Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Особенности южнорусского костюма. Соотношение регионального и локального 20-45
Глава II. Типологические черты в орнаментации рязанского народного костюма 46-80
2.1. Орнаментация понев 46-56
2.2. Орнаментация наплечной одежды 56-72
2.3. Орнаментация головных уборов 72-80
Глава III. Орнаментальный декор традиционного рязанского костюма. происхождение, семантика и художественные особенности 81- 127
3.1. Костюм Мещеры 93 -101
3.2. Костюм Сапожковского уезда 101-107
3.3. Костюм Михайловского и Пронского уездов 107-116
3.4. Костюм Спасского уезда 116-122
3.5. Костюмы сел Мелехово, Чучково, Копнино 122-123
3.6. Костюм южных уездов 124-128
Глава IV. Пути развития традиционного орнамента в современном народном костюме и моделировании одежды 129-157
Заключение 158-170
- Особенности южнорусского костюма. Соотношение регионального и локального
- Орнаментация наплечной одежды
- Костюм Михайловского и Пронского уездов
- Пути развития традиционного орнамента в современном народном костюме и моделировании одежды
Введение к работе
Актуальность исследования
Богато орнаментированный рязанский народный женский праздничный костюм конца XIX - начала XX веков составляет существенную часть отечественного традиционного наследия и современного художественного творчества. Наделенный ярким художественным своеобразием, особой архаичностью компонентов и декора, богатым духовным содержанием, явленным в его отточенной веками художественной форме, рязанский костюм нуждается во всестороннем исследовании.
Несмотря на то что рязанский костюм давно признан самобытным явлением национальной художественной культуры, отдельные экземпляры представляют наиболее ценную часть фондов отечественных музеев, в его изучении осталось еще немало обширных лакун. К числу наименее исследованных вопросов относится искусство орнаментации, во многом определившее региональную художественную специфику рязанского костюма.
Рязанский край, всегда занимавший особое положение в южнорусском культурном пространстве, до сих пор сохраняет статус крупнейшего центра развития русской национальной культуры, где среди различных видов народного творчества, существует также искусство костюма. Весомый вклад в развитие национальной художественной традиции вносят сохранившиеся предприятия народных художественных промыслов и возникшие недавно художественно-коммерческие структуры. Их деятельность на современном этапе нуждается во всестороннем комплексном анализе.
Не остаются без внимания возросший интерес к традиционному наследию и широкое его использование, особенно в творчестве профессиональных и самодеятельных художников в области декоративно-прикладного искусства, моделирования одежды и создания сценических костюмов.
В связи с этим становится очевидной актуальность изучения различных аспектов рязанского народного костюма, особенно его орнаментального декора.
Состояние изученности темы.
Многоаспектность темы потребовала привлечения широкого круга литературы по истории и археологии края, источников по этнографии, семиотике, фольклору, лингвистике, искусствоведческих исследований.
Несмотря на то что первые краткие заметки о рязанской народной культуре существовали уже в XVI-XVI1I веках и принадлежали путешественникам и участникам академических экспедиций: С.Герберштейну, П.С.Палласу, А.Олеарию, историографию данной темы можно рассматривать со второй половины XIX века, когда в науке впервые возник серьезный научный интерес к культуре и истории Рязанского края. Начало систематическому изучению -сбору материала и описанию - крестьянской одежды положила деятельность Императорского Русского Географического общества (1845-1917 гг.) и Рязанской ученой архивной комиссии (1884-1918 гг.). В числе работ этого времени необходимо отметить труды В.В.Богданова, В.Ф.Миллера, а также
публикации и отчеты устроительниц мастерских С.А.Давыдовой, Е.Н.Половцевой, О.П.Семеновой - Тян-Шанской, С.П.Казначеевой, М.Ю.Авиновой. В них впервые признавалась художественная значимость рязанских крестьянских костюмов.
Формирование региональных особенностей рязанского костюма неотделимо от исторического прошлого края. Поэтому в работе были привлечены исторические труды Д.И.Иловайского, В.П. и П.П.Семеновых, А.Н.Насонова, М.Н.Тихомирова, раскрывающие особенности славянской колонизации и взаимодействия различных этносов, сыгравшие важную роль в создании регионального облика костюма.
Наличие в рязанском костюме архаических черт способствовало обращению к археологическим исследованиям. Источниками, которые отчасти помогают выявить генезис форм и декора костюма, стали труды А.А.Мансурова Н.П.Милонова, В.А.Городцова, А.И.Черепнина. В числе важных исследований необходимо выделить работы А.В.Арциховского и В.И.Седова о вятичской культуре, П.Н.Третьякова - о происхождении кривичей и балто-славянских контакгах, а также труды А.Л.Монгайта, отражающие важнейшие дискуссионные вопросы взаимодействия автохтонного населения и пришлых славян. Ценным явился опыт реконструкции славянской одежды на основе археологических находок, проведенный М.А.Сабуровой, В.П.Даркевичем и В.П.Фроловым. Представляют интерес публикации М.Н.Левинсон-Нечаевой по древнерусским узорным тканям.
Огромная и плодотворная работа по изучению духовной культуры, обрядов, быта, происхождению и развитию форм народной одежды была проведена учеными-этнографами. С особой интенсивностью этнографическое изучение костюма осуществлялось в 1920-е годы в рамках деятельности Общества исследователей Рязанского края (ОИРК, 1921-1930 гг.), за время работы которого был собран и классифицирован огромный и наиболее самобытный материал. Представляют интерес детальные этнографические описания женских костюмов, сделанные П.П. и Н.П.Стахановыми, А.Г.Данилиным, В.Д.Ьакулиным, Ф.А.Дашковым и другими членами Общества.
Особое место в историографии данной темы занимает труд Б.А.Куфтина «Материальная культура русской Мещеры». Ученый провел большую работу в области систематизации видов одежды и наметил вектор дальнейшего изучения одежды.
Основополагающую роль играют труды Н.И.Лебедевой, охватывающие широкий круг тем и проблем, связанных с костюмом. Н.И.Лебедева рассматривала костюм не только как иеторико-этнографический источник, но ее также интересовали духовные аспекты традиционной одежды. Заслуга этнографа состоит в обогащении методологии изучения костюма, видевшей эту проблему комплексно - в сочетании различных научных знаний.
Тема регионального своеобразия костюма нашла отражение в работах Л.В Тазихиной, М.Н.Шмелевой, Л.Н.Чижиковой. Ценными для изучения рязанского костюма являются их полевые исследования. Важный вклад в этнографическое изучение рязанского народного костюма сделан сотрудником
Рязанского историко-архитектурного музея-заповедника Т.М.Панковой, публикации которой посвящены рассмотрению локальных вариантов и картографированию типов основных компонентов рязанской женской одежды. В диссертации особое внимание обращено на этнографические исследования, способствовавшие решению проблем культурных взаимодействий в регионе. При сравнительном анализе памятников потребовались источники по костюмам южнорусских губерний и культуре других народов. В их число вошли работы по одежде финно-угорских народов Н.И.Гаген-Торн, В.Н.Белицер, Т.А.Крюковой, Л.А.Молчановой и публикации по южнорусскому костюму таких авторов, как Г.С.Маслова Л.Н.Чижикова, М.Е.Шереметева, Л.ВТазихина.
После недолгого затишья исследовательской деятельности в 1970-х годах рязанский костюм вновь стал объектом этнографического изучения. Большое внимание стали уделять аспектам духовной культуры. В числе работ, затрагивающих эти вопросы, необходимо упомянуть публикации Л.А.Тульцевой. В последнее время вышел целый ряд изданий, охватывающий широкий круг научных интересов, связанный с рязанским регионом: альманах «Рязанский этнографический вестник», «Рязанская энциклопедия». и другие. Особое значение для исследования имеют периодически публикующиеся сборники научных трудов «Материалы и исследования по рязанскому краеведению».
В 1960-1990-е годы появляется ряд историко-этнографических работ, поднявших на новый уровень вопросы содержания и семантики в,народном искусстве. Исследованию культового значения орнамента и семантики мотивов были посвящены труды Б.А.Рыбакова и публикации А.К.Амброза. Большая часть этих мотивов хорошо представлена в орнаментике рязанского костюма. Проблема обрядового содержания орнамента плодотворно рассматривалась на примере орнаментального наследия различных народов и регионов в ряде работ: публикациях Л.А.Динцеса, диссертации И.И.Шангиной, трудах Н.И.Толстого, А.Голана и других ученых. В этой связи большой интерес представляют труды Г.С.Масловой, в которых отмечается символическое содержание орнамента южнорусского культурного ареала и осмысление его с точки зрения обрядов.
Большую роль в выявлении региональных особенностей рязанской культуры и ее семантического богатства сыграли исследования лингвистов и фольклористов. Крупный вклад в изучение народной одежды сделал Д.К.Зеленин - исследователь в области лингвистики, фольклористики и этнографии. В работе «Великорусские говоры...» ученый на основе лингвистических данных разделяет Рязанскую область на этнографические зоны. Не менее значимы для темы диссертации лингвистические исследования Іі.Ф. Будде и труды А.А.Шахматова, отмечавшего особое положение «Рязанского узла», завязавшегося на границе славянского населения с кочевниками степей и финно-уграми.
Для понимания процесса сложения орнамента рязанского костюма представляет интерес кандидатская диссертация О.Н.Мораховской «Говоры
Мещерского края», в которой отмечено сходство говоров в северном Мещерском крае и ряда сел «Богословщины» Михайловского района, что подтолкнуло автора диссертации искать их сходство и на материале костюма. Также следует отметить работы Ю.П.Чумаковой, содержащие ценные сведения по семантике одежды, публикации Е.П.Осиповой по этнолингвистике. Заслуживают внимания исследования по фольклору и рязанскому свадебному обряду Е.А.Самоделовой, а также публикации по местному фольклору Н.Н.Гиляровой, способствующие расширению представления о семантическом поле компонентов и декора рязанского костюма.
Искусствоведческий подход к проблематике рязанского орнаментального наследия разрабатывался в основном в рамках деятельности НИИ художественной промышленности (НИИХП). Несмотря на то что комплексного исследования по орнаменту рязанского костюма не предпринималось, некоторые аспекты этой темы плодотворно изучались отдельными специалистами института.
Значимыми для исследования являются материалы и публикации, рассматривающие отдельные виды искусства, связанные с рязанским костюмом. Раскрытию художественных особенностей локальных вариантов рязанской вышивки и эстетическому аспекту технических приемов с подробным их описанием посвящены работы М.Д.Малининой, В.Я.Яковлевой. Анализ орнаментального решения рязанского ткачества нашел отражение в статьях Е.Г.Яковлевой и Н.И.Сысоевой. Локальные варианты узоров рассматриваются в работе Н.Т.Климовой но рязанскому кружеву. Интерес представляют также статьи, содержащие отдельные суждения по народному рязанскому орнаменту. Большая часть этих работ посвящена особенностям развития традиционного орнамента в изделиях народных художественных промыслов. Эта же проблема, только на материале рязанских коммерческих предприятий 1990-х годов, затрагивается в диссертации Г.Н.Москвиной.
Исследователи недостаточно уделяли внимания взаимосвязи орнамента и костюмных форм. Проблема взаимодействия орнамента и предметов одежды впервые основательно была рассмотрена в диссертации И.П.Работновой «Декоративное решение русской народной одежды XIX - начала XX вв.».
Рязанский костюм как гармонично сложившийся ансамбль и уникальное художественное явление рассматривается в книге М.Н.Мерцаловой «Поэзия народного костюма». Искусство рязанского костюма также представлено в публикациях по русскому костюму альбомного типа, составленных И.И.Молотовой и Н.И.Сосниной, Л.В.Ефимовой и Р.М.Белогорской, Н.И.Молотовой и И.И.Шангиной. Восполнением пробелов в изучении достоинств конструктивных решений, влияющих на художественно-пластический облик народных костюмов, является монография Ф.М.Пармона.
К числу работ, вышедших в последнее время, относится публикация О.М.Сахаровой, в которой автор тонко подмечает особенности рязанского геометрическою орнамента в вышивке, но при этом не раскрывает проблему его развития и соотношения с формами костюма.
Тема данного исследования непосредственно связана с народным орнаментом. Это вызвало необходимость ознакомиться с трудами, в которых затрагивается круг теоретических вопросов, связанных со спецификой традиционного орнаментального декора. Существенную роль сыграли работы В.В.Стасова и Ф.И.Буслаева. Важными для исследования являются труды В.С.Воронова, В.М.Василенко, заложившие базу в изучении художественной стилистики народного орнамента, а также работы М.А.Некрасовой, Т.М.Разиной, показавшие новые аспекты изучения образного языка народного узорочья. В числе значимых работ следует отметить публикации И.Я.Богуславской, раскрывающие художественное своеобразие и архаические черты южнорусского геометрического орнамента.
Необходимость систематизации орнамента подтолкнула автора обратиться к теоретическим работам К.К.Герц, С.В.Иванова, Ю.Я.Герчука и ряда других ученых, на основе которых была выработана классификация применительно к рязанскому орнаменту.
Автор опирался на исследования, которые внесли значительный теоретический вклад в изучение традиционных форм искусства и разработку методологии их изучения. К ним следует отнести работы Ю.М.Лотмана, Н.И.Толстого, А.В.Шубникова и Б.А.Копцика, А.К.Байбурина, К.Леви-Стросса, М.Гимбутас. Важнейшие для нашего исследования вопросы, касающиеся знаковой роли и художественной специфики традиционного костюма, содержатся в трудах теоретиков народного искусства - П.Г.Богатырева и Т.С.Семеновой.
Материалы и источники. Помимо опубликованной научной литературы источником для исследования послужили вещи из фондов музеев, полевые материалы, собранные автором в результате экспедиций и отдельных выездов в Рязанскую область (1989-1993 гг.), фонды Государственного архива Рязанской области (ГАРО), документы, хранящиеся на предприятиях народных художественных промыслов, рукописи и альбомы из фондов библиотеки НИИ художественной промышленности. Важную роль в исследовании сыграли материалы Научного архива Рязанского историко-архитектурного музея-заповедника.
Были изучены памятники в фондах Рязанского историко-архитектурного музея-заповедника, Российского Этнографического музея (Санкт-Петербург), Музея народного искусства (Москва), Музея художественных тканей МГТУ им. А.Н.Косыгина, краеведческих музеев в городах Кадоме и Михайлове, мемориального музея П.П.Семенова-Тян-Шанского в с. Мураевня Милославского района. В работе использованы материалы методических кабинетов строчевышивальных предприятий в Рязани и Михайлове. Источниками стали коллекции зарисовок, вышивок В.Я.Яковлевой, фотографий Н.Т.Климовой и личный архив Е.Г.Яковлевой. Отдельные образцы орнаментального искусства были представлены в виде описаний, сделанных автором во время работы в музеях. Также автор использовал описания предметов одежды, вышедших из поля зрения исследователей в связи с закрытием НИИХП.
Объектом исследования является женский праздничный и отчасти обрядовый костюм с поневой конца XIX - начала XX веков, который следует рассматривать как результат многовекового развития традиции, а также образцы современной одежды, созданные с использованием народных декоративных традиций.
Предмет исследования - региональные и локальные художественные особенности орнаментального убранства рязанского народного женского костюма.
Цель исследования заключается в выявлении ряда наиболее самобытных и оригинальных рязанских художественных традиций, представленных в искусстве костюма и определении их эстетической значимости в контексте современной культуры.
Задачи исследования:
сопоставить рязанский народный костюм с другими южнорусскими костюмами, выявить инвариантную основу и вариативный ряд;
вскрыть смысловые и художественные связи между орнаментацией, содержанием, формой, конструкцией и функцией одежды;
выявить в орнаменте рязанского костюма наиболее типичные (часто встречающиеся и устойчивые во времени) мотивы, их региональную семантику, художественную специфику и трансформацию в позднем костюме;
выделить локальные проявления орнаментального декора рязанской одежды, подвергнув анализу стилеобразующие элементы: композиционные связи, ритмическую организацию и пропорциональные соотношения, колорит, материал и технические приемы исполнения;
сопоставить стилистические особенности орнамента рязанского костюма с орнаментом финно-угорских и тюркских народов, влиявших на формирование южнорусской культуры;
проследить пути и тенденции развития традиций орнаментального декора в современном традиционном костюме и моделировании одежды.
Границы исследования. Хронологические рамки обусловлены объектом и предметом исследования и охватывают период конца XIX - начала XX веков. Большое внимание в работе уделяется установлению территориальных границ исследования. Точно очертить границы сложно по ряду причин. Одна из них: какие же земли следует считать рязанскими, если Рязанский край претерпел несколько административных переделов. Поэтому за основу географических рамок взяты границы Рязанской губернии рубежа XIX - XX веков, в которую входили современные земли Рязанской, а также Липецкой (бывшие Раненбургский и Данковский уезды) и Московской (Нгорьевский и Зарайский районы) областей. Рассматриваются также отдельные территориальные объекты, отмеченные рязанской традицией, но в разное время находившиеся в составе других губерний.
Метод исследования.
Исходя из поставленных целей и задач, исследование носит комплексный характер. Для систематизации и изучения довольно внушительною количества памятников сходных по форме и декору автором использован сравнительный и
типологический принципы рассмотрения художественно-стилевых и композиционных особенностей орнаментального декора рязанского народного костюма.
В основе исследования художественных особенностей орнамента костюма
лежит искусствоведческий анализ. Однако своеобразие рассматриваемого
объекта данного исследования заключается в том, что он эволюционирует на
стыке взаимодействия художественного творчества и быта, утилитарных
функций и духовной культуры. Для прояснения региональных особенностей,
выраженных в богатстве локальных традиций, очень важно представить
костюм в контексте исторических, этнических, социальных, экономических и
культурных процессов. Идея системного анализа взаимосвязей разнообразных
аспектов позволяет вскрыть сложную природу костюма, связанную с разными
сторонами крестьянской жизни, отличающейся целостностью и
взаимопроникновением всех ее пластов.
Научная новизна работы заключается в том, что тема орнаментального декора рязанского костюма раскрывается под углом зрения, ранее не рассматривавшимся в науке. Специальное исследование по орнаменту рязанского костюма до сих пор не предпринималось, однако отдельные аспекты этой темы изучались специалистами. Научная новизна данного исследования состоит в попытке выявить стилистические черты рязанского орнамента, отражающие региональную художественную специфику. Автор рассматривает костюм как целостное художественное явление, характеризующееся взаимодействием смыслового содержания с формами и функциями костюма. В научный оборот введен новый материал, основанный на полевых исследованиях, представляющих интерес для изучения народной культуры в регионе.
К числу наиболее существенных результатов данного исследования относятся:
проведенный анализ стилеобразующих элементов орнаментального декора рязанского костюма с учетом поздних трансформаций;
систематизация материалов по орнаменту, уточнение названий и значений узоров, технических приемов, применявшихся в убранстве традиционного женского костюма Рязанского края;
попытка обозначить имеющиеся причины (социологические, исторические, культурные, экономические), проясняющие региональную специфику орнамента, а также бытование до настоящего времени традиционного костюма на территории Рязанской области;
составлен словарь локальных названий узоров, декоративных приемов и материалов;
- подвергнуты анализу особенности развития традиций народного костюма в современной художественной практике региона.
Теоретическая значимость исследования заключается в разработке комплексного подхода к решению искусствоведческой проблемы и привлечении смежных наук для более глубокого исследования предмета.
Практическая ценность исследования заключается в возможности использования ряда положений и выводов диссертации для дальнейших комплексных исследований по региональной культуре, при подготовке курса по истории и теории русской художественной культуры, разработке спецкурса по народному искусству Рязанского края и южнорусского региона. Результаты исследования также могут быть использованы в художественной практике: при создании современной одежды и театрального костюма в рязанской народной стилистике, в методической работе творческих лабораторий предприятий народных художественных промыслов.
Особенности южнорусского костюма. Соотношение регионального и локального
Рязанский костюм, будучи самобытным и самостоятельным явлением, неотделим от истории и путей развития народного костюма всего южнорусского этнокультурного пространства. Географические границы южнорусских культурных традиций достаточно широки и простираются от бассейна Оки до Хопра и Дона, охватывая территории бывших Рязанской, Калужской, Орловской, Тульской, Пензенской, Тамбовской, Воронежской, Курской и Брянской губерний.
Историки не раз относили Рязанский регион к узловому центру политической и культурной жизни, но немногие указывали на его особое место в формировании южнорусских художественных традиций. Сильный и быстрый расцвет Рязанского княжества надолго определил его ведущее положение на обширных территориях южнорусского пространства. В область владений Рязанского княжества к XIII веку в результате внутренних миграций населения попали местности в верховьях Оки на западе, бассейн Цны на востоке, земли верховий Дона и Воронежа. Многие города и села находились в разное время в сфере влияния Рязани. Это были Зарайск, Егорьевск, Мценск1, часть калужских земель2, земли Воронежской3, Пензенской4 и Тамбовской губерний3. Миграция рязанцев в XVI-XVII веках во время застройки засечных полос еще больше активизировала экспорт рязанских культурных традиций, в том числе и в области костюма6. В распространении рязанского народного искусства принимала участие и Мещерская сторона. Находящаяся на левом берегу Оки, эта территория, по мнению ряда историков, не сразу вошла в состав Рязанского княжества (104:212-213), однако искусство, развивавшееся здесь, является частью рязанской художественной культуры. Хлынувшее от набегов кочевников население, по-видимому, устремлялось за Оку, изолировавшись, обустраивалось в непроходимых местах, тем самым сохраняя наиболее значимые художественные традиции (107: 21). Известны миграции мещеряков на территории Тамбовской и Пензенской губерний.
В результате длительных и сложных историко-социальных, этнических процессов, проходивших на этих территориях, оформились специфические региональные черты южнорусской культуры, нашедшие наиболее яркое воплощение в облике традиционной одежды.
Формирование южнорусского костюма проходило в тесной связи с историей края. Происхождение его особенностей восходит к раннему этапу заселения славянскими племенами7 территорий южнорусского пространства, проходившего неравномерно, но в основном в конце I - начале II тыс. н.э.
Своеобразные черты получил костюм севера Рязанского края от кривичей , занимавших левобережье Оки. Большое количество художественных элементов в южнорусском костюме воспринято от вятичей9, расселившихся, по мнению ученых, широкой волной на территориях южной Великороссии. Характерные особенности в костюмах ряда бывших южнорусских губерний связаны с другим славянским колонизационным потоком, направившимся с юга - верхнего Дона в районы бассейна среднего течения Оки, происхождение которого остается вопросом дискуссионным. Массовые вторжения всех групп славян на территории с аборигенным финно-угорским населением — муромой, мещерой, мордвой, - привели к активному диалогу культур, в результате которого сложилось довольно целостное явление, впитавшее в себя кроме славянских традиций элементы культуры других народов, главным образом, финно-угорских.
Одной из особенностей, относящихся к наследию славянских традиций, является принадлежность южнорусских костюмов древнему поневному типу10, сохранившему вплоть до начала XX века свою инвариантную основу, в которую входит устойчивый набор компонентов. Полный праздничный наряд состоит из длинной и просторной рубахи с косыми или прямыми поликами, набедренной одежды — поневы , надеваемой на рубаху, наплечных компонентов, представленных передниками с разной конструкцией, нагрудниками распашными или нераспашными, с рукавами или без них, поясов разных видов и форм. С поневным комплексом связаны рогатые и производные от них головные уборы, завершающиеся накидкой из ткани. Объемность рассматриваемого костюма подчеркивалась обычаем окручивать ноги толстыми шерстяными онучами или повилами с оборами (тесемками). На ступнях - лапти или кожаная обувь. Многоцветность, слоистость и динамичность праздничного костюма непременно подчеркивалась нагрудными и наспинными украшениями из бисера, ткани и других материалов.
Яркая самобытность южнорусских костюмов вызвана наличием в них ряда архаических черт. Первыми эту особенность отметили этнографы, однако вопрос ее художественного воплощения в костюме еще мало разработан. К древнему наследию следует отнести сохранение принципов формообразования, обусловленных старинным кроем, декоративной разработкой внутреннего пространства предметов, использованием домотканых фактурных материалов. Для основных элементов поневного костюма характерна статичность форм, дающих четкую линию силуэта. Костюм творит, по сути, новое тело, мало напоминающее антропоморфное. Пропорции и убранство компонентов часто не совпадают с конструктивными поясами женской фигуры: не подчеркивается талия, верхняя часть увеличивается в объеме и удлиняется. Декоративное решение всех компонентов, направленное на расширение и укрупнение объемов, также способствовало созданию монументального и необычного образа.
Своеобразный, неудобочитаемый и брутальный вид южнорусскому костюму придавали архаичные по своему характеру поневы. Автор начинает рассмотрение костюма с поневы как определяющей сущность и визуальный облик женского костюма, это также обусловлено концепцией данной работы. Поневы, носившиеся в рассматриваемый период, распадались по цвету и декоративному решению полотна на три типа (107: 30-32), относимые исследователями к традициям различных славянских группировок. Известно, что самому распространенному типу принадлежала вятичская клетчатая темно-синяя понева, давшая в ходе дальнейшего развития многочисленные локальные вариации. Огромное количество вариантов также возникло в рамках другого типа понев, связанного с культурой славянских племен Подонья. Это были легкие клетчатые поневы красного или черного цветов, получившие распространение в костюмах Воронежской, Тульской губерний, в южных районах Рязанского края, в отдаленных местах Орловщины. Помимо клетчатых понев в рязанских и пензенских костюмах еще можно было встретить другой, довольно редкий тип понев, относящийся к кривичской культуре (илл. 2-13). Согласно исследованиям Б.А.Куфтина (72: 70), на севере и северо-востоке Рязанского края бытовали тяжелые поневы, с применением сложной технологии изготовления, двухцветные с красно-синими пересекающимися полосами, поверх которых стелился белый ковровый рисунок, а также гладкие и с поперечными полосами. Похожие поневы - темно-синие с красной каймой -были распространены на территории Калужской области (в районе водораздела Угры и Болвы), полосатые поневы таюке носили крестьянки некоторых сел Пензенской губернии, что указывает на миграцию рязанцев и перенесение художественных традиций на эту территорию (илл. 16).
Свойственные поневам резко очерченный силуэт и монументальная форма зависели от конструктивных решений", в основе которых лежит использование прямокроенных деталей и применение прямоугольника в качестве модуля. Южнорусские поневы по конструкции делились на. распашные («растополку»), закрытые или глухие (с прошвой) и плахту (илл. 19), представлявшие в каждом случае свое пластическое решение (ПО: 107-108). Простые и незатейливые в крое, в носке все три разновидности приобретали объем, словно распираемый внутренней силой и оттого напряженный — качество, свойственное в целом архаической скульптуре.
Поневу-плахту, состоявшую из трех вытянутых прямоугольных кусков ткани разной длины, носили в Орловской и Курской губерниях. Полотнища этой поневы укладывались вокруг бедер таким образом, что в результате получалась форма, построенная на игре жестких плоскостей и углов, образованных сгибами ткани. Особая статичность формы, игнорирующая всякое движение, была присуща распашным поневам, напоминающим в своей жесткости больше древесную кору, нежели изделие из ткани. Они представляли собой, как правило, три (иногда - четыре) свободных полотнища, не сшитых с одной стороны и соединенных на поясе «гашником». Рассматриваемые поневы бытовали вплоть до начала XX века на севере Рязанского края, в селах Пензенской губернии, но особенно были характерны для костюмов Орловской губернии. По мнению М.А.Сабуровой именно такая конструкция была свойственна славянской (вятичской) поневе (илл. 20, 21). Более мягким, в отдельных случаях подвижным объемом, по сравнению с предыдущими образцами, отличалась закрытая (глухая) понева, являвшаяся дальнейшей трансформацией древней распашной поневы (илл. 22). В южнорусских костюмах конца XIX — начала XX веков она получила повсеместное распространение.
Орнаментация наплечной одежды
Многослойность рязанскому женскому костюму придавали элементы наплечной одежды - рубахи, надевавшиеся под поневу и вторые одежды: передники, различные виды распашных и нераспашных нагрудников. С каждым из наплечных элементов связаны определенные принципы орнаментации, придающие им особое качество в общем комплексе.
Орнаментация рубах тесно связана с их семантической ценностью, долго сохранявшейся в рязанской культуре. По замечанию многих исследователей, рубаха как исподнее, играла всегда в костюме очень заметную апотропейную роль. Силами этнографов и филологов собрано немало сведений об обрядах и обычаях, подтверждающих веру рязанцев в магическую силу рубах, сохранившуюся и в настоящее время27. Н.И Лебедева, осуществляя в 1920-е годы полевые исследования в Рязанской губернии, отмечала державшееся в народе суеверие, что свою рубашку нельзя продавать, так как это означало продать свое счастье, а также веру в охранительную силу отцовской венчальной рубахи во время крещения младенца Особая апотропейная роль отводилась рубахе в окказиональных обрядах. Так, Н.И.Лебедева зафиксировала в 1957 году в Сасовском районе обряд опахивания, когда в первом случае старухи, а во втором - девицы, одетые в старинные рубахи и впрягшиеся в соху, три раза обходили вокруг села Особую роль она играла в русалиях30, не забытых в селах Скопинского, Милославского, Шиловского районов и по сей день.
Рязанские праздничные рубахи отличались разнообразием функций и значений. Им давали различные названия в зависимости от декоративного решения и событий, ради которых они надевались: «закладка», «честная», «знатная», «манжетница», «мышница», «посвятная». Специальные рубахи надевались по годовым церковным праздникам. Так, в селах Чернава, Липяги Милославского района информаторы рассказывали, что на православный праздник Преполовение (по-местному, «Проплывение») и Духов день кропили колодцы и озимые, надевая праздничные одежды — рубахи, передники - с белым орнаментом («со строками»). Праздничные рубахи также меняли свой вид в зависимости от возраста женщины, становясь скромнее в отделке и сдержаннее в колорите.
Особый вид представляли рубахи, связанные со свадебным циклом. Например, известны рубахи, надевавшиеся на «печальный»32 и «веселый» периоды. Специально для первой половины обряда — венчания - невеста шила себе рубаху, прибегая к украшениям неброских цветов, и хранила ее «на смерть». Также существовал обычай богато украшать свадебную рубаху и передавать дочери. Для брачной ночи невесте предназначалась другая рубаха -«исцельная», «целошная» (88: 43), которую предъявляли участникам обряда как свидетельство честности невесты.
Свадебные рубахи, надевавшиеся затем по большим праздникам, пропитанные семантикой плодородия, будут пользоваться особым нашим вниманием. Большое разнообразие мотивов, а также система их размещения, связаны с конструкцией вещи и укоренившимися духовными традициями. Известно, что орнаментом покрывались те участки рубахи, которые скрывали наиболее жизненно важные части человеческого тела .
К самобытному художественному явлению с полным основанием мы можем отнести орнаментацию вятичской (старорязанской) рубахи, часто выступавшей в качестве праздничной34. Этот тип рубахи (72: 22-30) вместе с образовавшимися от него подтипами представлял различные системы орнаментации.
Особенностью убранства рубах данного типа является концентрация декора на плечах в области поликов, рукавах по всей длине, груди и вороте, в то время как подол украшался довольно скромно — неширокой полосой (до 10 см). Рязанские рубахи были длинными, чтобы можно было их поддергивать и выпускать пазуху35 - иногда почти до колен, - так что из-под поневы подол рубахи не был виден, а, следовательно, и обильно украшать его не было необходимости. (илл. 55, 51). Укоренившаяся манера ношения давала возможность сосредоточиться на оформлении верхней зоны, усиливавшей впечатление богатырской мощи, а также оптически увеличивавшей живот и подчеркивавшей, таким образом, плодоносящую природу женщины. В песенном творчестве южнорусских губерний неоднократно встречается женский образ, в котором превозносится отнюдь не хрупкость, а сила и крепость: «Гусыня летала, серая летала // Она чья, эта гусыня, она чья, эта серая? // Ан, это Аксиньюшка, ан эта Ивановна // На сени ступила, сени провалила»36.
Полики трапециевидной формы являлись мощной декоративной доминантой. В конце XIX — начале XX веков они чаще всего делались однотонными - из кумача - или полосатой ткани домашнего изготовления, но с богатым обрамлением в виде вышивки. Похожие на крылья, полики могли входить глубоко в стан рубахи, почти до самой талии, придавая динамичность не только орнаментальному решению, но и всему комплексу с поневой.
Декоративная значимость верхней плечевой зоны подчеркивалась формой рукавов, расширявшихся вверху за счет ластовицы и значительно сужавшихся к запястьям. Сильно спущенная линия плеча делала рукава длинными (если даже сами они были обыкновенной длины), так что рязанские крестьянки, собирая их обильными складками, «за локоть», приобретали впечатление мощи. На расправленном рукаве орнамент представал во всем своем великолепии, а на собранном - превращался в подвижную цветовую субстанцию.
В украшении рязанских рубах с косыми поликами можно вычленить четыре варианта орнаментации.
К группе первого варианта относятся рубахи «с хрестами» (726 30), бытовавшие повсеместно, в том числе и на северо-западе Рязанской губернии. На месте соединения рукава со станом мастерицы располагали кумачовую вставку с вышивкой и нашитыми «торочками» (полосками из ткани и тесьмы) в виде креста (илл. 52). Можно предположить, что такая центричная композиция, как крест, имитирует видоизменившуюся розетку, известную как украшение оплечья рубах финно-угров, например, удмуртов (илл. 146).
Ко второму, более распространенному варианту орнаментации, относятся рубахи «с мышками» (илл. 32, 38), бытовавшие в селах бывших Сапожковского, Пронского уездов, а также в Мещерском крае (Егорьевский, Касимовский, северные части Рязанского и Спасского уездов), надевавшиеся здесь на святки и называвшиеся «мышечницами». Узорные полосы-«мышки», как правило, располагались не поперек, как на рукаве, а вдоль плеча. По линии соединения рукава и полика тоже располагалась узорная полоса, которая могла быть шириной от пяти и более сантиметров. Так что декорированная часть в развертке поверхности такой рубахи имела форму буквы «Т», ножкой направленной к разрезу горловины.
В рубахах, относящихся к первым двум видам орнаментации, очень важной частью является убранство ворота и грудного разреза. Богатая орнаментальная разработка, изысканная колористическая гамма шелка-сырца, золотистые блестки - все говорит о значимости этой зоны в структуре рубахи. В рязанских рубахах чаще всего разрез ворота украшался широкой узорной композицией, заключенной в слегка трапециевидную или прямоугольную форму, напоминающей съемный финно-угорский нагрудник типа «кабачи» .
Оригинальная орнаментация сопровождает праздничные рубахи, в которых сочетаются косые полики с длинными рукавами39, достигавшими порой трех метров и требовавшими особого орнаментального оформления. Орнаментация рукавов, видимо, в древности была чрезвычайно важна, так как рубахи-долгорукавки надевались не только на свадьбы, но и для проведения «русалий», о чем свидетельствуют наручи (илл. 28) из Рязанского клада40. Как правило, длинный рукав сплошь покрывался поперечными узорными полосами, убывающими по ширине к концу рукава, обеспечивающими округлость рукаву. В Мещерском крае, например, рукава таких рубах украшались сплошь ткаными полосами разной ширины красного или розоватого цвета, приковывающими взгляд ритмичным движением.
В орнаментации рукавов рубахи костюма села Панкино Пронского уезда (илл.38) также прослеживаются старинные приемы. Полосы с чередующимися ромбическими мотивами, выполненными мелкими стежками набора, плотно затягивают поверхность рукава, наполняя четким ритмом довольно сложный для декорирования формат и давая возможность зрителю увлечься развитием орнаментальной темы.
Костюм Михайловского и Пронского уездов
В богатом этнографическом и историческом прошлом города Михайлова и его окрестностей кроются истоки самобытности костюма, разнообразия орнаментов, способов и приемов их исполнения. Земли Михайловского уезда находятся в бассейне реки Прони, юго-западнее Рязани и относятся к исконным рязанским территориям. Считается, что полного запустения во времена татарских набегов и кардинальной смены населения в XVI веке эти места миновали. Этнический ландшафт этой территории крайне неоднороден, что отразилось на разнообразии костюмов, в которых в разных долях присутствуют финно-угорские и южнорусские черты. Так, учеными-лингвистами60 выделены села «Богословщины» Михайловского уезда, отличавшиеся близостью диалекта с говором Мещеры, что позволило отнести традиции этого района к древней культуре, отколовшейся от Мещеры. В связи с этим особенно становится понятным наличие архаических черт в Михайловском костюме.
И вместе с тем орнаментальное убранство костюмов Михайловского уезда отражает весь спектр изменений в вышивке пореформенной эпохи. Обширные культурные связи с Москвой, северными губерниями, влияние городской культуры и вышивальных промыслов обогатили декор Михайловского костюма, что привело к укоренению различных по стилистике, происхождению и времени узоров и мотивов. Однако михайловским мастерицам удалось найти для них художественную логику и насытить художественным единством.
Для Михайловского позднего костюма характерен динамичный декоративный образ, созданный доминирующими открытыми ярко-красными оттенками, разнообразными вышитыми узорами, превалирующими над ткачеством. Но судя по некоторым образцам, тканые узоры не менее активно участвовали в декорации праздничной одежды. В научной литературе мало внимания уделено особенностям закладного ткачества в михайловском костюме, а между тем орнамент, воспроизведенный в этой технике, представляет значительный художественный интерес и составляет своеобразие праздничных женских костюмов, бытовавших в некоторых селах близ Михайлова.
При беглом взгляде на «занавеску» (илл. 93) и халатообразную нагрудную одежду (илл. 170, слева, внизу) сразу же обнаруживается сходство с сапожковскими узорами, и одновременно проявляются явные отличия. С сапожковскими их роднят крупный масштаб, равновеликость фона и фигур, слегка вытянутые ромбы или квадраты, поставленные на угол.
К числу сходных черт следует отнести многослойность композиционного решения. Так, ткань «занавески» обильно покрыта, словно ковром, городчатыми ромбами и их половинками. Но если присмотреться, то можно заметить два варианта прочтения орнамента: на поверхность выдвигается сначала один уровень композиции, а потом можно увидеть между ромбами четко проступающие уже знакомые по сапожковскому материалу «ветрянки» и ромбы с крюками. Впечатление монументальности и декоративной мощи возникает благодаря ширине полос (центральная полоса — 35-40 см), более крупным уступам фигур, чем в сапожковском ткачестве, утолщенным сторонам ромбов-квадратов. Почти всегда края оформлялись антропоморфными геометризованными фигурами с воздетыми руками, плавно соединяющими узорную часть с полотном и придающими всей композиции удивительную торжественность. В таком же стиле украшали и распашной «нагрудник», так что формы Михайловского праздничного костюма поражали своими масштабами, а возникающий образ нес в себе величие и монументальность.
В «закладах», которыми украшали подолы верхних одежд и передников, часто применяли простой мотив прямого креста, фигуры которого, выполненные синими и желтыми нитками на красном поле, располагались в шахматном порядке, являвшемся очень распространенной схемой в Михайловских орнаментах (илл. 171).
В одних костюмах уделялось большое внимание ткачеству, другие орнаменты приобретали неповторимость благодаря вышивке, выполненной различными швами: «набором», счетной гладью, косошвом, росписью и крестом, стягами, мережками, косичками, прутиками (илл. 172 - 178). Обилие незатейливых швов и узоров, создающих удивительно разнообразные по ритму, фактуре и масштабу композиции и подготавливающих гармоничный переход от одной узорной полосы к другой, - характерная черта костюмного орнамента Михайловского уезда. Сочетание эффектности и простоты свойственно поддевчатому шву, весьма распространенному в Михайловском уезде и получившему здесь разновидности: «звездочка на воздухе» или «живой арепей», которые одновременно являлись и узорами. Фигуры звездочек создавались при помощи восьми стежков, стягивавшихся в центр. Они, как правило, вводились в кайму для «юпочек» и «желтиков», для украшения нагрудной части передника.
Следует отметить, что Михайловский уезд традиционно считается территорией широкого распространения вышитых узоров в технике «крест» в основном красными и синими нитками. Крестом были выполнены орнаменты, как пришлые, так и традиционные, причем перевод многих старинных орнаментов в вышивку «крестом» отнимал очень важные качества — линию, контур, ритм, цветовую плотность и переливы оттенков. Однако это приносило и положительные результаты. Данная вышивка не была столь трудоемкой, ею можно было заменить сложные приемы, сохранив при этом традиционные мотивы, базовые для Михайловского орнамента, к коим относятся розетки, «кустики» и ромбы с крестами.
Для Михайловского праздничного костюма, особенно для района «Богословщина», характерно удивительное колористическое и орнаментальное созвучие всех элементов комплекса.
В числе компонентов ансамбля выделяются своей орнаментацией рубахи. Достойны внимания рубахи с прямыми поликами, распределение узоров в которых можно отнести к общеславянскому типу, но само убранство отражает характерные черты местного Михайловского орнамента. Декор обычно размещался следующим образом: наиболее насыщенная по цвету и узорам часть находилась на оплечье. Далее «пестряный» узор из розеток или звезд, широко и свободно раскидываясь от спуска рукава до запястья, менял ритм. У запястья рукав заканчивался пышными оборками из кумачовой ткани, исполнявшими роль цветового и пластического акцента.
В орнаментальном решении рубах сложились устойчивые композиции с геометрическими, геометризованными растительными мотивами, получившими в Михайловских костюмах самобытные приемы. К примерам своеобразного решения можно отнести композицию, украшавшую спуски рукавов, составленную из крупных прямых крестов и других элементов (илл. 61, 175). Похожий орнамент встречается в костюмах тульских сел, граничащих с Михайловским уездом (илл. 176), а также в одежде Тамбовской губернии. В этой эффектной композиции одновременно просматривается и традиционная основа, и рисунок черниговских тканых изделий, и чувствуется некоторая сочиненность, явно указывающая на существовавший печатный образец. Но Михайловским мастерицам часто удавалось соединить сильно трансформированные под рукой рисовальщиков печатные рисунки с традиционным народным орнаментом. В связи с этим необходимо пересмотреть вопрос влияния пришлых образцов на традиционную орнаментальную культуру. В науке считается, что они способствовали нивелированию своеобразия. Думается, что их воздействие не так однозначно. На местах одним и тем же образцам придавали свои особенности.
Одним из узнаваемых и устоявшихся мотивов, часто использовавшихся в украшении рубах и передников, являлась розетка — излюбленный мотив орнаментов в монастырских селах Плахино и Высокое (илл. 90). В костюме сохранялись розетки очень древнего извода (илл. 119, рукав), а также использовались розетки, трактовка которых нигде больше не встречалась (илл. 90). Раскрытая форма мотива создается кружками («денежками»), которые попарно с четырех сторон образовывают лепестки. Они вышиты плотным упругим крестом из хлопковых ниток красного цвета (по аналогии с живыми цветами), серединки выполнены синими нитками, стебли красного или синего цветов, вышитые стебельчатым швом, создают гибкую и энергичную линию ромбической сетки. Окантовка лепестков розетки стебельчатым швом делает их заметными, выпуклыми, выступающими над ровной плоскостью холста. Следует указать на сходство Михайловских «денежек» с элементами вышитых узоров в женском костюме мордвы-мокши, что говорит о возможной интерпретации русскими финно-угорской традиции.
Пути развития традиционного орнамента в современном народном костюме и моделировании одежды
Немного найдется российских областей, как Рязанский край, где традиционный костюм играл бы столь яркую роль в культурной жизни региона. Он является важным источником для различных интерпретаций, в том числе служит базой в создании современных моделей одежды.
Первые попытки найти применение яркой образной сущности рязанского костюма в современной городской одежде были осуществлены в конце XIX века устроителями и попечителями промыслов, школ, мастерских в местах наибольшего распространения вышивки, ткачества и кружевоплетения1.
Судя по количеству учебных и производственных центров, Рязанская губерния, сохранившая к тому времени высокие текстильные традиции, была едва ли не самой активной в области создания кустарных производств, в рамках которых развивался народный орнамент. Так наиболее крупными вышивальными заведениями стали учебно-производственные мастерские, организованные О.П.Семеновой-Тян-Шанской, Н.Н. и М.Н.Шаховскими и С.Д.Долгорукой" в селе Мураевня Данковского уезда, С.П.Казначеевой - в селах Высокое, Глинища, Пупкино, Хавертово, Тепловодье, Подлесное Плахинской волости Михайловского уезда3, помещицей Н.Т.Халютиной - в селах Пустотино и Петрово Ряжского уезда, А.В.Львовой - в Спасском Также следует упомянуть кустарное вышивальное дело в г. Кадоме и близлежащих селах, созданное княгиней М.А.Новосильцевой и ее дочерью М.Ю.Авиновой5.
Именно здесь были сделаны важнейшие шаги в интерпретации традиций и введении их в современную продукцию согласно господствующим модным веяниям и эстетическим требованиям. Особое внимание в этот период сфокусировалось на богатстве орнаментального наследия, рисунках и приемах исполнения узоров, их ремесленной основе, в которых устроительницы мастерских и художники видели путь к созданию неповторимой и самобытной вещи. Известно, что под руководством попечительниц на промыслах занимались изготовлением нарядных костюмов, удовлетворявших требования дворянства, состоятельных городских слоев. К сожалению, этот пласт мало представлен в музеях, и наука не располагает достаточным количеством материала, чтобы в полной мере увидеть динамику развития стилистики этой одежды. Основными источниками для этого исследования послужили публикации и дневники самих руководительниц.
Несмотря на то что в конце XIX — начале XX веков современные вкусы, сформировавшиеся под воздействием неорусского стиля, вызвали к жизни интерес к народно-крестьянскому направлению в костюме6, доля предметов одежды, изготовлявшейся в мастерских, уступала количеству изделий плоскостного характера. Так, из отчетов помещиц известно, что крестьянками вышивались предметы одежды: рубашки, фартуки, платки, белье. Однако основной художественной продукцией этих заведений были предметы интерьерного назначения: скатерти, салфетки, полотенца, одеяла. Каким образом формировался ассортимент, становится ясным из высказывания М.К.Тенишевой, возглавлявшей художественные мастерские в Талашкино Смоленской губернии: «Нам ни к чему фартуки, «полики», поэтому мы начали с салфеточек, понемногу увеличивая их размеры, вводя все более сложные и богатые узоры» .
Отношение к народному материалу носило компромиссный характер. С одной стороны, организаторы и руководители промыслов признавали художественную значимость орнаментального богатства крестьянского искусства, понимали необходимость сохранения местных традиций и отчасти побуждали мастериц к их воспроизведению. Но уже тогда хорошо осознавалась невозможность консервации традиций народного рукоделия, и задачи сохранения на практике сочетались с «улучшением» - поисками художественной убедительности, приспособления узоров к новым вещам, новым декоративным задачам.
С одной стороны, «улучшение», трактуемое художниками и руководительницами промыслов как прививка аутентичного материала к современности, было необходимо. Один из самых талантливых интерпретаторов крестьянского искусства Сергей Маковский отмечал: «Воскрешение национальных мотивов не является целью само по себе, но что эти мотивы - лишь материал, которым надо воспользоваться для создания стиля, отвечающего условиям общеевропейской культуры. Мы увлеклись крестьянским производством, фантастикой древних украшений, узорными причудами деревенской резьбы и упустили из виду, что все это было когда-то логично, согласно с жизнью, но теперь может оказаться грубым и театральным»8.
Но вместе с важными достижениями, полученными в процессе осмысления старой традиции, проявились и перегибы, вызванные отсутствием серьезного научного подхода к наследию народной культуры и недооценкой ее своеобразия, приводившие к размыванию местных особенностей в народном искусстве. А в результате мастерицы, руководствуясь в своей работе индивидуальными вкусами попечительниц, усваивали новшества, что приводило в известной степени к отказу от местных традиций. Руководительницы рязанских кустарных промыслов, опираясь на запросы потребителей и на свой вкус, часто искали «улучшения» не внутри самого исходного материала, который, видимо, казался им слишком варварским, а прививали к стволу издревле выработанных традиций ветви других орнаментальных систем. Художественные пристрастия руководителей отличались широтой интересов, устремленных, например, к узорочью древнерусского лицевого шитья, или северорусской вышивке, а также к византийскому орнаменту, что неизбежно приводило к процветанию эклектики в этой сфере.
Таким образом, в искусстве промыслов появились узоры и техники, слишком далекие от местных традиций9, укрепившиеся затем и в крестьянском творчестве. Так произошло на Кадомском промысле, которым руководила М.Ю.Авинова. Излагая историю Кадомского производства, она писала следующее: «Опыт быстро показал мне, что сбыт этих работ, сделанных по чисто русским узорам, в России крайне ограничен. Тогда я попробовала завести работы по итальянским образцам. В нашей нарядной публике имеют большой спрос вышивки филе, батисту и пр., но громадная пошлина на эти вещи заграничного происхождения делает их доступными относительно очень немногим. Первый год показал мне, что мой расчет был правильным и что я могу надеяться на быстрый сбыт в России и на крупные заказы»10.
На других промыслах активно вводились традиции северных швов, например росписи и строчевого шитья11. Известно, что О.П.Тян-Шанская много путешествовала не только по Рязанской, но и другим губерниям и собирала наиболее интересные образцы крестьянского рукоделия, часть из которых служили материалом для творческих работ мастерской в Мураевне. Увлеченность северорусскими сюжетными вышивками крестьянок Михайловского уезда отчасти связана с деятельностью попечительницы школ-мастерских близ Михайлова С.П.Казначеевой, которая, судя по сохранившимся изделиям, способствовала развитию местной традиции, но в основном разрабатывала новые орнаменты и объясняла свою позицию таким образом: «Грубые наряды крестьянок поражали меня своей оригинальной вышивкой, что дало мне мысль усовершенствовать эту работу. Я стала им давать более тонкий и изумительный материал, и работы значительно улучшились» .
Но гораздо больше внутривидовых изменений в орнаменте произошло под влиянием эстетических воззрений и требований все более растущей массы городского мещанства. Заказы, поставляемые крестьянкам скупщицами, обрекали их на зависимость — часто добровольную - от эстетических запросов многоликой и пестрой в сословном и культурном отношении покупательской среды, а также вносили свои коррективы в традиционную культуру13. Г.С.Маслова писала о состоянии самого востребованного в этот период вида народного искусства — вышивки: «Ремесленная вышивка, рассчитанная на сравнительно узкий круг потребителей, своими корнями глубоко уходила в местное искусство, в ее исполнение вкладывалось много творческой инициативы». Далее она отмечала: «Но чем шире был рынок сбыта вышивки, тем более ее орнамент становился однотипным, упрощенным»14.
Новый виток в создании национального образа в моделировании одежды наблюдается уже в советское время - 1920-30-е годы. У истоков этнического стиля и методов разработки моделей одежды на базе традиционного костюма и его декоративного убранства стояли профессиональные художники. К процессу моделирования одежды, которая подходила бы человеку «новой формации», подключились такие видные художники, как Б.Кустодиев, Н.Гончарова, Л.Попова, а также Н.Ламанова, Е.Прибыльская и Н.Макарова, имевшие богатый творческий опыт в текстильной сфере.
Похожие диссертации на Орнамент в рязанском народном костюме конца XIX - начала XX веков : к проблеме определения региональных особенностей
