Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Информационная реальность как «Онтос» 31
Глава II. Информационная реальность как «Гнозис» 74
Глава III. Информационная реальность как «сущее абсолют» 107
Заключение 144
Библиография 150
- Информационная реальность как «Онтос»
- Информационная реальность как «Гнозис»
- Информационная реальность как «сущее абсолют»
Введение к работе
Наступление XXI века проходит под знаком усиливающейся экспансии информационных технологий в самые различные области человеческой деятельности. По мере становления знаний об информации были выделены и описаны различные информационные явления, что вызвало к жизни понятие «информационная реальность». Без оперирования этим понятием уже невозможно себе представить ни обыденного, ни научного, ни философского языка.
Актуальность. Актуальной проблему анализа информационной реальности делают несколько обстоятельств.
Во-первых, особое значение рассматриваемому понятию придаёт то, что в последние полвека феномен информации, по удачному выражению американского философа Скотта Лэша, являет собой «принцип, вокруг которого организовано современное общество»1. В наше время информация тотальна, она по сути дела, вовлекая человека в масштабный спектакль, кардинально влияет и на человека, и на окружающую его реальность. Подобная ситуация порождает новые экономические, политические и культурные нормы, а вместе с тем стиль мышления и мировосприятия. По мнению современных исследователей фундаментальных проблем информации, «человечество стоит ... на пороге открытия новой научной картины мира, где объективным началом и основанием становится не вещество или энергия, а информация. На смену материальному (физическому) миру с его законами и системой ценностей приходит более сущностный - информационный мир; на смену физической картине мира приходит более объемная и глубокая информационная картина мира» .
Как известно, понятие «информационное общество» было введено в научный оборот сорок лет назад в известной работе Ф. Махлупа . Начиная с конца 60-х годов XX века целый ряд экономистов, социологов, философов (Дж. Гэлбрейт, Д. Белл, Э. Тоффлер, Л. Туроу, М. Кастельс и др.) обосновали в своих трудах существование нового этапа в развитии общества, именуемого «информационным», «постиндустриальным» или «постмодернити». Информационная стадия цивилизации отличается новыми производственными, политическими и культурными отношениями. Всё это вполне закономерно, так как логика информации отлична от логики промышленного труда и материальных накоплений. Так, по мнению Л. В. Иноземцева, развившего в своих работах идеи ведущих западных теоретиков информационного общества, современная ситуация характеризуется трансформацией экономических отношений в постэкономические4. Эту мысль он подробно раскрывает на трёх положениях: во-первых, труд вытесняется творчеством (то есть материальные запросы за счёт повышения благосостояния жизни уходят на второй план и уступают место потреблению, генерации и обладанию информацией); во-вторых, происходит преодоление эксплуатации (правда, не революционным путем, а социопсихологическим, когда борьба за вещественный продукт не воспринимается как несправедливость, в силу того, что главным мотивом творчества является самосовершенствование, а не приумножение материального богатства); в-третьих, упраздняется меновая стоимость (так, при насыщении рынка товары и услуги становятся скорее средством выражения индивидуальности, чем инструментом выживания, и, как следствие, всё более широкий спектр благ характеризуется субъективной знаковой ценностью, а не своим меновым эквивалентом).
При этом, информационная культура также отлична от прежних культур. В работе «Критика информации»5 С. Лэш, опираясь на идею дистанцированное™ культуры, отмечает такие новые черты, как бытие-на-расстоянии, жизнь мимолетным настоящим, отсутствие постоянных ценностей, индивидуализацию субъекта. Современными философами также поддерживается известная формула историка Иохана Хёйзинга о современном человеке как «homo ludens» (человеке играющем), связанная с масштабами превращения жизни в игру. А. Н. Павленко отмечает такие черты новой эпохи, как приоритет формы (стиля, имиджа) над содержанием (смыслом), искусственного перед подлинным, увлечение новизной .
Во-вторых, современные исследования проблемы «реальности» и её различных типов прямо связаны с информационной проблематикой. В философской литературе ведётся речь о различных типах реальности (объективной, субъективной, совокупной, физической, социальной, правовой и т.д., в том числе и информационной), а также об их типизации, о специальном изучении каждой из них. В связи с этим можно говорить о необходимости и актуальности проблемы реальности. Об исключительной важности на сегодняшний день различения типов реальности говорит в А. Г. Спиркин, указывая на не-исследованность этого вопроса: « ... если судить по нынешнему состоянию, — пишет он, — то можно сказать, что эти типы вырисовываются лишь в самой общей форме»8.
В-третьих, проблема информационной реальности всё активнее проявляет себя в аспекте конкуренции её как сотворенной виртуальной реальности с реальностью действительного мира, как подобного с подлинным. Возникновение этой проблемы порождено двумя основными усиливающимися тенденциями: во-первых, появлением у субъекта способности к рефлексии, во-вторых, разрастанием и совершенствованием искусственных миров. Первая тенденция объясняется развитием человеческого сознания в ходе истории, вторая — особенностью человеческого общества создавать различные искусственные системы запоминания информации (книга, компьютерное устройство и т.п.), что положило начало ускоряющемуся накоплению информации и усовершенствованию способов оперирования ею. Совокупность этих тенденций в последние десятилетия привела человечество к масштабному увлечению техногенным искусством, к массовому паломничеству в виртуальные миры, переносу искусственных ценностей в реальную действительность, -всё это породило не только новые отношения в обществе, но и новые психологические и социальные проблемы.
История вопроса. Самой ранней эпохой, породившей идею современной информационной реальности, можно считать тот период, когда человек научился фиксировать информацию для передачи сообщений или записи событий. До изобретения письменности человеческая память была единственным средством сохранения и передачи общественного опыта, информации о событиях и людях. Потом у памяти появлялись другие помощники: разного рода зарубки, заметы, узелки, наконец, рисунки. Их сменили иероглифы, а затем алфавит. Буквы алфавита в действительности есть символы звуков, количество которых в языках ограничено (обычно от 25 до 35), по причине чего фонетическое письмо изящно и удобно по сравнению с иероглификой, насчитывающей десятки тысяч символов. Но, приобретая какое-либо удобство, мы всегда теряем что-то другое, возможно не менее значимое. Так, если коснуться сущности информационной реальности, «построенной» на фонетическом письме, то увидим, что она является шагом, удаляющим человека от подлинной природы, от сущностного смысла вещи. Алфавит позволяет записать текст без обращения к его значению, так как его символы изображают отдельные звуковые элементы. В итоге, между подлинным и ему подобным, сотворенным миром, появляются другие звенья - звук, слово, речь. А иероглифическое письмо обращается напрямую к идее вещи, поэтому даёт высказаться не нам, а миру. Иероглиф, по словам Мишеля Фуко, это «видимая фигура», извлекающая невидимую форму мира «из её глубокой незримости», он вызывает к жизни то подобие, в котором «мир замыкается на самом себе»9; соединяя нас с бессловесным окружающим, он даёт высказаться тому, что лишено голоса, и благодаря ему «мир может сравниться с говорящим человеком»10. Рассуждая на эти темы, французский философ говорил: « ... язык путается в бес-. конечной череде собственных отражений. Иероглиф же определяет саму вещь в её видимой форме. Описывая мир без посредства речи, он сокращает дистанцию между ними и нами, устраняя среднее звено в цепочке вещь — слово -письменный знак»11.
Совершенно очевидно, что любые изменения в информационной трансляции образов мира оказывают влияние на мышление человека и его восприятие действительности. Поэтому история искусственных носителей информации играет значительную роль в эволюции человеческого мировосприятия.
Первым искусственным хранилищем информации был свиток, — простой рулон, в который скручивалась длинная папирусная лента. Эта первая конструкция книги, возникшая в Древнем Египте, продолжала существовать и в Древней Греции, и Древнем Риме, и в странах так или иначе воспринявших их культуру вплоть до первых веков н.э., когда её начал вытеснять кодекс, книга с перелистываемыми страницами - новая конструкция книги, дожившая и до нашего времени.
Авторитет книги-свитка был очень высок. По мнению Ю. А. Герчука, это объяснялось несколькими причинами. Во-первых, книги, храня память, помогали обретать человеку вечность; во-вторых, авторитет многих книг обуславливался их магическим значением; в-третьих, сочинение книг зачастую приписывалось непосредственно божеству; в-четвёртых, уважение к книге покоилось также на достоверности её текста, без изменений переходящего из свитка в свиток12.
К I веку н.э. относится начало перехода от рукописного свитка к представлению рукописи в форме кодекса — прообраза современной книги. Практически полная замена свитка на кодекс произошла в Европе к IV веку.13 В этот период утверждается канон книг Священного Писания. Библия именно и есть кодекс. «Канон» в переводе с греческого - это незыблемое правило, закон. А поскольку Библия, как считается, воплощает всю полноту «Закона Божьего», «по образу и подобию» которого сотворен мир, то повсеместно и очень быстро стала усиливаться догматизация всех сторон жизни. Сложилась глобальная каноническая система, поддерживаемая кодексом.
Следующая переломная эпоха - вторая половина XV века, - это эпоха книгопечатания, именуемая ныне с лёгкой руки Маршалла Мак-Люэна «эпохой Гутенберга»14 (с чьим именем связывают изобретение печатного станка в 1454 г.). Радикально изменяется менталитет европейца, появляется новый человеческий тип - человек читающий, homo legens. Религия, философия, литература, само понимание человеком мира неразрывно связаны с идеей книги. Книга - модель нашего стремления к совершенству, целостности, упорядоченности знаний и законченности. И, как справедливо подмечает О.В. Романов: «Сама физическая форма книги предполагает линейное движение текста, линейное движение мысли»15. С появлением возможности тиражирования книги, в мышлении человека стал проявляться феномен индивидуализма, потому что человек получил индивидуальный доступ к информации в виде книги (этот факт особенно отмечал Мак-Люэн).
Становление последней эпохи происходит у нас на глазах. Масштабы этого события беспрецедентны. В начале XX века появляются технологии, позволяющие упаковывать, оцифровывать и передавать буквально по воздуху информацию (теория связи, теория информации и т.д.), что стало причиной бурного роста продуктов информационной деятельности человека (СМИ16, Интернета, компьютерных игр) и рождения новых представлений об информации. Знание становится эклектичным, достоверной уже является не истинная информация, а массово растиражированная. Оцифрованная информация создаёт новый виртуальный слой информационной реальности. Линейность, законченность и упорядоченность мира книги старается подменить нелинейная, антщентричная и семантически неоднозначная «структура» гипертекста, метафористически прозванная за эти качества «множественной, бесовской текстурой»17 (Р.Барт), «системой без Генерала», «ризомой»18 (Делёз и Гваттари). Известно, что развитие компьютерной техники и информационного обеспечения в последние сорок лет описывается так называемым «законом Мура»19, согласно которому все основные параметры производительности компьютера в течение полутора-двух лет удваиваются. Причём такая экспоненциальная динамика достаточно стабильна и большинство специалистов сходятся во мнении, что в ближайшие 15-20 лет закон Мура будет продолжать действовать, если учитывать при достижении критических барьеров любого «информационного ресурса» радикальную смену технологий, описываемую законом перехода количества в качество20. Всё это говорит о том, что искусственная информационная реальность по всем параметрам будет стано виться более качественной в техническом воплощении, а, следовательно, более «реальной», сближающейся с действительными явлениями.
Таким образом, современное положение дел таково, что, становясь всё более совершенной, информационная реальность стремится к подмене собой подлинной реальности бытия, а информация оказывается отождествлённой с Абсолютом. Информация имманентно наполняет собой содержание всех предметов и процессов, представляясь для человека проявлением высшего начала. В поисках истины человек обращается к ней, в ней видит разгадку тайн природы, объяснение её законов, устраняющих трансцендентную пропасть между сознанием и «вещью-в-себе». Овладение информацией обещает бесконечный прогресс и абсолютное благоденствие, порождая у субъекта неутомимую творческую активность и энтузиазм. Соответственно духу времени, осуществление перехода к хилиазму возложено на исследуемый феномен, подкрепленный ростом научно-технических достижений. Таким образом, роль эта, ранее отводившаяся Божеству, ныне приписана безличному абстракту, пантеистическому понятию «информации». Однако и оно служит прежнюю службу - «локомотива, который доставит исторический поезд из царства необходимости в царство свободы в Zukunftstaat или столицу моров-ской Утопии» (как почти столетие назад говорил С. Н. Булгаков о подобной ситуации, порожденной в обществе идеями «закона производительных сил» и социализма).
В такой жизненно активной позиции постметафизической философии информационного мира становится высока роль индивидуального. Современная история даёт простор человеческой активности и телеологии, но в ответ на свою деятельность человечество получает реакцию внешнего мира. Сейчас уже понятно, что информационные источники рядом с человеком носят отнюдь не нейтральный характер. Особенности информационной эпохи накладывают свой отпечаток на человеческую жизнь, изменяя взаимоотношения между людьми, привычные ценности и стандарты восприятия мира. Для человека, с одной стороны, открываются невиданные возможности в свои силы и вера в неисчерпаемый потенциал информации. Р.Ф. Абдеев пишет: «Информация становится новым ресурсом человечества, позволяя создавать высокоэффективные материалы часто «из ничего», из дешевых компонентов. «Знание» действительно и в полной мере становится «силой»»22. С другой стороны, информация, породившая собственную реальность, отчуждает современного человека от подлинного бытия. В человеческом мировосприятии теряет ценность постоянство приоритетов и абсолютное знание, а становление, «жизненный поток» (А. Бергсон) становятся фундаментальной основой бытия. Ситуация осложняется ещё и тем, что любое противостояние или вызов обществу в сложившейся системе расценивается как отклонение от нормы. Эти перемены в восприятии мира порождают, соответственно, новые проблемы, на которые обращают внимание философы, социологи и психологи. Освещение этих вопросов представляет значительный интерес и будет частично рассмотрено в рамках данного исследования.
В связи с этим представляется, что для анализа информационной реальности будет плодотворным раскрытие основных позиций к высшей реальности бытия в истории философской мысли. Анализ феномена информации позволит назвать ключевые понятия, в которых описывается порождаемая ею информационная реальность.
Степень разработанности проблемы. Особенностью познавательной ситуации по исследуемой проблеме является тот факт, что представления об информационной реальности формировались по мере становления знаний о феномене информации. Таким образом, выясняется, что под термином «информация» подразумевались различные явления, и в то же время само явление информации исследовалось под различными терминами.
Обращаясь к истокам специально-научного знания об информационной реальности, отметим, что идея о рассмотрении информации как самостоятельной сущности возникла в 20-40-х годах XX века вместе с новыми теориями, посвященными изучению связи (Р. Хартли исследует передачу информации; В. А. Котельников, Д. В. Агеев - электросвязь; В. И. Шестаков, К. Шеннон, А. Ыякасима и др. - релейно-контактные схемы), а также вместе с новой наукой - кибернетикой (К.Шеннон, Н.Винер), доказавшей, что информация имеет непосредственное отношение к процессам управления и познания, обеспечивающим такие качества систем, как устойчивость и выживаемость. Однако, как отмечают Н. А. Кузнецов, Н. Л. Мусхелишвили, Ю. А. Шрейдер, «вопросы о сущности информации и её соотношения с физической картиной мира даже не возникали. Винер ограничился беглым замечанием о том, что информация есть именно информация, а не материя или энергия»23. Хартли и Шеннон также чрезвычайно осмотрительно использовали термин «информация». Шеннон редко употреблял его и предостерегает от тривиального переноса термина из одного раздела науки в другой. Сегодня кибернетика как общая теория управления исследует информационные законы применительно к системам и процессам управления любого рода. Осуществляемый на её основе кибернетический подход даёт возможность анализировать информацию, необходимую для принятия решений, эффективности управления.
Со временем на смену теоретико-информационным идеалам, придававшим определяющее значение проблемам природы информации и информационной связи, пришли идеалы, предполагающие, главным образом, проблемы информационной техники и технологии. В свою очередь, на смену последним идут идеалы, связанные с теорией искусственного интеллекта, нацеленные на проблему творчества.
,j Внимание же философов явление информации стало привлекать не сколько позднее. Толчком к этому послужила информационно-компьютерная революция 60-80-х годов XX века. Исследователями стала разрабатываться проблема соотнесения информации с другими научными и философскими категориями. Однако по настоящее время понятие информации остается в философии наиболее дискуссионным.
Большую роль в судьбе информационной реальности сыграла модель, имевшая в своём основании теорию отражения: органично вписавшееся в неё понятие «информация» иногда определялось как философская категория. С этих позиций ставился вопрос о природе и сущности информации и было получено множество её продуктивных определений (В. Г. Афанасьев, Д. И. Ф Дубровский, Н. И.Жуков, А. Д.Урсул и др.). Информация рассматривалась как сторона отражения, и разночтения касались того, какая именно это сторона. К примеру, А. Д. Урсул определяет информацию как общую характеристику материи, как меру разнообразия материальных систем: «Информация, -пишет Урсул, - является свойством всех материальных объектов. Это означает, что она пронизывает все атрибуты и другие свойства материи»24. Противоположную позицию занимали В. Тюхтин25 и его единомышленники, связывающие информацию с наличием познающего субъекта или, как тогда принято было говорить, со свойством отражения. Но в любом случае философские изыскания упомянутых авторов (также как Шеннона и Винера) были сосредоточены на одном аспекте информации - сведениях. Действительно, аспект _ информации как сведений становится наиболее существенным в характери стике понятия информации. Об этом также пишут Н. А. Кузнецов, Н. Л. Мус-хелишвили и Ю. А. Шредер: «За прошедшее время стало понятным, что наиболее содержательные характеристики информации связаны с главным значением этого термина - осведомлением как феноменом информационного взаимодействия, а информация как совокупность сведений в нем играет роль действующего агента»26.
Важную роль в развитии представлений об информационной реальности сыграла и семиотическая модель (М. М. Бонгард, Л. Тондл, К. Черри, Ю. А. Шрейдер и др.), созданная в рамках философских оснований науки о системах знаков и языков. В данном случае явление информации осмысливалось с точки зрения различных форм отношения знака и значения: значение интерпретировалось как инвариант информации, а знак как носитель информации. Были изучены синтаксическая, семантическая, аксиологическая информация, их количественные стороны.
В последние годы началась разработка модели информационной реальности, в основание которой кладется теория культуры (Г. Г. Воробьев, Н. П. Ващекин, В. 3. Коган, А. П. Суханов и др.). Было сформулировано, так сказать, узкое представление об информационной культуре, под которой понимается умение использовать информационный подход, анализировать информационную обстановку и делать информационные системы более эффективными. Изучаются уровни информационной культуры, её структура и критерии. Формируются также и другие аналогичные модели: биологическая - П. К. Анохин, Н. П. Бехтерева, К. Прибрам, Г. Уолтелр, И. И. Шмальгаузен и др.; физическая - Л. Бриллюэн, К. Вайдзекер, И. Б. Новик и др. Все эти модели информационной реальности, в общей сложности, коррелируют с названным теориям (теорией культуры и т. п.), хотя каждая из них формулирует философские основания своей модели.
Большую роль в системе знаний об информации играет наука синергетика (Г. Хакен, И. Пригожий), считающаяся на сегодня наиболее общей теорией самоорганизации. Принципы самоорганизации распространяются на весь спектр процессов и явлений, начиная от неорганической природы и кончая социумом. Системный подход, лежащий в основе синергетики, даёт воз можность увидеть место информационных процессов в системе процессов, происходящих в обществе, и во взаимоотношении с природой. Само явление информации в синергетике рассматривается как катализатор развития и как процесс, обратный дезорганизации (или энтропии). В описании процессов эта наука акцентирует внимание учёных на открытости систем и их нелинейном способе развития.
Свой вклад в рассмотрение информационной реальности внесла наука информациология (И. И. Юзвишин и др.). Эта наука строится на гипотезе о единстве мира в информационном плане. Информациология появилась на стыке междисциплинарных исследований и потому рассматривает широкий спектр информационных процессов во Вселенной: астрофизических, физико-химических, биофизических и социальных. К подсистемам информациологии относят четыре науки: кибернетику (науку об управлении системами), информатику (науку, изучающую процессы приема, обработки, запоминания, хранения и передачи информации), информономию (науку о собственных законах информации), информологию (технологию коммуникаций). Так, к примеру, вышедшие в последние годы работы по информологии Н. М.Чуринова строятся на принципах диалектического материализма, а также на негэнтро-пийном принципе и законах кибернетики II рода (отказ от экстраполяции второго начала термодинамики с конечных замкнутых систем на бесконечную Вселенную). Продолжая его исследования, Н. В. Шкроб рассматривает информацию в рамках субстанциального исследовательского подхода и не-гэнтропийного принципа. В русле этой теории автор предлагает определение «информационной реальности». Так, пишет Н.В. Шкроб, «под информационной реальностью понимается реальная акциденция, раскрывающая единство мира, представленное диалектикой энтропии (понимаемой в контексте итогового этапа развития этого понятия) и негэнтропии, при этом характерные оп ределения (черты, свойства, качества) информационной реальности выступа-ют как явления информации, метаинформации, коинформации и т. п.» .
Изучение информационных процессов необходимо включает социологический и психологический аспекты. Они раскрывают содержание и формы взаимоотношений информационной реальности с экономической, социальной сферой, политикой, наукой, культурой, бытом; исследуют порождение, функционирование, структуру психического отражения реальности в процессах деятельности индивидов, групп, общества. Прогнозируются и анализируются социальные и психологические последствия информатизации.
Существование многочисленных теорий, оперирующих понятием информации, делает очевидным тот факт, что феномен информации основательно утвердил свои позиции в научном и обыденном знании. Поэтому не удивительно, что в последнее время стали приниматься попытки включить информацию в разряд философских категорий. Так, «вопрос о приёме информации в «элитный клуб» философских категорий» пытается решить в своих работах В. Б. Глухман и даже доказывает первичность информации по отношению к материи и сознанию. Автор пишет: «Информация субстрагирована не только в сознание, но и в материю, она - более общее, более фундаментальное понятие, чем материя и сознание. За информацией в её самой предельной форме - первичным информационным А-полем как фазовым состоянием физического вакуума - лишь пространство. Значит, строго говоря, информация - не предельное философское понятие, она вторична по отношению к пространству, зависима от него. Да, как форма (субстанция) информация вторична, философски не категориальна. Но как отношение между формами (самоотражение, модель, поле) информация в её связной внутренней форме предельна, фундаментальна, а потому философски категориальна» . В итоге В. Б. Глухман формулирует философское определение информации как «самоотражение Универсума, частично данное субъекту в актах отраже ния» . Анализируя приведенное определение, можно сказать, что автор стоит на объективно-идеалистической позиции: первоосновой мира он видит информацию, причём вся активность принадлежит высшему началу - Универсуму, а субъект пассивно отражает мир. Сам автор называет свою позицию информационно психофизическим монизмом, основывающимся на том положении, что все проявления многообразия мироздания — проявления информационного разнообразия, а все значения смыслов сущего есть информационные символы.
Эта в целом очень интересная и детально проработанная теория, на наш взгляд, имеет некоторые спорные моменты. Так, В. Б. Глухман утверждает, щ что «делимость информации (в отличие от материи) исчерпаема, конечна».
Хотя здесь же он пишет, что «информация существует в материи, сознании и Е их отношениях, одновременно являясь их сущностью» и «все взаимодейст-вия - информационные ... процессы» . Получается, что при бесконечном делении материи обнаруживается остаток (тоже бесконечный), не обладающий сущностью (информацией) и исключенный из всеобщего взаимодействия. Также противоречит его утверждению, и то положение, которое мы уже цитировали выше: информация есть «более общее, более фундаментальное понятие, чем материя и сознание». Думается, что таким образом автор в своей концепции решает проблему познаваемости мира, он пишет, что информация в силу конечности деления «может быть восстановлена» .
т Таким образом, взаимоотношения человеческого сознания и феномена информации имеют долгую историю, за которую информация проделала немалый путь от рассмотрения в узко специальном значении (как «знак», «сигнал», «сообщение» и т. д.) до возведения её в ранг предельно абстрактной категории, которая имманентно распределена во всём, но сама лишена каких . либо свойств. Как замечает по этому поводу Р. Степанов: «Предмет поклоне ния [информация — О.Ч.] прошел почетный круг и занял свято место, вслед за Божеством, которое во всём, и Материей, которая везде. В таком виде слово перестает обозначать что-либо определенное, отличное от контекста, растворяется в абсолюте»33. Будучи основным ресурсом и первостепенным способом удовлетворения коммуникативных потребностей человека, информация становится эквивалентом блага, а информационная реальность той природной средой, в которой разворачивается вся жизнь социума.
Очевидно, что такое многообразие толкований феномена информации порождает богатую палитру философских воззрений и школ. Попытки упорядочить наработанный в этой области материал делали многие авторы. В каче ш стве примера приведем классификацию, предложенную И.Б.Новиком и А.Ш. Абдуллаевым. Всё множество трактовок понятия информации они сводят к трем подходам, - субстанциальному, реляционному и релевантному, при этом: 1. «Субстанциональный подход отождествляет информацию с материей, точнее с её атрибутивным свойством - структурой или с духовной субстанцией»34. Раскрывая на примерах содержание этого подхода, авторы уточняют: «В этом случае информация рассматривается как новая автономная субстанция (дух или свойство материи), к примеру «новый онтический элемент», возвышающийся над вещественно-энергетическими процессами и идеальными (психическими) явлениями (Г. Гюнтер); или же «актуализация энтелехии» (К. Вейцзаккер, К. де Борегар). Борегар исходит из известного утверждения, что «информация есть негэнтропия», для проведения связи квантовых парадоксов (парадокс ЭПР, зигзаг Фенмана и др.) с концепцией «аристотелевой двуликой информации». ... Несколько иные посылки, чем у Бо-регара, но с аналогичными конечными выводами, можно найти в натурфилософии Вейцзаккера. ... Здесь анализ проблемы информации вращается во 33 круг винеровской онтологической схемы: масса - энергия - информация», где «масса отождествляется с материей, а энергия представляется как абсолютная мера движения, которая, в свою очередь, связывается с аристотелевой деятельной формой. В итоге, возникает утверждение, что аристотелевская форма, или платоновская идея (они здесь не различаются), есть ничто иное, как информация - «новое место одной старой истины», которую можно понять только в рамках пары форма-материя»35. С. М. Оленев отмечает, что данный подход в настоящее время наиболее популярен и пишет: «К нему принадлежит наибольшее число исследователей информации — сторонников диалектического материализма - В. М. Алексин-цев, И. А. Ачкурин, Н. М. Амосов, Б. В. Ахлибинский, Л. Б. Баженов, Б. В. Бирюков, К. Д. Бубенков, Д. А. Гущин, Е. В. Дмитриев, В. И. Кашперский, К. Б. Морозов, И. Б. Новик, В. С. Тюхтин, А. Д. Урсул и другие»36.
2. «Реляционный подход отождествляет информацию или с функциональными свойствами, связанными с процессами управления в сложных материальных системах, или с некоей трансфизической (трансцендентальной) материально-духовной субстанцией как фундаментальной структурой бытия, в ко-торой исчезают различия между субъективной и объективной реальностями» .
3. «При релевантном подходе информационные процессы непосредственно связываются с мыслительными и психическими процессами человека; в лучшем случае, здесь информационные процессы объединяют в себе мозговые процессы и психические явления, качества, целостности»38. В рамках этого подхода, по словам авторов, «информация отождествляется с «бытием отношения». Сюда же, с известными оговорками, можно отнести и функциональную концепцию информации»39.
Сами авторы, Новик и Абдуллаев, являются сторонниками субстанциального подхода и рассматривают информацию как меру отражения. При этом они используют новые на сегодняшний день идеи кибернетики II рода, а именно закон самообращенной (нелинейной, рефлексивной), системной причинности, способный описывать динамичные, сложные и нелинейные процессы и системы, «функциональная и структурная сложность которых, - как пишут авторы, - находятся в динамичном взаимопорождении, что отражается уже не чисто физическими началами - вещество, энергия или идеальными принципами — форма, энтелехия, идея, а синтетической концепцией - информацией (от лат. informare - «создавать форму»)»40.
Приведенная выше классификация представляет три подхода к трактовке информации как нового «объективного начала». Авторы крайне осторожно и редко употребляют термин категории применительно к понятию информации. Скорее всего потому, что они в этой работе не ставили перед собой задачи обоснования философского статуса понятия информации. Затрагивание же этого вопроса ведет к рассмотрению ещё одной крупной проблемы, как противостояние школ в споре: оставить за информацией общенаучный статус или относить к философской категории, и, если да, то по каким критериям.
Таким образом, рассмотрев основные позиции анализа информационной реальности в истории философской и научной мысли, мы сами оказываемся перед необходимостью выбрать ту систему, относительно которой будет рассматриваться исследуемое понятие, поскольку, в соответствии с принципом онтологической относительности Куайна , попытки представления объектов теории в отрыве от обсуждения вопросов интерпретации (или переинтерпретации) одной теории через другую лишены смысла.
Выделив информацию как явление, для начала укажем основные черты, определяющие её в ряду других явлений. Если сделать исторический экскурс, то увидим, что слово «информация» происходит от латинского «informatio» -«разъяснение», «изложение», «осведомленность»42. Есть такая разновидность деятельности человека - излагать, разъяснять, растолковывать. Продукт этой деятельности и назвали информацией. Однако основные характеристики этого явления выработались в специально-научном знании.
Одной из важных характеристик, приписываемых учёными категории информации, является её способность упорядочивать систему. Данная проблематика восходит к аристотелевской космической модели мира, согласно которой мир развертывается в измерениях совершенства, представленного диалектикой хаоса и космоса. Заметим, что понятие хаоса в современной науке ассоциируется с естественно-научным понятием «энтропия». Понятие энтропии, первоначально введенное Р. Клаузиусом (XIX в.) лишь с целью более Н- энтропия J - информация удобного описания работы тепловых двигателей, усилиями многих учёных (Л. Больцман, Л. Сциллард, К. Шеннон, Э. Шредингер) ко второй половине XX века расширилось до понимания 1 её как меры дезорганизации систем любой природы. Эта мера простирается от максимальной энтропии (Н = 1), Рис. 1. Количественное взаимоотношение энтропии и информации: то есть хаоса полной неопределенно (const). сти до исчезновения энтропии (Н = 0), соответствующего наивысшему уровню организации, порядка. Таким образом, хаос и порядок, дезорганизация и организация, энтропия и информация оказываются комплементарными понятиями. Об этой замечательной зависимости пишет Р. Ф. Абдеев: «Информация и энтропия связаны потому, что они характеризуют реальную действительность с точки зрения именно упорядоченности и хаоса, причём если ин формация - мера упорядоченности, то энтропия - мера беспорядка ... . Энтропия и информация служат, таким образом, выражением двух противоположных тенденций в процессах развития. Альтернативность и взаимосвязь понятий энтропии и информации нашли отражение в формуле Н + J = 1 (const)»43 (Рис.1. Количественное взаимоотношение энтропии и информации).
Добавим к этому, что ещё Л. Бриллюэн, отмечая негативное отношение информации к хаосу, называет её негэнтропией. Можно сказать, что человек всю жизнь борется с энтропией, гася её извлечением из окружающей среды отрицательной энтропии — информации, что, при этом требует ещё и целенаправленных усилий. В гносеологическом смысле факт получения информации субъектом об объекте есть выбор, приводящий к ограничению разнообразия и неопределенности. Информация связана с упорядочиванием, организацией, и, следовательно, с познанием, в то время как энтропия — с беспорядком, дезорганизацией и незнанием. Это универсальный закон восприятия. Так, по мнению Р. Степанова, этот закон «проявляется в физическом феномене корпускулярно-волнового дуализма. В менее очевидной форме его можно обнаружить в древнегреческих апориях Зенона, в антиномиях Канта, в диалектическом законе единства и борьбы противоположностей. Попросту говоря, на любой предмет существуют два равноправных правильных взгляда, трудно соотносимые друг с другом. Или - приобретая знание об одной стороне действительности, мы неизбежно погружаемся в неведение сопряженной. Или - любой ответ вызывает новые вопросы»44.
Свойство информации упорядочивать систему тесно связано со способностью к организации. Н. Винер так же отождествляет информацию с отрицательной энтропией и называет её «коррелятом организации». Он пишет: «Мы погружены в жизнь, где мир в целом подчиняется второму закону термодинамики: беспорядок увеличивается, а порядок уменьшается», но «в мире, с которым мы непосредственно соприкасаемся, существуют стадии, которые, хотя и захватывают незначительную часть вечности, имеют огромное значение для наших целей, ибо здесь энтропия не возрастает, а организация и её коррелят - информация — находятся в процессе созидания» и «наличие этих островков (уменьшающейся энтропии) даёт возможность некоторым из нас доказывать наличие прогресса»45.
Стоит также отметить тот факт, что информационные процессы носят характер взаимодействия, а не воздействия. Физики давно уже доказали, что в природе не существует просто воздействия, - все явления (и информация тут не исключение) проистекают во взаимодействии. Если продолжить прочтение определения информации, то можно выделить несколько основных типов информационного взаимодействия: «Информация - ... понятие, включающее обмен сведениями между людьми, человеком и автоматом, автоматом и автоматом; обмен сигналами в животном и растительном мире; передачу признаков от клетки к клетке, от организма к организму (генетическая информация) ... »46.
Обратим внимание, что в первом случае понятие информации описывает взаимодействие сознательных получателя и отправителя. Здесь информации отводится роль знаковой формы, служащей материализованным посредником во взаимодействии сознаний.
Во втором случае (взаимодействие между человеком и автоматом) не подразумевается наличия сознательного отправителя. Тем самым отрицается значение информации как продукта деятельности, цель которой - изложить или разъяснить что-то другим. Вероятно, в этом случае более подошёл бы такой синоним информации, как «знак». Одно из значений слова «знак» в толковом словаре С. И. Ожегова - «внешнее обнаружение», «при знак чего-нибудь»47. Информация как знак - это ключ, вызывающий ассоциирующееся содержание в сознание. Он мог быть кем-то подан, а мог оказаться непроизвольно сложившейся картиной.
В случае обмена данными между автоматом и автоматом отрицается не только сознательный отправитель, но и сознательный получатель.
Наибольший интерес для нашего исследования представляет рассмотрение случаев, включающих сознательный приём информации, то есть там, где во взаимодействие с информацией вступает человеческое сознание. По словам академика Р. Ф. Абдеева: «информационная картина мира непременно включает в себя и Человека, место которого - на «границе» между естественной и искусственной природой»48. Это важно, так как только при наличии сознательного отправителя и (или) получателя информации сама информация перестает быть просто «знаком». В результате интерпретации человеческим сознанием она обретает содержание, смысл и в месте с тем свою ценность как полезного знания, а также истинность. Сознание, контролируя мысли и поступки, управляет ими на основе полезного знания. Д. И. Дубровский называет сознание «актом работы со знанием»49. Знание, в свою очередь, есть высшая, наиболее ценная форма информации, приобретаемая в результате поиска и отбора полезной субъекту информации как одного из этапов информационной деятельности субъекта. Следовательно, знание редуцируется к феномену ценной информации. А ценная информация в свою очередь редуцируется просто к информации.
В заключение рассмотрения явления информации отметим, что основные свойства этого явления были выделены в специально-научном знании и имеют всеобщий характер. В рамках нашего исследования наиболее подходящим будет следующее определение понятия информации:
Информация — это сигнал или сообщение, возникающие в результате взаимодействия систем любой этиологии. При этом, характерными свойствами информации являются внесение разнообразия и уменьшение неопределенности в процессе самоорганизация материальных и духовных образований. Взаимодействуя с человеческим сознанием, информация обретает семантический (смысл, содержание) и аксиологический (ценность, польза) аспекты, а также выделяются её количественные и качественные параметры.
Исходя из того, что наибольший интерес для диссертационной работы представляет непосредственно явление взаимодействия информации с субъектом, диссертант формулирует следующее определение информационной реальности: Информационная реальность — это область действительного мира, представляющая собой знаково-символическое образование, фиксирующее отношения между запечатленной в знаке информацией и субъектами информационной деятельности.
Целью исследования является онтологический и гносеологический анализ феномена информационной реальности.
Достижению цели способствует решение следующих задач:
1. Уточнение понятий «информация» и «информационная реальность».
2. Сопоставление методологических подходов к исследуемому феномену.
3. Рассмотрение информационной реальности как самостоятельной сущности и выявление оснований её онтологического статуса.
4. Осмысление информационной реальности с позиции рефлектирующего человеческого сознания.
5. Выявление особенностей современного пантеистического мировосприятия информационной реальности.
Методологической основой диссертационного исследования стали базовые положения реалистических учений, что позволило изучить информационную реальность как самостоятельный объективный аспект мира, выявить основания её субстанциальности и законы развития (диалектический метод, принципы системности, упорядоченности, универсальной взаимосвязи, исто ризма, единства мира в информационном плане), а также основные принципы теории субъекта.
Объектом исследования является информационная реальность как специфический феномен бытия.
Предметной областью исследования является структура информационной реальности и аспекты её взаимодействия с человеком.
Научная новизна работы.
1. В соответствии с целью исследования уточнены понятия «информация» и «информационная реальность».
2. Впервые предпринята попытка панорамного освещения феномена информационной реальности как самостоятельной области бытия, необходимо взаимосвязанной с рефлектирующим человеческим сознанием.
3. Выделена система критериев, используя которые человеческое сознание придаёт информационной реальности статус субстанции: совершенства, каузальности, полноты понимания истины, полноты восприятия мира.
4. Определены параметры, ограничивающие субстанциальность информационной реальности как самостоятельной сущности: ограниченность пространственная и временная, неспонтанность, неспособность дарить жизнь, невозможность полноценного опыта переживания уникальных событий собственного рождения и смерти.
5. Обнаружены и проанализированы характеристики, отличающие информационную реальность от реальности подлинного мира: сотворённость, искусственность, многообразие порождаемых ею виртуальных миров (в то время как действительный мир един для всех), логичность, закономерность, рациональность, телеологичность, агрессивность.
6. Выявлены и обоснованы возможные способы существования субъекта в ситуации дальнейшего технологического совершенствования информационной реальности и усиления её влияния.
Теоретическая значимость работы заключается в том, что полученные результаты могут быть использованы как в качестве возможного онто гносеологического основания дальнейших философских исследований в области проблем информационной реальности, так и в качестве методологического инструментария конкретно-научных изысканий в этой области. Теоретическая значимость работы заключается и в возможности использовании её положений и выводов для более глубокого понимания отдельных аспектов философских исканий.
Практическая значимость работы: положения и выводы диссертации могут быть использованы при разработке лекционных и семинарских занятий по философии, а также при чтении специальных курсов, содержащих философские аспекты данной проблемы.
Апробация работы. Материалы исследования докладывались и обсуждались на аспирантских семинарах кафедры философии Магнитогорского государственного университета. Основные положения диссертационной работы нашли свое отражение в докладе на межвузовской научной конференции «Преподавание философии в вузе: проблемы, цели, тенденции» (МГТУ, Магнитогорск, 2005). По материалам исследования опубликовано 3 статьи и 2 методические разработки общим объёмом 3,8 печ. л.
Структура работы. Работа состоит из введения, трёх глав и заключения (основной текст занимает 149 страниц); работа имеет 3 рисунка и библиографию (143 наименования).
Аннотация. Во «Введении» обосновывается актуальность темы, излагается история вопроса, степень разработанности проблемы, формулируются определения информации и информационной реальности, выделяются объект, предмет, проблема, цель исследования, формулируются научная новизна результатов, их теоретическая и практическая значимость, положения, выносимые на защиту.
В главе I - «Информационная реальность как «онтос»» - анализируется осмысление информационной реальности реалистическими философскими школами, что позволяет выяснить её основания как объективной онтологической сущности. В учениях Платона, Аристотеля, Фомы Аквинского, Гегеля выделены основания онтологизации реальности, отражающие общее для всех философов отношение к реальному аспекту бытия: это так называемые критерии совершенства и каузальности.
Критерий каузальности (причинности, детерминизма) полагает, что субстанция сама в себе имеет свою причину и способна быть причиной другого. Критерий совершенства полагает, что реальность бесконечна во времени, пространстве, в многообразии создаваемых ею форм, она гармонична и производит впечатление реализации наилучшего варианта из возможных. Именно здесь, как подтверждает исследование, одна из причин доверия идеалам искусственного мира, подражающего действительному бытию. Но все же, будучи изначально искусственной, информационная реальность ущербна, что обнаруживается при помощи этих же критериев.
Последователи диалектического материализма также внесли свой вклад в интересующую нас проблему, соединяя материалистическую гносеологию с теориями синергетики и кибернетики. С позиции современных реалистических теорий информационная реальность может быть рассмотрена как открытая нелинейная развивающаяся система.
В главе II - «Информационная реальность как «гнозис»» - осмысливаются историко-философские аспекты информационной реальности в системах Юма, Канта, Витгенштейна, Флека, Гуссерля и выделяются ключевые моменты, определяющие восприятие реальности человеческим сознанием. Так, история вопроса показывает, что способность к рефлексии над смыслом обнаружилась у человека не сразу; древние не рефлектировали по поводу содержания мифов. Через способность к рефлексии человеческое сознание дистанцируется от предметов действительности ко множественным образам их феноменов.
Продуктивный подход к пониманию взаимодействия человека с информационной реальностью предлагает и философия Карла дю Преля. Современные психологи описывают погружение в цифровой мир с выходом на уровень бессознательного. В основном философском труде дю Преля мы на ходим извечные многообразные сюжеты бессознательного движения в воображаемых мирах.
С субъективистской позиции становятся значимыми проблемы морали и этики. Опираясь на рассуждения Канта и дю Преля, мы заключаем, что эмпирический мир формирует в социуме теоретические принципы морали, а другими словами, даёт субъекту ту полноту понимания истины, которую он потом переносит в сотворенные миры и наполняет их ощущением реальности. Кроме того, во время взаимодействия человека с информационной реальностью переживания наполняются физическими ощущениями в буквальном смысле. Всё это говорит о том, что ещё одним критерием реальности является полнота восприятия мира. Но и здесь по многим параметрам всё-таки обнаруживается усечённость искусственного мира. При этом, обратный перенос ценностей - уже искусственных в реальную жизнь часто приводит к абсурду и психическим срывам.
Между тем, проблему информационной реальности можно осмыслить и с позиции перехода к иным эстетическим ценностям, а именно, рассмотрев смену массового статического искусства (книги, картины) к массовым динамическим искусством (кинематограф, Интернет, компьютерные игры), за счёт замены человеческой энергии энергией электрического сигнала. Но диалог, который является необходимым атрибутом динамического искусства в электронную эпоху принимает экспансивный характер.
В главе III - «Информационная реальность как «сущее абсолют»» -в ходе историко-философского рассмотрения систем древних стоиков, Спинозы и Соловьёва, выделены основные черты пантеистического мировоззрения (имманентность, единство и одушевление). Современному постметафизическому мышлению свойственен пантеизм и философия процесса. Фундаментальными ценностями становится становление и процесс рождение нового, что находит своё выражение в языке, в изменении моральных норм, ценностей, в способе существования и облике нового человека. Современным философам свойственно как с оптимистических, так и с пессимистических позиций рассматривать человека как частицу информационного океана. При этом, внимание акцентируется на следующих качествах информационного мира: жестокость, манипуляция сознанием. Это связывается с утерей связи с действительностью, подменой истинных переживаний иллюзорными, заменой радости удовольствием, духовным опустением, с отказом от поиска правды и добра и преобразования мира по законам справедливости.
В «Заключении» представлены окончательные выводы и определены перспективы для дальнейшей работы.
Информационная реальность как «Онтос»
Делая попытку определить круг наиболее острых проблем, возникающих при онто-гносеологическом анализе информационной реальности, мы приходим к старой дилемме разделения философских позиций на те, для которых истина принадлежит самой объективной реальности и на те, для которых истина принадлежит одному из множества миров, порождаемых индивидуальным или коллективно-психологическим восприятием действительности. Эту дилемму, по словам Ю. А. Шрейдера, можно представить ещё и так: «Чему отдать приоритет - знанию, программирующему личность, или личности (как онтологической реальности), свободно соотносящей знание с жизнью»50. В данной главе мы рассмотрим одну из позиций этой дилеммы. Исторически первой и, по сути, предшествующей спору, была позиция реализма, полагающая однозначное соответствие действительности и нашего знания о ней. Информационная реальность объективировалась в ходе истории общества как искусственный накопитель результатов наших познаний о мире и о самом человеке. Такого вида реальности никогда не существовало в животном мире до появления человеческой деятельности. Весь объём информации, циркулирующий в животном мире, характеризуется либо генным наследованием информации, либо общением на уровне сигналов. Отличительной чертой человеческого общества явилось то, что у его субъектов, обладающих сознанием и разумом, информация обрела особое «сверхприродное» качество - смысл. Возникновение смысла есть шаг, создающий новый тип информационных процессов, которых в природе без человека нет и которые появляются только в обществе. Наделяя смыслом явления окружающей действительности, люди запечатлевают новое знание в знаках, с помощью которых кодируется информация. Каждый новый слой реальности, nсоздаваемый человечеством за свою долгую историю, вбирает информацию о всех сферах человеческой деятельности: проявление творчества в культуре, упорядочивание знания, осведомление населения о положении дел, создание новых технологий с целью организации производства, развитие научно-технического прогресса, совершенствование методов и средств обучения и т.д. В последней трети XX столетия темпы совершенствования производства, обработки и распространения информации стали немыслимыми, освоение информационных продуктов всё больше отстаёт от темпов её генерации. Информация во всевозможных её проявлениях (книги, СМИ, Интернет и т.п.) существенным образом трансформирует современную социокультурную реальность. Причём с некоторого момента информация начинает функционировать как самостоятельная сущность, образуя новый слой реальности - реальности информационной, которая для современного человека становится высшей реальностью бытия, к которой он обращается в поисках абсолютного знания и истины. Таким образом, в целях онто-гносеологического анализа информационной реальности необходимо ответить на вопросы: в чём особенность онтологического конструирования реальности: основания субстанциальности (критерии реальности), «механизмы» функционирования реальности; в чём специфика познания реальности: вопрос о познаваемости реальности и способах её постижения, основных научных тенденциях, дающих ключ к законам функционирования информационной реальности? Для начала ответим на вопрос, что же такое «реальность»? При всей своей популярности в философской литературе это понятие не является самоочевидным. Первый ответ на этот вопрос можно дать, обратившись к трактовке, которую дают современные учёные: «Реальность - (от позднелат. realis - вещественный, действительный) - вещественность, онтологическое бытие себе, т. е. в-себе-бытие, абстрагированное от его рефлектированности, выводимой из познавательной связи ... »5 . Важно, что отдельные авторы отмечают различие между реальностью и действительностью, проявляющееся в содержании РОЗМОЖНОСТИ: «В отличие от действительности в реальности можно различить возможность и необходимость, в то время как в действительности они совпа-дают» . В содержание понятия реальности, таким образом, включается представление о становлении и уничтожении вещи, изменчивости мира в целом, иначе говоря, самодвижении и саморазвитии мира. Но это лишь один из аспектов толкования. Можно добавить, что и прояснение понятий всегда было одной из целей философии. Ещё Лейбниц отмечал, что философия начинает с исключительно «смутных» и «неотчётливых» понятий, постепенно углубляясь в их содержание и доводя их до очевидности «божественных атрибутов»53. Кант вообще считал основной задачей философии аналитическое прояснение понятий, поэтому писал, что «в философии нельзя, подражая математике, начинать с дефиниций, разве только в виде попытки. ... словом, в философии дефиниция со всей её определенностью и ясностью должна скорее завершать труд, чем начинать его.
Информационная реальность как «Гнозис»
Не менее важным, на наш взгляд, является анализ информационной реальности с позиции субъекта. Появлению субъективизма исторически способствовало развитие науки и техники, утверждающей веру человека в себя. Изменения в производственных отношениях всегда неизбежно вызывали определенные преобразования в сознании человека. Становясь всё более самостоятельным и уверенным в своих силах, человек уже не мог удовлетвориться тем фактом, что все, что он познает зависит только от внешней идеальной или материальной субстанции. Требовалась новая философия, расширяющая границы свободы и индивидуальности человека. Впервые радикально эта индивидуалистическая позиция обозначилась в Новое время. Сначала это был крайний субъективизм Д. Беркли124 и Д. Юма125. Потом он оформился в умеренный субъективизм или «трансцендентальный» идеализм И. Канта. В историко-философской литературе существует мнение, что возникновение субъективистских философских учений Беркли и Юма является результатом, с одной стороны, логического развития гносеологической позиции английского эмпиризма и сенсуализма, а с другой - возрождения и дальнейшего развития имевшего место у некоторых философов античности и Средневековья субъективизма. Субъективистами в теории были, в частности, софисты и киренаики. Так, софисты переносят центр внимания из области природы на человека. Связано это было с ориентацией их деятельности, целью которой было «учить людей». Что касается субъективизма киренаиков, то они, в числе прочих представителей малых сократических школ, формируются в период упадка греческой философии, поэтому в элементах субъективизма их философии выражается «бегство от действительности». Согласно киренаикам, существуют только чувственно воспринимаемые вещи, но они непознаваемы; человеку доступны только ощущения: приятные (добро) и неприятные (зло). Счастье они видели в приятных ощущениях. В Новое время в философии и науке происходит ряд событий, предопределивших развитие субъективного идеализма. Джон Локк в своём эмпирическом учении разделяет ощущения, получаемые во внешнем опыте, на «первичные» и «вторичные». К «первичным» относятся объективные качества, без которых вещи нельзя мыслить вообще (пространственная форма, размер, гладкость или шероховатость, твердость, число, движение). «Вторичные качества» (вкус, запах, цвет, звук, тепло) зависят от нашего восприятия и их значительно больше. Существенную роль в повороте философии к субъекту сыграла абсолютизация механики. Механистический подход проецируются на все виды человеческого знания и даже на поведение самого человека, получая монопольную привилегию на отображение объективной действительности как она есть в своей подлинности. Такая позиция отнимает у человека его индивидуальную творческую роль в мировом процессе познания и это вызывает естественную «обратную реакцию» - отказ от объективации реальности или принципиальной её познаваемости, обращение к субъекту. Джордж Беркли, в отличие от Локка, понимает все качества (и «первичные», и «вторичные»), получаемые в опыте, как «вторичные», то есть не существующие объективно. Он также отрицает механическую причинность, а в месте с ней и всё материальное, как связанное с механицизмом. Единственная причина, которую он соглашается признать - это душа. Он пишет, что «непосредственно ничего не существует, кроме личностей, т.е. разумных вещей, всё же другие вещи являются не столько самостоятельно существующими, сколько способами существования личностей». Давид Юм, пришедший ко взглядам, во многих отношениях сходным со взглядами Беркли, в своих выводах был осторожнее и не отвергал безапелляционно существование вне человека материального мира. Он лишь констатировал, что, имея дело только с идеальными образованиями сознания, нет никакой возможности решить вопрос об их реальных источниках. В принципе, такими источниками, согласно Юму, могут быть реально существующие вне человека материальные тела, как утверждают материалисты, но таким источником может быть и Бог, как полагает Беркли. Но с гносеологической позиции сознания субъекта предметы, процессы и события внешнего, объективно-реального мира непосредственно «не просматриваются». Поэтому в плане познания объективной реальности философская позиция Юма выглядит как логический тупик, в который он попал, последовательно развивая принципы английской эмпирической философии. Именно так оценивает философию Юма Б. Рассел, который пишет, что, развив эмпирическую философию Локка и Беркли до логического конца, Юм придал ей внутреннюю последовательность, сделал её неправдоподобной. «Взгляды Юма, - пишет Рассел, - представляют, в некотором смысле, тупик в развитии философии; в развитии его взглядов дальше идти невозможно. С тех пор, как он написал свои работы, опровергать его стало любимым занятием метафизиков»127. В. С. Соловьёв в «Кризисе западной философии» видит причину всеобщей критики «Юмова учения» в его полном отказе от закона причинности как «внутренней необходимой связи в самих вещах» и подмене его «привычкой к такому постоянному соединению» . С появлением догматических учений Беркли и Юма, философы впервые так отчетливо стали разделяться на признающих объективную реальность и на отрицающих, или «лишающих её смысла». Вопрос противопоставления реализма и субъективизма не исчерпал себя и в наше время. Современные исследователи стремятся объяснить и принять естественность сосуществования двух противоположных тенденций. Каждая позиция имеет свои издержки. B.C. Швырев, рассуждая над проблемами рациональности в современной философии, отмечает недостатки реализма: «Свойственная научно-рациональному сознанию установка на фиксацию в этих идеальных [научно-теоретических - О.Ч.] конструкциях действительности в её сущностном бытии («сущность», «закон», «объективная необходимость» и т.д.) может приводить к претензиям на приоритет по отношению ко всем неотчуждаемым от живых индивидов способам освоения ими окружающей их реальности, что в своих крайних формах ведет к эстетической и нравственной глухоте, вообще к подавлению живого личностного самостоятельного мировосприятия» .
Информационная реальность как «сущее абсолют»
Термин «пантеизм» происходит из сочетания греческих слов pan — всё и ТІгеоБ — Бог. Впервые термин был введен в начале XVIII века английским философом Д. Толандом и его стали применять для обозначения многочисленных учений, отрицавших личного Бога и приближавших его к природе. В античной философии пантеизм впервые получил завершенную форму у древних стоиков, считавших, что Бог-Логос неотделим от материи. Рассматривая в начале XX века пантеизм в его историческом развитии, в связи с ранними пантеистическими системами, Вильгельм Дильтей писал: «Платоновско-аристотелевское отношение общего к особенному заменяется в универсуме стоиков отношением целого к его частям. Разумная мировая сила находит своё выражение в универсуме; она определяет форму каждой его части посредством силы, которую она этой части сообщает. Так здесь впервые разрабатывается ясно осознанный динамический пантеизм»192. При этом Дильтей считает, что «античный пантеистический монизм составляет основу соеременного» .
Немецкий философ отмечает, что греческий пантеистический монизм сложился в двух формах: «Первая из них кладет в основу силу мира. Другая исходит из того, что в разделении материала мира на атомы есть такие, которые обладают способностью ощущения и произвольного движения»195. Представители обеих форм античного пантеистического монизма - Левкипп, Демокрит, Эпикур и Лукреций - полагали, что могут обойтись без единой божественной силы. Обе формы пантеизма лежат в основе объяснений природы в последующее время.
В основе пантеистических систем, как воззрений на построение мира, Дильтей выделяет три основных принципа:
Во-первых, принцип единства, который пришел из античности: «Однородность мировых тел по их веществу была открыта Анаксагором, - пишет Дильтей, - она сохранилась у Демокрита и его последователей. Сохранение массы и непостижимость увеличения или уменьшения движения содержались в посылках Демокрита. Сведению связи и порядка явлений природы к единству одушевляющей универсум силы учили Ксенофан, Гераклит и стоики».
Второй принцип этого воззрения - имманентность природных вещей в этой единой силе: «Этот принцип, - по словам Дильтея, - содержится в учениях Ксенофана и Гераклита».
Третьим принципом пантеистического монизма Дильтей называет постижение универсума, как «одушевленной разумной силы организации»: «Согласно этому воззрению на природу в каждой вещи находится целесообразно действующая сила, подобная душе, выражающаяся в её" форме. Если таково тогдашнее понятие органического, то для этого воззрения каждая часть универсума была органична, а именно, её материальные составные части являют собой под действием душевной силы образования, способные создать форму целого».
В основу другой формы античного пантеистического монизма -атомистской — положена механистическая гилозоистская интерпретация мира, получившая своё завершенное толкование у Демокрита. Он считал, что атомы души рассеяны в мировом пространстве и служат объяснением жизни, ощущения и произвольного движения. «Пантеизм, - пишет Дильтей, комментируя Демокрита, - исходит из наличия организующего божественного принципа жизни; гилозоистский атомизм рассеивает единства жизни и ощущения в материи. Именно эта точка зрения ... наиболее последовательно защищала в древности основные представления эволюции: развитие Земли, возник- новение органической жизни ... . Поэт стал посредником для передачи этого монистического эволюционного объяснения мира народам Нового времени»197. В наши дни гилозоизм тоже иногда привлекает некоторых учёных потому, что он предлагает весьма удобное решение проблемы эволюционного происхождения сознания (сознание было связано со всей материей на некоторой протопсихической стадии, и просто развивалось с увеличением сложности мозга вплоть до того, как оно предстало пред нами в виде самосознания, связанного с человеческим мозгом) и объясняет явления телепатии и предсказания.
Глубокие системы философских воззрений на основе пантеизма были разработаны в философии Нового времени. Это учения Дж. Бруно, Б. Спинозы и Г.-В. Лейбница. Эту форму пантеизма, по мнению Е. Ф. Губского, Г. В. Кораблевой и В. А. Лутченко, можно назвать «имманентно-трансцендентальной», «согласно которой Бог осуществляется в вещах»198. Декарт, Спиноза и Лейбниц полагали, что высшей степенью реальности обладают субстанции. (Впервые термин субстанции был использован Аристотелем для выделения сущности вещи в особую категорию в ряду других девяти, таких как качество, количество и т.д.). Причём у разных мыслителей в основании мира полагается разное количество субстанций. Декарт сводит их количество к трем (Бог, мыслящая и телесная субстанции). Лейбниц предпочел в своей онтологии объяснить разнообразие природы допущением о бесконечном плюрализме субстанций-монад. Спиноза стремился преодолеть декартовский дуализм телесного и духовного и пришёл к построению реальности на основе одной субстанции, которой явился Бог.
Спиноза полагает, что наибольшей степенью реальности обладает высшая реальность, которая едина: «Бог един»199. При этом, Бог не стоит над природой, не является творцом вне природы, он находится прямо в ней как её имманентная причина. В силу этого и мир один по своей форме и един в своих проявлениях: «все атрибуты, находящиеся в природе, образуют только одно существо, а не различные. ... Если бы в природе существовали различные существа, то одно не могло бы объединиться с другим»200. Это был шаг, перенесший все божественные ценности в действительность мира. Бога (или природу) философ отождествляет с субстанцией, что видно из доказательств, относящихся к следующим утверждениям: «Кроме Бога никакая субстанция не может ни существовать, ни быть представляема», из чего сразу вытекает, что «Все, что только существует, существует в Боге, и без Бога ни-что не может ни существовать, ни быть представляемо» . Существенным содержанием субстанции, или её атрибутами, он определяет мышление и протяжение, которые есть лишь два проявления одной субстанции, что Спиноза выводит из теоремы, гласящей: «Порядок и связь идей те же, что порядок и связь вещей».
