Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Информационный экстремизм как политико-правовой феномен (теоретико-методологический анализ) 12
1. Концептуально-правовая интерпретация информационного экстремизма 12
2. Основные измерения информационной конфликтогенности: институционально-правовой анализ 30
3. Политико-правовой проект сетевого государства как институциональная форма информационного экстремизма 55
Глава II. Информационный экстремизм в политико-правовом процессе современной России 75
1. Институционально-правовые способы борьбы с информационным экстремизмом 75
2. Юридические ограничения злоупотребления правом на свободу производства и распространения информации в российском политическом процессе 90
3. Юридическая превенция информационного экстремизма в современной России 106
Заключение 129
Литература 136
- Концептуально-правовая интерпретация информационного экстремизма
- Политико-правовой проект сетевого государства как институциональная форма информационного экстремизма
- Институционально-правовые способы борьбы с информационным экстремизмом
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования. Современные политико-правовые процессы глобализации, развитие сетевых структур и организаций, кризис отечественного правового сознания, фрагментарность духовно-культурной и этнополитической регуляции общественного взаимодействия активизируют развитие экстремистской деятельности. Одним из опаснейших проявлений этого феномена является информационный экстремизм, который не только подрывает национально-культурные основы российской государственности, разрушает ее базовые политико-правовые институты, нивелирует новые демократические завоевания, но и интенсивно распространяет формы деформированного самосознания.
Ситуация усугубляется еще и отсутствием комплексных, теоретико-методологических работ, посвященных исследованию информационного экстремизма, имеющего специфические способы своего проявления, закономерности развития, модификации и трансформации в различные институциональные формы и процессы, а также факторов, активизирующих развитие экстремистского сознания и поведения. Все это не способствует выработке системных мер (противодействующего и профилактического характера) на уровне современной правовой политики Российского государства. Кроме того, существующая юридическая практика свидетельствует о том, что действующее национальное законодательство и международное право не обладают должным уровнем эффективности в плане обеспечения превенции информационного экстремизма и кибертерроризма.
В этом плане исследование причин и институциональных форм информационного экстремизма, а также формулирование направлений правовой политики, выработка политико-правовых технологий противодействия информационному экстремизму актуальны и имеют научно-практическую востребованность.
Степень научной разработанности темы диссертационного исследования. Проблематика информационного экстремизма, причин и форм его проявления, а также политико-правовых технологий противодействия этому виду деятельности только входит в предметное поле научных исследований. Однако следует признать, что в отечественной и зарубежной политико-правовой науке достаточную разработанность получили отдельные вопросы, касающиеся информационной безопасности государства.
В плане теоретического осмысления феномена «экстремизм» и формулирования дефиниции «информационный экстремизм», выявления причин и факторов, активизирующих экстремистскую деятельность, представляют интерес работы таких авторов, как А.С. Ахиезер, В.А. Бачинин, А.В. Брушлинский, С.А. Воронцов, А.С. Грачев, И.М. Дзялошинский, А.Г. Дугин, Э. Дюркгейм, А.С. Зайналабидов, В.В. Ильин, А.А. Козлов, Ю.А. Левада, Л.С. Мамут, Э. Паин, А.С. Панарин, B.C. Поликарпов, М.В. Рац, В.Г. Федотова, В.В. Черноус, П. Штомпка и др.
Правовые интерпретации феномена «информационный экстремизм»
предприняты в комплексных исследованиях И.Л. Бачило, О.А. Городова,
О.С. Жуковой, Т.В. Закупень, О.А. Ляховой, В.Е. Новичкова, М.М. Расо-
лова, О.А. Степанова, В.В. Устинова, В.Н. Федотова и др.
Существует достаточно большой блок научных трудов, посвященных формам и методам информационного воздействия, которые имеют существенное значение для понимания конкретно-практических механизмов противодействия информационному экстремизму. К числу таких исследователей следует отнести Г.В. Грачева, В.З. Коган, А.Н. Кочергина, Р. Марлина, И.К. Мельник, Г.Г. Почепцова, В.П. Пугачева, В. Роджерса, Э. Тоффлера, А.Т. Хлопьева, Ж. Эллюля и др.
Особое значение для разработки ориентиров и системы политико-правовых мер противодействия информационному экстремизму имеют теоре-тико-доктринальные положения и технологические аспекты обеспечения информационной безопасности, сформулированные в работах В.П. Буянова,
СВ. Дворкина, Е.А. Ерофеева, О.А. Зайцева, Г.Л. Курбатова, А.В., Манайло, В.А. Минаева, В.Е. Патанина, А.И. Петренко, Ю.С. Уфимцева, Н.В. Федотова, Д.Б. Фролова, Н.С. Хохлова и др. В плане выработки политико-правовых мер и технологий противодействия информационному экстремизму существенное значение имеют исследовательские наработки И.Л. Бачило, В.А. Ко-пылова, В.Н. Лопатина, В.В. Лунеева, В.В. Мальцева, Л.В. Сморгунова, Л.В. Тумановой, В.И. Ярочкина и др.
Следует также отметить значительный вклад в методологию политико-правового противодействия экстремизму следующих ученых: В.М. Баранова, П.П. Баранова, Ж.-Л. Бержеля, А.Б. Венгерова, В.Ю. Верещагина, Д.А. Ке-римова, В.М. Корельского, В.Н. Кудрявцева, В.В. Лазарева, В.Я. Любащица, А.В. Малько, Н.И. Матузова, А.Ю. Мордовцева, А.И. Овчинникова, В.Д. Пере-валова, В.П. Сальникова, Ю.А. Тихомирова и др.
Несмотря на имеющиеся серьезные теоретико-методологические и юридико-практические наработки отдельных аспектов политико-правового обеспечения информационной безопасности, комплексных исследовательских политико-правовых проектов, посвященных определению форм и технологий противодействия информационному экстремизму, в литературе пока недостаточное количество.
Объектом диссертационного исследования является экстремизм как политико-правовой феномен, а предметом выступают институциональные формы информационного экстремизма в российском политическом процессе.
Целью диссертационного исследования является систематизация политико-правовых технологий противодействия информационному экстремизму в России.
Для реализации поставленной цели в диссертации формулируются и решаются следующие конкретные задачи:
- дать концептуально-правовую интерпретацию информационному
экстремизму;
- определить сущностные признаки и институциональные формы ин
формационного экстремизма в юридико-конфликтологическом контексте;
позиционировать политико-правовой проект сетевого государства как институциональную форму информационного экстремизма;
выявить специфику и содержание институционально-правовых форм борьбы с информационным экстремизмом;
систематизировать юридические ограничения злоупотребления правом на свободу производства и распространения информации в российском политическом процессе;
обосновать формы юридической превенции информационного экстремизма в современной России.
Теоретико-методологическую основу диссертационного исследования составляют классические и современные разработки в области политологии, общей теории права и государства, философии и социологии права, общие положения теории информационных систем, конфликтологии и правового институционализма, принадлежащие отечественным и зарубежным исследователям.
Предмет, цель и задачи исследования определили его методологическую основу, в рамках которой использовались всеобщие, общенаучные (диалектический, логический, функциональный и системно-структурный) методы. Кроме этого, в работе применялись институционально-правовой, сравнительно-правовой, историко-правовой, конкретно-социологический и формально-юридический (догматический) методы.
Нормативно-правовая основа диссертации. Диссертационное исследование базируется на обширном нормативно-правовом материале, а именно: Конституция РФ, федеральные законы; нормативно-правовые акты субъектов РФ; подзаконные нормативно-правовые акты федерального и регионального уровней; международные нормативно-правовые акты, а также конституции и законы ряда зарубежных стран. Кроме того, проведен анализ современных доктринально-правовых документов, посвященных информационной безопасности и государственной правовой политике России в этой сфере.
Научная новизна диссертационного исследования заключается в
следующем:
а) предложена авторская концептуально-правовая трактовка понятия
«информационный экстремизм», выделены его основные признаки и инсти
туциональные формы в современной политико-правовой действительности;
б) систематизированы различные политико-правовые подходы инсти
туционального оформления информационного пространства в рамках его
юридической конфликтогенности;
в) критически оценен современный проект сетевой (информационной)
организации национального государственно-правового пространства как ин
ституциональная форма экстремизма;
г) выявлены особенности, содержание и механизмы информационного
воздействия и противодействия как институционально-правовых форм борь
бы с информационным экстремизмом;
д) институт злоупотребления правом на свободу информации пред
ставлен в качестве самостоятельного вида правового поведения, институцио
нализирующего информационный экстремизм;
е) предложены базовые политико-правовые технологии противодейст
вия информационному экстремизму в контексте этнополитической и геопо
литической безопасности Российского государства.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Информационный экстремизм - это деятельность, осуществляемая с использованием информационных технологий, сопряженная с формами социально-психического и опосредованного физического деструктивного влияния, результатом которого является достижение публично нелегитимных и противоправных целей. Он характеризуется следующими общими и специфическими параметрами: радикальностью, антисоциальностью, аморальностью, институциональностью, искажением форм политико-правового мышления, безличностью, анонимностью, обеспечиваемыми информационной пропагандой, информационным обманом, информационным манипулированием, информационным программированием.
Комплексность и эффективность противодействия информационному экстремизму в глобальном и региональном пространстве базируется на координации усилий национальных и международных публично-правовых институтов власти, а также институтов гражданского общества по контролю, экспертизе, выявлению и последующему устранению причин и условий экстремистской деятельности в информационных и коммуникационных системах. Внутригосударственные политико-правовые технологии нейтрализации информационного экстремизма предполагают: четкое нормативное регулирование информационных процессов; институционально закрепленные формы, методы и способы противодействия экстремизму в правоприменительной практике; институты специальной нормативной и общественной экспертизы; компаративный анализ международных нормативно-правовых актов на предмет наличия угроз информационной безопасности России; принятие в рамках действующего законодательства соответствующих норм, регламентирующих проведение совместных с зарубежными правоохранительными органами расследований, связанных с деструктивными действиями в информационно-электронном пространстве; формирование системы публично-правовых институтов, осуществляющих профилактические меры.
Политико-правовой проект сетевого государства как институциональная форма информационного экстремизма использует информационные ресурсы и технологии для ослабления национального государства, подрыва его целостности, независимости, самостоятельности и легализации новой морфологии национальных политико-правовых и социально-экономических институтов, теряющих свою уникальность и самостоятельность, выступая частью (информационной ячейкой) в глобальной сетевой организации. С помощью современных информационных технологий проект «сетевое государство» осуществляет разъединение, разукрупнение и десуверенизацию ныне существующих государств, что следует трактовать как проявление международного информационного экстремизма.
С учетом вызова, связанного с развитием сетевых организаций, необходима институционализация правового режима противодействия сетевому экстремизму, предполагающая политико-правовой механизм, адаптирующий публично-правовые институты власти к современным сетевым информационным угрозам. В настоящее время национальные государства не обладают специальным политико-правовым инструментарием, позволяющим в экстренных или кризисных ситуациях комплексно охватить и обезвредить все информационные каналы, по которым осуществляется экстремистская деятельность, задействовать негосударственные компьютерные ресурсы и специалистов, установить определенный порядок ликвидации отдельных интернет-ресурсов в оперативном порядке.
4. Экстремистский характер злоупотребления правом проявляется в информационной сфере тогда, когда институциональные субъекты реализуют свои субъективные права на производство, распространение и доступ к информации, осуществляя при этом воздействие, ставящее целью изменение личностных установок, идеологии, принципов, мировоззрения, приводящее к соответствующему индивидуальному или групповому поведению, а также созданию общественного мнения, выгодного воздействующей стороне. В российских условиях эта деятельность провоцирует этнополитическую, социально-экономическую, институционально-правовую и духовно-нравственную нестабильность, способствует ослаблению национальной государственности, порождает сепаратистские настроения, религиозную и иную нетерпимость и т.п. На развитие информационного экстремизма, основанного на злоупотреблении правом, влияет несбалансированность в доктри-нально-правовом плане жизненно важных интересов институциональных субъектов, которые должны учитываться юридико-организационной составляющей системы информационной безопасности, поскольку неуравновешенность системы индивидуальных, групповых, общественных, государствен-
ных интересов выступает исходным фактором информационной конфликто-гености и экстремизма.
5. Российские институциональные субъекты антиэкстремистской деятельности осуществляют профилактику и пресечение информационного экстремизма, в основном направленного против государства. Данная политико-правовая стратегия ведет к тому, что в стороне остается мотивационная составляющая информационного экстремизма, поскольку на институционально-правовом уровне обеспечивается безопасность конституционного строя, государственных органов и их должностных лиц. Необходимо внести изменения в действующие нормативно-правовые акты и доктринальные положения, касающиеся расширения трактовки экстремистской деятельности (включение мотивационных признаков экстремистской деятельности и информационной пропаганды), а также состава институциональных субъектов противодействия экстремистской деятельности (институты гражданского общества). В действующем российском законодательстве должны быть более четко отражены функции и роль основных институтов гражданского общества и, прежде всего, Общественной палаты РФ (ее права и институционально-правовые механизмы взаимодействия с органами государственной власти) в области противодействия информационному экстремизму.
Научно-теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования. Основные результаты и выводы диссертации открывают перспективы для дальнейшего институционально-правового анализа проблемы политико-правового обеспечения информационной безопасности и противодействия информационному экстремизму. Материалы диссертационного исследования представляют интерес для законодательных и исполнительных органов государственной власти, представителей политических организаций (партий, движений и др.), а также других институтов гражданского общества в контексте дальнейшей разработки политико-правовых технологий противодействия информационно-экстремистским тенденциям в современной России.
Базовые положения исследования могут быть использованы в учебном
процессе при изучении теории государства и права, конституционного, ад-
министративного, информационного и других отраслей права, философии и социологии права, юридической конфликтологии.
Апробация результатов диссертационного исследования. Основные теоретические положения и практические выводы диссертации отражены в трех публикациях автора и представлены в докладах на международных, межвузовских и вузовских конференциях, на кафедральных и межкафедральных заседаниях, проходивших в Ростовском юридическом институте МВД России.
Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на кафедре государственно-правовых и политико-философских дисциплин Ростовского юридического института МВД России.
Структура диссертации. Поставленная проблема, а также сформулированные предмет, цель и на их основе задачи диссертационного исследования предопределили логику и структуру настоящей работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, включающих шесть параграфов, заключения и списка литературы.
Концептуально-правовая интерпретация информационного экстремизма
Экстремизм - это достаточно широкая категориальная форма, имеющая всеобщий характер, проявляющий себя в различных социальных, политических, юридических и духовно-нравственных процессах. Именно поэтому конкретное содержательное наполнение, практическое осмысление, а также формулирование форм и методов противодействия и профилактики экстремисткой деятельности возможно, главным образом, применительно к культурным контекстам и жизненным ситуациям, в которых он овеществляется в различных модификациях и проявлениях. Конечно, это не означает, что всякие теоретические выкладки без привязки к конкретным процессам и явлениям не имеют смысла, лишены практической ценности. Напротив, постижение любого феномена в его комплексности и системной связанности с другими явлениями и процессами позволяет наиболее полно и объективно познать его сущность, базовые признаки и характеристики, без которых любое «практическое взаимодействие» с его проявлениями будет бесполезным.
В этом плане отсутствие комплексных, теоретико-методологических работ, посвященных исследованию экстремизма как политико-правового феномена, имеющего специфические формы и способы своего проявления, закономерности развития, модификации и трансформации в той или иной сфере жизнедеятельности общества, а также, факторов, активизирующих развитие экстремистского сознания и поведения, не способствует выработке системных мер (противодействующего и профилактического характеров) в рамках современной правовой политики Российского государства. Более того, последнее обусловливает и отсутствие внятных и четких трактовок таких достаточно популярных и востребованных понятий, как «политический экстремизм», «информационный экстремизм», «религиозный экстремизм» и т.д. Некоторые авторы вообще приписывают данному феномену, по аналогии с социальными конфликтами, позитивные коннотации. Так, к примеру, довольно часто встречаются попытки трактовать экстремизм как необходимый, позитивный фактор жизни общества, способный давать толчок к более качественной, совершенной организации общества, к выработке более действенных механизмов гармонизации общественных конфликтов. Другие рассматривают экстремизм как радикальную, но не лишенную своей социально-позитивной значимости, форму объективизации скрытых, закамуфлированных интересов различных локальных групп и т.п.
Нечеткость категориального аппарата в практическом срезе может привести к тому, что различные проявления экстремизма могут интерпретироваться по-разному, в зависимости от контекста и политических целей. Подобная политическая ангажированность позволяет одни социальные силы и общественные движения маркировать как экстремистские, подрывающие государственный и международный порядок; а другие - как естественную, вынужденную борьбу оппозиции за свои права, интересы и проч.
Анализ существующей литературы, посвященной сущности, содержанию и формам проявления экстремистской деятельности позволяет сделать вывод о том, что данный феномен свойственен каждой исторической эпохе. «Говоря об экстремизме, - пишут авторы монографического исследования, -следует иметь в виду, что это явление сопровождает всю жизнь человеческого общества и в определенной мере без него немыслима история человечества и его будущее. Экстремизм не просто стоит в ряду с многочисленными запредельными, т.е. находящимися за гранью нормы человеческой практики, феноменами, которые не только паразитичны, но и неизбежны, он лежит в их основе и проявляет себя в идеологии, организации, политике, экономике и т.д.»1. Причем трактовки экстремистской деятельности на том или ином этапе эволюции общественной системы неоднозначны, противоречивы, акцентируют внимание на разных сторонах его проявления. И дело не только в том, что данный феномен характеризуется исторической изменчивостью, обладает многочисленной вариацией смысловых оттенков, достаточно высокой вариативностью концептуальных комбинаций и т.п.; но и еще в том, что трактовки экстремизма имеют весьма часто идеологическую и ситуативную определенность, а также разный духовно-культурный фон его проявления и осмысления. Так, например, концептуализация экстремизма вирируется в зависимости от идейно-политических, социально-философских, нравственно-культурных установок. В тоже время на его содержание оказывают влияние аксиологические, эмоциональные и нравственные критерии, не говоря уже о предпочтениях исследователей, их теоретико-методологической направленности.
Обобщение современных исследовательских проектов, посвященных экстремистским проявлениям в жизнедеятельности общества, позволяет говорить о том, что ввиду сложности, неоднозначности и противоречивости социально-исторической природы экстремизма определение его понятия являются дискуссионным. Как отмечают сами исследователи, ни в международной практике, ни в теории нет сегодня единого социологического, политического и юридического научно-практического толкования этого феномена. Высказывается мнение, что последнее можно считать основной транснациональной проблематикой, стоящей перед современным международным сообществом, научной общественностью . Кроме того, в зарубежной и отечественной литературе нет четких критериев и теоретико-методологических «рамок» для трактовки данного феномена, последнее только начинает входить в исследовательские планы.
Политико-правовой проект сетевого государства как институциональная форма информационного экстремизма
Процессы глобализации, политической, информационной, экономической интеграции в современном мире имеют достаточно большой спектр влияния на развитие суверенных государственно-правовых систем. Одной из наиболее важнейших сторон развития современного общества является информация, она не только отражает коммуникативный уровень развития общества, но и способствует дальнейшему развитию социума и трансформации его институтов. Развитие сетевых информационных институтов и структур обусловливает кардинальную трансформацию традиционных основ организации общественной системы, видоизменение основных элементов и факторов, связывающих и интегрирующих социальную общность, и т.д.
Перспективы подобных трансформаций в этнополитической организации обществ трактуется сегодня по-разному. Так, например, в рамках западной политико-правовой мысли сформировался целый массив проектов развития современных обществ, описывающих определенную институциональную конфигурацию властно-правовой и социально-культурной организации. Какое же все-таки общество «окажется характерным для постиндустриального мира: открытое (К. Поппер), предпринимательское (П. Дракер), программируемое (А. Турен), сетевое (М. Кастелс) или вообще "общество потребления", "информационное общество" либо "общество риска"»54, однозначного ответа на этот вопрос нет, каждая позиция по-своему декларирует трансформацию и дальнейшее развитие институциональной структуры социума.
Одной из наиболее распространенных и все более в последнее время набирающих вес политико-правовых проектов организации социальных систем является концепция «сетевого государства», в котором общественные и государственные институты построены по сетевому принципу - координации. Современные процессы, связанные с институционализацией информационного общества и соответствующего ему сетевого государства, обусловливают качественно новые отношения, а именно посредством информационных процессов осуществляется обмен и перераспределение политическими, материальными, культурными и иными ресурсами между социальными субъектами.
Однако соотношение сетевых организаций и государства не является только результатом развития современного информационного общества, а имеет давнюю историческую традицию. Как отмечает А. Казин, сетевые структуры исторически бросают «вызов» государствам: «Если обратиться теперь к диахроническому аспекту, то есть к взаимоотношениям государства и сетей во времени, то придется признать, что отношения эти полны драматизма. В сущности, дело идет о перманентной борьбе сетей против государственного начала»55, тем не менее, виды данных сетей были различными -«третье сословие», религиозные секты, экстремистские движения и т.д. В свою очередь, на современном этапе сетевой принцип организации не столько противостоит государству, сколько постулируется необходимость последнего для государственно-правовой организации в глобализирующемся мире. При этой форме институциональной организации постулируется то, что государство, по сути, теряет монополию на контроль и управление различными ресурсами материального и символического характеров. На первый план выходят надгосударственные институты и структуры, обеспечивающие информационный обмен между различными коммуникационными пространствами. Другими словами, современная фаза взаимоотношения сетевых структур и государства принципиально по-иному ставит вопрос о взаимодействии сетевых структур и государства, наделяя само государство сетевыми принципами организации. Тем самым современные процессу институциональной трансформации традиционной модели государственно-правовой организации следует трактовать как информационный экстремизм по отношению к властно-суверенной организации общества. Поэтому данный феномен современного постиндустриального общества, с одной стороны, предполагает использование информационных ресурсов и технологий для «ослабления» национальных государств, подрыва его целостности, независимости, самостоятельности; а, с другой стороны - предполагает новую морфологию национальных политико-правовых и социально-экономических институтов, теряющих свою уникальность и самостоятельность, являясь частью (информационной ячейкой) в глобальной сетевой организации.
В государственно-правовом аспекте данной проблематики следует заметить, что развитие информационных ресурсов и политических сетей положило начало формированию и осмыслению нового политико-правового феномена - «сетевого государства», которое стало итогом глобализационных изменений в мире. Проект «сетевого государства» впервые находит свое отражение в трудах американского социолога и политолога М. Кастельса. Так, он в своей книге «Информационная эпоха: экономика, общество, культура» трактует сетевое государство как новую форму государства, характеризующуюся множественностью субъектов политической жизни, децентрализацией властных полномочий, усилением роли локальных властных институтов. При этом сетевое государство в своей основе представляет, прежде всего, форму организации информационного общества, отсюда данный феномен является итогом, результатом современного развития общественных и политико-правовых систем, в котором информация играет ключевую, интегративную роль в организации и функционировании социума. Очевидно и то, что процессы глобализации и формирование информационных надгосударственных и государственных информационных систем детерминируют и переосмыслению таких фундаментальных категорий, как власть, территория, народ, суверенитет и т.д.
Институционально-правовые способы борьбы с информационным экстремизмом
Информационный экстремизм как феномен социально-политической жизни общества представляет собой многогранную систему антигосударственных и антиобщественных явлений и действий, направленных на дестабилизацию функционирования социальных, экономических и политических институтов. В процессе расширения информационных сетей внутригосударственного и межгосударственного общения особое внимание следует уделять комплексному воздействию и противодействию информационному экстремизму.
В современной политико-правовой действительности наблюдается взаимопроникновение сферы политических и сферы информационных отношений. Причем эта взаимосвязь и взаимовлияние двух этих сфер обусловливает то, что нередко политические процессы являются причиной инициирования информационных процессов или корректируют уже протекающие в информационной сфере процессы, равно как и наоборот. При этом эта взаимообусловленность влияет в настоящее время и на тесную взаимозависимость информационной и национальной безопасности. Кроме того, процессы глобализации и развитие сетевых структур (на международном, государственном и региональных уровня) выступают объективным фактором, создающим благоприятные условия для активизации деятельности экстремистов в информационной сфере, осуществления негативного информационного воздействия на внутригосударственные политико-правовые и духовно-культурные события и процессы.
В этом плане уровень развития сетевых технологий, их интеграция в различные области общественной жизни, концентрация узлов сетевой инфраструктуры и других сетевых ресурсов на одних территориях и их отсутствие или неразвитость на других в информационном обществе всегда приводит к экономическому, политическому, юридическому, социально-культурному отставанию и общему прогрессу территорий и государств, находящихся в стороне от информационных потоков. Понимание того, кто реально контролирует информационные потоки и сетевую инфраструктуру, направляя их через территорию различных государств, высвечивает идею современного мирового информационного порядка. Его суть сводится к разделению всех государственно-правовых организаций в международном информационном пространстве на государства, владеющие информационными и сетевыми технологиями, и государства, не имеющие собственных позиций в этой области и находящиеся в зависимости от направленности их информационной политики, которая может быть связана с ущемлением национальных интересов.
Таким образом, данные государства в международном информационном пространстве теряют свою суверенность и попадают практически в колониальную зависимость к государствам, обладающим действенными информационными технологиями и развитыми сетевыми структурами. Все эти информационные процессы в международном пространстве обусловливают кардинальное изменение геополитической карты современности, способствуют формированию новых центров политического давления, активизации нового витка неоколониализма.
