Содержание к диссертации
Введение
Глава I: Общая теория политических систем и модернизация в Африке 10
1. Теоретические модели политической, системы 10
2. Типы современнных политических систем 23
2. Политсческая модернизация и эволюция молитических систем в
Глава II: ефрика в контексте третьей волны демократизации . 39
1. Сущность современной волны демократизации 73
2. Кризис авторитарных режимов и оппозиционные движения 80-е - 90-е годы в Африке 81
3. Особенности кризиса авторитарнного режима в Эфиопии 103
Глава III: Тенденция и противоречия процесса демократизации
1. Становление новых органов законодательной и исполнительной влости 126
1. Особенности перехода к многопартийности 147
3. Роль политической культуры в политическом развитии Эфиопии. 164
Заключение 177
Биклиография
- Типы современнных политических систем
- Кризис авторитарных режимов и оппозиционные движения 80-е - 90-е годы в Африке
- Особенности кризиса авторитарнного режима в Эфиопии
- Особенности перехода к многопартийности
Типы современнных политических систем
Иной структурно-функциональный подход к интерпретации политических систем был предложен американским политологом Г. Алмондом. Г. Алмондом предпринимается попытка соединить макро- и микро подходы и соответствующие теоретические концепты политики. С одной стороны, Г. Алмонд, как и Д. Истон, исходит из предположения о существовании макрополитической системы, погруженной во внутреннюю и международную среду обитания, а с другой, он пытается встроить в макромодель такие микроконструкторы, как деятельность партий и групповых объединений, политическую социализацию и рекрутирование граждан. В известном смысле «алмондианская» модель имеет некоторое сходство с уже рассмотренной нами выше «истонианской» теоретической конструкцией, хотя при этом у них есть существенные различия.
В своей модели политической системы Г. Алмонд выделяет три аналитических уровня (или блока), связывая группы функций (или различных функций) макросистемы с деятельностью отдельных институтов, групп и даже индивидов, включенных в системную организацию в качестве ее элементов. Первый блок, так называемый «уровень процесса» (process functions), связан со «входом», то есть с воздействием среды на политическую систему. Это проявляется в осуществлении политическими институтами тех или иных функций, причем в динамическом, процессуальном разрезе: 1) артикуляция интересов (групповые объединения); 2) агрегирования интересов (партии); 3) выработки политического курса (парламент); 4) осуществления политики (исполнительная администрация); 5) арбитража (судебные органы); 5) взаимодействие социальной среды с институциональной системой, таки образом, составляет динамику политического процесса.
Во втором блоке, «уровне системы» (system functions), происходит адаптация общества к политической системе, от которой зависят перспективы ее стабильного воспроизводства или наоборот радикального изменения. Во-первых, это функция социализации индивидов к стандартам и ценностям политической системы, связанная с социальными институтами церкви, семьи и школы. Во-вторых, это функция рекрутирования сторонников или противников системы, в-третьих, это функция политической коммуникации, которая обеспечивается благодаря информационной, пропагандистской и манипулятивной работе СМИ и других организаций. В переходный период прежняя политическая система ослабевает прежде всего из-за дисфункционального характера старых институтов, не обеспечивающих адекватную социализацию, рекрутирование и эффективную пропаганду.
И в завершающем третьем блоке, «уровне управления» (policy functions), решаются уже последние в данном цикле задачи, связанные с управлением коллективными ресурсами общества: 1) их «добыванием» (или освоением), как это происходит со сбором налогов в стране; 2) их структивным регулированием (переброской из одних социальных сфер и отраслей экономики в другие), и наконец, 3) их распределением (раздачей социальных пособий и пенсий, организацией экономическим мероприятий и т.д.). Далее, через обратную связь «цикл» замыкается, как и в модели Д. Истона, поскольку результаты деятельности «блока управления», регулирования общественных ресурсов должны каким-то образом изменить социальную среду, что в итоге усилит или ослабит устойчивость управляющей, то есть политической, системы. При всем размахе и законченности теоретической модели Г. Алмонда она была подвергнута критике за этноцентризм и статичность, поскольку по сути дела неплохо демонстрировала лишь стабильную работу американской политической системы в послевоенные годы, походя на некий «круговорот воды в природе», циклический механизм.
Завершающей фигурой в ряду «отцов-основателей» теории политической системы стоит бывший Президент Международной и Американской ассоциации политических наук К. Дойч, в 1950-70-е годы разрабатывавший так называемую «информационно-кибернетическую модель». В своем главном труде «Нервы управления: модели политической коммуникации и контроля» (1963), К. Дойч определяет политическую систему как сеть информационно-кибернетических потоков. В рамках разработанного информационно-кибернетического подхода К. Дойчем предпринимается попытка интерпретировать политическую жизнь сквозь призму кибернетического анализа и коммуникативных механизмов. Напоминая о том, что и латинское «qubernare» ( от которого производным является английское «government»), и греческое «kubernan" (соответственно- английское «cybernetics» происходят от одной смысловой основы, связанной с «искусством управления», а первоначально с мореходной навигацией, управлением кораблем. По мнению Дойча, правительство (как субъект государственного управления) мобилизирует политическую систему путем регулирования информационных потоков и коммуникативных взаимодействий между системой и средой, а также отдельными блоками внутри самой системы.
К. Дойчем, в его работе «Нервы управления» разрабатывается очень сложная и эшелонированная модель функционирования политической системы как совокупности информационных потоков, построенная на принципе обратной связи.
Кризис авторитарных режимов и оппозиционные движения 80-е - 90-е годы в Африке
Первая волна отката от демократизации условно берет начало с 1922 года, т.е. похода Б. Муссолини на Рим с последующим захватом власти и установлением фашистской диктатуры. В течении этой же декады неустойчивые демократические институты в Польше, Литве, Латвии и Эстонии были ликвидированы в результате происшедших там военных переворотов. В 1926 году в Португалии в результате государственного переворота власть захватили военные и в стране установилась военная диктатура, просуществовавшая почти пять десятилетий. В Германии приход в 1933 году Гитлера к власти и установление фашистского режима ознаменовал поражение Веймарской демократической республики. Последовавший за этим аншлюс Австрии сопровождался соответственно ликвидацией демократических структур и в этой стране. В Испании гражданская война 1936-1939 гг., завершившаяся установлением диктатуры генерала Франко прервала кратковременный процесс демократизации, начавшийся там в 1932 г. В 30-е годы произошли также военные перевороты и в ряде латиноамериканских стран избравших до этого путь демократического развития- в Аргентине Бразилии и Уругвае. К этому можно добавить, что из семнадцати стран, в которых между 1910 и 1931 гг установились демократические режимы к концу 30-хгодов лишь четыре государства сохранили демократические. преобладанием антидемократической тенденции. Ее особенностью является то появляется новый социально-политический феномен- тоталитаризм. Антидемократическая волна данного периода в той или иной степени отразилась также и на особенностях функционирования традиционных демократических режимов. В конечном итоге эта волна отката от демократизации явилась одной из главных источников II мировой войны.
Вторая волна демократизации связана с разгромом фашистской Германии, милитаристской Японии и освобождением западными союзническими войсками оккупированных территорий. В результате были восстановлены демократические режимы во Франции, Голландии, Дании, Бельгии и других странах Западной Европы. Присутствие оккупационных союзнических войск в Германии, Италии и Японии способствовало не только установлению и укреплению в этих странах демократических политических институтов, но и сделали в них демократические развитие необратимым. В это же время в ряде латиноамериканских стран, в частности в Аргентине, Бразилии, Венесуэле и Перу были проведены демократические выборы. Вторая волна демократизации совпала с начавшимся процессом деколонизации бывших колоний и полуколоний. За этот период были установлены демократические формы правления в таких странах, как Индия, Нигерия, Филиппины, Шри-Ланка и т.д.
Однако к началу 60-х годов вторая волна демократизации себя исчерпала. С этого времени берет начало вторая волна отката от демократизации. В 1967 году в Греции в результате военного переворота было прервано демократическое развитие и установилась военная диктатура "черных полковников". Кроме Греции вторая попятная волна охватила подавляющее большинство стран третьего мира, где в результате военных переворотов либо узурпации власти правящей элитой установились авторитарные режимы, многие из которых носили откровенно диктаторский или военно-диктаторский характер. Эффект от глобального отката от демократии в третьем мире был впечатляющим. Так, если в 1962 году правительства, сформированные в результате военных переворотов, существовали в тринадцати странах, то к 1975 голу их уже насчитывалось тридцать восемь. Согласно другим подсчетам, одна треть государств, в которых в 1958 году функционировали демократические режимы, к середине 70-х годов имело авторитарное правление51. Показательно, что за этот же период наблюдаются многие кризисные процессы и в Западной демократии. Поэтому не случайно, что во многих политологических и социологических исследованиях того времени не только преобладает тезис о неприменимости демократической модели к развивающимся странам, но и высказывались сомнения и пессимистические прогнозы по поводу жизнеспособности самой демократии.
Однако последующие два десятилетия стали наглядной исторической иллюстрацией противоположной тенденции, как бы опровергнув пессимистические сомнения по поводу успешного функционирования демократических институтов. В апреле 1974 года в Португалии силами демократически настроенных военных был осуществлен военный переворот, впоследствии поддержанный массовым общенародным движением, который положил конец многолетней диктатуре военного режима. Несколько месяцев спустя в Греции в результате глубокого политического кризиса военное правительство вынуждено было сложить себя полномочия, и власть перешла в руки гражданских лиц из числа лидеров политических партий демократической ориентации. В ноябре 1975 года в Испании смерть Франко положила конец тридцатишестилетнему авторитарному правлению. В последующие полтора года король Испании Хуан Карлос и премьер-министр А. Суарес осуществили серию политических реформ (легализацию ранее запрещенных политических партий, резкое ограничение цензуры реформу органов власти и т.д.) которые завершились парламентскими выборами. Принятая парламентом и одобренная на общенациональном референдуме в марте 1978 года новая Конституция Испании по существу явилась полным разрывом с франксизмом.
Кризис авторитарных режимов и оппозиционные движения 80-е - 90-е годы в Африке
Изучение эфиопской политической истории, помогает проследить изменение официальной идеологии и переход интеллигенции к пропаганде и агитации за новое общественное устройство. Это был искренний переход. Различные политические активные слои населения боролись за подлинное демократическое общество. Как впоследствии напишут исследователи, это был «романтический период национально-демократической peвoлюции»79. Уже в первом номере «Аддис зэмэн», вышедшем после свержения императора, отмечалось, что «отныне все реакционные статьи будут честно и искренне отражать мнения и чувства эфиопского народа» (13 сентября). 14 сентября в передовой статье читаем: «Народ приветствует создание временной военной администрации, действующей под руководством координационного совета. В нашей стране больше никогда не будет места культу личности». Газета призывала народ сплотиться и оказать вооруженным силам всемерную помощь в борьбе с контрреволюцией. 3 октября «Аддис зэмэн» опубликовала специальное постановление ВВАС, которое строго предупреждало все лица, пытающиеся «подорвать движение страны и народа по пути перемен». Публикуя материалы об организации противниками демократических преобразований актов саботажа на предприятиях, о формировании отрядов наемников, создании складов с оружием и боеприпасами, «Аддис зэмэн» постепенно становилась идеологическим и организационным оружием правительства в борьбе с противниками перемен.
В передовой статье номера от 19 октября 1974 года делается попытка проанализировать побудительные причины выступлений различных группировок. «Для искоренения остатков феодализма необходимо уничтожить деспотическую и архаичную государственную машину, что является непростым делом... Отчасти внутреннюю контрреволюцию подталкивают к активным действиям международные реакционные круги. Наконец, нашими врагами стали все те высокопоставленные и могущественные силы, которые принадлежали к высшим правящим кругам государства. Против тех кто мешает осуществлению перемен, должны быть приняты строгие меры. Их место в тюрьмах, которые остались нам в наследство от монархии. После перехода власти в руки ВВАС среди неопытной в политическом отношении студенческой молодежи получили распространение выступления с требованиями «немедленной передачи власти в руки демократического гражданского правительства». Армия, таким образом, решительно выступила в поддержку сохранения власти в руках вооруженных сил как основного гаранта единства страны и осуществления социальных преобразований.
К сожалению, среди самих членов ВВАС не было полного единства по вопросу о путях дальнейшего развития Эфиопии, Председатель ВВАС генерал-лейтенант Аман Андом возглавил группировку, выступавшую за капиталистический путь развития Эфиопии при сохранение тесных и широких связей ее с западом, и прежде всего с США.
Для послесентябрьского развития ВВАС характерно упрочение революционно-демократических сил во главе с его председателем Мэнгисту Хайлэ Мариамом. Им противостояли буржуазно-реформистские и мелкобуржуазно-националистические группировки, пытавшееся не раз захватить власть, препятствовать движению революции, основные контуры которого определены Мэнгисту Хайлэ Мариамом и его сторонниками.
Разногласия в ВВАС касались не только принципиальных вопросов перехода (и развития) страны на путь социалистической ориентации, но и самих методов осуществления тех или иных принятых решений (например, относительно эритрейской проблемы, проведения Национальной революционной компании развития). На первых порах ВВАС раздирали даже межэтнические противоречия. Трения в ВВАС возникали иногда и в результате еще сохранившегося от прошлых времен соперничества между офицерами-выпускниками военной академии в Харэре и военного колледжа в Гэнэте (Холета). Конфликты в ВВАС нередко вспыхивали из-за недисциплинированности или личностных предубеждений, расхождений во мнении между отдельными его членами.
В послесентябрьские годы против революционно-демократического ядра в ВВАС выступали тайно или открыто его председатели генералы Аман Микаэль Андом (1974 н.) и Тэфэри Банти (1974-1977 гг.), руководитель политического и международного отдела ВВАС майор Сисай Хабте, генеральный секретарь ВВАС капитан Алемайеху Хайле, глава дадминистративного отдела ВВАС капитан Могэс Уольдэ Микаэль, подполковники Хыруй Хайле Сылласе и Асрат Дзета, вице-председатель ВВАС подполковник Атнафу Абате и другие80. Отступники сурово карались. Наказаниям подвергались и те, кто пытался использовать свое положение для личного обогащения (подполковник Дэмыссе Дерессу, полковник Абатэ Мэрша, лейтенант Дзета Тадцэсэ и др.). В столкновениях в ВВАС погибло немало преданных революции людей (например, один из руководителей ВВАС, подполковник Даныэль Асфау)81. Они умирали так же от рук экстремистов и бывших правителей, лишенных власти, и их наймитов. В целом, как предполагается, в первые три года после низложения Хайле Селассие были убиты или отстранены от работы 20-30 членов ВВАС
Особенности перехода к многопартийности
Сферой политической культуры является политическая жизнь общества, все, что затрагивает проблемы власти и управления, участия людей в политике, а также пограничные зоны: взаимодействия политики и права, политики и экономики, политики и нравственности. Это позволяет рассматривать политическую культуру как важнейший элемент политической системы любого общества, как характеристику политических отношений в процессе функционирования политической системы120.
Американские ученые П.С. Алмонд и С. Вебер выделяют три основных типа политической культуры, сочетание которых образует ее реальные варианты: патриархальный, подданнический, активистский. По их мнению, преобладают промежуточные политические культуры: патриархально-подданические, подданническо-активистская и патриархально-активистская. Алмонд и Вебра вводят понятие «Гражданская культура» как производное, смещение политических культур. В этой связи русский исследователь В.В.Бочаров полагает, что Алмонд и Верба сводят понятие политической культуры лишь к субъективному фактору человеческой деятельности. В то время как существуют и объективные моменты, такие как идеология, традиции, политические институты и т.д., которые в известной мере формируют эту деятельность. В связи с этим он полагает, что политическая культура означает «конкретную реализацию общественных отношений, связанных с управлением и властвованием, представленную как в субъективных формах, ценностных ориентация, мотивах политических актов и др., так и объективных, политических институтах. Политико-правовых установлениях и т.д121. В Русской политологии неоднократно анализировались взгляды этих авторов. В российской литературе, на мой взгляд, полную характеристику политической культуры дает известный философ и политолог Ю.В.Ирхин. Он характеризует ее так: "в понятии "политическая культура" органически выражается единство политики и ее общественного сознания. При этом политическая культура имеющая сложный интегративный характер должна рассматриваться на различных социокультурных уровнях применительно к ее различным субъектам: обществу в целом классам национальным или этническим общностям коллективам личности".
«Особенность политической культуры состоит в том, что она прежде всего связана с человеческой деятельностью, отношением человека или социальной общности к власти и властным структурам»122.
По Л. Лаю «обобщенное выражение психологического и субъективного измерения политики». Наиболее полную характеристику политической культуры дает известный Русский политолог К.С. Гаджиев. Он характеризует ее как ценностно-нормативную систему, которая разделяется большинством населения в качестве субъекта политического сообщества. К ней он относит и принятые в обществе образцы и стереотипы политического поведения . Для анализа современной политической культуры в странах Африки целесообразно обратиться к выводам французского социолога Ж. Баландье о «непосредственных политических следствиях колониальной ситуации». По его мнению, колониализм исказил характер традиционных потестарных и политических образований, когда колониальные границы не совпадают с традиционными рамками этих образований. Во-вторых, двойственность политической структуры, при которой традиционные формы потестраной или политической организации превращались как бы в подпольную параллельную политическую организацию. В-третьих, разрушены традиционные системы ограничения и контроля власти правителя; в-четвертых, несовместимость двух систем и авторитета, которые возникают в колониальном обществе; наконец, декларизация власти. Нельзя не согласится с этими соображениями Ж. Баландье. которые находят подтверждение в постколониальных обществах о чем неоднократно говорилось в российских исследованиях.
По мнению Ю.М. Кобищанова, на африканской почве элементы европейской культуры выступали прежде всего в своем внешнем, колониально-бюрократическом обличье и лишь отчасти в формах парламентаризма, самоуправления и буржуазного правознания. Это приводило к тому, что локальные архаичные структуры институтов власти зачастую оставались незатронутыми. Политическая система колониального общества Тропической Африки состояла из двух подсистем: европейской и традиционной. Ю. М. Кобищанов считает, что «взаимоотношения этих двух систем можно охарактеризовать как «политический симбиоз»124. В.В. Бочаров в этой же работе, разделяет вышеизложенное мнение, добавляя, что «под покровом современных гражданских установлений живет реальное африканское общество, состоящее из территориально локализованных этносоциальных организмов разного уровня...»
