Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. ИСТОКИ ШКОЛЫ И ПРОСВЕЩЕНИЯ НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ 12-31
1.1. Краткая этническая справка о северокавказских народах и социально-политические, духовные предпосылки развития просвещения и просветительско-педагоги ческой мысли народов Северного Кавказа 12-18
1.2. Просветительско-миссионерская деятельность Осетинской духовной комиссии и Общества восстановления православного христианства на Кавказе 19-29
Выводы 29-31
ГЛАВА II. ШКОЛЬНАЯ ПОЛИТИКА РОССИИ НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX ВЕКА 32-92
2.1. Общая характеристика школы и педагогической мысли северокавказских народов в рассматриваемый период 32-58
2. 2. Горские школы и их роль в распространении грамотности среди населения 59-63
2. 3. Общественно-политическое и педагогическое движение на Северном Кавказе в XIX веке.
Культурно-просветительские и научные общества 63-89
Выводы 89-92
Глава III. Видные педагоги-просветители и педагоги - публицисты рассматри
ваемого периода 93-123
КМАтажукин (1841-1899) 94-97
И.Д.Кануков (1851-1890 гг.) 97-105
Ч.Е.Ахриев (1850-1914 гг.) 105-110
Умалат Лаудаев (1827г.).... 110-113
А.А.Гассиев (1844-1915 гг.) 113-121
ВЫВОДЫ 121-123
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 124-128
БИБЛИОГРАФИЯ 129-139
- Краткая этническая справка о северокавказских народах и социально-политические, духовные предпосылки развития просвещения и просветительско-педагоги ческой мысли народов Северного Кавказа
- Просветительско-миссионерская деятельность Осетинской духовной комиссии и Общества восстановления православного христианства на Кавказе
- Общая характеристика школы и педагогической мысли северокавказских народов в рассматриваемый период
Введение к работе
Актуальность исследования. Достижения истории отечественного образования, школы являются результатом закономерного и длительного развития всей практики воспитания и педагогической мысли народов России, в том числе народов Северного Кавказа. Раскрытие истоков просвещения и педагогического творчества представителей народной интеллигенции, выявление определяющих факторов и демократических тенденций в общественно-педагогическом движении народов Северного Кавказа является важнейшей задачей нашего исследования. Не менее важной задачей мы считаем раскрытие творческого содружества представителей передовой русской науки и горских просветителей, ставшего одним из решающих факторов развития школы и формирования прогрессивной педагогической мысли северокавказ- ских народов. Основная же задача состоит в раскрытии особенностей школьной политики царского правительства, позитивных и негативных сторон ее влияния на развитие правительственных школ и педагогической мысли народов Северного Кавказа во второй половине XVIII - в 30-70-ых гг. XIX в.
На основе историко-педагогического обобщения исследуемого процесса в работе выявлены общие тенденции становления и развития школы и педагогической мысли народов Северо-Кавказского региона и показаны их проявления в отдельных его этнических районах на различных исторических этапах.
Истоки просвещения и педагогической мысли горских народов и просветительская политика России на Северном Кавказе в XVIII-XIX вв. изучена крайне недостаточно. Между тем ее научная разработка * имела бы не только научно-теоретическую, но и практическую значи- мость. Современная школа не может быть в стороне от богатейшего педагогического наследия народов, населяющих нашу страну, а должна практически использовать его в своей деятельности для значительного улучшения своей образовательно-воспитательной системы. Богатейший историко-педагогический опыт северокавказских народов может помочь нам в решении тех или иных сложных современных проблем воспитания и образования молодежи.
Использование этого опыта особенно актуально сегодня, когда обновление российского общества требует выработки новых подходов к оценке педагогического наследия, преодоления односторонних идеологических установок относительно этого наследия и духовных ценностей северокавказских народов.
В исследованиях ряда авторов (А.О.Хоретлева, Т.Ф.Аристовой, И.П.Копачева и др.) по истории дореволюционной школы основной недостаток заключается в тенденции к усилению политизации истории, сама же живая творческая деятельность педагогов оставалась нераскрытой. Отсюда необходимость более детального изучения исторических процессов и выявления их значимости для развития школы и педагогической мысли народов нашей страны. Только такой методологический подход может определить те теоретически и практически значимые направления проблемы истории отечественного образования и педагогической мысли, которые подлежат изучению.
Для воссоздания целостной картины возникновения очагов просвещения, становления, развития школы и педагогической мысли горских народов, а также раскрытия особенностей просветительской политики правительства России на Северном Кавказе в XVIII - XIX веках важное значение имеют не только исторические, историко-лингвистические, а главное - историко-этнографические, историко- педагогические и фольклорные произведения дореволюционных и современных авторов.
В российско-кавказоведческой историографии XVIII - XIX вв. в отношении горских народов Северного Кавказа, культуры, просвещения и школы определились два взгляда: дворянско-буржуазных историков и этнографов Н.Ф.Дубровина, Ф.И.Леонтовича, П.П. Надежди-на и выдающихся представителей прогрессивной русской культуры А.С.Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Л.Н.Толстого, М.М. Ковалевского, В.Ф. Миллера, Д.Д.Семенова, Л.М.Неверова и др., которые, руководствуясь гуманными целями, предпринимали практические шаги по развитию школы, культуры и просвещения горцев, что, естественно, способствовало их сближению с Россией.
Научно-педагогические основы изучения истории школы и педагогической мысли народов нашей страны заложены Е.Н.Медынским, В.З.Смирновым, М.Ф.Шабаевой, А.И.Пискуновым, З.И.Равкиным, М.В.Михайловой, Н.Егоровым, В.А.Сластениным и др.
Диссертационные исследования ряда авторов (Г.С.Богдасаров, И.П.Копачев, А.О.Хоретлев, У.Умаров), кроме Е.Е.Хатаева, осуществлялись, главным образом, на материале национально-автономных образований Северного Кавказа, а не в масштабе целого региона. В некоторых из них давались краткие обзоры истории дореволюционной школы по автономиям, но ни в одном из них проблема истоков просвещения и педагогической мысли народов и просветительской политики правительства России на Северном Кавказе в XVIII-XIX вв. не стала предметом специального исследования.
Таким образом, несмотря на наличие исследований, посвященных отдельным аспектам школы и педагогической мысли советского времени, истоки просвещения и педагогической мысли северокавказ- ских народов фактически не подвергнуты научному анализу и обобщению. Не исследованными оказались истоки просвещения и школьной политики правительства России в Северо-Кавказском регионе в XVIII-XIX вв. По этим вопросам до сих пор нет монографий и диссертационных исследований.
С учетом вышеизложенного был сделан выбор темы исследования, проблема которого сформулирована следующим образом: каковы истоки просвещения и педагогической мысли северокавказских народов в контексте просветительской политики правительства России в XVIII-XIX вв. Решение этой проблемы является целью данного исследования.
Объект исследования: школа, просвещение, педагогическая мысль и просветительская политика правительства России на Северном Кавказе в XVIII-XIX вв.
Предметом исследования является зарождение первых очагов просвещения, школ, становление и развитие педагогической мысли и просветительская политика правительства России на Северном Кавказе в XVIII-XIX вв.
В соответствии с проблемой, объектом, предметом и целью исследования были выделены следующие задачи:
Выявить политико-экономические и духовные предпосылки истоков просвещения, становления и развития школы и педагогической мысли народов Северного Кавказа в рассматриваемый период;
Проанализировать школьный курс политики правительства России и показать позитивные и негативные стороны ее влияния на развитие школы и педагогической мысли северокавказских народов в XVIII-XIX вв.;
Раскрыть особенности общественно-политического и педагогического движения на Северном Кавказе в конце XVIII-XIX вв. и его влияние на развитие школы и педагогической мысли северокавказских народов;
Показать вклад видных педагогов и просветителей Северного Кавказа в развитие школы и педагогической мысли этих народов.
Методологическую основу исследования составляют философские положения о социально-исторической обусловленности воспитания и обучения, о диалектике общего и особенного; о критическом и бережном отношении к культурному наследию прошлого и его объективной оценке.
В ходе исследования использовались следующие методы: изучение и анализ архивных материалов, раскрывающих, уточняющих и дополняющих исходные исследовательские позиции; теоретический анализ историко-педагогических, этнографических, литературных, фольклорных источников по теме исследования; изучение и теоретический анализ учебников, учебных планов и программ дореволюционных школ Северного Кавказа; изучение и анализ трудов дореволюционных и современных авторов по истории школы, педагогической мысли и просвещения северокавказских народов.
Источниковой базой исследования явились труды видных просветителей Северо-Кавказского региона XVIII-XIX вв., материалы и документы Отдела рукописных фондов Северо-Осетинского института гуманитарных и социологических исследований (фонды - 11; 30; 33), Центрального архива Республики Северная Осетия-Алания (фонды 11; 12; 24; 130; 147; 148), публикации по теме исследования, материалы периодической печати.
Научная новизна и теоретическая значимость исследования заключается в следующем: определена и решена важная научная проблема историко-педагогического регионоведения: воссоздана целостная картина зарождения первых очагов просвещения, школы, педагогической мысли народов Северного Кавказа bXVIII-XIXbb.; выявлен противоречивый характер просветительской политики правительства России на Северном Кавказе в рассматриваемый период; показаны негативные и позитивные стороны ее влияния на развитие школы и педагогической мысли северокавказских народов; рассмотрены основные направления зарождения и развития общественно-политического и педагогического движения на Северном Кавказе в конце XVIII и в XIX веках и его влияние на развитие школы и педагогической мысли северокавказских народов; показан вклад видных горских педагогов и просветителей Северного Кавказа в развитие школы и педагогической мысли этих народов.
Практическая значимость исследования. Содержащиеся в нем теоретические положения и выводы автора могут быть использованы в деятельности современной северокавказской народной школы, на курсах повышения квалификации педагогов, при чтении спецкурсов по истории педагогической мысли народов Северного Кавказа, написании дипломных сочинений студентами, а также расширяют научные представления об общественно-политической и педагогической мысли кавказских народов.
Основные положения диссертации, выносимые на защиту: -зарождение очагов просвещения, книг, первых образованных людей, становление и развитие школ и педагогической мысли народов Северного Кавказа было предопределено добровольным присоединением их к России; -прогресс школьного образования на Северном Кавказе стал возможным после этого исторического акта и приобщения народов этого региона к передовой русской культуре; - школа и педагогическая мысль северокавказских народов нахо дились в непосредственной зависимости от политических и социаль но-экономических перемен, происходивших в стране и на Кавказе; -проводимая правительством школьная политика на Северном Кавказе была противоречивой. Она заключалась в том, что ограничивала детям неимущих граждан доступ в средние звенья образования и создавала особые образовательные привилегии для княжеско-феодальных сословий и торгово-промышленной буржуазии. Тем самым сохранялись сословно-крепостнические пережитки в системе образования, что не всегда отвечало и интересам развития капитализма на Северном Кавказе; пореформенный период стал переломным не только в истории российского образования, но и северокавказской школы и передовой мысли его народов. Школьные реформы, проводимые правительством в этот период обозначили тенденцию количественного роста школ в регионе; вторая половина XIX века стала и временем формирования прогрессивной горской интеллигенции, выступавшей в содружестве с передовыми русскими учеными-кавказоведами по разработке письменности горских народов и созданию для них светских школ; -освободительное движение, развернувшееся в России еще с XVIII в., оказало революционизирующее влияние и на народы Северного Кавказа, где в ту пору и особенно в начале XIX века обозначился значительный подъем общественно-политического и педагогического движения, объединившего широкие слои - народную интеллигенцию, учительство и учащуюся молодежь в борьбе за ликвидацию полукрепостнической системы образования и создание демократической школы.
Апробация результатов исследования:
Результаты исследования неоднократно обсуждались на заседаниях кафедры педагогики, педагогики и психологии Северо-Осетинского государственного университета им.К.Л.Хетагурова; докладывались на 5 региональных конференциях, а также конференциях по итогам НИР СОГУ (1996-2000).
По результатам исследования было опубликовано 4 работы, в том числе монография.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, 3-х глав, заключения и библиографии. В заключении даны общие выводы и резюмируются основные результаты исследования.
Краткая этническая справка о северокавказских народах и социально-политические, духовные предпосылки развития просвещения и просветительско-педагоги ческой мысли народов Северного Кавказа
Изучение и анализ историко-архивных документов, этнографиче ских трудов византийских, европейских и русских авторов свидетель ствуют о том, что время установления русско-адыго-аланских, балка- ро-карачаевских и вайнахских отношений относится к IV-XIII векам. Именно в этот период бывали на Кавказе русские и славянские торговцы, воины и иностранные путешественники с целью установления политических, торгово-экономических и культурных связей с народами этого края [77, 63]. Они знали "алан-ясов", предков осетин, "касогов" (кашек) - кабардинцев и черкесов, "вайнахов-галгаев" - чеченцев и ингушей, "булгар" - балкарцев и представителей других народов и племен Северного Кавказа [106, 6-9].
С древнейших времен исторические судьбы северокавказских народов переплетались между собой и с другими народами, происходил процесс взаимодействия их культур и традиций, "скрещивались сложные этнические процессы, в ходе истории сдвигались племенные и территориальные границы..., имели место преемственности древнейших культур с культурами последующих времен" [31, 6-7].
Знакомство и связи северокавказских народов с русскими, армянами, грузинами, греками, византийцами, немцами, французами, итальянцами и другими народами относятся к далекому историческому прошлому. Об этом свидетельствуют памятники материальной культуры, сведения как русских, так и зарубежных авторов: ученых, историков, путешественников. В частности, к началу нашей эры об этническом составе населения Северного Кавказа было известно Страбону, Клиник» Старшему и Клавдию Птоломею.
Они писали о далеких предках народов Северного Кавказа, движении некоторых кочевых племен на этот регион. При этом влияние культур пришельцев и кавказских аборигенов было взаимным, что в конечном итоге привело к формированию современных северокавказских этнических образований.
Страбон повествовал о племенах, живших в предгорьях Центрального Кавказа, об их родстве и союзе со скифами, пришедшими с Северного Причерноморья, и с ираноязычными кочевниками - сарматами, пришедшими с Северного Прикаспия. Здесь речь шла о сарматах-аланах, составляющих ядро сарматского племенного союза [31, 84]. По другим источникам основную массу населения Северного Причерноморья в VII веке до н.э. составляли кочевые племена, именуемые скифами, пришедшие сюда из Средней Азии и проникшие потом на Северный Кавказ, в Придонье и Прикубанье. Часть из них перешла к оседлому образу жизни и занималась земледелием и скотоводством, вела оживленную торговлю с иностранными купцами, и чуть ли не вся Греция снабжалась тогда их зерном. Скифы были прекрасными мастерами чеканки металлических украшений, оружия и изготовления посуды из глины. Скифы оказали большое влияние на многие племена юга России и Северного Кавказа, и в особенности на алан-осетин. Достоверным является тот факт, что "современный осетинский язык, относящийся к североиранской группе индоевропейских языков, является потомком скифского...". Но было бы ошибкой утверждать, подчеркивает профессор А.Х.Магометов, что осетины унаследовали язык и культуры скифов в чистом виде. "Скифы сами, придя в соприкосновение с местными кавказскими племенами, испытали их влияние, переняли многое из их культуры" [64, 12-19].
В результате соприкосновения двух культур,- скифской и кобан-ской, хронологические рамки которой советские ученые Е.И.Крупнов и Я.А.Федоров относят к концу II и началу I тысячелетия до н.э., и которые получили распространение на территории от нынешней Чечни и Ингушетии до Верхней Кубани и ее притоков - Урупа и Б.Лабы, произошло образование позднекобанской культуры после VII века. Исследования ученых показывают, что носителями этой культуры были осетины и некоторые другие северокавказские народы, обитавшие на территории современной Осетии, Чечни и Ингушетии вплоть до Северного Дагестана [113, 106-107, 122].
Просветительско-миссионерская деятельность Осетинской духовной комиссии и Общества восстановления православного христианства на Кавказе
Следующим этапом усиления влияния русской культуры на горцев Кавказа явилась просветительско-миссионерская деятельность лиц русского происхождения, действовавших от имени русского правительства примерно с 40-х годов XVIII века до пореформенного периода. Одной из таких организаций на Северном Кавказе стала "Осетинская духовная комиссия", созданная правительством в городе Моздоке в 1745 году в противовес усиливавшемуся здесь влиянию Ислама, препятствовавшему присоединению горцев к России и зарождению среди них светского образования и русской культуры. Возглавлял "Комиссию" образованный архимандрит Пахомий, открывший в 1764 году первую на Северном Кавказе Моздокскую миссионерскую школу для подготовки проповедников православия, в которой обучение велось на русском языке.
Помимо миссионерских мероприятий школа предпринимала практические шаги к распространению грамотности и знаний среди местного населения. Пахомий и его сотрудники обучали грамоте детей горцев у себя на дому.
В 1860 году "Осетинская духовная комиссия" была преобразована в "Общество восстановления православного христианства на Кавказе", сыгравшее важную роль в развитии школы и грамотности на Кавказе.
Объективно миссионеры способствовали созданию условий, которые через ряд лет приведут некоторые горские народы (например, осетин) к зарождению своей письменности. Она была создана в 1753 году сначала на основе грузинской церковной графики, а в 1798 году -на основе церковно-славянской [106, 10-15]. Завершающим этапом этой работы было создание русским академиком А.Шегреном в 1844 году "Осетинской грамматики" с осетино-русским словарем, положившей начало научному изучению осетинского языка [115, 7-8]. Передовая русская наука имела решающее значение и для развития письменности адыгских народов. Первым ученым, составившим адыгский алфавит на русской основе, был Грациловский, выполнявший задание Российской Академии в 1829 году. Вторым был Л.Люлье, создавший также на русской основе Русско-Черкесский словарь с краткой грамматикой, изданный в Одессе в 1846 году. Определенный вклад в разработку адыгской письменности внес Л.Г. Лопа-тинский. Своей деятельностью эти ученые способствовали развитию среди горцев светского образования и прогрессивной педагогической мысли [121, 25-26].
Из деятелей просвещения горских народов дореформенного периода следует назвать имена Г.Бараташвили (1770-1830 гг.), создавшего в 1798 году на основе славянской азбуки букварь осетинского языка, Д.Чонкадзе (1830-1860 гг.), собравшего вместе с В.Цораевым материалы по народному творчеству горских народов, изданные в 1868 г. академиком Шифнером в Санкт-Петербурге под названием "Осетинские тексты" [16, 5-20].
На первую треть XIX века приходится научно-просветительская деятельность И.Г.Ялгузидзе (1770-1830 гг.), одного из первых деятелей культуры и просвещения северокавказских народов, пионера просветительского движения этих народов, издавшего в 1821 года в Тифлисе осетинскую азбуку, по существу ставшую первым осетинским учебником [83, 12].
Наиболее же видными просветителями Северного Кавказа той поры были Султан Хан-Гирей (1803-1842 гг.) [135, 2-3] и Шора Ног-мов (1801-1844 гг.), в чьих произведениях нашли отражение проблемы истории, этнографии и народной педагогики адыгских народов. Будучи на военной службе в Петербурге, они не представляли себе будущее горских народов без России.
Общая характеристика школы и педагогической мысли северокавказских народов в рассматриваемый период
Пореформенный период был переломным в истории России и народов Северного Кавказа, ознаменовавшим более быстрое развитие школ по сравнению с предшествующим десятилетием. Однако в определении задач школьной политики правительства решающую роль играли факторы социально-экономического и политического характера.
Кавказ имел для России важное стратегическое и экономическое
значение. Через Северный Кавказ проходили важные магистральные пути (Военно-Грузинская и Военно-Осетинская дороги, и также путь вдоль Черного и Каспийского морей), связывающие ее с Закавказьем и Ближним Востоком. Этот регион привлекал внимание России свои ми богатыми природными ресурсами и как рынок сбыта. Правитель ственные круги беспокоила та обстановка в восточных районах Се верного Кавказа, которая после окончания Кавказской войны продол- жала оставаться нестабильной. Поэтому в целях предупреждения но вых выступлений горцев против колониальной политики царизма им вынашивались планы окончательного умиротворения края и водворе ния здесь русской гражданственности через русское образование. Для решения этих вопросов в начале 60-х годов сам наместник Кавказа, великий князь Михаил Николаевич не нашел более верного
пути, чем духовно-нравственное воздействие на горцев посредством образования и принятия ими русской гражданственности [139, 2-3]. В этих условиях школа призвана была выполнять политическую цель -воспитание детей и молодежи в духе верности престолу и православию [92, 241-243]. Делая ставку на школу в идеологизации жизни северокавказских народов, правительство допускало ее развитие в тех формах и масштабах, которые отвечали бы их интересам в школьной политике.
Школа должна была учитывать социально-политические интересы России и нарождающейся капиталистической экономики края. Из официальных данных видно, что в рассматриваемый период на Северном Кавказе определялась тенденция количественного роста школ, в том числе средних, педагогических, женских и других учебных заведений, что в значительной мере объяснялось определенной активностью самого правительства.
Так, если в середине прошлого века на Северном Кавказе действовали только Ставропольская и Кубанская гимназии [35, 59], то в 1870 году к ним прибавились еще Владикавказская реальная гимназия, Кубанская учительская семинария и Пятигорская классическая прогимназия [35, 126-129] и уже в 70-80-х годах здесь открылись Ека-теринодарская, Владикавказская, Ставропольская, Ольгинская св.Александры и Ейская женские гимназии [73, 108-111]. Важную роль в развитии школ сыграло начавшееся в конце 50-х и начале 60-х годов в стране общественно-политическое и педагогическое движение, вынудившее правительство приступить к проведению школьной реформы [84, 8-Ю]. Пореформенный период был временем появления у горских народов первых светских школ [6, 274-276], строивших свою работу на русском языке, местные же языки не были предметом изучения [61,242].
К этому следует добавить и то, что в начале рассматриваемого периода система школьного образования на Северном Кавказе, хотя и становилась более разветвленной, продолжала оставаться сословно-классовой и малодоступной для детей неимущих граждан, в особенности в ее среднем звене. Это можно наглядно показать на примере Ставропольской мужской гимназии, в которой в 1870 году из 500 гимназистов около 400 были дворянского происхождения, а остальные - из неимущих сословий. Сословность школы сохранялась и в последующие десятилетия. Так, в 1880 году дети князей и дворян в кавказских гимназиях составляли 60,7%. Что касается высших учебных заведений, то таковых здесь еще не было.
