевых линий или дорог - Вьясская Владимирская пустынь близ пути из Пензы в Саранск, Богородицкий Казанский Ломовский женский при р.Ломовке, также близ пути Из Пензы в Саранск, другие. На Крымской стороне (т.е. к юго-востоку от системы сторожевых черт) не имелось ни одного монастырского комплекса, так как в период их особенно активного строительства эта часть края была абсолютно незащищена от разорительных набегов кочевников.
Застройка Пензы по регулярному плану 1785г
Анализ храмового зодчества этого периода позволяет сделать вывод о возможном влиянии петербургской архитектурной школы. Стилистический анализ Петропавловской церкви, возведенной на Базарной площади, указывает на значительную близость архитектуры пензенского храма и построек зодчего А.Ринальди. Авторство самого Ринальди в данном случае сомнительно, так как архитектор покинул Россию в 1784г., до постройки храма в Пензе, однако вполне вероятно участие в строительстве Петропавловского храма мастеров, близко знакомых с его профессиональными приемами, а возможно и учившихся у него. Представляется вполне вероятным, что инициатором привлечения к строительству церкви Петра и Павла таких мастеров был гетман граф Кирилл Григорович Разумовский, который входил в число крупнейших землевладельцев Пензенской губернии (в с.Ершово Чембарского уезда располагалась его усадьба). Ринальди приехал по приглашению гр.К.Г.Разумовского в Россию в 1752г. В соответствии с контрактом, помимо прочего архитектор должен был обучать русских учеников архитектуре. Вполне вероятно, что граф К.Г.Разумовский отдал в обучение к заграничному мастеру своих крепостных, работавших позднее во владениях Разумовских, в том числе и в Пензенской губернии.
Следует сказать также, что с творческими приемами Ринальди был знаком Я.Ананьин - он работал одновременно с итальянским мастером в Ораниенбауме в 1771 - 1774гг. Возможно, именно его руке принадлежали проекты пензенских храмов конца XVIIIB.
Ринальди был возведен ряд построек на Украине, среди них храм Воскресения Христова в Почепе Черниговской губернии, владении Разумовского. Сравнение Петропавловского храма с Воскресенской церковью в Почепе (см. рис.11 в прилож.) показывает сходство общего композиционного приема, а также подобие отдельных архитектурных элементов. Например, форма окон и надоконных сандриков, использование плоских пилястр, композиционное решение колокольни и ее увенчания.
Следует отметить сходство некоторых архитектурных элементов Петропавловской церкви и еще одного храма, возведенного Ринальди - собора Святой Екатерины в Ямбурге (заложен в 1762г., освящен в 1782г.) (см. рис.11 в прилож.): гнутая линия карниза барабана (в Ямбургском соборе такой карниз имеет центральный барабан), использование плоских пилястр, круглых декоративных деталей (вполне вероятно, что первый ярус Петропавловской церкви завершал фронтон лучковой формы, подобный ямбургскому, но затем разрушившийся).
Одновременно с Петропавловским храмом, в том же 1797г. (1793г.(?)) в Черкасской слободе, вместо деревянной была построена каменная с колокольней Воскресенская церковь (Старого Спасителя) усилиями городского главы купца Дениса Васильевича Козицына. Общее композиционное решение, архитектурное оформление этого храма, по нашему мнению, свидетельствуют об авторстве того же мастера, который возводил и Петропавловскую церковь. В пользу этого предположения говорят и сходство архитектурных элементов, и их композиционное использование в Воскресенском храме и в постройках А.Ринальди (см. рис.11 в прилож.). Например, фронтон лучковой формы, размещенный по трем фасадам колокольни - западному, северному и южному, (в Воскресенской церкви в Пензе - во втором ярусе колокольни, в Ямбургском соборе и Вознесенской церкви в Петербурге Ринальди - в первом ярусе), применение плоских пилястр (как в Воскресенской церкви в Почепе и Ямбургском соборе), завершение колокольни изящным шпилем (близкое завершение имеет колокольня Воскресенской церкви в Почепе). О строителях Воскресенской церкви в Пензе практически не сохранилось сведений, за исключением короткого упоминания в архивных документах, где говорится, что возводили каменный храм "пахотных солдат старшина Спиридон Наумов с товарищи" (75). Следует упомянуть построенные в 1790-х гг. колокольню Спасского собора и колокольню Спасо-Преображенского монастыря близ Пензы (1798г.). Первая отличается довольно значительным композиционным сходством с колокольней Воскресенской церкви. Вторая близка по пластике к Петропавловской. Как и в архитектуре храма Петра и Павла, в оформлении фасадов колокольни монастыря использован плавный выгиб вверх широкого профилированного карниза второго яруса, над проемами верхнего яруса помещены круглые отверстия (см. рис.11 в прилож). Близка по композиции к монастырской колокольне колокольня возведенного А.Ринальди в 1766 - 1774гг. Князь - Владимирского собора на Петроградской стороне. Оба здания схожи по силуэту (особенно отметим завершающую часть), в обоих случаях второй ярус завершен дугообразной линией (в колокольне Князь - Владимирского собора за счет лучкового фронтона, в колокольне Спасо-Преображенского монастыря - за счет изгиба, карниза). И Ринальди, и пензенский мастер используют во втором ярусе спаренные вертикальные элементы, в третьем ярусе - одинарные. В обоих случаях с каждым ярусом ордер усложняется. Однако, помимо этого, обращает на себя внимание сходство общего пластического "барельефного" характера архитектуры. Как представляется, в строительстве всех храмовых сооружений Пензы 1780-1790-х гг. участвовал один и тот же мастер. Следует сказать, что до наших дней ни один из упоминавшихся храмов в Пензе не сохранился, судить об их архитектуре можно лишь по фотографиям.
Уездные города Пензенской губернии
В "Описании Оранской Богородицкой пустыни" иеромонаха Макария оворится о начатой в 1800г. перестройке монастыря по новому, заранее становленному плану (168). Именно в результате этой перестройки Оранский юнастырь приобрел ясную симметричную композицию, столь схожую с омпозицией Троице-Сканова монастыря /а также и Санаксарской пустыни/. помянутый Макарием план для строительства монастыря заслуживает особого нимания как возможная общая для всех упомянутых обителей схема, їланировочная и объемно-пространственная модель.
При сравнении архитектуры Успенского собора в Сарове /постр. в 1730 -744гг./, соборной церкви Владимирской Божьей Матери в Оранской пустыни, Троицкого собора Троице-Сканова монастыря (см. рис.27 в прилож.) обращает на ебя внимание значительное сходство композиции фасадов и силуэтов храмов. Во сех трех случаях главы соборов поставлены близко друг к другу, их изящные авершения имеют характерную барочную форму. Средняя часть фасадов соборов ыделена и увенчана треугольным фронтоном. Оконные проемы вытянуты вверх. Іеобходимо отметить и сходство декоративной обработки нижнего этажа собора "роице-Сканова монастыря и Владимирского в Оранской пустыни - и в том, и в ;ругом случае стены отделаны рустом. Во всех трех соборах нижний этаж отделен т верхней части объемов хорошо выраженным карнизом. Силуэты храмов тличают стройность и гармоничность рисунка. Elce они обладают яркой чертой: аметным преобладанием вертикальных линий, - каждый из трех соборов юспринимается как цельная изящная вертикаль. Следует отметить, что авершение Троицкого храма в пензенской обители напоминает по очертаниям и [екоративному оформлению купола Александро-Благовещенскои церкви Ьіександро-Невской лавры. Кроме Троицкого собора, особенно ярким в художественном отношении ірхитектурньїм объектом Троицкого Сканова монастыря является колокольня. )на представляет собой очень изящное архитектурное сооружение со стройным (исходящим силуэтом, подчеркнутым трехярусной структурой. Первый и второй [русы крестообразные в плане, с ризалитами, завершенными треугольными рронтонами; третий ярус цилиндрический. Колокольню венчает купол с главкой іа фигурной шейке. Ризалиты и цилиндрический объем верхнего яруса (екорированы пилястрами дорического ордера. В оформлении завершения іспользованьї медальоны и овальные люкарны. Снаружи колокольня бьша іасписана иеромонахом Парфением, но до наших дней роспись, к сожалению, не іошла. Верхний ярус и завершение колокольни напоминают завершение Николо-федоровской церкви Александро-Невской лавры (построена в 1742 - 1751гг., под іуководством П.Трезини) (см. рис.27 в прилож.).
Как представляется, архитектурная общность обителей Тамбовской :пархии, в число которых входил и Троицкий Сканов монастырь, а также ілизость ряда архитектурно-композиционных черт наровчатского монастыря и Уіександро-Невской лавры, появилась благодаря переведенному в 1757г. в Тамбовскую епархию из Александро-Невской лавры монаха Феодора Ушакова, (ворянина по происхождению. По свидетельству Амвросия Орнатского, он был іереведен в Саровскую пустынь по Именному Указу императрицы Елизаветы. «В 759г. он начал придавать старание свое о поправлении обители сей, и вскоре юсобием знаемых ему Санктпетербургских благодетелей, возобновил оную юстроением ограды, келей и прочаго здания, для монастыря потребнаго, которое ыло устроено все деревянное" (169). После этого Ушаков был переведен в Ганаксарскую пустынь, где в 1760-х гг. "вознамерился вместо деревянной ..соорудить каменную о двух этажах" церковь Владимирской Божией Матери. В 774г. постройка, бьша окончена (170).
В Санаксарскую же пустынь в 1763г.было уволено из Гвардии и "от двора 1Я Величества" Екатерины 11 12 человек (171). Возможно, в их числе оказался и Арсений 1, будущий настоятель Троицкого Сканова монастыря, "из рода дворян Іевицких", (в период его управления была возведена колокольня и начата юстройка Троицкого собора). То же можно предположить относительно ієромонаха Парфения, "сведущего по архитектурной части." Вероятно, ими (при частий Феодора Ушакова) был перенесен в Троицкий Сканов монастырь ряд ірхитектурньїх приемов, обусловивший отмечавшееся нами выше сходство юстроек наровчатского монастыря и Александро-Невской лавры.
Корпуса различного назначения и кельи, входившие в состав ансамбля, а акже башни, акцентировавшие углы монастырского четырехугольника, были юзведены уже в начале ХІХв. В этот период, окончательно сформировался :омплекс монастыря. Постройки начала ХГХст. отличаются от более ранних ірхитектурньгх сооружений - собора и колокольни, более сдержанным и [аконичным характером. Особое внимание привлекают башни монастыря (см. шс.27 в прилож.). Они имеют два яруса. Нижний ярус представляет собой тухсветный четверик, верхний ярус имеет форму восьмерика, завершенного суполом с малым барабаном. Каждая грань восьмерика имеет необычный шемент: трехчастную нишу над каждой из таких ниш - еще одна, лучковой [юрмы, все ниши в совокупности имитируют арочный проем в стене. В четырех ранях из восьми /через одну/ в указанных нишах размещаются оконные проемы. Возможно, эта деталь архитектурного решения башен появилась благодаря шжегородскому архитектору Я.А.Ананьину, (хотя он уже покинул Нижний Новгород к этому времени, строители монастыря могли действовать в юответствии с его проектом). Ананьин, как уже говорилось, был уроженцем Іетербурга, кроме того, он сотрудничал со Старовым (автором Троицкого собора Александро-Невской лавры), вероятно, и постройки Александро-Невской лавры шли ему хорошо знакомы. Будучи нижегородским губернским архитектором, Ананьин, как известно, занимался не только гражданским строительством, но и монастырским (реконструкция келий Макарьева Желтоводского монастыря), юзможно, приезжал он и в Троицкий Сканов монастырь. Во всяком случае, ірхитектура башен монастыря предполагает участие в проектировании их ірофессионального архитектора. Кроме профессионального зодчего в возведении построек обители начала ОХв. вероятно принимали участие и местные мастера, об этом говорят іспользованньїе в декоративном оформлении башен ромбовидные и круглые глоские ниши небольших размеров. Точно такие же ниши украшают больничную іерковь монастыря, возведенную в начале ХГХст. Подобные же декоративные элементы часто использовались в архитектурном оформлении других храмов Іензенской губернии в начале ХГХв. (172).
Внегородское храмовое зодчество
Изучение процесса сложения архитектурно-пространственной среды Пензенской губернии эпохи классицизма позволило установить следующую его периодизацию:
Первый этап: XVIIB. — 1780-е гг., когда происходило заселение пензенских земель в основном выходцами из центральной России -военными, "служилыми" людьми, хлебопашцами, православными миссионерами, ссыльными и просто людьми без определенных занятий. В результате, к концу XVIIIB. на территории будущей Пензенской губернии возникли укрепленные городские поселения, вотчинные и поместные владения, а также монастыри с принадлежащими им угодьями.
Второй этап, начавшийся с установления границ Пензенской губернии в 1780г., и до начала царствования Александра Первого в 1801г. Этот период был связан с государственным межеванием, зафиксировавшим границы частных владений, а также с реконструкцией на регулярной основе существовавших городов, получивших различный административный статус. Этот процесс сопровождался активным развитием дорожной системы, скреплявшей пространственную структуру губернии. Таким образом, в конце второго этапа архитектурно-пространственная система Пензенской губернии практически сформировалась.
Третий этап, охватывающий первую половину ХГХст., явился периодом дальнейшего развития архитектурно-пространственной структуры Пензенской губернии, когда намеченная в предыдущем столетии сеть городских поселений под влиянием развития местной торговли и промыслов, а также экономическим развитием соседних губерний (Саратовской, Нижегородской, Тамбовской, Симбирской), превратилась в систему административно-торговых центров разной значимости с Пензой во главе.
Поскольку данная диссертация посвящена выявлению своеобразия пензенской архитектуры эпохи классицизма, мы сочли необходимым рассмотреть ее не только традиционно, на различных объемно пространственных уровнях (градостроительном, усадебном, монастырском и т.д.), но и в зависимости от вкусов заказчиков, часто являвшихся представителями аристократических фамилий, и от профессиональных возможностей губернских архитекторов, связанных, как нам удалось установить, со столичными школами русского зодчества. Наиболее яркими творческими фигурами, определявшими характер местного зодчества, были: Яков Ананьевич Ананьин (1740 - 18..г.) - нижегородский губернский архитектор, выполнявший также обязанности пензенского губернского архитектора до 1794г.; Иван Васильевич Урюпин (1769 - начало 1830-х гт.(?)) - пензенский губернский архитектор с 1802 по 1829(?)гг.; Вильям Гесте (1755 - 1832гг.), как нам удалось установить, выполнявший государственный заказ по проектированию городов: Саранска, возможно Краснослободска и Городища; Александр Сергеевич Кутепов (1781 - 1855гг.), очевидно выполнявший частные заказы пензенских помещиков по строительству усадеб и сельских храмов.
Изучение пензенских построек Я.А.Ананьина расширило представление о творческом методе этого архитектора, целиком и полностью жившего образами архитектуры Петербурга конца XVIIIB. Его способность к "перефразированию" классических образцов Ринальди (ц.Петра и Павла, ц.Воскресенская), Кваренги (присутственные места в Пензе), Старова (угловые башни Троицкого Сканова монастыря) и др. свидетельствует не только о высокой профессиональной образованности этого мастера, но и об особом, присущем ему, взгляде на архитектуру классицизма его времени, как на целостное явление, каждый элемент которого достоин своего повторения и продолжения.
Роль архитектора И.В.Урюпина в развитии пензенского зодчества была более скромной, однако его практический опыт губернского архитектора был очень высок, тем более, что он всегда сочетал в себе талант архитектора-объемщика и планировщика. И не случайно его сотрудничество со столичным мастером планировки городов В.Гесте при решении градостроительных вопросов уездных центров Пензенской губернии. В то же время, Урюпин, вероятно заимствовал некоторые архитектурные формы у Казакова, занимаясь сельским церковным строительством (это предположение было сделано архитектором Я.В.Оя в ее вышеупомянутой диссертации). Нами же был проведен сравнительный анализ в одном масштабе планов Ц.Никольской в Старой Кутле, ц. Михаила Архангела в Проказне с планами храмов, приведенных в альбоме М.Ф.Казакова, показавший их сходство.
Особое место в пензенском зодчестве занимало творчество московского архитектора А.С.Кутепова. Сопоставление сохранившихся усадебных построек, вероятно принадлежавших Кутепову, с его проектами из альбомов гравированных чертежей показывает многообразие и вариантность архитектуры загородных усадеб Пензенской губернии позднего классицизма.
Изучение усадебных ансамблей Пензенской губернии показало также высокий уровень ландшафтного искусства. Гармоничное сочетание естественно-природных и искусственных элементов в имениях способствовало не только развитию пространства усадеб и всей губернии, но и его эмоциональному наполнению.
Таким образом, к региональным особенностям архитектуры Пензенской губернии эпохи классицизма можно отнести сочетание ее самобытности, заключавшейся в провинциальном масштабе сооружений, лаконичности композиции и скромности декоративного убранства, с ориентацией на лучшие образцы столичного зодчества (Москва и Санкт-Петербург), осуществлявшейся на образном уровне.
