Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Конструктивизм как теоретическая основа изучения российско-европейских отношений 27
1.1 Конструктивизм и основные вопросы современных международных отношений 29
1.2 Типология конструктивизма 37
1.3 Вклад конструктивизма в теоретические и эмпирические исследования современных международных отношений 39
Глава II. Концепт европеизации и его теоретические рамки 45
2.1 Определение европеизации 45
2.2 Разделение европеизации и схожих концептов 51
2.3 Механизмы европеизации 52
2.4 Условия европеизации 57
Глава III. Европеизация России: проблемы и перспективы 63
3.1 «Несоответствие» между ЕС и Россией 63
3.2 Содержание и динамика политики ЕС по отношению к России 68
3.3 Внутриполитические структуры России 75
Глава IV. Четыре общих пространства Россия-ЕС 83
4.1 Общее экономическое пространство 83
4.2 Общее пространство свободы, безопасности и правосудия 86
4.3 Общее пространство сотрудничества в области внешней безопасности 87
4.4 Общее пространство в области научных исследований, образования и культуры 89
4.5 Контекст российско-европейских отношений 90
4.6 Природа проекта 95
Глава V. Перспективы общих пространств 99
5.1 Два типа акторов 100
5.2 Новая попытка? 104
5.3 «Управляемая» демократия 107
5.4 Отсутствие стратегического видения 114
Заключение 118
Приложения 131
Список использованных источников и литературы. 138
Источники 141
Литература 145
- Конструктивизм и основные вопросы современных международных отношений
- Механизмы европеизации
- Внутриполитические структуры России
- «Управляемая» демократия
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Российская Федерация -крупнейший сосед Европейского Союза (ЕС). Во многих аспектах важность добрососедских отношений признана обоими партнерами. Москва и Брюссель развили достаточно крепкие связи в соответствии с концепцией «стратегического партнерства». В последнее время, однако, отношения пережили тяжелый период, временами ставя соседей на грань практически полного отчуждения. Очевидно, что ни Россия, ни ЕС не удовлетворены, ни общим состоянием отношений, ни поведением партнеров. Настоящее положение дел может быть охарактеризовано как системный кризис. Юридически, к примеру, сегодняшний уровень отношений находится на низшем из возможных уровней - уровне сотрудничества. Многие споры зашли в тупик, ставя под угрозу будущее отношений. Что необходимо в таких обстоятельствах - это политическая воля, сопряженная со стратегическим видением отношений, и некий прорыв, который сможет заложить основание для нового типа отношений.
Как утверждается представителями обеих сторон, десятого мая 2005 года во время саммита Россия - ЕС с подписанием так называемых «дорожных карт» по четырем общим пространствам (ЧОП), (общее экономическое пространство, общее пространство свободы, безопасности и правосудия, общее пространство внешней безопасности, общее пространство науки и образования, включая культурные аспекты) мы стали свидетелями именно такого события - исторического прорыва, заложившего основы новых, более честных и продуктивных отношений. Подписание было чрезвычайно положительно встречено политическими элитами и в России и в ЕС. Президент Путин, к примеру, заявил, что «принятие «дорожных карт» по общим пространствам России и ЕС серьезно продвинет строительство единой Европы», и «расширит возможности сотрудничества». Москва особо подчеркивала, что подписание «дорожных карт» подтвердило особый статус России в отношениях с Евросоюзом и положило конец отношениям по типу «учитель - ученик», выведя их на новый качественный уровень - уровень подлинного партнерства, отношений равных. Хотя экспертное сообщество было гораздо осторожнее в своих оценках, и многие выражали сомнения в природе данного проекта (было даже отмечено, что пространство является характеристикой вакуума), помня об истекшем СПС, нельзя не признать, что ЧОП представляют собой основополагающий документ в отношениях «стратегических партнеров».
Степень научной разработанности проблемы. Несмотря на всю важность для российско-европейских отношений, в академическом дискурсе пространствам уделяется достаточно мало внимания. Более того, отсутствует даже четкое понимание того, что на самом деле ЧОП представляют собой: признание особого статуса России по отношению к ЕС или пример политики
обусловленности (policy of conditionality), план действий или декларацию о намерениях.
Как отмечают многие российские эксперты, для полного понимания природы проекта по созданию общих пространств, его следует рассматривать в общем контексте российско-европейских отношений. Некоторые исследователи придерживаются той точки зрения, что подписание «дорожных карт», вместо действия чрезвычайной важности на поверку оказывается лишь политическим жестом, призванным «прикрыть концептуальный вакуум в отношениях». Как уже отмечалось выше, срок действия СПС истек в 2007 году. Многие эксперты выражали озабоченность тем, что т.к. не все его положения были выполнены, соглашение не будет заменено документом равным ему по статусу, как, в конечном счете, и закончилась эта история - стороны не смогли договориться об основополагающем договоре, и на данный момент у юридической базы отношений взаимоотношений имеется «временный» статус, что явно не соответствует уровню «стратегических партнеров».
Кроме того, с юридической точки зрения, определение пространств отсутствует. С политической точки зрения их наполнение, видимо, также не принесет много пользы России. В настоящее время Москва столкнулась с проблемой, заключающейся в том, что вместо нового соглашения Россия получила только «дорожные карты», предусматривающие фактически один лишь диалог.
Западные исследователи также продемонстрировали достаточно скептичный настрой в отношении перспектив успешной реализации нового проекта в российско-европейских отношениях. Майкл Эмерсон, к примеру, заявил, что по своей природе этот проект напоминает «Евро-русский дипломатически-бюрократический борщ». Пекка Сутела также сомневается в успехе пространств. Он подчеркивает важность проблем в экономической сфере по причине ассиметричной природы сотрудничества и утверждает, что еще многое должно быть сделано для того, чтобы общее экономическое пространство (а именно в нем на данный момент достигнуты наибольшие успехи) достигло уровня, предусмотренного в «дорожной карте» по данному пространству. Фрейзер Кемерон и Ярек Доманьски подобно российским экспертам анализируют общие пространства в общем контексте российско-европейских отношений. Тем не менее, они подчеркивают непоследовательности в российском подходе и его недостатки, утверждая, что партнерам предстоит столкнуться с серьезными проблемами при реализации ЧОП, так как Россия «все еще движима менталитетом супердержавы и зачастую воспринимает изменения, происходящие в мире, как игру с нулевой суммой».
В более широком плане важность имеют и исследования российских авторов, анализирующих различные аспекты современного состояния российско-европейских отношений, т.к. общий контекст отношений наложил
свой отпечаток на положения и цели ЧОП. Так, Андрей Макарычев анализирует перспективы российско-европейских отношений на примере взаимодействия ЕС и северо-западных регионов России. Андрей Браницкий исследует процесс объединения Европы в историческом плане, что очень важно для лучшего понимания формирования европейской идентичности и что может объяснить проблемы, существующие в отношениях Москвы и Брюсселя. Для анализа проблем безопасности в целом, и общих пространств внутренней и внешней безопасности большой интерес представляют работы Института Европы РАН, к примеру, работы под редакцией Николая Шмелева и Виталия Журкина. Александр Сергунин и Пертти Ионниеми анализируют взаимодействие России и Европейского Союза в рамках Северного Измерения уделяя большое внимание различиям между партнерами и воздействию их на отношения Москвы и Брюсселя. Также интерес представляют работы Виталия Чумакова, Константина Кемаева и других.
Вышеупомянутые работы, несомненно, внесли серьезный вклад в академический дискурс по данному вопросу и российско-европейским отношениям в целом и должны быть оценены по достоинству, как выражающие точку зрения профессионалов, но, тем не менее, необходимо отметить, что до настоящего момента в научной литературе пространствам не уделялось достаточно внимания исследователями и в большинстве работ общие пространства, как и их будущее, были затронуты лишь мимоходом. Таким образом, в существующей литературе по российско-европейским отношениям в данном конкретном аспекте имеется пробел, заполнить который и призвано данное исследование.
Эмпирическая база диссертации представляет собой совокупность следующих групп документов: международно-правовые акты, юридические документы Европейского Союза, официальные документы Российской Федерации, документы различных международных организаций, институтов и иностранных государств.
В первую группу входят сами «дорожные карты» по четырем общим пространствам Россия - ЕС, а именно: по общему экономическому пространству, по общему пространству свободы, безопасности и правосудия, по общему пространству сотрудничества в области внешней безопасности и по общему пространству в области научных исследований, образования и культуры, документы, представляющие первостепенную важность для настоящего исследования, т.к. именно в «дорожных картах» сформулированы все идеи, продвижению которых должны способствовать общие пространства. Также к этой группе относится и Соглашение о Партнерстве и Сотрудничестве, заключенное между Российской Федерацией и Европейским Союзом.
Вторую группу источников составляют все официальные документы различных уровней власти Европейского Союза, от Коллективной Стратегии Европейского Союза по России, Политики Европейского Соседства и
Политике по отношению к России и другим странам до статистической информации по российско-европейским отношениям, предоставляемой различными директоратами Европейского Союза, различным планам действий, и официальным заявлениям представителей Брюсселя по результатам саммитов или иным событиям.
Еще одну группу составляют официальные документы Российской Федерации, такие как статистические данные касательно состояния российской экономики и товарооборота с Европейским Союзом Министерства Финансов РФ и Министерства Экономического Развития и Торговли РФ, официальные заявления Министерства Иностранных Дел РФ по различным вопросам, официальные заявления Президента России и других российских политиков.
В следующую группу входят официальные документы других международных организаций, таких как Совет Европы, Парламентская Ассамблея Совета Европы, Организация по Безопасности и Сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), авторитетной некоммерческой организации Фридом Хауз и заявления иностранных политиков, представляющие интерес для целей настоящего исследования.
Объектом исследования является проект четырех общих пространств между Российской Федерацией и Европейским Союзом, принятый в 2005 году, а предметом - его природа и перспективы успешной реализации пространств.
Цель диссертационного исследования - комплексное изучение сквозь призму теории конструктивизма и концепта европеизации проекта четырех общих пространств между Российской Федерацией и Европейским Союзом, а именно: природы проекта, перспектив его успешной реализации и факторов, влияющих на эти перспективы.
Задачи исследования:
изучить «дорожные карты» по четырем общим пространствам, их оценки и восприятие проекта чиновниками и ведущими экспертами в сфере российско-европейских отношений с обеих сторон;
определить природу проекта четырех общих пространств;
- проанализировать место проекта в общем контексте российско-
европейских отношений;
- исследовать процессы европеизации России на рубеже XX - XXI веков;
идентифицировать основные факторы, влияющие на перспективы реализации проекта;
проанализировать перспективы успешной реализации четырех общих пространств.
Хронологические рамки. Несмотря на то, что общие пространства приняты только в 2005 году, в целях анализа процессов европеизации России, хронологические рамки данного исследования определяются периодом с середины 1990-х годов XX века по конец 2007 года.
Нижней границей периода хронологических рамок исследования служит период активизации отношений России и объединенной Европы. Именно в это время были приняты основополагающие правовые акты, заложившие основы новых взаимоотношений Москвы и Брюсселя: Соглашение о Партнерстве и Сотрудничестве (1994 г.), Коллективная Стратегия Европейского Союза в отношении России (1999 г.), именно в это время звучали заявления о возможном вступлении России в ЕС.
Этот период выбран в качестве нижней границы периода хронологических рамок по причине его важности для российско-европейских отношений, в общем, и для анализа контекста, в котором был принят проект четырех общих пространств, в частности. Данный период в отношениях России и Европы и Запада в целом в российском научном дискурсе принято называть «медовым месяцем». Последовавшие за ним годы привнесли в отношения достаточно серьезную долю охлаждения, поэтому, как представляется, оба этих периода должны быть использованы при анализе контекста российско-европейских отношений с целью получения обоснованных выводов.
Верхняя граница определяется окончанием периода действия Соглашения о Партнерстве и Сотрудничестве, по причине чего четыре общих пространства оказались практически единственным документом, служащим правовым основанием отношений партнеров. Также в это время начинается активный процесс смены власти в России (выборы депутатов Государственной Думы в декабре 2007 года и выборы Президента в марте 2008 года), что, возможно, является началом нового периода в отношениях России и ЕС и может повлиять на перспективы успешной реализации проекта.
Методологическую основу настоящей работы составляет теория конструктивизма, использованная в настоящей работе в качестве широкого теоретического базиса, демонстрации концептуальных, онтологических и эпистемологических оснований, на которых основано настоящее исследование. В более узком плане, в качестве конкретных теоретических оснований в исследовании использован концепт европеизации.
При проведении исследования использовались четыре группы методов: общенаучные, методы политологии, методы других наук, в том числе истории, а также методы источниковедения.
К группе общенаучных методов можно отнести классификацию, анализ и синтез, индукцию и дедукцию, исторический и логический метод.
С общенаучными тесно связаны специальные исторические методы: хронологический, синхронный, сравнительно-исторический.
Хронологический метод, или изучение предмета во времени, использован при анализе историографии, в теоретической главе при анализе развития школы конструктивизма, эволюции отдельных аспектов российско-европейских отношений, например, в изучении попыток европеизации России. Синхронный метод, предназначенный для рассмотрения явлений в
конкретном историческом контексте, представлен во второй, третьей, четвертой и пятой главах, где говорится о различных аспектах современного состояния российско-европейских отношений. Сравнительно-исторический метод основан на сравнении нового знания с уже известным. Он использовался при анализе изменений в политике Европейского Союза по отношению к России.
Из политологических методов был полезен метод «кейс-стадиз» (case studies), то есть изучение на типичном примере. Он был необходим для того, чтобы изучить различные характерные моменты в политике ЕС по отношению к России и как Москва реагировала на типичные попытки воздействия. Сюда относится также системный подход, который в настоящем исследовании призван помочь охарактеризовать взаимодействие механизма взаимодействия Российской власти с окружающей средой - внешними вызовами и угрозами. При написании работы использованы также и проблемно-исторический метод, позволяющий проанализировать изучаемое явление в его отношении к определенной проблеме.
Методы других наук включают в себя статистические методики, а также инструменты прикладного изучения текстовой информации (контент-анализ).
К последней группе, а именно к методам источниковедения, относятся методы отбора, анализа и критики источников (внутренней и внешней). Под критикой источников понимается их анализ, интерпретация (что также лежит в рамках конструктивистской парадигмы), отношение к ним как к рабочему инструменту, необходимому для понимания чего-либо. Источники необходимо интерпретировать, т.к. в них могут быть заложены политические мотивы в зависимости от автора и его мотивов и т.д. Необходимо также анализировать и термины с содержательным наполнением источников - к примеру, все ли в них определено или они расплывчаты как в случае с общими пространствами и т.д.
Научная новизна исследования состоит в том, что была предпринята попытка анализа современных российско-европейских отношений на основании теории конструктивизма и концепта европеизации. Более того, собственно тема четырех общих пространств в ранее опубликованных работах, как правило, освещалась лишь фрагментарно - чаще всего, они удостаивались лишь упоминания при исследовании общего контекста российско-европейских отношений. Соответственно, в академической литературе в достаточной степени данный проект проанализирован не был. Анализ общих пространств в данной работе проводится, в том числе сквозь призму политики европеизации.
Научная новизна работы состоит также в попытке изучить более ранние попытки европеизации России, с момента распада Советского Союза и до настоящего момента.
В диссертации для оценки воздействия проекта на российско-европейские отношения в целом и перспектив реализации пространств впервые используются два подхода в более широких рамках концепта европеизации: обусловленности и социализации. Эти радикально различные подходы будут использованы с целью получить анализ последствий для отношений с рационалистской и социологической точек зрения. Для оценки перспектив ЧОП с рационалистской точки зрения автор использует концепцию обусловленности и анализирует поведение акторов в рамках «логики последственности» (logic of consequentiality), разработанной Джеймсом Марчем и Иоханом Олсеном, согласно которой акторы выбирают путь действий с помощью анализа их вероятных последствий, т.е. с помощью рационального анализа затрат и выгод. Для конструктивистского видения перспектив проекта используется социологический подход, «логика уместности» (logic of appropriateness), объясняемая через роль идентичности, правил и институтов. Здесь концепция «модернистских» и «постмодернистских» государств, разработанная Робертом Купером также предоставляет эффективный инструментарий для понимания проблем, возникающих в отношениях между партнерами по причине того, что они представляют собой разные типы акторов.
Научная новизна диссертации состоит также и в том, что автор вводит в политологический оборот ряд работ зарубежных политологов, которые до сих пор не использовались в отечественной науке. Это касается последних работ представителей конструктивистской школы, а также теоретических работ, посвященных анализу процессов европеизации.
Теоретическая значимость исследования определяется тем, что
- в работе предпринята попытка комплексного анализа четырех общих
пространств, проекта, представляющего большую важность для российско-
европейских отношений, но, в то же время, на сегодняшний день
недостаточно исследованного;
исследуются перспективы успешной реализации проекта общих пространств с использованием теоретических концептов, ранее не применявшихся к данному вопросу, но, как представляется, позволяющих проанализировать данное явление и с большой степенью точности сделать предположения относительно его перспектив;
материалы исследования помогают глубже понять механизмы европеизации, а также возможную эволюцию данных процессов в будущем;
- работа основана на изучении новейших исторических событий, пока
недостаточно исследованных;
- в научный оборот вводятся новые зарубежные источники и
исследования.
Кроме того, значимость исследования определяется тем, что предметный анализ предыдущих попыток европеизации, успехов и неудач в этой сфере, возможно, позволят сделать выводы о том, каким образом Россия и Европа
должны строить отношения между собой в будущем. Россия и Европейский Союз являются «стратегическими партнерами», возможно уже самой географией обреченными на сотрудничество и в этом смысле анализ отношений чрезвычайно важен для того, чтобы избежать повторения ошибок.
Практическая значимость исследования состоит в возможности использования материалов диссертации для лиц принимающих решения и участвующих в российско-европейских отношениях на уровне региона или государства, а также в учебном процессе в рамках преподавания дисциплин по политологии, международным отношениям и регионалистике.
На защиту выносятся следующие основные научные положения:
- «дорожные карты» по общим пространствам, в отсутствие адекватного
уровню «стратегических партнеров» и отвечающего современным реалиям
основания отношений, представляют собой основополагающие документы
для отношений России и ЕС;
четыре общих пространства должны рассматриваться как пример так называемого иерархичного (англ. «top - down») подхода ЕС, призванного ускорить европеизацию России;
эффективность процессов европеизации России оценивается как низкая;
перспективы успешной реализации проекта четырех общих пространств также оцениваются негативно по целому ряду причин. Основными из них являются четыре:
Различия в восприятии силы и суверенитета.
Сама природа проекта.
Сворачивание процессов демократизации в России.
Недостаток стратегического видения со стороны обоих партнеров. Апробация многих положений работы была осуществлена автором на
ряде международных и российских межвузовских конференций. Это конференции на факультете международных отношений и европейских исследований Центрально-Европейского Университета в марте 2005 года, на факультете международных отношений, экономики и управления в Нижегородском Государственном Лингвистическом Университете в январе 2007 года, сентябре 2007 года и октябре 2007 года, в октябре 2007 года в Волго-Вятской Академии Государственной Службы.
Основные положения диссертации обсуждались с научными сотрудниками ИМЭМО РАН, факультета международных отношений НГЛУ, факультета международных отношений Нижегородского Государственного Университета, Центрально-Европейского Университета и Датского Института Международных Исследований, и нашли отражение в 8 публикациях, в том числе - в изданиях, рекомендованных ВАК, совокупным объемом 4,7 п.л.
Работа также была апробирована во время стажировки в Центрально-Европейском Университете, г. Будапешт, Венгрия (сентябрь 2005 - июнь 2006).
Структура работы соответствует цели и задачам исследования и представлена введением, пятью главами, разделенными на тематические параграфы, заключением, приложениями и списком использованных источников и литературы.
Конструктивизм и основные вопросы современных международных отношений
Поскольку наилучший способ четко определить границы концепта — по отношению к проблемам, на понимание которых он претендует, ниже автор представляет позицию конструктивизма по наиболее важным вопросам современных международных отношений.
а) Агенты и структура
Один из важнейших для понимания влияния конструктивизма на теорию международных отношений тезисов конструктивизма — тезис о том, что агенты и структуры являются взаимно-конструируемыми и взаимно влияющими друг на друга.45 В мировой политике под структурой понимается набор относительно неизменяемых факторов, ограничивающих поведение государств. Хотя эти сдерживающие факторы могут иметь форму материальных инициатив, таких как баланс силы или рынок, с конструктивистской точки зрения важно воспроизводит ли действие агента и структуру. К примеру, если взять войну во Вьетнаме, до такой же степени невозможно представить себе чтобы США пошли на уступки Вьетнаму (т.к. они обладали идентичностью великой державы) до какой военная интервенция формировала идентичность США как великой державы. Через эту интервенцию США воспроизвели свою идентичность как великой державы, также как и структуру, придавшую значение их действиям. Таким образом, интервенция США во Вьетнаме закрепила международное межсубъектное понимание великой державы как государства, использующего военную силу против других.
Значимое поведение или действие возможно только в межсубъектном социальном контексте. Акторы развивают отношения с другими акторами и свое понимание о них посредством норм и практик. В отсутствие норм демонстрации силы или иные действия будут лишены смысла. Основополагающие нормы определяют идентичность, указывая действия, вынуждающие «Других» признать эту идентичность и исходя из этого соответствующим образом на нее реагировать.
Поскольку без набора межсубъектных норм и практик структура не имеет смысла, анархия, один из основополагающих структурных компонентов традиционных теорий международных отношений, также не имеет смысла. Ни анархия, ни отсутствие высшей власти над государством, ни распределение возможностей не может «социализировать» государства в желаемом направлении в отсутствие имеющих смысл норм и практик.
б) Анархия
Принимая во внимание тот факт, что анархия структурна, она должна быть взаимно конструируемой с акторами, использующими основополагающие нормы и социальные практики, что подразумевает, что анархия также неопределенна, как пожар в примере Арнольда Уолферса.50
В своей знаменитой статье Александр Вендт предложил конструктивистскую критику этого структурного компонента традиционных теорий международных отношений, заявив, что анархия формируется самими государствами, является их конструктом и отнюдь не так неизбежна, как привыкли считать реалисты и неореалисты.51
Но из этого следует, что анархия может иметь разное значение для разных акторов в зависимости от их практик и межсубъектного понимания. Таким образом, согласно конструктивистской точке зрения, анархия не предопределена структурой мироустройства, возможен определенный континуум анархий. В мире гонки вооружений, в мире, где за невозможностью обеспечить выполнение договора могут следовать катастрофические последствия, неореалистские концептуализации позволяют объяснить большинство явлений действительности; в мире же, где акторы не рассматривают ситуацию на международной арене как игру с нулевой суммой и где потеря относительных преимуществ не влечет за собой таких катастрофических последствий, неореалистские идеи об анархии - всего лишь игра воображения.
в) Идентичность и интересы
Один из наиболее важных вкладов конструктивизма в теории международных отношений — тезис о том, что идентичность формирует предпочтения, интересы и действия акторов. Идентичности необходимы как на международной арене, так и во внутренней политике для обеспечения хотя бы минимального уровня предсказуемости и порядка, и они должны быть достаточно стабильны для обеспечения предсказуемого образа действий.
Идентичность государства подразумевает его предпочтения и последующие действия. Государство понимает «Других» в соответствии с приписываемой им идентичностью, в то же время воспроизводя свою идентичность посредством каждодневных социальных практик. Здесь необходимо, однако, отметить, что создатель идентичности не может контролировать то, как она воспринимается другими, что зачастую может расходиться с ожиданиями создателя идентичности.54
Важнейшим элементом, необходимым для четкого определения идентичности или для ее усиления — вне зависимости от того, о чьей идентичности идет речь — человека, небольшой общины или государства -является разделение по принципу «свой» — «чужой» или «Я» и «Другой». Именно на контрасте с «Другим» наша идентичность обретает наиболее четкие контуры: «Я» не такой как «Другой». «Другие» - чужие, они отличаются от нас. Идентичность может быть понята только относительно другой идентичности или «Другого». В целом, идентичности выполняют три важных для общества функции: они сообщают нам и «Другим» кто мы такие и сообщают нам кто такие «Другие».
Конечно же, каждый актор, включая и государства, обладает набором идентичностей, которые могут накладываться друг на друга. Как в случае с человеком, который может, быть одновременно гражданином какого-либо государства, членом коллектива на работе, мужем, отцом, любителем боулинга и т.д., государство одновременно может быть капиталистическим, демократическим, членом ЕС, членом Западного мира и соответственно может нести соответствующие идентичности, ничуть не мешающие друг другу. Существует несколько типов идентичностей, несколько систематизирующие все это разнообразие. Александр Вендт выделяет четыре: (1) персональная или корпоративная; (2) типовая; (3) ролевая; (4) коллективная:58
1. Первый тип идентичности представляет собой базис или платформу для остальных идентичностей. Его составляют самоорганизующиеся однородные статичные структуры, обеспечивающие отличность акторов друг от друга.59 Это может быть характерно как для людей, так и для государств. Необходимо отметить важность сознания и памяти «Я» - именно они, по меткому замечанию А. Вендта отличают людей и государства от велосипедов или собак. Государство - групповое «Я».
2. Типовая идентичность обозначает социальную категорию или «ярлык, применяемый к людям, разделяющим . некоторые характеристики во внешнем облике, поведенческих чертах, ценности, навыки (к примеру, язык), знания, мнения, опыт, исторические общности (регион или место рождения) и т.д.»60
Механизмы европеизации
Дав определение концепту европеизация, и выяснив, в каких формах она существует, необходимо проанализировать таюке возможные пути осуществления данного процесса, поэтому этот раздел посвящен исследованию механизмов европеизации. Хотя литература по механизмам европеизации еще только развивается, " все же можно выделить несколько механизмов, через которые европеизация может оказать влияние на государства. Кристоф Нилл и Дирк Лемкуль, к примеру, проводят различие между
1) институциональным соответствием, (см. Приложение 2, схему 1) которое может быть проиллюстрировано «позитивной интеграцией»,129 при которой определенная модель «спускается сверху» на уровень стран-членов ЕС;
2) изменением внутригосударственных структур возможностей, (см. Приложение 2, схему 2) ведущим к перераспределению власти и ресурсов между национальными акторами, и, тем самым, нарушению равновесия на внутриполитической арене, и
3) формированием убеждений, (см. Приложение 2, схему 3) т.е. изменению идентичности акторов.130 Большинство исследований используют один из этих механизмов для объяснения внутригосударственных изменений, однако Бёрзель и Риссе утверждают, что различные причинные механизмы могут быть объединены в две логики изменений.
В целом, эффект европеизации может быть концептуализирован как [...] процесс изменений на внутригосударственном уровне, при котором государства адаптируют свои процессы, политику и институты к новым практикам, нормам, правилам и процедурам, проистекающим от возникновения европейской системы государственного управления.
Бёрзель и Риссе концептуализируют процесс внутригосударственных изменений следующим образом: как процесс перераспределения ресурсов и как процессы социализации и обучения (learning). Соответственно, два механизма или логики внутригосударственных изменений акцентируют различные факторы, ослабляющих внутригосударственное адаптационное давление, порождаемое процессами европеизации.
Согласно теории рационального институционализма все акторы рациональны, ориентированы на результат и целеустремленны; их идентичности и интересы фиксированы и стабильны. Акторы действуют в соответствии с «логикой последственности»,134 принимая решения на основе анализа затрат и результатов. С этой точки зрения европеизация рассматривается как предложение одним акторам дополнительных ресурсов для влияния на других акторов или сдерживания их.135 В таких условиях основной инструмент, используемый ЕС для стимулирования изменений в целевых государствах — политика обусловленности, которая может работать по двум каналам:
3) межгосударственные переговоры и
4) перераспределение власти и ресурсов на внутригосударственном уровне.
В первом случае ЕС обеспечивает наличие стимулов для правительств, проводить внутренние реформы, и, если размер вознаграждения превышает размер затрат, правительство проводит реформы. Как утверждают Франк Шиммельфенниг и Ульрих Зедельмайер, «вероятность принятия норм тем выше, чем ниже политические затраты правительств целевых государств». Вступление в ЕС, финансовое и техническое содействие, преференциальный торговый режим, доступ на рынок или институциональные связи - все это может служить примерами «пряников» имеющихся в распоряжении ЕС. Тем не менее, для ее успеха обусловленность должна отвечать нескольким критериям.
Первый из них это определенность и легитимность.
Целевое государство должно четко понимать что является «кнутом», а что «пряником» (что отсутствует в случае с ЧОП). Тот факт, что Брюссель временами требует то, что даже не входит в aquis и выполнения чего не требуется даже от государств-членов ЕС, может серьезно препятствовать успеху обусловленности. Во-вторых, размер вознаграждений и скорость их выделения также объясняет варьирование в принятии норм. В-третьих, надежность получения вознаграждений и наказаний не должна вызывать сомнения у целевых государств. Это — необходимое условие для любого успешного переговорного процесса. Обусловленность не будет работать без надежности, но «даже если надежность высока, принятие норм будет зависеть от размера адаптационных затрат правительства».140
Во втором случае ЕС обеспечивает про-европейски настроенных акторов дополнительными возможностями, одновременно ограничивая возможности их оппонентов. Это ведет к перераспределению ресурсов на внутригосударственном уровне в пользу про-европейски настроенных акторов, и, в результате, проведению в жизнь необходимых реформ. Согласно теории социологического институционализма, идентичности и интересы акторов, напротив, формируются в процессе социального
А 142 взаимодействия. Акторы следуют «логике уместности», действуя в соответствии с устоявшимися коллективными нормами и ценностями; выбирая тот образ действия, который они считают наиболее уместным в данных обстоятельствах, учась интернализировать новые нормы и правила с тем, чтобы стать членами международного сообщества «с хорошей репутацией». С этой точки зрения европеизация понимается как возникновение новых правил, норм и практик, которые целевые государства должны инкорпорировать в их внутригосударственные структуры.144 В этом контексте основной инструмент европеизации — социализация, подразумевающая под собой использование методов спора и убеждения, ведущих к интернализации новых норм и правил и, в конечном итоге, изменениям в поведении и идентичности.145 Акторы социализируются в новые нормы и правила через процессы социального обучения и, соответственно, пересматривают свои интересы и идентичности.146 Как утверждает Шиммельфенниг, существуют различные степени социализации: полностью социализированный актор добровольно интернализирует новые нормы и ценности и поэтому следует им самостоятельно, в то время как частично социализированному актору приходится полагаться на внутренние и внешние санкции.1 7 Практические инструменты социализации включают в себя политический диалог, т.е. официальные и неофициальные встречи, дискуссии, консультации и мониторинг и «политику устыжения»148 (policy of shaming).
Бёрзель и Риссе считают, что вышеупомянутые механизмы не являются взаимоисключающими и могут работать параллельно. Они выдвигают несколько гипотез согласно которым, к примеру, чем яснее затраты и результаты определенного действия, тем больше вероятность, что рациональный расчет будет превалировать, и наоборот, чем более значимые институты или сферы жизни должны быть изменены, тем больше вероятность того, что будет задействован процесс социализации.
Внутриполитические структуры России
Внутриполитические структуры России содержали в себе как благоприятные, так и неблагоприятные условия для европеизации. Как показывает анализ, это разделение — на благоприятные и неблагоприятные -практически совпадает с двумя периодами в истории современной России: со сроками президентства Бориса Ельцина и Владимира Путина.
Во время президентских сроков Бориса Ельцина, в особенности первого, благоприятные условия для европеизации России четко присутствовали во внутриполитической жизни России. Молодая команда реформаторов, возглавляемая президентом, с готовностью принимала условия и нормы, выдвигаемые Европой и Западом в целом. В этот период Россия практически приняла контроль МВФ над своей экономикой и провела целый ряд достаточно болезненных для населения внутренних реформ. Это, однако, привело к обеднению огромного количества жителей страны и росту государственного долга, который до сих пор приходится выплачивать.
В этот период Москва ввела мораторий на смертную казнь с тем, чтобы соответствовать условиям членства в Совете Европы. В этот период Ельцин сделал свое знаменитое заявление, что однажды Россия может вступить в ЕС. В этот период отношения с США, бывшим противником были практически безоблачными, и президент Клинтон почти искренне говорил о своем «друге Борисе». В этот период министерство иностранных дел России возглавлял Андрей Козырев, человек с искренне про-западными убеждениями, также известный на Западе как «господин да» за свою склонность принимать практически все требования Запада. В этот период Россия была в целом открыта для Западного влияния и идей, даже несмотря на сложную внутриполитическую ситуацию, где Ельцину приходилось иметь дело с оппозиционным Парламентом, в котором коммунисты и либеральные демократы националистического толка (ЛДПР) имели достаточно многочисленное представительство и требовали от Кремля проведения более «независимой» от Запада политики. Такие настроения, к примеру, нашли выражение в декларациях Верховного Совета России, в которых передача Крыма Украине 1954 года объявлялась не имеющей законной силы, а Севастополь — частью России." Действительно, во многих отношениях, для России это был период романтизма. Совершенно логично, что такие условия благоприятствовали европеизации и даже предусмотрительный Запад, как казалось, стал воспринимать Россию в качестве искренне дружественного государства.
Со второго президентского срока Бориса Ельцина, однако, градус отношений заметно охладел. Расширение НАТО, воспринимаемое некоторыми как прямая угроза безопасности и другими как возведение новых разделительных рубежей в Европе, отрицание новой российской идентичности, выступало в качестве одной из наиболее важных причин для этого. Многие связывали расширение НАТО и демократизацию в России, отстаивая ту точку зрения, что расширение Альянса придаст новый импульс националистическим настроениям в стране.213 Григорий Явлинский, к примеру, заявлял, что расширение НАТО только лишь подорвет позицию про-западных реформаторов в России, создавая психологическое «отторжение» России от Западного сообщества. В том же духе Ельцин заметил, что НАТО настойчиво стремится выдавить Россию из Европы.214 Косовский кризис и бомбардировки Югославии лишь еще больше увеличили разрыв. Таким образом, после «медового месяца» в отношениях, когда Россия идеалистически рассчитывала на вступление в «клуб избранных», Москва перешла к политике Евразийства. Этот переход воплотился в замене Андрея Козырева на Евгения Примакова, бывшего директора ФСБ, в качестве нового министра иностранных дел России.213 Это изменение в курсе внешней политики четко отражало изменения во внутриполитических структурах России. Москва дистанцировалась от Запада и Европы и, соответственно, возможности для европеизации значительно уменьшились.
Другой фактор, значительно осложнивший процессы европеизации в России - возросшее влияние Финансово-Промышленных Групп (ФПГ), влиятельных бизнес-структур, во многих аспектах слившихся с властью и превратившихся в акторов обладающих правом вето, сдерживающих распространение рыночных правил и практик с помощью лоббирования. Их влияние остается достаточно серьезным и сейчас, даже после всех событий с Ходорковским и действиями по повышению социальной ответственности крупного бизнеса. Это влияние можно заметить, к примеру, в случае введения фактически запретительных квот на ввоз автомобилей иностранного производства в Россию.
С 1999 года, под руководством премьер-министра и позднее президента Путина, тенденция на дистанцирование от Запада и его норм и ценностей продолжилась. Вторая война в Чечне, «дело НТВ», «дело Ходорковского», отмена выборов губернаторов, закон, усиливающий контроль властей над неправительственными организациями, использование энергоносителей в качестве рычага воздействия во внешней политике - все эти реалии четко демонстрируют все увеличивающийся размер пропасти между Россией и Западным миром. В настоящее время большинством в Государственной Думе обладает «партия власти», Единая Россия, вследствие чего она способна одобрить любой закон, исходящий из Кремля. Власти вытеснили оппозицию из политического поля и построили такую структуру, в которой очень ограниченное количество людей контролирует все, и которая абсолютно непрозрачна.
Такая ситуация приводит к тому, что население становится полностью аполитичным и даже не стремится принимать участие в политической жизни страны, что выгодно власти - чем менее политизировано общество, тем меньше вероятность каких бы то ни было революций: «бархатных» или нет. К примеру, согласно недавнему опросу, проведенному Всероссийским Центром Изучения Общественного Мнения (ВЦИОМ), 60% россиян политика не интересна, при этом, отвечая на вопрос о причинах неучастия в политической жизни, говорят, что «президент сам все решит».2
На этом фоне, как отмечают многие журналисты и эксперты, фактически начинается формирование культа личности президента Путина. Если проблему третьего срока можно еще как-то рассматривать за рамками этого процесса, хотя до того, как было найдено решение о президенте Медведеве и премьер-министре Путине и Дмитрий Медведев был поддержан сразу четырьмя партиями в качестве преемника, выдвигались и другие, более маргинальные идеи — от изменения Конституции и отмене ограничения на два президентских срока и до превращения Путина в «национального лидера», то такие движения как «За Путина»,218 призванное «сформулировать от имени народа предложения по новой конфигурации власти во главе с национальным лидером Владимиром Путиным», и организованное «Нашими» движение «Мишки», куда входят дети в возрасте от восьми до пятнадцати лет, обратившееся к президенту России с просьбой возглавить «Мишек», «так как он самый главный «Мишка» России»," сложно воспринимать не как часть процесса формирования культа личности.
Социологи, однако, продолжают утверждать, что как такового культа Путина не было и нет. «Для культа должна быть атмосфера страха и обожания, - заявляет Лев Гудков (Левада-центр). - А у нас восхищаются 4—5 % опрошенных, 28-30 % симпатизируют, а остальные просто не против. Маловато энергетики для культа» но, как отмечает Русский Newsweek, все отчетливее президент России предстает вождем, Лидером нации с большой буквы.220
Прославившуюся после съезда «Единой России» ткачиху Елену Лапшину, которая стала символом народной любви к Путину, в день съезда ввели и в Высший совет партии. Именно «выдающиеся личные качества» Путина, благодаря которым Россия якобы преодолела трудности 1990-х и вышла на путь развития, стали темой телефильма Никиты Михалкова «55», продемонстрированного на телеканале «Россия» ко дню рождения Путина. Та же мысль проходит через фильм «Групповой портрет президента» журналиста Леонида Млечина, показанного на телеканале ТВЦ, особо подчеркивающего физическую форму Путина и сравнивающего его с последним Джеймсом Бондом в исполнении Дэниела Крейга. В Петербурге закладывается сад в честь Владимира Путина и жители выступают с просьбой о создании скульптуры собаки Президента Кони Полгрейв: «Лучшему другу Президента - собаке Кони.» Жители Самары пошли еще дальше и предлагают воздвигнуть памятник самому президенту.221
«Управляемая» демократия
В-третьих, внутренние изменения в России также будут способствовать провалу ЧОП. Становится все очевиднее, что Россия не становится ближе к Европе и Западу в целом, но позиционирует себя в качестве независимого полюса силы в мире, отдаляясь от Западного сообщества. Этот процесс принимает в России такие формы как рост национализма, акцентирование «особой» природы России и роли в мире и возрождения мышления в терминах времен холодной войны с регулярным использованием категорий «мы» и «они». Недавний шпионский скандал между Россией и Великобританией и позиция России по «делу Литвиненко», вызвавшие довольно заметное похолодание в отношениях Москвы и Лондона, к примеру, были эффективно использован националистами и сторонниками различных теорий заговора для укреплений их позиций в Российском обществе. Разные точки зрения на этот процесс выделяют в качестве причин различные факторы, от неспособности Запада признать новую российскую идентичность в начале 1990-х до порочной природы Российского государства основанном на империализме и авторитаризме.
Вне зависимости от того, какой точки зрения мы придерживаемся, настоящий процесс не становится менее волнующим. Москва все меньше готова слушать и воспринимать то, что говорит Брюссель, и что он хочет от России. Соответственно, все больше демократических завоеваний 90-х становятся историей. В 2005 году авторитетная международная организация «Фридом Хауз» понизила рейтинг России до уровня «несвободной страны» в первый раз со времен включения России в рейтинги. По факту, рейтинг неуклонно падал с 1998 года и, соответственно, сначала Россия потеряла место в ряду электоральных демократии, а потом оказалась в одной категории с Анголой, Афганистаном, Бутаном, Пакистаном и Руандой, что, однако, не может не показаться преувеличением. В течение двух следующих лет ситуация не изменилась и по результатам 2007 года Россия также признана «несвободной- страной» с рейтингом 5,5,299 не входящей в состав электоральных демократий мира (всего 123 государства).300 Даже такие государства как Восточный Тимор, Уганда и Афганистан получили более высокий рейтинг.301 Тем не менее, несмотря на все это, 18 мая 2006 министр иностранных дел России заявил, что «Москва не видит оснований для продолжения мониторинга России по линии Совета Европы».302
Кампания по выборам в Государственную Думу в декабре 2007 года стала кульминацией этого процесса, вызвав очень большое количество вопросов в отношении приверженности России принципам демократического развития, несмотря на все заявления власти о том, что выборы проходили свободно, и население не подвергалось воздействию «административного ресурса».
Большое количество экспертов как внутри страны, так и за ее пределами характеризуют прошедшую кампанию одновременно как беспрецедентную по масштабам давления на электорат и как самую скучную за последнее время, что неi удивительно в условиях практически полного контроля СМИ. Действительно, ощущение предопределенности результата не покидало политически активное населения, и в таких условиях власти боролись не только за победу, но и за то, чтобы избиратель просто пришел на выборы и легитимировал их результаты. Население же, большого интереса к выборам не проявляло. Так, предвыборные дебаты, в большинстве стран мира считающиеся едва ли не самой важным аспектом предвыборной кампании, большого интереса не вызвали и получали неизменно низкие рейтинги. Справедливости ради необходимо, однако, отметить, что транслировались дебаты отнюдь не в самое популярное время с семи до девяти часов утра или поздно вечером, и, как и на прошлых выборах, вновь без участия партии власти «Единой России». Однако, все же и на таких «урезанных» дебатах происходили привлекающие внимание события. Так, зрители могли стать свидетелями беспрецедентной критики политики «Единой России» и лично президента Путина Борисом Немцовым, сопредседателем партии «Союз Правых Сил», партии еще недавно демонстрировавшей свою лояльность президенту, но ближе к концу избирательной кампании перешедшей в жесткую оппозицию к власти и даже принявшей участие в запрещенном «Марше несогласных» накануне выборов. Что, естественно, не осталось незамеченным властями и в последние несколько недель избирательной кампании СПС стал объектом массированной волны критики.3 5
Наиболее авторитетная международная организация, занимающаяся мониторингом выборов - ОБСЕ также не была удовлетворена «чистотой» проведения кампании. Так, почти двухмесячное противостояние между ОБСЕ и РФ по вопросу приглашения на выборы в Госдуму наблюдателей от
Бюро по демократическим институтам и правам человека (БДИПЧ) завершился скандалом. БДИПЧ отказалось направлять своих наблюдателей на российские выборы, обвинив Москву в саботировании сотрудничества с этой организацией.
Как результат, победа «Единой России» не была признана честной на Западе. Миссия парламентских наблюдателей Парламентской ассамблеи Совета Европы (ПАСЕ) и Парламентской ассамблеи ОБСЕ (ПА ОБСЕ) и присоединившийся к заявлению Северный Совет (Nordic Council) посчитали выборы несправедливыми и не соответствующими стандартам демократических выборов, отметив слияние государства и политической партии, крайне благосклонное отношение СМИ к президенту Путину, проблемы с новым избирательным кодексом, затрудняющим создание и состязательность небольших партий. Президент Путин, однако, отмел такие утверждения, заявив победа с результатом в 64,1 % - сигнал доверия общества.308
Тем не менее, на Западе не были готовы принять столь простое объяснение всего происходящего, и большое количество лидеров демократического мира выразили президенту Путину свою озабоченность в связи с произошедшим. Так, президент США Джордж Буш выразил Владимиру Путину искреннюю озабоченность, хотя позднее данный факт был опровергнут пресс-службой президента России. Пресс-секретарь Джорджа Буша Дана Перино призвала Россию «обратить особое внимание на все те обвинения, которые были выдвинуты в адрес властей». Госдеп США, развивая ее мысль, заявил, что крайне обеспокоен, «использованием административного ресурса в пользу «Единой России», пристрастностью государственных СМИ, запугиванием политической оппозиции и неравными возможностями, предоставленными оппозиции» и партии власти.
Некоторые европейские партнеры Москвы также заняли критическую позицию. С требованиями, аналогичными американским, выступили Великобритания, Франция, Италия, Норвегия, Швеция и Швейцария - они предлагают российским властям провести расследование по фактам нарушений, заявленых наблюдателями и оппозиционерами. Тем не менее, президент Франции Николя Саркози поздравил Владимира Путина с успехом на выборах. Представители европейских институтов выступили с более жесткими заявлениями. Комиссар ЕС по внешней политике Бенита Ферреро-Вальднер заявила, что в ходе выборов «имели место нарушения некоторых фундаментальных прав, таких как свобода слова и свобода собраний». А Грэм Уотсон, лидер фракции либералов в Европарламенте, и вовсе назвал президента Путина «популистом с замашками диктатора, относящимся к той же категории, что и Уго Чавес, только более опасным».
Тем не менее, наиболее скандальным стал отклик на думские выборы, полученный от Германии. Члены правительства Ангелы Меркель делали заявления одно жестче другого. Тон был задан официальным представителем правительства Томасом Штегом. Он заявил: «Если судить по нашим стандартам, выборы не были ни свободными, ни демократическими, ни честными. Россия не была демократией и не является ею». С ним неожиданно согласился и министр иностранных дел Франк Вальтер Штайнмайер, близкий соратник экс-канцлера Герхарда Шредера и в прошлом глава его аппарата. Он заявил, что выборы не соответствовали стандартам ОБСЕ. Комиссар ФРГ по правам человека Гюнтер Нооке, однопартиец Ангелы Меркель, отметил, к примеру, что Кремль нисколько не обеспокоен международным возмущением по поводу манипуляций в ходе предвыборной кампании.
