Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Сущность, содержание и эволюция гносеологических оснований учений о правовом государстве 24
1.1 .Рассмотрение правового государства с юридической, политологической и философской точек зрения: 25
1.2. Философские основания частнонаучного знания как исходная категория анализа правового государства : 34
1.3. Гносеологические основания частнонаучного знания: 36
1.4. Гносеологические основания юриспруденции и их эволюция в вопросе о сущности правового государства : 42
ГЛАВА 2. Гносеологические основания правового государства с ракурса кантовского априоризма и спекулятивизма (Г.В.Ф. Гегель, Б.Н. Чичерин): 51
2.1. Метод дистинкции И. Канта в познании правового государства 52
2.2. Сущность правового государства с позиции диалектики Г.В.Ф. Гегеля : 75
2.3.Спекулятивистская концепция правового государства Б.Н. Чичерина: 125
2.4. Выводы: 136
ГЛАВА 3. Гносеологические основания правового государства в трактовке позитивизма и синкретизма (П.И. Новгородцев, Б.А. Кистяковский): 141
3.1. Позитивистская аппликация эмпирических методов познания в отношении правового государства 142
3.2. Применение идеализации на материале правового государства П.И. Новгородцевым : 172
3.3. Плюралистический гносеологический подход Б.А. Кистяковского в отношении правового государства 187
3.4. Выводы: 204 і
Заключение: 209
Список использованных источников и
Литературы: 216
- Философские основания частнонаучного знания как исходная категория анализа правового государства
- Гносеологические основания юриспруденции и их эволюция в вопросе о сущности правового государства
- Сущность правового государства с позиции диалектики Г.В.Ф. Гегеля
- Плюралистический гносеологический подход Б.А. Кистяковского в отношении правового государства
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Проблема правового государства находится в фокусе внимания целого ряда наук, в том числе философии, юриспруденции и политологии. При её рассмотрении и попытках решения в рамках частного или всеобщего метафизического подхода имплицитно или эксплицитно выражаются онтологические, гносеологические и аксиологические установки субъекта. Анализ последних позволяет вывить сложную разумную природу государства, связанного позитивными предписаниями. Рафинированный правоведческий или политологический подходы априори не способны решать отмеченные задачи, так как для них правовое государство - это либо данность, которую следует оформить при помощи логического или эмпирического инструментария, либо недостижимый в посюсторонней реальности идеал, на который они взирают с высоты должного. В научно-философской литературе распространены две основные крайности: 1} поглощение тематики правового государства метафизикой (немецкая классика, неокантианство, неогегельянство), выраженной в его этитизации (И. Кант); 2) демаркация проблемы от «философских химер» (позитивизм, нормативное учение о праве Г. Кельзена). Органичное совмещение задач, принципов и методов исследования правового государства осуществимо только лишь при заключении компромисса, а именно: при введении категории «философских оснований частной науки», вбирающей в себя онтологический, гносеологический и аксиологический компоненты. Тем самым огромное метафизическое наследие получит уникальную возможность проверить состоятельность своих положений в политико-правовой практике, а частнонаучное знание обнаружит всеобщую канву, существующую в нем на уровне универсальных категорий, элементов бытия и общечеловеческих ценностей. При этом не будут нарушены границы междисциплинарного исследования, а юриспруденция и политология сохранят свою предметную и методологическую автономию. На примере правового государства можно продемонстрировать синтез философии с конкретными науками в силу того, что упомянутая проблематика является одной из центральных и дискуссионных в обеих областях знания. К тому же, взгляд на государство, ограниченное правом, весьма востребован не только сферой мысли, но и обществом. Ведь конституция любой современной страны содержит в качестве одной из своих политико-правовых основ правовое государство.
На стыке философии, правоведения и политолог ;и выявляются предпосылки, сущность, проблемы становления правового государства, а также способы и средства его построения в действительности. Вместе с тем этот идеал государства способен повлиять на решения множества международных сложностей, включая предотвращение военных столкновений между суверенными странами, так как право противостоит в своих истоках природному началу силы. И. Кант, активно отстаивающий идею государства, подчиненного правовым законам, писал по данному поводу, что истребительная война, в которой могут быть уничтожены обе стороны, а вместе
с ним всякое право, завершилось бы вечным миром на гигантском поприще человеческого рода . В связи с изложенным, теоретическая и практическая актуальность работы представляется высокой.
Степень научной разработанности темы достаточно высока. Литературу, косвенно и напрямую коррелирующую с тематикой правового государства, его раскрытия с позиций априоризма, диалектики, позитивизма и синкретизма условно можно разделить на две группы источников. Первую составляют научные труды, в которых проливается свет на идеи о государстве приверженцев априоризма, диалектики, позитивизма и синкретизма (П.И. Новгородцева, Б.А. Кистяковского) с исторической точки зрения. Во вторую входят работы юристов, философов и политологов, затрагивающих проблему правового государства с общетеоретического (понятийного) ракурса.
В России анализ кантовских воззрений проводился адептами его учения, в основном, плоскостях этики, гносеологии, логики и эстетики (А.И. Введенский, Г.И. Челпанов, Б.В. Яковенко). Однако в истории русской мысли имелись отдельные весьма содержательные работы, которые обеспечивали эволюцию доктрины правового государства И. Канта. Среди них выделяется труд П.И. Новгородцева П.И. «Кант и Гегель в их учениях о праве и государстве». В ней осуществляется сравнение морали и права, дедуцируется идея естественного права. Но на вопросе о государстве русский юрист специально не останавливается. В советской науке кантовские воззрения относительно сущности государства были преданы забвению. Марксисты-ленинисты изучали гносеологическую концепцию И. Канта, навешивая на последнего ярлык «агностика», «субъективного идеалиста», «раннебуржуазного мыслителя» . Только в 1974 г. вышел в свет сборник статей советских исследователей «Философия Канта и современность», в котором авторы косвенно касаются вопроса о государстве, заявленного И.Кантом, а именно: статьи И.С. Андреева посвящена теме «вечного мира», Э.Ю. Соловьева взаимодействию права и морали. Таким образом, взгляды И.Канта по поводу правового государства целенаправленно, в отрыве от этики и досконально не изучались, не сопоставлялись с идеями предшествующих и последующих теоретиков (диалектикой, позитивизмом, синкретизмом). Проблема дистинктивного метода, положенного в гносеологическом плане, в фундамент правового государства, не выступала объектом внимания теоретиков. Более того, перечисленные выше исследования были достаточно тенденциозными. С одной стороны, неокантианцы пытались подвести категориальный аппарат И. Канта под новые юридические реалии, не выходя за пределы кантовской системы, а, с другой стороны, идеологи отечественного диалектического материализма относили кантианство к одному из источников марксизма, анализируя его видение правового государства «конкретно-исторически». В данной работе
1 Кант И. Сочинения в 4-х томах на немецком и русском языках. Том 1. «Трактаты и статьи» (1784-
1796). М.'. Издательская фирма АО «Ками», 1993. С. 367
2 Философия Канта и современность. М.: «Мысль», 1974. С. 223
автор концентрирует свое внимание на методологических аспектах: статус дистинкции в отношении правового государства, взаимодействие нравственности, религии, государства и «вечного мира» как результата существования правовых государств.
Постулаты диалектической (гегелевской) доктрины государства в истории мысли часто реанимировались. В частности, этим продуктивно занимались русские юристы. В XIX веке в России тезисы гегелевской философии права развивались группой учёных: К. Неволиным, П.Г. Редкиным, А.Д. Градовским, Б.Н. Чичериным. К. Неволин в «Энциклопедии законоведения» разворачивает идею корреляции воли и права, субъективного и объективного в праве. П.Г. Редкий занимался вопросами методологического плана, например, разграничением органического, диалектического и генетического способов познания права. А.Д. Градовский демонстрирует сходства и различия гегелевских метафизико-правововых воззрений и теорией Платона, доктринами Нового времени, исторической школой права3. Для данной триады исследователей интерпретация Г.В.Ф. Гегелем государства носит периферийный характер. Б.Н. Чичерин был последовательным апологетом гегельянства в России. В труде под названием «Собственность и государство» (1882-1883) с учётом гегелевского разделения гражданского общества и государства обозначает пределы вмешательства публичной власти в социальную жизнь, раскрывает квинтэссенцию свободы в условиях своеобразного «этатизма»4. В начале XX века отечественные дореволюционные исследователи не обходят стороной философско-правовое учение Г.В.Ф. Гегеля о государстве. В своей диссертации «Кант и Гегель в их учениях о государстве и праве» П.И. Новгородцев пытается объединить взгляды этих представителей немецкой мысли, подчёркивая комплементарность субъективной и объективной трактовок нравственности. Он даёт панорамное обозрение идей Г.В.Ф. Гегеля относительно сущности государства, углубляясь в проблему взаимодействия последнего с этической сферой. В начале 1918 г. выходит из печати книга И.А. Ильина «Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека». Интерес данного мыслителя ориентирован на обоснование корреляции государства, нравственности и народа, обнаружение спекулятивной природы государства (как организма). В целом, государственно-правовая проблематика для И.А. Ильина - преддверие для решения вопросов более глобального плана - взаимоотношения человека и Бога, теодицея5.
В советской науке были отдельные попытки постижения и переосмысления гегелевской доктрины государства (А.А. Пионтковский «Учение Гегеля о государстве и его уголовно-правовая теория (1963), Г.И. Риз «Философия государства и неогегельянцев» (1970), B.C. Нерсесянц
Нерсесянц B.C. Гегелевская философия права. М.: Наука, 1974. С. 69
4 Чичерин Б.Н. Собственность и государство. СПб: Издательство РХГА, 2005. С. 553-793
5 Ильин И.А. Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека. М: Наука, 1994. С.
353-382
«Гегелевская философия права» (1973), Т.И. Ойзерман «Диалектический материализм и история философии» (1979). Для данных авторов правовое государство с точки зрения Г.В.Ф. Гегеля - симптоматичная для буржуазной мысли концепция, направленная на обоснование эксплуатации угнетенных масс.
В западных странах «ренессанс» гегелевской концепции государства начался в середине 19-го века. Первым сигналом её возрождения послужила работа либерально настроенного теоретика Р. Гайма «Гегель и его время» (1857). Р. Гайм полагает, что именно в его философии права происходит превращение абсолютного идеализма в идеализм реставрационный . Тезис о разумности действительного используются в качестве апологетического довода в пользу прусского режима. Интерес к гегелевскому философско-правовому наследию был также вызван трудами К. Розенкранца («Апология Гегеля против Гайма», 1858), К. Фишера («Гегель, его жизнь, сочинение и учение», 1902) статьей К. Прантла «Гегель и гегельянцы» (1860). Однако подлинный «ренессанс» воззрений немецкого диалектика произошел в начале 20-го века, и, кстати говоря, он был связан с актуализацией его философии права. Открытие «раннего» Гегеля В. Дильтеем, лозунг В. Виндельбанда «Назад к Гегелю», работа Б. Кроче «Живое и мертвое в философии Гегеля» обусловили рост подлинно научного интереса к гегелевским взглядам. Также отдельные, вырванные из контекста постулаты «Философии права» развивались и представителями идеологического фронта. А. и Г. Лассон, О. Шпанн, Э. Гирш эксплуатировали гегелевский «апогей государства» на благо кайзеровской Германии. В 1930-х гг. немецкие ученые адаптировали гегелевское метафизико-правовое учение к национал-социализму. Нацистские идеологи (Ю. Биндер, К. Ларенц) стремились популяризировать философско-правовую доктрину Г.В.Ф. Гегеля, выхватывали из неё конкретные тезисы и интерпретировали в нужном ракурсе. Их обращение к наследию немецкого мыслителя повлекло за собой снижение интереса учёного сообщества к нему после Второй мировой войны. В это время в лучшем случае гегелевскую концепцию государства подвергали достаточно негативной оценке, без учета внутренней логики его системы. К. Поппер, Э. Кассирер, Г. Кельзен навешивали на Г.В.Ф. Гегеля ярлыки «радикального этатиста», «антилиберала»7. С другой стороны, некоторые теоретики небезуспешно «реабилитировали» взгляды немецкого диалектика. Г. Маркузе в своей работе «Разум и революция» отстаивает непричастность гегелевской доктрины к фашистской идеологии и практике. Он пытается доказать, что гражданское общество имеет примат над государством, а особенные цели граждан не могут быть «сняты» в публичных институтах . Т. Адорно выступал против признания Г.В.Ф. Гегеля официальным философом Прусской монархии, подчёркивая связь его идей с эпохой Просвещения. В.
6 Гайм Р. Гегель и его время. СПб.: Наука, 2006. С. 299
7 Нерсесянц B.C. Гегелевская философия права. М.: Наука, 1974. С. 207-213
8 Маркузе Г. Разум и революция. СПб.: Владимир Даль, 2000. С. 263
Кауфманн развенчивал миф о «тоталитарном Гегеле». В настоящее время существует рецепция гегелевской философии права. Л. Хейде в 1993 г. издал работу под названием «Введение в гегелевскую философию права», но в целом, этот труд имеет комментаторский оттенок. Таким образом, исследование гегелевского учения о государстве осуществлялось в двух плоскостях: в первой происходила её профанация и идеологизация (нацистские теоретики, «либералы»), а в другой, лейтмотивом являлась экзегеза философско-юридического наследия немецкого мыслителя. В настоящей работе тематика государства, заявленная им, анализируется в новом свете. Автор считает принципиально важным полно и всесторонне изучить вопрос о государстве, поднимаемый в философии права (особенно с гносеологической стороны), истории и религии Г.В.Ф. Гегеля. Диалектический метод, выражается в построении теории правового государства не только в соответствии с логикой понятия, но в констатации единства исторического и логического, а также в учении о духе (корреляция государства как высшего этапа развития идеи права с религией, в частности). Кроме того, подвергнутся сравнению идеи Г.В.Ф. Гегеля с воззрениями Аристотеля (по пункту об общественных союзах), Т. Гоббса (органический и механистический подходы к государству).
Воззрения адептов позитивизма на правовое государство не столь активно затрагивались в плане научного анализа. Работа Никищенковой М.А. «Идея правового государства в русской либерально-правовой мысли конца 19-го -начала 20-го века (историко-правовой и теоретико - методологический аспекты» (Казань, 2002), на подобном фоне выступает исключительной, так как в ней дается отчетливое и внятное представление о сущности идеала государства, в том числе и в ракурсе позитивизма. Гносеологическая канва правового государства позитивизма вообще учеными не принималась во внимание, например, характеристика факта и теории, отношение адептов данной концепции к априоризму, метафизики в целом. В настоящем исследовании отмеченный аспект проблемы подлежит тщательному рассмотрению, особенно, взгляды Г.Ф. Шершеневича (критика априорных оснований науки).
Синтетическое учение о праве и государстве Б.А Кистяковского с гносеологической точки зрения не подвергалась изучению ни юристами, ни философами. В труде С.Ф.Ударцева «Правовое государство: смысловые грани доктрины (из истории философии права)», рассматривается идея о соотношении правового и социалистического государств в системе воззрений дореволюционного мыслителя. Но такие важные методологические моменты, присутствующие в его взглядах, как сочетание позитивизма, немецкой классики, нормативизма, психологизма и социологизма, остаются за скобками. В настоящем исследовании они имеют первостепенную значимость.
Вторая группа источников состоит из исследований, в основном юридической направленности, в которых постулируется идея правового государства в общетеоретическом ракурсе, соответственно, исторический срез уходит на второй план. Юристы концентрирует свое внимание на вопросе о сущности правового государства, однако, их труды зацикливаются либо на
историческом сравнении отдельных доктрин, либо на банальном перечислении
или выдвижении дескриптивной дефиниции. Образцами первой группы
источников являются работы: З.М. Черниловского «Правовое государство:
исторический опыт формирования» (Москва, 1989), «Правовое государство:
смысловые грани доктрины (из истории философии права)» С.Ф.Ударцева,
Гнатенко Е.А. «Философский проект правового государства в культуре
предреволюционной России» (Диссертация канд. философских наук), М.А.
Никищенковой - «Идея правового государства в русской либерально-правовой
мысли конца 19-го — начала 20-го века (историко-правовой и теоретико -
методологический аспекты» (Казань, 2002). Второе направление является более
традиционным, в его рамках следует выделить статьи В.Н. Кудрявцева
«Правовое государство» («Вопросы философии», 1989), К.С. Гаджиева
«Гражданское общество и государство» («Вопросы философии», 1989), B.C.
Нерсесянца «Правовое государство: исторический опыт и современность»
(«Вопросы философии», 1989), Ткаченко СВ. Правовые реформы в России:
проблемы рецепции Западного права (Самара, 2007.), Антоновой Е. Г.
«Принципы построения правового государства» (Диссертация на соискание
ученой степени кандидата юридических наук). Исторический срез
проблематики правового государства, формально-логическое или плоское эмпирическое её рассмотрение предоставляют большой материал, который можно подвергнуть метафизической обработке. Последняя четко проявляется в анализе онтологических, гносеологических, аксиологических основ учений о правовом государстве, а также в выявлении его социальной и общечеловеческой природы. Это, в свою очередь, позволит сомкнуть воедино теорию, опирающуюся на начало всеобщего, и опыт, требующий осмысления и возведения в ранг постулата.
Таким образом, разобрав весь корпус источников, касающихся идеи правового государства, можно заключить, что именно гносеологический аспект данной проблемы остается в тени. Влияние методологии познания (дистинкции у И. Канта, диалектики у Г.В.Ф. Гегеля и Б.Н. Чичерина, эмпиризма у позитивистов) не выступает в роли объекта научного интереса. Кроме того, весьма оригинальная концепция методов познания права и государства Б.А. Кистяковского, предполагающая применение модальных доминант, а также разделение общественных идеалов на абсолютные относительные П.И. Новгородцевым, составляют каркас малоизученных, но достойных внимания вопросов.
Объект и предмет исследования. Объектом настоящего исследования выступают гносеологические основания учений о правовом государстве. Предметом диссертационного исследования являются методы, средства, приемы познания правового государства, применяемые в различных философских и юридических концепциях.
Вот почему цель настоящей работы состоит в раскрытии особенностей использования гносеологического аппарата в отношении государства, ограниченного правом, на примере методологически развитых концепций, выдвигаемых как школами юриспруденции, так и философии. Отталкиваясь от
преследования отмеченной выше цели, следует поставить задачи исследования:
1) раскрыть сущность и продемонстрировать компоненты категории «философские основания частнонаучного знания», а также их эволюцию с ракурса гносеологии применительно к праву и государству в целом;
2) обнаружить специфику, преимущества, недостатки и пробелы
позитивистского, кантовского, спекулятивного и синкретического подходов,
распространяемых на упомянутую ранее тематику;
3) выявить состоятельность отдельных методов, приемов и средств
познания правового государства.
Для реализации обозначенных целей и задач выдвигается следующая методологическая основа исследования:
1. Формально-логический метод (проверка непротиворечивости в изложении
учений о правовом государстве);
Спекулятивный метод (сквозь преломление диалектики оцениваются концепции мыслителей, в том числе с учетом понятия «снятия»);
Метод генетической реконструкции (попытка экспликация наиболее важных, но слабо прописанных пунктов заявленных учений, руководствуясь их подходом; к примеру, затрагивается антитетика органического и механического строения государства);
Принцип единства исторического и логического (взгляды юристов и метафизиков рассматриваются не столько в историческом плане, сколько в гносеологическом и системно-логическом, что означает обнаружение рациональных и ценных для современности точек зрения).
5. Критический метод (выявление предвзятости правоведов и философов в
истолковании природы правового государства, обусловленной
несостоятельностью их познавательного арсенала, политической
ангажированностью или личными антипатиями).
Научная новизна исследовательской работы заключается в том, что:
1 .Введено и раскрыто понятие «гносеологические основания частнонаучного знания», состоящее из таких элементов, как «метод», «средство» и «приём» познания.
2.Про демонстрировано воздействие методов, приемов и средств познания кантовского априоризма, диалектики, позитивизма и синкретизма на содержание данного типа государства. Это выражено в том, что правовое государство анализируется сквозь призму категорий «рассудочного понятия», «диалектической идеи», «факта», «модели», «нормы».
З.Выявлена возможность органичного совмещения методологии познания позитивизма (неполной индукции, сравнения) с диалектикой и методологией синкретизма (идеализацией, моделированием, нормативизмом) при разрешении проблемы правового государства.
4.Впервые обоснован постулат о взаимосвязи модального анализа с диалектикой, априоризмом, социологизмом и эмпирическим инструментарием познания (в учениях Б.А Кистяковского и П.И. Новгородцева).
5.Доказано, что правовое государство следует расценивать как «идею», то есть понятие, подлежащее социальной объективации, а не как абстрактное (рассудочное) понятие, оторванное от реальности.
На защиту выносятся следующие положения:
1.Понятие «философских оснований частнонаучного знания» определяют лимиты и направления исследования феноменов, расположенных на пересечении универсальной и конкретных наук;
2.Гносеологические основания учений о правовом государстве обладают сложной структурой, детерминированной исторически сложившимся аппаратом познания, социальной и общечеловеческой природой данного явления;
3.Рафинированные априористские и эмпирические школы абсолютизируют отдельные моменты правового государства как феномена бытия, подчиняя его либо не до конца проясненным познавательным установкам, либо запросам изменчивой и хаотичной реальности;
4.0рганичное совмещение догматической юридической, метафизической и социологической и политологической точек зрения реализуется при создании развитой категориальной сетки, ориентированной на социальную и общечеловеческую квинтэссенцию государства, связанного правом. При этом, демонстрация отношений между юриспруденции, политологией, социологии и философией является насущной задачей, так как следует гарантировать методологическую ясность и прозрачность нового подхода и сохранить предметную автономия каждой из наук.
Теоретическая и практическая значимость работы. Проведенный в рамках настоящего исследования анализ позволит более четко определить пределы вмешательства философии в конкретные науки, а также выявить актуальность и насущный характер метафизики, возникающие при разрешении частнонаучных вопросов, включая вопрос о сущности правового государства. Однолинейный догматизм или нанизывание «метафизических химер» - это те крайности, которые будут сниматься в результате тщательной категориальной и методологической работы. Материалы диссертации могут быть использованы как в лекциях по гносеологии, теории и истории государства и права, философии права, методологии юридической науки, так и в практике построения правового государства органами публичной власти, особенно
законодательной ветвью, задача которой состоит в определении вектора развития общества и государства.
Апробация работы. Основные положения работы обсуждались на конференциях «Наука. Творчество», семинарах и заседаниях кафедры философии университета Наяновой, а также публиковались в г. Новосибирск по результатам конференции «Перспективы гуманитарных и социальных исследований». Мною были сделаны следующие доклады: «Философия права Г.В.Ф. Гегеля», «Философский и юридический подходы в философии права», «Трактовка соотношении права и морали в немецкой классической философии (И.Кант, И.Г. Фихте, Г.В.Ф. Гегель), «Гносеологические основания правового государства».
Структура работы: Диссертация состоит из введения, трех глав, двенадцати параграфов, заключения и библиографии, объем 221 страниц.
Философские основания частнонаучного знания как исходная категория анализа правового государства
Таким образом, исследование гегелевского учения о государстве осуществлялось в двух плоскостях: в первой происходила её профанация и идеологизация (нацистские теоретики, «либералы»), а в другой лейтмотивом являлась экзегеза философско-юридического наследия немецкого мыслителя. В настоящей работе тематика государства, заявленная им, анализируется в новом свете. Автор считает принципиально важным полно и всесторонне изучить вопрос о государстве, поднимаемый в философии права (особенно с гносеологической стороны), истории и религии Г.В.Ф. Гегеля. Кроме того, подвергнутся сравнению идеи Г.В.Ф. Гегеля с воззрениями Аристотеля (по пункту об общественных союзах), Т. Гоббса (органический и механистический подходы к государству). Диалектический метод, выражается в построении идеи правового государства не только в соответствии с логикой понятия, но в констатации единства исторического и логического, а также в учении о духе (корреляция государства как высшего этапа развития идеи права с религией, в частности).
Воззрения адептов позитивизма на правовое государство не столь активно затрагивались в плане научного анализа. Пожалуй, работа Никищенковой М.А. «Идея правового государства в русской либерально-правовой мысли конца 19-го - начала 20-го века (историко-правовой и теоретико — методологический аспекты» (Казань, 2002), на подобном фоне выступает исключительной, так как в ней дается отчетливое и внятное представление на сущность идеала государства, в том числе и с ракурса позитивизма. Гносеологическая канва правового государства позитивизма вообще учеными не принималась во внимание, например, характеристика факта и теории, отношение адептов данной концепции к априоризму, метафизики в целом. В настоящем исследовании отмеченный аспект проблемы подлежит тщательному рассмотрению, особенно, взгляды Г.Ф. Шершеневича (критика априорных оснований науки).
Синтетическое учение о праве и государстве Б.А Кистяковского с гносеологической точки зрения не подвергалась изучению ни юристами, ни философами. В труде С.Ф.Ударцева «Правовое государство: смысловые грани доктрины (из истории философии права)», рассматривается идее я о соотношении правового и социалистического государств в системе воззрений дореволюционного мыслителя. Но такие важные методологические моменты, присутствующие в его взглядах, как сочетание позитивизма, немецкой классики, нормативизма, психологизма и социологизма, остаются за скобками. В настоящем исследовании они имеют первостепенную значимость.
Вторая группа источников состоит из исследований, в основном юридической направленности, в которых постулируется идея правового государства с общетеоретического ракурса, соответственно, исторический срез уходит на второй план. Несмотря на актуальность, сложность тематики правового государства в отечественной литературе мало работ, в которых предлагается , синкретичный подход к её рассмотрению. Юристы концентрирует свое внимание на вопросе о сущности правового государства, однако, их труды зацикливаются либо историческом сравнении отдельных доктрин, либо банальным перечислением или дачей дескриптивной дефиниции. Образцом первого рецидива являются работы: З.М. Черниловского Правовое государство: исторический опыт формирования (Москва, 1989 г.), «Правовое государство: смысловые грани доктрины (из истории философии права)» С.Ф.Ударцева, Гнатенко Е.А. - «Философский проект правового государства в культуре предреволюционной России» (Диссертация канд. философских наук. - М.: Институт философии РАН, 2002), М.А. Никищенковой - «Идея правового государства в русской либерально-правовой мысли конца 19-го - начала 20-го века (историко правовой и теоретико - методологический аспекты» (Казань, 2002). Второе направление является более традиционным, в его рамках следует выделить статьи В.Н. Кудрявцева «Правовое государство» («Вопросы философии», 1989 г.), К.С. Гаджиева «Гражданское общество и государство» («Вопросы философии», 1989 г.), B.C. Нерсесянца «Правовое государство: исторический опыт и современность» («Вопросы философии», 1989 г.), Ткаченко СВ. Правовые реформы в России: проблемы рецепции Западного права (Самара, 2007.), Антоновой Е. Г. «Принципы построения правового государства» (Диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук. Москва, 1996). Исторический срез проблематики правового государства, формально-логическое или плоское эмпирическое её рассмотрение предоставляют большой материал, который можно подвергнуть метафизической обработке. Последняя четко проявляется во вскрытии онтологических, гносеологических, аксиологических основ данной идеи государства, а также в выявлении его социальной и общечеловеческой природы. Это, в свою очередь, позволит сомкнуть воедино теорию, опирающуюся на начало всеобщего, и опыт, требующий осмысления и возведения в ранг постулата.
Статья З.М. Черниловского «Правовое государство: исторический опыт формирования» посвящена разбору условий образования правового государства В США, в том числе подвергается анализу принцип разделения властей, корреляция данного начала с неприкосновенностью прав и свобода граждан. В отмеченном труде правовое государство расценивается онтологически, как факт внешнего мира, оно изучается сквозь призму методов исторической реконструкции, неполной индукции и формально логического обобщения. Работа С.Ф.Ударцева Правовое государство: смысловые грани доктрины (из истории философии права)» представляет собой историческую панораму воззрений философов и правоведов на природу правового государства, в которой фигурируют взгляды представителей эпохи Античности, Нового и Новейшего времени, в том числе Аристотеля, Цицерона, Ж.Ж. Руссо, Ф. фон Моля, Ф. Ю. Шталя, B.C. Соловьева, П.И. Новгородцева, Н.М. Коркунова, Б.А. Кистяковского и других теоретиков. По своей сути, упомянутый труд в концентрированном варианте содержит базовые трактовки идеи государства, подчиненного праву без должной степени его научной оценки. Парадигматическое значение в подобном контексте приобретает дескриптивный метод, кристаллизованный в дефиниции понятия «через перечисление признаков». Автор справедливо отмечает насущную необходимость решения вопросов, составляющих пресупозицию вопроса о правовом государстве, - дистинкция права и закона, структура государства. Он подчеркивает зависимость понимания данного идеала государства от исторических закономерностей, как институционального плана (развитие системы разделения властей, конституционализма), так и идейного (вплоть до идеологического) характера. В качестве наглядного примера второго приводится национал-социалистская доктрина правового государства. С.Ф.Ударцев констатирует насущную необходимость построения интегративной концепции этого типа государства, не предлагая ни на категориальном, ни на методологическом уровнях конкретных путей для этого.
Гносеологические основания юриспруденции и их эволюция в вопросе о сущности правового государства
Структура правового государства детерминируется принципом разделения. В кантовскои концепции государство складывается из трёх ветвей власти: законодательной, исполнительной и судебной. Большим объёмом полномочий обладает легислатура, так как в ней воплощается «объединённая воля народа». Немецкий философ обосновывает данный тезис тем, что бремя принятия правовых актов, безусловно, должно возлагаться на народ, так как только его консолидированная воля обеспечивает единое понимание их смысла. Кроме того, когда граждане принимают решения через представительный орган, то они делают относительно себя, а не других лиц, что предотвращает ситуацию, в которой с народом будут поступать вопреки юридическим нормам. Вместе с тем подобные отношения между законодательной властью и народом реализуются лишь при некоторых условиях, а именно: граждане должны быть свободными (это свойство человеческой натуры гарантирует волеизъявление), равными между собой и самостоятельными (существование личности не определяется какой-то внешней инстанцией). И. Кант считает стержневым свойством гражданина способность голосовать. Именно это наличие этого права свидетельствует о независимости лица от произвола публичных структур и гарантирует возможность повлиять на них.
Вдобавок к этому, он ставит знак эквивалентности между законодательной властью и суверенитетом.66 Народ репрезентируется в роли
Кант И. Сочинения в шести томах. T.3 - М.: Мысль, 1965, с. 234 источника власти и суверенитета, а представительные органы - их носителями. Ход кантовской мысли весьма логичен: общность лиц, находящихся в правовом состоянии, именуется государством, в отношениях с другими странами оно заявляет себя как власть, а ключевой ветвью последней считается законодательная, исходящая от объединённой воли народа. Вот почему легислатура и суверенитет взаимно предполагают друг друга.
Надо отметить, что в эпоху новоевропейского рационализма тематика суверенитета вызывала множество дискуссий. «Исторически существовало два решения этого вопроса. Источником суверенной власти можно считать
Бога или народ» . Первая точка зрения имеет свой базис в рассуждениях представителей средневековья, а вторая является продуктом мысли 17-го -18-го веков. Причём единого мнения у теоретиков той эпохи не наблюдалось. Т. Гоббс констатировал существование народного суверенитета и его воплощение в ассамблее. Ж.-Ж. Руссо утверждал, что подобный тип суверенитета неотчуждаем и принадлежит исключительно гражданам. Французский просветитель сакрализовал прямую демократию (в античном варианте) по ряду причин. Он был хорошо знаком с опытом строительства сословно-представительной монархии в Англии и Франции и его не устраивали безответственность английского парламента в межвыборный период, а также тот факт, что подданные свободны лишь во время выборов. И. Кант не стремился вникнуть в тонкие различия между государственным и народным суверенитетами, и его нельзя отнести к поборникам непосредственной демократии. Для него основание суверенитета кроется не в народе как таковом, а в гражданах, созидающих правовое состояние. Он отводит на второй план проблему суверенитета, его разделения и природы потому, что она зиждется на логике противостояния власти и её подданных. Но подобный ход рассуждений неприемлем для кантовской доктрины, в рамках которой государство и люди обладают неким общим фундаментом в виде априорных нравственных и юридических правил. В данном случае И.Кант - (правовой) идеалист. Вот почему он совершенно спокойно отождествляет суверенитет и законодательную власть.
После описания устройства представительной ветви власти немецкий метафизик переходит к экспликации сути исполнительной. Она концентрируется в руках правителя (rex, princeps). Последнего вовсе нельзя считать самостоятельной политической фигурой, так как И. Кант называет его поверенным государства.68 В распоряжении главы правительственной власти находятся следующие полномочия: а) формирование чиновничьего и судебного корпусов; б) издание юридических актов, соответствующие положениям закона, и гарантирующие приобретение и сохранение собственности граждан и постановлений; в) раздача званий (включая дворянские); д) право помилования. Надо подчеркнуть, что правителю не приписывается статус символа единства нации, он не наделяется функциями в сферах внешних сношений и законотворчества. Это объясняется тем, что «поверенный государства» подчинятся легислатуре, воплощающей собой суверенитет и в которой сфокусирована консолидированная воля народа. Его решения и издаваемые предписания всегда связаны буквой закона и интересами граждан. Он является слугой государства, своего рода «продолжением» задач представительной власти. Миссия правителя заключается в исполнении указаний законодательного корпуса и в создании условий для подъёма благосостояния народа. Если в его компетенцию войдет создание законов, то тогда он превратиться в деспота: правителя некому будет ограничивать, а остальная часть государственного аппарата станет придатком этого лица. В общем, авторитет суверена и первостепенность
Сущность правового государства с позиции диалектики Г.В.Ф. Гегеля
Первоначальное волеизъявление электората подвергается многократному опосредованию - через депутатов, их партийные объединения, а в итоге утрачивается её статус. Во-вторых, сама идея демократии фундируется на античной классификации политических режимов, которая вытекает из поверхностной методологии. Аристотель, различая монархию (тиранию), аристократию (олигархию), демократию (политик)), прибегал к логике числа. Он перенёс количественные закономерности на государственно-правовую реальность, что ошибочно с точки зрения современной философской науки. Математические приёмы формальны в своей основе, то есть они позволяют рассмотреть отношения между элементами, но никогда не продемонстрируют их содержание. Вдобавок к этому, математическая метода не делает возможным открывать новое в действительности и оперирует данностями. Она не концентрируются на познании мира, а отражает в себе априорные начала человеческого мышления. Вот почему её использование в отношении социально-политических феноменов не приносит новшеств. Кроме того, опорная цель гегелевского исследования заключается в раскрытии разумности правовых явлений, что выполнимо исключительно в рамках диалектики. Её сущность составляют такие характеристики как противоречие, единство теории и практики (с первой отождествляются абстрактные системы Нового времени). Логике же числа чужды подобные принципы. Суммируя сказанное, можно констатировать, что идеал демократии несостоятелен в своих истоках, а с ракурса методологии тривиален. Он привлекателен либо для обыденного мышления, которое локализуется в омуте опытных частностей и не приемлет разум как ориентир, либо в качестве критического аргумента, направленного против деспотии, заведомо антинародных режимов. Впрочем, его не следует категорично клеймить и отбрасывать, чего не допустил и Г.В.Ф. Гегель.
Немецкий метафизик сохраняет основы демократического строя как принципы образования состава парламента сознательно. С одной стороны, философ не видит альтернативы выборам, ведь назначаемость членов легислатуры на свои посты уничтожит разделение властей и девальвирует спекулятивную природу отношений между органами управления (единичное, то есть, монарх станет воздействовать на всеобщее, то есть легислатуру). С другой, - он выдвигает оригинальный проект, обеспечивающий сочетание концепций элективного и подлинно разумного государства. Представительный орган должен состоять из двух палат: в первую входят лица, принадлежащие всеобщему сословию, а во вторую - депутаты, избранные гражданским обществом. Верхней палате следует активно и продуктивно взаимодействовать с правительством, ознакомленным с потребностями социальной среды, поэтому в неё входят именно данная категория подданных. Нижняя палата призвана выражать интересы буржуазного общества, то есть частные. Они проникнуты особенными целями, но и способны решать вопросы общегосударственного масштаба. Их удел не заключается в строгом выполнении заветов электорального корпуса, а в обнаружении, осмыслении и проведении в жизнь корпоративных и социальных задач. Отметим, что Г.В.Ф. Гегеля нельзя причислить к адептам доктрин императивного мандата и народовластия, хотя он показывает значимость выборов как таковых. Демократии в чистом виде приведёт к тому, что единичная воля будет требовать от публичных структур своего интереса, а совместная общность людей, являясь антагонистичной и оторванной от универсальных запросов, станет диктовать условия компетентному аппарату управления. Массовый произвол и субъективизм эмпирического существования людей воспроизведутся в абсолютно легальное положение. Чтобы избежать таких последствий, немецкий диалектик выдвигает более продуманную модель законодательного органа. Впрочем, он полностью не игнорирует значимость позиции подданных для государственных органов, подчёркивая важность для них общественного мнения. Последнее складывается не только под влиянием желаний сословий, но зависит от самой легислатуры. Дело в том, что принцип публичности в её функционировании детерминирует мнение избирателей, а в результате они судят о делах государства более разумно11 . Следовательно, аппарат власти повышает уровень правовой культуры населения. Сакрализация точки зрения масс недопустима, ведь в ней присутствуют как заблуждения, так и учитывать парламентом, но не следовать ему беспрекословно. Проанализировав гегелевскую критику демократии, можно сделать ряд замечаний. Немецкий философ не приемлет такую разновидность политического режима по разумным (в узком смысле слова) соображениям. Ведь базис народовластия составляет прямая связь между гражданами и государственными органами. Однако, в подобной линии рассуждений опускается множество промежуточных звеньев, например, совокупность частных организаций. Плюс к этому, публичные структуры выступают завершающим этапом в динамике правовой идеи и нравственного сознания, поэтому их природа носит исключительно спекулятивный характер. Соответственно, , они не должны определяться случайной, плоской эмпиричной, аморфной и расплывчатой, по сути, позицией подданных. Итогом неприятия демократии является специфичные устройство и функции законодательного корпуса. Он не находится под субординацией «объединённой воли народа» (что заявлено в кантовском учении), не имеет в распоряжении неограниченные полномочия из-за корпоративных интересов гражданского социума и свободы воли личности. Г.В.Ф. Гегель не пытается детально раскрыть комплекс правомочий легислатуры, он делает акцент на развёртывании рациональной архитектоники государственного аппарата, наиболее адекватно выраженной в разделении властей и его органической основе.
Плюралистический гносеологический подход Б.А. Кистяковского в отношении правового государства
Впрочем, юридический позитивизм не создал развитой теории права. Отказ от «оценочных суждений» и от метафизических способов изучения права выводил за пределы правоведения проблемы критики и его совершенствования. Он не мог обосновать обеспечение легальности правотворческой деятельности государства, которое само сила, творящая право. Данная концепция базировалась на гипотезе об априорно правовом характере государства, что не всегда соответствовало действительности. Апологетика правового государства могла вестись только с позиции признания «метаюридических» начал. Дедукция прав человека тоже не могла быть внятно осуществлена, так как человек признавался в качестве физического лица, чей статус определяется суверенной властью.
Однако отдельные приверженцы позитивизма сфокусировали свое внимание на вопросе о сущности правового государства. Либерально настроенным и приближенным к школе позитивизма второй половины 19-го века были мыслители Адемар Эсмен и Пауль Лабанд. Концепция правового государства первого теоретика органично включала в себя рецидивы учения Ж. Ж. Руссо об общественном договоре, практику строительства конституционного государства во Франции и отдельные аспекты концепции солидаризма Л. Дюги. А. Эсмен выступал против переплетения юриспруденции и социологии, результатом чего было его абстрактная дефиниция государства, представляющего собой юридическое олицетворение нации; оно является субъектом и воплощением общественной власти153. Трактовка производного от социума характера права и в силу этого его примат над публичными учреждениями является тезисом, заимствованным А. Эсменом из доктрины Л. Дюги. Вместе с тем в данном постулате обнаруживается и идея Ж. Ж. Руссо, который связывал правовой характер государства с заключенным в обществе договором. Однако упомянутый французский юрист не ограничился поверхностным плагиатом воззрений Ж. Ж. Руссо и Л. Дюги. Локус его исследования - правовое государство в узком смысле слова (Rechtstaat). Он полагал, что единственным фундаментом данного типа государства следует считать общественное мнение, за исключением его в роли такового может выступать только сила, что не совместимо с природой государства154. Суверенитет народ — предпосылка господства права, он выражается в системе представительства и парламентаризме. Его понимание разделения властей не отличалось сакрализацией законодательного корпуса, наоборот, А. Эсмен последовательно выступал против полновластия легислатуры, которая предотвращается несколькими способами. Первый: создание двухпалатной структуры парламента, сочетающей в себе «дух традиции и прогресса», второй: развитие аппарата исполнительной власти, являющегося основой развития гражданского общества. Будучи либерально ориентированным мыслителем, А. Эсмен придавал огромное значение индивидуальным правам человека, которые лимитируют полномочия публичных институтов. Но наличие широкого спектра прав граждан не подразумевает под собой возложение встречных обязанностей на государство. Отрицание взаимной ответственности граждан и власти в конце 19-го века, противоречащее современному определению правового государства, весьма логично для либерализма той исторической эпохи. В продолжение идейных традиций И. Бентама, В. Гумбольдта А Эсмен ограничивает функции публичных образований для социума, которые, расширяясь, способны повлиять на правовой статус лиц. Отсюда предназначение государства сводится к обеспечению порядка и гарантии безопасности.
П. Лабанд был немецким ученым, а в политико-правовой мысли Германии середины 19-го века, правовое государство приравнивалась к юридическому лицу. Запреты со стороны государства устанавливаются только в его соответствия «правовому положению» (Rechtsatz), имеющему законодательную форму и народную поддержку. Объективистский поход к правовому государству, исповедуемый П. Лабандом, отрицает субъективные публичные права личности, делая их производными от воли властных учреждений. Надо отметить, что П. Лабанд, как А. Эсмен, выдвигая свои взгляды по поводу правового государства, при этом опираясь на политико-правовые реалии 19-го века (парламентаризм, конституционализм, либерализм), в качестве сдерживающего фактора деятельности государства, прежде всего, признавали «организацию народа», а не граждан с их правами или более высокоразвитую ячейку — гражданское общество. Первый шаг сблизил бы из концепции с юснатурализмом 17-го - 18-го веков и привел бы к необходимости апологетики «метаюридических оснований» права в целом, а апелляция к гражданскому обществу была бы не совсем логичной для их теоретико-познавательного аппарата. Обоснование корреляции социума и государства в 19-ом века проводилось в русле гегелевской диалектической концепции, то есть исходя из спекулятивных категорий всеобщего и особенного. А формально-догматическая методология, приверженцами которой являлись позитивисты, лишена возможности выдвинуть идею развития мысли, а тем более её доказать. Поэтому адепты «положительного учения» берут сеть традиционных абстракций в целях раскрытия сущности правового государства, как-то - «индивид - народ - государство».
