Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА ПЕРВАЯ. КОМПЛЕКСНЫЙ ПОДХОД К ИЗУЧЕНИЮ СОДЕРЖАНИЯ И РОЛИ СРЕДСТВ МАССОВОЙ КОММУНИКАЦИИ.
1.1. Институциональное измерение современного политического процесса .
1.2. Функциональное измерение современногополитического процесса.
ГЛАВА ВТОРАЯ. ВЛИЯНИЕ МАССОВОЙ КОММУНИКАЦИИ НА ЭЛЕКТОРАЛЬНОЕ
ПОВЕДЕНИЕ ГРАЖДАН В УСЛОВИЯХ СОВРЕМЕННОЙ ДЕМОКРАТИИ.
2.1 Роль и место массовой коммуникации в современном политическом процессе.
2.2 Массовая коммуникация и электоральное поведение граждан.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ВЛИЯНИЕ СРЕДСТВ МАССОВОЙ КОММУНИКАЦИИ НА ИЗБИРАТЕЛЬНЫЙ ПРОЦЕСС В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ.
3.1. Роль средств массовой коммуникации в ситуации политического транзита в России.
3.2. Институализация средств массовой информации в современном избирательном процессе.
3.3. Функциональные возможности средств массовой информации в избирательной кампании
ЗАКЛЮЧЕНИЕ ее. 165 - 169
БИБЛИОГРАФИЯ ее. 170 - 191
- Институциональное измерение современного политического процесса
- Роль и место массовой коммуникации в современном политическом процессе.
- Роль средств массовой коммуникации в ситуации политического транзита в России.
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Современное российское общество и государство совершают переход от одной эпохи в своей истории к другой. Устои нашего недавнего национально-государственного бытия: союзное государство, государственная планово-мобилизационная экономика, властная и идеологическая монополия однопартийной системы, статус мировой сверхдержавы ушли в прошлое.
Актуальность темы связана, прежде всего, с тем, что всеобъемлющий процесс трансформации современного российского общества является наиболее важным объектом изучения отечественной политической науки. Средства массовой коммуникации, будучи влиятельным компонентом политической жизни современного российского общества, также оказываются весьма значительным предметом теоретического анализа. В соответствии с этим большое значение приобретает исследование взаимосвязи средств массовой коммуникации с демократическим избирательным процессом.
Проблематика, связанная с ролью средств массовой коммуникации в избирательном процессе, приобрела актуальность еще в XIX веке, когда стали развиваться демократические институты. И, прежде всего, — институт всеобщих свободных выборов.
Право выбирать наполняется реальным содержанием. Реализация этого права влияет на формирование стратегического курса и текущей политики, на соотношение сил между ветвями власти и состав политической элиты. Благодаря средствам массовой коммуникации выборы становятся важнейшей формой контроля граждан за деятельностью государственной и местной власти. Избрание депутатов и должностных лиц органов государственной власти и органов местного самоуправления порождает юридическую и моральную ответственность государственных и муниципальных органов перед народом. Анализ деятельности средств массовой коммуникации в
4 избирательном процессе представляет собой существенную теоретическую
проблему в области политологии, научное обоснование которой
обеспечивает системное понимание всей совокупности происходящих в
обществе преобразований. Суть этой проблемы заключается в сложности и
противоречивости взаимодействия политического сознания электората,
особенно мотивации его политического поведения, и практики деятельности
СМК, начиная от выбора конкретных технологий и заканчивая
многозначным процессом определения стратегических целей.
Успешность любых реформ напрямую зависит от согласия в обществе, от того, насколько реформы реально востребованы. Следовательно, надо разъяснить массам, как саму потребность, так и ход преобразований. Иными словами, существует задача информационного просвещения общества. В основу такого просвещения должна быть положена модель реформ, поддержанная гражданами.
К числу существенных факторов, определяющих актуальность данной темы, следует отнести наличие различных общенаучных и политологических подходов к изучению взаимодействия средств массовой коммуникации и избирательного процесса. Обобщение имеющейся литературы и сравнительный анализ теоретических направлений, связанных с исследованием различных аспектов проблемы, позволяет выявить и уточнить наиболее существенные характеристики данной зависимости. Систематизация и теоретический анализ многообразных источников служит основой для выявления тенденций формирования и эволюции российских средств массовой коммуникации. Разработка указанной проблематики основывается на изучении и обобщении обширного статистического и эмпирического материала.
Научная значимость исследуемой проблемы определяется также тем, что просвещение избирателей является одним из решающих факторов формирования политической культуры гражданского общества.
5 Степень разработанности проблемы. Поставленные вопросы активно
исследуются как в отечественной, так и в зарубежной научной литературе,
поскольку они имеют существенное значение для понимания и
прогнозирования современных политических процессов. Анализ проблемы
взаимосвязи средств массовой коммуникации и избирательного процесса
составляет относительно самостоятельную область политологического
исследования и требует комплексного подхода на основе синтеза правового,
социологического, политологического и других областей научного знания.
Для определения степени разработанности данного направления необходим
историографический анализ публикаций по этой теме.
Основы теории массовой коммуникации заложили Ч. Кули, Г. Тард, У. Липпман [227, 282, 292-295, 306, 277, 313], разработавшие базовые понятия науки. Теоретические основы изучения массовой коммуникации представлены также в трудах Г. Лебона, М. Вебера, А.Б. Гофмана [40-41, 63, 123].
Г. Тард, Г. Лебон и X. Ортега-и-Гассет [123, 159-160, 227] изучали феномены толпы и массы как аморфного социально-политического образования, возникающего спонтанно вне зависимости от личностных качеств составляющих ее индивидов. Они отмечали тенденцию массы к вытеснению, замещению собой элиты как транслятора политических и культурных норм. Среди работ по теории массового общества, помимо трудов X. Ортеги-и-Гассета (автора консервативной теории массового общества), следует назвать также исследования Д. Рисмена (либерально-критическая теория массового общества) и Э. Шилза (позитивная теория) [198,262].
Уточнениями и модернизациями исследовательского аппарата занимались авторы последующего поколения - Г. Блумер и Г. Лассуэл [25, 121, 278, 286-287] (изучавший различные подходы к моделированию процесса массовой коммуникации). В их работах оценивается роль средств массовой информации в обществе, формулируются понятия «публики»,
«масс», отслеживается механизм функционирования массовой коммуникации.
Проблема коммуникации разрабатывалась учеными Баденской школы; в работах В. Виндельбанда и Г. Риккерта [44, 197] коммуникация рассматривается с учетом специфики общественного познания.
Целенаправленные исследования в области массовой коммуникации начались в середине XX века. Первоначально массовая коммуникация привлекала исследовательский интерес преимущественно как объект эмпирических исследований, спрос на которые порождался конкурентной борьбой за массовую аудиторию.
Непосредственно в сфере изучения проблем СМК работали такие известные социологи как Р. Миллс и Р. Мертон [138-140, 145], а также автор теории двухступенчатого потока информации П. Лазарсфельд [288]. Их исследования, продолжавшие традиции классиков бихевиоризма - Ч. Мерриама, Г. Лассуэла и Дж. Э. Кэтлин [300, 280, 286-287], были непосредственно привязаны к эмпирическому анализу и имели своей целью изучение схем функционирования масс-медиа. Основными критиками бихевиоризма были Д. Истон и Г. Алмонд [283, 9-10, 273-274].
В работах Р. Мертона и П. Бурдье [31-35] выдвинуты принципы методологического подхода к системному анализу СМК. Исследования Т. Парсонса [167-169] содержат основные подходы в структурно-функциональном анализе СМК. Идеи Т. Парсонса были положены в основание концепции Д. Истона [95-96] о политике как относительно самостоятельной подсистеме общественной жизни с особой ролью в ней процессов коммуникации.
Важным направлением разработки проблемы коммуникации являются изыскания в области социальной психологии и психологии личности. В 40-60-е годы XX века такие мыслители, как К. Мангейм, Ч. Миллс и Э. Фромм [137, 146, 241-244] обращались к представлениям о массах для критики излишней бюрократизации, централизации власти, увеличения ее контроля
7 над личностью, характерной для политической системы с
гипертрофированной ролью государства. Помимо К. Мангейма, теории СМК
как факторов политического и идеологического контроля разрабатывал В.
Парето [301].
В современной политологии довольно большим влиянием пользуются коммуникативные концепции политики. Среди авторов, разрабатывавших подход к политике как к системе коммуникаций и информационных потоков и давших наиболее известные объяснения политической сферы как мира коммуникаций и соответствующих техник общения индивидов, следует назвать Н. Лумана и Ю. Хабермаса [131-132, 247-249].
Исследованиями СМК в рамках концепций информационного общества занимались Д. Белл и А. Турен [275-276, 307]. Специальные теории массовой коммуникации разрабатывали Г. Шиллер (СМИ как манипулятор и мифотворец) и Б. Багдикян (монополизация власти в СМИ и через СМИ) [27]. Политические установки, предпочтения избирателей, политические привязанности и предрассудки изучал С. Липсет [125-126].
В 60-70-е годы XX века, во многом благодаря работам Д. Белла, Э. Шилза и О. Тоффлера [231-233], выступавших против дисфункционального толкования феномена масс в политике, массы стали рассматриваться не как аномалия, а как характерная черта динамичного общества. Немецкий ученый Ю. Хабермас рассматривает коммуникацию в качестве базового социального процесса, отмечая, что она лежит в основе современного гражданского общества.
Среди зарубежных исследователей понятия «средства массовой информации» (СМИ) и «средства массовой коммуникации» (СМК) отождествляются как информации [88]. Большой вклад в исследование этой области внесли Э. Барноу, Д. Гербнер и У. Шрамм [209, 303-305], итоговым трудом которых стала «Международная энциклопедия коммуникаций» [285], опубликованная в конце 80-х годов.
8 Среди отечественных авторов, занимающихся этой проблемой,
необходимо назвать В.В. Ачкасова, Ю.В. Бурову, Л.Э. Варустина, В.А.
Гуторова, И.Н. Заборина, А.Б. Зверинцева, Т.В. Ляпину, В.А. Сидорова, А.Л.
Сюткину, В.П. Терина и др. [16-17, 84, 38, 71, 87, 133, 164, 210, 228]. В
области социологии политики и социально-массовых коммуникаций
работала В.П. Конецкая [111]; серьезными социологическими
исследованиями СМК в 60-90-е годы XX века занимались В.Д. Шляпентох и
Б.А. Грушин [67-69, 266]. Отдельно необходимо назвать работы Д.П. Гавры
[50-54], с помощью социологического анализа выяснявшего влияние
информации и рекламы на формирование общественного мнения.
Тема организации современных избирательных кампаний широко освещается в научной литературе. К настоящему времени появились и более детальные исследования («Россия в избирательном цикле 1999-2000», «СМИ и электоральное поведение россиян» Московского Центра Карнеги, «Средства массовой информации постсоветской России» и др.) [202, 204, 224].
В 90-х гг. XX века при исследовании взаимосвязи средств массовой коммуникации и избирательного процесса на первый план вышла потребность сугубо политическая: обеспечить наиболее эффективное руководство общественным мнением при смене общественного строя. Затем к данной задаче добавилась еще одна: достижение определенных результатов выборных кампаний различного уровня.
Для решения этих задач было необходимо исследовать средства массовой коммуникации, в том числе, с точки зрения их «манипулятивной применимости». При этом многие российские теоретики и практики некритически восприняли как идеологические установки, так и методологические подходы, обоснованные и неоднократно апробированные американскими специалистами в этой области. Однако, как и следовало ожидать, применение коммуникативных технологий без учета национальной
специфики часто приводило отнюдь не к ожидаемым и спрогнозированным
результатам.
«Универсальные» методики необходимо было скорректировать, учитывая ментальные установки россиян и национально-культурные традиции нашего народа. Это обусловило более пристальный разносторонний интерес к исследованию феномена массовых коммуникаций в отечественной науке (прежде всего в социологии и политологии) [76, 79, 82, 183-190, 223]. Можно говорить о том, что сегодня сложилось несколько направлений анализа данного феномена.
Во-первых, политико-идеологический, традиционно связанный с практическими задачами дня и коренящийся в давней традиции, связанный с «психологией народов» [152]. Акцент здесь делается на достижение оптимальных результатов при формировании у масс при помощи коммуникативных технологий задаваемых мотивационных и поведенческих установок. Это направление существует в основном в форме экспертных разработок, а не в виде научных публикаций академического характера. Во-вторых, массовые коммуникации исследуются в социологическом аспекте [224]. В рамках этого направления изучаются сферы коммуникационных связей, учитываются статусно-ролевые иерархии в коммуникационной среде. В-третьих, массовые коммуникации исследуются в контексте социально-психологических наук [251].
Исследователи процесса формирования политической культуры обычно подчеркивают решающую роль СМК - важнейшего компонента политической коммуникации. От того, как средства массовой информации выполняют возложенную на них роль политических коммуникаторов, зависит понимание гражданами процессов, происходящих в обществе, и их роли в этих процессах.
При исследовании проблемы диссертантом были также использованы различные документальные свидетельства и правоустанавливающие
10 документы, а также статьи и информация из печатных и электронных СМИ
[4,36,43,48, 114,161,162,163, 164,196,261].
Объект исследования: политические отношения, в ходе которых осуществляется взаимодействие между средствами массовой коммуникации и избирательным процессом.
Предмет исследования: процесс взаимодействия избирательной системы и средств массовой коммуникации в ситуации политического транзита.
Цель диссертационного исследования. Выявить методологические, прикладные и эмпирические аспекты изучения взаимодействия средств массовой коммуникации и избирательного процесса, раскрыть комплексную природу средств массовой коммуникации в условиях демократии и рассмотреть процесс влияния средств массовой коммуникации на электоральное поведение граждан в условиях современной демократии.
Поставленная цель достигается с помощью решения следующих задач:
- анализа современных концепций изучения средств массовой
коммуникации, представленных в отечественной и зарубежной науке;
- исследования своеобразия институционального и функционального
измерений современного избирательного процесса;
определения роли средств массовой коммуникации в ситуации политического транзита;
раскрытия институциональных и функциональных возможностей средств массовой информации в избирательном процессе;
- исследования влияния средств массовой коммуникации на
избирательный процесс в современной России.
Теоретическую и методологическую основу исследования составили труды российских ученых, а также представителей зарубежной научной мысли по политологии, социальной психологии, социологии, философии. Исследование базируется на совокупности научных принципов, методов и приемов познания общественных явлений, применяемых в
политической и смежных с ней науках. Основой исследования является системный подход. Широко используются структурно-функциональный, сравнительно-исторический и социологический анализ, обобщение и интерпретация научных данных, эмпирические методы: анкетирование, массовый и экспертный опрос, интервью, контент-анализ.
Эмпирическую базу исследования составили законодательство Российской Федерации, публикации в периодических и научных изданиях по названной проблематике, данные проводившихся социологических исследований и научно-аналитических обзоров. Эмпирическая база включает собственные исследования автора, проводимые в муниципальном совете МО «Звёздное» (Санкт-Петербург, Московский район, 2000 г.), в 31-м избирательном округе по выборам в Законодательное собрание Санкт-Петербурга (Московский район, 2000 г.), в 48-м избирательном округе по выборам в Законодательное собрание Санкт-Петербурга (Фрунзенский район, 2002 г.).
Рабочая гипотеза исследования: Рабочая гипотеза исследования: взаимодействие между средствами массовой коммуникации и избирательным процессом является фактором развития политических отношений. Если это взаимодействие строится на демократических принципах, то это ведет к формированию гражданского общества, а если на основе манипуляций - то это может привести к деградации общественных отношений и возрождению авторитарных тенденций.
Научная новизна исследования состоит в том, что:
определены содержание и роль средств массовой коммуникации с позиций комплексного подхода, который включает институциональное и функциональное измерение политического процесса;
исследованы закономерности влияния средств массовой коммуникации на электоральное поведение граждан в процессе политического транзита и в ходе становления институтов демократии;
12 на эмпирическом материале проанализирована степень влияния центральных, региональных и местных средств массовой информации в ходе организации и проведения избирательных кампаний. Положения, выносимые на защиту:
1. Средства массовой коммуникации являются неотъемлемым
инструментом политической системы современного российского общества.
Они оказывают влияние на институализацию и легитимацию власти, создают
каналы политической социализации, формируют электоральную культуру
избирателей. Воспроизводство средств массовой коммуникации
способствует становлению общества как целостного социального организма.
Знание о социальной природе средств массовой коммуникации служит теоретическим основанием для прикладных исследований в политической сфере. Целостное представление об объекте исследования возникает в результате синтеза институционального и функционального подходов.
Изучение роли средств массовой коммуникации в процессе политического транзита в современной России открывает возможность конструирования адекватной модели социальных отношений на стадии идущего формирования демократических институтов. Функциональная модель политических предпочтений и ожиданий корпуса российских избирателей, формируемая СМК, является теоретическим основанием для моделирования реальных избирательных процессов и кампаний.
Знание о внутренних зависимостях во взаимодействии между средствами массовой коммуникации и избирательным процессом раскрывает фактическую природу политических отношений. Это формирует потребность в комплексном осмыслении исследуемого объекта и выявляет взаимосвязь теоретического и прикладного уровней его изучения.
Апробация результатов исследования. Основные идеи работы обсуждались на итоговых научно-методических конференциях Северо-Западной академии государственной службы 1999 и 2000 гг., а также
13 докладывались на научно-практической конференции «Гражданские свободы
и образование на рубеже веков и континентов» (2000), на Международной
научной конференции «Информация - Коммуникация - Общество» (2001) и
на втором научно-общественном Форуме «Формирование гражданского
общества в России» (2002).
Результаты исследования использованы в работе автора в качестве заместителя председателя Комитета по печати и связям с общественностью Администрации Санкт-Петербурга, участника Координационной группы Администрации Санкт-Петербурга по оказанию содействия в подготовке и проведении выборов высшего должностного лица Санкт-Петербурга -губернатора Санкт-Петербурга.
Структура работы. Диссертация состоит из Введения, трех глав, Заключения и списка использованной литературы.
Институциональное измерение современного политического процесса
Проблема интерпретации политических явлений с позиций рационализма имеет принципиальное значение для понимания ситуации, складывающейся в рамках политического пространства современной России. Для исследователя рациональность выступает не только в качестве исходного мировоззренческого принципа. Мера рациональности осознания, мотивации действий изучаемого объекта является предметом его исследования.
Политическая жизнь внешне представляет собой калейдоскоп меняющихся социальных практик. Ученый выступает в качестве наблюдателя, который пытается зафиксировать этот переход и найти меру рационального и иррационального в массовом сознании с позиций либо прежних, либо новых форм рационального мышления. Поэтому наша задача состоит в поиске методологического основания рассматриваемой проблемы. Ее решения можно достичь тремя путями: 1) преодоление мультипарадигмальности и поиск устойчивых метапарадигм понимания природы социального взаимодействия средств массовой коммуникации и избирательного процесса; 2) применение искомых парадигм к исследуемому нами феномену; 3) конструирование познавательных моделей взаимодействия между средствами массовой коммуникации и избирательным процессом.
Следуя традиции, устоявшейся в области методологии науки (Т. Кун [108, ее. 73-82]), весьма плодотворно осуществленной в отечественном обществознании на примере изучения роли общественных движений в политическом процессе [76], и выяснении особенностей электорального поведения избирателей [77] мы определяем парадигму как понятие более общее, чем концептуальная схема. Это некоторая общность принципов и постулатов, лежащих в основе теоретических подходов. Включение тех или иных концептуальных моделей в парадигму объясняется их методологической общностью. Т. Кун отметил: «Парадигма — это то, что объединяет членов научного сообщества, и, наоборот, научное сообщество состоит из людей, признающих парадигму» [108, с. 226]. Правда, сами авторы или их последователи не всегда идентифицируют себя с определенной парадигмой, но это не исключает возможности интегрирования различных подходов.
Возможность интеграции различных подходов предполагает получить ответ на вопрос о применимости полученного знания. Речь идет о том, что в рамках институционального и функционального измерения политических явлений выявляются модели, которые и служат мостиком между теоретической и эмпирической областями политического знания. Современная стадия развития политического знания характеризуется целостностью. Институциональное измерение политического процесса является одним из проявлений современного политического знания. Еще в работах Ч. Мерриама, Г. Лассуэла, Д. Трумена и др. [109], а также в работах эмигрировавших из Западной Европы исследователей П. Лазарсфельда, Р. Бендикса, Ф. Ньюмена и др. [255] рассматривался феномен политического поведения. Данное направление политической науки получило наименование - «бихевиорализм». Особенности его таковы.
1. Признание факта политических закономерностей, убежденность в наличии единообразия в политическом поведении.
2. Призыв к верификации: вывод о том, что обоснованность таких закономерностей должна быть проверена в принципе и соотнесена с соответствующим политическим поведением.
3. Требование технического надзора: вывод о том, что способы получения и интерпретации данных являются проблематичными и нуждаются в тщательной проверке со стороны самосознания.
4. Требование квантификации: вывод о том, что измерение и количественная обработка данных необходимы, причем данные должны быть соотносимыми и способными к интерпретации, а результаты, полученные на основе данных, могут быть верифицированы.
5. Элиминация ценностного подхода: заключение о том, что этическая оценка и эмпирический анализ должны аналитически различаться.
6. Принцип систематизации: вывод о том, что теория и процесс исследования являются соотносимыми и выступают элементами упорядоченного тела знания.
7. Доминанта чистой науки: убеждение в том, что понимание и объяснение политического поведения логически предшествует использованию его результатов, и дает основания для использования политического знания в решении насущных политических проблем общества.
8. Осознание наличия междисциплинарной интеграции: убеждение в том, что политическое исследование может в принципе игнорировать достижения других дисциплин только в связи с опасностью ослабления прочности и подрыва обобщенного характера собственных результатов. Новая методология позволяет увидеть, что политическое поведение представляет собой поведение, объединяющее те действия людей и групп, которые включены в качестве составляющей в процесс управления. Любая активность, связанная с управлением, становится политической.
Политические институты превращаются в поведенческие системы. Поскольку они не могут существовать без людей, на чьем поведении основывается их существование, постольку политическое поведение не может существовать вне сети межличностных отношений, которую мы называем политическими институтами. Таким образом, в рамках бихевиорального исследования нельзя перейти от установки личности к описанию целостного политического процесса.
Бихевиоризм, отказываясь от ценностного подхода, рассматривает ценности как эмпирические данные. Вместо того, чтобы изучать судебные органы, правительство, парламент как таковые, бихевиористы изучают юридическое поведение, электоральное поведение, законодательные действия, административное поведение в качестве объективных регуляторов политического поведения в структуре данной институциональной формы.
Таким образом, в бихевиоризме выразилось стремление преодолеть разрыв между результатами научных исследований и потребностями политической практики.
Новый этап развития политической науки получил название постбихевиоризм. Данное направление стало активно развиваться с середины 60-х по 80-е годы XX века. Термин «постбихевиоризм» был впервые предложен американским исследователем Дэвидом Истоном [253].
Утверждается иной подход к анализу политической реальности, который иными словами называется «структурно-функциональным» или «функциональным». Он породил новую систему понятий: установка, конфликт, игра, взаимосвязь, социализация, плюрализм, оценивание. Один из основателей нового направления Габриэль Алмонд [8-10, 249-250] критикует бихевиоризм по следующим направлениям. Политическое поведение - это своеобразная поведенческая система, предполагающая взаимодействие между выбором и решением. В такой системе координат политическая система видится как организация, где элиты принимают решение командовать или не командовать, а граждане, являющиеся объектами импульсов элит, принимают решение подчиняться или нет, как подчиняться, в какой форме выдвигать свои требования, и выдвигать ли их вообще. Взаимосвязь этих решений и составляет основу политики. Поэтому политика, согласно бихевиоризму, напоминает часовой механизм.
Американский исследователь Т. Парсонс [152-154] находит оригинальный ракурс исследования институционального измерения политического процесса. Он подчеркивает роль нормативного компонента в социальном действии и в организации действующего субъекта. Возникает стремление к синтезу коллективного действия и внутренней мотивации действующего субъекта.
Для Парсонса принципиальным является разграничение понятий «поведение» и «действие». Первое понятие включает моменты поведения как такового, а второе - их образцы, устойчивые конструкты, результаты и механизмы, управляющие процессом поведения.
При помощи данного подхода любая система действия (организм, личность, социальная система, культура, средства массовой коммуникации) анализируется в терминах четырех функциональных категорий: А - G — I — L. Функциональная адаптация системы (А) связывается с ее структурной единицей — экономикой, которая способствует достижению цели (G); она также находится в отношении с политическим управлением, с интеграцией (I) социальной (нормативной) общности и связывается с сохранением культурного образца (L).
Природа этого взаимодействия весьма своеобразна. «Как это ни удивительно, - замечает Т. Парсонс, - но отношение между личностью и социальной системой, социально структурированное через услуги, образует базисную единицу для политического аспекта обществ» [152, с. 105]. Для достижения значимых для сообщества целей «политические структуры организуют коллективные действия как на широкой, охватывающей все общество основе, так и на более узкой, ограниченной территориально и функционально» [Там же, с. 105].
Определение политики через «услуги» позволяет Т. Парсонсу исследовать взаимодействие между обществом и личностью через процедуры взаимных обменов. Это дает возможность говорить об «оригинальных элементах», включенных в такие чисто политические и весьма традиционные понятия, как «власть» и «влияние».
В своем анализе политических отношений Т. Парсонс отводит важное место «обратным связям». В нашем случае речь идет о возможности воздействия средств массовой коммуникации на представителей элиты и контрэлиты. В данном аспекте особое значение имеет понятие «влияние», которое характеризует момент объединения политической подсистемы с другими подсистемами общества.
Один из агентов этого влияния - средства массовой коммуникации. «Стратегический замысел Парсонса, - по мнению В.В. Посконина, - состоит в том, чтобы не допустить раскола гражданского общества и государства: он стремится обосновать если не зависимость государственной власти от политической, то, по крайней мере, функционирование первой под контролем гражданского общества с его политической сферой деятельности» [167, с. 92].
Влияние - это средство обмена между государством и обществом. В политической сфере принимаются решения, необходимые для функционирования социальных институтов. Процедура избрания является своеобразным рейтингом возможных управленческих решений. Причем, в процессе избирательной кампании происходит взаимообогащение программ кандидатов и поглощение просьб, откликов, планов различных элективных групп. Средством манифестации публичных действий являются средства массовой коммуникации.
Что же касается «продуктов» выборов, то политическая система обеспечивает социальные институты «ответственностью руководства и лидерства», необходимой для их организации и деятельности. Социальные же институты обеспечивают политическую систему поддержкой общества, а не только отдельной части избирателей. Создается поддержка, в которой политическая система нуждается для успешного функционирования, а также возникает соответствие между интересами политических властей и частными интересами данного коллектива.
class2 ВЛИЯНИЕ МАССОВОЙ КОММУНИКАЦИИ НА ЭЛЕКТОРАЛЬНОЕ
ПОВЕДЕНИЕ ГРАЖДАН В УСЛОВИЯХ СОВРЕМЕННОЙ ДЕМОКРАТИИ class2
Роль и место массовой коммуникации в современном политическом процессе
Проблема интерпретации политических явлений с позиций рационализма имеет принципиальное значение для понимания ситуации, складывающейся в рамках политического пространства современной России. Для исследователя рациональность выступает не только в качестве исходного мировоззренческого принципа. Мера рациональности осознания, мотивации действий изучаемого объекта является предметом его исследования.
Политическая жизнь внешне представляет собой калейдоскоп меняющихся социальных практик. Ученый выступает в качестве наблюдателя, который пытается зафиксировать этот переход и найти меру рационального и иррационального в массовом сознании с позиций либо прежних, либо новых форм рационального мышления. Поэтому наша задача состоит в поиске методологического основания рассматриваемой проблемы. Ее решения можно достичь тремя путями: 1) преодоление мультипарадигмальности и поиск устойчивых метапарадигм понимания природы социального взаимодействия средств массовой коммуникации и избирательного процесса; 2) применение искомых парадигм к исследуемому нами феномену; 3) конструирование познавательных моделей взаимодействия между средствами массовой коммуникации и избирательным процессом.
Следуя традиции, устоявшейся в области методологии науки (Т. Кун [108, ее. 73-82]), весьма плодотворно осуществленной в отечественном обществознании на примере изучения роли общественных движений в политическом процессе [76], и выяснении особенностей электорального поведения избирателей [77] мы определяем парадигму как понятие более общее, чем концептуальная схема. Это некоторая общность принципов и постулатов, лежащих в основе теоретических подходов. Включение тех или иных концептуальных моделей в парадигму объясняется их методологической общностью. Т. Кун отметил: «Парадигма — это то, что объединяет членов научного сообщества, и, наоборот, научное сообщество состоит из людей, признающих парадигму» [108, с. 226]. Правда, сами авторы или их последователи не всегда идентифицируют себя с определенной парадигмой, но это не исключает возможности интегрирования различных подходов.
Возможность интеграции различных подходов предполагает получить ответ на вопрос о применимости полученного знания. Речь идет о том, что в рамках институционального и функционального измерения политических явлений выявляются модели, которые и служат мостиком между теоретической и эмпирической областями политического знания. Современная стадия развития политического знания характеризуется целостностью. Институциональное измерение политического процесса является одним из проявлений современного политического знания. Еще в работах Ч. Мерриама, Г. Лассуэла, Д. Трумена и др. [109], а также в работах эмигрировавших из Западной Европы исследователей П. Лазарсфельда, Р. Бендикса, Ф. Ньюмена и др. [255] рассматривался феномен политического поведения. Данное направление политической науки получило наименование - «бихевиорализм». Особенности его таковы.
1. Признание факта политических закономерностей, убежденность в наличии единообразия в политическом поведении.
2. Призыв к верификации: вывод о том, что обоснованность таких закономерностей должна быть проверена в принципе и соотнесена с соответствующим политическим поведением.
3. Требование технического надзора: вывод о том, что способы получения и интерпретации данных являются проблематичными и нуждаются в тщательной проверке со стороны самосознания.
4. Требование квантификации: вывод о том, что измерение и количественная обработка данных необходимы, причем данные должны быть соотносимыми и способными к интерпретации, а результаты, полученные на основе данных, могут быть верифицированы.
5. Элиминация ценностного подхода: заключение о том, что этическая оценка и эмпирический анализ должны аналитически различаться.
6. Принцип систематизации: вывод о том, что теория и процесс исследования являются соотносимыми и выступают элементами упорядоченного тела знания.
7. Доминанта чистой науки: убеждение в том, что понимание и объяснение политического поведения логически предшествует использованию его результатов, и дает основания для использования политического знания в решении насущных политических проблем общества.
8. Осознание наличия междисциплинарной интеграции: убеждение в том, что политическое исследование может в принципе игнорировать достижения других дисциплин только в связи с опасностью ослабления прочности и подрыва обобщенного характера собственных результатов. Новая методология позволяет увидеть, что политическое поведение представляет собой поведение, объединяющее те действия людей и групп, которые включены в качестве составляющей в процесс управления. Любая активность, связанная с управлением, становится политической.
Политические институты превращаются в поведенческие системы. Поскольку они не могут существовать без людей, на чьем поведении основывается их существование, постольку политическое поведение не может существовать вне сети межличностных отношений, которую мы называем политическими институтами. Таким образом, в рамках бихевиорального исследования нельзя перейти от установки личности к описанию целостного политического процесса.
Бихевиоризм, отказываясь от ценностного подхода, рассматривает ценности как эмпирические данные. Вместо того, чтобы изучать судебные органы, правительство, парламент как таковые, бихевиористы изучают юридическое поведение, электоральное поведение, законодательные действия, административное поведение в качестве объективных регуляторов политического поведения в структуре данной институциональной формы.
Таким образом, в бихевиоризме выразилось стремление преодолеть разрыв между результатами научных исследований и потребностями политической практики.
Новый этап развития политической науки получил название постбихевиоризм. Данное направление стало активно развиваться с середины 60-х по 80-е годы XX века. Термин «постбихевиоризм» был впервые предложен американским исследователем Дэвидом Истоном [253].
Утверждается иной подход к анализу политической реальности, который иными словами называется «структурно-функциональным» или «функциональным». Он породил новую систему понятий: установка, конфликт, игра, взаимосвязь, социализация, плюрализм, оценивание. Один из основателей нового направления Габриэль Алмонд [8-10, 249-250] критикует бихевиоризм по следующим направлениям. Политическое поведение - это своеобразная поведенческая система, предполагающая взаимодействие между выбором и решением. В такой системе координат политическая система видится как организация, где элиты принимают решение командовать или не командовать, а граждане, являющиеся объектами импульсов элит, принимают решение подчиняться или нет, как подчиняться, в какой форме выдвигать свои требования, и выдвигать ли их вообще. Взаимосвязь этих решений и составляет основу политики. Поэтому политика, согласно бихевиоризму, напоминает часовой механизм.
Американский исследователь Т. Парсонс [152-154] находит оригинальный ракурс исследования институционального измерения политического процесса. Он подчеркивает роль нормативного компонента в социальном действии и в организации действующего субъекта. Возникает стремление к синтезу коллективного действия и внутренней мотивации действующего субъекта.
Для Парсонса принципиальным является разграничение понятий «поведение» и «действие». Первое понятие включает моменты поведения как такового, а второе - их образцы, устойчивые конструкты, результаты и механизмы, управляющие процессом поведения.
При помощи данного подхода любая система действия (организм, личность, социальная система, культура, средства массовой коммуникации) анализируется в терминах четырех функциональных категорий: А - G — I — L. Функциональная адаптация системы (А) связывается с ее структурной единицей — экономикой, которая способствует достижению цели (G); она также находится в отношении с политическим управлением, с интеграцией (I) социальной (нормативной) общности и связывается с сохранением культурного образца (L).
Природа этого взаимодействия весьма своеобразна. «Как это ни удивительно, - замечает Т. Парсонс, - но отношение между личностью и социальной системой, социально структурированное через услуги, образует базисную единицу для политического аспекта обществ» [152, с. 105]. Для достижения значимых для сообщества целей «политические структуры организуют коллективные действия как на широкой, охватывающей все общество основе, так и на более узкой, ограниченной территориально и функционально» [Там же, с. 105].
Определение политики через «услуги» позволяет Т. Парсонсу исследовать взаимодействие между обществом и личностью через процедуры взаимных обменов. Это дает возможность говорить об «оригинальных элементах», включенных в такие чисто политические и весьма традиционные понятия, как «власть» и «влияние».
В своем анализе политических отношений Т. Парсонс отводит важное место «обратным связям». В нашем случае речь идет о возможности воздействия средств массовой коммуникации на представителей элиты и контрэлиты. В данном аспекте особое значение имеет понятие «влияние», которое характеризует момент объединения политической подсистемы с другими подсистемами общества.
Один из агентов этого влияния - средства массовой коммуникации. «Стратегический замысел Парсонса, - по мнению В.В. Посконина, - состоит в том, чтобы не допустить раскола гражданского общества и государства: он стремится обосновать если не зависимость государственной власти от политической, то, по крайней мере, функционирование первой под контролем гражданского общества с его политической сферой деятельности» [167, с. 92].
Влияние - это средство обмена между государством и обществом. В политической сфере принимаются решения, необходимые для функционирования социальных институтов. Процедура избрания является своеобразным рейтингом возможных управленческих решений. Причем, в процессе избирательной кампании происходит взаимообогащение программ кандидатов и поглощение просьб, откликов, планов различных элективных групп. Средством манифестации публичных действий являются средства массовой коммуникации.
Что же касается «продуктов» выборов, то политическая система обеспечивает социальные институты «ответственностью руководства и лидерства», необходимой для их организации и деятельности. Социальные же институты обеспечивают политическую систему поддержкой общества, а не только отдельной части избирателей. Создается поддержка, в которой политическая система нуждается для успешного функционирования, а также возникает соответствие между интересами политических властей и частными интересами данного коллектива.
Роль средств массовой коммуникации в ситуации политического транзита в России
Если подвергнуть анализу становление выборов, как института демократии, в условиях современной России, то нетрудно заметить стадиальность, присущую этому процессу. Данная проблема вызвала дискуссию в политологической литературе. По мнению В. Г. Зарубина, трансформация политического режима в современной России состоит из трех основных стадий: 1) либерализация политической жизни, предполагающая институцианализацию гражданских свобод и контролируемое «приоткрытие» режима; 2) демонтаж наиболее нежизнеспособных институтов прежней политической системы; 3) демократизация, означающая установление норм, процедур и институтов нового режима [86, ее. 55-56]. По мнению А. Шерман, политическая эволюция в современной России прошла пять ступеней - от выборов в условиях командно-административной системы до так называемых «современных выборов» [261]. Каковы особенности каждой из стадий?
Выборы в условиях командно-административной системы — это практически «выборы без выбора»: кандидаты назначаются вышестоящим руководством, утверждаются разнообразными бюро, согласовываются «в верхах» и вносятся в списки для голосования. И, хотя принято считать, что подобные выборы проходили повсеместно только до 1986 года, их «разновидности» наблюдаются и сегодня. Речь идет о региональном уровне проведения выборов (например, там, где муниципальными образованиями считаются все населенные пункты, вплоть до самых маленьких деревень, и где вопросы решаются на «сельском сходе»).
Следующий этап эволюции избирательного процесса - «выборы в условиях «мутной демократии» (период 1987-1991 годов): для победы кандидату достаточно было лозунгов типа «Долой КПСС» и «бюрократов к стенке». Несмотря на митинговый, стихийный характер избирательного процесса, подобная конструкция выборов встречается и сегодня. Речь идет о регионах, где сильно влияние левых сил и существует массовый электорат, поддерживающий левые партии. Содержание избирательной стратегии осталось прежним. Изменились только лозунги. Суть призывов состоит в том, что определенные политические силы «продали Россию» и поэтому звучит требование: «Вернуть зарплату» [256].
Третий этап эволюции, по мнению А. Шерман, состоит в том, что «выборы проводятся с опорой на политические движения или иные группы поддержки». На данном стадии происходит кристаллизация политической элиты. И правящая политическая группа, и оппозиция начинают понимать, что победить с помощью разрозненных слабо структурированных групп невозможно. Успех на выборах может прийти только в том случае, если существует опора на организацию (партию или общественное движение). Политические партии и общественные движения, с одной стороны, обеспечивают поддержку социальных и целевых групп, а, с другой стороны, являются организационным ресурсом предвыборной кампании, обеспечивая приток волонтеров и работу штаба по проведению избирательной кампании.
Специфика следующего этапа эволюции заключается в преобладании сознательного над стихийным в политическом процессе. Выборы проводятся с привлечением политических консультантов. Политические консультанты занимаются выборными технологиями профессионально. Они концентрируют в себе знание современных политических технологий и аккумулируют опыт предвыборной борьбы. На этом этапе выборы подтверждают свой статус - статус эффективного инструмента отбора и рекрутирования публичных политиков в состав элиты.
И, наконец, пятый этап политической эволюции - это время «современных выборов». Новейший тип выборов, который еще не получил широкого распространения в России. Но его контуры уже проглядывают в политических кампаниях, прошедших в последнее время. В связи с тем, что рынок политического консультирования уже достаточно насыщен, на смену стихийности приходят администрирование и рационализация политического процесса. Это ведет к тому, что роль средств массовой коммуникации в избирательной кампании становится решающей.
Политико-правовая реформа в нашей стране проходит по сценарию развития переходного процесса. То есть в ситуации одновременного и параллельного поиска новой структуры организации государственной власти и становления демократических институтов и форм политического участия граждан в ее осуществлении на федеральном и региональном уровнях, а также на уровне местного самоуправления. Совмещение двух аспектов государственно-правового строительства - рационально-бюрократического и социально—политического - в едином процессе реформирования и совершенствования системы публичной власти актуализирует проблему поддержания режима стабильности, непрерывности и преемственности в ее деятельности. А также - последовательного и целенаправленного освоения нетрадиционных подходов и решений в практике государственно-правового развития и функционирования.
На наш взгляд, действительная возможность блокирования негативных тенденций в социально-экономической и социально-политической сферах переходных политических обществ заложена в идеологии и практике выборной и представительной демократии. Для подобного предположения есть важные основания как объективного, так и субъективного свойства.
Характерная черта российского исторического опыта взаимоотношений между обществом и государством состоит в их взаимном недоверии друг другу. Этим двум антагонистам отечественной политической сцены так и не удалось найти нормальный, публично-правовой язык урегулирования встречных требований и претензий. Фактически и юридически обоим субъектам исторического процесса было свойственно желание превратить другую сторону прежде всего в объект решения собственных проблем, что и привело к полному истощению и деградации составляющих их институтов, норм и ценностей. Подобное утилитарное, а по существу, антисоциальное и антиправовое поведение как самого общества, так и отчужденного от него государства, обернулось циклическим процессом общественных кризисов и безгосударственных состояний, этнических столкновений, гражданских войн, революций и административно-бюрократических реформ, а в конечном итоге — уже отчетливо обозначенной тенденцией возможного распада общего культурного, правового и политического пространства.
Преодолеть эту логику взаимного недоверия и отчуждения представляется возможным через образование публично-правовой структуры взаимодействия общества и государства, которая выступала бы предпосылкой и условием их совместной деятельности и существования. Такой структурой являются обкатанные социально-политической историей институты непосредственной и институциональной демократии, благодаря которым власть и граждане, сохраняя условия собственной автономии, воспроизводства и регулирования, сосуществуют в режиме постоянного диалога и взаимоконтроля. Ресурсы их интеграции в политико-правовую систему в собственном смысле данного понятия заключены в модели конституционно-демократической государственности. Именно в этой политической форме организации государственной власти присутствует реальная, а не гипотетическая возможность включения граждан в процессы выработки и принятия решений по ключевым вопросам общественного развития и ориентации деятельности государственных институтов и учреждений на практическое осуществление этих, а не других решений.
Изучение современного состояния российского государства и общества позволяет определить роль средств массовой коммуникации в России в ситуации политического транзита. Следуя логике нашего исследования, можно выявить институциональные и функциональные характеристики средств массовой коммуникации.
Институциональное измерение в ситуации политического транзита акцентирует внимание на изменении позиции средств массовой коммуникации на различных стадиях формирования политического режима. Функциональное измерение рассматривает транзит, как состояние социальной неопределенности раскрывает особенность функционирования средств массовой коммуникации в ситуации социальной неопределенности.
Институциональное измерение средств массовой коммуникации предполагает поиск ответа на вопрос, как журналисты, работники электронных СМИ ответили на политические вызовы конца XX века?
Следует учесть при этом, что исторична не только сама социальная реальность, но и символическое пространство ее интерпретаций. Кто задает тон в конструировании символического каркаса легитимирующего власть?
Вызов конца 80-х годов - испытание словом. Гласность возродила многообразие мнений, публичная дискуссия стала определять логику политических изменений. Работники средств массовой коммуникации превратились в «четвертую власть»: публицисты, издатели популярных СМИ становятся публичными политиками. Гласность ориентирует работников массовых коммуникаций на удовлетворение потребностей публики.
Вызов середины 90-х — испытание рынком. Рынок предлагал журналисту быть одновременно и продавцом и товаром, действуя по принципу: «Я такой, какой вам нужен». Это породило у журналиста «рыночный характер». По наблюдению В. И. Кузина, главное для журналиста-рыночника - надлежащее функционирование, при котором преобладает рассудочное манипулятивное мышление. Социальный эгоизм, утилитаризм и прагматизм проявляются к людям как к вещи и товару.
Поскольку личный успех зависит от умения преподнести себя, постольку он (журналист) жизнерадостен, здоров, агрессивен, надежен, честолюбив, знаком с нужными людьми, а в определенных условиях альтруистичен, добропорядочен, честен [118, с. 26].
Рынок подчинил творческую лабораторию товарному производству. Журналисты, сами того не желая, тиражировали общепризнанные стереотипы и оценки социальной реальности. Социологический и идеологический образы мышления относятся к числу наиболее распространенных стереотипов российской журналистики середины 90-х годов.
Последователи социологического мышления акцентировали внимание на социальных инвариантах действий. Ход выборов описывается ими как столкновение полярных социальных сил, оснащенных арсеналом технологических приемов, целью которых является установление контроля за волеизъявлением избирателей, или как схватка между законом и криминалом. СМИ стремились оказаться над схваткой и демонстрировали нейтральность. Они предоставляли читателю право на собственную оценку событий.
