Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Генезис идеи антропологической целостности в феноменолого-герменевтической традиции 11
1. Артикуляция целостности в философской феноменологии 11
2. Тематизация целостности личности в гуманистически ориентированной психологии 48
Глава II. Условия и горизонты антропологической фокусировки целостности 92
1. Собирание антропологического фокуса целостности в феноменологической философии 92
2. Процесс самоистолкования в гуманистически ориентированной психологии 151
Заключение 173
Литература 178
- Артикуляция целостности в философской феноменологии
- Тематизация целостности личности в гуманистически ориентированной психологии
- Собирание антропологического фокуса целостности в феноменологической философии
- Процесс самоистолкования в гуманистически ориентированной психологии
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Опыт философской и психологической рефлексии духовной зрелости человека, его самодеятельности, самостоятельности и полноты существования традиционно связан с представлением о его целостности, укоренен в идее возможности ее обретения. Однако, несмотря на длительную историю обсуждения вопроса и на сложившиеся традиции его осмысления сегодня довольно трудно говорить о каком-либо едином описании целостности человека. Напротив, ретроспективный анализ литературы обнаруживает вариативность методологических позиций и, соответственно, плюрализм результатов осмысления не только самой сущности человеческой целостности, но и многообразия способов ее постижения. Ставшее традиционным обращение к теме целостности сознания, бытия, знания, устойчивый интерес к способам ее постижения свидетельствует не только о жизненной важности для человека самого феномена целостности, но и о наличии проблемной ситуации, требующей философского и научного осмысления. Поскольку в настоящее время существует множество разноплановых, часто не согласующихся между собой моделей целостности человека, то, вероятно, проблема заключается не в том, чтобы создать еще одну модель в ряду других. Это лишь обострило бы проблемную ситуацию, которая, очевидно, заключается не в дефиците внимания к теме или дефиците моделей целостности. Наоборот, и того и другого философской и научной мыслью создано вполне достаточно для того, чтобы сами множественность этих моделей, неоднозначность представлений о целостности, многообразие способов ее обретения стали проблемой философского обобщения, анализа и осмысления.
Представляется, что в настоящее время в научной, философской и психологической литературе сложилась такая ситуация, когда настоятельно требуется подвести некоторые итоги осмысления проблемы целостности человека. Для этого уже сформировались благоприятные условия: сложились и в достаточной мере определились наиболее репрезентативные методологические подходы, достигнуты интересные в теоретическом и практическом плане результаты. В
самом общем виде замысел данного диссертационного исследования и состоит в том, чтобы, собрав их воедино на основании аналитического осмысления, выявить наиболее предпочтительные способы постижения целостности, выработанные в опыте человеческого существования.
Актуальность его осуществления обусловлена, с одной стороны, спецификой научного знания - любая теория фиксирует не всю полноту существования человека, а только некий его срез. Вероятно, этим не в последнюю очередь и обусловлен плюрализм мнений о его целостности. С другой стороны, актуальность осуществления замысла данной работы обусловлена и тем, что человеческое существование всегда остается незавершенным, открытым для появления и утверждения новых способов обретения целостности, а, следовательно, и ее форм. Значимость проблемы состоит и в том, что в психологических науках целостность человека традиционно рассматривается в контексте обсуждения целостности личности, которая в свою очередь достаточно проблематична.
Указанные обстоятельства, разумеется, необходимо учитывать. И более того, для философского исследования такая экзистенциально-эпистемологическая ситуация наиболее удобна. Именно она придает особое методологическое звучание проблеме целостности человека.
Идеи — это условия как теоретических понятий и представлений, так и практических действий. Поэтому исследование феномена человеческой целостности интересно не только в теоретическом плане. Оно имеет и практический смысл: реконструкция философской и научной идеи целостности человека позволит выявить ее методологический потенциал, порождающий соответствующий диапазон психотерапевтических средств, и сопоставить его с опытом психотерапевтической практики. Учитывая это, исследование проблемы целостности человека в самом общем виде ориентировано на прояснение методологических оснований теоретических моделей целостности личности с позиции философской феноменологической традиции.
Степень разработанности проблемы. К проблеме целостности человека неоднократно обращались как западные, так и отечественные мыслители. В
рамках западного философского дискурса эта тема осмысливается в классиче-ской философии , феноменологии и трудах ее последователей . Большое внимание уделено проблематике целостности в фундаментальной онтологии М. Хайдеггера и в герменевтической традиции4. Особое звучание она приобрела в классической философской антропологии5 и во «второй волне» философской антропологии6.
На протяжении длительного времени тема целостности человека была ак-туальна в России. К ней обращались представители русской философии и русской феноменологической философии8. Критическая разработка феноменологической проблематики представлена в работах ряда отечественных философов9. Оригинальные идеи об опыте преобразования человека в личностном усилии стать «Я» сформулированы в творчестве М. Бахтина, А. Лосева, М. Ма-мардашвили и Г. Шпета. Позже, в процессе анализа герменевтической традиции проблема целостности приобрела соответствующее герменевтическое звучание10. Б. В. Григорьев останавливается на анализе опыта российского герменевтического мышления и теории интерпретации. Л. И. Кирсанова и Т. П. Го-ровая рассматривают уровни интерпретации.
Для осуществления замысла предпринимаемого диссертационного исследования особое значение имеет опыт философского феноменологического дискурса, в процессе и в рамках которого сформулирован ряд представлений о фокусе позициональности человека, о способах его артикуляции, и одновременно, постижения человеком самого себя11. Анализ идей фундаментальной онтологии
1 И. Кант, Г. Гегель.
2 Э. Гуссерль, М. К. Мамардашвили, М. Мерло-Понти и др.
3 Н. Гартман, Г. Марсель, Ж.-П. Сартр, Р. Арон, М. Недонсэль, П. Тевенас, А. Дюмери, М. Дюфрен, Р. Ингар-
ден, А. Койре и др.
4 Ф. Шлейермахер, В. Дильтей, Х.-Г. Гадамер, П. Рикер.
5 М. Шелер, X. Плеснер.
6 X. П. Рикман, Г. Буркхардт, О. Н. Дериси, Г. Э. Хенгстенберг и др.
7 М. И. Карийский, С. Н. Трубецкой, В. С. Соловьев и др.
8 Г. Э. Ланц, Г. Г. Шпет, Б. В. Яковенко, С. А. Алексеев-Аскольдов, Ст. Лесьневский, А. И. Кунцман и др.
9 Н. О. Лосский, Л. П. Салагов, В. В. Зеньковский, А. И. Огнев, Н. Н. Вокач.
10 П. Гайденко, В. Калиниченко, А. Михайлов, Л. Кирсанова, Б. Григорьев, Т. Горовая и др.
11 Э. Гуссерль, М. Мамардашвили, М. Мерло-Понти, М.Шелер, X. Плеснер.
6 и герменевтической традиции дал возможность тематизировать проблему цело-стности в горизонте способов и фокуса понимания .
На основании анализа феноменологической традиции удалось проследить путь философского осмысления целостности от идеи трансцендентального горизонта (Э. Гуссерль) к идее онтологического горизонта (М. Хайдегтер); установить, что М. Шелер и X. Плеснер использовали принцип трансцендентальносте применительно к структуре личности человека, к прояснению его позиции в сознательном акте; выявить значимые аспекты трансцендентальносте — «экспансия телесности» (М. Мерло-Понти) и «усилие собирания себя» (М. Мамар-дашвили). Проблема целостности оказалась неразрывно связанной с прояснением условий и горизонта антропологического фокуса.
В феноменолого-герменевтическом аспекте целостность человека обнаруживает себя как «рекуррентное движение», (терминология М. Мамардашви-ли) к тождественному антропологическому фокусу и движение в постоянном уточнении обосновывающего контекста (герменевтический круг). Дискурсивное поле рекуррентного движения и проблема расширения и уточнения герменевтического поля представлена в феноменолого-герменевтической традиции достаточно полно13.
Анализ литературы позволяет говорить и о существовании общего психологического контекста проблематизации целостности личности, причем в зависимости от методологических и профессиональных позиций авторов проблема ставится топологически14; в психосоциальном контексте рассматривается как идентичность личности15; в соответствующем аспекте эта проблема стоит и в рамках процессуально-ориентированного подхода16. Обширное поле исследований посвящено социально-когнитивному и диспозициональному аспекту становления целостности личности17.
12 Ф. Шлейермахер, В. Дильтей, М. Хайдегтер, Х.-Г. Гадамер, П. Рикер.
13 Э. Гуссерль, М. Шелер, X. Плеснер, М. Мерло-Понти, М. Мамардашвили, Ф. Шлейермахер, М. Хайдегтер,
Х.-Г. Гадамер, П. Рикер.
14 Ж. Делез, Ж. Деррид.
15 3. Фрейд, К. Юнг, Э. Фромм, А. Адлер, К. Хорни, Э. Эриксон, Г. Салливан.
16 А. Минделл, Э. Минделл.
17 А. Бандура, Дж. Роттер, Дж. Келли, Г. Олпорт, Р. Кеттел, Г. Айзенк.
Работы Л. Выготского, А. Леонтьева, С. Рубинштейна задают социокультурный контекст. В исследованиях взаимопонимания рассматривается интерсубъективная основа целостности личности18. В современной отечественной психологии анализируются различные аспекты развития самости — самопознание, самоопределение, самоотношение, саморазвитие, самовоспитание, самоутверждение, самопреобразование19.
Проблематика целостности личности в психологических теориях гуманистической направленности развернута в ряде работ: гештальт-психология поставила проблему границ поля восприятия и практического движения к фокусу «Я»20; собственно гуманистическая психология акцентирует вопрос о глубинной целостности человека и развитии его потенциала21. Трансперсональная психология описывает позициональность личности как челночное движение психического ко все большей целостности . Экзистенциальная психология рассматривает целостность личности как практическое движение экстатики в горизонте «возможность — действительность» . Необходимо подчеркнуть, что предметом интереса гуманистических теорий личности является не просто выделение абстракции психического, но стремление к утверждению уникальности и пониманию сложности функционирования целостного человека в реальном мире.
Гуманистически ориентированный подход демонстрирует смещение па-радигмальной исследовательской доминанты, изменяющей горизонт восприятия. При этом личность, даже являясь объектом исследования, предстает и анализируется в роли активного субъекта, оценивающего ситуацию и выбирающего способы поведения в ней, держащего под контролем то, что с ним происходит. При таком подходе любое психологическое исследование становится особой формой диалога между исследователем и исследуемым, где оба
18 В. Мясищев, В. Знаков, Н. Обозов и др.
19 И. Кон, Ю. Орлов, В. Столин, О. Мотков, Н. Цыбра, Е. Никитин, И. Малисова, А. Огурцов, Н. Харламенкова,
Т. Чернявская, А. Евстифеева, В. Сафин, Л. Рувимский и др.
20 М. Вертгеймер, В. Келер, К. Коффка, К. Левин, Ф. Перлз, Р. Хофферлайн, П. Гудмэн, С. Гингер и др.
21 К. Роджерс, А. Маслоу.
22 С. Гроф, О. Хаксли и др.
23 Р. Мэй, Л. Бинсвангер, M. Босс, И. Ялом, Р. Лейнг, В. Франкл и др.
его участника активны, но формы активности у них разные. Если исследуемый отвечает за происходящее с ним, то исследователь предлагает ему отношения, в которых можно проверить и испытать собственную реальность. Гуманистическая психология провозгласила тезис о личности не только как уникальной, но и как целостной сущности, ориентируясь на принцип холизма. Поэтому в центре ее внимания - не анализ статистических закономерностей, но уникальные феномены внутреннего мира человека. Принцип холизма рассматривается гуманистическими психологами в планах завершения гештальта (гештальт-психология) и самоактуализации (гуманистическая психология), экстатического движения (экзистенциальная психология) и челночного движения к целостности (трансперсональная психология). Система понятий гуманистического подхода ориентированна на описание позитивного потенциала личности, ее открытости миру и обществу, стремления к росту и поиску смысла жизни, а не к редукции напряжения. В связи с этим возникает проблема верификации основных положений и гипотез гуманистических теорий.
Однако гуманистически ориентированная психология, оперируя понятиями, декларируя антропологический поворот и принцип холизма, все-таки не дает окончательного и исчерпывающего определения всей полноты человеческого существования. Попытка решения проблемы с позиции принципа холизма приводит к разночтениям, которые являются симптомами отсутствия ясного понимания.
Прояснение условий целостности человека и основных принципов ее методологической тематизации в данном исследовании связано с феноменологической традицией и будет осуществляться в рамках философско-антропологического дискурса. Исходя из этого, объектом настоящего диссертационного исследования выступает универсум условий возможности антропологической целостности. Цель исследования состоит в выявлении методологических основ, позволяющих тематизировать целостность. Предметом его являются основные способы постижения целостности человека.
В соответствии с целью, объектом и предметом данного исследования необходимо решить следующие задачи:
реконструировать генезис идеи антропологической целостности в пределах философской феноменолого-герменевтической традиции;
описать способы артикуляции целостности в философской феноменологии;
тематизировать целостность личности в гуманистически ориентированной психологии;
рассмотреть способы собирания антропологического фокуса в феноменологической философии;
- описать процесс самоистолкования в гуманистически ориентированной психологии.
Методологическая основа исследования. Философско-методологической основой работы является единство историко-генетического, феноменологического и структурно-функционального методов. С помощью историко-генетического метода рассматривается становление идеи целостности человека. Феноменологический метод позволяет рассмотреть вариативность интерпретаций идеи целостности и определить основные способы различения человеком себя и мира. Использование структурно-функционального метода делает возможным анализ структуры целостности сознания, бытия и знания. В работе представлены также элементы сравнительного метода, обусловленные задачами исследования.
Научная новизна исследования состоит в следующем:
рассмотрены структуры, обусловливающие первичный процессуальный способ включенности человека в мир;
выявлены условия, позволяющие рассматривать проблему целостности человека в горизонте «возможность - действительность»;
определен методологический потенциал гуманистически ориентированной психологии, связанный с процессуальным способом включенности человека в мир;
- установлены общие принципы гуманистической психологии, лежащие в основании теоретических моделей целостности человека. Положения, выносимые на защиту:
Основными способами артикуляции целостности человека являются трансцендентальный, онтологический и антропологический. Философская феноменология интерпретирует целостность в терминах открытости и свободы.
Целостность философской феноменологией понимается в смысле универсума возможностей человека. Она структурируется через усилие негации предметных определений человека. В этом плане способы постижения целостности тождественны бытийным способам ее артикуляции.
Методологический потенциал гуманистической психологии определен тем, что психический процесс полагается в качестве первичного способа включенности человека в мир. В этом аспекте целостность личности идентична ее психической зрелости. Она рассматривается не как фактическое состояние, но как горизонт, к которому стремится личность.
Основными принципами гуманистической психологии являются процессу-альность, актуальность, ответственность и активное действие, творческая открытость и субъективная свобода, развитие и становление. Теоретическая и практическая значимость исследования. Данная работа
может представлять интерес для специалистов в области теории и практики психологии личности. Результаты исследования позволяют систематизировать теоретические модели целостности личности и могут быть использованы для их дальнейшего методологического анализа. Итоги и материалы диссертации применимы в педагогической практике как при преподавании курсов «Психология личности», «Философские основы психологии личности», так и для построения учебных курсов по проблемам философской антропологии и социальной философии.
Артикуляция целостности в философской феноменологии
Со времен Платона и Аристотеля в интеллектуальной европейской традиции под целым подразумевалось нечто большее, чем просто сумма неких частей. Целое не составлено из частей, в нем только различаются части. Точно так же как и система, оно хотя и предполагает наличие элементов, однако не сводится к их совокупности. Поскольку о системе можно говорить там, где возникает «системное качество», а о целом лишь там, где присутствует «целостность», то, очевидно, первое и вторая являются не только категориальными аналогами, но и атрибутами системы и целого соответственно. Элементарная корректность требует строгого разведения терминов «целое» и «целостность». Целостность - это термин, необходимый для обозначения фундаментальной характеристики целого, а не целое как таковое, это то «больше», благодаря которому совокупность частей становится «целым», а не «суммой». Строго говоря, без целостности никакого целого просто нет, при этом невозможно указать на что-то и уверенно обозначить: «Вот это и есть целостность».
Этим, вероятно, и объясняется не только интерес к феномену целостности, его проблематизация, но и попытки определения этого термина через соотнесение его с возникшими позднее категориями «система» и «структура». Между ними интуитивно чувствуется родство, но не тождественность: европейский, да и опыт отечественной (русской и советской) философии убедительно свидетельствует о том, что термин «целостность» имеет самостоятельное семантическое пространство, границы которого отчасти очерчивают существующие интерпретации. Наиболее интересны из них те, которые позволяют истолковать целостность в терминах человеческой субъективности - например, как отношение человека к любому явлению или как выражение его свободы. В одних случаях под целостностью понимается внутреннее единство, обусловливающее автономность, независимость от иного, связь, создающая, образующая, гарантирующая, предохраняющая от слияния с ...; в других — относительная завершенность, монолитность, нераздельность, полнота чего-нибудь (102, 106, 141).
Акцентирование в интерпретациях целостности автономности, завершенности, внутреннего единства, связи, относительности и т. д. означает, видимо, то, что условие восприятия двойственно. С одной стороны, необходима готовность человека к восприятию, а с другой — воспринимаемого им. И только в этой двойственной готовности что-то возникает, существует для человека и может быть познано. Все должно проявить себя в отношении — готовности к восприятию — прежде, чем станет возможным его обозначение. Это касается и феномена целостности. В этом плане наличие множества истолкований целостности является не свидетельством его недостаточной сформированности, а, скорее, его сложности, многогранности, специфичности способа его осуществления и бытийствования. Но как раз это и роднит феномен целостности со сферой культурного и собственно человеческого.
Не случайно поле представленности целостности часто описывается посредством конструктов структура и система. В терминах системы и структуры можно описывать и сознание, и бытие, и знание человека. Структура (лат. strucura — строение, расположение, порядок) является совокупностью внутренних связей системы, обеспечивающих ее целостность и самотождественность. Такая структура бывает достаточно устойчивой во времени и в пространстве, но она сама, как, впрочем, и ее внутренние связи, может претерпевать изменения. А потому структура может определять и подвижность, и относительную статичность системы без утраты ею системного качества. Ее можно рассматривать с той или иной позиции, от этого зависит представление об открытости или закрытости системы, т. е. способ исследования системы определяет ее характер. Кроме того, структура может быть формальной и фиксировать только формальные связи. Или, наоборот, конкретные связи фиксируются в конкретной (предикативной) структуре.
Система (греч. systema, целое из составных частей) - это порядок, обусловленный правильным закономерным расположением частей в определенной и всегда конкретной связи (77, 106). Поэтому конструкт система выражает не все поле возможности целостности, а только его фрагмент. В системе целостность как бы обретает свою плоть - воплощается, «уходя» таким способом от абсолютного горизонта своих возможностей. Вместе с воплощением целостности система обретает завершенность в качестве реализованного набора возможностей, становится закрытой для осуществления иных возможностей, но лишь в данных условиях. Незавершенность системы предполагает наличие потенциального смыслового горизонта, благодаря которому и происходит ее развитие, изменение.
Смысловой горизонт позволяет интерпретировать закрытость как еще-неустановленность или непонятность — отсутствие связности. Открытость как уже-понятность системы или очевидность связности смысла, будучи достигнута или обретена, более не требует логических обоснований и в этом плане представляет собой семантическую завершенность. В таком случае оказывается, что завершенность как закрытость тоже может быть истолкована как понятность.
Кроме того, системы можно рассматривать и как многоуровневые — иерархические, саморегулирующиеся и регулируемые извне, как макро- и микросистемы. Системы могут быть гносеологическими — эпистемологические и т. д. (77).
Этот краткий анализ систем и структур, которые сами по себе не являются предметом данного диссертационного исследования, был необходим лишь для того, чтобы продемонстрировать многозначность и полифоничность совокупности конструктов, описывающих целостность. Человеку свойственно мыслить множащимися бинарными оппозициями, логически фиксирующими освоение любого явления.
Необходимо отметить, что смысловое пространство целостности всегда шире, чем предлагаемые рамки любых определений, сколько бы их ни было. Но если целостность нельзя исчерпывающа логически «схватить», если ряд бинарных оппозиций можно продолжать бесконечно, то возникают вопросы: что же синтезирует оппозиции в нечто связное и осмысленное, понятное и самопонятное, каков способ постижения-обретения целостности? Ответ на них важен, ибо от того, каким способом все-таки устанавливается целостность, зависит ее характер, и какого рода целостность конституирована.
В контексте смыслового ряда «завершенность — полная мера — независимость» возникает ассоциация целостности с абсолютом, который содержит в себе Начало и Конец всякого явления, предшествуя проявлению каких-либо его содержательных характеристик (предикатов). И, в этом смысле, абсолют представляет собой универсум условий возможности целостности (смысловой горизонт) и требует постижение бытийной Основы (смысла) любой возможной предикативной характеристики. Тогда главным становится как способна являть себя целостность? Способ, каким являет себя смысл, при-водит к пониманию самого смысла. И, следовательно, каков способ, таков и смысл. Способ, таким образом, больше, чем просто некий Путь к смыслу.
Не случайно в феноменологии предметом исследования становится «паутина интенциональных актов» (Э. Гуссерль), а не предмет, находящийся вне человека. Феноменологическая философия в целом - это не знание о чем-то, а скорее сам акт философствования. В конечном итоге феноменология ставит перед собой задачу прояснения смысла любого явления, а не его предикативных характеристик. Ведь если через бинарные оппозиции явление описывается аналитически, то способ позволяет «схватить» его синтетически и понять (конституировать) сам смысл явления.
Тематизация целостности личности в гуманистически ориентированной психологии
Психология в той мере, в какой она обладает статусом научной теории, должна включать в себя развитую понятийную структуру, поле ее экспликации и поле верификации. Предметом интереса гуманистических теорий является не просто абстракция психического, но уникальность и сложность функционирования целостного человека в реальном мире. Будучи матрицей, позволяющей интерпретировать и согласованно описывать поведение человека, они являются объяснительными. Не менее важна и другая их функция — понимание, стремящееся постичь смысл изучаемого субъекта в его уникальности. В связи с этим возникает проблема возможности выражения уникальности в общезначимых понятийных конструкциях. При этом необходимо отметить тенденцию отхода гуманистической психологии от построения психологии по образцу естественных наук, основанных только на методе объяснения и выражения проблематики в терминах детерминизма (подчинения внешней необходимости, внешнему закону).
В рамках гуманистического подхода на смену субъект-объектному взгляду на человека приходит субъект-субъектный горизонт восприятия. Это объясняется тем, что гуманистическая психология, ориентируясь на принцип холизма, провозгласила тезис о личности как не только уникальной, но и целостной сущности. В соответствии с этим в центре ее внимания оказался анализ не статистических закономерностей, а уникальных феноменов внутреннего мира каждого человека, что, естественно, повлекло за собой необходимость, в какой-то мере, отказа от научного подхода и формирование элементов новой традиции в психологии. Это, в частности, нашло выражение в том, что гуманистическое направление уже вскоре после возникновения начинает в большей степени заниматься вопросами не теоретико-научного плана, а практического применения своих положений. Предлагая различные пути психотерапии, этот подход ищет те способы, которые позволили бы помочь людям в достижении позитивных личностных изменений.
Следует, однако, отметить, что гуманистическая ориентация не означает категорического неприятия всех положений научного подхода. Гуманистическая психология помнит о том, что как бы она ни построила процесс психотерапии, он будет всегда детерминирован. Но она знает также и то, что между психотерапевтическим воздействием и вспышкой понимания у самого человека есть сфера, недоступная детерминации, что она может лишь сократить про 50 странство между внешней детерминацией и пониманием, можно активизировать эту сферу, а не устранить ее. Поэтому гуманистически ориентированная психология полагает, что если этому пространству суждено быть заполненным пониманием, то сделать это может и должен только сам человек. В связи с этим центральными понятиями гуманистического подхода становятся те, которые описывают позитивный потенциал личности, ее открытость миру и обществу, ее стремление к росту, а не к редукции напряжения (50, 101,105). Все это свидетельствует о том, что гуманистический подход пытается помыслить психическое в терминах свободы человека при достижении личностных изменений. В этом состоит одна из его целей, определяющих его специфику. Попытку помыслить психическое в терминах свободы можно рассматривать и в качестве критерия, позволяющего отнести к гуманистическому направлению гештальт-психологию (гештальт-теорию и гештальт-терапию), собственно гуманистическую психологию, трансперсональную психологию, экзистенциальную психологию.
Кроме объяснительных принципов в науке и практике существует уровень методологических предпосылок. Четко сформулированные исходные методологические постулаты облегчают проверку предлагаемых гипотез и практическое применение теорий. Нет сомнения в том, что идеи — это условия как теоретических понятий и представлений, так и практических действий. И периодически действительно «возникают ситуации, когда мы должны, чтобы двигаться дальше, восстановить эти скрытые, ушедшие на дно культуры условия или жизненный эфир понятий» (54, С. 284). Поэтому-то особый интерес и представляет прояснение методологических оснований теорий гуманистической направленности и выявление общих принципов построения теоретических моделей целостности личности. Но при решении этой задачи необходимо учитывать, что философские идеи не могут быть полностью воплощены в какой-либо специальной теории. И более того, актуализация методологического потенциала философских идей в психологической практике всегда опосредствована операциональной разрешимостью. Вследствие этого, как уже отмечалось, сопоставление философских идей и методологических оснований психологии будет корректным только посредством абстракций операциональной разрешимости и практики.
Гештальт-психология и идея целостности сознания Теория и практика, как известно, решая разные задачи, взаимодополняют друг друга. Психология не является исключением из этого правила. Так, основанием гештальт-терапии является гештальт-теория, связанная с именами В. Келера, К. Коффки, М. Вертгеймера, К. Левина и др., сформулировавшими ряд объяснительных принципов (7, 8, 47-52, 129). К ним необходимо обратиться прежде, чем приступить к анализу идей Ф. Перлза и его последователей, имеющих отношение к проблеме целостности сознания и существования человека.
Гештальт-психология обязана своим возникновением парадоксальному замыслу некоторых психологов, не отказавшихся от идеи сознания, дать естественнонаучное объяснение объективно ненаблюдаемому сознанию. Для этого был проведен ряд экспериментов по восприятию, прежде всего зрительныму, с которых и началось ее развитие. Сами по себе эти исследования были очень простыми, однако они позволили сделать настолько глубокие выводы, что стало возможным обосновать принципиально новый подход не только к психологии восприятия, но и заложить принципиально новые основы психологии вообще. Стремлением же к естественнонаучному объяснению обусловлены принципы изоморфизма, структурности и развития, из которых исходит гештальт-теория.
Собирание антропологического фокуса целостности в феноменологической философии
Проблема фокусировки человеческого сознания, бытия, знания разными философами трактуется по-разному.
Поскольку в философии Э. Гуссерля становление сознания тождественно становлению человека, постольку проблема антропологической фокусировки сознания осмысливается философом через конструкт «созерцание». Рассматривая сознание в темпоральном плане как «линейный континуум», философ обосновывает его как основание, на котором идет различение первичных и вторичных модусов сознания (24, С. ПО). Сфера ясности созерцания лежит в точке «актуального Теперь», чем дальше от этой точки человек находится, тем менее ясно и очевидно сознание. Актуальное Теперь (актуальное настоящее, «первичное впечатление», «импрессия», «восприятие») длится в схематике континуума. По сути дела, импрессия - это пассивный синтез и очевидное первичное отношение человека к миру и самому себе.
Э. Гуссерль рассуждает так: если первичные впечатления сознания не соотносятся с линией континуума, они утрачивают свою жизненность, расстояние от актуального Теперь увеличивается, и изменяется уровень данности содержания. Первичное впечатление — это «точка-источник», с которой начинается сознание, и она жива, пока не утрачена связь с горизонтальной линией (горизонтом) актуального Теперь. Даже если первичное впечатление носит характер «ретенции», так как «...сама эта ретенция опять - таки есть Теперь, есть актуально существующее» (24, С. 32).
Ретенцию (первичная память) Э. Гуссерль осмысливает не как регресс, в силу того, что она является непрерывной модификаций первичного впечатления, а не точное его повторение. Но первичное впечатление обладает способностью к расширению и поэтому не исчезает окончательно, «...идеально возмож но также сознание, в котором все остается удержанным ретенционально» (24, С. 34). Ретенция как первичный модус сознания означает, что первичные впечатления не есть в реальности сознания, но они первично вспомнены. Само первичное впечатление как интуитивный, спонтанный опыт не формирует образ. Первичная память (ретенция) и первичное впечатление — это одно и тоже, хотя они не совпадают полностью. Импрессия как интуитивное усматривание, предшествует ретенции, являясь ее горизонтом. Ретенция в свою очередь погружена в первичное впечатление (в свой горизонт), даже если оно не было осознанно, но «являлось» как «абсолютно достоверное» (как аподиктическая очевидность).
Э. Гуссерль исходит из того, что первичная память — это дообразное созерцание, она своеобразное продолжение первичного впечатления и они трансцендентально тождественны. Точки актуального Теперь непрерывно переходят друг в друга и «восходят» при ретенции к «идеальной границе» чистых феноменов (трансцендентального опыта). Это восхождение (стремление к фокусу) всегда континуально как модификация линейного континуума. Следовательно, импрессия — это фаза сознания, которая усматривает очевидное, а ретенция полагает «... каждую другую фазу непрерывности» (24, С. 44). Первичное впечатление как «чистое Теперь» не существует без ретенции. Оно «протягивается» (длится) через ретенцию, которая одновременно является специфической интенцией. По сути, ретенция есть первичное сознание прошлого.
Осмысливая вторичную память («воспоминание», «воспроизведение», «репродукция»), философ отмечает, что она есть осуществление импрессии, в смысле ее структурирования как репродукции. Это значит, что воспроизведение может быть феноменально полным или частичным. Вторичная память основывается на ретенции, но не является самой ретенцией и актуальным восприятием. Но само воспоминание актуально, оно в настоящем. Следовательно, если ретенция удерживает в сознании первичное впечатление и обеспечивает единство сознания, его целостность, то вторичная память реконструирует предметность, делая ее длящейся дискретно и идентичной предметно. В воспоми нании чистое Теперь не воспринято, и «...оно не дано само, но воспроизведено» (24, С. 44). Оно не имеет «места»: чистое Теперь в репрезентации — воображаемо. Вероятно, если импрессия как первичный акт ставит перед человеком нечто как «оно есть само» (первично конституирует предмет как таковой), то воспоминание — вторичный акт, который полагает объект в образе. В данном случае речь идет не о данности предметов как таковых, а об их фазах длительности и последовательности.
Последовательность и идентичность сознания (хабитуальное Я) дана, прежде всего, через переживания как наличная. Воспоминание повторяемо и оно отлично от первичной ретенции. Это означает, что репрезентация не может устанавливать объективность как «самоданную», как чистый феномен (как трансцендентальный опыт). Воспоминание — это вторичное осознание прошлого, оно репродуцирует и первичную память, но в сознании при этом остается не чистый феномен, а его образ, это модифицированная данность (хабитуальный опыт), не тождественная первичному впечатлению. Если первичное впечатление спонтанно, то воспроизведение тоже можно осуществлять как активное «свободное пробегание», но при воспоминании первичное впечатление погружается все дальше в прошлое.
Первичное впечатление при первичной ретенции тоже становится в силу модификации неясным, но неясности при ретенции и при воспроизведении суть разные неясности.
Неясность воспроизведения принадлежит не воспроизведенному, а «... принадлежит к актуальному переживанию воспроизведения» (24, С. 53). Подчеркнем, что воспоминание отклоняется от первичного впечатления, поэтому возможны ошибки при репродукции как таковой, отдельные «схватывания» могут быть ложными при сохранении идентичности предметности. Следовательно, если ретенция и репродукция совпадают, то аподиктическая очевидность сохраняется. Пока жива ретенция возможно совпадение с ней репродукции или наоборот, пока репродукция оживляет ретенцию, возможна абсолютная достоверность.
Воспроизведения имеют особого рода интенциональность, которая есть отражение первичной интенциональности ретенции. Вместе они образуют ин-тенциональное единство вспомненного.
По мнению Э. Гуссерля, воспоминание содержит интенции ожиданий (протенции), которые приводят его к осуществлению. Протенции в воспоминании отличаются от протенции в ретенции; это подготовленные и, следовательно, ограниченные ожидания. Тогда как в ретенции - неопределенные ожидания, оставляющие «...возможность другого бытия или небытия» (24, С. 56).
Это значит, что ретенция находится в двойном горизонте — актуального Теперь (первичного впечатления) и протенции (ожиданий).
Горизонт воспоминания (вторичные протенции) — это «пред — положенный горизонт», который осуществляется вместе с новыми воспоминаниями. Репродукции могут быть не полагающими, выступая как чистые фантазии, и полагающие, т. е. как воспроизведение прошлого (самовоспроизведение). Воспоминание в этом (втором) случае длится до актуального Теперь и является в образе как «являющееся Теперь». Но воспроизведение может иметь тот или иной модус установки. Следовательно, воспоминание может всплывать как частичное воспоминание, а может осуществляться как полностью воспроизводящее, повторяющее все уровни.
Процесс самоистолкования в гуманистически ориентированной психологии
Гештальт — психология о фокусе личности Еще раз подчеркнем, что субъект восприятия в гештальт-теории абстрактен, он исходно имеет и различает некий целостный образ внешнего мира, фиксируя одновременно устойчивые контуры (фигуру) и текучесть контуров (фон). Но, различая образ внешнего мира, субъект слит с ним. Субъект осмысливает только значимый фрагмент мира, а самого себя он воспринимает не расчленен но. Не осознавая способов восприятия, субъект действует в схематике «животного» организма, когда «Я» не осознается и не вычленяется, он не соразмеряет себя и мир. Таким образом, гештальт - теория, по сути, не ставит под вопрос проблему антропологической фокусировки сознания, т. к. в рамках гештальт — теории сложно тематизировать способность воспринимающего быть самостоятельным, свободным и активным.
Как уже отмечалось, Ф. Перлз полагает, что культивирование самосозна-вания ведет к обнаружению (восстановлению) саморегулирующейся природы человеческого организма, которую, на наш взгляд, можно рассматривать, как интуитивную способность познавать, которую невротик утратил. Так как в человеке действует принцип иерархии потребностей, то наиболее важная незаконченная ситуация всегда проявится (повторится), если только человек просто осознает свой собственный опыт, от мгновения к мгновению (79, 80, 81).
По сути, способ прерывания и выражения себя является своеобразной традицией, а традиция принадлежит современности, также как современность — миру традиций (10, 88).
В качестве прерывания континуума осознавания появляются мысли, ожидания, воспоминания, ассоциации одних переживаний с другими. Эти ассоциативные представления не переживаются актуально, оставляя материал не ассимилированным, и не ассимилированным остается первое, прервавшее континуум, неприятное переживание. Это избегание непрерывного сознавания, прерывание себя, неумение быть в усилии осознавания, не дает человеку встретить лицом к лицу и проработать неприятное первичное переживание. Человек застревает в незаконченной (неразличенной) ситуации, невротически возвращаясь к ней вновь и вновь (невротически повторяя ее вновь и вновь), и закрывает себе возможность приобретения нового опыта и, следовательно, дальнейшего созревания. Ядром незавершенного гештальта является первичное, неприятное переживание, в силу которого не было удовлетворено некое значение потребности, и человек не смог феноменально полно ее пережить в силу прерывания контакта со средой.
Близки феноменологической философии рассуждения Ф. Перлза о том, что сознавать - значит уделять внимание постоянно возникающим фигурам-фактам в собственном восприятии. Следовательно, значения психических актов должны постигаться из самих себя, феноменологически, из их собственных интенций. Это означает, что сами факты (чувства, движения, мысли и т.д.), наблюдаемые человеком, только верхний слой, в который «упакована» истина, находящаяся в глубине и недоступная внешнему наблюдению. Факт-фигура прорастает в глубину фона и нужно остановиться и осознать, чтобы первичное, неприятное переживание показало себя. Поэтому нужно усилие осознавания, чтобы быть целостным, чтобы дистанция между человеком и истиной сократилась.
Избегать сознавания, значит фиксировать какую-либо фигуру-факт, прерывать естественный, спонтанный поток смены фигур и фона.
По сути дела, осознание является способностью дифференцирования себя и мира. Оно проявляется всегда в сейчас, в настоящем, оно сиюминутно и образует реальность, не разлагаемым феноменом которой является гештальт. Без осознавания в «здесь и теперь» человек — живой труп, он «придумывает» пути для саморазрушения. Осознание — центр, который удерживает человека в целостности, делает его устойчивым и уверенным.
Ф. Перлз полагает, что у человека есть три зоны сознавания: сознавание себя, сознавание мира, сознавание того, что лежит между тем и другим — своего рода промежуточной зоны фантазии, которая мешает сознаванию первых двух.
Таким образом, перлзовское осознание суть своеобразное практическое движение с элементами рефлексии своего психического «Я», в ходе которого человек достигает своего истинного «Я» (Самости) (79), через достижение точки индифферентности. Это возвратное движение от внешней обусловленности к фокусу «Я» и асимметричный порядок различения, т. к. наличие фокусированного «Я» нарушает симметрию (25, 35, 100). Точка индифферентности, являясь нулевым центром противоположностей, предполагает творческую открытость как свободу от природной обусловленности. Точка индифферентности, в том числе, — равновесие и возможность обозревать картину в целом, а значит понимать подлинный смысл. Ф. Перлз пишет: «Все, что существует, может разлагаться на противоположности. Если вы поглощены одной из противоположностей, вы попались в ловушку, или, по меньшей мере, односторонни в своих исканиях. Если вы находитесь в ничто нулевого центра, вы сохраняете равновесие и обозреваете картину в целом» (79, С. 68). По сути, Ф. Перлз предлагает отказаться от логического анализа явлений на основе бинарных оппозиций. Вместо этого он выбирает синтетическое отношение к миру и себе.
Под самостью гештальт-терапия понимает комплекс контактов (можно предположить - способов различения), необходимых для приспособления к сложному полю (миру). Самость жестко «...не фиксирована, она существует там и тогда, когда и где в действительности происходит пограничное взаимодействие» (81, С. 594).
Из сказанного выше становится понятно, что психическую зрелость Ф. Перлз понимает феноменологически как переход от состояния, когда организм опирается на среду и регулируется средой, к опоре на себя (на самость) и саморегуляции (интуиции и творческой свободе). Важным элементом этого перехода является достижение равновесия (точки индифферентности). Таким образом, зрелость человеческого «Я» - это возможность целостного восприятия самого себя и мира.
Как было отмечено, каждый организм, в концепции Ф. Перлза, обладает способностью достигать оптимального внутреннего равновесия и равновесия между собой и средой: «Вся жизнь характеризуется ... постоянной игрой равновесия и неравновесия ...» (80, С. 17).
