Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретические основы политического дискурса 17
1.1. Понятие политического дискурса 17
1.2. Структура дискурса: участники, содержание, социально-политический контекст, формы, каналы, средства, функции 36
1.3. Формирование общественного мнения как цель политического дискурса 54
Глава 2. Роль политического дискурса как способа урегулирования конфликтов 70
2.1. Политические конфликты в условиях демократии 70
2.2. Выборы как специфический способ мирного разрешения конфликтов 86
Глава 3. Политический дискурс в современной России: опыт и перспективы 105
3.1. Деятельность политической элиты по поиску национальной идеи 105
3.2. Роль СМИ в современном политическом дискурсе 137
Заключение 159
Список используемых источников и литературы 169
- Понятие политического дискурса
- Политические конфликты в условиях демократии
- Деятельность политической элиты по поиску национальной идеи
Введение к работе
Актуальность темы исследования продиктована
кардинальными и глубинными изменениями в политическом процессе современной России. За годы перехода от тоталитарного режима к демократическому изменились характер и содержание всей системы отношений в стране. Это не могло не повлиять на существо политической коммуникации между властью и обществом.
Прежнее общение между ними носило административно-командный, монологовый характер, изобилуя пропагандистскими и агитационными, словом, мобилизационными формами коммуникации. Отсутствие экономического, политического и духовного плюрализма привело к тому, что общественный диалог, фактически суженный до двух коммуникантов -КПСС и народ, превратился в «улицу с односторонним движением». На верху вырабатывались моноидеология и технологии ее внедрения в массы, которые на выходе должны были сформировать всеобщее одобрение спускаемым вниз программам. Этому способствовала и вся практика партийно-советской печати в стране. К примеру, в 1980 году в СССР издавалась 31 всесоюзная газета единой идеологической направленности.
Переходный период, характеризующийся гласностью в средствах массовой информации, породившей новое видение прошлого, настоящего и будущего России, обозначил целый ряд вопросов, связанных с различным пониманием обществом целей и ценностей идущих преобразований. Это привело к идейному кризису, породило раскол и разобщенность в обществе. Вот почему в середине 90-х годов перед правящей политической элитой была поставлена задача - найти и сформулировать «идею примирения и согласия», «национальную идею» для России в целях консолидации общества. Однако, решение ее осложнилось целым рядом факторов. Среди
них - недоверие контрэлиты к правящей политической элите, причастной к разгрому высшего органа власти страны - Верховного Совета РСФСР, а также недоверие всего общества к ней из-за неудачной экономической реформы, вызвавшей обнищание большой массы людей. Не случайно трудно налаживаемый политический дискурс российских элит, представляющих различные общественные интересы, проходило в ультимативной, остро конфликтной форме, что противоречило его природе.
С приходом Президента В.В. Путина, объявившего о необходимости объединения российского общества и не отягченного грузом отрицательного опыта управления страной, появилась надежда на организацию полноценного политического дискурса по общественно значимым темам. Такой вид политической коммуникации позволит достичь добровольного, ненасильственного, конструктивного согласия нации по основным волнующим ее вопросам.
В связи с этим проблема научного изучения современного политического дискурса в России представляется весьма актуальной для решения важных практических политических задач.
Степень научной разработанности проблемы. Исследуя понятие дискурса, диссертант опирается в своей работе на труды ведущих коммуникативистов, анализирующих процесс коммуникации как общение, передачу информации между различными субъектами, как специфический вид связи между ними. Данную проблематику изучали социолингвисты1,
1 Арутюнова Н.Д. Метафора и дискурс // Теория метафоры. М., 1990; Баранов A.H. Что нас убеждает: Общественное сознание и язык. М.: Знание, 1990; Баранов А.Н., Караулов Ю.Н. Русская политическая метафора: Материалы к словарю. М., 1991; Барт Р. Нулевая степень письма // Семиотика. М., 1983; Блакар P.M. Язык как инструмент социальной власти // Язык и моделирование социального взаимодействия. М.: Прогресс, 1987; Блэк М. Метафора // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990; Ван Дэйк. Язык. Познание. Коммуникация. М., 1989; Дридзе T.M. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. М.: Наука, 1984; Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем // Язык и моделирование социального взаимодействия. М.: Прогресс, 1987; Gaffiiey I. The Language of Political Leaderschip in Contemporary Britain. L.: Makmillan, 1991 и др.
социологи2, психологи3, исследователи СМИ4, политологи5, философы6 и др. как у нас в стране, так и за рубежом. Изучение этих работ дало возможность автору яснее увидеть предмет своего исследования - дискурс как сложное коммуникативное явление.
Слово «дискурс» (лат. discursus - рассуждение, довод, аргумент) в рамках лингвистики означает разновидность речевой коммуникации, которая ведется, с одной стороны, с целью анализа текста для выявления его коммуникативной возможности, с другой - для согласования различных мнений. Философы использовали дискурс как форму коммуникации, позволяющей утверждать ценности, нормы и правила социальной жизни на основе непредвзятого обсуждения.
2 Богомолова H.H. Массовая коммуникация и общение. М.: Знание, 1988; Борев В.Ю., Коваленко А.В.
Культура и массовая коммуникация. М.: Наука, 1986; Буданцев ЮЛ. Социология массовой
коммуникации. М.: МНЭПУ, 1995; Конецкая В.П. Социология коммуникации. М., 1997 и др.
3 Андреева Г.М. Социальная психология. М., 1985; Блумер Г. Общество как символическая интеракция //
Соврем, зар. соц. психология / Под ред. Г.М. Андреевой, H.H. Богомоловой и др. М.: Изд-во МГУ, 1984;
Войтасик Л. Психология политической пропаганды. М., 1981; Галитарова H.M. Барьеры в системе
массовой информации и пропаганды (Некоторые социальные и психологические проблемы восприятия
сообщений печати, радио, телевидения): Дис. на соиск. ученой степени кандидата философских наук. М.,
1970; Шерковин Ю.А. Психологические проблемы массовых информационных процессов. М., 1973;
Шибутани Т. Социальная психология. М., 1969 и др.
4 Горохов В.М. Средства массовой информации в системе политических коммуникаций // Концепция
современной политологии: Введение. М, 1993. С. 28-33; Землянова Л.М. Современная американская
коммуникативистика. М.: Изд-во МГУ, 1995; Тимофеева Л.Н. Альтернативная печать как феномен
качественных изменений в политическом процессе России (сер. 80-х - начало 90-х гг.): Автореф. дис. канд.
полит, наук. М., 1992; Федотова Л.Н. Массовая информация: Стратегия производства и тактика
потребления. M.: Изд-во МГУ, 1996; Федякин И.А. Общественное сознание и массовая коммуникация в
буржуазном обществе. M.: Наука, 1988; Чичановский А.А. В тенетах свободы: Политологические
проблемы взаимодействия властных структур, средств массовой информации и общества в новых
геополитических условиях. М.: Славянский диалог, 1995 и др.
5 Горский Ю. Информация как средство организации и дезорганизации // Социально-политические науки.
1994. №3-6; Ильин М. Слова и смыслы: Опыт описания ключевых политических понятий. М.: РОССПЭН,
1997; Ласвель (Лассуэлл) Г. Техника пропаганды в мировой войне. М.-Л., 1929; Морозова Е.Г.
Политический рынок и политический маркетинг: Концепции, модели, технологии. М.: РОССПЭН, 1999;
Почепцов Г.Г. Тоталитарный человек: Очерки тоталитарного символизма и мифологии. Киев: Глобус,
1994; Он же. Теория и практика коммуникации. М., 1998; Ушакин С.А. Речь как политическое действие //
Полис. 1995. №5 и др.
6 Буш Г. Диалогика и творчество. Рига, 1985; Огурцов А.П. Научный дискурс: Власть и коммуникация //
Филос. исследования. 1993. №3; Поварнин СИ. Спор: О теории и практике спора // Вопросы философии.
1990.№3. С. 57-133; Фуко М. Слова и вещи: Археология гуманитарных наук. М., 1977; Фуре B.H.
Философия незавершенного модерна Юргена Хабермаса. Минск: ЗАО «Экономпресс», 2000; Хабермас Ю.
Демократия. Разум. Нравственность: Московские лекции и интервью. М., 1995 и т.д.
Во второй половине XX века дискурс активно используется в политической науке. В узком смысле слова он рассматривается как коммуникативное средство взаимодействия политических субъектов для согласования позиций интеллектуалов и определения ими общих целей. В широком смысле - как форма доминирования здравого смысла в обществе.
Некоторые полагают, что идеология есть результат дискурса. Не случайно сторонники французской рациональной мысли представляют дискурс как языковую практику, обусловленную наличием общих установок. По мнению М. Фуко, в обществе имеется много разных дискурсов, которые вступают в конфликт друг с другом. К примеру, в XVIII-XIX вв. пересеклись два дискурса: один, где подчеркивается свобода и другой, где приоритетными считаются обязанности перед обществом.
Таким образом, дискурс предстает перед нами и как вид речевой коммуникации, ориентированной на обсуждение и обоснование значимых для участвующих в нем действий, мнений, позиций и как культура критического обсуждения элитой вопросов, помогающих добиваться общественного согласия. Дискурс, в этом случае, носит идеологический характер и становится собственно политическим.
Раскрыть существо термина «дискурс» автору помогли работы ученых, исследовавших рядоположенные понятия: политический диалог, дебаты, спор, дискуссия, полемика, а также плюрализм, компромисс, консенсус8. Все эти понятия необходимы как для уяснения сути дискурса, так и условий его организации и проведения.
7 Фуко M. Слова и вещи: Археология гуманитарных наук. М., 1977.
8 Авакьян С.А. Политический плюрализм и общественные объединения в Российской Федерации:
Конституционно-правовые основы. М., 1996; Аристотель. Тоника // Соч. T.2. М., 1978; Бурдье П.
Социология политики. М., 1993; Глухова А.В. Политические конфликты: Основания, типология, динамика.
M.: Эдиториал УРСС, 2000; Даль Р. Введение в экономическую демократию / Пер. с англ. М., 1991; Он же.
Полиархия, плюрализм и пространство // Воп. философии. 1994. №3; Козаржевский А.Ч. Искусство
полемики. М., 1972; Лафонтен О. Общество будущего: Политика реформ в изменившемся мире. М., 1990;
Ленин В.И. О компромиссах // Поли. собр. соч. Т. 40; Липсет С, Сен К., Торрес Ч. Сравнительный анализ
Вопрос структуры дискурса исследуется на основе работ западных политологов и социологов, таких как М. Ленз, Дж. Франкел, К. Дойч, Ф. Грин, Р.-Ж. Шварценберг, Ю. Хабермас, Р. Патнем, П. Бурдье, Ж.-М. Коттрэ и др.9, а также на основе работ отечественных ученых А.Н. Баранова, А.В. Дмитриева, Ю.Н. Караулова, В.В. Латынова, СИ. Поварнина, А.Т. Хлопьева и др10. Серьезный анализ трудов названных авторов, позволил исследователю ближе подойти к пониманию сущности собственно политического дискурса, судить о его содержании, характере и структуре, о его участниках, формах проведения, предмете и функциях.
Субъектами политического дискурса являются, прежде всего, политические элиты, говорящие как от своего имени, так и от имени партийно-политических структур и всего народа. Не случайно отдельную группу источников составили труды по элитологии11. При анализе
социальных условий, необходимых для становления демократии // Межд. журнал социальных наук. 1993. №3; Перегудов СП. Организованные интересы и государство: Смена парадигм // Политические исследования. 1994. №4; Поварнин С. Спор: О теории и практике спора // Воп. философии. 1990. №3; Резник Ю.М. Гражданское общество как феномен цивилизации. М., 1998; Роберт Г.М. Азы парламентской культуры. М., 1992. Сартори Дж. Управляемая демократия и управляющая демократия // Мир политики: Суждения и оценки зап. политологов. М., 1992; Соколов А.Н. Проблемы научной дискуссии. Л., 1980; Шахназаров Г.Х. Плюрализм или демократический централизм? // Он же. Фиаско футурологии. М., 1979; Шулындин Б.П. Философия и современное общество: О диалогизации философии и современных концепций общественного развития. Н. Новгород: Изд-во Нижегородского ун-та, 1993; Федоров Н.Ф. Соч. М.: Мысль, 1982 и др.
9 Бурдье П. Социология политики. М., 1993; Патнем Р. Чтобы демократия сработала. М., 1996; Хабермас
Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие / Пер. с нем. под ред. Д.В. Скляднева. СПб.: Наука,
2000; Шварценберг Р.-Ж. Политическая социология. М., 1992; Cottret J.-M. Gouvemants et gouvernes: La
communication politique. P.: PUF, 1973; Deutsch K. The Analysis of International Relations. N.J.: Prentice Hall:
1978; Frankel J. The Making of Foreign Policy: An Analysis of Decision Making. Oxford University Press., 1963;
Green F. Dynamics of International Relations: Power, Security and Order. N.Y., 1978; Le Net M. La
communication sociale II Notes et etudes documentaires. P.: La documentation francaise. 1988. N 4866 и др.
10 Баранов A.H. Что нас убеждает: Общественное сознание и язык. М.: Знание, 1990; Баранов A.H.,
Казакевич Е.Г. Парламентские дебаты - традиции и новации: Советский политический язык: (От ритуала к
метафоре). М.: Знание, 1991; Баранов A.H., Караулов Ю.Н. Русская политическая метафора: Материалы к
словарю. М., 1991; Дмитриев А., Латынов В. Брань как орудие политической борьбы // Власть. 1995. №6;
Дмитриев А.В., Латынов B.B., Хлопьев А.Т. Неформальная политическая коммуникация. М.: РОССПЭН,
1996; Поварнин СИ. Спор: О теории и практике спора // Вопросы философии. 1990. №3. С. 57-133 и др.
11 Ашин Г.К. Элитология. Алматы, 1996; Он же. Элита и демократия // Вестник МГУ. Сер. 18. Социология
и политология. 1996. № 4; Он же. Рекрутирование элиты // Власть. 1997. № 5; Гаман-Голутвина О.В.
Политические элиты России: Вехи исторической эволюции. М.: ИНТЕЛЛЕКТ, 1998; Миллс Р.
Властвующая элита. М., 1959; Нарта М. Теория элит и политика: К критике элитаризма. М., 1978;
Понеделков А.В. Элита (Политико-административная элита: Проблемы методологии, социологии,
культуры). Ростов-на-Дону: Изд-во СКНЦВШ, 1995 и др.
характерной для политического дискурса многосубъектности диссертант также опирается на работы специалистов в области партийного строительства - СЕ. Заславского, З.М. Зотовой, В.Н. Краснова, В.И.
— 10
Тимошенко, Ю.А. Юдина и др. , которые исследовали российский партогенез и его влияние на социально-политическую жизнь страны.
Существенную помощь диссертанту оказало изучение всероссийского политического дискурса по поиску национальной идеи, развернувшегося в печати в 1992-1998 гг.13
Поскольку целью политического дискурса является формирование общественного мнения, то автор исследует данную область на основе работ таких социологов и психологов как Е.Г. Андрющенко, М.К. Горшков, Б.А. Грушин, B.C. Комаровский, А.К. Уледов, Ю.А. Шерковин, В.А. Ядов и др.14
Уяснению места и роли дискурса как формы политического участия способствовали исследования А.И. Ковлера, В.В. Смирнова, Л.С.
12 Зотова Э.М. Политические партии России: Организация и деятельность. М., 2001; Краснов В.Н. Система
многопартийности в современной России: Очерк истории. М.: Обозреватель, 1995; Тимошенко В.И.,
Заславский СЕ. Российские партии, движения и блоки на выборах в Государственную Думу 17 декабря
1995 года: Опыт, проблемы, перспективы. М.: Об-во «Знание» России, 1996; Юдин Ю.А. Политические
партии и право в современном государстве. М., 1998 и др.
13 Гайдар Е.Т. Сочинения: В 2 т. М., 1997. Т. 1; Коваленко В.И., Голошумов E.B. Национальная идея как
научная проблема современной российской политологии // Вести Моск. ун-та. Сер. 12; Ковалев А.М.
Государственная идеология: Что это такое? // Вести. Моск. ун-та. Сер. 12. Социально-политические
исследования. 1994. № 1; Манхейм К. Человек и общество в эпоху преобразования // Диагноз нашего
времени. М.: Юрист, 1994; Пляйс Я. Россия в поисках национальной идеи и идеологии // Обозреватель.
М., 1999. № 11; Ривера Ш. Тенденции формирования состава посткоммунистической элиты России:
Репутационный анализ // Полис. 1995. № 6; Сатаров Г.А. Российское государство: Роль идеологии в
переходный период // Московская школа политических исследований. 1997. № 7-8; Чубайс И.Б. Россия в
поисках себя: Как мы преодолеем идейный кризис: Монография. М.: Изд-во HOK «Музей бумаги», 1998 и
др.
Андрющенко Е.Г. Общественное мнение и гласность в системе управления обществом. М.: Знание, 1988; Горшков М.К. Общественное мнение. М., 1988; Грушин Б.А. Мнение о мире и мир мнений: Проблемы методологии исследования общественного мнения. М.: Политиздат, 1967; Комаровский B.C. Изучение, формирование и учет общественного мнения в деятельности партийных организаций. М., 1984; Уледов А.К. Структура общественного сознания. М.: Мысль, 1968; Шерковин Ю.А. Психологические проблемы массовых информационных процессов. М., 1973; Ядов В.А. К вопросу о "стереотипизации" в социологии // Философские науки. 1960. № 2 и др.
Санистебан, С. Барнса, Р. Дальтона, Л. Милбраса, Г. Повелла, Ч. Тилли и
При определении места политического дискурса в мирном урегулировании конфликтов диссертант использует работы широкого круга авторов, которые занимаются исследованием природы конфликтов и кризисов и технологиями управления ими16.
Исследуя роль политического дискурса в консолидации общества и достижении общественного согласия автор не мог обойти вниманием литературу по проблемам насилия и ненасилия в обществе. Данная тема
17 1 й
была разработана целым рядом зарубежных и отечественных авторов.
В целом, изученный массив литературы, хотя и позволяет автору представить предметное поле своего исследования, однако не дает
Ковлер А.И., Смирнов B.B. Демократия и участие в политике: Критические очерки истории и теории. М.: Наука, 1986; Санистебан Л.С. Основы политич. науки. М., 1992; Barnes S.H. Political Action: Mass Participation in Five Western Democracies. Bev. H., 1979; Dalton R.J. Citizen Politics in Western Democracies. Chic, 1988; Milbrath L. Political Participation. Chic, 1965; Powell G.B. Contemporary Democracies: Participation, Stability and Violence. Cambr., 1982; Tilly Ch. From Mobilization to Revolution. N.Y., 1978 и др. " Дарендорф Р.Г. Элементы теории социального конфликта // Социс. 1994. №5. С. 142-147; Дмитриев А.В. Конфликтология. М., 2000; Дмитриев А.В., Кудрявцев В.Н., Кудрявцев СВ. Введение в общую теорию конфликтов. М., 1993; Коргунюк Ю.Г. Современная российская многопартийность. М.: Региональный фонд ИНДЕМ, 1999; Котанджян Г.С. Этнополитология консенсуса - конфликта: Цивилизационные проблемы теории и практики. М.: Луч, 1992; Лебедева М.М. Политическое урегулирование конфликтов: Подходы, решения, технологии. М., 1997; Мельников М.А. Информационная война - игра без правил? // Советник. 1997. Февраль; Степанов Е.И. Конфликтология переходного периода: Методологические, теоретические, технологические проблемы. М.: Ин-т социологии РАН, 1996; Сулимова Т.С. Социальная работа и конструктивное разрешение конфликтов. М., 1996; Тимофеева Л.Н. Политическая конфликтология. М., 1996; Шнайдер Э. Политическая трансформация в России // Политая. 1999-2000. № 4 (14); Cozer L. The Function of Social Conflict. Glencoe, 1956; MontaguA. The Nature of Human Aggression II Shaw, Paul R, Wong, Yuwa, Genetic Seeds of Warfare: Evolution, Nationalism and Patriotism. London: Unwin Hyman, 1989. P. Зидр.
17 Бекер Д. Понятие системного насилия // Проблемы теоретической социологии. Спб., 1994; Бжезинский 3.
Великая шахматная доска. М., 1998; Гроций Г. О праве войны и мира. M., 1956; Киссинджер Г.
Дипломатия / Пер. с англ. М., 1997; Рапопорт А. Истоки насилия: Подходы к изучению конфликта:
Реферат. М., 1991; Сорель Ж. Размышления о насилии. М., 1907 и др.
18 Апресян Р.Г. Идея морали и базовые нормативно-этнические программы. М.: ИФРАН, 1995; Гусейнов
А.А. Понятия насилия и ненасилия // Вопросы философии. 1994. № 6; Залысин И.Ю., Дмитриев А.В.
Насилие: Социо-политический анализ. М.: РОССПЭН, 2000; Ильин И.А. Погребение набальзамированного
толстовства // Вопросы философии. 1992. № 4; Кантор В.К. Насилие как провокация цивилизованных
срывов в России // Вопросы философии. 1995. № 5; Кулинченко В.А. О соотношении насилия и согласия в
теории и на практике // Политические конфликты: От насилия к согласию. M., 1996; Панарин А.С. Реванш
истории: Российская стратегическая инициатива в 21 веке. М., 1998; Плеханов Г. Сила и насилие // Соч.
М.: ГИЗ, 1992. Т. 4; Поздняков Э.А. Политика и нравственность. М., 1995 и др.
исчерпывающего ответа на вопрос о существе современного политического дискурса и особенностях его организации и проведения в России.
Таким образом, цель исследования: изучить и проанализировать политический дискурс в современной России как способ достижения общественного согласия.
Для реализации этой цели необходимо решить следующий комплекс взаимосвязанных задач:
Раскрыть и уточнить понятие политического дискурса как формы политической коммуникации;
Проанализировать структуру политического дискурса: его участников, содержание, социально-политический контекст, формы, каналы, функции, а также средства проведения;
Прояснить механизм формирования общественного мнения с помощью политического дискурса через средства массовой информации;
Выявить место и роль политического дискурса в урегулировании конфликтов в условиях демократии, в частности, на примере выборов;
Исследовать деятельность политической элиты России в проведении политического дискурса в целях консолидации российского общества.
Объектом исследования является политический дискурс в современной России.
В качестве предмета выступает организация политического дискурса с целью достижения аргументированного общественного согласия.
Общая рабочая гипотеза: в условиях социальной аномии политический дискурс при определенных обстоятельствах может стать либо средством достижения общественного согласия, либо спровоцировать конфликты нового уровня.
Теоретическая и методологическая база. В данной
диссертации используются элементы структурно-функционального,
институционального, диалектического, кибернетического и
конфликтологического подходов к изучению политической коммуникации. Теоретическую основу исследования составляют работы отечественных и зарубежных авторов по проблемам политической коммуникации и политического дискурса.
Методологической основой исследования стали научные принципы, методы и приемы познания общественных явлений, разработанные как в рамках российской, так и западно-европейской и американской научных школ. При изучении темы использовалась совокупность общенаучных логико-эвристических методов; философско-аксиологических принципов (диалектики, гносеологии); методы социально-гуманитарных дисциплин (историзм; контент-анализ источников и документов; культурологический метод анализа традиций, стереотипов; метод семантического анализа пространства политического языка), метод абстрактно-теоретической интерпретации и реконструкции качественных характеристик политического сознания; метод комбинирования различных подходов.
Необходимость комплексного изучения процесса политической коммуникации в демократическом обществе, побудила автора обратиться к системно-историческому подходу, который позволяет выяснить не просто структуру, т.е. статику системы, но связь, преемственность между различными состояниями изучаемого объекта, качественную эволюцию составляющих его подсистем.
Исследование, проведенное в данной работе, опирается также на известные научно-исследовательские парадигмы, сложившиеся вокруг фундаментальных понятий политологии и социологии, в частности,
относящиеся к механизму осуществления власти, ее коммуникативной «социотехники», к процессу массового политического дискурса.
Эмпирической базой исследования явились данные контент-анализа прессы за период с сентября 1996 г. по январь 1997 г., развернувшей дискуссию о поиске основных идеологем «национальной идеи» для России. В качестве единиц анализа были привлечены: «Российская газета» и «Независимая газета». Для изучения выборов, как специфического политического дискурса, автор диссертации провел ретроспективный сравнительный анализ выборов -1993,1995, 1999 гг.
В работе использовались данные социологических опросов, проводимые ВЦИОМ, ФОМ, РОМИР и т.д.
Длительный опыт работы (включенное наблюдение) автора в сфере средств массовой информации (телевидение и радио) и законодательных органов власти (Государственная Дума РФ) также способствовал разработке исследуемых проблем.
Основные результаты исследования, полученные лично автором исследования, и их научная новизна заключается в следующем:
1. Уточнено понятие политического дискурса и условия его проведения. Политический дискурс - это не только анализ политического текста с точки зрения его структуры и коммуникативных функций. Это особый вид коммуникации, ориентированный на высказывание, обоснование, обсуждение и согласование мнений политических акторов с целью достижения аргументированного согласия по общественно значимым темам. Условиями его проведения являются такие фундаментальные нормы как свобода слова, печати, собраний, а также добровольность, открытость и равноправие всех его участников; запрет на какое-либо принуждение; принцип консенсуса при конструировании общей
договоренности. В условиях социальной аномии дискурс является эффективным способом институализации и консолидации общества, легитимации власти.
Обстоятельно исследована и описана структура политического дискурса и его функций по отношению к обществу и государству.
Выявлен механизм формирования общественного мнения с помощью политического дискурса в современной России.
Обобщен опыт участия политической и журналистской элиты в организации и проведении политического дискурса по поиску основных идеологем общенациональной идеи России.
На основе изучения состояния политического процесса в стране сделан вывод о том, что политический дискурс может стать эффективным способом их мирного разрешения; а также одной из рациональных форм проведения избирательных кампаний.
В результате анализа современной политической коммуникации в России сформулированы предложения и рекомендации по достижению качественно нового общественного согласия - не насильственного и не формального, а свободно формирующегося, добровольного и аргументированного.
Теоретическая значимость исследования. На основе фундаментальных работ в области политологии, психологии, социологии, социолингвистики автор обосновывает и подчеркивает значение так называемого коммуникативного подхода, позволяющего с единой точки зрения взглянуть на содержание различных общественных явлений.
Теоретическая значимость исследования заключается в том, что автор предложил собственное видение содержания понятия политического дискурса, его места и роли в становлении российской демократии, в регулировании социально-политических конфликтов и избирательных
кампаний в переходный период; раскрывает механизм влияния политического дискурса на формирование общественного мнения, что позволяет обнаружить новые горизонты и возможности исследования современной политической коммуникации в транзитных обществах.
Практическая значимость исследования состоит в том, что его результаты могут стать существенным подспорьем при принятии политического решения; проведении избирательных кампаний; урегулировании политических конфликтов мирным путем, словом, -организации качественной социально-политической коммуникации между элитами, властью и обществом.
Материалы исследования могут быть использованы в курсах по политологии, конфликтологии, социологии, психологии, культурологии, коммуникативистике и журналистике. Разработанные в диссертации подходы к исследованию политического дискурса могут служить основанием для дальнейшего их изучения этими дисциплинами.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Политический дискурс - это специфический вид коммуникации,
предполагающий движение от речевой общности участников
политического и социального взаимодействия до конструктивного
политического согласия в области социально значимых тем и способов
разрешения существующих проблем на основе широкого, добровольного,
свободного и аргументированного диалога.
2. Всякий политический дискурс представляет собой систему
взаимосвязанных элементов в сумме дающих новое качественное
образование. От изменения структуры дискурса - меняется его
содержание.
Политический дискурс является способом регулирования политических конфликтов в условиях демократии и достижения социально-политического согласия с помощью формирования общественного мнения.
Конструктивно налаженный политический дискурс в ходе избирательных кампаний приводит к более полной легитимации политической власти.
Главными субъектами политического дискурса являются политические элиты, позиционирующие себя с различными общественно-политическими объединениями и обществом в целом.
Средства массовой информации играют своеобразную роль в организации политического дискурса. С одной стороны, они являются основным каналом его проведения как наиболее эффективный инструмент передачи различных смыслов, позиций, ценностей, сформулированных его участниками. С другой - являясь активными интерпретаторами, СМИ существенно влияют на смысл передаваемых коммуникатем, обслуживая те или иные группы интересов и, тем самым, создавая конфликтные ситуации в информационном поле.
Апробация работы. Основные положения и выводы работы изложены в пяти статьях, опубликованных автором в научных сборниках и журналах общим объемом более чем два печатных листа. Диссертация была обсуждена на кафедре политологии и политического управления Российской академии государственной службы при Президенте РФ.
Материалы исследования, а также основные идеи диссертации апробированы в тезисах, прозвучавших в выступлениях на первом Международном конгрессе конфликтологов «Современная конфликтология в контексте культуры мира: Состояние, перспективы, практические задачи» (г. Казань, 10-13 октября 2000 года); на круглом столе «Диалог между
16 властью и обществом», организованном кафедрой политологии и политического управления РАГС, 19 октября 2000 года в Москве.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка используемых источников и литературы.
Понятие политического дискурса
"Дискурс" (от латинского discursus - рассуждение, довод, аргумент) является видом коммуникации, ориентированным на обсуждение, обоснование, согласование мнений и высказываний ее участников2. А если ее участниками становятся представители власти или претендующие на нее, то дискурс приобретает характер политического. Примером такого дискурса могут послужить заседания Государственной Думы по обсуждению и принятию того или иного законопроекта, саммиты глав государств или их представителей, заседания парламентариев федерального и регионального уровней, различные конгрессы (научные, профессиональные, конфессиональные, культурные и т.д.), партийные собрания, выборы, политические телевизионные ток-шоу (теледебаты) и т.д.
Само понятие «дискурс» возникло в рамках структурной лингвистики, где оно означало анализ текста с точки зрения его коммуникативной функции и структуры. Ролану Барту, крупнейшему семиологу и литературоведу, относимому в период его занятий политической семиологией к очень влиятельному философскому и литературоведческому направлению - постструктурализму, чей период расцвета пришелся во Франции на 70-80 годы (Ж. Делез, М. Бодрийар, Ж. Деррида, Ж. Лиотар, М. Фуко), принадлежит мысль о том, что "любой политический режим располагает своим собственным письмом, чью историю еще предстоит написать... Письмо представляет всякую власть и как то, что она есть, и как то, чем она кажется; оно раскрывает и то, какой эта власть является на самом деле, и то, какой бы она хотела выглядеть..."3. В рамках направления, представляемого Р. Бартом, большое внимание в 70-е годы уделялось "дискурсии власти и власти дискурсии"4. Согласно этому течению, обязательным условием всякой власти является ее выражение в языке, а политика есть не что иное, как кодифицированные знаки, развертываемые при помощи акта высказывания в социально-семиотический процесс -дискурсию.
Но прежде чем мысль увековечивалась на письме, она проходила долгую и сложную трансформацию в процессе речевых практик. Одним из виднейших представителей французской рациональной мысли М. Фуко под "дискурсией" понималась совокупность речевых практик, оказывающих влияние на формирование представлений об объекте, который они подразумевают. По мнению Фуко, в обществе одновременно могут существовать несколько разнящихся дискурсов. Так им был описан дискурс по поводу безумия (то есть типов мышления и общественного обсуждения проблемы безумия), изменявшийся в ходе столетий. Например, в период раннего Средневековья безумный человек рассматривался не в качестве индивида, угрожающего обществу, а как чуть ли не наделенный особым видением мудрец; в XX в. дискурс безумцев предполагает, что это состояние является болезнью, требующей лечения.
Согласно Фуко, может существовать также и сходство между существующими в одно и то же время дискурсами в разных областях. Фуко утверждает, что, например, дискурс политической экономии в XVIII и XIX вв. принимает ту же форму, что и дискурс естественной истории. Однако важно также подчеркнуть, что хотя дискурсы могут пересекаться или поддерживать друг друга, они также могут находиться и в состоянии конфликта. Например, в определенные моменты истории западных обществ сосуществовали различные и часто противоречивые дискурсы индивида; одни из них подчеркивали свободу, а другие - обязанности индивида перед обществом.
Таким образом, по определению социологов, дискурс представляет собой определенную «область использования языка, единство которой обусловлено наличием общих для многих людей установок»5. Свое внимание они сосредоточивают на социальной функции дискурсов, прежде всего на их способностях к ограничению языка и деятельности. По их мнению, в рамках различных дискурсов есть некоторые вещи, о которых невозможно что-либо сказать или помыслить. Это означает, что дискурсы могут иметь эффект сходный с эффектом идеологии, то есть дискурс как предзаданный способ мышления может исключать альтернативные способы представления и, таким образом, способствовать сохранению определенного распределения власти.
Американский политолог Дж.Шулл, в частности, рассматривает идеологию как форму дискурса, т.е. как политический язык - корпус лингвистических предложений, выраженных как речевые акты (speech-acts) и объединенных правящими ими соглашениями (конвенциями). Согласно Шуллу, идеологический дискурс, есть часть социального пространства, разделяемого сторонниками данной идеологии.
Политические конфликты в условиях демократии
Предметом политического конфликта всегда являются отношения по поводу власти. В свою очередь важнейшей функцией политической власти является установление общеобязательных норм общественной жизни и контроль за их соблюдением. Эти функции уже по самому своему существу нацелены на создание и поддержание общественного порядка, а следовательно, и условий для урегулирования подрывающих этот порядок конфликтов.
Со времен распада родоплеменной организации общественной жизни воплощением высшей власти в обществе стало государство. В марксистской теории общественного развития возникновение государства объясняется тем, что в результате разложения первобытных общин образовались антагонистические классы, которые находятся в состоянии перманентного конфликта друг с другом. Государство, по марксистской версии, продукт этой борьбы: оно возникает как сила, способная подавить борьбу угнетенного класса против угнетателей и, тем самым, не допустить, чтобы классовый конфликт разрушил общество. Именно К. Маркс, Ф. Энгельс, М. Вебер определили государство как аппарат насилия, находящийся в руках господствующего класса и используемый им для удержания в повиновении угнетенных масс. Иными словами - власть состоит в навязывании своей воли одной стороной и в подчинении ей другой.
Последователи подобной трактовки власти (Р. Даль, П. Блау, К. Левин и др.) явно делают акцент на конфликтной сущности власти, где интересы одного субъекта приносятся в жертву интересам другого. К примеру, более сильного социального класса, слоя, страны.
Многие философы и социологи, в отличие от Маркса, обращали внимание прежде всего на другую сторону дела, считая главной функцией государства сохранение порядка в обществе; с этой позиции оно есть сила, встающая над конфликтующими классами и ограничивающая рамками закона их конфликтные действия. Государство определяется здесь как орган примирения классов, утихомиривающий их борьбу. Такая трактовка государства развивалась Гоббсом, Ж.-Ж. Руссо, Т. Парсонсом и другими сторонниками теории мирного урегулирования политического конфликта.
Согласно Гоббсу, например, до возникновения государства жить в обществе было небезопасно: шла "война всех против всех". Такая война привела бы людей к взаимоуничтожению. Чтобы не допустить этого, нужна сильная власть. Она и обрела форму государства, которое люди согласно заключенному ими "общественному договору" наделили чрезвычайными насильственными полномочиями в целях предотвращения всеобщей гибели. Гоббс называет государство "Левиафаном" - по имени страшного мифического чудовища, упоминаемого в Библии. Весьма грозным является государство и в понимании Вебера: "Государство есть то человеческое сообщество, которое внутри определенной области... претендует (с успехом) на монополию легитимного физического насилия... Право на физическое насилие приписывается всем другим союзам или отдельным лицам лишь настолько, насколько государство со своей стороны допускает это насилие, единственным источником "права" на насилие является государство"86.
Основываясь на теории социальных систем, Парсонс, являясь оппонентом конфликтного взгляда на власть, описывает общество как саморегулирующуюся систему, чьим исходным принципом существования является равновесие и интеграция, достигаемые с помощью целенаправленной деятельности социальных институтов и прежде всего - власти. Парсонс не отвергает конфликты как основу естественного течения всякой жизни, в том числе и политической. Однако для него высшей ценностью представляется стабильность как награда обществу за стремление гармонично разрешить конфликтную ситуацию.
Но конкретные государства, как уже ранее было отмечено, бывают разными, и конфликты в них протекают тоже по-разному. Характер их определяется отношениями между властью и обществом, а также "правилами игры" проводимого между ними дискурса.
Деятельность политической элиты по поиску национальной идеи
Политическое развитие России традиционно характеризуется особой значимостью субъективного фактора развития особой ролью политической элиты как субъекта политического управления. В современном российском обществе, несмотря на глубину происшедших в 90-е гг. социально-экономических преобразований и существенное изменение сложившейся в предшествующий период модели элитообразования, политическая элита по-прежнему является важнейшим актором политического процесса по консолидации общества.
О.В. Гаман-Голутвина определяет политическую элиту как «внутренне сплоченную, составляющую меньшинство социальную общность, являющуюся субъектом подготовки и принятия важнейших стратегических решений и обладающую необходимым для этого ресурсным потенциалом» . Важнейшей функцией элиты, по ее мнению, остается принятие стратегических решений и обеспечение трансляции принятых решений на уровень массового сознания и поведения, с чем я не могу не согласиться.
Однако также высока роль участия в политическом дискурсе и контрэлиты. Это понятие включает лиц, по статусу не входящих во властные структуры, но оказывающих существенное влияние на принятие стратегических политических решений. В качестве контрэлиты традиционно выступает высший эшелон политической оппозиции.
Особенностью эволюции элитной структуры современного российского общества является тот факт, что крупнейшие политико-финансовые кланы не просто делегируют группам давления представительство своих интересов, но и сами выступают ведущими субъектами политического дискурса. Ведущими элементами олигархической системы выступают высшая государственная бюрократия и крупнейшие финансовые империи. Аналогичные образования складываются и на региональном уровне.
Взаимодействие в рамках сложившейся олигархической системы характеризуется сложным торгом между высшим эшелоном бюрократии и руководством ведущих политико-финансовых кланов. Это не лучший путь выхода из конфликта, в котором они принимают участие. Думаю, что утверждение твердых правил игры проведения политического дискурса и, прежде всего, «диктатура закона» могли бы создать условия для плодотворного сотрудничества на благо всего общества, без чего невозможен экономический рост. В этой связи возрастает и значение разработки интегративной идеологии и способность ведущих элитных групп найти взаимоприемлемую формулу компромисса как формулу национального согласия.
В данном параграфе рассматривается роль современной политической элиты по внутриэлитной консолидации и консолидации российского общества на примере дискурса по поиску «национальной идеи»; проводится анализ основных идеологических доктрин, использовавшихся высшими кругами российской власти в 1992-1998 гг.; исследуется динамика изменения отношения властвующей элиты к феномену идеологии в собственной политической практике; выявляется направление, к которому склонялся вектор идеологических поисков власти, отражающий, в свою очередь, изменение общественных настроений. Рассматриваемый период подразделяется на три этапа (1992-1993; 1994-1995; 1996-1998 гг.), которые отражают дискурсивный процесс поиска национальной идеи.
Пережив период тотального отрицания государственной идеологии, который пришел на смену периода тотального ее господства, российское общество находится на пути обретения новых мировоззренческих ориентиров, разработки новой идеологии, отвечающей задачам обустройства российского государства. И без этого не возможна консолидация общества, способствующая эффективному проведению реформ.
