Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Теоретико-методологические аспекты анализа межэтнической конфликтности 15
1.1. Теоретические аспекты исследования этнополитических процессов 15
1.2. Этнополитические конфликты: основные субъекты и системные формы 20
1.3. Конфликтогенные факторы и стадии развития этнополитических конфликтов 27
1.4. Этноконфликтогенный потенциал (ЭКП) и этноконфликтогенные жизнедеятельные комплексы (ЭКЖК) (на материале регионов Юга России) 41
1.5. Методика определения этноконфликтогенного потенциала (ЭКП) 54
ГЛАВА 2. Этнополитический процесс и межэтническая конфликтность на Северном Кавказе в конце XX - начале XXI века 80
2.1. Этнополитический процесс в Чеченской республике: становление и фазовая динамика чеченского этноконфликтогенного комплекса, характеристика его основных системных блоков 80
2.2. Проблема урегулирования чеченского кризиса и разрушения сепаратистско-террористического комплекса 103
2.3. Осетино-ингушское противостояние: становление и динамика сдвоенного этноконфликтогенного жизнедеятельного комплекса и пути урегулирования конфликта 115
2.4. Этнополитические конфликты и этноконфликтогенный потенциал ведущих народов Республики Дагестан и динамика их развития 133
2.5. Этноконфликтогенный потенциал западных республик Северного Кавказа (Кабардино-Балкария, Карачаево- Черкесия, Адыгея): состояние и угрозы кризиса 158
ГЛАВА 3. Этнополитические процессы и конфликты на территориях областей и краев Юга России: возможности оптимизации межэтнических отношений 174
3.1. Этнополитический процесс Ставропольского края 178
3.2. Этнополитический процесс Краснодарского края 194
3.3. Этнополитический процесс в Ростовской области 206
3.4. Этнополитический процесс в Астраханской и Волгоградской областях 219
ГЛАВА 4. Механизмы оптимизации этнополитического процесса на Юге России 226
4.1. Нормативно-правовой и административно-политический блоки комплекса мер по урегулированию сферы межэтнических взаимодействий в регионе 226
4.2. Система превентивно-профилактических и социально-экономических мероприятий 234
4.3. Учебно-образовательный, социокультурный и модернизационный блоки оптимизационно-регулирующих мероприятий 244
4.4. Внешние социогенные факторы региональной этноконфликтности и способы их нейтрализации 260
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 272
ЛИТЕРАТУРА 278
- Теоретические аспекты исследования этнополитических процессов
- Этнополитический процесс в Чеченской республике: становление и фазовая динамика чеченского этноконфликтогенного комплекса, характеристика его основных системных блоков
- Этнополитический процесс Ставропольского края
Введение к работе
АКТУАЛЬНОСТЬ ТЕМЫ ИССЛЕДОВАНИЯ
Способы оптимизации межнациональных отношений, формы и методы разрешения конфликтов, возникающих в процессе такого взаимодействия, вышли в ряд наиболее острых проблем современного человечества. Однако исключительную актуальность весь проблемный комплекс, связанный с межэтнической конфликтностью приобретает в многосоставных государствах, вступивших в период глубоких системных преобразований.
Именно такой период переживает на протяжении двух последних десятилетий Россия. В Российском государстве, да и на всем постсоветском пространстве практически не осталось полиэтнокультурных регионов, для которых проблема оптимизации межэтнических отношений и разрешения этно-политических конфликтов не оказалась бы среди первоочередных. В пределах самой Российской Федерации наиболее сложным регионом в этом отношении является Юг России.
Способность федерального центра и региональной власти (и шире -всего регионального общества) решить данную проблему, выработать эффективные механизмы ликвидации межэтнических конфликтов, играет жизненно важную роль не только для самого южнороссийского региона, но и без преувеличения - для всей Российской Федерации.
Максимально усложняет решение этой задачи ее комплексный многослойный характер, тесное переплетение геополитических, социально-экономических, культурных, конфессиональных, демографических факторов, различающихся к тому же системными уровнями своего воздействия. Причем в каждом из региональных конфликтов данные факторы образуют свою неповторимую конфигурацию, предполагающую «конкретизацию» и адаптацию общесистемных подходов и федеральных программ, направленных на оптимизацию этнополитических процессов внутри России.
Свои специфические проблемы в сфере межэтнических отношений существуют не только в региональных республиках, но и в областных и краевых администрациях Юга России. Прежде всего они связаны с мощным миграционным притоком, воздействующим в т.ч. и на сложившуюся национальную структуру населения. Проблемы социоэкономической, ментальной, социокультурной адаптации мигрантов к новым условиям жизнедеятельности, а с другой стороны и определенная встречная «притирка» коренного населения русских территорий, выходят на первый план в сфере национальной политики областей и краев Южного федерального округа.
При этом региональный (окружной) уровень урегулирования межнациональных отношений не отделим от федерального, и в целом южнороссийская программа оптимизации управления межэтническими процессами оказывается плотно включенной в единый проблемный блок общественно-политического, социоэкономического и культурного развития России, определяется способом и формами ее модернизации.
Нельзя не отметить и то, что одной из причин стремительного роста межэтнических конфликтов в современном мире (в том числе, в России и ее Южном округе) являются формы и темпы, с которыми в настоящее время идет процесс глобализации, в максимальной степени активизирующий экономические, культурные, межконфессиональные и межцивилизационные контакты.
Форма тотальной вестернизации, которую приобрел данный процесс в последние десятилетия, ведет к возникновению новых и расширению старых межцивилизационных разломов. Наиболее ощутимый из них, разделяющий ЗападнуЕо цивилизацию и Исламский мир, пролегает и через Россию. Прямолинейный и до предела ускоренный общесистемный курс на Запад, взятый политическим руководством и экономической элитой государства, является одной из причин очевидной социокультурной, информационной и духовно-конфессиональной автономизации мусульманских регионов Федерации, и в первую очередь, национального Северного Кавказа.
В такой ситуации только выверенное по темпам и формам системная трансформация российского общества (не только его экономики, но и социальной, социокультурной, ментальной сферы) позволит сохранить и укрепить единство и жизнеспособность всей Федерации.
СТЕПЕНЬ РАЗРАБОТАННОСТИ ПРОБЛЕМЫ
Литература по проблемам этнических конфликтов, способам и формам их урегулирования (разрешения) необычайно велика и разнообразна.
Значительное число исследований посвящено отдельным конкретным аспектам проблемы межэтнического взаимодействия. Выделим здесь работы этносоциологов и этнопсихологов Н.В. Арутюнова, Л.М. Дробижевой, СВ. Лурье, А.Л. Садохина, З.В. Сикевич, А.А. Сусоколова, В.Ю. Хотинца; исследования этнодемографов М.Н. Губогло и В.И. Козлова; работы М. Кабузана, посвященные многовековой этнодемографической динамике Российского государства .
Непосредственно проблемам межэтнических конфликтов на Юге России посвящены работы В.А. Авксентьева, А.Г. Здравомыслова, А.В. Тишко-ва, Ж. Тощенко, В.В. Черноуса. Этнополитические аспекты жизнедеятельности административно-территориальных общностей Северного Кавказа и возникающие в этой области конфликты исследуются в работах Г.С. Денисовой, Л.Л. Хоперской. Проблемы религиозного экстремизма и сепаратизма на Северном Кавказе анализируются в работах И.П. Добаева. Вопросам этнической миграции и динамики крупнейших этнокультурных диаспор на Северном Кавказе и Юге России посвящены исследования М.А. Аствацатуровой.
Значительно активизировалась в последнее десятилетие и работа исследователей-кавказоведов, исследующих отдельные стороны исторического и современного развития народов этого обширного социокультурного региона планеты. Выделим здесь работы Р.Г. Абдулатипова, А.Г. Агаева, B.C. Агеева, B.C. Белозерова, Х.Х. Бокова, А.А. Вагабова, Н.М. Гасанова, В.В. Дегосва, В.Д. Дзидзоева, Э.Ф. Кисриева, АЛО. Коркмазова, А.А. Магомедо-
Работы упомянутых авторов сведены в библиографии к данной диссертации.
ва, М.Б. Мустафаева, М.Г. Мустафаевой, В.Н. Рябцева, М.В. Саввы, К.У. Унежева, X. Ханаху, А.Ю. Шадже, А.А. Цуциева, СВ. Чешко, СИ. Эфендие-ва, Ф.С Эфендиева.
Показательно, что в этом ряду присутствуют представители всех региональных республик и областных и краевых администраций Юга России. Крупные этнополитические исследовательские центры сформировались во многих региональных центрах (в Ростове-на-Дону, Краснодаре, Ставрополе, Махачкале, Владикавказе, Волгограде, Нальчике, Майкопе).
В регионе ежегодно проводится значительное число конференций и совещаний разного уровня (от региональных до международных), опубликованные материалы которых становятся важным подспорьем в научной работе специалистов, занятых проблемой предотвращения и урегулирования межнациональных конфликтов. Данные коллективные сборники также использовались в диссертационном исследовании. Назовем здесь и этнополитические серии, издаваемые Ставропольским государственным университетом и Центром системных региональных исследований и прогнозирования ИППК при РГУ и ИСПИ РАН.
Из зарубежных ученых, чьи разработки могут быть учтены при анализе этнополитической ситуации на Юге России можно назвать имена Д. Горови-ца, Л. Крисберга, Т. Гурра, а также, учитывая, что этнические конфликты являются разновидностью конфликтов социальных - исследования видных западных конфликтологов - Р. Дарендорфа, Л. Козера. Отметим здесь и работы таких российских конфликтологов как А.В. Дмитриев, В.Н. Кудрявцев, В.Н. Шаленко.
Отдельно следует отметить, что различным аспектам этнополитиче-ских конфликтов посвящен ряд диссертационных работ: Г.С. Котанджяпа (1992), А.Н. Куликова (1995), Котенева (1996), Л.Л. Хоперской (1997), Д.Б. Малышевой (1997), Л.М. Романенко (1999) и др. Однако этноконфликтоло-гическая проблематика регионального уровня не являлась основным предметом этих исследований.
Объектом исследования является этнополитическая динамика Юга России в целом и отдельных его административно-территориальных единиц в постсоветский период развития.
Предметом исследования является совокупность региональных этно-политических конфликтов южнороссийского ареала: их причины, сценарии и формы развития; возможные способы их урегулирования и разрешения.
ЦЕЛЬ И ЗАДА ЧИ ИССЛЕДОВАНИЯ
Целью исследования является развернутый анализ причинного комплекса межэтнической конфликтности регионального уровня и определение системообразующих принципов государственной политики, образующих действенный механизм эффективного разрешения этнополитических конфликтов на Юге России. Общая цель конкретизирована в следующих проблемно-исследовательских задачах:
исследовать фазовую динамику актуализации этноконфликтогенного потенциала у народов - субъектов наиболее крупных региональных межнациональных конфликтов на Юге России постсоветского периода;
провести комплексную оценку соотношения внутренних (эндогенных) и внешних (экзогенных) факторов конфликтогенности и их влияния на динамику регионального этнополитического процесса и эскалацию напряженности в основных межэтнических конфликтах Юга России в постсоветский период;
исследовать основные системные уровни внешнего социоконфлито-генного фона, дестабилизирующего сферу региональных межэтнических взаимодействий;
разработать методику балльного шкалирования этноконфликтогенного потенциала (ЭКП), оценить объемы и динамику ЭКП в 90-е гг. XX в. у наиболее «проблемных» региональных народов;
разработать общую модель этноконфликтогенного жизнедеятельного комплекса (ЭКЖК);
комплексно сценарии формирования региональных ЭКЖК, связанных с максимальным обострением межнациональных (межэтнических) отношений;
представить комплекс мер, способных оптимизировать сферу межэтнических взаимодействий на Юге России;
установить и проанализировать в общем плане «обойму» условий, необходимых и достаточных для подобной оптимизации; определить ее возможные пределы (внутренние ограничители) в урегулировании и разрешении наиболее острых региональных этнополитических конфликтов.
ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКАЯ ОСНОВА ИССЛЕДОВАНИЯ. Методологическим основанием исследования стали концептуальные подходы и теоретические методы, принятые в современной российской и зарубежной политологии, политической социологии и этноконфликтологии. При изучении этнополитической динамики Юга России применялись методы проблемно-хронологического и сравнительного анализа субъектов регионального это-нополитического процесса; методы системного анализа больших и малых политических структур регионального социума. Элементы генетического и структурно-функционального анализа использовались при изучении региональных этноконфликтогенных жизнедеятельных комплексов, формирующихся в результате крайней степени эскалации межэтнических (межнациональных) отношений.
В процессе исследования были также использованы методы обработки и анализа статистического и аналитического материала (данных общественных опросов, демографической статистики, статистики миграционных потоков и динамики национальной структуры населения отдельных территориальных общностей). Методы системного политико-социологического анализа применялись при комплексном изучении, существующего в России государственного управления в сфере федеральной и региональной национальной политики.
НА УЧНАЯ НОВИЗНА ДИССЕРТАЦИИ ЗАКЛЮЧАЕТСЯ В СЛЕДУЮЩИХ ПОЛОЖЕНИЯХ:
установлена доминирующая роль экзогенных социоконфликтогенных факторов в дестабилизации сферы межэтнических взаимодействий большинства региональных национально-государственных и административно-территориальных образований;
зафиксирована сдвоенная природа этноконфликтогенного потенциала, наличие в его структуре двух компонент (их можно условно обозначить как «сила» и «ущемленность»), балансирование которыми позволяет поддерживать межэтническое равновесие в многосоставных национально-территориальных образованиях Юга России;
разработана рабочая методика для оценки этноконфликтогенного потенциала ведущих народов Северного Кавказа;
исследована специфика воздействия ЭКП и отдельных системных уровней социоконфликтогенного поля (фона) на динамику этнополитическо-го процесса в каждой из республик Северного Кавказа;
разработано понятие этноконфликтогенного жизнедеятельного комплекса (ЭКЖК), представлена общесистемная модель его становления и функционирования;
комплексно (по основным структурным блокам) представлены становление и функционирование двух этноконфликтогенных комплексов Юга России: осетино-ингушского и сепаратистско-террористического комплекса Чечни;
проанализированы существующие способы ликвидации региональных ЭКЖК и представлены рекомендации по оптимизации и ускорению данного процесса.
НА ЗАЩИТУ ВЫНОСЯТСЯ СЛЕДУЮЩИЕ ТЕЗИСЫ: 1. Динамика этнополитического процесса в рамках национально-административных общностей Юга России обуславливается состоянием внешнего (экзогенного) социоконфликтогенного фона и внутреннего (эндогенного) этноконфликтогенного потенциала (ЭКП).
Социоконфликтогенный фон имеет несколько системных уровней, которые в общем виде можно обозначить как мегауровень (влияние на сферу региональных межэтнических отношений международной геополитической ситуации, воздействие цивилизационных ареалов, международных союзов, отдельных государств); макроуровень (влияние общегосударственной общественно-политической и социоэкономической ситуации характер и формы национальной политики, проводимой центральной властью), мезоуровепь (влияние на сферу региональных межэтнических взаимодействий и местный этнополитический процесс ситуации внутри самого данного национально-государственного или административно-территориального образования).
Этноконфликтогенный потенциал формируется факторами двух видов. Во-первых, это показатели реальной статусной, общественно-политической, социально-экономической, культурно-языковой, конфессиональной ущемленности территориальной этнической общности. Во-вторых, -это ее «силовые» возможности (общая численность и удельный вес в населении территории, уровень внутренней консолидированное, степень этнокультурной традиционности, уровень развития и влиятельность национальной элиты и т.п.). Соотношение данных двух составляющих в ЭКП разных народов может существенно различаться, как может различаться структура ЭКП и у одного этноса на разных стадиях его исторического функционирования или на отдельных фазах развития межэтнического конфликта.
Первые стадии эскалации большинства региональных межэтнических конфликтов на рубеже и в начале 90-х гг. XX в. были в определяющей степени обусловлены кардинальной общественно-политической и социально-экономической дестабилизацией государства и общества, самым существенным образом увеличившей социоконфликтогенный фон функционирования национально-административных образований Северного Кавказа (иными словами, если не сам генезис большинства региональных межэтнических конфликтов, то первоначальная их актуализация была связана с внешними
(экзогенными) процессами, не имевшими непосредственного отношения к сфере межэтнических взаимодействий).
Эскалация межэтнических конфликтов в содержательном плане представляла «расконсервацию» внутренних этноконфликтогенных потенциалов взаимодействующих народов. Данная актуализация ЭКП с определенной стадии (связанной с началом открытого силового противоборства) представляет часть более обширного системного процесса - формирования этноконфликтогенного жизнедеятельного комплекса (ЭКЖК).
Формирование ЭКЖК означает комплексную институализацию этнического конфликта, завершение организации полной постадийной цепочки его реализации и непрерывного воспроизводства. В структурно-функциональном разрезе становление ЭКЖК означает появление у конфликта: организационного центра и разветвленной управленческой вертикали; развитой идеологической платформы; обширной и достаточно стабильной демографической базы; развернутого инфраструктурного (материально-технического, информационного и военного) обеспечения; достаточной системы финансирования.
Становление ЭКЖК свидетельствует о переходе конфликта с преимущественно экзогенных источников «подзарядки» межэтнического противостояния к внутриэтническим энергетическим ресурсам. Обладая способностью к самовоспроизводству (наличие полного жизнедеятельного цикла) межэтнический конфликт приобретает внутренний «смысл» и собственный «автономный» алгоритм развития. Последнее не означает полной невозможности воздействовать на него извне, однако максимально осложняет любую возможность его урегулирования (и тем более разрешения), поскольку предполагает демонтаж (хотя бы частичный) ЭКЖК.
На Северном Кавказе в постсоветский период сформировалось два полномасштабных ЭКЖК - осетино-ингушский и сепаратистско-террори-стический комплекс Чечни. Усилия федерального центра и республиканских властей позволили частично демонтировать первый из них и существенно
сократить силовые возможности второго. Полная ликвидация сепаратистско-террористического чеченского комплекса является достаточно проблематичной даже в средне- и долгосрочной перспективе, не говоря уже об обозримом будущем (несколько лет).
9. В деэскалации большинства региональных межэтнических конфлик
тов (как и на первых стадиях их эскалации) самое существенное значение
играет динамика внешнего социоконфликтного фона - в данном случае его
постепенное сокращение вследствие происходящей в последние годы обще
ственно-политической и социально-экономической стабилизации Россий
ской Федерации.
В наиболее полиэтнокультурной (многосоставной) республике Северного Кавказа (и всей России) - Дагестане, основным принципом внутренней национальной политики является поддержание баланса ЭКП различных народов, что, учитывая сдвоенную структуру этноконфликтогенного потенциала, означает повышенное ущемление этнических общностей, располагающих меньшим «силовыми» возможностями. В определенной степени данный принцип формирования баланса «силы» и «ущемленности» используется и в административно-политической практике всех других полиэтнических администраций Юга России.
Этнополитическая ситуация во всех областных и краевых администрациях Юга России на протяжении постсоветского периода оставалась достаточно стабильной. Межэтнические конфликты носили очаговый характер и были связаны со значительным миграционным притоком и с заметным изменением национальной структуры населения отдельных городских центров и сельских административных районов.
НАУЧНО-ПРАКТИЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ. Результаты исследования могут быть использованы в деятельности государственных органов федерального и регионального уровней, занимающихся проблемой оптимизации межэтнических взаимодействий и ликвидацией последствий этнических конфликтов. Материалы диссертации также могут быть представ-
лены в качестве разделов лекционных спецкурсов для студентов-обществоведов, а также как отдельные темы в учебных пособиях по политологии, социологии политики, политической этноконфликтологии, этносо-циологии.
АПРОБАЦИЯ РАБОТЫ. Основные положения докладывались на международных конференциях: «Конфликты на Северном Кавказе и пути их разрешения» (г. Ростов н/Д., сентябрь 2003 г.), «Взаимодействие уровней власти в условиях федерализации (опыт России и Германии) (г. Ростов н/Д., май 2002 г.), «Вертикаль власти: проблемы оптимизации взаимодействия федерального, регионального и местного уровня власти в современной России» (г. Ростов н/Д., июнь 2001 г.), на международном «круглом столе» - «Региональные конфликты в контексте глобализации и становления культуры мира» (г. Ставрополь, октябрь 2005 г.), ряде межвузовских научных и научно-практических конференций в гг. Ставрополе, Майкопе, Ростове н/Д., Краснодаре в 2000-2005 гг. Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на кафедре политологии и этнополитики Северо-Кавказской академии государственной службы.
СТРУКТУРА ДИССЕРТАЦИИ. Диссертационное исследование состоит из введения, четырех глав (включающих 18 параграфов, 1 схему, 19 таблиц), заключения и списка литературы. Объем текста - 277 страниц компьютерного набора, список литературы включает 323 названий.
Теоретические аспекты исследования этнополитических процессов
В современной политологии под политическим процессом чаще всего понимают форму функционирования политической системы общества, определенным образом эволюционирующей как во времени, так и в пространстве1. Иными словами, политический процесс представляет все основные аспекты функционирования правовых и политических властных институтов; совокупность правил и норм политической практики, характерных для данного социума; специфику социальных механизмов, ответственных за взаимодействие и конкуренцию субъектов общественно-политической жизни (партий, движений, государств, политических лидеров).
В содержательном ракурсе суть политического процесса раскрывает веберовская трактовка политической власти, «как возможности одного субъекта влиять на образ действия (поведение саму жизнь) другого субъекта средствами комплекса «властных рычагов» - финансов, силовых структур, законодательства и пр. Эти властные рычаги реализуются в функционировании органов государства, которое в лице своих властных институтов и является важнейшим субъектом политического процесса»2.
Принимая во внимание многосоставной и полиэтнокультурный состав многих государств, при определенном уровне общественного и социально-экономического развития, политический процесс не мог не приобрести этнической компоненты, связанной с выходом на арену политической жизни групп населения структурированных по национальному признаку.
Одно из первых (и при этом достаточно комплексных) определений этнополитического процесса в отечественной науке принадлежит Д.В. Драгунскому, согласно которому, данное понятие раскрывает «процесс взаимодействия достаточно больших групп населения, каждая из которых характеризуется, с одной стороны, определенно артикулированной этнической идентичностью, с другой - определенными (реально наличествующими или желаемыми) институтами суверенитета. Таким образом, выражаемые этими группами этнические требования немедленно становятся политическими (расширение суверенитета), а политические, экономические или гуманитарные требования приобретают этническую окраску, при их реализации используются механизмы этнической мобилизации»1.
Иными словами субъект этнополитического процесса отличается существенной спецификой и в своей деятельности «не укладывается в классические политологические построения западных ученых, рассматривающих политический процесс в рамках «теории обмена» и процедуры отнесения к интересам, как того требует ключевая методологическая метафора «экономического человека». Субъекты этнополитического процесса чаще всего отстаивают несовпадающие ценности (а не интересы) и «работают» не в пользу единства политического пространства»2.
Дискуссионным в настоящее время остается и вопрос о самой природе этнополитической субъектности. В науке присутствует несколько концептуальных подходов различающихся самим пониманием феномена этничности. Заметим, однако, что немалой проблемой является сама их классификация. Американский исследователь Р. Липшуц выделяет пять таких подходов (биологический, примордиалистский, воображаемого сообщества, защитительный, инструментальный. Более распространенной является схема, выделяющая три основных позиции, обозначаемые как примордиализм, инструментализм и конструктивизм (ее придерживаются американские ученые Д. Лейч и Д. Ротшильд; отечественные этнологи - Ю.В. Арутюнян, Л.М. Дробижева, А.А. Сусоколов)3.
Но ряд авторитетных исследователей предпочитает говорить только о двух больших группах, заключающих все множество современных концепций этничности. При этом, одна группа в целом соответствует примордиали-стскому подходу (к которой подсоединяются и инструментальные схемы), а вторая напрямую соотносится с конструктивизмом. Именно таким образом классифицируют весь спектр существующих теорий ростовские исследователи Г.С. Денисова и М.Р. Радовель, американский этнолог Дж. Рекс, один из крупнейших этнополитологов Юга России В.А. Авксентьев (выделяющий «традиционные» и постмодернистские концепции этничности) .
Как видим, при всем разнообразии попыток морфологического структурирования практически все исследователи выделяют группу примордиалист-ских теорий, рассматривающих этничность как объективную данность, изначальную (то есть исконную - «primordial») характеристику человеческого общежития. Одни из примордиалистских концепций ставят во главу угла социо-биологическое (этногенетическое) начало, подчеркивая природно-обществен-ные основы эволюции человеческих общностей (наиболее известной из теорий этого ряда в отечественной этнологии является концепция Л.Н.Гумилева, считавшего этнос в первую очередь биологическим, природным феноменом).
Этнополитический процесс в Чеченской республике: становление и фазовая динамика чеченского этноконфликтогенного комплекса, характеристика его основных системных блоков
В.А. Авксентьев обнаруживает три основных фактора. Первый заключается в менталитете чеченского народа как регионалыю-экспансио-нисткого, претендующего на доминирующую роль в пределах национального северного Кавказа. Такая позиция не могла не привести к жесткому столкновению с имперским менталитетом русских, представленном властными структурами и всей административно-управленческой вертикалью Российского государства.
Вторую причину столь мощного потенциала чеченского сепаратизма Авксентьев обнаруживает в производственно-ресурсной сфере. «Возможности (хотя и весьма ограниченные) по нефтедобычи и наличие крупных мощностей по переработке нефти создавали иллюзию перспективы построения в Чечне независимой от России экономики. Этот тезис был одним из важнейших аргументов сепаратистских сил в привлечении на свою сторону «неэлитных» слоев народа. Был создан образ «Кавказского Кувейта», процветанию которого мешает Россия. Ни одна другая республика Северного Кавказа не имеет «нефтяного козыря», и бесперспективность экономического существования в отрыве от России является существенной преградой для распространения сепаратизма»1.
И, наконец, третья причина заключается в появлении у сепаратистского движения лидера харизматического плана Дж. Дудаева. «Харизму Дж. Дудаева не стоит рассматривать в качестве причины актуализации конфликта: конфликт начал трансформироваться из латентной стадии в открытую еще до его появления Чечне. Тем не менее, если бы Чечня не получила на раннем этапе открытой фазы конфликта лидера такого типа, сепаратистское движение, вполне возможно, утратило бы к настоящему времени свою силу, и развитие событий могло бы стать иным»1.
На наш взгляд из трех представленных причин самостоятельное значение имеют только первые две. Но они по сути входят в качестве составных элементов в интегральный чечено-русский ЭКП, который, как это следует из таблицы, являлся близким к максимально возможному. По всем выделенным параметрам вероятность межэтнической эскалации в республике (причем именно по линии: чеченцы - русские и Российское государство) была самой высокой.
Более того, как свидетельствует исторический опыт- с момента включения Чечни в состав России, ни один из периодов дестабилизации последней не обходился без актуализации чечено-русского ЭКП и возникновения открытого конфликта, сопровождаемого вооруженной борьбой и человеческими жертвами. Иными словами, в условиях слома государственности и системного социально-экономического кризиса конца 80-х - начала 90-х гг. глубокий этнополитический кризис в Чечне был абсолютной неизбежностью.
При этом значительный по региональным меркам демографический потенциал и монотитульность (она фактически была даже до административного раздела Чечено-Ингушетии, учитывая небольшой удельный вес и этногенетическую сближенность ингушей), как и наличие традиции продолжительного военного противостояния России давали чеченцам определенное право считать свой народ региональным лидером (первая из причин выделяемых Авксентьевым). Свою роль в формировании жесткой установки на достижение полного государственного суверенитета в широких слоях чеченского общества играло и наличие нефти, как базового ресурса, позволяющего обеспечить экономическую и финансовую независимость от России. Что касается особой харизмы Дудаева, то по замечанию того же Авксентьева, подобные лидеры возглавляют почти все сепаратистские движения в мире. Безусловно, Дудаев обладал рядом качеств, очень важных для чеченского менталитета. Но наличие деятелей (потенциальных политических лидеров) с таким набором - типично для любого северокавказского народа: достаточно успешная военная карьера, кавказский неуступчивый менталитет, потенциальный этнический радикализм (А. Масхадов у тех же чеченцев, Р. Аушев у ингушей, В. Семенов у карачаевцев - этот персональный ряд легко продолжить).
При этом основной вектор деятельности неформальной (т.е. не представлявшей республиканскую административную власть) радикальной части этноэлиты всех северокавказских народов совпадал по направлению, в период подъема этнополитической активности, она стремилась по возможности радикализовать этнополитический процесс. Однако динамика последнего с каждой новой фазой такой радикализации всё более зависела от объема от реального объема ЭКП («энергетического» ресурса межэтнического противостояния и количественно-качественных параметров самой этнической общности).
Этнополитический процесс Ставропольского края
Динамика этнополитического процесса Ставрополья постсоветского периода в существенной степени определяется положительной миграционной динамикой последнего десятилетия. К 2000 г. в пределах края проживало более 500 тыс. вынужденных переселенцев - выходцев из Чечни, Дагестана, закавказских государств (прежде всего из Армении и Азербайджана), а также из Средней Азии и Казахстана. Следует учесть, что приведенная выше цифра отражает только учтенную часть миграционного притока. И в действительные его масштабы были существенно больше.
Значительный приток населения, пришедшийся на сложное пореформенное время, заметно увеличивал общую нагрузку на основные социальные системы территориальной общности, «уплотняя» сферу межиндивидуального и группового взаимодействия и способствуя росту социальной напряженности.
Удельный вес русских среди учтенных переселенцев составлял порядка 84 % и в целом соответствовал аналогичному показателю по всему населению края (в 1989 г. русских на Ставрополье было 83,9 %). Однако как свидетельствует статистика доля русских в крае имеет устойчивую (фиксируемую по крайней мере на протяжении последних 40 лет) тенденцию к снижению - если в 1959 г. они составляли 91,3 % жителей Ставрополья, то в 1979 г. - 87,7 %, а в 2001 г. уже только 82,3 %. В этом отношении русские уступали практически всем остальным местным этническим группам (исключение составляли только немцы и евреи, активно мигрировавшие за рубеж).
Следует учесть и то, что в составе нелегальных мигрантов, не учитываемых официальной статистикой, процент русских заметно меньше. И следовательно, миграция нарушала сложившуюся этническую структуру населения в большей мере, чем это следовало из данных последней переписи. К тому же этническая миграция была неравномерной в пространственном отношении. Ориентированная на некоторые районы и города, она трансформировала национальную структуру отдельных территориальных общностей в более ощутимых масштабах, чем в среднем по краю.
Речь прежде всего идет о городах Кавминводского курортно-рекреа-ционного комплекса (Пятигорск, Кисловодск, Ессентуки и т.д.), а также о восточных и юго-восточных районах Ставрополья, сопредельных Чечне и Дагестану (Нефтекумский, Туркменский районы). В центрах Кавминводского ареала наиболее динамично растущей этнической группой последнего десятилетия являлись армяне, притом, что уже к концу советского периода по своей численности они представляли второй-третий городской этнос в Пятигорске - 7,9 %; в Георгиевске - 5,1 %; в Кисловодске - 8,6 % (в последнем армянская диаспора в 90-е гг. выросла на треть, сопоставимым был рост данной этнической группы и в других местных центрах).
Учитывая миграционный приток, составивший в 90-е гг. для Ставропольского края порядка 40 тысяч человек (ориентированный на уже существующие территориальные диаспоры) и более высокие, чем у местного русского населения показатели естественного воспроизводства, можно предположить, что в отдельных кавминводовских центрах армянское население в начале XXI в. составляло порядка 10-14 %.
