Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Концепции интеллекта в истории философии 14
1.1 История развития представлений о природе и свойствах естественного интеллекта 14
1.2 Специфика и основные признаки искусственного интеллекта: эвристичность и алгоритмичность 47
Глава 2. Сущность интеллектуального как эпистемологическая проблема 71
2.1. Феномен вопрошания как отличительная характеристика интеллектуального .71
2.2. Алгоритмичность как сущностное качество искусственного интеллекта 113
Заключение 139
Список литературы: 143
- История развития представлений о природе и свойствах естественного интеллекта
- Специфика и основные признаки искусственного интеллекта: эвристичность и алгоритмичность
- Феномен вопрошания как отличительная характеристика интеллектуального
- Алгоритмичность как сущностное качество искусственного интеллекта
Введение к работе
Актуальность исследования.
Проблема природы и атрибутов интеллекта традиционно актуальна в истории философии и гуманитарного знания вообще; видимо, такой вопрос всегда понимался как частный случай вечной проблемы сущности человека и техногенной цивилизации в целом.
Думается, что такая, очевидная для самых разных по специализации и убеждениям исследователей проблема актуальна уже в силу своей общеметодологической значимости; качество и вариативность теоретической модели интеллекта является субстанциональным началом для решения многих других вопросов, - например, о природе человеческого общежития, диалектики мировоззрения и идеологии, мира гносеологической и социальной активности человека, перспектив движения духовной жизни и культуры и т.д.
Впрочем, на данный момент сформировались и более частные, но не менее очевидные причины роста актуальности проблем естественного и искусственного интеллектов. Назовем лишь наиболее яркие из них.
Во-первых, в теориях искусственного и естественного интеллектов на настоящий момент сложился парадокс, который можно выразить в следующем:
- имеющиеся практические разработки систем искусственного интеллекта не являются целенаправленной реализацией каких-либо известных нам теорий естественного интеллекта полностью, а только их отдельных положений, и в рамках этих практических разработок не возникает тенденции
4 к обобщению полученных результатов в единую и неэклектичную теорию искусственного интеллекта;
- разработка систем искусственного интеллекта отнюдь не руководствуется
философскими концепциями естественного интеллекта; оно, как правило,
исходит из достаточно эклектического перечня характеристик,
обусловленных соображениями здравого смысла, либо, науками
прагматического толка (нейрофизиология, направление бихевиоризма в
психологии) и т.д.;
Такая автономность, независимость друг от друга двух родственных
методологий ненормальна и требует продуктивных мер по исправлению
сложившейся ситуации. Иными словами, если существующие системы
искусственного интеллекта не базируются на философских и общенаучных
концепциях естественного интеллекта, тогда моделями чего они являются? Вне
всякого сомнения, концепция искусственного интеллекта, появившись в рамках
кибернетики, требует философского обоснования. Ведь каждая частная наука
развивается в рамках своего особого предмета исследования и не способна выйти за
его пределы не потеряв ограниченности частнонаучного знания. Между тем законы
философии характеризуют собой все эти области и как части целого. В то же время,
несколько тысяч лет исследований природы интеллекта так и не привели к
формированию единой и общепринятой или хотя бы популярной доктрине. Таким
образом, работы, посвященные исследованию сущности искусственного интеллекта
(в частности и эта) не могут быть основаны на единой теории интеллекта в силу
разрозненности представлений о последнем и подразумевает наличие разделов,
посвященных анализу понятия «естественный интеллект». Другими словами, знание о
5 природе искусственного интеллекта на настоящий момент не может быть получено путем простой операции дедукции от понятия естественного интеллекта. В то же время проблема искусственного интеллекта восходит к более общему вопросу о природе интеллектуального как такового.
Во-вторых, довольно неожиданно для самых авторитетных мыслителей, с конца XX века развитие техногенной цивилизации стало однозначно связано с компьютеризацией. Сосуществование, взаимное психологическое проникновение мира людей и системы компьютерных технологий стало практически необратимым1. Разумеется, изучение перспектив совместного бытия человека с компьютером ставят исследовательские задачи перед сотнями исследовательских коллективов и ученых.
В-третьих, существует традиция собственно научных исследований природы интеллекта. Проблема присутствует в тематике целого ряда философских и научных школ: когнитивизм, интеракционизм, социально ролевые теории, психология масс и народов и мн. др. [11; 132]. Поддержка данной традиции требует истолкования, объяснения возникшей потребности общества в моделировании собственной психики посредством технических устройств.
В-четвертых, существует ряд более частных причин роста актуальности теоретических проблем человеческого интеллекта: простое наращивание заказных прикладных исследований по этому поводу; возрастание роли тестирования (в том числе и интеллектуальных способностей) при решении кадровых, педагогических и
1 По известной мысли У. Тоффлера, компьютеры все более ведут себя как сообщество живых существ, как своеобразный биоценоз, функционально «заказывая под себя» определенный тип, психологические
психологических вопросов; снижение возрастного барьера на доступ к сложной вычислительной технике, происходящее наряду с фактами отказа от ее освоения в пожилом возрасте и т.д.
Степень разработанности проблемы.
Если и можно сказать, что сама проблема природы искусственного интеллекта сложилась только в середине XX века на очередном витке технической революции, то ее теоретические предпосылки формировались на протяжении многих веков в рамках самых различных философских и научных дисциплин. Можно выделить несколько направлений в философских исследованиях по данному предмету.
Первое, и наиболее известное из них связано с попытками нахождения ответа на вопрос о природе интеллектуальных способностей человека в истории философии. Уже в философии Древности (Даосизм, Конфуцианство, Буддизм) можно выявить фрагменты, посвященные описанию природы интеллекта , где его природа трактуется как:
- система рациональных исследовательских навыков, которые должны быть преодолены при совершенствовании человеческой души в целом (буддизм)[28;30;84; 134];
ориентиры программистов и менеджеров. Тем самым, превращаясь в «органы размножения» технической цивилизации. См.: Тоффлер У. Футурошок. М. 1999 2 Хотя сам термин «интеллект» (лат. intellectus) стал использоваться непосредственно в текстах средневекового периода, и категорийный аппарат ранних имеет существенные отличия от современного, в данной работе проводится реконструкция понятия «интеллект» в текстах, где оно имело другое терминологическое обозначение.
7 - умение, отказываясь от рациональности, слушать индивидуальную и групповую «судьбу», Дао (конфуцианство, даосизм)[40;85;86;104].
В Античности оформились первые школы, трактующие интеллект более развернуто.
Например, в сократической школе интеллект понимался как умение оперировать абстрактными понятиями, причем такое умение опосредуется этикой, в том числе этическими ее аспектами (сократический «даймоний», внутренний голос, предостерегающий от ошибок). У Платона [124] интеллект основан на операции «припоминания» предыдущих перерождений души (платонический «метемпсихоз»).
Интеллект, таким образом, включает в себя память; такая трактовка представляется автору достаточно оригинальной, даже учитывая последующий опыт философской мысли. В работах Аристотеля [12] интеллект получает гораздо более логизированные трактовки. Он понимается как особый, присущий лишь элите, опыт и навыки силлогистики, в рамках которой только и возможно отследить единство формы и материи.
Гораздо более сложны для понимания интерпретации интеллекта в Средневековье [145]. Роль интеллекта в рамках обеих классических философских средневековых школ (номинализм и реализм) невелика, и более того, - его целенаправленное развитие нежелательно (такая установка есть форма гордыни «книжников», смертный грех). Интеллект есть один из способов достижения «теофании», состояния интимного, просветленного, непосредственного общения с Богом (Бл. Августин, Фома Аквинский, А. Кентерберийский, Аль-Фараби)[1;95;97;159].
В Новое время господствовали рациональные трактовки интеллекта. Начиная с Ф. Бэкона и Р. Декарта [37;65] утвердилась традиция отождествления сущности интеллекта со способностью выделения общего в единичном. Такая идея рациональной науки была очень популярна в XVII-XVIII в.в. (Гоббс, Спиноза, Лейбниц, Мальбранш, Паскаль)[49;98;115].
В сущности, только в немецкой классической философии был поставлен вопрос о гносеологических пределах, сходстве и отличии интеллекта, рассудка, интуиции, убеждения и памяти (Кант, Фихте, Шеллинг, Гегель, Фейербах)[61]. Подробно анализ этих трактовок мы приведем позже. Отметим лишь общие идеи связи интеллекта с глобальными духовными началами (Г. Гегель) с невозможностью исчерпывающего познавательного акта («вещь в-себе» И. Канта), с этикой всеобщей любви (Л. Фейербах), с категорическим этическим императивом (И. Кант).
Начиная с XIX века общефилософская традиция фундаментального анализа проблем интеллекта резко усложняется. Его анализ происходит в рамках универсальных философских доктрин, содержание которых отражается на трактовках сущности интеллекта, как на частном случае. Выделим наиболее яркие концепции, повлиявшие на современные представления об интеллекте:
резкое акцентирование деятельностно-трудовой детерминации интеллекта (классический марксизм)[ 107; 108; 109];
выделение нравственных, эгалитарных основ интеллекта (утопическая традиция А. Сен-Симона, Ш. Фурье, Р. Оуэна)[49;76;139];
вульгарно - материалистические трактовки интеллекта, сводящие его к сумме биохимических процессов (Бюхнер, Фогт, Молешотт)[35;90];
9 - фрейдистские, структуралистские, экзистенциалистские, прагматические, нейролингвистические трактовки интеллекта, о чем речь пойдет ниже.
Во второй группе философских и научных работ фокус исследования подразумевает более частные проблемы изучения интеллекта. Таковы, например, некоторые работы бихевиористского и когнитивистского плана; в которых исследуется взаимодействие интеллекта с процессами восприятия, воображения, воли, где изучаются конкретные проблемы влияния на работу интеллекта данных ощущения, установок, ассоциаций, ценностей, и т.д.
Можно выделить и третью группу исследований, изучающих возможности собственно искусственного интеллекта, которые в середине XX века оформилась в отдельную отрасль науки - кибернетику. Начиная с Н. Винера [44] и А. Колмогорова [83] в таких работах анализируются возможные пути и технологии программирования, технологические основы искусственного интеллекта, потенциал больших компьютерных сетей и социальные последствия компьютеризации.
Все сказанное свидетельствует об отсутствии необходимой определенности в вопросе о сущности и природе естественного и искусственного интеллектов. Актуальность исследований, проводимых в области моделирования интеллекта, требует основательной теоретической и эмпирической базы, которая может стать методологической основой самых различных исследований природы интеллектуального.
Целью исследования являлся анализ философских и научных знаний о природе интеллектуального, формирование на его основе концептуальной эпистемологической модели, позволяющей согласовать меж собой представления о
10 естественном и искусственном интеллектах. Так же цель исследования составили выявление критериев непосредственно искусственного интеллекта и прогностика практических мер, способствующих достижению большей адекватности в его реализации.
Такая цель имеет под собой ряд задач:
анализ философских и научных представлений о природе интеллектуального;
анализ интеллекта в сфере разумной деятельности и его взаимосвязей с другими понятиями;
определение понятия интеллектуального, его сущностных черт;
выявление специфики искусственного интеллекта;
компаративный анализ понятий искусственного и естественного интеллектов;
прогностику тенденций развития исследований в области искусственного интеллекта.
Методологические основы работы.
На формирование методологических взглядов автора оказали влияние идеи классического марксизма и экзистенциализма, а также положения когнитивной психологии, причем автор не видит непреодолимых противоречий между ними. В работе приняты следующие методологические ориентиры:
- принцип монизма истины, однако, не отрицающий множественность
интеллектуальных путей к ней. Идеи диалектико-материалистического
понимания структуры и истории общественной жизни;
принцип избыточности человеческой психики по отношению к подавляющему большинству ситуаций, не позволяющий сводить поведение человека к простому приспособлению;
принцип единства исторического и логического в описании природы интеллекта;
принцип бритвы Оккама, запрещающий произвольное стремление к экзотическим объяснениям;
принцип фальсификации объяснений К. Поппера [127], согласно которому теоретическая невозможность опровержения является слабостью теории;
Заметное влияние на формирование авторской концепции оказали работы Платона, И. Канта, К. Маркса, М. Хайдеггера, Ж.-П. Сартра, 3. Фрейда, Л.С. Выготского, А.Н. Леонтьева и др. [53; 80;100;Ш;126;140;162;164].
Кроме того, заметное влияние на формирование взглядов автора, оказали идеи, связанные с использованием метода универсального логического алгоритма (И.й. Булычев [32]) и общей функциональной схемы личностной «Я-системы» (И.А. Федоров [152]).
Новизна данной работы заключается в следующих основных положениях:
Интеллект является способом существования разума и, следовательно, ситуация - творящий разум без интеллекта - принципиально невозможна.
Естественный интеллект возник из необходимости понимания сложных, содержащих множество неопределенностей ситуаций. Отличительной особенностью интеллекта является трансформация опыта понимания ситуации в новое знание (эвристичность и формализация).
12 Компаративный анализ интеллекта с формально похожими понятиями (понимание, интуиция, рассудок, ум), позволил построить теоретическую модель, проясняющую взаимодействие вышеприведенных понятий в ходе познания;
Наиболее точно сущность интеллекта выражает феномен «вопрошания», представляющий собой неравновесность и несамотождественность человеческой души; ее фатальную склонность воспринимать мир через осмысление, что в адекватной форме пока не представимо в рамках современных компьютерных технологий. Иными словами, важнейшая сторона бытия интеллекта - интериорнзация непонятого, превращение интуитивного чувствования богатства мира в богатство собственных переживаний.
Интеллект должен быть определен как вопрошающий разум. Стоит отметить, что данное новшество не противоречит существующей трактовке интеллекта деятельностной психологией как интериоризированного метода «проб и ошибок».
Невозможность полного моделирования феномена «вопрошания» через программирование вовсе не отрицает возможности совершенствования собственно компьютерной стороны техногенной цивилизации, которая имеет огромный потенциал освобождения естественного интеллекта от рутинных функций. Отчужденная (опредмеченная) деятельность человека, в том числе и познание, имеют тенденцию к стереотипизации, упрощению, простоте формализации, что очевидно связано с проблемой передачи знаний от поколения к поколению. Сам же искусственный интеллект
13 должен быть определен как алгоритмизированное вопрошание разума.
Таким образом, наиболее существенной функцией искусственного интеллекта является формализующая, знаковая функция вопрошания. 6. Алгоритмизацией прежде всего является составление предписания выполнения операций, описание структуры действия. Доказательство алгоритмической неразрешимости некоторых систем аксиом, сделанное Гёделем, может свидетельствовать о нетождественности искусственного и естественного интеллектов. - Естественный интеллект является одной из систем, которая принципиально не может быть алгоритмизирована полностью. В рамках предложенной модели интеллекта проведено обобщение тенденций и лимитов развития искусственного интеллекта для верификации общетеоретической модели интеллекта вообще.
Апробация работы.
Материалы работы апробированы в выступлениях на научных конференциях (Москва «Культурология на рубеже XX-XXI веков: некоторые итоги и перспективы» 2001, Рязань «Новые технологии: защита компьютерных сетей в бизнесе» 2001, Тамбов «Культура и прогресс: проблемы общественного развития» 2002), в работе общегородского философского дискуссионного клуба «Диалог» (г. Рязань 1984 -1998 г.г.), в авторских публикациях.
История развития представлений о природе и свойствах естественного интеллекта
В истории философского знания всегда были особые проблемы, вызывавшие постоянный интерес у мыслителей практически всех эпох, любой ментальное и разных гносеологических направлений. Одна из них - проблема природы интеллекта (хотя сам термин употреблялся далеко не всегда: в античности чаще говорили о фронезисе, постижении жизненной мудрости, в Средневековье был принят термин теофании, просветления, как результата непосредственного общения с Богом, и так далее). В истории попыток понять феномен интеллекта можно найти след не только специалистов по гносеологии, логике или методологии науки вообще, но и искусствоведов, писателей, артистов, политиков, предпринимателей. Такая широта интересов к природе интеллектуального обусловлена возможной междисциплинарностью подходов к предмету: в ряде попыток объяснения особенностей человеческой природы интеллект оценивается как ее атрибутивное свойство. Таким образом, первая трудность, которая возникает в начале исследования, состоит в принадлежности проблемы определения природы интеллекта к проблеме более ёмкой и сложной - определению природы человека.
Ограничение спектра исследования преимущественно гносеологическим фокусом позволило сократить число неопределенностей, следующих из обозначенной трудности. Однако такое ограничение неизбежно повлекло за собой и отрицательный момент, - «за кадром» остается ряд вопросов не относящихся прямо к гносеологическим характеристикам интеллекта, но, тем не менее, характеризующих его природу. В качестве примера таких вопросов здесь можно указать на вопрос возникновения интеллекта (филогенез), проблема его мотивации (она будет рассмотрена лишь в общих чертах), возможность группового интеллекта, разбор ситуаций, провоцирующих, или наоборот, снижающих интеллектуальную активность и т.п.
В результате долгих попыток освоить философское наследие, в том числе касающееся концепций интеллекта, автор столкнулся с другой базовой неопределенностью, касающейся экспликации какого-либо понятия в истории философии - даже простое описание на уровне названий, имен и общих идей заняло бы весь объем работы, даже учитывая неизбежные пробелы в эрудиции автора. Вместе с тем было бы, видимо, совершенно неверным игнорирование возможностей историко-теоретического анализа проблем интеллекта в философии.
Единственным компромиссом, между тенденциями к росту объема раздела и неаргументированным игнорированием отдельных периодов в истории философии, по мнению автора, является введение системы заранее декларируемых ограничений исследовательского поля в первом разделе работы. Он не посвящен попытке дословного пересказа всех известных концепций и отдельных теоретических блоков, касающихся природы и особенностей интеллекта, что невозможно по упоминавшимся ранее причинам. В центре исследовательского фокуса будут находиться только концепции и теории, прямо определявшие ход и судьбы интеллектуальной мысли на протяжении долгого времени. Одним из критериев их выбора была гипотеза существования общих для интеллектуальной эпохи доктрин, влияющих на самые разные области знания, причем для каждой из эпох таких доктрин немного. В таких доктринах исследуются и обозначаются лишь фундаментальные аспекты природы и сущностные черты интеллекта, что значительно обедняет анализ и увеличивает опасность невольной фальсификации самой доктрины, но специфика избранной проблематики и ее истории в движении науки заставляет признавать такое ограничение неизбежным. Дополнительным критерием отбора приводимого в разделе материала стало - влияние доктрин на интеллектуальный выбор самой авторской концепции.
Иными словами, в разделе рассматриваются лишь парадигмальные этапы изучения интеллекта в истории философии и науки. Под парадигмами автор понимает господствующий тип интеллектуальных, гуманитарных и научно-технических, представлений об истине (например, парадигма Птолемея, Ньютона, Коперника и другие). В работе признается и используется известная концепция парадигм Т. Куна[94]. Она подразумевает - по крайней мере, так понял автор - следующие базовые положения:
1. Истоком каждой парадигмы является одно, реже несколько фундаментальных открытий, имеющих междисциплинарную значимость и прямо сказывающихся на общественной психологии и ходе научно-технического прогресса;
2. Такие открытия продолжаются и развиваются в лавинообразном росте более частных идей (вторая фаза парадигмы) и, далее, ведет к кризису парадигмы (третья фаза). Признаками такого кризиса являются преувеличение роли «точных» наук, образование замкнутых научных сект, мелкотемье в научных исследованиях и другое.
По мнению автора, далеко не все предшествующие парадигмы входят в последующие как частный случай. Данные положения ставят под сомнение тезис о прогрессирующем приросте знания в ходе движения философской мысли - такой тезис не учитывает возможных кризисов в методологии с последующим пересмотром положений. Другими словами, исторический анализ не означает, что знание об интеллекте накапливается линейно, -все новые доктрины интеллекта были связаны двумя видами отношения -наследования и диалектического отрицания. С точки зрения принятой теории, преемственность преобладает на ранних стадиях развития парадигмы, тогда как в момент кризиса парадигмы больше имеет место диалектическое отрицание.
Для большинства философских концепций Античности, в том числе и для философии Древнего Востока, характерны следующие общие черты:
1. Интеллект как особая сторона разума не выделяется. Сам термин интеллект (intellectus), в силу его латинского происхождения, не имеет хождения на Востоке и в Греции;
2. Философия данного периода не имеет классического деления на онтологию, гносеологию и этику, - такая дифференциация начинает иметь место лишь на позднем этапе. На этапе своего становления философия не выделяет познание как особый акт человеческой деятельности, но рассматривает его в единстве с нравственным совершенствованием и теологией;
3. Для большинства философских учений раннего периода характерна подчиненность актов познания этическим принципам (конфуцианство, сократическая школа, стоицизм), что находит свое отражение в преимущественном употреблении понятия мудрости перед понятием ума, которое в общем случае означает синтез знаний о благе и путях его достижения. Учения древнего Китая (конфуцианство и даосизм) не являются исключением из представленных выше положений, - в центре внимания здесь оказывается вопрос о жизненном назначении человека, поэтому интеллектуальные акты рассматриваются как моменты постижения жизненной мудрости. Понятие мудрости характеризует скорее содержательную направленность интеллекта, чем его структуру и специфику функционирования. Так, для направленности интеллекта в конфуцианстве оказывается характерным стремление к соблюдению традиций предков, что непременно сказывается на нравственном идеале ученого: «Если кто-либо вместо любви к прекрасному избирает уважение к мудрости, отдает все свои силы служению родителям, не щадит своей жизни, служа государю, правдив в отношениях с друзьями, то, хотя о нем и говорят, что он не обладает ученостью, я обязательно назову его ученым человеком»[104, стр. 78].
Специфика и основные признаки искусственного интеллекта: эвристичность и алгоритмичность
В истории развития научной и философской мысли сложно определить момент, когда впервые появилась идея о материализации человеческих способностей и конкретно - о моделировании мыслительной деятельности. Например, согласно «Илиаде» Гомера, Гефест ковал человекоподобные автоматы, в более поздней литературе так же есть примеры искусственного человека - Пиноккио, Пигмалион, Франкенштейн и т.п. Однако родоначальником идеи об искусственном интеллекте считается Раймунд Луллий, каталонский поэт, философ и проповедник 12 века, пытавшийся создать машину, в которой посредством вращения концентрических кругов с начертанными на них различными понятиями получались логические комбинации этих понятий, по мнению Луллия, - новые знания [19]. Позже Лейбниц и Декарт независимо друг от друга продолжили эту идею, предложив универсальные языки классификации всех наук, что можно считать началом разработки языков программирования.
Значительный теоретический вклад в представления о переносе человеческих способностей (в том числе и познавательных) на материальные предметы привнес К. Маркс, который в ходе анализа производственно-экономических отношений пришел к выводу о закономерности наделения материальных предметов (орудий производства) мыслительными способностями. Необходимость такого наделения возникает в ходе развития производственных отношений как форма отчуждения, опредмечивания деятельности (в данном случае - умственной) на орудия труда. Среди экономических выкладок «Капитала» встречаются такие термины как «сознательный инструмент», «корпорация машин», «производственный организм» и т.п. Маркс характеризует машину как господина, требующего от рабочего своевременного снабжения сырьем, как конкурента, способного оставить его без средств к существованию, - как живое существо [109]. Такое «существо» получает жизнь благодаря усилиям рабочего, организующего в единый производственный процесс мертвые операции, присущие машине.
Если довольно скоро после механизации производства товаров механизируется и производство машин, то управление машинами довольно долгое время остается на плечах рабочего. Начиная с конца XIX века возникает необходимость в науке, изучающей общие принципы управления. Особую остроту данная проблема получает во время второй мировой войны, - войны, в которой сражались уже не только люди, но и машины. Одним из ученых, работавших над математическим аппаратом для систем наведения зенитного огня, был Н. Винер - основатель науки об управлении. В период работы, Винер сталкивается с тем, что машина должна была выполнять сложные действия по предсказанию поведения цели, заменяя наводчика. Особое внимание Н. Винер обращает на высокую роль обратных связей в технике и живых организмах при управлении, которую определяет как «...метод управления системой путем включения в нее результатов предшествующего выполнения ею задач»[43, стр. 71]. Очень продуктивным оказывается его знакомство с мексиканским физиологом доктором Артуром Розенблютом. Сопоставление знаний из области медицины, физиологии и математики и позволили Норберту Винеру сформулировать проект новой науки - кибернетики.
Концепция кибернетики родилась из синтеза многих научных направлений. Во-первых - как общий подход к описанию и анализу действий живых организмов и вычислительных машин или иных автоматов. Во-вторых - из аналогий между поведением сообществ живых организмов и человеческого общества, а так же возможности их описания с помощью общей теории управления. И, наконец, из синтеза теории передачи информации и статистической физики, который привел к важнейшему открытию, связывающему количество информации и отрицательную энтропию в системе. Сам термин «кибернетика» происходит от греческого слова «cyber», означающего «кормчий», «управляющий судном» и впервые был применен Винером в современном смысле в 1947 году. Важно отметить, что полное название главной книги Винера выглядит следующим образом «Кибернетика или управление и связь в животном и машине)) [44], а следующая работа вышла под названием «Человеческое использование человеческих существ или кибернетика и обгцество»[43]. Таким образом, кибернетика - в большей степени является наукой о живых организмах, человеке и обществе, чем о машинах. Винер неоднократно подчеркивает роль человека для машин: «Для эффективной работы машины нужен разум, ее использующий. Чтобы продвинуться в работе с машиной дальше, человек обязан иметь идеи»[44, стр. 318]. Здесь можно видеть очевидную параллель мысли Винера с представлениями Маркса о роли машины в производстве - человек оказывается для машины Платоновым эйдосом, одухотворяющим ее работу.
Даже в самом отдаленном будущем Винер видит человека не уступающим по эвристике машине, - как источник идей, которые затем могут подлежать машинной обработке - «Машина ценна настолько, насколько ценен использующий ее человек», причем «... если машина возьмет вверх над человеком, то только по лености ума последнего, что будет означать самоубийство»[45, стр.323]. Таким образом, на момент возникновения кибернетики искусственный интеллект определяется неотделимо от интеллекта человеческого - как усилитель, либо частичный заместитель человеческого интеллекта в определенных видах деятельности. Обозначим такой подход для дальнейшего использования в тексте как установку на моделирование интеллекта. Особого внимания при таком подходе заслуживает вопрос о синтезе искусственного и естественного - остается ли человеческий интеллект сущностным, если всю процедуру вычислений реализует машина и какие трансформации испытывает естественный интеллект, будучи усиленным машинными операциями? Анализ установки на моделирование требует серьезного исследования сущности естественного интеллекта, - оригинала, в соответствии с которым создается модель.
Представленные выше идеи Винера оказываются лишь первой частью его теории. Вторая часть выражается неявно - посредством нюансов, примеров и прогнозов, в которых намечается иная концепция искусственного интеллекта - как расширения интеллектуальных способностей человека, возможности создания на базе машин качественно новых форм мышления - обозначим данный подход как установку на конструирование интеллекта. Самим Винером данная концепция в явном виде не произносится, - для времени, когда компьютер еще не получил широкого распространения, она фигурирует лишь как догадка. Однако некоторые места в работах Винера с позиций настоящего времени позволяют сравнивать этого ученого с Декартом, как автора дуалистической концепции искусственного интеллекта.
Феномен вопрошания как отличительная характеристика интеллектуального
Описанная в первой главе история представлений о природе интеллектуального показывает разносторонность связей интеллекта с другими понятиями в ходе познания. Так же, существующее разнообразие разработок систем искусственного интеллекта требует более тщательного разбора самого понятия «интеллект», для получения возможности выбирать из суммы таких разработок модели, наиболее близко отражающие сущность интеллектуального. Понятие сущности, определенное как «смысл данной вещи, то, что она сама есть по себе, в отличие от других вещей и в отличие от изменчивых состояний вещи под влиянием тех или иных обстоятельств»[155, стр. 120], предполагает минимум две процедуры для определения понятия: во-первых, компаративный анализ с близкими понятиями (проведение отличий) и, во-вторых, выявление особенностей предмета. Прежде чем приступить к непосредственному описанию модели интеллекта, приведем здесь рабочие определения других познавательных процессов, наряду с которыми будет рассматриваться интеллект.
В качестве рабочего возьмем такое определение рассудка: «психическая деятельность, дающая материал для разума путем образования понятий, суждений, путем умозаключений»! 58, стр.385]. Функциями рассудка являются «мыслительное упорядочение, систематизация явлений, материала чувственности ... С рассудком связана способность строго оперировать понятиями, правильно классифицировать факты и явления, приводить знания в определенную систему» [156, стр. 567]. В сравнении с рассудком разум рассматривается прежде всего как творческая познавательная деятельность. Таким образом, эвристическая функция интеллекта, которая будет рассмотрена ниже, прежде всего указывает на его принадлежность разумной деятельности, но не рассудочной.
Ум - форма мыслительной деятельности, позволяющая применять абстрагированное знание к конкретной ситуации, способность в определенный промежуток времени определить в ситуации известную закономерность.
Понимание - система сложных психических процессов, выражающихся в глубокой интенции на предмет, частичном отождествлении себя с ним, что описывается через феномен смещения центра «Ego» или так называемом «становлении на точку зрения». В результате такого самоотождествления предмет наделяется личностным смыслом, далеко не во всех случаях совпадающим с его общепринятым значением.
Под интуицией в данной работе будет пониматься «способность постижения истины путём прямого её усмотрения без обоснования с помощью доказательства» [156, стр. 216]. Отличительная черта интуитивного акта от дискурсивного мышления - непосредственная данность результата, «... когда отд. звенья процесса мышления проносятся в сознании более или менее бессознательно, а предельно ясно осознаётся именно итог мысли — истина» [там же, стр. 217], а так же специфика интуиции может быть выражена как «понимание, приобретенное непосредственно, а не эмпирически или путем размышления (рефлексии), непосредственное переживание действительности» [158, стр. 185].
Интеллект получает свои особенности при его рассмотрении по отношению к системе «опыт - знание - смысл». В качестве рабочих определений здесь приняты следующие:
«Знание - проверенный общественно-исторической практикой и удостоверенный логикой результат процесса познания действительности, адекватное её отражение в сознании человека в виде представлений, понятий, суждений, тео-рий»[158, стр. 166].
«Смысл - идеальное содержание, идея, сущность, предназначение, конечная цель (ценность) чего-либо (смысл жизни, смысл истории и т. д.); целостное содержание какого-либо высказывания, несводимое к значениям составляющих его частей и элементов, но само определяющее эти значения (напр., смысл художественного произведения и т. п.); в логике, в ряде случаев в языкознании - то же, что значение»[22, стр. 1076].
«Опыт - основанное на практике чувственно-эмпирическое познание действительности; в широком смысле — единство умений и знаний». Где под практикой понимается «... материальная, чувственно-предметная, целеполагающая деятельность человека, имеющая своим содержанием освоение и преобразование природных и социальных объектов и составляющая всеобщую основу, движущую силу развития человеческого общества и познания»[156, стр. 462].
Согласно данному определению, опыт есть вид познания (NB: опыт - процесс, а не его результат). Действительно, опыт может быть определен как процесс, если он выступает как эксперимент, испытание. Однако в данной работе будет развита иная концепция опыта, близкая к «широкому» определению опыта - его редуцированию к двум формам - навыку и качеству. Автор солидарен с тезисом о единстве теории и практики как видов человеческой деятельности, однако гносеологический уклон работы обязывает к более дифференцированному рассмотрению терминов мыслительной деятельности. В частности, данное положение относится к понятиям опыта и знания. Знание основано на опыте, однако, характеристики знания как разновидности опыта оказывается недостаточно, знание имеет свои отличительные особенности - абстрактные категории и доктринальное знание не могут быть сведены к непосредственному опыту. Опыт, будучи определен в узком смысле, есть результат освоения действительности, его практического, чувственного отражения, представленность бытия в психическом плане как целостность мира.
В ходе исторического анализа проведенного в предыдущей главе, было выявлено, что интеллект позволяет получать новые знания на базе индивидуального опыта; кроме того, опыт модален, что позволяет прежде всего отличать его от знания, которое амодально - данное представление получено на основе идеи А.Н. Леонтьева об образе мира - «...мир, в его отдаленности от субъекта амодален» [101, стр. 252]. Ниже такая функция интеллекта будет обозначена как эвристическая. Однако прежде чем определить данную и другие функции требуется описать понятия опыта, знания и смысла.
Алгоритмичность как сущностное качество искусственного интеллекта
Теперь, когда определена роль интеллектуального в разумной деятельности и его атрибутивный процесс - вопрошание, попытаемся ответить на вопрос, почему в качестве объекта моделирования был избран именно интеллект, а не рассудок или интуиция. По представлениям автора обоснование такого выбора может быть выражено с помощью следующих положений:
1. Естественный интеллект производит формализацию опыта понимания сложных ситуаций, - позволят отчуждать индивидуальный опыт в амодальное знание. Проводя аналогию между модальным опытом и аналоговыми, не дискретными данными, можно сказать, что моделирование интеллекта (в аспекте источника данных) может быть охарактеризовано как попытка расширения спектра доступных данных для уже реализованного электронного рассудка. Так, например, распознание рукописного текста (дискретизация письменной информации) позволило бы проверять не только текст, введенный с наборных устройств, но существующий на неэлектронных носителях (например, бумаге). Данный аргумент можно назвать аргументом «экспансии обрабатываемых данных».
2. Другим возможным мотивом выбора для моделирования именно интеллекта, является генетико-психологический аргумент. Естественный интеллект оказывается зависимым от ряда факторов: аффективного состояния субъекта, его возраста, пола, установок, значимости самого интеллектуального решения, и т.п. - т.е. неавтономным, несамодостаточным (unselbstigkeit). «Подлинный», независящий от субъективных факторов интеллект исключает подобную зависимость, однако, топология человеческого сознания и психики оказываются принципиальными препятствиями для построения подлинного интеллекта на собственном (человеческом) материале. Искусственный интеллект с психологической точки зрения может быть охарактеризован как попытка автономизации поведения, - выноса поведенческих актов за пределы субъекта их относительная независимость от последнего. Исходя из сказанного можно заключать, что подлинный интеллект может быть построен только вне человека, - как экстериоризированный интеллект или как искусственный. 3. Некоторые рассудочные способы мышления были реализованы еще далеко до появления кибернетики (например, механизация арифметических операций). Появление вычислительной техники дало возможность практической реализации уже давно существовавших алгоритмов вычислений (например, разностная интерполяционная формула Ньютона или формула Лагранджа). Представленная ранее история развития кибернетики показывает, что процесс алгоритмизации еще не коснулся структур понимания и интуиции. Таким образом, опираясь на гипотезу генезиса познавательных актов, изложенную в предыдущем параграфе, можно сказать, что тенденция процесса алгоритмизации познавательных актов имеет обратное направление по отношению к генезису (что позволяет дать такому аргументу название инволюции в моделировании): генетически наиболее поздние формы познания оказываются алгоритмизированными в первую очередь. С положением об инволюции в моделировании связана проблема реализации осмысленного вопрошания: такая реализация требует существования уже смоделированного искусственного разума (в частности, понимания). Путь генезиса познавательных способностей не может быть повторен историей моделирования, т.к. генетически ранние акты труднее поддаются как изучению, так и формализации. Автор видит основную причину такой трудности в не - знаковой структуре ранних форм познавательной деятельности. Усложнение психики происходит благодаря членению изначально целого процесса на ряд специфических, менее универсальных (А.Н. Леонтьев[102]), причем такое усложнение происходит благодаря медиативной (опосредующей) роли знака (Л.С. Выготский [52]). Генетически поздние структуры с момента своего происхождения имеют знаковую структуру, что делает их более легкими для формализации. Генетически ранние структуры (например, эмоции), по мере овладения языком так же становятся знаково - опосредованными (например, высшие чувства), однако некоторых структур такой процесс опосредования вообще не касается (например, аффекты).
В 1931 г. К. Гёделем была открыта проблема алгоритмической неразрешимости некоторых систем аксиом, что показывает неуниверсальность применимости алгоритма. Например, рассматривая парадокс «лжец» Курт Гёдель приходит к выводу, что «... наличие в исчислении содержательно истинной, но формально недоказуемой формулы (высказывания) свидетельствует о неполноте системы, т.е. о недостаточности ее средств для «моделирования» понятия истины в соответствующей области» [20, стр. 135]. Похоже, существуют и определенные стороны интеллекта, не поддающиеся алгоритмизации. Выявление таких сторон, а также алгоритмизируемое вопрошания, требует дополнительного рассмотрения понятия искусственного интеллекта. Последующий анализ искусственного интеллекта условно можно разделить на три части:
- формирование критериев алгоритмизируемое вопрошания, - такие критерии имеют двойную роль: во-первых, позволяют оценивать настоящие реализации искусственного интеллекта по степени близости к моделируемому оригиналу; во-вторых, способствуют формированию требований к проектируемым моделям интеллекта;
- собственно анализ, - выявление алгоритмизированного вопрошания в одной из практических разработок программного обеспечения, использующей технологии искусственного интеллекта;
- прогностика тенденций развития моделирования интеллекта на основе полученных в первой части анализа критериев.
В предыдущем параграфе естественный интеллект был определен как вопрошающий разум, причем вопрошание определяло особенность интеллекта по отношению к другой форме существования разума - переживанию. Отличительной особенностью искусственного интеллекта от интеллекта естественного является алгоритмичность первого. Отмеченная нами в 1.2 противоположность тенденций эвристики и алгоритмизации будет теперь проанализирована как сопоставление естественного и искусственного интеллектов в срезе понятий вопрошания и алгоритмичности (понятия, относящиеся к алгоритмичности, указаны в скобках). Стоит отметить, что определяемые критерии не выявляют тождества между вопрошанием и алгоритмичностью, но позволяет сопоставлять их. Например, инсайтность вопрошания не тождественна предсказуемости результата работы алгоритма, однако данные категории сопоставимы, т.к. каждая из них отражает степень логической выводимости результата.
