Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Логико-методологическое обоснование и философско-мировоззренческое содержание культурного пространства 14
1.1. От культуры к культурному пространству: философско-методологический анализ 16
1.2. Культурное пространство и пространство культуры: методология исследования пространственных категорий культуры 25
1.3. Коинциденция культурного и языкового пространства 41
Глава 2. Культурное пространство - зеркало социальных процессов в Южной Корее 62
2.1. Модели пространств культур. Язык пространства архаических культур Кореи 64
2.2. Пространство традиционной религиозной культуры Кореи: вертикальный и горизонтальный векторы 77
2.3. Сосуществование христианства и традиционных религий: противоречие или поиск диалога в Ю. Корее 92
Заключение 113
Библиография 117
- От культуры к культурному пространству: философско-методологический анализ
- Культурное пространство и пространство культуры: методология исследования пространственных категорий культуры
- Модели пространств культур. Язык пространства архаических культур Кореи
- Пространство традиционной религиозной культуры Кореи: вертикальный и горизонтальный векторы
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования. В последние годы расширение границ гуманитарного знания обусловлено активизацией интереса к культурологическим проблемам. Культура рассматривается как многогранное и динамическое явление. Это дает основания анализировать, интерпретировать ее в различных ракурсах. Изучение диалога культур ь истории европейской гуманитарной мысли началось только в XX веке, хотя взаимодействия культур и цивилизаций в истории человечества происходили всегда. Интернационализация экономики диктует сегодня условия для сосуществования различных культур. Идея единого мирового хозяйства перестает быть утопической и определяет необходимость поиска критерия для сопоставления культур. Лозунг диалога культур рассматривается сегодня в контексте двух мощно проявляющихся тенденций. Первая - формирование единого глобального языка международного общения и проблема массового исчезновения культур и языков малочисленных народов. Вторая - определение культурной идентичности, уникальности культур, установление культурной автономии.
Диалоговое пространство мыслится сегодня как культурное пространство, в котором не только сосуществуют культуры Востока и Запада (Востока православного и Востока мусульманского; Востока и России; Запада и России), но и проявляется результат данного сосуществования: трансформация национальных культур. Страны Востока, сохраняя свою самобытность и традиционный путь развития, вынуждены в эпохи глобальных социальных изменений испытывать на себе результат влияния стран Запада. На базе традиционной корейской культуры сегодня начинает формироваться новый тип культуры. Он представляет собой сплетение двух противоположных начал: стабильности Востока и мобильности Запада, традиционализма и новаторства, буддизма, конфуцианства и протестантизма. Пространство культуры Кореи благодаря межкультурному взаимодействию расширяет свои
границы и приобретает иной смысл - культурное пространство. Оно характеризуется новым типом мышления (динамичное, мобильное, компромиссное), языком коммуникации (язык культурного пространства), новыми духовными ценностями (западно-ориентированными).
Через призму данной тенденции язык культуры трансформируется в языковое пространство. В этом случае язык рассматривается не столько как естественный, сколько как вторичный (образно-коммуникативный). Поэтому языком культурного пространства становятся традиционные для всех культур -миф и религия. В конце XX в. культурное пространство Ю. Кореи приобретает новую форму языкового выражения — английский язык. Культурное пространство формирует «нужный» тип человека. В Ю. Корее эта тенденция имеет своеобразие. Она воплощается через «корейский протестантизм», «корейский английский».
Следовательно, актуальность темы исследования определяется необходимостью осмысления происходящих и прогнозированием предполагаемых трансформаций культурных изменений в XXI в. А так же необходимостью постановки проблемы исследования факторов культурного пространства Ю. Кореи.
Степень научной разработанности проблемы. Как область интересов, но не как предмет специального анализа, культурное (межкультурное) пространство, пространство культуры представлено в работах1 Арутюнова С.А., Гачева Г., Джеймса У., Кургузова В.Л., Лич Э., Лотмана Ю., Малиновского Б., Маркова Б.В., Телия В.Н., Топорова В.Н., Френка Д. и других философов, лингвистов, культурологов. В работах молодого российского
I Арутюнов С.А., Багдасаров А.Р., др. Язык - культура - этнос. М.,1994; Гачев Г. Национальные образы мира. Космо-Психо-Логос. М.,1995; Джеймс У. Многообразие религиозного опыта. М., 1993; Кургузов В.Л. Восток-Запад-Россия.теория и практика межкультурной коммуникации. Улан-Удэ, 2003; Лич Э. Культура и коммуникация: Логика взаимосвязи символов. К использованию структурного анализа в социальной антропологии. - М., 2001; Лотман Ю. Внутри мыслящих миров: человек - текст - семиосфера - история. М.,1996; Малиновский Б. Научная теория культуры. М.,1999; Марков Б.В. Храм и рынок. Человек в пространстве культуры.СПб, 1999.;Топоров В.Н. Пространство и текст// Текст: семантика и структура. М.,983; Фрэнк Д. Пространственная форма в современной литературе // Зарубежная эстетика и теория литературы XIX-XX вв. М.,1987; Телия В.Н. Метафоризация и ее роль в создании языковой картины мира // Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. М., 1988 и др.
исследователя культурного пространства Бабаевой А.В.1 уже сделаны первые попытки осмысления данного феномена. В работах по философии культуры делается заявка на исследование проблемного поля , но не затрагиваются конкретные механизмы его функционирования.
Обращение к исследованиям корейских ученых: историков, социологов, философов позволило диссертанту проанализировать становление культурного пространства Южной Кореи3. Особый интерес представляют работы, в которых анализируется история и теория, идеология, гуманистический характер корейского конфуцианства, его взаимосвязь с корейской философской традицией . Авторы отмечают, что понимание корейского христианства возможно через обращение к связи современного корейского общества с конфуцианством5. При этом, мы учитываем позицию исследователей, что сегодня традиционные религии - это скорее образ жизни, чем вера.
Обращение к работам по истории буддизма, к учению буддийских монахов, к его влиянию на культуру Кореи, к сравнению с китайским и японским буддизмом дает возможность определить его роль в формировании религиозного пространства, в частности, и культурного пространства Ю. Кореи, в целом. Исследования по истории корейской даоской культуры и
1 А.В. Бабаева. Современная западная философия о культурном пространстве // Современная философия как
феномен культуры: исследовательские традиции и новации. СПб, 2001. С.27, 31 Этические аспекты поведения в
культурном пространстве // Этическое и эстетическое: 40 лет спустя. Материалы научной конференции. 26-27
сентября 2000 г. Тезисы докладов и выступлений. СПб.,2000. С. 19
2 Авдеев В.И. Становление культуры мышления как проблема. Воронеж, 1992; Виндельбандт В. Философия
культуры. М., 1994; Гумбольд фон В. Язык и философия культуры. М., 1985.; Гуревич П.С. Философия
культуры. М., 1994; Ильенков Э.В. Философия и культура. М., 1991; Каган М.С. Философия как мировоззрение
// Вопросы философии.—1997.-- № 9; Капто А.С. Философия мира: истоки, тенденции, перспективы. М., 1990;
М.Н.Фомина. Философская культура: онтологический диалогизм. Чита, 1999 и др.
J Бён Тхэ Соп : Ханкугса Тхоннон (Общая история Кореи). Сеул, 1990; И Ён Чхоль : Ханкукса Чхоннон (Общая
история Кореи). Сеул,2000; Им Гюн Тхэк : Ури Ёкса (Наша история). Сеул,2002; Пэк Ю Сон и др.
Чхонсонёныль вихан Ханкугса (Корейская история для молодежи). Сеул, 1999. и др.
4 И Дон Джун : Югёы Индочжуыва Ханкугсасан (Конфуцианский гуманизм и корейская философия).
Сеул, 1997; И Ён Чхан : Юге Сахвэхак (Конфуцианская социология). Сеул, 2001; Ким Сын Хе, Югёы Пурирыль
Чхаджасо (В поисках истока конфуцианства). Сеул, 2001; Ким Тхэ Гиль : Югёджок Джонтхонгва Хёндэ Ханкуг
(Конфуцианская традиция и современная Корея). Сеул,2001 и др.
ьКым Джан Тхэ:1)Хёндэ Ханкугы Югёмунхва (Конфуцианская культура современной Кореи). Сеул, 1999; Ким
Тхэ Ман, Югёмунвхава Донасиаы Мирэ (Конфуцианство и будушее юговосточной Азии). Сеул, 2002 и др.
6 И Бён Ук : Корёсидэы Бульгёсасан (Буддизм в Кореи). Сеул, 2002; И Ён My : Хангугэ Бульгёсасан (Корейская
буддийская философия). Сеул,1999; И И Хва : Ёксасогы Хангук Бульгё (Корейский буддизм в истории).
Сеул,2002; И Хи Джэ : Донсо Чхольхакква Бульгё(3ападная и восточная философия и Буддизм). Сеул, 1998;
Ким Бок Сун : Хангук Годэбульгёса Ёнгу (Исследование по древнекорейскому буддизму). Сеул,2002; Ким
Чжин Кволь : Хангук Бульгёмунхваса (История корейской буддийской культуры). Сеул, 1998 и др.
философии дают возможность понять закономерность философско-религиозной интерпретации реальности.
Большое внимание в исследованиях посвящено корейском}' христианству, которое отражает национальных дух, институт христианской культуры, роль христианских патриотических движений2. Особо значимая работа Ким Сын Хе3, в которой ученый показывает воззрение и перспективу развития сложной религиозной настоящей действительности. Мы обращаемся и к работе Ким Хэ Ён4, где прослеживается взаимосвязь заимствованной культуры и религии на базе традиционной духовной культуры. В ряде работ, которые позволили сформировать христианскую парадигму пространства3, отражен прогноз и перспектива развития христианства в Кореи. Для исследования горизонтального и вертикального сечения культурного пространства несомненный интерес представляют работы, посвященные культурному наследию, корейскому шаманизму в сравнении с христианством6.
Корея исторически представляет поликультурное, а, следовательно, полирелигиозное пространство. Поэтому в работах Чжо Хын Юн, Чжон Чжин Хон; Ким Чжин; Чха Ен Джун, Юн И Хым, Юн Сын Ен много внимания уделяется анализу корейской религиозной культуры.
И Джон Ын: Ханкуг Догёмунхваы Чхотцом (Фокус корейской даоской культуры). Сеул,2000; Хангук Догёсасан Ёнгухвэ (Корейский даосизм и даоская философия). Сеул, 1991; Хангук Догёсасанэ Ихэ (Понимание корейской даоской философии). Сеул,1991; Чха Джу Хван : Хангук Догёсасан Ёнгу (Исследование по корейскому даосизму). Сеул, 1997 и др.
2 И Ман Ёль: Хангук Гидоккёва Минджогыйсик (Корейское христианство и национальный дух). Сеул, 1991;
Хангугы Гидоккё (Корейское христианство (протестантизм). Сеул, 2001; Мин Кён Бэ : Хангук Гидоккёхвэса
(История корейского христианства). Сеул, 2002; Ким Су Джин: Хангук Гидоккёы Бальджачхи (Следы
корейского христианства). Сеул,2001 и др.
3 Ким Сын Хе: Донасиа Чжонгёджонтхонгва Грисдогёы Маннам (Встреча религиозной традиции восточной
Азии с христианством). Сеул,1999
4 Ким Хэ Ён: Хангукмунхвава Гидоккё (Корейская культура и христианство). Сеул, 2000
3 Кан Мун Гю и др.: Хангугы Мирэва Гидоккё (Будущее Кореи и христианство). Сеул,1997; Син Кван Чхоль : Чхонджугёва Гэсингё (Католичество и протестантизм). Сеул, 1998 и др.
6 Ким Чжон Дэ: Хангук Мингансинаны Сильчхэва Джонсын (Реалия и наследие народных верований). Сеул,
1999; Пак Иль Ён: Хангукмугёы Ихэ (Понимание корейского шаманизма). Сеул,1999; Чжан Джу Гын : Хангугэ
Хянтхосинан (Корейское народное верование). Сеул, 1998; Чха Ок Сун: Чхондогё, Тэджонгё - Хангугыны
Чжонгёчхэхом (Религиозный опыт корейцев). Сеул, 1997 и др.
7 Чжо Хын Юн: Хангук Чжонгёмунхварон (Трактат о корейской религиозной культуре). Сеул, 2002; Чжон
Чжин Хон: Чжонгёмунхваы Нолли (Логика религиозной культуры). Сеул, 2000; Хангук Чжонгёмунхваса ганы
(Лекция по истории корейской религиозной культуры). Сеул, 1998; Ким Чжин: Чжонгёмунхваы Ихэ
(Понимание религиозной культуры). Сеул,1998; Чха Ён Джун: Чжонгёмунхваы Ихэ (Понимание религиозной
культуры). Сеул, 2002; Юн И Хым и др.Хангугынэ Чжонгё (Религии корейцев). Сеул,1994; Хангугын.)
Чжонгёгван (Религиозная точка зрения корейцев). Сеул, 2000; Юн Сын Ён : Хёндэ Хангук Чжонгёмунхваэ Ихэ
(Понимание современной корейской религиозной культуры). Сеул, 1997.
Диссертант обращается к анализу работ, в которых исследователи сравнивают корейское конфуцианство и буддизм1, корейское христианство и буддизм , конфуцианство и христианство3, христианство и шаманизм4, дают анализ новым религиям в Корее5, осмысливают теологию через призму межрелигиозного диалога, делают сравнение философии и теологии6. Для нашего исследования необходимо и обращение к работам, где представлен анализ взаимосвязи современных религий с национализмом в Корее, в которых раскрывается формирование менталитета7. Его природа исторически предопределенная, поэтому мы обращается к исследованиям корейских мифов8.
Диссертант обращался к работам европейских и американских философов по религиозной культуре в Корее . История католической, протестантской и православной церквей в Корее получила освещение в трудах российских исследователей, опубликованных в последние годы10. В российской науке сложилась сильная школа корееведения, ученые которой проводят достаточно
'И Дон Хён: Бульгёва Хё Буддизм и Хё (сыновняя почтительность). Сеул, 1995; Сон Сок Гу: Бульгёва Юге
(Буддизм и конфуцианство). Сеул, 1993.
2Ким Сын Хе, Со Чжон Бом, Киль Хи Сон: Сонбульгёва Грисдогё (Зен-буддизм и христианство). Сеул, 1996;
Ким Сын Хе, Сок Чжэ Мун: Грисдогёва Бульгёы Судосэнхваль (Христианство и буддийская аскетическая
жизнь). Сеул, 1998; Пак Кён Джин: Сонгва Сонсоэ Маннам (Встреча зенбуддизма и Библии). Сеул, 1996; Ю Чжэ
Син: Бульгёва Гидоккё — Чжонгёганэ Дэхва (Буддизм и христианство - диалог между религиями). Сеул, 1998.
"' И Сон Бэ: Югёва Крисдогё (Конфуцианство и Христианство). Сеул, 2001; Ким Сын Хе: Ноноы Грисдогёджок
Ихэ (Понимание Ноно (конф. Лунюей) по-христиански). Сеул,2002; Рю Сун Ха: Гидоккё Ебэва Югёджэса
(Христианские ритуалы и конфуцианские обряды). Сеул, 1996; Чжон Ён Ду: Гидоккёва Юге (Христианство и
конфуцианство). Сеул, 1994.
4 Ким Сын Хе, Ким Сон Не: Грисдогёва Мугё (Христианство и шаманизм). Сеул, 1998
3 Ким Сын Хе, Ян Ын Ён, Но Гиль Мён, Чха Ок Сун: Хангук Синджонгёва Грисдогё (Корейские новые религии
и христианство). Сеул, 2002
6 Бён Сон Хван: Чжонгёган Дэхвава Асиасинхак (Межрелигиозный диалог и азиатская теология). Сеул, 1996:
Вон Джон Чхоль: Инган Ёнгу (Исследование о человеке). Сеул, 1994; И Бу Хён: Исонгва Чжонгё (Разум и
религия). Сеул, 1995; И Джон Бок: Хёндэ Чхольхакква Синхак (Современная философия и теология). Сеул, 1988;
И Хун Гу: Бигё Чжонгёхак (Сравнительная теология). Сеул, 2000
7 Кан Дон Гу: Хангук Гындэ Чжонгёва Минджокцуви (Корейские современные религии и национализм).
Сеул, 1992; Хангук Джонсинмунхва Ёнгувон (Институт корейской духовной культуры). Сеул,2000; Чжонгёва
Минджок (Религия и народ). Сеул,2001; Хван Сон Мён: Чжонгёхак Гэрон (Введение в теологию). Сеул,1982;
Чвэ Джон Ман: Бигё Чжонгёхак Гэрон (Введение в сравнительную теологию). Сеул, 2002 и др.
8Ан Джин Тхэ: Синхвахак Ганы (Лекция по мифологии). Сеул, 2001; Ким Ёль Гю :Тонъянэ Синдыль (Восточные Боги). Сеул, 1978; Хангук Синхвава Мусок Ёнгу (Исследование о корейских мифах и шаманизме). Сеул, 1978; Ким My Джо: Хангук Синхваэ Вонхён (Прототипы корейских мифов). Сеул, 1988 и др. 9 Baldick, Julian: Animal and Shaman - Ancient Religions of Central Asia, New York, 2000; Bechert, eds., The World of buddhism : Buddhist Monks and Nuns in Society and Culture : Thames & Hudson, 1984; Chung Chai-sik : A Korean Confucian Encounter with the Modern World : Yi Hang-no and the West, Institute of East Asian Studies Univerity of California, 1995; Eliade, M., ed., The Encyclopedia of Religion, New York, Macmillan Pub. Company, 1987; Etienne Lamotte: History of Indian Buddhism: From the Origin to the Saka, Trans, by Sara Webb-Boin, Publications de L'institut orientaliste de Louvain 36, Louvain : Peeters Press, 1988и др. С. В. Волков. О проникновении буддизма в Корею. М., 1983, Ранняя история буддизма в Корее. М-, 1985.
глубокие исследования традиционного верования. Так, Р.Ш. Джарылгасинова и Ю.В. Ионова исследовали в своих трудах корейскую мифологию и народные верования.
Наше исследование предполагает обращение к источникам, где проводится изучение соотношения языка и культуры, проявление корейского языка в библейских переводах .
Представленный анализ позволяет сделать следующий вывод: сегодня в корейской, западной, российской науке имеются определенные успехи исследования пространств культур. Однако культурное пространство, в целом, и культурное пространство Кореи, в частности, не получило достаточной разработки. Поэтому диссертант считает заявленное исследование актуальным и перспективным в научно-методическом и теоретическом отношениях.
Объект исследования. - Природа и сущность культурного пространства Южной Кореи. Предмет исследования. - Динамика формирования языка культурного пространства Ю. Кореи.
Цель исследования. - Анализ бытия языка культурного пространства Южной Кореи. Исходя из этого, автором были поставлены следующие задачи:
определить основные концептуальные подходы к анализу культурного пространства и пространства культуры;
охарактеризовать природу и сущность коинциденции культурного и языкового пространства;
обосновать особенности функционирования культурного пространства Южной Кореи;
1 Джарылгасинова Р.Ш. Этногенез и этническая история корейцев по данным эпиграфики. М., 1979; Корейцы.-
Календарные обычаи и обряды народов Восточной Азии. Новый год. М,1985 и др.
2 Ю.В. Ионова. К вопросу о культе медведя, пещер и гор у корейцев. - "Страны и народы Востока". Вып. б. М.,
1967; Представления корейцев о душе. - Мифология и верования народов Восточной и Южной Азии. М., 1973;
Религиозные воззрения корейцев (по материалам МАЭ). - Культура народов зарубежной Азии и Океании. Л.,
1969;и др.
' И Джин О.: Хацасогэ Дамгин Уримухва Ияги (Рассказ о нашей культуре, отраженной в иерогифах). Сеул, 1999; Ханъян: Мальгва Мунхва (Язык и культура). Сеул, 2000; Хангугова Могуго Чжонсин (Корейский язык и Дух народного языка). Сеул,2000; Чжон Гиль Нам: Сонсоэ Урималь Ёнгу (Исследование о корейском языке в переведенной Библии). Сеул, 1994
- охарактеризовать динамику языка культурного пространства Ю.Кореи, оформляющегося в результате взаимодействия традиционных культур Кореи с американской культурной экспансией.
Не претендуя на окончательное исследование, диссертант стремился определить перспективность и необходимость этой области в целом. Без познания природы культурного пространства сложно определять перспективность культурных диалогов. Поэтому данная работа продолжает исследование новых подходов бытия человека в культуре Южной Кореи.
Теоретическая и методологическая база исследования. Диссертант обращается к принципиальным идеям, положениям и выводам, изложенным в трудах, как классиков, так и современных корейских, европейских, американских, русских философов, культурных антропологов, исследователей, философии культуры, философии и истории религии: Баллера Э.А., Бахтина М.М., Бубера М., Виндельбандта В, Выготского Л.С, Г.Гегеля, Ильенкова Э.В., Лосева А.Ф., Полани М., Рорти Р., Соловьева В.С,Фейербаха Л., Франка С.Л., Швейцера А., Шпенглера О., Ясперса К работам современных ученых: Багдасарьян Н.Г., Бибихина В.В., Библера B.C., Вагнера Г, Гусейнова А.А., Ерасова Б.С, Кагана М.С, Лотмана Ю.М., Межуева В.М., Фоминой М.Н, Швырева B.C., Чанышева А.Н., Inkeles, Alex, Levinson, Daniel James, H. Grayson, S. Piker, Ким Кенъдонъ, Ю Чжэ Син, Юн Сын Ён, Юн Чхан Вон, Ян Чжэ Хёк, Чвэ Юн Су, Чжо Хён Сук и др.авторов. Методологические позиции исследования взаимодействия языка и культуры определены в работах российских1 лингвистов и классиков философии языка М. Бубера, Л. Витгенштейна, Х.Г. Гадамера, Гумбольда фон В., В. Дильтея, К. Леви-Строса, Б. Рассела, М. Хайдеггера .
В основе методологии исследования - мысль Г.В.Ф. Гегеля, что культура есть единство бытия и мышления. Философско-культурологический подход раскрывает сферу бытия пространства культуры и культурного пространства;
Н.Б. Мечковская. Социальная лингвистика. М., 1996.; Маслова В.А. Лингвокультурология. М., 2001.; Лотман ІО.М. Беседы о русской культуре. СПб, 2001
" Хайдеггер М. Разговор на проселочной дороге. М., 199; Гумбольд фон В. Язык и философия культуры. М., 1985; К. Леви-Строс. Структурная антропология. М.,2001 и др.
лингво-культурологический анализ раскрывает соотношение языкового и культурного пространства; философско-религиоведческий подход позволил осмыслить поликонфессиональное пространство Ю.Кореи; компаративистский метод позволил проанализировать современное культурное состояние в Ю.Корее.
Научная новизна исследования. В ходе нашей работы были:
определены концептуальные подходы к исследованию
пространств культуры и культурного пространства;
раскрыт механизм коинциденции культурного и языкового
пространства;
обоснована природа культурного пространства Южной Кореи;
показана динамика языка культурного пространства Ю.Кореи как
результата американской культурной экспансии. На защиту выносятся следующие основные положения. Исходя из цели, задач и новизны диссертации определены следующие положения:
Первое. Человек одновременно находится в пространстве культур (как представитель социальной, этнической общности) и культурном пространстве (как носитель поликультурного многообразия, как участник культурного диалога). Культурное пространство включает в себя пространств?» обособленных культур, которые, вступая в диалог, обеспечивают его бытие. Пространства культур подвержены вертикальным измерениям (временной фактор), горизонтальным (взаимодействие культур), пересечение которых образует культурное пространство. Таким образом, культурное пространство -это единство культурной (которая раскрывается через механизмы рефлексивного сознания), коммуникативной (которая представлена через символико-знаковую систему), функциональной (которая оформляет ценностно-регулирующие отношения) сфер.
Второе. Содержание культурного пространства раскрывается благодаря эйдо-пространству, в котором взаимо-сочетаются социальные, языковые, культурные разновидности пространств. Пространство культуры и культурное
пространство - это коммуникативное пространство. Культурное пространство характеризуется структурой, наличием функций, динамикой и воплощает в себе образную модель мира. Взаимопроникновение (коинциденция) языкового и культурного пространства обеспечивает общение, понимание, ментальность, преобразование, ценностное отношение.
Третье. Корея - страна великих религий Востока, которые сплелись в единую систему, потеряв свое «родовое» своеобразие. На базе взаимодействия традиционной корейской культуры и западной (американской) начинает формироваться новое пространство культуры. Оно представляет собой сплетение двух противоположных начал: стабильности Востока и мобильности Запада, традиционализма и новаторства, буддизма, конфуцианства и протестантизма. Культурное пространство Южной Кореи представляет, таким образом, образ современного мира, в котором сочетаются традиционные и модернистские тенденции, где поликультурализм является тенденцией толерантности и диалога культур.
Четвертое. Одним из результатов трансформации пространств культуры
является язык культурного пространства. Опираясь на лингво-
культурологическую характеристику вторичного языка, определено, что языком
культурного пространства являются доминирующие факторы - мифы и религия.
Они раскрывают самобытную природу культурного пространства Ю.Кореи. В
современную эпоху оно оформляется под влиянием американской культурной
экспансии. Наглядной характеристикой этого процесса являются «корейское
христианство», «корейский капитализм», «корейский английский». Последний
можно рассматривать как язык деловой Южной Кореи (заимствованные
американизмы характеризуют природу и специфику мира
предпринимательства), как язык современных средств коммуникации (интернет, СМИ выступают факторами глобализации культуры), как язык массовой культуры (культурная экспансия сформировала образ мышления и образ жизни в Южной Кореи).
Теоретическая значимость исследования. Исследование культурного пространства в условиях современной трансформации общества определяется поиском методологических подходов к изучению поликультурного своеобразия. Результаты диссертационного исследования расширяют научные представления о сущности философии культуры, диалога культур, философии религии, поликультурности и религиозной толерантности. Они могут быть полезными в теоретико-методологическом отношении при исследованиях соотношения пространства культуры и культурного пространства, при анализе вертикального и горизонтального «сечения» культуры, при изучении культурного пространства Южной Кореи.
Практическая значимость. Диссертационное исследование направлено не только на теоретическое осмысление философии культуры, но и на ее формирование в процессе философского образования. Представленная работа позволяет по-новому взглянуть на проблемы философской культуры, выходя за пределы региональных границ. В диссертации дается анализ культурного пространства Южной Кореи, в котором перемешались культуры мира, что свойственно и современной России. Исследование направлено на формирование толерантной культуры как глобальной проблемы. В этом заключается ее образовательная и воспитательная функция. Теоретические положения диссертации могут быть использованы в учебных курсах по философии, культурологии, религиоведению, лингвокультурологии, по межкультурному диалогу, при изучении компаративистского подхода к культурам Востока и Запада, Востока и Америки, Азии и Америки, Америки и России, по проблемам русской и восточной философии, в процессе изучения влияния массовой культуры на традиционную культуру.
Апробация результатов работы. Представленная диссертация была обсуждена и рекомендована к защите на совместном заседании кафедры философии и социальной антропологии и кафедры теоретической и прикладной лингвистики Читинского государственного университета. Выводы и результаты исследования докладывались на международных, российских, региональных,
областных научных конференциях в гг. Варшава (Польша), Москва, Белгород, Иркутск, Чита. Автор выступал с докладами на российско-корейских научно-практических семинарах при Иркутском государственном университете в 2000-2002 гг. Вопросы темы диссертации обсуждались на занятиях по русскому языку при Институте иностранных языков университета г.Сеул (Южная Корея). Результаты диссертационного исследования отражены в статьях, тезисах.
Структура работы. Диссертация состоит из 2 глав, 6 параграфов, библиографии.
От культуры к культурному пространству: философско-методологический анализ
История мировой науки показала, что синтез человека и окружающего его мира создает условия для гармоничного развития культуры. Природа по-своему принимает участие в развитии человеческого общества. В процессе нашего исследования, мы рассматриваем культуру как внутреннюю логику развития общества. Ее закономерные процессы отражают и определяют результат и показатель «равновесия» между возможностями и потребностями культурного становления человека. Она представляет специфическое отражение взаимосвязи природы и общества, общества и человека. Определяет путь формирования философского сознания в культурно-историческом процессе и способствует становлению духовности. Благодаря своим механизмам и элементам она является показателем стабильных или деструктивных процессов в обществе. Но никакая культура не может быть самодостаточной. Ее творческий потенциал начинает «работать» при взаимодействии с другими культурами. Благодаря этому происходит собственное обогащение. На эту закономерность обращал внимание еще К. Ясперс. Он видел в обращении к ценностям других культур — залог развития и обновления .
Наше исследование не предполагает концептуальный анализ понятия культуры. Мы обращаемся к ретроспективному подходу для того, что представить поле нашего исследования. В настоящем культура доступна различным интерпретациям. В европейской, западной и российской философии культура представлена как многообразное явление1. Концепция Э. Маркаряна является классической в российской методологии, - культура представлена как способ деятельности. Культура как творческое содержание деятельности раскрыто Н. Злобиным, а как деятельность в форме всеобщего труда В. Межуевым2. Таким образом, концептуальное осмысление культуры связано с историческим подходом к человеку и его деятельности. Ее появление обусловлено всем ходом исторического развития и становления человека. Генезис культуры предопределяет дистанцию человека от мира природы, как это заметили философы Украины . Она несет в себе память веков, которая трансформируется по нормам современности и воплощается в настоящем бытии людей. За счет этого обеспечивается связь времен . Ведущий исследователь теории культуры в России Н.Г. Багдасарьян смысл культуры определяет творческими усилиями человека по созданию "нового мира", то есть сферы человеческой мысли и разума . Это расширяет границы видения культуры в целом.
По мнению российского ученого М.С. Кагана, к работам которого мы обращаемся исходя из области наших интересов, сегодня уже существует более пятисот определений культуры. При анализе множества понятий он определяет и выделяет следующие функции культуры: описательная, антропологическая, нормативная, историческая, семиотическая, идеационная, психологическая, социологическая .
В нашем исследовании мы учитываем данный подход к пониманию культуры. Он дает нам возможность вычленить соответствующие ей функции и соотнести их с уровнями бытия культуры. Это обусловлено задачами нашего исследования. Поэтому, продолжая мысль М.С. Кагана, мы определяем уровни бытия культуры. Этому способствует то, что культура: - на эмпирическом - не отделима от практики человека; - на рациональном - возникает благодаря социальной природе человека; - на аксиологическом - сущность культуры - формирование ценностей; - на антропологическом - вне человека — нет культуры. Соотношение функций (по методике М.С. Кагана) и уровней бытия культуры (которые мы выделяем) нам дает возможность определить следующее. Благодаря описательной функции на эмпирическом уровне бытия мы вычленяем и описываем отдельные элементы культуры, которые доступны исследователю в момент непосредственной практики; на рациональном уровне культура (как единичное так и целое) подвергается осмыслению, благодаря которому на аксиологическом определяются ценностные нормативы, а на антропологическом они рассматриваются и анализируются как продукт деятельности человека. Благодаря антропологической функции мы отмечаем, что культура на эмпирическом уровне определяет мир «второй природы»; на рациональном - осмысливает ее («второй природы», то есть культуры) продукты; на аксиологическом -придает им статус ценностей; на антропологическом - принимает ее как свое «дитя». Нормативная функция способствует тому, что на первом уровне создаются и осмысливаются нормы и регуляторы поведения, на втором -создаются и формируется кодексы поведения, на третьем - нормам поведения придается ценностный статус, на четвертом - человек осмысливается и представляется как доминирующая ценность. Таким образом, если мы продолжим дальнейший анализ исторической, семиотической, психологической, социологической функций, то мы увидим, что при соотношении с уровнями результат будет следующий. У нас «высвечиваются» опорные понятия такие как: определить - осмыслить -реализовать. Смысловая заданность данных понятий дает нам возможность рассмотреть культуру через призму единства «язык-мысль». Язык, тип мышления, коммуникации, духовные ценности характеризуют собой пространство культуры . Мы принимаем высказывание профессора В. Тишкова и мыслим его далее. Это нам позволяет определить следующие позиции.
Первая. Культура существует в пространственно-временном измерении. Вторая. Культурное пространство создано человеком. Третья. Культура существует в пространственно-временном измерении. Она воскрешает прошлое, реконструирует его по современным образцам. В каждом новом ее воплощении происходит процесс «оживания» мысли, реализация ее в языке.
Культура формирует особые формы деятельности человека. Человек, в свою очередь, создает единое культурное пространство. Культурное пространство выступает хранилищем и источником человеческой жизни. Оно объединяет в себе не только физическое (ландшафт, территорию поселения и т.д.), но и символическое (язык; нормы, обычаи, ритуалы и т.д.) начало. Пространство определяет и способ мышления человека . Поэтому культура может быть понята, как отмечал П. Флоренский, как «деятельность по организации пространства. В одном случае, это - пространство наших жизненных отношений», а в другом - «это пространство мыслимое, мысленная модель действительности»3. Это мы видим и у Г.В.Ф. Гегеля.
Культурное пространство и пространство культуры: методология исследования пространственных категорий культуры
Рубеж 20-21 века показал, что история человечества не только готова к диалогу культур, но и веками живет в этом пространстве. В начале XX в. О.Шпенглер утверждал, что культуры представляют собой замкнутые, несоизмеримые миры. Они существуют в ограниченном пространстве, и факт их бытия определяется тем, насколько другие культуры способны их «подавить». Еще с походов А. Македонского 4 века до н.э. культуры народов испытали на себе влияние эллинизма, благодаря которому мы можем теперь говорить о цивилизованном европейском обществе. Мир узнал школы платонизма, эпикуреизма, которые последовали за этими процессами и закрепили становление культурного пространства в Европе. Формирование культурного пространства сопровождалось интеграцией высших достижений человеческого разума. Оно было составлено из пространств культур Древнего Рима, Греции, Египта, каждое из которых, в свою очередь, представляло целостное образование. А значит, законченное, замкнутое пространство. Каждый пространственный элемент (слово философа, произведение скульптора, архитектора) был выражением духовной апогеи человечества. Философское, архитектурное (и так далее) произведение существовало как бы в двух измерениях. В одном - как произведение конкретного пространства культуры (диалоги Сократа в греческой философии), а в другом - как рефлексия культурного пространства (от диалогов Сократа к диалогичности сознания, культур).
В период Римской империи христианство заявило о себе не только как о наднациональном явлении (мировая религия), но и как об образующем начале культурного западноевропейского пространства. (Этот факт можно охарактеризовать, используя понятие русского историка и этнографа Л. Гумелева - пассионарность - культурная пассионарность или пассионарность культуры). Оно было экстраполярно по отношению ко всему человечеству в целом. При этом восприятие его не равнозначно, что, в последующем определит распространение православия в России, католицизма и протестантизма - в Европе и в Америке. Но благодаря близости пространств культур Европы, их тесным связям, как политическим, так и экономическим, культурное пространство Западной Европы становится существенным фактом в мировом процессе. Поэтому понятие «культурное пространство Западной Европы» может фиксировать наличие экстро- и интрополярного начала. Европейская культура обращается к культурам Востока, заимствует, переосмысливает их элементы, оформляет их элементом своего культурного пространства, придавая азиатским, латиноамериканским культурам характер мирового достижения. Таким образом, важнейшей чертой культурного пространства является неоднородность пространств культур. В этом смысле можно утверждать, что мыслимое культурное пространство плюралистично.
Выше сказанное дает нам основание определить, что методологическим принципом философско-культурологического анализа понятия «культурное пространство» и его соотношение с понятием «пространство культуры» является логико-культурологический принцип, согласно которому следует учитывать, что формирование культурного пространства сопровождается: - интеграцией человеческого духа, который рождается в пространстве обособленной культуры; - существованием факта (элемента) культурного пространства как национального (являясь при этом элементом пространства культуры) и как общечеловеческого (выступая элементом культурного пространства); - экстраполяцией пассионарной культуры; - готовностью пространств культур к диалогу, что обеспечивает существование культурного пространства; - плюралистичностъю культурного пространства.
Таким образом, в процессе философско-культурологического анализа необходимо определить культурный (пространство культуры) и поликультурный (культурное пространство) объекты исследования.
В многочисленных исследованиях, как мы это отмечали в предшествующих разделах, культура рассматривается как целостное, ценностное, ценностно-мыслительное, пространственное образование2. Это лежит в основе определения самостоятельно мыслимых культур, например, корейской, русской, китайской, американской, французской, и т.д.. Поэтому, когда мы говорим «русская культура» или «корейская культура», то подразумеваем под этими понятиями психологический (ментальность), лингвистический (язык), культурный (соотношение традиционного и современного приоритета ценностей), этический (нормативность), религиозный (принцип поведения) факторы. Если мы будем говорить о культуре в целом, то, культура представляет собой меру человеческого в человеке, характеристику развития человека как общественного существа.
Применимо к нашему исследованию необходимо отметить, что если культура способствовала сохранению и формированию человека человеком в прошлые эпохи или в каком-то определенном месте, то насколько обязательно таковой она является в наше время. Культура, являясь процессом согласования, конструирования, сочетает в себе логически «не-сочетаемое» (например, язык и религию, архитектуру и знак). Но без наличия «сочетания не-сочетаемых» она представляет собой лишь пустое пространство, нуждающееся в определенности. Эту определенность она обретает, конструируя общее человеческое пространство и им же конструируясь сама. Следовательно, необходимо определить несколько моментов, которые позволят нам сконцентрировать внимание на данном факте. Для этого нам необходимо поставить следующие вопросы. 1. Существование «пространства культуры» имеет ли свои временно-пространственные границы? 2. Что дает основание говорить о «факте» как о пространстве культуры? 3. Можно ли соотнести мыслимое К.Ясперсом «осевое время» с понятием «пространство культуры» или с «культурным пространством»?
Модели пространств культур. Язык пространства архаических культур Кореи
Логика нашего исследования обращает внимание на исторические типы культурного пространства. В разделе 1.2. мы определили, что культурное пространство характеризуется сочетанием общего (общечеловеческого) и частного (национального), духовного и интеллектуального (пассионарность). Это позволит нам выделить механизмы культурного пространства и смысловые элементы соответствующих им структур сознания. Мы обращаемся к анализу динамики исторического сознания человека. Это позволит нам раскрыть механизм функционирования культурного пространства. Для реализации этой задачи, нам необходимо рассмотреть исторический уровень пространств культуры. Это объясняется тем, что пространства культур исторически определены. Мы учитываем результаты нашего исследования, раскрытые в разделе 1.2. Благодаря этому мы определяем пять вертикальных типов пространств культур: - пространства архаических культур; - пространства древних культур; - пространства христианских и нехристианских культур; - пространства ментальных культур; - пространство интегральных культур.
В конструировании данной классификации мы учитываем следующие методологические приемы: историко-культурологический, системный, ценностно-ориентирующий. Мы признаем, что данная позиция не является абсолютной для исследования культурного пространства, но нам необходимо обратить внимание именно на данные факторы. Это обусловлено тем, что природа пространств культуры организует культурное пространство.
Пространства архаических культур сохраняются в глубийах полуосознанных ассоциаций. Они проявляются именно через традиции. В это историческое время человек воспринимает себя как «мы», другого варианта у него не существует. Весь окружающий мир он противопоставляет себе. Хорошим примером иллюстрации этого являются мифы, легенды, сказки.
Пространства древних культур воспроизводятся благодаря магической природе сознания, способного к восприятию бытия вне пространства и времени в постоянном контакте со всем миром. Формирующиеся нормы и принципы способствуют приданию значимости «Мы» и «Они». Примером этого мы определяем время древних форм религиозного сознания и религиозной культуры, таких как даосизм, конфуцианство, иудаизм.
Пространства христианских и нехристианских культур (под понятием нехристианские культуры мы мыслим иудаизм, ислам) способствуют формированию такой структуры сознания, в которой временно-пространственные измерения связаны с представлением о душе как путнике, идущем сквозь время и пространство. Это период становления и определения духовно-ценностных ориентации. Благодаря этому происходит определение «Я для Тебя».
Пространства ментальных культур настроены на то, чтобы воспроизвести «прошлое» в «настоящем», что способствует самоидентификации человека. Это - настоящее человечества и его прошлое. Благодаря данному пространству в сознании человека «Я и Другой» воспринимаются как существующие изолировано: «Я» не такой как «Другой». «Другой» это не «Я».
Пространство интегральных культур зарождается в глубокой истории человечества. Культурное пространство было к этому готово как в эпоху переселения народов, колониальных войн, раздела мира, так и во время всемирной христианизации. Но необходимо было сознанию человека настолько подняться над собой, чтобы в конце XX начале XXI века толерантность стала характеристикой мировидения. Мир представлен в двух измерениях: «Другие» и «Я».
Данный подход должен определить и раскрыть следующие позиции: Благодаря чему и как конкретные механизмы культурного пространства (традиции, нормы, принципы и т.д.) соотносятся друг с другом и как они соединены в целое?
Как интеграция пространств культуры способствует их сочетанию друг с другом в данном культурном пространстве, и как они меняются с течением времени?
Обращение к работе В. Каволиса1 позволяет нам определить, что предметом цивилизационных исследований является исторический текст, то есть не отдельное литературное произведение, а общий контекст как символическая конфигурация. Он (контекст) создается индивидами и обществами на основе традиций и поддерживается ими для того, чтобы понимать самих себя, свой мир и принципы своей деятельности. Культура является текстом для человека, который существует внутри него на определённом этапе времени и пространства. Он интерпретирует и понимает этот текст благодаря языку. Язык, в этом случае, является вместилищем этого текста, с одной стороны, а с другой - он, как орудие культуры, созидает его. Так, язык является и создателем и выразителем культурного пространства. Поэтому единство пространства культуры обеспечивается постоянным полилогом между различными регулирующими принципами. К нему другие могут быть допущены как в некий клуб на основании «голосов» тех, кто уже в нем состоит. В нашем исследовании историческим текстом становятся доминирующие элементы пространств культур Южной Кореи.
В нашем исследовании мы отметили (раздел 1.З.), что вторичный язык - язык культурного пространства, характеризуется следующими существенными признаками: - он субъективно означен (так как проявляется только носителями данного культурного пространства); -он пространственно определен (границами культурного пространства); - он временно локален (так как время бытия культурного пространства объективно ограничено). Мы отметили, что язык культурного пространства, будучи вторичным, выражает следующие функции: - реализация (раскрыть, означить, озвучить, овеществить - в зависимости от задач) мировоззрения, менталитета конкретной нации, конкретного этноса; - вычленение специфических особенностей (миф, религия и т.д.) данного культурного пространства и «озвучивание» их; - сохранение прошлого ради бытия настоящего.
Пространство традиционной религиозной культуры Кореи: вертикальный и горизонтальный векторы
В процессе нашего исследования мы пришли к выводу, что культурное пространство раскрывается в совокупности пространств культур. При этом необходимо уточнить. Речь идет о совокупности пространств культур, а не о совокупности пространств культуры. Так как в последнем варианте речь может идти о многомерности культуры, а мы ведем исследование о многомерности культур. При этом понятие «пространство» также -многомерно, так как может выступать как воплощение различных культур, как это было нами показано в предыдущих разделах. В разделе 2.1. мы определили критериальность характеристики пространств культур и отметили, что пространства древних культур Кореи имеют «стержень своего существования» в религиозной традиционной культуре. Вокруг него вращаются пространства монокультур, которые, например, находят свою реализацию через пространство храма, воплощая в себе пространство веры. Пространство монокультур создает свои нравственные ценности и регуляторы поведения, которые поддерживают его существование и раскрывают его сущность.
Пространство древних культур Кореи богато совокупностью существования во времени монокультур, так как в одном пространстве, в одном времени сосуществуют религиозные культуры даосизма, конфуцианства, буддизма (горизонтальный вектор). И дело не в том, что они различны по численности верующих, по символам и знакам, а в том, что свою реализацию они находят в языке культуры корейского народа. Анализ религиозной ситуации показывает, что существование религий в Кореи не обособленно не только друг от друга, но и взаимосвязано. Древние религии впитывают в себя элементы «новых», которые в последующем развиваются за счет слияния или принятия элементов других (вертикальный вектор). Таким образом, культурное пространство существует за счет, взаимосвязи пространств культур.
В отличие от Китая в Корее даосизм как организованная религия не получила распространения, и, как показала история, в Корее никакой даосской религиозной секты не организовалось. Но даосизм как философия была известна. «Но Джа» (на китайском яз. Лао-цзы) и «Чжан Джа» (кит.Чжуан-цзы) активно изучали как в прошлом, так и до сих пор они пользуются популярностью, хотя в Корее никакой даосской философской школы тоже не организовалось . Это положение объясняется следующими факторами.
Основываясь на том факте, что даосизм как религия образована в Китае на основе китайской народной религии, думается, что корейскому народу, у которого уже была своя народная религия, похожая на досизм, не нужно было принимать другую народную религию . Возможно, что до официального принятия даосской религии в Корее уже корейцы отчасти принимали разные составные части даосской религии. По историческим данным в 624 г. китайский император (династии Тан) в знак дружбы послал королю государства Го Гу Рё одного даосского монаха вместе с даосской литературой и статуей Лао-цы. Это считается первым официальным событием, касающимся принятия даосизма. Но в могиле короля My Нён (501-523гг.) государства Пэк Чжэ найдены черепицы с узорами, означающие долголетия и вечную жизнь (которые близки символам даосизма). Кроме этого есть немало исторических данных о том, что до официального принятия даосской религии корейцы хорошо были знакомы с даосской философией. После принятия даосской религии она, с одной стороны, поддерживалась только в королевском дворе, и с другой, сразу слилась с корейской народной религией4. Есть версия, что вера в небожителей и другие черты даосского верования возникли в Корее раньше, чем в Китае .Так, в Корее в настоящее время, хотя даосизм как философия крепко занимает свое место в системе восточной философии, даосская религия совсем слилась с корейской народной религией и трудно выделить ее собственные черты. При этом необходимо отметить, что под влиянием даосисзма в Кореи сформировались некоторые верования2. Так, например, верование в «Син Сон» (буквальный перевод с корейского яз.: Божественный человек-небожитель). С древности корейцы верили в существование небожителей, которые достигли совершенства в Пути и не стареют и не знают муки от человеческой жизни. Они живут в отдаленном мире от обычных людей. Они умеют летать, превращаться в вещи или животных, и передвигаться в мгновение в другое пространство и т.д. И они знают о судьбах человека и государства. Их мир находится в глубоких горах. С древности гора «Бон Рэ» (на кит. яз: Пэнлай) и гора «Тэ Бэк» известны тем, что в них живут небожители. Эти названия - названия одной горы «Пэк Ду Сан», и она находится в Корее.
По истории Китая и Кореи известно, что Шихуан династии Цинь, который в 3-веке до нашей эры впервые объединил всю китайскую территорию, послал 500 человек на корейский полуостров с приказом искать эликсир бессмертия. Об этом пишут и в китайских повестях. Например, в повести «Путь к заоблачным вратам»:3 «...Еще во времена государя Цинь Шихуана, как известно весьма почитавшего искусство магов, на священную гору Пэнлай как-то отправили...с ним пять сот отроков и юных дев, коим ведено было искать эликсир бессмертия.». «...Давным-давно государь Цинь Шихуан пригласил к себе Ань Цишэна с Восточного моря, но Ань отказался от приглашения и передал...». Корейский ученый До Кван Сун ссылается на «Ши цзи» Сыма Цяня и другие китайские книги («Пхо Бак Чжа», «Ёк Дэ Син Сон Тхон Гам») и пишет про Хуан Ди, который считается открывателем даосизма в Китае1.
В отличии от даосизма Корея является единственной страной в Азии, где конфуцианство крепко внедрило свои корни во всех системах и принципах общества . В старой Корее высоко почиталась недоступная простому народу ученость. Человек, выучивший тысячу иероглифов и прочитавший несколько конфуцианских книг, считался образованным ученым. Конфуцианский ученый в корейских сказках - фигура своеобразная. Конфуцианское учение, пришедшее из Китая, было возведено в ранг государственной этико-религиозной нормы. Знание конфуцианских догм было необходимо для сдачи экзаменов и поступления на чиновничью должность. Вся образованность подобных "ученых" сводилась к заученным наизусть каноническим книгам на древнекитайском языке. Обычно эти "ученые" плохо разбирались в простейших жизненных вопросах. Недаром в народе про них говорили: "Конфуцианский ученый, а не может составить расписку об уплате налога на быка" .
Конфуцианство пришло в конце 4-го века н.э. на корейский полуостров, где в это время было три государства. В одном из них, в Когурё, в 372 г. создали училища конфуцианства - государственное (Тэхак) и частное (Кёнданг). Это говорит о том, что уже в это время конфуцианство было знакомо корейцам. В них принимали детей дворян и преподавали классические книги конфуцианства, литературу и военную технику. Учеников этих училищ после окончания учебы принимали в чиновники. Так конфуцианство на корейском полуострове на начальном этапе сразу повлияло, прежде всего, на создание системы образования и госструктуры. Корейцы приняли через конфуцианство и структуру правительства Китая и обновили структуру чиновничества. Конечно, оно повлияло и на литературу, искусство, нормативную и ценностную систему в обществе, особенно в IV-VII вв. Уже в это время основное учение Конфуция о сыновней почтительности стало главным объектом обучения. В VIII веке открыли Мунмё - Храм для ведения ритуала поминок Конфуция и его 72 главных учеников. До XII века конфуцианство оставалось как научная система, важными задачами которой были реальные проблемы в обществе и правительстве. С XIII века корейцы приняли неоконфуцианство, которое началось в Китае в династии Сун от Чжоу Дуни (1127-1179гг.) и Чжу Си (1130-1200). С этого времени конфуцианство приобретает метафизический характер. Его основоположники пользовались теорией Ым, Ян, пяти основных элементов (дерево, огонь, земля, метал , вода), теориями Ли (разум), Цы (материальная субстанция). Эти понятия основываются на Книге Перемен. Известно, что сам Конфуций очень любил читать эту книгу и написал «десять крыльев», как приложение к ней. Но он большее внимание уделял моральным принципам, которые проявляются между людьми в обществе и государстве, и не трогал метафизической темы. С возникновением неоконфуцианства конфуцианское учение начинает приобретать религиозный характер. Теперь моральная жизнь значит моральную гармонию с исходной реалией.
