Политические коммуникации власти в современном российском обществе Суханова Кристина Владимировна

Содержание к диссертации

I. ПОЛИТИЧЕСКИЕ КОММУНИКАЦИИ ВЛАСТИ КАК ПРЕДМЕТ НАУЧНОГО

ИССЛЕДОВАНИЯ 15

3. СОВРЕМЕННЫЙ МЕНЕДЖМЕНТ В ПРОСТРАНСТВЕ РОССИЙСКИХ

ПОЛИТИЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ 99

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК 128

Введение к работе

Актуальность темы исследования. Политические коммуникации всегда играли существенную роль в жизни общества. Но в последней четверти XX - начале XXI века в мировом информационном обмене наступили кардинальные перемены. Они были связаны с тенденциями глобализации, когда значительная часть населения планеты оказалось включенной, благодаря современным техническим достижениям в новую информационную реальность, которая характеризуется существенно расширившимся доступом к разнообразным знаниям и сведениям, в том числе политическим. У индивидов появилась возможность обращаться к событиям в режиме реального времени, становиться их участниками. Уменьшается значение национальных границ, что дает индивидам ощущение приобщения к некой глобальной общности.

Сейчас роль политических коммуникаций существенно возрастает как в мире в целом, так и в России, в частности. Это обусловлено расширением политико-информационного пространства, развитием демократии, а также существенным изменением политической элиты и стиля ее политических коммуникаций, трансформацией институциональных основ связей с общественностью в политической сфере и др. Все эти количественные и качественные перемены в функциях, формах и средствах современных политических коммуникаций не могли не актуализировать потребность в разработке теоретико-методологических оснований их эффективной реализации.

Кроме того, преобразования в информационной сфере затронули как технико-экономическую, социо-культурную, так и современную политическую сферы российского общества, что создало предпосылки для накапливания большей информации и опыта. Потребовалось формировать новые или видоизменять существующие типы взаимодействий на социополитическом пространстве, что в свою очередь, обусловило необходимость создания новых идеологических и организационно- институциональных структур, поддерживающих информациионные взаимосвязи между субъектами политической деятельности.

В данной ситуации становится актуальным упорядочивание и систематизация новых научных подходов к проблеме политических коммуникаций и формирования современного информационного пространства российской власти. Объединяющим фактором в данном случае можно считать то обстоятельство, что в основе каждого социополитического взаимодействия лежат коммуникации, с помощью которых формируются те или иные связи между субъектами власти и ее общественностью.

Анализ российских властных отношений с неизбежностью позиционирует государственную элиту в качестве ключевого субъекта политико-коммуникационных процессов. Это обстоятельство еще в большей степени актуализирует исследование заявленного проблемного поля, ибо современное развитие политической системы России, решающая роль в ней государственной политической элиты, ее коммуницирование с обществом, поднимает многочисленные вопросы, которые направлены на поиск идеологической, мировоззренческой основы развития российских реформ.

Последнее обстоятельство актуализирует также ряд проблем, связанных с формированием политического сознания людей и различных массовых его проявлений. Известно, что на российском социополитическом пространстве присутствует широкий спектр различных политических предпочтений населения и без научного понимания их динамики практически невозможно достижение каких-либо конструктивных результатов при создании коммуникационной среды, стабилизирующей политико-властные процессы. Не менее важен учет и региональных особенностей коммуникативного взаимодействия региональной властной элиты, политических партий и политизированных общественных

организаций, СМИ, которые непосредственным образом влияют на ситуацию в субъектах Российской Федерации и, несомненно, вносят коррективы в структуру социетального политического пространства.

Все вышеуказанные проблемы обусловливают необходимость развития политических коммуникаций власти с презумпцией их гармонизации в интересах общества. Изложенными выше обстоятельствами и обусловливается актуальность темы настоящего диссертационного исследования и его направленность на решение означенных проблем.

Степень научной разработки проблемы.

Изучение проблем политической коммуникации во многом опирается на теоретико-методологическую базу современной теории социальной коммуникации и ряд междисциплинарных исследований по проблемам социальной и философской антропологии и широкому кругу вопросов, вскрывающих сущность различных проявлений социальных отношений. В связи с этим, весьма актуальными явились следующие работы: Э.Мэйо «Человеческие проблемы индустриальной цивилизации», А.Маслоу «Мотивация и индивидуальность», Т.Парсонса «Функциональная теория изменений», Т.Веблена «Теория праздного класса», М.Вебера «Протестантская этика и дух капитализма», Ж. Бодрийяра «Система вещей», «Символический обмен и смерть» и др.

Существенное значение для формирования методологической базы диссертационного исследования имели также теоретические положения и выводы представителей структурно-функционального подхода: П.Бурдье, Н.Лумана, Ю.Хабермаса, Г.Спенсера, Р.Мертона, поскольку они наиболее полно отражают глубинные процессы современных социополитических коммуникаций.

Учитывая то обстоятельство, что одним из важнейших элементов предметной сферы данной работы является проблема власти, мы обратились к трудам, раскрывающим ее природу и сущностные проявления. Такие мыслители, как Платон, Аристотель, Конфуций, Цицерон, Августин, Фома Аквинский, Н.Макиавелли, Т.Гоббс, И. Кант, Г.В.Ф.Гегель, К.Маркс, Ф.Энгельс, А. де Токвиль и другие заложили основы понимания сущности этого феномена. Большой вклад в изучение этих проблем внесли такие отечественные исследователи как В.С.Соловьев, М.А. Бакунин, В.И. Ленин, Н.Н.Алексеев, Л.П.Карсавин, П.Н.Савицкий и другие .

Возникновение новых форм коммуникативных связей между субъектами социально-политического действия продиктовало необходимость в осмыслении сущности феномена «социальной информации» и ее роли в процессе коммуникационных взаимодействий. В работах В.Г. Афанасьева, X. Абельса, Р.Ф. Абдеева, Д.И. Блюменау, Д. Белла, В.Н. Костюка, В.З. Когана,

А.Б.Курлова, Б.А.Родионова, А.Д. Урсула, И.И. Юзвишина всесторонне

исследуется данное явление и рассматриваются актуальные вопросы организации и управления социальной информацией, проблемы информационного взаимодействия.

В плане обоснования новых проявлений социальности, информационной обусловленности развития современного

социополитического пространства весьма актуальными явились работы Д.Белла, Т.Стоунера, А.Турена, М.Кастельса, У.Дайзарда, О.Тоффлера,

О ЧУ |

П.Штомпки, К.Нордстрема, И.Риддерстрале, Р.Иенсена. и др.

Анализ поставленных проблем с позиций теории коммуникаций, коммуникационного менеджмента и паблик рилейшнз основывался на целом ряде публикаций следующих ученых: И.В.Алешиной, Е.А.Блаженова, Ж.Бодуана, С.Блэка, А.Б.Зверинцева, В.А.Моисеева, Т.М.Орловой, Г.Г.Почепцова, С.Л.Худякова, А.Н.Чумикова, У.К.Чукаева, И.А.Яковлева и Др.

С точки зрения классификации «политических индивидов» и форм их целеосознанной деятельности не теряют своей актуальности идеи М. Вебера, который создал типологию деятельности с четырехзначной градацией, в которую вошли: традиционный, эмоциональный, инструментально - ценностнорациональный и абсолютно целенаправленный типы политического действия. Его идеи развил Г.Рамонда, который дифференцировал политических индивидов по степени сознательного участия в политике.

Через призму образцов партийной политики, отношений между социальными классами, специфики деятельности политических институтов рассматривают проблемы политического сознания и поведения А.Н.Прокудин, Р. Кловард, В.Пфайлер, Р. Джекмен.

Вопросы коммуникативного влияния и значения информации в политическом процессе раскрыл в своих работах О. Шультце. Представитель герменевтики Х.Р. Гадамер рассмотрел политическую деятельность как несущую лингвистический характер, осуществляемую в рамках определенных языков и понятийных аппаратов, где формой политической власти является возможность сформулировать концепции и использовать язык политической символики как в информационных, так и в манипуляционных целях.

Вопросы трансформации политического сознания жителей постсоветской России исследуются в работах И. Клямкина, Б. Капустина, Е. Шестопал, Л. Новиковой-Грунд, С. Уайта, Р. Роуза, Я. Мак Аллистера, А.

Данилова, И. Мальковой, О. Гордеевой, М. Горшакова, А. Авиловой, А. Андреева, С. Климовой, Р.Тухватуллина, А.Валькова.

В последнее время появились работы, освещающие динамику политических предпочтений российского избирателя и трансформации его ценностных приоритетов. К ним, в частности, относятся исследования Г.Артемова, Д. Авдиенко, А. Курлова, С. Шкель, О. Попова, Б. Овчинникова.

В отдельную группу выделяются работы политологов, посвященные анализу характеристик региональных элит. В них, в том числе, представлен анализ рекрутирования элит, рассматривается специфика их коммуникационного пространства. Приоритетная роль здесь принадлежит О.Крыштановской, С. Уайту, М. Тарасову, М. Фарукшину, Дж. Хьюзу. В их работах дан анализ конкретных механизмов генезиса элитных группировок, рассмотрение преемственности и изменений в процессе циркуляции правящих групп в переходном контексте.

Среди работ, в которых получила освещение проблематика формирования элиты и элитарных коммуникаций, следует выделить публикации JI.B. Бабаевой, С.Борисова, A.C. Быстровой, Р.Галлямова, В.Гельмана, A.B. Дуки, И.В. Куколева. Н.Ю. Лапиной, А.Е.Чириковой.

Различным аспектам формирования и управления развитием коммуникационного пространства в сфере политики, а так же информационным технологиям как инструментам данного менеджмента посвящены работы П.Бурдье, М, Н.Грачева, И.Дзялошинского, Г.Г.Почепцова, Ю.Ю.Петрунина, А.И.Соловьева, А.Н.Максимова, Т.В.Науменко, П.Шампань, А.Е.Малюшина.

Вместе с тем, анализ указанных источников позволил сделать вывод о том, что серьезных работ, рассматривающих теоретико-методологические аспекты субъект-объектных отношений в системе политических коммуникаций власти, институциональные основания этих отношений и роль в них государственного менеджмента, явно недостаточно, при всей востребованности и значимости таких работ в современных российских условиях. Это обстоятельство и обусловило выбор проблемного поля данного диссертационного исследования.

Объектом исследования выступают политические коммуникации Российской власти.

Предметом исследования являются субъект-объектные отношения в системе политических коммуникаций власти в современной России.

Цель диссертационной работы заключается в комплексном исследовании политических коммуникаций российской власти как субъект- объектных отношений, имеющих определенные институциональные основания и осуществляемых средствами современного государственного менеджмента.

Для реализации поставленной цели были определены следующие стратегические задачи исследования:

1. определить политические коммуникации власти как предмет научного исследования;

2. рассмотреть государственную политическую элиту России как субъект политических коммуникаций;

3. показать массовое политическое сознание как объект политико- властных коммуникаций в России;

4. выделить и обосновать институциональные признаки российских политико-властных коммуникаций;

5. раскрыть содержание современного государственного менеджмента в пространстве российских политических коммуникаций.

Теоретической и методологической основой диссертации являются коммуникационный и предметно-деятельностный подходы в политической науке. Использованы также современные реляционные и коммуникативные теории власти. Большое значение для осуществления данного исследования имели теории информационного общества и коммуникации.

Эмпирическую базу исследования составили результаты стандартизированного интервью с вопросами о политических приоритетах граждан, проведенного автором в ноябре - декабре 2008 г. Поле исследования было представлено городами Уфа, Стерлитамак, Учалы, Нефтекамск и близлежащими к ним сельскими районами. Объем выборки составил 240 единиц наблюдения.

Кроме этого, в работе использованы данные официальной статистики, результаты социологических исследований, представленные в периодических изданиях и ресурсах Интернет.

Научная новизна исследования состоит в том, что:

6. конкретизировано понятие политической коммуникации власти, как системы информационно-коммуникационных взаимодействий власти с общественностью, реализуемых в форме целенаправленного субъект- объектного или субъект-субъектного инфообмена, вектор которого направлен в сторону гармонизации отношений власти с социополитической средой средствами информационного влияния;

7. показано, что в современной России утвердилась субъект-объектная система информационного-коммуникационного взаимодействия власти с общественностью, поскольку современная правящая (государственная) элита является фактически монопольным субъектом отечественных политических коммуникаций, конструируя социополитическую информацию, создавая и направляя основные информационные потоки, формируя информационный рынок и контролируя российское информационно-коммуникационное пространство;

8. обосновано положение о том, что современное политическое сознание россиян является следствием во многом воздействия государственных политических коммуникаций и обусловлено соответствующим уровнем их политической культуры;

9. выделены и обоснованы следующие генетические признаки институциональных оснований современных государственных политических коммуникаций в России: направленность на организацию и регулирование политико-властных отношений средствами политико-коммуникационного менеджмента; присутствие четко выраженной политико-целевой ориентации коммуникационного менеджмента, вектор которой направлен в сторону гармонизации этих отношений, наличие устойчивого комплекса формальных и неформальных принципов и норм, регламентирующих характер и формы данной деятельности;

10. доказано, что массовые формы политических государственных коммуникаций, выступают сегодня в России в качестве своеобразных аттракторов политических процессов, что находит свое отражение в смене политических идей, ориентаций, ценностей, стереотипов восприятия людьми тех или иных социополитических явлений.

Теоретическое и практическое значение результатов диссертационного исследования заключается в приращении научных знаний в области политико-коммуникационных взаимодействий российских властных структур и общественности. Сформулированные в работе теоретические обобщения и выводы вносят определенный вклад в дальнейшее исследование данного проблемного поля. Результаты теоретического анализа, приведенные в диссертации, могут стать основой для разработки эффективных моделей развития коммуникационных процессов в политической сфере.

Положения, выводы и рекомендации, представленные в работе могут быть востребованы в деятельности предприятий, служб и отделов по связям с общественностью при оптимизации развития политико-коммуникационного пространства российской власти. Ряд положений диссертации могут быть успешно использованы при разработке спецкурсов по политологии, теории коммуникации, политической социологии и коммуникационному менеджменту для студентов вузов.

Апробация результатов исследования. Различные положения диссертации излагались в выступлениях на международных, всероссийских, региональных конференциях и симпозиумах: Международной научно- практической конференции «Россия и мир: вызовы времени» (Уфа, 2005); Международной молодежной научной конференции «XV Туполевские чтения», (Казань, 2007); Международной научной конференции «Современное общество: проблемы и направления развития», (Ростов-на- Дону, 2007); Всероссийских научно-практических конференциях «РЯ- технологии в информационном обществе» (Санкт-Петербург, 2003, 2004, 2006), «Актуальные проблемы связей с общественностью в современном российском обществе» (Пенза, 2005); на республиканской школе-семинаре «Социально-экономические и политические факторы стабильного и устойчивого развития Республики Башкортостан» (Уфа, 2005) и др.

По теме исследования опубликовано 4 научные работы общим объемом более 1,2 п. л., в том числе, одна статья в лицензированном журнале из списка рекомендованных ВАК РФ.

Структура диссертационной работы. Работа состоит из введения, пяти глав, заключения и библиографического списка, включающего 184 источника. Общий объем диссертации составляет 142 страницы.

I. ПОЛИТИЧЕСКИЕ КОММУНИКАЦИИ ВЛАСТИ КАК ПРЕДМЕТ НАУЧНОГО ИССЛЕДОВАНИЯ

Политика не существует вне человеческой деятельности, различных способов взаимодействия ее носителей, вне политико-коммуникационных процессов, связывающих, направляющих и инновациирующих общественно- политическую жизнь. Политика в большей мере, чем другие виды общественной деятельности, нуждается в специальных средствах информационного обмена, в установлении и поддержании постоянных связей между ее субъектами. Если, например, экономика может функционировать на основе рыночного саморегулирования при ограниченных, преимущественно непосредственных формах взаимодействия людей, то политика невозможна без опосредованных форм общения и специальных средств связи между различными носителями власти, а также между государством и гражданами. Это обусловлено самой природой политики как коллективной целенаправленной деятельности, предполагающей специализированные формы общения людей для реализации общегосударственных и групповых целей и интересов.

Таким образом, политическая коммуникация выступает своеобразным социально-информационным полем политики. Ее роль в политической жизни общества сопоставима, по образному выражению французского политолога Ж.-М. Коттрэ, со значением кровообращения для организма человека. Политическая коммуникация представляет собой совокупность процессов информационного обмена в сфере политико-властных отношений, передачи политической информации, структурирующих политическую деятельность и придающих ей новое значение.

Термин «коммуникация» в его нынешнем понимании закрепился в словаре политической науки относительно недавно. По-видимому, одним из первых непосредственных употреблений этого понятия в политологическом контексте является относящееся к началу XX века высказывание Ф. Ратцеля о том, что «передача информации в политическом отношении является самой важной из всех коммуникационных услуг». Между тем отдельные реалии, определяемые сегодня данным термином, появились значительно раньше. Коммуникация, понимаемая в широком смысле как передача информации от человека к человеку посредством речи, жестов, а также изображений и других символьных форм, зафиксированных на материальных носителях, возникла и развивалась вместе с самим обществом, причем в качестве инструмента политического воздействия как речевая, так и визуальная коммуникация использовалась и осмысливалась уже в глубокой древности.

Началом комплексного изучения явлений политической коммуникации можно считать исследования пропаганды в период первой мировой войны. Однако фундаментальные работы в этой области, равно как и сам термин "политическая коммуникация", появились лишь в конце 40-х - начале 50-х годов XX века. Выделение исследований политической коммуникации в самостоятельное направление, связанное с использованием формализованных методов системного анализа, приходится на 50-е - 60-е годы XX столетия — период становления общей теории систем как междисциплинарной логико-методологической концепции исследования сложно структурированных объектов различной природы, а также стремительного развития кибернетики - области знания, изучающей наиболее общие закономерности процессов информационного обмена и управления в технических, биологических, человеко-машинных, экономических и социальных системах.

Современный этап развития представлений о данном предмете характеризуется более выраженными апелляциями к «социальности», как к основанию и детерминанте всех явлений и процессов в рамках общественного бытия. Поэтому проведение политологического анализа все в большей степени требует обращения к социологическим и социально- философским концепциям. Так, например, под политической коммуникацией Р.-Ж. Шварценберг понимает «процесс передачи политической информации, посредством которого информация циркулирует между различными элементами политической системы, а также между политической и социальными системами». Другой исследователь — Л.Пай включает в политическую коммуникацию «весь диапазон неформальных коммуникационных процессов в обществе, которые оказывают самое различное влияние на политику». По его мнению, политическая жизнь любого общества включает в себя использование различных методов социальной коммуникации.

Используя указанные апелляции можно утверждать, что политическая система представляет, собой конкретно-историческую форму взаимодействия субъектов политики и организации отношений между ними, властно упорядочивающую, оформляющую и заключающую в определенные границы всю социальную жизнь общества. Соответственно, под политической коммуникацией мы будем понимать процесс передачи политической информации, ее перемещения как внутри политической системы (меэ/сду ее элементами и подсистемами), так и между политической системой и всем обществом.

Обычно выделяются три основных способа политической коммуникации: через неформальные контакты, через общественно- политические организации (институты) и через средства массовой информации. Однако к ним следует также отнести и особые коммуникативные ситуации или действия. В политической коммуникации, - отмечают авторы англо-американского "Словаря политического анализа", - обыкновенно имеют дело с написанным или произносимым словом, но она может происходить и при помощи всякого знака, символа и сигнала, посредством которого передается смысл.

В значительной своей части политическая коммуникация составляет сферу компетенции специализированных учреждений и институтов, таких, как средства массовой коммуникации, правительственные информационные агентства или политические партии. Тем не менее она обнаруживается во всякой обстановке социального общения, от бесед с глазу на глаз до обсуждения в палатах национального законодательного органа.

При исследовании эволюции способов политической коммуникации основной акцент делается также на анализ отношений управляющих и управляемых в коммуникативном плане. Так, Ж.-М.Коттрэ предложил рассматривать их в следующих ракурсах:

Отношения идентичности. Управляющие идентичны управляемым.

Отношения включения. Все управляющие являются членами политического общества, но не все управляемые являются членами руководящего круга. Эти отношения заключают в себе взаимопроникновение и взаимовлияние управляющих и управляемых.

В условиях расширения политического общества отношения между управляющими и управляемыми становятся отношениями пересечения. Класс управляющих частично отделяется от класса управляемых.

В ряде моделей политической коммуникации обращается внимание на роль элиты, которая осуществляет свою власть над остальной частью общества не непосредственно, а через промежуточные звенья — бюрократический аппарат и СМК, причем элиты всегда конструируют и передают "вниз" информацию, которая бы укрепляла их собственную легитимность. По этим причинам мы актуализируем данный аспект и подробно рассматриваем элиту в качестве субъекта политико-властных коммуникаций в соответствующем разделе диссертации.

Действительно, правящая элита обычно занимает ведущее положение в обществе и имеет наиболее благоприятные условия для информационно- пропагандистской деятельности. "Господствующими идеями любого времени, - как отмечали К.Маркс и Ф.Энгельс, - были всегда лишь идеи господствующего класса" . Понятно, что такой класс, направляя деятельность государственных институтов, стремится контролировать основные средства коммуникации, идеологические учреждения и т.д. В зависимости от уровня политической культуры общества он это делает демократическими или авторитарными способами, единолично или с союзниками, с учетом мнения и настроений масс или же без такового. Л.С.Санистебан обращал внимание на то, что "общественное мнение формируется, прежде всего, под влиянием средств массовой информации, и, конечно, политические элиты пытаются сделать так, чтобы оно или, по крайней мере, преобладающая его часть склонялось в их пользу .

Вместе с тем было бы неверно анализировать коммуникационные отношения только по вертикальному принципу: "правящие элиты — управляемые массы". Чем демократичнее общество, тем большее значение приобретает горизонтальный уровень обмена потоками политической информации, сопряжение господствующего коммуникационного потока, инициируемого государством, с информационными потребностями и приоритетами гражданского общества, формирующимися на более широкой ценностной основе. Вместе с тем, предполагается наличие информационных потоков, которые направлены снизу вверх, от субъектов гражданского общества, его институтов и групп к государству, правящей политической элите. Кроме того, следует учитывать и влияние новых электронных средств связи, которые делают привычным набор услуг телекоммуникационной сети, позволяющей своим пользователям более свободно отправлять и принимать информацию как личного, так и общественного характера. Так, персональный компьютер, сопряженный при помощи специальных устройств - модемов с телефонной сетью, позволяет индивидам не только общаться друг с другом, но и получать в зависимости от их желания или потребностей необходимую, в том числе и политическую информацию из какого-либо банка данных. Наряду с этим использование электронной почты, телефакса, мобильных телефонов и других новейших средств, со всей очевидностью, способствуют усилению межличностного взаимодействия.

Сущность изменений в области политической коммуникации, которые позволяют (в какой-то мере) преодолеть доминирование и жесткий контроль отправителя информации над адресатом, достаточно наглядно иллюстрируется при помощи моделей альтернативных видов движения информации, предложенных голландскими исследователями Й. Бордвиком и Б. ван Каамом

1. Модель вещания предполагает распространение информации из центра одновременно многим абонентам на периферии. Характерными чертами данной модели как типичной односторонней коммуникации являются относительно малая возможность личной обратной связи (особенно, если речь идет о СМИ), а также то обстоятельство, что время и место коммуникации определено отправителем.

1. Диалоговая модель относится к случаю распространения информации в реальной коммуникационной сети: индивиды общаются непосредственно между собой, игнорируя центр или посредников и самостоятельно выбирая время, место и тему информационного обмена. Эта модель также имеет широкий круг применения: от простой личной переписки и телефонных переговоров до использования "Интернета" и электронной почты. Характерное отличие диалоговой модели состоит в том, что она предполагает своеобразное "горизонтальное равенство" участников информационного обмена, в противоположность "вертикальному" принципу "руководства - подчинения", присущему модели вещания или «элитаристской коммуникации».

2. Консультационная модель также соотносится с большим числом ситуаций, при которых индивид, находящийся на периферии коммуникационной линии, ищет необходимые сведения в центральном информационном хранилище (сервер или иной банк данных, в наиболее простом варианте - работа с книгами, газетами и иной печатной продукцией в библиотеке). В отличие от модели вещания здесь место и время консультации, а также тема сообщения определяются не центром, а периферийным пользователем, обладающим максимальной свободой.

3. Регистрационная модель движения информации является противоположностью консультационной модели. В ней центр запрашивает и получает информацию от периферийного источника. При этом сосредоточение информации в центре нередко происходит помимо желания индивида или без согласования с ним. Хотя данная схема исторически не нова, ее возможности значительно возросли вследствие компьютеризации и расширения телекоммуникационных сетей. Типичным для регистрационной модели является то обстоятельство, что центр имеет больший контроль над определением направления информационного потока, чем находящийся на периферии коммуникационной сети индивид.

Приведенные модели информационных потоков не так резко отличаются друг от друга, как это могло бы показаться на первый взгляд, и на практике они отчасти перекрывают и взаимодополняют друг друга. К тому же существующая сегодня технология (например, телекоммуникационная инфраструктура) может обеспечить пользователя инструментарием для каждой из этих четырех моделей. В общем плане это подразумевает изменение баланса коммуникативного потока от отправителя к адресату, что, однако, может быть уравновешено увеличением потока регистрации и новыми формами вещания, которое не утрачивает своих нынешних объемов, а все больше ориентируется на удовлетворение специфических интересов и потребностей аудиторий, с одной стороны, и достижения целей субъектами политической коммуникации - с другой. Именно на этой основе строятся многочисленные манипулятивные стратегии, которые довольно часто используются в современных политических акциях.

Но главным методологическим основанием при анализе предмета данного диссертационного исследования являются подходы к анализу сущности феномена политической коммуникации, т.к. именно они раскрывают специфику различных форм информационных процессов, по отношению к которым, в частности, государственные связи с общественностью выступают в качестве основного регулятивного средства, используемого в практической деятельности субъектами политической власти.

Для раскрытия особенностей процесса коммуникагщонного взаимодействия в политической сфере необходимо обратиться к классическим положениям, разработанным еще П.А.Сорокиным. Он полагал, что взаимодействие двух и большего числа индивидов есть родовое понятие социальных явлений, оно может служить моделью последних. Эту модель можно экстраполировать на уровень всех социокоммуникационных явлений, но, чтобы взаимодействия людей были возможными, необходимо выполнение трех основных условий: наличие двух и большего числа индивидов, обуславливающих поведение друг друга; наличие актов, посредством которых они обуславливают взаимные поступки; наличие проводников, передающих действие от одного к другому. По Сорокину это условия и, одновременно, составные части акта коммуникации.

На наш взгляд, это видение характеризует, в том числе, и ту деятельность, в ходе которой происходит совместное включение субъектов властных структур и различных слоев и групп (общественности) в особые социально-политические отношения. По сути, здесь речь . идет о информационно-коммуникационном взаимодействии с целью установления данных отношений, т.е. об организации относительно устойчивых связей между субъектами политической деятельности и социальными группами общества.

В контексте нашего исследования указанное взаимодействие - это то, что реализуется в структуре отношений институтов власти (государственной, региональной, муниципальной) и представителей различных слоев общества, объединенных понятием «общественность». Это взаимодействие, проявляющееся в названных отношениях и осуществляется, например, в работе служб и отделов по связям с общественностью, образованных при многих органах государственной и муниципальной власти. Закономерно, что целью данной работы является оптимизация указанных отношений средствами направленной политической коммуникации. Таким образом, мы вводим данную дефиницию (коммуникационное взаимодействие в политической сфере) как средство и, одновременно, как форму социального взаимодействия в структуру предметной сферы нашего исследования и ограничиваем ее поле, с одной стороны, информационной деятельностью органов государственной и муниципальной власти, а, с другой — рефлексией данного процесса представителями различных слоев и групп соъ\иума, участвующих в этом инфообмене.

Кроме того, формируя методологическую базу данной диссертационной работы, нельзя не отметить и классическую схему Г.Лассуэла, которая может рассматриваться в качестве одного из оснований исследования политических коммуникаций. "Наиболее подходящий способ описания коммуникационного акта состоит в том, чтобы ответить на следующие вопросы: Кто? Что сообщает? По какому каналу? Кому? С каким результатом?" Не исследовав каждый из выделенных здесь компонентов коммуникационного процесса, нельзя обеспечить целенаправленную результативную коммуникацию, независимо от того, что ожидается получить на выходе.

Формула Лассуэлла трактует политическую коммуникацию преимущественно как императивный, побудительный процесс: "отправитель" в той или иной степени стремится оказать влияние на "адресата". Между тем ей присуще одно далеко не бесспорное допущение, которое заключается в том, что передаваемые сообщения всегда вызывают определенный ожидаемый эффект. Эта модель, несомненно, имеет тенденцию преувеличивать результативность воздействия передаваемых сообщений, особенно когда речь идет о средствах массовой коммуникации. Но, очевидно, что в осуществлении политических коммуникаций важно не только, какие средства используется, но и кто участвует во взаимодействии, кому адресуется информация и куда направлены коммуникационные потоки.

Отвечая на вопрос о субъектах и объекте коммуникационных взаимодействий в сфере политики, можно выделить следующие организации, институты и общности: органы власти, партии и общественно-политические движения, общественные палаты, отделы по связям с общественностью; представителей различных слоев и групп, входящих в социум, которые могут обращаться к структурам государственной власти (например, в предвыборных ситуациях, в период обострения социальной напряженности). Необходимо отметить также, что в период предвыборных ситуаций возникает во многом стохастичная коммуникация, субъектами которой становятся кандидаты на избираемые руководящие посты и электорат, рассматриваемый в качестве объекта информационного воздействия. Здесь, как правило, используются средства политических технологий, которые способны снять неопределенность в плане развития коммуникационного процесса и обеспечить требуемый результат.

В рамках теории политических коммуникаций существует также концепция коммуникативных систем, в основе которой лежит понятие информационной асимметрии, которое указывает на нетождественность представлений людей о предмете информационного обмена. Информационная асимметрия генетически заложена в коммуникационных системах, к примеру, в такой «замкнутой» системе, как текст. Текст выступает в качестве искусственно поддерживаемой асимметрии в рамках определенного смыслового пространства. Этот эффект в разной степени проявляется так же и в монологических и диалогических коммуникационных системах, для каждой из которых характерен некоторый информационный фон — энтропия, обусловленная явлением асимметрии коммуникативного процесса.

Кроме того, энтропийный эффект коммуникации обусловлен и различием социальных признаков субъектов, влияющих на характер их реакции в результате воздействия передаваемой информации. Эти различия могут фиксироваться по уровню коммуникационной компетентности, социальному положению, стилю и образу жизни, по нормам и стандартам поведения, степени политической активности, которые наиболее характерны для определенной социальной общности.

Проблема снятия, преодоления указанного эффекта информационного взаимодействия нашла отражение в концепции П.Бурдье, описывающей взаимозависимость в развитии «социального поля» и «habitus». Кроме того, с помощью этих положений можно актуально адаптировать представленные выше методологические концепты к анализу политических коммуникаций и проблеме их управления в социально-политическом пространстве.

Итак, общество, по П.Бурдье, представляет собой совокупность отношений, складывающихся в различные поля, каждое из которых имеет специфические типы власти, что исключает возможность редукции одного поля к другому. Habitus - это структурированное социальное отношение; совокупность схем интеграции и интериоризации различных полей, система долговременных групповых и индивидуальных установок, ориентаций, функционирующих как матрицы восприятия, постановки целей решения задач и действий. Habitus, структурируя восприятие, мышление и поведение, воспроизводит социально-культурные правила, «стили жизни» и формы политической активности разных социальных групп.

Используя это обстоятельство, власть реализует одну из своих функций - осуществление «символического насилия», ибо она держится не только и не столько с помощью прямого насилия, сколько через признание ее легитимности. Власть осуществляет «символическое насилие», навязывая свою систему значений, иерархию ценностей, которые приобретают естественный характер. С помощью «символического насилия» производится трансформация восприятия, «кристаллизация» отношений в системе «господство-подчинение». Очевидно, что это «насилие» осуществляется средствами направленной коммуникации, информационного прессинга, благодаря чему и осуществляется указанная «кристаллизация».

Эти положения позволяют определить и конкретизировать функции коммуникационного менеджмента в структуре системы «социально- политическое пространство - habitus» следующим образом.

Во-первых, если общественное мнение является одним из внешних проявлений политического сознания, то понятие habitus наиболее близко должно отражать его содержание и является непосредственным объектом информационных технологий, как средства коммуникационного менеджмента в сфере политики.

Во-вторых, в связи с тем, что между «социальным полем» и «habitus» существует «генетическая зависимость» (социальные позиции, занимаемые людьми, порождают определенные принципы видения этих позиций), то для того, чтобы эффективно управлять общественными процессами, необходимо знать особенности проявления и выражения этих позиций и возможности воздействия на них. Эти аспекты и составляют проблемное поле политических коммуникаций.

В-третьих, система политико-коммуникационного менеджмента сформировалась как продукт, порожденный властными структурами для создания в общественном сознании иллюзий легитимности власти посредством системы массовых коммуникаций. Своего рода посредниками между властными структурами и общественностью выступают государственные политические коммуникации, которые, используя каналы СМИ, реализуют заказы властных органов.

Действия в сфере коммуникационного менеджмента чаще всего реализуются в формах диалога (субъект-субъектное отношение) и управления, устанавливающего субъект-объектные взаимосвязи. Эти действия по разным сценариям реализуются в практике информационных технологий, но, как правило, преследуют одну и ту же цель - внедрение в сферу сознания людей мировоззренческих установок, идей или идеологии, работающих на укрепление социально-статусных позиций представителей власти и подтверждающих ее (власти) легитимностьТаким образом, важнейшим элементом любого (локального или глобального) политического пространства является «habitus», как результат социально-политических коммуникаций, способный, в тех или иных формах, отражать стороны данного пространства и, одновременно, способствовать его изменениям.

Итак, «политическая коммуникация» включает в себя весь спектр информационных взаимодействий, реализуемых на субъект-объектном или субъект-субъектном уровнях политико-властных отношений. Эти взаимодействия носят управляемый или стохастичный характер. Последнее связано с неспособностью субъекта снять неопределенность в процессе инфообмена и «погасить» энтропийный эффект.

Обобщая изложенное подчеркнем, что политическая коммуникация — есть средство и одновременно условие развития политической надстройки общества; это выработанная социально-политическим временем и пространством система информационных взаимодействий субъектов власти, социальных групп, общностей и институтов, реализуемых в форме целенаправленного субъект-объектного или субъект-субъектного инфообмена. Целевая функция данной коммуникации представляет собой вектор усилий субъекта политики, направленный в сторону гармонизации его отношений с внешней социополитической средой средствами информационной экспансии.

Представленное определение акцентирует внимание на сложности и многогранности феномена политической коммуникации как системы коммуникативных взаимодействий субъектов на всех уровнях общественных отношений, обусловленной соответствующими ценностями, запросами, потребностями, нормами и оценками людей.

Ценностные и социокультурные признаки самой политической коммуникации сегодня, безусловно, ранжируются и политически переосмысливаются правящими элитами и бюрократией в собственных интересах, однако они во многом определяются состоянием и уровнем развития общей и политической культуры данного общества. Поэтому политическая коммуникация, выступая способом (средством) существования и передачи политической культуры, в свою очередь, сама опосредуется культурными нормами и ценностями, утвердившимися в сознании большинства представителей того или иного социума.

В связи с этим, можно утверждать, что с точки зрения потребления людьми , обмена ими разнообразными сведениями в сфере публичной власти, современные политические институты и все механизмы реализации власти являются не чем иным, как средствами конструирования политической информации, переработки информационных потоков и, одновременно, относительно самостоятельными структурами на информационном рынке. Причем эффективность их деятельности непосредственно зависит от их способностей к упорядочению информации и налаживанию осмысленных контактов с другими субъектами. В то же время и сами политические субъекты меняют свой облик, представая в качестве разнообразных носителей информации.

Таким образом, рассматривая современную политику с точки зрения информационно-коммуникативных связей, мы понимаем ее в качестве некоей целостности, структуры и институты которой предназначены для выработки, получения и переработки информации, обусловливающей возможность осуществления политическими субъектами своих разнообразных ролей и функций. С точки же зрения роли технических компонентов в информационных обменах современную политику можно представить как социо-технологическую структуру, чьи институты ориентируются на целенаправленную передачу, обмен и защиту информации.

Итак, политика не существует вне конкретной политической деятельности и различных способов взаимодействия ее носителей, вне коммуникационных процессов, связывающих, направляющих и инновациирующих общественно-политическую эюизнъ. Сущностной стороной политической коммуникации выступает информационный обмен - целенаправленная передача и избирательный прием сведений, которыми в процессе конкретной общественно-практической деятельности обмениваются (собирают, хранят, перерабатывают, распространяют и используют) "источники" и "потребители" - взаимодействующие в обществе политики, социальные группы и выражающие их интересы организации.

Вплоть до недавнего времени эта деятельность нередко трактовалась как специфическая разновидность политических отношений, посредством которой доминирующие в политике субъекты осуществляли производство и контролировали распространение общественно-политических идей по вертикальному принципу: "правящие элиты - управляемые массы". Применительно к той ситуации, когда весь информационный поток был преимущественно официальным и однонаправленным, то есть пока пресса, радио, телевидение информировали читателей и зрителей о принятых решениях и происшедших событиях и тем самым воздействовали на аудиторию, термин "средства массовой информации и пропаганды" представляется достаточно точным.

Рассуждая в таком русле, вполне можно апеллировать к работам таких представителей франкфуртской школы, как Т.Адорно и М.Хоркхаймер. Ими массовая коммуникация трактуется как целенаправленный механизм «омассовления» общества, удобный в политических целях для тоталитарных социально-политических систем. Это положение было сформулировано в свое время в результате исследований геббельсовской пропаганды в Германии и сталинской — в СССР. В современном понимании это была прессинговая форма социально-политической коммуникации откровенно манипуляторского типа.

Несмотря на крах этих режимов, аудитория массовой политической коммуникации до сих пор понимается многими теоретиками и, прежде всего практиками как пассивный, безвольный и обычно лояльный продукт соответствующей обработки. Подвергаясь ей, формируемая «масса» выступает как множество самодовольно-ограниченных, непоколебимо уверенных в своей суверенности, но на деле легко манипулируемых индивидов. Такой подход, при котором активен только коммуникатор, а аудитория фигурирует как пассивный объект, с очевидностью отражает манипуляторское направление в массовой политической коммуникации. На нем основаны многие информационные явления и в целом массовая культура информационно развитых обществ. Так, например, господствующая ныне «индустрия развлечений» рассматривается исследователями как «социальная терапия побега от действительности» , удобный «способ наделения людей уровнем умственного развития манекенов» и подмена всего проблемного занимательным.

Возражать подобным подходам в развитии массовых коммуникаций всегда было трудно — прежде всего, потому, что они давали практические социально-политические результаты, требуемые теми, кто «платит» за заказываемую «музыку». Однако в последние десятилетия ситуация постепенно стала меняться. Дело в том, что с течением времени эффективность субъект-объектной схемы стала заметно снижаться. Это стало естественным следствием общего развития сознания людей, повышения в нем доли рациональных компонентов и критичности к массовым коммуникациям, а также определенной моральной «усталостью» манипуляторов и «износом» используемых ими технологических схем. В силу этого, а так же благодаря быстрому развитию компьютерной техники и новых электронных средств связи резко расширились возможности альтернативного, не контролируемого правящими элитами производства и восприятия политической информации. Становятся все более доступными и привычными услуги телекоммуникационной сети, позволяющей своим пользователям свободно обмениваться сообщениями как личного, так и социального характера.

На таком фоне стал развиваться более гибкий субъект-субъектный подход в реализации политических коммуникаций. Пассивные аудитории, готовые принимать любое сообщение, все больше уходят в прошлое. У жителей развитых стран сформировались сложные, дифференцированные коммуникационные потребности. Сегодня человек уже не хочет обходиться без газеты, радио, телевидения. Более того, многим недостаточно одной газеты, радиостанции или телеканала. При обилии информации, в которой трудно разобраться, люди ждут от средств массовой коммуникации помощи в их интерпретации. Они требуют выбора, возможности самостоятельно принимать решение в отношении коммуникатора, однако продолжают ждать, что в этом им окажут помощь. Собственно, именно для этого и предназначен современный коммуникационный менеджмент, построенный на информационной базе, предполагающей, в том числе, и субъект-субъектные информационные связи.

Конкретизировать направленность и содержание указанной формы РЯ- деятельности можно с помощью рассмотренных выше моделей движения информации, предложенных Й. Бордвиком и Б. ван Каамом.

Их рассмотрение, как уже отмечалось, закономерно приводит к выводу о наметившейся сегодня в мире тенденции к смене форм (моделей) политической коммуникации - переходу от "вещания" к демократическому диалогу между "управляющими" и "управляемыми". Это предполагает равноправный обмен точными, полными, завершенными и проверяемыми сведениями о политических явлениях и процессах, сопрягаемыми с основными цивилизационно-культурными ценностями данного общества, фундаментальными правами и свободами личности. Особое значение при этом имеет свобода открыто выражать свое мнение, свобода искать, получать и распространять всякого рода информацию и идеи, если они не противоречат гуманистическим принципам.

Но рост активности и коммуникационной компетентности аудитории — это лишь одна сторона вопроса о необходимости изменения информационных стратегий в осуществлении современных политических коммуникаций. С другой стороны, продолжается рост конкуренции постоянно умножающих свое количество средств массовой коммуникации, вынужденных бороться за аудиторию. Развитие коммуникаций неизбежно активизирует аудиторию, вынуждая к выбору между нарастающим числом альтернатив. В отличие от тоталитарных режимов типа Северной Кореи, где граждане до сих пор имеют один телеканал, который обречены смотреть до 23.00, в развитых странах счет телевизионных каналов идет на десятки и даже сотни. Современная аудитория «щелкает кнопками», переключая каналы, и социологические рейтинги каналов и программ отражают ее активность. Коммуникатор не может не считаться с этим, особенно в тех странах, где средства массовой коммуникации встали на рыночные рельсы. Перестав быть тупым «объектом» коммуникации, аудитория стала активным и разборчивым субъектом потребления, «покупателем» коммуникационного «товара». Недооценка этого факта в политике ведет к печальным последствиям, ибо, как правило, всегда обусловливает изменение политических приоритетов и различные формы протестного поведения. Так, известно, что «одно из условий успешной выборной кампании — это уважение к избирателю. Вот именно этого и не хватило в 1993-м «Выбору России», а в 2007 г. СПС и «Яблоку», которые пытались обращаться к населению в несколько высокомерном тоне, не оставляя сомнений в победе своих кандидатов.

Итак, в широком смысле современная политическая коммуникация подразумевает не одностороннюю направленность сигналов от элит к массе, а весь диапазон неформальных коммуникационных процессов в обществе, которые оказывают самое разное влияние на политику. Как уже отмечалось, выделяются три основных способа политической коммуникации: через неформальные контакты, через общественно-политические организации (институты) и через средства массовой информации. Однако к ним следует также отнести и особые коммуникативные ситуации или действия.

Следовательно, к коммуникации надо отнести и символические акты - самые разнообразные, такие как сожжение повестки о призыве в армию, участие в выборах, политическое убийство или отправление каравана судов в плавание по всему свету. В значительной своей части политическая коммуникация составляет сферу компетенции специализированных учреждений и институтов, таких, как средства массовой коммуникации, правительственные информационные агентства или политические партии. Тем не менее она обнаруживается во всякой обстановке социального общения, от бесед с глазу на глаз до обсуждения в палатах национального законодательного органа".

Очевидно, что все представленные выше формы коммуникации направлены на определенную аудиторию. Не случайно, поэтому, базовыми терминами, описывающими любую политическую кампанию, являются понятия «целевая аудитория» и «ключевые сообщения». Закономерно, что политик работает не со всеми, а только со своей аудиторией. Это позволяет точнее сформулировать ключевые сообщения и определять основные каналы коммуникации для этой аудитории. Так, например, целевой аудиторией для М. Тэтчер в свое время был определен высококвалифицированный рабочий класс. Соответственно были определены его основные ценности, а также основной канал коммуникации, которым оказались вечерние телевизионные новости.

В современной России проблема аудитории политической коммуникации является одной из сложнейших. Поработав в нашей стране, Р. Андерсен отметил такие особенности среднего россиянина: «Как я понял, типичный россиянин, тем более в провинции, почти не выписывает газет, потому что они дороги, не увлекается политическими передачами по телевидению. Как довести до него программу той или иной партии или блока, как закрепить в сознании имидж лидера? Как наладить связь кандидат — избиратель?»

Однако все не настолько драматично. Так или иначе, происходит процесс объединения граждан в общности, соответствующие тем или иным политическим предпочтениям, с которыми, собственно, и работают партии. Верно писал Г.Г.Дилигенский: «Даже такой, казалось бы, не требующий каких-то совместных действий или общения акт политического поведения, как голосование на выборах, не является подобной механической суммой. Люди голосуют за одну и ту же политическую партию или кандидата потому, что под влиянием тех или иных социальных факторов (взаимного общения, сложившихся ранее или усвоенных в процессе социализации идейно- политических позиций, политической пропаганды, осуществляемой по каналам массовой информации, и т.д.) они фактически объединились в определенную неформальную политическую общность».

Очевидно, что эти положения должны обязательно учитываться в политическом процессе, ибо аудитория — центральный элемент любой коммуникационной программы. Эффективно говорить с кем-то можно только при том условии, что вы хорошо знаете своего собеседника. По этой причине эффективная политическая коммуникация оперирует не с абстрактными когортами людей, а только с определенными «целевыми аудиториями». Именно этим, например, В. Жириновский оправдывал посещение гей-клуба в Санкт-Петербурге перед другими сегментами своего электората: «Я это сделал вынужденно, потому что это все избиратели. По данным мировой статистики, десять процентов мужчин и женщин — сторонники однополой любви. А это большая цифра. Я не могу их откидывать в сторону. Алкоголиков, знаете, сколько? Двадцать процентов! Что, я тоже не должен с ними общаться? Все люди в чем-то ущербны, а эти десять процентов, которые лесбиянки и гомосексуалисты, — это значительная масса электората. Потому у них есть большой плюс — они фанатики. Если они знают, что я — лидер партии — к ним отношусь терпимо, то не только сами будут голосовать, но приведут как минимум двух с собой. А это миллионы голосов, миллионы!». Таким образом, точечное воздействие на массовое сознание определенных локальных общностей, знание их жизненных и политических приоритетов позволяет вовремя корректировать ход той или иной избирательной кампании, делая ее более эффективной.

Иная, более сложная структура системы коммуникационного менеджмента предполагает выделение различных уровней направленного коммуникационного процесса и осуществление соответствующего им патронажа коммуникационных связей. Так, канадский ученый Дж.Томсон предлагает различать семантический, технический и инфлуентальный (англ, influence — влияние) уровни информационно-коммуникативных связей. Данные уровни позволяют вычленить наиболее существенные и качественно отличающиеся компоненты информационно-коммуникативных процессов, которые, с одной стороны, обеспечивают самое их существование, а с другой — определяют условия эффективного взаимодействия политических субъектов с их информационными партнерами. Так, семантический уровень раскрывает зависимость процессов передачи информации и возникновения коммуникации между субъектами от употребляемых знаково-языковых форм. Иными словами, в этом смысле принимаются в расчет как вербальные (словесные), так и невербальные (жесты, мимика, движение тела, диапазон речи, смех, язык этикета и т.д.) средства передачи информации, которые используются разнообразными политическими субъектами и сохраняют или препятствуют сохранению смысла и значения передаваемых сигналов и сообщений, обеспечивают их адекватную интерпретацию реципиентами.

Государство, его официальные структуры так же иногда используют такие языковые формы, которые сглаживают противоречия между специализированными и массовыми потребителями правительственной информации. Эти формализованные тексты должны содержать в себе языковые формы, облегчающие точное усвоение их смысла населением. Так, в своих выступлениях руководители иногда могут использовать определенные просторечия, слэнговые и другие формы, усиливающие семантическую близость языка управляющих и управляемых.

Важную роль при осуществлении информационных отношений в современной политике играют и находящиеся в распоряжении субъектов технические средства, осуществляющие бесперебойную коммуникацию со своими гражданами. Причем, разнообразие технических средств, находящихся в арсенале субъекта так же решает проблему направленности и целевого позиционирования информационно-коммуникационных процессов в среде различных социальных, территориальных, социально- демографических, профессиональных и др. аудиториях.

Третий, инфлуентальный уровень информационно-коммуникативной деятельности государства раскрывает степень влияния информации на человеческое сознание. Именно компоненты данного уровня информационно-коммуникативных связей и отношений характеризуют те условия, от которых зависит сила духовного воздействия на граждан предлагаемых государством или партиями целей, ценностей и идей.

Следовательно, для повышения эффективности своей деятельности в этом направлении политические субъекты должны руководствоваться соображениями адресности подачи информации, учитывать особенности аудитории, о чем уже говорилось выше.

Очевидно, что представленные формы и уровни современной информационно-коммуникативной деятельности невозможны без использования СМИ, как самых мощных средств политической социализации граждан и инструмента информационного воздействия.

В контексте этих рассуждений, важно отметить, что иногда функции СМИ сводят только к передаче информации. Тем самым из массово- коммуникационного процесса, в сущности, исключается обмен информацией и взаимовлияние СМИ и реципиента. При этом не учитывается взаимодействие элементов процесса между собой. В поле анализа остается лишь целенаправленное распространение информации, то есть сугубо пропагандистский аспект. В действительности, однако, в процессе пропаганды всегда реализуется обратная связь: во-первых, через учет в деятельности СМИ характеристик и эволюции получателя информации, во- вторых, через взаимовлияние канала информации и его аудитории. Информационный поток многообразен и образуется как стихийно (в основном путем межличностного общения), так и целенаправленно (преимущественно путем пропаганды), в связи с этим возрастает роль СМИ в процессе формирования политических предпочтений. Это — роль координатора и организатора потоков информации.

Важность коммуникативной системы, четко налаженного кругооборота информации подчеркивают различные ученые. Так, Г.Алмонд, рассматривая понятие политической системы, включает в его содержание СМИ наряду с такими институциональными структурами, как парламенты или исполнительно-распорядительные органы. К числу необходимых характеристик политической системы в целом и отдельных институтов западные исследователи относят респонсивность, то есть способность реагировать на импульсы, приходящие из окружающей среды, и соответственно корректировать свое поведение. При этом предполагается, что чем быстрее и эффективнее политическая система реагирует на внешнюю среду, тем выше уровень ее респонсивности, а значит, в конечном счете, и устойчивости.

Как видно, и в этом аспекте рассмотрения поставленной проблемы фиксируется чрезвычайная важность обратной связи в реализации коммуникационного процесса. Таким образом, тенденции развития современных политических коммуникаций очевидны — они в перспективе предполагают доминирование двухсторонней модели коммуникационного менеджмента, как средства информационно-аналитического и политикокоммуникативного патронажа развития политической надстройки общества и, одновременно, формирования политической культуры и соответствующего сознания граждан, развития их социополитической активности. Последнее, как уже подчеркивалось, представляется наиболее важным, ибо политическая коммуникация, выступая способом, средством существования и воспроизводства политической культуры, в свою очередь, сама опосредуется культурными нормами и ценностями. Но вектор их развития уже определен. Нет сомнения в том, что современные политические коммуникации должны развиваться в направлении достижения гармонии, координации интересов общества, его групп и индивидов посредством взаимопонимания, основанного на взаимоуважении и полной информированности.

Резюмируя положения, представленные выше, еще раз подчеркнем то важное обстоятельство, что политические коммуникации различного уровня нуждаются в организации и управлении с целью нивелировки энтропийного эффекта и, соответственно, повышения продуктивности информационного взаимодействия. Сам же коммуникативный процесс обеспечивает связь между людьми и общностями, их координацию и субординацию. Именно поэтому политическая коммуникация представляет собой особый социальный механизм, с помощью которого осуществляется регулятивная функция, являющаяся прерогативой любой политической системы.

Политическая коммуникация включает в себя весь спектр информационных взаимодействий, которые носят управляемый или стохастичный характер. Последнее связано с неспособностью субъекта снять неопределенность в процессе инфообмена и «погасить» энтропийный эффект. Поэтому политические коммуникации различного уровня нуждаются в организации и управлении с целью нивелировки указанного эффекта и, соответственно, повышения продуктивности взаимодействия субъектов политики и общественности. Целевая функция данной коммуникации представляет собой вектор усилий субъекта политики, направленный в сторону гармонизации его отношений с внешней социополитической средой средствами информационной экспансии.

В этом контексте современная политика рассматривается в качестве системы, содержание которой обусловлено получением, переработкой и конструированием информации, позволяющей политическим субъектам, прежде всего политической элите, осуществление своих ролей. Сущность этой системы исчерпывается ее главной управленческой функцией, которая предполагает использование средств современного коммуникационного менеджмента, необходимых для согласования разнонаправленных интересов субъектов и гармонизации их действий в рамках процессов общественного развития.

Далее мы подробно рассмотрим, отталкиваясь от методологических положений коммуникационного подхода, субъект-объектные отношения, которые инициирует сегодня правящая политическая элиты России, реализуя те или иные коммуникативные практики. Затем, соответственно, мы обратимся к анализу массового политического сознания россиян, как к базовому объекту политических коммуникаций российской власти и определим их институциональный статус, апеллируя к соответствующей теоретической интенции и, наконец, мы попытаемся вскрыть основные проблемы управления современными политическими коммуникациями в России, наметив общие принципы их санации, адекватной современной социополитической реальности.

Именно поэтому в следующем разделе мы подробно рассмотрим характер и тенденции развития различных форм политико-властных коммуникаций, субъектом которых выступает политическая элита России.

П. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЭЛИТА РОССИИ КАК СУБЪЕКТ ПОЛИТИЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ

Говоря о современной российской властвующей политической элите нельзя не заметить, что груз исторических традиций во многом определяет методы ее политической коммуникации и поведения, которые были успешно использованы как ею самой в первые годы реформ, так и ее предшественниками. Фактом, не подлежащим сомнению, много раз исторически доказанным, является то, что политическая культура складывается веками и изменить ее за короткое время невозможно. Именно поэтому политическое развитие сегодняшней России приняло такой привычный всем нам характер, лишь с небольшими оттенками либеральной демократии, тогда как в настоящий момент существует ярко выраженная потребность в новом пути развития политических отношений и соответствующих им коммуникаций.

Сложившаяся сегодня субъектно-объектная система информационно- коммуникационного взаимодействия власти и общества неприемлемая с точки зрения современной политической практики.

В данный момент система политической коммуникации России имеет ряд характерных особенностей. Вот некоторые из них - наиболее яркие.

Во-первых, для политической элиты России сегодня, как и во все времена было характерно преимущественное использование неформальных коммуникационных каналов лоббирования как наиболее эффективных для влияния на процесс принятия политических решений.

Во-вторых, относительная закрытость элиты, ее самозамкнутость во многом обусловливает характер политической коммуникации и циркуляции информации. Более того, эта информация существенно отличается от той, которая транслируется во внешнюю среду, что еще раз подтверждает тезис об автономности и неподконтрольности элиты со стороны граждан, которые становятся фактически лишь объектом политических коммуникаций. Однако, такая информационная замкнутость более чем относительна. Известно, что сегодня продаются и теряются государственные тайны стратегического масштаба, что уж говорить о деталях, касающихся направленности (политической, экономической, правовой и т.д.) коммуникационных контактов представителей указанных элит. В этих условиях оказывается ошибочной сама стратегия политических коммуникаций, в которой лишь декларируются принципы «равных» возможностей в плане получения информации и «равенство» субъектов коммуникативных процессов. Более того, такая информационная замкнутость рано или поздно ведет к катастрофе использующего ее политического субъекта, поскольку существенно ограничивает его возможности использования информационных ресурсов для обеспечения процесса принятия адекватных политических решений.

В-третьих, известно, что в эпохи перемен для российской политической элиты характерна довольно высокая степень обновления (или иллюзия обновления) "наверху" и относительно низкая - на нижнем уровне элиты. Отсюда, например, и существенно больший консерватизм элит в регионах, чем в Центре. Это обстоятельство свидетельствует о том, что региональные политические элиты все в большей степени представляют собой закрытые (зарегулированные) системы не только в плане самовоспроизводства, но и, в первую очередь, в плане организации информационных потоков, что, в частности, позволяет данным субъектам власти использовать различные неформальные каналы рекрутирования.

Кроме того, в структуре политической коммуникации можно выделить два ведущих актора, которые, как правило, сталкиваются на фоне массы неразрешенных проблем, но иногда и сотрудничают друг с другом в рамках предвыборных информационных процессов — это политические элиты и электорат. Однако, в последнее время политико-коммуникационные взаимодействия политической элиты становятся все менее эффективными и представители последней когорты все в большей степени понимают, что от их волеизъявления мало что зависит в плане гармонизации связей в структуре политической надстройки. В этих условиях происходит заметная сегодня поляризация общественного мнения граждан и политических элит вокруг национально окрашенных идеологических позиций. Этот феномен, вероятно, молено рассматривать в качестве одного из результатов неэффективной политической коммуникации, построенной на принципах информационной «замкнутости» и, одновременно, как шаг назад в плане развития политической культуры субъектов власти и общества в целом.

Все перечисленные аспекты формирования и воспроизводства политической элиты с очевидностью обусловливают существенные проблемы исследования этого феномена, ибо они сопряжены с поиском новой концепции коммуникационной деятельности субъектов политической власти. Но, следует подчеркнуть, что, судя по материалам, содержащимся в многочисленных политологических источниках, такие потенции остаются для российской политической науки почти маргинальным сюжетом. В плане заполнения указанного «вакуума» можно отметить лишь исследования, предпринятые британским учёным Д. Лэйном и российским исследователем Е. Мелешкиной, которые независимо друг от друга выявили особую роль политико-властных коммуникаций властвующего слоя в условиях изменения общества. Социологические и политологические исследования упомянутых и некоторых других авторов зафиксировали лишь существенную особенность ' политической жизни правящих элит — производство ими идеологий, выработку проектов модернизации общества и организацию соответствующих коммуникационных потоков, призванных транслировать информацию лишь на определенные группы общественности. В региональном срезе такая коммуникация принимает еще более выраженный замкнутый (закрытый) характер, что вполне подтверждает приведенные выше положения и выводы. Однако такого рода коммуникационная деятельность правящих групп в современной России пока не стала предметом всестороннего анализа, она также не концептуализирована в контексте отечественного политологического дискурса. Это обстоятельство, в частности, и обусловило наше обращение к данной проблеме.

Вообще в России проблема регионализации имеет особую специфику. Российский регион - это своего рода государство в государстве. И то, как это «государство» будет функционировать, зависит от опыта и коммуникационной компетентности представителей различных элит (политической элиты, в первую очередь). В данный период Россия нуждается в сильных регионах, которые бы явились опорой для федерального Центра. В связи с этим остро ставится вопрос о способности политических элиты регионов справиться с современными задачами, новым грузом политико- властных коммуникаций, которые они должны теперь реализовывать как по «внутреннему», так и по «внешнему» кругу. Причем, очевидно, что характер внурирегиональной коммуникационной деятельности существенно изменяется в связи с расширением полномочий. Ответ на этот вопрос во многом зависит от качественных и структурных характеристик региональных политических элит, от принятия ими базовой модели информационных связей с различными по статусу институтами и общественностью.

Известно, что реализация политико-властных коммуникаций региональной элитой осуществляется по ломанной линии лавирования, консервативной преемственности и инновационно сти, что связано с необходимостью постоянного маневрирования между конъюнктурой в отношении к федеральному Центру и политикой популизма, проводимой по отношению к населению региона. Таким образом, региональная политическая элита пытается не только удержаться на плаву и сохранить свои статусные позиции, отягощенные различными привилегиями, но и сохранять относительную стабильность в постоянно изменяющихся современных экономических и политических условиях.

В связи с этим можно также сказать, что федеральное правительство перестало быть единственным субъектом политико-властных коммуникаций, отличающихся утверждением сегодня субъект-объектной системы информационно-коммуникационного взаимодействия власти с обществом. С одной стороны, ныне в регионах складываются собственные, учитывающие территориальную специфику, модели названных информационных процессов, поддерживающие или препятствующие ходу социетальных реформ. С другой стороны, инициативы, успешно апробированные в регионах, федеральными властями воспринимаются в качестве некоего образца и распространяются по России. Таким образом, региональные элиты получают новые коммуникационные возможности влияния на формирование не только массового политического сознания граждан, но и их политическую культуру. Вместе с тем, в регионах формируются свои собственные интересы, а местные элиты становятся их наиболее последовательными проводниками и защитниками. Несовпадение точек зрения руководителей регионов с Центром по предлагаемым федеральными властями решениям, а в ряде случаев и проявление явного несогласия с решениями руководства страны свидетельствует не столько о процессе размежевания, сколько о невиданной ранее коммуникационной свободе региональных политических субъектов.

Таким образом, региональные лидеры приобрели значительную автономию по отношению к центру, усиливают опеку над обществом. Провинциальные элиты в современной России составляют правящие меньшинства, которые играют стратегическую роль в процессе принятия решений на локальном и федеральном уровнях. Их идеологические позиции и политически релевантные взгляды, ценности представляют собой решающий фактор поведенческих норм в политических системах регионального типа. Следовательно, региональные правящие группы в новейшей России могут быть рассмотрены как чётко различающиеся единицы политического анализа.

В этих условиях представляется чрезвычайно проблематичным создание не только общенациональной идеологии, о необходимости которой так много сейчас говорится, но и общего, в большей или меньшей степени, плюрального коммуникационного пространства. В данном случае, на наш взгляд, избыточность коммуникационной свободы региональных политико- властных субъектов, их монопольное влияние на характер практически всех политико-коммуникационных процессов на местах, работает против демократизации социетальных политико-властных коммуникаций.

Тем не менее, в современной России сложился определенный политический компромисс между элитой Центра, которая выступает инициатором реформ, и региональными элитами, перед которыми стоит задача адаптировать эти реформы к условиям конкретной территории. Также, разделение полномочий, как считает Н. Лапина, устраивает обе стороны, позволяя "федеральным властям сохранять в глазах международной общественности имидж реформаторов, а региональным властям — укреплять свою социальную и политическую базу в регионах". Но такая форма стабилизации политической ситуации в стране пока, на наш взгляд, не будет способствовать укреплению институтов российского государства через формирование его идеологии "общего дела" в силу указанных выше причин.

Следующий аспект рассмотрения специфики политико-властных коммуникаций, осуществляемых субъектами региональной политической элиты, касается социохозяйственной сферы. Известно, что политические субъекты никогда не были дистанцированы от решения экономических проблем. Более того, в современных условиях латентное (или явное) присутствие политиков на различных сегментах рынка во многом обеспечивает устойчивость их статусных позиций. В связи с этим, необходимо отметить, что в квазирыночной экономике не только предприниматели нуждаются в постоянных связях с властью, но и последняя особо заинтересована в постоянной коммуникации и поддержке финансово- промышленных кругов.

Наряду с возможностью обогащения (например, продажа квот, лицензий) патронаж над местными предприятиями позволяет администрации осуществлять региональные программы развития, проводить собственную достаточно независимую политику. Коммерческие структуры могут не только поддерживать администрацию, финансируя предвыборную кампанию в регионе, но и в обмен на льготы, они кредитуют региональный бюджет, выдают администрации беспроцентные ссуды, занимаются жилищным строительством, благотворительностью. Свидетельств этому более чем достаточно. Такие отношения стали характерными для многих региональных представительств коммерческих банков и крупных производственных компаний.

Отношения внутри политико-экономических альянсов во многом определяются сегодня консолидированностью местной политической элиты и степенью ее контроля над экономическими ресурсами региона. В одних случаях (Татарстан, Калмыкия, Башкортостан, а также Москва, Самарская, Свердловская, Нижегородская области) экономическая жизнь подведомственной территории контролируется сильным руководителем. В других — сильные экономические элиты контролируют региональную власть. В регионах моноиндустрии губернаторы являются ставленниками отраслевых элит. Например, губернатор Тюменской области (нефтегазовый регион) несмотря на наличие обширных полномочий в сфере жизнеобеспечения региона и строительства, к контролю нефтедобычи не имеет никого отношения. Разумеется, нефтяная элита будет поддерживать губернатора, пока он будет нейтрален к делам отрасли.

Исходя из изложенного, можно сделать вывод о том, что сегодня политико-экономические альянсы во многом представляют собой реальную власть в регионе. В связи с этим, действенность представительных органов власти на местах оказывается существенно ограниченной. Во-первых, как выше отмечалось, большинство решений принимается по представлению губернатора. Во-вторых, возможность осуществления депутатской деятельности на непостоянной основе не обеспечивает разделение государственной власти и власти экономической, т.к. только на "постоянных" депутатов распространяется запрет на совмещение с депутатским мандатом государственной службы и предпринимательской деятельности.

В результате руководители предприятий, представители местных олигархий и чиновники получили возможность совмещать свою профессиональную деятельность с законотворчеством. Это способствовало сращиванию политической и экономической региональных элит. Кроме того, такая деятельность депутатов привела к росту лоббизма, для которых участие в работе представительного органа — реальная возможность отстоять свои интересы. Поэтому в депутаты стремятся и старые "хозяйственники" и новые "коммерсанты", т.е. обладатели экономических ресурсов становятся одновременно и политическими управителями.

Таким образом, региональная элита берет на себя выполнение сразу двух функций - политической и экономической. Думается, что именно поэтому элита сочетает в себе парадоксальное единство двух противоположных свойств: 1. относительный консерватизм и патриархальность, обусловившие характер преемственности элит; 2.

мобильность и конъюнктура, обеспечившие относительно безболезненный процесс конвертирования капитала, переход к новым экономическим отношениям, компромисс и одновременно агрессивность в отстаивании своих позиций членами современной политической элиты. Эти обстоятельства во многом и обусловливают специфику политико-властных коммуникаций, как на государственном, так и на местном уровнях.

В связи с этим, нельзя не отметить роль СМИ в структуре данных коммуникаций. Политическая элита, в силу названных выше причин, получает возможность экономического влияния на характер, направленность и тональность информационных потоков, которые транслируют СМИ. Как отмечал О. Тоффлер, «высшее качество и наибольшую эффективность современной власти придают возможности, позволяющие ей достичь искомых целей, минимально расходуя свои ресурсы и максимально привлекая «чужие». Это позволяет убедить людей в их личной заинтересованности в неких целях и превратить противников в союзников».

Поэтому СМИ, являясь основным инструментом достижения властью своих целей, попадают в зависимость от нее. Это происходит в силу следующих основных причин.

Во-первых, в большинстве случаев СМИ являются убыточными, ибо они неокупаемы. Положение СМИ в основном зависит от рекламы - чем больше рейтинг определенного канала, тем он более привлекателен для рекламодателей, и тем он прибыльней. Чем более развитым является рекламный рынок, тем меньше зависимость СМИ от финансово- промышленных групп и политиков. Однако в России рекламный рынок пока еще очень слаб. Доход от привлекаемой рекламы гораздо ниже реальных затрат на содержание структур СМИ. В результате существует объективная необходимость прибегать к финансовой помощи различных промышленных групп, реально обладающих капиталом и готовых инвестировать его в средство массовой информации. Таким образом, СМИ оказываются финансово зависимы либо от бизнес-структур, либо от политических деятелей, представляющих их интересы (через разного рода дотации, льготы).

Во-вторых, власть нуждается в СМИ как в средстве продвижения своих интересов, донесения их до общественного мнения. Имея определенный капитал, ее представители захватывают стратегически важные СМИ, чтобы иметь возможность прогрессировать, создавать благоприятную среду для своей деятельности, ибо обладание информацией есть объективно важный фактор влияния в современном мире. Вследствие этого средства массовой информации во многом теряют свою самостоятельность и автономность и становятся лишь инструментом влияния в руках политиков. В России эти отношения можно определить как «ситуативный торг». То есть в обмен на политические услуги представители элиты предоставляет определенные льготы, кредиты и дотации СМИ. Как пример можно привести невозвращаемые кредиты и дотации СМК, передачу НТВ частоты в «обмен» на поддержку Ельцина во время президентской компании 1996 года, продление лицензии ТВЦ и т.д.

Но, необходимо так же отметить, что, с другой стороны, СМИ, будучи системой, во многом управляемой со стороны политики, сами оказывают на неё и обратное влияние. В современных условиях это влияние настолько велико, что СМИ характеризуются не иначе, как «четвертая власть» (наряду с законодательной, исполнительной и судебной). Конечно, такая характеристика условна, ибо СМИ не обладают атрибутами власти и транслируемые ими идеи и различные императивы, необязательны к выполнению гражданами. Они «властвуют» над умами людей, влияют на настроение и поведение широких масс населения, а тем самым и на политические процессы, политику в целом. Сегодня невозможно представить политическую деятельность без прессы, радио и телевидения. Они вторгаются во все сферы политического руководства и способны служить различным политическим целям: от поддержки политической власти до дезинформации населения в угоду каких-либо оппозиционных групп. Поэтому в обществе, как правило, ведется открытая или подспудная борьба между различными политическими силами за влияние на различные печатные и электронные СМИ, привлечение их на свою сторону и использование их в своих интересах, как политических, так и экономических.

Завершая рассмотрение политико-властных коммуникаций, субъектом которых выступают различные представители политической элиты, акцентируем внимание на обратной связи данного информационного взаимодействия.

Очевидно, что политическую ситуацию в стране невозможно оценить, не имея представления о том, как граждане относятся к политическим лидерам, какой степенью доверия пользуются те, кто имеет непосредственное отношение к выработке и осуществлению политических задач, какие симпатии и антипатии существуют в общественном сознании россиян. Массы, оценивая деятельность представителей политической элиты, исходят из своих социально-нравственных принципов и ожиданий, сложившихся на основе общественных идеалов и норм.

Проблема личности лидера всегда была центральной в анализе российской политики. Для России характерна персонификация власти, а следовательно и отношение к лидерам имеет свою специфику. Для российской политической культуры во все времена от Ивана Грозного до В.Путина было характерно особое значение личностных составляющих политического процесса.Так, результаты нашего исследования¹ показывают, что политические лидеры России, их деятельность, всегда привлекали достаточный интерес жителей республики Башкортостан. Приход М.Горбачева, Б.Ельцина и других лидеров бурного пятнадцатилетия реформ в России был воистину революционным с точки зрения стилистики шквального реформирования, которую часто называют социальной шокотерапией. Тем не менее, практическую деятельность Горбачева позитивно оценивают 43,1% наших респондентов, Ельцина-39,1%. Жители Башкортостана с определенной симпатией относятся к личности московского мэра Лужкова, практическую деятельность которого одобрило 61,6% опрошенных.

Весьма высоко респонденты оценили и деятельность духовных лиц - Патриарха Алексия II и Талгата Таджутдина, результаты которой иногда существенно сглаживали конфликтные проявления тех или иных социополитических процессов и способствовали их оптимизации. Они получили 55,7% и 49,2% соответственно.

Высоко оценивают респонденты деятельность Президента республики Татарстан Шаймиева - 69,2%. Рахимов - Президент республики Башкортостан получил только 38,8% позитивных откликов своих соотечественников. Но самую высокую оценку деятельности получил действующий ( на момент проведения опроса) президент Российской Федерации Путин- 88,2%.

Итак, можно констатировать, что в «табеле о рангах» в среде российской политической элиты лидирующие места (судя по полученным оценкам) занимают те политики результаты деятельности которых, имеют реальный социальный эффект. Именно так, глядя через призму общественного мнения, должен формироваться политический бомонд. Но, необходимо учитывать то обстоятельство, что если мнение респондента отличается от мнения людей его социального круга, то он, как правило, старается не высказывать его публично. Вместе с тем, жители Башкортостана на протяжении многих лет ярко демонстрируют патриархальный тип политического поведения (это относится в первую очередь к сельскому населению), а патернализм республиканских представителей элиты еще в большей степени усиливает влияние на массовое политическое поведение граждан. Именно поэтому столь важно учитывать градиент между ожиданиями респондентов в отношении той или иной партии или лидера и их намерениями поддержать их на выборах. Это обстоятельство, во многом корректирует характер обратной связи в рамках рассматриваемого коммуникативного процесса и в определенной степени влияет на результативность того или иного политического процесса.

Отмеченные особенности политико-информационного взаимодействия, а также тот факт, что устойчивые политические приоритеты пока не вполне сформировались у большинства граждан, свидетельствуют о том, что процесс оформления политической элиты в России будет, видимо происходить по «рваной траектории». С одной стороны, очень сильны традиционные принципы рекрутирования элиты по линии преемственности власти и превращения ее в систему закрытого типа, работающую только на себя. С другой, все в большей мере набирают обороты демократические силы и настроения, которые препятствуют реализации первого сценария воспроизводства политической элиты. И, наконец, главное -постепенно меняется политическая культура населения, что, во-первых, потребует новых форм политико-властных коммуникаций при решении различных политических вопросов. Кроме того, эти изменения с неизбежностью будут обусловливать 1{елеосознанный политический выбор — политическую идентификацию граждан, что с очевидностью отразится на тенденциях рекрутирования и структуре политической элиты.

Завершая анализ современного процесса политико-властных коммуникаций в России, субъектом которых выступают представители политических элит , мы формулируем несколько актуальных, на наш взгляд выводов.

«Закрытый» тип рекрутирования элиты и не менее «закрытый» характер политико-властных коммуникаций существенно сужает ее (элиты) социальную базу и обрекает политическую систему на застой. В условиях «замкнутости» информационных потоков неминуемо вырождаются актуальные политические потенции многих представителей элиты, которые утрачивают не только свои коммуникативные способности, но и способности к эффективному управлению.

На региональном уровне общие особенности коммуникационных процессов, инициированных политическими элитами, проявляются в стремлении властных структур к созданию «собственных идеологий». Это находит отражение, в частности, в направленности работы целого ряда республиканских академических структур, занимающихся (чаще безуспешно) исследованием этносоциальной и этнополитической проблематики, а также в многочисленных материалах СМИ, в которых освещаются результаты этой работы и декларируются целевые установки и политические приоритеты развития региона.

Помимо мобилизационной функции политико-властных коммуникаций на уровне регионов, они направлены на формирование и тиражирование публичных образов региональной власти. Оба этих информационных процесса свидетельствуют о вхождении региональных элит в сферу публичной политики. Создаваемые локальными элитами идеологические конструкции, символы и смыслы призваны обосновать правомерность претензий региональных политических элит на делегируемую власть, их исключительное место в политической системе региона и страны в целом.

Политические идеологии региональных элит, активно транслируемые различными средствами на местах, выступают как силы, актуализирующие разнонаправленность векторов российского политического устройства. Если обновленное российское государство окажется способным к реконструкции всех региональных факторов в системное единство, то только в этом случае его синергетический эффект будет соразмерен политическому потенциалу великой державы. Только такой подход может стимулировать рациональную политическую коммуникацию, направленную на создание той идеологической почвы, на которой вырастет национальная идея.

III. МАССОВОЕ ПОЛИТИЧЕСКОЕ СОЗНАНИЕ КАК ОБЪЕКТ ПОЛИТИЧЕСКИХ КОММУНИКАЦИЙ РОССИЙСКОЙ ВЛАСТИ

В первом разделе мы уже подчеркивали то обстоятельство, что коммуникация представляет собой системообразующий элемент любого общества, который и придает социальный смысл различным процессам и действиям людей. Более того, коммуникация есть средство и одновременно условие бытия социальных объектов, поэтому очевидно, что сознание в целом и различные его формы, в частности, формируется благодаря и посредством коммуникационных связей и отношений между людьми, общностями, организациями и институтами. В силу этого, обращаясь к предметной сфере нашего исследования, мы и рассматриваем современное политическое сознание россиян как результат социально-политических коммуникаций и развернутую системную форму отражения политической жизни и ее проявлений, обусловленную соответствующим уровнем политической культуры субъекта и обгцности.

Здесь мы кульминируем массовое политическое сознание только в контексте проблемного поля нашего исследования, рассматривая его как объект политических коммуникаций власти. Но, очевидно, чтобы оказать результативное воздействие на данный объект, субъект коммуникативной деятельности должен хорошо представлять себе не только содержание данной формы общественного сознания, но и его социальные функции, воспроизводящиеся в ходе политических процессов. Именно поэтому в этом разделе, отталкиваясь от коммуникационных методологических преференций, мы сочли необходимым рассмотреть его (массового политического сознания) актуальные сущностные проявления.

Делая акцент на анализе массового политического сознания, мы апеллируем к тому, что именно оно в наибольшей степени вовлечено в практику, выступая в качестве «сознательного побуждения». Таким образом, этот уровень сознания играет существенную роль в формировании различных элементов политической надстройки и поэтому, соответственно, является наиболее характерным и актуальным объектом политических коммуникаций власти и коммуникационного менеджмента.

Массовое сознание, включая политическое, представляет собой сложнейший феномен. Как показывают многочисленные исследования, каждый человек является одновременно членом многих малых и больших, формальных и неформальных групп. Эти общности тем или иным образом интегрируются в ходе различных социальных процессов, их носители - субъекты социального действия осуществляют общую деятельность, демонстрируя совместное поведение. Более того, сам феномен массы не возникает, если подобная совместная деятельность или подобное поведение отсутствуют. Массовое сознание - это сознание массы, сознание различных типов и видов масс, сознание общностей людей, объединенных едиными целями или использующих общие средства для удовлетворения своих потребностей - сознание, адекватное этим целям и идеологии выбора средств их достижения.

Известно, что политическое сознание является своеобразным стержнем всех форм общественного сознания и занимает среди них особое место, потому что в нем отражаются не только формы и проявления социального порядка и общественной субординации, но и широкая гамма интересов и потребностей социальных групп, которые возникают в процессе их жизнедеятельности. Поэтому оно оказывает значительное воздействие на все сферы общественной жизни. Политическому сознанию принадлежит ведущая роль в структуре общественного сознания, так как оно ближе стоит к экономическому базису и выражает не только политические, но и экономические интересы субъектов.

Закономерно поэтому, что массовое сознание в любых его проявлениях не может не быть политизированным, а политическое сознание людей чаще всего проявляется на «массовом», обыденно-практическом уровне. Именно по этим причинам мы рассматриваем массовое политическое сознание как наиболее распространенную форму социально-политической рефлексии и, одновременно, фактор, детерминирующий характер социополитического поведения и действий людей..

Похожие диссертации на Политические коммуникации власти в современном российском обществе

Политическое манипулирование в процессе коммуникации власти и обществаКоролев, Никита Олегович

Развитие социально-политических коммуникаций в системе "власть-общество-человек" в начале XXI в.Кириллов, Александр Николаевич

Информационная политика как фактор реализации взаимодействия власти и обществаСмирнов Игорь Николаевич

Армия в системе государственной власти современного общества (На примере России) Комутков Сергей Владимирович

Взаимодействие власти и общества в Российской Федерации на региональном уровне : роль инновационных информационных технологийСкудняков Роман Владимирович

Семейная политика в современной России: взаимодействие институтов гражданского общества и власти в ее реализацииШок Наталия Петровна

Местное самоуправление в системе взаимодействия власти и общества современной России: региональный опытБутитова Дарима Цыреновна

Оппозиционная пресса в системе взаимодействия власти и общества: на примере Кемеровской области (2002-2006 годы)Бугаец Алексей Анатольевич

Интернет-технологии как инструмент взаимодействия политической власти и общества в современной РоссииКондрашина Наталья Викторовна

Электронное государственное управление в системе взаимодействия власти и обществаБутенко Александр Лукич