Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Концептуальные основы глобального управления и технической помощи 20
1.1 Феномен глобального управления и технической помощи: опыт общенаучного осмысления 20
1.2 Техническая помощь в глобальном управленческом пространстве 82
Глава 2. История и основные тенденции реализации программ и проектов технической помощи (1940-1990-е гг.) 107
2.1 Период «бравого оптимизма» (1940-1950-е гг.) 107
2.2 Период «торжественных обещаний» (1960-1970-е гг.) 123
2.3 Период «утерянных возможностей» (1980-1990-е гг.) 140
Глава 3. Техническая помощь на современном этапе 161
3.1 Формирование «новой парадигмы развития» 161
3.2 Практика многостороннего и двустороннего содействия развитию и технической помощи 201
Заключение 228
Список использованных источников и литературы 237
- Техническая помощь в глобальном управленческом пространстве
- Период «торжественных обещаний» (1960-1970-е гг.)
- Период «утерянных возможностей» (1980-1990-е гг.)
- Практика многостороннего и двустороннего содействия развитию и технической помощи
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Техническая помощь стала активно утверждаться в международной практике в период и после завершения Второй мировой войны. Интерес к самым первым программам и проектам многосторонней и двусторонней технической помощи обусловлен тем, что именно в это время закладываются ее основополагающие принципы, такие, как оказание помощи только по запросу и с согласия местного правительства, определение перечня услуг самим правительством государства-получателя помощи и др.
Со временем перечень принципов расширялся и дополнялся новыми. Один из известных принципов предполагал, что получатель помощи мог определять даже национальность эксперта. Как результат, очень часто консультативные услуги оказывали технические советники из географически близких государств. Причина такой селективности получателей помощи заключалась в том, что соседние государства, как правило, имели много общего и сталкивались со схожим кругом проблем. Поэтому опыт «успешного соседа» часто казался более полезным, нежили опыт государств, далеких от местных неурядиц как в прямом, так и переносном смысле.
Однако не только получатели помощи отличались селективностью. В деятельности стран-доноров и международных организаций также иногда просматривалась определенная предрасположенность при выборе своих партнеров, а точнее бенефициариев. Оказывалось, что предпочтение могло отдаваться не наименее развитым странам, население которых наиболее сильно страдало от крайней нищеты и других распространенных проблем, а странам, представлявшим интерес для доноров и международных организаций по тем или иным причинам.
Анализ такой предрасположенности как при выборе технических экспертов, так и при определении получателей помощи представляется актуальным, так как эта ситуация наблюдается в практике международного технического содействия на протяжении всей ее современной истории, начиная с момента окончания Второй мировой войны и заканчивая этапом формирования так называемой новой парадигмы развития.
Текущий этап привлекает внимание еще и тем, что мы начинаем замечать совершенно новые тенденции в сфере оказания технической помощи, не характерные для предыдущих периодов. Среди них - специализация стран-доноров, которая в некоторых официальных документах называется процессом разделения труда (divisionoflabor). Колоссальный интерес представляет вопрос о том, к чему может привести этот процесс и будем ли мы наблюдать в этой сфере картину, которая имеет место в международном
технологическом разделении труда, когда готовый высокотехнологичный продукт часто становится результатом функционирования производств в большом количестве стран. Не исключено, что и оказание технической помощи со временем может превратиться в глобальное предприятие, включающее в себя трансконтинентальную цепочку стран, специализирующихся на отдельных ее направлениях.
Предпосылки для осуществления сделанного нами прогноза складывались на протяжении всей второй половины ХХ-го века, а их закономерным итогом явилась система глобального управления как совокупность действующих на мировой арене институтов, призванных воплощать коллективную волю стран и других участников международных отношений. Однако глобальное управление имеет не столько институциональную, сколько правовую природу, что выражается в процессе формирования так называемого глобального управленческого пространства, синтезирующего в себе нормы и принципы национального права с нормами и принципами, действующими в международной практике, прежде всего в сфере администрирования.
Актуальность исследования глобального управления в той мере, в какой оно нам позволит лучше понять специфику международного технического содействий и увидеть существующие и возникающие в этой сфере закономерности, обусловлена тем, что именно глобальное управление ставит перед международным сообществом в сфере развития одни из самых принципиальных задач. В их числе: согласование стратегий и процедур осуществления программ и проектов, гармонизация коллективной деятельности, исключающая возможность наличия дублирующих программ, прозрачность и эффективность использования общих ресурсов, выделяемых на цели развития, а также управление, ориентированное на результаты. Последняя задача означает, что деятельность в сфере международного содействия развитию и технической помощи должна фокусироваться на результатах и в целях максимизации должна основываться на всей доступной информации.
При обосновании актуальности выбранной темы исследования нельзя обойти стороной и вопрос о месте и роли Российской Федерации в системе глобального управления и международном техническом содействии. Хотя этот вопрос не является непосредственным предметом нашего исследования и, кроме того, нам известны диссертации российских ученых, написанные на эту тему, мы, тем не менее, уделяем ему должное внимание. Наш анализ документальных источников, а также интервью и выступлений официальных лиц государства позволяет утверждать, что проблематика глобального управления и технической помощи занимают свое особое место в
политическом дискурсе. В частности, статья В.В.Путина, опубликованная незадолго до президентских выборов 2011 года, позволяет отнести проблему технической помощи к числу жизненно важных. Вместе с тем мы считаем, что на данном направлении сделано и делается не так много. Безусловно, принятие закона «О некоммерческих организациях» в 2012 году можно считать большим шагом вперед, однако, например, высказывание В.В.Путина на форуме «Селигер-2013» о том, что у нас немного организаций, работающих с западной молодежью и что «в отличие от наших западных партнеров мы очень вяло работаем за границей» красноречиво свидетельствует о еще достаточно слабых позициях России в сфере международного технического содействия, которое, напомним, связано с передачей опыта, знаний и навыков, накопленных в собственной стране.
Поэтому для России очень важно не упустить этот момент, не оказаться в стороне от процессов международного разделения труда в этой сфере, чтобы на каком-то этапе не оказаться в позиции отстающих и догоняющих, как это случилось в свое время в сфере высокотехнологичного производства и что обернулось фактическим превращением нашей страны в глобальный «сырьевой придаток». Сделанное нами замечание мы предлагаем рассматривать не только как рекомендацию российскому руководству, но и как обоснование чрезвычайной актуальности выбранной нами темы исследования. Подчеркнем еще раз, что для Российской Федерации определение ее собственного места в международном техническом содействии - это не просто актуальная, а жизненно важная задача.
Объект диссертационного исследования - международная деятельность в сфере оказания технической помощи.
Предмет исследования - исторически сложившаяся система связей и отношений между организациями, странами-донорами и странами-реципиентами в указанной сфере, являющаяся частью более широкой системы глобального управления.
Хронологические рамки исследования охватывают период с 1943 по 2013 год. Выбор нижней границы обусловлен тем, что в этом году была учреждена Администрация помощи и восстановления Объединенных Наций (ЮНРРА), в деятельности которой присутствовал самый первый «доооновский» опыт международной технической помощи. Выбор верхней границы, в свою очередь, обусловлен необходимостью учитывать самые последние события и тенденции в рамках становления так называемой «новой парадигмы развития».
1 Выступление В.В.Путина на молодежном форуме «Селигер-2013», 2 августа 2013. - Режим доступа: (дата обращения: 01.11.2013).
Источниковедческую базу исследования составили:
1. Документы и материалы ООН и ее специализированных учреждений.
Знакомство с этими источниками позволило нам проследить эволюцию выработанного в
рамках ООН подхода к оказанию международного содействия развитию и технической
помощи.
2. Документы, принятые на Форумах высокого уровня по эффективности помощи и
других международных мероприятиях, имевших отношение к вопросам содействия
развитию и технической помощи. Источники из этой группы отражают определенные
тенденции в международной практике содействия развитию и технической помощи, а
также имеют отношение к формированию «новой парадигмы развития» в XXI веке.
3. Документы и материалы международных учреждений (МВФ, ВБ и др.),
участвующих в реализации программ и проектов технической помощи. Характеризуют
многосторонний подход к оказанию содействия развитию.
-
Документы и материалы агентств и зарубежных органов власти. Характеризуют, соответственно, специфику двустороннего подхода и опыт конкретных стран-доноров в области международного содействия развитию и технической помощи.
-
Документы исполнительной ветви власти Российской Федерации, касающиеся вопросов глобализации, глобального управления и технической помощи, а также интервью, статьи и стенограммы выступлений министра иностранных дел, президента и премьер-министра РФ, отражающие официальную позицию государства по изучаемой нами проблеме.
Исследовательская литература может быть разделена на две обширные группы.
В первую группу стоитвключить работы, посвященные вопросам глобализации и глобального управления, а во вторую - исследования по проблемам технической помощи, международного содействия развитию и развивающихся стран.
Среди исследований глобального управления общетеоретическое значение для нас имели работы Н.А.Косолапова, В.Б.Кувалдина, М.А.Чешкова, А.И.Уткина, А.Н.Чумакова, а также Ю.В.Яковца, развивающего парадигму обществоведения, которая была заложена в трудах П.Сарокина, Н.Кондратьева, В.Вернадского, А.Чижевского, А.Богданова и др. Взглядам последнего из отмеченных нами авторов мы посвятили целый раздел нашей диссертации. В этом разделе мы делаем попытку тектологической интерпретации глобального управления и технической помощи, освещая выбранную нами тему исследования с позиций всеобщей организационной науки.
При изучении экономических аспектов современных международных отношений, имеющих непосредственное отношение к вопросам глобального управления и технической помощи, мы обращались к работам О.Т.Богомолова, А.Д.Некипелова, И.М.Осадчей, В.С.Панькова, Ю.В.Шишкова и др. В исследовании В.К.Захарова и Е.И.Голиковой наше внимание привлекла концепция невидимой роли денег в межгосударственном управлении, а также предложенная авторами классификация различных способов внешнего изъятия некоторого достояния одного государства в пользу другого посредством денег последнего. Данная концепция позволяет под особым углом взглянуть на глобальное управление и техническую помощь, которая на практике часто сопровождается предоставлением стране-реципиенту кредитов со стороны государства-донора или международной организации.
Правовые аспекты глобального управления нашли отражение в трудах таких авторов, как И.И.Лукашук, Е.Г.Лукьянова и М.Н.Марченко. Первый из этого списка автор уже более десятилетия назад предвосхитил будущие тенденции в сфере международных отношений, осознав, что достигнутый уровень развития человеческой цивилизации, а также сложность ожидающих ее проблем потребуют более высокого уровня управления. Особая роль в этом процессе отводилась институту права.
Отдельно выделим исследования по вопросам технической помощи, международного содействия развитию и развивающихся стран. Среди российских ученых ими занимались А.И.Байгушкин, Н.В.Загладин, Ю.Н.Исаков, В.А.Красилыциков, В.В.Лапкин, В.И.Пантин, И.Г.Пашковская, Е.Н.Чулкова, С.Ю.Шенин и др. Из числа зарубежных авторов можно отметитьД.Блэллоча, У.Шарпа, М.Ионидеса, И.Галтунг, Р.Кларка, Р.Ашера, Р.Аллена, Дж.Этвуда, Д.Белла, К.Шаафа, У.Истерлея и Т.Пфултца.
Совокупность имеющихся в распоряжении автора источников, а также степень изученности проблемы в отечественной и зарубежной науке предопределили цели и задачи исследования.
Целью исследования является концептуальное осмысление глобального управления и технической помощи, а также исторических закономерностей и тенденций последней.
В соответствии с поставленной целью был определен ряд научно-исследовательских задач:
- проанализировать феномен глобального управления и технической помощи,
применив дисциплины общенаучного порядка;
проследить эволюцию технической помощи с древнейших времен;
выявить истоки научного подхода к исследованию технической помощи;
систематизировать и проанализировать комплекс документов по вопросам технической помощи;
выявить хронологию реализации международных программ и проектов технической помощи и охарактеризовать результаты каждого из этапов;
- проанализировать опыт многостороннего и двустороннего содействия развитию и
технической помощи.
Теоретико-методологическую основу исследования составили: на философском уровне: философские представления об обществе, государстве, цивилизации и развитии (Н.А.Бердяев, С.Л.Франк, И.А.Ильин и др.) Особого внимания, на наш взгляд, заслуживает идея Франка о достижении современной физикой усмотрения глубокой аналогии между структурой природного и духовного бытия. С большим удивлением мы обнаруживаем родство этой идеи с гипотезой о единстве законов живой и неживой природы (А.А.Богданов), концепцией квантового постмодернизма (А.Вендт) и квантового мира (В.Л.Янчилин).
на общенаучном уровне: всеобщая организационная наука тектология (А.А.Богданов, Л.П.Страхова, Э.Б.Корицкий, С.В.Любичанский); системный подход (И.В.Прангишвили, В.Н.Волкова, А.А.Денисов); информационный подход (Н.Винер, А.Розенблют, Ю.М.Лотман, С.Г.Кирдина); и синергетический подход (Г.Хакен, И.Пригожин, С.П.Капица, С.П.Курдюмов, Г.Г.Малинецкий и др.).
на конкретно-научном уровне: концепция маргинальности в международных отношениях (М.Фуко), концепция комплексной взаимозависимости (Р.Кеохейн, Дж.Най), концепция мирового государства (А.Вендт), теория долгих циклов и концепция мировой системы (Дж.Модельски), концепция глобализации и глобального управления (П. Лами), концепция глобального управленческого пространства (И.Н.Барциц) и др. Также отметим использованные нами методы исторической науки: хронологический, предполагающий последовательное рассмотрение событий, и метод периодизации, нацеливающий на выделение основных этапов в развитии и эволюции объекта исследования.
Техническая помощь в глобальном управленческом пространстве
Понятие «тектология» было введено в научный оборот в 1910-х годах российским (советским) ученым Александром Александровичем Богдановым для обозначения предложенной им всеобщей организационной науки. В силу исторических причин идеи Богданова не нашли широкого распространения, и только в последнее время их возрождением стали заниматься некоторые школы системных исследований. Как пишет Э.Б.Корицкий, основатель тектологии оставил глубокий, но, к сожалению, до сих пор слабо изученный след в теории организации и управления19.
Перед тектологией или всеобщей организационной наукой Богданов ставил задачу триединой организации - вещей, людей и идей20. Ученый считал, что современная эпоха ставит перед обществом беспрецедентные задачи чрезвычайной сложности, которые еще не приходилось решать в прошлом и поэтому требующие новых, нестандартных решений. Даже идеальная организация техники, увлекающая народы в «безумно-истребительные столкновения», казалась ученому не только бесполезной, но опасной до тех пор, пока общественное сознание будет оставаться скованным в «пережитках прошлого». Выход усматривался в единой организации вещей, людей и идей, «где связываются динамически-гармонично элементы каждого ряда и одновременно все три ряда между собой». Парадоксальным образом идеи Богданова согласуются с современными исследованиями в области глобалистики и международных отношений. Так, в качестве примера можно привести характерные высказывания двух российских ученых М.А.Чешкова и Н.А.Косолапова. Первый, не упоминая, правда, имени Богданова, полагает, что исторические формы существования человеческого общества определяются соотношением трех начал: природного, социального и духовного21. Очевидно, что природному началу можно сопоставить то, что Богданов называл вещью, социальному - людей, а духовному - идеи. Второй ученый в одной из своих статей, посвященных вопросам глобализации, формулирует принципиально важное для понимания предмета исследования понятие организации международных отношений. Организация рассматривается автором в трех измерениях: «как некоторый порядок в отличие от хаоса — вид, тип такого порядка; как процесс продвижения к некоему порядку, постепенно нарастающего ухода от хаоса - стадия, этап, фаза организации (такой уход может быть стихийным, направляемым или смешанным); как промежуточное состояние, достигаемое в ходе этого процесса - уровень организации...»22. Таким образом, и само понятие организации и представление о трех ее компонентах, развитые Богдановым, находят отклик и применяются в современных международных исследованиях, включая исследования глобализации и глобального управления. Техническая помощь как один из срезов международных отношений и как инструмент глобального управления также представляется хорошим кандидатом для применения к ней инструментария всеобщей организационной науки. Действительно, как будет показано в дальнейших главах исследования, в современной истории международного содействия развитию и технической помощи постоянно поднимался и поднимается вопрос эффективности деятельности, оптимизации ее организации.
Продолжая рассмотрение тектологии, обратимся теперь к вопросу об общих законах и принципах организации. Ученый полагал, что данные законы едины для всех объектов - как органических, так и неорганических. Богданов критикует старое заблуждение в том, что «неорганическое» значит неорганизованное. С опорой на достижения науки он стирает непроходимую границу между живой и мертвой природой, приводя пример из области мира кристаллов: «Мир кристаллов, - пишет ученый, - обнаружил типические свойства организованных тел, которые раньше считались исключительно характеризующими царство жизни: кристалл в насыщенном растворе поддерживает свою форму путем «обмена веществ»; он восстанавливает ее повреждения, как бы «залечивая рану»; при известных условиях пресыщения он «размножается» и т. д.»23. Но раз существует тесная и неоспоримая связь между явлениями живой и неживой природы, их сходство с организационной точки зрения, тем большая связь и единство должны признаваться в явлениях, относящихся к международным отношениям. Глобализация как генеральная тенденция в международных отношениях, глобальное управление как этап в истории глобализации (переход от неуправляемой глобализации к управляемой глобализации - глобализации «с человеческим лицом») и техническая помощь как конкретизация связей между государствами в форме передачи и обмена знаниями и опытом могут служить выражением того самого искомого единства.
Период «торжественных обещаний» (1960-1970-е гг.)
С учетом положения тектологии об управляющих границах комплекса и сделанного нами в предыдущем разделе предположения об определенном тождестве глобального управления и глобальной коммуникации приходим к выводу, что модель языкового общения или модель говорящего-слушающего может быть эффективно применена в глобалистике. Действительно, глобальное управление - этот процесс формирования глобальных управленческих принципов, синтезирующих в себе международное и национальное право, есть не что иное, как международное общение, ежедневная и непрерывная коммуникация в ходе визитов, конференций, форумов и других мероприятий двустороннего и многостороннего характера. Трудно не попасть в «западню», когда под глобальным управлением начинает определяться «все и ничего конкретно», но чтобы не допустить этого, мы не перестанем повторять, что речь идет о совершенно конкретном и объективном процессе, существование которого признается на самом высоком уровне.
Завершая рассуждение о сообщении, мы бы хотели привести пример, демонстрирующий, каким образом в реальной практике сообщение может управлять поведением людей. Этот пример взят из исследования российского ученого СЕ.Метел ева, посвященного вопросам терроризма. В своем исследовании автор анализирует феномен так называемой «петли страха» -психологического механизма, позволяющего террористам оказывать воздействие на человека. «Террористические акты, — пишет Метелев, -воспринимаются людьми как события пугающего и травмирующего характера, которые указывают на факторы, влияющие на уровень "травмированности" террористическим актом: неожиданность события; количество жертв... Состояние постоянной тревожности находит три поведенческих выхода. Психологически более устойчивые мобилизуются и находят в себе силы противостоять терроризму. Психологически слабые, но более устойчивые защиту находят в отгораживании от информации о террористической угрозе, терактах и их последствиях. Психологически слабые и неустойчивые индивиды проявляют стремление уступать требованиям террористов. Здесь происходит самое примечательное с точки зрения целей террористов: включается некий психологический механизм, который можно назвать "петля страха". Уступки террористам усиливают реакцию испуга от теракта»7 . С нашей точки зрения, примечательным оказывается и то, что этот феномен имеет прекрасное объяснение, как в тектологии, так и семиотике, и кибернетике. Итак, проведем деструкцию уже этого исследовательского текста.
Во-первых, замечаем, что на уровень «травмированности» влияет неожиданность события. Говоря словами Винера, вероятность сообщения о теракте минимальна, поэтому такое сообщение несет максимум информации и, следовательно, достигает своего максимального эффекта. Если же обратиться к семиотике Лотмана, то объяснение находим в «неразрешимом противоречии», которое всегда сопутствует диалогу говорящего и слушающего. По Лотману, пересечение пространства говорящего и слушающего становится естественной базой для общения. «Между тем как непересекающиеся части этих пространств, казалось бы, из диалога исключены. Однако мы здесь оказываемся еще перед одним противоречием: обмен информацией в пределах пересекающейся части смыслового пространства страдает всё тем же пороком тривиальности. Ценность диалога оказывается связанной не с той пересекающейся частью, а с передачей информации между непересекающимися частями». Учёный посчитал это «неразрешимым противоречием», так как «мы заинтересованы в общении именно с той сферой, которая затрудняет общение, а в пределе - делает его невозможным»7 . Однако в нашем случае на примере «диалога» между обществом и террористами это противоречие, обнаруженное Лотманом, находит решение. Вспомним один из «железных законов» российской действительности — «в переговоры с террористами не вступать». То есть диалог говорящего и слушающего на самом деле оказывается невозможным, достигая предельной точки, соответствующей ситуации непересечения. Но при этом, что самое удивительное, слушающий в лице государства и общества знает о существовании говорящего, то есть угрозы в лице террористов, и осознает, что для того, чтобы бороться с ним, он должен получать от него какую-то информацию - это как раз и есть та самая заинтересованность в общении с той сферой, которая затрудняет общение и о которой пишет Лотман. Таким образом, с одной стороны имеем нулевую взаимозависимость, отсутствие диалога, а с другой - стремление к общению. Если бы Лотман завершил свое теоретическое построение, то, вероятно, он бы пришел к выводу, вытекающему из положений его же собственной теории, что в такой парадоксальной ситуации, когда напряжение достигает пика, единственным исходом может быть только катастрофа в самом широком смысле. В межгосударственных отношениях это может быть конфликт или война, в борьбе с терроризмом - непосредственно сам террористический акт.
Период «утерянных возможностей» (1980-1990-е гг.)
Другие важные выводы были сделаны Галтунг при изучении проблемы статуса экспертов по технической помощи. Задача исследования сводилась к вопросу о том, как сами эксперты воспринимают свой статус и кто служит для них образцом для подражания. Легкий на первый взгляд вопрос осложнялся спецификой работы экспертов по технической помощи. В отличие от дипломата или работника крупной международной компании, которые по прибытии в иностранное государство могли сразу же ознакомиться с ситуацией, обратившись к своим коллегам, эксперт по технической помощи часто оказывался в окружении таких же новичков в своем деле, как и он сам115. Если и был когда-то опытный эксперт, то, скорее всего, он уже успел покинуть страну пребывания, потому что был направлен в другое государство или истек контракт. Поэтому эксперту по технической помощи часто приходилось действовать в одиночку, не рассчитывая на поддержку и опору со стороны своих коллег.
Другая трудность, связанная с определением статуса эксперта, заключалась в том, что в рамках конкретного проекта по оказанию технической помощи очень часто ставилось целое множество задач. Это требовало наличия в экспертной группе людей разных профессий и специальностей. Как следствие, образ эксперта становился размытым. Тем не менее, результаты анкетирования позволили Галтунг в размытом образе эксперта увидеть определенные «паттерны», специфические черты, характеризующие именно эксперта по технической помощи.
Во-первых, анкетирование показало, что в наименее развитые страны пребывали в основном эксперты из близких к ним государств. Возможное объяснение кроется в том, что близкие страны имеют схожую культуру, традиции и сталкиваются с аналогичными трудностями.
Во-вторых, эксперт, прибывший в иностранное государство, оказывается «нормальным человеком». Его не нужно, как это часто происходит в крупных организациях, «переварить», чтобы он соответствовал общей массе работников. Данный «паттерн» объясняется спецификой окружения эксперта, о которой мы говорили выше. Как было сказано, эксперту не приходится рассчитывать на коллег, так как он окружен новичками или же полностью лишен окружения и вынужден действовать в одиночку.
В-третьих, статус эксперта по технической помощи можно определить, опираясь на уже разработанную типологию международных статусов (typology of international statuses). В данной типологии присутствуют четыре типа статусов: - национальный-частный (например, специальные корреспонденты иностранных газет); международный-частный (сотрудники международных неправительственных организаций и международных коммерческих организаций); - национальный-государственный (дипломаты); международный-государственный (сотрудники международных межправительственных организаций).
Каждый из указанных типов имеет отношение к статусу эксперта по технической помощи, однако, как считает Галтунг, только два типа в наибольшей степени подходят для описания ролевых моделей эксперта - это национально-государственный и международно-государственный. С одной стороны, эксперт разделяет черты дипломата, поскольку обладает международным статусом и нанимается государством, а с другой - в качестве эксперта ООН представляет наднациональный уровень международных отношений116. Однако в связи с этим встает закономерный вопрос о том, кому должен подчиняться эксперт - своему государству или международной организации. Опросы, проведенные Галтунг, показали, что большинство экспертов считают себя государственными служащими, а поэтому склонны себя ассоциировать больше со своим собственным государством.
В целом ученый приходит к выводу, что существующая система международного технического содействия является уникальной в своем роде. У нее не было аналогов в прошлом и поэтому она представляет собой «новшество в международных отношениях». В этой системе, на взгляд автора, отражается «структурно-функциональный, глобальный подход к мировым проблемам». Его смысл можно выразить одной фразой: население планеты стоит перед лицом целого ряда проблем, а для их решения существуют определенные навыки и знания. Для того чтобы передавать эти навыки и знания из «мест изобилия» в места, где они могут потребоваться для решения насущных проблем, как раз и возникла система международного технического содействия.
Однако кроме восторженных взглядов на техническую помощь в 60-е годы впервые появляется критическое прочтение международного содействия. Среди тех, кто с большим сомнением относился к иностранной помощи, оказался американский исследователь Ральф Кларк. В своей статье Кларк ставит перед собой цель определить причины популярности той идеи, что «экономическая помощь развивающимся странам желательна и необходима»117. Его также беспокоил вопрос о том, пойдет ли многостороннее содействие на пользу странам-получателям помощи или нет, и в итоге он пришел к следующим выводам.
Практика многостороннего и двустороннего содействия развитию и технической помощи
После фактической неудачи двух предыдущих Десятилетий, казалось, международное сообщество навсегда потеряет веру в прогресс и возможность хотя бы минимального сокращения разрыва между развитыми и развивающимися странами. Напомним, что в начале 60-х годов Генеральная Ассамблея ООН признавала, что за последние годы «несоответствие между экономически развитыми странами и менее развитыми странами в отношении дохода на душу населения увеличилось». Спустя еще десять лет ситуация не изменилась, и Ассамблея констатировала, что «уровень жизни неисчислимых миллионов людей все еще ничтожно низок». В преддверии третьего Десятилетия развития Ассамблея снова признала падение темпов роста наименее развитых стран. Но, несмотря на очередное «крушение надежд и разочарование», международное сообщество вновь провозглашает Десятилетие развития (с 1 января 1981 года) и принимает новую Международную стратегию развития (МСР)161. Страны при этом обязуются индивидуально и на коллективной основе выполнять свои обязательства по установлению нового международного порядка, основанного на справедливости и равенстве. Особая роль в новом международном порядке отводится техническому сотрудничеству.
Но прежде чем перейти к анализу МСР для третьего Десятилетия развития, стоит охарактеризовать общий фон, на котором планировалось достигать поставленные цели. В общем и целом период 80-х гг. можно назвать переходным. С точки зрения современных интерпретаций теории кондратьевских циклов, в данный период просматривалась «понижательная» фаза четвертого «большого цикла». По оценкам некоторых экспертов, эта фаза продолжалась примерно до середины 80-х гг. Другие авторы (В.И.Пантин, В.В.Лапкин) указывают точную дату - 1981 год, полагая, что за ней последовала фаза технологического переворота (ФТП), закончившаяся в 2005 году. Авторы, сумевшие предсказать глобальный и финансовый экономический кризис 2008-2010 годов, дают следующее определение ФТП: «В фазе технологического переворота наблюдается ярко выраженный эффект дифференциации темпов и качества развития различных регионов мира, выделяются особые, эффективно продуцирующие и осваивающие инновации регионы, чей успех весьма впечатляющ на фоне других регионов мира, казалось бы, безнадежно отстающих и окончательно выпадающих из глобального соревнования» . Следовательно, если строго придерживаться данной концепции, то третье Десятилетие не сулило развивающимся странам «чуда». Напротив, вероятность того, что разрыв между развивающимися и развитыми странами только расширится, была на порядок выше, чем в прошлые два десятилетия.
Тем не менее, провозглашение третьего Десятилетия развития и принятие очередной Международной стратегии развития становятся свершившимся фактом. В преамбуле МСР международное сообщество вновь подтверждает свою приверженность достижению фундаментальных целей, воплощенных в Уставе ООН, и фиксирует намерение установить новый международный экономический порядок. Предыдущая стратегия, как говорится в документе, имела очевидные ограничения, что выразилось в несбалансированности международных экономических отношений и расширении разрыва между развитыми и развивающимися странами. Сильнее всего страдали наименее развитые страны и другие развивающиеся страны, подпадающие под особые категории (например, не имеющие выхода к морю и др.). По состоянию на начало 80-х годов 850 млн. человек в развивающемся мире существовали «на грани выживания, страдая от голода, болезней, без крыши над головой и реальной работы». Новая стратегия была призвана исправить ситуацию и обеспечить продвижение экономического и социального развития развивающихся стран. Заметим, что здесь же Генассамблея впервые увязывает ставшую уже традиционной общую цель Десятилетия с «устойчивым глобальным экономическим развитием». На тот момент времени считалось, что устойчивого развития можно было добиться путем «скорейшей ликвидацией нищеты и зависимости» 3.
Хотя некоторые исследователи еще в 60-е годы утверждали, что иностранная помощь, без которой немыслимо содействие развитию, являлась оскорблением человеческого достоинства, международное сообщество в лице Генассамблеи ООН решает человеческое достоинство поставить в центр своей стратегии. В документе подчеркивается, что «процесс развития должен способствовать уважению человеческого достоинства. Конечной целью развития является постоянное повышение благосостояния всего населения на основе его полного участия в процессе развития и справедливого распределения получаемых от него выгод... В этой перспективе экономический рост, полезная занятость и социальное равноправие являются основополагающими и неотъемлемыми элементами развития». Спустя шесть лет в практически неизменной формулировке только что приведенная цитата войдет в Декларацию о праве на развитие. В ней будет сказано, что «развитие является всесторонним экономическим, социальным, культурным и политическим процессом, направленным на постоянное повышение благосостояния всего населения и всех лиц на основе их активного, свободного и конструктивного участия в развитии и в справедливом распределении создаваемых в ходе его благ» и что «человек является основным субъектом процесса развития и что вследствие этого в политике в области развития человек должен рассматриваться как главный участник и бенефициарий развития» 4. В сказанном мы усматриваем корни двух многозначительных концепций - человеческого развития (human development) и общественного участия (community participation). Первая из них со временем получит международное признание, а вторая станет предметом научных дискуссий и обсуждений. Особое внимание проблеме общественного участия уделяют немецкие исследователи технической помощи. Началом формирования концепции они считают 1971 год и видят ее смысл в том, что «правительства оказывают технические и другие услуги, а население активно участвует в планировании и принятии решений» .
