Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Анализ модельного потенциала современной теории политических взаимоотношений власти и бизнеса 14
1.1. Теоретические модели «власть и бизнес» и тенденции российской политики 14
1.2. Политическое содержание моделей взаимодействия власти и бизнеса 44
ГЛАВА 2. Гражданское общество в триаде политического взаимодействия 67
2.1. Иерархический статус гражданского общества в системе отношений власти и бизнеса 67
2.2. Народ как субъект и объект политической деятельности 85
ГЛАВА 3. Источники модельного разнообразия отношений власти и бизнеса 101
3.1. Слияние административных и экономических элит в процессе становления политического класса России 101
3.2. Параллельные структуры власти и бизнеса в российской политике ... 118
Заключение 138
Список источников и литературы 1
- Политическое содержание моделей взаимодействия власти и бизнеса
- Народ как субъект и объект политической деятельности
- Слияние административных и экономических элит в процессе становления политического класса России
- Параллельные структуры власти и бизнеса в российской политике
Введение к работе
Актуальность темы исследования обусловлена необходимостью выявления субъектов системы отношений власти и бизнеса как основных акторов политических процессов современных обществ и потребностью анализа социально-групповых интересов и перспектив развития политической субъектности общественных слоев, классов постсоветской России
Современные условия и тенденции развития Российского государства обостряют дискуссию об актуальных моделях соотношения частного и общественного интересов В условиях социально-экономического кризиса общественное сознание вынуждено расставаться с либеральной иллюзией о потере актуальности власти и возможности замены ее товарно-денежными отношениями Мировой кризис показал, что политика не является одним из видов торговли, а представляет собой сложную систему выражения противоречивых интересов различных социальных слоев общества, которые содержат в себе конфликтный потенциал, не разрешимый методами монетаризма
Для России в новом качестве актуализируется роль государства-коммерсанта, осуществляющего коммерческую деятельность не только на международном, но и на ведущем бизнес-деятельность внутреннем рынке, рассматривающего при этом своих граждан в качестве источника стоимости Эта роль, перенимаемая у прогрессивных государств как современная модель, для России является возвратом к архаичной (дореволюционной) модели сосуществования двух параллельных структур общества, вновь актуализирующих научное обсуждение классовой модели общества и раскрытие сущности основного общественного противоречия
В исторически обозримой ретроспективе именно выстраивание иерархии частного и общественного шяересов в России составляло диалектику политического процесса В этой связи определенную научігую актуальность приобретает исследование политической субъектности общественных классов через призму структурных взаимоотношений власти и бизнеса Эти взаимоотношения можно рассмотреть во всех трех проекциях проникновение власти в сферу бизнеса, бизнеса—в сферу власти, а также в проекции контрполитической альтернативы, которую представляют концепции гражданского общества и общественной самоорганизации
Необходимость столь широкого объекта исследования объясняется тем, что неопределенность, завуалированность идеологии правящей элиты российского общества, односторонний характер политической коммуникации не позволяют говорить о наличии в общественном сознании понятного образа так называемого «политического проекта» страны Сложности
добавляет также то, что в науке недостаточно проработан вопрос о том, как соотносятся принципы социального государства, гарантированные Конституцией Российской Федерации, и принципы государственного капитализма, диктуемые развитием рыночных отношений В современных условиях важно понять, являются ли интересы различных общественных классов общими или глубоко противоречивыми и какой из них представляет собой ту общественную силу, которая выполняет функцию авангарда развития общества
Степень разработанности темы исследования. Классовая теория марксизма1 вследствие ее критики с позиции постмодернистских и антидогматических мировоззренческих установок стала терять свою научную и практическую актуальность Интерес ученых сосредоточивался на теориях социального конфликта, появившихся во второй половине XX в в работах Л Козера, Р Дарендорфа, Э О Райта2, однако в рамках данного исследования рассмотрению подлежат не столько социальная или экономическая классификации общественных классов, сколько их диспозиции, в которых эти классы проявляют свою политическую субъектность Эти диспозиции мы называем «власть» и «бизнес»
В отечественной политологии внимание к взаимоотношениям власти и бизнеса принимает вид ситуативного анализа, концептуализация данной проблематики не развита, за исключением некоторых попыток в работах Я Паппэ, Р Шайхутдинова3 Тем не менее сама модель отношений «власть—бизнес» часто преподносится как ключевая формула общественного развития для современной России, что видно из работ А Рябова, В Воложанина,А Нещадина4
1 См Маркс К Классовая борьба во Франции с 1848-го по 1850 г // Сочинения /
К Маркс, Ф Энгельс 2-е изд — М, 1956 — Т 7, Маркс К Восемнадцатое брюмера
Луи Бонапарта // Там же — Т 8, Энгельс Ф К жилищному вопросу // Там же —
1961 — Т 18, Маркс К Иосифу Вейдемейеру, 5 марта // Там же — 1962 — Т 28
идр
2 См Козер Л А Функции социального конфликта — М Идея-Пресс Дом
интеллект книги, 2000, Дарендорф Р Элементы теории социального конфликта //
Социол исслед — 1994 —№5 —С 71—77, Райт Э О Марксистские концепции
классовой структуры // Рубеж (альманах социальных исследований) — 2000 —
№15 — С 36—85
3 См Паппэ Я Отношения федеральной экономической элиты и власти в России
в 2000—2004 годах торможение в центре и новая стратегия в регионах // Региональ
ная элита в современной России / под общ ред. Я Фрухтманна. — М, 2005, Шайхут
динов Р Ґ' Современный политик Охота на власть — М , 2006
4 См Рябов А Могущество и беспомощность «Бензинового государства» —
Ч 1—2 — URL http //liberal га, Воложанин В Геополитическая стратегия отноше
ний власти и бизнеса в России // Политика — 2006 — Х 80, Нещадин А А Бизнес и
власть горизонты нормализации отношений (2005) — URL http //old-opec hse ru
В качестве наиболее релевантной модели, объясняющей конфигурацию взаимоотношений власти и бизнеса в России, можно рассматривать государственный корпоратизм, исследования которого представлены в работах таких ученых, как Г-П Мартин, X Шуманн, Э де Сото, А Рябов, Е Золотарева, Н Медведева и др5
В целях раскрытия политического содержания отношений власти и бизнеса необходимо отталкиваться от теоретических разработок С Пере-гудова, К Петрова, О Белокрыловой, 3 Антоновой, А Яковлева6, которые показывают динамику и характерные черты взаимодействия власти и бизнеса в постсоветской России
Анализ политического процесса в современной России в рамках модели отношений «власть и бизнес» многие политики и политолога (среди которых Д А Медведев, В В Путин, А И Подберезкин, С А Абакумов, В В Рябев, С П Перегудов и др7) расширяют включением в сферу политических отношений и такого субъекта, как гражданское общество Неоднозначность роли этой диспозиции в современной политической конфигурации основных субъектов российских политических процессов обуслов-
5 Мартин Г -П, Шуманн X Западня глобализации Атака на процветание и де
мократию — М, 2001, Золотарева ЕВ Группы интересов в политике // Вести Рос
ун-та дружбы народов Сер Политология — 1999 — № 1 — С 63—75, Медве
дева Н В Государственное предпринимательство в условиях конкурентной среды
дис канд экон наук — СПб, 2000, Рябов А Могущество и беспомощность
«Бензинового государства» — 4 1 — URL http //liberal ru/article asp7Num=364,
Иноземцев В Л Власть как бизнес // Полит класс — 2005 — 12 — С 17—31,
Маркарян К О российской национальной идее «третий путь» Путина // Полит класс —
2006 — № 1 — С 17—22
6 Перегудов С П Корпорации, общество, государство эволюция отношений —
М, 2003, Петров КЕ Доминирование концептуальной многозначности «сильное
государство» в российском политическом дискурсе // Полис — 2006 — № 3 —
С 159—183, Белокрылова ОС Императивы институционализации взаимодействия
бизнеса и вчасти в местном социуме // Россия варианты институционального разви
тия интернет-конф (25 10 06—15 12 06) — URL http //www ecsocman edu ru/db/
msg/293251 html, Антонова 3 Г Власть и крупный бизнес в современной России //
Сборник научных трудов III Всероссийской научно-практической конференции сту
дентов, аспирантов и молодых учёных «Теоретические проблемы экономической
безопасности России в XXI веке» — Томск, 2006, Яковлев А Эволюция взаимоотно
шений между властью и бизнесом и движущие силы экономического развития в Рос
сии до и после «дета ЮКОСа» // Региональная элита в современной России — М,
2005
7 Медведев ДА Послание Президента Российской Федерации Федеральному
Собранию Российской Федерации 5 ноября 2008 года — URL http //kremhn га,
Путин В В О стратегии развития России до 2020 года // Рос газ — 2008 — 9 февр ,
Рябев В В К вопросу о взаимодействии государства и гражданского общества в со
временной России // Журн социологии и соц антропологии — 2005 — Т VIII —
№2 — С 5—21, Перегудов СП Гражданское общество как субъект публичной
политики // Полис —2006 —№2 —С 139—150, Подберезкин А И, Абакумов С А
Гражданское общество и будущее Российского государства в поисках эффективного
шноритма развития — М , 2004
ливает поиск более надежного участника для реализации субъектной диспозиции Крупнейшим общественным классом в работах Ж Дерриды, Ж Бодрийяра, А Панарина, В Малахова, И Соловей и др 8 представлен народ, однако реальная субъектность этого участника политической конфигурации остается под вопросом
Субъектность элит как не подлежащая сомнению политическая диспозиция имеет традиционное политологическое измерение Классические работы Г Моска, Р Михельса, В Парето9 дополняются анализом отечественных политологов В Макаренко, О Гаман-Голутвиной, А Дуки, А Понеделкова, А Старостина, Р Туровского, Р Шайхутдинова10, что позволяет проследить складывание в России общественной системы, тяготеющей к образу госкапитализма
Таким образом, исследования политических отношений в рамках диспозиций власти и бизнеса ведутся политологами по широкому спектру проблем, в том числе касающихся политических процессов в России Однако комплексных работ, характеризующих аналитическую значимость изучения политических процессов на основе моделирования субъектных диспозиций, раскрывающих сущность политических отношений в условиях консенсуса властной элиты, выявляющих источники потенциальной конфликтности складывающейся при госкапитализме социально-политической структуры общества, явно недостаточно
Гипотеза исследования состоит в том, что политическая субъектность основных общественных классов в России не реализована в полной мере, не выражена в институтах демократического представительства, формулирующих и отстаивающих интересы соответствующих классов в легитим-
8 См Деррида Ж Отобиографии // Ad margincm'93 Ежегодник — М Ad marginem, 1994, Малахов ВС Скромное обаяние расизма и другие статьи — М, 2001, Соловей И В «Произведение народа» в поле политики // Вести Удмурт ун-та — 2005 — №2 —С 193—200
9См МоскаГ Правящий класс//Социол исслед — 1994 —N 10 —С 57—71, Михсльс Р Демократическая аристократия и аристократическая демократия // Социол исслед —2000 —№1 —С 107—116, Парето В Компендиум по общей социологии — М, 2008
10 Макаренко В П Русская власть Теоретико-социологические проблемы — Ростов н/Д, 1998, Гаман-Голутвина О В Политические элиты России Вехи исторической эволюции — М, 2006, Дука А В Властные элиты социологический анализ // Элитизм в России «за» и «против» — Пермь, 2002, Королев Е Опыт взаимодействия бизнеса и власти в Европейском союзе // Власть — 2008 — № 4 — С 114—119, Понеделков А В , Старостин А М Формирование путей рекругации административно-политических элит в современной России // Власть — 2007 — № 6 — С 3—8, Шайхутдинов Р Г Проблема власти в России лекция // Полит ру — URL http //www poht ru/lectures/2005/09/29/shaihutdinov html, Туровский P Ф Власть и бизнес в регионах России современные процессы обновления региональной элиты // Региональная элита в современной России — М, 2005, Чирикова А Региональная власть в России топ-менеджеры компаний как властные акторы // Там же
ной форме Это ведет к двум следствиям Первое параллельно официальным структурам власти и бизнеса, легально реализующим свои интересы, возникают неформальные структуры, латентно пользующиеся властью, благодаря накоплению неучтенных и нераспределенных ресурсов (бюрократия, теневой рынок), а сосуществование институтов власти и параллельной власти усиливает гнет на социальную основу общества, истощая человеческие ресурсы, необходимые для инновационной модернизации общества Второе последовательное умаление политических институтов демократического представительства и отчуждение власти от ее единственного источника—народа создают предпосылки для продуцирования народом иной власти, а следовательно, подготавливают почву для общественного конфликта
Выдвинутая гипотеза, степень разработанности и актуальность разрабатываемой темы позволяют определить объект и предмет исследования
Объект исследования — система политических отношений элит власти и бизнеса
Предмет исследования — политическая субъектность основных общественных классов
Цель исследования — анализ реализации политической субъектности общественными классами в системе отношений власти и бизнеса
Достижение указанной цели потребовало постановки и решения следующих теоретических задач
Определить функциональную значимость теоретических моделей «власть — бизнес» в современной российской политике
Раскрыть политическое содержание моделей взаимодействия власти и бизнеса
Охарактеризовать статус гражданского общества в системе взаимодействия субъектов политических отношений
Выявить специфику диспозиции феномена «народ», выступающего субъектом и объектом политической деятельности
Проанализировать синтез элит власти и бизнеса в процессе становления политического класса России
Раскрыть сущность латентного социально-политического конфликта в модели государственного капитализма
Методологической базой исследования послужили общенаучная диалектическая методология, классическая логика, аналитический, синтетический, сравнительно- исторический и системный методы, метод прогнозирования, категориальный анализ
Диалектический подход позволил исследовать основные противоречия в системе отношений власти и бизнеса, выявить тенденции формирования социально-групповых интересов и раскрыть субъектный потенциал поли-
тического класса постсоветского общества В исследовании нашли отражение требования системности и всесторонности познавательного процесса, единства общего и частного Методической основой при исследовании исторических предпосылок классовой составляющей взаимодействия власти и бизнеса выступил сравнительно-исторический и конкретно-исторический метод
Теоретическую основу работы составили марксистская классовая теория, структурно-функциональная теория, конфликтная и коммуникативная теории политического процесса, теория элит, неоинституциональная теория, теория самоорганизации
Новизна результатов проведенного исследования состоит в следующем
Определена функциональная значимость теоретических моделей «власть и бизнес» для современных политических тенденций
Раскрыто политическое содержание классовых отношений российского общества в моделях взаимодействия власти и бизнеса
Обоснован объектный статус гражданского общества во взаимодействии с властью и бизнесом
Выявлена специфика диспозиции феномена «народ» в качестве субъекта и объекта современных политических процессов
Установлен основной политический субъект России, сформированный в процессе синтеза элит власти и бизнеса
Раскрыты основные латентные социально-классовые противоречия в современной России
Положения, выносимые на защиту:
Концептуализация моделей отношения «власть и бизнес» в современной политологии приводит к построению теорий общественного развития, в которых доминируют частные или общественные шггересы Эти теории позволяют определить, какая из форм капитализма доминирует в конкретном обществе, но не позволяют выявить главного общественного противоречия между основными политическими субъектами
Основной конфликт между властью и бизнесом возникает на региональных и федеральных выборах, но данное противостояние не является основным общественным противоречием Содержание взаимодействия власти и бизнеса становится политическим только в процессе их совместных усилий по вытеснению общественного представительства из сферы распределения общественного богатства Частно-государственное партнерство открывает для бизнеса возможность трактовать нормы, устанавливаемые самим государством, в своих интересах Государству же необходим партнер для поддержки постоянного развития общества и сохранения сложившейся структуры классов, позволяющей перераспределять общественные блага
Гражданское общество есть организационная форма сферы приватного, которая является важной базой развития и власти, и бизнеса, что обусловливает их заинтересованность в развитии гражданского общества, однако российские институты гражданского общества не обладают статусом равноправного партнера власти и бизнеса на политической арене, т к обменивают свою идентичность (ресурс доверия) на их ресурсы В результате истощения ресурса доверия гражданское общество в России оказывается не в силах претендовать на роль политического субъекта
Специфика диспозиции народа в политической деятельности проявляется в его субъектных и объектных качествах, а также в том, что современные социальные технологии позволяют трансформировать феномен «народ» в массы, которые в результате этого превращения утрачивают свои политические свойства Институционализация массы в политическом процессе порождает явление «население», которое представляет собой механическую совокупность перманентно формирующихся и разрушающихся социальных групп, имеющих разнообразные и противоречивые интересы, что позволяет представителям власти и бизнеса в результате электоральных процессов становиться квазипредставителями народа
Государственная и частная формы собственности определяют политический класс современной России, который представляет собой синтез элит власти и бизнеса, осуществляющих ротацию кадров между собой, что исключает широкие слои собственников и основную массу чиновничества из числа исполнителей субъектных функций в обществе В современных условиях элита власти недостаточно сильна для подавления политической субъектности народа, поэтому, объединяя силы с бизнесом, имеет возможность оставаться доминирующим субъектом, действующим в интересах политического класса
Монополизация власти отечественным политическим классом порождает внутренние конфликты между элитарной и чиновной бюрократией, между корпоратігвньїм бизнесом и средним, мелким предпринимательством Разрозненные силы чиновной бюрократии, среднего и мелкого предпринимательства, «вытесненного» субъекта политики (народа) в условиях расширения доступа к образовательным, электронным технологиям становятся потенциальными источниками латентного протеста Игнорирование политическим классом интересов параллельных источников власти в процессе институциональных изменений способно привести к полноценным социальным конфликтам в борьбе за статус политического субъекта
Научная значимость данного исследования для политологии состоит в концептуальном рассмотрении структуры взаимодействия субъектов и
объектов политических отношений в условиях становления общественно-экономической модели государственного капитализма, выявлении причинно-следственных взаимосвязей между субъектной деятельностью политического класса и тенденциями политических практик
Практическая значимость работы заключается в том, что результаты данного исследования могут быть использованы в политическом анализе для выявления и дифференциации политических интересов социально-экономических групп, являющихся потенциальными источниками власти и определения сфер взаимодействия этих групп, имеющих конфликтный потенциал Отдельные положения диссертации могут быть использованы в учебном процессе при преподавании политических дисциплин
Апробация работы Основные положения и результаты исследования нашли отражение в докладах автора на научно-практических конференциях «Толерантность в России история и современность» (Волгоград, 20 нояб 2008), «Актуальные проблемы противодействия национальному и политическому экстремизму» (Махачкала, 21 нояб 2008), «Профсоюзы и реализация прав и свобод личности в Российской Федерации» (Волгоград, 26 нояб 2008), «К единству России аспекты регионального и национального взаимодействия» (Элиста, 15 мая 2009), «Политическая элита и формирование резервауправленческих кадров» (Волгоград, 16—17 нояб 2009), а также в материалах сборников научных трудов, изданных в г Ростове, Волгограде, Махачкале, Элисте
Публикации. По теме данной диссертации опубликовано 7 работ общим объемом более 2 п л , одна из них — в издании, рекомендованном ВАК РФ для публикации основных научных результатов соискателей ученой степени
Работа выполнена в рамках п 8 «Политическая стратификация типы, иерархия социальных рангов, особенности социальной и политической стратификации в условиях переходных политических процессов» области исследования специальности 23 00 02 «Политические институты, этнопо-литическая конфликтология, национальные и политические процессы и технологии»
Структура диссертационного исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, включающих шесть параграфов, заключения и списка использованной литературы
Политическое содержание моделей взаимодействия власти и бизнеса
Для целей нашей работы мы исследуем не столько социально-экономическую квалификацию общественных классов в историческом процессе, сколько реальные политические диспозиции основных социальных групп российского общества, в которых они проявляют свою субъектность. Эти диспозиции мы. называем «власть» и «бизнес», рассматривая их взаимодействие, а также их воздействие на политические диспозиции периферийных социальных групп.
На наш взгляд, сочетание противоположных подходов, предусматривающих концептуализацию, диалектический анализ, конфликтную парадигму политического анализа может иметь высокую познавательную ценность при исследовании качества политического процесса интеграции власти и бизнеса в рамках различных моделей их взаимодействия.
В основе всего спектра моделей взаимоотношения власти и бизнеса лежат: а) идеология, определяющая структуру взаимоотношений; б) функции взаимодействия, конструирующие данную структуру.
В XX веке западное общество пережило последовательное возвышение двух идеологически детерминированных концепций социально-экономического развития, на которые следует обратить особое внимание. В преодоление кризиса первой четверти XX века капиталистическими странами запада была принята идеология государственного покровительства над всеми структурами общества. Кейнсианская модель (J.M. Keynes)15 была адаптирована в качестве политико-экономической модели правительствами многих развитых стран. Как отмечают Г.-П. Мартин и X. Шуманн, «Кейнс отвел государству роль главного финансового инвестора национальных экономик, из чего следовало, что бюджет можно использовать как средство интервенции, чтобы устранять любую тенденцию к недостаточному использованию ресурсов и дефляции. Предполагалось, что при экономическом спаде государственное инвестирование должно подстегивать спрос и тем самым предотвращать кризис роста, а при подъеме должно обеспечиваться погашение возникшего в предшествующий период государственного долга за счет увеличения налоговых поступлений и предотвращение инфляционного бума».16 Послевоенное развитие (50-е годы XX в.) западных стран, следующих этим курсом, принесло свои результаты в виде повышения уровня и качества жизни, охарактеризованное как «государство всеобщего благоденствия».
В 70-х годах XX века восторжествовала другая идеология. Милтон Фридман - советник президента США Рональда Рейгана и Фридрих фон Хайек - наставник английского премьер-министра Маргарет Тэтчер, развили идею о том, что государство должно быть не более чем «ночным сторожем», который следит за порядком, и чем больше у частного бизнеса свободы в вопросах инвестиций и найма, тем выше темпы роста и всеобщее благосостояние. Ее основной, слегка упрощенный тезис гласит: рынок - это хорошо, а государственное вмешательство - это плохо. Отталкиваясь от этих принципов, как пишут Г.-П. Мартин и X. Шуманн, преимущественно «неолиберальные» правительства Запада в 80-е годы устранили механизмы государственного контроля во многих областях и резко снизили возможность государственного вмешательства в дела бизнеса.
Таким образом, можно увидеть, что основой для модели взаимоотношений власти и бизнеса является концепция развития, в зависимости от содержания которой устанавливалась структура или иерархия интересов, соответствующая идеологической направленности (то есть в зависимости от того, что понимается под «источниками развития» -«источниками благополучия»). Сопоставляя чередующиеся идеологии, можно заметить, что, выдвигая свое видение иерархии частного и общественного интересов, указанные идеологии поочередно1 прошли апробирование на практике.
Согласно кейнсианской доктрине, благополучие обеспечивается доминированием общественного интереса над частным, то есть подчинением интересов бизнеса интересам общества, выраженным демократическим. представительным государством. Это - модель доминирования государства над бизнесом в виде перехода под прямое управление госорганов отдельных стратегических отраслей производства (в некоторых западных странах), а также в виде широкого вовлечения бизнеса в процесс распределения! общественных затрат.
Согласно доктрине «неолиберальных» монетаристов, выдвинутой во время кризиса государства благоденствия и социальных изменений глобального масштаба, благополучие может быть обеспечено только доминированием частного интереса над общественным. Даная модель приоритета интересов частного производства над общественным была реализована путем приватизации предприятий, сокращения регулирующих функций государства по отношению к бизнесу, сокращением участия бизнеса в распределении общественных затрат; в виде создания транснациональных корпораций и наднациональных структур международной торговли с собственным правом, которое имело принудительную силу по отношению к суверенным государствам.
Поскольку Россия стала на путь интеграции в систему капиталистического мира и на сегодняшний момент появляются утверждения о том, что за 1990-2005 годы произошло возрождение капитализма в России,19 то и о России можно говорить как о современной стране, придерживающейся основных направлений и. идеологии развития современного прогрессивного мира. Следовательно, для России будут характерны аналогичные западным политиям тенденции развития политического тандема государственной власти и бизнеса (с учетом специфических особенностей России).
Народ как субъект и объект политической деятельности
Политическая субъектность это высший статус в системе политических отношений. Разграничение политических статусов на субъектный и объектный показывает отношение общности к своим интересам в политике. Политическая субъектность общности отражает реализацию интересов класса или иной социальной группы, а политическая объектность отражает перераспределение общественных благ, произведенных всем обществом, в интересах управленцев за счет ограничения интересов управляемых общностей. В широком смысле политическая субъектность является характеристикой активного, осознанного участия в политике. Побудительной силой к политической деятельности социальные интересы становятся в результате их осмысления и артикуляции, а политический характер приобретают «тогда, когда осознается связь между объективной потребностью социальной группы и властью».70
Мы полагаем, что действительность приукрашивается моделями и высший уровень взаимодействия власти и бизнеса представляет собой скорее видимость разности диспозиций власти и бизнеса, чем реальность. В реальности можно наблюдать лишь различные виды власти, которые отличаются спецификой ведения бизнеса как части их внутренних процессов. Представителей высшего эшелона собственников можно назвать представителями бизнеса только с точки зрения их цели по максимизации прибыли. В остальном же элита российских собственников может быть отнесена к страте капиталистической власти в ее классическом понимании. Кроме того, властное происхождение этой субэлиты не оспаривается, как и зависимость ее существования от верховной власти. Тому есть несколько веских оснований.
Во-первых, поскольку сроки давности пс преступлениям в сфере экономики не снижены (остаются обозначенными в 10 лет), а тема незаконности залоговых аукционов все еще просачивается в контролируемые государством СМИ, то можно заключить, что самим государством приватизация собственности на средства производства национального значения так и не легитимирована.
Во-вторых, вся клиентская база потребителей товаров и услуг, производимых экономическими субъектами; принадлежащими крупнейшим собственникам, поступает в их распоряжение с позволения государства (мы имеем в виду, прежде всего монополии, а также такие структуры, как «Сбербанк», альтернативы которому среди других российских банков просто нет, в то время- как действует запрет на развертывание деятельности иностранных банков-на территории РФ).
В-третьих, ресурсы на развитие эти структуры также получают из государственного бюджета (показательно в этом смысле ожидание коммерческими структурами решения своих финансовых проблем в период кризиса именно от государства71).
В-четвертых, государство остается крупнейшим акционером ключевых отраслевых предприятий страны и продолжает курс на создание промышленных госконцернов. В-пятых, налоговые и иные преференции, которые получает крупный бизнес, никак не сказываются на улучшении положения других слоев бизнеса. Кроме того, ни о какой серьезной конкурентной борьбе для бизнесов элиты речи не идет, чего не скажешь о борьбе политической. Как считает Л. Никовская, «состязательность разнонаправленных групповых интересов пока работает слабо, нарастание вертикального неравенства приводит к «растворению» групповых интересов в элитарных образованиях. Правящий класс в целом сохранил свои позиции, устранив лишь верхний эшелон прежней политической элиты. Сложившийся в России режим «полудемократии» способствует отчуждению населения от центров принятия политических решений и, тем самым, сохранению значительного потенциала социальной и политической нестабильности».
Уже на основании этих довольно явных характеристик можно сделать обоснованный вывод о том, что крупный бизнес как элитный субстрат не является представителем интересов предпринимательства. Это - не элита бизнеса, не уполномоченные бизнес-сообщества. Это политическая элита, или часть элиты, которая занимается вопросами управления значимыми объектами собственности. Как видим, данное взаимодействие может осуществляться только в плоскости отношений власти, так как это отношения одного уровня- и одной вертикали.
Если принять справедливость наших рассуждений о том, что субъектных различий между властью и крупным бизнесом нет, то мы должны также констатировать, что модель взаимодействия, остававшаяся от треугольника, то есть отрезок, просто трансформируется в точку - наиболее простое из изображений на плоскости. Интересы власти и бизнеса обнаруживают схожесть, что само по себе не является отрицательным фактором. Однако, рассматривая их взаимодействие в системе политических отношений, необходимо определить направленность потенциала их политики. Если они ведут совместную политику, то важно представлять куда, по отношению к кому, какому объекту она направлена.
Учитывая, что в политике всякое взаимодействие совершается во имя совместного противодействия, на наш взгляд, объектом такого совместного противодействия является общество, жизнь и деятельность которого порождает общественный убыток. Для государства — это бюджетники в той их ипостаси, которая оборачивается бременем для бюджета (и налогами для бизнеса), а для бизнеса - это еще и персонал, выраженный в цифрах расходов на социальные нужды.
Тенденции отстранения бизнеса от этих затрат очевидны. Г.-П. Мартин и X. Шуманн утверждают, что корпоративная Америка больше не хочет иметь никаких дел с профсоюзами. В каждом секторе топ-менеджеры разработали стратегии, которые не позволяли бы их служащим защищать свои интересы.73
Слияние административных и экономических элит в процессе становления политического класса России
Вместе с тем, мы имеем факты, позволяющие сделать вывод об аналогичном явлении у субъектов власти и бизнеса: бизнес стремится к осуществлению власти и гражданских инициатив, а власть стремительно облекается в форму бизнеса (как непосредственно через госкапитализм, так и через предпринимательский тип администрирования). В частности, исследование С.Н. Пшизовой убедительно показывает, что «...все эти «три источника и три составные части» нашей политической элиты занимаются политикой как бизнесом. Эта констатация совсем не так проста, как может показаться на первый взгляд. Будучи очевидной на эмпирическом уровне, она обычно не воспринимается как объяснительная модель доминирующего типа политического поведения. Между тем именно в таком качестве она могла бы оказаться весьма полезной для понимания происходящего в нашей - и не только в нашей - стране»,- отмечает ученый.
В принципе отсутствие телеологической диверсификации у субъектов политики не может априори признаваться аномалией. Однако утрата самости участниками рассматриваемой нами системы политических взаимоотношений ведет к тому, что объект, на котором пересекаются их интересы, - сфера приватного - испытывает давление всех акторов, использующих ее ресурс. Среди них не находится никого, кто бы его развивал. В результате сфера приватного как социально рефлексивная сфера продуцирует недоверие к использующим ее институтам, в особенности к тому, в чьих функциональных свойствах заложено предназначение оберегать и расширять ее.
Следствием этого является сужение радиуса доверия. «В социуме, -замечает А.В. Кулинченко, - превалирует активность не человеческих личностей, а неких агрегатов социальных атомов. «Служение себе» ведет к восприятию других либо в качестве средства, либо в качестве помехи на пути к достижению цели. Бесконечный рост притязаний и требований
подрывает все временные коалиции, отсутствие подлинной солидарности разрушает общество». Не удивительно, что институтам гражданского общества в России доверяют меньше, чем институтам власти. Без институциональной оболочки в виде организаций «гражданского общества» сфера приватного остается перед лицом власти и бизнеса незащищенной, что обусловливает ее фактический статус объекта во взаимоотношениях с властью и бизнесом. Диалектика отношений власти и бизнеса в этом ключе ведет к объединению власти и бизнес-активности в деле освоения ресурса приватного с тем, чтобы лишить объект воздействия манипулятивной стратегии выживания - лавирования между двух источников силы.
Элиминация сферы приватного (предположим, что эти тенденции приняли необратимый характер и «общее» вновь стало над «частным») будет в итоге означать невостребованность бизнеса, поскольку он основан на частном интересе. Также поскольку общественный интерес один (или един), а частных интересов несколько, постольку оправдано расширение власти (ее существование оправдывает хотя бы само существование бизнеса). Но коль скоро бизнес может потерять свою приоритетную актуальность (предположим, что в обществе распространится явление автаркии на манер раннеевропейского средневековья или феодально-раздробленной домонгольской Руси, только при более высоком уровне развития производительных сил - автономных инфраструктур), то может принять понижающий вектор и актуальность власти.
Некоторые исследователи считают, что представители бизнеса в лучшем своем виде (гармонизированном с интересами общества и достойном лично) - активная часть нового гражданского общества. Возможно, что «новое» гражданское общество в лице предпринимателей будет настолько гармонично, что вберет в себя все функции гражданского общества. Для государственной власти этот сценарий социальной эволюции был бы желательным и экономным, но недолговечным (достаточно вспомнить довольно стремительный закат Римской империи, когда на рубеже IV-V веков н.э. рост колонатных отношений привел к тому, что едва ли неединственными свободными налогоплательщиками оказались горожане - предприниматели, в результате чего горожане Римской империи за несколько десятилетий оскудели и стали открывать городские ворота варварам).
Очевидно, что для государства в России бизнес является важным ресурсом, поскольку цели административной реформы в России, которая имеет уже пятнадцатилетнюю историю, и очередной этап которой вновь продлен до 2010 года, позволяют судить о намерениях государства именно в лице бизнеса видеть своего референта. «Целями административной реформы в Российской Федерации (обновленными в 2006 году) являются: - повышение качества и доступности государственных услуг; - ограничение вмешательства государства в экономическую деятельность субъектов предпринимательства, в том числе прекращение избыточного государственного регулирования; - повышение эффективности деятельности органов исполнительной власти».
Может показаться, что на первом месте в целях административной реформы фигурирует установка на интересы граждан, то есть то, о чем говорил Президент РФ Д.А. Медведев в своем Послании Федеральному Собранию РФ 2008 года: «Основу нашей политики должна составить идеология, в центре которой - человек. Как личность и как гражданин, которому от рождения гарантированы равные возможности».140 Но в концепции административной реформы данное намерение выражено настолько неявно, что есть все основания считать, что интересы этого субъекта социальной системы не нашли отражения в целях административной реформы так, как интересы других.
Иерархия целей была бы вполне логична, если бы на первом месте стояла цель, обращенная ко всему населению, - интегративная цель. На втором месте - цель, обращенная к наиболее социально активной части населения, и на третьем месте - цель, обращенная вовнутрь самой административной системы. Если со вторым и третьим местом логика целей совпадает, то первый ориентир скрыт туманом двусмысленности выражающих его понятий услуги, государственной услуги.
Параллельные структуры власти и бизнеса в российской политике
Политическая субъектностъ общественных классов может проявляться в явных и латентных формах, в силу чего можно говорить о параллельных источниках власти. Параллельно официальным структурам, явно реализующим свои властные функции, опираясь на законы, существуют неформальные структуры, латентно пользующиеся властью, благодаря накоплению не учитываемых нераспределенных ресурсов. Таковыми являются структуры чиновной бюрократии, которые официальной властью названы основными источниками коррупции. Таковыми же являются структуры теневого бизнеса. Таковыми являются и неформальные организации, которые власть пытается поставить под полный контроль, вводя норму обязательной регистрации. Подобные структуры формируются из профессионалов в различных областях, кооперация которых позволяет вести экономическую деятельность в обход официальных структур власти. Монополизация власти политической и экономической элитой перекрывает каналы вертикальной мобильности во власти и бизнесе, что неизбежно порождает латентные параллельные структуры, нелегитимно концентрирующие ресурсы и власть.
Можно предположить, что, будучи вытесненными на периферию политической деятельности, титульные слои политической субъектности, вернее их основная масса, способны создавать параллельные источники власти. Это положение мы выдвигаем в ранге гипотезы и постараемся привести аргументы в его обоснование.
Прежде всего, заметим, что определение «власти», как правило, не распространяется на многочисленный слой чиновничества. В нашем же представлении, узкому кругу высшей власти может противостоять многочисленное рядовое чиновничество, а крупному корпоративному бизнесу — мелкий и средний бизнес, то есть то, что обычно обозначают термином «предпринимательство».
Веские доводы в пользу нашей гипотезы о чиновничестве как альтернативной власти, которая находится вне контроля государственной (политической) власти, находим в Послании Президента РФ Д.А. Медведева Федеральному Собранию РФ. Президент, в частности, заявляет: «... государственная бюрократия по-прежнему, как и 20 лет назад, руководствуется всё тем же недоверием к свободному человеку, к свободной деятельности. Эта логика подталкивает её к опасным выводам и опасным действиям. Бюрократия периодически «кошмарит» бизнес - чтобы не сделал чего-то не так. Берёт под контроль средства массовой информации - чтобы не сказали чего-то не так. Вмешивается в избирательный процесс - чтобы не избрали кого-нибудь не того. Давит на суды - чтобы не приговорили к чему-нибудь не тому. И так далее. В результате государственный аппарат у нас - это и самый большой работодатель, самый активный издатель, самый лучший продюсер, сам себе суд, сам себе партия и сам себе, в конечном счете, народ. Такая система абсолютно неэффективна и создаёт только одно - коррупцию. Она порождает массовый правовой нигилизм, она вступает в противоречие с Конституцией, тормозит развитие институтов инновационной экономики и демократии».
К аналогичным итогам приходит и СП. Перегудов - ведущий российский политолог, исследующий проблему взаимодействия власти и бизнеса. Он считает, что государственная бюрократия, используя административный ресурс, несмотря на попытки реформирования аппарата власти, продолжает использовать свое должностное положение и полномочия не как инструменты служения интересам общества и государства, а скорее как ценный «актив», приносящий доход, а свою деятельность рассматривать как бизнес.209
Однако СП. Перегудов не различает уровни «официальной» и «параллельной» власти. Теневые практики взаимодействия власти и бизнеса он описывает как порядок, который узаконивается самой практикой его осуществления. Согласно его точке зрения, систематически повторяющееся отношение к своей должности как к своего рода бизнесу определяет сам характер поведения влиятельных групп чиновничества и бюрократии, формирует ее этос и не рассматриваются как аномальные явления административной системы. Таким образом, возникает «...норма отношений бизнеса и бюрократии, где исключением является скорее безвозмездное предоставление административных услуг, а правилом - так называемая статусная рента. Собственник, осознающий нелегитимность или крайне слабую легитимность своего состояния и своих активов, и бюрократ с психологией рантье, если они взаимодействуют в рамках системы, где «понятия» часто выше закона, «обречены» на то, чтобы это взаимодействие продолжать на той же основе обмена «товар - административный ресурс» на «товар - деньги», «товар - активы», «товар - статусная рента». Симбиоз корпоративного бизнеса и корпорации чиновников - это не просто сложение двух образований, он придает им и вполне значимое новое качество, укрепляя корпоративную замкнутость как одной, так и другой структур. Нацеленность на удовлетворение своекорыстных интересов возрастает, импульсы к реализации общественно-полезных функций, которые свойственны тем и другим, напротив, ослабевают. Новое качество корпоративности проявляется в дальнейшем укреплении так называемых политико-экономических кланов».
Вместе с тем, исследователь не склонен рассматривать как реальность складывание копроративистской модели в российском государстве. СП. Перегудов полагает, что верхний этаж власти в России не в полной мере сращивается с бизнес-корпорациями — это удел нижнего этажа, поэтому характеристику России как корпоративного государства или «государство корпораций» СП. Перегудов считает неадекватным толкованием тех принципов, на которых базируется политическая структура и политическая система нашей страны.21 ]
Не адекватен складывающейся политико-экономической модели, с точки зрения С. Перегудова, и термин «госкапитализм», так как он характеризует лишь изменения, которые происходят в распределении собственности и установлении контроля государства над важными активами. Таким образом, по мнению автора, это не госкапитализм, а государственный корпоративизм, главной чертой которого является именно политическое доминирование государства над бизнесом, та или иная степень контроля над формированием его руководства и его действиями. Но и эта модель для бизнеса становится обременительной в результате издержек на статусную ренту чиновников. Бизнес в отличие от прежних времен заинтересован в разрыве этих уз, так как сформировавшиеся институциональные отношения вступают в противоречие с корпоративно бюрократической моделью, которая строится почти исключительно на основе неформального, «теневого» взаимодействия.
