Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА ПЕРВАЯ. Особенности индустриального развития Санкт-Петербурга и их влияние на процесс формирования промышленной архитектуры 23
1. Индентификация понятия «индустриальное наследие» 24
2. Периодизация развития петербургской промышленности на фоне индустриальной истории России 28
III. ГЛАВА ВТОРАЯ. Ранний период петербургской промышленной архитектуры. XVIII — начало XIX века 48
1. Доиндустриальный период. XVIII век 49
2. Ранний индустриальный период. Начало промышленного переворота. Первая половина XIX века 64
IV. ГЛАВА ТРЕТЬЯ. Прогрессивные тенденции в промышленной архитектуре Петербурга—Петрограда—Ленинграда 119
1. Второй период индустриализации. Середина XIX начало XX века 120
2. Советская индустриализация. 1918—1930-е годы 169
V. ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. Проблемы реновации наследия промышленного зодчества185
1. Концепция культурного наследия в зарубежной градостроитель ной практике. Культурные и пользовательские ценности индустриальных объектов 186
2. Методические основы оценки и определение форм использования памятников петербургского промышленного зодчества
VI. ЗАКЛЮЧЕНИЕ. Общие выводы 249
VII. ПРИМЕЧАНИЯ 258
VIII. БИБЛИОГРАФИЯ 271
1. Список литературы и архивных источников 272
2. Список основных публикаций автора 292
- Индентификация понятия «индустриальное наследие»
- Доиндустриальный период. XVIII век
- Второй период индустриализации. Середина XIX начало XX века
Введение к работе
ПРОБЛЕМАТИКА, ИСТОРИОГРАФИЯ, ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ «ИНДУСТРИАЛЬНОЙ АРХЕОЛОГИИ»
- 5 -
Актуальность темы данного исследования обусловлена необходимостью всестороннего изучения в широком культурологическом контексте всего круга проблем, связанного с петербургским промышленным зодчеством. Приведение знаний о нем в соответствие с методикой новой дисциплины — «индустриальной археологии», сформировавшейся на Западе в последние десятилетия, позволит включить эту важную часть национального достояния в сферу Всемирного культурного наследия1.
Проблема приобретает особое значение по мере перехода от постиндустриального к информационному обществу, когда производство все меньше испытывает потребность в массивных кирпичных корпусах, водонапорных башнях, газгольдерах и дымовых трубах. Для адекватной оценки и определения оптимальных способов их сохранения требуется единый методический подход. Такая методика, разработанная на Западе, базируется на цивилиза-ционно-технологической теории, получившей широкое распространение в социологии и политэкономии 1950—1960-х годов2.
Представленная работа подводит итог многолетней деятельности в области изучения промышленной архитектуры Санкт-Петербурга. В 1970-е годы автора, столкнувшегося в процессе проектирования с реконструкцией исторических промышленных зданий, привлекла их своеобразной выразительность и экспрессия. Изучение литературных и архивных источников помогло выявить также важную роль промышленной архитектуры в формировании общих стилистических тенденций.
В трудах современных западно-европейских теоретиков — 3. Гидиона и Ю. Едике, неоднократно подчеркивается важная стилеобразующая роль этой новой области, ставшей самостоятельной на рубеже XIX—XX столетий. Исследователи проблематики русской архитектуры этого периода — А.И. Вла-сюк, Е.Б. Борисова, Ю.П. Волчок, B.C. Горюнов, Т.П. Каждан, Б.М. Кири-ков, Е.И. Кириченко, В.Г.Лисовский, А.Л. Лунин, Т.А. Славина, Н.А. Сму-рова, М.Н. Тубли и другие, подчеркивали важную роль промышленной ар-
хитектуры в освоении инженерно-технических достижений и формировании новых пространственных и тектонических систем.
Влияние промышленности на формирование городской среды и образные характеристики индустриальных центров освещено в трудах В.Л. Глазы-чева, Е.И. Кириченко, Б.И. Кохно, В.А. Ковалева, Ю.О. Кондратьевой, Ю.И. Курбатова, А.В. Махровской, М.В. Нащокиной, СВ. Семенцова, Г.Н. Черкасова и других.
В области истории отечественной промышленной архитектуры первые исследования были проведены в 1920-х годах Р.П. Подольским и И.С. Николаевым. В дальнейшем вопросы истории и охраны наследия промышленного зодчества разных регионов России разрабатывались в трудах В.В. Алексеева, Н.С. Алферова, Б.В. Ананьича, Н.С. Гераскина, Л.В. Зельтен, А.Я. Ковалева, Т.П. Кудрявцевой, Н.Я. Лейбошиц, В.А. Матвеева, И.С. Николаева, А.Н. Реп-никова, Т.Н. Степанской, И.Я. Терехина, Л.П. Холодовой, М.А. Юдина, Е.Ф. Шумилова и других.
Несмотря на ценность имевшихся трудов, петербургское промышленное зодчество не получило полного освещения в историко-архитектурных исследованиях. Первой попыткой наиболее глубокого его рассмотрения стала кандидатская диссертация автора данной работы «Промышленная архитектура Петербурга—Петрограда конца XIX — начала XX веков», явившаяся итогом десятилетних трудов. Результаты дальнейшей научно-исследовательской и практической деятельности в области охраны наследия послужили основой для написания монографии «Промышленная архитектура Петербурга», в которой освещались наиболее значительные произведения и характерные тенденции, начиная с самого раннего периода жизни города, и кончая первыми советскими пятилетками.
Данная диссертация является не только обобщением всех проведенных автором научных и практических исследований, но подготовлена в качественно иной социально-экономической ситуации и в новом научно-методическом контексте. Промышленная архитектура вошла в круг важнейших архитектур-
- 7 -
ных тем, а ее наследие стало равноправной частью культурного достояния. Сформировалась новая дисциплина, получившая название «индустриальная археология»3, одним из основных предметов изучения которой стало наследие промышленного зодчества.
* * *
Впервые термин «индустриальная археология» был введен в 1955 году профессором Бирмингемского университета Дональдом Дадли в статье, касающейся археологических раскопок в Бельгии. Необычность и некоторая парадоксальность термина привлекли внимание, и он был использован британским ученым Р.А. Букеноном, уже в ином контексте, в отношении памятников промышленного назначения4.
Цель «индустриальной археологии» — изучение взаимовлияния изменений, происходящих в промышленности и технологии, с одной стороны, и общества в целом, с другой стороны, а также сохранение наследия.
Приоритетная задача — определение воздействия процесса индустриализации на среду обитания, особенности и роль страны у каждого региона в общемировой динамике развития. В этом отношении предмет является академическим и сопряжен с такими дисциплинами, как история техники, науки, изобретательства, политэкономия, социология, история права, история архитектуры. Под таким углом он преподается во многих учебных заведениях Запада. Однако существует и вторая цель — сохранение материальных свидетельств индустриального развития.
«Через промышленную революцию Великобритания осуществляла мировую гегемонию в течение полутора веков. <...> Поэтому понятно, почему промышленная археология зародилась сначала в Великобритании», — писал французский исследователь Морис Дома5, опубликовавший вслед за Букеноном работу, посвященную индустриальной истории во Франции.
Оба автора изложили в своих трудах основные позиции и подходы. Но интерес к индустриальному наследию зародился в обеих странах задолго до выхода в свет этих монографий. Он вылился в широкое общественное движе-
- 8 -
ниє и систематическую научно-исследовательскую деятельность после целой серии разрушений ценных исторических построек эпохи промышленной революции. Британские авторы отсчитывают развитие «индустриальной археологии» в своей стране с момента сноса старинного вокзала Юстон в Лондоне в 1962 году. Этот вокзал, построенный в 1830-х годах архитектором Филиппом Хардвиком в неоклассическом стиле, соединял Лондон с Бирмингемом. Как только стало известно о предполагаемом сносе, в обществе поднялась волна протестов против разрушения «свидетельства триумфа английской индустриальной культуры», однако здание было уничтожено. Тем не менее многие организации и общества продолжили кампанию за сохранение других, намеченных к сносу объектов, в частности, первых висячих мостов, сооруженных Томасом Телфордом в 1826 году через реку Конвей. На этот раз движение увенчалось успехом. В последующие годы в Великобритании было проведено множество акций спасения; общества организовывались спонтанно по всей стране. Они не только следили за сохранностью старинных сооружений, но и предпринимали усилия по материальному обеспечению и организации их правопередачи. Исследователи ориентировали свою деятельность на изучение широкого круга объектов и популяризацию новой дисциплины.
Осознание ценности наследия эпохи промышленной революции проникло в самые широкие слои английского общества. Естественно, оно не могло не затронуть историю и теорию архитектуры. Известный теоретик современной Зигфрид Гидион писал по этому поводу: «Промышленная революция, резкое повышение производства путем введения крупной фабричной промышленности гораздо больше внесли изменений в общественную жизнь, чем социальная революция во Франции. Влияние промышленной революции на мышление и чувства было таким сильным, что даже сейчас мы не можем определить, насколько глубоко оно проникло в сущность человека. Кроме того, после политических революций через определенное время наступает новое социальное равновесие, а равновесие, нарушенное промышленной революцией, не восстановлено до сих пор. Разрушение человеческого спокой-
- 9 -
ствия и уверенности в завтрашнем дне — наиболее заметное последствие промышленной революции... Мы никогда не сможем понять истинного характера данного периода на основании изучения общественных зданий, государственных резиденций и больших монументов. Вместо этого мы должны исследовать более незначительные сооружения»6.
Таким образом, в сферу историко-архитектурных исследований вошли и объекты промышленного назначения. В общественном сознании, в котором всегда присутствовала неразрывная связь между культурными и индустриальными ценностями, наступил «момент истины», вылившийся в широкое движение, подхваченное специалистами, сформулировавшими методы, цели и задачи нового предмета.
Генезис «индустриальной археологии» как «движения навстречу открытию» объясним с позиций философии научного творчества. «Но за открытием данностей, т. е. истин, непосредственно самим открывателем наступает необходимость осмысления этих данностей, отнесение этих данностей к той или иной категории явлений. И вот тут наступает мифологизация данности. Без мифологизации — на уровне современной науки или первобытного сознания — не может быть воспринята данность. Называние вновь представшего перед нами явления равносильно его открытию»7.
Название предмета было найдено, но подверглось сильной критике, как «невероятная смесь, как уродливый отпрыск двух родителей, которым бы следовало запретить иметь детей»8. Так отмечает М. Ниссер, член совета ТІ СОН, обосновывая правомерность данного термина. Противники полагали, что нет ничего общего между двумя такими видами деятельности, как промышленность, насчитывающая не более нескольких сотен лет, и археология — наука о далеком прошлом. Сторонники — объясняли его правомерность тем обстоятельством, что в основе методики лежит систематическое проведение полевых исследований, в этом она схожа с традиционной археологией, которая является «отделом исторической науки, изучающим развитие человеческого общества преимущественно по вещественным источни-
- 10 -
кам. Именно натурные полевые исследования материальных остатков — ландшафтов, комплексов, единичных зданий и сооружений, оборудования и предметов труда — становятся дополнением к изучению архивных, рукописных и печатных источников. Такие изыскания вместе с воспоминаниями современников формируют наиболее рельефную картину индустриального прошлого данной местности.
Промышленная археология в отличие от традиционной редко использует раскопки, но для нее также важно выявление и идентификация различных слоев, связанных с разными периодами. Почти каждое предприятие формировалось в течение нескольких десятилетий, а иногда и столетий. Мно-гослойность, присущая такому комплексу и его техническому оборудованию, менявшиеся инфраструктура и социальная среда требовали тщательного дифференцирования и стратификации, временной идентификации предметов и среды.
«В качестве главного объекта предполагается исследование мест, где разворачивались подобные типы деятельности, искусственные свидетельства и артефакты, оставшиеся там»9. Из этого определения М. Дома следует, что именно архитектура в совокупности с техническим оборудованием соответствующей эпохи является приоритетным направлением исследования. Но речь здесь идет не только о производственных зданиях и сооружениях. «Индустриальная архитектура не является исключительно архитектурой зданий промышленного назначения. Она может быть архитектурой общественных зданий или жилых кварталов с элементами, изготовленными уже в последнем веке из чугуна или железа. Социальный аспект расселения рабочих стал объектом многочисленных исследований. Когда исследователи поработали в кварталах и городах, не утративших своего первоначального облика, мы оказались перед действительным фактом индустриальной археологии: связь между жильем и заводом была настолько тесная с точки зрения формальной и социальной, что нельзя отделить одно от другого»10.
-11 -
Круг предметов исследования новой дисциплины предполагает широкий охват разных аспектов проявления индустриальной культуры во всех областях жизни общества. «Это история не только о заводском производстве, которое "кормило" внешнюю и внутреннюю торговлю, но и о фабриках, о руководителях предприятий и организациях финансирования. Это также история средств производства в конкретную эпоху, история условий труда рабочих, средств к существованию их семей, жилья и социальных отношений внутри агломерации или региона. Это также история множества других аспектов повседневной жизни, которые в совокупности формируют историю нации так же, как литература, музыка или живопись»11.
Международная хартия по охране и использованию археологического наследия дает следующее определение этого предмета: «Оно включает в себя все следы человеческого обитания и состоит из объектов, фиксирующих проявления деятельности человека, в том числе, покинутые строения и руины всех видов (включая подземные и подводные участки) вместе со всем подъемным материалом, имеющим культурное значение»12.
В хартии говорится о том, что «Активное участие населения является важной частью политики сохранения археологического наследия. Это особенно существенно, речь идет о наследии, прочно связанном с жизнью местного населения. Участие последнего должно основываться на открытом доступе к знаниям и всей необходимой информации. Следовательно, информированность общественности является необходимым элементом в общей политике сохранения археологического наследия»13.
Широкое участие всех слоев общества, накопление не узкопрофессионального, а коллективного знания стало важной особенностью «индустриальной археологии». Учитывая широкий диапазон исследований, задача специалиста заключается в умении увидеть характерные проявления индустриализации и проанализировать ее влияние на общество и среду в целом. Многоаспектность предмета обусловливает и его многодисциплинарный характер. При этом специалист в области «индустриальной археологии» не дол-
- 12 -
жен сам решать все профессиональные проблемы смежных дисциплин: в частности, раскопки — прерогатива профессионала-археолога; задачи, связанные с идентификацией техники или технологии, — специалиста в данной области и т. д. Методика должна опираться на междисциплинарные исследования, а индустриальному археологу отводится роль «дирижера» и инициатора работ.
«Основополагающая техника «индустриальной археологии», — писал Бу-кенон, — заключается в позиции симпатии, которая позволяет наметать глаз, то есть видеть и оценивать всевозможные явления индустриализации. Без такого глубокого восприятия окружающей среды ни один индустриальный археолог не может рассчитывать получить многое для себя и, конечно, не будет способен что-либо отдать»14.
Таким образом, в сферу индустриальных исследований главный специалист привлекает представителей самых разных профессий в области экономической и социальной истории, искусствоведов, архитекторов, сотрудников служб охраны памятников, юристов, музейных работников, владельцев и руководителей предприятий и т. д.
«Так как нельзя требовать от одного мозга владения всеми энциклопедическими знаниями, очевидно, что точные сведения, которые представляют исследователям индустриальной археологии неоспоримую научную ценность, могут быть собраны лишь способом обменов и междисциплинарного сотрудничества. Наиболее эффективным методом было бы создать сборные команды, состоящие из специалистов в основных заинтересованных областях. Нет пока общей модели. Состав участников варьируется в соответствии с объектом и местностью, которым посвящен проект. Но команда должна оставаться строго структурированной, чтобы избежать рассеивания своих интересов и усилий»15.
Определение хронологических рамок «индустриальной археологии» остается предметом дискуссии, они достаточно условны и расширяются по мере развития дисциплины.
-13 -
«Как мне кажется, — пишет М. Дома, — слегка задета доктринальная дискуссия с историками, которые противопоставляют доиндустриальный период индустриальному, хронологические рамки от первого до второго очень неточны, период третьего и четвертого десятилетий века в нашей стране очень затуманен. Но, по крайней мере, индустриальная археология не станет отворачиваться от остатков мануфактур и железных заводов, которые действовали в самую прекрасную эпоху «старого режима». Впрочем, это не является характерной особенностью только нашей страны. Горнодобывающая промышленность и металлургия Швеции имели высокую репутацию задолго до индустриальной революции, и многие первоначальные установки были с уважением сохранены, свидетельствуя о древности их деятельности»16.
Где проходит грань между промышленностью и ремеслом? Можно ли считать кузнечную мастерскую или ветряную мельницу, относящуюся к до-индустриальному периоду, наследием индустрии? В решении этой проблемы специалисты опираются на общую периодизацию общества. «Индустриальная археология» включает четыре основных этапа:
протоиндустриальный, основанный на мануфактурном способе производства;
начальная индустриализация, характеризующаяся применением простой техники и избытком неквалифицированной рабочей силы;
более высокий уровень индустриализации с развитой техникой,приме-нением высококвалифицированной рабочей силы и высоким авторитетом инженеров;
переход от механизации к автоматизации.
Все эти этапы протекали в разных странах в разные временные периоды; каждому их них соответствовал свой характер производственной среды, в которой отражался уровень развития технологии, социальные отношения, экономические условия, национальные и климатические особенности. Применительно к английской истории периодизация выглядит следующим образом. Первый этап охватывает XVI—XVII века, когда различные сооружения и
- 14 -
мануфактуры оставили следы, предшествующие промышленности. Первый чугунный мост Колбрукдейл, построенный на реке Северн в 1770-х годах, символизирует начало второго этапа, открывшего период промышленной революции. Условно его окончание можно отметить 1830 годом, когда была сооружена железнодорожная линия Манчестер — Ливерпуль, оказавшая влияние на последующее экономическое развитие. Третий этап с новыми возможностями коммуникаций, новым уровнем техники и энергетики, более высокой квалификацией, сознанием рабочих и авторитетом инженеров начался после 1830-х годов и продолжался вплоть до начала XX века. Четвертый этап связан с переходом от индустриального к постиндустриальному обществу.
Р.А. Букенон признавал относительность хронологических рамок: «Каждый промышленный момент является остатком устаревшей фазы системы индустрии или транспорта, начиная с неолитических месторождений кремния и заканчивая самолетом или компьютером, ставших недавно также устаревшими. На практике же принято ограничивать внимание памятниками двух последних веков, а более древние периоды относить к конвенциальной археологии или исторической технике»17.
Промышленная революция была по сути английским феноменом, результаты и последствия которой, стали ощущаться в других странах спустя десятилетия. Закономерно, что именно поэтому зарождение новой самостоятельной области зодчества прежде всего отмечено в этот период в архитектуре английских фабричных зданий.
Ценным вкладом в развитие мирового зодчества стала каркасная модульная структура многоэтажных зданий английских прядильных фабрик с ячей-ко-зальной организацией пространства. Прототипом служили фабрики с деревянными стойками каркаса, трех- и четырехэтажные с массивным цокольным этажом, в котором размещался водяной двигатель. Примером может служить шелкопрядильная фабрика, построенная в 1718 году в Дерби. Полностью металлический каркас (стойки и балки) был применен Ч. Бэгом при строительстве фабрики в Шрусбери в 1752—1822 годах. Пролет между колон-
/
- 15 -
нами в обоих зданиях составляет 2,74 м. В дальнейшем в подобных сооружениях улучшались детали, разрабатывались и усовершенствовались структуры.
В 1792—1793 годах предприниматель" В. Струтт построил первое шестиэтажное здание с чугунными колоннами и наружными кирпичными стенами.
Инженеры-изобретатели, создавшие первые паровые машины, соорудили в 1799—1801 годах фабрику Твист-Милл в Сэлфотрде близ Манчестера. Здесь был установлен мощный паровой двигатель, устроено центральное отопление, пар передавался внутри металлических колонн. Это было первое индустриальное помещение, освещавшееся газом. Следующей многоэтажной постройкой стало здание В. Струтта Норт-Милл, сооруженное в 1803—1804 годах. Степень точности противления металлических колонн можно сравнить с машиностроением.
К другому типу — одноэтажному пролетному, зародившемуся в этот период, относится здание — Зайнер-Хютте, построенное в 1824—1830 годах, на литейном заводе Альтханса. Оно было возведено из нового материала, из новых, но стилизованных металлических конструкций, по типу христианской базилики и стало примером, первого применения декоративной металлической конструкции, предвосхитившим принципы стиля модерн.
Следующий этап индустриализации отмечен наиболее высоким уровнем техники с новыми энергетическими возможностями и коммуникациями, более высокой квалификацией, сознанием рабочих и авторитетом инженеров. Он начался после 1830-х годов и продолжался вплоть до начала XX века.
В 1858—1860 годах в доках Чернесса, спустя десять лет после строительства Хрустального дворца Готфридом Грином, был построен трехпролет-ный склад Боат-Стор, в котором четырехэтажные боковые корпуса ограничивали центральный, перекрытый стеклянной кровлей. Несущий металлический каркас всех частей составляет единое целое и связан дополнительными деревянными балками. Скелетная конструкция проецирована на фасад, окна с металлическими переплетами составляют единую горизонталь. Здание
-16 -
является прямым прототипом «скелетных» построек начала XX века. В то время как строительство каркасных зданий в Англии стало широко распространено, на континенте оно было еще редким явлением.
Образцом промышленной французской архитектуры, предвосхитившей новые тенденции, стала шоколадная фабрика Менье, построенная в 1871 году в Нуазель-на-Марне (архитектор Жюль Солнье). Здание фабрики, задуманное как мост через реку, имеет оригинальное решение. Оно опирается на мощные мостовые устои, между которыми размещены водные турбины. Металлический каркас лежит на нижней раме, усилен двумя продольными балками. Вертикальные стойки, горизонтальные ригели и диагональная сетка образуют каркас наружной стены и обеспечивают ее устойчивость. Конструктивно необходимый металлический фахверк создает выразительный рисунок на стене из пустотелого кирпича. Решение экстерьера — первый пример выявления на фасаде металлического каркаса, играющего конструктивную и декоративную роль.
В начале XX века промышленное зодчество приобрело особо важную роль в освоении новых материалов и в разработке новых форм организации пространства. Наиболее интенсивное освоение железобетона за период с 1894 по 1904 годы велось именно на постройке фабрик, складов, элеваторов, ангаров. Здесь впервые применялись балочные, безбалочные, сводчатые железобетонные конструкции покрытия, не замаскированные декоративными деталями. Важными вехами развития современной архитектуры стали такие промышленные сооружения, как электростанция и турбинный завод фирмы АЭГ Петера Беренса, здание фабрики Фагус Вальтера Гропиуса, утилитарные сооружения Робера Майара. В авангарде мастеров этого переломного периода были архитекторы-промышленники. Знаменательно, что именно из мастерской Петер Беренеса вышла целая плеяда мастеров современной архитектуры: Л. Мис ван дер Роэ, Ле Корбьюзье, Вальтер Гропиус. «...Промышленная архитектура Беренса оказала более глубокое влияние на творчество Мис ван дер Роэ, чем романтические виллы немецкого классика Карла Фридриха
- 17 -
Шинкеля или гладкие стены Берлаге»18, — писал 3. Гидион, исследуя истоки новых тенденций.
Принцип современной архитектуры — предельная легкость и прозрачность ограждающей конструкции — был впервые сформулирован В. Гропиу-сом при строительстве фабрики Фагус и мастерских в Дессау.
И в дальнейшем на протяжении всего двадцатого столетия видные мастера архитектуры, обращающиеся к созданию выразительных промышленных построек, использовали приемы, зародившиеся в начале века. Эрих Мендельсон и Алвар Аалто создали целый ряд крупных промышленных комплексов с четкой объемно-пространственной организацией, тщательно и разнообразно используемой фактурой строительных материалов.
Приведенный краткий обзор наиболее значительных зданий и сооружений подчеркивает важную роль памятников промышленного зодчества в структуре «индустриальной археологии». Методические основы этой дисциплины изложенные выше, позволяют многоаспектно рассматривать наследие промышленности как часть общекультурного всемирного достояния.
Ознакомление с теорией и практическим опытом европейских стран подтверждает необходимость применения этой методики, с учетом национальной специфики, к российскому индустриальному наследию. Наша страна находится в начале процесса перехода к новым информационным технологиям, поэтому можно предположить, что многое из того, что уже утрачено в других странах, сохранилось в России и, прежде всего в Петербурге — одном из ее ведущих промышленных центров.
Влияние петербургского промышленного зодчества на формирование архитектурно-пространственной среды российской столицы, на зарождение новых тенденций в отечественной архитектуре XX столетия и его историко-культурное значение в целом не получило должного освещения.
Цель работы — выявление историко-культурной значимости промышлен-нного зодчества Санкт-Петербурга, руководствуясь современной научной методологией, разрабатываемой в зарубежной и отечественной науке.
- 18 -
В работе решаются следующие задачи:
комплексное изучение промышленной архитектуры Санкт-Петербурга и определение ее стилистических и типологических особенностей;
составление периодизации этой области зодчества в соответствии с мировой и российской индустриальной историей;
изучение деятельности архитекторов и инженеров и их вклада в промышленное строительство;
разработка системы критериев оценки памятников промышленного зодчества;
определение градостроительной роли и разработка градотипологичес-кой классификации;
разработка концепции возможного использования памятников петербургской промышленной архитектуры.
Периодизация исследования ограничена хронологическими рамками XVIII — первой половины XX века. Нижняя граница определяется доиндус-триальным периодом, далее акцент делается на периоде промышленного переворота в стране и формировании русской индустриальной архитектуры в самостоятельную область зодчества. Верхняя — предвоенным периодом и реализацией первого генерального плана Ленинграда.
Региональные границы исследования — Петербург и его окрестности. В застройке города ярко проявились все стилистические направления русского зодчества. Здесь развивались почти все отрасли отечественной промышленности.
Методика основывается на принципах, заключающихся в комплексном рассмотрении процесса развития промышленной архитектуры, обусловленного общими и специфическими закономерностями.
В основе метода лежат архивные и библиографические изыскания, а также натурные обследования свыше 200 петербургских промышленных объектов, каждый из которых насчитывает иногда десятки зданий и сооружений самого различного назначения (более 700 объектов); в выявление основных
- 19 -
тенденций развития промышленной архитектуры проводилось на основе анализа взаимосвязи фундаментальных характеристик архитектурного объекта — функции, конструкции и формы. Сопоставление их с основными тенденциями, присущими гражданской архитектуре данного периода, позволило судить о значении и особенностях исследуемой области.
Изучение архитектурно-планировочных типов промышленных предприятий и определение их роли в городской среде основано на рассмотрении объектов как целостных систем, которые в свою очередь, являются подсистемами пространственно-планировочной структуры города.
Наряду с традиционной для истории архитектуры методикой в работе использованы также основные методологические принципы новой дисциплины — индустриальной археологии».
Их применение заключается в рассмотрении основных этапов индустриальной истории, многокритериальной оценке объектов наследия, определении значения исследуемого явления в широком культурологическом контексте и в сравнении с общемировыми образцами.
В ходе выполнения практической и научной работы изучались градостроительная и архитектурная история Петербурга, анализировалась типология промышленного строительства и связанные с ней конструктивные приемы, композиционные средства и стилистическая эволюция. На основе обширного материала из зарубежной теории и практики был проведен сравнительный анализ западноевропейских образцов с аналогичными типами памятников петербургского промышленного зодчества. Использованная в работе литература может быть разделена на несколько основных групп. В нее вошли книги и статьи по культурологии, философии, геоурбанистике и экономической географии, ис-торико-архитектурные исследования и персоналии, труды основоположников «индустриальной археологии», литература по истории заводов и фабрик.
Научная новизна работы заключается в следующем:
— во введении в научный оборот новых наиболее полных сведений о разнообразном и обширном пласте петербургского зодчества;
-20 -
во введении в русскую историко-архитектурную науку сведений о новой дисциплине; «индустриальной археологии»;
в разработке периодизации петербургской промышленной архитектуры и определении ее роли в процессе стилистической эволюции;
в освещении новых страниц творчества петербургских и ленинградских архитекторов и инженеров;
в выявлении значения промышленных зданий, сооружений и комплексов в городской среде в процессе эволюции;
в разработке системы критериев отбора и ранжирования памятников промышленной архитектуры;
в определении культурных и пользовательских ценностей объектов индустриального наследия;
в разработке концепции возможных направлений реновации наследия петербургского промышленного зодчества.
На защиту выносится:
методика комплексного изучения петербургского промышленного зодчества начала XVIII — первой половины XX веков;
периодизация петербургской промышленной архитектуры в соответствии с ее стилистическими и типологическими особенностями;
методика оценки памятников промышленного зодчества;
— рекомендации по их современному использованию.
Практическая ценность работы:
Впервые выявлены и поставлены под государственную охрану свыше 700 объектов индустриального зодчества Санкт-Петербурга.
Материалы исследования могут быть использованы при разработке стратегии городского развития; при реконструкции отдельных промышленных зданий и комплексов и проектов преобразования городских территорий, включающих промышленные предприятия; при формировании концепции музея истории петербургской промышленности. Они могут найти также применение в историко-архитектурной науке в адаптации «индустриальной археоло-
-21 -
гии» к российским условиям; при разработке курсов лекций высших учебных заведений.
Публикации: по теме диссертации автором опубликована в 1995 году монография «Промышленная архитектура Петербурга», которая была дополнена, исправлена и переиздана в 1996 году, еще одна подготовлена к печати, кроме того опубликовано свыше 40 статей в отечественных и зарубежных изданиях, организованы две выставки и международная конференция.
Апробация: содержащиеся в диссертации выводы были включены в курсы лекций СПбГАСУ; ВООПИК, Университета Петербурга, Технического университета Ганновера. Отдельные положения изложены на ежегодных конференциях в рамках «Петербургских чтений», где автор является председателем секции «Петербург— центр промышленности и инженерного искусства» и членом редакционного совета. Положения диссертации были изложены в докладах на научно-практических конференциях в СПбГАСУ (1990, 1991, 1992), на ежегодных научных конференциях «Петербургские чтения» (1994, 1995, 1996, 1997) на научной конференции в Нижнем Новгороде (1994), в Нижнем Тагиле (1996), в Москве (1999), в Берлине (1997), Париже (1997), Венеции (1998), Лиссабоне (2001).
Автором велась научно-методическая работа с 1977 по 1997 годы на кафедре теории и истории архитектуры СПбГАСУ в рамках научно-исследовательской темы «Петербургская промышленная архитектура в исторически сложившейся городской среде». Отдельные положения были включены в темы дипломных работ и курсовое проектирование Архитектурного института СПбГАСУ.
Содержащиеся в диссертации выводы и рекомендации нашли практическое применение в заключениях КГИОП на реконструкцию петербургских промышленных зданий, сооружений и комплексов, в участии в составе авторского коллектива в подготовке и публикации справочников «Памятники истории и культуры Санкт-Петербурга, состоящие под государственной охраной» и «Историческая застройка Санкт-Петербурга. Перечень вновь выяв-
-22 -
ленных объектов, представляющих историческую, научную, художественную или иную культурную ценность» (учетные здания).
Структура и объем работы.
Диссертация состоит из введения, четырех глав, общих выводов, приложения и тома иллюстраций.
Во введении дано обоснование темы, раскрыта актуальность проблемы, определены особенности предмета исследования, приведены основы новой академической дисциплины «индустриальной археологии» — ее цели, задачи, предмет и хронологические рамки исследования.
В первой главе идентифицируются основные этапы петербургской индустриальной истории на фоне общемировой и российской.
Во второй и третьей главах проводится комплексное изучение петербургского промышленного зодчества XVIII — первой половины XX веков.
В четвертой главе рассматривается практическая область применения «индустриальной археологии» в современном зарубежном градостроительстве, намечаются основные направления этой деятельности в градостроительной практике Петербурга.
Приложение содержит перечень памятников петербургской промышленной архитектуры с оценкой значимости; список архитекторов и инженеров, участвовавших в создании наиболее значимых промышленных сооружений города; список основателей предприятий, на территории которых расположены (предпринимателей и организаторов производства); список основных опубликованных работ автора; список принятых сокращений.
#
+
-23 -
Индентификация понятия «индустриальное наследие»
Индустриальная культура России имеет уникальный характер, во многом отличающийся от западных форм. Переход к новой фазе промышленного развития происходил здесь несколько позднее и путем, отличным от таких стран как Англия, Франция, США, Германия. Поэтому особенно важно выявить не только региональные и национальные особенности этого процесса в России, но и определить его место в мировом сообществе.
Историко-культурный аспект индустриальности более полно осмыслен в западных странах. Отчасти это объясняется национальными и природными особенностями, но наиболее существенным является разница в мировоззрении, имеющая исторические корни.
Традиционно наука и техника рассматривались в России вне культурного контекста. «История русской философии, культурологии, исторической науки и государствоведения пронизаны как идеей взаимопроникновения, так и идеей состязательности европейского и славянского историко-культурного типов. Российские философы и мыслители А. Хомяков, И. Киреевский, Н. Данилевский, К. Леонтьев, В. Соловьев, Н. Федоров, Н. Лосский, Н. Бердяев, Г. Федотов, Н. Михайловский, П. Сорокин в исследованиях и оценках специфики России в истории нового времени не выделяли индустриальный аспект развития как самоценный во взаимодействии России и Европы»1.
Советской историографии свойственно было освещать явления через призму производственных отношений, тенденциозно понимаемых в свете гипертрофированного социологизма. В настоящее время отечественная историческая наука вступила в переходную полосу от марксистского монизма к плюрализму, включающему и цивилизационно-технологическую теорию, ценность которой заключается в том, что наука и техника рассматривается в ней в едином культурном контексте.
Для европейского сознания эти категории являются данностью, вытекающей из самой теории индустриального общества и рассматриваются в чисто эмпирическом плане. В основополагающем документе TICCIH, суть его формулируется следующем образом: «Материальная среда — ландшафты, территории, постройки, заводы, документация, включающая вербальный и графический материал, воспоминания людей, вовлеченных в производство»2. В России же требуется формирование адекватного подхода к интерпретации науки и техники в общекультурном контексте, определение ключевых понятий «индустриальная культура» и «индустриальное наследие», разработка системы ценностных критериев и хронологических рамок, учитывающих как общенациональные, так и региональные особенности.
Теоретический поиск отечественных специалистов направлен на трактовку основополагающих терминов, которые должны быть операциональными и позволять решать вопросы, связанные с выявлением, изучением и сохранением памятников индустриальной культуры. Базовая категория «индустриальная культура» требует в этом случае четкой формулировки. Академик Г.Г. Григорян так трактует это понятие: «Современная культурология насчитывает около 200 определений культуры. Мы вводим и оперируем понятием «индустриальная культура». Не вдаваясь в тонкости дефиниций, давайте договоримся об аспектах этого понятия, которое сегодня мы сможем выявить... Во-первых, это система знаний, отражающаяся в образовании и науке. Это техника и техническое оснащение. Это аспекты социальных и экономических принципов организации общества, в отношении которого рассматривается индустриальная культура. Это и проблемы технической эстетики»3.
В русской культурологии в последние десятилетия сформировался термин «индустриальное наследие». Уральскими учеными Е.Т. Артемовым и СП. Постниковым предпринята попытка вывести это определение, используя как базовое — «культурное наследие». Проанализировав эти термины («культурное наследие» и «культурное достояние»), используемые в «Основах законодательства Российской Федерации о культуре», и выявив их неоперациональность, они обратились к определению культурного насле -26 дия, приведенному в «Конвенции об охране всемирного культурного и природного наследия», принятой 17-й сессией ЮНЕСКО в 1972 году. Под этим термином понимаются три вида объектов: памятники, ансамбли и достопримечательные места. К первому виду относятся «произведения архитектуры, монументальной скульптуры и живописи, элементы структуры археологического характера, надписи, пещерные жилища и группы элементов, которые имеют выдающуюся универсальную ценность с точки зрения истории, искусства или науки». Ко второму виду относятся «группы изолированных или объединенных строений, которые в силу их архитектуры, единства или связи с пейзажем представляют особую ценность с точки зрения истории, искусства или науки». Наконец, третья группа — достопримечательные места — определены как «зоны, созданные человеком, или совместные творения человека и природы, представляющие выдающуюся универсальную ценность с точки зрения истории, эстетики, этнологии и археологии».
Проведя коррекцию этого эмпирического перечня с учетом анализа категории «культурное наследие» уральские специалисты вывели следующее определение: «Культурное наследие следует рассматривать как универсальную знаковую модель исторического освоения действительности, выделяемую или создаваемую людьми в целях передачи знаний, идей, ценностей, Обычаев и т.д. Из прошлого в настоящее и будущее... Индустриальное наследие является частью культурного наследия. Оно связано с определенными сферами человеческой деятельности: промышленным производством и научно-техническим творчеством. Естественно, индустриальное наследие есть продукт деятельности предшествующих поколений, позволяющих современному обществу поддерживать социально значимые традиции»4.
Доиндустриальный период. XVIII век
Практицизм петровской эпохи как нельзя лучше соответствовал основным требованиям промышленного зодчества. Простота, лаконизм, рациональность, блокирование и дифференцирование по функциональному признаку — вот основные черты, присущие как всей архитектуре начала XVIII века, так и промышленной в частности1.
Нерасчлененность дисциплин, связанных с ней, объясняет и общность в подходе к проектированию зданий самого различного назначения — от жилых домов до фортификационных и гидротехнических сооружений, вплоть до кораблей и орудий. Новые потребности определяли интерес к наукам сугубо практическим, необходимым для осуществления грандиозных замыслов Петра I — кораблестроению, артиллерии, фортификации, механике, математике, зодчеству. Равноценность подхода к решению самых разнообразных архитектурных и инженерных задач получила воплощение в первом строительном кодексе, изданном в 1737 году и получившем название «Должность архитектурной экспедиции». По сути, это было и первое теоретическое сочинение по русской архитектуре. Свод включал как обязательные правила строительства, так и теоретические установки, характерные для того времени. Вызванный к жизни основанием Петербурга, он продолжал и развивал идеи регулярности, предусматривал обязательное предварительное утверждение проектов и их координирование.
Особое внимание при этом уделялось проектированию и утверждению проектов общественных зданий: дворцов, церквей, театров, коллегий и прочих, включая промышленные, сооружавшихся на государственные средства. Большинство архитекторов того времени не отделяли промышленное строительство от других видов деятельности. Известно, что Трезини принимал участие в проектировании Сестрорецкого завода: «По указу Его императорского Величества Адмиралтейской коллегии слушав цейхмейстера Отта доложение согласно приговорили на пороховые заводы, которые повелено строить именным Его Императорского Величества указом на Сестре реке... а для вымери -50 вания на те заводы места и для дела чертежи и сметы, что надобно на оное строение лесу и протчих припасов, послать архитектора Трезина»2.
Трезини участвовал в строительстве порохового завода на Аптекарском острове. Известно, что он принимал участие и в первом архитектурном конкурсе, объявленном именно при строительстве утилитарного сооружения — голландской пивоварни, считавшейся делом первостепенной важности, поскольку потребление пива предохраняло моряков от цинги: «О строении каменной пивоварни, которую велено построить при Петербурге для варения пива на флот, дать торг архитекторам Фонармусу и Устинову с архитектором Дрезгиным (Трезини) и Матерном (Матарнови)», — упоминается в «Материалах истории русского флота»3. Там же разъясняется: «Для варения пива во флот голландским манером построить каменную солодовню в линию с каменною пивоварнею, которая построена на Выборгской стороне, да по сторонам той пивоварни, в гору построить деревянных погребов на 6000 бочек»4. «Дать торг» — значит объявить конкурс. В этом конкурсе победил Фонармус, что следует из именного указа от 11 марта 1719 года: «О постройке в Петербурге пивоварни по голландскому манеру архитектором Фонармусом»5.
Комплексное восприятие архитектуры и инженерии отчетливо проявилось в приемах проектирования и размещении промышленности в городе. По замыслу Петра I архитектура новой столицы по примеру Амстердама должна быть слитна с архитектурой корабля и гидротехнических сооружений, с зеркалом Невы, ее притоков и каналов. Этой слитности и органичности среды способствовал и равнозначный подход в проектировании гражданских и промышленных зданий. Скромно, просто и рационально, с минимумом декора.
На раннем этапе строительства, проводившегося еще без определенного, заранее составленного плана, были намечены основные ключевые опорные точки в общем пятне застройки. И среди них немаловажную роль играли промышленные предприятия, между которыми были проложены основные дороги, переходящие в улицы. Они же определяли границы городского пятна, вокруг них образовались слободы и кварталы. Кольцевая естественная система рек Невы, Мойки и Фонтанки уже в это время стала образовывать костяк городского плана. Водная ориентация в размещении промышленности стала проявляться на этом раннем этапе.
Сложились ансамбли береговой застройки от Адмиралтейства до Смоляного двора. По гравюре А. Зубова, изображающей панораму Адмиралтейского острова, заметно, какую важную роль играли в ней промышленные предприятия. Если рассматривать ее от взморья, то первым значительным сооружением здесь была Галерная верфь, оборудованная небольшими эллингами. Созданная в 1712 году, она получила название Скампвейного двора, так как сначала здесь строили скампвеи, а с 1721 года — стала Галерной, поскольку перешла на строительство галер — также сравнительно небольших судов. Территория двора и ее производственные постройки были не так велики как пространство и сооружения Адмиралтейства, которое уже на раннем этапе своего существования представляло собой обширное производство, совмещавшее канатный, смоляной заводы и занимало территорию, смыкавшуюся со складами Новой Голландии и Галерной верфью.
Само Адмиралтейство представляло собой группу различных строений, из которых главные были объединены в одно П-образное здание. На площадке перед ним был прорыт канал, размещались сараи, кузницы, эллинги и стапель; в восточной части — канатный двор, в западной — мачтовые, парусные и конопатные мастерские. Обводной канал соединялся с Прядильным и Смоляным каналами.
Первыми постройками Адмиралтейства, начатыми еще в 1706 году были главные ворота и башня со шпилем, по обе стороны от нее тянулись деревянные одноэтажные сараи и мастерские, внутренняя сторона которых была обращена в открытые галереи. Окрашивались здания «под кирпич», крылись черепицей. Внутри двора, заключенного между ними располагалось десять эллингов. Там же по собственному плану Петра I была построена «камора» для разбивания в натуральную величину корабельных чертежей. В 1714 году вернувшийся из-за границы император осмотрел уже обветшавшие первые здания Адмиралтейства и решил расширить их и возвести в камне. В перестройке участвовали мастера Ван Звитен и Гаэтано Киавери. «По чертежу и указанию архитектора Ван Звитена добрым и твердым мастерством по голландскому манеру» были построены в 1720-х годах такелажная мастерская и часть каменных «магазейнов»6. Генеральное смотрение было поручено Доме-нико Трезини, а в 1727 году он передал его своему племяннику Джузеппе Трезини. С 1728 года руководство строительством перешло к И. Коробову, который заново спроектировал и построил весь комплекс складских и производственных зданий, урегулировав застройку и возведя башню, завершившую весь ансамбль.
Второй период индустриализации. Середина XIX начало XX века
Уровень развития промышленного строительства Петербурга конца XIX — начала XX веков представлял богатые возможности для развития новых архитектурно-пространственных форм на новом инженерно-техническом уровне в соответствии с новыми социальными потребностями и эстетическими концепциями.
Петербургское промышленное строительство играло новаторскую роль в освоении новых типов зданий — одноэтажных многопролетных зданий с металлическими или железобетонными рамно-арочными конструкциями и многоэтажных с металлическим или железобетонным каркасом и ячейково-заль-ной организацией пространства.
Основным типом здания на предприятиях тяжелой индустрии стало одноэтажное пролетное здание базиликального профиля, с наружными кирпичными стенами. Применение напольного транспорта в это время позволяло использовать рамно-арочные металлические конструкции покрытий. Пролеты в основном не превышали 20 м, а высота 17—18 м. Эти здания еще не были выделены в самостоятельный тип в рассматриваемый период и развивались в ряду таких общественных зданий, как рынки и вокзалы. Именно здесь велись наиболее активные поиски и освоение рациональных новаторских систем.
Зачастую новые конструкции, изготовленные на заводе, испытывались впервые именно на постройке его корпусов, разнообразных по назначению. Ведь большей частью петербургские предприятия, как и раньше, совмещали несколько производств (металлургию, машиностроение и судостроение). Примерами использования новых образцов покрытия, на заводе изготовителе, являются рамно-арочные конструкции отжигательной мастерской Обуховс-кого завода и кузницы металлического завода; знаменитое пилообразное сетчатое покрытие системы Ф.С. Ясинского над новыми мастерскими для товарных вагонов Александровского паровозостроительного завода.
При коренной реконструкции этого завода в 1880-х годах деревянные стропила над зданиями мастерских были заменены на металлические конструкции различных типов, характерные для рассматриваемого периода. Все они изготавливались здесь же — в мастерских службы ремонта и пути Николаевской железной дороги — и собирались на месте. Усовершенствование ферм покрытий, поиски оптимальной их конфигурации и распределение материалов — все это способствовало появлению принципиально новых конструктивных систем, позволяющих создать новые архитектурные формы. На это была направлена деятельность двух петербургских институтов — Института путей сообщения (1809) и Института гражданских инженеров (1832) — центров научно-технической мысли страны, игравших ведущую роль в процессе объединения науки и техники в освоении методов расчета и проектирования новых конструкций. В конце 1880-х годов НА. Белелюбский расширил классификацию металлических строительных ферм, а Ф. Ясинский дал этой классификации научное обоснование.
Внедрение с середины XIX века в промышленное проектирование (несколько раньше, чем в гражданское) достижений теоретической механики, применение прокатного железа способствовало дальнейшему развитию смешанных металлокирпичных конструктивных структур одноэтажных и многоэтажных производственных зданий.
На типологию многоэтажных сооружений существенное влияние оказала эволюция энергетического блока — переход от жесткой зубчатой к канатной системе передачи силы с необходимым для этого канатным коридором. Отход от английского посредничества конторы «Кноп и К» в возведении многоэтажных производственных зданий обусловил творческий самостоятельный подход к разработке отечественных типов подобных строений.
Развитие в середине XIX века уличного газового освещения в Петербурге и постройка газовых заводов (на Обводном канале и на Васильевском острове) вызвало к жизни еще один новый тип здания — газгольдеры. В этих цилиндрических сооружениях с куполообразными завершениями и наружными кирпичными стенами применялись как стропильные покрытия с разнообразным сочетанием металлических ферм, расположенных радиаль-но, так и бесстропильные покрытия из волнистого железа. Последняя конструкция часто применялась также в покрытиях пакгаузов, водонапорных башен и складов.
Кроме того, петербургские заводы, производящие по зарубежному сортаменту прокатные профили для железнодорожного строительства, применяли их для собственных построек. Это было чисто русским оригинальным решением. Например, большинство цехов Путиловского завода — новокотельная и термическая мастерские (1860), сталеплавильная мастерская (1898), бессемеровская сталелитейная (1877), кузнечная мастерская (1870) и другие — перекрывались конструкциями арочного типа из гнутых рельсов.
С 1868 года появляется и еще один новый тип производственного здания — одноэтажное, с ячейково-зальным пространством, без бокового освещения, с шедовым деревянным покрытием. Такой корпус впервые в стране был построен в Петербурге на Новой бумагопрядильне и предназначен для ткацкого производства.
В 1913—1915 годах на электростанции Общества электрического освещения (1886) была построена фахверковая котельная по проекту инженера Б.Г. Га-леркина. Это металлическое здание, выдерживающее большие нагрузки, стало прообразом ряда электростанций советского периода.
Появляется также целый ряд других сооружений инженерно-технического характера — нефтехранилища Товарищества нефтяного производства братьев Нобель, выполненные из клепаных железных листов; железобетонные и металлические водонапорные башни.
Поначалу использование железобетона было ограниченным, лишь с конца первого десятилетия XX века в строительстве водонапорных башен и за -123 водских дымовых труб стали применять армированную кладку из пустотелых бетонных блоков. Вертикальная конструкция такого рода экспонировалась на международной выставке в Санкт-Петербурге в 1908 году инженером-технологом И.К. Русвурмом.
В 1890—1910-е годы произошли коренные реконструкции и расширение Балтийского, Путиловского, Ижорского, Невского, Александровского, Обу-ховского и других заводов, сопровождавшиеся постройкой новых большепролетных цехов. В связи с освоением железобетона и внедрением кранового оборудования существенно изменилась структура одноэтажных производственных зданий. Введение подкранового оборудования обусловило самостоятельность дальнейшего развития этого типа зданий.
На крупнейших судостроительных и машиностроительных заводах появился ряд построек, уникальных по функциональному назначению, конструктивному решению и общим размерам: бдшенная и судостроительная мастерские Путиловского, железоделательный цех Ижорского и котельная мастерская Балтийского заводов.
Новые инженерные сооружения и новые методы строительства стали одним из свидетельств ведущей роли Петербурга в процессе русской индустриализации. За столицей окончательно закрепилась роль промышленного центра страны. Ее предприятия стали очагами новаторства, осваивая не только новую технологию и новые отрасли, но и новые типы зданий в новых материалах и конструкциях. Достижению высокого профессионального уровня строительства и формированию основ индустриального зодчества способствовала деятельность петербургских архитекторов и инженеров, сочетавших практические поиски с новыми теоретическими концепциями.
К 1917 году окончательно сложилась конструктивная основа одноэтажных промышленных пролетных зданий, состоящая из решетчатых колонн, сквозных ферм, подкрановых составных балок, прокатных прогонов, торцовых и продольных фахверков, образующих вместе единую пространственную систему. Получили распространение и однотипные небольшие одноэтажные корпуса с крановым оборудованием, с фахверковыми стенами из металлического каркаса с кирпичным заполнением. Введение подкрановой эстакады, установленной на металлические колонны, привело к образованию поперечных рам.
