Педагогическое предупреждение риска суицидального поведения подростков Персидская Александра Евгеньевна

Содержание к диссертации

Введение

ГЛАВА I. Теоретико-методологические основы педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков 15

1.1. Социально-философские и социолого-психологические подходы к предупреждению риска суицидального поведения 15

1.2. Разработка проблемы педагогического предупреждения риска суицидального поведения и специфики его проявления в подростковом возрасте 58

1.3. Условия педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков 82

ГЛАВА II. Опытно-поисковая работа по реализации условий педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков 104

2.1. Цели, задачи и организация опытно-поисковой работы 104

2.2. Реализация условий педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков 115

2.3. Результаты и персонифицированная характеристика опытно-поисковой работы 131

Заключение 148

Библиографический список 151

Приложения 171

• Социально-философские и социолого-психологические подходы к предупреждению риска суицидального поведения
• Условия педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков
• Реализация условий педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков
• Результаты и персонифицированная характеристика опытно-поисковой работы

Введение к работе

Доказательства актуальности проблемы и темы исследования. В

повой социокультурной ситуации развития российского общества провоцируются кризисные, аутодеструктивные состояния личности, следствием которых нередко является суицид. Подростковый возраст представляет собой период повышенного риска суицидального поведения, так как в возрасте 12-16 лет проявляются трудности переходного периода, начиная с психогормо-иальных процессов и заканчивая перестройкой Я-концепции под влиянием пограничности и неопределённости социального статуса и противоречий, обусловленных неумением подростка найти позитивный смысл собственной жизни, отсутствием культуры мировоззренческой рефлексии, позволяющей прийти к уникальной ценности жизни. Возрастные особенности делают необходимым оказание помощи со стороны взрослых и реализацию целенап-равленных превентивных мер по предупреждению кризисных состояний подростка, одним из которых является риск суицидального поведения.

Осмысление вопросов предупреждения риска суицидального поведения подростков детерминировано социально-педагогическими, научно-теоретическими и научно-методическими противоречиями.

Противоречия на социально-педагогическом уровне выражаются в необходимости предупреждения кризисных состояний личности, в том числе и суицидального поведения, и преобладанием декларативных форм и отсутствием системной работы по данному направлению. По данным Министерства образования России 2000 года за 5 лет покончили жизнь самоубийством 14157 детей и подростков, что является свидетельством того, насколько актуальны и значимы теоретические и практические разработки по предотвращению роста суицидального поведения среди данной категории несовершеннолетних. Вопросы предупреждения суицидального поведения в последнее десятилетие обсуждались в Организации Объединенных Наций (1996, 2003 гг.) и во Всемирной Организации Здравоохранения (1992, 1993, 1996

гг.), но многих странах создаются и осуществляются национальные программы по данной проблематике, что отражает ее всемирный масштаб. На уроппс отечественной государственной общеобразовательной системы существуют Письма Минобразования России от 26.01.2000 № 22-06-86 «О мерах профилактики суицида среди детей и подростков» и от 29.04.2003 № 03-51-102 пн / 22-03 «О мерах по усилению профилактики суицида среди детей и подростков», в которых говорится о необходимости организации педагогических мер по предупреждению и оказанию психолого-педагогической помощи детям и подросткам-суицидентам, отмечаются явления школьной жизни, отражающие неготовность школы и педагогов к решению данной проблемы средствами воспитательной практики, провоцирующие подростковые суициды: черствость, безразличие и бестактность педагогов, проявление неуважения к человеческому достоинству несовершеннолетних, применение методов физического и психического насилия, конфликты с одноклассниками.

Противоречия на научно-теоретическом уровне определяются расхождениями, автономностью исследований вопроса предупреждения риска суицидального поведения на междисциплинарном уровне: анализ научной литературы философского, этико-теологического, медицинского, социологического, психологического содержания показывает, что накопился богатейший сплав идей, способных обогатить теорию и практику педагогического предупреждения, но существует необходимость педагогической интерпретации взглядов на проблему риска суицидального поведения подростков.

Культурологический анализ помогает увидеть феномен суицидального поведения в плане аксиологии, оценки разными народами в разные эпохи существования человеческой цивилизации суицида как негативного или позитивного явления, в трудах древних мыслителей: Аристотеля, Сократа, Платона и современных исследователей Д.Д.Фрезера, Ю.Р.Вагина, А.Н.Моховикова, Л.З.Трегубова и др. Анализ религиозных текстов и

практики раскрывает этико-тсологичсский аспект проблемы суицидального поведения и работах А.Ауэрбаха, Р.Корсини, И.Паперно, Л.А.Сладкова, К.Шифферса.

Философское обоснование феномена суицида дается в трудах
М.Моптспя, Д.Юма, И.Канта, А.Шопенгауэра посредством размышлений о
моральном соотношении мирского и божественного замысла; в трудах
С.Кьеркегора, К.Яспсрса, Ж.-П.Сартра, А.Камю, М.Хайдеггера, а также
русских мыслителей В.С.Соловьёва, Н.А.Бердяева, А.Ф.Кони через
«экзистенциональный вакуум», утрату смысла жизни современным челове
ком. Творчество писателей Н.М.Карамзина, Л.Н.Толстого,
Ф.М.Достоевского, С.А.Есенина, В.В.Маяковского, М.И.Цветаевой, И.Г.Гете,
Э.Хемингуэя, Ю.Мисимы создало противоречивые и трагические образы че
ловека, находящегося в предельной, "пограничной ситуации" при выборе им
определенного жизненного пути.

Обращение к социологическим исследованиям Э.Дюркгейма,
П.Шнейдера, М.Хальбвакса, К.Германа, С.В.Бородина, В.А.Тихоненко,
Н.М.Попова, А.Ю.Мягкова, Я.И.Гилинского, П.И.Юнацкевич,

Л.Г.Смолинского, И.Б.Орлова, П.А.Сорокина, О.В.Бойко позволяет увидеть риск сознательного покушения на свою жизнь в зависимости от степени социальной интегрированное личности.

В медицинском аспекте предупреждения суицидального поведения исследования Э.Эскироля, Ч.Ломброзо, В.М.Бехтерева, В.В.Розанова, В.К.Хорошко, А.Ф.Кони, П.Ф.Булацеля, А.В.Лихачева, П.И.Ковалевского, І І.П.Бруханского, И.П.Павлова, А.Е.Личко оказали большое влияние на теорию и практику работы с лицами, имеющими отклонение от нормы психического здоровья.

В работах И.А.Алиева, О.Г.Ковалева, Н.П.Тимонина, Э.А.Суслова, Л.И.Постопаловой раскрывается уголовно-правовой и криминологический аспект возникновения риска суицидального поведения осужденных в пенитенциарных учреждениях и лиц, находящихся в маргинальных условиях.

Значимыми для исследования проблемы педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков являются психологические концепции епморазрушающего поведения личности (З.Фрейд, К.Меннингер, І І.Фарбсроу, Э.Шисйдмап, Д.Доллард, Л. Берковиц, Н.Е.Миллер, А.Бандура, М.І'айс, А.А.Реаи, Э.Фромм, К.Роджерс, В.Франкл, А.Маслоу, Э.Гроллман, Л.Г.Лмбрумова).

Проблемы воспитания школьника с отклоняющимся поведением изу
чались А.С.Белкиным, В.Л.Ефименко, Л.И.Зюбиным, И.А.Невским,
А.С.Макаренко, ІІ.В.Макшанцевой, В.Н.Сорока-Росинским, С.Т.Шацким.
Предупреждение отклонений в поведении подростка анализировали
Б.Н. Алмазов, ІІ.ІЗ.Змановская, Э.Г.Костяшкин, Р.В.Овчарова,

Л.Я.Олиферепко, Л.С.Славина.

Противоречия на научно-методическом уровне определяются несоответствием теоретической разработанности педагогически целесообразного воспитательного взаимодействия, способствующего снижению риска суицидального поведения подростков, некомпетентностью педагогов в этой области и отсутствием практики педагогического мониторинга риска суицидального поведения и необходимостью реализации условий педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков. Исследователи Н.М.Кий, Н.Д.Кибрик, В.М.Куигнарев, Л.Г.Мугурмудов, А.А.Скородумов указывают на приоритетную роль школы и общественности в предупреждении и преодолении риска суицидального поведения несовершеннолетних. При этом специально почти не исследовались возможности предупреждения риска суицидального поведения подростков в процессе воспитательного взаимодействия.

Анализ состояния теории и практики предупреждения риска суицидального поведения подростков показывает искаженность, фрагментарность и неполноту содержания и организации педагогической работы с несовершеннолетними, находящимися в кризисной ситуации, засилье предубеждений о феномене суицида. Вследствие чего общеобразовательная школа

не реал і пуст н полной мере возможности организации специального воспитательного іпаимодсііетвия, направленного на упреждение возникновения риски педагогическими средствами. Педагог-один из первых специалистов, который наблюдает внешние проявления суицидального поведения подрост-кон, по в силу недостатка необходимых знаний и под влиянием предубеждении - «суицидальных мифов» оказывается неспособным создать условия для педагогического предупреждения саморазрушения личности подростка. Педагоги высказывают суждения о бесполезности и даже вредности привлечения внимания научной и профессиональной общественности к проблеме суицидального поведения и уж тем более целенаправленной работе с подростками риска суицидального поведения.

На основе анализа актуальности исследования и выявленных противоречий определена проблема исследования, которая заключается в обосновании необходимости педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков, поиске и выборе условий его осуществления, направленных на снижение риска суицидального поведения подростков.

Необходимость решения поставленной проблемы обусловила выбор темы исследования - «Педагогическое предупреждение риска суицидального поведения подростков». В исследование введены два ограничения: педагогическое предупреждение направлено на подростков, не совершавших суицидальные попытки, и в опытно-поисковой работе с подростками мы не оперируем категориями «смерть» и «суицид».

Объект исследования - процесс предупреждения риска суицидального поведения подростков.

Предмет исследования - условия педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков.

Цель исследования - обосновать необходимость педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков, реализовать и доказать результативность условий педагогического предупреждения, направленных на снижение риска суицидального поведения подростков.

Гипотеза исследования состоит из предположения, что педагогическое предупреждение риска суицидального поведения подростков, понимаемое как научно-обоснованное и своевременное специально организованное воспитательное взаимодействие педагога и подростка, направленное на устранение недостатков воспитания, проявляющихся в обесценивании жизни, антивитальных переживаниях и нарушении жизненных перспектив, способных привести к суициду, позволяет снизить риск, если будет включать в себя условия:

повышение специальной компетентности педагогов в области педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков;

осуществление педагогического мониторинга с опорой на критерии и показатели риска суицидального поведения подростков;

устранение недостатков воспитания подростков, результатом которых возможен суицид, посредством утверждения представлений об абсолютной ценности жизни, обучение целеполаганию и расширению жизненной перспективы подростков.

Поставленная проблема, цель, объект, предмет обусловили следующие задачи исследования:

1. В процессе междисциплинарного анализа литературы философского, медицинского, социологического, психологического и педагогического содержания выявить и определить научные подходы к понятию «риск суицидального поведения» и специфику его проявления в подростковом возрасте.

2. Определить состояние проблемы педагогического предупреждения риска суицидального поведения и обосновать условия педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков.

3. Разработать систему критериев и показателей риска суицидального поведения подростков, как основу педагогического мониторинга риска суицидального поведения и определения результативности его педагогического предупреждения.

4. В процессе опытно-поисковой работы реализовать и доказать речулі.'ппшніості. педагогического предупреждения риска суицидального поколении подростков, реализуемого как совокупность условий, направленных на снижение риска суицидального поведения.

Теоретико-методологическую основу исследования составили: - психологические теории, определяющие внешние и внутренние детерминанты развитии личности (Л.С.Выготский, А.Н.Леонтьев, Л.П.Петровским, Д.И.Фельдштейн и др.); концептуальные идеи гуманистической психологии, раскрывающие стремление к самореализации и самоактуализации как имманентное качество личности (А.Маслоу, К.Роджерс, Г.Олпорт и др.);

методологические положения экзистенциальной философии (Н.А.Бердяев, В.С.Соловьёв, А.Камю, Ж.-П.Сартр, В.Франкл и др.) и аксиологии (Н.А.Бердяев, М.С.Каган, А.Н.Леонтьев, Д.И.Фельдштейн и др.), раскрывающие уникальность и самоценность жизни человека;

научные положения гуманистической педагогики, обоснованные в концепциях личностной ориентации (Е.В.Бондаревская, И.С.Якиманская и др.), педагогики взаимодействия (А.С.Белкин, Е.В.Коротаева и др.);

теоретические подходы к осмыслению феномена суицидального поведения: социологический (Э.Дюркгейм, П.Шнейдер, В.А.Тихоненко, Н.М.Попов, Я.И.Гилинский, П.И.Юнацкевич и др.), патопсихологический (А.Е.Личко, И.П.Павлов и др.), психологический (А.Е.Личко, А.А.Реан и др.), социально-психологический (А.Г.Амбрумова, Е.М.Вроно и др.);

основы возрастной педагогики и психологии, раскрывающие доминанты подросткового возраста (А.С.Белкин, Л.И.Божович, И.С.Кон, Д.И.Фельдштейн и др.);

- психолого-педагогические и социально-педагогические концепции,
определяющих цели, задачи, структуру превентивной работы с людьми, в
том числе и с подростками, находящимися в кризисном состоянии

(Ь.І І.Ллмазов, Л.Г.Лмбрумова, С.А.Беличева, И.В.Дубровина, Л.С.Славина и

Др.).

Для поставленных задач и доказательства гипотезы исследования ис-полі.тиалиеі. методы научного познания: теоретические (историко-педаго-гпчеекпіі анализ, синтез философской, этико-теологической, медицинской, социологической, психолого-педагогической литературы по проблеме исследования, классификация, анализ результатов опытно-поисковой работы); эмпирические (опрос, анкетирование, опытно-поисковая работа, беседа, экспертная оценка, контент-анализ, педагогическое наблюдение, регистрация полученных данных). Данные методы обеспечили целостность исследования в соответствии с поставленными целями и задачами.

База проведения исследования: опытно-поисковая работа проводилась на базе МОУ СОШ №№ 49, 50 г.Чита. В исследовании приняли участие 264 подростка 14-16 лет и 28 педагогов, социальных педагогов и школьных психологов.

Опытно-поисковая работа осуществлялась в три этапа:

На первом этапе (2002 - 2003 гг.) осуществлялась поисково-теоретическая работа - изучалась и анализировалась литература по проблеме педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков; определялся научный аппарат, теоретико-методологические основы исследования.

На втором этапе (2004 - 2005 гг.) - формирующем - продолжалось изучение и анализ теоретических и практических работ по проблеме исследования, осуществлялось осмысление теории и практики педагогического предупреждения риска суицидального поведения, обосновывалась и проводилась опытно-поисковая работа по реализации условий педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков.

Па третьем этапе (2005 - 2006 гг.) - обобщающем - вносились уточнения теоретических позиций, осуществлялся анализ, систематизация и обоб-

щсініс результатов исследования, формулировались основные выводы, осуществлялось редактирование и оформление диссертации.

Научили новизна исследования состоите следующем:

4. Обоснована идея о необходимости и возможности педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков посредством совокупности условий.

5. Разработаны критерии и показатели специальной компетентности педагогов в области педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков, наличие которой является необходимым условием осуществления педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков.

6. Обоснованы уровни риска суицидального поведения подростков (хронический и критический), критерии (личностно-ситуационный и средовой) и система показателей риска суицидального поведения, положенные в основу осуществления педагогического мониторинга данного состояния.

7. Раскрыта роль воспитательного взаимодействия, реализованного в процессе педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков и направленного на устранение недостатков воспитания подростков, способных привести к суициду.

8. Выявлено и опытно-поисковым путем доказано влияние педагогического предупреждения на снижение риска суицидального поведения подростков.

Теоретическая значимость исследования состоит в обогащении теории и методики педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков. В результате исследования:

- уточнено определение понятия «риск суицидального поведения» как характеристики суицидального поведения, состоящей в обесценивании жизни, антивитальных переживаниях и нарушении жизненных перспектив как следствия недостатков воспитания и способных привести к суициду;

- дано ангорское определение понятия «педагогическое предупрежде
ние риска суицидального поведения», под которым понимается научно-
оПоепоііаіиіос и своевременное специально организованное воспитательное
ншимодеПетиие педагога и подростка, направленное на устранение недос
татков воспитании, проявляющихся в обесценивании жизни, антивитальных
переживаниях и нарушении жизненных перспектив, результатом которых
возможен суицид;

содержательно раскрыты критерии, показатели и уровни риска суицидального поведения подростков, образующие основу критериально-диагностической базы исследования, проведения педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков и выявления динамики состояний риска у подростков;

обогащено понятие «специальная компетентность педагогов» на основе теоретического осмысления специальной компетентности педагогов в области педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков, которая в контексте исследования является частью профессиональной компетентности.

Практическая значимость исследования определяется тем, что в ходе опытно-поисковой работы обоснованы организационно-содержательные аспекты педагогического предупреждения, направленного на снижение риска суицидального поведения подростков; реализованы условия педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков. Результатом реализации педагогического предупреждения явилось: повышение специальной компетентности педагогов посредством ее обогащения в области педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков; снижение риска суицидального поведения подростков как следствия специально организованного воспитательного взаимодействия и зафиксированного с помощью критериев и показателей риска суицидального поведения в ходе педагогического мониторинга.

D::B

Рстулі.тип.і настоящего исследования могут быть использованы при разработке различных аспектов проблемы предупреждения риска суицидального понедспия несовершеннолетних, в практике организации психолого-педагогической и социально-педагогической работы с подростками и условиях школы, детского дома, интерната, оздоровительного центра, социального приюта.

Обоснованность и достоверность результатов исследования обеспе
чены исходными методологическими и теоретическими положениями, ле
жащими в основе исследования; применением системы методов научного
познания, адекватных природе исследуемого объекта; значительном объеме
опытно-поисковых данных; положительной динамикой и

воспроизводимостью полученных результатов.

Апробация и внедрение результатов исследования: основные положения работы были представлены автором на международных научно-практических конференциях «Новые идеи - новому тысячелетию» (Чита, 2001 г.), «Талант и труд молодых - родному Забайкалью» (Чита, 2002 г.), «Молодёжь Забайкалья: интеллект и здоровье» (Чита, 2003 г.), «Психолого-педагогические исследования в системе образования» (Москва-Челябинск, 2005 г.), «Проблемы семьи и семейной педагогики: теория и практика, история и современность» (Пятигорск, 2005 г.). Материалы диссертационного исследования неоднократно обсуждались на заседаниях кафедры педагогики ЗабГГПУ им. Н.Г.Чернышевского, на сессиях и консультациях Школ молодых ученых, на педагогических советах, учительских собраниях в МОУ СОШ №№ 49, 50 г.Чита. Содержание исследования нашло отражение в 8 публикациях автора.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Не отрицая ставшего традиционным понимание суицидального

поведения как проявления суицидальной активности, включающего в себя

мысли и представления, переживания, замыслы, намерения и суицидальные

попытки, направляемые представлениями о лишении себя жизни, будем

выделять в нем педагогический аспект риска суицидального поведения как характеристики суицидального поведения, состоящей в обесценивании ЖІПШІ, аптииитальных переживаниях и нарушении жизненных перспектив, способных привести к суициду и являющихся следствием недостатков воспитания.

2. Соглашаясь с устоявшимися подходами к предупреждению риска суицидального поведения, будем считать необходимым педагогическое предупреждение риска суицидального поведения подростков, понимаемое как научно-обоснованное и своевременное специально организованное воспитательное взаимодействие, направленное на устранение недостатков воспитания, проявляющихся в обесценивании жизни, антивитальных переживаниях и нарушении жизненных перспектив, способных привести к суициду, и позволяющее снизить риск суицидального поведения.

3. На основании проведенного исследования будем утверждать, что для педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков в современных реалиях необходимы условия, включающие в себя повышение специальной компетентности педагогов в области педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков, педагогический мониторинг риска суицидального поведения и устранение недостатков воспитания, следствием которых может стать суицид.

4. Результатом педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков, реализуемого в совокупности условий, является снижение риска суицидального поведения в соответствии с хроническим и критическим уровнями и его критериями и показателями.

Структура и объем диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, библиографического списка, включающего 258 источников, и приложений. Текст иллюстрирован таблицами и диаграммами.

Глина I. Теоретико-методологические основы нсдагої нчсскоіо предупреждения риска суицидального поведении подростков

1.1. Социально-философские и социолого-психологические подходы к предупреждению риска суицидального поведения

На протяжении всей человеческой истории проблему предупреждения риска суицидального поведения решали вначале с технологических, позже с философских и нравственных позиций, затем с середины XX в., к выяснению привлекались знания из области психиатрии, антропологии, психологии, правоведения, эпидемиологии и социологии. Все это позволяет сегодня рассматривать феномен предупреждения риска суицидального поведения с междисциплинарных позиций.

В ходе истории взгляды на сущность суицидального поведения как, например, добровольного ухода из жизни, и его оценка (грех, преступление, норма или героизм), существенно изменялись в зависимости от соответствующего этапа развития общества и преобладавших социальных, идеологических и этнокультуральных представлений, что представляет для нашего анализа феномена риска суицидального поведения определенный интерес в плане оценки в разные эпохи существования человеческой цивилизации суицидального поведения как негативного и одновременно позитивного явления.

В традиционных, так называемых примитивных культурах, на проявления риска суицидального поведения смотрели двойственно. Для человека той давней эпохи смерть могла быт плохой или хорошей. Плохая смерть обычно связывалась с самоубийством. Д.Д.Фрезер указывает на то, что согласно анимистическим представлениям, самоубийцы после смерти превращаются в маленьких злых духов, способных наводить на живущих порчу. Позитивно суицидальное поведение оценивалось некоторыми древними со-

обществами, например, скандинавские племена с их идеологией альтруистического самоубийства стариков, освобождающих племя от неутешительных забот о дряхлеющей старости, или готы с существовавшей у них "скалой предков", с которой бросались из-за страха перед естественной смертью [229].

Шаманизм, в том числе и современный, неодобрительно относится к суицидальному поведению. Например, буряты верят, что души покончивших с собой превращаются в мучителей своих родственников. И хотя погребальный обряд бурят расписан до мельчайших деталей, суицидентам в нем не нашлось места. Существуют указания лишь на очень редкие, практически единичные случаи ритуальных самоубийств, например, добровольная смерть бездетных стариков во время засухи [129, с.38; 3].

Первым, дошедшим до нас письменным источником, сохранившим упоминания о суицидальном поведении, является древнеегипетский «Спор разочарованного со свой душой», относящийся к эпохе Древнего царства (XXI в. до н.э.) неизвестного автора. «Спор...» проникнут переживаниями одиночества и заброшенности, герой его чувствует себя одиноким в окружающем обществе, в котором все чуждо и враждебно. В его строках нет и намека на религиозный страх перед добровольным лишением себя жизни. Вполне возможно, что на определенных этапах развития древнеегипетской цивилизации отношение к суицидальному поведению было вполне толерантным.

Древне-римская культура также относилась к суицидальному поведению неоднозначно. Самоуничтожение было связано с пониманием греками и римлянами категории свободы, являвшейся одной из основных идей их философской мысли. Для них свобода состояла, прежде всего, в свободе от внешнего давления, в самостоятельном контроле своей собственной жизни. Ее высшей формой становится свобода в принятии решения - продолжать жизнь или умереть. Свобода для них была, прежде всего, творческой, суицидальное поведение, поэтому в известной мере являлось креативным актом.

Как утверждает И.П.Красненкова, идеология скептиков, эпикурейцев, стоиков выполнили ролі» особого провокатора возникновения риска суицидального поведения по принципу понимания индивидуальной свободы в качестве крива пи смерть [107].

Из истории античной Греции эпохи эллинизма особым образом выделился представитель сократической школы киренаиков Гегесий - "смерте-проповедиик", во время выступления которого "благодарные" слушатели могли тут же покончить жизнь самоубийством. Существовали также священные формы жертвоприношения, которые можно рассматривать как феномен суицидального поведения, как, например, сжигание женщин и детей при важных политических событиях и бедствиях в целях умилостивления "бога-деспота" на территории древнего Азербайджана, причем этот страшный обряд сохранялся локально вплоть до начала XX в. [10, с.56]. Древнегреческих философов в зависимости от точки зрения на допустимость суицида А.Н.Моховиков условно разделяет на три группы [212, с. 11-12]. Пифагор (ок. 580-500 до н.э.) и Аристотель (384-322 до н.э.), относящиеся к первой группе, представляли Вселенную полной гармонии, которую они проверяли числом и музыкой. В их понимании суицидальное поведение было мятежом против установленной богами почти математической дисциплины окружающего мира, внесением в него диссонанса и нарушением симметрии. Аристотель считал, что смерть приходит в положенный час и ее следует приветствовать, а суицидальное поведение - проявление трусости и малодушия, даже если оно спасает от бедности, безответной любви, телесного или душевного недуга. Подтверждением этого служит его «Никомахова этика», в которой есть рассуждение, что, убивая себя, человек преступает закон и поэтому виновен перед собой, как афинский гражданин и перед государством, оскверненным пролитой кровью [138]. Не случайно в Афинах в тот период времени существовал обычай отрубать и хоронить отдельно руку самоубийцы. И на самоубийство требовалось разрешение властей - нарушителя оставляли без погребения, страдали наследники.

Другую группу составляют Сократ и Платон. Терпимое отношение к суицидальному поведению содержится во взглядах Сократа на философию как «приготовление к смерти» [156; 138, с.288]. В диалоге «Федон» неоднократно говорится о предпочтительности смерти перед жизнью. Но как бы спохватываясь, Сократ утверждает, что самоубийство недопустимо, так как жизнь человека зависит от богов: «Не по своей воле ты пришел в этот мир и не вправе устраниться от собственного жребия» [138, с.363]. Однако при этом, по Сократу, добровольная смерть может быть позволительной, если необходимость ее указана всевидящими богами.

Согласно эпикурейцам, составляющих третью группу, проблема суицидального поведения не являлась серьезной и драматичной. Суицид был возможен и даже желателен. И подтверждение этому мы находим в знаменитых словах Диогена Лаэртского: «...самое ужасное из зол, смерть, не имеет к нам никакого отношения; когда мы есть, то смерти еще нет, а когда смерть наступает, то уже нет нас» [там же, с.433].

Философы стоицизма же скорее были озабочены страхом потери контроля, в том числе и над собственной жизнью. Чтобы избавиться от него, они утверждали, что следует добровольно расстаться с нею, если обстоятельства делают жизнь невыносимой или наступает пресыщение. В императорском Риме под влиянием философии стоицизма возникло патетическое отношение к суицидальному поведению. Так, в «Анналах» К.Тацит (ок. 58 - ок. 117) весьма подробно описывает обстоятельства самоубийства Сенеки и его жены. Рассказывая о насильственной смерти одного римлянина во время правления императора Клавдия, Тацит говорит, что свобода состояла только в выборе способа своей смерти [214]. Для Цицерона (106 - 43 до н.э.) суицид не является большим злом. Цель жизни, по Цицерону, состоит в том, чтобы жить и любить себя в соответствии с природой: самоубийство для мудреца, желающего быть верным ей до конца, могло быть вполне полезным. Стоики ценили неограниченное проявление свободы, которое предусматривало и право выбора одного из многих вариантов ухода из жизни. Смерть описыва-

ласі, стоиками как акт освобождения, в котором, к примеру, Плиний Младшим усматривал превосходство человека над богами: «Бог даже при желании не мог бы причинить себе смерть, и это при стольких бедствиях жизни лучший ич сто даров человеку» [212, с.215]. Тема самоубийства была основной в письмах Л.А.Сснски (ок. 4 до н.э. - 65 н.э.). Смерть, по мнению Сенеки, должна быть хорошей, то есть лишенной эмоций и страстей. Здесь основным критерием являлась этическая сторона жизни: «Раньше ты умрешь или позже - не важно, хорошо или плохо - вот, что важно. А хорошо умереть - значит избежать опасности жить дурно» [195, с.130]. Важно отметить, что Цицерон, Л.А.Сенека, Петроний Арбитр свои философские взгляды претворили в жизнь. Суицидальное поведение такого рода приобретает форму особого вида искусства, так, например, в Египте в период правления Марка Антония существовала академия - «синапофгшенон», члены которой в порядке очередности заканчивали свою жизнь самоубийством, а на заседаниях обсуждали и придумывали новые его способы [212, с.71]. В Риме солдат, покушавшийся на самоубийство, подвергался смертной казни, но если имел уважительную причину, то только изгонялся из армии, и самоубийство с целью избежать наказания считалось позором.

Таким образом, феномен риска суицидального поведения уходят в глубокую древность, и две страны, почти не отличающиеся по внешним признакам (уровень жизни, образование, традиции воспитания и т.д.), могут непостижимым образом отличаться по уровню самоубийств вследствие того, что лет триста назад одна из них была страной смиренных земледельцев, а другая имела гордое, воинственное дворянство, почитавшее самоубийство в определённых ситуациях настоящей доблестью. Большую роль в этом сыграли религиозные и ритуальные виды суицидального поведения.

Так, для японской культуры, как ни для какой другой, характерно ритуальное отношение к суициду и окружение его ореолом святости. Это определятся религиозными традициями синтоизма и национальными традициями, регламентировавшими ситуации, в которых суициду нет альтернативы.

Японское общество отличалось жесткой иерархией, которую венчал император, воплощение и прямой наследник богини Солнца. Каждое царствование было 'жохом, и смерть императора означала, что жизнь многих подданных также закончилась. Воинское сословие самураев имело особый кодекс - бусидо, в котором декларировалось презрение к собственной жизни, к страданиям и боли. Самоубийство по определенному ритуалу было для них безальтернативным, если требовалось искупить вину или выразить протест против несправедливости. Необходимо помнить, что функционирование института семьи в этом этносе имеет свои особенности: оно проникнуто общностью и симбиозом (например, жизнь матери имела смысл только тогда, когда целиком посвящена детям) и крайней независимостью ее членов в отношении социума, что выражалось, например, в нежелании принимать помощь от посторонних. Кроме того, как считает А.Н.Моховиков, предрасполагали к суицидальному поведению и такие черты японского этноса как, например, сдержанность в проявлении чувств, склонность к интровертированной агрессии, значимость чувства стыда при несоответствии принятому в обществе идеалу. Интровертированное переживание скрывалось, в противном случае не оставалось ничего, кроме суицида так, чтобы никто не нашел тела. Поэтому в Японии издавна существовали места, например, лес у подножия горы Фудзияма, куда стремились желающие покончить жизнь самоубийством. Суицид оценивался не только позитивно, но и приобретал эффект эстетизации в ритуальных формах, чему мы находим подтверждение в литературных произведениях Р.Агутагавы, Ю.Мисимы и др. Следует упомянуть некоторые особенности суицидального поведения, также связанные с японской этнокульту-рой: парный суицид молодых людей, не имеющий возможности обрести счастье в этой жизни, или матери и детей; самоубийство, осуществляемое, чтобы сопутствовать императору или феодалу после его смерти; суицид, совершаемый, если человек связан или подозревается в правонарушении; возрастные самоубийства пожилых семейных пар в случаях тяжелых неизлечимых заболеваний одного из супругов. Нередко в ходе японской истории эт-

ппчсекис традиции способствовали широкому распространению героических самоубийств отражавших пламенный патриотизм, например, явление летчи-кои-камикадзе, неукротимое мужество и самопожертвование представителей ИІ.ІСІІІІ1Х сословий общества [87].

Интересным для нас является и то, что одним из сильнейших социальных факторов, определяющих уровень суицидального поведения, является религия. Недаром в конце XVIII в. В.Джеймс в своем эссе «Стоит ли жизнь того, чтобы жить?» пришел к выводу, что представление о самоубийстве как религиозном грехе на протяжении сотен лет играло и продолжает играть важную роль [212]. Мы согласны с этой точкой зрения - негативная оценка явления суицидального поведения имеет более устойчивый и массовый характер по сравнению с позитивной оценкой на протяжении всего существования человеческой цивилизации и в настоящее время.

Так, в частности, народы Ближнего Востока - Древняя Персия и Вавилон строго осуждали самоубийство, исходя из священных заповедей "Авесты" - книги основных догматов религии зороастризма. Древний иудейский мир практически не знал такого рода поведения, что дало право социологу Э.Дюркгейму отметить: "еврейство - это как раз та религия, в рамках которой склонность к самоубийству имеет наименьшую величину" [63, с.40]. Следует отметить, что и по сей день современный Израиль стоит на одном из последних мест в мире по числу самоубийств. В священных книгах Тора описаны лишь единичные случаи самоубийства. Например, ветхозаветный Самсон произносит во время своего героического самопожертвования фразу: "Умри, душа моя, с филистимлянами", которые принуждали его к идолопоклонству. В Талмуде попытка самоубийства рассматривалась как преступление, подлежащее суду и наказанию. Однако допускалось, что преступник-жертва мог действовать в состоянии умоисступления и потому больше нуждается в жалости и сочувствии, чем в преследовании по закону.

Христианство после волны самоубийств первых христиан-мучеников, стремящихся таким образом как можно быстрее предстать перед Богом,

также довольно скоро наложило запрет на добровольный уход из жизни. Ветхий запет данал упование на долгую жизнь как награду за праведность перед Богом, по не данал пути к вечной жизни, самоубийство теряло всякую цену и сознании верующего человека. В Новом Завете единственным самоубийцей является предатель Христа - Иуда, а в Евангелии о суициде сказано лишь косвенно при упоминании смерти Иуды Искариота. Более определенно в Библии сказал апостол Павел: «Разве вы не знаете, что вы храм Божий... Если кто разорит храм Божий, того покарает Бог, ибо храм Божий свят, а этот храм - вы» (1 кор. 3:16,17). Суицидальное поведение объявлялся теоретиками христианства, в частности в IV в. Блаженным Августином, не просто слабостью, но и грехом, который лишает самоубийцу прощения и спасения в другой жизни. Ни в Старом, ни в Новом Завете не содержится прямого запрета на самоубийство, но св.Фома Аквинский (1225-1274) через тысячу лет после св.Августина подчеркивал, что суицид является смертным грехом, поскольку он посягает на власть Бога над человеческой жизнью и смертью (Р.Корсини, А.Ауэрбах, Е.Шифферс) [239].

Жесткие установки христианства, закрепленные постановлением Три-денстского собора (1568), официально признававшего на основании заповеди «не убий» суицид убийством, на полтора тысячелетия сформировали соответствующие законодательные меры в большинстве государств Европы, которые и определили доминирующее отношение общества к самоубийцам. Самоубийцам отказывалось в христианском погребении, они карались позорным захоронением на перекрестках дорог, вне кладбища, труп хоронили без обряда, а в правовом плане семья самоубийцы лишалась законного наследства. Люди же, совершившие неудачную попытку суицида, подвергались заключению и каторжным работам как за убийство. В настоящее время большинство христианских конфессий, хотя и не отходит от твердого этического кодекса по отношению к суицидам, но на практике стремятся проявлять толерантность и учитывать причины и социальные факторы самоубийств. Так, протестантский теолог Д.Бонгеффер, расстрелянный нацистами

іі тюрьме, осуждал суицид как грех, но не распространял это на военнопленных, жертв холокоста и концентрационных лагерей. Одной из главных причин самого низкого уровня самоубийств в настоящее время в Италии, Испании, Польше и ряде латиноамериканских стран является, по мнению Л.Л.Сладкова, огромное влияние в этих странах католицизма, сурово преследующего попытки лишения себя жизни [158, с. 16].

Конечной целью древнеиндийских философско-религиозных систем было «освобождение» от цепи перерождения - кармы и слияние с миром Брахмы - последней основы мироздания. Метод «освобождения» на конечный результат не влиял, и оно достигалось нередко путем самоубийства. Некоторые йоги-долгожители, достигнув определенного возраста, завершали жизнь самоубийством. Многое герои «Матабхараты» следовали этому примеру. Так, джайнам - представителям одной из радикальных индуистских религиозных сект было разрешено кончать с собой, если после 12 аскетических подвигов они не достигали «освобождения». Они считали, что следует медленно постепенно умерщвлять свою плоть, тем самым через страдания избавляясь от грехов, и только такая смерть является правильной. В Индии наибольшее распространение получили религиозные самоубийства через самоутопление и самосожжение, а последователи бога Вишну толпами бросались под колеса громадных ритуальных колесниц, принося себя в жертву. Индийскую женщину с малолетства готовили к сати - добровольному сожжению в случае смерти мужа, в противном случае и её, и её семью ждал страшный позор. Смерть в водах, описанная еще в «Рамаяне», навсегда освобождала от грехов [25, 64, 177].

Буддизм, существующий в двух вариантах: махаяна (или ее вариант ламаизм - в России) распространенная на Тибете, среди бурят, монголов, и хинаяна, преобладающая в Китае, Японии и южноазиатских странах - имеет в своей основе веру в бесконечность перерождений - сансару. Прекратить ее можно, только достигнув состояния Будды (просветления). Самоубийство не может прервать сансару, а только привести к дальнейшему перерождению,

по уже не в человеческом облике, а, например, животного или вечно голодного демона.

Ислам решительно осуждал самовольное лишение себя жизни. Правомерные мусульмане верят, что кысмет - судьба, предначертанная Аллахом, будет определять всю их жизнь, и они обязаны терпеливо сносить все удары судьбы как ниспосланные свыше испытания. Тем не менее, такие установки далеко не всегда определяют реальное поведение правоверных: так вполне поощрялись героические самоубийства во имя Аллаха, что становится особенно актуальным в современных социально-политических реалиях. Однако и до сих пор количество самоубийств остается небольшим в мусульманских обществах.

В допетровской Руси к самоубийцам причисляли и опившихся вином, и убитых во время разбоя. Как свидетельствует Н.М.Карамзин в «Истории государства Российского», «славянки не хотели переживать своих мужей и добровольно сжигались на костре с их трупами. Вдова живая бесчестила семейство» [84, с. 65]. Массовые религиозные самоубийства предпринимались в России, например, при многих государственных нововведениях и реформах. Примером тому - многочисленные самоубийства как протест против политики, проводимой Петром I. Именно при нем в Военном и Морском Артикуле появилась довольно суровая запись для самоубийц: «Ежели кто себя убьет, то мертвое его тело, привязав к лошади, волоча по улице, за ноги повесить, дабы, смотря на то, другие такого беззакония над собой чинить не отваживались» [100]. Эти формы коллективного протеста были достаточно распространены, и даже по поводу нежелания участвовать в переписи населения в конце XIX в. 25 человек дали закопать себя живыми в землю.

Теоретический анализ философского рассмотрения риска суицидального поведения показал нам, что проблема предупреждения риска суицидального поведения имеет свое развитие в русле гуманистических ценностей, которые сегодня на наш взгляд должны сопровождать процесс педагогического предупреждения риска суицидального поведения. При этом необходимо

отметить, что философы суицида никогда не вкладывали в свои литературные произведения руководства к действию, а использовали их лишь как арену для ведения своих собственных интеллектуальных дискуссий.

Гак, эпоха Возрождения стала возрождением и для взглядов античных философов, прежде всего, в сфере более толерантного, гуманистического отношения к человеку. Например, в размышлениях французского мыслителя М.Моитеня (1533-1592) «Опыты» риска суицидального поведения становится оправданием его допустимости в психологическом аспекте («По-моему, невыносимые боли и опасение худшей смерти являются вполне оправданными побуждениями к самоубийству» [133, с. 324]) и в правовом аспекте («Подобно тому, как я не нарушаю законов, установленных против воров, когда уношу то, что принадлежит мне, или сам беру у себя кошелек, и не являюсь поджигателем, когда жгу свой лес, точно также я не подлежу законам против убийц, когда лишаю себя жизни» [там же, с. 313]).

Новое время продолжило шествие гуманистического отношения к человеку, что нашло свое отражение в эссе «О самоубийстве» английского философа Д.Юма (1711-1776), обратившегося к рассмотрению суицида вне контекста понятия греха, в котором он полагал, что вопрос о суицидальном поведении вообще не противоречит замыслам Бога, не нарушает мировой гармонии, и после смерти элементы нашего тела продолжают служить мировому прогрессу [253, с. 806-817].

Представитель немецкой классической философии И.Кант (1724-1804) утверждал, что суицидальное поведение является оскорблением человечества. И.Кант оправдывал абсолютный моральный запрет на такое поведение вследствие внутреннего противоречия: человек не может предпринимать попытки улучшить свою участь путем полного самоуничтожения и суицидальная попытка - это достаточно эгоистический поступок, поэтому она парадоксальна и на основаниях логики является действием поражения. Функцией любви к самому себе является продолжение жизни, и любовь вступает в противоречие с собой, если приводит к самоуничтожению. Следовательно,

нельзя, по размышлениям И.Канта, желать совместить желание умереть и желание улучшить свою жизнь [81, 183, 213].

Другие рассуждения мы находим в трудах А.Шопенгауэра (1788-1860), который посвящает проблеме суицидального поведения «Мир как воля и представление» и «Новые паралипомены»: «Самоубийца - это человек, который вместо того, чтобы отказаться от хотения, уничтожает явление этого хотения: он прекратил не волю к жизни, а только жизнь» [242, с.308] и далее «... святой представляет собой человека, который перестает быть явлением воли к жизни...» [242, с.309].

Для нашего исследования важными для понимания сущности риска суицидального поведения являются идеи экзистенциалистов в определении целей жизни человека, выбора жизненных ориентиров, свободы и ответственности за свой выбор. Мы можем обратиться к идеям неповторимого уникального бытия человека в экзистенциальной философии XX в., сделавшей бессмысленность жизни человека и место в ней суицида своей центральной темой. Так, С.Кьеркегор (1813-1855) рассуждает: «Да, я не господин своей судьбы, а лишь нить, вплетенная в общую ткань жизни! Но если я не могу ткать сам, то могу обрезать нить» [109, с.ЗО], и «... выбор важен в смысле самоиспытания..., выбор сам по себе имеет решающее значение для внутреннего содержания личности» [109, с.203-208]. Главную цель жизни С.Кьеркегор видит не в обогащении своего ума различными познаниями, а в самосовершенствовании и в осуществлении своего «Я».

Французский философ экзистенциалист Ж.-П.Сартр утверждал, что человек сам создает свою сущность, следовательно, он творит самого себя. Причем, это осуществляется не раз и навсегда, а ценность выбранного не может быть благом для него, не являясь благом для всех. «Выбирая себя, мы выбираем всех людей» [179, с.39]. Итак, созидание человеком самого себя есть постоянное усилие и напряжение, бесконечный поиск через погружение в самого себя и через поиск цели жизни.

Основным предметом философии А.Камю становится абсурд человеческого существования - «состояние души, когда пустота становиться красноречивой, когда рвется цепь каждодневных действий, и сердце впустую ищет потерянное звено» [82, с.229]. Сочинение "Миф о Сизифе" А.Камю начинает со знаменательного вступления: "Есть лишь одна по-настоящему серьезная философская проблема - проблема самоубийства. Решить, стоит ли или не стоит жизнь того, чтобы ее прожить, - значит ответить на фундаментальный вопрос философии. Все остальное - имеет ли мир три измерения, руководствуется ли разум девятью или двенадцатью категориями - второстепенно. Таковы условия игры: прежде всего, нужно дать ответ" [82, с.24].

Актуальны для нашего исследования идеи представителя экзистенциализма Германии К.Ясперса (1883-1869). Для него риск суицидального поведения связан с ситуацией как неповторимого стечения событий, которые определяют уникальность человеческой судьбы: «Человек всегда больше того, что он знает о себе... Существование человека - не круговорот...и не ясное открывающееся в себе существование. Человек прорывается через пассивность постоянно вновь возникающих тождественных кругов, и от его активности зависит продолжение движения к незнакомой цели» [256, с.318]. Следовательно, активность самого человека определяет его жизненный путь. И далее «...сегодня человек не формируется...Человек зависит от себя как от единичного в новом смысле: он должен сам помочь себе» [там же, с.377]. В преодолении самого себя, проникновении в себя КЛсперс видит две возможности: человек превращает себя в «предмет познания» и человек находит себя в напряжении «пограничных ситуаций», приводит себя в состояние «неустойчивой абсолютной возможности», когда посредством себя «становится тем, чем он может быть» [там же, с.378-379].

Экзистенционалисты считают, что основная причина риска суицидального поведения - стратегия жизни, ориентированная на растрачивание и самосжигание, что приводит к «экзистенциональному вакууму», утрате смысла жизни современным человеком (И.Д.Ялом, 2000). При этом человек сам тво-

рсц своей жизни и в этом уникальность его бытия. Поиск человеком подлинного существования, свободного выбора среди представленных возможностей, ответственного решения приводит к предупреждению риска суицидального поведения [255].

Также мы считаем, что в подобном ключе рассуждали такие и русские мыслители как Ф.М.Достоевский, Л.Н.Толстой, В.С.Соловьёв, Н.А.Бердяев, А.Ф.Кони. Философский анализ риска суицидального поведения для русских мыслителей всегда представлял из себя анализ предельной, "пограничной ситуации" для личности при выборе ею определенного жизненного пути. Так, Ф.М.Достоевский в «Дневнике писателя» моделирует внутренний монолог «самоубийцы от скуки», «идейного самоубийцы», разочарованного в мироздании [62]. Философия Н.А.Бердяева - это философия ценности человека, его уникальности и неповторимости. Однако, человек по Н.А.Бердяеву не высшее и надприродное, человек - центр Вселенной. «Человек есть микрокосм, в нём раскрывается универсум и что судьба моего «Я» есть вместе с тем и судьба универсума» [28, с.381]. Н.А.Бердяев, например, будучи непримиримым противником самоубийства, считал, что его порождает бессмысленное и бесцельное страдание и безнадежность, но при этом указывал, что «можно сочувствовать самоубийце, но нельзя сочувствовать самоубийству» [29, 96].

В рамках социального анализа проблемы предупреждения риска суицидального поведения важным для нас являются взгляды французского социолога Э.Дюркгейма (1858-1917), который в своем фундаментальном исследовании «Самоубийство» утверждал, что риск суицидального поведения следует объяснять, учитывая внешние обстоятельства, прежде всего, особенности общества и выделял основные виды суицидального поведения: альтруистическое (совершенно «во благо», в интересах каких-либо людей или идей); аномическое (как реакция протеста на экзистенциальный кризис); эгоистическое (как способ самоизбавления и ухода от решения каких-либо проблем); фаталистическое (как следствие сверхконтроля или чрезмерного

регулирования (конформизма). Также Э.Дюркгейм акцент ставит на двух основных признаках суицидального поведения - действии или поступке, совершаемом субъектом, и осознании им последствий произведённого действия [63].

Однако, как мы считаем, такие сложные виды деятельности, как суицидальное поведение и связанное с ним состояние риска, вызваны, как правило, не одним, а несколькими одновременно действующими и взаимодействующими мотивами, образующими развернутую систему мотивации действий и поступков человека.

В целом дальнейшее рассмотрение проблемы риска суицидального поведения осуществлялось в двух крайностях. Так, швейцарский суицидолог Э.Шнейдман (2001) утверждал, что между суицидальными мыслями и действиями лежит огромная пропасть [241]. А, например, предельно сузил область социологических исследований суицидального поведения М.Хальбвакс (1930), ограничив его только завершёнными попытками. Только летальный исход, по его мнению, может считаться подтверждением истинности суицидального поведения [247].

Иначе обстояла судьба вопроса научного исследования предупреждения риска суицидального поведения в отечественной науке. Лишь в начале XVIII в. лица с риском суицидального поведения стали объектом медико-психологического внимания специалистов. Они рассматривали причину риска суицидального поведения в психосоматической неполноценности личности и в возрастной социально-личностной незрелости, а основные меры предупреждения риска суицидального поведения сводили к медикаментозному лечению. Но в России еще за 70 лет до Э.Дюркгейма было проведено одно из первых социологических исследований суицидальной активности населения. В 1823 и 1825 гг. на заседаниях Российской академии наук академиком К.Германом были сделаны два доклада на тему «Изыскание о числе самоубийств и убийств в России за 1919 и 1920 годы». На основании широкого статистического материала К.Герман сделал выводы о том, что причины

риска суицидального поведения лежат в крайностях: диких нравах и утонченной цивилизации, в анархии и политическом гнете, в нищете или чрезмерном богатстве. Он впервые обратил внимание и на рост числа самоубийств детей, подростков [167, C.238J.

После японской войны и революции 1905г. по России прокатилась волна самоубийств среди детей и молодёжи. Обсуждением этих событий были полны средства массовой информации, и известные о&щественные деятели (В.М.Бехтерев, В.В.Розанов, В.К.Хорошко, А.Ф.Кони, П.Ф.Булацель, 1900; П.Ольхин, 1898; М.Губский, 1900; Д.Н.Бородин, 1910; А.В.Лихачев, 1882 и др.) пытались вскрыть причины происходившего, заключавшегося, по их мнению, не столько в психическом расстройстве отдельного человека, сколько в помешательстве общества в целом: в падении духовности, мракобесии и мистике, владеющей умами, декадансе с его культом смерти, в упадке нравов. Как отмечал ещё В.М.Бехтерев, «потребность в самоуничтожении у подавляющего большинства людей является лишь временною», «неудавшаяся попытка уже вновь возвращает инстинкт жизни и заботу о ней» [30,31].

Объяснения природы риска суицидального поведения давались различные и даже полярно противоположные, но всегда гласно, отсутствовали запреты на публикации, что имело издержки. Пресса, бульварная литература были полны душераздирающих подробностей самоубийств известных людей, что преумножало риск суицидального поведения - поведение кумира как пример для подражания давало переживающему кризис человеку модель поведения - романтическую, экстраординарную, опасную и безоглядную решительность [209]. С.А.Есенин, Э.Хемингуэй, Ван Гог, В.В.Маяковский, М.И.Цветаева поселяли представление о том, что покончить жизнь самоубийством способны лишь люди выдающиеся. Образы "Анны Карениной" Л.Н.Толстого, "Бедной Лизы" Н.М.Карамзина, породили волну суицидального поведения молодёжи своего времени. Например, появление "Страдания юного Всртера" И.Г.Гете (1774 г.), породило целую эпидемию суицидальных

попыток, названную впоследствии "эффектом Вертера". И в современности смерті, ігшсстноії голливудской актрисы Мэрилин Монро и широкое обсуждение в прессе версии ее самоубийства внушили суицидальные идеи и вызнали волну ответных суицидов сотен американцев. За добровольной смертью в 1970 г. писателя Юкиа Мисима, соискателя Нобелевской премии по литературе, последовала целая серия уходов из жизни японцев самого разного возраста.

В Советской России с утверждением авторитаризма и тотальной идеологии всех сфер жизни суицидальное поведение стало запретной темой. Считалось, что на суицидальную попытку человека может толкнуть только психическое заболевание, и суицидента обязательно ставили на психиатрический учёт. Признав, что суицидальное поведение не всегда сочетается с психическим заболеванием, пришлось бы согласится с тем, что советский человек может находиться в кризисном состоянии, что, не имея психического расстройства, решает свести счёты с жизнью, то есть допустить, что марксистско-ленинская идеология, воспитание подрастающего поколения с ранних лет в духе классового сознания и социалистического коллективизма не всегда предохраняют от риска суицидального поведения.

А.Ф.Кони писал, что "нельзя не приветствовать ст. 148 советского Уголовного Кодекса, совершенно исключающего наказуемость самоубийства и покушения на него и карающего лишь за содействие или подговор к нему... " [100, с.461], но никаких изменений не наступило в решении проблемы предупреждения риска суицидального поведения. Напротив, возник ряд новых проблем: истолкование суицидальных попыток, если они не являются уголовно наказуемыми, как явления психопатологии, увеличение числа детского и женского суицидального поведения, увеличение интенсивности самовольного ухода из жизни. Например, Англия отменила полностью уголовную наказуемость за самоубийство только в 1961 г., уголовное законодательство Нью-Йорка считало покушение на самоубийство преступлением до 1919 г., а уголовный кодекс Италии не считает преступлением само самоубийство, но

считает преступлением соучастие в самоубийстве [10, с.16]. Все эти меры выказали более гуманное отношение к родственникам самоубийцы, но не решили проблем предупреждения риска суицидального поведения. А в России и 40-х гг. XIX в. использовался дифференцированный подход в оценке риска суицидального поведения с правовой точки зрения: наиболее жестоко каралась сознательная суицидальная попытка, что, как правило, подтверждал документ, оставленный чаще всего в форме предсмертной записки человеком (его тело отправлялось в "бесчестное" место, где и закапывалось, лишенное христианского погребения, а все распоряжения и духовное завещания его считались недействительными), в то же время, суицидальное действие, совершенное в состоянии невменяемости, не наказывалось вообще. Для покушавшегося на самоубийство каторжные работы по уложению 1843 г. стали заменяться тюремным заключением на срок от шести месяцев до одного года, уголовное уложение 1903 г. уже не считало суицидальную попытку преступлением и предусматривало ответственность только за подговор к самоубийству [там же, с. 21].

Общество безжалостно отвергало несчастного, не желая вникать в его обстоятельства, чаще трагичные и безысходные. Против этой несправедливости из гуманистических побуждений выступали многие врачи (психиатры-клиницисты - Л.А.Прозоров, П.О.Булацель и др.), объясняя суицидальное поведение помрачением рассудка, возможно временным, когда человек не отвечает за свои действия, и его не нужно гнать из общества и наказывать, а необходимо помочь [39]. Развитие европейского гуманизма позволило со временем пересмотреть некоторые постулаты медицины, а с утверждением психоанализа, когда стали учитываться и бессознательные процессы, появился совершенно новый взгляд на душевные расстройства.

Только к началу XX в. практически во всех странах (в России после Октябрьской революции) суицидальное поведение престало квалифицироваться как уголовно наказуемое деяние.

Длительное время проблема предупреждения риска суицидального поведения исследовалась в рамках медицинского (патопсихологического) анализа. 'Гак, И.Л.Сикорский (1842-1919) в своем исследовании «Эпидемические вольные смерти и смертоубийства в Терновских хуторах (близ Тирасполя). Психологическое исследование» связывал проблему риска суицидального поведения с такими понятиями как «борьба инстинкта жизни с инстинктом смерти», и считал, что, например, религиозные акты суицидального поведения являются результатом психических заболеваний эпидемического характера [212, с.25-26].

Э.Эскироль во второй половине XIX в. ввел психиатрическую теорию о «суицидомании», то есть утверждал, что только в состоянии безумия человек может покушаться на свою жизнь и что все самоубийцы - душевнобольные [250]. С другой стороны большое внимание заслуживает концепция Ч.Ломброзо о связи гениальности и помешательства, что в целом свидетельствует о росте научного интереса к анализу предупреждения состояний риска суицидального поведения [116].

Известный русский психиатр П.И.Ковалевский (1849-1923) в исследовательских очерках «Саул, царь Израилев», «Людвиг И, король Баварский» анализирует динамику психического состояния суицидента и его поведения. Психиатры Н.П. Бруханский, В.К. Хорошко, А.А. Прозоров также придерживались точки зрения, что все суициденты - это душевнобольные люди, а суицидальные действия - проявления острых и хронических психических расстройств. Ими делалась попытка выделить риск суицидального поведения в отдельную нозологическую единицу, а сама проблема предупреждения риска суицидального поведения изучалась с точки зрения этиологии, патогенеза, клиники заболеваний. Предполагались различные методы медикаментозного и терапевтического лечения риска суицидального поведения (слабительное, кровопускания, холодные влажные обёртывания и др.).

Интересным для нашего исследования является положение о том, что основной движущей жизненной силой человека, определяющей его актив-

ность, наряду с различного рода потребностями (естественными, культурными и т.д.) является цель. Цель может меняться, формироваться в процессе жизни, по она обязательно должна быть, иначе жизнь становится бесперспективной. Риск суицидального поведения часто объяснялся исследователями тем, что молодые люди, не имея достаточного жизненного опыта, не в состоянии правильно определить цель своей жизни и наметить пути ее достижения. Так, И.П.Павлов (1952) объяснял риск суицидального поведения утратой "рефлекса цели". В связи с этим он писал: "Рефлекс цели имеет огромное жизненное значение, он есть основная форма жизненной энергии каждого из нас. Жизнь только для того красива и сильна, кто всю жизнь стремится к постоянно достигаемой, но никогда недостижимой цели, или с одинаковым пылом переходит от одной цели к другой... Наоборот, жизнь перестает привязывать к себе, как только исчезает цель. Разве мы не читаем весьма часто в записках, оставленных самоубийцами, что они прекращают жизнь потому, что она бесцельна. Конечно, цели человеческой жизни безграничны и неистощимы. Трагедия самоубийцы в том и заключается, что у него происходит чаще всего мимолетное и только гораздо реже продолжительное задерживание, торможение, как мы, физиологи, выражаемся, рефлекса цели" [152, с. 132]. И.П.Павлов категорически отвергал мнение о том, что все лица, совершившие суицидальное действие, являются душевнобольными. Таким образом, особенностью предупреждения риска суицидального поведения подростков может стать опора на важность целеполагания, расширение жизненных перспектив личности.

К.Леонгард (1969) в своей фундаментальной работе «Акцентуированные личности» [113], А.Е.Личко (1926-1994) в работе «Типы акцентуаций характера и психопатий у подростков» говорят о зависимости акцентуации характера подростка и риска суицидального поведения. А.Е.Личко пишет: «Суицидальное поведение у подростков - это в основном проблема пограничной психиатрии, то есть области изучения психопатий и непсихотических реактивных состояний на фоне акцентуаций характера» [115, с. 73].

Наиболее глубокое описание бессознательной психологической составляющей риска суицидального поведения мы находим в психодинамическом направлении. З.Фрейд рассматривал риск суицидального поведения как проявление "инстинкта смерти", который может проявиться в агрессии и как частный случай - в аутоагрессии. «Нам бывает необходимо разрушить что-либо или кого-либо, чтобы удержаться от стремления разрушения самих себя, чтобы защититься против позывов к самоуничтожению» [227, с.П]. Он же утверждает, что в «любых проявлениях повышенной тревожности присутствуют проявления инстинкта смерти, возникающей как результат подавления сексуального инстинкта (Эроса) [227, с.9]. З.Фрейд распространил законы повторения филогенеза в онтогенезе на сферу психической деятельности человека: в формировании отношения человека к смерти важное место занимает влияние глубоких мотивов, отмеченных у первобытных племен и современных примитивных народов. Им описана амбивалентность влечений к священному запрету - табу, в том числе и к табу властителей, табу врагов и мертвецов в свете психологического анализа этнографических и религиозных истоков амбивалентных чувств к смерти. В своей работе «Печаль и меланхолия» З.Фрейд утверждает, что, совершая суицидальную попытку, человек убивает в себе интроецированный объект любви. Необходимо отметить, именно З.Фрейду принадлежит заслуга превращения риска суицидального поведения в объект психологического научного исследования. В подтверждение своей точки зрения психоаналитики ссылаются на обратное численное соотношение убийств и суицидальных попыток в ряде стран во время войн. Существуют также толкования риска суицидального поведения как трансформированного любовного влечения, когда лица, совершающие суицидальную попытку, надеются, что после смерти воссоединятся с любимой или умершими родственниками, либо уповают на то, что, умерев, они обретут ту любовь и сочувствие, которые тщетно надеялись получить при жизни, либо стремятся снять напряжение, вызванное кризисным состоянием.

Теорию З.Фрейда развивает К.Меннингер в работе «Война с самим собой». Он пишет, что суицидальное поведение - это отодвинутое назад убийство, вызванное гневом субъекта против другого лица, который либо повернут внутрь, либо используется как прощение за наказание. И выделяет 3 составные части риска суицидального поведения: желание убить (дериват направленной вовне агрессии); желание быть убитым (следствие упреков совести в связи с первым желанием); желание умереть - быть мертвым (производное влечения к смерти в чистом виде) [126, с.92]. При этом «желание быть мертвым» предполагает не реальные последствия смерти, а бессознательные фантазии о защищенности, спокойствии, мире. Три тенденции проявляются в мотивах мести, аутоагрессии, ухода, «временной смерти», само-паказаиии, символического исполнения сексуальных желаний и т.д. Поскольку кроме влечения к смерти есть еще влечение к жизни, состоящее из либидиозного влечения и влечения к самосохранению, постольку риск суицидального поведения наряду с деструктивными содержит также и конструктивные составляющие. Таковыми могут быть: призыв о помощи, поиск контакта, бегство от опасности, желание паузы или ухода.

О.Рингель (1953) пришел к важнейшему выводу, что всякому риску суицидального поведения предшествует синдром, состоящий из трех компонентов: инверсия агрессии (обращение на себя), аутоагрессивные фантазии и сужение [250, с.94].

Рассмотрение риска суицидального поведения как регрессивной реакции мы находим у Х.Хартманна - представителя психодинамического направления в психологии. Одной из причин риска суицидального поведения он видит в проблеме адаптации «Я» личности к реальной действительности (Хартманн X., 2002).

С зарождением и развитием танатологии в трудах Н.Фарбероу, Э.Шнейдман (1961) мы находим мнение, что сам факт риска суицидального поведения - своеобразный призыв к окружающим, "крик о помощи", а фрус-тированные психологические потребности вызывают у человека огромную

душевную боль. На основе психологической аутопсии - посмертного анализа обстоятельств, предшествующих и сопутствующих самоубийству как-то: изучение биографии суицидента, различной документации (в том числе медицинской), воспроизведение объективных событий последних дней его жизни, опросы его родственников или знакомых, изучение посмертных записок, - Н.Фарбероу создает концепцию саморазрушающего поведения. Саморазрушающее поведение - различные формы поведения человека, целью которых не является добровольная смерть, но ведущие к социальной, психологической и физической дезадаптации, деградации личности. Результатом саморазрушающего поведения может быть как преднамеренное, так и непреднамеренное нанесение вреда своему психическому и физическому здоровью вплоть до его смерти. Разновидностями саморазрушающего поведения он выделял такие заболевания как, например, алкоголизм, наркомания, токсикомания, а также неоправданный риск; асоциальное, деликвентное поведение, анозогнозическое поведение при наличии жизнеопасной соматической патологии, любые другие намеренные (или неосознанные) действия, ведущие к разрушению физического или психического здоровья. Суицидальное поведение является крайней формой саморазрушающего поведения. Им выделены различные виды суицидального поведения. Например, скрытый суицид (косвенное самоубийство) — вид суицидального поведения, не отвечающий его признакам в строгом смысле, но имеющий ту же направленность и результат и сопровождающийся высокой вероятностью летального исхода. В большей степени это поведение нацелено на риск, на игру со смертью, чем на уход из жизни. Такие люди выбирают не открытый уход из жизни «по собственному желанию», а так называемое суицидально обусловленное поведение: рискованная езда на автомобиле, и занятия экстремальными видами спорта или опасным бизнесом, и добровольные поездки в горячие точки, и употребление сильных наркотиков, и самоизоляция, строгая аскеза.

В связи с этим танатолог Э.Шнейдман (1980) выделяет две характеристики риска личности: суицидальность и летальность. Суицидалъностъ

означает индивидуальный риск суицидального поведения. Летальность связана со степенью опасности человека для себя вообще, его самодеструктив-иоетыо [241]. Э.Шнейдман создает когнитивистскую теорию суицидального поведения в 1968г. и описывает риск суицидального поведения с позиции его «познаваемости» и выделяет типы суицидального поведения с точки зрения отсутствия или наличия нарушений психической деятельности; с точки зрения личностной мотивации.

Анализ риска суицидального поведения как регрессивной личностного состояния мы находим в трудах представителей индивидуальной психологии. Например, А.Адлер рассматривает одной из причин формирования риска суицидального поведения заблокированную потребность в социальной кооперации и сопутствующий ей комплекс неполноценности личности, на которые накладываются неадекватные жизненные установки [5].

В аналитической психологии К.Г.Юнга родилась идея о бессознательном стремлении человека к духовному перерождению, которое может стать важной причиной смерти от собственных рук. Это стремление обусловлено актуализацией архетипа коллективного бессознательного, принимающего различные формы [252, с.232].

Представители неопсихоанализа рассматривали состояния риска суицидального поведения ребенка как способ справляться с тревогой (в зависимости от защитного механизма) (А.Фрейд) [227] и выдвигали идею о наличии врожденных деструктивных влечений у детей и указывает на нахождение ли-бидиозного объекта внутри ребенка (М.Кляйн) [91]. В аспекте невротического внутриличностного конфликта человека «нашего времени» суицидальное поведение может быть рассмотрено как способ мести, как результат актуализации враждебности, направленной на себя (К.Хорни) [234], «потери себя» через утрата чувства идентичности (Э.Эриксон) [251], а с точки зрения теории межличностного общения - превращение «плохого Я» в «не Я» (Г.Салливэн) [188].

Теория фрустрации Д.Долларда (1939) - описывает бихевиористские представления о том, что возникновение риска суицидального поведения всегда обусловлено наличием фрустрации - столкновением с более или менее непреодолимым препятствием на пути к удовлетворению какой-либо жизненной потребности. И наоборот, фрустрация потребностей, особенно субъективно важных, влечет за собой какую-либо форму поведения. Риск суицидального поведения всегда предполагает существование фрустрации как провоцирующего начала. Л.Берковиц (2002) вводит между суицидальным действием и фрустрацией переменную - гнев. Н.Е.Миллер (1939) рассматривает сущность смещенной агрессии человека на самого себя при сходстве с фруст-ратором и выдвигает идею о накоплении аутоагрессивного возбуждения в результате длительной фрустрирующей ситуации, что в свою очередь также может стать причиной суицидального поведения. Причем направленность фрустрации зависит от личностных особенностей и от трех форм поведения (С.Розенцвейг): экстрапунитивная (внешняя направленность); интрапуни-тивная (аутоагрессивная направленность); импунитивная (не имеет четкой направленности) [65].

Теория социального научения (А.Бандура, В.Райс, 2000) утверждает, чтобы усвоить способы суицидальных действий человек должен наблюдать их социальные образцы, поэтому столь важным оказывается влияние семейного воспитания, средств массовой информации и субкультуры на подрастающее поколение, а также механизмы подкрепления и самоподкрепления принятые в том или ином социуме [24].

Созвучные идеи мы обнаруживаем и в философско-социологических работах Э.Фромма, который исследует риск суицидального поведения как коренящееся в импотенции и компенсирующее ее насилие и утверждает, что если человек не может создать жизнь, то он пытается ее разрушить. Э.Фромм утверждает, что «дружелюбие или враждебность и деструктивность, жажда власти или тяга к подчинению, отчужденность, ... а также многие другие стремления и тревоги, которые имеют место в человеческой природе, разви-

ваются как ответные реакции на определенные условия жизни. Индивидуумы, особенно на ранних этапах своего развития, в детстве, развивают ту или иную склонность в соответствии с обстановкой, в которой им приходится жить» [230, с.32], «Основная экзистенциальная дихотомия - дихотомия жизни и смерти» [там же, с. 25]. Дихотомия, по Э.Фромму, - это разлад в человеческой природе. В работе «Анатомия человеческой деструктивности» Э.Фромм раскрывает идею о деструкции как бессознательном психологическом механизме, регулирующем личность и общество, и приходит к выводу, что в авторитарных социумах распространены «личности с садомозахистким комплексом».

Ученые развивают эту традицию анализа риска суицидального поведения в экзистенционалъно-гуманистической психологии. Через тревожное состояние проявляется проблема экзистенции - существования человека. Проблема смысла жизни - это «встреча бытия с небытием» (Р.Мэй) [134], при ригидной структуре «Я» личности утрачивается вера в себя, а смерть человеком идеализируется (К.Роджерс) [181]. Проблема смысла жизни и смерти раскрывается экзистенциональными психологами через проблему самоактуализации и самореализации личности. Так, основоположник логотерапии В.Франкл рассматривал суицидальное поведение в ряду таких понятий, как смысл жизни и свобода человека, а также в связи с психологией смерти и умирания. Человек, которому свойственна осмысленность существования, свободен в отношении способа собственного бытия, однако при этом в жизни он сталкивается с экзистенциальной ограниченностью на трех уровнях: терпит поражения, страдает и должен умереть. Поэтому задача человека состоит в том, чтобы, осознав ее, перенести неудачи и страдания. Кризисные процессы в глобальной динамике современного мира базируются на противопоставлении человека природе, на технократическом мышлении, проводящем неизбежно человека к самоотчужденности, к потере «самости». В конечном счете, самоубийца не боится смерти - он боится жизни, считал В.Франкл. Он утверждал, что с ощущением пустоты у современного человека соединено

РОССИЙСКАЯ

ГОСУДАРСТВЕННАЯ

БИБЛИОТЕКА

«глубинное чувство утраты смысла», который он называет «экзистенцио-нальным вакуумом» или «экзистенциональной фрустрацией», и только сам человек, обладая при этом свободой выбора, находит смысл жизни. [226, с.324]. Одной из причин риска суицидального поведения А.Маслоу видит фрустрацию базовых потребностей личности, а индивидуальная фиксация на потребностях низшего уровня и недоразвитие высших потребностей не позволяют человеку справляться с неблагоприятными социальными условиями [101]. «Суицид - болезнь современной цивилизации» (Э.Гроллман) и необходимо разрабатывать эффективные методы интервенции, поственции [207, с.256]. Сами тенденции развития западного общества с ориентацией на индивидуальное, а не на коллективное сознание позволило исследователям увидеть те антивитальные переживания психически здорового человека, которые лишают его возможности найти какой-либо иной, кроме смерти, выход из конфликтной ситуации.

После Второй мировой войны неуклонный рост суицидального поведения различных возрастных категорий во многих странах мира и особенно в промышленно развитых, заставил ученых серьёзней подойти к разработке и исследованию этой проблемы. Огромные жертвы и потери этой войны привели к осознанию абсолютной ценности человеческой жизни, что дало импульс к развитию гуманистических представлений и отразилось на эволюции представлении предупреждении риска суицидального поведения. Практически эти процессы проявились в создании разнообразных, как авторских (частных), так и государственных программ по предупреждению риска суицидального поведения.

В настоящее время существует несколько подходов к определению понятия «суицидальное поведение». Для определения сущности термина «суицидальное поведение» рассмотрим наиболее близкие к нему понятия, которые наиболее часто встречаются в исследованиях, посвященных проблемам отклоняющегося от нормы поведения.

В педагогическом словаре «поведение» трактуется как совокупность реальных действий, внешних проявлений жизнедеятельности человека. Формирование навыков специфически человеческого поведения предусматривает усвоение выработанных человечеством определённых норм и правил. Поведение человека выступает внешним выражением его внутреннего мира, всей системы его жизненных установок, ценностей, идеалов. Причём знания человеком определённых норм и правил недостаточно для регуляции его поведения, если они не усвоены им осознанно и не приняты как собственные убеждения [94].

Аутоагрессивное поведение (авто-; греч. autos сам и лат. aggressio) -механизм направления агрессии на самого себя (самоуничижение, самообвинение и т.п.) - действия, направленные на нанесение какого-либо ущерба своему соматическому или психическому здоровью. Аутоагрессивное поведение

— это проекция агрессии на собственную личность; проявляется в различных
формах - пьянство, наркомания, рискованное и провоцирующее поведение,
самоповреждения и суицидальные попытки [166, с.З; 86]. Агрессия и аутоаг-
рессия имеют единые механизмы, соотносимые по типу «клапанного взаимо
действия», когда сформировавшееся агрессивное поведение может направ
ляться либо на окружающих, либо на себя. А.Г.Амбрумова, Е.Г.Трайнина,
Н.А.Ратинова (1990) выделяют следующие типы аутоагрессивного поведе
ния:

суицидальное поведение - это осознанные действия, направленные на добровольное лишение себя жизни;

суицидальные эквиваленты и аутодеструктивное поведение предусматривают неосознанные действия, целью которых не является добровольное лишение себя жизни, но ведущие к саморазрушению или к самоуничтожению;

несуицидальное аутоагрессивное поведение - различные формы умышленных самоповреждений, целью которых не является добровольная смерть (или заведомо неопасные для жизни).

По мнению Б.Н.Алмазова самоповреждения как вид аутоагрессивного поведения включает в себя умышленные нанесения себе различных телесных повреждений, увечий (колото-резанные или огнестрельные раны, травмы, удушение). Самоповреждения являются распространенным способом совершения суицидальных действий (например, самоповреждение вен предплечья) [11].

Таким образом, термин «аутоагрессивное поведение» - более широкое понятие, включающее в себя и суицидальное поведение, и самоповреждения, и др.

В современных подходах термин «суицидальное поведение» отличают от «саморазрушающего (или аутодеструктивного) поведения». Под саморазрушающим поведением (Фарбероу Н., 1980) понимаются различные формы поведения человека, целью которых не является добровольная смерть, но ведущие к социальной, психологической и физической дезадаптации, деградации личности. Результатом саморазрушающего поведения может быть как преднамеренное, так и непреднамеренное нанесение вреда своему здоровью вплоть до смерти. Разновидностями саморазрушающего поведения являются некоторые заболевания (алкоголизм, наркомания, токсикомания), а также неоправданный риск; асоциальное, деликвентное поведение; анозогнозическое поведение при наличии жизнеопасной соматической патологии; любые другие намеренные (или неосознанные) действия, ведущие к разрушению физического или психического здоровья. Суицидальное поведение является крайней формой саморазрушающего поведения. Саморазрушающее поведение -совершение любых действий (над которыми у человека имеется некоторый реальный или потенциальный волевей контроль), способствующих продвижению индивида в направлении более ранней физической смерти - так считает американский исследователь Н.Б.Табачник [215, с. 154]. Как отмечает Ю.В.Попов, саморазрушающее поведение - не только и не столько как нанесение физического ущерба организму, сколько как нарушение развития личности, трудновосполняемая утрата духовности, нравственности, приводящее,

в конечном счете, к дисфункции личности и социальной дезадаптации различной степени. К саморазрушающему поведению исследователь относит: деградацию, возможные увечья, нездоровый образ жизни, алкоголизацию, ни котонизацию, употребление токсических веществ, праздное времяпрепровождение, суицид, проституция, сексуальная распущенность, но не относит: занятия рискованными видами спорта, выбор опасных для жизни профессий. Их он рассматривает как результат уверенности в себе, стремления испытать себя. Саморазрушающее поведение - это такое поведение, которое ухудшает хотя бы один из слагаемых здоровья: душевное или физическое, социальное или сексуальное и др. (А.А.Семенов, В.П.Соломин, Е.Ю.Горчакова) [189]. Таким образом, «саморазрушающее поведение» включает в себя и «аутоаг-рессивное поведение» и «суицидальное поведение».

Суицид (лат., sui - себя, caedo - убивать) - самоубийство, впервые этот термин употребил E.Stengel (1952). В педагогическом энциклопедическом словаре суицид определяется как акт самоубийства, совершаемого человеком и состоянии сильного душевного расстройства либо под влиянием психического заболевания, а также осознанный акт устранения из жизни под воздействием стрессов, острых психотравмирующих ситуаций, когда собственная жизнь утрачивает для человека смысл [208, с. 325].

Сходство между суицидальным и саморазрушающим (аутодеструктив-ным) поведением мы видим в том, что каждое из них таит в себе реальную или потенциальную опасность для жизни и здоровья человека.

Таким образом, перед нами стоит задача дать педагогическое толкование понятия «риск суицидальное поведение». В нашем исследовании мы исходим из предположения о том, что суицидальное поведение есть проявление суицидальной активности, включающее в себя мысли и представления, переживания, замыслы, намерения и суицидальные попытки, направляемые представлениями о лишении себя жизни. Суицидальное поведение представляет собой континуум - от формирования суицидальных мыслей до суицидального действия с высокой вероятностью летального исхода

(А.Г.Амбрумова, С.Ю.Циркин и др.). Содержание понятия «суицидальное поведение» с одной стороны, отражает различия в структуре, в субъективном оформлении суицидальных феноменов, а с другой стороны, представляет шкалу их глубины или готовности к переходу из внутренних во внешние формы суицидального поведения. Понимание вариантов глубины и степени проявления суицидального поведения и суицидальной активности позволяет ввести категорию «риск» как потенциально возможного отрицательного развития данного состояния.

Собственно суицидальным поведением называют любые внутренние и внешние формы психических актов человека, направляемые представлениями на лишение себя жизни [7, 9, 101]. В разряд суицидального поведения мы относим и суицидальные подделки или имитации суицида (например, симуляцию самоповешения, или заведомо преувеличение принятой дозы лекарств, с целью ввести в заблуждение окружающих и инсценировать самоубийство). Анализ практики специалистов показал нам, что такого рода поведение в последующем нередко приводит к истинной суицидальной попытке, особенно в случаях, когда подделка суицида была разоблачена.

Риск как ситуативная характеристика поведения состоит в неопределенности его исхода и возможных неблагоприятных последствиях (А.В.Петровский, М.ГЛЯрошевский и др.). Применительно к несовершеннолетним это понятие подразумевает, что человек находится под воздействием некоторых нежелательных факторов, которые могут остаться нейтральными или выступить в качестве детерминант суицидальной активности (Л.Я.Олиференко, Т.И.Шульга, И.Ф.Дементьева и др.). Поэтому риск суицидального поведения всегда означает потенциальную опасность суицида. Риск суицидального поведения присущ подростковому возрасту, так как суицидальное поведение чаще возникает на фоне острой аффективной реакции на конфликт как «крик о помощи» в невыносимой жизненной ситуации, для развития которого порой малозначительный повод играет роль "последней капли" и провоцирует суицидальное действие, и хотя суицидальные попытки

могут иметь демонстративно-шантажный характер, их необходимо расценивать как имеющие высокую летальную опасность для жизни подростка (А.Г.Амбрумова, Е.М.Вроно, А.Е.Личко, Л.Я.Жезлова и др.).

Проведенный нами анализ статистических данных показал, что в настоящее время проблема предупреждения риска суицидального поведения стоит особенно остро практически во всем мире.

Вопросы предупреждения суицидального поведения в последнее десятилетие обсуждались в Организации Объединенных Наций (1996, 2003 гг.) и во Всемирной Организации Здравоохранения (1992, 1993, 1996 гг.), во многих странах создаются и осуществляются национальные программы по данной проблематике, что отражает ее всемирный масштаб.

Каждую минуту в мире предпринимается суицидальная попытка, при этом 60-70 раз в день она заканчивается летально. По неполным данным Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) ежегодно в мире кончает самоубийством более 600 тыс. человек. При этом парадоксален факт, что самый высокий уровень самоубийств (более 25 на 100 тыс. населения) наблюдается в таких развитых странах как Финляндия, Дания, Австрия, Великобритания, Германия, Дания, Швейцария, Венгрия, странах Восточной Европы, некоторых странах СНГ и Японии [15, 208]. С.В.Бородин, А.С.Михлин проанализировав состояние самоубийств в 43 странах мира за последние 15-20 лет, пришли к выводу, что в подавляющем большинстве этих стран наблюдается тенденция роста числа самоубийств и их уровня. Это особенно характерно для экономически развитых стран со значительным удельным весом городского населения, среди тех слоев населения, где выше материальный уровень жизни, особенно для государств северной и центральной Европы. Низкое число суицидов (ниже 10 на 100 тыс. населения) отмечается на Мальте, Египте, Мексике, Греции, Испании, Италии, Ирландии, Нидерландах, Болгарии, Индии, а также в мусульманских странах.

В конце XIX в. Россия занимала последнее место по уровню самоубийств среди европейских стран — в ней совершалось 3 самоубийства на

100 тыс. населения в год (Булацель П.Ф., 1900). Между тем по данным Российского Федерального Суицидологического Центра в 1990-1991 гг. на 100 000 россиян добровольно расстались с жизнью 26 человек, а в 1995 году -41,4 человек. В некоторых районах Севера, Урала и Сибири этот показатель еще более высок и составляет 45-50 случаев на 100 000 населения. В республике Коми и Удмуртии этот показатель достиг 150-180 на 100 тысяч населения [32]. По данным ВОЗ уровень самоубийств более 20,0 на 100 тысяч населения является критическим [56].

По данным Облкомстата г.Чита уровень самоубийств в Читинской области составляет 79 человек на 100 000 тыс. населения, что занимает 3-е место среди причин смертности населения после сердечно-сосудистых и онкозаболеваний [236, с.42-43].

В современной России большее количество завершенных суицидов совершается в сельской местности, нежели в городах. По сезонным колебаниям частоты суицидальных попыток их количество возрастает в весеннее время. Максимум их приходится на май, минимум - на декабрь. Выделяют также суточные колебания частоты суицидальных действий - это увеличение количества суицидальных попыток чаще в вечернее время, а самоубийств - в ночные и предутренние часы (А.Г.Амбрумова, С.В.Бородин, В.А.Тихоненко, 1978; А.А.Корнетов, Н.М.Попова, 1998; А.Ю.Мягков, И.В.Журавлева, 2005).

Более того, в последние десятилетия XX в. во многих странах мира отмечается рост числа суицидов, особенно среди подростков и юношей. По данным ВОЗ, количество самоубийств среди лиц в возрасте 15-24 лет в последние 15 лет увеличилось в 2 раза и в ряду причин смертности во многих экономически развитых странах суициды стоят на 2-3-м месте (!) [15, 41, 57, 61,66].

Невзирая на социокультуральные, экономические и географические различия, частота суицидов среди мужчин во всем мире значительно выше, чем среди женщин. В целом, соотношение мужчин и женщин при завершенных суицидах составляет 4:1. Обратная закономерность наблюдается при

совершении суицидальных попыток. Женщины совершают их в 4 раза чаще мужчин. М.Миллер так объясняет этот феномен: «Женские самоубийства являются, прежде всего, феноменом молодости, частота мужских суицидов возрастает с каждым десятилетием».

Чаще всего суициды совершают лица с высшим образованием. Самый высокий риск суицидального поведения у врачей, психологов, музыкантов, специалисты-компьютерщиков, юристов, биологов, военнослужащих и страховых агентов [83], это отмечал еще и известный киевский психиатр И.А.Сикорский (1910), анализируя причины риска суицидального поведения, связывал их со специфическими условиями работы, нравственными перегрузками и противодействием со стороны государства по отношению к проводимой ими работе.

В настоящее время существует несколько современных теоретических подходе)», гак или иначе трактующих причины и сущность риска суицидального поведения. Условно мы разделили их на направления:

1. Психотерапевтический (или медицинский). Представители этого направления считают, что 95% суицидов совершают психически больные люди. По некоторым данным депрессивные расстройства составляют 80% от этой цифры, шизофрения — 10%, деменция или делирий — 5%. По данным отечественных авторов, среди суицидентов выявлено только 25% душевно больных, а 75% составили лица с пограничными психическими расстройствами и психически здоровые. Следует отметить, что риск суицидального поведения среди больных, состоящих на учете в психоневрологических диспансерах в 35 раз выше, чем в популяции психически здоровых лиц. Риск суицидального поведения у лиц с психическими и поведенческими расстройствами коррелирует с темпом заболевания, его психопатологическим оформлением, с давностью процесса и характером его течения. Среди лиц с завершенными суицидами от 24% до 31,4% составляют лица с расстройствами личности. Среди них 39%) - с истерическими расстройствами личности, 30% - эмоционально-неустойчивые и возбудимые, по 11% — астенические и аффективные

(Г.И.Каплан и Б.Дж.Сэдок, 1994). По данным Г.А.Скуратович основной причиной суицидальных действий подростков в 26% случаев явились болезненные состояния (психозы - 10%, пограничные состояния - 15%, соматические заболевания - 1%) [67, с.133-141].

В подростковом возрасте риск суицидального поведения в значительной мере зависит от типа акцентуации характера. Акцентуации характера -это крайние варианты его нормы, при которых отдельные черты характера чрезмерно усилены, отчего обнаруживается избирательная уязвимость в отношении определенного рода психогенных воздействий при хорошей и даже повышенной устойчивости к другим [115]. Риск суицидального поведения подростков, по мнению А.Е.Личко и др., - это в основном проблема "пограничной психиатрии", т. е. области изучения психопатий и непсихотических реактивных состояний на фоне акцентуации характера. По результатам исследований многих психиатров (К.Леонгард, 1968; А.Е.Личко, 1983-1993; Ю.В.Попов 1987; Н.Я.Иванов, А.А.Александров 1972, 1977, 1983; Л.Н.Юрьева 1987; П.И.Сидоров, 1991 и др.) при различных типах акцентуации характера у подростков позволили выделить группу риска суицидального поведения. По их данным, при демонстрационном суицидальном поведении 50% подростков оказались представителями истероидного, истероидно - неустойчивого, гипертимно - истероидного типов, 32% - эпилептоидного и эпилептоидно - истероидного типов и лишь 18%-представители всех других типов. В то же время, суицидальные покушения в большинстве случаев совершались представителями сенситивного (63%) и циклоидного (25%) типов.

Изучение предупреждения риска суицидального поведения с психотерапевтических, психиатрических и наркологических позиций в настоящее время интенсивно проводится кафедрой психиатрии Рязанского госмедуни-версистета (Д.И.Шустов, А.В.Меринов, Ю.В.Валентик). Риск суицидального поведения рассматривается ими как эквивалент соматической аутодеструкции и предлагается предупреждение с помощью психофармакотерапии в условиях диспансерного наблюдения.

2. Социальный. Представители социального направления (Я.И.Гилинский, Г.Румянцева, П.И.Юнацкевич, 1999; Л.Г.Смолинский, 1988; И.Б.Орлова, 1998; П.А.Сорокин, 2003; О.В.Бойко, 2004; СВ. Кондричин, 2000) рассматривают риск суицидального поведения как социальный феномен. И для изучения риска суицидального поведения используют оценку социальной регулируемости поведения личности. С их точки зрения, для защиты общества от всплесков массового суицидального поведения необходимо отчетливо представлять зависимость сознательного покушения на свою жизнь от степени социальной интегрированности личности. Имеется в виду как возможность жесткой, предельной регуляции поведения личности со стороны общества, так и слабая регуляция персонального поведения (заброшенность детей в семье, отсутствие уголовной наказуемости суицида в обществе и т.п.). В современной западной социологии существуют разные подходы к объяснению риска суицидального поведения подрастающего поколения, продолжающие традицию Э.Дюркгейма. "Когортная теория" Истерлина-Хо-линджера (R.A. Easterlin, P.C.Holinger, 1982) связывает бурный рост риска в подростковом возрасте с относительной численностью соответствующих когорт рождения. Чем выше доля когорты в общей структуре населения страны, считают авторы, тем большие трудности приходится испытывать ее представителям в конкурентной борьбе за доступ к дефицитным социальным ресурсам в сфере занятости, образования, здравоохранения. Невозможность удовлетворения насущных потребностей приводит молодых людей к депри-вации и самодеструктивным действиям [257, с.302-307]. Имущественное расслоение и социальное неравенство, бедность и безработица, маргинализация и политическое отчуждение широких слоев молодежи, распад семейных и групповых связей - таковы глубинные предпосылки, обуславливающие риск суицидального поведения в среде несовершеннолетних. Повышенный риск суицидального поведения среди молодежи связан, по мнению К.Жирарда (Girard С, 1993), с резкой'актуализацией в этом возрасте потребности в достижениях, культивируемой развитым обществом [258, с. 556].

3. Психологический. Так как проблема предупреждения риска суици
дального поведения является предметом пристального изучения в рамках
психологии, то мы можем выделить несколько наиболее разработанных под
ходов. Например, А.А.Реан и др. в подтверждение сложности феномена
риска суицидального поведения вводят понятие аутоагрессивныи паттерн
личности, который представляет собой не просто изолированную личност
ную черту, конкретную особенность, но является сложным личностным
комплексом, функционирующим и проявляющимся на различных уровнях. В
структуре аутоагрессивного паттерна личности им выделены следующие
субблоки: характерологический, самоооценочный, интерактивный, соци
ально-перцептивный [180].

В настоящее время в рамках различных психологических подходов учеными изучаются различные аспекты риска суицидального поведения. Например, приверженцы гештальтпеихологии (И.Соковня, А.Н.Моховиков, 2001, 2003) склонны рассматривать риск суицидального поведения в зависимости от влияния защитных механизмов психики: интроекции, проекции, ретрофлексии и конфлюэнции. К.З.Акопян (1996) изучает риск суицидального поведения в аспектах анализа проблем мотивации суицидентов [7, с.153-158]. Активно изучаются значение психологического обследования при выявлении риска суицидальных тенденций (Н.В.Агазаде, 1989), определенное соотношение депрессивного состояния и риска суицида (А.Ишмуратов, 1999), психологические проблемы риска суицидального поведения осужденных в пенитенциарных учреждениях России (О.Г.Ковалев, Н.П.Тимонин, Э.А.Суслов, 1999), тендерные различия в проявлениях аутоагрессии подростков (Р.М.Масагутов, 2002, 2003).

4. Социально-психологический. Исследования А.Г.Амбрумовой,
В.А.Тихоненко, Е.М.Вроно, Л.Л.Бергельсон и др., выдвинули перед совре
менными учеными проблему о спорном понимании суицидального поведе
ния как сугубо аутоагрессивного акта психически больного человека, убеди
тельно указав на то, что значительная часть состояний риска суицидального

поведения возникает у психически здоровых людей в результате социально-психологической дезадаптации личности в условиях микросоциального конфликта.

Социально-психологическая концепция суицидального поведения А.Г.Амбрумовой (1971) описывает представления о том, что каждый случай самоубийства определяется соотношением средовых, личностных и психопатологических (при их наличии) факторов. Основные положения этой концепции заключаются в следующем:

1. К основным диагностическим категориям суицидентов относятся психически больные с эндогенными психопатологическими расстройствами, больные с пограничными психическими расстройствами и практически здоровые люди в количественном соотношении 1,5 : 5 : 1 соответственно.

2. У всех суицидентов обнаруживаются объективные и субъективные признаки социально-психологической дезадаптации.

3. Во всех случаях решающим моментом формирования манифестирующих суицидальных проявлений является суицидогенный конфликт.

4. Принятие суицидального решения происходит только после этапа личностной переработки суицидогенного конфликта. Не существует непосредственной зависимости суицидального поведения от характера и тяжести болезненных переживаний: конфликт преломляется через базальные установки личности, что обуславливает выбор характера последующего поведения.

В середине 70-х годов XX в. в Московском институте психиатрии был создан научный отдел под руководством проф. А.Г.Амбрумовой для научной разработки проблемы предупреждения риска суицидального поведения, а также первая суицидологическая служба, включающая в себя телефон доверия, городской консультативно-методический кабинет по вопросам предупреждения суицидального поведения детско-подросткового возраста.

В настоящее время в рамках социально-психологической концепции разрабатываются пути создания системного подхода в предупреждении риска

суицидального поведения у обучающейся молодежи (Н.Д.Кибрик, Л.Г.Мугурмудова, В.М.Куигнарев, Е.В.Змановская, 2003), социально-психологическое особенности родительских семей суицидентов (Т.М.Мишина, Т.В.Самохина) и т.д.

В связи в глобальными общеполитическим изменениями в мире особую значимость и звучание приобретает Доклад ВОЗ «Насилие и его влияние на здоровье. Доклад о ситуации в мире» (2003) - это первое обширное исследование проблемы насилия и здоровья на международном уровне. В главе 7-ой «Насилие, направленное против собственной жизни и здоровья» определяется масштаб проблемы суицидального поведения, факторы, показатели суицидального поведения. Большое место в обсуждении темы отводилось роли предупреждения суицидального поведения посредством усилий общин и мероприятий на уровне общества.

В уголовном законодательстве РФ (статья ПО УК РФ) существует формулировка «доведение до самоубийства», которая классифицируется как жестокое обращение или систематическое унижение личного достоинства человека, находящегося в материальной или иной зависимости от лица, совершающего эти действия, побудившие потерпевшего совершить самоубийство. Кроме этого, выделяют подстрекательство к самоубийству и пособничество самоубийству.

На уровне отечественной государственной общеобразовательной системы существуют Письма Минобразования России от 26.01.2000 № 22-06-86 «О мерах профилактики суицида среди детей и подростков» и от 29.04.2003 № 03-51-102 ин / 22-03 «О мерах по усилению профилактики суицида среди детей и подростков», в которых говорится о необходимости организации педагогических мер по предупреждению и оказанию психолого-педагогической помощи детям и подросткам-суицидентам, отмечаются явления школьной жизни, отражающие неготовность школы и педагогов к решению данной проблемы средствами воспитательной практики, провоцирующие подростковые суициды: черствость, безразличие и бестактность педагогов, проявление

неуважения к человеческому достоинству несовершеннолетних, применение методов физического и психического насилия, конфликты с одноклассниками [139, 140].

В настоящее время превентивные мероприятия оказываются организацией суицидологической помощи, но, как правило, лишь по факту совершения суицидальной попытки, и включают направления:

первичной помощи: оказывается врачом, бригадой скорой помощи, в больнице или любом другом лечебном учреждении;

экстренной помощи: оказывается психотерапевтами в любом лечебном учреждении, куда поступил человек с суицидальным поведением; неотложная помощь оказывается службой телефона доверия;

амбулаторно-консультационной помощи: проводится в специализированных кабинетах социально-психологической помощи при поликлиниках, в специализированных суицидологических кабинетах при психоневрологических диспансерах;

госпитальной помощи: оказывается в условиях кризисного стационара, в психиатрических больницах в случае, когда риск суицидального поведения обусловлено психопатологическими расстройствами.

Опыт работы ряда суицидологических служб в регионах России показывает целесообразность организации комплекса структурных ее подразделений, основой которого являются: отделение "Телефон доверия", кабинет социально-психологической помощи, отделение кризисных состояний. Более широкое распространение и развитие получила служба «Телефона доверия», в которой консультантами работают прошедшие специальную психологическую подготовку специалисты. В некоторых из них работает параллельно подростковая линия «Телефона доверия», где консультантами могут выступать сами подростки. Цель работы «Телефона Доверия» - ликвидация у обратившихся кризисных состояний путем бесед и применения при необходимости неотложных мер по предотвращению суицидальных тенденций.

В крупных административных городах на базе поликлиник и здравпунктов созданы кабинеты социально-психологической помощи и кризисные центры, основными принципами работы которых являются:

5. Системность - связь с отделами внутренних дел, администрацией предприятий и учебных заведений, муниципальными органами.

6. Преемственность в обслуживании клиентов кабинета и станций и отделений скорой помощи, психиатрических стационаров, суицидологических кабинетов психоневрологических диспансеров и телефонов доверия.

7. Комплексность - интеграция усилий врачей, психологов, педагогов, социальных работников и социальных педагогов, социологов и юристов, привлечение волонтеров.

8. Превентивность - раннее выявление и профилактика риска суицидального поведения.

9. Анонимность - право клиента на анонимное обращение.

Специализированная помощь в них может осуществляться в индивидуальной, семейной и групповой формах (Г.В.Старшенбаум, 1987), при которых основной акцент ставится на следующих аспектах:

10. Кризисная поддержка: установление терапевтического контакта, раскрытие антивитальных переживаний, мобилизацию психологических механизмов защиты, заключение терапевтического договора;

11. Кризисное вмешательство: рассмотрение неопробованных способов решения проблемы, выявление неадаптивных установок, блокирующих оптимальные способы разрешения кризиса, коррекцию неадаптивных установок, активизация терапевтической установки;

12. Расширение адаптивных возможностей: тренинг неопробованных способов адаптации, выработка навыков самоконтроля и самокоррекции в отношении неадаптивных установок.

В зарубежной практике предупреждения риска суицидального поведения интерес представляет опыт создания групп самопомощи (по типу "Самаритян" в Англии и "Анонимных суицидентов" в США и других странах) с

активным участием средств массовой информации. Опыт предупреждения британской спасательной телефонной сети «Самаритяне» заслуживает пристального изучения специалистов. Организация является неофициальной службой Британской социальной защиты и состоит из волонтеров. Такого рода предупреждение риска суицидального поведения позволяет реально снизить уровень суицидов в Великобритании. Деятельность групп самопомощи обычно сфокусирована на следующих направлениях:

круглосуточная неотложная телефонная помощь;

образовательные программы для населения, направленные на знание признаков кризисного состояния и возможного суицида у себя и близких;

образовательные программы для медицинских работников, направленные на знания признаков состояний риска;

активное выявление и наблюдение за лицами с риском суицидального поведения (особенно за совершившими суицидальные попытки, прямо или косвенно угрожающими совершить суицид);

психологическое консультирование населения (чаще анонимное);

кризисные стационары, в которых осуществляются психотерапевтические и реабилитационные программы;

деятельность института частичной госпитализации при дневных и ночных стационарах психоневрологических диспансеров, в которых продолжают амбулаторное лечение выписавшиеся из кризисного стационара суициденты;

преемственность между токсикологическими центрами, кризисными стационарами и амбулаторной службой (через методические семинары и т.п.)

взаимодействие различных групп само- и взаимопомощи;

снятие табу с темы смерти.

В современных исследованиях всё чаще высказываются мнения о необходимости рассматривать феномен риска суицидального поведения в рамках отдельной отрасли знания, которая изучала бы данные смежных наук и интегрировала бы их в целостную систему знания. В связи с этим получает свое развитие сущидология - наука, изучающая теоретический и практичес-

кии аспекты предупреждения суицидальной активности человека. Особенности проявлений состояний риска суицидального поведения в детском и подростковом возрасте, своеобразие психологии и уровней социализации детей и подростков, особенности состояний риска, специфика предупреждения и профилактики - все это дает основание некоторым авторам выделять детскую и подростковую суицидологию как самостоятельную область знаний. В Лос-Анджелесе США работает Институт по изучению аутодест-руктивного поведения, в круг исследования которого вошли не только суи-циденты, но и лица, злоупотребляющие алкоголем, наркоманы, лица, склонные к перееданию и курению; лица, предпочитающие рискованные виды спорта или выбор профессии, сопряжённых с опасностью для жизни.

В отечественной практике в основном работа специалистов проводится в результате реального случая суицидального поведения или сознательного обращения суицидента к специалисту. Мы считаем, что риск суицидального поведения проявляется гораздо раньше и задача педагога увидеть внешние признаки риска суицидального поведения подростков и предупредить проявление реального суицида.

Таким образом, стремление осмыслить риск суицидального поведения, дать этому явлению определённое теоретическое обоснование уходит корнями в глубокое прошлое. Но и в настоящее время нет единой теории, объясняющую природу риска суицидального поведения. Необходим, видимо, анализ исследуемого феномена с других, междисциплинарных позиций, так как разброс оценок риска суицидального поведения в разные исторические эпохи, у разных народов не вызывает сомнения и недостаточен в раскрытии источников этого трагического явления. Тем не менее, мы можем констатировать, что явление риска суицидального поведения - это не эпифеномен XX - начала XXI в., и разные его формы, как и различное к нему отношение сопровождают человечество на протяжении всей его цивилизации. Представленная нами репрезентация исторических взглядов на феномен предупреждения риска суицидального поведения не только иллюстрирует постепенное изме-

нение и углубление научных представлений о его природе, но и предоставляет возможность проследить закономерность необходимости возникновения педагогического интереса к проблеме педагогического предупреждения.

1.2. Разработка проблемы педагогического предупреждения риска суицидального поведения и специфики его проявления в подростковом возрасте

Целью настоящего параграфа является теоретический анализ состояния проблемы педагогического предупреждения риска суицидального поведения и специфики его проявления в подростковом возрасте, сравнение различных классификаций для разработки и обоснования собственных педагогических подходов к вопросам педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков.

По числу детско-подростковых самоубийств Россия - мировой лидер. За последние 10 лет количество самоубийств детей и подростков в России увеличилось в 2 раза. При этом, как справедливо отмечают М.А.Гулина, С.Ф.Левин [169, с.236], случаи суицидального поведения подростков не поддаются четкой типизации, поскольку анализ многих социально-экономических параметров, таких как уровень доходов, место жизни, социальный уровень и так далее не позволяет установить четких взаимосвязей между различными факторами социальной, экономической, политической, культурной жизни молодежи. Все статистические данные об уровне самоубийств или суицидальных попытках несовершеннолетних имеют, по их мнению, определенное искажение, причем по нескольким причинам: с одной стороны органы внутренних дел и здравоохранения предпочитают говорить скорее о несчастных случаях, чем о самоубийствах, с другой стороны члены семьи и ближайшего окружения подростка чаще не желают разглашать истинную причину суицидальных попыток. О самоубийствах говорят лишь в тех случаях, когда жертва оставляет прощальное послание. Кроме того, при

изучении статистических данных, столь необходимых для нашего исследования, мы столкнулись с трудностью в доступе к информации из специализированных центров статистики: сведения об уровне суицидов являются закрытыми сведениями. И мы согласны с мнением бывшего главного психиатра ООН Грегори Залбурга о том, что «статистические данные о суицидах, какими они являются сегодня, не заслуживают доверия. Слишком много суицидов не называются своими собственными именами» и «как правило, немалая доля замаскированных суицидов скрывается за рубрикой «несчастные случаи» и «дорожно-транспортные происшествия» [169, с.28].

А.Г.Амбрумова и соавт., обследовав 770 детей, подростков и юношей с суицидальным поведением, показали, что в до пубертатном возрасте (до 13 лет) попытку самоубийства совершили 14,4%, в пубертатном (13-16 лет) -51,8% и постпубертатном (17 - 18 лет) - 33,8%. Самыми молодыми из суици-дентов были дети 7 лет. Большинство в группе обследованных составили девочки (80,8%). Наиболее частыми способами покушений и суицидальных попыток у девочек были отравления, у мальчиков - порезы вен и повешение. У 5% девочек, совершивших попытки самоубийства в возрасте старше 13 лет, была обнаружена беременность [14, 15, 16, 17, 18].

Подростковый возраст представляет собой период повышенного риска суицидального поведения, так как в возрасте 12-16 лет проявляются трудности переходного периода, начиная с психогормональных процессов и заканчивая перестройкой Я-концепции под влиянием пограничности и неопределённости социального статуса и противоречий, обусловленных неумением подростка найти позитивный смысл собственной жизни, отсутствием культуры мировоззренческой рефлексии, позволяющей прийти к уникальной ценности жизни. Возрастные особенности делают необходимым оказание помощи со стороны взрослых и реализацию целенаправленных превентивных мер по предупреждению кризисных состояний подростка, одним из которых является риск суицидального поведения.

Подростковый возраст не имеет четко очерченных границ. Так, Л.С.Выготский, изучая проблему периодизации детского развития, интересующий нас возраст 12-16 лет называет подростковым, которое характеризуется им, как стабильный период и период «огромного подъема в жизни подростка, как период высших синтезов, совершающихся в личности» [53, с. 892]. По уровню и характеру психического развития подростковый возраст - типичная эпоха детства. С другой стороны, подросток находится на пороге взрослой жизни и испытывает потребность в самостоятельности, самоутверждении, признании со стороны взрослых его прав и возможностей. Взрослые же часто продолжают относиться к подростку как к ребёнку. Такое двойственное положение подростка приводит к различным осложнениям и даже межличностным конфликтам, которые выражаются в форме протеста подростка. Поэтому подростковый возраст также называют "трудным", "критическим".

Подростковый возраст в исследованиях педагогов и психологов характеризуется как период нестабильного развития, «самобытности» (Е.И.Исаев, В.И.Слободчиков), развития представлений о собственной уникальности, «синдром Колумба» (А.С.Белкин), развития мотивационно-ценностной сферы - определения своего места в жизни, «внутренней позиции» (Л.И.Божович), развития ценностных ориентации и целеполагания (И.В.Дубровина), развития «индивидуального стиля» деятельности (И.С.Кон), «завершающий этап социализации» (Е.И.Исаев, И.С.Кон, В.И.Слободчиков), «ролевого моратория» (И.С.Кон), первичного формирования жизненных перспектив (К.А.Абульханова-Славская, Л.И.Анцыферова, С.Л.Рубинштейн, Д.И.Фельдштейн), развития отношения к самому себе, другим людям (И.С.Кон), осознания собственной субъектности и индивидуальности (Б.Т.Лихачев). Подростки начинают осознавать разнообразие складывающихся у них представлений о ценности, неповторимости, уникальности собственной жизни; возможность их обогащения в процессе взросления и овладения витагенным опытом, необходимость планировать, строить свою

собственную жизнь, преодолевая трудности. Так, в подростковом возрасте происходит "овладение внутренним миром", "возникновение жизненного плана, как известной системы приспособления, которая впервые осознается подростком" (Л.С.Выготский). В этом возрасте, как отмечает И.С.Кон, встает вопрос о ценности жизни, ее смысле, который является "наиболее общей, философской формой раздумий личности".

Длительное время при описании подросткового возраста подчёркивались его негативные аспекты и кризисные состояния. Центральным новообразованием, по Л.С.Выготскому, является возникновение у подростка чувства взрослости. Это новое самосознание является стержневой особенностью личности и выражает новую жизненную позицию подростка по отношению к окружающему миру. Специфическая и социальная активность подростка заключается в большой восприимчивости к усвоению норм, ценностей и способов поведения, присущих сообществу взрослых. Переориентация подростка с детских норм и ценностей на взрослые проявляется в стремлении внешне походить на взрослых, приобрести их права и привилегии, приобщиться к сторонам взрослой жизни. Для нравственного становления подростка характерно формирование новых убеждений и идеалов. Вместе с тем у подростков складывается своя особая субкультура, нормы и ценности которой могут расходиться с общепринятыми (особенно это касается моды, музыки и других увлечений).

Процесс становления личности подростка сложен и противоречив. Одним из важнейших моментов является формирование самосознания, самооценки, возникновение потребности в самовоспитании. Объектом познания подростком окружающей действительности становится человек и его внутренний мир. Многосторонняя трудовая деятельность, возросшая пытливость ума требуют от подростка организованной умственной деятельности. Характер усвоения знаний формирует у подростков способность самостоятельно мыслить, делать глубокие выводы и обобщения. Развиваются способность к абстрактному мышлению и логическая память, более организованным стано-

вится внимание. Становление Я подростка тесно связано с расширением и испытанием на прочность социальных отношений. Подросток больше вовлекается в общественные отношения, расширяется круг его общения со сверстниками и другими людьми. Семейные отношения по-прежнему важны для подростка, но его жизнь уже меньше ограничивается семейными рамками.

При определении этапов становления личности ребенка в онтогенезе Л.И.Божович определяет как период подросткового периода и делит на две основных ее фазы (первая - 12-15 лет, вторая - 15-17 лет или период ранней юности). Этот период характеризуется творческой активностью, «направленной на перестройку и окружающей его среды, и самого себя» [33].

Период развития ребенка от 15 до 18 лет А.С.Белкин называет старшим детством. Психолого-педагогические доминанты развития в этот возрастной период следующие: формирование соматотипа, формирование собственной неповторимости, автономизация по отношению к культуре взрослых, возникновение потребности в любви, возникновение новой системы отношений с родителями, поиски смысла жизни [26, с. 99-115].

Рассмотрение специфики риска суицидального поведения подростков с позиции деятельностного подхода позволяет нам более полно раскрыть и обосновать условия педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков.

Деятельность человека как форма активности живого существа призвана воспроизводить сверхприродные условия его бытия - социальные отношения, культуру, самого себя [137, с.48]. Деятельность является основополагающим фактором качественного изменения человека, значит, определяет становление его личности.

Методологическим ориентиром в понимании деятельностного подхода явились исследования А.Н.Леонтьева, деятельность им определяется как «система, имеющая свое строение, свои внутренние переходы и превращения, свое развитие» [112, с.82]. Деятельность при этом осуществляется через двойной переход: «предмет - процесс деятельности» и

«деятельность - ее субъективный продукт» [там же, с.86]. «Единицами» человеческой деятельности, по А.Н.Леонтьеву, являются: мотивы - отдельные (особенные) деятельности, мотивы, придающие «личностный смысл - для-себя-бытие» или «смыслообразующие» и «мотивы-стимулы»; действия — процессы, подчиняющиеся сознательным целям, действия связаны с целеоб-разованием, при котором происходит процесс «апробирования» целей действием и их предметное наполнение; операции, которые непосредственно зависят от условий достижения конкретной цели. Значимым в этой системе являются ее внутренние связи, целостность и неделимость системы объясняется природой интериоризации (внутреннего плана личности) и экстериори-зации (внешних проявлений личности).

Таким образом, деятельность является основополагающим фактором активности и развития человека, которая определяется внутренней связью, целостностью структурных компонентов: мотивационно-целевой, операци-онно-содержательной, рефлексивно-оценочной.

Для нашего исследования вызывает интерес мнение М.С.Кагана, А.М.Эткинда о том, что ведущим видом деятельности в подростковый период является ценностно-ориентационная, когда идет поиск смыслов жизни, самоопределения в нравственных, этических, гражданских идеалах [80]. При этом как отмечает К.А.Абульханова-Славская, смысл жизни есть комплекс ценностных представлений, посредством которых человек соотносит себя и свои поступки с высшими ценностями, идеалом (высшим благом). В смысле жизни отражается образ не реально случившейся и осуществляющейся, но должной жизни. Смысл не выводится из жизни, но привносится в неё - путём её осмысления [1].

Развитие подростка - это динамичный и нелинейный, «текучий и незавершенный» процесс [53, с.177], поэтому при организации педагогического предупреждения риска суицидального поведения необходимо учитывать «...закон неравномерности созревания и развития, ...эта неравномерность является одновременно межличностной и внутриличностной; разные типы

развития - «бури и натиска»... плавно и постепенно... быстрого и скачкообразного изменения» [там же, с. 184-187].

Интенсивное развитие самосознания и критического мышления приводит к тому, что подросток обнаруживает противоречия не только в окружающем его мире, но и внутри собственного представления о себе, что является основанием для изменения эмоционально-ценностного отношения к себе, проявляясь в резком всплеске недовольства собой и в сочетании таких полярных качеств, как, например, самоуверенность и робость, повышенная чувствительность и черствость, развязность и застенчивость. Это приводит подростка к переоценке витагенного опыта и может проявиться в антивитальных переживаниях [26].

Известно, что у ребенка в подростковом возрасте происходит переориентация одних ценностей на другие. Подросток стремиться занять новую социальную позицию, соответствующую его потребностям и возможностям. При этом социальное признание, одобрение, принятие в мире взрослых и сверстников становиться для него жизненно необходимым. Лишь их наличие обеспечивает переживание подростком чувства собственной ценности. Неслучайно поэтому истоки риска суицидального поведения подростков лежат, как правило, в семье, отношениях ее членов (ссоры, отвержение ребенка, его принуждение к послушанию, в том числе страхом, наказанием и т.п.).

С целью анализа специфики педагогического предупреждения риска суицидального поведения в подростковом возрасте нам необходимо различать понятия: причина, следствие, условие, повод, мотив.

Понятие причина, столь же необходимое для нашего осмысления, более широкое, включающее как внутренние, так и внешние факторы, это явление, действие, которое производит, определяет или вызывает другое действие -следствие [137, с.707]. Причинность отличается от других форм связей, соотносящих два явления, тем, что она предшествует следствию и сосуществует вместе с ним, видоизменяя его. Это внутренняя связь между тем, что уже есть и тем, что им порождается или становится [137, с.531-532]. От при-

чины следует отличать условия и повод. Понятие условие трактуется нами в рамках нашего исследования как «то, от чего зависит нечто другое» [137, с.628]. Под условиями мы понимаем такой комплекс явлений, который хотя и не порождает конкретные следствия, но выступает необходимой предпосылкой их становления и развития [146, с.834]. Нет причин и следствий без определенных условий. Предпосылки - это и есть предварительные условия развития. Условия существенно влияют не только на действия причин, но и на характер следствий. Одни и те же причины в неодинаковых условиях приводят к различным следствиям. Анализируя причины суицидов, нам приходится встречаться с зависимостью их от условий. Повод в отличие от причины - это событие, которое выступает толчком для действия причины. Повод носит внешний, случайный характер и не служит звеном в цепи причинно-следственных отношений. Поэтому анализ поводов суицидальных проявлений не выявляет их причин. Причина суицидального поведения -понятие глубокое и сложное. Причина - это все то, что вызывает и обусловливает суицидальное поведения. Помимо главной причины могут быть еще и второстепенные (болезнь, семейно-бытовые трудности и т.д.).

Мотивы, как побудительные силы, могут быть осознанными, высшими (интересы, убеждения, стремления, страсти, идеалы), и неосознанными, низшими (установки, влечения и т.п.). Выявление истинных мотивов суицидального поведения является сложнейшей задачей специалиста, занимающегося проблемами социализации подрастающего поколения. В силу ряда обстоятельств родственники суицидентов и окружающие их лица часто бывают не заинтересованы в разглашении причин суицидов, сами же суициденты не всегда адекватно оценивают причины своих поступков и зачастую выдвигают в качестве объяснений лишь непосредственный повод, ближайшие события и субъективно искажённые версии.

Учитывая изученные ранее источники, мы понимаем, что раскрытие причин и специфики риска суицидального поведения подростков требует проведения определенной классификации, условной типологии. Неслучайно

попытки осуществления такой типологии многократно предпринимались и в отечественной и зарубежной науке. Различия в классификациях видов суицидального поведения отражают многообразие форм рассматриваемой реальности. А.Г.Амбрумова выделяет: самоубийства — истинные суициды, а также попытки самоубийства — незавершенные суициды. Х.Брукбенк говорит о суициде как намеренном самоубийстве и парасуициде как акте намеренного самоповреждения без смертельного исхода. По мнению А.С.Белкина, А.Е.Личко, суицидальное поведение у подростков бывает демонстративным, аффективным и истинным. Е.Шир различает: преднамеренное суицидальное поведение, неодолимое, амбивалентное, импульсивное демонстративное [237, с. 128]. В.А.Тихоненко [216], принимая во внимание степень желаемости смерти, выделяет демонстративно-шантажное суицидальное поведение, имеющее своей целью демонстрацию намерения умереть; самоповреждения или членовредительство, которые вообще не направляются представлениями о смерти и ограничиваются лишь повреждением того или иного органа; результат несчастного случая. Таким образом, оценка риска суицидального поведения может основываться на самых разнообразных типологиях. Например, самопорезы бритвой в области предплечья могут быть отнесены к числу истинных суицидальных попыток, если конечной целью была смерть от кровопотери; к разряду демонстративно-шантажных покушений, если целью было продемонстрировать окружающим намерение умереть; к самоповреждениям, если цель ограничивалась желанием испытать физическую боль или усилить состояние наркотического опьянения путем кровопотери; или к несчастным случаям, если, к примеру, по бредовым соображениям самопорезы преследовали цель «выпустить из крови бесов».

При описании детерминант развития риска суицидального поведения подростков мы будем опираться на работы А.Г.Амбрумовой, А.ЕЛичко, Е.М.Вроно, А.Е.Белкина и др.

Внутренние формы риска суицидального поведения включают в себя суицидальные мысли, представления, фантазии, а также суицидальные

тенденции, которые подразделяются на замыслы и намерения. Перечисленный ряд понятий, с одной стороны, отражает различия в структуре, в субъективном оформлении суицидальных феноменов, а с другой стороны, представляет шкалу их глубины или готовности к переходу во внешние формы риска суицидального поведения.

Можно выделить ступени перехода внешних форм риска суицидального поведения (приложение 1). К ним относятся размышления об отсутствии ценности жизни, в которых нет еще четких представлений о собственной смерти, а имеется отрицание жизни, которые проявляются в антивитальных переживаниях.

Первая ступень - пассивные суицидальные мысли - характеризуется представлениями, фантазиями на тему своей смерти, но не на тему лишения себя жизни как самопроизвольной активности.

Вторая ступень - суицидальные замыслы - это активная форма проявления, имеющая тенденцию к самоубийству, глубина которой нарастает параллельно степени разработки плана ее реализации. Продумываются способы суицида.

Третья ступень - суицидальные намерения - предполагает присоединение к замыслу решения и волевого компонента, побуждающего к непосредственному переходу во внешнее поведение.

Внешние формы риска суицидального поведения включают в себя суицидальные попытки, как целенаправленное оперирование средствами лишения себя жизни, не закончившиеся летально.

Антивитальные переживания проявляются как разработанные вербальные представления о бессмысленности жизни, суициде как выходе из ситуации, протекающие на негативном эмоциональном фоне [75, 89].

На основе анализа данных, полученных рядом авторов (А.Г.Амбрумова, А.Е.Личко, А.А.Реан, А.С.Белкин и т.д.), мы принимаем во внимание выделение нескольких типов суицидального поведения:

13. Демонстративное суицидальное поведение - разыгрывание театральных сцен с изображением попыток самоубийства из расчёта, что вовремя спасут. Все действия предпринимаются с целью привлечь внимание, вызвать сочувствие, наказать обидчика, избавиться от грозящих неприятностей. Место, где совершается демонстрация, свидетельствует обычно о том, кому она адресована: дома - родным, в компании сверстников - кому-либо из ее членов, при аресте - властям и т.п. При этом всегда следует учитывать, что демонстрационные по замыслу действия вследствие неосторожности, неправильного расчета или иных случайностей может обернуться роковым последствием. Поэтому оценка поступка как демонстрационного требует от специалистов тщательного анализа всех обстоятельств. Из общего числа суицидальных попыток этот тип составляет 59% и чаще наблюдается у девочек.

14. Аффективное суицидальное поведение - суицидальные попытки, совершаемые на высоте аффекта, который может длиться от минуты до нескольких часов и суток. В какой-то мере имеется место демонстративности. Существует целая гамма переходов от импровизированного на высоте аффекта суицидального спектакля до почти лишенного всякой демонстративности истинного, хотя и мимолетного желания покончить с собой. В первом случае речь идет о демонстрационном поведении, но развертывающемся на фоне аффекта - аффективная демонстрация. В других случаях аффективная суицидальная попытка может быть обрамлена демонстративными действиями, желанием, чтобы смерть произвела впечатление. Наконец, истинное покушение на самоубийство может совершаться также на высоте аффективной реакции интрапунитивного типа. В общем числе попыток этот тип составляет 32%.

15. Истинное суицидальное поведение - обдуманное, нередко постепенно выношенное намерение покончить с собой. Поведение строится так, чтобы суицидальная попытка была эффективной, чтобы действиям "не помешали". В предсмертных записках обычно звучат мысли о самообвинениях, больше ад-

ресованные самому себе или предназначенные для того, чтобы избавить от обвинения близких. Этот тип поведения составляет 9% [17, с. 1559].

Для истинных суицидов характерны наличие пресуицидального периода; продолжительность конфликтной ситуации; психологический дискомфорт; незащищённость, психологическое одиночество; нарушение психологии жизненной среды; антивитальные переживания; отсутствие желания жить [50]. В истинном суициде микросоциальный конфликт носит тяжёлый и затяжной характер. Подросток может осуществлять многочисленные бесплодные попытки справиться с ситуацией и основной смысл его последнего действия - уход, отказ от борьбы, псевдоразрешение проблем.

Неспособность подростка справиться с психотравмирующей ситуацией приводит к кризису. Кризис (Каплан Г., 1964) - состояние, вызванное столкновением личности с препятствиями на пути удовлетворения важных жизненных целей (фрустрацией основных ценностных установок), в случае, когда подобные препятствия не могут быть преодолены обычными способами разрешения проблем (с помощью сложившихся стереотипов поведения). Кризисный период характеризуется временным параметром, в развитии которого выделяют: начальное повышение напряжения; несостоятельность в разрешении проблемы с помощью сложившихся стереотипов поведения; «поспешная» мобилизация защитных сил (компенсаторных адаптационных возможностей) при хаотическом поиске новых вариантов решения проблемы; дальнейшего роста напряжения, приводящего к дезорганизации поведения и функционирования, в частности к формированию риска суицидального поведения.

А.Г.Амбрумова, В.А.Тихоненко (1980) выделяют личностные реакции риска суицидального поведения, под которыми понимают определенный характер поведения с достаточной вероятностью формирования риска суицидального поведения в ответ на внешних психотравмирующие факторы под влиянием антивитальных переживаний:

- эгоцентрическое переключение: непосредственно возникающая кратко
временная реакция на острый межличностный конфликт. Идеи суицида
появляются в сознании внезапно и приобретают непреодолимую по
будительную силу. Характеризуется аффективно-суженным состоянием соз
нания. Суицидальное поведение носит импульсивный характер. Реализация
суицидальных действий быстро приводит к исчезновению суицидальных
проявлений и критическому отношению к совершенной суицидальной по
пытке;

психалгия: аффективная реакция с ощущением «душевной боли». По характеру аффекта могут быть тревожными, тоскливыми, раздражительными и соматизированными. Для них не характерны трансформация сознания, когнитивной сферы, биологических потребностей и витальных проявлений. Может выявляться сужение мотивационной и коммуникативной сфер личности. Суицидальное поведение направлено на избавление от страдания, часто носит сверхценный характер, высока вероятность рецидивирования суицидальных действий;

негативные интерперсональные отношения: обусловлены наличием тяжело переживаемого микросоциального конфликта, является результатом отрицательного отношения к подростку со стороны значимого окружения. Характерно мучительная сосредоточенность на представлениях и суждениях по поводу резко изменившегося, отрицательного отношения высокозначимых для него людей. Часто встречается манипулятивный, демонстративно-шантажный характер суицидальных действий;

отрицательный баланс: формирование суицидального поведения как результата рационализирования неудовлетворительной оценки витагенного опыта, часто обусловлено объективным ограничением адаптационных возможностей. Подготовка к суицидальным действиям носит характер тщательного продумывания и планирования. В большинстве случаев они летальны.

Этими же исследователями выделены ситуационные реакции риска суицидального поведения - суицидально направленный вариант поведения в психотравмирующей ситуации конфликта:

эмоционального дисбаланса: проявляется в виде различных аффективных нарушений (тревога, страх, сниженное настроение), сужения мотивационной сферы и коммуникативных возможностей;

пессимистические: проявляется в виде пессимистической оценки настоящего и будущего, нарушений целеполагания, склонностью к импульсивным суицидальным действиям;

демобилизации: проявляется в резком изменении стереотипов поведения, сужении межличностных контактов;

оппозиции: проявляется враждебной позицией по отношению к окружающим, при которой агрессивные тенденции могут внезапно преобразоваться в аутоагрессивные, однако суицидальные действия осуществляются редко;

отрицательного баланса: проявляется в снижении адаптационных возможностей (тяжелое соматическое заболевание) и в обусловленной этим нецелесообразности дальнейшего существования; отсутствует аффективная напряженность; суицидальные действия тщательно продумываются, часто завершаются летально;

дезорганизации: проявляется в виде выраженной тревоги, соматовегетатив-ных проявлений (как вариант психологической защиты), нарушении осознавания реальности, дезорганизации конструктивной деятельности, в связи с чем, являются наиболее опасными.

Риск суицидального поведения подростков связан со слабостью адаптационных возможностей человека и их особенностями, сопутствующими антивитальными переживаниями и нарушениями жизненных перспектив.

Возраст существенно влияет на особенности риска суицидального поведения. Риск суицидального поведения в детском возрасте характеризуется ситуационно-личностных реакциями, т.е. связан собственно не с самим желанием умереть, а со стремлением избежать стрессовых ситуаций или нака-

зания. Большинство исследователей отмечает, что риск суицидального поведения у детей до 13 лет - редкое явление, и только с 14 - 15-летнего возраста он резко возрастает, достигая максимума к 16-19 годам [50], объясняя это тем, что концепция смерти у ребенка приближается к адекватной лишь к 12 - 14 годам, после чего ребенок может по-настоящему осознавать реальность и необратимость смерти, а поэтому термин "суицид" и "суицидальное поведение" для раннего возраста малоприемлем.

Маленький ребенок скорее фантазирует по поводу смерти, плохо понимая различия между живущим и умершим. И только ближе к подростковому возрасту смерть начинает восприниматься как реальное явление, хотя и отрицается, кажется маловероятной для себя. Мотивы, которыми дети объясняют свое поведение, кажутся несерьезными и мимолетными. Для детей в целом характерны впечатлительность, внушаемость, низкая критичность к своему поведению, колебания настроения, импульсивность, способность ярко чувствовать и переживать. Самоубийство в детском возрасте побуждается гневом, страхом, желанием наказать себя или других. Нередко риска суицидального поведения сочетается с другими поведенческими проблемами, например, прогулами школы, конфликтами.

Возникновению риска суицидального поведения также способствуют тревожно-депрессивные состояния, признаками которых у детей могут быть печаль, несвойственное детям бессилие, нарушения сна и аппетита, снижение веса и соматические жалобы, страх неудачи и снижение интереса к учебе, чувство неполноценности или отвергнутости, чрезмерная самокритичность, замкнутость, беспокойство, агрессивность и низкая устойчивость к фрустрации.

Несколько иную картину риска суицидального поведения можно наблюдать в подростковом возрасте. Среди подростков суицидальные попытки встречаются существенно чаще, чем у детей, причем лишь немногие из них достигают своей цели. Частота законченных суицидов подростков не превышает 1% от всех суицидальных действий. А.Е.Личко отмечает, что

лишь у 10 % подростков имеется истинное желание покончить с собой, в 90% - это крик о помощи [115, с. 73]. Б.Н.Алмазов, обследовав группу подростков 14-18 лет, умышленно нанесших себе порезы, установил, что только 4 % из них в момент самопореза имели мысли суицидального содержания. Большинство же эксцессов были совершены после ссоры со сверстниками, а также как бравада или обряд «братания кровью», демонстрация перед сверстниками. При последующем обследовании 50% из них признаны акцентуации характера [11, с. 132].

А.Е.Личко, А.А.Александров, проведя обследование группы подростков в возрасте 14-18 лет, пришли к выводу, что у 49 % суицидальные действия были совершены на фоне острой аффективной реакции [114, с. 133]. В группе подростков, которые характеризовались преобладанием чувства скуки и усталости, фиксации внимания на мелочах, склонность к бунту и непослушанию, употреблением алкоголя и наркотиков.

В группе обследованных В.А.Тихоненко подростков в возрасте 13-16 лет суицидальные проявления наблюдались у 91%. Подростков в возрасте 15 лет было 10%, 16 лет - 38,5%. Четвертая часть подростков суицидальные действия совершили повторно. Суицидальное поведение в 46% случаев сопровождалось пьянством и эпизодическим употреблением наркотиков и сильнодействующих психотропных средств, в 38% - правонарушениями, в 18% - склонностью к побегам из дому и бродяжничеству и в 12% случаев -сексуальными девиациями. Суицидальное поведение по отношению ко всем изученным им формам девиаций в группе подростков 15-18 лет составило 10% [215, 216].

По данным А.А.Султанова, основной причиной суицидальных действий подростков в 26% случаев явились болезненные состояния, в 12% -трудная семейная ситуация, в 18% - сложная романтическая ситуация, в 15% - нездоровые отношения со сверстниками, особенно в неформальных группах, в 8% - конфликтные отношения со взрослыми, в том числе с учителями,

в 7% - боязнь ответственности и стыд за совершенное правонарушение, в 5%

- пьянство и употребление наркотиков.

Рассматривая мотивы суицидального поведения, мы исходим из представлений А.Г.Амбрумовой и В.А.Тихоненко, которые понимают под этим личностные побуждения, вызывающие желание добровольного ухода из жизни и определяющие риск суицидального поведения и выделяют мотивы:

протест: реакция отрицательного воздействия на объекты вызвавшие микросоциальный конфликт (например, месть);

призыв: активация помощи извне с целью привлечь внимание, вызвать сострадание и таким образом изменить невыносимую ситуацию;

- избежание: уход от наказания или страдания (избавления от тяжести
переживания);

самонаказание: искупление «собственной вины» путем совершения суицидальных действий;

отказ от жизни: цель и мотив суицидального поведения совпадают (цель -самоубийство, мотив - отказ от существования).

Сходные по своим объективным признакам конфликтные обстоятельства (семейные ссоры, нанесенные оскорбления или неудачи), даже если они затрагивают наиболее значимые сферы личности и имеют характер микросоциального конфликта. Одни подростки, оказавшись в подобных обстоятельствах, вступают в борьбу с "противником", другие "взывают о помощи", третьи пытаются избежать угрожающих моментов, четвертые склонны винить в случившемся себя, пятые "опускают руки", подставляя себя под "удары судьбы". Позиция личности в ситуации конфликта - это смысловое образование, в котором интегрируются ценностное отношение подростка к ситуации и к себе, целеполагание ее исхода. Оказавшись в условиях конфликта, подросток выстраивает целостную ситуацию в субъективном пространстве. Окончательный выбор тактики поведения непосредственно детерминируется той позицией, которая складывается в итоге процесса целеполагания и принимается субъектом. Сложившаяся

смысловая оценка ситуации как "безвыходной" резко ограничивает жизненную перспективу. Выделяют признаки, характеризующие риск суицидального поведения подростков:

16. Фиксированность позиции. Подросток не в состоянии изменить образ ситуации, свободно манипулировать его элементами в пространственно-временных координатах.

17. Вовлеченность, неспособность отстраниться от конфликтной ситуации и дистанцироваться от нее, что приводит к антивитальным переживаниям -размышлениям, фантазиям о бессмысленности, «ненужности» жизни без четких представлений о собственной смерти.

18. Сужение смысловой сферы личности происходит за счет ограничения представлений о собственных ресурсах и нарастающей изоляции от окружающих.

19. Изолированность и замкнутость. В структуре осознания конфликтных отношений вместо адаптивной позиции "Мы - Они" имеется гораздо более уязвимая конфронтация "Я - Они", свидетельствующая об отчуждении подростка, утрате связи с референтными группами, нарушениях идентификации.

20. Пассивность. Представляя себе активно направленные на него воздействия участников конфликта, подросток не может в рамках сложившегося смыслового образа представить свои конструктивные действия (нападения, защиты, ухода и т.п.). Витагенный опыт не актуализируется, обесценивается и отвергается.

21. Нарушения жизненных перспектив, отсутствие будущего. Будущее представляется только как продолжение или усугубление конфликтной ситуации, что подводит подростка к суицидальному поведению. В сферу конфликтной ситуации вовлекаются главные смысловые образования - отношения подростка к жизни и смерти. Нарушения отдаленных перспектив равнозначны невозможности самореализации, что влечет за собой утрату абсолютной ценности жизни [1,145, 222].

В своем исследовании мы опираемся на классификацию поводов суицидального поведения по следующим группам в порядке убывания их удельного веса (А.Г.Амбрумова, 1981):

1 .Личностно-семейные конфликты: несправедливое отношение со стороны родственников и окружающих; ревность, измена; потеря "значимого другого"; препятствие к удовлетворению актуальной потребности; неудовлетворённость поведением и личностными качествами значимого другого; одиночество; неудачная любовь; недостаток внимания, заботы окружающих; половая недостаточность.

2. Состояние психического здоровья: реальные конфликты у здоровых лиц.

3. Состояние физического здоровья: соматические заболевания, физические страдания; физические недостатки, уродства.

4. Конфликты, связанные с девиантным поведением: опасение
ответственности; боязнь наказания или позора; самоосуждение за неблаго
видный поступок.

5. Конфликт в учебной сфере: несостоятельность, неудачи, падение
престижа; несправедливые требования к исполнению учебных обязанностей.

6. Материально-бытовые трудности.

При этом к числу наиболее частых причин риска суицидального поведения подростков А.Е.Личко (1983, 1985) относит следующие: потеря любимого человека, состояние переутомления, уязвлённое чувство собственного достоинства, разрушение защитных механизмов личности в результате алкоголизма, наркомании и токсикомании, отождествление себя с человеком, совершившим самоубийство ("эффект Вертера"), отсутствие установки на ценность жизни, различные аффективные реакции по другим поводам, утрата семьи и общественного престижа, особенно в группе сверстников, акцентуации характера, неадекватность самооценки.

Одной из особенностей возникновения риска суицидального поведения является, по мнению Л.М.Семенюк, Р.М.Масагутова, половозрастные различия подростков, которые определяются как половым диморфизмом и соот-

ветствующими общими особенностями его развития, так и спецификой проявления характерных типов мужественности и женственности, обусловленных воздействием социальных факторов, уровнем развития общества. В подростковом возрасте завершается половое созревание, сроки и формы протекания которого чрезвычайно изменчивы и индивидуальны. Имеет место подростковая (юношеская) гиперсексуальность, которая проявляется в повышенной сексуальной возбудимости, эротических фантазиях. В этом возрасте риск суицидального поведения нередко связан с интимно-личностными отношениями, например, несчастной любовью. Разрыв с возлюбленным толкает на суицид, если это сопровождается унижением чувства собственного достоинства или, если имелась чрезвычайно сильная привязанность, встречающаяся у подростков из разбитых семей или у эмоционально-лабильных, которые в родительской семье ощущали эмоциональное отторжение. "Сексуальные проблемы" дополняют риск суицидального поведения. Стыд из-за обнаружившейся ранней беременности, импотенции, страх стать гомосексуалистом также может толкнуть на суицидальную попытку. При этом действия подростка в момент суицидальной попытки нередко внешне кажутся демонстративными. Они совершаются на глазах у обидчика, сопровождаются плачем или, наоборот, бравадой спокойствия. Однако эта "игра в самоубийство" часто заходит слишком далеко и может закончиться трагично. На условность границ между суицидами, покушениями и суицидальными попытками у подростков указывают и другие авторы. Е.Шир отмечает, что большинство суицидальных действий в подростковом возрасте, будучи микросоциально обусловленными, направлены не на самоуничтожение, а на восстановление нарушенных социальных связей с окружающими. По мнению этого исследователя в подростковом возрасте чаще всего речь может идти не о "покушении на самоубийство", а лишь о применении "суицидальной техники" для достижения той или иной первичной (несуицидальной) цели. Иногда суицидальное поведение у подростков определяется стремлением к временному "выключению" из ситуации. И в том и в другом случаях,

несмотря на отсутствие суицидальных намерений, потенциальная опасность таких действий достаточно высока. Мы придерживаемся мнения, что суицидальное поведение подразумевает собой все проявления суицидальной активности - мысли, намерения, высказывания, угрозы, попытки, покушения, внешние проявления которых необходимо знать и уметь отслеживать любому специалисту, работающему с данной категорией несовершеннолетних.

Как было указано выше значительно влияет на риск суицидального поведения подростков межличностные отношения со сверстниками и родителями. По мнению Л.Я.Жезловой [66], в предпубертатном возрасте преобладают «семейные» проблемы, а в пубертатном - «сексуальные» и «любовные».

Все исследователи указывают одним из факторов риска суицидального поведения подростков неблагополучные семьи (А.ЕЛичко, Н.М.Кий, И.С.Кон, Т.М.Мишина и др.): распавшиеся, воспитательно-неустойчивые, с утратой эмоционального контакта, с конфликтной атмосферой, маргинальные, правонарушительские, преступные, психически отягощенные. Значительное число суицидальных попыток подростков обусловлены конфликтными ситуациями в семье: в 95% при изучении семей суицидентов обнаруживается отягощенный семейный анамнез - хронический алкоголизм, акцентуации характера родителей, тяжёлые характеропатии, наблюдающаяся у родственников или родителей (депрессии, психозы, случаи самоубийств) [10, с. 141]. Но даже, если суициду непосредственно предшествовал конфликт вне семьи, ему всегда сопутствуют скрытые или явные нарушения внутрисемейных отношений.

По исследованиям Т.М.Мишиной замечено, что особенности отклоняющегося поведения зависят от стиля воспитания в семье. Крайне нежелательным выделяется ею жёстко-авторитарный воспитательный стиль, где родители занимают агрессивную позицию по отношению к своим повзрослевшим детям, проявляющуюся через прямой контроль с использованием косвенных методов ограничения [130, с.109].

Л.И.Постовалова условно выделяет категории подростков, имеющих риск суицидального поведения в зависимости от характера семейного воспитания:

1. "Опекаемые" подростки живут в благожелательной атмосфере. Они хорошо и активно учатся в средней школе. Родители создали все условия для разностороннего развития ребёнка, обеспечив ему хороший быт и полноценный досуг. Все желания спешно выполняются, но основные воспитательные усилия в семье направляются не на воспитание нравственной основы, а интереса к определённой сфере деятельности, в результате чего чувство ответственности и долга остаётся не развито. Эти подростки не имеют опыта отрицательных переживаний, и они беспомощны перед любыми психотравми-рующими ситуациями. И часто силу своих уязвлённых чувств демонстрируют в суицидальных попытках.

2. "Отвергаемые" подростки, наоборот, испытывают постоянное эмоциональное неприятие со стороны окружающих, полностью или частично лишены моральной поддержки, страдают от одиночества, многие с детства являются жертвами жестокого обращения со стороны родителей. И суицидальные действия для "отвергаемых" подростков - снятие психического напряжения, способ к апелляции к несправедливому обществу [164, с.71].

Несмотря на очевидную уникальность каждого случая, для риска суицидального поведения характерны: невыносимость страданий, поиск выхода из ситуации, переживание безнадежности ситуации и собственной беспомощности, ау-тоагрессия, амбивалентное отношение к ценности жизни, искажение воспринимаемой реальности - зацикленность на проблеме, «туннельное сознание». Все это приводит к сужению жизненной перспективы до бегства в суицид.

Подростки с риском суицидального поведения, при всем различии их личностных характеристик, отличаются некоторыми общими чертами: бедность и примитивность ценностных ориентации, отсутствие увлечений, устойчивых интересов, духовных запросов, в том числе и познавательных, низкий уровень интеллектуального развития, подражательность, неразвитость

нравственных представлений, эмоциональная грубость, озлобленность, как против сверстников, так и против окружающих взрослых, крайняя самооценка, причем либо максимально завышенная, либо максимально заниженная, а также повышенная тревожность, страх перед широкими социальными контактами, эгоцентризм, неумение находить выход из трудных ситуаций, преобладание защитных факторов над другими механизмами, регулирующими поведение. (А.Г.Амбрумова, Е.М.Вроно). Однако вместе с тем, среди таких подростков встречаются и хорошо интеллектуально и социально развитые - суицидальное поведение выступает средством поднятия престижа, демонстрации своей самостоятельности, взрослости (Л.М.Семенюк).

Другим чрезвычайно важным фактором риска суицидального поведения выступает влияние подростковой субкультуры. Изменение социального статуса, смена значимых лиц и перестройка взаимоотношений со взрослыми приводит к возникновению желания обособится и жажде общения, группирования со сверстниками, к созданию своей подростковой субкультуры. Так, в ответ на сообщения в СМИ в 1999 г. о самоубийстве Игоря Сорина - лидера молодежной поп-группы «Иванушки интернешнл», несколько девочек-подростков последовали примеру своего кумира. Развитие сети Интернет привело к возникновению такого, ранее не встречавшегося явления как виртуальные клубы самоубийц. На подобных информационных ресурсах встречаются подробные описания способов совершения самоубийства, дневниковые записи суицидентов, фотографии и тому подобная информация.

Таким образом, сущность, причины и факторы риска суицидального поведения подростков имеют свою сложную и специфическую структуру.

Изучение научных взглядов на риск суицидального поведения позволило рассмотреть специфику проявления его в подростковом возрасте, что в свою очередь, и выделить критерии, показатели и уровни риска суицидального поведения подростков. Учитывая схоластический и вариативный характер состояний риска можно выделить уровни его проявления в подростковом возрасте.

Хронический уровень риска суицидального поведения подростков характеризуется длительным существованием личностно-ситуационных факторов: повышенная утомляемость от эмоциональных нагрузок, некоторые акцентуации характера, наличие тяжелого соматического заболевания, частые соматические жалобы, неадекватность самооценки, максимализм суждений и их незрелость, резкое изменение внешнего вида, самоповреждения, алкоголизация, наркомания и средовых факторов: семейное неблагополучие (утрата эмоционального контакта, многочисленные конфликты, отягощенность алкоголизмом, психическими заболеваниями, жестко-авторитарный или попустительский стиль воспитания, случаи самоубийств, самоповреждений), частые конфликты с учителями и сверстниками, утрата эмоционального контакта с коллективом.

Критический уровень риска суицидального поведения подростков характеризуется высокой вероятностью осуществления суицидальных действий, который следует рассматривать как неотложное состояние, и проявляется в отсутствии установки на ценность жизни, антивитальных переживаниях («жизнь - это ад»), суицидальных высказываниях («жизнь не имеет смысла» и т.п.), нарушениях жизненных перспектив («а потом (в 40 лет) я умру, потому что уже старость»), угрозах самоубийства (в том числе в целях шантажа) и суицидальных попытках.

Уровень риска суицидального поведения - хронический и критический - можно определить путем выявления личностно-ситуационных и средовых критериев (А.Г.Амбрумова, Е.М.Вроно, А.Е.Личко и др.).

Переход от одного уровня риска суицидального поведения к другому происходит через микросоциальный конфликт, который создает психотрав-мирующую невыносимую для подростка ситуацию (развод родителей, смерть значимого человека, пережитое насилие, отвержение любимого человека, потеря престижа в группе сверстников, воспитательные ошибки) (приложение 1).

Обозначенные уровни, критерии и показатели станут для нас

основанием для включения подростков в процесс педагогического

предупреждения риска суицидального поведения и педагогического
мониторинга риска суицидального поведения.

1.3. Условия педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков

Предметом нашего исследования выступают условия педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков, и значимой категорией для нашего исследования становится понятие «предупреждение».

Обращение нами к педагогическому наследию позволяет говорить о путях и средствах профилактической работы по предупреждению отклонений в поведении учащихся, о высоком социально-педагогическом и воспитательном потенциале школы (П.Ф.Каптерев, 1898; А.А.Люблинская, 1940; П.ФЛесгафт, 1912; И.А.Сикорский, 1902, 1914; П.А.Сорокин, 1920; К.Д.Ушинский, В.А.Сухомлинский, 1979; и др.). Идеи «микросоциальной педагогики» А.С.Макаренко (1984), П.П.Блонского (1916), С.Т.Шацкого, В.Н.Сорока-Россинского (1991), Л.С.Славиной (1969) о позитивном изменении социума ребенка важны для понимания внутренней детерминации процесса становления личности подростка. Анализ составляющих процесса педагогического предупреждения отклоняющегося поведения подростков, проведенный на основе работ Б.Н.Алмазова, В.Л.Ефименко, Е.В.Змановской, Э.Г.Костяшкина, Н.В.Макшанцевой, И.А.Невского, Р.В.Овчаровой, ЛЛ.Олиференко и др. помог нам осознать необходимость реализации воспитательного взаимодействия педагога и подростка, направленного на педагогическое предупреждение риска суицидального поведения подростков.

Изученные нами работы, посвященные предупреждению отклонений в поведении несовершеннолетних (И.А.Невского, А.С.Белкина и др.), не в полной мере раскрывают сущность предупреждения, но акцентируются на

содержании данного процесса. Более того, определение понятия «предупреждение» как категории педагогической не приводится ни в одном педагогическом словаре, что обратило нам к лексическому значению этого слова. В Толковом словаре В.Даля глагол «предупреждать», «предупредить» означает «предварить, упредить, поспеть или быть где прежде, заранее, наперед», а также - «предуведомить, сделать что скорее, успешнее, пре-дускорить делом», «принять предварительные меры, устранить, отклонить, избавиться от чего заранее, предупреждать желанья, предугождать, упредить, заботливо предугадывая, исполнить». В Толковом словаре С.Ю.Ожегова и Н.В.Шведовой «предупреждение» означает «извещение, предупреждающее о чем-либо, предостережение» [146, с.89]. Термин «предупреждение» широко используется в практике уголовного права РФ как мера административного взыскания и как принудительная мера воспитательного воздействия, которая может быть назначена несовершеннолетнему, впервые совершившему преступление небольшой или средней тяжести. Предупреждение в этом случае состоит в разъяснении несовершеннолетнему вреда, причиненного его деянием, и последствий повторного совершения преступления.

В рамках нашего исследования мы разделяем понятия «предупреждение» и «профилактика». Профилактика (с греч. «prohylaktikos» «предохранительный») - совокупность мероприятий, направленных на охрану здоровья, предупреждение возникновения и развития болезней человека на улучшение физического развития населения, сохранение работоспособности и обеспечения долголетия [169]. Таким образом, понятие «профилактика» выступает как более широкое по отношению к понятию «предупреждение».

В то время 'как психологический подход к процессу предупреждения дает возможность понять механизмы поведения личности с точки зрения нормально протекающих процессов физического, нейродинамического, психофизиологического характера, раскрыть возможности социальной адаптации личности в окружающей среде; медицинский подход предусматривает диагностику отклонений от нормального хода, причины психофизиологичес-

кого, неврологического характера и предлагает свои специфические способы преодоления этих отклонений (медикаментозные, физиотерапевтические, суггестивные), все большее большое значение для успешной профилактики риска суицидального поведения, как мы считаем, является педагогическое предупреждение.

В основу нашего диссертационного исследования мы положили следующее рабочее понятие педагогического предупреждения. Педагогическое предупреждение есть научно-обоснованные и своевременные специально организованные воспитательные взаимодействия, направленные на предотвращение возможных отклонений в поведении.

Педагогическое предупреждение выступает как особый вид профессиональной педагогической деятельности педагога. Основу педагогического предупреждения составляют ситуации воспитательного взаимодействия педагога и подростка, которое означает детерминированную образовательной ситуацией особую связь субъектов и объектов образования, основанную на событийно-информативном, организационно-деятельностном и эмоцио-нально-эмпатийном единстве и приводящую к количественным и/или качественным изменениям в организации педагогического процесса [104, с.120]. В контексте исследования воспитательное взаимодействие осуществляется педагогом с подростком, проявляющим риск суицидального поведения, который, как отмечалось ранее, является следствием недостатков воспитания, проявляющихся в личностно-ситуационных и средовых критериях. В связи с этим педагогическое предупреждение риска суицидального поведения подростков понимается как научно-обоснованное и своевременное специально организованное воспитательное взаимодействие педагога и подростка, направленное на устранение недостатков воспитания, проявляющихся как обесценивание жизни, антивитальные переживания и нарушение жизненных перспектив, результатом которых возможен суицид.

Совершенно очевидно, что риск суицидального поведения несовершеннолетних - наименее доступная сфера жизни подростков для пе-

дагогического контроля и вмешательства. Почти все исследователи указывают на то, что работа с риском суицидального поведения подростков требует системного взаимодействия через различные социально-психологические и, прежде всего, воспитательного направления (Н.М.Кий, С.В.Книжникова и др.).

Мы считаем, что целью педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков является снижение уровня риска, определить которое можно по снижению выраженности показателей риска суицидального поведения.

Как мы полагаем, реализация педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков будет иметь положительную динамику по основным критериям и показателям при реализации определенных условий. В современной педагогической литературе категория «условие» рассматривается как видовая пара по отношению к родовым понятиям «среда», «обстоятельство», «обстановка» (Р.А.Низамов, М.А.Ушакова, Ж.Г.Шотина). Однако ряд исследователей считают, что сюда могут попасть и случайные отношения, объекты, не оказывающие никакого влияния на обуславливаемый объект. Педагоги-ученые дают различные определения понятию «условия». Например, «условия - это взаимосвязанная совокупность мер в учебно-воспитательном процессе, обеспечивающая достижение высокого уровня педагогической деятельности» (Е.Ю.Никитина), «условия - это совокупность объективных возможностей, содержания, приемов, форм, методов и материально-пространственной среды, направленная на решение поставленных задач» (О.В.Ващенков). Относительно нашего исследования условия - это совокупность взаимосвязанных и взаимообусловленных взаимодействий, направленных на педагогическое предупреждение риска суицидального поведения подростков. При определении условий нашего исследования мы исходим из положения, что условия должны быть необходимыми и достаточными. Необходимые условия, без которых педагогическое предупреждение не может реализовать свои возможности, мы определили на основе анализа науч-

ной литературы, опыта работы специалистов, результатов констатирующего этапа опытно-поисковой работы. Достаточность выделенных нами условий доказывается положительной динамикой изменений уровня компонентов исследуемого нами процесса. В соответствии с утверждением Н.МЯковлевой: «... объект может успешно функционировать при определении системы условий, поскольку случайные, разрозненные условия не могут эффективно решить эту задачу», мы выделили условия педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков, находящихся в системном организационно-содержательном единстве. Педагогическое предупреждение риска суицидального поведения подростков состоит из взаимосвязанных и взаимозависимых условий: повышение специальной компетентности педагогов в области предупреждения риска суицидального поведения, педагогический мониторинг риска суицидального поведения подростков, устранение недостатков воспитания: обесценивания жизни, антивитальных переживаний, нарушения жизненных перспектив.

Выделенные нами условия выступает как упорядоченная взаимосвязь компонентов, взаимодействие которых способствует реализации в образовательном учреждении цели и задач нашего исследования.

Воспитательное взаимодействие - процесс, происходящий между воспитателем и воспитанником в ходе учебно-воспитательной работы и направленный на развитие личности ребёнка. Педагогическое осмысление понятия «воспитательное взаимодействие» получило в работах В.И.Загвязинского, Л.А.Левшина, Х.Й.Лийметса, Е.В.Коротаевой и др. [8, 70, 104]. Воспитательное взаимодействие, связанно с формированием отношений и отличается менее регламентированным, часто импровизационным характером и отсроченным результатом. Воспитательное взаимодействие характеризуется установлением контакта между субъектами, воздействием как управлением процессом, обратной связью с отношением сотрудничества, субъект-ностью позиций педагога и воспитанника, взаимопониманием и самим осознанным взаимодействием на основе взаимоуважения и взаимоответственнос-

ти. При этом Е.М.Бондаревская особо выделяет в воспитательном взаимодействии сотрудничество как объединение смыслов и целей подростков и педагогов, организацию совместной жизнедеятельности, общение, взаимопонимание и взаимопомощь, взаимную поддержку и общую устремленность в будущее [35].

Так, А.Мелихов пишет, что подростковом возрасте психолого-педагогические особенности предупредительной работы с лицами риска суицидального поведения характеризуются: неотложным характером социально-педагогической и психологической помощи; нацеленностью на выявление и предупреждение неадаптивных установок, приводящих к обесцениванию жизни; поиском и тренингом не опробованных ранее подростками способов разрешения межличностных конфликтов, обеспечивающих личностный рост и устойчивость к будущим кризисам. При реализации условий педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков специалисты - практики рекомендуют учитывать различные педагогические требования к воспитательному взаимодействию, например, принятие подростка таким, какой он есть, использование на всём протяжении работы положительного подкрепления и выявление позитивных сторон личности подростка, работа в ролевой позиции "Взрослый -Взрослый", общение с подростком через свойственные ему способы общения - речь, мимику, жесты, демонстрация эталонного поведения, рефлексия происходящего, предоставление информацию для работы с проблемной ситуацией, использование подсказки, игры для стимуляции спонтанной активности, опора на витагенный опыт (Н.Гиряева, И.В.Дубровина, В.Бубнов, О.Василец, К.С.Васильев, Я.Обухов и др.). Групповые формы работы по предупреждению риска суицидального поведения можно рассматривать как серию межличностных интеракций в малой группе, нацеленных на формирование у участников адекватной самооценки и целостной Я-кон-цепции, конфронтацию с собственными максималистичными суждениями, распознание неиспользованных личностных ресурсов, раскрытие своих

переживаний и на их вербализацию, совершенствование навыков контроля за ситуацией, научение строить отношения с другими во взаимоудовлетворяющей манере (Э.Г.Эйдемиллер, С.А.Кулаков и др.).

Для подростков в силу возрастных особенностей наиболее адекватным является превентивная работа в условиях социально-психологического тренинга. Это связано с такими возрастными особенностями как стремление к группированию, потребность в интимности и кооперации, тревога, вызванная открытием субъективного мира и формированием образа «Я», тяга к расширению диапазона ролевого поведения, сохраняющаяся с детства конкретность мышления и эмоциональная непосредственность. При этом условно из всего многообразия социально-психологических тренингов мы выделили наиболее решающие задачи педагогического предупреждения риска саморазрушающего в целом и суицидального в частности поведения, как-то:

3. Ориентированные на приобретение и развитие специальных навыков общения, например, умение разрешать межличностные конфликты, углубление опыта анализа ситуаций общения, например, развитие способности адекватно воспринимать себя и других людей;

4. Направленные на активизацию рефлексии, самопознания, витагенном осмыслении жизни как главной и безусловной ценности человека, что в конечном итоге должно приводить к позитивному целеполаганию подростка.

Выделенные нами особенности отражают целостность процесса воспитательного взаимодействия: упорядоченные компоненты находятся во взаимосвязи и взаимозависимости и образуют интегративные качества, присущие педагогическому предупреждению. Новизна выделенных нами условий педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков заключается в том, что данные условия не использовались ранее для определенного нами предмета исследования и не рассматривались в указанной совокупности.

Само понятие «совокупность» трактуется нами как комплекс избирательно вовлеченных компонентов, взаимодействие и взаимоотношение кото-

рых направлено на получение фокусированного полезного результата (П.К.Анохин). Также это упорядоченное множество элементов, взаимосвязанных между собой и образующих некоторое целостное единство (Л.С.Беляева).

Структурно-функциональная характеристика педагогического предупреждения заключается в установлении отношений зависимости между структурными компонентами совокупности и ее функциями. Реализация условий педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков выполняет, на наш взгляд, следующие функции:

развивающую, направленную на поддержку положительных изменений в становлении личности подростка, на обеспечение развития специальной компетентности педагогов и всего образовательного учреждения;

интегрирующую, содействующую соединение в одно целое ранее разрозненных и несогласованных воспитательных взаимодействий;

регулирующую, связанную с упорядочиванием воспитательных процессов и их влияния на становление личности подростка;

защитную, направленную на нейтрализацию негативных влияний на становление личности подростка;

компенсирующую и корректирующую, предполагающую создание условий в воспитательном взаимодействии для устранение недостатков воспитания с целью снижения состояния риска суицидального поведения подростков;

Следующим аспектом исследования является определении результативного компонента условий педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков. Результативность изучаемого процесса определяется реализацией педагогического мониторинга, который содействует отслеживанию риска суицидального поведения подростков. Основополагающее значение при определении педагогического мониторинга как необходимого условия, оказали взгляды А.С.Белкина, Н.В.Абрамовских, В.Г.Горба, А.А.Орлова о мониторинговом подходе в изучении

воспитательно-образовательных процессов. В нашем исследовании мы используем один из видов педагогического мониторинга - воспитательный, который представляет собой «слежение за различными сторонами воспитательно-образовательного процесса и учитывает систему отношений, характер взаимодействия участников образовательного процесса и формирования личностных качеств подростков в нем» [25]. Полифункциональность педагогического мониторинга, по их мнению, заключается в следующих функциях:

5. Объективно-информационная: возможность определить результативность педагогического предупреждения, получить сведения о состоянии подростков, обеспечив обратную связь. При проведении педагогического мониторинга основное внимание направляется на особенности течения, развития самого процесса предупреждения (его трудности, искажения), а не лишь его результаты, что является гораздо более информативными и оперативным.

6. Конструктивно-культурная: участие в педагогическом мониторинге помогает педагогу сформировать собственные позиции, определить характер воспитательных взаимодействий с подростками, повысить уровень специальной компетентности, интерес к работе с подростками, побудить к более глубокому изучению подростков, самоанализу своего взаимодействия с ними.

7. Организационно-деятельностная (или формирующая): опираясь на результаты мониторинговой оценки, педагог подбирает методы и приемы индивидуально для каждого подростка, учитывая его особенности.

8. Коррекционная: в процессе мониторинговой деятельности могут возникать различного рода сложности, порождаемые действием как закономерных неизбежных, так и случайных, сопутствующих факторов. Следовательно, неизбежна корректировка процесса педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков.

9. Системообразующая: педагогический мониторинг позволяет организовать системное слежение за ходом процесса реализации условий педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков.

Таким образом, опора на функции педагогического мониторинга способствует обеспечению научного подхода к организации педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков.

Кроме того, мы опираемся на следующие принципы педагогического мониторинга, выделенные А.С.Белкиным и В.Г.Горбом:

10. Принцип непрерывности. Мониторинг раскрывается как целостная, динамическая, развивающаяся, не саморегулируемая система, в которой происходят посторонние структурно-функциональные перестройки, носящие количественно-качественный характер.

11. Принцип научности. Мониторинг должен строиться на научно-обоснованных характеристиках образовательного процесса, исключая житейско-быто-вой подход к их оценке, соответствовать основным закономерностям психолого-педагогического познания и управления педагогическими объектами и явлениями.

12. Принцип воспитательной целесообразности. Педагогический мониторинг не является самоцелью, а выступает средством глубокого изучения и надежным инструментом педагогического управления образовательным процессом. В использовании методов, приемов педагогического мониторинга не могут быть использованы технологии, носящие в любой степени ущерб интересам, достоинству, правам личности ребенка и других участников образовательного процесса.

13. Принцип диагностико-прогностической направленности. Полученная в ходе слежения информация должна быть соотнесена с заранее описанной, нормативной картиной педагогического процесса. Таким образом, всякая диагностика - слежение, но не всякое слежение - диагностика.

14. Принцип прогностического мониторинга. Смысл педагогического мониторинга в том, чтобы получить конкретную картину состояния педагогического процесса в определенный момент, на определенной стадии, и чтобы сделать заключение о тенденциях развития той или иной стороны педагоги-

ческой деятельности по поддержке, развитию положительных, и торможение, блокировку, трансформацию нежелательных явлений.

6. Принцип целостности, преемственности процессов слежения, диагностики, прогнозирования образовательного процесса. Результаты педагогического мониторинга должны стать основой для планирования системы педагогической деятельности, принятия управленческих решений. При этом педагогическая практика является надежным критерием проверки истинности диагностических заключений и оценки результативности принятых управленческих решений, а также источником поиска новых, более эффективных технологий педагогического мониторинга.

Вышесказанное позволило нам определить структуру реализации педагогического мониторинга риска суицидального поведения подростков исследуемого процесса, представленного в приложении 4.

Все элементы педагогического мониторинга риска суицидального поведения подростков структурно и функционально связаны между собой и приставляют единый цикл, который в свою очередь реализуется поэтапно:

15. Нормативно-установочный этап: определение проблемы предупреждения, определение и структурирование основных критериев, показателей и уровней риска суицидального поведения подростков, отбор диагностического инструментария.

16. Диагностико-прогностический этап: сбор информации, отражающий уровень риска суицидального поведения подростков, количественная и качественная обработка полученных результатов, выработка педагогического диагноза, прогнозирование тенденций и перспектив развития исследуемого подростка.

17. Планово-содержательный этап: разработка плана педагогического взаимодействия, интеграция полученной информации для определения и осуществления наиболее оптимальной позиции педагога в процессе осуществления педагогического предупреждения риска суицидального поведения

подростков, создание условий, обеспечивающих благоприятное продвижение подростка к заданному образцу.

4. Процессуально-технологический этап: реализация педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков в соответствии с разработанным планом и с помощью методов, обладающих максимальными упредительными возможностями.

5. Коррекционный этап: анализ результатов педагогического предупреждения, установление и анализ причин и сложностей в воспитательном взаимодействии, уточнение стратегии дальнейшей работы; устранение причин, тормозящих развитие процесса предупреждения риска суицидального поведения подростков, применение приемов и методов, адекватных задачам, а также позволяющих оптимизировать дальнейшее развитие процесса предупреждения, внесение в воспитательные ситуации коррективы с учетом изменившихся условий.

6. Итогово-диагностический этап: конечная оценка состояния объекта педагогического мониторинга, уточнение итоговых результатов, сопоставление с первоначальными результатами, установление динамики проведенной работы.

Педагогический подход к предупреждению риска суицидального поведения подростков дает ответы на следующие вопросы: как можно упредить риск суицидальных отклонений в поведении подростков, используя возможности воспитательного взаимодействия: создания ситуации успеха, общения, позитивных человеческих отношений, правильной организации учебно-воспитательной деятельности и т.д.

Анализ опыта школьной воспитательной системы позволяет нам увидеть состояние, роль и место реализации условий педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков в целостном воспитательном взаимодействии. Мы можем констатировать наличие лишь отдельных публикаций в периодических педагогических изданиях и сборниках, что свидетельствует о недостаточной разработке педагогических аспектов пре-

дупреждения риска суицидального поведения в настоящее время (публикации Н.Гиряевой, Н.Е.Журавлёвой, Н.М.Кий, С.В.Книжниковой, М.Козловой, М.Фоминой и др.). В настоящей социально-педагогической практике складывается ситуация, свидетельствующая о недостаточной специальной компетентности специалистов в этой области. «Личность призвана уметь работать в новых формах социальности, организации и производственных отношений» (В.Н.Введенский) [44]. И это, прежде всего, мы относим к профессиональной деятельности специалиста, оценка эффективности которой претерпевает изменение в сторону компетентностного подхода в настоящее время в процессе модернизации российского образования.

Соглашаясь с точкой зрения Э.Ф.Зеера, мы рассматриваем компетентность как новообразование личности, которое возникает в ходе освоения профессиональной деятельности [74]. В своем диссертационном исследовании мы различаем понятия компетентность и компетенция. Последнее видится нами как обобщенные способы действий, обеспечивающих продуктивное выполнение профессиональной деятельности, и мы соглашаемся с позицией А.С.Белкина, рассматривающего на этой основе профессиональные компетенции как совокупности профессиональных полномочий, функций, создающих необходимые условия для эффективной деятельности в образовательном процессе [25].

Под профессиональной компетентностью мы понимаем интегральную характеристику, определяющую способность специалиста решать профессиональные проблемы и типичные профессиональные задачи, возникающие в реальных ситуациях профессиональной деятельности, с использованием знаний, профессионального и жизненного опыта, ценностей и наклонностей. Профессиональную компетентность составляют совокупность ключевой, базовой и специальной компетентностей (В.А.Козырев, Н.Ф.Радионова, А.П.Тряпицына; Б.Н.Байденко, А.В.Хуторской и др.) [23, 235].

Ключевые компетентности проявляются в способности решать профессиональные задачи на основе использования информации; коммуникации, в

том числе на иностранном языке; социально-правовых основ поведения личности в гражданском обществе.

Базовые компетентности отражают специфику определенной профессиональной деятельности (педагогической, медицинской, инженерной и т.д.).

Специальные компетентности отражают специфику конкретной предметной или надпредметной сферы профессиональной деятельности. Специальные компетентности выступают как реализация ключевых и базовых ком-петентностей в области учебного предмета, конкретной области профессиональной деятельности.

Необходимо помочь педагогам и работникам психолого-педагогических службы в школе в осознании необходимости педагогического предупреждения риска суицидального поведения ребенка, в получении новых специальных знаний, создания педагогического мнения по проблеме подросткового суицида, привлечения внимания специалистов к этой проблеме.

Б.Н.Байденко, исследуя профессиональную компетентность как ключевое понятие для характеристики педагогической деятельности, которое определяет уровень педагогической готовности к деятельности и является фактором сохранения направленности деятельности, системообразующим компонентом выделяет личностный компонент. В личностном компоненте на первый план выдвигаются качества, обеспечивающие решение педагогических задач на уровне социально-нравственной ответственности, а приоритетными в структуре базового компонента являются психолого-педагогические, социокультурные знания педагога [23].

Для того чтобы определить уровень специальной компетентности педагогов в области педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков нами был использован деятельностный подход к выделению критериев, показателей измерения специальной компетентности педагогов в области педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков.

Мы опирались на следующие критерии: ценностно-смысловой, содержательный, деятельностный (таблица 2).

Таблица 2 Критерии и показатели специальной компетентности педагога в области пе-дагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков

В связи с необходимостью определения уровней сформированности специальной компетентности педагогов нами разработаны уровни проявления критериев специальной компетентности педагога в области педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков (приложение 3).

Таким образом, специальная компетентность педагогов в области педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков, на наш взгляд, должна определяться из трех составляющих (критериев): 1. Педагог должен быть мотивирован путем осознания необходимости и ценности воспитательного взаимодействия с подростком, переживающего межличностный конфликт в значимой сфере жизни, в получении новой специальной информации, осознании своей ответственности за жизнь каждого ребенка и своего влияния на его становящуюся личность.

2. Педагог должен быть информирован о сущности, причинах и механизмах феномена риска суицидального поведения, возможностях педагогического предупреждения риска суицидальной активности в подростковом возрасте.

3. Педагог должен владеть технологией педагогического мониторинга риска суицидального поведения подростков и выстраивания воспитательного взаимодействия с подростком.

Нам импонируют идеи А.С.Белкина о значении витагенных педагогических подходов в учебных и воспитательных процессах. А.С.Белкин одной из стратегий предупреждения риска суицидального поведения подростков видит привлечение для этических и нравственных бесед священнослужителей. Смысл педагогической стратегии состоит, прежде всего, в том, чтобы с ранних лет внушить детям доминирующую идею бесценности человеческой жизни, заботы о ее охране, об умении видеть в свой собственной жизни «божий дар». Он же указывает на то, что самый эффективный путь предупреждения отрицательных тенденций в поведении и нравственном развитии подростков - это создание ситуации успеха в наиболее значимых для подростков видах деятельности. Наиболее значимые виды деятельности дают подростку возможность позитивного самоутверждения личности, формирование ценностных установок. Главное, как считает А.С.Белкин, снять состояние неудовлетворенности, напряжения, обрести снова душевный покой. Доминирующие направления и технология педагогической деятельности в этом направлении:

создание ситуации успеха в учебной деятельности;

организация педагогического влияния на индивидуально-групповое и коллективное мнение учащихся;

психолого-педагогические подходы к предупреждению невротических расстройств и патологических влечений у подростков [26, с. 83].

Важным условием педагогического предупреждения риска суицидального поведения является опора на осознание подростком уникальности своего бытия, неповторимости своей личности и жизненного пути посредством

утверждения представлений о ценности жизни, при этом умение целепола-гать определяет смыслообразующее содержание поведения подростка и жизненную перспективу, как определенную стратегию поведения в существующих условиях. Закономерность развития жизненных перспектив подростков отражает диалектику перехода от ожиданий и переживаний к поступку и наоборот. Осмысление жизни происходит через осознание переживаний, вита-генного опыта, предвосхищение будущего и выстраивание жизненной перспективы, которая может быть оценена нами по критериям глубины («временная» составляющая), содержания («смысловая» составляющая) ( К.А.Абульханова-Славская, А.Н.Леонтьев, В.Франкл, Л.Н.Куликова и др.). Обращенность в будущее является важной характеристикой подросткового возраста, не означает, однако, что все подростки легко и просто определяют свои жизненные перспективы. По мнению психолога Э.Эриксона, типичным для возраста 12-16 нарушением становления личности является расстройство жизненной перспективы. Жизненная перспектива - понятие, включающее совокупность обстоятельств и условий жизни, которые при прочих равных условиях создают личности возможность для оптимального жизненного продвижения. Это целостная картина будущего в сложной, противоречивой взаимосвязи программируемых и ожидаемых событий, от которых, по мнению индивида, зависит его социальная ценность и смысл жизни. Система мероприятий воспитательного взаимодействия должна быть направлена, прежде всего, на создание широкой жизненной перспективы (В.Т.Кондрашенко, 1988; Э.Г.Эдеймиллер, 1990; Ю.В.Попов, 1994).

С одной стороны, жизненная перспектива возникает в результате обобщения и укрупнения целей, которые ставит перед собой личность, интеграции и иерархиезации ее мотивов, становления устойчивого ядра ценностных ориентации, которые подчиняют себе частные, преходящие стремления. С другой стороны, идет процесс конкретизации и дифференциации целей, поступков, и поведения в целом. Но многие подростки испытывают огромные трудности, внутренне переживаемые, при определении своих жизненных

перспектив, не осознавая собственное будущее, личностные ресурсы, возможности, способы своих целей и планов, отмечая иллюзию неограниченности будущего, не имеющее оснований в прошлом и настоящем произвольное насыщая это будущего малореальными и даже мифическими событиями, значительная оторванность будущего от прошлого и настоящего, самопрограммирование себя на возможные потрясения в будущем. Существуют программы развития временной перспективы и способности к целеполаганию для подростков. На основе программы развития временной перспективы и способности к целеполаганию у подростков И.В.Дубровиной мы составили свой вариант программы, ориентированный на предмет нашего исследования. Педагогическое предупреждение риска суицидального поведения подростков видится нами не в разговорах о смерти и суициде, а в жизнеутверж-дении, к которому педагог помогает прийти подростку: построение гистограммы "Моя жизнь", сочинение "Мой день через 20 лет", «Письмо из будущего», «Письмо в прошлое» и др. (приложение 7).

По мере проведения программ по расширению жизненной перспективы у подростка должно обогатится содержание представлений о ценности жизни, что меняет всю систему целеполагания личности: происходит переход к формированию устойчивых жизненных перспектив от ориентации на ближайшие, размытые цели. Должен измениться и характер самих целей, конкретные цели соотносятся с появляющимися отдаленными целями, что в общих чертах формирует "жизненный план" личности.

Жизнеутверждение начинается через «содействие становлению субъекта поступка, субъекта жизни, то есть личности, способной к самостоятельному выбору жизненного смысла и отдающей себе отчет в том, какую жизнь она предпочитает» (Н.Е.Щуркова) [244]. «Научать школьника искусству поиска смысла жизни - профессиональный долг истинного воспитателя», и далее «...оно всегда ставит воспитанника не только в ситуацию нравственного выбора, но выбора лучшего себя». «Необходимо находить такие формы взаимодействия с детьми, которые активизируют деятельность

по ценностному осмыслению жизни, учат искусству поиска смысла жизни», организация размышления подростков над событиями, ощущениями, переживаниями, действиями способствует образованию «связности жизни» (Н.Е.Щуркова) - некой оси, на которую системно нанизываются события жизни, витагенный опыт (А.С.Белкин), образуя смысл жизни и придавая ей ценность. Еще Ш.А.Амонашвили считал важным говорить с учащимися начальных классов о смысле жизни и предназначении человека. Е.В.Бондаревская, опираясь на психологическую концепцию В.В.Зеньковского, утверждает необходимость становления личности как субъекта собственной жизни и рассматривает воспитание «как восхождение личности к ценностям, смыслам», а личностный смысл развития видит в «поиске индивидуального жизненного пути». И роль воспитания, таким образом, определяется как процесс педагогической помощи в жизненном самоопределении подростка [35]. Смысл всегда окрашен витагенным опытом, приобретенным на жизненном пути. Компонентом витагенного опыта является рефлексия своих поступков и поведения, способов самооценки, самоконтроля и самовоспитания, проектирования своего поведения.

Показателем снижения риска суицидального поведения является утверждение абсолютной ценности жизни, поиск целей жизни, следовательно, необходим ценностно смысловой подход, направленный на создание условий для обретения смысла жизни, на воспитание личностных смыслов всего происходящего. Невозможность конструктивного планирования будущего отражает сильную погруженность в настоящую ситуацию, трансформацией чувства неразрешимости текущей проблемы в глобальный страх неудач и поражений в будущем, что может привести подростка к отрицанию ценности жизни вообще, настроенность на социальный пессимизм, сужение жизненной перспективы. Целеполагание согласно представлениям деятельностного подхода к воспитанию, обосновывает правомерность выделения «полагания цели» как необходимого вида взаимодействия

педагога и воспитанника. Целеполагание осуществляется индивидуально каждым субъектом взаимодействия.

В.П.Сазонов воспитание понимает как создание условий для удовлетворения базовых потребностей, одной из которых видел потребность в смысле жизни: ее поиске и обретении. Одним из требований выделяет опору на жизненный опыт ребенка, не противоречие его установкам, а создание условий для рисования новых перспектив, репетиции новых установок, активного поиска новых способов отношений с другими, нацеленность на преодоление жизненных проблем, стремление к достижению жизненных целей [190].

Управляемость и целенаправленность реализации условий педагогического предупреждения риска суицидального поведения придает само содержание выделенных нами условий педагогического предупреждения. Цель обуславливает состав компонентов, их свойства и взаимосвязи, и предполагает развитие условий в системно-содержательном единстве.

Деятельностный подход в нашем исследовании раскрывает особенности управления и организации деятельности подростка: определение жизненных перспектив, обучение целеполаганию. Такое понимание позволило нам увидеть роль специальной компетентности педагога в области педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков: педагог как бы поднимается над всеми доступными ему и его воспитанникам видами и формами деятельности, усваивает их на профессиональном уровне с целью результативного использования в интересах воспитанников как субъектов жизнедеятельности - «восхождения к себе лучшему» (М.С.Каган). Поэтому взаимодействие как универсальная категория воспитания предполагает совместную деятельность воспитанников и педагогов, их общение как форму деятельности в качестве условия, цели, движущей силы и сути воспитания. К этой категории непосредственно примыкает воспитательное взаимодействие, механизм которого видится не только в способности действовать, но и понимать действия других, а критерием подлинного воспи-

тывающего взаимодействия выступают позитивные изменения в ценностно-смысловой сфере взаимодействующих субъектов.

Таким образом, выделенные нами условия педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков должна реализовать основные задачи, поставленные нами в исследовании.

Выводы по главе I.

В процессе междисциплинарного анализа литературы философского, этико-теологического, медицинского, социологического, психологического и педагогического содержания:

1. Уточнено определение понятия «риск суицидального поведения» как характеристики суицидального поведения, состоящей в обесценивании жизни, антивитальных переживаниях и нарушении жизненных перспектив как следствия недостатков воспитания и способных привести к суициду.

2. Дано авторское определение понятия «педагогическое предупреждение риска суицидального поведения», под которым понимается научно-обоснованное и своевременное специально организованное воспитательное взаимодействие педагога и подростка, направленное на устранение недостатков воспитания, проявляющихся в обесценивании жизни, антивитальных переживаниях и нарушении жизненных перспектив, результатом которых возможен суицид.

3. Содержательно раскрыты критерии, показатели и уровни риска суицидального поведения подростков, образующие основу критериально-диагностической базы исследования, проведения педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков и выявления динамики состояний риска у подростков.

4. Обогащено понятие «специальная компетентность педагогов» на основе теоретического осмысления специальной компетентности педагогов в области педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков, которая в контексте исследования является частью профессиональной компетентности.

Социально-философские и социолого-психологические подходы к предупреждению риска суицидального поведения

На протяжении всей человеческой истории проблему предупреждения риска суицидального поведения решали вначале с технологических, позже с философских и нравственных позиций, затем с середины XX в., к выяснению привлекались знания из области психиатрии, антропологии, психологии, правоведения, эпидемиологии и социологии. Все это позволяет сегодня рассматривать феномен предупреждения риска суицидального поведения с междисциплинарных позиций.

В ходе истории взгляды на сущность суицидального поведения как, например, добровольного ухода из жизни, и его оценка (грех, преступление, норма или героизм), существенно изменялись в зависимости от соответствующего этапа развития общества и преобладавших социальных, идеологических и этнокультуральных представлений, что представляет для нашего анализа феномена риска суицидального поведения определенный интерес в плане оценки в разные эпохи существования человеческой цивилизации суицидального поведения как негативного и одновременно позитивного явления.

В традиционных, так называемых примитивных культурах, на проявления риска суицидального поведения смотрели двойственно. Для человека той давней эпохи смерть могла быт плохой или хорошей. Плохая смерть обычно связывалась с самоубийством. Д.Д.Фрезер указывает на то, что согласно анимистическим представлениям, самоубийцы после смерти превращаются в маленьких злых духов, способных наводить на живущих порчу. Позитивно суицидальное поведение оценивалось некоторыми древними со обществами, например, скандинавские племена с их идеологией альтруистического самоубийства стариков, освобождающих племя от неутешительных забот о дряхлеющей старости, или готы с существовавшей у них "скалой предков", с которой бросались из-за страха перед естественной смертью [229].

Шаманизм, в том числе и современный, неодобрительно относится к суицидальному поведению. Например, буряты верят, что души покончивших с собой превращаются в мучителей своих родственников. И хотя погребальный обряд бурят расписан до мельчайших деталей, суицидентам в нем не нашлось места. Существуют указания лишь на очень редкие, практически единичные случаи ритуальных самоубийств, например, добровольная смерть бездетных стариков во время засухи [129, с.38; 3].

Первым, дошедшим до нас письменным источником, сохранившим упоминания о суицидальном поведении, является древнеегипетский «Спор разочарованного со свой душой», относящийся к эпохе Древнего царства (XXI в. до н.э.) неизвестного автора. «Спор...» проникнут переживаниями одиночества и заброшенности, герой его чувствует себя одиноким в окружающем обществе, в котором все чуждо и враждебно. В его строках нет и намека на религиозный страх перед добровольным лишением себя жизни. Вполне возможно, что на определенных этапах развития древнеегипетской цивилизации отношение к суицидальному поведению было вполне толерантным.

Древне-римская культура также относилась к суицидальному поведению неоднозначно. Самоуничтожение было связано с пониманием греками и римлянами категории свободы, являвшейся одной из основных идей их философской мысли. Для них свобода состояла, прежде всего, в свободе от внешнего давления, в самостоятельном контроле своей собственной жизни. Ее высшей формой становится свобода в принятии решения - продолжать жизнь или умереть. Свобода для них была, прежде всего, творческой, суицидальное поведение, поэтому в известной мере являлось креативным актом. Как утверждает И.П.Красненкова, идеология скептиков, эпикурейцев, стоиков выполнили ролі» особого провокатора возникновения риска суицидального поведения по принципу понимания индивидуальной свободы в качестве крива пи смерть [107].

Из истории античной Греции эпохи эллинизма особым образом выделился представитель сократической школы киренаиков Гегесий - "смерте-проповедиик", во время выступления которого "благодарные" слушатели могли тут же покончить жизнь самоубийством. Существовали также священные формы жертвоприношения, которые можно рассматривать как феномен суицидального поведения, как, например, сжигание женщин и детей при важных политических событиях и бедствиях в целях умилостивления "бога-деспота" на территории древнего Азербайджана, причем этот страшный обряд сохранялся локально вплоть до начала XX в. [10, с.56]. Древнегреческих философов в зависимости от точки зрения на допустимость суицида А.Н.Моховиков условно разделяет на три группы [212, с. 11-12]. Пифагор (ок. 580-500 до н.э.) и Аристотель (384-322 до н.э.), относящиеся к первой группе, представляли Вселенную полной гармонии, которую они проверяли числом и музыкой. В их понимании суицидальное поведение было мятежом против установленной богами почти математической дисциплины окружающего мира, внесением в него диссонанса и нарушением симметрии. Аристотель считал, что смерть приходит в положенный час и ее следует приветствовать, а суицидальное поведение - проявление трусости и малодушия, даже если оно спасает от бедности, безответной любви, телесного или душевного недуга. Подтверждением этого служит его «Никомахова этика», в которой есть рассуждение, что, убивая себя, человек преступает закон и поэтому виновен перед собой, как афинский гражданин и перед государством, оскверненным пролитой кровью [138]. Не случайно в Афинах в тот период времени существовал обычай отрубать и хоронить отдельно руку самоубийцы. И на самоубийство требовалось разрешение властей - нарушителя оставляли без погребения, страдали наследники.

Условия педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков

Предметом нашего исследования выступают условия педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков, и значимой категорией для нашего исследования становится понятие «предупреждение».

Обращение нами к педагогическому наследию позволяет говорить о путях и средствах профилактической работы по предупреждению отклонений в поведении учащихся, о высоком социально-педагогическом и воспитательном потенциале школы (П.Ф.Каптерев, 1898; А.А.Люблинская, 1940; П.ФЛесгафт, 1912; И.А.Сикорский, 1902, 1914; П.А.Сорокин, 1920; К.Д.Ушинский, В.А.Сухомлинский, 1979; и др.). Идеи «микросоциальной педагогики» А.С.Макаренко (1984), П.П.Блонского (1916), С.Т.Шацкого, В.Н.Сорока-Россинского (1991), Л.С.Славиной (1969) о позитивном изменении социума ребенка важны для понимания внутренней детерминации процесса становления личности подростка. Анализ составляющих процесса педагогического предупреждения отклоняющегося поведения подростков, проведенный на основе работ Б.Н.Алмазова, В.Л.Ефименко, Е.В.Змановской, Э.Г.Костяшкина, Н.В.Макшанцевой, И.А.Невского, Р.В.Овчаровой, ЛЛ.Олиференко и др. помог нам осознать необходимость реализации воспитательного взаимодействия педагога и подростка, направленного на педагогическое предупреждение риска суицидального поведения подростков.

Изученные нами работы, посвященные предупреждению отклонений в поведении несовершеннолетних (И.А.Невского, А.С.Белкина и др.), не в полной мере раскрывают сущность предупреждения, но акцентируются на содержании данного процесса. Более того, определение понятия «предупреждение» как категории педагогической не приводится ни в одном педагогическом словаре, что обратило нам к лексическому значению этого слова. В Толковом словаре В.Даля глагол «предупреждать», «предупредить» означает «предварить, упредить, поспеть или быть где прежде, заранее, наперед», а также - «предуведомить, сделать что скорее, успешнее, пре-дускорить делом», «принять предварительные меры, устранить, отклонить, избавиться от чего заранее, предупреждать желанья, предугождать, упредить, заботливо предугадывая, исполнить». В Толковом словаре С.Ю.Ожегова и Н.В.Шведовой «предупреждение» означает «извещение, предупреждающее о чем-либо, предостережение» [146, с.89]. Термин «предупреждение» широко используется в практике уголовного права РФ как мера административного взыскания и как принудительная мера воспитательного воздействия, которая может быть назначена несовершеннолетнему, впервые совершившему преступление небольшой или средней тяжести. Предупреждение в этом случае состоит в разъяснении несовершеннолетнему вреда, причиненного его деянием, и последствий повторного совершения преступления.

В рамках нашего исследования мы разделяем понятия «предупреждение» и «профилактика». Профилактика (с греч. «prohylaktikos» «предохранительный») - совокупность мероприятий, направленных на охрану здоровья, предупреждение возникновения и развития болезней человека на улучшение физического развития населения, сохранение работоспособности и обеспечения долголетия [169]. Таким образом, понятие «профилактика» выступает как более широкое по отношению к понятию «предупреждение».

В то время как психологический подход к процессу предупреждения дает возможность понять механизмы поведения личности с точки зрения нормально протекающих процессов физического, нейродинамического, психофизиологического характера, раскрыть возможности социальной адаптации личности в окружающей среде; медицинский подход предусматривает диагностику отклонений от нормального хода, причины психофизиологического, неврологического характера и предлагает свои специфические способы преодоления этих отклонений (медикаментозные, физиотерапевтические, суггестивные), все большее большое значение для успешной профилактики риска суицидального поведения, как мы считаем, является педагогическое предупреждение.

В основу нашего диссертационного исследования мы положили следующее рабочее понятие педагогического предупреждения. Педагогическое предупреждение есть научно-обоснованные и своевременные специально организованные воспитательные взаимодействия, направленные на предотвращение возможных отклонений в поведении.

Педагогическое предупреждение выступает как особый вид профессиональной педагогической деятельности педагога. Основу педагогического предупреждения составляют ситуации воспитательного взаимодействия педагога и подростка, которое означает детерминированную образовательной ситуацией особую связь субъектов и объектов образования, основанную на событийно-информативном, организационно-деятельностном и эмоцио-нально-эмпатийном единстве и приводящую к количественным и/или качественным изменениям в организации педагогического процесса [104, с.120]. В контексте исследования воспитательное взаимодействие осуществляется педагогом с подростком, проявляющим риск суицидального поведения, который, как отмечалось ранее, является следствием недостатков воспитания, проявляющихся в личностно-ситуационных и средовых критериях. В связи с этим педагогическое предупреждение риска суицидального поведения подростков понимается как научно-обоснованное и своевременное специально организованное воспитательное взаимодействие педагога и подростка, направленное на устранение недостатков воспитания, проявляющихся как обесценивание жизни, антивитальные переживания и нарушение жизненных перспектив, результатом которых возможен суицид.

Совершенно очевидно, что риск суицидального поведения несовершеннолетних - наименее доступная сфера жизни подростков для педагогического контроля и вмешательства. Почти все исследователи указывают на то, что работа с риском суицидального поведения подростков требует системного взаимодействия через различные социально-психологические и, прежде всего, воспитательного направления (Н.М.Кий, С.В.Книжникова и др.).

Мы считаем, что целью педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков является снижение уровня риска, определить которое можно по снижению выраженности показателей риска суицидального поведения.

Реализация условий педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков

В данном параграфе мы подробно остановимся на этапах и содержании реализации условий педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков. Реализация условий педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков осуществлялась в соответствии с методологией опытно-поисковой работы на нескольких этапах: констатирующем, преобразующем, рефлексивно-оценочном.

Ранее нами были выделены условия педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков: - повышение специальной компетентности педагогов в области педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков; - осуществление педагогического мониторинга с опорой на критерии и показатели риска суицидального поведения подростков; - устранение недостатков воспитания подростков, результатом которых возможен суицид, посредством утверждения представлений об абсолютной ценности жизни, обучения целеполаганию и расширению жизненной перспективы подростков. Повышение специальной компетентности педагогов в области педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков как первого условия педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков осуществляется нами поэтапно. На первом этапе опытно-поисковой работы - констатирующем - было проанализировано исходное состояние специальной компетентности педагогов в области педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков; реализованы нормативно-установочный, диагностико-прогностический, планово-содержательный этапы педагогического мониторинга риска суицидального поведения подростков и выявлено состояние представлений подростков о ценности жизни, качество их жизненных перспектив и умения целеполагать. Для определения исходного состояния специальной компетентности педагогов были использованы разработанные нами экспресс-анкетирование, опросник, изучение продуктов деятельности педагогов (воспитательных планов, личных дел подростков), а также осуществлялось включенное наблюдение за характером воспитательного взаимодействия педагогов и подростков. Уровень специальной компетентности педагогов определялся в зависимости от выраженности показателей ценностно-смыслового, содержательного и деятельностного критериев. Нами были выявлены особенности, обуславливающие отчасти необходимость не только предупредительных мер риска суицидального поведения подростков, но и недостаточной специальной компетентности педагогов и специалистов, работающих с подростками. Анализ осуществлялся посредством разработанного нами экспресс-анкетирования и опросника, изучения продуктов деятельности (воспитательных планов, состояния ведения документации), а также включенного наблюдения за взаимодействием в учебно-воспитательном процессе всех специалистов. Непосредственно в опытно-поисковой работе приняло участие 28 специалистов: педагоги - классные руководители, социальные педагоги, психологи, территориальные инспектора милиции (МОУ СОШ №№ 49, 50 г.Чита). Анализируя ответ специалистов на вопрос: «Какие Вы испытываете затруднения при педагогическом предупреждении риска суицидального поведения подростков?», мы получили следующие результаты: - 100 % специалистов испытывают трудности в определении понятия «суицидальное поведение»; - 100 % специалистов отметили сложности при диагностировании риска суицидального поведения подростков; - 69,1 % отметили сложности в наполнении воспитательного взаимодействия компонентами педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков; - 91,8 % отметили особые затруднения в деятельностных аспектах педагогического предупреждения (методы, формы, средства). Подводя итоги проведенных бесед с учителями, мы пришли к выводу, что на практике существует необходимость в разработке условий в области педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков: реализация целостного процесса воспитательного взаимодействия, способствующего педагогическому предупреждению, определение структуры и содержания педагогического мониторинга риска суицидального поведения подростков.

При использовании метода экспресс-анкетирования и опросника мнения респондентов фиксировались на бланке. Анкета содержала в себе следующие вопросы открытого типа: что вы понимаете под риском суицидального поведения? В каком возрасте проявляется риск суицидального поведения? По каким признакам можно определить риск суицидального поведения? Что может стать причиной риска суицидального поведения? Как вы думаете, каковы последствия риска суицидального поведения? Как можно предупредить риск суицидального поведения? Так, более 85% опрошенных педагогов определили риск суицидального поведения как попытки и угрозы самоубийства, при этом 76% отметили, что риск суицидального поведения проявляется в подростковом возрасте. Основными признаками суицидального поведения опрошенными выделялись: стремление к одиночеству, отчужденность, негативное отношение к себе, самонаказание, нанесение себе ран, замкнутость, раздражительность, грубость, гнев, недовольство, суицидальные попытки, желание причинить себе вред, низкая самооценка, несдержанность, напряженность. 15% опрошенных затруднились охарактеризовать это явление. По поводу причин риска суицидального поведения мнения респондентов не были однозначными, выделялись как наиболее значимыми внешние и внутренние причины: неблагоприятная социальная ситуация развития, неблагополучие семьи, нелюбовь родителей, применения преимущественно насильственных методов воспитания, подавляющих личность, и с другой стороны - комплекс неполноценности, проявляющийся в недовольстве собой, стрессовые состояния, психическое расстройство, любовные неудачи. Основными последствиями риска суицидального поведения назывались смерть - 85%, наркомания и алкоголизация - в 35% ответов и психические заболевания - 27%. При этом 21% опрошенных затруднились ответить на этот вопрос. Наибольшие трудности вызвал вопрос о предупреждении риска суицидального поведения - 41% опрошенных педагогов не ответили на этот вопрос и подавляющее большинство высказалось за необходимость вмешательства других специалистов (психологов, психиатров) без пояснения своего выбора.

Результаты и персонифицированная характеристика опытно-поисковой работы

Конечными результатами опытно-поисковой работы стали повышение специальной компетентности педагогов: устранение предубеждений о феномене суицида, повышение интереса к воспитательному взаимодействию с подростками, изменение позиции педагогов к результатам педагогического предупреждения риска суицидального поведения, проявление готовности и способности педагогов практически решать проблему упреждения риска суицидального поведения подростков посредством педагогического мониторинга. Если на констатирующем этапе опытно-поисковой работы низкий уровень специальной компетентности составил 71,4%, средний - 25% и высокий - 3,6% от общего количества педагогов, то на рефлексивно-оценочном этапе - 3,5%, 46,4% и 21,4% соответственно. Положительными аспектами повышения специальной компетентности педагогов оказалось активизация профессионального опыта специалиста: его обобщение и систематизация. Многие педагоги вспоминали и отмечали случаи из своей жизни, профессиональной практики, связанные со случаями суицидальных угроз, самоубийств. Большинство педагогов свидетельствовали, что действительно они наблюдали внешние проявления риска суицидального поведения подростков, интуитивно догадываясь о надвигающейся трагедии, но оказывались беспомощны и не компетентны в способах и путях педагогического предупреждения.

Подводя итоги реализации повышения специальной компетентности в области предупреждения риска суицидального поведения подростков, мы отметили повышение показателей по всем критериям. Интересно, что в основном повышение уровня специальной компетентности педагогов происходило в нашем случае лишь за счет повышения содержательного компонента специальной компетентности, то есть специалисты знали о причинах, факторах риска суицидального поведения подростков и знали каким образом осуществлять педагогический мониторинг в целях предупреждения суицидального поведения подростков. Конечными результатами опытно-поисковой работы стали: изменения в отношениях, повышенный интерес к педагогической работе с подростками, изменение позиции педагогов к результатам педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков, проявление готовности и способности педагогов практически решать проблему педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков в рамках воспитательного взаимодействия педагога и подростка.

Если в начале опытно-поисковой работы некоторые педагоги воспринимали достаточно настороженно новые знания, повышающие специальную компетентность в области педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков, проявляя предубеждения -«мифы» о феномене суицидального поведения, как способ защититься от необычного рода информации, то в конце опытно-поисковой работы это настороженность и напряжение спало. Педагоги достаточно охотно, оперативно осуществляли педагогический мониторинг риска суицидального поведения, участвовали в экспертной оценке, собирали необходимую информацию относительно наличия показателей риска у отдельных подростков. Поэтому, по нашему мнению, повышение специальной компетентности педагогов в области педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков следует реализовывать интегративно в общей работе по повышению профессиональной компетентности педагогов в области психолого-педагогической и социально-педагогической работы школы. Данное размышление нашло свое подтверждение в реализации некоторых положений диссертационного исследования на базе социального факультета Забайкальского государственного гуманитарно-педагогического университета им. Н.Г.Чернышевского (г.Чита) в виде внедрения первого условия педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков в систему профессиональной подготовки студентов - будущих социальных педагогов.

Таким образом, положение гипотезы о повышении специальной компетентности педагогов в области педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков получило опытно-поисковое подтверждение, доказывающее действенность данного условия в общей совокупности условий педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков.

Методом, дающим возможность проследить динамику качественного изменения поведения подростков, является метод иллюстративно-монографического описания. Персонифицированная характеристика педагогического предупреждения риска суицидального поведения подростков основывается на индивидуальных картах учета риска суицидального поведения и педагогического наблюдения, экспертной оценки педагогов и других школьных специалистов. Анализ данных позволил нам выделить для примера подростков, результаты опытно-поисковой работы, на наш взгляд, показательны для специфики нашего исследования.

Владислав Б., 15 лет, 9 класс МОУ СОШ №50. Первый ребенок в полной семье, отец имеет среднее образование и работает в строительной фирме квалифицированным рабочим, мать работает продавцом, закончила общеобразовательную школу. Есть сестра младше на 2 года. Отец, по характеру человек мягкий, устранился от воспитания детей, вмешиваясь лишь по запросу матери, часто выпивает на работе («тихий начинающий алкоголик» - мнение классного руководителя). Мать, являясь лидером в семье, решает все житейские вопросы. В целом семейное воспитание можно охарактеризовать как непоследовательное, с утратой эмоционального контакта, нередки конфликты между матерью и отцом, матерью и детьми. С 9-Ю лет Владик несколько раз убегал из дома на 1-2 дня, гулял по городу, ночевал у друзей. На расспросы отвечал, что хотел поехать к бабушке в далекий город, потом боялся домой вернуться в поздний час. В детстве отличался зоосадизмом: замучил и убил соседскую кошку. На запястьях следы порезов, говорит, что «так, случайно» порезался, отказывается комментировать. Учителя говорят, что долгое время (1,5 года) Владислав безуспешно добивается расположения одноклассницы Тамары (отличницы и красавицы). Нередки гневливые, агрессивные «выходки» по отношению к более слабым в классе, но боязлив к проявлению агрессии к себе. Достаточно сильно привязан к друзьям - он «хороший друг», для друзей «готов на все». Нежно отзывается о матери и сестре - «она (сестра) умничка такая», говорит, что любит бабушку. В целом, о семье говорит неохотно, сразу настораживается.

Интереса к учебе не проявляет, успеваемость низкая, неусидчив, быстро устает, частые прогулы. От коллектива одноклассников отстранен, эмоциональной близости с ними не проявляет. При общении с учителями в открытую конфронтацию не вступает, сразу со всем соглашается или же молча улыбается (усмехается). Однажды, после выговора учителя разбил окно школы. Состоит на учете в комиссии по делам несовершеннолетних за участие в избиении и вымогании денег и хранение и употребление наркотиков.

Похожие диссертации на Педагогическое предупреждение риска суицидального поведения подростков

Педагогические условия предупреждения аддиктивного поведения подростковГрибанова Ольга Викторовна

Социально-педагогическое прогнозирование одиночества как средство предупреждения дезадаптивного поведения подростков Слободчиков Илья Михайлович

Психолого - педагогические основы предупреждения наркотического поведения подростков в условиях Исламской Республики ИранРахмати Робаб Эбадоллах

Взаимодействие педагогов и старшеклассников в процессе предупреждения отклоняющегося поведения подростков Москаленко Николай Ильич

Спортивно-оздоровительный клуб как воспитательная среда предупреждения девиантного поведения подростковРаджабов Аслан Алиевич

Педагогические условия предупреждения и преодоления асоциального поведения подростков на основе ценностных ориентацийЗвягина Екатерина Владимировна

Предупреждение и педагогическая коррекция агрессивного поведения подростков в школеКондракова Ирина Эдуардовна

Предупреждение отклонений в нравственном поведении детей и подростков Раевская Зинаида Дмитриевна

Предупреждение и разрешение конфликтов у подростков с отклонениями в поведении как педагогическая проблема Назарова Нина Борисовна

Формирование нравственных ценностей как фактор преодоления девиантного поведения подростковБондарева Эльвира Михайловна